Глава четвертая

Наташа не позволила ему довести ее до ворот, она побоялась, что встретится с кем‑ нибудь из ребят или, что еще хуже, с Аделиной или Глебом. Как бы она объяснила свое знакомство с парнем на улице Лондона? Она вдруг ясно вспомнила наставления перед поездкой, одним из пунктов было именно запрещение заводить уличные знакомства. За два дома она остановилась и повернулась к Гере.

– Дальше я одна, – решительно произнесла Наташа.

– Но… – начал он.

– Нет, нет… я ухожу! Позвони мне!

И Наташа быстро двинулась по улице, не оглянувшись ни разу. В глубине души она хотела, чтобы Гера догнал ее, сказал какие‑ то важные слова, но позади не раздавались шаги. Она и огорчалась, и уговаривала себя, что так лучше и что неприятности ей не нужны. И уже возле калитки пансионата, когда она столкнулась с возбужденной Аделиной Петровной в компании не менее оживленного Глеба, порадовалась, что не позволила проводить ее. В руках у Глеба были многочисленные пакеты с покупками, и Наташа поняла, что они явно были на шопинге.

– Это что, все твое? – не сдержалась она, окинув быстрым взглядом нагруженного пакетами Глеба.

– Нет, конечно, – рассмеялся он. – Случайно встретил в одном из магазинов Аделину, вот и помог ей донести.

– Давай ко мне в номер! – приказным тоном проговорила она и глянула на Наташу. – Хорошо, что ты не опоздала! Надеюсь, другие уже в пансионате! А ты чего без покупок? Тут такие шикарные магазины!

– Да мне и не нужно ничего, – спокойно ответила Наташа и открыла калитку, пропуская ее вперед.

– Ты бы подумала, Адель, что у девочки просто денег нет, – пробормотал Глеб, идя следом.

– Сорри, – небрежно бросила та и двинулась к дверям пансионата.

Наташе хотелось как можно быстрее оказаться в своем номере в полном одиночестве. Ей было о чем подумать. Но у двери ее перехватила Лена.

– Ты с ними, что ли, тусила? – зашептала она, округлив глаза и кивнув на заходящую в номер Аделину Петровну.

Глеб в этот момент протягивал ей пакеты и отказывался зайти.

– С ума сошла! – ответила Наташа и открыла двери.

Лена без спроса последовала за ней. Она уселась на кровать и начала возбужденно рассказывать, как они погуляли с Толиком, в какие магазины заходили и что купили. Наташа стянула куртку, размотала шарф, убрала все это в шкаф и подошла к окну. Она почти не слушала Лену и смотрела в туман, который все усиливался и уже походил на мутное молоко. Слабые огни города почти не пробивались сквозь него.

«Гера, наверное, уже приехал домой, – размышляла она. – Или пришел… я так и не поняла, где он живет… вроде говорил, что не так и далеко от нашего пансионата… хотя почему тогда он был на машине? Ведь приглашал подвезти… или хотел такси взять? Нет‑ нет, он отправлял телохранителя подождать его именно в машине… я это хорошо помню… Хотя голова словно в тумане… Герочка! Увижусь ли я с ним снова? »

– Пошли ко мне! – вывел ее из раздумий голос Лены, которая от восторга уже перешла на повышенные тона. – Покажу тебе такую юбочку, закачаешься! А еще кофточку! И две фирменные футболки, там какая‑ то нереальная распродажа была, так две по цене одной купила! И Толик себе тоже!

– И он купил женские? – рассеянно спросила Наташа и отвернулась от окна.

– Почему это? – удивилась Лена и даже на миг замолчала.

– Ну раз ты себе купила…

– А! Вот ты о чем! – рассмеялась она. – Нет, там и мужской отдел был! И тоже сплошные скидки! Супер просто! Но вот я уже плохо помню, где это было, по какому адресу. Кажется, тут неподалеку… хотя навряд ли! Тут слишком крутой район, мы в пару бутиков сунулись, ценники увидели и сразу выскочили. А потом так закрутились, что чуть не потерялись. Я так устала! Ну что стоишь‑ то? Пошли в мой номер?

Наташа растерянно на нее посмотрела. Обсуждать покупки ей совсем не хотелось, но у Лены было такое умильное лицо, да и ей не мешало отвлечься от мыслей о новом знакомом. И Наташа кивнула и двинулась к двери.

В номере Лены она вначале осмотрелась, но он очень походил на ее и даже был обставлен почти так же. Она уселась на табуретку возле окна. Лена уже натянула ярко‑ красную футболку с черным геометрическим рисунком на груди и начала вертеться перед Наташей.

– Ну как? Мне идет? – торопливо говорила она.

– Мне нравится, – ответила Наташа. – И красный тебе к лицу. Брюнеткам вообще он хорошо.

– Так и ты у нас черненькая! – задорно произнесла Лена. – И тебе будет хорошо! Хочешь, вторую тебе? Совсем недорого!

И она, к изумлению Наташи, достала из пакета точно такую же футболку.

– Так они одинаковые? – рассмеялась Наташа.

– Ага! – беззаботно ответила Лена.

– И будем мы ходить по нашему городку в одинаковых футболках! – заметила Наташа и погрустнела.

Она вдруг вспомнила свой деревянный дом, деревенский на вид двор, палисадник и представила там Геру. Картинка казалась абсурдной, она даже головой потрясла, чтобы отогнать видение.

– Да ладно, не хочешь – не надо! – по‑ своему истолковала ее жест Лена. – Я вообще сестренке хотела отдать. Она на год меня младше.

– Вот и отлично! – согласилась Наташа.

– А ты завтра в чем в театр пойдешь? – поинтересовалась Лена и начала копаться в пакетах. – Я тут платье нарядное приобрела, хочу завтра и обновить. Все‑ таки спектакль!

– Спектакль? – растерянно повторила Наташа.

– Вот вам и здрасьте! – расхохоталась Лена. – Нас же еще вчера предупредили. Ты чем слушала? Мы завтра чуть ли не на весь день отправляемся в какой‑ то Барбикан, если я правильно запомнила. Аделина же вещала, что там типа все есть: и картинная галерея, и театр, и кафешки. Мы идем вначале на выставку, затем на бессмертную трагедию Шекспира… хотя нет, вру! На комедию «Как вам это понравится? » А может, и нет! – весело добавила она. – Да и какая разница! Будем развлекаться! Так в чем ты пойдешь? – другим тоном спросила Лена и вытащила из упаковки короткое блестящее и дешевое на вид платье. – Я вот себе купила! Супер, да?

– Знаешь, если это на весь день, то я надену что‑ нибудь более удобное, – заметила Наташа.

– Например? – не унималась Лена. – Джинсы и свитер?

– Главное, чтобы мне было комфортно, – сухо ответила Наташа. – А вот твое новое платье выглядит кричащим, да и короткое немыслимо, не находишь?

– Так я надену плотные колготки и сапожки на шпильке!

– И перед кем ты так хочешь вырядиться? – рассмеялась Наташа.

– Вообще‑ то у меня парень есть, – серьезно ответила Лена. – Ты не поймешь, пока своего не заведешь! Вот появится у тебя любимый человек, только и будешь думать о нарядах да прическах!

Горячая волна пробежала по телу Наташи. Она снова вспомнила прекрасное лицо Геры и неожиданно испугалась силы своих чувств.

– Или ты уже влюбилась? – хитро произнесла Лена и бросила платье на кровать. – Признавайся! В нашего Глеба?

– Слушай, чего ты так зациклилась на любви? – стараясь говорить как можно более равнодушно, спросила Наташа. – Везде тебе романы чудятся. А я вот свое место знаю! Где я и где Глеб? Да разве я стану заглядываться на богатого мажорного мальчика из столицы?!

Сказав это, Наташа вдруг замолчала. Она поняла, что только что произнесла фразу, поставившую все на свои места. Где она и где Гера? Разве можно было так увлекаться этим, в сущности, незнакомым парнем, который к тому же ходил с собственным телохранителем и жил, по его словам, в Лондоне? О чем она думала?

Эти размышления были словно холодный душ для нее.

– У тебя сейчас стало такое лицо! – настороженно произнесла Лена и села рядом с ней. – Что‑ то случилось? Ты с ним поссорилась? Я видела, что он вернулся в компании Аделины. Наверное, она на него глаз положила! – предположила Лена и шумно вздохнула. – И ее можно понять! Сын босса, богатый, да и симпатичный! И я видела, как небрежно он с ней разговаривает! Даже снисходительно!

– Да ты что? – расхохоталась от неожиданности такого предположения Наташа. – Глебу всего семнадцать, а Аделине наверняка уже тридцатник, если не больше!

– Как бы не так! – округлила глаза Лена. – Ей всего двадцать четыре! Я сама у нее спрашивала! Так что это точно! А семь лет не такая уж и большая разница в возрасте. Только и слышишь со всех сторон, что молодые парни женятся чуть ли не на старухах! Выгодно!

– Ленка, ты меня просто удивляешь! Какая тут Глебу выгода?

– А вообще да! – засмеялась та. – Что‑ то меня не туда занесло! Короче, не финти и отвечай прямо: он тебе нравится? Вы ведь вместе держитесь.

– Успокойся, он мне не нравится, просто общаемся чисто по‑ дружески, только и всего! Поездка закончится, думаю, больше никогда и не встретимся.

И снова она замолчала, словно смысл последних слов открыл ей горькую истину.

«Это так! – мелькнула мысль. – Наша поездка скоро закончится, и я никогда, никогда больше не увижу Геру! Я должна это понять прямо сейчас! »

В дверь раздался легкий стук.

– Come in, please! [16] – крикнула Лена.

Это оказался Глеб. Он заглянул в номер и натянуто улыбнулся. Лена глянула на Наташу торжествующе, словно хотела сказать, что не ошиблась в своих предположениях на их счет.

– Вот ты где! – непринужденно начал Глеб. – А я стучу, стучу…

– Заходи! – улыбнулась Лена.

Глеб переступил порог, но тут же остановился.

– Я хотел с Наташей поговорить, – сказал он.

– Я так и поняла, – лукаво произнесла Лена. – А мы тут все о нарядах… вот думаем, в чем завтра пойти.

И она перевела взгляд на Наташу, затем снова посмотрела на Глеба, по‑ прежнему стоящего у двери.

– Мы же вроде на спектакль по Шекспиру, – продолжила она, так как пауза затянулась.

– Нет! – ответил Глеб. – С чего ты взяла? Завтра у нас билеты на представление Национального театра Шотландии. Называется «Architecting».

– Как? – рассмеялась Лена. – «Планирование»?

– Типа того, – улыбнулся он. – Вообще‑ то это музыкальная эпическая поэма. Думаю, вам будет интересно!

– Нам? – уточнила Лена. – А ты не идешь, что ли?

– Нет, завтра мне нужно будет съездить в гости… Короче, не важно!

– А‑ а‑ а, – неопределенно протянула Лена и зачем‑ то подмигнула Наташе.

– Пошли? – непринужденно спросил он, глядя на Наташу.

Она встала и вышла из номера.

Когда они оказались у нее, Наташа отошла к окну. Говорить ей совершенно не хотелось, поведение Глеба, когда он бросил ее одну на улице, разозлившись непонятно на что, казалось ей неправильным, но уже не обидным и никак ее не задевающим. Ведь то, что произошло после его ухода, словно заняло по времени не час, а неизмеримо больше. Наташа реально ощущала, как жизнь будто поделилась на две части: до встречи с Герой и после. И эта граница не имела ни времени, ни расстояния, это была бездна. И по ту сторону этой бездны остался Глеб.

– Слушай, я хотел извиниться, – покаянным тоном произнес он и сел без приглашения на стул, развернув его, оседлав, как коня, и положив руки на спинку.

– За что? – вяло спросила она.

– Ну… бросил тебя одну. Рад, что ты благополучно добралась! Все‑ таки чужой город, да еще такой туман! Прости меня!

– Простила, – равнодушно произнесла Наташа и села на край кровати, оказавшись напротив Глеба.

Она смотрела на его приятное лицо, но внутри словно все умерло, никаких эмоций этот парень у нее больше не вызывал.

«Как все странно, – размышляла она, – еще вчера он казался мне симпатичным, несмотря на его зачастую высокомерное поведение. Но ведь я тогда думала, что Глеб совсем из другого социального слоя и поэтому задирать нос перед нами, бедными провинциалами, для него вполне естественно. Господи, что со мной произошло? – с непонятной тоской спрашивала себя Наташа. – Гера провел со мной совсем мало времени, но как все резко изменилось, даже мое мировоззрение. Я будто прозрела и стала старше на несколько лет. И сейчас высокомерие Глеба кажется мне жалким, его поведение неправильным. Но у меня даже нет желания обсуждать с ним это, просто хочется, чтобы он ушел и оставил меня в покое. Он мне совершенно неинтересен! »

Глеб протянул руку и взял раскрытую книгу, лежащую на краю кровати. Наташа вздрогнула и хотела забрать ее у него. Но он заглянул внутрь и медленно прочитал:

– «Выйдя в сад, лорд Генри нашел Дориана у куста сирени: зарывшись лицом в прохладную массу цветов, он упивался их ароматом, как жаждущий – вином. Лорд Генри подошел к нему вплотную и дотронулся до его плеча. «Вот это правильно, – сказал он тихо. – Душу лучше всего лечить ощущениями, а от ощущений лечит только душа».

Глеб закрыл книгу и бросил ее на кровать.

– Ты все читаешь Уайльда, – тихо проговорил он. – Все грезишь о своем Дориане! А вообще, что это было сегодня? Если бы не твой дикий поступок, я бы так не психанул! Чуть ли не бросилась на какого‑ то парня, тихо‑ мирно шедшего по улице по своим делам. Смотри, Натусь, так дочитаешься до галлюцинаций!

Она продолжала молчать.

– Что ты так на меня смотришь? – настороженно спросил Глеб.

Но Наташа не ответила, решив не вступать с ним ни в какие споры и тем более не обсуждать роман Уайльда.

– Так, будто меня здесь и нет, – после паузы продолжил он. – Ведь я все осознал и даже пришел извиниться! Чего тебе еще?

Наташа невольно заулыбалась, и Глеба это явно обидело. Он нахмурился, его пальцы сжались.

– Мне – ничего, – спокойно ответила она. – И не забывай, что это ты искал меня, ты вздумал извиняться, ты сейчас сидишь у меня в номере, а не я – у тебя. А вообще я очень устала, – со значением добавила она.

– Да‑ да, – спохватился Глеб и встал. – Сорри…

– Пока, – кинула она и тоже встала.

– Но как ты странно изменилась, – все‑ таки не выдержал он. – Не пойму, в чем тут дело, но передо мной совсем другой человек!

– Тебе кажется, – мягко проговорила Наташа и открыла дверь.

И отшатнулась, так как в проеме стояла Аделина Петровна. Наташе показалось, что она подслушивала и подглядывала, так как ее движение указывало на то, что она только что выпрямилась, словно отлипла от щели двери.

– What’s the matter? [17] – быстро спросила Наташа, отчего‑ то перейдя на английский.

– Ни в чем, – немного растерянно ответила Аделина Петровна. – Глеб не у тебя?

– Он уже уходит, – сказала Наташа и отодвинулась, пропуская Глеба.

– Тебе чего? – с вызовом спросил он, глядя на Аделину Петровну.

– Ты вместе со своими покупками прихватил мой пакет, – сухо проговорила она, не сводя глаз с Наташи. – Там туфли… Видно, он у тебя в номере.

Глеб молча двинулся по коридору, Аделина Петровна поспешила за ним. Наташа пожала плечами и плотно закрыла дверь.

Она направилась в душ, за спиной раздался какой‑ то стук. Вздрогнув, она резко обернулась. Это книга соскользнула с края кровати и упала страницами вниз. Наташа подняла ее. Она была раскрыта на том месте, где была цитата, которую только что зачитывал Глеб.

«Душу лучше всего лечить ощущениями, а от ощущений лечит только душа.

Юноша вздрогнул и отступил. Он был без шляпы, и ветки растрепали его непокорные кудри, спутав золотистые пряди. Глаза у него были испуганные, как у внезапно разбуженного человека. Тонко очерченные ноздри нервно вздрагивали, алые губы трепетали от какого‑ то тайного волнения», – прочитала она продолжение отрывка и вздохнула, вспомнив золотистые кудри Геры, его красиво очерченные розовые губы.

– Но ведь он не Дориан, – прошептала Наташа и закрыла книгу. – Ему совсем не нравится, что я сравниваю его с этим вымышленным героем. Мало того, он резко отрицательно относится к этому персонажу. И мне нужно отречься от любимого образа и больше не пытаться увидеть в другом человеке Дориана Грея.

Раздалось гудение ее мобильного. Наташа вздрогнула, бросила книгу на кровать и схватила телефон.

– Алло, – прерывающимся от волнения голосом сказала она.

– Привет, моя маленькая итальянка из‑ под Нижнего Новгорода, – раздался мужской голос, и Наташа покраснела и тихо засмеялась.

Она легла на спину на кровать и закрыла глаза, впитывая энергию его присутствия, пусть и в телефонной трубке. Но ведь это был он, Гера! Его голос звучал так близко!

– Как ты добралась до своего пансионата? Я все беспокоюсь, что не довел тебя до самой калитки!

– Все в порядке, – прошептала она. – Я у себя в номере. А ты где?

– Я в холодном доме своей злой мачехи! – со смехом ответил он. – И так хочу оказаться рядом с тобой, моя солнечная девочка!

– Почему ты так меня называешь? – смутилась она. – Ладно бы, я была рыжая, а то ведь я брюнетка!

– Дело не в цвете волос, – нежно проговорил Гера. – Ты бы видела себя в этом сером и таком надоевшем тумане! Я шел, занятый своими мыслями, надо сказать, не совсем приятными… в общем, мне почти всегда грустно последнее время… а тут еще такая погода! И вдруг из тумана появилась румяная девушка с яркими искрящимися глазами и белозубой улыбкой. И она бросилась именно ко мне с таким восторженным выражением на хорошеньком личике, что мне показалось, будто туман рассеялся и выглянуло солнышко. Поэтому я сразу прозвал тебя «солнечная». Наверное, поэтому я и решил, что ты родом из Италии. Ведь там всегда так много солнца!

Наташа после таких слов окончательно смутилась, и в то же время все в ее душе таяло.

– А у нас тоже часто лето очень жаркое, – сказала она и вдруг добавила: – Приезжай в гости и сам увидишь!

Она замолчала, изумляясь собственной смелости. Зачем она его пригласила? Да и разве Гера поедет? И разве ей не будет стыдно перед ним за ее простой деревенский дом с удобствами во дворе? И она в смятении ждала, что он ей ответит.

– Спасибо за приглашение, – ответил Гера. – Я польщен!

– Понимаю, что это невозможно, – торопливо заговорила она.

– А тебе бы хотелось? – явно улыбнувшись, спросил он.

– Мы живем скромно, ты даже не представляешь, что у нас за город! Он совсем‑ совсем маленький, похож, скорее, на деревню. У нас и дом‑ то деревянный!

– Прелесть какая, – со вздохом заметил Гера. – Я родился в подмосковной Барвихе, но у нас там большой коттедж. Помню, как‑ то, когда мне было лет пять, мама возила меня к бабушке, это было не так и далеко, но я словно попал в другой мир. Когда коттеджный поселок закончился, мы ехали по шоссе, затем свернули на проселочную дорогу и скоро оказались в настоящей деревне с деревянными домами, палисадниками в цветах и единственной улицей, засыпанной серым песком. Я прожил там около месяца, пил парное молоко, тискал дворовую собаку Тузика, спал на кровати с панцирной сеткой в маленькой полутемной комнатке. И каждую ночь приходили два бабушкиных кота и устраивались прямо на мне, растягиваясь горячими пушистыми телами поперек моих ног. Это было чудесное время, и я часто вспоминаю его. Когда мама приехала за мной, я устроил настоящую истерику, так не хотел уезжать от бабушки.

– И что было потом? – спросила Наташа, так как он замолчал.

– Да ничего интересного! – со вздохом ответил Гера. – Потом школа, я безвылазно жил в Москве, а когда перешел в пятый класс, то отец увез меня сюда. А потом мама погибла в автокатастрофе… Отец снова женился… ну ты знаешь… И сейчас меня заставляют жить в одном доме с мачехой. Она не очень‑ то ко мне расположена. И я просто мечтаю перебраться в свою квартиру в Ноттинг‑ Хилл. Там здорово! Она на последнем этаже, и имеется выход на настоящую террасу. Я так любил сидеть там… с мамой. Мы пили чай, смотрели на город… Лондон довольно своеобразен, потому что он так создавался, что его районы – это как бы небольшие города со своей главной улицей, вокруг которой все и строилось. И мой любимый городок в этом огромном мегаполисе, несомненно, Ноттинг‑ Хилл! Как я хочу вернуться туда и жить в полном одиночестве! Отец постоянно занят, но я уже перестал скучать по нему. После женитьбы он словно отдалился… Слушай, Наташ, почему я тебе все это рассказываю? – вдруг спросил он. – Ты прости, если надоедаю. Но мне реально и поговорить‑ то не с кем! В лицее я ни с кем не дружу. Во дворе… но ведь никакого двора у нас нет… просто дом за высоким забором… И я так рад, что появилась ты… Мне легко общаться с тобой… ведь ты будто случайный попутчик в самолете. Я знаю, ты уедешь отсюда через неделю…

– Зачем думать об этом? – заметила Наташа.

Но в душе она признавала: Гера прав. Кто она? Просто случайный попутчик! Он сам расставил все точки над «и». А может, этими словами он хотел дать ей понять, что между ними не может быть ничего серьезного? Может, он предостерегал ее? От этих мыслей у нее упало настроение. Как только Наташа услышала его голос по телефону, все ее существо затрепетало, нежность заполнила сердце, ей хотелось сказать ему что‑ нибудь непременно ласковое, хоть как‑ то излить свои чувства. И сейчас после его слов грусть сменила все восторженные эмоции, Наташа притихла.

– Но невольно я об этом думаю, – после паузы признался Гера. – Ты мне можешь не поверить, но у меня никогда не было девушки. Да и с кем я могу познакомиться? На вечеринки меня сопровождает Степан, даже просто в гости к друзьям он следует за мной. Он всегда тенью за моей спиной, куда бы я ни направился: на выставку, в клуб, в театр, просто прогуляться по улицам.

– Бедный, – прошептала Наташа. – Это же невыносимо!

– Меня пытались похитить в возрасте тринадцати лет, – ответил Гера. – И с тех пор телохранитель всегда при мне, так распорядился отец. Степан вообще‑ то мужик хороший, и я уже привык настолько к его постоянному присутствию, что иногда просто не замечаю.

– Бедный, – повторила она.

– Так меня еще никто не называл! – засмеялся Гера.

И она поняла, что он хочет сменить настроение их разговора.

– Чем завтра занимаешься? – стараясь говорить непринужденно, спросила она.

– Лицей, потом Степан отвезет меня к учителю музыки. Я играю на флейте.

– Надо же! Никогда бы не подумала, – растерянно произнесла Наташа.

– Это я сам захотел! Правда, отец считает, что мне это ни к чему, и смотрит на мое увлечение как на бесполезное хобби. Но я обожаю классическую музыку. Это у меня от мамы, – еле слышно добавил он.

– Знаешь, – немного волнуясь, начала она, – у меня тоже мама на другом свете.

– На другом свете, – тихо повторил Гера.

– У нас в городе есть храм, – после паузы сказала Наташа. – По правде говоря, я никогда не была фанаткой веры, меня в бессознательном младенческом возрасте окрестили по настоянию бабушки. И вот когда мама умерла, папа на какое‑ то время замкнулся в себе, и мне было очень плохо. Тем более это случилось весной, все цвело, а у нас в городе огромное количество вишневых, сливовых и яблоневых деревьев. И сирень, конечно. Но это буйное цветение лишь усиливало мое горе. Однажды я бродила по улицам и оказалась позади храма. Там есть что‑ то типа дворика. Калитка была распахнута, я невольно заглянула внутрь и увидела батюшку. Он был простоволос, сидел на лавочке, привалившись к стене какого‑ то амбарчика и подставив лицо весеннему солнцу. Его седые волосы трепал ветерок, он улыбался и выглядел таким безмятежно‑ счастливым, что меня словно магнитом к нему потянуло. Я вошла в калитку, батюшка открыл глаза и улыбнулся мне, будто старой знакомой. Я села рядом, и хотя он не задавал никаких вопросов, рассказала ему о смерти мамы.

У Наташи уже стоял ком в горле от невыносимого волнения. Она снова погрузилась в то тяжелое время, и ей было трудно говорить. Она встала и выпила воды. Гера терпеливо ждал. Немного успокоившись, она села на кровать и спросила:

– Ты еще здесь? Прости, я что‑ то разволновалась…

– Я понимаю тебя, ведь сам понес такую же утрату, – серьезным тоном ответил Гера.

– Батюшка тогда сказал мне, что наш мир отделен от другого словно дверью, и все мы когда‑ то в эту дверь войдем и встретимся со своими родными. Ты думай об этом, когда будешь грустить по своей маме, и это очень облегчит твою скорбь. Мне это помогло невероятно. Я потом и папе рассказала о беседе с батюшкой и видела, что он тоже начал приходить в себя.

Они замолчали. Наташа не могла понять, почему она так разоткровенничалась. Это было какое‑ то наваждение, ей хотелось говорить и говорить. И то, что у них обоих умерли матери, невероятно сближало. Ей казалось, Гера понимает ее как никто другой.

– Спасибо, – после паузы тихо сказал он.

И его голос был настолько грустным, что Наташа решила немедленно сменить тему.

– Мы завтра почти весь день проведем в каком‑ то Барбикане, – сообщила она.

– Да? – явно заинтересовался Гера. – Тебе там понравится! Это ультрасовременный район. И он расположен недалеко от Челси.

– А нам говорили, что это что‑ то типа развлекательного центра, – заметила она.

– Да, и центр там имеется, и он просто огромен. Но вообще Барбикан – жилой район, его построили практически на пустом месте. Помню, читал, что во время Второй мировой часть старинного Сити была уничтожена бомбежками. И потом именно на этом месте и был отстроен этот район. Тебе там точно понравится!

– А ты там был?

– И не раз, – оживленно ответил Гера. – Там много различных выставок и концертов проводится. Постоянно выступает Лондонский симфонический оркестр, но и заезжие гастролеры дают концерты. Я там слушал великолепного пианиста Евгения Кисина.

– Здорово, – растерянно ответила Наташа, так как была далека от классической музыки и это имя ей ни о чем не говорило.

– А мы будем смотреть какой‑ то мюзикл, что ли, – сообщила она.

– Мюзикл? – удивился Гера.

– Шотландский театр выступает.

Они замолчали. Возникла какая‑ то непонятная неловкость. Наташе даже захотелось закончить разговор. К тому же она вдруг ощутила навалившуюся усталость, ее настроение снова резко упало.

В этот момент в дверь постучали.

– Прости! Ко мне кто‑ то пришел! – торопливо проговорила она и соскочила с кровати.

– Бай, – ответил Гера, и в трубке раздались короткие гудки.

Наташа даже ощутила облегчение, что их разговор прервали. Она будто пребывала в штормовом море: то вздымалась на волнах нежности и восторженности, то падала в пучину непонятной печали. И то, что она не могла обуздать свои эмоции, пугало.

Наташа была уверена, что к ней пришла Лена, поэтому распахнула дверь, даже не спросив, кто там. Но на пороге стояла Аделина Петровна. Наташа молча посторонилась и постаралась успокоиться. Незваная гостья вошла. Видно было, что она волнуется, даже ее холеное лицо, густо покрытое тональным кремом, пошло красными пятнами. Заметив это, Наташа сразу успокоилась и с любопытством вгляделась в Аделину Петровну. Она вспомнила, что Лена говорила ей о ее возрасте, будто той всего двадцать четыре, но в это верилось с трудом. Уж слишком взрослой выглядела Аделина Петровна, несмотря на то, что она сменила свой обычный деловой костюм на спортивный, из белого трикотажа.

– Садитесь, – любезно предложила Наташа.

Аделина Петровна быстро огляделась и заняла место на стуле. Наташа устроилась напротив на краю кровати. Она недоумевала.

– Слушаю вас, – подтолкнула она все еще молчащую гостью.

– Хотела серьезно с тобой поговорить, – начала та, и снова ее лицо пошло пятнами.

Наташа недоумевала все больше.

– Я заметила еще в Москве, что ты много времени проводишь с Глебом, – решительно продолжила Аделина Петровна. – Но сразу хочу предупредить, мне здесь романы не нужны! Хватает парочки Лена и Толя! Дисциплина прежде всего! Я отвечаю за вас! И за вашу безопасность в том числе. Это понимать нужно!

– Вы ошибаетесь, – сухо ответила Наташа. – Между мной и Глебом, если вас именно это интересует, – со значением добавила она и заметила, как вздрогнула Аделина Петровна и как расширились ее зрачки, – ничего нет и быть не может. Не нужно считать меня глупенькой провинциалкой, которая только и думает, что о москвиче‑ женихе! К тому же Глеб кажется мне неоправданно высокомерным.

– Да? – явно обрадовалась Аделина Петровна.

– Вы же не слышите, как он иногда с нами разговаривает! – продолжила Наташа. – Можно подумать, он нас старше лет на десять и уже всего добился сам, типа олигарх! А ведь, насколько я знаю, он пока живет на средства отца!

– Это так, – удовлетворенно проговорила Аделина Петровна. – Но Глеб еще слишком молод, чтобы зарабатывать. Он и так часто помогает в компании, делает какую‑ то чисто рутинную работу.

– Конкретно вам помогает? – уточнила Наташа, с трудом удержавшись от ехидного тона.

Она никак не могла выбросить из головы слова Лены, что Аделина спит и видит, как зацепить Глеба. Но семь лет разницы! Это не укладывалось у нее в голове. Ей казалось, Глеб рядом с ней выглядит как младший брат, причем с очень большой разницей в возрасте.

– Сколько вам лет? – не выдержала Наташа.

Тонкие, аккуратно подрисованные брови Аделины Петровны взлетели. Она снова начала краснеть.

– Двадцать пять будет через две недели, – ответила она. – А что?

– А Глебу семнадцать, – улыбнулась Наташа.

– Что ты имеешь в виду? – явно разозлилась она.

– Только то, – четко проговорила Наташа, – что вы из разных поколений, поэтому, наверное, Глебу легче общаться со мной, чем с вами. А вы приняли одно за другое, – добавила она и пристально посмотрела в глаза собеседницы.

Но та тут же опустила взгляд. Пауза затянулась. Наташа начала испытывать неловкость, она не знала, как вежливо выпроводить гостью.

Загудел ее мобильный.

– Кто это? – настороженно спросила Аделина Петровна.

Наташа взяла телефон и увидела, что это Гера.

– Пап, привет! – нашлась она. – Ты чего звонишь? Дорого ведь! Да и поздно уже!

– А‑ а, это твой отец, – с явным облегчением сказала Аделина Петровна. – Не буду мешать! И помни, о чем я тебя предупредила! Никаких романов! Вернешься в свой городок и можешь делать там, что захочешь. Но здесь ни‑ ни!

Наташа кивнула и открыла дверь. Когда Аделина Петровна вышла, она вздохнула и ответила Гере.

– Прости, тут наша руководительница вздумала давать инструктаж на ночь глядя.

– Так это она пришла к тебе? – спросил он.

– Ага, она!

Наташа легла на кровать. Она не знала, зачем он ей перезвонил, но было так приятно снова услышать его. И снова буря эмоций захватила ее, даже голос задрожал.

– Я заказал для тебя цветы, – тихо сообщил Гера.

– Зачем?! Что ты! – заволновалась она.

– Мне захотелось! – упрямо ответил он.

– Ты что, сам их принесешь? – нервно спросила Наташа. – Но ведь я не говорила точный адрес! – добавила она. – И не скажу!

– Тоже мне проблема! – засмеялся он. – У меня стоит программа, которая точно определяет твое местоположение.

– Это как? – испугалась Наташа.

– Ну не конкретно твое, – пояснил он, – а твоего мобильника. Так что я знаю и название улицы, и номер дома. И цветы уже отправлены по адресу. Тебе нужно всего лишь спуститься к охраннику и забрать их. Думаю, их уже доставили. Поэтому я и позвонил, чтобы предупредить.

– Спущусь немедленно! – бросила она и закончила разговор.

«Только что Аделина предупреждала о том, чтобы мы не заводили романы, – метались мысли. – Понимаю, что она имела в виду именно меня и Глеба. Неужели она и правда увлечена этим парнем? Вот чудеса! Но иначе зачем бы она заявилась ко мне в комнату и завела подобный разговор? Что‑ то Лена и Толик не особо ее волнуют. Они чуть ли не целуются при всех, а уж в обнимку постоянно ходят. И ни разу я не слышала, чтобы она им делала замечания! Конечно, все дело в Глебе. Только к нему она испытывает такой интерес! Все именно так! И все равно, необходимо незаметно пронести цветы в мой номер. Как я объясню появление букета? Аделина вообразит бог знает что! И с Герой необходимо серьезно поговорить! »

Наташа спустилась на первый этаж. И правда, букет уже доставили. Он был невероятно красивым: пятнадцать нежно‑ розовых роз, выложенных ступенчато на большой зеленый лист, похожий на веер финиковой пальмы. Она спросила, не для «мисс Натали» ли этот букет, на что получила утвердительный ответ. И, мучительно покраснев, попросила охранника никому про доставку не рассказывать. Он кивнул. Наташа подумала, что, видимо, нужно дать ему какие‑ то деньги, но понятия не имела, как это делается и какую сумму, поэтому замялась и окончательно смутилась. Охранник улыбнулся, протянул ей букет.

– That’s alright[18], – мягко произнес он.

– I’m very thankful to you[19], – пробормотала она и быстро пошла к себе.

На ее счастье, в коридоре никого не было. Наташа закрыла свой номер на ключ. Она села на кровать и зарылась лицом в розы. Их аромат кружил голову. К тому же ей никогда не дарили таких пышных дорогих букетов, и это являлось как бы осязаемым подтверждением, что Гере она небезразлична. Наташу снова затопили эмоции. Она взяла телефон и набрала его номер.

– Получила? – ласково спросил он. – Давай я тебе перезвоню.

– Но, – начала она, – я хотела лишь поблагодарить…

В трубке раздались короткие гудки. Но он тут же набрал ее номер.

– Спасибо тебе, – сказала Наташа. – Розы просто чудесны! Но прошу, умоляю, не делай больше ничего такого…

– Почему? – искренне удивился он.

– Ты ставишь меня в неловкое положение, – после паузы ответила она.

– Чем же? – явно недоумевал Гера. – Я ведь не «Бентли» тебе подарил. Это всего лишь цветы, которые к тому же скоро завянут.

– У нас есть руководительница, ее зовут Аделина, и она… – Наташа осеклась, с ее губ так и рвалось не совсем лестное определение. – В общем, это неважно, – продолжила она.

– Понимаю, – тихо произнес Гера. – Прости, я как‑ то не подумал.

– Я поставлю розы на подоконник, за шторой их никто не увидит, – сказала Наташа.

Она ощутила жуткую неловкость, так как понимала, что нужно было просто поблагодарить его и не пускаться ни в какие объяснения.

– Спокойной ночи, – после паузы услышала она и вздрогнула.

Наташа хотела еще поговорить, она уже мечтала о той странной близости, которая возникала между ними. Никогда она не испытывала ничего подобного ни с одним парнем, и ее душа жаждала снова окунуться в состояние эйфории.

– Ты обиделся? – спросила она, потому что Гера все еще не положил трубку, но молчал.

– Нет, что ты! – мягко ответил он.

– Но ты пока здесь, – заметила она.

– Просто жду, когда ты положишь трубку, – сказал он. – Невежливо мне первому…

– Тогда спокойной ночи, – быстро произнесла Наташа и резко захлопнула телефон.

Неожиданные слезы выступили и обожгли глаза.

«Какая я дура! – ругала она себя. – И правда, что он такого сделал? Просто прислал цветы! А я… я еще и высказалась… А все эта Аделина со своими нравоучениями! »

Наташа встала и обследовала шкаф и подоконник. Но вазу не нашла. Тогда она отрезала у пустой полуторалитровой бутылки от минералки верхнюю часть, набрала воды из‑ под крана и поставила букет. Она устроила его в угол подоконника, прикрыв портьерой. Розы, как только очутились в воде, сильно запахли, их сладкий аромат заполнил комнату. Наташа вдыхала его и успокаивалась.

«Гера должен был правильно понять меня, – размышляла она, стоя у окна и глядя в серое молоко тумана. – Я в чужой стране, мне не так много лет, Аделина и правда за всех нас отвечает. И судя по некоторым ее репликам, радости ей от такого времяпрепровождения явно мало. Так и кажется, что она просто мечтает о скорейшем окончании нашей поездки. А по поводу Глеба… Может, Ленка и права, и она на него запала. Хотя невооруженным глазом видно, что Глеб эгоист до мозга костей, он и любить‑ то навряд ли умеет. И тем более не обратит внимания на женщину намного его старше! Так что Аделину можно только пожалеть. И я не буду больше злиться на нее. Наверняка она не хотела меня обидеть, видно, ею двигала банальная ревность».

Наташа от этих размышлений начала улыбаться, на душе у нее стало спокойнее, она склонилась к букету и нежно коснулась губами бутонов. Но когда поняла, что представляет, будто касается губ Геры, то испугалась собственных мыслей, задернула портьеру и отправилась спать.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 Следующая ⇒