6 месяцев спустя 5 страница

То, с каким жаром на меня смотрит Девон, с какой страстью, заставляет меня чувствовать, что я ― самая сексуальная девушка в мире.

Он медленно встает и идет ко мне, по-прежнему не отрывая от меня глаз. Затем опускается на колени так, что его лицо оказывается почти на одном уровне с моим, и окидывает меня взглядом. С его губ срывается мягкое проклятие, когда он смотрит на мою грудь.

― Я не хочу тебя, ― говорит он хрипло, но я не слышу в его голосе борьбы.

Я задерживаю дыхание, ожидая, когда он наконец до меня дотронется, не смея сказать ни слова. Решившись сделать первый шаг, поскольку Девон по-прежнему колеблется, кладу ладонь на его щеку. Притягиваю его лицо к себе и задыхаюсь, когда он медленно проводит языком по моему соску. Я понимаю, что он сдался. Он втягивает мою вершинку в рот, мягко посасывая и слегка пройдясь по ней зубами. От его прикосновения я содрогаюсь от желания большего.

Выпустив сосок из сладко-мучительного захвата своего рта, он осыпает влажными поцелуями мою грудь, плечо, шею. К тому времени, когда он достигает моего рта, я уже чувствую, насколько стало влажно в трусиках, и как дрожат мои бедра. Он настойчиво ударяет языком по моим губам, требуя, чтобы я его впустила, и жадно целует, пробуя меня на вкус.

Навалившись всем телом, он откидывает меня обратно на кровать, потираясь бедрами о мои бедра. Почувствовав давление его эрекции, я возбуждаюсь еще сильнее. Схватив мои запястья одной рукой, Девон поднимает их над головой и прижимает к матрасу. Другой рукой проводит по виску, потом по щеке, обводит линию подбородка и, наконец, останавливается на шее. Приоткрыв рот, прислоняется лбом к моему лбу, и я чувствую его дыхание, столь же тяжелое как и мое собственное.

― Я, блять, не хочу тебя, ― говорит он с отчаянием.

― Девон, ― выпаливаю я, когда он медленно начинает от меня отодвигаться, наша одежда ― единственный барьер между нами.

Он резко отскакивает от меня подальше с непонятным выражением на лице. Бросив полный отвращения взгляд в мою сторону, он встает и отходит на два шага, оставляя меня голой и уязвимой.

Повернувшись ко мне спиной, он уходит.

Глава 7

ДЕВОН

Я слегка взбалтываю янтарную жидкость в стакане, подношу его к губам, и, отпив глоток, опускаю руку. Я заливаю в себя порцию за порцией, понимая, что должен притормозить, но возможно последующее за этим забвение слишком заманчиво.

― Так и знала, что ты ко мне вернешься, ― говорит приближающаяся ко мне девушка.

Я дарю ей ленивую усмешку.

― Долго же тебя не было. Я уже заждался.

Сорайя понимающе кивает:

― Я позабочусь о тебе.

Я похлопываю по ручке огромного кожаного кресла, и она послушно подходит и садится рядом со мной. Затем я закидываю руку ей на талию, не забывая сделать очередной глоток в то время как она наклоняется ко мне в объятия.

Мне не нравится виски, и только по этой причине я его пью. Ведь с помощью любимого напитка напиться невозможно. Впрочем, сегодня вечером я не очень хорошо себя контролирую.

Сейчас я готов выпивать, что угодно.

После пятого стакана я наконец решаю, что этого достаточно и встаю. А следом за мной и Сорайя. Она берет меня за руку и куда-то ведет. Я немного покачиваюсь, но совсем не чувствую себя пьяным. Мне даже нравится это легкое состояние, в котором я сейчас нахожусь.

Она тянет меня за руку, и я понимаю, что остановился, сам не знаю почему.

― Пойдем же, глупенький.

Прямо сейчас ее голос льется как бальзам на душу. Я смотрю на длинные волосы, спускающиеся по спине, пускай даже более светлые, чем мне нравится; на миниатюрное тело. Она прекрасна. И в дальнейшем тоже будет на высоте.

Подойдя к одной из подсобных комнат, она начинает рыться в своей сумочке. Я прижимаю ее к двери и заглушаю удивленный визг требовательным поцелуем. Кладу руки на бедра и пробираюсь под платье, пока не достигаю края трусиков.

Она отстраняется с нервным смехом, тяжело дыша.

― Подожди, дай мне найти ключ, ― произносит шепотом, затем выравнивается и возвращается к прерванному занятию.

Найдя ключ, она поворачивается ко мне спиной, чтобы открыть дверь. Я провожу пальцами по ее рукам и прислоняю голову к ее затылку, чувствуя пронзающую девичье тело дрожь.

Я игнорирую запах ее духов насколько это возможно. Пусть это и неправильно.

Наконец, наконец она открывает дверь, и мы проникаем внутрь. Ее руки уже сжимают мои волосы, губы прижимаются к моим губам, а язык умоляет впустить его в теплоту моего рта. Я плохо ориентируюсь в темноте, но меня это устраивает.

Она ненадолго разрывает поцелуй, чтобы стянуть с меня рубашку, и я не сопротивляюсь. На самом деле мне хочется, чтобы мы обнажились полностью, поэтому я расстегиваю молнию на платье, и оно падает к ее ногам. Я смотрю на девушку, освещенную лунным светом, который струится из окна. Расстегнув одной рукой лифчик, который также свободно падает вниз, она остается в одних черных трусиках.

В том, как она это сделала, есть что-то меня обеспокоившее, но прежде, чем я успеваю поймать ускользающую мысль, Сорайя наклоняется для очередного поцелуя, протягивая руки к моему поясу. Я как будто в полной прострации слышу лязг металла, звук раскрываемой молнии, а после чувствую, как мои штаны опускаются к лодыжкам.

Сорайя нерешительно прикасается к моим боксерам рукой, медленно их снимая. Берет мой уже твердый член и начинает его поглаживать. Немного отстраняется, и я, наклонившись, целую ее и пячусь к кровати.

― Скажи мое имя, ― бормочу я между поцелуями.

― Ч... что? ― выдавливает она сквозь стон, потому что я отодвинул ее трусики в сторону, чувствуя, какая она уже влажная.

― Скажи. Мое. Имя.

― О, Боже, ― снова стонет она, когда я обвожу ее клитор большим пальцем и кружу вокруг, заставляя ее выгнуться мне навстречу в ожидании большего.

Ее рука все быстрее скользит по моему члену. Я уже готов взять ее прямо здесь, прямо сейчас, но сперва должен услышать, как она это скажет.

― Блять, просто скажи это.

Она смотрит на меня сквозь густые ресницы, на ее лице написано замешательство.

― Девон?

Я замираю. Это неправильно. Это неправильно.

― Стоп.

Она останавливается.

― Что случилось? ― В ее голосе слышна тревога.

― Мне очень жаль, ― говорю я, пытаясь передать голосом, что это действительно так. Я правда чертовски сожалею, что почти использовал эту девушку, пытаясь воплотить с ней свою безумную фантазию.

― Нет, все в порядке. С тобой все хорошо? Тебе дать минуту?

― Да хоть чертов век, даже этого не будет достаточно, ― пытаюсь шутить я, смеясь, но смех выходит придушенный.

Дыхание никак не успокоится, потому что, если честно, у меня по-прежнему чертовски каменный стояк. Она отходит, и я натягиваю боксеры, пытаясь расположить член более-менее удобно.

Пока я надеваю штаны, Эмбер включает свет. Я вижу, что ее щеки покрыты румянцем, вероятно потому что на ней по-прежнему нет ничего, кроме трусиков, но и они не оставляют места для фантазий. Я отворачиваюсь, чтобы не смущать ее еще больше, и слышу шелест одежды и звук застегиваемой молнии.

Я сажусь на кровать и виновато опускаю голову, вытирая руку о простынь. Слышу, как проседает рядом матрас, и некоторое время мы сидим в полной тишине.

― Хочешь об этом поговорить?

― Не очень, ― говорю я, со стоном падая на кровать. ― Сейчас я просто хочу обо всем забыть.

Она посылает мне робкую улыбку, встает, проходит через комнату и открывает какой-то ящик. Вытаскивает начатую бутылку «Джека Дэниела» и, хихикая, идет назад к кровати, чтобы вручить ее мне.

― Нам не разрешают держать это в комнатах, ― и она прикладывает указательный палец к губам, как бы говоря «Тише».

― Сколько тебе лет? ― спрашиваю я и делаю глоток прямо из бутылки. На мой взгляд ей не больше девятнадцати.

― Двадцать один? ― неуверенно отвечает она, забирая у меня бутылку.

― Хорошо, Сорайя, а сколько лет Эмбер?

― Девятнадцать, ― говорит она, потупившись.

― Прости.

Она вскидывает на меня взгляд.

― За что?

― За то, что воспользовался тобой.

― Не волнуйся. Это — моя работа, ― говорит она и передает мне бутылку обратно, но на ее лице проскакивает непонятное выражение.

ЛЕЙТОН

Я просыпаюсь от звука открывающейся двери и в темноте различаю Девона, крадущегося к моей кровати. Наткнувшись на тумбочку, он шепчет проклятия, а затем хихикает. Погодите, он пьян?

― Девон? ― шепчу я.

― Лейтон, ― выдыхает он мягко.

Я сажусь в постели и включаю настольную лампу. Как только свет падает на его покрасневшее лицо, я понимаю, что права. Он пьян. В хлам. Впрочем, это не мешает ему выглядеть по-прежнему красивым. Его чистая белая рубашка расстегнута сверху на пару пуговиц, и моему взору открывается кусочек его загорелой груди. Он идет ко мне, пошатываясь и спотыкаясь. Садится на край кровати и склоняется надо мной, а я пристально за ним наблюдаю. Когда его лицо оказывается в сантиметре от меня, непроизвольно морщусь. Но затем придвигаюсь ближе и чувствую исходящий от него запах. Духи. Опускаю взгляд вниз на воротник его рубашки, и вижу, что он полностью выпачкан проститутской красной помадой.

― Где ты был? ― требую я, отталкивая его. Только сейчас замечаю, что пуговицы застегнуты неправильно ― через одну.

― Я ходил к Эмбер, ― произносит он нечленораздельно, пытаясь придвинуться ко мне ближе.

― Кто, блять, эта Эмбер? ― говорю яростно, ощущая себя ревнивой подружкой, но что за черт? Он отказал мне, в то время как я распалилась и желала его, чтобы пойти и трахнуть кого-то еще? Я была обнажена, и почти молила его о близости. Почему он меня не захотел? Знаю, притяжение между нами не совсем нормально, но я никогда не думала, что он выкинет что-то подобное. Что, черт возьми, творится у него в голове?

Сегодня вечером он был с другой женщиной.

Это причиняет такую боль, будто я получила пулю в сердце.

После его бегства я была вынуждена довести дело до конца самостоятельно, но все равно осталась неудовлетворенной. Однако это было лучше, чем если бы я пролежала разбитой всю ночь, в то время как он отсутствовал, трахая какую-то Эмбер.

Раздумываю о том, какая же я дура, как вдруг Девон наклоняется ко мне еще ближе и пытается поцеловать. Он него несет алкоголем и дешевыми духами, меня тошнит от этого «букета». Уклонившись от его приблизившихся вплотную губ, я поднимаю руку и изо всех сил бью его по лицу. Отняв ладонь, чувствую, как она горит, но эта боль ― ничто по сравнению с тем, как страдает моя душа.

Он имел наглость трахнуть кого-то после того, как оттолкнул меня, а потом прийти в мою постель и ткнуть мне это в лицо? Ненавижу его. Прямо сейчас, в этот момент, я чертовски его ненавижу.

Горло саднит, когда он касается своего лица в месте удара, и в его глазах вспыхивает растерянность.

― Лейтон, ты не поняла. Она ― никто, ― произносит он, наклоняясь ко мне снова.

― Никто? Ты оставил меня, чтобы пойти к ней. По-твоему, ты можешь трахаться с кем-то, а после прийти ко мне? ― спрашиваю, сужая глаза. Он думает, я настолько доступна? От этой мысли я сатанею.

― Поволь мне просто тебя касаться, ― бормочет он, игнорируя мой вопрос. Затем снова наклоняется и облегченно вздыхает, притрагиваясь к моей руке.

Я стискиваю зубы.

― Ты такой придурок.

― Она не ты, ― говорит он, притягивая меня ближе. ― Пожалуйста, иди сюда.

На сей раз я уступаю. Обнимаюсь с ним, успокаивающе потирая его спину ладонью. Несколько минут спустя он глубоко засыпает. Прекрасно.

Я сажусь и медленно выкарабкиваюсь из его объятий, замирая, когда он шевелится, пока не успокоился вновь. Наклоняюсь и выключаю лампу, а после на цыпочках крадусь к двери. Я не заморачиваюсь с поиском обуви или переодеванием футболки и пижамных штанов, это только меня задержит, к тому же, босиком бежать быстрее. Проверив ручку, я хочу кричать от счастья. Пьяный ублюдок не запер дверь.

«Какой же ты неосмотрительный, Девон. »

Я выхожу и закрываю за собой дверь, почти желая запереть его внутри, но затем чувствую болезненный приступ вины. Кто знает, когда его кинутся искать? Кроме того, если вдруг я с кем-то столкнусь, то, как худший вариант, мне придется вернуться обратно в комнату.

Я решаю пойти налево и спуститься в холл. Вокруг стоит мертвая тишина, и я пытаюсь как можно меньше шуметь, когда иду по лестнице. Понятия не имею, кто здесь может находиться, и чего ожидать. Я знаю только одно ― мне надо быть начеку. У меня есть один-единственный шанс, потому что если меня поймают, то сделают все возможное, чтобы я не смогла выйти еще раз.

Я осматриваюсь в поисках оружия, но нахожу лишь серебряный подсвечник. Он достаточно крепкий, и сейчас этого достаточно. Надо было проверить карманы Девона и поискать тот проклятый карманный нож, который он всегда носит с собой.

Спустившись с лестницы, я вижу раздвижную дверь и облегченно выдыхаю. Толкнув, я открываю ее и выхожу наружу.

Я почти свободна. Дует прохладный ветер, и в течении секунды я вдыхаю свежий воздух, а после осматриваюсь вокруг в поисках оптимального выхода. С одной стороны есть дверь. Наверное, ведущая на задний двор. С другой ― ворота, которые должны вести к передней части дома.

Я направляюсь в ту сторону, радуясь, что здесь нет собак и никто не щелкает затворами. Мягко прикрыв за собой ворота, я пускаюсь в бег. Но пересекая лужайку перед домом, застываю на месте. Знаю, останавливаться нельзя, надо продолжать бежать. Но стоящие недалеко от меня двое мужчин меняют положение в тот же миг, как замечают мое присутствие.

Я сразу же узнаю в одном из них того, кто приходил ко мне в комнату. Это плохо. Я снова бегу, но уже слишком поздно, они несутся вслед за мной. Я развиваю хорошую скорость, но когда выбегаю на дорогу, чем-то раню ступню.

И в следующий миг меня обхватывают за талию, закрывая ладонью рот.

― Кто тут у нас? ― говорит жутким голосом тот, из комнаты.

Я вскидываюсь и расцарапываю ему щеку, вонзая ногти в кожу. Меня учили, что даже если тебя поймали, надо оставить след, свою метку. Я поднимаю руку, чтобы попытаться достать другого, но тот, в чьих руках я нахожусь, пересиливает меня, крепко обхватывая мои запястья.

― Сука, ― шипит он и небрежно куда-то тащит.

― Похоже, принцесса Мур наконец-то вышла поиграть, ― говорит другой.

Черт.

Я хныкаю, шепча имя Девона, когда он разрывает на мне майку.

Глава 8

ДЕВОН

От сна без сновидений меня будят теплые лучи солнца. Я резко, даже чересчур поспешно, сажусь, и голову пронзает боль. Откинувшись на спинку кровати, я подношу руки к вискам и массажирую их круговыми движениями, но это все равно не помогает. У меня худшее похмелье из всех, которые когда-либо были. Чертов Джек.

Открываю глаза, но яркий свет только ухудшает головную боль, и я снова крепко зажмуриваюсь. Язык словно превратился в наждачную бумагу, и я ужасно хочу пить. Только через несколько минут я опять разлепляю глаза, пытаясь сосредоточиться на каком-нибудь предмете.

Вот тогда я понимаю, что нахожусь в комнате Лейтон. В ее постели.

«Дерьмо. »

Что, черт возьми, произошло вчера вечером? Я пытаюсь воспроизвести события: Лейтон, «Барокко», Сорайя. От последнего воспоминания съеживаюсь. Чертовски напрасная трата времени.

А после... ничего. Я никогда не допускал ничего подобного. Конечно, я и раньше напивался, но ни разу — до потери памяти.

«Всегда оставайся в трезвом уме», — как-то сказал мне дядя, и я всегда слушался его совета.

До прошлой ночи.

Я медленно встаю с кровати под аккомпанемент барабанов в голове, бьющих по мозгам все громче. Я полностью одет, и от меня несет алкоголем вперемешку с духами. Меня тошнит, и я уже собираюсь бежать в ванную, когда в голове будто что-то щелкает. Лейтон нигде не видно.

Я направляюсь в ванную, прислушиваясь к звукам, в надежде, что она принимает душ или хоть что-нибудь делает, но когда захожу вовнутрь, вижу, что ее нет.

Выйдя, я осматриваю комнату, разыскивая любые подсказки относительно того, что произошло. Нахожу глазами ее обувь на полу рядом с кроватью. Все как обычно.

Но ее здесь нет.

«Идиот», — хочу заорать, но знаю, что это привлечет внимание. Поэтому ругаю себя мысленно.

Блять, так и знал, что это случится. Из-за этой девушки я становлюсь жалким подобием человека. Так было всегда. Слабым. Вызывающим жалость.

По крайней мере, я могу наконец быть с собой честным.

«Да, Девон, ты избегал ее так долго, как только мог, по определенной причине. »

И, говоря начистоту, я даже не волнуюсь, что она сбежала. Я бы очень удивился, если бы она не воспользовалась шансом, который я по глупости ей дал. Нет, мой бессмысленный, безотчетный страх основан не на том, что она сделала, а что кто-то ее поймал. Эта мысль тревожит меня. Я никогда не волновался о ней так, как сейчас. Ведь именно по моей вине она здесь оказалась.

Черт.

Уверен, я бы услышал хоть что-нибудь, если бы она до сих пор была здесь или попала бы кому-нибудь в руки. Я почти не сомневаюсь, что она кричала бы.

Подойдя к двери, я не удивляюсь, когда спокойно ее открываю. Мне остается лишь покачать головой на свою глупость.

«Идиот. »

Выйдя из комнаты, я запираю дверь и направляюсь вниз, в комнату для гостей, по пути составляя план действий.

Я воняю духами и алкоголем, но времени в обрез, чтобы принять душ прямо сейчас. Понимаю, что подошел к ее кровати с подобным запахом, и мне приходится отмахнуться от появившегося чувства вины. Так будет лучше.

Стоит ли рассказать обо всем Фрэнку? Держу пари, у Стиви будет замечательная возможность повеселиться, «я-же-вам-говорил». Но я должен хоть что-то сообщить. Наверное, следует рассказать все как есть? Тогда я могу найти ее, и... и что? Убить? Да, потому что она — моя слабость. И у меня есть обязательства по отношению к моей семье. И я наконец буду свободен от этого жалкого... чувства.

Я смеюсь над собой. Да, жалкого.

Проходя мимо зеркала, я ловлю в нем свое отражение. И меня ослепляет вспышка воспоминания о том, как она ударила меня по лицу. Ну, вот и ответ на вопрос, что она думала обо мне, когда я подошел вчера вечером к ее кровати.

Надев первую попавшуюся рубашку и джинсы, я спускаюсь вниз, чтобы разыскать дядю. Нет, я не могу скрывать от него побег. Мне просто нужно подобрать сопли и показать всем, что я потерпел неудачу.

Спускаясь по лестнице, я слышу голоса, и по позвоночнику проскакивает дрожь страха. Не знаю, что там происходит, но мне это уже не нравится. Вижу человек пять, которые подслушивают, пытаясь казаться незаметными. При моем приближении они отступают. Это абсолютно смешно. Я стучу в дверь, и один из них, по-моему, Джейк, открывает ее передо мной.

Когда я вхожу, Стиви оборачивается, посылая мне ухмылку. Я смотрю на воспаленную красную царапину во всю его щеку.

— Он здесь.

— Что происходит? — спрашиваю я.

— Девчонка вчера вечером сбежала, — отвечает Стиви, и я улавливаю намек в его словах. Но никак на него не реагирую.

— Как она могла сбежать? — говорю я, хотя про себя облегченно выдыхаю. — Разве никто не дежурил?

Фрэнк впивается в меня взглядом:

— То есть, она попыталась сбежать.

Я подхожу к ним ближе, прилагая все усилия, чтобы не выдать себя. Она не сбежала. Сказать, что меня окатило холодом, ничего не сказать. Кто-то ее схватил. И все потому, что я был небрежен.

Стою перед столом дяди, и вдруг мое внимание привлекает хныканье в углу комнаты. Фрэнк и Стиви пристально смотрят на меня сверлящими взглядами, пытаясь уловить мою реакцию. Я не оборачиваюсь, хотя безумно хочется. Я должен видеть, к чему привела моя ошибка. Но прямо сейчас более важно устранить ее последствия. Обернувшись, я дам им то, чего они хотят.

— Там был Стиви, — наконец говорит дядя.

Я чувствую гордость за Лейтон, потому что царапина на его щеке приобретает совершенно новое значение.

— Да, я там был, — произносит Стиви, глядя через мое плечо.

«Не оборачивайся. »

— Ты был небрежен, Девон. Она украла ключ у Хэйли, — добавляет Фрэнк.

И тут я не могу не обернуться, потому что мы-то знаем, что это не правда.

Я вижу Лейтон, сидящую в углу, со связанными скотчем руками. Ее ступни сплошь в порезах, футболка порвана до пупка, открывая лифчик. Нижняя губа окровавлена и разбита, а волосы в полнейшем беспорядке.

Я расслабляю сжатые кулаки — полная противоположность того, что я действительно хочу сделать, и надеваю на лицо маску безразличия, стараясь игнорировать ее умоляющий взгляд. Она морщится, когда видит, что я становлюсь отстраненным, и сейчас больше всего на свете я желаю подойти к ней и сказать, что это все игра. Вместо этого я поворачиваюсь к Стиви и Фрэнку, по-прежнему бесстрастный.

— Марки немного погорячился, — говорит Стиви, беспечно пожимая плечами.

Идиот. Когда, так или иначе, все это закончится, я лично удостоверюсь, что он умрет худшей из возможных смертей.

Я одобрительно киваю:

— Хорошо, это должно ее научить.

— Она становится проблемой, Девон, — говорит Фрэнк.

— Я прослежу, чтобы подобного больше не повторилось.

— Нет, я хочу, чтобы она исчезла. Один из моих парней этим займется.

Я ошеломлен.

— Если ее тело где-то всплывет, то это будет красным тряпкой для Кита, — говорю я как можно более спокойно. — Мы зашли так далеко, и теперь вы хотите все испортить?

Он складывает руки на груди, поднимая брови. Пожалуй, я впервые бросаю ему вызов.

— Не волнуйся; он позаботится, чтобы о ее смерти никто не узнал. Пока.

— Ты сделаешь это? — встревает Стиви. — Ведешь себя как размазня, потому что она — горячая штучка? Хотя после вчерашнего не могу сказать, что я тебя виню. — Я распахиваю глаза от пронзающей меня ужасающей мысли. Неужели Марки настолько снесло крышу? Стиви с ней что-то сделал? — Она боролась как дикое животное, настоящая злючка. Должно быть, видеть ее у своих ног, такую покладистую и покорную — огромное удовольствие, — добавляет он, облизывая губы.

Если я не покину комнату прямо сейчас, то просто убью его на месте.

— Стиви, я уверен, что ты готов умереть, лишь бы кому-нибудь пустить кровь, — говорю вежливо. — Но, в отличие от тебя, я не собираюсь заходить так далеко. — Его глаза сужаются, но мне все равно. — Я привел ее сюда, значит, она под моей ответственностью. Поэтому я разберусь с ней сам, — я поворачиваюсь к дяде. — Договорились?

Его глаза на миг вспыхивают с каким-то непонятным выражением, но он сразу возвращается к своему обычному безразличию.

— Я думаю, ты должен доказать мне свою преданность.

— Докажу. Теперь нам надо довести начатое до конца, иначе все будет без толку. Если один из них будет жить, включая ее, — говорю я, показывая большим пальцем через плечо, — все пойдет псу под хвост.

— Ты прав, — говорит Фрэнк, глядя на Стиви, а потом переводит взгляд на меня. — Мы должны оставаться хладнокровными.

— Спасибо, сэр.

Я поворачиваюсь и иду к Лейтон, чтобы вывести ее из комнаты, но меня останавливают слова Фрэнка.

— Кто она? — спрашивает он тоном, не оставляющим места сомнению, что он желает получить ответ. Он хочет удостовериться, что я помню, кто я.

Продолжаю идти, глядя на нее, как я надеюсь, с отвращением. Она отстраняется как можно дальше, и я ее в этом не виню.

— Она — Мур, — подыгрываю я ему.

— И что ты должен помнить?

Я склоняюсь над Лейтон, обхватывая ее лицо руками. Я напоминаю себе, что сейчас не время, чтобы оценивать размер ущерба. Лейтон пытается отвести взгляд, но я следую за ее глазами, не давая ей выбора, кроме как смотреть прямо на меня, и когда она наконец мне подчиняется, это разбивает мне сердце. Я не хочу говорить ей эти слова.

— Они убили всю мою семью, — почти с отчаянием говорю я, следя за ее реакцией.

«Пожалуйста, пойми меня. »

На ее лице я вижу недоверие, и она начинает качать головой. Удерживаю ее на месте, боясь следующих слов, которые должен произнести.

— И они заплатят за это.

Она зажмуривается, по ее щеке скатывается слеза.

— Хорошо, — слышу я голос Стиви сзади.

Я хватаю ее за плечо, прилагая немного больше силы, чем надо. Она вскрикивает от боли, и этот звук разрывает мне сердце. Я двигаю Лейтон на выход и распахиваю дверь, мужчины, стоящие перед ней, притворяются, что не подслушивали. Они наблюдают за мной с одобрением, поскольку я почти тяну ее по полу к лестнице.

Зайдя за угол и оставив их голоса позади, я останавливаюсь и беру ее на руки. Пока несу ее на третий этаж, она застывает, по-видимому, оставив надежду на борьбу. Я молчу, потому что мне нечего сказать. Я уже все сказал, а она не глупа.

Она знает правила, которым подчиняется наш мир, и почему наши отношения были ошибкой с самого начала. А также, что не должна была ни на что надеяться, когда оказалась у меня в руках, потому что мы — враги. А мы не можем позволить себе щадить своих врагов. Она знает все это.

Я несу ее прямиком в ванную и усаживаю на тумбу. Она прислоняется к прохладным плиткам, в то время как я открываю воду в душе и жду, пока температура станет комфортной. Затем возвращаюсь и беру ее связанные руки, чтобы при помощи моего карманного ножа разрезать скотч. Под ним показываются воспаленные следы вокруг ее запястий. Я потираю их большими пальцами, меня все больше переполняет гнев. Беру мочалку и подставляю под воду, затем подношу ее к Лейтон, чтобы протереть ее лицо. Она даже не вздрагивает, когда я вытираю кровь вокруг ее рта. Закончив, я наклоняюсь и целую ее разбитую губу.

— Мне так чертовски жаль, что это произошло, — бормочу в ее губы ломающимся голосом. Уверен, она знает, что я имею в виду не только порезы и ушибы на ее лице. Я приношу извинения за намного более глубокие раны.

Она не отвечает, глядя сквозь меня рассеянным взглядом. Не хотел бы я смотреть на себя так же, если бы был ею.

Я снова беру влажную мочалку и прикасаюсь к миниатюрным стопам Лейтон, чтобы промыть порезы. Почему она не надела проклятую обувь?

Включив душ, удостоверяюсь, что вода хорошей температуры.

— Я оставлю тебя одну, — говорю я.

Она просто качает головой, изумленно на меня глядя.

***

Такое чувство, что она засела в душе навсегда. Меня посещает мысль, что она может попытаться как-то себе навредить, но на самом деле я в это не верю. Подобное поведение не в ее стиле.

Наконец дверь открывается, и выходит обнаженная Лейтон, даже не глядя в мою сторону. Я пытаюсь не глазеть, потому что это действительно не правильно и в этом нет ничего сексуального. Она идет прямо к кровати и, забравшись на нее, просто сидит.

Я встаю и направляюсь в ее сторону. Вынимаю из комода рубашку с трусиками, и отдаю ей. Она, не сопротивляясь, ждет, пока я натягиваю рубашку ей через голову, скрывая тело от моих голодных глаз. Пропустив сквозь пальцы ее влажные волосы, наслаждаюсь шелковистым ощущением. Она берет нижнее белье и надевает на себя, затем опускается на кровать, подложив руку под голову.

Я следую ее примеру и укладываюсь напротив, сталкиваясь с нею. Она подносит свободную руку к моему лицу и, немного колеблясь, слегка прикасается к моей щеке. Я закрываю глаза и тянусь за ней, чувствуя себя лицемером, потому что знаю: она пытается меня успокоить из-за того, что я сказал ранее.

— Мне жаль, что ты не кто-то другой, — шепчет она, и по интонации в голосе я понимаю, что она борется со слезами.

Открываю глаза и целую ее запястье, находящееся возле моего рта. Вытираю большим пальцем единственную слезинку, прочертившую путь по ее щеке.

— Мне тоже, — говорю я.

И я никогда не вкладывал в свои слова больше смысла.

ЛЕЙТОН

Я просыпаюсь на закате, если судить по слабому сумеречному свету, пробивающемся сквозь единственное окно в комнате.

Когда на меня накатывает действительность, я все еще чувствую легкое оцепенение. Закрыв в этой комнате, Девон усыпил мою бдительность ложным чувством безопасности. Рядом с ним я должна была чувствовать опасность, но я не боялась. Я понимаю, что выйду отсюда живой только если Девон будет обо мне заботиться.

Не знаю, почему я так решила. Он действительно не сделал ничего, чтобы заставить меня так думать. Но где-то в глубине души я надеюсь, что вечером он придет удостовериться, что со мной все хорошо.

Будучи во власти тех отвратительных мужчин, насмехающихся надо мной и глядящих свысока, я поняла, насколько глупо поступила. Дело не в том, какое положение занимает Девон в этом доме, и не в том, кто принимает окончательное решение.

Его дядя холодный и бесчувственный человек. Понятия не имею, как Девон рос рядом с ним. Они абсолютно не похожи.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒