иллюстрация взята у Art From DrSpazmo 6 страница

- Это еще не признак союза, хотя очень большой показатель гармонии между нами. Зато сейчас, конфликт на лицо: он меня любит, а я вижу, что это не любовь и мне даже прикосновения его трудно выдерживать, если они не для серьезного дела по работе.

Айрис шла босиком и вдыхала кожей глубокий выдох почвы.

- Если это реконструкция, Айрис, то чего именно?

- Логически? Материнского неверия в то, что отец мог поставить истину превыше семьи.

- И это значит?

- Что мать твердо убеждена мало того, что семья превыше истины, так еще и обманывает себя, что семья может быть крепкой, когда истина в ней ставится на второе место.

- Как только истина попадает на второе место, образуются самообманы.

- Множество узелков.

- Как тебе эта тема для следующей лекции в университете?

- Очень подходит!

Артём взял её под руку и, улыбаясь, потащил на причал. Его стопы очень чувствительны и он всегда носит обувь, сплетенную ведьмами крови из Магеллановых облаков. Даже, присев и спустив ноги в воду, он не снимал сандалии. Как вторая кожа они изолировали его от абсолютности памяти пространств. Когда Айрис спросила, еще в самом начале знакомства, для чего ему это, он снял обувь и взял её за руку. Маршал чуть не обезумела от поступающей информации.

" Я еще не готов знать абсолютно всё, - таким был его ответ.

- Понимаешь, Артём, я знаю, что союз, - девушка подыскивала слова, - он формирует судьбу таким образом, что каждые сутки как экзамен у Предвечных. Не то, чтобы уходило тепло гармонии, но есть в союзе нечто такое…

- Айрис, ты говоришь будто по опыту, - удивился умник. - Если один из партнеров умирает, смерть настигает и второго. А выйти из союза, оставаясь живым - это миф. Но ты сейчас транслируешь качество!

Маршал прикусила губу. Рассказать всю правду она не может. Лгать, не хочет. Как обойти эту ситуацию без крови?

Но прежде, чем Айрис открыла рот, чтобы хоть что-нибудь сказать, умник взял её за руку и подмигнул.

- Ты чего? - опешила девушка.

- А помнишь тот день, когда я снял волшебные тапки и взял тебя за руку?

Она кивнула.

- Я не расскажу о твоей тайне. Но могу помочь отвлечь наемников.

Айрис открыла рот и не смогла его закрыть.

- Не бойся, Айри. Кому как ни мне понимать, что не все хотят знать истину. И не всем стоит её рассказывать. Но я просто твой друг. Я не выдам тебя им.

- Я знаю, - маршал проглотила ком в горле. - Твое поле отражения даже воинству Храма не позволит обнаружить меня.

Он кивнул.

- Ну, так как? Тебе стало легче, когда ты признала, что, - он отпустил руку девушки. - А кстати, что ты признала?

Айрис все еще не могла прийти в себя от резкого изменения политики общения, но ответила:

- Я бы назвала это состояние освобождением, хотя вот эти две минуты диалога только что, вновь загнали меня в ступор.

Он тепло посмотрел на девушку и была в этом взгляде такая глубина, что даже страшно стало.

- Нарекая союзом то, что не является ним, - Айрис заставила себя вернуться к теме процесса. - Я ступаю по раскаленным углям и в какой-то момент, как и моя мать не смогу поверить, что существо, которое я люблю, которым восхищаюсь и уважаю...

- Только здесь оборотная сторона, - напомнил умник.

- Да. Моя мать не могла поверить, что отец поставил истину превыше семьи. А в моем случае горящие угли приведут к тому, что я откажусь признать факт, когда охотник поставить наш, так называемый союз, превыше истины.

Пока Артём сидел, бултыхая ногами в воде, маршал задумалась:

“А ведь представить, хоть на мгновение, что я могла оставить рану и, однажды, увидеть как охотник погибает, чтобы спасти ложь вместо истины…?!

Я путешествовать хочу! - прокричала она громко мыслями. - По мирам, среди звезд... . Хочу встретить равного себе. Ну вот, я опять тяжело вздыхаю. Мне нужно уединение. Нужно подумать как решить этот вопрос с кормлением древних королевских родов. Они ведь не успокоятся, пока я не начну слушаться. Думают, раз новая монархия, то и мне, ребенку Хаоса, в обязанность им подчиняться! ”

В этот самый момент Айрис полностью остыла к Анакреону. Он её по-настоящему не знал. Его силы, так называемой любви, не хватило, чтобы увидеть: Айрис не та, за кого себя выдает. Ясность распутывала последние узелки. Но громом стала мысль о том, что и она не знает охотника. И тут маршал вспомнила, что в нагрудном кармане у неё до сих пор лежит частица его мысли. И теперь она может узнать его полностью. Открыть все его тайны. И Артём сможет ей в этом помочь. На этот раз, Айрис просто хотелось узнать истинное положение вещей. Без надежды, смысла вновь быть парой или, хотя бы, дружить. Да, они будут вынуждены видеть друг друга по работе и даже вместе расследовать преступления или вести лекции, но только сейчас, девушка просто хотела узнать: как же все, на самом-то деле?

“Возможно, если бы Креон захотел узнать меня полностью - все могло быть иначе” - подумала Айрис и грусть не омрачила её улыбку.

- Я начинаю постигать тот самый нюанс, - присев рядом с другом, девушка танцевала ногами по воде. - И почему-то мне кажется, что ты знаешь каждую мою мысль в данный момент.

- Не кажется, - нежно подтолкнул её Артём и они засмеялись.

Их радость плескалась будто золотые рыбки на поверхности озера, щекотала траву и, отражаясь от плоти мироздания, возвращалась обратно к ним.

Они видели себя пылающими узорами на причале.

Они ощущали радость мироздания.

Айрис и Артём торжествовали!

- А если охотник и распутает свой узелок, - спросил умник хитро, - вы больше не сможете быть парой?

- Это не вопрос возможности. Наша пара не союз. Отныне, меньше, чем на союз - я не согласна.

Несколько минут они сидели молча. Говорила вселенная. И они внимательно слушали каждой клеточкой тела.

- Так, что за нюанс, все-таки?

Айрис раскачивалась из стороны в сторону.

- Я реконструировала внутреннее колебание между отцом и матерью. На экзамене ситуация была ровно такой же. Вместо матери - брат, а отца представляет - смертная мама. Брат не мог поверить, что она пыталась задушить его в детстве. Я могла промолчать и спасти мать. Мой брат убил её в приступе гнева, узнав правду.

- Но не ты рассказала ему?

- Нет.

- И потому его гнев обрушился на мать. Если бы именно ты рассказала ему правду…?

- Возможно, понимая, что это не только его, но и моя мама, он бы не лишил её жизни, а просто уехал, прекратив общение. Он мог посчитать б`ольшим наказанием оставить её жить, чтобы, каждый день встречаясь глазами со мной, она понимала, что сделала.

- А чего побоялась ты?

- Не орудием чужой мести я испугалась стать. Мне было тяжело признать, что женщина, которая воспитала во мне столь яркие ценности, пыталась убить своего ребенка, моего брата. Я боялась признать, что всё те вещи, которые я впитала от неё - ложные изначально.

- Да, шаровая молния нашла твоё уязвимое место, - похлопал умник Айрис по плечу.

- В этом суть экзамена. Используя готовность Анакреона подавить своего зверя, чтобы спасти меня, если бы вопрос выбора стал между истиной и моим существованием - кто угодно мог уничтожить меня его руками.

- Но, знай он твою тайну. Знай насколько все смертельно опасно и по-настоящему - ваши отношения могли стать союзом?

- Я тоже об этом думала. Но уже поздно.

- Сожаления?

- Неа, - радостно ответила маршал. - Запах новых открытий!

Артем помолчал с минутку и снова задал главный вопрос:

- Но все-таки, каков нюанс?

Айрис истерически заржала, но ответила.

- Поставить истину на второе место - это создать внутри мощный конфликт. Он вызовет подавление природной мощи. В итоге - трагедия. А еще, я увидела, что это огромная разница.

- Что именно?

- Двойная природа и двоичный сигнал. У меня две природы, две силы, два края личного могущества, но один сигнал: истина превыше всего. То есть, один центр и два крыла. Одно сердце и четыре лапы с хвостом. Один Предтеча и мириады вселенных.

Артём ощутил накал электричества от нарастающих по силе могущества аналогий и, поскорее, задал очередной вопрос:

- А когда ты поставила истину на второе место, называя вашу пару союзом?

- Я стала походить на Эамро.

Артём сдержал смех.

- Нет, умник, я серьезно! Два сигнала при двойной природе! Это же крыша поедет. Она сама себя на черепицу разберет с большим удовольствием.

- Согласен, не хипиши. Одно дело: два в одном. И совсем другое - когда эти “два” - оба не могут решит, какому сигналу следовать, что хотеть и как думать.

Медленно шагая к дому, они встретили химеру. Разгоняясь, зверь бежала Айрис навстречу и девушка развернулась к ней спиной, впуская в тело. Прыжок и татуировка радостно урчит привкусом сладковатой черники под языком, двигаясь по лопаткам, обвивая хвостом шею.

- Я попросил о встрече с Предтечей, - вдруг произнес Артём.

Айрис не знала что ответить.

Так, в молчании шагая к дому, ощущая ветер, вдыхая аромат, далеких этому месту, цветов - они закрыли портал, отпуская птицу времени на волю. И тут же, как удар, маршал ощутила реакцию Креона - на всё, что она увидела, прожила и узнала - горечь.

Не радость освобождения. Даже не удивление вскрытому нюансу. А горечь, бездонная как у души слепого кота-отшельника, который любил наблюдать закаты больше всего на свете.

Охотник телепатически не сказал ни слова, но Айрис вдруг осознала, что они больше не смогут поохотиться вместе, как друзья. Истина не принесла ему радости. Он выбрал горечь потери.

Признавая то, что слышит по эмпатическому каналу, девушка обрадовалась силе истины - всегда, при любых обстоятельствах, раскрывать карты. Особенно там, где так сладко засыпала, утопая в иллюзии вр`еменной гармонии, ощущая где-то на задворках души тихое шарканье внутреннего дворецкого: “что-то не так! ”

Айрис шагала и радовалась, что истина, на самом деле, превыше всего: её надежд, тревог, мечтаний, желаний и стремлений, какими бы прекрасными они ни были.

Глава 10

Айрис не удивилась, когда в бюро ей сказали о просьбе охотника на перевод в другой регион вселенной. Быть рядом и видеть в ней только сотрудника, ощущать холод интереса, лишь теплом рабочего рукопожатия - было для него невыносимо. Айрис могла его понять, будь у неё те же узелки, если бы ситуация перевернулась наоборот.

Девушка нахмурилась задумчиво и качнула головой собственным мыслям.

“Нет. Даже будучи на его месте, я прекрасно понимаю, что у меня есть выбор: как реагировать и какие выводы сделать. Да еще и просмотреть, куда меня эти выводы заведут к итогам движения! ”

Нет, Айрис не могла понять Креона.

Бернелл радостно помахал девушке рукой.

- В этот раз твоя голова на месте! - ответила маршал, подначивая его эмоцией.

Анис куда-то делся. Девушка крепко сжала руку Артёма, они зашли в пустой кабинет и обнаружили только записку. Айрис не обманывалась. Креон не оставляет писем, когда прощается. Будь это записка от него, значит он согласен на дружбу и смог решить свой нюанс. Но вибрация бумаги напомнила ей о недавних событиях, об Эамро.

- Я прогуляюсь, - сказал Артём, закрывая за собой дверь.

" Эй! "

" Прочти записку, Айрис" - мысль умника не была хитрой, а крайне загадочной.

И она прочла.

Но не сразу.

Айрис взяла её в руки, подошла к окну, где ещё пару часов назад стоял охотник. Зная истину невозможно испытать разочарование. Скорее, оно признак очередной надежды, ожидания, узелка внутри. Еще более глубоко и коварного. С чемоданом самоубеждений, оправданий….

Айрис предвкушала новые повороты судьбы. Записка как-то странно звучала. Почти тепло. Почти ласково. На миг, даже слишком глубоко. Маршал бросила взгляд на диван. Её длинный кот смотрел, будто уже знал, что там за слова.

Девушка слушала себя, пространство и вселенные.

Она видела следы наемников, тяжелые мысли заключенных во власть хозяев меоталов.

Она ощущала под языком вкус гибели новых врагов.

Перед глазами проносились события то ли будущего, то ли настоящего.

Судьба изменяется мгновенно, стоит развязать узелок и Айрис не просто знала об этом.

Маршал обожала данный принцип Единого.

Он давал ей свободу понимать, что вся её жизнь, судьба, узоры встреч и событий - только в её руках. Она не может решать за других - но свободна выбирать и создавать новые магистрали судеб для себя.

Бумага дышала под подушечками пальцев.

Вселенские духи летали вокруг, умоляя развернуть записку, но Айрис ждала.

Девушка проживала каждый миг столь пронзительно. Не было такого уже давно. С тех пор, как умер отец, она не встречала такой пронзительной чувствительности ко мгновению. И даже рядом с Креоном, не было такого ни разу. А сейчас она прикасалась к бумаге подушечками пальцев и ощущала вызов судьбы.

Рядом с отцом, именно вызов, бросаемый судьбе с каждым развязанным узелком, каждой новой ситуацией, знакомством, прощанием - звучал громче всего.

Её огонь любопытства искал силу вызова на встречу с истиной. Жажда закалять себя в огне обстоятельств снова и снова, вот какую глубинную потребность Айрис забыла со смертью отца.

- Мерга`ал, - произнесла маршал.

И пространство замерло. Будто сама вселенная остановилась на миг, услышав его имя.

Остановилась, чтобы воспылать триумфом его выбора, с которым он принял собственный вызов судьбы, оставаясь до последнего предан истине внутри.

Не было слёз. Это звучала гордость. Гордость за то, что Айрис его дочь.

Древние говорят: родители являются примером отваги. Не мать, но отец оставил именно такой след в сердце девушки. Пример отваги.

Айрис развернула записку. Но прежде, чем прочесть - еще раз прислушалась к себе.

И ощутила в голове голос Анакреона:

" Коль, изменила ты судьбу, нет для меня пути обратно. Забыть не в силах я прикосновения обман - лишь яд. Горящей звездочкой, любимая - бросаешь ты меня... обратно в ад"

Ощутив на губах, словно поцелуй прощальный - яростную, ядом обжигающую, горечь его слов, Айрис оборвала последнюю нить: закрыла телепатический канал с охотником. Химера на спине двигалась к животу, соглашаясь. Вот теперь, девушка была готова прочесть записку.

Вселенная с нежность прикоснулась к Айрис, омывая невидимый ожог последних фраз Креона теплом уединения среди звезд. Забирая его прощальный поцелуй в себя, матушка-вселенная оставила в сердце маршала безмолвных, беспредельных глаз горячий след.

Девушка коснулась вниманием слов на бумаге, осязая, будто впервые после долгой, томительной ночи, легкие вдохнули свежесть морского предрассветного ветра - смысл. Каким бы он ни был, обращенный к Айрис - нёс пронзительный трепет, пробуждая от забвения - рождал не надежду, но цель: быть и оставаться преданной единственной госпоже - истине.

Госпоже, чья власть правления это свобода.

" Знаю об отвращении, которое поселило в вашем сердце моя природа. Знаю, не могу претендовать на красоту: мы оба ясно видим, " что" я такое. Я прошу вас, Айрис, уделить мне немного времени, чтобы я мог рассказать то, о чем вы не успели прочесть, когда ладонями прикоснулись к моей спине"

И подпись: " Эамро, не личным желанием, но по воле судьбы, рожденный - владыкой ужаса"

Что маршал проживала, читая его письмо?

Что родилось в девушке, когда она увидела подпись?

Была ли это жалость, сестра горечи, чей яд, всего несколько минут назад, обагрил плоть её души Креона поцелуем?

Айрис хотела понять себя.

Ей было тяжело устоять на месте. Он села на диван, но не смогла удержаться и встала. Прикоснулась к цепочке на шее и без промедления вышла из кабинета.

Куда она шла?

Маршал искала взглядом клиента, ощущая в пространстве тонкие сплетения его запаха, от записки, что тянулись переливами сквозь время.

- Эамро, - прошептала она, следуя за живыми ниточками его следа.

Лишь у выхода из здания бюро Айрис осознала как сильно жаждет увидеть снова глаза того, кто написал эти слова, чья природа - её цель, как маршала. Она остановила себя и сделала глубокий вдох, выдох и снова вдох, еще один выдох - и открыла двери.

Он стоял там. Посреди деревьев. В тени.

Ужас, пронзенный красотою плоти.

Эамро смотрел прямо на девушку, будто всё это время, пока она развязывала узелки внутри, ждал, когда же Айрис откроет эту дверь.

Ей было трудно представить, какие он испытывает чувства. Она медленно шла к нему, осязая дыхание пространства, насекомых, что роились в воздухе. Ощущая аромат весенних бутонов, что еще только стремятся раскрыть лепестки навстречу солнцу и звездному сиянию ночи. Айрис остановилась.

Эамро не двигался.

Если бы он сделал, хотя бы, один шаг навстречу к девушке, она испытала бы тот самый ужас, которым он родился в мир. Она бы постигла всю глубину его сути. Будто чувствуя это, он продолжал стоять на месте.

Эамро смотрел на Айрис. И в его глазах не было ни ожидания, ни надежды.

Это не уважение, не трепет, не восторг.

Ничего общего с принятой конституцией гармонии.

Это даже не радость.

“О, вселенная, что же это такое в его глазах?! ” - воскликнула маршал трепетной мыслью.

Между ними оставалось несколько метров. Они смотрели друг на друга. Всего лишь несколько метров, чтобы узнать разрушится ли волшебство, когда они заговорят.

И даже в голову не приходило воспользоваться телепатией. Оба прекрасно знали, что истина явит себя, как только всё, что происходит прямо сейчас - обретёт голос.

Но не страх. Не желание задержать данное им мгновение, хотя бы, ещё на одну секунду.

Будто на суде, они давали друг другу время развязать оставшиеся узелки, чтобы... .

И тут Айрис поняла!

Как же она не увидела этого сразу?!

Судьба, так резко и непредсказуемо, изменила курс. Возможно ли, что она ждала этого всю, и, отнюдь не девушки, но свою жизнь? И только Айрис, будто в отместку ей за смерть отца, намеренно - упиралась. А узелки... .

Сейчас, чувствуя взгляд Эамро на себе. Взгляд владыки ужаса - маршал не могла ни подтвердить, ни опровергнуть факт: задержись она еще хотя бы на мгновение, отвергни она предложение Артёма исцелить рану: данное сейчас, и Айрис задохнулась от силы этого знания внутри - никогда не смогло бы иметь места.

Никогда это столь невыносимо долго... .

Ведь грация судьбы в том, что для истины создано лишь одно мгновение. Одно идеальное мгновение для волшебства.

Как затмение или парад планет.

Смещение, даже малюсенькой детали, внутри одного из элементов, незаметный нюанс и то, что может произойти, лишается этой возможности когда-либо: во времени и пространстве - быть.

Не об этом ли сожалеют горгульи, наблюдая за цивилизациями с высоты древних обсерваторий?

О потерянном безвозвратно идеальном мгновении для волшебства.

Будто кислоту на фотопленку пролить - стирает вечность из памяти судьбы встречу, обстоятельство - возможность, коль существа, в меру сомнений и колебаний, не могут выдержать идеальность мгновения истины. Кто-то готов, а кто-то, в самый последний момент, сворачивает в другую сторону... или свернул еще задолго до.

А стирает эту возможность без остатка, не забвение, а хаос. Он разбирает её на частицы и вдыхает в них жизнь чужой судьбой, там, где точность в совершенстве, как вино - когда выдержка ярко озвучивает вкус каждого оттенка в самом, даже, едва уловимом обертоне.

Айрис ощутила как драгоценно делать шаг вовремя. Не потом, когда-нибудь, когда все успокоится - а ровно удар в удар сердечного пульса, когда всё существо поет красотой звезд, теплом вселенных и гордостью Источника за то, кто ты есть прямо сейчас. И не потому, что так правильно или необходимо, чтобы жить.

А просто, без этой красоты самого себя ты не способен на вдох, и, уже тем более, на выдох.

Ведь, вкус табака постигается не легкими, а поверхностью нёба, когда едва уловимые переливы дыма раскрывают суть аромата. Так и с душой.

Они стояли и смотрели друг на друга, буквально, осязая невыносимость данной минуты. И с каждым ударом сердца, аромат глубинных импульсов вскрывал нюансы и оттенки чувств, которым еще никто не успел дать названия.

Айрис сделала шаг. Тысячи острых лезвий пронеслись мимо. Она выдохнула. Тень ужаса, а это вне политики её разума, проскользнула на лице самого владыки ужаса: что волшебство разрушится - без остатка. Оттенок готовности признать: “Кто-то из нас, прямо сейчас имеет власть прекратить дыхание судьбы. А если это буду я?!

Ад не знает худшей пытки, чем эта.

Эамро сделал шаг. И девушка застыла. Не чем было дышать.

Мир вокруг резал слух. Неужели шаг Эамро разрушил всё? Звуки нагло вторгались в тишину между ними.

“Или всё разрушается, потому что колеблюсь я? ” - скользнула мысль по лицу маршала.

Айрис сделала еще один шаг. Еще один его шаг. Осталось совсем чуть-чуть.

- Маршал! - голос за спиной окончательно разорвал пространства.

Химера зарычала и вогнала клыки девушке в шею. Но в это самое мгновение, подхватывая все кусочки мира, Эамро бросился к Айрис и успел тронуть её запястье. Он аккуратно прикоснулся к руке, которой она попыталась зажать место укуса. И волшебство обрело силу, а кровь из раны заструилась по коже.

- Истина, - выдохнул он, сжимая крепче её ладонь.

Эамро спрятал внутренних демонов за прозрачной непроницаемой для чувств маршала стеной. Айрис всё еще не могла дышать. В какой-то степени она благодарила его за эту предосторожность. Но сокрытие приводит к трагедии и она попросила:

- Убери защиту.

- Ты уверена, что хочешь этого? - маршал слышала обреченность в его голосе.

Такая бывает у сирот. Они кочуют из одной семьи в другую и знают: выбери открыто быть собой и дорога одна - на улицу. Обманывать их это быть вместе, а снять защиту - увидеть реальное отношение к себе. Чувствуя жар его руки, девушка подняла голову и встретила глаза, в которых сквозила неприкрытая боль.

- Да.

Он убрал стены. И Айрис не просто смотрела, она видела: боль - незаживающая рана. Как стоп-кадр. Вот, источник выдыхает искру и она ищет проводников в плоть реальности. Летая над мирами свободной птицей, внезапно ощущает силу, которая втягивает её в утробу какого-то существа. Искра сопротивляется, но черная мгла проникает в самую суть. Её насильно забирают в реальность. Период в утробе покрыт ужасом. Девушка не тронула этот кусочек памяти. И вот момент рождения!

Вселенная с теплой нежностью прикасается к его ручкам, пальчикам на ножках. Она радостно слушает биение его сердца. Мироздание приветствует новорожденного криком пролетающих мимо птиц и ветром, что приносит аромат полевых цветов. Но, всё, что запоминает маленький Эамро это одно единственное слово. В родных по крови глазах, в первый момент своей жизни, он встречает не радость, не восторг и даже не удивление - он слышит роковое слово: " мерзость! ".

И маршал повторяла про себя:

" Не жалость, только не жалость. Нет! Этому поступку не может быть оправдания. Передо мной стоит живое существо, у него есть имя и он крепко сжимает мою ладонь. Неужели, где-то внутри, я ношу похожую боль и жалею себя? ”

Времени не было, Айрис дернула за тремор и на поверхность всплыл момент, когда её мать вынуждена была признать: дочка собирается идти по стопам отца. Рухнувшие надежды, что это просто влияние авторитета и девчонку выгонят из университета. А затем как стоп-кадр: горечь в глазах мамы, когда дочь с гордостью показывает ей документ о зачислении. " Предательница! " - услышала Айрис в её наигранной улыбке. И это при том, что дар провидца указал родительнице о выборе дочери задолго до того, как сама она, после долгих разговоров с отцом, приняла окончательное решение.

Маршал почти выругалась, но вовремя сдержалась. К тому же Эамро слышал каждую её мысль. Он понимал. О, Единый! Он понимал каждую реакцию девушки на его природу.

Эамро покачал головой, прикасаясь не губами, а щекой к виску Айрис: столько нежности и столько же боли. Признавая красоту его ужаса, она улыбнулась так просто, будто тысячу лет провела в аду и побраталась с каждым извергом и демоном.

- Не прячь свои мысли от меня, - прошептал он и в его голосе прозвучала мольба.

Всё это время они смотрели друг на друга и девушка не знала как выразить то, что чувствует. Но то, что произошло дальше ошеломило и напугало её. Химера, дух крови охотника, сгущалась внутри, объединяясь с каждой клеточкой, атомом и молекулой, вплеталась всё глубже и глубже с каждым ударом сердца в плоть не только тела, но и основания искры. Этому состоянию Айрис тоже не могла подыскать верное слово, поскольку боль владыки ужаса, перетекая в неё, больше не резала душу.

Она взглянула на Эамро, не выпуская его ладони, но слегка отстраняясь, будто это позволит ей более ясно осознать происходящее. Он не улыбался, словно знал: именно это произойдет, если то, что разворачивается между ними - истина. Он ждал этого момента.

- Это союз? - прошептала девушка.

Он прикрыл веки, едва заметно кивая.

В нём не было довольства. Он понимал Айрис. А она не понимала откуда в нём столько тепла. Всё, что маршал видела тогда в кабинете это голод и жажда убивать. Она проживала смерть каждой души, которую он лишил дыхания.

К ним шел Бернелл.

“Вот только оракула мне счас и не хватало! ”

- Когда ты сделал решающий шаг, в последний момент: твои пальцы на моем запястье. Прежде, чем я коснулась крови на шее и озвучила бы этим выбор дальше двигаться одна... - Айрис перевела дыхание. Ей хотелось успеть закончить предложение раньше, чем подойдет Бернелл.

- Я знаю. Ты боялась, что я применил власть насилия, в котором меня зачали.

- Именно! Если это союз...

Он указал взглядом на оракула и девушка поняла, что с откровенным диалогом придется повременить. Бернелл снял голову и остановился за несколько метров от Эамро.

- Прошу меня простить, владыка, но я не смогу выдержать всего что увижу, если подойду ближе. Не могли бы вы, - оракул обращался к Эамро непосредственно как к владыке ужаса. Ни намека на иронию. - Можно я поговорю с маршалом наедине?

Не дожидаясь разрешения того, кто сжимал мою ладонь, девушка ответила:

- Конечно, можно!

И вот тут она ощутила жар гнева Эамро.

“Черти преисподней, кажется, я только что нарушила протокол каких-то определенных культурных традиций. Оракулы, провидцы, владыки тьмы, ужаса и кошмара. У них там ведь должен быть какой-то протокол взаимодействия. - мысли роились в голове. - Я даже слова такого не знаю, которым выражается дань этого уважения. Да и какого лешего Бернелл так себя ведет?! ”

- Стоп! - произнесла Айрис. - Я вот прямо сейчас абсолютно не поняла, какого дьявола происходит? Но я уверена, что ты Бернелл, - маршал выпустила руку Эамро и подошла к напарнику, - всё мне объяснишь!

- Айрис, не делай этого, - в глазах оракула пылал ужас, будто она только что нарушила все мыслимые и немыслимые законы.

- Так, слушайте, а ну-ка объясните мне что происходит?! - с этими словами маршал повернулась к тому самому владыке.

Эамро был какой-то странный, будто в нём боролись два существа.

“Изверг мне на загривок, это же явный признак двойной природы! ” - догадалась она.

Гнев разъедал пространство вокруг, а Бернелл смиренно стоял позади Айрис.

- Мальчики, если я сейчас не пойму какого дьявола происходит, я по личному невежеству сделаю еще хуже, чем уже есть!

Впервые, она не услышала рычание химеры и сейчас была не такой, какой себя знала всю, рожденную в этом теле, жизнь. Айрис понятия не имела откуда в ней взялась эта сила, но девушка подошла вплотную к страшному, поистине могущественному владыке ужаса, а его силу только мертвый не почувствует. Хотя нет, мертвый будет молить о пощаде, поскольку дальше смерти ему не спрятаться. Айрис взяла Эамро за руки, посмотрела в эти пылающие, жаждой подчинить её своей воле, глаза и произнесла:

- Ты подозреваемый в краже пяти душ. Это место - нейтральная территория. От того, что я… - Айрис запнулась: нельзя было выдавать себя. - Короче, здесь ни моя, ни твоя культурная традиция не имеет силы. Еще раз ты попытаешься разгневаться, потому что кто-то нарушил регламент, этикет или какие там еще слова ты используешь, чтобы другой выразил твоей силе дань уважения - я не постыжусь и применю протокол суда. Он лишит тебя на определенный срок, а уж я постараюсь, чтобы этот срок оказался длительным - и силы и власти. Ты, напыщенный индюк, и да, я говорю с тобой - осознай простую весчь: на этой территории мы все равны. Здесь уважают за искренность, открытость и умение быть настоящим другом. Я понятно изъясняюсь, владыка?

Маршал постаралась, чтобы последнее слово прозвучало особенно нейтрально.

Где-то половину минуты маршал сканировала реакцию Эамро, развернулась к Бернеллу, в два шага преодолела расстояние, взяла его за локоть:

- Голову, пожалуйста, верни на место. Я сейчас злая, могу случайно быть грубой.

Оракул прикрутил голову на плечи, стараясь избегать взгляда Эамро. Айрис же хотела только одного, выйти из этого пространства, прекратить данный театр и выпить крепкий кофе.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒