Всё хорошо

М., с улыбкой

…сошлась с инженером-химиком

и, судя по письмам, чудовищно поглупела

И. Бродский

1 сентября 2017 года. Лондон, вокзал Кинг Кросс

— Горячий шоколад со взбитыми сливками. Взбитых сливок — двойную порцию.

— Мне — то же самое, — говорит Гермиона. Потом ловит мой изумлённый взгляд и беззаботно пожимает плечами: — Похоже, вокзальная забегаловка — не то место, где сварят нормальный кофе. Да нет же, Гарри! Всё хорошо.

А я уже приготовился было огрести по полной программе за то, что притащил её в это неправильное место. Первое время с ней прямо невозможно было — вываливала на официантов список каких-то непонятных требований по части температуры, мелкости помола и направления помешивания, и сердилась на их бестолковость, хотя виду старалась не подавать. Потом перестала командовать, зато отпивала не больше двух глотков, прежде чем закатить глаза и отодвинуть чашку. А теперь, видимо, смирилась с тем, что “нормальный кофе” варят только у неё дома. С некоторых пор у нас с ней очень разные представления о нормальности, но она всё равно моя Гермиона. Хорошая.

Мы сидим за накрытым клетчатой скатертью столом, смотрим друг на друга и широко улыбаемся.

— Всё хорошо, — соглашаюсь я. — Я уже говорил, что ты потрясающе выглядишь?

Восхищаться её внешностью — это гнусный мужской шовинизм. Но мне можно, вот так-то вот.

— А ты всё тот же обалдуй. Я дико соскучилась!

— Редко видимся...

Ох, это я зря. Больная тема. По отдельности ну никак не успеть всех перевидать, а всем вместе теперь не получается. Из-за того, что она сама же и учудила, между прочим. Или из-за того, что я, то есть, мы с Малфоем, полезли в это дело? Или просто так получилось?

— А вы с Роном молодцы, — со свойственным мне дипломатизмом, я перевожу разговор на ещё более больную тему. — Такие спокойные... адекватные. Когда с детьми, то и не скажешь, что вы в разводе.

— Рон молодец, — Гермиона опускает глаза, и лежащий перед ней пакетик сахара начинает медленно кружиться на месте. — Он ну, так всё это принял... правильно. Рон — мой герой навеки.

— Ты ему скажи об этом.

— Я говорила. Не знаю, может, от этого только хуже... Как он вообще, а?

— Да нормально. Я думаю, собирается Хьюго в школу отправить и тогда уж займётся устройством личной жизни. Ревновать будешь?

Она краснеет. Вообще-то мы впервые об этом говорим. Но сейчас можно, я это чувствую.

— Не буду. Я ни о чём не жалею, Гарри.

— Я б тебя своими руками убил, если бы ты жалела. Такое учинить можно было только ради чего-то стоящего.

— Это стоящее.

Ещё бы. Она до сих пор влюблена по самые уши. Когда пропала необходимость скрываться, её как прорвало. Только об одном я и слышал двадцать четыре часа в сутки. Конечно, не прямым текстом и без упоминания имён, но ясно же, откуда взялась эта её страсть к “нормальному кофе”! Сегодня, кажется, первый раз, когда она не цитатами из своего благоверного со мной разговаривает. При том, что они в законном браке живут уже семь лет, а знакомы — ох... Двадцать пять, первые шесть из которых он правил её эссе.

Ну не извращенцы?

Нам приносят две большие розовые кружки. Гермиона с доброжелательным любопытством смотрит на горку взбитых сливок. Явно не помнит, что с этим делать.

— Как младшенький-то? — интересуюсь я. — Ему ведь пять будет?

— Пять. Приходи на день рожденья, кстати. В смысле, все приходите, если Джинни не против.

— Я уговорю. С Альбусом они бы друг другу понравились...

— Ага. Серьёзный такой: “Мама, ты неправильно помешиваешь овсянку”. Ещё левитирует всё подряд. Забавный возраст, ну, ты помнишь.

Нет, как начинаю об этом думать, смех разбирает. Каково вообще это должно быть — видеть поутру в своей постели рожу профессора зельеварения и радоваться этому факту? И ведь не только рожу, и не только видеть. О-бал-деть.

Надеюсь, Гермиона сейчас принимает мою ухмылку за умиление. Ремус Регулус Снейп. Нормальная такая семья — ребёнка родили, овсянку варят.

Снейп в неё тоже влюблён по уши. Или даже не так. Он на неё смотрит, словно она сделана из — не знаю — паров Феликса Фелициса. Он всегда на неё смотрит, вообще всегда. Как будто, благодаря Гермионе, для него каждый миг это подарок судьбы. Или как будто он без неё дышать не умеет, как чудовище из маггловской сказки, которое на самом деле — заколдованный принц. Впрочем, он и есть Принц. И был вполне себе заколдованным, пока Драко их не вычислил. А в остальном он, что удивительно, совершенно не изменился — такой же язвительный тип, вечно недовольный тем, что Вселенная не дотягивает до его стандартов. У Гермионы, надо сказать, тоже стандарты завышенные, но каким-то образом друг друга эти двое вполне устраивают. И это, должно быть, помогает им примириться со всем остальным.

— Слушай, а ты с Малфоем поссорился, что ли? Он тебе, смотрю, едва кивнул.

— Да нет, это он при Астории изображает Мерлин-знает-что. Она считает, что я на её аристократического супруга плохо влияю, ха! Вообще мы зимой с ним в Исландию собираемся, полетать...

— Береги себя, экстремал.

Опять ведь сказал что-то не то. Запуталось всё, хвосторога меня сожри. Наверняка Гермиона злится на Драко. Хотя виноват он только в том, что первым догадался. “Я всё понял, Поттер, но боюсь, что тебе это не понравится…”

— Прости.

— Да брось ты извиняться! Всё равно всё открылось бы рано или поздно. Гарри, ну? Всё хорошо.

Если она почти двенадцать лет прятала профессора Снейпа под самым нашим носом, то вообще-то я не так уж уверен, что всё открылось бы. Интересно, неужели они всё это время тайно встречались? Иногда Гермиона меня поражает. Использовала выписанный Министерством хроноворот в личных целях. Безнравственных. Чтобы Рон не знал. Гермиона в библиотеке, где ж ещё? Три часа в библиотеке, а потом три часа с любовником. Не говоря уже о том, как она нас с Малфоем ловко посылала по ложному следу, когда мы стали подозревать, что профессор жив. Один только поиск его возможных посмертных публикаций по всем американским журналам чего стоил! Смешно, Рон её простил, а Драко до сих пор дуется.

Гермиона ковыряет ложечкой осевшие сливки, и тёмно-синий камень в её кольце таинственно поблёскивает, отражая квадрат люминисцентного светильника. Мало понимаю в разных побрякушках, но гермионино кольцо из чуть потемневшего серебра мне нравится. У него вид предмета, знающего себе цену. Наверняка из тех фамильных драгоценностей Принцев, что сохранились с лучших времён. Я почему-то уверен, что не подделка.

— О чём ты хотел спросить? Спроси.

Мерлин, всё время забываю, с кем имею дело. Набралась... штучек. Это вообще видеть надо, как два легилимента друг с другом разговаривают — только бровями двигают и воздух искрится от напряжения. И Ремус между ними, маленький, сосредоточенный, глазищи блестят. Смешные все трое. Трогательные такие.

В конце концов, зачем мы с ней здесь сидим, если я не могу спросить? Мне должно быть можно!

— Так когда у вас это началось, с профессором?

Она не обижается. Ей, я теперь вижу, на самом-то деле ужасно хочется обо всём рассказать. Не о кофе и овсянке, а о том, как это было. А рассказать некому.

— В начале той осени, когда я узнала, что ты ездил в Хогвартс с Драко и ничего мне не сказал. А когда спросила, ты проболтался про Воскрешающий Камень, помнишь? Я тогда поняла, что вы не отступитесь, и что я должна его предупредить. Переместилась в Годрикову Лощину...

— А откуда ты знала, что он там жил?

— Догадалась просто. Где же ещё? Побродила там, и сразу почти его увидела.

— Да уж, тебе-то проще было. Увидела!

— Кругом магглов полно, а он в мантии. Идёт себе, верней, несётся с обычной скоростью...

— Как гигантская летучая мышь.

— Как гигантская летучая мышь. Там такая тропинка, мимо кладбища и вдоль края леса, он любит там гулять. А люди проходят сквозь него, как ни в чём ни бывало, представляешь? Я, конечно, теоретически знала, как эта магия должна была действовать, но, когда своими глазами видишь, всё равно очень впечатляет. Я стою посреди дорожки с разинутым ртом, а он подходит: “Здравствуйте, мисс Грейнджер”.

— А слышать его тоже никто не мог, кроме тебя?

— Естественно! — Гермиона слегка закатывает глаза. Моя Гермиона, да. Я фыркаю, воображая, как она прогуливается вдоль края леса и беседует с невидимкой. — А я, разумеется, молчу! Не стану же я говорить в пустоту. А он мне: “Вы можете отвечать мысленно. Если, конечно, хотите со мной разговаривать”. А я думаю: “Нет, полюбоваться приехала. Соскучилась, видите ли, по вашим сальным патлам”, а потом понимаю, что он всё это слышит...

— И ты рассказала ему про нас, дураков.

— И я рассказала ему про вас, дураков.

— И что он?

— Он даже как-то обрадовался, пожалуй. Сказал, что давно ждал чего-нибудь подобного, и что пора сворачивать эту комедию, и что вообще он не имел права взваливать на меня это всё — ну, это у него вообще вечная тема. Северус со своим чувством вины. В общем, он хотел тут же снять этот Фиделиус, но я его отговорила. Он был готов, в принципе, в любой момент уехать по маггловскому паспорту куда-нибудь в Австралию, но это было бы как-то несправедливо по отношению к тебе, если б он просто так взял и исчез. Так что нужно было уладить кое-какие вещи. С Визенгамотом и вообще...

— И наша Гермиона бросилась улаживать.

— Да нет, он сразу сказал, что сам со всем разберётся. Он уже кое-что начал к тому времени, — Гермиона берёт кружку двумя руками и, шумно глотая, отпивает сразу половину.

— В общем, стоим мы возле кладбища, обсуждаем всё это. Стемнело. Я замёрзла, как бездомный книзл под забором. Он меня к себе привёл, напоил чаем. “Приходите, — говорит, — ещё”. Мне, наверное, уже тогда не хотелось, чтобы он уезжал в Австралию...

— Угу, — говорю я осторожно. — Угу. Я, кажется, понимаю.

А в декабре она заявила Рону, что уходит. Он тогда примчался ко мне, руки трясутся, в глазах три конфундуса: “Почему, на ровном месте, почему? ” Я сижу, как дурак, развожу руками, и понятия не имею, что ответить. А это, можно сказать, из-за нас с Малфоем. Из-за того, что мы решили поиграть в сыщиков. Вот ведь как.

Ух, как я на Малфоя разозлился, когда он заявил, что Гермиона знает, где Снейп! Но всё-таки потащился в Годрикову Лощину, хотя и не разговаривал с ним всю дорогу. Выследить её ничего не стоило, она и не скрывалась, настолько уверена была, что никто ни о чём не догадывался. Мы просто ввалились в дверь вслед за ней, под чарами невидимости, которые, конечно, с нас тут же слетели. А от Обезоруживающего я успел увернуться. Наверное, Снейп ей что-то сказал, потому что она вскрикнула и повернулась к нам. Весь разговор у неё на лице был написан: испуг, растерянность, вопрос, неуверенность, решимость. Только очень быстро всё мелькало — со скоростью мысли. А потом она улыбнулась, вышла на середину комнаты и заявляет, торжественно так:

— Я, Гермиона Джин Грейнджер-Уизли, будучи Хранителем Тайны, уполномочена сообщить тебе, Гарри Джеймс Поттер, и тебе, Драко Люциус Малфой...

И формулировка этой самой тайны дальше. Эти два буквоеда наворотили там фута на два пергамента, но суть в том, что Северус Снейп жив, здравствует, и может быть дан посвящённым в ощущениях. Как только она закончила говорить, он у неё за спиной и материализовался. Стоит и улыбается так, немного виновато. Улыбается, Снейп. Говорит что-то такое светское, вроде “Добрый вечер, джентльмены” или “Чем могу служить? ” И держит Гермиону за плечи, как будто боится, что она может упасть и разбиться.

— Так я тебе пришлю приглашение, да? Ну, ты и так заходи тоже, мы всегда тебе рады, ты же знаешь. Ремус о тебе спрашивал.

— Ремус... не возражаешь, если я ему метлу подарю?

— Можно подумать, если я скажу, что возражаю, ты не подаришь.

Кстати, о мётлах: не знаю, что на меня тогда нашло, очень я злой был. Повернулся, схватил первую попавшуюся у входа, и так и вылетел наружу. Хотел сначала домой лететь, но на чужой метле это было как-то совсем глупо, так что я просто рванул вверх, в стратосферу, или как её там. С земли, наверное, от меня только точка под самыми звёздами осталась. Хорошо бы было иногда превратиться просто в точку, только этого даже Дамблдор не мог. Вишу, ногами болтаю — а что ещё делать-то? Не знаю, как долго висел. Потом прилетел Снейп, завис рядом. Метла Гермионина с какими-то девчонскими бубенчиками, на шее шарф гриффиндорский. “Спускайтесь, Поттер, — говорит. — Мы там чай пьём с ромом, а здесь холодно”. И нырнул вниз, уверенный, что никуда я не денусь, как когда меня в школе после отбоя ловил. Я и не делся.

Куда я от них?

Мы с Гермионой выходим из здания вокзала. Я обнимаю её за плечи — потому что мне можно! — и мы бредём к маггловской автобусной остановке. Не то дождь прошёл, не то просто сыро. Я потихоньку левитирую Гермиону в полудюйме над неопрятным месивом из грязи и размокшего мусора.

— Гарри, ты чего? — под моей рукой проступают острые лопатки.

— А что?

— Нет, нет, ничего. Просто... Северус так делает.

Я осторожно опускаю её на сравнительно чистое место.

— Извини.

— Всё хорошо, Гарри. Всё хорошо.

— —

Спасибо всем, кто читал, подписывался, писал отзывы и присылал СМСки! Нашу признательность не описать словами.

Ваши Гред и Фордж, растроганные и смущённые.

Отключить рекламу

↓ Содержание ↓

Все права на героев и мир принадлежат законным правообладателям. Авторы/переводчики фанфиков и администрация сайта за написание и публикацию фанфиков денег не получают.
Внимание! Сайт может содержать материалы, не предназначенные для просмотра лицами, не достигшими 18 лет!
2004-2017 © Fanfics. me

↑ Вверх

⇐ Предыдущая 1 2 3 45