ХАЧИКУДЗИ…! 6 страница

— …Ну я уже привык, что мной постоянно манипулируют, ничего не объясняя, так что уже без разницы. Но…

— Не беспокойся, — Тадацуру перебил меня, словно пытался развеять мои опасения до того, как я выражу их словами. — Гаэн-сэмпай не собирается принуждать тебя работать на неё после всего этого. Если всё то, что она мне говорила — правда, то ты выполнишь свою роль, если просто возродишься человеком. Рассматривай это путешествие в ад, как госпитализацию с целью вылечить твой вампиризм. Гаэн-сэмпай не собирается требовать от тебя многого во время твоего восстановления. Её цель — устранить всё то, что может помешать предстоящему противостоянию с врагом. Хотя, если предположить худший вариант, то возможно, что она хотела протестировать мечи Кокороватари и Юмэватари.

— …

Я уверен, это было её скрытым мотивом… Я бы даже сказал, что было бы куда тревожней, если бы Гаэн-сан действовала без скрытых мотивов.

Тем не менее, хоть и нельзя сказать, что в его словах нет правды, спросить я собирался не это…

Священник, который недавно слез со своего ящика, пошёл неторопливым шагом и остановился, когда нить оказалась над его головой. После этого он подозвал меня.

— Вперёд, Арараги-сан.

Хачикудзи толкнула меня сзади, и мне ничего больше не осталось, как начать двигаться. Действительно, «у меня нет иного выбора, кроме как двигаться» — это именно то, что я сейчас чувствую.

Нить опустилась достаточно низко, чтобы я смог прыгнуть и схватить её, хотя… ээ, как выяснилось, это не был шнурок, но это и не нить.

Это белая змея.

Это свисающий сверху хвост змеи.

…Я должен держаться за это?

Наверно я должен быть рад, что змея висит не головой вниз, но хм, я вижу белую змею, божество этого храма… В конце концов, змея больше подходит к этому месту, чем тот же паук.

— Что случилось, Арараги-сан? Ты выглядишь так, будто растерял всё своё мужество. Змеи испугался?

— Не скажу, что это не так… Змея вернула мне некоторые болезненные воспоминания, ну ты знаешь.

— Если ты всё ещё переживаешь по поводу того, что случилось с Сенгоку, то я думаю, что тебе стоит быть менее строгим к себе.

Под болезненными воспоминаниями я имел ввиду то, когда змеи кусали меня снова и снова, раздирая клыками моё тело и доведя меня до предсмертного состояния, но Хачикудзи добавила ещё немного соли на рану, она добралась до самых глубин моего сердца.

— Хоть мошенник и один из тех, кто спас Сенгоку, но даже если бы он не принял участие, это могло бы занять больше времени, но я думаю, что вы бы в конце концов справились.

— …

— Ну и пускай, что он крадёт всю славу себе. Не переживай, я за тебя поручусь. Арараги-сан самый сильный.

Никогда не думал, что буду участвовать в соревновании кто сильнее… В частности, я не думал о том, кто проигрывает, кто выигрывает, а кто забирает себе все почести… Но слова Хачикудзи действительно немного меня успокоили.

Достаточно успокоили, чтобы я смог без проблем ухватиться за змею.

Я протягиваю руку и хватаюсь за белый хвост.

Хвост немного дёргается. Только не говорите мне, что эта тварь живая!

— Я с ней согласен в этом плане, Арараги-кун. Я уверен, что врагу не была интересна сама Сенгоку Надеко, но он хотел выиграть больше времени. Именно из-за того, что Кайки вмешался в ситуацию и спутал все карты, настал мой черёд. Планировалось, что ты будешь сражаться с Сенгоку Надеко гораздо более длительное время. В попытках спасти её ты бы всё сильнее превращался в вампира. То, что я вступил в игру, было страховкой для Ошино, однако это, скорее всего, было и страховкой для врага. — Сказал Тадацуру, стоя около меня.

Теперь, когда мы пообщались довольно близко, я начал беспокоиться по другому поводу.

— …Ах да, забыл спросить. Почему я сошёл с правильного пути?

— Что? — спросила Хачикудзи.

— Причина, по которой мне потребовался проводник в твоём лице. Почему в реальном мире я был убит в храме, а в аду я очнулся в парке? Ты сказала, что мы должны исправить то, что пошло не так, ну или изменить то, что шло правильно. Что это значит?

— Хмм… У нас мало времени, и я не хотела бы объяснять тебе в суете, но это правда так сильно тебя беспокоит?

— Я не сказал, что это меня беспокоит.

Нет.

Я всё понимаю. Я просто тяну время.

Подняться по белой змее и вернуться в мир живых… Я откладываю этом момент всё дальше и дальше.

— Мне всё же любопытно. Давай забудем обо всём этом правильном пути и прочей ерунде. Благодаря тебе всё встало на свои места, но, если ты знаешь название того парка, я бы хотел его услышать. Тот парк, где мы впервые встретились, я до сих пор не знаю, как правильно произносится его название.

浪白 Этоможетбыть «Намисиро», можетбыть «Рохаку»…Еслижениодинизэтихвариантовнеявляетсяверным, тоядаженезнаю. Этослишкомсложнодажедлятеста по японскому языку… Если всё-таки попробовать прочитать, то это может быть и «Робяку», и «Намихаку».

— Это парк Широхэби.

Ответил Тадацуру.

— Парк Широхэби — вот правильное произношение. Так он изначально назывался.

— …А? Широхэби — «белая змея»?

— Это название пишется с радикалом «вода» (氵 ), вместообычногорадикала «насекомое» (虫 ). Такимобразомслово «змея» вданномслучаенаписано, как沱, вместо蛇. Этотиероглифвстречаетсявсловосочетании «потокслёз» (滂沱の涙 )… «Широхэби», пишется как 沱白. Именнотакназывалосьэтоместодавным-давно. Из-заопечаткивкакой-томоментиероглиф 沱 вназваниисталписаться, как浪. Поэтомуэтоназваниетактруднопрочитатьвнашевремя.

— 沱 и浪 …

Я думаю… что их можно назвать вполне похожими. Я ошибаюсь достаточно редко, но глядя на них, я думаю, что легко ошибся бы. По крайней мере, если вы ищете иероглиф при помощи рукописного ввода в электронном словаре, структура их правой части настолько схожа, что скорее всего они оба окажутся в результатах поиска.

К тому же второй иероглиф в слове читается первым. Это не является чем-то неслыханным… В конце концов традиция чтения слева направо появилась в Японии относительно недавно. [28] Не так уж и невероятно, что в конечном итоге это название оказалось таким сложным… Так что, Широхэби?

Звучит как «белая змея»…

— Кита…Ширахэби, храм Белой Змеи.

— Верно. Всё именно так, как ты и подумал. Храм Кита-Ширахэби изначально был построен именно там, поэтому ты там и оказался. Позже храм был разобран и перенесён на новое место. …Ты слышал эту историю?

— Оу, да…

Я забыл, от кого её слышал, но кто-то мне её рассказывал. Там что-тонапортачили с его переносом, или он стал причиной искажений, или что-то вроде того…

— Да, «напортачили с переносом» это точное описание. Это было так же плохо, как построить храм бога океана на горе. Хотя строго говоря, это не океан… а скорее озеро.

— Озеро?

— Потому в левой части радикала и используется радикал «вода».

Он связал всё воедино, но моё внимание привлекла новая информация — озеро? Это я тоже от кого-то слышал…

Но прежде, чем я самостоятельно вспомнил:

— Что ж, тебе пора отправляться, Арараги-кун. — Сказал Тадацуру, подзывая меня. — Передавай Гаэн-сэмпай привет, и Ёцуги тоже. Я не могу сказать это Ёдзуру, но был бы признателен, если бы ты позаботился о Ёцуги за меня.

— Хорошо, я понял.

Я ответил рефлекторно, начав говорить до того, как закончил обдумывать, на что я согласился. В конце я сказал то, о чём я действительно думал всё это время.

— …И всё-таки, ничего, что такой парень как я, возвращается к жизни?

— Ай-я!

Она меня ударила.

Хачикудзи Маёй меня ударила.

Без размаха, не снимая рюкзак, просто подпрыгнула и ударила кулаком в лицо.

Она выдала просто сумасшедший удар для ученицы начальной школы, настолько сильный, что я бы отлетел назад, если бы не держался за змеиный хвост. Я рефлекторно схватился за него посильнее, я даже испугался, что могу случайно его оторвать, но к счастью, он достаточно эластичен, а потому спружинил.

— Это за меня! — Крикнула Хачикудзи в момент приземления.

За тебя? То есть ты ударила меня не просто так?

Тадацуру чуть сильнее раскрыл глаза. Возможно, он не знал об этой её агрессивной стороне. Он считал её самой невинностью.

— Ха…Хачикудзи!

— Не переживай, мой кулак в порядке.

Хачикудзи сжала и разжала кулак.

Об этом я точно не переживаю.

Это правда, что если вы неправильно сожмёте кулак, то можете при ударе сломать пальцы, особенно при таком сильно ударе, какой она только что нанесла, но знаете… это ад. Мы здесь все бессмертны.

Я только что получил кулаком в лицо, но моя щека не чувствует боли. Здесь вы бы моментально восстановились даже после удара железной битой, что уж говорить про удары школьниц. [29]

Но всё же.

Это довольно банальные слова, но её кулак попал не в тело, а в душу. Болит не лицо, болит где-то в груди.

— Так же у меня припасён ещё один такой же удар за Сендзёгахару, один за Ханекаву, один за Камбару, один за Сенгоку, по одному за каждую из твоих сестёр, один за обоих твоих родителей, один за Ойкуру и один за Чиарайдзиму.

— Я немного рад, что ты побеспокоилась и об Ойкуре, о существовании которой недавно узнала, но я никогда не слышал последнее упомянутое тобой имя. Кто это?

— Ещё один за Ошино, один за Кайки, один за Кагенуй…

Хачикудзи перечисляла имена, загибая пальцы на руке. Когда пальцы кончались, она раскрывала кулак и загибала по новой.

Погоди, а зачем меня бить за Кайки то?

— Что касается Ононоки… Позволь ей самой тебя ударить, когда воскреснешь.

— Если меня ударит Ононоки, то от меня не останется и мокрого места. У неё разрушающая сила топ-уровня.

— «Ничего, что такой парень как я, возвращается к жизни? » Что это был за вопрос?

Как только она сказала это, она сжала кулак и ударила меня в живот.

Бац, бац.

В этот раз, похоже, она немного сдерживается. …Или может быть, полную силу она использовала только «за себя».

— Тебе повезло, что твоё нытьё слышала только я. Если бы это услышала Сендзёгахара, она бы вспылила как в старые времена, и ты бы оказался в эпицентре канцелярского шторма.

— …

Бац, бац, бац, бац.

Она продолжает меня бить.

Мне кажется, что число ударов уже превысило число имён, но я просто стою и позволяю ей себя бить.

— Если бы это была Ханекава… Наверняка она бы как всегда попыталась тебя поддержать, позволив тебе потереться о её грудь или что-нибудь другое, но я тебя баловать не собираюсь.

— Подожди, что значит «как всегда»? Она ни разу так не делала… Ради её и моей репутации, пожалуйста, не выражайся так, словно это старый обычай.

Впрочем, один раз было очень близко к этому.

— Что такое, Арараги-сан? Где твоё мужество? Боишься возвращаться к жизни, возвращаться к страданиям? Утомился? — Она перестала меня бить и спросила.

Страдания… Да, определённо, не хочу никаких страданий.

Тадацуру сказал, что Гаэн не станет меня заставлять работать на неё после моего воскрешения, во что я слабо верю (я уже имел счастье наблюдать её невероятное умение манипулировать людьми), и даже если убрать Гаэн из уравнения, а просто подумать обо всех вещах, с которым мне предстоит иметь дело, после того, как я вернусь к жизни, мне становится дурно от одной только мысли.

И вступительный экзамен в этом же списке. Могу я вернуться к жизни или не могу, я его в настоящий момент уже не сдам вовремя. А если вдруг и смогу, то я уверен, что путешествие через ад начисто стёрло все мои знания, которые я так тщательно забивал в голову.

Но я не об этом.

Мне от этого дурно, но мужества своего я не потерял. Сказать «Я устал от всего этого» было бы точнее, но это тоже немного не то.

— Подумай, ты в начале сказал, что «с твоих плеч будто груз упал». Ты больше не желаешь утруждаться? На вопрос «Continue? » ты ответишь «No»? Пойдёшь против правил аркадных автоматов?

— Я себя ощущаю, как струна, которая вот-вот лопнет.

Я смотрю на змеиный хвост, который держу в руке, затем смотрю на небо, с которого он спускается, и говорю. Я не думаю, что смогу правильно объяснить, что сейчас чувствую, но я постараюсь подобрать нужные слова.

— …Часть меня действительно чувствует некое облегчение вроде «Ну наконец-то я умер». Так что если я увижу экран продолжения, то буду колебаться. Чувство, будто уже слишком поздно, будто я морально изнурён…

После того, как я узнал о существовании рая и ада, теряется смысл жизни… Нет, не так.

— Другими словами, ты хотел бы стать призраком и поселиться в таком месте, где мог бы сверху просто наблюдать за всеми?

— Нет, не совсем так.

— Ты так говоришь, потому что не познал настоящие муки ада. Было бы у нас больше времени, я бы хотела, чтобы ты побывал в Сай но Кавара, хотя бы на день. Так что тебе действительно чертовски повезло, что ты можешь вернуться к жизни.

— …

Повезло.

Да. Это оно.

Первая вещь, которую я сказал, была предельно похожа на правду.

Это не значит «Я не хочу возвращаться к жизни»… Я правда думаю «Ничего, что такой парень как я, возвращается к жизни? "

Есть ли у меня такое право?

— Как бы сказать… Меня действительно волнует, нормально ли это, что именно я возвращаюсь к жизни, ведь есть тысячи людей, заслуживающих этого гораздо больше. Это не значит, что я не хочу воскресать, но я чувствую, будто влезаю вне очереди, или занимаю чужое место, или обманываю систему… Словно я забрал чужой ход, хотя не должен этого делать.

Я видел это уже во время нашего путешествия по аду.

Сэйсиро Шишируй должен был спасти Шинобу.

Если бы Ханекава спасла себя сама, не было бы проблем с Чёрной Ханекавой.

У Сендзёгахары был Кайки.

Несмотря на слова Хачикудзи, даже неприятности Сенгоку могли ограничиться ссорой с друзьями, если бы я не был во всё это вовлечён. А даже если бы мне не удалось остаться в стороне, можно было бы положиться на моих сестёр, возможно, это бы привело к лучшему финалу.

Камбару говорила про это — ощущение второго номера.

Я его хорошо распробовал за последние шесть месяцев.

Я, возможно, и был тем, кто влезал в чужие дела и забирал себе всю славу.

Может назвать меня «замещающим» было бы слишком, но чувство вроде «это должен был бытьнея» не покидает меня.

Я правда так думаю.

Тем не менее, я бы никому не отдал свою роль в спасении тех девушек. Если бы я снова попал в такую же ситуацию, я бы повторил свои действия, я бы не отступил перед своим предшественником, или тем, кто оказался там раньше. В таком случае, прежде чем я продолжу, несмотря на трудности, пользоваться правом силы… Мне кажется, что для меня правильней было бы остаться в аду.

Один раз я уже предложил свою жизнь легендарному вампиру, другой раз я пытался умереть за Ханекаву.

К тому же нынешняя Сендзёгахара… она должна продолжить жить, даже если я умру.

Возможно, я должен знать своё место.

— Ты имеешь, — внезапно сказала Хачикудзи. — Ты имеешь полное право вернуться к жизни. Ты определённо имеешь на это право. Только вспомни всете замечательные вещи, что ты сделал! О да, я всё о них знаю!

— …

— Ты прошёл через множество болезненных переживаний за последние шесть месяцев, что мы не виделись, но я знаю, что они бы не сломали тебя. Если ты не имеешь право воскреснуть, то кто же тогда имеет? Ты первый в списке на это право, без вариантов! Если ты продолжишь хандрить, я возненавижу тебя. — Продолжила Хачикудзи, после чего сделала глубокий вдох.

Она готовится выдать длинную речь.

Я готовлюсь всё это слушать. Не смотря на то, насколько строго она меня будет отчитывать, я готов услышать всё, что она мне скажет.

— Слушай сюда, Арараги-сан. Арараги-сан, которого я знаю, любит девочек, любит девушек, любит юбки с подкладкой, любит женские бёдра, любит большую грудь, любит, когда с ним обходятся, как с мусором, любит старших сестёр, любит младших сестёр, любит женщин постарше, любит девушек топлесс, любит спортивные шорты, любит школьные купальники, любит старосту, любит девушек, говорящих о себе в мужском роде, любит кошачьи уши, любит спортивных девушек, любит девушек, носящих бинты, любит девичьи трусики, любит лизать глазные яблоки, любит пресмыкаться, любит порножурналы, любит возить других на своих плечах, любит сам ездить на чужих плечах, любит, когда его девушка его тиранит, любит прибираться в комнате кохая, любит девушек с короткими волосами, любит вместе принимать ванну…

— Стой, стой, стой, стой, стой, ещё немного, и моё сердце этого не выдержит.

К такому я совсем не был готов.

Этот парень похож на полнейшего извращенца, не лучше ли ему умереть?

Это должна была быть зажигательная речь, но теперь я боюсь возвращаться ещё сильнее… Лучше бы она в конце сказала что-нибудь, что перевернуло бы моё мнение о себе, иначе я не поменяю своего решения.

Давай, прошу тебя.

Вопреки моим надеждам, всё то, что Хачикудзи сказала под конец своей длинной речи, настолько прямолинейно, что я разочарован. Это настоящая анти-кульминация. Это мои предпочтения, не требующие объяснений. Это мои естественные склонности.

— А ещё он очень любит жить!

Но… это всё, что мне нужно было услышать.

Она сказала такую очевидную вещь, словно она очевидна.

И это всё, что мне нужно. Этого достаточно.

Это было настолько очевидно, что я это забыл.

Я раз за разом был в шаге от смерти, и каждый раз я пролезал через игольное ушко, и поэтому совершенно это забыл.

Я забыл это, но каждый раз я думал «Я так рад, что я жив».

Рад настолько, что готов мириться с жизнью вне зависимости от того, насколько буду умалять свои заслуги, буду жалеть себя — и это не значит, что я просто скромничаю.

— Ты права… Если я не жив, я не смогу восхищаться девушками.

— Эм… нет, это не то, что я хотела сказать.

Хачикудзи отступает. Она знает, когда нужно наступать, а когда отступать.

Но я вроде как понял, что к чему. Не важно, есть ли рай или ад… смысл быть живым не исчезает.

— Я не могу поверить, что сказал, что это обесценивает смысл жизни. Сама жизнь — это уже смысл жизни, даже более чем. И если я люблю жить, то остальное не имеет значения. В конце концов, жизнь позволила мне полюбить стольких людей, столько вещей.

— В данном контексте твои слова звучат двусмысленно.

— Хмм, — Я отвечаю и ещё раз проверяю, надёжно ли держусь за хвост. На этот раз я решаю схватиться за него двумя руками. Затем я поворачиваюсь к Тадацуру, который терпеливо ждёт окончания нашего разговора, и спрашиваю. — Ты же не ждёшь, что я взберусь по этой штуке наверх? У меня не настолько сильные руки.

— Не беспокойся. Я же говорил, что тебе не придётся ничего делать, чтобы возродиться, правильно? После того, как я подам сигнал, Гаэн-сэмпай начнёт тянуть змею с того конца. Тебе просто нужно держаться за хвост и не отпускать, но у тебя всего один шанс, так что не позволяй рукам скользить.

— …Что произойдёт, если мои руки соскользнут?

Эта чешуйчатая кожа, судя по всему, соскользнуть не так и сложно…

— Кто знает. Ты упадёшь, я полагаю. И будешь падать в огненную яму в течение следующих 2000 лет, наверное, так что держись обеими руками.

— Понял. Спасибо за помощь, Тадацуру… Тадацуру-сан.

— Ох, сейчас нет никакой необходимости в формальностях. К тому же, это не меняет то, что я держу злобу на бессмертные странности. До тех пор, пока ты продолжаешь укрывать Киссшот Ацеролу Хартандерблейд… ты будешь моим врагом.

— Всё же, — Сказал я. — Я действительно в долгу перед тобой за твою помощь. …Я никогда даже не думал, что смогу таким вот образом поговорить с тобой. Когда-нибудь, когда у нас обоих будет время, я бы хотел сесть и поговорить ещё раз в более неформальной обстановке.

— …Если ты конечно не против того, что мы будем сражаться на смерть.

— Конечно…Хачикудзи, — Сказал я и повернулся в её сторону. — Что ты собираешься делать после этого?

— Хм? — Она наклонила голову и прикинулась, что не понимает. — Кто, я? Моя работа на этом закончена, так что как только я с тобой распрощаюсь, то вернусь в Сай но Кавару складывать камни.

— …Складывать камни.

— Хахаха, только вот не нужно меня жалеть. Это, конечно, не так уж весело, но я не думаю, что приверженцы принципа «соответствующему преступлению — соответствующее наказание» сочли бы моё наказание чрезмерным. К тому же, возможно, мой грех не в том, что я сделала, будучи человеком. На моих плечах груз ответственности за 11 лет скитаний по земле. Так что я буду выполнять своё задание, считая это своим раскаянием, что я таким образом сотру свой грех. Не переживай. Дзидзо Бодхисаттва скоро придёт, и я с удовольствием перерожусь.

Покаяние… Она может это и называет так, но она не должна быть судима за те 11 лет, которые она провела, будучи потерянной. Более того, те 11 лет были большим наказанием для 10-летней девочки, чем Сай но Кавара.

— Никогда не знаешь, может быть, я даже перевоплощусь в ребёнка Сендзёгахары.

— Ох, полегче.

— Слишком тяжело? Ты имел ввиду где-то около 5000 граммов, если быть точным?

— Нет, я не имел ввиду вес ребёнка.

— Что ж, Арараги-сан. Если ты в следующий раз попадёшь в ад до того, как я реинкарнируюсь, то давай ещё немного повеселимся вместе.

— Не говори так, будто моё попадание в ад уже предрешено.

Хотя, раз я уже попал сюда однажды, то, наверное, так и будет. А раз мне предрешено попасть после смерти в ад, то это ещё один повод радоваться жизни.

— Что ж, теперь, — Сказала Хачикудзи, махнув рукой. — По правде говоря, я бы хотела ещё раз тебя поцеловать, но так как здесь нет Ононоки-тян, то боюсь, что с моим ростом я до тебя не дотянусь.

— Я же сказал тебе не вспоминать это…

Разве ты не видишь сомнение на лице Тадацуру? Ну вот, он теперь сомневается насчёт меня.

Не пытаясь более никого вводить в заблуждение, я ненавязчиво поторапливаю.

— Поехали! Отправляйте, когда будете готовы. Сигнал. И меня тоже.

— Хорошо. Я уверен, что есть ещё несколько вещей, о которых я не рассказал, но об этом ты можешь узнать от Гаэн-сэмпай, когда вернёшься к жизни. В таком случае, начнём отсчёт: 10, 9…

Я не знаю, откуда он его взял, возможно, это часть его перевоплощения, но Тадацуру начинает ритмично размахивать жезлом-онуса в такт своему отсчёту. [30]

Когда он начал так делать, я стал чувствовать себя менее уютно, словно это не «паучья нить», свисающая с небес, а прыжок с тарзанкой наоборот. Теперь мне кажется, что лучше было бы не держать змею в руках, а обвязать вокруг талии.

Хотя, может быть этот отсчёт является частью ритуала очищения…

— 8, 7, 6, 5, 4, 3, 2, 1, зажигание.

По какой-то причине он всё озвучивает, словно запускает ракету. И действительно, я ощутил, что змея начала подниматься и с соответствующей силой стала выскальзывать из рук. Я близок к тому, чтобы соскользнуть. Мои ноги болтаются без какой-либо опоры.

Сразу вспоминается «UnlimitedRuleBook» Ононоки. Скорее всего, именно из-за того, что я более или менее привык к этому ощущению… я в состоянии удержаться после толчка вверх.

Я пока справляюсь.

В этот момент я встречаюсь глазами с Хачикудзи.

— А…

Она смотрит на меня с улыбкой. Она выглядит удовлетворённой, словно достигла того, чего собиралась достичь. Она сделала свою работу, но… её «работа».

Она сказала, что делает это бесплатно.

Это значит, что она помогла с моим воскрешением несмотря на то, что она абсолютно ничего не получит взамен. Это никак не поможет ей самой вернуться к жизни.

Да, точно.

Хачикудзи сказала, что я первый в списке тех, кто заслуживает вернуться к жизни. Но я сместил по крайней мере саму Хачикудзи.

— Ха…

Сколько раз так будет происходить?

Сколько раз мне придётся прощаться с Хачикудзи Маёй?

— Ха…Хачикудзииии!

В тот же момент я протягиваю свои ноги. Обе.

Я не вкладывал в это глубокий смысл, я не помню точно ту историю, поэтому это не значит, что я решил разыграть притчу с паучьей нитью наоборот.

Если бы я должен был что-нибудь сказать…

То я бы сказал, что мои ноги стали чуточку длиннее.

— Ха? Агх, агхххххх!

Хачикудзи кричит.

Любой бы человек кричал, если бы попал в подобный захват ногами, будь то маленькая девочка или нет, тем более, если бы он висел на тарзанке, которая поднимается в небо.

Таким образом, вместе с девочкой с косичками и с гигантским рюкзаком, которая запуталась в моих ногах, я поднимаюсь к небу. Прежде, чем я это осознал, храм Кита-Ширахэби и город, который я хорошо знаю, стали такими маленькими, словно на карте.

— О, Арараги-кун, ещё одна вещь! — послышался голос с земли.

Это голос Тадацуру. Я его уже не вижу, но по какой-то причине всё ещё могу слышать его голос. Либо громкость его голоса сильно превосходит громкость голоса обычного человека, либо это благодаря тому, что он полудемон.

— Ещё одна вещь, от меня! Позволь назвать имя того человека, который заказал убить тебя и Киссшот АцеролуорионХартандерблейд!

Держась обеими руками за белую змею и обеими ногами за маленькую девочку, я слушаю это имя. Странное эхо, словно эффект Доплера.

— Оги…Ошино Оги…

А теперь эпилог, или лучше сказать — заключение.

Хотя это не столько заключение, сколько перезагрузка. Более того, эпилога по сути нет, потому что после начала событий не прошло и одного дня. После того, как я очнулся у храма Кита-Ширахэби, я посмотрел на часы, и судя по всему, не прошло ни минуты с тех пор, как меня порубила Гаэн-сан.

13 марта, начало восьмого утра.

— Да уж, вот так вот взять Хачикудзи с собой, вот так вот захватить её… Коёмин, ты всегда превосходишь мои ожидания. В моих планах, если бы ты вернулся к жизни в целости и сохранности, было не мешать тебе и не впутывать в мои дела. Однако вот ты вернулся, и у меня просто не выбора, кроме как возложить на тебя свои надежды.

Когда я поворачиваю голову в сторону знакомого голоса, я вижу именно её, мою убийцу — Гаэн Идзуко-сан.

Тем не менее, ситуация не такая уж и непринуждённая, как можно подумать по её беззаботному тону. Её шею обхватили десять длинных пальцев, принадлежащие левой и правой руке соответственно.

Позади Гаэн-сан, сидящей на лестнице около храма… стоит высокая бледнокожая вампирша, готовая в любой момент вырвать её трахею.

У неё неописуемо красивые золотые волосы и золотые глаза.

У неё длинные тонкие руки и ноги, выглядывающие из-под великолепного платья.

Железнокровный, теплокровный, хладнокровный вампир.

Убийца странностей, монстр среди монстров, та, кто живёт уже 600 лет.

Киссшот Ацеролаорион Хартандерблейд в своём сильнейшем обличии.

— А теперь, Коёмин, ты не мог бы попросить эту жуткую красотку убрать свои когти? Я убедила её отложить мою казнь при условии, что верну тебя к жизни… Боже мой, я и не думала, что она так рассердится. — Сказала Гаэн-сан не теряя самообладания, несмотря на прямую угрозу её жизни.

Шинобу, хотя возможно мне не стоит сейчас звать её этим именем, но не важно, Шинобу смотрит на меня, и видя, что я очнулся, говорит: «С возвращением, мой господин» с прекрасной, но ужасающей улыбкой.

…Всё верно. Раз мой вампиризм был полностью отделён от меня, значит к Шинобу вернулись её силы в полном объёме. Был момент, когда мы усиливали вампирские способности друг друга, но смотря на неё сейчас, я вижу совершенную Шинобу, её мощь на совершенно ином уровне.

Это не значит, что я потерял связь со своей тенью. Наши отношения «господин-слуга» были полностью разорваны.

Но она, несмотря на это, по-прежнему называет меня «господином»… И всё же, увидев перед собой Киссшот Ацеролаореон Хартандерблейд в её настоящей форме почти впервые с весенних каникул, я немного нервничаю.

Нервничаю.

Может быть, это лучше назвать «напряжённостью».

— Ка… ка-ка. Что случилось, мой господин? Ты не собираешься пошалить с моей грудной клеткой, как ты обычно делаешь?

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒