История Мародеров 28 страница

- Лили, ты куда?!

- Я же староста и должна позаботиться о малышах!

Лили сказала это столь решительным и непререкаемым тоном, что Джеймс не осмелился спорить, только уставился ей вслед полным паники взглядом. И, конечно же, пропустил пущенное в него заклинание.

- Очнись, Сохатый! – крикнул Сириус, загораживая его.

- Я присмотрю за ней, Джим, - пообещал Ремус, кидаясь следом за Лили.

Джеймс кивнул и сосредоточился на битве. Вместе с Ремусом из купе появилась Марлин и сразу же включилась в сражение. Но при всех их талантах, нападающие были гораздо опытнее и сильнее, к тому же их было слишком много. Надо было звать на помощь, иначе они долго не продержатся. Джеймс почти одновременно с Сириусом пришел к тому же выводу и, вызвав Патронуса, отправил его с сообщением к Дамблдору.

С хлопком появилась еще пара Пожирателей.

- Какая интересная встреча, дорогой кузен! Не находишь? – раздался томный голос Беллатрикс.

- Как неосмотрительно с твоей стороны раскрывать свое инкогнито, дорогая кузина, - в тон ей насмешливо ответил Сириус.

Она издевательски рассмеялась:

- А что ты мне сделаешь, малыш?

- Ты удивишься, - зловеще пообещал Сириус, посылая в нее режущее заклинание.

Кузина вскрикнула и злобно зашипела. Значит, попал.

Они уже из последних сил сдерживали Пожирателей, когда появились авроры и Дамблдор. Сириус с облегчением вздохнул. Все-таки, хоть они и прилично натренировались в прошлом году в кружке по ЗОТИ, горстке старшекурсников было не под силу защитить от Пожирателей перепуганных малышей. Тех студентов, которые еще не могли защититься, было гораздо больше, чем тех, кто владел хоть какими-то боевыми навыками.

Несколько нападающих было схвачено, остальные аппарировали, как только поняли, что битва оборачивается не в их пользу. Только тогда Сириус задумался о том, как бы все повернулось, если бы Джеймс не послал сообщение с говорящим Патронусом. А ведь в школе, как правило, этому не учат… Значит, именно на это и был расчет Пожирателей: напасть на поезд, полный неопытных детей, не имеющих возможности позвать на помощь. Кстати, любопытно, на какой стороне в этом сражении были слизеринцы?

Происшествие не обошлось без последствий: довольно много студентов было ранено, некоторые из них даже весьма серьезно.

Джеймс тут же кинулся на поиски Лили, а Сириус повернулся к Марлин, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Она стояла бледная как полотно, с плотно сжатыми губами и ужасом в серых глазах, судорожно сжав палочку. Ее заметно трясло. Сириус крепко обнял девушку, пытаясь успокоить. Марлин вцепилась в него, как утопающий в соломинку, и он ласково погладил ее по спине, поцеловав в макушку.

- Успокойся, успокойся, радость моя, все закончилось, все хорошо.

Марлин глубоко вздохнула, и дрожь, сотрясавшая ее, постепенно утихла.

- Ты все еще хочешь в авроры? – лукаво спросил Сириус.

- Да! – Марлин резко вскинула голову и решительно посмотрела ему в глаза. – Еще больше, чем раньше!

- Сириус, Марлин! - окликнул их, подбежавший Ремус. - С вами все в порядке?

- Да, - Сириус обернулся к другу и вздрогнул.

У Ремуса было такое выражение лица, что сердце сжалось в тревожном предчувствии.

- Что случилось?

- Лили… - выдохнул Ремус. – В нее попало сразу несколько заклинаний.

Сириус замер. Лили… В таких ситуациях почему-то всегда кажется, что беда не коснется твоих близких. И когда это все-таки случается, разум отказывается верить. Марлин до боли стиснула его руку. Видимо, лица у обоих были очень выразительные, потому что Ремус поспешил добавить:

- Она жива, и, кажется, опасности для жизни нет. Дамблдор собрал всех тяжелораненых в вагоне старост, чтобы сразу по прибытии отправить в Больничное крыло. Он сам уже оказал им первую помощь. Джеймс и Алиса там с Лили.

Картина, открывшаяся им в вагоне старост, была не слишком утешительная. На наколдованных носилках лежало человек пятнадцать студентов всех возрастов, а рядом с ними сидели встревоженные друзья, порой и сами раненые. Несмотря на довольно приличную толпу, где находится Лили, Сириус определил сразу же по вихрастой макушке Джеймса рядом с ней. С потерянным и несчастным лицом он, не отрываясь, смотрел на девушку, держа ее за руку. С другой стороны от носилок сидела тихо плачущая Алиса.

Сириус сжал плечо Джеймса, тот вздрогнул и вскинул глаза, в которых стояли слезы. Как тогда на втором курсе, когда погибли соседи Поттеров. Только сейчас еще хуже. Джеймс благодарно кивнул и снова повернулся к Лили. Перед ним опустился на колени Ремус с виноватым выражением на лице:

- Прости, Джим, я отвлекся всего на секунду на первокурсников…

- Брось, Рем, - произнес Джеймс ровным и совершенно безжизненным голосом. – Ты не виноват.

Но Ремус был с ним не согласен – он все равно чувствовал себя виноватым в том, что не уберег Лили.

В тревожном молчании они стояли рядом, точно почетный караул, пока поезд не подъехал к Хогсмиду. Сириус так и остался чуть позади Джеймса, положив ему руку на плечо, а Марлин опустилась прямо на пол, рядом с Алисой и молча обняла ее. За всю дорогу никто больше не произнес ни слова.

Для пострадавших Дамблдор трансфигурировал одну из карет так, чтобы они свободно в ней поместились. Остальные отправились в школу обычным способом, все еще сопровождаемые конвоем из авроров. И вот тут-то неожиданно появился Питер.

- Ты где был?! – был он встречен дружным вопросом.

- Я проспал, а мать не сочла нужным меня разбудить. Вот и опоздал на поезд, - Питер смущенно потупился и передернул плечами.

- Можешь считать, что тебе крупно повезло, - мрачно изрек Ремус.

- А что?

- Тут такое было… - Сириус принялся рассказывать про битву в Хогвартс-экспрессе.

К концу его рассказа у Питера сделались совершенно круглые глаза и почему-то виноватое выражение лица. Сириус озадаченно нахмурился, пытаясь понять, с чем связана такая реакция, но потом решил, что все из-за того, что Пит не был с друзьями, когда они подвергались опасности.

В Большой зал на торжественный ужин Джеймс не пошел, оставшись с Лили в Больничном крыле. Друзья тоже хотели там остаться, но мадам Помфри решительно погнала их ужинать, заявив, что очнется девушка не скоро, и нет никакого смысла всем здесь торчать.

Ребята ушли. А Джеймс сидел рядом с Лили, не шелохнувшись, и только все всматривался в ее чуть бледное, такое дорогое и любимое лицо. Казалось, что она просто спит. Последний раз Джеймс испытывал такой всепоглощающий страх, когда прошлой зимой Сириус лежал здесь едва живой. Ну, почему с самыми дорогими для него людьми постоянно что-то случается?

Мыслей не было никаких. Джеймс просто смотрел на Лили, не отрываясь, и твердил себе, что она не умрет, не умрет, не умрет… Она непременно поправится. Она не может умереть.

Друзья вернулись быстро. Наверняка только отметились да наскоро перекусили и примчались обратно. Принесли поесть и Джеймсу, но аппетита не было.

- Как там? – спросил он, не слишком, впрочем, этим интересуясь. Просто надо же было что-то спросить, разорвать гнетущую тишину.

- Как на похоронах, - ответил Сириус. – Гробовое молчание. Если закрыть глаза, ощущение, что в зале никого нет. Никогда еще не видел, чтобы сотни студентов так дружно молчали, - он зябко передернул плечами. Столь откровенно нервный жест с его стороны уже говорил о многом. – Дамблдор толкнул прочувствованную речь – что-то там про войну, Волдеморта и про то, что все мы должны объединиться перед лицом общей опасности…

Сириус замолчал и мрачно уставился в окно. Джеймс снова повернулся к Лили. Ребята расселись, где придется. Никто ничего не говорил, но их молчаливая поддержка была лучше любых слов, как всегда бывало, когда кому-то из них было плохо.

***

Лили не приходила в сознание несколько дней. Ребята постоянно навещали ее, а Джеймс практически поселился в Больничном крыле, проводя там все свободное время.

Наверное, у мадам Помфри никогда не было столько пациентов сразу. А уж количество, как правило, шумных посетителей, постоянно приходивших к этим самым пациентам, и вовсе ее нервировало. Видимо, поэтому на молчаливого мрачного Джеймса, уже начавшего казаться предметом обстановки, она махнула рукой и не пыталась его выгнать.

Большинство пострадавших поправилось довольно быстро, и к концу недели Больничное крыло опустело. Осталась одна Лили.

В пятницу Джеймс как всегда, наскоро пообедав, забежал к ней. За это время она совершенно осунулась и уже не напоминала спящую. Лицо стало мертвенно-бледным, скулы заострились, а под глазами появились синяки. Постояв рядом с ее кроватью пару секунд, Джеймс тяжело вздохнул и отошел к окну. Прошла уже целая неделя, а Лили так и не очнулась! Мадам Помфри на все вопросы отвечала уклончиво, и создавалось впечатление, что она сама не знала, как привести пациентку в сознание.

Джеймс стиснул руками подоконник, уткнувшись лбом в стекло. С утра еще светило солнце, но сейчас небо за окном хмурилось и начал накрапывать мелкий дождик. От этой серой погоды становилось еще тоскливее. Хотелось завыть, как Лунатик в полнолуние, да олени не воют. Джеймс подумал, что превращался бы он в пса, как Бродяга, точно завыл бы, и невесело усмехнулся своим мыслям. Дождь усилился, застучал по стеклу, зашумел по листве, порыв ветра пригнул деревья, где-то вдалеке громыхнул гром. Вот правильно, как раз подходящая погода для его настроения. И вдруг…

- Джим? – раздался позади слабый, чуть хрипловатый голос.

Джеймс так резко развернулся, что едва не потерял равновесие. На него со своей кровати смотрела Лили, с едва заметной улыбкой и легким недоумением в зеленых глазах.

- Лили… - выдохнул Джеймс, одним движением переместившись к ней. – Наконец-то!

У него было ощущение, что с плеч упала приличная гора. Хотя за окном по-прежнему шел дождь, и даже засверкали молнии, на мгновение Джеймсу показалось, что палата озарилась ярким солнечным светом.

- Что случилось?

- Помнишь сражение в поезде?

Лили чуть нахмурилась и кивнула.

- В тебя попало сразу несколько заклинаний. Ты целую неделю пролежала без сознания… Я уж думал, что ты никогда не очнешься! – с тоской в голосе заключил он.

- Ну, все не так… - Лили осеклась и испуганно воскликнула: – Неделю?! Хочешь сказать, я пропустила целую неделю занятий?! В начале года?! Когда нам сдавать ЖАБА?!

Джеймс тихо рассмеялся и взлохматил себе волосы:

- Только ты можешь, едва вернувшись к жизни, думать об учебе.

- Но это же…

- Очень важно, - закончил за нее Джеймс, все еще улыбаясь.

Лили прожгла его сердитым взглядом, но тут же улыбнулась в ответ:

- Ладно, ты прав. Я, наверное, слишком об этом беспокоюсь, - и хитро добавила: - Но не всем же быть гениями, способными усваивать все на лету. Кому-то приходится и трудиться.

- Наконец-то ты признала мою гениальность! – пошутил Джеймс, на этот раз получив в ответ не возмущенный выговор, а веселое фырканье. И уже серьезно он произнес: – Я помогу тебе нагнать все, что ты пропустила.

- Спасибо, - Лили благодарно улыбнулась и легонько сжала его руку. – А кстати, почему ты не на уроках?

- Сейчас обед.

Лили, видимо, хотела спросить что-то вроде: «Тогда почему ты не на обеде? », но передумала и только бросила на него какой-то совершенно непонятный взгляд.

Вернулась из Большого зала мадам Помфри и захлопотала над очнувшейся пациенткой.

- Могу вас поздравить, мисс Эванс, - вынесла она вердикт. – Вы очень легко отделались. Обошлось даже без осложнений. Однако вам придется остаться здесь еще на несколько дней для профилактики.

Лили обреченно вздохнула, но спорить не стала.

- Мне пора на урок, - с сожалением сообщил Джеймс. – Но я еще зайду.

Лили кивнула и снова улыбнулась. А когда он уже подошел к двери, окликнула его и с веселыми искрами в глазах попросила:

- Не надо бегать ко мне на каждой перемене. Вполне достаточно, если ты придешь после занятий.

Джеймс пораженно моргнул – как она догадалась, что он приходил сюда каждую перемену? Лили при виде его удивленной физиономии засмеялась и махнула рукой:

- Иди уже, а то опоздаешь.

К кабинету трансфигурации Джеймс буквально летел с совершенно сумасшедшей счастливой улыбкой на лице. Друзья все поняли, едва его увидев, и коридор тут же сотряс дружный вопль:

- УРА!!!

Джеймс с трудом дождался окончания занятий, на которых совершенно ничего не слышал, благо практических заданий в тот день почти не было. Едва прозвенел колокол с последнего урока, как они все с такой скоростью рванули из кабинета, что профессор Флитвик только удивленно заморгал, глядя им вслед. Никто не заметил, что вместе с профессором их проводил взглядом Снейп. Только, в отличие от Флитвика, в его глазах не было недоумения – только задумчивость, понимание и… облегчение.

Лили уже сидела в кровати, опершись спиной о подушку, и выглядела значительно лучше. При виде их компании она оживилась и радостно заулыбалась. Джеймс облегченно вздохнул: она явно пошла на поправку.

- Ну, ты нас напугала, подруга! – воскликнула Алиса, обнимая ее.

В ответ на дружный вопрос о самочувствии Лили заявила, что у нее все прекрасно, хоть прямо сейчас выписывайся, только смертельно скучно.

- Составь список, я принесу тебе книг, - предложил Джеймс.

- Невероятно! Ради меня ты пойдешь в библиотеку? Я поражена! – насмешливо изумилась Лили.

- Ради тебя он пойдет куда угодно, - сообщил Сириус, озвучив мысли Джеймса.

Тот пихнул его в бок, чтобы не болтал лишнего – порой эта их способность практически читать мысли друг друга становилась довольно неудобной. Но Сириус только сделал невинные глаза и изобразил непонимание. А Лили покраснела и вдруг так нежно улыбнулась, что у Джеймса сладко замерло сердце.

***

Все то время, что Лили провела в Больничном крыле, Джеймс заходил каждый день, приносил сладости и книги, объяснял, что они проходили на уроках. С ним оказалось так просто и интересно осваивать новый материал: он постоянно что-нибудь придумывал, так что изучать заклинания становилось не только легко, но и весело. Лили чувствовала, что все больше и больше привязывается к нему, и она уже не могла понять, как он мог так ее раздражать когда-то. Ей припомнился давний разговор с Ремусом, когда этот последний сказал, что она просто видит Джеймса с одной стороны и не замечает главного. Теперь Лили была готова с ним согласиться: того Джеймса, которого она знала сейчас, невозможно было не любить.

Последние дни перед выпиской Лили составил компанию Ремус, попавший в Больничное крыло на время полнолуния. Лили проснулась на рассвете, когда мадам Помфри привела его. Ремус всегда был бледным и измученным в эти дни, но таким она его еще не видела. На него было просто страшно смотреть. Бедный Рем! Как же это должно быть мучительно! И как хорошо, что у него есть друзья, которые поддерживают его и помогают. Лили подумала, что сейчас они, наверное, добрались до своей спальни и спят без задних ног. Значит, сегодня перед завтраком Джеймса можно не ждать. Хорошо бы он хоть на уроки не проспал!

Ремус мгновенно отключился, едва его голова коснулась подушки. Лили же никак не могла после этого заснуть и вдруг заметила, как кто-то бесшумной тенью проскользнул в Больничное крыло. Девушка закрыла глаза, притворившись спящей. Этот кто-то тихонько подошел и остановился рядом с ее кроватью. Лили напряглась. Некоторое время ничего не происходило – таинственный посетитель, казалось, даже не шевелился, и можно было бы подумать, что он ушел, если бы не звук его дыхания. Вдруг чьи-то пальцы осторожно коснулись ее волос и едва задели щеку, но тут же рука отдернулась. От неожиданности Лили чуть не подпрыгнула, но в последний момент сдержалась и осталась неподвижной. Посетитель что-то положил на тумбочку рядом с кроватью, еще немного постоял и пошел к выходу. Лили тут же распахнула глаза, чтобы увидеть, кто это был, и успела заметить до боли знакомую сутулую спину и длинные черные волосы. Северус! Девушка бросила быстрый взгляд на тумбочку. Там лежала красная роза, у которой прямо на лепестках были выведены золотистые буквы: «Выздоравливай скорей». Лили задумчиво посмотрела на дверь, закрывшуюся за бывшим другом. Может, он не в первый раз так приходит на рассвете, просто раньше она спала и не знала об этом. Порой ей хотелось поговорить с ним, вернуть былую дружбу, но она понимала, что это невозможно. Нет, она не обижалась на него за те слова, просто тот путь, что он выбрал и который не захотел оставить даже ради нее, ставил их по разные стороны баррикад. Лили тяжело вздохнула. Как это ни печально, но прошлого не вернуть и былого доверия Северусу тоже.

Выздоровление Лили было отмечено грандиозным праздником в Выручай-комнате. Лили не принимала участия в разговорах, да, собственно, и не слышала ничего. Она весь вечер украдкой поглядывала на Джеймса, наблюдая, как освещается его лицо, когда он улыбается, как он чуть сводит брови к переносице, когда задумывается, как он лохматит себе волосы, когда смущается, как сверкают его глаза, когда он смеется, рассказывая на пару с Сириусом об их очередной авантюре.

- Лили! Ли-и-или! Ты что, уснула? – Джеймс помахал у нее перед носом ладонью.

- А? – Лили тряхнула головой, пытаясь прийти в себя. – Извини, я задумалась. Ты что-то спрашивал?

- Мы как раз говорили, что можно заказать комнате музыку и устроить танцы.

Лили оглядела компанию и задумчиво произнесла:

- У нас, вообще-то, одной девушки не хватает, чтобы всем пара была.

- Я могу потанцевать по очереди с Ремусом и Питером, - легкомысленно предложила Алиса.

- Хм… я… танцевать-то не умею, - чудовищно покраснев, пробормотал Питер.

- Ничего, Пит, научим, - оптимистично заявил Сириус.

Тот посмотрел на него с сомнением, но спорить не решился.

Некоторое время Лили не столько танцевала сама, сколько веселилась, наблюдая за обучением неуклюжего Питера. Питер смущался, краснел, но смеялся вместе со всеми.

А потом заиграла дивно прекрасная музыка, и Джеймс, притянув ее к себе, закружил в танце. И Лили забыла обо всем. Она могла только, словно околдованная, смотреть в его карие глаза, мерцающие за стеклами очков, и скользить вслед за ним по полу, вдруг покрывшемуся чем-то мягким и пушистым. Она уже не слышала ни смеха, ни голосов друзей, будто они с Джеймсом остались одни. Очнулась Лили, когда сверху посыпалось что-то мягкое и благоухающее. Вскинув голову, она обнаружила, что с высокого сводчатого потолка падают, медленно кружась, маленькие разноцветные цветочки. Они переливались и сверкали в мягком золотистом свете, идущем непонятно из какого источника, так что казалось, что светится сам воздух. Зрелище было настолько поразительно красивым, что Лили замерла, оборвав танец, и несколько минут любовалась им. А, оглядевшись, она обнаружила, что в комнате кроме нее и Джеймса, никого нет.

- А где все? – удивленно спросила девушка.

- Тактично смылись, - улыбнулся Джеймс и, мягко проведя ладонью по ее щеке, прошептал: – Ты такая красивая!

Лили смущенно потупилась, но на этот раз не отстранилась. За последние дни, проведенные в Больничном крыле, она окончательно осознала, что любит Джеймса гораздо больше, чем просто друга. Иверии были правы. Но она столь долго и упорно отвергала его, что теперь боялась, не опоздала ли она со своим пониманием.

- Лили? – Джеймс заставил ее поднять голову и взглянуть ему в глаза.

От нежности в его взгляде у нее перехватило дыхание.

- Знаешь, я обещал, что больше не буду говорить с тобой об этом. Но не сердись, пожалуйста, я должен попробовать еще раз. Один последний раз. И если ты скажешь сейчас «нет», больше таких разговоров не повторится, - Джеймс глубоко вздохнул, собираясь с духом: – Я люблю тебя. Не думай, это не прихоть, не каприз, который пройдет со временем. Я правда очень тебя люблю. И я хочу знать, есть ли у меня надежда на то, что ты…

Лили быстро приложила пальцы к его губам, заставляя замолчать. Глядя ему в глаза, она быстро заговорила:

- Я такая дура, Джим. Столько времени я сопротивлялась и не хотела признавать, что… я тоже люблю тебя.

Глаза Джеймса счастливо вспыхнули и, наклонившись, он поцеловал ее. Лили почудилось, что земля уходит у нее из под ног, мир бешено завертелся, и она крепко обняла Джеймса за шею, пытаясь сохранить равновесие. Однако это не помогло – голова закружилась еще больше. Ей казалось, что в его объятиях она могла бы оставаться целую вечность.

Их возвращение в гриффиндорскую башню произвело настоящий фурор. Они вошли, держась за руки, с совершенно одинаковыми счастливыми улыбками и сияющими глазами, и с запутавшимися в волосах цветочками, которые падали с потолка в Выручай-комнате.

В гостиной, где за секунду до того царил обычный повседневный гвалт – смех, разговоры, играющие в плюй-камни малыши – мгновенно воцарилась мертвая тишина. Лили захотелось немедленно куда-нибудь исчезнуть, чтобы не видеть всех этих взглядов, направленных на нее, и она крепко стиснула руку Джеймса. А тот, легонько сжав в ответ ее пальцы, словно успокаивая, ни на кого не обращая внимания, спокойно провел ее к камину, где обосновались их друзья. Лили позавидовала такому хладнокровию. Хотя ему, наверное, не привыкать ко всеобщему вниманию.

- Это великое событие надо непременно отметить, - заявил Сириус с хитрой ухмылкой.

Лили все-таки покраснела до кончиков ушей, и эти обормоты довольно засмеялись. Джеймс попытался дать другу подзатыльник, но тот ловко увернулся. Питер тихонько хихикнул, Ремус покачал головой с улыбкой в стиле: «Ну, когда вы, наконец, повзрослеете? ». Алиса показала подруге большой палец, а Марлин весело подмигнула. Оглядев их компанию, Лили подумала, что еще никогда в жизни не чувствовала себя настолько счастливой.

Глава 40

Осень для Джеймса и Лили пролетела в счастливом тумане. Если раньше, стараясь привлечь ее внимание, Джеймс выполнял все задания с максимальной эффектностью, то теперь он старался сделать все так, чтобы сделать ей какой-нибудь сюрприз, который могла заметить только она и больше никто. Когда на чарах они изучали иллюзии, Джеймс создал в классе настоящую вьюгу, в которой прямо перед Лили из сверкающих снежинок появились видимые только ей слова: «Я люблю тебя». Лили заулыбалась и в ответ преобразовала его снежный буран в дождь, капли которого, упав на его парту, сложились в надпись: «Я тебя тоже». На трансфигурации, когда МакГонагалл предложила им, с некоторой опаской покосившись на Сириуса и Джеймса, включить фантазию и превратить выданные им свитки пергамента во что им захочется, пообещав, что созданные ими предметы они смогут оставить себе, Джеймс сотворил изящное жемчужное ожерелье, которое после урока преподнес Лили. А уж на истории магии он и вовсе постоянно отвлекал ее от конспектирования лекции бесконечными посланиями. Лили поначалу пыталась заставить его слушать Бинса, но скоро поняла, что это бесполезно, и махнула рукой. И перестала слушать сама, наступив на горло своей совести старосты. В конце концов, Ремус неизменно все тщательно записывал, так что в случае чего, можно попросить конспекты у него. Джеймс и Сириус ведь всегда так делали, и это не мешало им сдавать экзамены на отлично.

Когда Лили в первый раз подошла к Рему с просьбой дать ей посмотреть его конспект, он потерял дар речи и несколько минут смотрел на нее, не мигая. После чего со словами: «Конец света приближается», - протянул ей записи. Девушка нервно улыбнулась на его комментарий, а в следующую секунду они уже оба хохотали.

Лили стала ходить на все квиддичные тренировки, не говоря уже о матчах, хотя по-прежнему не очень-то любила эту игру. Впрочем, она за игрой и не следила – она смотрела на Джеймса. Он был замечательным капитаном – умеющим выстроить тактику, сорганизовать действия команды, внимательный и ответственный. Совсем не так давно Лили и подумать не могла, что слово «ответственный» можно поставить в одном предложении с именем Джеймса. Но это действительно было так. И он просто великолепно смотрелся в воздухе.

В хорошую погоду они гуляли у озера, собирая букеты из осенних листьев и сооружая из них же настоящие короны друг другу. Иногда там же у озера готовили уроки. То есть Лили готовила уроки. Джеймс же ее всячески отвлекал. Она хмурилась, пыталась сосредоточиться на учебнике, делала вид, что сердится, но все неизменно заканчивалось тем, что книга отбрасывалась в сторону и довольный Джеймс полностью завладевал вниманием девушки.

В один из таких солнечных дней они устроились на берегу озера – Лили с учебником в руках сидела, опершись спиной о ствол дерева, а Джеймс растянулся на земле, положив ей голову на колени. В этот раз он, против обыкновения, не отвлекал ее, а просто лежал, закрыв глаза, и на первый взгляд могло показаться, что он уснул. Но вот парадокс: сейчас, когда он не мешал ей заниматься, Лили совершенно не хотелось читать. Она то смотрела на сверкающую под солнечными лучами гладь озера, то в высокое синее небо с проплывающими по нему легкими облаками, то долго и внимательно изучала лицо Джеймса. Он, будто чувствуя ее взгляд, едва заметно улыбался, и Лили отводила глаза, чтобы в следующую секунду вновь посмотреть на него. И почему она раньше не замечала, какой он красивый? Лили казалось, что она может часами смотреть на него, не отрываясь.

Сухой листик, сорвавшись с дерева, упал Джеймсу прямо на лицо, и он забавно поморщился. Но не успел он поднять руку, чтобы смахнуть лист, как Лили наклонилась и сдула его. На этот раз Джеймс улыбнулся гораздо заметнее. Она легонько провела пальцем по его лицу, повторяя линию скул.

- Джим?

- М-м?

- Можно спросить кое-что?

Джеймс наконец-то открыл глаза и посмотрел на нее с некоторым удивлением:

- Ты так это сказала, будто собираешься спросить о какой-то жуткой тайне, о которой и говорить-то неприлично.

Лили хихикнула:

- Да нет. Просто мой вопрос не очень тактичный. Я помню, у Ремуса была девушка. Ее семья, насколько я поняла, куда-то уехала, и она перевелась в Шармбатон. Но сейчас, когда мы совершеннолетние и можем аппарировать, увидеться с ней не составляет особой проблемы, правда?.. И я заметила, Рем никогда не упоминает ее имени…

Джеймс сел, что Лили восприняла с некоторым разочарованием, и принялся объяснять, как прервалась переписка Ремуса с Лиззи, как семья Нортон исчезла куда-то, и они так и не смогли выяснить, что случилось.

- Ой, как жаль! – огорченно произнесла Лили. – А Лиззи знала…

Она не договорила, но Джеймс понял ее и кивнул.

- А ее родители? Может, они узнали и не захотели, чтобы их дочь встречалась с Ремом?

- Рем тоже так подумал, - кивнул Джеймс. – Но мы ничего не знаем наверняка, – и тут же резко сменил тему: – Ты так и не сказала, кем ты хочешь стать после школы?

Лили хихикнула, вспомнив, как он спросил у нее об этом в первый раз:

- Вообще-то я подумываю стать целителем.

- Здорово! Уверен, у тебя отлично получится.

- А ты?

- А мы все собираемся пойти в авроры.

Лили кивнула – собственно, она так и предполагала.

Они снова замолчали, но на этот раз Лили положила голову Джеймсу на плечо и закрыла глаза. Она очень любила вот так сидеть: рядом с ним было удивительно спокойно и уютно. «Где – ты, Гай, там – и я Гайя»*, - вспомнилась ей древнеримская формула, и Лили улыбнулась своим мыслям.

На следующий день, едва Лили вышла из теплиц после травологии, как наткнулась на словно поджидавшего кого-то Северуса. Она кивнула ему и уже хотела пройти мимо, но он схватил ее за руку:

- Лили, постой!

Девушка удивленно на него посмотрела и дернула руку, пытаясь освободиться. Он тут же отпустил ее.

- Чего ты хочешь?

- Можно поговорить? Пожалуйста…

- А не пойти ли тебе, Снейп? – вмешалась Алиса.

Но тот даже не обратил на нее внимания, по-прежнему умоляюще глядя на Лили. Она задумчиво посмотрела на него, бросила взгляд на нахмурившуюся подругу и кивнула:

- Хорошо. Лиса, иди без меня.

Алиса с сомнением хмыкнула, но спорить не стала. Они отошли от теплиц по направлению к Запретному лесу, подальше от всех. За спиной Лили раздался голос Ремуса:

- Что случилось?

Но ответ Алисы она уже не расслышала.

Северус долго молчал, глядя в землю, пиная ногами ворохи опавших листьев.

- Так что ты хотел мне сказать? – не выдержала Лили молчания.

- Прости меня, пожалуйста, - он поднял на нее безумно печальные глаза.

- По-моему, мы уже говорили об этом. Северус, я не сержусь за твои слова и давно простила. Но друзьями мы больше быть не можем. Ты сделал свой выбор, и он несовместим с моим. Откажись от безумных идей Волдеморта – и я первая протяну тебе руку.

Северус помрачнел, снова опустил взгляд, и вдруг резко бросил:

- Он недостоин тебя!

- О чем ты? – Лили удивленно приподняла брови.

- Поттер недостоин тебя. Ты не должна быть с ним! Он принесет тебе только несчастье.

Теперь в его темных глазах полыхала обида и ненависть. Лили отступила от него и холодно произнесла:

- Это моя жизнь, и мне решать, с кем ее проводить. Я люблю Джеймса. И ты не прав – он замечательный. Если ты затеял разговор только для этого, то лучше его немедленно прекратить.

⇐ Предыдущая 23 24 25 26 272829 30 31 32 Следующая ⇒