ХАЧИКУДЗИ…! 3 страница

И затем.

Я вижу старшеклассницу, повисшую в воздухе. Судя по её позе, может сложиться впечатление, что она умеет парить, но эту девушку, застывшую в стоп-кадре, я прекрасно знаю.

—Сендзёгахара…

— Я хочу отметить, что у тебя также была возможность не поймать Сендзёгахару, когда она падала с лестницы… И это решение совершенно не то же самое, чем к примеру, спасать или нет молодую девушку, умирающую на полу. Ловить кого-то, кто падает с большой высоты, очень опасно. В конце концов ты можешь неправильно его поймать и навредить человеку. Если бы ты и не оказался в этом месте, Сендзёгахара всё равно бы вряд ли получила какие-либо повреждения, ведь у неё в тот момент не было веса. Как к примеру лёгкие животные и насекомые не получают никаких повреждений, когда падают с высоты.

— …

— Но конечно…

— Я её поймал. И я бы поймал её снова, я бы ловил её каждый раз.

Тогда она мне сказала, что рада, что её поймал именно я. И я чувствую то же самое. Я действительно рад, я именно тот человек, который её поймал. Это было простое совпадение, всего лишь случайность, но я не прочь назвать это совпадение судьбой.

Я бы даже сказал, что это моё предназначение.

— …Гипотетически, — Хачикудзиговорила, не делая особых акцентов, поднимаясь по лестнице мимо Сендзёгахары, которая всё ещё падала. Застыла в падении, если быть точным. — Если бы ты не поймал тогда Сендзёгахару… Хмм, предположим, что она даже была бы слегка ранена, но ничего серьёзного. И допустим, что после этого она продолжила бы жить своей обычной жизнью — чёрствая, резкая, гордая. До тех пор, пока в город не придёт тот мошенник, не так ли?

— Мошенник…Кайки Дёйшу.

— Именно. Их судьбы переплетаются, и возможно, что судьба привела бы их к конфронтации. Ты как раз предотвратил их конфронтацию, которая почти стала реальностью, на летних каникулах…Но, если бы не встал на её пути, если бы ты не вмешался, интересно, что бы случилось.

— Что ты имеешь ввиду…?

— Возможно, они бы снова вернулись к старой жизни. Сендзёгахара пытается это скрыть, но я уверена, что ты уже догадался, что было между ними в прошлом.

Следуя за Хачикудзи, я прошёл мимо Сендзёгахары.

Даже если она полностью застыла, всё равно её положение выглядит ужасно шатким. Я не могу оставить её, я хочу подхватить её своими руками и отнести в другое место. Но я боюсь, что, если прикоснусь к ней, то нарушу равновесие.

— Если бы всё сложилось по-другому, может быть эти тлеющие чувства и разгорелись бы до пламени. Жизнь, любовь, какие же это удивительные вещи.

— Не тебе говорить о любви. Подобные слова из твоих уст звучат неубедительно.

— Боже мой. Мне считать это косвенным вопросом о моей личной жизни? Ты явно не в курсе, какие нынче бывают отношения у младшеклассников.

— И не хочу быть в курсе… И о твоей личной жизни я тоже не хочу ничего знать.

— Так что ты думаешь, Арараги-сан? Что, если ты тот самый, кто встал на пути отношений между Сендзёгахарой и Кайки?

— Что я думаю? Очевидно же, он сам напросился.

Его ситуация сильно отличается, что была с Шинобу и её Первым слугой. Это не то, о чём я могу говорить с Сендзёгахарой, хотя…

— Это правда, что он помог разрешить ситуацию с Сенгоку… но это здесь совершенно не причём. Эти события абсолютно не связаны. И я до сих пор искренне надеюсь, что никогда с ним не встречусь.

— Хах. Ну в жизни встречаются и подобные люди. Думаю, никто бы не хотел себе таких друзей. Кстати, раз уж ты упомянул Сенгоку-сан, давай к ней тоже заглянем. Бон вояж!

— Бон вояж? Знаешь, я понял твою мысль, и мне не хотелось бы тебя поправлять. Но… как насчёт Камбару?

— Хм?

— Как я и сказал, Камбару…Камбару Суруга.

Я так понял, что этот беглый тур, который начался в парке Намисиро и закончится неизвестно где, одна из форм наказаний в аду — что-то вроде «зеркала Джохари». Ну вы знаете, это такое зеркало, которое отражает все ваши поступки в течение жизни (источник: Ханекава Цубаса). [16] Я как будто совершаю небольшое паломничество по всем своим поступкам, по всем вещам, что случились со мной, что навалились на меня.

Мы начали с Киссшот Ацеролаорион Хартандерблейд на весенних каникулах, затем переместились к Ханекаве Цубасе на Золотой неделе, потом перешли к Сендзёгахаре Хитаги уже после начала школьных занятий. Хачикудзи Маёй и так уже стоит передо мной, так что логично, что мы перескочили через неё. Но если придерживаться хронологического порядка, то я повстречал Камбару Суругу прежде, чем Сенгоку Надеко.

Король Эмма якобы судит грешников, глядя в зеркало Джохари, и это возможно является причиной тому, почему Авичи в настоящее время выглядит так скучно. Просто моё наказание ещё не определено. Я всё ещё подсудимый, а не осуждённый, и кара адского суда меня ещё не настигла. Именно такое объяснение я смог придумать после всего этого.

Но если мои рассуждения верны, то это означает, что после завершения этого паломничества я буду приговорён к двум тысячам лет кувырканий в адском пламени, так что я искренне желаю ошибиться.

— Ах да, Камбару-сан. Она исключение.

— Исключение?

— Можешь считать, что мы пропустим этот поворот. В конце концов, случай Камбару сильно отличается от остальных.

— Её случай отличается?

Это скорее подходит к случаю Сенгоку, однако именно к ней предложила отправится Хачикудзи. Камбару, а точнее странность в её левой руке, выглядели вполне обычно… насколько странности вообще могут быть обычными, конечно.

— О, нет, это совершенно никак не связано с самой странностью. Проблема в том, как именно ты оказался замешанным в это. Ты ведь физически не мог оставаться в стороне от проблемы Камбару, верно?

— …Что ты имеешь ввиду?

— С самого начала Камбару-сан начала сама преследовать тебя, а потом и вовсе собиралась убить. В такой ситуации у тебя не оставалось никакого иного выбора, кроме как отреагировать соответствующим образом, — ответила Хачикудзи с раздражением в голосе, а после добавила уже тише. — Или ты рассматриваешь вариант сдаться и позволить себя убить?

В принципе Хачикудзи права.

Действия Камбару нельзя однозначно назвать «преследованием» или «покушением на убийство». Столкнувшись с таким опытным мастером коммуникаций, как Камбару, которая умеет быть весьма настойчивой, хотите вы того или нет, вы всё равно будете вовлечены в её проблемы.

Потому что инициатива — это стиль жизни Камбару.

Конечно, если бы я не начал встречаться с Сендзёгахарой, то Камбару не начала бы преследовать меня. Но как я уже сказал, я готов ловить Сендзёгахару каждый раз, а, следовательно, и мои отношения с Камбару неизбежны. Это словно семейные узы.

В таком случае, я могу понять, почему нашей следующей остановкой является Сенгоку. У меня тогда не было никакой необходимости видеться с Карэн и Цукихи.

И тем не менее, поняв логику наших действий, мне всё равно неловко, что мы обошли Камбару стороной. Может она и отличается немного от остальных, но я не хочу, чтобы это выглядело так, будто я предвзято отношусь к одному из моих дорогих друзей.

— Ты знаешь, Камбару-сан единственная в своём роде в гареме Арараги Коёми. Это сродни чуду, что вы так хорошо поладили друг с другом. В плане межличностных отношений, ты словно изолированное государство, а она — офшорная зона, что у вас может быть общего?

— Офшорная зона…?

Что?

На самом деле она совсем не такая. Она сражается сама с собой. В противном случае… у неё бы никогда не возникло бы желание обладать Обезьяньей Лапой.

— Её воспитание также было особенным.

— Почему?

— Да, я разве не рассказывала тебе об этом? Её родители сбежали, после того, как…

Когда она была маленькой, её растили как часть семьи Камбару, но не часть семьи Гаэн. Она никогда не знала своей «родословной». И это та причина, по которой она не знакома со своей тётей, Гаэн Идзуко-сан. В августе прошлого года Гаэн поручила Камбару кое-какую работу, но даже тогда она не рассказала, что является сестрой её матери.

— Хмм, жизнь и правда сложная штука, раз кто-то с такими психическими и физическими способностями, как Камбару, всё ещё чувствует, что в её жизни что-то не так. В таком случае я задаюсь вопросом, а существуют ли вообще в мире люди, которые считают, что в их жизни всё идёт как надо?

— Я не знаю… Если мы углубимся в эту тему, то наша дискуссия станет слишком сложной для старшеклассника вроде меня. Я думаю, что каждый человек в мире в той или иной степени сталкивается со стрессом.

Но не стану отрицать, что отчасти моя гипотеза связана с завистливым желанием, чтобы даже те, кто добился в жизни успеха, хотя бы немного пострадали. Правда если кто-то станет жаловаться как-то вроде «ма-а-ам, мне так сложно накопить 10 миллиардов иен, это ужасно, я в депрессии! », то мне крайне сложно будет им сочувствовать…

— Следуя этой логике, твои проблемы так же можно счесть сравнительно ничтожными, Арараги-сан. Ты был просто благословлён на подготовку к экзаменам, или лучше сказать, ты был окружён исключительной заботой.

— Хорошо. На это мне нечего ответить.

— Пожалуйста, подумай над этим, когда вернёшься к жизни. У тебя будет предостаточно времени.

Как только Хачикудзи это сказала, она закончила полный круг по лестничной площадке, и мы поднялись на следующий этаж. Точнее, мне так казалось, пока я не осознал, что мы находимся уже не на лестнице школы Наоэцу. Вокруг нас спонтанно возник новый пейзаж, а лестница под нашими ногами поднимается в крутую гору. Это та лестница, по которой в последнее время я ходил чаще, чем по лестнице в школе.

Этот длинный и извилистый ряд ступенек вёл к храму Кита-Ширахэби.

Это было больше похоже на прыжок, чем на телепортацию, будто пространство вокруг нас исказилось. Эта сцена похожа уже на настоящую фантастическую литературу, а не сказку про магию, однако меня это уже не слишком удивляет. Может быть я уже привык к этому?

Довольно странно говорить, что я привык к аду… но в любом случае, я всё помню. В июне прошлого года я прошёл мимо Сенгоку Надеко на этой самой лестнице…И, если это действительно зеркало Джохари, если это не что-нибудь другое, значит я просто смотрю на свою жизнь, словно калейдоскоп, до того момента, когда умру от рук Гаэн-сан.

Может я просто смотрю на всё, что совершил… и о чём сожалею.

…Да, пожалуй, это так.

Что касаемо Шинобу, касаемо Ханекавы, касаемо Сендзёгахары и конечно же Хачикудзи, то как я уже говорил, я бы поступил точно так же, сколько бы мне не дали попыток… но не буду отрицать, что хотел бы сделать всё лучше.

— Ты и так всё сделал лучшим образом, Арараги-сан. По крайней мере, в моём случае.

— Когда ты так говоришь, мне действительно становится чуточку лучше… Но в случае с Сенгоку я облажался.

— Это верно. К тому же, когда твой заклятый враг, профессиональный мошенник, исправляет твои ошибки, то это весьма унизительно.

— Ну да. И всё же…

Я начинаю говорить, продолжая подниматься по лестнице, но затем, как и следовало ожидать, или вернее, как и должно было произойти, с вершины горы спускается Сенгоку. Маленькая девочка с сумкой на поясе и шапкой, закрывающей глаза. Она бежит по лестнице вниз в такой спешке, будто убегает от чего-то. И это является весьма точным описанием того, что она в тот момент чувствовала.

Она убегала.

Она хотела убежать.

В этот момент, не в воссоздании, а именно на настоящей горе, я всё ещё не понял, кто это был.

Я не понимал, через что она проходит.

Если и есть что-то, что я «хотел бы сделать лучше» в отношении Сенгоку Надеко, то это именно оно.

— Интересно. Я думаю, что ты поставил себе слишком высокую планку. Ты не всемогущий, ты же знаешь. Просто прими это, как это сделала Ханекава-сан.

— По сравнению с уровнем Ханекавы я просто ничтожен, так что я определённо хочу большего.

— Сенгоку поссорилась со своей подругой, не так ли?

— Да, именно так… Хотя истинная причина в том, что один аферист при помощи своих «талисманов» решил подзаработать быстрых денег.

Нет.

Так называемые «талисманы» на самом деле были несущественны. Корень проблемы гораздо глубже…

— Остаётся вопрос, можно ли назвать человека, который наслал на тебя проклятие, «другом»? Ошино как-то сказал по этому поводу что-то вроде «вот поэтому я и не завожу друзей».

— Это уже философский вопрос…Сенгоку, возможно, и правда немного запуталась, но разве не говорят, что проблемы, через которые мы проходим в начальной и средней школе, станут для нас всего лишь хорошими воспоминаниями, когда мы повзрослеем?

— Я в этом не уверен. Я считаю, что иногда детской травмы бывает достаточно, чтобы испортить жизнь, даже когда станешь взрослым. Не то чтобы я уже достаточно взрослый, чтобы говорить наверняка… но то, как я поступил с Ойкурой в начальной и средней школе, оставило мне довольно болезненные воспоминания.

— Ойкура-сан…

— Ах да, точно. После того, как мы с тобой расстались, Ойкура вернулась в школу. Ты что-нибудь о ней слышала? Ну от «того человека»?

— Ну да, немного… Но как ты знаешь, я с ней никогда не встречалась. Трудно понять, что она из себя представляет, когда играешь в «сломанный телефон». В конце концов, я знаю только то, что я знаю. — Сказала Хачикудзи.

Это было бы решающим аргументом, если бы эту фразу произнесла Ханекава, но, к сожалению, когда это говорит Хачикудзи, её знания действительно кажутся довольно поверхностными.

…Но почему она упомянула «сломанный телефон»? Если бы она всё это услышала от Гаэн-сан, то не думаю, что она стала бы использовать подобную метафору… Это звучит так, словно есть кто-то, выступающий в качестве посредника между ними.

Или я слишком вчитываюсь между строк?

— Давай подумаем, ты вырос в чрезвычайно домашней обстановке, Арараги-сан. Так же я немного слышала о том, что твои родители часто давали приют обездоленным детям, и ты провёл много времени в начальной школе в окружении таких детей. Возможно, такая обстановка и породила сильное чувство справедливости как у тебя, так и у твоих Огненных сестёр.

— Если так подумать, то Сенгоку была для Цукихи как раз кем-то вроде них. Хотя у неё не было никаких проблем дома…

— Ты правда думаешь, что у неё не было совсем никаких проблем в семье? В конце концов, только тот, кто живёт в доме, может знать всё в нём происходящее. К примеру, если взять твои отношения с сёстрами, то для организации третьей стороны они выглядят довольно отталкивающими.

— Не надо ввязывать в это никакие организации. Пускай остаётся «третья сторона».

Пока мы говорили, Сенгоку прошла мимо нас, не уделив нам ни капли внимания. Раз уж это «воссоздание», то полагаю, что она попросту не может нас увидеть… Хмм, а когда это произошло в действительности, обратила ли она внимание на то, что я был там? Я не помню. Даже если бы она меня узнала, то это была бы не та ситуация, в которой она могла легко со мной заговорить, я был всё это время с Камбару…

Так или иначе.

Я не мог сейчас заговорить с Сенгоку… это ещё одно «повторение». На следующий день, когда я увижу её в книжном магазине, я решу проследить за ней…

— …Хорошо, может всё и правда закончилось неудачно, но я не могу придумать лучшего способа справиться с той проблемой. Я хоть и не был в какой-либо опасности, но ситуация действительно требовала неотложных мер.

— Это правда. Мы часто думаем о гипотетической ситуации, когда мы бы могли «прожить свою жизнь заново», но если бы у нас появилась такая возможность, то скорее всего мы бы повторяли одни и те же действия снова и снова. Если бы это работало, мы бы попали в подобие временной петли, подобной той, в которой мы сейчас.

— Какой избитый сюжет.

— Тенденции цикличны. Это и есть настоящая петля. Говорят, что история всегда повторяется.

— Мы всё время говорим только обо мне, а что насчёт тебя? Если бы ты могла прожить свою жизнь заново, ты бы что-нибудь изменила?

— Хмм, дай подумать. Наверное, я бы хотела восстановить отношения между матерью и отцом. Однако, когда я об этом сейчас думаю, то не уверена, что это было бы правильным решением — восстанавливать отношения, которые уже разрушились. Печально, что люди могут расстаться всего лишь из-за мимолётной эмоции, но ведь из-за мимолётной эмоции бывает и становятся друзьями, я думаю.

— …Знаешь, если пройтись по всему, что ты сказала, то я не думаю, что существует возможность построить чужие отношения.

— Как их дочь я просто обязана возмущаться, если родители намерены разводиться. Лучше бы в таком случае они никогда бы не женились… Правда я бы в таком случае не существовала, так что это, пожалуй, будет уже слишком.

— …

— Я думаю, что люди должны уметь обходиться теми средствами, что у них есть. Это касается и тебя. Каждый раз, когда ты сражался с возникшими трудностями, ты всегда прикладывал максимум усилий, и именно поэтому ты бы сделал всё то же самое, если бы у тебя был такой шанс.

Даже когда я оказывался в проигрышной ситуации.

Я всегда находил наиболее выигрышный выход.

Это она и имела ввиду.

— А что касается Сенгоку… Я думаю, что в этом случае было слишком много влияния извне. Афтершоков, так сказать.

— …? Влияния извне? Афтершок?

— Именно, хотя думаю ты вряд ли это поймёшь. Так что не бери в голову. Я это к тому, что когда твои действия чрезмерны, то всегда последует обратная реакция.

— Нет, ну на самом деле, — Начал я спрашивать, посчитав всё это слишком странным. — Почему мы всё ещё поднимаемся на эту гору? Мы уже прошли мимо Сенгоку, которая, как ты сказала, была последней, кого нам нужно было встретить. Так разве наше мистическое путешествие не окончено? Разве это не конечный пункт нашего паломничества?

— Нет, нет. Я же говорила, что целью нашего тура «89 храмов Хачикудзи Маёй» является твоё возвращение к жизни. [17] Мы не можем остановиться здесь. Правильней было бы даже сказать, что всё то, где мы побывали да этого момента, было отклонением от нашего маршрута.

— Отклонением?

— Можно даже сказать, что мы немного заблудились.

— …

— Не беспокойся. Это всё было необходимым ритуалом. Церемонией, или лучше сказать, инициацией.

— Когда ты сказала, что вернёшь меня к жизни… я предположил, что это будет сделано при помощи меча, обратного демоническому «Кокороватари» — короткий меч «Юмэватари». Я не прав?

Гаэн-сан разрубила меня демоническим клинком «Кокороватари». Это меч, убивающий странности, которым некогда орудовал специалист по их истреблению. Меч, разрубающий то, что логически не существует, не должно существовать.

Меч, противопоставляемый ему, это другой демонический клинок — «Юмэватари». Если попытаться дать ему соответствующее прозвище, то это было бы что-то вроде «оживляющий странности». Этот меч способен оживлять странности, которые были убиты «Кокороватари» — это то, что я слышал от Шинобу.

Гипотетически, если Гаэн-сан действительно всегда права, и если конечная цель этого несвойственного ей варварства была «убить и воскресить» меня… то я полагаю, что единственный способ, которым она могла бы это осуществить, это именно этот меч, «оживляющий странности».

Конечно, я не имею представления, каким образом в руки Гаэн мог попасть демонический меч, который якобы поглотила тьма четыреста лет назад… Хм, подождите, разве я не слышал, чтобы кто-то уже рассказывал мне об этом? Не могу вспомнить, всё как в тумане…

— Нет, ты прав. Но это та часть церемонии, которая должна проводится на Земле. У нас в аду есть иной способ делать подобные вещи.

— Звучит весьма круто.

Всё, чем мы в настоящий момент занимаемся, на самом деле обычная прогулка.

Мы просто идём друг рядом с другом.

Прогулка с Хачикудзи навевает мне столько воспоминаний и погружает в такое мечтательное состояние, что я теряю ощущение реальности… Хотя я же в аду, у меня и не должно быть такого ощущения.

Но с другой стороны, ощущения, что я в аду, тоже нет.

— В любом случае беспокоиться не о чем. Тебе не нужно будет проходить никаких испытаний, чтобы воскреснуть, не нужно будет преодолевать никакие препятствия. Не будет никаких уловок, вроде «ни в коем случае не оборачивайся». Твоё воскрешение уже решено на 100%, так что просто ничего не делай и жди.

— …

— Что? Что не так? Почему у тебя такое жуткое выражение лица?

— Жуткое…?

Я думаю, она хотела сказать «мрачное».

Хотя и «жуткое» не такое уж и неподходящее слово. Чувствую я себя действительно довольно жутко.

Да и к чему этот вопрос? МЫ поднимаемся по лестнице к храму Кита-Ширахэби, и кусочки моей памяти медленно собираются воедино. Они возвращают меня в раннее утро 13 марта, когда Гаэн-сан порезала меня на куски.

Зная это, логично предположить, что, когда мы поднимемся к храму, нас там будет ждать Гаэн-сан, и она снова разрубит меня, теперь уже мечом «Юмэватари», чтобы оживить меня. И я не в восторге от перспективы снова быть порубленным.

И я немного тревожусь об этом предполагаемом «ином способе делать подобные вещи».

— Как ты думаешь, — Спросила Хачикудзи. — Как там Ононоки-сан?

— Мм?

— Ну мы с ней в некотором смысле породнились. Тот человек очень мало про неё говорил, однако я ей очень многим обязана в связи с тем инцидентом с «тьмой», так что хотела бы узнать побольше от тебя.

— Ононоки-тян…

Ах да, точно.

Хачикудзи и Ононоки имели возможность контактировать всего лишь в течение нескольких дней во время того инцидента с «тьмой». Возможно этот совместный побег и создал дружеские узы, или может быть, они нашли взаимопонимание, так как являются странностями схожего происхождения, мне действительно показалось, что они очень хорошо ладили. В отличие от отношений Шинобу и Ононоки, которые готовы были перегрызть друг другу глотки.

…Конечно, Ононоки — удивительное создание. Даже если вы с ней «подружитесь», то это ещё не будет значить, что она станет вас защищать. Она спасала мою жизнь уже столько раз, что я начинаю забывать, как мы с ней впервые встретились. Мы были заклятыми врагами. Так что Шинобу вправе быть к ней враждебно настроенной.

И тем не менее я живу с ней под одной крышей. Это странно. Это стоило бы даже назвать аномальным.

— Она в порядке. Впрочем, она мертва, так что я не знаю, можно ли здесь использовать слово «хорошо». В любом случае, она по-прежнему полна сил.

— Понимаю. Как той, кто назначил её своим преемником, мне приятно это слышать.

— Ононоки-тян — твой преемник?

— Да. Официально. Я уверена, что теперь она подшучивает над тобой вместо меня, — Сказала Хачикудзи, хотя это и не звучало похоже на шутку. — Во время нашего опасного путешествия я попросила её приглядеть за тобой, если со мной что-нибудь случиться.

— Я понятия не имел, что вы двое говорили о чём-то подобном…

Я не знаю, правда ли Ононоки приняла тот разговор так близко к сердцу, но если она действительно взялась за эту «просьбу», то она её выполнила в гораздо большей степени, чем Хачикудзи может себе представить. И не только в плане подшучивания.

— …Раз уж мы её вспомнили, Ононоки случайно не входит в программу тура «89 храмов»?

— У нас нет столько времени.

— У нас ограничено время?

— Да. Это тяжёлое решение, но продюсер Хачикудзи была вынуждена это сделать. [18] Не переживай за Ононоки, она и так получает много крупных планов в аниме, так что баланс соблюдён.

— Это не похоже на компромисс.

Компромисс, баланс…

В ту же минуту, как я произнёс это слово, я выцепил его из своей речи. Нет, скорее даже это слово меня зацепило… Можно сказать, что меня внезапно осенило. Я не мог понять, что к чему, когда Хачикудзи рассказывала мне о возвращении к жизни… Даже после нашего небольшого тура, когда я стал ещё ближе к воскрешению, я не мог до конца понять, что происходит. Но когда я сказал это слово, я словно прозрел, хоть и с опозданием.

Я понял. Вот что меня беспокоит… Баланс.

— Знаешь, Арараги-сан, ты ведь настоящий счастливчик. У тебя есть красивая девушка, умный и добрый друг, талантливый кохай, две любящие сестры и надёжная девочка, живущая вместе с тобой.

— …

— Я тебе почти завидую. Ты чертовски успешен. С такой жизнью, я думаю, тебе не стоит заниматься самобичеванием… Это звучит не скромно, это раздражает. Это едва ли отличается от высказывания вроде «Я не могу стать миллионером, я хочу умереть».

Мне сложно представить, чтобы кто-то завидовал тому, что я живу с Ононоки… Но тем не менее она права, во многих вещах мне сопутствовала удача.

Но это и есть проблема.

Именно поэтому я и хочу находиться в балансе.

Я хочу, чтобы мои чувства были в балансе.

План по сбалансированию — разве не Ошино Меме выступал за него в своё время? Я был сильно обеспокоен тем, что Ханекава позволила себе попасть под сильное влияние этого мужчины средних лет, когда она решила путешествовать по миру, но похоже на то, что я тоже заразился его идеалами.

— Правильные вещи…

— А? Что случилось, Арараги-сан?

— Просто у меня однажды был спор по этому поводу со своей одержимой правосудием сестрой… Я вспомнил его только сейчас. Может, потому что я в аду. Я начинаю думать о справедливости, хотя и не очень хочу этого.

— Хмм. Мы почти на вершине горы, так что если хочешь об этом поговорить, то давай коротко. Это, вероятно, будет последний наш с тобой разговор.

— Что…?

В таком случае я бы предпочёл поговорить о чём-либо другом.

Так как я вспомнил об этой истории именно в аду, я хотел спросить мнение Хачикудзи по этому поводу, поэтому решил продолжить.

— Это о том, как трудно делать правильные вещи.

— Трудно? А что в данном случае ты называешь «правильными вещами»? По-моему, существует множество различных стандартов, разделяющих «правильное» от «неправильного».

— В таком случае должно же быть что-то такое, чтобы даже не было нужды прибегать к этим стандартам… Даже если какой-то поступок кажется объективно правильным, то всё равно можно привести множество примеров, когда нам не следует так поступать. И я сейчас говорю не про относительность.

— Хо-хо. Ты сейчас фактически утверждаешь, что все люди от природы злые. Мне нравится ход твоих мыслей.

— Нет, у меня не подростковый период, чтобы делать такие заявления… Я не хочу сказать, что все люди злые, мы все скорее незрелые.

— Незрелые…?

— Я думаю, что все люди, в большей или меньшей степени, стремятся к тому же, чем занимаются мои сёстры. Нет, они, пожалуй, слишком экстремальный пример… Но всё же, я думаю, что люди проявляют куда более энтузиазма в исправлении неправильного, чем в созидании правильного.

— А разве делать правильные вещи и исправлять неправильные — это не одно и то же?

— Близко, но не совсем, поэтому их легко спутать… Слово «тадасу» может означать «исправлять», а может означать «выяснять», если записать другим иероглифом. В данном контексте это было бы, наверное, более подходящее слово.

— Однако в устной речи разницу заметить невозможно… — Заключила Хачикудзи с непонятным выражением лица. Она права. Действительно сложно передать словами весь тот смысл, который несёт это выражение.

Что для меня на самом деле трудно, так это не подобрать верный по смыслу иероглиф, а понять, что же я на самом деле думаю. Несмотря на то, что мы обсуждаем такие глобальные темы как «добро и зло», «правильное и неправильное», такое ощущение, что мы лишь слегка касаемся сути. Мы словно плаваем у самой поверхности глубокого океана, что усложняет определение собственной точки зрения.

— Другими словами, вместо того, чтобы делать правильные вещи самим, люди обычно придираются к поступкам других, потому что критиковать им нравится больше?

— Ну… может что-то вроде этого.

Это всё ещё не совсем то, что я имел ввиду, но достаточно близко.

Самая главная мысль в том, что «исправление неправильного» даёт людям ложное ощущение, что они сделали нечто «правильное». Именно поэтому граница между этими понятиями так размыта, именно поэтому их так трудно отличить друг от друга. Причём не только для того человека, о котором идёт речь, а для всех людей вокруг в том числе.

Даже организация третьей стороны не способна найти разницу между тем, что было сделано правильно, и тем, что было исправлено.

— А ты что думаешь, Хачикудзи?

— Что я думаю? После всего, что ты сказал, «Вау, давненько я не слышала, чтобы Арараги-сан говорил такие циничные вещи таким спокойным тоном… Судя по всему он в полном порядке», примерно такие мысли приходят в мою голову.

— Я начинаю немного волноваться по поводу того, какого ты обо мне мнения…

— Если сказанное тобой является критикой, то я не могу не заметить, что ты противоречишь сам себе, когда щеголяешь своим чувством справедливости, и при этом критикуешь других за то, что они не отличают критику от справедливости.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒