«ты же пошутил, да? где я достану тебе долбаный смокинг???»

⇐ ПредыдущаяСтр 8 из 20Следующая ⇒

«ты же пошутил, да? где я достану тебе долбаный смокинг??? »

Признаюсь, я получал истинное удовольствие от того, как сейчас вёл себя Скэриэл.

«Вот ты паникер. Будет тебе смокинг, я устрою. Снов», – ответил я.

«снов тебе и мистеру птичке».

«Его зовут Килли».

«ЕгО зОвУт КиЛлИ».

«иди в жопу».

«ИдИ в ЖоПу».

«Придурок».

«сАм пРиДуРок».

«Ща блокну твой номер». – Обычно эта угроза всегда срабатывала.

« Снов Килли: ))))»

Леон посмотрел на меня так, словно не верил своим ушам. Как будто я ляпнул что‑ то, что выходило за рамки дозволенного в светской беседе. Я стушевался под его ошарашенным взглядом. Что, если я, забывшись и уйдя в свои мысли, как это часто бывало, предложил ему что‑ то запретное?

Но нет, я просто спросил, можно ли Лоу посмотреть его выступление сегодня вечером.

– Тот… полукровка? – промямлил Кагер. На его лице отразился ужас, как будто мы заговорили о Сатане. Моя богатая фантазия сразу подкинула образ Скэриэла с острыми рожками и в красном плаще.

– Его зовут Скэриэл Лоу. Гедеон не сможет пойти, и отец тоже. Я надеялся, что ты не будешь против Скэра, – отчеканил я заранее заготовленную речь.

– Но… – запнулся Кагер. Я видел, как он пытался подобрать слова, скорее всего, чтобы не обидеть меня. – Но он полукровка… ему это будет интересно?

– Он с удовольствием посмотрит твоё выступление. – Мой голос прозвучал увереннее некуда, но Леон недоверчиво смотрел на меня. Как будто я торжественно заявил, что в театр приду с пони на верёвочке и не потерплю никаких возражений.

– Даже не знаю. – Он нерешительно встал у окна и, с минуту растерянно помолчав, добавил: – Ну, если ты этого хочешь, то пусть приходит.

Большой перерыв в лицее длился сорок пять минут. Мы только закончили обедать и направились на лекцию по истории.

Я долго не решался спросить Леона насчет Лоу, но тянуть дальше уже было нельзя. Оставалась последняя лекция, и потом мне нужно было по дороге подобрать Скэриэла и отправиться в магазин за смокингом. Я предупредил Кевина, и в назначенное время он должен был ждать меня у лицея.

– Он хочет больше узнать о балете. – Я уселся на широкий подоконник и пристроил рядом рюкзак. До пары оставалось ещё добрых десять минут. Жестом я предложил сесть и Леону, но он мягко помотал головой. Подперев спиной стену, он посмотрел в сторону от меня и махнул кому‑ то из знакомых рукой.

– Почему?

– Он любопытный, – хмыкнул я, садясь полубоком. – Любит историю, литературу, немного интересуется искусством.

В очередной раз Леон уставился на меня, словно я говорил о вещах, которые просто не укладывались в его голове.

– Знаешь, ты только не обижайся, – замялся он. – Бернард говорил, что у тебя появился ручной полукровка. Я думал, что он так шутит.

Я мигом вспыхнул. Бернард – то ещё трепло. Он мне не нравился, и я был рад, что он не учится в нашем лицее. Не знаю, как бы я выдерживал его постоянное присутствие и болтовню. Иногда, правда, он был ничего, если только не вел себя как пуп земли.

– Скэриэл мой друг, и если у тебя или у кого‑ то ещё с этим проблемы, то говори сразу. – Мой серьёзный тон мигом напугал собеседника. Я заткнулся и почувствовал себя конченым тупицей. Сорвался на Леоне без причины, ведь знал же, что он неохотно идёт на контакт с полукровками. Одно дело, когда они работают на тебя, там практически нет личного общения. Всё в пределах установки «начальник – подчинённый». Но другое дело – дружить с полукровкой. Для Леона это было чем‑ то за гранью.

– Никаких, Готье. – Кагер посмотрел на меня, затем вспыхнул и опустил голову. Я повернулся назад и увидел то, что его так задело за моей спиной.

На другом конце коридора в окружении друзей с нагловатым видом подпирал стенку парень из параллельного класса. Я не знал, как точно его зовут, может, Клив или Клайв. Он толкал щёку с внутренней стороны языком и поступательными движениями рукой имитировал минет. Добившись нужной реакции от Леона, он громко засмеялся. Окружавшие его друзья подхватили гогот.

– Ты не должен ему позволять так издеваться.

Леон выглядел как человек, давно смирившийся со своей участью.

– Всё нормально. Это же Клив. Я уже привык.

Я показал этому засранцу средний палец. Он рассмеялся ещё громче.

– Вот мудак. – Я мотнул головой в сторону Клива.

Леон с лёгкой улыбкой посмотрел на меня.

– Кажется, ты перенял что‑ то у своего друга, – после недолгой паузы произнёс он.

Я пожал плечами в ответ.

– Леон, где твоё пидорское трико?! – крикнул нам Клив. Со всех сторон раздался смех.

Я хотел было сказать ему пару ласковых, но Кагер молниеносно схватил меня за руку.

– Пожалуйста, не надо. Не лезь, – прошептал он с мольбой.

Я потерял дар речи. Почему Леон Кагер позволяет к себе так относиться? Он с лёгкостью мог разделаться с Кливом при помощи тёмной материи. Леон был одним из первых учеников по этой дисциплине. Его уровень владения телом заметно выше, чем у других, благодаря постоянным тренировкам. Даже если Леон не хотел применять тёмную материю, его дядя всё ещё оставался главным начальником полиции в Центральном районе Ромуса. Кто в здравом уме станет приставать к детям из полицейских семей? Только такие безмозглые типы, как Клив.

– Если этот убогий ещё раз что‑ то вякнет, я натравлю на него Скэриэла.

– Или Гедеона, – шутливо добавил Леон.

– Эй, не будь так жесток! Я хочу поколотить его, а не убивать.

Мы захохотали.

К счастью, Клив и его банда ушли раньше нас. Клив был не первым, кто мучил Леона, но делал он это с завидной регулярностью. Насколько я знал, Клив Маккинзи не входил в число успешных учеников. Возможно, кто‑ то и мог оценить, с каким усердием он мучил Леона, но я сдерживался из последних сил, чтобы не размазать его по стенке. Сдерживался в первую очередь из‑ за Леона, который каждый раз умолял меня остановиться. Ещё я опасался реакции отца и брата.

Мы медленно побрели в свой кабинет, обсуждая сегодняшнюю постановку Леона, как вдруг мимо нас пронеслись близнецы Брум. Они тоже направлялись на лекцию по истории.

– Не хочу! – недовольно проговорил Оливер, отдернув руку, когда сестра попыталась схватить его. Они остановились посреди коридора.

– Но так надо, – не унималась Оливия.

– Я никому ничего не должен, даже ему! – Он посмотрел на сестру, грозно сдвинув брови. Оливия опешила. Они были так похожи, что казалось, у меня в глазах двоится.

Оливия резко развернулась, её волосы волной взметнулись вверх, как в рекламе дорогого шампуня.

– Оливия! – раздался недовольный голос брата, когда она пронеслась мимо нас и скрылась за углом. Он стремительно последовал за ней, не обратив на нас никакого внимания.

– Ух ты, – спустя мгновение проговорил Кагер. – А я думал, они никогда не ругаются.

Я завис на пару минут. Даже споря, близнецы были прекрасны. Кажется, рядом с ними я терял голову и вёл себя как последний придурок.

– Земля вызывает Хитклифа, приём, – лукаво шепнул Кагер мне на ухо.

Я помотал головой.

– Ничего не говори, – простонал я, закатывая глаза. – Идём на историю.

– Конечно‑ конечно, – миролюбиво выдал Леон. Моя влюблённость его явно веселила.

– Как думаешь, о ком они говорили? – спросил я.

Мы подходили к нужному кабинету.

– Не знаю, но, видимо, о ком‑ то, кого Оливер на дух не переносит, – тихо предположил Леон.

Я курил вторую сигарету за последние полчаса. Никак не мог унять дрожь в руках. Вчера я видел Ноэля. Если в том, что с ним произошло, виноват Скэриэл, должен ли я остерегаться его?

У меня нет своего дома. Нет работы. Нет семьи. До недавней встречи со Скэриэлом я практически жил на улице и умирал от голода. Но сейчас сижу в его пустом особняке в центре, нет, вы только поглядите, я умыт, одет, от меня не несет за сотню миль, и я даже плотно позавтракал утром. Не знаю, в каких мы отношениях с ним, но ясно, что я завишу от него.

– Джером. – Скэриэл вошёл на кухню и уселся напротив меня; в растянутой толстовке и широких спортивных штанах, которые будто вот‑ вот должны были слететь с его худощавых бёдер, он выглядел безобидным. Кто бы мог подумать, что Скэриэл умело плетёт интриги. Он потянулся к моей пачке сигарет и достал одну – я отвернулся, рассматривая сахарницу у окна, – Скэриэл глубоко затянулся. – Поедешь в Запретные земли. Держи.

Он протянул мне чёрную папку. Его рука выглядела слишком тонкой и длинной в этом широком рукаве. Как будто он натянул на себя мешок. Волосы торчали в разные стороны, да и в целом он был похож на воробья, успевшего подраться за хлебные крошки. Судя по выражению лица, бой этот Скэриэл продул по всем фронтам.

Надпись на первой странице сообщала о покупке дома на имя Эдварда Лоу где‑ то на отшибе Запретных земель. В такой глуши и я бы побоялся ходить. Там живут отбросы даже по меркам низших.

– Что это?

– Мой новый дом. – Он выпустил клуб сигаретного дыма. – Штаб для полукровок и низших. – На этих словах он улыбнулся. – Займёшься им. Эдвард поможет.

– Твой дом? В документах указано, что он принадлежит Эдварду, – недоверчиво продолжил я.

– Ой, не тупи. – Скэриэл посмотрел на меня как на умалишённого. Он заёрзал на месте, усаживаясь удобнее: одну ногу вытянул на соседний стул, вторую прижал к груди. – Я несовершеннолетний. Конечно, по документам он принадлежит не мне.

– И что мне, блин, делать там? Наводить порядок, готовить ужин и ждать тебя с работы? – огрызнулся я в ответ.

– Ха, если бы ты всё это умел. – Он повеселел от моей шутки. – Наймёшь людей, человек пять, не больше. Лучше бери полукровок. На первом этаже устроим центр помощи, например, каждый вторник и пятницу – или сам выбери дни, мне не принципиально – будешь кормить детей и подростков с улицы. Горячие обеды и ужины. Готовить будут полукровки, а то своей стряпнёй ты отравишь полрайона. Чистокровные, конечно, будут тебе благодарны. – Он оскалился. – Деньги передам через Эдварда. Он тоже будет проверять тебя.

– Зачем всё это? – Я знал, что Скэриэл не изверг, но и меценатом его назвать язык не поворачивался. Он во всём искал выгоду, думал на пять ходов вперёд, но я не понимал, какую цель он преследует. Сейчас всё это выглядело просто бессмысленной тратой денег, времени и сил. Конечно, отказаться я не мог. Он кормил меня, дал крышу над головой и помог с документами, так что я был у него в долгу.

– Мне нужна будет поддержка низших и полукровок. Пропаганда лучше всего усваивается детскими умами. Мы их накормим, объясним, как устроен мир, разрешим войти в наши ряды, и они сами не успеют опомниться, как уже будут верить мне, – моментально отозвался Скэриэл.

– Ты готовишь собственную армию? – Я хотел пошутить, но Скэриэл хитро улыбнулся и промолчал, словно я попал в точку.

Он театрально поднял руку и, размахивая в такт, громко запел:

Идём, сыны страны Родныя!

День славы взрезывает мрак.

На нас поднялась тирания,

Взнесён окровавленный стяг.

Затянувшись, он продолжил:

Allons enfants de la Patrie,

Le jour de gloire est arriv é!

– Французская песня. Слышал что‑ нибудь о якобинцах? – внезапно начал он, уставившись на меня с интересом.

– Нет, – честно ответил я. «Якобинцы» звучало как название экзотической породы собак.

– Полезно будет почитать про Французскую революцию, – бросил Скэриэл, потеряв ко мне всякий интерес.

Я знал Скэриэла с семи лет – моя мама спилась, и мне пришлось переехать в интернат. Ему тогда было около шести, и он почти ни с кем не дружил.

Скэриэл жил в этом интернате с рождения. Мне рассказывали, что его нашли младенцем на городской свалке. Собака сторожа услышала плач, несущийся из гор мусора. Таких историй у нас была масса. Непутёвые мамаши вечно бросали своих детей в Запретных землях. Ещё пуповина не зажила, а ребёнка уже можно найти под ближайшим кустом. Денег на воспитание детей, как и на контрацептивы, ни у кого не было.

Никто уже не помнил, как Скэриэл получил своё имя. Быть может, его так назвала нянечка, которая первой взяла младенца на руки. Фамилии брошенным младенцам в интернате не давали до выпуска, а Скэриэл сбежал оттуда после меня, поэтому я удивился, когда он показал свои новые документы, где было указано, что теперь он – Лоу.

Но удивительнее всего было то, что у него водились деньги. Не просто деньги, а большие суммы, которые я только во сне мог увидеть.

Он подделал документы, купил дом в центре, сдружился с чистокровным, а теперь вот решил открыть центр пропаганды, но для чего, я так и не понял.

– Хорошо. – Я затушил сигарету в пепельнице и произнёс после недолгой паузы: – А что с Ноэлем делать?

Ноэль Джонс вечно доставал его в интернате. Ходил за ним по пятам, толкал, бил, обзывался, воровал его еду и вещи. Ноэль был ходячей катастрофой для Лоу. Скэриэл постоянно ходил с синяками по всему телу. Я не знаю, что потом произошло с этими двумя, потому что сбежал из интерната, когда мне было двенадцать лет. В этом возрасте у нас многие сбегали.

Знал бы я, что на улице совсем не весело, что мне придётся таскать еду, залезать в сумочки и карманы зазевавшихся прохожих, – остался бы в интернате. Всё же это лучше, чем мёрзнуть на улице. Зимы в Запретных землях беспощадны. Многие мои уличные друзья замерзали по ночам, когда не спасал ни огонь, ни два или три слоя одежды. Утром они уже не просыпались.

– Тебе какая разница? – Скэриэл настороженно посмотрел на меня. Любой разговор о Ноэле Джонсе сбивал с него всю спесь. Возможно, Ноэль был его больной темой, о которой он предпочитал ни с кем не говорить.

– Просто любопытно.

– Любопытство сгубило кошку.

Я промолчал.

Ноэль жил в маленькой деревне на юге Октавии. Всё, что я знал, это что за Ноэлем был организован постоянный уход на деньги Скэриэла. Ноэль абсолютно ничего не умел. Его развитие остановилось на уровне шестилетки, когда ему шёл шестнадцатый год.

Когда он меня увидел, то обрадовался, начал пританцовывать и тянуть руки для объятий. Я был в ужасе. Что с ним случилось и как это произошло, конечно, никто там не знал. Скэриэл агрессивно давал понять, что не намерен прояснять что‑ либо, связанное с Ноэлем. Но я готов поклясться, что, когда видел его в последний раз в интернете, ему было одиннадцать и он ничем не отличался от остальных.

Скэриэл ревностно следил за условиями его проживания: менял ему место жительства, если соседские дети начинали обижать; менял сиделок, стоило нам передать просьбу Ноэля; каждую неделю отправлял в деревню Эдварда, чтобы передать деньги. Но сам Скэриэл так ни разу за всё это время не съездил навестить Ноэля. Он как будто боялся увидеть его в таком состоянии.

Ноэль постоянно говорил о Скэриэле. Спрашивал, когда он приедет или когда позвонит, словно Лоу был его отцом или потерянным братом. «Скэриэл то, Скэриэл сё». Я слышал эти разговоры Ноэля сутки напролёт, пока находился рядом. Какой Скэриэл хороший, а когда он приедет? Завтра? Послезавтра? Позвонит сегодня? Да, конечно. Мне было тошно, словно я вру наивному ребёнку.

Ещё мне не нравился чистокровный, Готье Хитклиф, с которым сдружился Скэриэл. Я не мог взять в толк, о чём вообще можно разговаривать с чистокровными. Они, помешанные на себе и своих эгоистичных запросах, относились к нам, как к грязи на подошве своих ботинок.

Лоу постоянно ошивался в доме этого чистокровного, ел там, ночевал. Порой я не видел его неделями. Всё это время я слонялся здесь или в Запретных землях без дела, ожидая, когда снова понадоблюсь ему. Недавно Скэриэл умудрился привезти чистокровного домой. Тот был в отключке, поэтому нам пришлось вдвоём затаскивать его на второй этаж. Мне не понравилось, что Скэриэл уложил его в свою кровать. Эдвард как раз ночевал в доме у Ноэля, и мне пришлось прятаться в его комнате. Скэриэл строго‑ настрого запретил показываться утром на глаза чистокровному.

– Готи, подними руки. – Скэриэл ласково разговаривал с ним. Тот был под кайфом и безропотно слушался. Я помог стянуть с него рубашку. Его кожа была мягкой на ощупь, а руки – нежными и ухоженными, как у девушек. Руки, которым никогда прежде не приходилось заниматься тяжёлым трудом. Тогда я впервые задумался о разнице между нами, даже в таких мелочах: мои руки были в мозолях, с грязными, обломанными ногтями.

– Зачем ты его раздеваешь? – шёпотом спросил я, поддерживая чистокровного, пока Скэриэл осторожно снимал с него брюки.

– Он не любит спать в одежде.

Какая, к чёрту, разница, как он любит спать?!

Увидев на моём лице недовольство, Скэриэл раздражённо выдохнул и произнёс:

– Выйди.

– Но… – растерялся я.

– Джером. Выйди, – прошипел Скэриэл.

Позже я зашёл ещё раз глянуть на чистокровного. Он действительно спал без одежды. У меня глаза на лоб полезли, когда я понял, что Скэриэл собственноручно сложил его одежду.

Иногда я занимался уборкой в доме: хотел быть полезным в те дни, когда Скэриэл ничего мне не поручал, но давал деньги на личные расходы. Я складывал его вещи, мыл посуду и полы, протирал пыль. Собирал разбросанные по углам книги. Скэриэл абсолютно не следил за своими вещами. Я находил его книги даже в ванной. Они были мокрые или с пожелтевшими страницами. Он не держался за вещи, мог отдать любую футболку или рубашку и ничего не имел против того, чтобы самому ходить в чужой одежде. В первое время я стеснялся пользоваться его гардеробом. Всё ещё помнил времена, когда в интернате каждый трясся над своими пожитками и, чуть что, устраивались целые бойни за перчатку или шапку. Но Скэриэл мог без спроса взять что‑ то из моего скудного гардероба, который я берёг как зеницу ока. Со временем я понял, что в этом доме я могу надеть всё что захочу, и Лоу не прогонит меня метлой за порог.

В то утро я тихо вышел из комнаты Эдварда, когда они болтали на кухне. Они шутили, хихикали, обменивались непонятными мне словами, скорее всего, из литературы или истории. Это был не тот Скэриэл, которого я знал. Он так легко и непринуждённо вёл с чистокровным беседу, что меня затопила чёрная зависть.

Скэриэл наслаждался разговором. Меня это поразило, ведь в самом начале он как‑ то обмолвился, что чистокровный ему нужен для дела. Ничего личного, только далеко идущие планы. Но я уже сомневался в этом. Быть может, Скэриэл попал в собственную ловушку. Или он мастерски играл роль лучшего друга, да так искренне, что даже я поверил в его дружбу с чистокровным.

Ради этого Хитклифа мне пришлось следить за работницей клуба, Билли. И за чистокровным Оскаром Вотермилом. Эдвард по требованию Скэриэла сделал мне поддельные документы, подтверждающие, что я полукровка, но я всё равно трясся от страха, когда мимо проезжала полицейская машина. Я ненавидел чистокровных, ненавидел центр и ненавидел полицейских. У них было оружие, и они владели тёмной материей. Никто даже не пикнет, если они убьют меня и вывезут тело в Запретные земли.

На часах было около трёх, когда в дверь позвонили.

– План Б, – подмигнул Скэриэл и пошёл в холл, на ходу приглаживая волосы.

Я достал с верхней полки начатую бутылку виски и немного отпил из горлышка. Терпкий вкус алкоголя взбодрил меня. Я налил немного на ладонь и щедро брызнул на лицо. Вернув бутылку на место, я с разбега плюхнулся на диван.

Мне нужно было сыграть пьяного перед Хитклифом.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒