Конец первой книги! 20 страница

– Pardonnez‑ moi, madame, – начал Кинг, как только ответил на звонок. – Mais…

– Забудь об этом, Кинг. Не принимай на свой счет, но Госпожа Нора вне игры.

– Надолго ли на сей раз, ché rie?

Нора услышала смех в его голосе.

– Навсегда.

Бросив телефон на пол, она наступила на него и раздавила своим каблуком. Уесли обнял ее так крепко, что приподнял от пола.

– Опусти, малой. У меня мало времени и до черта много работы. Свари кофе, выключи телефоны, выруби интернет и не открывай дверь. В течение следующей недели я записываюсь в полуночники.

– Я думал, ты сказала, что Зак…

– Хрен с Заком. Я делаю это ради себя.

Глава 29

Осталась одна неделя…

Отпив кофе, Истон поморщился.

– Знаете, босс, вопрос с кофе вам лучше предоставить мне.

Войдя в кабинет со стаканом из Starbucks, Мэри передала его Заку, который тот с благодарностью принял.

– Ваш просто отвратительный.

– Можно подумать, что с получением докторской степени Оксфорда, параллельно я обучался должному приготовлению кофе.

– Одни из нас обладают этим даром. Другие нет. Бедненький вы, всю жизнь давящийся мерзким напитком.

Истон улыбнулся своей ассистентке, устроившейся в напротив стоящем кресле.

– В нашей семье кофе занималась Грейс. По всей видимости, она обладала этим даром, – сказал он. – Американский кофе куда лучше английского. Но в Лондоне она нашла один небольшой магазинчик, торгующий настоящими зернами. Каждое утро Грейс просыпалась пораньше и варила его.

– Она производит впечатление хорошей хозяйки.

Улыбнувшись, Мэри, казалось, поняла, что сказала лишнее.

– Простите, Зак.

– Все в порядке. Очевидно, ни для кого не секрет, что мы с Грейс разошлись. Даже этот придурок Финли в курсе.

Его ассистентку передернуло от отвращения.

– Поверить не могу, что он дошел до отправления всех этих пошлых подарочков, только чтобы подействовать вам на нервы. К тому же облил Нору помоями… Я никогда вам этого не говорила, но мне, правда, нравятся ее книги.

– Мэри, я и представить не мог, что ты разделяла подобные убеждения.

– Не могу сказать, что я разделяла подобные убеждения, но мне нравятся хорошие книги. Романы Сатерлин так и обжигают.

– Ее жизнь и есть самый обжигающий роман, – сказал Истон.

– Вы говорите так, будто это плохо.

– Мэри, книги Норы не единственное, что она продает.

– Да, я наслышана о том, кем она, на самом деле, является. Подумать только, я работала на редактора, сотрудничавшего с самой настоящей Доминой.

– Не просто Доминой. А практикующей Госпожой. Что я не могу принять. Сатерлин полагается об этом писать. Ей не полагается в этом жить.

– Нора пишет не об убийствах, босс. Она не убивает людей, как в книгах, так и в реальной жизни, она просто…

– Избивает их, как в книгах, так и в реальной жизни, – закончил за нее Зак.

– Но им это нравится. Это меньшее зло, нежели убийство и насилие, вы не находите?

– Мэри, ты не возражаешь, что у твоего мужа до встречи с тобой были другие любовницы?

– Конечно, нет. Я и сама не без прошлого.

– А теперь, ответь, стала бы ты возражать, узнав, что они платили ему за секс?

Она рассмеялась сказанному.

– Понимаю, о чем вы говорите. Но все же…

– Я могу это принять, в качестве частной практики между согласными взрослыми людьми. Но делать это с незнакомцами за деньги?

Выдохнув, Мэри закатила глаза.

– Босс, вы, действительно, считаете, что из‑ за своей личной жизни Сатерлин не заслуживает публикации? Это несколько сурово, вы так не считаете? Дело действительно только в книге?

Истон посмотрел на свою ассистентку.

– Пожалуйста, не передавай этого никому…

– Господи, Зак, я не Жан‑ Поль. Вы можете сказать мне, что угодно.

– Нора и я… Это выходило за рамки работы.

Мэри кивнула.

– Ясное дело. С начала сотрудничества с Сатерлин, ваше настроение значительно улучшилось. Поэтому вы так злитесь?

– Она солгала мне. Вот, через что я не могу переступить. Она была мне небезразлична. Впервые, со времени нашего с Грейс расставания, я смутно представил себя счастливым. По крайней мере, не несчастным.

– Может, с вами Нора представляла то же самое. Может, поэтому она боялась вам рассказать. Или, может, хотела, чтобы вы видели в ней писательницу, а не, не знаю, персонаж.

Истон вздохнул. Он понимал правдивость этой точки зрения. Только пока он не хотел ее признавать.

– Ответьте мне на один вопрос, босс. Какой, по вашему мнению, главный вид искусства?

– Литература, – без колебаний ответил Зак. – Художникам и скульпторам требуются определенные ресурсы и техники. Танцорам музыка. Музыкантам инструменты. Литературе не требуется ничего, кроме голоса, чтобы изречь слова или песок, чтобы на нем писать.

Пройдя к стоящему в его кабинете книжному шкафу, Мэри достала три, опубликованные Главным Издательским Домом книги, положила их перед Истоном лицевой стороной вниз, и указала на УТК‑ штрих коды каждой из них.

– Даже главный вид искусства подлежит продаже, Зак. А вы, являясь гениальным редактором, способствуете увеличению его стоимости.

Истон встретил взгляд Мэри.

– Ты считаешь меня ханжой?

– Ханже…ватым. У бедного, Боннера разбилось сердце, когда вы сообщили ему об отзыве контракта Сатерлин.

– Я знаю. Он походил на мальчика, у которого только что умер щенок. Но он сдержал свое обещание.

– Жан‑ Поль доверяет вам. Если вы говорите, что книгу не нужно выпускать, он ее не выпустит. А вы, правда, считаете, что книгу не нужно выпускать?

Истон уставился на свою ассистентку. В свои двадцать восемь, она была намного мудрее него. Мэри была права. По крайней мере, Нора заслуживала шанс объясниться.

– Тебе полагается прибавка.

– За что? За то, что принесла вам кофе?

– И устроила мне нагоняй. И за то, что придешь ко мне в воскресенье, и поможешь прибраться в квартире.

– Это Пасхальное Воскресенье… Мы оба состоим в одной религиозной общине… Тогда почему бы и нет. К тому же, вы лучший босс, который у меня когда‑ либо был.

– А ты, вне всякого сомнения, лучшая ассистентка, которая у меня когда‑ либо была. Вот.

Сунув руку в свой портфель, Истон вытащил последнее из присланного Томасом.

– Может, они тебе понравятся? Последний подарок Финли. Кажется, сережки.

Открыв коробочку, Мэри прыснула со смеху.

– Что? – спросил Зак.

– Милые зажимы для сосков, босс.

Он вспыхнул.

– Зажимы для сосков? Мне следовало догадаться.

– В принципе, они выглядят, как сережки‑ клипсы, – успокоила она.

– Но ты сразу распознала их назначение.

Истон вопросительно приподнял бровь. Мэри с деланной невинностью обратила взор к небу.

– Не знаю. Возможно, я все‑ таки, разделяю подобные убеждения.

Поднявшись, она направилась к двери.

– Думаешь, мне стоит позвонить Норе? – спросил Зак, заставив ее развернуться.

– Думаю, вам стоит об этом подумать, – ответила Мэри и вышла из его кабинета.

Взяв трубку, Истон набрал домашний номер Сатерлин, но никто не ответил. Попробовал на мобильный, но тут же попал на голосовую почту. Отправил письмо со словами – " Позвони мне, пожалуйста", но получил автоматическую рассылку со словами,

– " Получателю сего: Идите на хрен. Я занята".

Вздохнув, Зак повесил трубку. Даже в канун Пасхи – день, который ничего не значил для него, но насколько он знал, являлся важнейшим праздником для католиков, Нора, судя по всему, с головой ушла во вторую работу.

Истон пытался ей позвонить. Просто этому не суждено было сбыться. Подумав о том, чтобы набрать Грейс, он снова поднял трубку, посмотрел на нее, и положил обратно.

***

" Он вздохнул, понимая, что попался. Уильяма забавляла мысль, что, несмотря на свой безоговорочный контроль над каждым аспектом ее жизни, Каролина, по‑ прежнему, верила, что могла отслеживать его выбор книг для чтения. Ее кроткое, женское неодобрение пресекало любой, проявляемый им акт доминирования.

– Чтобы мне в этих отношениях сохранить статус Верхнего партнера, прими следующий упреждающий удар – я позволяю тебе раскритиковать мою книгу, – сказал Уильям Каролине, как только та расположилась у его ног.

– Снова Камю? Он такой унылый и меланхоличный, – попрекнула она, – ты находишь благородным толкать тяжелый камень на гору в течение всей жизни?

– Это благородно, поскольку Сизиф делает больше, чем ничего. Он знает, что его усилия тщетны, и что мир есть абсурд, но продолжает, отказываясь подчиниться бесполезности. Это и мудро, и благородно.

– Это депрессивно. Камю был атеистом, правильно? – не унималась Каролина, положив подбородок ему на колено.

– Да, он был атеистом.

– Значит, Сизиф ничего в себе не несет. Без Бога жизнь лишена основного значения. Толкать камень на гору не благороднее, чем оставить его внизу, и просто покончить с собой.

Уильям улыбнулся, зарывшись пальцами в ее волосы.

– Мой маленький Кьеркегор… даже если бы это доказало, что небесный трон пуст, и наверху нет ничего, кроме холодного, прозрачного вакуума, сегодняшней ночью я бы все равно занялся с тобой любовью с тем же неистовством, что и прошлой. Разве это не лучший ответ целибату?

Каролина покраснела, как маленькая девочка.

– Думаю, заданный вопрос с подвохом.

– Никакого подвоха.

Закрыв книгу, Уильям отложил ее в сторону.

– А что сейчас читаешь ты?

– Я нашла старую книгу новелл О. Генри. В старших классах мы проходили " Дары Волхвов", однако, не думаю, что после этого мне довелось читать его произведения.

– Ах, да. Молодая пара, отчаянно бедная, но безумно влюбленная… она продала свою единственную ценность – длинные, роскошные волосы, чтобы купить мужу цепочку для часов… а муж продал свою единственную ценность – карманные часы, чтобы купить жене гребни для ее длинных, роскошных волос. Во имя любви они пожертвовали всем, чем могли.

– Главное, что они были вместе, – почти шепотом произнесла Каролина.

– Да, конечно. Вместе.

Отняв руку от ее волос. Уильям вернулся к своей книге.

– А ты говоришь, что Камю меланхоличен".

– Эй, наша грешница все еще в пижаме, – сказал Уесли, просунув голову в ее кабинет. – Можешь сделать пятиминутный перерыв?

– Да, не помешает.

Отодвинувшись от своего стола, Нора оглядела малого с головы до ног.

– Костюм и галстук. Определенно, в стиле GQ.

Он поклонился.

– Это Пасха, Нора. Ты можешь оторваться от своей книги хоть ненадолго, чтобы сходить в церковь на Пасху?

– Если я соберусь в церковь, то только в " Пресвятое Сердце".

Уесли сгримасничал.

– И то верно. Как обстоят дела с книгой?

Он уселся в кресло напротив ее стола.

– Хорошо. Сложнее из‑ за отсутствия ежедневного отзыва. Я к этому привыкаю. Но работа идет. Хотя, я побаиваюсь кульминационной сцены.

– А в чем проблема?

Уесли ослабил свой галстук. Поставив локти на стол, Нора потерла виски.

– Она выносит мне мозг. Это самая важная сцена в романе.

– Значит, это секс‑ сцена.

– Точно. Но мне, правда, сложно ее писать. Мой герой стопроцентный извращенец. Моя девочка ванильна, но пытается быть такой, какой он хочет ее видеть. Это ситуация, когда он сдается и идет ей на уступку. Трудно описывать ванильный секс, если не имеешь о нем никакого представления.

– Могу я помочь?

– Хочешь помочь мне с написанием секс‑ сцены?

Малой пожал плечами.

– Я помогал тебе и раньше.

– Ага, и после последнего раза поклялся больше никогда этого не делать. Что с твоей стороны я приняла за гипер‑ реакцию.

– Ты оставила меня связанным по рукам и ногам, и отправилась делать себе сэндвич.

– Я предложила тебе поделиться.

– Как хочешь. Я собираюсь избавиться от этой одежды, пока не задохнулся. Свистни, когда захочешь пообедать.

Поднявшись, парень направился к двери. Нора опустила глаза на ворох заметок о главной сцене.

– Уес?

– Да, мэм?

Он обернулся у порога.

– Ты можешь мне помочь. Мне нужна любая возможная помощь.

– Без вопросов. Скажи, что делать.

– Сначала переоденься. После, жди в моей комнате.

Малой снова поклонился и, выходя из ее кабинета, сдернул свой галстук.

Нора распечатала последний черновой вариант кульминации. Ей следовало быть осторожной, и не показывать Уесли страницы, иначе он мог расстроиться, увидев пару моментов.

Войдя в свою комнату, она нашла его уже лежащим среди кучи подушек, сваленных у изголовья ее массивной кровати, согнув одну ногу в колене, и положив на нее руку. Теперь он был босым, в джинсах и футболке. В лучах солнечного света, падающих на его светлые волосы, парень выглядел еще более соблазнительным, чем обычно, и некоторое время Нора не могла вспомнить, что она собиралась делать.

Уес посмотрел на нее и, не улыбнувшись, слегка приподнял подбородок, будто зная, о чем именно она сейчас думала. Увидь это выражение лица на каком‑ нибудь другом мужчине, Нора бы расшифровала его, как " ну, давай же".

– Так в чем загвоздка? – спросил он, когда взобравшись на кровать, она уселась рядом с ним.

– Трудно объяснить, если ты не читал всю книгу, однако, так оно и есть.

– Ты сама мне не позволила.

– Ты сможешь прочитать ее, когда она будет закончена. Возможно.

– Раньше ты позволяла мне читать свои сырые наброски.

– Мы будем спорить или притворяться, что занимаемся сексом?

Уес выдохнул.

– Думаю, притворяться. Что мне делать?

– Спи в кровати. Она спит на полу.

– Он заставляет ее спать на полу?

– Он дает ей одеяло.

– Очень романтично.

Нора посмотрела на свои, все еще теплые от принтера страницы.

– Ладно. Я – это она. Проснувшись, я должна заняться с тобой сексом, ведь, несмотря на разность наших миров, я хочу, чтобы мы были вместе.

Уес кивнул.

– Ты делаешь вид, что спишь, – наставляла Нора. – Затем я тебя бужу. И ты позволяешь мне заняться с тобой любовью.

Она ожидала возражение или смех, но парень только слегка повернул голову, еще глубже зарываясь в ее подушки.

– Ладно, Нора, – произнес он низким, серьезным голосом. – Тогда займись со мной любовью.

У нее задрожали пальцы, словно она спала и только сейчас начинала просыпаться. Пряча свое неожиданное волнение, Нора внимательно просмотрела сцену, в поисках подходящего для воспроизведения отрывка. Сделав глубокий вдох, она протянула руку. Уесли имитировал сон. Его голова была повернута набок, глаза закрыты, светлые ресницы лежали на загорелых щеках. Нора как можно ласковее коснулась лица малого, и его веки распахнулись.

– Что я должен делать? – спросил он.

– Хватаешь ее запястье. С силой, но без злобы.

Подняв руку, парень сделал так, как было сказано. Нора задумалась, мог ли он чувствовать ее сумасшедший пульс.

– Что потом?

Уесли провел пальцем по ее коже.

– Он говорит ей, " Ты знаешь, что это не по правилам".

– А она отвечает?

Нора сделала паузу. Свет в комнате изменился, когда облако поглотило солнце, окутывая помещение бледной тенью. Внезапно, темнеющая комната показалась опасливо интимной, но она не смела остановиться. Нора знала, каким хрупким и нестабильным был этот момент. Ее тело напряглось. Комната затаила свое дыхание.

– Она говорит, " Это не игра. Сейчас это просто я. И я хочу хоть один раз побыть только с тобой".

– Его реплика?

– Он молчит. Они смотрят друг на друга во мраке до тех пор, пока она произносит, " Пожалуйста".

Взгляд Норы и Уесли встретился.

– Пожалуйста, – повторил он. – Что происходит дальше?

– Важный момент – все это время, он держал себя под контролем, полностью в своей власти. И вот он сдается и отдается в ее руки. Он подчиняется.

Малой медленно кивнул.

– А она?

– Она целует его.

Нора положила руку парню на грудь.

– И он ей позволяет.

Она подалась вперед, думая, что Уес прервет ее в любую секунду. Когда он этого не сделал, она почти остановилась, но после непродолжительного сомнения, прижалась своими губами к нему. Приоткрыв рот, Нора провела языком по его нижней губе, и он ей открылся.

Нора, наверное, миллионы раз представляла, каково будет, наконец‑ то, поцеловать Уесли. Но когда они стали лучшими друзьями, она постаралась не фантазировать о нем в подобном ключе. Их дружба была слишком неустойчивой. Она балансировала на острие ножа. Решение Норы любить малого, не занимаясь с ним любовью, иногда улетучивалось, но ее глубочайшее уважение к этому парню, насильно держало и ее сердце, и ее тело в узде. Но как только его неумелые губы дрогнули под ее губами, а его язык робко потянулся к ее языку, это решение кинулось на нож, разрезаясь надвое, растекаясь на пол, и умирая тихо, счастливо, без малейшего сожаления.

– Что происходит дальше? – прошептал Уес, когда Нора остановилась, чтобы перевести дыхание.

– Стянув с него одеяло, она покрывает его тело поцелуями от шеи до бедра.

– Не сняв перед этим его пижаму?

– Он спит голым. Как и она, конечно.

Парень улыбнулся, и в его глазах она распознала желание.

– Конечно.

Немного отклонившись, Нора оглядела малого. Над разделяющим их расстоянием навис вопрос, на который мог ответить только он. Приподнявшись, Уес с завидной мужской грацией стянул свою футболку и кинул ее на пол. Но в таком виде он бывал при ней тысячи раз. Поэтому, Нора ждала.

Она изучала его руки на любые признаки беспокойства, но его пальцы ни разу не дрогнули, когда схватив ткань ее шелковой пижамной рубашки, парень потянул ту вверх. Нора смотрела, как малой оглядывал ее обнаженные изгибы. Его взгляд невинного любопытства был эротичнее любого похотливого взгляда, который ей когда‑ либо посылали.

– Не смотри так на меня, Уес. Несколько дней назад, ты меня мыл.

– Тогда повсюду были пузырьки.

Оторвав взгляд от ее груди, он посмотрел ей в глаза.

– Ты такая красивая.

– Ты тоже.

Нора снова кинулась в его объятия и их губы встретились. На этот раз, поцелуй не был неуверенным. Его губы искали ее губы, его язык искал ее язык, в то время, как охватив ее туловище, он повалил ее на спину. Уесли резко втянул в себя воздух, когда Нора коснулась губами его кожи. Он отклонил голову назад, предоставляя ей лучший доступ – доступ, которым она жадно воспользовалась, начав ласкать его плечи, его грудь, его ключицу. Наконец‑ то, Нора чувствовала позволение, свободу касаться каждого дюйма его тела, чего ей так нестерпимо хотелось.

– Еще раз, как мне полагается это делать? – прошептал малой ей на ухо.

– Просто целуешь ее везде, где хочешь целовать…, – сказала Нора, вспоминая первую ночь, когда она спала рядом с ним, первый раз, когда она до него дотронулась.

– Везде, где хочу…

Поцелуями Уес пробрался от ее шеи до грудей. Остановившись, он буквально на мгновение посмотрел на Нору, после чего, опустив голову, втянул ее сосок в рот. Она выгнулась, вздыхая от удовольствия. Парень был нетерпеливым, но ласковым. Это были самые необыкновенные ощущения. Инстинкты Норы кричали ей швырнуть его на спину, привязать и сделать все по‑ своему. Пассивное состояние, при котором малой ласкал и целовал ее, казалось таким непривычным, словно он занимался с ней любовью на иностранном языке, красивом по звучанию языке, но на том, который она не понимала.

Снова вернувшись к губам Норы, Уесли переместил свое тело и всем весом опустился сверху, своими бедрами прижимаясь к ее. Когда он поднял ее руки над головой, Нора улыбнулась – это ей было знакомо. Но вместо того, чтобы удерживать ее запястья, он переплел их пальцы. Ее сердце сжалось от проявления этого простого, полного нежности жеста. Прервав поцелуй, парень отстранился, и, опустив на Нору глаза, оглядывал ее так, будто не верил в реальность происходящего.

– Пожалуйста, скажи, что для тебя это значит столько же, сколько для меня, – взмолился он.

Нора сглотнула комок в горле.

– Я в ужасе, Уес. Думаю, что для меня это может значить еще больше.

Замотав головой, он улыбнулся.

– Это невозможно, – отпустив ее руки, малой притянул Нору в свои объятия.

От его тела исходило тепло и казалось, что она не могла им насытиться. Она обернула ногу вокруг его спины, а он прижался лбом к середине ее груди.

Нора ощутила пульсацию страха, вспомнив, что это был Уесли, и он никогда не занимался сексом с тем, кого не любил. Единственным, человеком, с которым у нее когда‑ либо был секс, и который при этом любил ее, являлся Сорен. Сорен…

– Уес, остановись на секунду.

Он отстранился, и в его глазах Нора увидела смятение.

– Я не сделал тебе больно, правда?

Поднявшись, она притянула колени к груди.

– Нет, ты совсем не сделал мне больно. Мне просто…

Нора немного задыхалась.

– Мне просто нужна секунда. Я уже говорила, что никогда раньше не занималась ванильным сексом.

Уесли усмехнулся.

– Ты тоже девственница?

Встретив его взгляд, Нора улыбнулась.

– Видимо, да.

Протянув руку, парень провел по ее волосам.

– Нора, я сомневаюсь, что смогу делать то, к чему ты привыкла. У меня никогда не было обычного секса, не говоря уже… сама понимаешь.

Она с трудом восстановила дыхание.

– Понимаю. Я тоже постараюсь.

Нора снова притянула его к себе. Она не была уверена в том, как это сделать, как расслабиться и позволить Уесу заняться с ней сексом. Когда они поцеловались, он снова опустил ее на спину. Нора ощутила приступ незнакомой паники. Это противоречило ее сущности. Нора Сатерлин не занималась ванильным сексом. Она не занималась сексом в миссионерской позе. Последняя близость, при которой Нора оказывалась на спине, лицом к лицу, происходила с Сореном, с привязанными по четырем углам ее конечностями. Правил этой игры она не знала. Однако, Нора знала, что если сейчас это произойдет, если сейчас они займутся сексом, Уесли поверит в ее любовь так же, как в свою. Малой не просто отдавал ей свое тело, он отдавал ей свое сердце.

– Поговори со мной, Уес, – попросила Нора.

С каждым поцелуем, малой становился все смелее. Его ладони скользили по ее рукам, ее грудям, и даже пробравшись между ног, ласкали ее через ткань шелковых штанов.

– Скажи мне, чего ты хочешь.

Положив ладонь ей на лицо, парень погладил ее скулу.

– Я хочу быть внутри тебя, – выдохнул он.

Опустив руки, она расстегнула его джинсы.

– Нора…

В его голосе послышались тревожные нотки.

– Мы можем лечь под одеяло. Это поможет?

Нора надеялась, что он скажет " да". Может, это поможет и ей.

– Я парень. И мне полагается это предлагать, – произнес Уесли с печальной улыбкой.

– Не беспокойся об этом. Я старше и профессиональней. Позволь мне самой справиться.

А могла ли она справиться? Нора хотела остановиться, и поговорить с ним, прежде чем они зашли слишком далеко. Она уже давно так не нервничала. Ночь, когда она отдала Сорену свою девственность, казалась судьбоносной. Эта же казалась воплощением страха. Малой рассмеялся.

– Хорошо. Да, мне будет гораздо удобнее под одеялом.

Нора стянула одну сторону покрывала, он стащил другую. Когда они стали им накрываться, страницы ее романа разлетелись по постели и полу. Подняв их, Уесли взглянул на текст. Нора пробралась через кровать, и обняла его за плечи, но парень не стал отвечать. Он только продолжил читать.

– Это всего лишь роман.

Она поцеловала его плечо.

– Уильям и Каролина?

Уес, в конце концов, оторвал взгляд от страницы.

– Это имя твоего отца и моей матери. Это про нас?

Нора замотала головой.

– Нет, не совсем.

– Не совсем?

Отодвинувшись от нее, малой поднял свою футболку с пола. Чувствуя смешанное с разочарованием облегчение, Нора надела свою рубашку и устроилась на кровати, скрестив ноги.

– Нет, это не про нас. Он не совсем я. Она не совсем ты. Эти персонажи всего лишь вдохновлены нами, моими мыслями о наших отношениях. Они любовники. Мы всего лишь друзья. Или были друзьями. Боже, Уес. Ты специально это…?

Нора не закончила своего вопроса; как только она оглядела свою помятую постель, на нее обрушилось осознание того, что они едва не натворили.

– Ты ушла со своей второй работы. Я думал, что теперь для тебя это могло значить столько же…

– Господи, Уесли, это и значит для меня столько же.

– Или дело всего лишь в твоей книге? – спросил парень, не выпуская страницы из руки.

Опустив глаза, он пробежал по написанному.

– " Дары Волхвов". Это моя любимая новелла.

– Я знаю. Мои герои говорят о ней перед пиковой сценой, рассуждая о том, от чего нужно отказаться, чтобы быть вместе.

– Тогда чем были его часы? Моей девственностью? Я хотел тебе ее отдать.

– Твоей чистотой. Что гораздо дороже и больнее терять.

– А ее волосы, чем были они? Ты уже перестала работать с Кингом.

– Но я не перестала быть собой.

– Это не ты, Нора. Это то, что ты делаешь.

– Даже если я не делаю это за деньги, это все равно я. И я не смогу это продать, даже чтобы купить тебе цепочку для часов. Это то, что пишет мои книги, и делает меня мной. Это единственное, что есть во мне ценного. И даже если бы ты хотел отдать мне свою чистоту, хотел войти в мой мир с гребнями для моих волос, я бы не позволила тебе этого сделать. И что нам остается? Ответ за тобой.

– Никаких даров.

– Этим все сказано, – сказала Нора, неожиданно опустошенная.

Помахав страницами в руке, Уесли пролистал их и прижал к своей груди.

– Почему ты ее написала? Книгу про нас?

– Потому что я всегда знала, что нам не суждено быть вместе. Боже, несколько минут назад я чуть не лишилась рассудка, пытаясь заняться с тобой ванильным сексом. Мне ненавистна разделяющая нас пропасть. Она убивает меня изо дня в день. Книга… я не знаю. Наверное, я хотела, чтобы, по крайней мере, на бумаге мы хоть ненадолго были вместе. Это немного, но уже что‑ то, – произнесла Нора, попытавшись, но не сумев улыбнуться.

– Позволь мне ее прочитать. Целиком.

– Тебе не следует ее читать, малой.

– Ты сказала, что она про нас.

Нора оставалась неподвижной.

– Пожалуйста, – произнес Уесли с едва уловимым отчаянием.

Кивнув, Нора сползла с кровати, удалилась в свой кабинет, и, взяв прошитую копию ее последней версии романа, вернулась в спальню.

– Книга еще не завершена. Осталось переписать порядка восьми глав.

– Чем она заканчивается?

– Не знаю, – солгала Нора.

– " Утешительный Приз".

Открыв роман, парень вслух зачитал название.

– Да, утешительный приз. Знаешь, это то, что ты получаешь, когда не выигрываешь.

– А что ты хочешь выиграть?

В голосе парня содержалось тихое обещание, что если он сможет это дать, он это сделает.

– Тебя, Уес. Но я не смогу выиграть тебя, не продав свою душу.

– А я не смогу выиграть тебя, не продав свою, верно? – спросил он.

– Теперь ты понимаешь, почему я назвала " Дары Волхвов" историей ужасов.

Уесли только посмотрел на нее, прежде чем снова вернуть взгляд к роману.

Повернувшись, Нора оставила его в комнате наедине с книгой – книгой, которую она написала в бесполезной попытке освободить свое томящееся сердце от любви. Прочитав этот роман, парень узнает все – хорошее о ее чувствах и плохое, узнает, что она от него хотела и почему. Вдвоем они были так счастливы в своем удивительном, маленьком, созданном ими раю, но сейчас Нора чувствовала, что изгнание из него было неминуемо. В этом падении она не могла винить никого, кроме себя.

Вернувшись в свой кабинет, она села за стол. Снаружи, за окнами ветер неустанно гонял последнее дыхание уходящей зимы. Уесли собирался прочесть ее книгу. Открыв сохраненную копию, Нора занесла пальцы над клавиатурой. Что еще она могла делать, кроме как писать? По крайней мере, сейчас она знала, как закончить кульминационную сцену. Уильям попытается заняться с Каролиной любовью так, как она того хотела. Он попытается, но потерпит неудачу. И между ними образуется пропасть такой величины, с противоположных концов которой, им уже не увидеть друг друга. Момент, когда они сильнее всего пытались быть вместе – момент, когда они расстанутся навсегда.

Бедная Каролина, подумала Нора, утерев непослушную слезу, притаившуюся в уголке ее глаза.

Бедный Уильям.

Глава 30

В четверг, без двенадцати полночь, Нора поставила последнюю точку в своем романе. Сохранив документ, и выключив ноутбук, она, едва сдерживая улыбку, выпорхнула из кабинета в свою спальню, по пути заглянув к Уесли.

Всю неделю после прочтения ее книги он был немногословен, но не казался злым. Норе до отчаяния хотелось поговорить о произошедшем между ними на Пасху, но она осознавала необходимость оставить его в покое, и позволить ему обдумать это самому. Ночами она почти не спала из‑ за воспоминаний о его руках и губах, о том, как они были близки к тому, чтобы заняться любовью.

⇐ Предыдущая 17 18 19 20 212223 24 25 26 Следующая ⇒