иллюстрация взята у Art From DrSpazmo 3 страница

Поднялись руки.

- Когда мать берет собственную кровь ритуальным лезвием это еще и кровь ребенка. Период беременности - единственный временной портал, когда дитя способно подчинить своей воле обоих родителей.

Девочка попросила охотника прокрутить время на экране к моменту заклинания.

- Смотрите, она произносит фразу. Если разделить пространство на подуровни, можно увидеть, как сигнал ребенка использует губы матери, а также ее руки. Тем не менее, нервная система отца распознает единственным хозяином как ребенка, так и мать - одного в двух телах.

- Здесь пауза, Кара, - вмешалась Айрис и обратилась к аудитории. - Какие последствия данного ритуала?

Маршал постепенно охлаждалась, внутренний огонь утихал и ей все больше удавалось управлять тембром голоса.

- Это очевидно, - поднялся юный минотавр. - Подчиняя волю отца, ребенок перекроет силу этого мужчины по родовой линии. Честное слово, мне даже противно называть “это”, - он закашлялся, - ребенком. В этом цель? Отец несет слишком чистую кровь?

- Можно, я скажу? - спросила Кара, бросая на маршала резкий взгляд.

Айрис кивнула. В данном случае резкость сигнала порадовала её. Девочка не имела желания слушать ответ минотавра, поскольку сам он, окончательно запутался в рассуждениях и начал предполагать, прекращая знать. Кара, по факту рождения, вообще не имела склонности покатать ложному смыслу. А предположение это один из составляющих элементов надежды.

- Посмотрите внимательно на сигнал ребенка. Эти глаза! Особенно глубина их внимания. Там, почти в корне - вибрация сдвига.

По рядам волнами прыгал возглас удивления, ужаса и понимания.

- Наш преступник подчиняет волю отца, отнюдь, не для того, чтобы убрать противника. Дитя из рода преорнатов.

Кара улыбалась, поскольку очень любила истину на вкус.

- Кто расшифрует? - спросила маршал, складывая руки на груди.

“Ты в порядке? ” - охотник едва ощутимо коснулся Айрис мыслью и она кивнула.

- Преорнаты это цивилизация детей, - ответил сын одного из друидов, который работал с Айрис несколько тысяч лет назад. Его убили на её глазах. Сын очень был похож на отца, особенно, голосом. - Родители чтят их волю превыше своей. В данной культуре является преступлением иметь собственную волю при наличии ребенка.

- Скажите, разве так трудно распознать сигнал в утробе? - в голосе Айрис нарастал гнев. Медленно, но верно. - Разделить его на подуровни и выделить взаимосвязь?

- А я хочу знать, почему Кара увидела это как сдвиг? Есть желающие, - охотник нарочито громко засмеялся, - разгневать маршала еще раз?

Поднялась древовидная ладонь с почками и распускающимися молодыми веточками.

- Да?

- Что для одной генетики культурное наследие, для другой - преступление.

Айрис кивнула.

Охотник шумно выдохнул, продолжая подначивать студентов.

- А кто даст ответ на такой вопрос: каким образом возможно провести данный ритуал в чуждой, для столь мощного культурного наследия, генетике?

- Оба родителя убеждены, - ответил оборотень-леопард, - что ребенок от зачатия чист. Хотя он, на самом деле, искренне предан своему звездному роду. Их невежество и предубеждение сделали нервную систему слепой и глухой. Все, что связано с ребенком возводится в идеал той культуры, которой преданы родители. Смертельно опасно накладывать собственные принципы на входящее в утробу существо.

Зал притих. Поля вибрировали, обрабатывая ситуацию.

- А как вы поймали его? Как вы узнали, что там происходит преступление? Ведь оба родителя внутри согласны с волей ребенка. Разве это может оцениваться как преступление?

Теперь шумно выдохнула Айрис. Креон гоготал, не сдерживаясь.

- Если вы тщательно изучили теорию, хотя бы по учебнику, знаете, что согласие должно быть озвучено словами, - произнес он, выделяя паузы между приливами смеха. - Кивни, мой друг. И мне, отныне, ты - преданный собрат. Не раб, ведь служишь мне по собственной ты воле, - охотник разошелся не на шутку. - Для того, чтобы кивнуть, требуется применить шею, часть тела. А это уже сознательное действие.

- В прокуратуре существует отдел по сверхтонким преступлениям, - перебила Айрис театральное выступление Креона. - Они не рассматриваются общими законами, но могут быть причинами для лицензии на уничтожение оболочки. Вот этот балагур слева, - она указала на охотника, - занимается именно такими делами, с присущей его культуре пафосностью. Итак, кто расскажет мне о тонкостях?

- Дважды, нет, трижды всё обдумайте, прежде чем ответить, - заржал Креон. - Она сегодня грозная.

" Дыши, Айрис, - в отличие от внешнего театра, его мысленный сигнал был сосредоточен и холоден. - Студентам тоже нужен воздух. Раскаленность пространства плавит им мозг"

" Ты знаешь мою силу... "

" Именно поэтому я рядом с тобой сейчас. Есть тонкая грань между гневом очищающим и гневом, вводящим в каталепсию"

Кара подняла руку. Опять же, единственная в зале, кто знал ответ. Айрис постаралась медленно вдыхать и едва заметно выдыхать.

" После лекции я обниму тебя и мы напьемся" - произнес охотник. На этот раз его телепатический сигнал был дружественно мягким и нежным.

- Говори, Кара.

- В отрочестве женщина выразила согласие с культурной догмой той религии, что присуща её родовой структуре. Это не может засчитываться как согласие с ребенком. Мать " кивнула" религиозному догмату, чтобы получить поддержку рода. Она не давала согласие на ритуал.

- Ребенок использовал слепую магистраль в нервной системе матери, - перебил Кару юный минотавр. - Магистраль больше не сканируется на истинность, поскольку догма это убеждение, которое требует безотказного послушания. Любая проверка сигнала в данном ареале будет считаться преступлением против духа религии и самого рода.

- Верно, это места тонких преступлений, - Айрис улыбнулась Каре. - При общем рассмотрении они ускользают от внимания безалаберных маршалов.

- Можно вопрос? - поднял руку дракон.

Айрис попыталась вспомнить как его зовут: Огги или Зигги?

- Давай, - аудитория постепенно оживала.

- Зачем родители согласились зачать это существо как свое дитя?

- А разве все еще непонятно?!

Маршал плюнула на имя и начала глубоко дышать, управляя гневом.

“Вспомни что-нибудь или поразмышляй”, - подсказал ей охотник.

- Айрис редко выступает в роли преподавателя и требует от вас проницательности, - Креон попытался объяснить студентам, что именно происходит, - которую вы считаете идеализированной ясностью.

“Я видела жажду новичка, - девушка мысленно вела мологон, успокаиваясь, - доказать себе, что такого просто не может быть. Это слишком жестоко. " Зачем? " - вопрос не давал покоя его нервным волокнам. Я помню себя в таком состоянии. Иногда очередное преступление доводит меня до истощения, - она выдохнула, - глубинной жестокостью, у которой, воистину, нет предела”

- Ответь сам себе, - попросила маршал юного минотавра, направляя внимание к аудитории.

- Та же самая догма о невинности ребенка, - задумчиво произнес он. - Обширная зона для преступника. Нервная система больше не проверяет истинность сигнала в, более чем сотни, магистралях. Родители априори идеализируют ребенка, выражая преданность коллективному сознанию, согласием с духом родовой религии. - Студент тяжело вздохнул. - Я понимаю. Они отказались видеть, кого именно приглашают. По сути, они отказались выбирать соратника на целую жизнь. Сам шаг родить дитя в мир, лишь инструмент, чтобы заслужить уважение рода. А гость на полную использовал данный пробел в ясности их разума.

Айрис наблюдала возмущение в его теле.

- Ты не согласен с такой реальностью?

Минотавр сжал ладони. Кожа на пальцах, длинных и тонких, затрещала.

- Я начинаю видеть слишком ясно. Вы, маршал, учите нас затачивать разум.

Она кивнула. Однако, в его сердце сквозила боль. Прямо сейчас он вырезал один за другим слои надежды и ожиданий, что всё не так уж страшно, в своем сердце.

- Разве ты забыл опыт первых трех недель в утробе в период практики? - спросил охотник, стараясь поддержать парня.

- Забудешь тут! - хохотнул он. - Какая там ясность разума?! Генетические сигналы накрывают с головой, я тону, не понимаю, за что хвататься и начинаю сплетать канат из внешних сигналов. Идиот!

Аудитория весельем поддерживала минотавра, помогая ему справиться с болью и треском разрушающихся надежд.

- Тогда ты понимаешь, как трудно сохранять ясность разума, а тем более затачивать его лезвие, там внизу, -улыбнулся Креон.

- Еще как понимаю. Но...

Студенты кивали, хлопали. Кто-то пожимал минотавру руку. Они прекрасно осознавали, что жизнь здесь и там - это разные миры. Тут очень просто, а там, без мастерства: кирдык-башка.

- Это трепетное, едва живое: " но" - может обратить тебя в преступника, - заметила Айрис. - Это и есть суть надежды, твое “но”. И чем больше в нем трепета, тем ты более слеп.

" Не можешь сдержаться, да?! " - вздохнул охотник мысленно.

" Истина превыше всего, Креон. Разве нет?! "

" Не манипулируй, а то успокаивать придется меня".

" А после лекции ты обнимешь мой, выгрызенный твоими духами труп, и мы напьемся"

" Как ты мила... "

Маршал подождала, когда волна общности утихнет и произнесла:

- Это не игра. Это реальность. Сегодня и “вы”, - она улыбнулась, - и “мы” увидели, насколько каждый из вас готов идеализировать смысловые векторы других существ. Вы - совершенные адвокаты для преступников, а не маршалы! Единицы были готовы видеть, как есть. Буквально, единицы - это Кара.

- Её кровь не даст упасть в грязь лицом. У неё это наследственное. А мы...

- А что вы?! Там, в реальности, спрос со всех нас один. Какой?

Зал погрузился в тишину.

- Советую кому-то набраться смелости, - кашлянул охотник, - и ответить, иначе миледи, то есть маршал, заживо расплавит наш, - он сделал хитрый акцент, - разум. Жалость она испытывать не умеет. Врожденное.

Айрис бросила на него яростный взгляд, а в ответ получила ласковую улыбку морского зимнего ветра.

- Ладно, пока вы молчите, отвечу я. В истинной реальности спрос один: выбор. И каждое мгновение он равен абсолютной смерти. Истинная реальность не знает ни имен, ни лиц. У нее это врожденное, - хохотнул Креон.

- Все, кто отказался увидеть реальность, как она есть, на экране монитора, - продолжила Айрис. - Каждый, кто предположил, что ребенок не может быть преступником, будут заново пересдавать экзамены на поступление в это жутко интересное заведение, чтобы снова попасть на первый курс. Все ваши достижения равны нулю, пока вы готовы украшать надеждой реальное положение вещей. А теперь, кто скажет, что такое слепота разума?

- Я знаю! - выкрикнул заочник. - Это склонность идеализировать. Яркая потребность, с помощью отказа видеть “как есть”, заставить реальность быть не такой, какой она является!

- А это расценивается как преступление - подмигнул охотник.

Айрис внимательно изучала студента около минуты.

- Небось, у тебя книжка на коленях.

Зал взорвался гоготом.

" Ты утопила мою коронную фразу! " - возмутился охотник.

Глава 3

Миша сидел за столом и читал книгу с экрана компьютера. У него не было денег купить себе планшет, а бумажные экземпляры зачитаны до дыр. Он пил чай и время от времени закуривал сигарету. В его жизни не было ничего, кроме чужих историй. Он смотрел фильмы, сериалы, часто рыскал по интернету в поисках чего-то интересного, что не мог себе позволить. Он презирал свою жизнь, но старался в этом себе не признаваться.

“Если ничего не меняется, наслаждайся тем, что есть”, - так он говорил себе, когда внутри становилось уж слишком тоскливо.

Он жил в квартире матери, с которой редко общался и запирал двери в комнатах на замок, уходя на работу, чтобы она не рылась в его вещах. Он ненавидел свою жизнь, но давно с этим примирился.

Книги дарили ему сладкое забвение.

Нет, сам он не считал, что они уводят его от реальности. Миша решил, что книги помогают ему прожить там, где жить невыносимо.

По стенам его комнаты ползали тени. Необычные. Но для парня это были просто тени.

Они наблюдали за ним, искали слабые места и находили.

Тени неслись сквозь ночь к хозяину, чтобы рассказать ему о тех слабостях, которые пожирают смертного. Того самого человека, с которым Айрис разговаривала в кафе.

- Убейте его! - приказал хозяин.

Тени кивнули. Уже двигаясь к порталу их остановил голос старой карги: существа злобного в равной степени присущих ей знаний. А знала она почти всё.

- Не спеши, мой повелитель.

- Как ты смеешь?! - гнев ударил старуху горячей волной.

Она поклонилась ему и подошла ближе.

- Используй его как оружие. Используй его страхи, боль и ненависть.

Хозяин задумался и отменил приказ.

Тени вернулись в мир, двигаясь по улицам и стенам домов. Они слушали, наблюдали. Они знали все.

Глава 4

Айрис достала из холодильника в столовой высокий бокал с лимонадом и стащила трубочку, затянулась глотком и облегченно выдохнула. В дальнем углу она заметила напарников. Марло, сириусианский кот, был повернут к ней спиной. Тихо подкрадываясь, она жестами показывала остальным не смотреть на неё, не выдавать.

- Умник. Он всегда выигрывает! - воскликнул Марло, доставая из кармана перо. - Он самоучка, но каким-то волшебным, не побоюсь этого слова, образом находит детали, которые даже Айрис не видит.

Маршал встала прямо за стулом кота. Если бы не поглощенность эмоциями, он бы учуял её запах, как только она вошла.

- Ставлю на умника! - он бросил в коробку длинное, красное с лиловыми и золотыми прослойками перо.

- А я считаю, в этот раз повезет маршалу, - произнес ящер, тщательно протирая салфеткой уголки губ.

Марло замер, втянул носом воздух и резко обернулся. Прищурился, глядя на Айрис, на мгновение задумался, приподнимая бровь и дергая ушами, а затем крайне недвусмысленно выругался. Истинное дитя Сириуса, ругается только на родном языке. Смысл размыт, однако, посыл - ясен.

- Я имел в виду не то, что сказал!

- А я стою не там, где ты меня видишь, - парировала маршал, делая очередной глоток ледяного напитка.

- Ходят слухи, ты вышла из себя на лекции. Студенты выжили? - хитро подмигнул Анис, который ящер. - Хоть один?

Тошнота подкатила к горлу и девушка сделала глубокий вдох.

- У нас дело, о котором я не знаю? - спросила Айрис наклоняясь, чтобы рассмотреть перья, чешуйки и какие-то странные части засушенного маленького тельца в коробке для ставок.

Молчаливый Бернелл основательно кивнул и его голова аккуратно скатилась на стол.

- Я тебя прошу, заканчивай-ка ты с этим, - её передернуло.

- А ты возьми его на следующую лекцию. Он же скучает.

Излучение ребят внезапно поменяло окраску.

- А я поставлю на незнакомца, - пробормотал Бернелл губами, которые на лице головы, той самой, что на столе, отдельно от туловища.

- Ты оракул. Тебе нельзя делать ставки, - заявил ящер.

- Тогда на незнакомца поставлю я, - раздался голос из-за спины маршала.

- Само наличие оракула превращает ставки в очевидную глупость, - произнесла голова Бернелла, имитируя акцент Марло. - А на самого себя ставить нельзя!

Кот закивал.

Айрис обернулась и позволила силе вырваться на свободу.

- Ты! - зарычала она.

- Я, между прочим, спас тебя от удара лицом в грязь!

- Нет! Ты привел Кару. Это было не по-дружески.

- Не по-дружески то, как ты на меня смотришь прямо сейчас, - произнес охотник. - Кара поведала всем о корне преступления, которым ты экзаменовала студентов.

- Именно! Ты не понял суть, - гнев Айрис бился о тело Креона дикими волнами. - Они должны были уйти с головоломкой внутри. Чтобы эта задачка не давала им спокойно есть, спать и влюбляться в каждого инакомыслящего проходимца. А теперь они знают ответ. И что мне прикажешь делать?

- Отыщи новую головоломку, только не студентов экзаменуй - а их преподавателей. Обещаю никого не приводить и, вообще, могу занять себя работой, оставив тебя наедине с твоей же, изголодавшейся по охоте, силой.

Особенность Айрис заключалась в двойной природе. Через три года проверок, тестов и жесткого обучения в боевой академии в ней проснулся голод охотника. С пеленок, наблюдая за отцом и матерью, она видела себя в куртке маршала. Бредила этим. Отец дотошно годами разъяснял дочке, насколько драгоценна личная точка зрения. Без насилия разъяснял. Он часами с ней разговаривал, задавая вопросы, узнавая как она мыслит. С переменным успехом запугивал, чтобы девочка окончательно могла отделить свое желание: кем она хочет стать - от его авторитета. Запугивал кошмарными историями из реальности о том, что именно происходит с бессмертным, который выбирает жить чужой точкой зрения.

Айрис легко поступила в университет и уже через год её перевели в академию. Не потому что отец девушки погиб в тот год, защищая цивилизацию от преступников. К Айрис применялись более жесткие меры обучения, нежели к остальным. Поскольку она обладала доступом, через отца, к той информации, которую заведомо укрывают, не без помощи заклинаний, от студентов. В любом случае, экзамен это проверка реальностью. А она, как известно, не знает ни имен, ни лиц, ни родственных связей. Она смотрит насколько чист твой выбор. А как ты выглядишь, кем хочешь стать или кто твоя мать, будь эта женщина даже королевой галактики - её не волнует.

Госпожа реальность проверяла Айрис лично. Как и любого другого студента. Никаких преподавателей.

Реальность смотрела девушке в глаза и задавала единственный вопрос: ты готова быть собой? Любое колебание на уровне нервных волокон в ответ - моментальное отчисление. Ответ Айрис оказался настолько чистым уже на первом экзамене, что её не было смысла задерживать еще на восемь лет в университете.

- Подвиньтесь ребята, маршал хочет сесть, - произнес Креон.

У неё, на самом деле, подкашивались ноги. А вот и мягкий стул.

" А если серьезно, то я соскучился"

" Я тоже"

" Соскучился по совместной охоте" - Креон, даже сейчас, придерживался дистанции на уровне чувств.

" Без санкции я не имею на это право"

" Я знаю. Возможно, я смогу организовать для нас эту твою санкцию"

- Не подслушивайте, - буркнула Айрис, имитируя оракула, театрально уронив голову на руки, которые положила на стол.

- Мы пойдем, - сказал Анис, поднимаясь. - А то ваши поля притягиваются друг к другу с такой силой, что могут и нас ненароком проглотить.

- Принесите мне то самое дело, о котором вы шушукались, пока я изображала учителя, - голос девушки постепенно обретал прагматичную мягкость.

- Будет сделано, маршал! - Ящер отсалютовал и толкнул Марло в плечо. - Поднимай свой кошачий зад! Нечего прохлаждаться. Служба не ждет.

Бернелл забрал со стола голову, сунул её подмышку и, пританцовывая, покинул вместе с напарниками столовую.

Креон предложил девушке пересесть на диван у окна. Ощущая вкус прежних отношений в его сигнале, она нехотя, но с улыбкой, пересела. Прагматизм, ясность и тонкость чувствования возвращались к Айрис. Медленно, сладостная жажда орать на каждого, кто отказывался думать своей головой, покидала её кровь.

- Твои крылья дают силу мне, - прошептал охотник.

Айрис покачала головой. Он не хотел отпускать прошлое. Пытался продолжить то, что она к нему больше не испытывала. Аккуратно, он старался вызвать в ней грусть по тому, как сильно он любил её. Креон не сдавался, вот только для Айрис его действия больше не были любовью.

- Твоя сила раскрывала мои крылья, - грустно вздыхая, ответила девушка.

Она сознательно выбрала сымитировать грусть. А он этого будто и не заметил. И наблюдая за радостью охотника, Айрис не было больно, она твердо знала: он больше не хочет видеть, как есть и дело, тут, не в ней одной. Он даже не заметил, что именно она сказала.

Много сотен лет подряд две эти фразы были кодовыми ключами к их общей силе. Особенно, когда они воплощались на разных концах вселенной. Это началось еще в академии, где судьба, как бы невзначай, столкнула их лбами. Но там не особо потакают романтическим связям между новобранцем и наставником: слишком высокая степень синтеза. Большой риск потерять обе уникальности. Возможно, это и стало причиной загадочного пробуждения второй природы в крови Айрис. Природы охотника в крови маршала.

Возможно, только благодаря синтезу, рождалось влечение такой силы, что давало им суперспособности. Стоило Айрис озвучить первую половину фразы и охотник слышал её голос в любой точке мироздания. И где бы они ни находились, какими бы масками ни обрастали - любовь очищала разум и сердце в тот самый миг, когда возлюбленный произносил вторую половину кодового ключа.

Сейчас Айрис понимала, что дело было совсем не в любви. Причина всему - синтез двух уникальных природ. Частица Креона попала к ней в душу и произошел обмен. Но, по-видимому, односторонний. Поскольку, сила разума Айрис так и не добавила ясности к разуму Креона.

- Ты здесь, - улыбнулся охотник, подсаживаясь ближе, пробуя взять ее за руку.

- Да, - маршал отодвинулась. - Я здесь.

- Что не так?

- Ты задумывался, отчего, когда я получила часть твоей природы охотника, ты - не обрел часть моей ясности?

Он тяжело вздохнул и отсел обратно.

- Ты хочешь об этом сейчас поговорить? - его голос был уставшим.

- Посмотри внимательно на улики - это не синтез причина. Моя вторая природа это уникальность, но не твоя. Не было взаимообмена. И когда я разлюбила тебя, когда влечение ушло, голод к охоте - остался.

- О чем ты хочешь мне сказать?

- Я говорю, что любила тебя. Что наше влечение не было сфабриковано взаимообменом частиц. Я говорю, что …

- Ты сказала, что больше меня не любишь, - он поднялся с дивана. - Я услышал это.

- Ты для меня друг!

- А ты для меня нет. Я люблю тебя! - он присел на корточки рядом с Айрис. - Люблю не только как друга.

Девушка тяжело вздохнула, но произнесла свою мысль вслух.

- Это не любовь.

Боль разрезала его улыбку и он рывком поднялся на ноги, шагая прочь.

“Креон, это не любовь. Ты не слышишь меня больше. Ты хватаешься за то, как это звучит, отказываясь увидеть, что именно звучит”

“ Это ты больше не слышишь меня! ” - его мысль ударила маршала прямо в сердце.

Айрис покачала головой. Даже сейчас, вместо того, чтобы оберегать её - он напал. Он ударил её намеренно. Невозможно приписывать такие поступки - слепоте или глупости. Выбор ударить, напасть - это всегда сознательный шаг.

Айрис не позволила сигналу атаки охотника улететь в космос, отражаясь от её поля. Схватив его мысль, она свернула и спрятала её в нагрудном кармане, чтобы позже рассмотреть более детально и узнать, что именно Креон скрывает от самого себя.

Маршал отправилась в здание бюро. Не через портал, а ножками, чтобы прогуляться и подумать. По пути, она встретила ящера, который Анис. Он протянул ей небольшой кусочек агата. Очень красивого: голубой с черно-фиолетовыми стразами. Границы фиолета были острыми и не размывались в малиновый или красный.

- Это от клиента. А вот это, - ящер вынул из кармана осколок лабрадорита, - информация, собранная независимым наблюдателем.

Минералы это отличные базы данных, но Айрис любила проверять информацию, напрямую считывая с нервной системы клиентов или преступников. Тела не лгут, в отличие от некоторых, живущих в них, созданий.

Айрис нужно было немного времени для себя. Не боль, но тяжесть образовалась в душе маршала от поступка охотника. Одна из ран, полученных во время последнего экзамена, только что дала о себе знать. В такие моменты Айрис брала лист бумаги, ручку и садилась писать отцу письмо о том, как она живет, что чувствует, о друзьях, работе. Делилась с ним самыми тайными мыслями.

Каждое такое письмо, Айрис сжигала в огне, отправляя в мир мертвых. Ей было грустно, что данный вид почты работает только в одну сторону.

Девушка взяла ручку, бумагу и села писать:

“Отец….

Без тебя никто не задает мне личные вопросы. Никто не спрашивает, что я думаю и как вижу мир. Это пугает.

Анакреон теряет себя. А я ничего не могу сделать. Знаешь, дело в том, что я больше не хочу вытаскивать его. Он не делает выводы. Словно я инструмент, всегда буду рядом, помогу, буду думать за него в те моменты, когда ему самому думать страшно.

Я взяла у него кусочек мысли. Во мне горит надежда и это не хорошо.

Отец... .

Я хочу знать, что происходит с Креоном. Но это ложь. Папа, я слышу, что лгу себе в этом! На самом деле, я устала от него. Мне хочется решить его проблему, чтобы он прекратил убеждать меня, что его обращение с собой и мной - это любовь.

Папа, ты знаешь меня лучше всех.

Не может быть любви без заточенности разума. В этом, даже ты со мной поспорить не мог. Это то, в чем мы с тобой сошлись во мнениях, тогда на улице, когда мама старалась переделать меня с помощью магии. Я до сих пор не понимаю, зачем ты остался с ней? ”

Айрис вытерла слезы. Они бежали по лицу неслышно, как звезды сияют. И решила написать про работу и напарников.

“... обычно, просматривая дело, я сижу на диване, в обнимку с плюшевым, полосатым и неприлично длинным котом. В академии нас приучили радовать себя в мелочах. Никому не будет лучше, если я загонюсь в разумность, выжигая тонкие душевные черты из личности.

Ты всегда твердил мне, как важно соткать личность, что будет сиять равно звездам.

Анис развлекается с компактной видеоприставкой. Он стащил её у подростка на одном из заданий. Непозволительная роскошь воровать личные предметы у представителя другой цивилизации. Исключение, когда душа не может без этого петь.

А помнишь, пап, ты обменял свой клинок на амулет в виде звездочки с крыльями? - Айрис ревела и не могла остановиться. - Я не снимаю его, папа!!!

… у Марло есть игрушечная сова. С её помощью он концентрируется, раскачиваясь туда-сюда. Он тоже кот, но лишь мой, плюшевый - неприлично длинный. Сириус лишен такой птицы как сова. Папа, помнишь ты возил меня туда? - Айрис перевела дыхание. - Мне очень тебя не хватает. Так вот, однажды, заприметив одну из них на Земле, Марло не мог больше ни есть, ни спать, ни работать. Пришлось достать ему совенка из дуба с маленькими аметистовыми глазками. Мастер, у которого я выторговала эту прелесть, выжал из меня все соки. Продал за бесценок, а наслаждения от торгов выручил на полную стоимость.

Как дядя Альфред, - наконец, Айрис засмеялась, - его можно было заткнуть лишь хорошим торгом.

А еще рядом есть Бернелл. Папа, он бы тебе очень понравился!

Бернелл с детства обходится собственной головой. Как мама: ей, для счастья, хватало пары заклинаний, чтобы никто не мог увидеть, какая она на самом деле.

Бернелл единственный, чья душа вполне удовлетворена частью тела как деталью тонкой и ранимой натуры, что сокрыта, крайне глубоко, под толстым слоем трезвости оракула.

Пап, ты бы видел, что он вытворяет со своей головой!, - Айрис снова улыбнулась. - Дар провидца делает Бернелла непосредственным свидетелем злых и жестоких поступков каждый день. Он не может принимать участие на суде, зато показывает нам место преступления.

Знаешь, время от времени, мы отправляемся в сверхдалекие миры. Предварительно, ясен пень, используем заклинание, сокрывающее нас от взора его головы, чтобы отыскать редкие для неё украшения. И он радуется подаркам как дитя.

Воистину, папа, душа это кровь вселенной. И Бернелл яркое тому доказательство.

Хотя, знаешь, иногда мне кажется, что наши заклинания не работают и он все равно видит, какой подарок мы ему принесем. Но, поверь, радость его от этого не уменьшается!

Папа… я очень скучаю…”

В комнату постучали.

Айрис уже сожгла письмо и стояла у окна, размышляя над тем, с какой целью она лжет себе, создавая внутри надежду, которая после её же и похоронит.

Вошел Креон.

Вошел без приглашения и Айрис кожей ощутила электричество, поднимающихся из глубины, ярости и гнева. Как два титана в звериных шкурах, они распрямляли спины, вынимали мечи. Они были готовы к битве!

“ Он испытывает ко мне обладание, но не любовь и, уж тем более, дружбой в нем не пахнет! Зачем стучать, если входишь, не ожидая приглашения? ”

Вокруг маршала клубилась сила и охотник застыл на пороге.

- Что с тобой?

- Выйди! - рыкнула Айрис.

Она не знала, удастся ли ей держать себя в руках, если он не закроет за собой дверь с той стороны прямо сейчас. Хватит ли у нее силы пояснить ему в буквах, что он только что сделал.

- Айрис? - он потянулся к ней силой.

И в этом была его главная ошибка.

“Я больше не хочу себе лгать”, - подумала девушка и выпустила гнев и ярость наружу.

Охотник пролетел с десяток метров, прежде чем упал в коридоре. Электрический удар Айрис отбросил его мечом истины. И перед глазами Креона пронеслись картинки того, что именно увидела маршал в том, как он открыл дверь.

Охотник не мог это признать как истину. Не было в нем жажды обладания ею!

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒