XVIII. «Готьеее, пррриивет». «Я щас приеду»

«Ты дма? »

«Дома? »

«Я щас приеду»

Я уставился на эти сообщения в полном недоумении. Несколько минут обдумывал, как бы повежливее переспросить, но в конце концов сдался и написал прямо:

«Да, дома. Ты пьян? »

К счастью, ответа не последовало. Я попялился в смартфон ещё пару минут и положил его на место. В любом случае, встречусь с Оливером завтра в лицее и поговорю с ним насчёт этих сообщений. Спал я тревожно, мне снилось, что Скэриэл прислал мне сообщения, но я по ошибке их удалил.

XXII

Скэриэл вошёл в дом. Его губы кровоточили, щека слегка припухла, а тёмные волосы находились в полном беспорядке. Ослепительная улыбка его говорила о том, что вечер прошёл на ура, но внешний вид в целом констатировал обратное.

Он уехал с Хитклифом и Эдвардом около часа назад. Я привык, что меня не посвящают ни в какие дела, пока Скэриэлу не понадобится моя помощь. Тем более выглядеть назойливым при чистокровном я не хотел. Пока они шумно собирались, бегали, толкали друг друга и смеялись, я отсиживался в своей комнате. Не мог со спокойной душой наблюдать за этой парочкой: один только вид довольного Скэриэла, когда он находился рядом с тем выскочкой из семьи банкира, выводил меня из себя. Я предпочитал избегать конфликтов, чтобы не злить Скэриэла, поэтому приходилось исчезать всякий раз, когда рядом появлялся Хитклиф. Его светлые волосы, бледная кожа, образование, статус, даже то, как он завязывал шнурки, – всё доводило меня до белого каления.

Эдвард, после того как подвёз их до дома, вернулся в добром расположении духа и предложил сыграть в картишки, а чтобы игра не вышла пустой тратой времени, играли мы на деньги. Мне было нечем заняться; я убрался на втором этаже, привёл в порядок кухню и теперь бесцельно слонялся по дому в ожидании Скэриэла. В отличие от него, я в свободное время не читал, не учил латынь, не интересовался лекциями и онлайн‑ уроками. Иногда мне становилось стыдно, что я не стремился к самообразованию, как это делал он; я честно пытался взяться хоть за что‑ то, чтобы иметь хобби, потому что вряд ли мог назвать увлечением уборку по дому. Все мои попытки с треском провалились. Я не имел той усидчивости, которая позволила бы закончить хоть одну книгу или досмотреть лекцию. В своё время я взялся за чтение второсортного детектива – книга принадлежала Эдварду, – но начал клевать носом на третьей странице, а потом просто заглянул в конец и проспойлерил себе финал.

Когда Скэриэл занимался латынью, я с интересом наблюдал за тем, как он выписывает слова, разбирается с грамматикой или читает фразы вслух. Всё это мотивировало присоединиться к нему, но стоило мне открыть первый урок в учебнике, как весь интерес сходил на нет. Как сквозь дебри, я пробирался через первые грамматические правила, а моё произношение казалось чудовищным. Спустя десять минут я приходил к выводу, что не все созданы для учёбы.

Меня раздражало, с какой лёгкостью чистокровные учатся, но я восхищался тем, что Скэриэл не уступал им в этом. Может, поэтому меня так тянуло к нему. Он вдохновлял меня на большее, в то время как я сам себя вгонял в апатию. В доме без него становилось уныло, я не находил себе места, слонялся тут и там, раздражая своими вздохами даже спокойного Эдварда. Но стоило Скэриэлу засесть за книгу или уроки, как я мигом усаживался рядом или чуть поодаль, чтобы просто наблюдать за ним.

– Гляжу, вечер удался? – с осторожностью заметил Эдвард с дивана.

– Не то слово, – довольно изрёк Скэриэл, лёгкой походкой направившись к нам.

Я привстал, чтобы лучше рассмотреть его лицо. Эдвард присвистнул.

– А по виду и не скажешь, – отметил я.

Скэриэл плюхнулся между нами на диван прямо в пальто: руки в карманах, одна нога закинута на другую, улыбка до ушей. Я бросил беглый взгляд на Эдварда, тот фыркнул в ответ. Мы в нетерпении наблюдали за тем, как Скэр облизнул разбитую губу, вытащил руку из кармана и кончиками пальцев осторожно дотронулся до опухшей щеки. Он остался доволен, как будто получить по лицу было тем ещё наслаждением.

– Всё прошло даже лучше, чем я рассчитывал, – наконец сказал Скэриэл.

– Предположу, что рассчитывал ты на не самый тёплый приём, – усмехнулся Эдвард, поднимаясь.

– Я рассчитывал на то, что Уильям Хитклиф побурчит в мою сторону и просидит с кислой миной весь ужин, как это сделал Гедеон. Но…

– Но он, видимо, запустил в тебя тарелкой за столом? – громко предположил Эдвард с кухни. Я слышал, как он с шумом открыл морозильник.

– Лучше! – просиял Скэриэл. – Он не пустил меня и на порог своего дома. Встал, как упрямый баран, угрожал мне, и всё это на глазах у Готье. Кульминацией стала пощёчина.

При этих словах он повернулся ко мне и указал рукой на щёку, которая начала приобретать тёмно‑ красный оттенок. Я нахмурился, окончательно запутавшись в ситуации. Мистер Хитклиф вмазал Скэриэлу, а тот вместо того, чтобы возмущаться и проклинать чистокровного, с радостной физиономией рассказывает о произошедшем.

– На, держи. – Вернувшись с кухни, Эдвард протянул Скэриэлу замороженный горошек в яркой упаковке. – Приложи, чтобы снять припухлость. Не хватало тебе ещё ходить с синяками.

– Нет, спасибо, обойдусь, – отмахнулся Скэриэл. – Наоборот, хочу, чтобы синяки подольше оставались на лице. Готье долго будет приходить в себя, пусть чаще смотрит на последствия моей встречи с его отцом.

– Расскажешь, что задумал, или мы и дальше будем ходить вокруг да около? – нетерпеливо спросил Эдвард. Горошек остался у него в руках.

– Ты тоже не знаешь? – подал голос я.

– Нет, конечно, – хмыкнул Эдвард. – Предпочитаю следовать поговорке: «Меньше знаешь – крепче спишь». Но он сидит с таким самодовольным видом, что мне теперь тоже любопытно. Так что произошло?

– Ты же их подвозил, – заметил я.

– Ну да, Скэриэл сказал только подвезти и под любым предлогом уезжать.

– Вы закончили трепаться или мне подождать? – с улыбкой поинтересовался Скэриэл.

Эдвард хмыкнул, небрежно опустил упаковку на пол и уселся поудобнее.

– Мистер Уильям Хитклиф сегодня предстал во всей красе. Он был зол как собака, не мог держать себя в руках и выплеснул весь гнев на меня, – принялся вдохновенно повествовать Скэриэл, наслаждаясь всеобщим интересом.

– А ты? – нетерпеливо спросил я. Скэриэл отряхнул невидимую пылинку со своего плеча.

– Я был очень вежлив, миролюбив и тактичен. Пытался успокоить мистера Хитклифа и всё ему объяснить. Готье перепугался до усрачки.

– К чему была эта сцена? – Эдвард задумчиво уставился на него.

– На первый взгляд просто Глава семейства накричал на соседского мальчишку. Но для Готье, – Скэриэл потянулся, разминая тело, – это очень важная сцена. Всегда уважаемый и любимый отец, чистокровный в десятом поколении, пример для подражания, предстал в образе безумного, вспыльчивого, жестокого тирана. А соседский мальчишка, – он указал на себя, – полукровка, друг по играм, повёл себя прямо противоположным образом. Готье давно пора было открыть глаза на отца. Чистокровные – это обычное, ничем не отличающееся от полукровок и низших сословие.

– И что, по‑ твоему, он поведётся? – нахмурился я.

– Уже повёлся. Его вся эта ситуация очень впечатлила.

– Он реально тупой?

– Попридержи коней, Джером. – Скэриэл грубо оборвал меня. – У меня не было отца, но даже я знаю, что отец очень важен для любого ребёнка. Особенно если он хороший пример для подражания. Уильяма Хитклифа уважают в семье и на работе. Я не мог полноценно влиять на Готье. Если бы у него были хорошие отношения с Гедеоном, то для меня это тоже было бы проблемой. Но, к счастью, Готье и Гедеон почти не общаются. С отцом он тоже не в близких отношениях, но я вижу, как он относится к нему.

– А теперь Хитклиф‑ младший уже не может уважать отца как прежде, потому что тот несправедливо поступил с тобой, – догадался Эдвард.

– Да, – подтвердил Скэриэл. – Как вы помните, у Готье бзик на справедливости. Он может терпеть несправедливость по отношению к себе, но ему становится дурно, если что‑ то подобное происходит с другими.

– Что бы ты сделал, если бы Уильям Хитклиф держал себя в руках весь вечер, как и Гедеон? – спросил Эдвард.

– Я просчитался тогда с Гедеоном. Он стойко терпел мою болтовню в тот вечер за ужином. А я рассчитывал, что своим дружелюбием доведу его. Но он держался ради Готье.

– Я думал, что он почти не общается с младшим братом… – задумчиво произнёс Эдвард. – Ну, знаешь, мне казалось, по твоим рассказам, что Гедеону плевать на Готье.

– Это точно. Их разговоры за неделю можно по пальцам одной руки пересчитать. Но…

– Но? – переспросил я, когда Скэриэл загадочно замолчал.

– Но Гедеон очень любит Готье, оберегает его, чуть ли не пылинки сдувает. Вот с ним надо быть начеку.

– Что? Как это может быть? Как ты это понял? – выпалил я. – Ты всё это время рассказывал иначе.

Скэриэл поднялся, не спеша снял пальто и отбросил его на спинку дивана. Он небрежно провёл рукой по волосам и ещё раз облизнул разбитую губу. Кажется, это войдёт в список его дурных привычек.

– Помните тот случай, когда этот придурок, Оскар, повёл Готье в клуб? Гедеон чуть не разнёс здание в щепки, когда выбивал из менеджера видеозаписи. И он угрожал, что если кто‑ то ещё посмеет прикоснуться к его младшему брату, он собственноручно закопает его на заднем дворе. – Скэриэл медленно наматывал круги по гостиной, как опытный детектив собирая кусочки пазла в единую в картину. – Он лично забрал Готье отсюда, хотя мог отправить Кевина. Затем он избил Оскара и провёл в полиции ещё несколько часов, скрывая причину драки. В тот же вечер пригласил меня к столу, терпел болтовню и даже разрешил переночевать в его доме. Это была благодарность за то, что я вытащил Готье из клуба. Сегодня он хотел меня подвезти, но Уильям запретил. Так что я заказал такси до дома.

– И Готье не понимает, что старший брат о нём заботится?

– Да, Эдвард. Иногда мы бревна в глазу не замечаем. Готье вбил себе в голову, что брат его в лучшем случае игнорирует, а в худшем – ненавидит.

– Это тупо, – не сдержался я. С каждым словом Скэриэла я всё больше убеждался, что Хитклиф туп.

– Знаете, что я вам скажу? Сейчас всё становится понятным, когда я на блюдечке преподнёс все факты, разжевал и по полочкам разложил, но если не анализировать каждый поступок, а просто смотреть на то, как Гедеон мастерски изображает безразличие, то да, будешь уверен, что тебя не любят.

– Почему Гедеон так себя ведёт? – спросил Эдвард.

– А вот это хороший вопрос, над которым я бьюсь уже долгое время, – пожал плечами Скэриэл. – Может быть, это его стиль общения.

– Ты не ответил на мой вопрос. Что бы ты делал, если бы мистер Хитклиф сдержался?

– Я помню о твоём вопросе. И тут мы с вами переходим к раскрытию моей очень важной пешки. – Скэриэл взмахнул рукой, как волшебник на выступлении. – Та, что всегда оставалась за кадром, но держала меня в курсе всего, что происходит в доме. Та, что безропотно выполняла всё, о чём я её просил. Моя милая и тихая Лора.

– Кто это? – удивлённо спросил я.

– Понятия не имею, – хмыкнул Эдвард.

– В этом и есть её прелесть. Она всегда в центре событий, но незаметна. Она племянница Сильвии, домоправительницы.

– Как ты добился того, чтобы она помогала? – осведомился Эдвард.

– Проще простого, – раздражённо изрёк Скэриэл. – Она влюблена в меня. Пара комплиментов, глупых обещаний и скромных поцелуев. Она мила, но наивна. Верит любому моему слову. Уверена, что ради неё я прихожу по ночам. Сама себе напридумывала, а я только поддерживаю эту мысль.

– Всё ясно, ты охмурил прислугу. И что она для тебя успела сделать?

– Много чего, всего не перечислишь. Вот сегодня в её задачу входили все возможные варианты, чтобы разозлить Уильяма Хитклифа: она пролила на него кофе утром, вытащила из его папок парочку важных договоров и сожгла в камине. Мистеру Хитклифу пришлось срочно возвращаться домой, ведь он думал, что оставил договоры в своём кабинете. Так он узнал, что Готье сбежал. К этому времени я позвонил Сильвии и предупредил ее о произошедшем. Сильвия доложила Уильяму Хитклифу. Он разорался, Лора говорит, кричал и ругался громко, но время поджимало, и он помчался на работу без договоров. Я заплатил полукровке, который работает на территории банка, ухаживает за газоном, так вот, он порезал шины автомобиля Уильяма. После работы мистеру Хитклифу пришлось ждать, пока водитель разберётся с запаской, но, не дождавшись, он вызвал такси. Дома его ждала Биби, которая потеряла свои любимые пуанты и очень из‑ за этого расстроилась. Лора их спрятала. Такими темпами к вечеру мистер Хитклиф был не то что не в настроении, он просто рвал и метал. А тут мы как нельзя кстати. Сбежавший сын и его дружок‑ полукровка. Идеальный кандидат для того, чтобы выплеснуть всё, что накопилось за день.

– Это… жестоко, – выдохнул Эдвард.

– И это сработало, – удовлетворённым тоном подытожил Скэриэл.

На его телефон пришло несколько сообщений; он бегло просмотрел их и с ухмылкой убрал мобильный обратно в карман.

– Готье строчит мне, – пояснил Скэриэл, улыбаясь так, будто выиграл в лотерее.

Я нервно поёрзал на месте и раздражённо выдохнул. Скэриэл лёгкой походкой направился к лестнице, чуть ли не насвистывая на ходу.

– Сыграем ещё партию? – предложил Эдвард.

Я отрицательно замотал головой.

– Знаешь, не хочу лезть в ваши отношения, – неловко начал он, убирая карты в коробку, – но лучше тебе не надеяться ни на что.

– Что? – непонимающе переспросил я, хотя прекрасно всё понял. И слепой бы заметил мои чувства.

– Джером, ты нормальный парень, и мы с тобой уже давно знакомы, но… – Он настороженно посмотрел на лестницу, убедился, что Скэриэл вне зоны слышимости, и продолжил, чуть понизив голос: – Но Скэриэл отличный манипулятор, он находит больное место у каждого и активно этим пользуется. Лучше, если ты будешь держать свои чувства под контролем.

– Я всё держу под контролем, – грубо ответил я и замолк.

– Без проблем, – примирительно проговорил Эдвард.

Он поднялся, захватив пачку с горошком, и направился на кухню. У меня испортилось настроение, поэтому я не придумал ничего лучше, чем подняться к себе в комнату. Я хотел поскорее скрыться с глаз Эдварда, как будто одно его присутствие вгоняло меня в краску. Мои чувства к Скэриэлу росли в геометрической прогрессии. Вместе с тем ревность снедала меня изнутри. Я еле терпел Хитклифа, но, когда узнал о том, что помимо чистокровного есть ещё и некая Лора, о которой мне ничего не известно, стало ещё сложнее держать себя в руках.

Я торопливо прошёл мимо комнаты Скэриэла, но тот окликнул меня. Я набрал в лёгкие побольше воздуха и вошёл.

– Ты не знаешь, где моя серая футболка? – добродушно спросил он.

– Футболка с котом?

– Нет, однотонная. – Скэриэл снял рубашку и бросил её на кровать.

– В стирке, – я сглотнул, отвернувшись.

– Жаль, – раздалось за моей спиной, намного ближе, чем я мог предположить. – Ты обиделся?

– Нет.

– Хорошо. Я уж было подумал, что ты ревнуешь. Из‑ за Лоры. – Он дотронулся до моего локтя, и я мигом вспыхнул.

– Мне всё равно.

– Правда? – игриво переспросил Скэриэл. – Реакция твоего тела говорит об обратном.

Я попытался отпрянуть, но не вышло. Скэриэл крепко сжал моё плечо, отчего я чуть не вскрикнул.

– Прости, – без капли сожаления произнёс он, когда я повернулся к нему.

Стыдно признавать, но даже это болезненное прикосновение мне понравилось. Скэриэл сел на кровать и заинтересованно посмотрел в мою сторону. Я увлечённо полез в шкаф, как будто не существовало занятия более интересного, чем поиск футболки.

– Завтра утром тебе нужно будет поехать с Эдвардом и навестить Ноэля.

– Не хочешь к нам присоединиться? – ляпнул я, не подумав. Обстановка мигом накалилась. Я почувствовал спиной, как Скэриэл напрягся. – Прости. Я ступил.

– Да, ступил, – хмуро бросил он.

Я молча вынул серую футболку с котами и протянул Скэриэлу. Он не взял её, и пришлось подойти ближе, чтобы положить футболку на кровать. К моему облегчению, Скэриэл не смотрел на меня. Он недовольно уставился вперёд, нахмурившись, и в целом выглядел очень недовольным.

– Ноэль в детстве был той ещё занозой в заднице, – внезапно начал я, сам не понимая зачем. Тема Ноэля Джонса всегда была опасной в этом доме. Я ожидал, что сейчас Скэриэл обозлится и выставит меня из комнаты, но он внезапно устало вздохнул и выдал:

– Не то слово. Вечно лупил меня и доставал. Как же я его ненавидел.

В голосе его не чувствовалось ни капли гнева. Скэриэл просто вспоминал давно минувшие дни в интернате.

– Я помню, что однажды он столкнул тебя с лестницы. Сколько тебе было?

– Не помню. – Скэриэл надел футболку и, сгорбившись, спрятал лицо в ладонях.

Мы замолчали. Он выглядел сейчас ранимым. Я не знал, что делать, чтобы не ударить в грязь лицом. Казалось, что самым разумным будет обнять его.

– Не могу спокойно на него смотреть, – внезапно произнёс Скэриэл тихим голосом.

– На Ноэля?

– Да, – не поднимая головы, сказал он. – Пожалуйста, поезжайте завтра с Эдвардом, проверьте, как он, не нужно ли ему чего‑ то, заботливая ли сиделка, не обижают ли его соседские мальчишки.

– Почему ты так добр к нему?

Скэриэл молчал, шумно дыша, как будто пытался успокоиться.

– Я как‑ то забрёл слишком далеко в Запретные земли. Это была незнакомая улица. Я даже сейчас не вспомню, где она точно находилась. Там было полно бродяг и беспризорников. Обычный контингент. В переулке я заметил какую‑ то возню. Кого‑ то избивали, а жертва при этом не пыталась сбежать: просто плакала и умоляла остановиться. Мне этот голос показался очень знакомым.

Я встал на колени перед Скэриэлом так, чтобы его лицо оказалось на одном уровне с моим. Он закрылся руками. Его голос дрожал, а плечи поникли.

– Это был Ноэль? – тихо предположил я.

– Да. У него была сломана нога и пара рёбер. Он не мог ходить. Плакал, как ребёнок. Ты видел его. Он ведёт себя как пятилетка. Как будто дитя в теле подростка.

– Ты его спас от них. Не знаю, что с Ноэлем произошло, но он правда всегда ждёт тебя.

– Ты не понимаешь, – помотал головой Скэриэл. – Я во всём виноват.

– Но не ты избивал его в переулке.

– Но я стал соучастником, – внезапно всхлипнул он. Я запаниковал.

– О чём ты?

– Ты сбежал к тому времени из интерната. Ноэль не давал мне житья. Бил, издевался, оскорблял. Господи, как я его ненавидел! Всем сердцем. Он поймал меня во дворе, замахнулся камнем, и я впервые прибегнул к тёмной материи, сам не понимая, что творю. Это была резкая чёрная вспышка, которая отбросила Ноэля на другой конец двора. Он ударился головой. Мне кажется, что‑ то в тот день произошло с ним. С его разумом.

– Ты не виноват. Он давно тебя простил, ведь ты делаешь всё для него сейчас.

– Но я себя не простил. – Скэриэл поднялся, вытер слёзы тыльной стороной ладони и ощетинился. – Я обрёл эту силу, когда Ноэль чуть не проломил мне голову, – глухо произнёс он, вытягивая руку ладонью вверх. На ней появился маленький тёмный огонек, который рос с каждым словом. – В ответ я сломал ему жизнь.

Я испуганно отступил назад, с опаской наблюдая за тем, как чёрное пламя разгорается.

– Сколько бы я ни бился, у меня не получается обуздать свою силу. Я чувствую гнев каждый раз, когда использую её. Иногда я боюсь, что окончательно сойду с ума.

Он стиснул руку в кулак, и пламя исчезло.

– Нас всегда учили, что низшие не могут владеть тёмной материей, а полукровки должны довольствоваться малым, – произнёс он, глядя на свои руки. – Что, если мы имеем тёмную материю, но при использовании она сводит нас с ума? Что, если, используя силу, я рехнусь?

– Я не знаю, Скэриэл.

– И я, – тихо согласился он. – Но я уверен, что в каждом из нас есть эта способность, что бы там ни говорили чистокровные. Я словно меж двух огней. С одной стороны, я не могу простить себя за то, что совершил с Ноэлем. Это всегда будет на моей совести. С другой стороны, эта сила… Быть может, это должно было произойти? Что, если я получил силу в обмен на жизнь Ноэля? Я обрёл её, когда защищался. И Ноэль стал жертвой. Иногда мне кажется, что я схожу с ума, просто думая об этом. Часто голова раскалывается, но я делаю вид, что всё в порядке. Даже когда я с Готье или с вами.

– Скэриэл…

– Завтра я буду жалеть о том, что признался. Мне не нужна твоя жалость. Я могу о себе позаботиться…

Я подошёл и насильно обнял его. Он попытался вырваться, затем обмяк и затих. Спустя несколько долгих секунд Скэриэл обнял меня в ответ, сначала робко, но вскоре прильнул ко мне. Его голова покоилась на моём плече. Я что‑ то шептал ему на ухо и успокаивающе гладил по спине.

Мне хотелось хоть немного помочь, забрать его тревогу. Он всегда изображал уверенного в себе парня, но ему было только шестнадцать. Скэриэл привык казаться сильным – и сам не ожидал, что может позволить себе расклеиться. Он с успехом искал болевые точки у других, хотя сам был сплошной болью.

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 151617 18 19 20 Следующая ⇒