ГЛАВА 6. Книга третья

ГЛАВА 6

Крал очнулся в разгар бури. Свистел ветер, раскаты грома, подобных которым он до сих пор не слыхал, сотрясали землю. Он вскочил, готовый к схватке, и стукнулся головой о низкую крышу фургона. Горец зарычал, пошарил на поясе, но топор исчез. И тогда потоком ярких вспышек и боевых кличей нахлынули воспоминания. Нападение отряда д’варфов…

Повернувшись, он увидел вжавшегося в угол, подобно загнанной крысе, хлюпика Могвида.

– Где мы? – грубо спросил Крал. – Что случилось?

Его глаза быстро привыкли к темноте. Хотя топор со стальным лезвием и вплавленным в него осколком эбенового камня пропал, Легион все еще жил внутри Крала, заключенный в человеческое тело, будто в клетку. И его ноздри расширились, втягивая воздух с жадностью скрытого зверя. Его топор где‑ то рядом, и на него по‑ прежнему надет чехол из шкуры снежного барса. Крал мог бы перекинуться в огромную кошку, но не осмеливался до поры до времени обнаружить свои способности.

Рядом приподняла голову Ни’лан. Медового оттенка волосы спадали на ее искаженное состраданием лицо, а на коленях у нифай покоилась голова лорда Тайруса.

– Нас схватили и везут на север.

Крал нахмурился. Как всегда при виде фиалковых глаз нифай, его охватила сумятица противоречивых чувств. Ее красота ошеломляла. Губы словно розовый бутон на первом снегу. Пленительные изгибы тела. Он чувствовал, что готов раствориться в ней, но сумел сохранить каменную невозмутимость лица и твердость голоса.

– Почему дрожит земля?

Отдаленные раскаты доносились до них подобно эху, но мало‑ помалу земля под колесами перестала дрожать.

Ни’лан запрокинула голову и несколько мгновений молчала.

– Я… Я слышу горе в древесной песне, но больше ничего не могу сказать. Сломанные деревья. Реки, вышедшие из берегов. – Она покачала головой. – Какая‑ то беда. Но причина ее мне неизвестна.

Над их головами щелкнул кнут, и фургон покатил быстрее, подскакивая на ухабах. От неожиданности Ни’лан упала на Крала. Горец мягко поддержал ее и помог сесть ровно. Она одернула плащ на плечах и с благодарностью кивнула.

Ее запах – сырая глина и цветы жимолости – щекотал его ноздри, угрожая разрушить остатки твердокаменного самообладания.

Горец отвернулся.

Лорд Тайрус, голова которого по‑ прежнему лежала на коленях нифай, застонал.

– Что с принцем? – спросил Крал, стараясь отвлечься.

Ни’лан прикоснулась к плечу раненого.

– Он жив, но погружен в болезненное беспамятство. И никак не может очнуться.

– И все‑ таки иногда он кричит, – добавил Могвид, придвигаясь поближе. – Ужасные вопли.

И задрожал, обхватив себя руками.

Крал посмотрел на обоих спутников, способных стоять на ногах. Да, их слишком мало, чтобы наброситься на захватчиков, даже если удастся выломать дверцу фургона. Вот если бы принц был здоров, Крал непременно попытался бы. Он знал, как сражается Тайрус, видел размытое пятно стали вокруг него. Да, принц истинный потомок своих пращуров. Десять поколений назад именно древний король замка Мрил поддержал горские кланы в войне с д’варфами. С той поры на Крале лежал долг крови перед королевской династией Мрила. Даже связь горца с Черным Сердцем не помешала ему откликнуться на призыв принца в Порт‑ Роуле. Разве он мог отказаться?

Хотя Темный Властелин открыл ему сладость сырой плоти и восхитительный аромат страха, но не смог уничтожить понятия Крала о чести. Более слабый человек, возможно, был бы сломлен полностью, но в жилах горца кровь смешивалась с магией глубоких пещер и костей мира – красного гранита и серого базальта, туманного агата и прозрачного обсидиана. Черному Зверю Гал’готы удалось наложить печать порчи на душу Крала, но магия земли защитила его глубинную суть лучше, чем он смог бы сам. Темный огонь исказил его, но не переплавил полностью.

– Долго мы ехали? – проворчал он.

– Можно сказать, весь день. – Ни’лан прислонилась к стенке фургона, зябко кутаясь в плащ. – Сейчас уже сумерки.

Крал попытался выглянуть в щель между неплотно пригнанными досками, но из‑ за сгущающейся тьмы почти ничего не увидел. Тогда он зажмурился, обратившись к зверю внутри себя. И услышал топот копыт и грубых сапог, скрежет коротких мечей и топоров. Он уловил даже биение сердец вековечных врагов его народа, проклятых д’варфов.

Много веков минуло с тех пор, как д’варфы выбили кланы Крала из их наследных земель, из могучей горной Цитадели, стоящей над синим озером Тор‑ Амон. О кровожадных тварях, испорченных тьмой магии, об ужасных жертвах того времени выжившие горцы пели скорбные баллады и оды у очагов. Из народа, исчисляемого десятками тысяч, удалось бежать всего лишь сотне, среди которой оказались и великие предки Крала, последние из рода Пламени Сенты, королевского дома. Это его прапращур последним сидел на Ледяном Троне Цитадели. Именно под его водительством разрозненные кучки людей спустились с гор и навсегда покинули родину, превратившись в кочевников. Крал сжал кулаки так, что кровь выступила под ногтями. Больше они не будут бродягами! Он вернет законное наследство, Ледяной Трон, и приведет свой народ домой. Он восстановит честь рода Пламени Сенты. Он клянется в том!

Погрузившись в прошлое, горец сидел безучастный ко всему, неподвижный, словно камень, а фургон катился дальше и дальше на север. Так прошли два дня. В дыру под дверью совали еду – заплесневелый хлеб и жидкую кашу. Крал не притрагивался к еде. Ни’лан ухаживала за раненым принцем, смачивая его губы водой. Ночью холод вынуждал пленников жаться друг к другу, но Крал оставался недвижим, будто гранитный валун. Изредка Тайрус кричал и закатывал глаза. В его голосе слышались безумие и необъяснимый ужас, и горец отворачивался, стараясь не замечать больного.

Тело лорда Тайруса еще жило, но разум покинул его.

Вот так и шло время.

И лишь на третий вечер Крал пошевелился. Ночь накрыла землю, и яркая луна, горевшая высоко в небе, заглядывала в щели на крыше фургона. Движение замедлилось, а к гортанным выкрикам захватчиков добавились взрывы грубого хохота.

– Наверное, мы останавливаемся на ночевку, – прошептала Ни’лан.

– Не уверен, – пробормотал Могвид, который, прижавшись лицом к стенке, пытался хоть одним глазком разглядеть, что там снаружи. – Вижу факелы среди деревьев!

– Это не ночевка, – проговорил Крал.

Он чувствовал особый зуд в крови. Связанный магией с костями мира, Крал знал, куда они прибыли. Горец изо всех сил стиснул зубы, недоумевая, как остальные могут не слышать глухой рев в его голове. Казалось, будто они приблизились к берегу океана и внимают шуму волн, разбивающихся о скалы.

Фургон катился все медленнее. Снаружи слышались новые звуки: звон стали, ржание коней, гудение дудок. Крал втянул носом воздух – запахи дыма и хвои, крови и вяленого мяса, смрад выгребных ям. Они приближались к главной стоянке. Сквозь дыры в обшивке пробивался свет многих факелов. Сопровождавшие фургон д’варфы переговаривались с теми, кто охранял лагерь.

Когда повозка въехала в середину лагеря, она, казалось, окунулась в море шума и гама. Приветствуя вернувшихся с добычей налетчиков, д’варфы молотили кулаками по деревянным стенкам. Но фургон продолжал ехать.

– Где мы? – испуганно прошептал Могвид, округлив глаза.

Крал хранил молчание. Наконец фургон остановился. Пленники затаили дыхание. Только лорд Тайрус дернулся, страдая от кошмаров сильнее, чем когда бы то ни было.

Ни’лан подползла к принцу:

– Что с ним?

Веки Тайруса внезапно поднялись. Пальцы скрючились, хватая воздух.

– Стена… – В его глазах не было и тени разума. – Голос земли… Боль…

Ни’лан попыталась успокоить лорда, взяв его за руку. Скрежет ключей привлек внимание Крала. Он доносился от задней стенки фургона. Горец напрягся, сжимая кулаки. Зазвенела цепь, с грохотом свалился замок. Дуб заскрипел по дубу, когда отодвигали засов.

Крал приготовился. Он коснулся тайной магии внутри себя – магии Легиона, связанной с осколком эбенового камня, который таился в железном лезвии его топора. Он чувствовал, что оружие где‑ то поблизости, и ощущал барса, загнанного в ловушку под его кожей, зверя, готового вырваться на свободу, выпустить когти и клыки, прячущиеся до поры до времени под человеческой оболочкой. Но горец сдерживался. Только внезапность дарует успех.

Задняя дверь фургона повернулась на петлях и превратилась в мостик, ведущий наружу. Ослепленный пламенем костров и факелов, Крал прищурился. После трех суток, проведенных в полумраке, яркий свет резал глаза.

Хриплый голос, коверкая всеобщий язык, пролаял:

– Вытряхивайте свои задницы! Живо!

Говорил лейтенант д’варфов, сопровождаемый десятком вооруженных до зубов воинов. Каждый из них держал в одной руке топор, а в другой – боевой молот. Богатый опыт Крала подсказывал ему, что эти коренастые существа прекрасно управляются и с тем и с другим оружием, причем любой рукой. Бой с ними он бы не выиграл. Во всяком случае, без оружия и без помощи зверя, угнездившегося в его плоти.

Горец первым спустился по мосткам фургона на землю. Могвид и Ни’лан следовали за ним, поддерживая с двух сторон безвольное тело принца.

Д’варфы следили за ними во все глаза и не спешили убирать оружие. Слухи о сражении у подножия Камня Тора явно достигли их ушей. Никакой лазейки пленникам не оставили. Лейтенант подошел к Ни’лан и Могвиду, но смотрел он на Тайруса, пребывавшего без сознания.

– Этот не нужен! – рыкнул предводитель д’варфов. – Перерезать ему горло и скормить нюхачам!

Крал заметил неподалеку загон, где, посаженные на прочные цепи, скалили блестящие клыки звери с багрово‑ синей шкурой. Нюхачи. Ночные звери горных лесов внушали ужас большинству здешних обитателей. Горец когда‑ то охотился на улицах Порт‑ Роула в облике одного из них. Жажда убийства и голод вскипели в его крови. Нежное мясо, сладкое сердце жертвы…

Один из охранников шагнул к принцу.

Ни’лан отшатнулась, поддерживая Тайруса. Могвид же совсем бросил его, оставив маленькую нифай изнемогать под весом лорда.

Крал шагнул между охранниками и пленными.

– Нет! Я не позволю причинить ему вред!

Д’варфы угрожающе подняли оружие. Горец просто смотрел на них, и рычание рвалось из его горла. Он позволил зверю слегка выглянуть. Все чувства Крала обострились. Он далее различил, как ускорилось биение парных д’варфских сердец.

Солдаты сжимали оружие, не решаясь сделать первый шаг.

Лейтенант, поигрывая коротким мечом, приблизился.

– Животные хотят есть. Думаю, мы должны скормить вас обоих нашим домашним зверюшкам. – Он оглядел великанскую фигуру Крала сверху донизу. – А может быть, и нет. Давненько я и мои люди не пробовали мяса горцев. Из тебя получилось бы очень хорошее жаркое.

Крал чувствовал, что теряет власть над зверем. Но пока еще сдерживал его. Сжимая кулаки, он пытался скрыть кинжаловидные когти барса, вырастающие из его пальцев.

– Выбор за тобой! – Лейтенант взмахнул мечом. – Убирайся с дороги или умри!

– Ты не причинишь вреда принцу! – Крал не сдвинулся с места.

Зверь внутри его рвался на волю. Мех стремился прорвать кожу, зрачки сузились.

Предводитель д’варфов замешкался, явственно ощущая поток темной магии. Неужели существо, испытавшее прикосновение Черного Сердца, смогло почувствовать родственную душу? Меч его застыл на полпути.

– Оставь пленников в покое, лейтенант! – послышался новый голос.

Все дружно повернулись направо. К ним приближался еще один д’варф – шире в плечах и едва ли не вдвое тяжелее лейтенанта. На голове размером со спелую дыню плотно сидела черная шапочка с серебряным значком. Крал сразу опознал звание вновь прибывшего. Охранники подобрались, выровнялись. Горец чувствовал исходящий от них запах страха.

Лейтенант отступил.

– Но, капитан Бриттон, этот человек, висящий на руках женщины, слишком слаб, чтобы работать в рудниках. Я собирался использовать его мясо… Нюхачи…

– Заткнись, лейтенант! – Капитан шел прямо на Ни’лан, которая попятилась от него. – Горец прав! Этому человеку нельзя причинять вред. Он отмечен гриффином.

– Но…

Капитан махнул охранникам:

– Отвести их в подземелье! Всех!

Крал разочарованно вздохнул. Зверь внутри его затих. Что же будет дальше? Он подошел к Ни’лан и взял Тайруса на руки. Их повели в обход фургона.

Могвид охнул, устремив пристальный взгляд вверх. Горец понял, что удивило его. В двух десятках шагов от них мир обрывался. Несокрушимая твердыня из черного гранита, известная как Северная стена, вздымалась на лигу в небо. Ее отшлифованная поверхность отражала свет луны и звезд. Величие ее было не постичь простому уму. Говорили, что на верхушке гребня воздух был разрежен настолько, что всякий вдохнувший его падал без чувств.

Великая стена очерчивала границу Западных Пределов, за которой раскинулась Темная Чаща. Она стояла очень давно, едва ли не с начала времен, воздвигнутая самой землей, чтобы остановить злобных гримов и не впустить их в чащобы Пределов. Стена эта являлась местом обитания дро, народа Тайруса, и они на протяжении веков защищали ее.

– Замок Мрил, – прошептала Ни’лан, указывая на запад, куда их вели д’варфы, возглавляемые капитаном.

Крал кивнул – он тоже узнал сооружение.

Освещенный лагерными кострами замок вряд ли мог остаться незамеченным. Он прилепился как нарост на Северной стене, со всеми своими бастионами и башнями, валами и воротами, выплавленными из черного камня. Огромное сооружение взбегало на стену бесчисленными гранитным террасами, порой сливаясь с ней настолько, что невозможно было сказать, где заканчивается одна и начинается вторая. Сказать по правде, они и составляли одно целое. Замок Мрил являлся частью стены, выращенный из нее землей, чтобы предоставить убежище дро.

Горец запрокинул голову. Там, в вышине, куда не доходил свет костров, горели, будто звезды на небосводе, крошечные окошки – верхние залы и покои, расположенные в самой стене. Ходили слухи о проходах и тайных комнатах, пронизывающих Северную стену на тысячу лиг, словно кровеносные жилы – тело.

Действительно, стена не была мертвым камнем. Океан стихийных сил бурлил в ней. Даже сейчас Крал слышал зов магии, и если бы мог позволить себе, то растворился бы в ее песне. Она пульсировала в его сердце. Тайрус на руках горца зашевелился, судорожно дергаясь, и застонал. Должно быть, принц слышал тот же магический призыв и пытался ответить на него.

Крал прижал человека к груди. Да, эти края всегда отличались избытком магии земли. Как и дро, народ горцев жил в суровых каменистых землях, породнившись со стихийной волшбой, впитав ее. И хотя века прошли с той поры, как нога представителей его народа ступала здесь, магия никогда не оставляла изгнанников. Потому‑ то горцы и обосновались в Зубастых горах – чтобы быть поближе к гранитной душе земли.

Щеки Крала вспыхнули, взор подернулся туманом. Он не мог сдержать слез. За краткий миг он полностью переосмыслил свою сущность, тьма исчезла из его крови. Горец споткнулся и вскрикнул.

Вся мерзость того, кем он стал, что творил, вонзилась в сердце, но лишь на мгновение. Темные силы вновь затопили душу горца, вытеснив местную дикую силу стихий. Раскаяние и сомнения исчезли.

– Что с тобой, горец? – спросила Ни’лан, подойдя поближе.

Крал закрыл глаза, обращаясь к внутреннему зверю, убеждая себя, что сдерживает его.

– Все хорошо.

Нифай глянула недоверчиво, но смолчала.

Их ввели в главные ворота, чей разверстый зев со сбитыми с петель створками был обращен на юг. Поверху стен на железных прутьях торчали головы прежних защитников замка. Очищенные вороньем, отбеленные солнцем и ветром черепа сверкали под луной. Крал, с его острым зрением, разглядел, что украшавшие замок д’варфы постарались на славу. Все стены выше, терраса за террасой, усеивали страшные трофеи. Многие тысячи.

Горец отвел глаза. Огромная кошка внутри его зашевелилась, почуяв запахи кровопролития и страха. Крал успокоил зверя, пообещав, что однажды заменит эти головы на черепа д’варфов.

Шагая наравне с остальными, он внес принца во двор замка.

Главная башня хранила следы жестокого сражения и разрушительного воздействия темной магии – разбитые двери, щербины и выбоины на гладком камне.

Капитан Бриттон остановился перед лестницей, ведущей в подземелья, и указал на открытый дверной проем.

– Отведите их вниз и заприте там!

Лейтенант кивнул и подтолкнул пленников острием меча.

Ход в подземелья был настолько узким, что Крал касался стенок плечами. Когда горец пригнул голову и пошел вниз по лестнице, его не отпускало чувство, что он возвращается домой, хотя вели его прямиком в темницу. Гранитные стены поглотили его, магия камня пела в них, протекая через Крала и даря воспоминания о родном клане и домашнем очаге. Даже Тайрус на его руках затих, соскользнув из бесконечных кошмаров, завладевших его натурой, в обычный сон.

За наклонным коридором открылась просторная караулка. Пятеро д’варфов без дела сидели за длинным столом из неструганых досок и тупо пялились на остатки еды. Крал узнал основательно обглоданную человеческую ногу. Какая‑ то его часть содрогнулась от отвращения, зато другая зарычала от голода.

Лейтенант крикнул что‑ то на своем наречии, и один из д’варфов, схватив со стола связку ключей и отперев крепкую дубовую дверь, повел пленников за собой вдоль коридора, по обе стороны которого располагались запертые темницы. Отовсюду несло испражнениями, кровью и горелым мясом.

Ни’лан брезгливо сморщилась.

Обитатели тесных клетушек, давно смирившиеся со своим положением, провожали их взглядами, в которых читалось отчаяние. За одной из дверей на цепях висел избитый, израненный человек без обеих ног. Вместо них торчали прижженные культи. Один из сопровождающих д’варфов засмеялся и, облизываясь, толкнул локтем товарища. Крал припомнил остатки еды на столе и задрожал от ярости.

Их привели к довольно просторной темнице в конце коридора. Втолкнули туда и с лязгом захлопнули за их спинами дверь, заперев ее на засов.

Лейтенант прижался к решетке и сказал Кралу, который как раз укладывал Тайруса на охапку соломы в углу:

– Не думай, что спасся, горец. Я все еще хочу попробовать твою кровь на вкус.

Крал со скоростью, какой позавидовал бы и барс, выбросил вперед руку. Неповоротливый д’варф не сумел уклониться. Сломанный нос хрустнул, брызнула горячая кровь.

Вскрикнув, лейтенант упал навзничь.

Крал неспешно подошел к окошку. Не говоря ни слова, поднес кулак к губам и слизнул с него кровь.

Вскочив на ноги, лейтенант прыгнул к решетке.

– Я сожру твое сердце, горец! Ты слышишь меня?!

Великан вновь облизнул кулак, а потом повернулся спиной, игнорируя крики д’варфа. И увидел удивленные глаза товарищей по несчастью. Челюсть Могвида отвисла.

Орущего лейтенанта оттащили подчиненные.

– Стоило ли так поступать, Крал? – спросила Ни’лан. – Ты нарочно их злишь?

Он пожал плечами.

Спор умер, так и не успев начаться, потому что громко застонал Тайрус. Нифай опустилась на колени рядом с ним. Взяла за руку. Принц поднял вторую руку и принялся ощупывать свое лицо, словно слепец, пытающийся узнать другого человека. Новый стон сорвался с его губ.

– Лорд Тайрус, – тихонько позвала Ни’лан.

Он медленно поднял веки. Несколько мгновений его зрачки беспорядочно бегали, а потом остановились на нифай. Он протянул пальцы к ее лицу и прикоснулся к щеке, словно желая убедиться, что она – не порождение болезненных сновидений, а реальное существо. Попытался заговорить, но из пересохшего горла вырвался лишь неясный хрип.

– Успокойся, – попросила Ни’лан.

Принц слегка приподнялся на локтях, преодолевая слабость. Крал помог ему сесть прямо.

– Догадываешься, где ты? – спросил горец.

– Дома, – кивнул Тайрус.

– Вы были без сознания почти трое суток, – сказал Могвид, подходя ближе.

Лорд потер лоб.

– Я услыхал зов Стены. Он помог мне вернуться.

– Где ты был? – поинтересовалась Ни’лан. – Что ты видел?

– Я… – Тайрус вздрогнул и закрыл глаза. – Не знаю. Все, что вспоминается, – это тень, накрывшая меня, когда я бился с д’варфами. Ее прикосновение потрясло меня до мозга костей. Я чувствовал, как разум покидает мое тело, оставляя меня беспомощным, потерявшимся на пути назад.

– Это был гриффин, – сказала нифай. – Я видела его. Чудовищное изваяние, сотканное из тьмы и пламени. Оно напало на тебя.

– Ничего не помню. – Принц медленно покачал головой. – Я затерялся в кошмарах, меня окружали ужасные, искореженные животные, их горящие глаза пронзали меня.

– Горящие глаза? – пробормотал Крал, неловко отодвигаясь.

Он живо припомнил, как Черное Сердце подчинял его. Но, принюхавшись к Тайрусу, не ощутил порчи и обрадовался в душе. Долг крови по отношению к правителям замка Мрил врезался глубоко в натуру Крала, как кварцевая жила в гранит. Даже темное пламя не сумело выжечь чувство верности. Поэтому горец обрадовался, что порча не затронула принца.

– Капитан д’варфов, – вспомнила Ни’лан, – кажется, был в тебе особо заинтересован. Он сказал, что ты отмечен гриффином, и считал тебя очень ценным пленником.

– Могу себе представить. – Тайрус выпрямился, его сила возвращалась на глазах. – Я – последний из живущих принцев Стены, моя магия может пригодиться захватчикам.

– Магия?

– Предсказание, – пояснил лорд. – Заглядывание в будущее. Стена говорит с нами и делится знаниями всей земли. – Он попытался встать, но сумел подняться лишь при помощи Крала. Проковылял к задней стене их темницы и положил ладонь на гладко обтесанный камень, из которого был высечен замок. – Я не позволю им использовать меня. Магии, дарованной моему роду, порча не коснется.

– Мы защитим тебя, – сказал горец.

Тайрус улыбнулся, на его разбитой губе выступила капелька крови.

– Я не сомневаюсь в твоей преданности, Крал. Но доблесть может уступить численному превосходству врагов. Мы убедились в этом на поле боя три дня назад.

– Что же ты предлагаешь?

– Исчезнуть.

– Как? – охнул Могвид.

– В Северной стене таится магия, о которой известно только членам королевской семьи, – нечто большее, чем предсказание.

Глаза Крала подозрительно сузились.

– Что?

– Замок Мрил – часть Стены, – помолчав некоторое время, со вздохом пояснил Тайрус. – И мы, его принцы и короли, тоже. Ее гранит струится в нашей крови. Мы – часть Стены, подобно замку.

– Ничего не понимаю… – проворчал Крал.

– Тогда смотри.

Тайрус положил обе ладони на стену и закрыл глаза.

Горец почувствовал, как изменились потоки силы внутри Стены. Словно река, меняющая русло. Водопад стихийной магии обрушился на темницу, бурля и клокоча в камне. Рядом затаила дыхание Ни’лан.

Крал сосредоточил все внимание на принце. Белая кожа его рук медленно темнела, цветом уподобляясь граниту. Насколько мог видеть горец, изменение затронуло не только ладони и предплечья, превращая тело в камень, отшлифованный и гладкий, но перешло на плечи и грудь. Магия камня захватила голову человека. Еще несколько вдохов и выдохов – и он превратился в ожившую гранитную статую.

Каменные губы дрогнули.

– Именно поэтому нас называют Кровью Стены. Мы едины с сердцем земли. Здесь наш истинный дом.

Тайрус шагнул вперед, проникая в каменную стену. Ненадолго задержался – половина снаружи, половина внутри – и, обернувшись, сказал:

– Не бойтесь. Я не брошу вас. Но, проникнув в Стену, я смогу невидимкой перемещаться по замку и раскрыть гнусные замыслы захватчиков.

Ни’лан, протянув руку, коснулась его щеки.

– Будь осторожен. Даже самый крепкий камень можно разрушить.

– Это я уже выучил, – ответил Тайрус, исчезая в стене.

Его свалившаяся одежда осталась лежать на соломе. Будто бы и не было никакого принца – один лишь камень.

Не веря своим глазам, Мерик потрогал гранитную стенку.

Неожиданно лицо принца возникло чуть выше его пальцев, будто каменная маска, украшающая комнату. Свет факелов отразился в блестящих глазах. На гранитных губах играла озорная улыбка.

– Будьте наготове.

После этого он исчез.

Разгорающийся рассвет Мерик встретил у бушприта «Крыла бури».

Паруса, раздуваемые утренним бризом, натянутые шкоты. Здесь, вблизи гигантской стены, холодные ветры налетали стремительными шквалами, угрожая швырнуть корабль на утесы. От Мерика потребовалось все его умение, чтобы вести судно вдоль Северной стены и укрывать его в пелене туманов от нежелательных взглядов снизу.

Элв’ин закутался в теплый меховой плащ. На большой высоте скалы покрывал иней, а воздух казался слишком разреженным, непригодным для дыхания. Капитан вытянул шею. Даже с палубы «Крыла бури» он не мог разглядеть вершину Северной стены. Даже летающий корабль был не в силах подняться туда.

Сняв Мисилл и Фардейла с Камня Тора, Мерик направил корабль прямо на север, идя по следу, который обнаружил чуткий волчий нос. Ни малейших сомнений не было – захваченных в плен друзей везут в замок Мрил.

Им понадобился всего лишь один день, чтобы по воздуху добраться до границы Западных Пределов. А тут, в прямой видимости от замка, пришлось затаиться. Рискнуть подобраться поближе, чтобы понаблюдать за лагерем врагов, можно было лишь ночью. Пара матросов‑ элв’инов, снабженных зрительными трубами, висела на длинных канатах под килем. Они уже набросали приблизительные карты окрестностей замка и стоянок д’варфских отрядов. Но ни единого признака уведенных в плен друзей не обнаружили. Пока еще Мерик и Мисилл терпеливо ждали, но червь сомнения начал закрадываться в их души. А что, если они ошиблись? Вдруг захваченных увезли не сюда?

Что‑ то ткнулось в колено Мерика. Он опустил глаза и увидел Фардейла, усевшегося у его ног. Элв’ин ободряюще потрепал зверя по холке.

– Мы найдем твоего брата и всех остальных. Если они здесь, то без них мы не улетим.

Волк потерся о ногу Мерика, молча поблагодарив его.

Вдвоем они смотрели, как солнце встает из‑ за Зубастых гор. Когда первые лучи озарили Северную стену, Мерик осторожно повел «Крыло бури» прочь, увеличивая расстояние между собой и замком. Начинался еще один долгий день – день ожидания и беспокойства.

Фардейл заскулил, повернув морду к гранитному утесу. Вначале Мерик не увидел ничего, но вскоре различил какое‑ то движение. Что‑ то неслось к ним, отбрасывая тень на скалу. Опираясь на релинг, элв’ин наклонился, всматриваясь.

Крупная птица стремительно мчалась вдоль кромки Северной стены, поднявшись гораздо выше, чем мог взлететь корабль. Мерик шагнул в сторону, когда она по широкой дуге начала опускаться на палубу. Как и любой элв’ин, связанный со стихией воздуха, он тут же узнал великого руха. Огромная чернооперенная птица, размах крыльев которой превосходил рост Мерика, пикировала на судно, точно черная стрела. С пронзительным криком она сложила крылья.

Элв’ин покрепче уперся ногами. Когда рух оказался над самым кораблем, он раскинул крылья, замедляя падение. Крепкие когти глубоко вонзились в палубные доски. Птица с трепещущим, словно пламя, хохолком перьев на голове и распростертыми крыльями широко раскрыла клюв, стараясь отдышаться после тяжелого перелета. Ее янтарные глаза отыскали Мерика.

Фардейл, мягко ступая, приблизился к руху. А капитан заговорил с величавой птицей:

– Что ты нашла?

Вместо ответа она раскинула крылья по палубе, встряхнулась… Перья стали белой кожей, кости растянулись. Черный хохолок на голове сменился светлыми волосами, а крылья превратились в руки. В мгновение ока птица обернулась женщиной. Единственной чертой, одинаковой для них обеих, оставались медово‑ желтые глаза.

Мисилл поднялась на ноги, все еще тяжело дыша.

– Их привезли ночью. И тут же отправили в подземелья.

Мерик скинул теплую накидку и укутал ее плечи.

– Всех?

Она поплотнее закуталась, дрожа от холода.

– Да, всех. Но лорд Тайрус, похоже, без сознания. Крал нес его. Издалека я не смогла определить, насколько серьезно ранен лорд.

– Тогда будем действовать, как и собирались.

– Сегодня ночью, – кивнула Мисилл. – Под покровом тьмы.

– Они еще будут живы?

– Скорее всего – да. Наша единственная надежда – хитрость. Без нее нам не одержать победы.

Мерик проводил Мисилл к люку.

– Тебе нужно согреться и отдохнуть. С приближением зимы дни все короче.

– К сожалению, все еще длинные, – нахмурилась воительница.

Она посмотрела Фардейлу в глаза, обмениваясь мысленными образами. Волк подумал, коротко кивнул и убежал.

Мерик проводил его взглядом. Наконец‑ то ожидание закончилось.

Когда эти двое нырнули под палубу, элв’ин закрыл люк и вернулся на свое место у бушприта. В разреженном воздухе холод донимал особо жестоко, а плащ остался у Мисилл. Над кораблем таял утренний туман.

В четверти лиги прямо по курсу в гранитном утесе виднелся пролом, осыпавшийся огромными глыбами. Ожидая возвращения Мисилл, он позволил «Крылу бури» дрейфовать дальше, чем собирался ранее. Мерик уменьшил ветер в парусах. Впервые его корабль приблизился к месту, где проломили Великую стену. Ранее капитан‑ элв’ин считал, что это слишком опасно.

Но сейчас, увидев зияющую дыру, он позволил себе заглянуть в нее. Валуны, каждый размером с небольшую деревню, скатились на леса и луга Западных Пределов. Полоса опустошения протянулась на много лиг к югу: глубокие овраги, изломанные деревья, срытые до основания холмы. Ужасающее падение Камня Тора казалось детской шалостью по сравнению со здешними разрушениями.

Мерик окинул взглядом всю Северную стену. От самого верха, где замер корабль, твердыню пересекал глубокий разлом. Но сейчас, находясь поблизости, элв’ин видел, что трещина эта была довольно узкой, будто прорубленной гигантским топором.

Потрясенный и заинтригованный Мерик приказал судну подлететь ближе. Пока «Крыло бури» парило возле разлома, принц не отрывал взгляда от дыры. Открывшаяся картина заставила его затаить дыхание. Он увидел тонкую полосу черного леса.

Темные Чащи. Обиталище затронутых порчей гримов.

Мерик видел, что эти деревья ничем не напоминали осины и сосны северных земель. Они были чудовищами. Гиганты не уступали в высоте самой Северной стене, их верхние ветви покрывала корка льда. Стволы, на пне каждого из которых запросто поместился бы сельский дом, опирались на спутанные клубки узловатых корней. Но самое страшное – их ветви, вместо того чтобы расти прямо, изгибались под всевозможными углами и скручивались, походя больше на виноградные лозы. И ни один зеленый лист не пробивался на деревьях‑ остовах.

В душе Мерик содрогнулся. И затаил дыхание. Казалось, что затронутая порчей магия вдохнула жизнь в эти чудовищные деревья‑ великаны.

Опустив взгляд, он убедился в правильности своей догадки. Протянувшиеся от леса в разлом спутанные корни медленно извивались. Словно слепые черви корчились в открытой ране. Насколько он мог различить с высоты, каждый корень не уступал толщиной конскому туловищу и обладал силой, достаточной, чтобы проникнуть в камень. Элв’ин понял, что нашел разгадку – именно корни разрушили Северную стену. Так же, как и Камень Тора. По всей видимости, гримы натравили порабощенные деревья, чтобы пробить брешь в скале.

Но каким образом Темный Властелин сумел подчинить призраков своей власти? Как заставил их, много столетий бездействующих, покинуть свои леса и напасть на западные Пределы?

За минувшие два дня Мерик успел изучить поведение гримов. Они покидали Темные Чащи только ночью, чтобы охотиться в лесах Западных Пределов, создавая противоестественный барьер вокруг замка Мрил и окружающих его стоянок д’варфов. И вновь непонятно – зачем? Что за страшное соглашение заключили хитрые д’варфы с безмозглыми призраками?

Найти ответ элв’ин не мог. Он развернул «Крыло бури». Слезы замерзали на его щеках. Несмотря на огромное количество неразгаданных тайн, кое о чем Мерик догадался, но ни за что не поделился бы этим даже с самыми близкими соратниками.

– Ох, Ни’лан… – вздохнул он, поворачиваясь к Чащобе спиной. – Может, тебе лучше было бы не воскресать.

– Ты плохо выглядишь, – проговорил Могвид.

Ни’лан, которая, закутавшись в плащ, привалилась спиной к холодной стене темницы, открыла глаза и глянула на человека, присевшего перед ней на корточки.

– Все хорошо, – солгала она, отворачиваясь и поглубже надвигая капюшон.

Могвид пристроился рядом и убрал с ее плеча длинный локон медовых волос.

– Что случилось?

Она молчала. Все это время Ни’лан скрывала, что каменный склеп поставил под угрозу ее воскрешение. Странствуя по бескрайним лесам Западных Пределов, она впитывала песни деревьев, восстанавливая силы, но теперь, окруженная гранитными стенами, могла слышать лишь отдаленный шепот большого леса.

– Тебе нужна лютня, правда? – прошептал догадливый Могвид. – Нифай не может оставаться далеко от души своего дерева, с которым связана на всю жизнь.

– Не далее чем на сто шагов, – равнодушно ответила Ни’лан.

Несколько лет назад, когда последнее дерево коа’кона из ее родной рощи Лок’ай’хера начало поддаваться порче, мастер‑ резчик изготовил для Ни’лан замечательную лютню из сердцевины ствола. Дух дерева переселился в музыкальный инструмент и таким образом спасся от Тьмы. С лютней в руках Ни’лан отправилась странствовать по землям Аласеи, чтобы найти способ исцелить погубленные деревья, оживить их.

Но теперь нифай лишилась лютни и остро нуждалась в прикосновении к силе девственных лесов, которой подпитывалась ее жизнь. В подземелье, вдали от деревьев, Ни’лан чувствовала, что слабеет, чахнет. Ее мучила неутолимая жажда, волосы стали блеклыми и ломкими, как осенние листья.

– Сколько ты сможешь протянуть? – озабоченно поинтересовался Могвид.

– Не слишком долго. Может, еще день…

Ни’лан зажмурилась и прислушалась к внешнему миру, сосредоточившись на отголосках песни лесов, пробивающихся сквозь лестницы и проходы. Но как ни старалась, услыхала лишь другую музыку, более темную. И доносилась она совсем с другой стороны. От Темной Чащи. Ни’лан узнала черную песню…

– Нет, – бессвязно забормотала нифай. – Я не буду это слушать. Даже для того, чтобы сохранить жизнь…

В самом деле, такой способ спасения мог обернуться безумием и порчей.

– Что ты услышала? – не отставал Могвид.

– Иногда, – покачала головой Ни’лан, – даже цена жизни кажется слишком высокой.

Человек насупился, сбитый с толку, и отодвинулся от нее.

– Не сдавайся. Лорд Тайрус обещал нам помочь.

Ни’лан поплотнее закуталась в плащ, моля, чтобы Могвид оказался прав, а принц – поторопился. Так она и сидела, слушая одновременно две песни лесов: одну светлую, а вторую – темную. Как две стороны одной монеты.

Она крепко сжала веки, но не смогла сдержать текущих по щекам слез. Лок’ай’хера. Память о зеленом приволье и ярких цветах. Все это в прошлом. Вся дрожа, Ни’лан заставила себя не слушать песнь Темной Чащи.

«Поторопись, принц…»

За свою недолгую жизнь принц замка Мрил сменил много имен. Покойница‑ матушка назвала его Тайламоном Ройстоном в честь прадеда. Пираты Порт‑ Роула прозвали его капитаном Тайрусом, вожаком головорезов и кровавым грабителем. Его первая любовь в тринадцать лет дала ему прозвище Сладкое Сердечко, считая его заботливым и ласковым, в то время как последняя женщина, с которой он переспал, обозвала его Лживым ублюдком и поклялась выпустить кишки за бессердечие. Признаться по чести, принц был и первым, и вторым, и всеми остальными. Ведь оставаться одним и тем же слишком скучно для человека.

Но сейчас, плывя внутри каменной стены, лорд Тайрус отринул причуды молодости и стал единым человеком, закованным в броню целеустремленности. Здесь его дом, его наследство, и он вернет все, жестоко отомстив обидчикам.

Тайрус двигался в скале, словно рыба в воде. Он чувствовал потоки и водовороты магии камня, которая наполняла гранит. Поднимаясь по ручьям чистой силы, он забирался все выше и выше по Великой стене. Камень стал полупрозрачным для его взора, как туман, и принц видел сквозь него слегка размытую картину Западных Пределов и лагерь д’варфов. Повернувшись, он различил неясные очертания Темной Чащи.

Но цель его находилась не слева и не справа, а впереди, где из гранитной скалы вырастала главная башня замка Мрил. Он плыл к верхним террасам, в покои, принадлежавшие некогда его отцу, королю Райю. Принц догадывался, что все ответы получит именно там, чья бы воля ни управляла д’варфами.

Как только Тайрус поднялся на достаточную высоту, он поплыл по стенам и балкам, которые, оставаясь связанными со скалой, создавали сам замок. Здесь толщина каменных блоков уменьшилась. Зато стало лучше видно так ныряльщик, поднимающийся из глубин озера, видит лодку на поверхности. Но вместе с тем пришлось двигаться осторожнее, чтобы оставаться внутри стен. Случайно высунутая рука или нога могли выдать его врагам. Бочком он проплыл вдоль длинного коридора и добрался наконец до нужной двери. Здесь Тайрус остановился и заглянул за поворот – посмотреть, что происходит в соседнем помещении.

Королевский кабинет представлял собой воздушный пузырь в граните, напоминавший по форме куриное яйцо. Отсюда по другим коридорам можно было попасть в личные покои его величества, а эта комната обычно служила приемной и залом заседаний. Вдоль стен располагались книжные шкафы, справа распахнул пасть камин, высотой в человеческий рост, давно заброшенный и холодный. На гранитном полу раскинулся толстый шерстяной ковер с вышитым родовым гербом – снежным барсом.

Тайрус нахмурился. Здесь было пусто и темно, за исключением одинокого факела на дальней стене.

Жестоко разочарованный, он переминался с ноги на ногу, оставаясь в стене, как вдруг услыхал грубые голоса немного дальше, в жилых покоях.

Насторожившись, Тайрус прислушался, а потом вышел наружу, продолжая удерживать связь с магией. Черное тело вынырнуло из камня, пробежало по ковру к дальней стене и вновь скрылось в граните, не оставив после себя даже ряби на поверхности. Принц двинулся в толще перекрещивающихся стен, углубляясь в личные покои короля. Он ориентировался по приглушенным звукам голосов.

Наконец в королевской купальне он обнаружил говоривших. Комнату наполняли клубы пара, но тем не менее Тайрус двигался очень осторожно, подобравшись к самому краю стены.

Наполненная водой огромная бадья стояла посреди зала. У ее бортика подобострастно преклонил колено широкоплечий д’варф. Благодаря расплющенному носу и толстым губам он напоминал жирную жабу, сидящую на берегу пруда.

– Все готово. Под Цитаделью пройдена шахта, и сейчас заканчивают зал под озером Тор‑ Амон.

– А как насчет статуи гриффина, капитан Бриттон? – Тот, кто произнес эти слова, нежился в горячей воде. Поднимающийся пар не давал подробно рассмотреть черты лица купальщика, но звучащий голос был похож на женский – приятный, но не лишенный скрытой угрозы. – Я о вратах Вейра.

– Мы вернули их на прежнее место в Цитадель и теперь ждем следующей полной луны, чтобы сделать последний шаг.

– Хорошо. – Туманная фигура глубже окунулась в воду. – А мы‑ то гадали, зачем ближнему помощнику Темного Властелина отправлять гриффина охотиться на нескольких заблудившихся в лесу путников, да еще в столь трудное время…

– Наступают времена, когда Черное Сердце становится особенно осторожным.

– Или некто, кого зовут Шоркан. Этот обгорелый мерзавец старается наблюдать за всеми вратами одновременно, а потому мечется между ними, словно ошпаренная крыса. С охраной из моих соплеменников здесь, на севере нечего бояться. Наш кусок границы совершенно безопасен. – Купальщик вздохнул. – И все‑ таки неожиданное пленение принца Стены – счастливая случайность. Гриффин отправится на свой насест, а мы получим награду. Ничего не утрачено, но многое приобретено.

– Но принц все еще без сознания…

– Тогда мы должны молиться, чтобы его воля оказалась достаточно сильной и он мог противостоять влиянию Вейра. Если нам удастся подчинить его, то искусство предсказания, свойственное королевской крови, может хорошо послужить нашему господину.

– Да, а как насчет его друзей в подземелье?

– Они послужат хворостом для нашего костра. – Купальщик поерзал в бадье. – Мы будем пытать их, чтобы убедить молодого принца выполнить наши требования. Но потерять его мы не можем, как короля‑ отца. – Послышался плеск воды. – Хотя, сказать по правде, из смерти короля мы тоже извлекли выгоду. Я нахожу это тело весьма удобным. Ведь мне пришлось отвыкнуть от плотских удовольствий. Таких, как эта ванна… или замечательное вино. – Высунувшаяся из водяного тумана рука подняла со столика стеклянный кубок, наполненный красной, словно кровь, жидкостью. Купальщик пригубил вино, причмокнув от удовольствия, а потом вернул сосуд на место. Внезапное движение закрутило пар водоворотом над бадьей. – Когда принц очнется, мы подчиним его нашей воле. Там, где мы потерпели неудачу с отцом, повезет с сыном.

Обнаженная фигура поднялась из воды. Снежно‑ белая борода, спадавшая на грудь, не соответствовала женскому голосу.

– Отец! – охнул Тайрус, высунувшись из стены и позабыв об осторожности.

Д’варф и купальщик изумленно обернулись.

Но принц скрылся в камне прежде, чем его успели разглядеть.

– Ты слышал что‑ нибудь?

Капитан кивнул, пошевелив уродливыми ушами.

– Да, какой‑ то непонятный вскрик. Может, из соседней комнаты?

– Так пойди и посмотри!

Бриттон не раздумывая побежал выполнять приказ.

Голая фигура шагнула к стене прямо напротив принца. Подняла руку, ощупывая поверхность камня. Тайрус дрожал, спрятавшись в гранит в одном локте от нее. Он видел лицо отца, по которому десять лет носил траур. Он хотел обнять его, прижать к своей груди, но понимал, это уже не король Рай. Глаза стоявшего перед ним существа горели холодным жестоким огнем.

Сжав до боли кулаки, Тайрус удержался от гневного крика.

Приземистый капитан вернулся с топором наперевес.

– В покоях пусто.

– Тогда проверь наших пленников! – резко развернулась фигура, в ее голосе зазвучал лед.

– Да, мой господин! – Бриттон поклонился и бросился вон из купальни.

Теперь в комнате остались отец и сын. Вернее, Тайрус оказался лицом к лицу с некой мерзкой сущностью, завладевшей телом короля Райя, словно чужой одеждой.

– Я чую тебя, – прошипел демон в пустоту. – Запах твоей крови в стене…

Он отошел к бадье, возвышая голос, ставший из женственно‑ мягкого твердым и решительным.

– Не знаю, какой магией ты пользуешься, но я отыщу тебя, где бы ты ни скрывался, и прикончу. Обещаю тебе!

Тайрус видел, как от тела его отца распространилась мгла, истекая из каждой поры. Щупальца темного дыма потянулись через гранит, стремясь отыскать, нащупать принца, но он не стал медлить. Ведь друзья ждут его и верят ему. Тайрус нырнул по стене вниз. Демон, по всей видимости, уловил движение. Прыгнул вперед, яростно вонзая когти в камень.

Но принц был уже далеко. Он погружался все ниже и ниже, скользя внутри камня, из которого состоял замок, стремясь к Великой стене. По гранитным щекам текли слезы.

– Отец!

ГЛАВА 7

Когда луна взошла на ночном небосводе, Мисилл быстрым шагом спустилась по лесной тропке прямиком к огням д’варфовской стоянки у замка Мрил. Она не пыталась скрыться. Тропка заканчивалась на опушке. Северная стена и замок возвышались в сотне шагов от нее.

Глубоко вздохнув, воительница вышла из‑ под прикрытия кустарника и направилась к линии сторожевых постов вокруг лагеря. На ее предплечье, под рукавом прочной кожаной куртки, беспокойно зашевелился пака’голо. Должно быть, змея почувствовала эманацию магии, исходящую от Стены. Даже Мисилл, потеряв большую часть способностей «ищущей», могла ощутить мощный источник силы. Но не больше. Воскрешенная посредством магии змейки, она поменяла одну способность на другую – возможность принимать любое обличье.

Приблизившись к одному из часовых, Мисилл приветливо махнула рукой. В ответ д’варф лениво кивнул, опираясь на копье. Она прошла мимо, глядя под ноги.

Обман удался. Чуть раньше отряд элв’инов, возглавляемый Мисилл, подстерег трех д’варфов‑ охотников. Это было несложно. Мерик опустил «Крыло бури» пониже и высадил на деревья четверых соплеменников, вооруженных арбалетами с отравленными стрелами. Они быстро расправились с неповоротливыми охотниками и подали знак, что путь свободен. Тогда к стрелкам присоединилась Мисилл. Придирчиво оглядев трупы, она выбрала один, лежавший навзничь. Женщина‑ д’варф. Наклонившись, воительница внимательно изучила убитую, а потом перестроила собственное тело в полном соответствии с образцом. Удовлетворенно оглядев новое обличье, она натянула одежду мертвой и пристроила свои мечи под меховым плащом.

Элв’ины‑ арбалетчики быстро вскарабкались по веревкам на поджидавшее их судно, оставив Мисилл в одиночестве на тропе, ведущей в замок Мрил. Перед ней стояла нелегкая задача – добраться до верхних башен замка и устранить лишние глаза, чтобы «Крыло бури» мог беспрепятственно пришвартоваться.

– Как поохотилась нынче? – спросил низкий широкоплечий воин‑ д’варф, когда Мисилл проходила мимо.

Он сидел на табурете и водил оселком по лезвию топора.

Воительница повернулась, мысленно переводя вопрос, и откинула полу плаща, показывая три заячьи тушки, висящие на ее поясе.

– Гримы оставили нам слишком мало добычи.

– Проклятые вампиры! – Д’варф кивнул, не отрывая взгляда от топора. – Орут, визжат постоянно. Аж мурашки по коже.

Буркнув что‑ то неразборчивое, Мисилл пошла дальше, к рядам палаток и костров. Вначале она опасливо поправляла накидку, шагая через лагерь, но большая часть воинов дрыхла без задних ног, а те, кто выглядывал из шатров, не обращали на нее никакого внимания.

Вскоре она добралась до ворот во внешней стене, окружающей замок Мрил. Здесь торчали два стражника. Когда Мисилл подошла, они приосанились и скрестили копья.

Воительница ругнулась про себя и, не поднимая головы, чтобы цвет глаз не выдал ее невзначай, приблизилась к ним.

Увенчанное длинным стальным наконечником копье перегородило ей путь.

– Что за дело у тебя в замке среди ночи?

Мисилл вновь распахнула плащ, показывая добычу.

– Немного еды для капитана стражи. Он просил чего‑ нибудь вкусненького. – Воительница позволила накидке сползти, открывая пышную грудь ее нового обличья, причем постаралась выпятить ее посильнее. – Аппетитные. Хочешь проверить? – добавила она с похотливой улыбкой, раскачивая зайцев бедром.

Но охранники смотрели не на тушки.

Одним пальцем Мисилл отодвинула копье в сторону.

– С вашего позволения, парни, а то капитан, как я слышала совсем уже проголодался.

Она прошла мимо д’варфов беспрепятственно, услыхав, как один пробормотал:

– Вечно капитану достаются самые лучшие…

– …зайцы, – закончил его напарник, и оба заржали, возвращаясь на место.

Мисилл направилась прямиком к главной башне. Хотя ночь выдалась прохладной, на лбу у нее выступили капельки пота, а колени слегка дрожали. Она сосредоточилась на ходьбе, чтобы не споткнуться.

Поднимаясь по лестнице на крыльцо башни, Мисилл увидела, что путь, к счастью, свободен. По всей видимости, захватчики стали совсем беспечными, полностью доверив охрану раскинувшемуся вокруг замка лагерю и стаям гримов, блуждавшим в окрестных лесах.

Пройдя сквозь разбитые двери, она углубилась в здание. Шагала уверенно, отлично зная дорогу. Десятки лет назад она обучалась в этих стенах, постигая путь меча, прежде чем принесла клятву верности королю Райю в главном пиршественном зале. Но, поднимаясь по винтовой лестнице мимо пыльных коридоров, Мисилл с трудом узнавала знакомые места. Некогда нарядные и чистые залы теперь были темными, заваленными мусором. Разбитая мебель и остатки гобеленов усеивали пол. На одной из лестничных площадок она обнаружила остов убитого здесь защитника замка, одетого в остатки кожаных доспехов и изодранную рубаху. Отвернувшись, она поспешила дальше, словно подгоняемая призраками, а крысы и всякие шестиногие твари разбегались при звуке ее шагов.

Да, не этот замок она помнила.

Но, несмотря на захламленность и грязь, расположение комнат оставалось прежним. Мисилл преодолела последний пролет лестницы перед окруженной парапетом крышей башни. У двери она задержалась, проверяя оружие.

Согласно данным разведки, ночью здесь обычно стояли два охранника.

Опираясь плечом о косяк, она приготовилась. Никто не должен поднять тревогу. Вынув пару метательных ножей, Мисилл подбросила их на ладони, проверяя вес и баланс. Удостоверившись, что все в порядке, толкнула дверь и прыгнула через порог.

– Ты кто…

Слова первого из д’варфов застряли у него в глотке вместе с ножом, воткнувшимся пониже подбородка. Он поперхнулся кровью и отпрянул.

Его товарищ, соображавший медленнее, начал поворачиваться на звук, но Мисилл успела раньше. Второй нож вошел в основание черепа, проткнув последний позвонок хребта. Хлопнув ладонью по рукояти, она загнала лезвие как можно глубже, достав до мозга. По телу д’варфа пробежала судорога, он охнул, разевая рот, а потом тело его ослабло и безжизненной грудой осело на пол.

Но Мисилл не удалось насладиться зрелищем мастерски выполненной работы. Первый стражник вырвал кинжал из горла и отбросил его прочь.

Затем он подхватил секиру на длинном топорище. Попытался позвать на помощь, но из пробитого горла донеслось лишь бульканье и хрип. Скорее всего, клинок разорвал ему голосовые связки.

Отступив, Мисилл оценила сложившееся положение. Преимущество, дарованное внезапностью, утрачено. Стражник вращал топор довольно умело, в глазах его пылал огонь ненависти. Воительнице не нравилась ее позиция. Д’варфов, обладающих двумя сердцами, убить не так просто, а она к тому же находится в непривычном теле. Но ни времени, ни сил на обратное превращение у нее не имелось.

Д’варф атаковал.

Мисилл вскинула парные мечи, поймав рукоять топора скрещенными клинками, и оттолкнула чужое оружие. Лезвие высекло искры из гранитного пола, а воительница, развернувшись танцевальным пируэтом, воткнула меч в живот нападавшего.

С рычанием д’варф отпрыгнул, вырвав оружие из руки Мисилл.

Она отскочила, лишившись одного из мечей, проклиная свой неповоротливый облик и толстые ладони с короткими пальцами.

Коренастый противник с крестовиной меча, торчащей из‑ под ребер, шагнул к Мисилл. Кровь пузырилась на его толстых губах, но застрявший в животе меч, похоже, беспокоил его не больше, чем колючка в пятке. Вновь взлетел топор.

Очередной удар метил воительнице в голову. Она даже не надеялась отразить тяжеленное оружие, а вместо этого бросилась вперед, оказавшись вплотную к противнику. Дубовое топорище опустилось ей на плечо, бросив на колени. Сжав рукоять застрявшего в теле противника меча двумя руками, она вонзила второй меч в живот д’варфу, а потом откатилась в сторону.

Стражник упал на одно колено. В его брюхе торчали теперь два меча – больше оружия у Мисилл не осталось. Но, используя топор как клюку, д’варф поднялся и впился в воительницу взглядом. Злобный оскал исказил его губы, когда он увидел пустые руки женщины.

«Что теперь? » – подумала Мисилл.

Она упиралась спиной в парапет. Левая рука безвольно повисла после удара д’варфа.

С глухим ревом, в котором слышалось нескрываемое торжество, противник пошел на нее, занеся топор над головой.

Действуя бездумно, Мисилл стремительно опрокинулась на спину, стукнувшись о камень, и согнула ноги в коленях. Не обращая внимания на стремившееся к ее лицу лезвие, она с силой распрямила ноги, пятками ударив д’варфа в живот.

Он только охнул и плюнул кровью, но оружия не выпустил.

Мисилл, прилагая все силы, оттолкнула его назад. Стальной топор зазвенел о гранитный парапет в ладони от ее головы. Под ее ступнями хлюпала кровь.

Она ухватила рукояти парных мечей и, потянув на себя, высвободила их из брюха стражника.

Он застонал и повалился на нее, намереваясь сграбастать могучими руками.

Мисилл не противилась. Молниеносным движением она скрестила клинки перед собой, убрав ноги от живота д’варфа и ускорив тем самым его падение.

Выпучив от удивления глаза, противник рухнул, угодив шеей как раз между скрещенных лезвий. Вес его тела, напоровшегося на отточенные до бритвенной остроты мечи, докончил работу, начатую метательным ножом. Кровь из разрезанного до хребта горла хлынула на лицо и грудь Мисилл. Следом повалился умирающий д’варф.

Воительница попыталась сбросить его, но стражник оказался слишком тяжел. Кровь заливала ей рот и нос. Она отплевывалась и кашляла, близкая к тому, чтобы захлебнуться. Но когда оба сердца в широкой груди наконец‑ то остановились, поток алой влаги иссяк и Мисилл смогла отдышаться.

Однако она все еще находилась в ловушке. Ширококостный, толстый д’варф придавил ее к полу. Оставив попытки сдвинуть его, Мисилл сунула пальцы в карман, выудив серебряный кругляшок – монету принца. На одной стороне готовился к прыжку снежный барс, а другая запечатлела профиль короля Райя.

Поцеловав бородатое лицо его величества, Мисилл поблагодарила суверена за привитые боевые навыки, а потом закрыла глаза.

– Ксин, – тихонько позвала она. – Ксин, услышь меня.

Монета почти сразу потеплела в ее ладони.

– Я слышу тебя.

Мисилл с облегчением вздохнула. Они заранее условились использовать монету, чтобы передать сообщение на «Крыло бури», и ее слов ждали.

– Путь свободен, – сказала она. – Ведите корабль.

– Я понял тебя. Мы идем.

Воительница поднесла кусочек серебра поближе к губам.

– Поторопитесь…

Крал наблюдал за лордом Тайрусом, который скорчился на охапке соломы в противоположном углу темницы. После своей прогулки сквозь каменные стены принц возвратился бледным и угрюмым. И горцу невольно передалось его настроение.

Прошлым вечером Тайрус вывалился из стены темницы, всех напугав. Подхватив лохмотья, в которые превратилась его одежда, он поспешно прикрыл наготу и приказал всем притвориться спящими, поскольку капитан Бриттон спешит к ним с проверкой. Раскинувшись на полу, принц искусно изобразил, будто все еще находится без сознания во власти ужасных кошмаров, а остальные и без притворства выглядели уставшими и потерявшими надежду.

Через несколько минут слова принца подтвердились.

Приземистый капитан, ругаясь, прошел по коридору между темницами, останавливаясь перед каждой решеткой. Он пристально смотрел сквозь прутья, проверяя – все ли заключенные на месте. Убедившись, что никто не убежал, сердито проворчал себе под нос какое‑ то ругательство и ушел восвояси.

Позже Тайрус объяснил, что подслушал в королевской купальне грязный заговор, который затевался на севере.

Еще он поведал о демоне, захватившем тело его отца. А потом глубоко задумался и ушел в себя.

Услышав новости, Крал помрачнел. Выходило, что Темный Властелин замыслил недоброе здесь, на севере. Это известие заставило горца поежиться. Стал он слугой Черного Сердца или нет, но в голове Крала не укладывалось, что его древняя родина может быть изувечена порчей и запятнана темной магией. Противоречивые чувства гнездились в его груди: одно порожденное темным пламенем и второе – стихийной магией камня. Но после дня размышлений в сердце Крала начал медленно вызревать ответ. Он уже бросил вызов Темному Властелину, отправившись сюда, вместо того чтобы следить за ведьмой. И, начав этот путь, нужно пройти его до конца. Цитадель будет возвращена его народу, даже если это нарушит все планы Черного Сердца.

Громкий голос Могвида возвратил Крала к событиям нынешней ночи. Оборотень толкнул Тайруса:

– Я не понимаю, почему вы не можете проникнуть через стену и украсть у них ключи? Выпустите нас на свободу! Почему мы должны заживо сгнить в этой темнице?

– И что потом? – Принц приоткрыл обведенные темными кругами глаза. – Вокруг замка тысячи д’варфов. Нас вернут обратно, а моя тайна будет раскрыта. Пока я притворяюсь, что лежу без сознания, мы выигрываем немного времени. Этой ночью я вновь отправлюсь на разведку. Может быть, разыщу какой‑ то путь к спасению.

– Я ненавижу ожидание! – Могвид резко откинулся на стену.

– Еще больше тебе не понравилось бы угодить в д’варфовский котел вместо мяса, – раздраженно заметила Ни’лан. В этот день нифай раскрыла рот впервые. Выглядела она больной – кожа покрылась пятнами, губы пересохли и потрескались, волосы висели, словно пакля.

Тайрус приподнялся на локте.

– Хватить ссориться. Я пойду на разведку. Если охрана темниц слабая, то попробую убить их, позволив вам бежать. Но сам я останусь здесь.

– Если ты останешься, то я – тоже, – буркнул Крал.

– И я, – хрипло добавила Ни’лан.

Все глаза устремились к Могвиду. Он картинно вздохнул.

– Один я не уйду.

– Тогда решено, – кивнул горец. – Тайрус, попробуй отыскать хоть какой‑ нибудь путь, чтобы убраться отсюда. Я слышал байки о тайных ходах, проложенных по всей Стене. Что, если попытаться отыскать один из них?

– Это – выдумка, – нахмурился принц. – Их нет. Есть только один‑ единственный тайный ход из замка, проложенный на крайний случай, если враги окажутся сильнее. Но не думаю, что нам стоит туда соваться.

– Куда он ведет? – спросил Крал.

– В Темную Чащу, в мрачный лес по ту сторону Стены, обиталище призраков. Там нет спасения ни для кого. Никто не пройдет по нему невредимым. Уж лучше погибнуть в сражении, чем стать пищей для гримов. Я вырос здесь, но никогда не мог понять – зачем его проложили?

– Я знаю, – глухо проговорила Ни’лан.

– И зачем же? – удивленно взглянул Тайрус.

– Сейчас это неважно, – покачала она головой. – Ты прав. Этот путь ведет только к смерти. Или к чему‑ то худшему, чем смерть.

Глаза принца подозрительно сузились, но Ни’лан бестрепетно встретила его взгляд.

– Ночь в разгаре, – нарушил тишину Крал. – Может, тебе лучше отправиться побродить по Стене? Посмотри, что можно сделать. Держу пари, терпение тюремщиков скоро лопнет. Я видел, как охранники поглядывают в сторону нашей темницы и глотают слюнки.

Тайрус кивнул и одним прыжком вскочил на ноги.

– Ты прав, горец! Не уверен, что у твари, завладевшей телом моего отца, хватит терпения ждать, пока я приду в себя.

Он повел плечами, освобождаясь от одежды, и, нисколько не стесняясь наготы, подошел к стене. Приложил ладони к граниту, взывая к магии.

Крал ощутил смещение потоков силы. Вскоре Тайрус вошел в стену и скрылся в ней. Зверь, живущий внутри великана, втянул носом воздух, безуспешно пытаясь обнаружить следы принца.

Гранит поглотил гранит.

Мерик оставил «Крыло бури» под присмотром своего троюродного брата. Корабль парил в сотне шагов над самой высокой башней замка Мрил, прячась от случайных взглядов за пеленой холодного тумана, окутавшего гребень Северной стены. Ступив на каменные плиты, элв’ин посмотрел вверх, но так и не сумел различить очертания судна. Только длинная веревка, привязанная к парапету и скрывавшаяся в дымке, указывала на его присутствие.

Он повернулся к остальным, ждущим в тени. Мисилл выглядела ужасно. Она все еще оставалась в теле бочкообразной женщины‑ д’варфа, залитом с ног до головы уже подсохшей кровью. Ее внешность настолько потрясла Мерика, что он поскользнулся и, едва не упав, должен был взмахнуть руками, чтобы удержать равновесие. Крови, как и мертвецов, на узкой террасе хватало.

Мерик расправил складки темного плаща и осторожно, заботясь о хрупком содержимом, закинул за плечи дорожный мешок.

– Итак, все готовы? – спросил он, обводя взглядом соратников.

Рядом с Мисилл стояли два матроса‑ элв’ина. Самые умелые стрелки из арбалетов и мастера боя на кинжалах. Чуть далее описывал круги Фардейл, которого спустили в корзине. Его острое чутье во время предстоящих поисков могло оказать неоценимую услугу. Прочие оставались на «Крыле бури» – вся команда, включая шамана Ксина и мальчика Тока. Способность зу’ула к «мыслеговорению» должна была помочь спасательному отряду поддерживать связь с судном.

– Мы готовы. Поспешим! – сказала Мисилл, накидывая чистый плащ поверх окровавленной одежды. – Путь в подземелья известен, но, думаю, мне стоит пойти первой, чтобы разведать, не встретятся ли по дороге лишние глаза.

– Тогда вперед, – кивнул Мерик. – Тихо и быстро.

Воительницу сопровождал Фардейл. Мерик и два его соплеменника – братья‑ близнецы Пайллак и Сайллак – охраняли тыл. Спускаясь по лестнице, никто не проронил ни слова. Мисилл проходила немного вперед, а потом взмахом руки показывала, что можно следовать за ней.

Этой ночью верхние уровни замка оставались пустынными, что позволило маленькому отряду двигаться очень быстро. Но по мере приближения к подземельям на пути попадалось все больше спешащих слуг и осоловевших от недосыпа стражников. Приходилось соблюдать осторожность.

Фардейл, таясь в тени, крался впереди Мерика. Мисилл скользнула за угол, помахав им, и дальше пошла одна. Элв’ин и волк на цыпочках подобрались к повороту коридора и тихонько заглянули за него. Перед ними раскинулся широкий зал, посреди которого дюжина д’варфов убивала время за игрой в кости. Обойти их незамеченными не было никакой возможности.

Мисилл подошла к стражникам раскованной походкой. Ее окликнули, и она ответила, но на д’варфском наречии. Казалось, воительница спорила с ними, приказывая уйти, но не добилась успеха. Убедившись в бесполезности попыток, она прислонилась к стене, незаметно подав знак рукой: «Готовьтесь к драке, но по моей команде».

Мерик высвободил руки из лямок и осторожно поставил мешок на пол. После обнажил клинок и напитал магией воздуха руки и ноги. При необходимости элв’ины могли двигаться с ошеломляющей скоростью, хотя и недолго. Мерик припомнил свою схватку с Кралом в подземельях каменных гоблинов. Как же давно это было, едва ли не целую жизнь назад…

Позади него близнецы натянули арбалеты и приготовили стрелы, а Фардейл припал к каменному полу, оскалив клыки.

Мисилл внезапно оттолкнулась от стены, и в ее руках, будто по волшебству, появились два сверкающих клинка. Она воткнула мечи в горла ближайших к ней д’варфов и крутанула лезвия. Кровь ударила фонтаном.

Мгновение‑ другое оставшиеся стражники сидели, ошеломленные неожиданным нападением, а потом с ревом вскочили на ноги.

Мисилл бросила мечи, отпрыгнув подальше от врагов. Метательные ножи вспыхнули меж ее пальцев. Один вонзился в глаз д’варфу, сжимавшему в горсти выигрыш. Медные и серебряные монеты посыпались дождем, а упавший воин умер раньше, чем его голова стукнулась о камень. Второй сполз под стол, и стаканчик с костями выскользнул из его мертвых пальцев.

Мерик восхитился. В считаные мгновения четыре трупа. Должно быть, воительница привыкла к новому, неуклюжему телу.

Но преимущество внезапности они уже утратили. Оставшиеся восемь д’варфов вскочили на ноги, похватали оружие. Мисилл побежала через зал, оттягивая их внимание на себя. Размахивая пустыми руками, она подала знак Мерику.

Принц взмахнул мечом и, словно серебристый призрак, бросился на д’варфов, которые стояли к нему спиной. Двое рухнули навзничь, сраженные отравленными арбалетными стрелами, а третий умер, пронзенный быстрым как молния клинком Мерика – два удара пронзили оба сердца, а третий прошел через гортань. Пинком ноги элв’ин отправил убитого на кучу россыпи костей.

Теперь пол зала усеивали трупы, и началась настоящая схватка: пятеро против пятерых.

Фардейл прыгнул на толстомясого д’варфа и клыками разорвал ему горло. Мерик отвернулся.

Близнецы вновь зарядили арбалеты, и жестокая схватка продолжалась. Оба выстрела достались д’варфу, пытавшемуся выскочить из зала и поднять тревогу. Две крылатые стрелы попали в него пониже лопаток, но он продолжал шагать, пока могучие сердца не разогнали отравленную кровь по всему телу, и лишь после этого упал вначале на колени, а потом лицом вниз.

Лезвие топора скользнуло по волосам Мерика, когда он присел, уклоняясь, и сделал выпад мечом, угодив острием д’варфу в пах. Быстрее, чем мог уследить глаз обычного человека, элв’ин рванул эфес вверх, разрезая толстое брюхо до самой грудины и выпуская наружу кишки.

Все еще живой д’варф сделал попытку дотянуться до принца топором, но запутался в собственных внутренностях и растянулся на полу. Он корчился, силясь подняться.

Обернувшись, Мерик увидел, как Фардейл рванул зубами подколенное сухожилие еще одного д’варфа, опрокидывая приземистого противника. Близнецы‑ элв’ины были уже рядом. Бросив бесполезные в ближнем бою арбалеты, они взялись за кинжалы, добивая поверженного д’варфа.

Мерик вновь окинул взглядом зал и увидел, как последний д’варф, самый широкоплечий и могучий, догнал безоружную Мисилл. Она отшатнулась к стене, поднимая руки, готовая голыми ладонями биться против железного топора.

Элв’ин обратился к магии, но, почувствовав свинцовую тяжесть в конечностях, понял, что утратил волшебную молниеносность.

– Мисилл! – закричал он.

Воительница слегка присела и, выискивая слабину в защите д’варфа, не сводила глаз с противника. Он вращал топор умело, со сноровкой опытного воина. Широкое лезвие уравновешивалось длинным граненым шипом, вполне способным пронзить насквозь не слишком крупного человека. Жестокое оружие.

Она стиснула кулаки. Если продержаться достаточно долго, возможно, кто‑ то из друзей подоспеет на выручку.

Пока она смотрела на д’варфа, в его левой руке появился мечелом. Зазубренный длинный клинок предназначался, чтобы ловить и ломать лезвия вражеского оружия. Но хотя меча у Мисилл не было, острого кончика и заточенной обратной стороны лезвия вполне хватило бы, чтобы поразить ее насмерть. Д’варф перехватил мечелом поудобнее, словно повар, берущий ложку.

В отличие от стражников на террасе этот воин и не подумал недооценивать Мисилл. Он собирался убить ее быстро, но осторожно.

Она слышала крик Мерика из другого конца зала, но понимала, что никто не успеет прийти к ней на помощь.

– Готовься к смерти, изменница! – Д’варф зарычал так, будто грыз камни.

Глаза Мисилл сузились, ловя каждое его движение, но она знала, что бой проигран. Она безоружна, а кроме того, еще и измучена, сражаясь всю ночь напролет.

Д’варф сделал выпад топором и кинжалом одновременно. Мисилл шагнула в сторону, пытаясь финтом уйти из поля досягаемости его оружия, но одурачить противника ей не удалось. Острие мечелома дернулось в ее сторону, отрезая путь и подталкивая под опускающееся лезвие топора. Окруженная сталью воительница поняла, что обречена на гибель.

Присев, она приготовилась принять топор на плечо, молясь лишь, чтобы удар пришелся вскользь. Но вышло по‑ другому.

Железо зазвенело о камень.

Она глянула вверх и увидела, что из стены выросла рука – гранитная рука! Каменные пальцы сомкнулись на топорище, задержав его падение.

Чей‑ то голос из стены прошептал ей прямо в ухо:

– Отойди‑ ка в сторону, Мисилл, если, конечно, хочешь жить.

И она узнала этот саркастический тон.

– Тайрус?

– Двигайся, оборотень!

Хотя Мисилл еще до конца не осознала, что пришло чудесное спасение, она кувырком откатилась от попавшего в захват топора.

Ее противник‑ д’варф настолько опешил, что и не попытался воспрепятствовать.

Отбежав на несколько шагов, воительница обернулась. Плечистый коротышка кряхтел, вырывая оружие из каменного кулака Тайруса, но не преуспел в этом. Зато ему удалось вытащить лорда из стены.

Д’варф ткнул в гранитную фигуру кинжалом, намереваясь проткнуть почку, но сталь не выдержала столкновения и рассыпалась на мелкие осколки. Тайрус улыбнулся и, продолжая удерживать топор противника, взмахнул другой рукой, в которой вдруг оказался длинный кусок камня, вытянутый словно меч.

Улыбка сменилась жестким оскалом. Он взмахнул гранитным мечом и проткнул д’варфа насквозь.

– Это тебе за замок Мрил! – Принц выдернул оружие и вонзил его снова. – А это – за мой народ!

Поскольку связь со стеной разорвалась, магия камня покинула его тело. Гранитная плоть побледнела и стала обычной человеческой. Обнаженный Тайрус вынул клинок из залитого кровью д’варфа. Топор выпал из толстых пальцев раненого. Принц поднял гранитный меч двумя руками и, добавляя к движению вес всего тела, нанес сокрушительный удар по шее врага. Лезвие прошло сквозь мышцы и позвоночник, как сквозь масло. Здоровенная тыквообразная голова отлетела, ударилась о стену и запрыгала по полу.

Тайрус выпрямился, все еще сжимая меч обеими руками.

– А это тебе за моего отца! – сказал он обезглавленной фигуре, медленно заваливающейся набок.

Мисилл опасливо приблизилась к принцу. Ее тело дрожало от боли и ярости.

– Тайрус…

В его глазах, обратившихся к ней, медленно затухал гнев.

– Ты что тут делаешь?

Она опустила глаза. Нехорошо засматриваться на обнаженное тело сына правителя, которому она клялась в верности.

– Мы пришли, чтобы спасти вас.

– Мы?

– Я думаю, – Мисилл кивнула на своих спутников, – ты помнишь Мерика по докам Порт‑ Роула.

– Один из союзников ведьмы. Обгорелый.

– Я подлечил свои раны, – заметил Мерик, вкладывая меч в ножны и представляя соплеменников.

Тайрус потрепал подбежавшего к нему волка по холке.

– Рад видеть тебя снова, Фардейл. – А после обратился к собравшимся вокруг него: – Добро пожаловать в мой дом. Добро пожаловать в замок Мрил.

Достоинство, с которым вел себя этот человек, стоявший в чем мать родила, восхитило Мисилл. Мерик отвесил учтивый поклон и коротко объяснил, где пришвартовано «Крыло бури». Тем временем воительница вернулась к убитым д’варфам и забрала свои мечи. Потом поинтересовалась:

– А как остальные? Могвид, Крал, Ни’лан.

Тайрус вытряхнул одного мертвеца из плаща и накинул одежду на плечи.

– В темнице. Я отведу вас к ним. Летающий корабль – отличный путь к спасению.

Он пошел вперед.

Мисилл бросила взгляд на голую стену, из которой появился принц. Ее интерес не укрылся от Тайруса.

– Это еще один дар королевскому роду от Стены.

Она кивнула, хотя ничего и не поняла. Но с объяснениями можно подождать и до утра.

Все вместе они покинули зал. Учитывая способность Тайруса проникать сквозь стену и подкрадываться к стражникам, их путь до караулки и темниц оказался не слишком трудным.

Мисилл отперла дверь.

Крал вскочил первым, широко распахнув глаза.

– Мерик?

– Давно не виделись, горец! – кивнул принц‑ элв’ин.

Следом поднялся Могвид, поддерживая под локоть Ни’лан.

Фардейл, радостно поскуливая, обнюхал брата‑ близнеца, который кратко поприветствовал его, кряхтя даже под небольшим весом нифай.

– Она слабеет. Нужно вернуть ее в леса. Уведите ее подальше от проклятого скопища д’варфов.

– Нет! – возразила Мисилл. – Не раньше, чем мы разыщем гриффина – врата Вейра.

– Врата Вейра? – нахмурился Тайрус. – Ничего не слышал об этой штуке. Но я точно знаю, что некоего зверя гриффина вернули на север.

– В Цитадель, – добавил Крал. – Нам нужно идти туда!

– И мы пойдем, – кивнула Мисилл. – Надо спешить. Подробности я объясню на «Крыле бури». Врата гриффина нужно уничтожить.

– Погодите‑ ка! – сказал Мерик, глядя на возродившуюся нифай.

Элв’ин повозился с заплечным мешком, пошарил внутри и выудил замотанный в бархат предмет. Осторожно развернув его, Мерик явил всеобщему вниманию изящный музыкальный инструмент. Изготовленная из сердцевины дерева лютня сияла таким теплым светом, что, казалось, горела изнутри. Когда элв’ин протянул инструмент Ни’лан, темно‑ коричневые обечайки вспыхнули золотом.

– Думаю, она принадлежит тебе, – сказал Мерик, преклоняя колено.

Дрожащими пальцами Ни’лан приняла обретенную лютню. Казалось, к ней вернулась утраченная рука или нога. Вздохнув, она прикоснулась к теплому дереву, будто встречая рассветный луч после бесконечной ночи. Она погладила поверхность инструмента, ощущая остатки лесной души, а после поцеловала ее.

– Любимая… – прошептала нифай, согревая лютню дыханием.

Наполненными влагой глазами она отыскала Мерика.

– Спасибо.

Жизненная сила вливалась в нее. Теперь две разрозненные половинки вновь стали единым целым.

– Нам нужно спешить, – прервал их Тайрус. – Мертвецов скоро найдут. Надо уйти прежде, чем переполошится весь замок.

Они быстро освободили заключенных из темниц по соседству: двух неудачливых лесорубов, которых д’варфы захватили для еды. К сожалению, человек с обожженными культями вместо ног уже умер. Он откусил язык и захлебнулся кровью.

– Бедняга, – печально молвила Ни’лан.

Остальные молчали.

Они прошли через караулку в главный коридор. Тайрус и Мисилл шли впереди, следом – Мерик и Ни’лан. Замыкал отряд Крал, обнаруживший оружие, отнятое у них д’варфами. Теперь горец сжимал в руке свой топор, а Тайрус – меч, переходивший из поколения в поколение.

Растянувшись в длинную цепочку, отряд миновал несколько лестниц и извилистых проходов. Тайрус отлично знал замок и вел их сквозь каменный лабиринт внутренних помещений уверенно и быстро.

Ни’лан не глядела по сторонам. Все ее внимание сосредоточилось на лютне, которую она бережно прижимала к груди. Тепло проникало ей прямо в сердце, распространяясь дальше по всему телу. Зрение стало острее, улучшились прочие чувства. Как будто она просыпалась после долгого сна.

На самом верху винтовой лестницы Тайрус остановился, поджидая отставших друзей.

– Уже недалеко, – подбодрил он их. – Всего четыре уровня.

А потом вывел отряд в обширный бальный зал с высоким потолком и стенами, украшенными фресками.

Едва перешагнув порог, Ни’лан ощутила присутствие чужой магии, которая дрожью отозвалась в ней. Она застыла в дверном проеме.

– Нечто… Нечто спешит сюда…

Как только слова сорвались с ее языка, с лестницы послышался крик. Мисилл и Тайрус вернулись к дверям.

– Что там? – спросил Мерик, вытаскивая из ножен узкий длинный клинок.

Ответ не заставил себя ждать. Могвид и Фардейл выскочили из темноты, перепрыгивая через ступеньки.

– Д’варфы! – закричал Могвид, вбегая в бальный зал. – Им нет числа! Крал сдерживает их атаку, но оба лесоруба убиты. И один элв’ин получил стрелу в плечо.

– Все внутрь! – гаркнул Тайрус, указывая на зал. – Мы запрем двери! Они задержат их и дадут нам время добраться до корабля!

Лорд навалился на одну из тяжелых створок, Мисилл потянула вторую.

В это мгновение мимо них пробежали близнецы‑ элв’ины. Один поддерживал второго. У того из залитого кровью плеча торчал черенок стрелы. Следом за ними в зал ворвались звуки боевого рога и звон стали, эхом отражающиеся от стен и потолка.

– Закрывай! – заорал Могвид, отбегая подальше от дверей.

– Не раньше, чем придет Крал! – Мисилл держала свою створку приоткрытой.

Тайрус уже приготовил засов, а Мерик помог соплеменникам, отведя их подальше от входа.

Внезапно Крал прыжком миновал порог. Глаза горца выпучились, грудь вздымалась, а все тело с головы до ног покрывала кровь.

Ни’лан охнула, отскочив на несколько шагов. Она не сразу узнала своего спутника‑ горца в этом чудовище. Но наваждение прошло, когда Мисилл захлопнула дверь, а Тайрус задвинул мощный засов.

– Бегом! – приказал принц. – К дальнему выходу!

Мерик помогал раненому.

Когда Ни’лан побежала вслед за остальными, она поняла, что странное ощущение в ее груди никуда не делось. Напротив, усилилось и накатывалось волнами.

– Стойте! – выкрикнула она.

Все глаза уставились на нее.

Мерик обернулся. Близнецы замерли на пол пути к выходу.

– Что?..

С грохотом разлетелась каменная стена позади них, открывая проход. Осколки гранита сбили Мерика с ног. Двоим его сородичам повезло еще меньше. Раненому камень угодил в лицо, размозжив нос. Его брату осколок попал в щиколотку – тонкая кость хрустнула. Элв’ины упали.

Мерик вскочил на ноги, приготовившись сражаться. Мисилл и Тайрус бежали к ним, обнажив клинки. Крал и Фардейл охраняли запертую дверь вместе с Ни’лан и Могвидом.

– Нет! – выкрикнула нифай из‑ за плеча горца.

Сквозь клубы дыма, нестерпимо воняющие серой, в зал вошли двое. Ни’лан узнала обоих. Капитан Бриттон, предводитель д’варфов, и до боли знакомый старик, король Рай.

Но когда последний заговорил, стало ясно, что в тело короля вселился чужой дух.

– Кажется, сейчас начнутся танцы, – произнесла бородатая фигура высоким, сиплым голосом, так противоречащим суровому облику Райя. Захваченное демоном тело широким жестом обвело рукой зал. – А где же музыканты, где сладкозвучные певцы? Где искусные танцоры?

– Это же твой отец! – охнула Мисилл, опуская меч.

– Нет, – твердо ответил Тайрус, занося клинок. – Уже не он.

– Значит, наш сынуля‑ принц очнулся, как я погляжу! – Тело короля Райя распростерло руки. – Приди в мои объятия, сын мой! – Последние слова захлебнулись в дребезжащем хохоте.

Тайрус плюнул. Плевок угодил одержимому в лицо.

Существо даже не потрудилось стереть плевок, стекающий по щеке на белоснежную бороду.

– Разве так у вас принято приветствовать старших?

Оно шагнуло вперед, окутанное жирной тьмой, представляющей его потаенную суть, и оказалось меж двух поверженных братьев‑ элв’инов. Черные щупальца потянулись из кончиков пальцев короля, словно извивающиеся эбеновые змейки.

Внутренняя магия Ни’лан, вслушиваясь в потоки этой силы, узнала их.

– Добрая Матушка… Нет!

Нифай поняла, что за призрак завладел телом доброго короля Райя.

Ползущие струйки тьмы прянули вперед, впиваясь в близнецов. Едва лишь темная магия коснулась их, элв’ины выгнулись от муки, из открытых ртов рванулись беззвучные крики.

Тайрус и Мисилл бросились было вперед, но едва ли не сотня д’варфов, ворвавшихся в зал, оттеснила их.

Близнецы продолжали корчиться. Их кожа обтягивала кости, тела высыхали и сморщивались, в то время как тьма выпивала их жизненную силу. Через мгновение на каменном полу остались лежать лишь иссушенные оболочки.

Лицо короля Райя озарилось наслаждением, глаза сияли темным огнем.

Когда существо двинулось вперед, Мисилл оттащила Тайруса, шепча принцу:

– Эта тварь – один из гримов, призраков Темной Чащи.

А тьма перед ними продолжала густеть. Щедро напоенная кровью, она жаждала новых жертв. Вскоре демон предстал в своем истинном обличье: осколок ночи, исполненный мрака и жажды крови, клубился вокруг тела короля.

Ни’лан поняла, что нужно сделать, дабы уберечь друзей от гибели. Она вышла из‑ за широкой спины горца.

– Пропусти нас! – приказала она призраку.

– Кто тут командует таким сладким голоском? – презрительно поинтересовался демон, поворачиваясь к ней.

Белая как полотно Ни’лан шагнула вперед, поднимая лютню, которая привычно легла в ее ладони. Ноготь коснулся одной‑ единственной струны. Едва слышный звук поплыл через зал, но его воздействие привело к поразительному успеху.

Тело короля Райя отшатнулось, окружающие его тени затрепетали, словно под сильным порывом ветра. Тьма исторгла крик. Такой знакомый крик грима.

– Ты ведь догадалась, кто я? Правда? – Ни’лан щипнула вторую струну. – Тебе знакома лесная магия, сила древесной песни.

Демон повернулся к капитану д’варфов.

– Ты притащил сюда нифай? Дурень! Как ты мог?!

Капитан Бриттон покачал головой.

– Не может быть. Все нифай давно мертвы.

– Не все! Одна выжила! – Палец указал на Ни’лан. – Ты глупец!

Маленькая женщина упрямо шла вперед, теперь уже безостановочно наигрывая на лютне. Мелодия эхом отражалась от стен. Призрак вновь пронзительно закричал.

– Я не знаю, кто ты, – проговорила Ни’лан. – Но ты служишь не тому хозяину. Ты забыл песню Труа‑ Глен?

Пальцы ударили по струнам, вызывая в воображении зеленую листву и пурпурные цветы, яркий свет и порхающих птиц.

– Нет! – Призрак выскочил из захваченного тела и отпрянул.

То, что некогда было королем Райем, рухнуло на пол, будто пустая оболочка.

– Вспомни! – не отступала Ни’лан. – Вспомни, кто ты!

– Нет!

Призрак завизжал высоким голосом, будто ребенок, и, развернувшись, врезался в плотные ряды д’варфов. Там, где он проходил, на гранитный пол падали тела. Приземистые воины умирали на месте. Иные пытались бежать, толпясь на выходе из бального зала.

– Я приказываю тебе вспомнить! – звонко вскричала Ни’лан, сплетая свой голос с лесной песней струн.

Завывания грима стихли. Слабый, напуганный голос донесся из сгустка ожившей тьмы, которая замерла перед дверью:

– Я… Я не могу…

И призрак пустился наутек, оставляя позади себя лишь отзвуки криков. Капитан Бриттон, наверняка испугавшись творящегося волшебства, приказал д’варфам отступить и восстановить ряды своего изрядно прореженного войска.

Мисилл посмотрела им вслед.

– Они собираются за поворотом! Нужно срочно уходить, пока они снова не осмелели.

Звон стали о камень привлек внимание Ни’лан. Тайрус склонился над телом отца, сжимая в руке меч. Голова короля лежала отдельно от тела.

– Я не позволю демону вновь найти пристанище в этом теле. Где угодно, но не в моем отце.

Могвид и Фардейл уже присоединись к Мисилл в дверях.

– Пойдем же! – поторопил принца Могвид.

Крал потянул Тайруса прочь.

– Еще будет время для скорби и молитв.

– И никакой крови… – безучастно проговорил Тайрус, указывая клинком на тело отца.

Ни’лан подступила к нему с другой стороны.

– Он умер очень давно. Просто сосуд для… для…

– Для чего? – наклонился к ней принц. – Ты знаешь больше, чем говоришь!

Ни’лан прижала к груди лютню, словно защищаясь.

– Оставь ее, лорд Тайрус, – вступился за нифай Мерик. – Мы все обсудим, но сначала надо убраться отсюда подальше.

Полностью согласная с ним Мисилл махнула рукой, призывая следовать за ней. Она выскочила из зала и побежала в сторону, противоположную той, где командир д’варфов собирал свое воинство. Плотной кучкой они промчались мимо поворота.

– Я знаю дорогу! – на ходу крикнула Мисилл, вытаскивая из кармана монету и прижимая ее к губам. – Ксин, ты слышишь меня?

Ни’лан не разобрала ответа, но через несколько шагов Мисилл дала знак остановиться. Пару мгновений они толпились на лестничной площадке в тишине, а потом воительница опустила монету, продолжая сжимать ее побелевшими пальцами.

– Беда, – сказала она. – «Крылу бури» пришлось обрубить канат и улететь. Их обнаружили. На башне полным‑ полно д’варфов. Это ловушка.

– И что теперь делать? – Мерик скривил тонкие губы. – Вверх нельзя. Возвращаться тоже.

Никто не ответил.

И вдруг заговорила Ни’лан:

– Идем вниз. – Она указала на лестницу, ведущую в глубины замка, и, повернувшись к лорду Тайрусу, продолжала: – Тайный проход! Ты говорил о нем в темнице. Туда!

– Но проход ведет в Темную Чащу. Ты сама говорила, что этот путь – хуже смерти!

– Уже нет. – Ни’лан погладила лютню. – Путь открыт.

– Как?

– Веди нас. – Она покачала головой.

Тайрус закусил губу и подозрительно глянул на нифай.

Сзади послышался рев многих глоток – приближалось войско капитана Бриттона.

– Они близко! – сказала Мисилл.

Принц нахмурился и решительно шагнул вперед.

– Тогда нам туда!

И помчался по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.

Мерик бежал позади Ни’лан. Даже не прибегая к магии, он мог различить потоки силы, истекающие из хрупкой бледной нифай. Она прижимала лютню к груди. Тайрус стремительно мчался впереди, подгоняемый все усиливающимися криками д’варфов.

Споткнувшись о ступеньку, Ни’лан с трудом удержала равновесие. Мерик шагнул к ней и подхватил под локоть.

– Ты не обязана это делать, – прошептал он так, чтобы никто не услышал.

– У нас нет иного выбора.

– Еще не поздно. Мы могли бы прорубить дорогу через лагерь. А если мы доберемся до леса Западных Пределов…

– Эта дорога заказана. Ты же видел, кто завладел телом короля Райя.

– Один из гримов.

– Теперь это наша общая тайна. – Она кинула на него мрачный взгляд.

– Ты можешь ими повелевать? – Мерик наклонился. Музыка лютни способна очаровать призраков на какое‑ то время, и мы успеем пройти сквозь Темную Чащу?

– Думаю, да. Воспоминания имеют огромную власть. Гримы либо разбегутся, либо будут очарованы. В любом случае они оставят нас в покое.

– А тот, что завладел королем Райем? Почему он обезумел? Он, хотя и служит Темному Властелину, обладает ясным умом и расчетливостью.

– Демон Гал’готы, наверное, нашел способ одолеть болезнь, – покачала головой Ни’лан. – Но я не знаю, почему он служит Черному Зверю.

Внезапная догадка озарила Мерика. Он вспомнил, как его самого пытали темным пламенем в подземельях Тенистого Потока.

– Его, возможно, переделали. Превратили в Темного Стража.

Ни’лан нахмурилась и посмотрела непонимающим взглядом.

– Если Черное Сердце может использовать темную магию, чтобы поработить стихии, – пояснил Мерик, – подчинить чистую магию и души своим желаниям, то, возможно, переделывая этот дух темным пламенем, Темный Властелин частично снимает порчу, возвращая ему в какой‑ то мере здравый смысл, хотя и в извращенной форме, по всей видимости.

– Если он сотворил такое с одним… – Ни’лан побледнела еще сильнее.

– Он может поступить так и с остальными.

– Этого нельзя допустить, – вздрогнула нифай. – Лучше пусть все они погибнут, чем перейдут на сторону Зла.

– Мы не позволим этому произойти. – Мерик крепче сжал ее локоть.

Нифай повисла на его руке.

Тем временем Тайрус остановился между лестницами и, закрыв глаза, ощупывал ладонями стену. Потом толкнул каменный блок, и тот ушел в сторону, открывая тайный проход.

– Нам сюда! Теперь уже недалеко.

Пропустив всех, принц вынул из скобы факел и шагнул через порог, закрывая за собой проход.

Мерик и Ни’лан вошли в длинный узкий коридор и побежали по нему, следуя за мерцающим светом в руках Тайруса, который снова шел впереди. Казалось, проход никогда не закончится, но наконец они остановились в гранитном тупике.

Пока все подбегали, Тайрус опустился на колени и поднял с пола что‑ то блестящее. Больше всего находка походила на золотой обруч без украшений, за исключением ограненного в виде звезды осколка гранита размером с фалангу большого пальца. Руки Тайруса дрожали.

Мисилл первой опознала находку.

– Корона, – осевшим голосом произнесла она. – Корона замка Мрил.

– Корона моего отца, – подтвердил принц и посмотрел на глухую стену. – Он был здесь.

– Когда пал з а мок, король, должно быть, пытался спастись. Последняя отчаянная попытка, – печально покачала головой Мисилл.

Тайрус сжал корону, глаза его наполнились слезами. Он ударил по стене кулаком.

– Попытка оказалась неудачной, – повернулся лорд к Ни’лан. – Там дальше лежит Темная Чаща. Ты говорила, что знаешь, зачем проложили тайный ход. Я тоже хочу это знать. Мой отец искал здесь спасения, но нашел лишь смерть… хуже чем смерть. Почему я должен доверять твоим словам?

Ни’лан опустила глаза.

– Скажи ему! – Мерик взял ее за локоть.

– Открой дверь, и я скажу все.

Могвид подбежал ближе.

– Это правда безопасно?

– Никто не причинит нам вреда, пока в моих руках лютня.

Несколько мгновений Тайрус колебался, а потом прикоснулся ладонью к камню. Вмиг его рука приобрела цвет гранита и провалилась в глубину. Мерик смотрел, как принц сосредоточенно хмурился, будто пытался что‑ то нащупать в скале.

Раздался громкий щелчок. Тайрус вздохнул и вынул руку из камня.

– Замок был слишком старым… – пояснил он коротко.

Навалившись плечом, принц распахнул дверь наружу и, подняв над головой факел, вышел в ночь.

Его спутники шагнули с гранита на мягкую землю следом за ним.

Перед ними раскинулся мрачный лес Темной Чащи. Громадные стволы устремлялись к небу, почти скрывая его искривленными голыми ветвями. Толстые корни, узловатые и скрюченные, высовывались из земли, создавая запутанный лабиринт арок и колоннад. А саму землю устилал подлесок из чахлого папоротника и колючего кустарника.

В лесу царила тишина. Молчали птицы, затаились сверчки и цикады.

Тайрус повернулся к Ни’лан.

– Так какую тайну Темной Чащи ты знаешь?

– Я знаю все ее тайны, – мягко проговорила нифай. Она прошла вперед, оглядывая деревья со слезами на щеках, а потом повернулась и, оказавшись лицом к спутникам, подняла руку, обводя лес. – Это – мой дом. Это – Лок’ай’хера.

Несколько мгновений все молчали, ошеломленные новостью.

– Твой дом? – недоверчиво переспросила Мисилл.

Ни’лан кивнула.

– А призраки? – холодно поинтересовался Тайрус. – Гримы?

– Они – остатки моего народа. – Нифай опустила глаза.

Жажда крови вспыхнула в глазах принца, когда он шагнул к ней, но Мисилл удержала его.

– Погоди, пусть расскажет все.

– Давным‑ давно, – печально проговорила Ни’лан, – еще до того, как в этих краях появились люди, леса Лок’ай’хера покрывали все побережье. Преисполненные гордыни, мы пытались изменить саму землю, срывая горы, чтобы как можно больше деревьев могло расти. Но однажды ветры принесли великую порчу для растений. Деревья начали умирать, скрючиваться, листва опадала. Нифай, связанные с деревьями, тоже изменились. Поскольку порча затронула древесную песню, живущую в их сердцах, души моих сестер покинули телесную оболочку и превратились в безумных призраков – гримов.

– Но почему? – спросила Мисилл. – Что это за порча, погубившая вас?

– Погрязшие в своей гордыне, – Ни’лан виновато глянула на Мерика, – мы винили во всем элв’инов, решив, что это они предали нас. Но теперь я нашла разгадку. Это была сама земля, которая воспротивилась нашим попыткам изменить естественное развитие мира. Мы стали чересчур спесивы и были за это наказаны. Болезнь пожирала наши леса, пока не осталась лишь маленькая роща в северных краях, здесь.

– А остальная часть погибшего леса? – мягко спросила воительница. – Куда она делась?

– Мы сожгли его, – прерывающимся голосом ответила Ни’лан. – Своими руками. Мы поджигали факелами больные деревья, рассчитывая выжечь болезнь прежде, чем она захватит последнюю рощу. Пожар был столь огромен, что облака пепла скрыли солнечный свет на долгие месяцы. Она вытерла глаза. – Но в конце концов новые побеги пустили корни на выжженных землях и зеленые ростки проклюнулись из пепла. Когда вырос новый лес, возникли Северная и Южная стены. Они окружили Западные Пределы, по воле земли призванные защищать и оберегать их. Так столетиями существовали Западные Пределы, рожденные из нашего огня.

– А ваша долина?

– Наши усилия не увенчались успехом. Мы не избегли порчи. Деревья, лишенные защиты Стены, продолжали умирать, пока не осталась лишь маленькая роща. К тому времени пришли люди и заселили земли Аласеи. Магия Чи, которую использовали волшебники, помогла нам выстоять. Эта новая магия удерживала Чащу и гримов на почтительном расстоянии. Но когда Чи исчез, мы вновь остались без защиты. Вернулась порча, угрожая нашим последним деревьям. Гримы становились сильнее и сильнее. Северная стена приняла дро, народ, живший в единении с землей. Они не позволяли гримам проникнуть в Западные Пределы. Последние из моих сестер присоединились к дро и их королям в этой борьбе. – Ни’лан посмотрела на Тайруса. – Вот откуда взялся тайный ход – следствие негласного договора между нашими народами.

Нифай повернулась лицом к лесу и продолжала:

– Но в конце концов сохранилось лишь мое дерево, последнее из оставшихся в живых. Из его сердцевины вырезали лютню и с помощью слабых отзвуков магии Чи дух моего дерева поместили в музыкальный инструмент. Так мы уберегли его от порчи, и это позволило мне начать странствие по землям Аласеи в поисках средства исцеления.

– Мне очень жаль, Ни’лан. – Мисилл шагнула вперед и коснулась плеча нифай.

Но Тайруса, казалось, эта история не слишком тронула. Его глаза оставались жесткими.

– А эти призраки, эти погубленные души твоего народа, позволят нам пройти свободно?

– Чистая древесная песня удержит их от нападения. – Ни’лан подняла лютню.

– Так же, как она отогнала грима, завладевшего телом твоего отца, – пояснил Мерик, подходя ближе.

– Призраки моих соплеменников не могут спокойно слушать древнюю песню, она напоминает им о Труа‑ Глен. Она будит в них мучительные воспоминания. Поэтому они к нам не приблизятся. Я обещаю.

С каменным лицом принц замка Мрил закрыл тайную дверь.

– Тогда пошли! – сказал он, направляясь к лесу. – Нам нужно отыскать гриффина и вернуть север народам, прежде его населявшим.

Его слова вызвали одобрительное рычание Крала.

Ни’лан догнала принца и прикоснулась к его локтю.

– Я в долгу перед твоим отцом, лорд Тайрус. Пятнадцать зим назад именно король Рай открыл эту дверь, чтобы пропустить меня на юг. Он знал, сколь ужасные времена наступили, знал, что тьма разрастается, знал, что порча пустила корни на дальнем севере. Он был хорошим человеком.

Тайрус проворчал что‑ то вполголоса, но уже не так сердито, а его плечи расслабились.

Ни’лан понурилась.

Мерик пошел рядом с ней под тихим пологом затронутого порчей леса.

– Я знаю, тебе было нелегко, – попытался он утешить ее. – Но в наше время тайны так же опасны, как и магия. Только правда освободит нас.

– Спасибо, Мерик, – поблагодарила она с усталой улыбкой.

Вдалеке прозвучал одинокий вопль, наполненный голодом и безумием, и эхом прокатился по лесу.

Могвид пододвинулся ближе к Фардейлу.

– Добро пожаловать на родину, Ни’лан, – ехидно и зло произнес он.

Принц‑ элв’ин хмуро покосился на несдержанного на язык оборотня.

Но нифай, казалось, не услышала горьких слов. Подняв лютню, она принялась наигрывать неторопливую мелодию, сотканную из глубоких, словно лес, звуков. Так, не переставая играть, Ни’лан шагала впереди всех во мраке Темной Чащи.

Книга третья

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒