Кора Кармак 5 страница

Чмокнул ее в губы и сказал:

‑ Я обещал тебе вечность. А это много будущего.

Она кивнула, а потом, после слишком долгой паузы, она улыбнулась:

‑ Прости. Как ты думаешь, может мы… просто ляжем спать? Прости, я знаю, я сказала, что со мной все нормально, но я все равно немного недомогаю.

Я глубоко вздохнул и постарался не вкладывать в это особый смысл. Она просто плохо себя чувствовала. И ничего больше. Но, черт возьми, сейчас я не мог думать о чем‑ то еще.

Как можно спокойнее я убрал ее волосы назад и поцеловал ее в лоб.

‑ Конечно. Может тебе чего‑ нибудь принести? Воды? Лекарство?

Она сглотнула и покачала головой:

‑ Думаю… я думаю, мне просто надо немного поспать.

Я кивнул:

‑ Конечно.

Откинул покрывало, и она скользнула под одеяло, все еще наполовину одетая в платье. Еще раз глубоко вздохнул, что нисколько не облегчило давление в моих джинсах или давление в моей голове.

Опять поцеловал ее в щеку.

‑ Я люблю тебя, ‑ сказал я медленно, решительно. Мне надо, чтобы она услышала это сквозь тот шум, который был у нее в голове. ‑ Поспи немного, я пойду быстренько приму душ.

‑ Извини меня, ‑ снова сказала она, когда я уходил.

‑ Не надо извинений, любимая.

Только если она не извинялась за что‑ то другое, за что‑ то, чего она не сказала.

‑ Я потом заглажу свою вину, ‑ сказала она.

‑ В этом тоже нет необходимости, хотя мне нравится, как это звучит.

Она натянула на себя одеяло, устраиваясь на подушке, а я выключил свет и сказал:

‑ Спокойной ночи, Блисс.

Для меня круговерть сегодняшнего дня закончилась ледяным душем и большими заботами.

‑ ПОДОЖДИ! ПОДОЖДИ! Ну еще один разочек!

‑ Блисс, здесь дети ждут.

И они наверно уже ненавидели нас, но я просто был так рад видеть, как она улыбается, что мне было все равно.

‑ Да, только им это надо для галочки, потому что все так делают. Большинство из них еще не родились, когда я первый раз читала Гарри Поттера.

Я повернулся к семье из Канады, что стояла за мной и сказал:

‑ Извините, обещаю, это последний раз.

Потом еще раз сфотографировал Блисс, которая делала вид, что толкает тележку для багажа через стену на Платформе 9 3/4, достопримечательность на вокзале Кингс‑ Кросс.

Когда мы уходили, маленький мальчик показал Блисс язык. А мне пришлось ее утаскивать оттуда, чтобы она не последовала примеру.

‑ Тому мальчишке стоит остерегаться меня. Я настоящая колдунья Слизерина.

Улыбаясь, покачал головой.

‑ Любимая, тебе нужно умерить свое сумасшествие немного.

‑ Та прав. На самом деле, я из Когтеврана. (факультет школы колдовства Хогвартс. Гарри Поттер. прим. пер. )

Я засмеялся. Даже когда не совсем понимал ее, я любил ее. Может потому что я не понимал ее. Она знала, какая она, и не собиралась меняться. Даже ради меня.

Я усмехнулся.

‑ Что смешного?

‑ Просто представил тебя с детьми. Ты наверно будешь клянчить у них игрушки, чтобы поиграть самой.

Я не заметил, что она остановилась, до тех пор, пока не завернул за угол, и ее не оказалось рядом. Я развернулся, а она все еще стояла в нескольких шагах от меня.

‑ Я просто пошутил, любимая.

Она скрестила руки у себя на талии и пожала плечами:

‑ Я это знаю.

‑ Почему тогда такая испуганная?

‑ Я просто не знала, что ты думаешь о таких вещах.

О Боже. Не хватало еще напугать ее разговорами о детях в таком и без того напряженном путешествии. Только не тогда, когда она снова пришла в нормальное состояние. Иногда я веду себя, как тупица.

Обнял ее за плечи и сказал:

‑ Какие бы мысли тебя не мучили, останови их. Я тебе еще много чего хочу показать, и я просто шутил.

‑ Точно, куда теперь?

‑ Что ж, мы посмотрели Глобус.

Когда мы шли, я почувствовал, как она расслабилась и сказала:

‑ Ты имеешь в виду воссоздание Глобуса.

‑ Ну, почти. У нас уже был Биг Бен, Парламент, Тауэр. Может Лондонский Глаз? ‑ спросил я.

‑ Это, то самое гигантское колесо обозрения? ‑ я кивнул. ‑ Да, давай туда!

Всего лишь одного дня с Блисс, и ее знакомства с моим старым городом хватило, чтобы избавить меня от сумасшествия прошлого вечера, избавить меня от некоторых переживаний. Наверно, действительно, ей нужен был всего лишь сон, потому что этим утром она опять была в отличном настроении.

‑ Только давай сначала зайдем в магазин, ‑ попросила она, ‑ в аптеку? Хочу прикупить лекарства, на случай если опять почувствую себя плохо.

‑ Конечно, ‑ я поцеловал ее в висок, и мы направились в метро, которое доставит нас в другую часть города.

Блисс

Мы остановились у небольшого магазинчика, который был чуть больше мини‑ маркета. Там продавалась еда, туалетные принадлежности, и широкий выбор разных товаров, но больше всего меня интересовал аптечный отдел в глубине магазина.

‑ Можешь взять мне воды? ‑ спросила я. ‑ Я зайду в туалет, возьму лекарство и встретимся с тобой на этом месте.

Я не стала ждать, когда Гаррик согласится, развернулась и ушла. Прогулочным шагом направилась в сторону аптеки, оглядываясь назад, чтобы понять, смотрит он или нет. Как только он отвернулся, я ускорила шаг и начала шарить по полкам в поисках теста на беременность. Я сделала три попытки, прежде чем найти нужный проход, а потом я просто стояла и пялилась на стенд.

Почему их так много?

Там были брендовые и неизвестные марки, электронные, с полосками, с одним окошком, с двумя, со знаком плюс и знаками апокалипсиса.

Господи, ну что за кошмар.

Может мне взять всех по одному.

Потом посмотрела на цены.

Эээ… пока хватит одного, наверно.

Схватила палочку со значком плюс и побежала к аптечному прилавку. Парень ‑ индус в очках что‑ то печатала на компьютере.

‑ Извините, ‑ он оторвал свои глаза, ‑ можно отбить здесь?

‑ Нет, мэм. Касса на выходе.

Прекрасно.

Схватила еще пару вещей. Ибупрофен, солнцезащитный крем, и пачку тампонов (в надежде, что пригодятся), несла это в руках, спрятав тест под всем этим. Затем пошла к входу, чтобы встретиться с Гарриком.

Он стоял в руках с Кока‑ Колой, улыбался и такой красивый, Боже, как же мне хотелось ему все рассказать. Но после его комментария о детях, у меня голова шла кругом. Сначала я хотела рассказать ему прям там, но он так настойчиво уверял меня, что это была шутка, что я начала беспокоиться, что он запаникует. Я имею ввиду, почему нет? Мы вместе всего лишь год. Мы собирались пожениться. Но камеры в тюрьме были наверно больше нашей квартиры.

Я ждала, пока подойдет наша очередь в кассу, а потом повернулась к нему и сказала:

‑ О, милый, прости, но не мог бы ты заменить это на воду? Или сок? Просто, это не очень полезно для моего желудка.

Когда он ушел, бросила все свои вещи на ленту, а тест бросила кассирше.

‑ Можете сначала отбить это?

Девушка на кассе была блондинкой, на вид не старше 16, и она посмеялась надо мной. Правда, посмеялась надо мной.

‑ Слушайте, я понимаю, это безумие. Но пожалуйста, просто сделайте это.

Она пожала плечами и сказала:

‑ Рано или поздно, он все равно узнает.

Вот сейчас меня мало интересовало чужое мнение.

Она отбила тест, и я бросила его в сумочку, как раз когда из‑ за угла показался Гаррик. Он поставил воду на ленту и посмотрел на мои покупки.

‑ Я думал, ты ходила за лекарствами?

Извини меня, нахальная девочка‑ кассирша, можешь одолжить мне свой кассовый сканер на минуточку, чтобы я могла стукнуть им себе по лицу.

Я подняла бутылочку ибупрофена и потрясла ей.

‑ У меня были сильные головные боли, и, наверно, поэтому меня тошнило.

Девушка заулыбалась, когда я сказала тошнило. Наверно то, что я хотела врезать этой девчонке ничего хорошего мне, как будущей матери, не сулило.

Гаррик забрал у нее пакет, пока я платила, и вышел на улицу. На тротуаре он сказал:

‑ Могла бы мне и сказать. Я не такой наивный.

Я подавилась, потому что как раз делала глоток воды и спросила:

‑ Что?

Он поднял вверх пакет, через который просвечивала упаковка с тампонами.

‑ Это? Обезболивающее? Просто могла сказать, что у тебя месячные.

Только я могу страдать от унижения, обсуждая свои несуществующие месячные со своим бойфрендом.

‑ О, у меня их нет. Это просто… ‑ я была в тупике. ‑ Это было на распродаже.

Он вздернул бровью.

‑ И поэтому ты решила купить это сейчас?

Мне надо идти в пантомиму, потому что только тогда я перестану говорить всякие глупости.

Забрала у него пакет и запихала его в свою громадную сумку.

‑ Далеко нам идти до этого Глаза? ‑ спросила я.

Мы завернули за угол, и он показал на гигантское белое колесо обозрения впереди.

‑ Очень близко.

Радостная, что сменили тему, я слушала, как он рассказывал, что Лондонский Глаз был построен, когда он учился в школе, и что в новый год запускают фейерверк с самого Колеса. Он объяснил, что мы залезем в кабинку, пока колесо будет двигаться, правда, очень медленно.

Нам какое‑ то время придется постоять в очереди, но так как это были не выходные, не все так плохо. Так мы и оказались, держась за руки, в начале очереди, первые для посадки в кабинку. С нами зашли еще 10‑ 15 человек, и мы нашли местечко у окна, которое открывало нам хороший обзор на город, пока колесо поднималось вверх. Гаррик сказал, что колесо делает круг примерно за тридцать минут, я стала держаться за поручень, а он обнял меня за талию. Прижался своей щекой к моей, и вместе мы смотрели, как город становится все меньше и меньше, пока мы поднимались высоко в небо.

Темза текла изгибаясь рядом с нами, шпили зданий и небоскребы царапали ясный голубой день, а люди превратились в точки, двигались далеко внизу нас. Отсюда они выглядели ужасно маленькими, и их было так много. Кто‑ то сновал прямо под Глазом, другие толкались по оживленным улицам. Я представляла, как все они погружены в свои мысли, думают о своих мечтах, влюбляются, получают известия, которые изменяют всю их жизнь.

В жизни так легко иметь узкий кругозор, смотреть на мир, как на декорации к фильму, а ваша история ‑ то, что вы видите своими глазами, думаете своим умом, чувствуете своим сердцем ‑ единственное, что имеет значение. Но мир был намного больше, чем это. Жизнь была намного больше. Иногда я просто не могу понять, как все мы здесь умещаемся, вся надежда и боль человечества.

Было просто удивительно думать прямо сейчас о том, что в эту самую секунду во мне зарождалась новая жизнь. Я не понимала, как я тоже могу в себе что‑ то держать, как во мне может быть другой человечек, который будет полностью от меня зависеть. Камера моей жизни до этого была в фокусе. Конечно, у меня был Гаррик, но мы оба были сконцентрированы на нашей карьере, нашем становлении. Но ребенок изменит все для нас обоих. На моих линзах придется изменить фокусировку, отрегулировать ее. Больше не будет только все для нас.

Я чувствовала тепло рук Гаррика через тонкую рубашку на своем животе и подумала… ответственность будет лежать не только на мне. Да, Гаррик был парнем, многие из них боятся обязательств, детей и всего такого. Но он был другим. Это был человек, который без всяких жалоб держал пакет с тампонами, человек, который не злился, когда я его останавливала перед самым сексом, человек, который любил меня и лелеял меня, не смотря на все мои причуды и заморочки.

Он прервал мои мысли, чтобы показать в окно:

‑ Вон там, то самое место, где мы были утром. Это церковь, мимо которой мы проходили. А вон место, где живут родители. Еще видно начальную школу, в которую я ходил. Грэм и я постоянно попадали в неприятности. Наши матери пугали нас, что отправят в интернат.

Это был самый плохой скачок истории с одной темы на другую, но я посмотрела на него через плечо и выпалила:

‑ Я купила тест на беременность.

‑ Что? ‑ он не был шокирован или напуган, скорее отреагировал, как человек, который не расслышал, что вы сказали.

Поэтому я продолжила:

‑ В аптеке. Я вела себя странно и отправляла тебя за напитками, потому что покупала тест на беременность, и боялась говорить тебе.

В этот раз последовала реакция.

Его руки упали с того места на моем животе, и он подвинулся, чтобы прислониться к поручню рядом со мной. Его глаза отыскали мое лицо, и я подумала, что тишина меня просто убьет, завяжет мое горло в маленький узел и задушит мой мозг.

‑ Скажи что‑ нибудь.

Он открыл свой рот, но продолжал молчать еще несколько секунд, пока:

‑ Ты беременна?

Так. Поправочка. Скажи что‑ нибудь такое, чтобы я могла понять какова твоя реакция.

‑ Я не знаю. У меня задержка. Это может быть и просто так.

‑ Или не просто так.

Черт, ну почему я не могу распознать его интонацию?

‑ Может. Потому что… ну… я забыла взять повторный рецепт. На таблетки. Как то все закрутилось и это вылетело у меня из головы. Это все еще так ново для меня, и я…

‑ Почему ты не сказала мне?

Я сойду с ума, если в ближайшее время он не скажет что‑ то более определенное. Я вздохнула и посмотрела на город. Мы как раз доехали до самой высокой точки колеса, и с кабинки открывался панорамный вид на город. Я схватилась за поручень, который отделял людей от стекла и сказала: ‑ Я боялась. Сама мысль о ребенке пугает меня. Иногда, я сама чувствую себя как ребенок. Мы оба много работаем, у нас крошечная квартира, мы живем в огромном, иногда опасном городе, который мы едва можем себе позволить даже сейчас, и мы никогда толком не разговаривали о детях. Когда упоминали о них, все равно это было как‑ то размыто, что‑ то такое, в далеком будущем, и я не знала, что ты почувствуешь.

‑ Но?

Мое дыхание было слишком громким, почти оглушающим.

‑ Но я не хотела бояться одна.

Он взял мое лицо в свои руки и коснулся своим лбом моего. Я перестала дышать. А он сказал:

‑ Ты вообще ничего не должна бояться.

Я всхлипнула и крепко вцепилась в него. Он положил свою руку мне на талию, а большим пальцем погладил по животу.

‑ Думаешь… Ты чувствуешь, что ждешь ребенка?

Я пожала плечами.

‑ Не могу точно сказать. Я измождена, но это может быть из‑ за разницы во времени. Я взволнована, но это, наверно, потому что я какая‑ то социальная уродина, которая разбивает дорогущие вазы в гостях. И вчера меня стошнило, но всего раз, так что, может, это было от переутомления и шока.

Он кивнул, в этот раз, запуская свои руки мне под рубашку, чтобы прикоснуться к моему животу.

‑ Если я…

‑ Тогда все будет в порядке. Ты все правильно сказала, но мы будем в порядке. Ты станешь замечательной мамой, и мы сделаем все самое необходимое, чтобы позаботиться о нашем ребенке. ‑ Он улыбнулся и покачал головой. ‑ Наш ребенок. Вау. Тебя это беспокоило вчера?

Я кивнула, и он выдохнул с облегчением. Это было хорошим знаком, верно?

‑ Значит, ты нормально к этому относишься? ‑ мое сердце зашлось.

‑ Значит, что я люблю тебя и хожу жениться на тебе и сделать тебя матерью своего ребенка. И меня совсем не интересует, в каком порядке это произойдет.

Я склонила голову к его груди, и вдруг мое тело как будто стало намного тяжелее.

‑ Мы с тобой вечно делаем все не по порядку.

‑ Нам с тобой выпало много сюрпризов, но с каждым разом они все лучше и лучше. Не сомневаюсь, что в этот раз будет также.

Он приподнял мою голову и поймал мои губы поцелуем.

Остаток поездки мы не обращали внимания на горизонт из кабины, и к тому времени как мы оказались вне кабины на твердой земле, самая маленькая часть меня уже надеялась на тот плюсик в тесте.

Гаррик

‑ СПАСИБО ВАМ, что нашли для меня время, Мистер Вудс. Я, правда, ценю Ваше время.

Он встал из‑ за своего массивного черного стола, обошел его, чтобы подойти ко мне.

‑ Не говори глупостей. Все, что угодно для Тейлоров. Я просто рад, что ты передумал. Ты позвонишь мне после разговора со своей невестой?

‑ Да сэр, я поговорю с ней сегодня вечером.

‑ Невероятно! Я думаю это действительно хорошая партия, Гаррик.

‑ Спасибо, сэр. Я позвоню Вам завтра.

Желудок скрутился в тугой узел, когда я входил в лифт, и спускался с 37 этажа назад в вестибюль. Все началось еще вчера, когда я позвонил, чтобы договориться о собеседовании, и сейчас было ощущение, что меня просто разрезали пополам. Может на самом деле все началось еще на карусели. Или когда Блисс сделала первый тест, который был отрицательным. Я уже хотел отменить собеседование, но в инструкции к тесту говорилось, что надо сделать несколько тестов, так что я сходил и купил еще.

Тот оказался положительным.

Блисс сделала еще два сегодня утром, оба показали отрицательный результат, и мы решили, что наверно еще слишком рано делать тесты. Она была не уверена, сколько дней у нее задержка, предположила только, что немного, а интернет советовал делать тест через неделю.

Так что мы решили подождать.

Казалось, что теперь это главное в наших отношениях.

Но беременна она или нет, это ничего не меняет.

Скоро она станет моей женой. А у нас нет денег на ребенка, в равной степени как их нет на большую свадьбу или медовый месяц. Нет у нас и медицинской страховки.

Мне нравилось играть, но чем я стану лучше своего отца, если я поставлю это превыше своей семьи?

Когда Блисс встретилась со мной за пустой сценой после представления Гордость и Предубеждение, и я встал перед ней на одно колено, все изменилось. Она должна всегда быть на первом месте. Моя работа ‑ это заботиться о ней, и если в Лондоне мне заплатят больше, значит, я возьмусь за эту работу. Конечно, это работа в мире моего отца, мире частью которого я никогда не хотел стать, но я знаю, что эта работа все равно будет отличать меня от отца, не смотря на то, что на людях мы будем выглядеть одинаковыми.

В Лондоне театральная сцена была даже лучше, чем в Филадельфии, так что Блисс сможет работать здесь, и это хорошо, что хотя бы ей не придется искать другую работу, ей просто можно будет пройти прослушивание. А я… я буду смотреть, как она будет играть на сцене, и этого будет достаточно. Я открыл в себе талант играть, потому что притворство было для меня таким естественным. Это был мой образ жизни, когда я рос. Но я влюбился в театр, когда понял, что при помощи такого притворства можно донести правду. Будет больно бросить это, это чувство, что я был частью чего‑ то большего, чего‑ то великого.

Мне просто надо узнать, как обрести это чувство, сидя в зрительном зале.

Кроме того… женитьба на Блисс, создание семьи, вот мое что‑ то большее.

Компания покроет наши расходы на переезд и медицинскую страховку. Ребенок или нет… в этом есть смысл. Это правильно. Это разумно.

Так и продолжал прокручивать все причины в голове, сидя в покачивающемся вагоне метро по пути назад в Кенсингтон. Блисс отправилась на ланч с моей матерью, но мы вернемся наверно в одно время. Мне нужно было привести свои мысли в порядок перед разговором с ней.

Я не знал, как она воспримет идею покинуть Штаты. Она вроде радовалась поездке в Лондон, но приехать в гости и жить здесь ‑ две совершенно разные вещи. Но, не смотря на медленный старт, она действительно держалась здесь хорошо. Это был почти незаметный переход, даже лучше, чем я надеялся.

Все пройдет нормально. Все будет хорошо. И Блисс сможет перестать беспокоиться о беременности, потому что с этой работой можно будет позаботиться обо всем. И спустя пару лет работы здесь, я, возможно, смогу подыскать что‑ то подобное в Штатах, если она захочет вернуться.

Я приехал к своим родителям вперед мамы и Блисс, и, как ни странно, встретил в дверях своего отца.

‑ О, Гаррик, рад что поймал тебя. Я заскочил на обед, чтобы забрать кое‑ какие вещи. Как прошло собеседование?

Ну, конечно, он все знал. А я никому не говорил, но, наверно, он узнал все от мистера Вудса.

‑ Все прошло нормально. Поговорю об этом с Блисс вечером.

Он кивнул, доставая свой смартфон из кармана, когда тот зажужжал.

‑ Хорошо, ‑ он начал набирать сообщение, и с опущенной вниз головой сказал, ‑ ты принимаешь верное решение, Гаррик. Разумное.

Узел в моем животе забродил, как только он практически произнес слова, которые я держал в своей голове.

Я не такой как он. Мы разные. Это совсем другое.

Он еще раз произнес речь о том, почему это было правильно, и теперь в моем распоряжении был целый пустой дом, чтобы заполнить его мыслями.

Я ходил, сидел, нервничал по очереди в каждой комнате в доме, пока не вернулась Блисс. Они вернулись на несколько часов позже, чем я ожидал. Я сидел в столовой, тарабанил пальцами по длинному столу, когда открылась входная дверь, и я услышал смех.

‑ Ты видела ее лицо? Я так сильно не смеялась… лет десять, наверное!

‑ Я думала, она меня прибьет, прямо там, в магазине.

‑ А я думала, что умру от смеха. Ты не представляешь, как я терпеть не могу эту тетку.

Я прошел в фойе, и увидел, что Блисс и моя мама улыбаются, как будто они старые друзья.

‑ Чем вы занимались весь день? ‑ спросил я.

Мама помахала рукой.

‑ Просто напроказничали немного. Для твоей будущей жены это обычное дело.

Об этом я было хорошо осведомлен.

‑ И где вы были все это время?

‑ О, то тут, то там. Не волнуйся. Я позаботилась о ней. И я была милой, как ты и просил. Во всяком случае, с ней.

Блисс засмеялась, и чтобы я не пропустил, это была та еще история. И мне хотелось услышать ее… позже. Прямо сейчас, у меня на душе был большой груз, и все что я хотел сказать, было разложено по полочкам у меня в голове. И мне нужно было скорее все рассказать, пока все не рассыпалось, как карточный домик.

‑ Я рад, что вы двое повеселились, но могу я украсть Блисс ненадолго?

‑ Пожалуйста, ‑ сказала мама, ‑ укради!

Пока мы поднимались вверх по лестнице в мою комнату, я держал руку Блисс в своей. Смеясь, покачал головой.

‑ Невероятно! Как ты это делаешь?

С серьезным лицом, Блисс сказала:

‑ Я свалила пять вешалок с одеждой в одном дорогущем магазине, куда меня привела твоя мать. Серьезно, это было ужасно. Самая дорогая линия домино в мировой истории.

Я рассмеялся.

Она сказала:

‑ Твоя мать отреагировала также. Сначала она была вежливая такая, а потом ее как будто перемкнуло. Мы оторвались по полной!

Это был хороший знак. Великолепный. Может она все‑ таки захочет жить в Лондоне.

‑ Моя мать постоянно работает. Сегодня она, наверно, повеселилась первый раз за долгое время.

‑ Я тоже хорошо провела время, ‑ сказала она. ‑ Послушай, я…

‑ Мне надо кое‑ что с тобой обсудить, ‑ сказал я.

‑ О, ‑ она нахмурилась, ‑ Конечно. Давай.

Я усадил ее на край кровати, и по привычке посмотрел на ее живот. Мне кажется, за последние два дня я смотрел туда больше, чем за все наши отношения.

‑ Сегодня я кое‑ что сделал. Кое‑ что ненормальное.

‑ Ладно, ‑ сказала она робко, ее кулачки, которые лежали у нее на коленях сжались.

Я выдохнул:

‑ Я был на собеседовании по работе.

‑ Ты что?

‑ Я знаю, знаю, ‑ я мерил шагами ковер перед ней. ‑ Я знаю, что это ни с того, ни с сего, но мой старый босс разговаривал со мной еще тогда, на вечеринке. Я ни о чем таком не думал до вчерашнего дня, но это решит все наши проблемы. Деньги предлагают большие, и они оплатят наш переезд. У нас будет медицинская страховка, чтобы покрыть роды. Мы сможем позволить себе жилье в безопасном районе города с хорошей школой. Ты можешь пройти прослушивание здесь, и тебе не стоит беспокоиться о поисках другой работы.

‑ Ты ходил на собеседование здесь в Лондоне и даже не сказал мне?

‑ Я еще не давал согласие.

‑ Конечно, ты не давал, черт бы тебя побрал!

Я точно все испортил. Заставил себя остановиться и сел перед ней на колени.

‑ Я понимаю, что это слишком. Я только прошу тебя подумать об этом, подумать о том, сколько проблем это решит.

‑ А что насчет тех проблем, которые из‑ за этого появятся? И я уже участвую осенью в шоу.

‑ Тебе все равно придется оставить это шоу, если ты беременна. К тому времени ты закончишь играть.

Она встала, и теперь уже она начала ходить взад и вперед по комнате.

‑ Мы даже еще не знаем беременна ли я. Ты хочешь перевернуть всю нашу жизнь с ног на голову, только потому что есть такая вероятность.

Схватил ее за локти и сказал:

‑ Нет, конечно, нет. Мы можем подождать с ответом до следующей недели, до тех пор, пока мы точно не узнаем. Но даже если ты сейчас не беременна, Блисс, ты когда‑ нибудь будешь. Эта работа ‑ редкая возможность. Многие люди годами трудятся, прежде чем получают такую работу.

‑ Какую такую?

‑ Что ты имеешь в виду?

Она взяла меня за плечи так, будто собиралась встряхнуть.

‑ Чем ты будешь заниматься? Ты любишь театр. Ты сказал, что он заставил тебя повзрослеть. Что он привел тебя ко мне. И ты собираешься это бросить ради чего? Ради сидячей за столом работы?

‑ Я люблю тебя больше, чем когда‑ либо любил играть.

Она высвободила свои локти из моих рук и всплеснула руками.

‑ Какое это имеет отношение ко всему этому?

‑ Блисс, я делаю это для тебя. Для нас.

‑ Тогда перестань.

Я тряхнул головой:

‑ Что?

‑ Ты слышал. Остановись. Я не просила тебя ни о чем таком.

‑ Тебе не нужно просить, ‑ провел своим пальцем по ее лицу. ‑ Я просто думаю, что настало время немного окунуться в реальность. Будет глупостью не принять эту работу.

‑ Прямо сейчас я слышу много глупостей.

Хорошо. Ей не понравилась идея с переездом в Лондон.

‑ Черт, Блисс. Нам это нужно. Я пытаюсь вырасти, получить настоящую работу, и относиться ко всем по‑ взрослому.

‑ Быть взрослым не значит менять в себе все подряд. Ты уже был взрослым без этой сказочной работы и денег.

‑ Но сейчас я могу стать взрослым, который будет тебя обеспечивать.

‑ Ты уже даешь мне все, что нужно. Ты сказал, что нам нужна доза реализма?

‑ Да, нужна.

Теперь я это понял.

‑ Ты говорил примерно то же самое в ту первую ночь, когда мы познакомились, в ту ночь, когда мы поцеловались. Мы говорили о театре, о Шекспире.

‑ Блис…

‑ Я бы никогда не остановилась у твоего стола, если бы ты не читал те пьесы. Первый раз мы бы увиделись как учитель и студентка, и ничего бы не произошло между нами. Мы бы могли не влюбиться, если бы ты не был помощником режиссера в Федре. Ты сделал мне предложение на сцене, Гаррик. Вся наша жизнь ‑ театр. Любовь, что у нас есть ‑ благодаря театру. Все наши самые лучшие моменты в жизни ‑ связаны с театром. Если бы мы думали о том, что безопасно или разумно, когда познакомились, сегодня мы не были бы вместе. И ты всегда будешь тем мужчиной, который убеждал меня, что надо следовать своим мечтам, человеком, который учил меня принимать смелые решения и добиваться того, чего хочешь. Ты сказал, что не такой, как твой отец. Это он должен быть тем, для кого деньги на первом месте.

‑ Деньги ‑ это всего лишь средства для достижения цели. Для меня на первом месте ты и ребенок.

‑ Если ты действительно хочешь сделать что‑ то для меня, откажись от этой работы.

‑ Блисс, просто подумай об этом.

‑ Я думаю об этом. Я думаю о том, как я влюбилась в человека, который говорил полной аудитории студентов последнего курса, что самое трудное в этой жизни ‑ это не получение роли или зарабатывание денег. Это не упасть духом и помнить всегда, почему мы изначально выбрали театр. Так что последуй своему собственному совету, Гаррик. Еще много лет назад ты мог выбрать эту жизнь, но ты этого не захотел. Ты хотел чего‑ то другого. Лучшего. И либо ты все еще хочешь ту другую жизнь, жизнь со мной. Либо нет. Но я уйду от тебя прежде, чем ты успеешь разрушить свои мечты.

Тишина взорвалась у меня в ушах. Сердце выскакивало из груди, и я чувствовал, что если оно забьется еще сильнее, то просто переломает мне ребра. Я не мог потерять ее. Она нужна была мне больше всего на свете. Она затмевала любую мечту, любое желание, любое сомнение.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 Следующая ⇒