НА КРАЮ «СВЕТА» 10 страница

- Я имел профессию коренную. Есть такие профессионалы, которые хорошо кормятся за счет своей национальности. При этом, заявляя, что они космополиты.

- Понял, я член Союза Писарчуков, – нагло врал Валера Черный. – Когда я иду в туалет, я выписываю себе командировку, когда иду к любовнице я выписываю большой букет чайных роз и коньяк " Ереван".

- Неплохо – кивнул головой Махмуд – Вы, можно сказать, в своем тейпе, и чувствуется сильная дружеская поддержка. Правда, в роли земляка выступает государство с обширными карманами. В свое время к этой благотворительности государство принудили великие вожди Сталин и Горький. Мне до сих пор непонятно, зачем они это сделали – затем, чтобы разрушить государство? Даже мальчику из горного аула видно, что все члены вовсе не члены. А, если и члены, то не танцоры…

- Кто тебя рекомендовал? – воскликнул в гневе Качинский.

- Иван, светлейший князь – повестушник указал на Сусанина, что с веселым матом входил в чеченский вагон, как к себе домой.

Вслед за будущим царем вошли его советники и охрана, что было совершенно не вовремя, поскольку в каждом купе чеченского вагона разбирали и вновь собирали пистолеты, купленные в железнодорожных войсках! Нет, не за джинсами и не за шубами ехали чеченцы на БАМ! Все знали, что Ломоносов и Сусанин схватились между собой не на жизнь, а на смерть. И кто бы ни победил – будет большая война, а к ней надо готовиться заранее.

Утром горные вершины стали сверкать как электросварка, даже глазам больно.

- Что это? – поразился генерал Дудаев.

- Самоцветы – пояснила проводница Валентина Петровна – Я вот целый мешок на коротких остановках набрала.

Генерал тотчас сорвал стоп-кран и выгнал всех чеченцев собирать невиданное богатство. Скоро чеченцы по колено в ледяной воде на галечных перекатах спешно рассовывали золотые самородки – вай, сколько оружия можно купить за эти камешки!

- Ни отец, ни мать русского языка не знали – говорил Эсамбаев, стоя в воде рядом с Качинским – Я учился плохо, был отчислен из шестого класса и вместо аттестата имел школьную справку. Сейчас я академик двух академий! Но до сих пор у меня нет даже простого кинжала – милиция у меня отбирает все острое, что дарят поклонники.

Чеченцы с мешками золота и драгоценных камней полезли обратно в вагон, где вдрызг пьяный Иван обещал дать всем столько суверенитета, сколько унесут.

- Что-то щедр без меры, Сусанин, – сощурился генерал Дудаев.

Первый секретарь Крайкома часто выезжал с проверкой продовольственных магазинов, допрашивая очумевших от страха директоров: " Сколько в продаже сортов мяса, сколько молочной продукции? " А что спрашивать – все мясо на БАМе!

Однажды Сусанин магазин закрыл, директора и продавцов - чеченцев выгнал из Красноярска, и чеченцы это восприняли как новый поход русских на Кавказ. В Грозном начались ежедневные демонстрации, а вскоре началась стрельба по ночам. Вспомнив о том, генерал Дудаев, разгоряченный чачей, приказал Сусанину покинуть вагон. Сусанин приказал охране вывести Дудаева из поезда и отправить его туда, откуда он прилетел по командировке. Возникла нешуточная драка, и чеченцы значительно большие числом, вытолкали из вагона самого Сусанина. Качинский сорвал стоп-кран и выпрыгнул вслед за Сусаниным, беспокоясь за его жизнь. Но Сусанин так удачно приземлился в глубокий снег, да и скорость поезда была небольшой. Из рубки радиста высунулся Мастер и, увидев Качинского, плывущего по пояс в снегу, тоже соскочил с поезда.

- Брось, алкаша, – говорил Мастер, подхватывая будущего царя Сусанина справа.

- Алкаш, да наш. Жалко человека, – отвечал Качинский.

- Твоя жалость убьет страну.

Сусанин влез в штабной вагон и послал в Красноярск шифровку.

И вот ночью низко над поездом пролетел реактивный Змей Горыныч. Змей выпустил огонь из пылающей пасти, тряхнул крыльями, и тысячи перьев вошли в землю, чтобы взорваться на глубине двух метров. Земля на площади в сотню гектаров вздыбилась и обратилась в зыбучие пески. Вершины ближайших гор обратились в ровное болото, и, таким образом, огромная пустыня легла по обе стороны дороги. Наконец, Змей вцепился когтями в штабной вагон и унес его на ближайшую станцию.

- Наше новейшее оружие, – с восторгом сказал генерал Дудаев. – Я как раз прилетел за одним таким чертом. У него вместо крови антифриз, а кости из чистого серебра.

Качинский, вслед за Пироговым вернувшись в чеченский вагон, сказал, что этих летающих гадов делают на красноярском ЖБИ-5.

- Этот от фирмы Сухого, – опроверг генерал. – К сожалению, единственный экземпляр! Остальные супербомбардировщики Ломоносов велел переплавить на пегасов - крылатых коней, не умеющих ни летать высоко, ни пахать глубоко. Да вот они.

В небе показался табун летающих лошадей. Поскольку даже пегасы не могли ходить по зыбучим пескам, они, как вертолеты, повисли в воздухе, непрерывно вращая крыльями. Дверь купе открылась на сантиметр, и в узкую щель просочился доктор физико-математических наук Березинский.

- Смотрите, кто пришел! – кричал Валера Черный, в котором помимо немецкой, калмыцкой крови текла и еврейская кровь – Я малую горсточку набрал, а этот гад четыре мешка отборных алмазов! Как можно соревноваться с этими жидами!

- Не шуми, – ожег взглядом генерал – Для чеченца гость дороже отца!

Влезли на крышу вагона и там прицепили к лошадиным ногам мешки с драгоценными камнями. Березин сел на первую лошадь, и крылатый караван полетел к Тирасполю, куда по приказу Горбатого вывозили оружие из стран Варшавского договора. Советские войска, с подсказки Шеварднадзе, в панике бежали из Восточной Европы, бросая танки, самолеты и аэродромы. Американцы с несказанным удивлением наблюдали за бегством вечного противника.

Березин намеревался купить за бесценок советское оружие и переправить его на Кавказ: война – мать родна будущему олигарху.

Агитпоезд со скоростью пешехода двигался в гору к перевалу Даван. Во всех вагонах бренчали под Высоцкого сотни бардов. Различить свой голос практически было невозможно.

" Никого не пощадила эта осень.

Даже солнце не в ту сторону упало.

Вот из БАМа разъезжаются все гости

После бала, после бала, после бала"

Поезд гремел по железнодорожным мостам, перекинутым через множество речек, стекающих с горы – получился сплошной железнодорожный настил на десяток километров.

- Господи, сколько труда, сколько сил мы отдали БАМу, – плакал монтажник с гитарой Николай, упершись крутым лбом в вагонное стекло. Вот на этом перевале наша бригада укладывала рельсы в ручную. Мы объявили Корчагинскую вахту. Спали, не раздеваясь в палатках с гитарами в обнимку. Ели мороженое мясо и каменный хлеб. Русский народ всегда нес на себе всю тяжесть истории.

Но напрасно плакал Николай, что закончились испытания, посланные Богом. Ледяная линза, лежащая в основании насыпи, поплыла под гору и разрушила дорогу. Все триста человек вновь встали на Корчагинскую вахту. Правили ломами шпалы из лиственницы. С ходу забивали тяжелыми кувалдами железные штыри. Работали в новых костюмах и чешских туфлях, от которых через час остались одни лоскутья да рваная кожа. Ну, да у каждого бамовца в кармане горсть алмазов – хватит купить не только новый костюм, но и домик с садом на побережье Крыма. У Качинского с рук трижды сошла кожа, прежде чем руки обрели каменную твердость. Впереди рядом с Берлинским мелькали фигурки Маргариты и Марьям. За два часа работы долбежки Марьям искалечила руки на всю жизнь. Мало того, она сильно простудилась. В довершение всего бригадир Берлинский сильно испортил ей жизнь, и Марьям вернулась с БАМа совсем без памяти. Впрочем, Корчагинская вахта помогла только до весны: вечная мерзлота растаяла сверху, фундаменты просели, столбы накренились…

- На кой ляд нам этот БАМ?! Не лучше ли русским плюнуть на севера и пробиться на юга к Индийскому океану! – агитировал бамовцев Сын Юрьевич с тремя высшими образованиями.

- Есть такая нация - альпинисты - кричал Сын Юрьевич, – Чем круче гора, тем больше альпинистов, а на вершине альпинистов так много, что они начинают сбрасывать друг друга. И кто остался, кто? Ты, глухой, слышал, ты, слепой, видел? Нет, не Гитлер! Остался я, вождь русского народа! Альпинисты всех стран соединяйтесь

И тут поезд резко встал, словно наткнулся на какое-то препятствие. Агитпоезд как сирота, намыкавшись без родителя, перешел на автоматику – фары стали глазами, а сирена – голосом. Тепловоз за километр заметил что-то лежащее на рельсах, а когда приблизился, перед поездом возник человек с ружьем. Агитпоезд с испугу оглушил окрестности предсмертным ревом. Все триста пассажиров высыпали вперед, дивясь вооруженному человеку.

- Я охотник Захар Григорьев. В мою охотничью избушку пришел заблудившийся царь Иван Сусанин.

На вид охотнику с черным лицом было все сорок, но оказалось всего двадцать два года. Все поразились опыту молодого человека в одиночестве промышляющего на дикого зверя на делянке двести на триста километров. В Европе это территория большого государства, а здесь одни человек ходит по тайге как городской человек по своей улице. Из-за спины охотника вышел Сусанин и погрозил кулаком:

- Мать вашу, понимашь!

Скоро в штабном вагоне пили мировую. Чеченцы с чайниками чачи в руках стали в очередь пожать руку будущему царю СССР. Сусанин пил чачу прямо из чайника и бил кулаком по столешнице:

- Не дам разорить Россию! Хватить кормить нахлебников, самим мало! Человек ходит по тайге, – Сусанин указал на охотника. - Равной территории Франции, а всего за зиму берет сто соболей! Я с ним ходил целые сутки ходилс рогатиной на медведя, а мои дочери требуют манто из черного соболя за сто тысяч долларов. А моя зарплата, понимаешь, триста рублев.

- Соболей выбили всех! – подтвердил охотник Захар. – Как начали строить БАМ, всю живность уничтожили, но я занимаюсь рассадниками. Думаю, лет через пять дела поправятся.

Генерал Дудаев все приглядывался к охотнику Захару, что-то вспоминая.

- Может, у нас в Чечне соболей развести?

- У вас теплая зима, соболю нужен сорокаградусный мороз! Да зачем вам соболь? Выращивайте оленей, садите виноградники.

- Вот Израиль стал цветущим садом, – утвердительно сказал повестушник Черный. – А был дикой пустыней.

- И у нас будет сад, – убедительно сказал генерал Дудаев, – Вот от русских отобьемся и заживем как в раю.

- Че тя русские мешают, понимашь! – кричал будущий царь. – Все бесплатно, все даром!

Тут и охотник Захар вступил в разговор, сильно нахмуря брови:

- Чехи Байкал опустошили, японцы браконьерничают в наших морях. Нет, русским надо брать власть в своей стране!

- Правыльно! – воскликнул грузин, затесавшийся в ряды чеченцев – Высь виноградник порубыли, понимашь!

- Ты чего дразнишься? – накинулся на грузина царь Иван. – Сам ты понимашь, ничего не понимашь. Это не мы порубили, а советская власть в лице Ломоносова.

- С русскими жить непредсказуемо, – сказал генерал Дудаев. – У вас хороший царь сменяет плохого, а плохого еще хуже. То репрессируют нас, то реабилитируют, словно мы стадо баранов, идущих под нож. А мы волки, и вы в этом скоро убедитесь.

- Ты погоди. Вот приду в Кремль, все у тебя будя, – увещевал Сусанин разгоряченного генерала. – Дам тебе маршала, будешь командовать всеми войсками.

Охотник Захар указал на тайгу за окном.

- Нам не хватает рабочих рук – берите, рубите, стройте! Селитесь, обрабатывайте – красота неописуемая!

- Опять депортация!!! – кричал взбешенный Дудаев.

Наступило грозное молчание. Чеченцы, ощерив зубы, засунули руки за пазухи, где у них должно быть пряталось какое-то оружие. Спустя время генерал Дудаев, успокоившись, усадил чеченцев и продолжил, задумчиво глядя в окно

- Что-то в этом есть… Сталин раскидал чеченцев по всему Союзу и все они отлично прижились. И равнинные люди готовы поселиться даже в этих гиблых местах. Но вот горные, совсем дикие! Горцы как дети – только бы в войну играть, но с оружием настоящим. Для чеченца автомат и гранаты вроде как украшение для женщины, а у многих и минометы вместо трубы торчат над крышей сакли.

Качинский протестовал:

- Джохар, зачем советскому генералу влезать в бандитские разборки? Тебя в Кремль ведут, а ты на бедную саклю оборачиваешься. Хочешь помочь землякам, войди во власть!

- Смотрите, люди за окном, – по-детски обрадовался Ваня Казачок – Пойду, схожу я за вином…

Все молчали, не зная, что сказать.

- Нормалек, – сказал охотник Захар – Здесь зона патологии, разлома в земной коре. Да и Байкал рядом, вот и всплывают мертвецы. Мы тут с местным шаманом беседовали с Брежневым за трубкой мира – только вместо табака курили высушенный мухомор. А вот он и сам, легок на помине.

За окном возник в воздухе мужик в индейской одежде. Тотчас со стороны локомотива пришел удар, и все полетело к чертям. Тепловоз, которым никто давно не управлял, на тихом ходу наехал на провал в вечной мерзлоте и упал в яму. Вагоны прокатились по его крыше и остановились. Никто не пострадал. Вокруг агитпоезда собралась взволнованная толпа и стала усиленно чесать головы – опять Корчагинская вахта! Генерал Дудаев вызвал по рации вертолет из Комсомольска, и скоро явилась огромная машина. Вертолет забрал команду Сусанина, генерала Дудаева со всеми чеченцами. И в поезде остались одни строители, что принялись дружно восстанавливать дорогу.

- Ее мое, сколько земли, сколько добра – говорил повестушник Черный, замазывая чачей ссадины на голове – Всем хватит: и чеченцам, и японцам, и китайцам, и американцам. Будем по кусочкам продавать как родную мать, а после нас – хоть конец света.

По рельсам прикатил мощный железнодорожный кран в сопровождении роты железнодорожных войск, и уже через сутки был полный порядок.

- Вот зримая модель будущего государства, – сказал Мастер, указывая на солдат, уходящих строем с лопатами на плечах.

- У каждого солдата своя лопата, – заключил Ваня Казачок.

И вновь агитпоезд исправно блудил по БАМу, повинуясь зову большинства. Какая станция громче крикнет, туда и едет поезд с Лениным, указующим вперед. На самом тепловозе, несмотря на мороз и жгучий ветер, дежурили впередсмотрящие бурят Саян Динзасов, башкир Урал Саянов, казах Бабай Бабаев, азербайджанец Равшам и Саша маленький, бывший студент Красноярского училища имени Сурикова, а теперь боец железнодорожных войск, второй год, стоящий на Корчагинской вахте. Но вот и прибыли к месту последней стыковки. Бригадир Бондарь заплакал, как дитя. Бамовцы принялись качать бригадиров. Шестипудовые гиганты взлетали как пушинки. Тем временем журналисты " Литературной газеты" слали срочные телеграммы о миллиардах рублей, без пользы зарытых в вечной мерзлоте. В то время как герои БАМа летали в поднебесье, подброшенные своими бригадами, миллионы советских граждан, запуганные слухами, костерили правительство и партию, якобы ум, честь и совесть эпохи.

На станции Ния, звучащей как женское имя, грузинский герой Анзор Двалишвили боролся с героем Берлинским. Вечная мерзлота плавилась от жаркой схватки. Схватка была ничейной, и тут Берлинский ловко поднял на руки библиотекаря Марьям, что в опасной близости стояла от эпических богатырей… Гром аплодисментов заглушил протестный голосок Марьям. Берлинский унес свой ценный трофей в свой вагон с красным уголком и комнатой отдыха.

" Пусти, медведь! " – слабо защищалась Марьям под тяжестью Героя социалистического труда.

" Машенька! " – говорил Берлинский, запуская медвежью лапу в укромное место, которое девушка как зеницу ока берегла для будущего мужа – даже стрелок Качинский не смог заглянуть туда.

Машенька стала бить по чугунной спине Берлинского и вдруг застыла, пораженная молнией: что-то с чудовищной болью вошло в нее, и она потеряла сознание. Открылось сильное кровотечение, и Марьям на дежурном вертолете отправили в Комсомольск-на-Амуре. Бледный Берлинский сидел в изголовье и плакал как медведь, попавший в капкан: " Машенька, прости". Весь БАМ переживал ЧП. Мужики с горя искали спиртное и, не найдя его, с горя уходили в тайгу. Бабы колотили мужей: " У, медведи, вам бы все портить".

Тем временем агитпоезд " Комсомольская правда" достиг Красноярска. Но сколько ни выглядывал Качинский, бегая вдоль состава, он так и не встретился ни с Маргаритой-Катериной, ни с библиотекарем Марьям, о судьбе которой он единственный из пассажиров поезда ничего не знал.

ГЛАВА 17

Рабочий день Генерального секретаря КПСС Михаило Ломоносова не укладывался и в шестнадцать часов. Ломоносов пытался объять необъятное, и, несмотря на множество помощников с основными документами управлялся сам. Приходил Ломоносов в двенадцать ночи, вставал в пять утра. Утро под руководством наставника начиналось с китайской гимнастики " Тайцзицюань". В укромном месте Кремля на зеленой английской лужайке средь голубых елей в мороз и дождь Михаило Ломоносов в мягкой обуви без каблуков делал " полуоборот налево, левая нога вперед, гладил воображаемую кошку правой рукой, а в левой держал воображаемое зеркало" …

После завтрака, любимые пельмени и апельсиновый сок Ломоносов в рабочие дни садился за документы, присылаемые секретной почтой. Настало тревожное время парада суверенитетов: под веселую " Ламбаду", вихляя задами, разбегались автономные республики, вдруг ставшие союзными – Якутская Саха ССР, Марийская ССР, Татарская ССР… Прежде союзные республики и вовсе требовали выхода из СССР. Ломоносов, разбирая почту, качал головой – открылся ящик Пандоры. Кто думал, чем обернется демократическая свобода! Ломоносов среди недели с министром Шеварднадзе летал в столицы союзных республик: в понедельник вечером был в Тбилиси, а в среду утром уже в Баку, в четверг его со всеми почестями принимала Рига. Встречали хорошо с цветами. Множество нарядных людей плотно окружали Генерального Секретаря, тянули руки, надеясь, что Генсек поможет каждому. Но стоило в тот же день вернуться в Москву, как следом летели шифрованные телеграммы о волнении то среди грузин, то среди эстонцев. Тришкин кафтан – заштопали правый карман, а уж сыпятся деньги из левого. Да и большие деньги, миллионы рублей сгорали вместе с пожарами, возникающими то здесь, то там. На встречах со встревоженным населением к Ломоносову пробивались граждане с высокими голосами: " Уничтожили татарскую культуру! " " Ограбили, поставили на колени марийский народ! " " Унижают несчастных чеченцев! "

Все с приходом демократии единовременно сошли с ума! И только терпеливый русский народ молча наблюдал за всеобщим распадом, недоуменно пожимая плечами… Он никогда никого не эксплуатировал, никогда не жил за счет других народов. Напротив русская деревня, обнищавшая, делилась последним хлебом. А уж нефть и газ вообще шли даром на Украину и Кавказ, с которых не дождешься в ответ ни одного дареного яблочка. По большим городам ходили обессилевшие от авитаминоза россияне, что, несмотря на слабость, выпускали лучший в мире балет и стратегические ракеты. Но бесплатным электричеством сыт не будешь. Картошка да селедка до смерти надоели, хотелось бананов и праздников с салютом. Словом, Советский Союз разбегался от Москвы, как от бочки с зажженным фитилем. И, конечно, в этом виноваты одни русские, безропотно тянущие повозку с Вавилонской башней. Но еще Достоевский отмечал в своем дневнике писателя: " Я говорю о том, что к всемирному человеческому единению сердце русское, может быть, из всех народов наиболее предназначено".

Михаило Ломоносов скрипел зубами, но подчинялся воли своей жены Зои Спартаковны, которая избрала девизом христианское терпение перед лицом зла. Зоя Спартаковна, встречаясь в Англии с Премьер-министром, спрашивала, глядя в глаза:

" Госпожа Титчас, как человек, хотела бы вас спросить: нравственно ли отстаивать идею необходимости ядерного оружия на земле?! "

- Вы – идеалистка, госпожа Ломоносова!

- Но таких идеалисток, как я много, и я уверена будет все больше.

И верно, таких идеалисток, мечтающих об одностороннем ядерном разоружении СССР, становилось все больше.

Мечтая найти больше друзей, хотя бы за рубежом, Ломоносов увеличил число визитов, при этом сокращая время, и порой время измерялось часами: в Испании – 30 часов, в Италии – семь. Враждебное кольцо неумолимо сжималось, и даже в отпуске в Ялте у Ломоносова в день случалось до семнадцати горячих звонков. Звонок в застойные времена, мог стать поводом для введения войск стран Варшавского договора…

Одна радость осталась у Ломоносова - любимая игра в шахматы. Он даже охрану подобрал из неслабых шахматистов. Все знали эту слабость Генсека, и Первые cекретари союзных республик привозили сувенирные шахматы. Вот и председатель писарчуков Голубев привез изделие Красноярской сувенирной фабрики, что на деле являлась одним из цехов гигантского ракетостроительного завода " Точмаш". Изделие сие было особое, несказанно порадовавшее Генерального секретаря – живые шахматы! Шахматные фигуры не только играли сами, но и говорили, комментируя ход игры, причем в современном историческом аспекте. Король белых в собольей мантии требовал войны до последнего арийца. Писатель Булгаков первым упомянул о живых шахматах, это была фантастика!

" Гераклит говорил: борьба – отец всему и царь".

С этими словами король белых гнал своих рыцарей на штурм черных. Король черных напротив проповедовал элейскую школу созерцания, тождественную советскому застою. Впереди белого короля выступала верная подруга королева, модно одетая, от Кардена – в бикини из леопардовой шкуре и короне из двадцати двух бриллиантов. Живым своим ликом королева была сильно схожа с Зоей Спартаковной и проповедовала ее взгляды:

" Великий Ленин ошибся в малости, оставив после себя одну партию, ныне трансформировавшуюся в стаю овец, гонимую геронтократами".

Король черных отразил шпагой набежавшую пешку в форме рыцаря и заодно разбил ошибочные выкладки королевы:

" России не унести сразу две партии, жиреющие на ее шее. Русским хотя бы одного дармоеда прокормить! "

Михаило Ломоносов с восторгом наблюдал игру живых фигур и говорил жене:

- Вот зримый плод нашей конверсии. Переплавили одного Змея на один комплект шахматных фигур – прекрасное достижение советской науки. Эти живые шахматы можно и в Космос запустить – великая экономия по весу!

Зоя Спартаковна, поджав губы, смотрела на маленьких злых человечков, бегающих как футболисты по клетчатому полю – в шахматах, как и в футболе, она ничего не понимала. Да и странный разговор вели шахматные лилипуты:

" Скоро в Кремле у кабинета Генерального Секретаря поставят могильную плиту с эпитафией плачущему философу по своей природе не умеющему царствовать. Эпитафия будет следующей: «Я – Михаило Ломоносов, что вы мне не даете покоя, невежды? "

С этими словами король белых, выстроив ладьи в одну вертикаль, объявил мат черному королю. Но король черных, погрузившись в медитацию, совершенно не замечал объявленной опасности: " Завтра я уезжаю в Форос и приму постриг. Делайте сами свою гнусную историю". Ломоносовы переглянулись между собой. Верно, они собирались в Крым, где для них построена новая дача в Форосе, но как эти маленькие бестии узнали об этом?

И, вообще, много странного происходило вокруг, и даже здесь в Кремле жизнь изменилась не к лучшему. Каменная квартира, где раньше жили Сталин и Хрущев, стала совершенно холодной, и Зоя Спартаковна вынуждена была сушить на кремлевской стене трусики и бюстгальтера дочерей и внучат. Отчего-то вся коммунальная служба дала сбой. Прачечная не работала, повара ушли в отпуск. Приходилось покупать полуфабрикаты и разогревать в микроволновой печи, подаренной госпожой Титчас. Такое впечатление, что семью Генерального Секретаря буквально выживали из Кремля! Может, власть партии упала в цене. Председатель писарчуков Голубев говорил, что знаменитый стрелок Качинский всюду проповедует президентское правление. Кстати, " Правда" опять прислала в Кремль новые письма Юрия Николаевича.

Грустные мысли прогнал звонкий голосок личного врача Зои Спартаковны. Академик Лала вела за руку улыбающегося идиота Славу-Мастера. От Славы пахло лошадиным потом - он только что прибыл с БАМа.

- Ты посмотри, какие карлики! Смотри, как вертится нахал, – изумлялась Лала живым шахматам. – Смотрите, Мастер, какого нрава этот конь. Не конь – огонь!

Мастер склонился над шахматами, отчего шахматные слоны, став на задние ноги, тревожно затрубили, а пешки и рыцари ощетинились копьями. Особой резвостью отличался черный конь, еще не объезженный ни одним игроком. Мастер пытался схватить коня, но тот укусил его за палец, и улыбающийся дурачок съел его, чем сильно попортил свою будущую карьеру придворного шута при царе батюшке.

- Жаль коня, – сказал Михаило, сын Сергия, чья проходная пешка, согласно условию задачи великого шахматного композитора Стоцци, превращалась в коня и ставила мат королю белых.

Михайлу Ломоносову настолько понравились живые шахматы, что он рассказал супруге мечту о шахматном цирке Дуровых, где дрессированные животные играли быдля зрителей любимую шахматную задачу Хипхота с блестящей ловушкой для индийского слона.

- Миша, тебе пора отдохнуть! – в один голос сказали Зоя Спартаковна и академик Лала.

Того же мнения была и великая певица современности Халла Хорисовна, запросто приходящая в гости в Кремль. Охрана пропускала ее без пропуска. Да и какой пропуск, если на всех фотографиях она была неузнаваема: непричесанные кудри закрывали то один глаз, то другой. Объемную фигуру Халлы Хорисовны скрывало платье до пят и пончо на плечах. Дружной компанией пили индийский чай, прикусывая колотым сахаром – привычка студенческих лет.

Между тем, обслуга помимо сахара украшала обшивный дубовый стол всевозможными фруктами, салатами. Затем явились мясные блюда. К мясным блюдам пришли председатель Голубев и повестушник Валера Черный, только что прибывший из Израиля, где возле Исполинского Камня в Мохаве наблюдали НЛО. На летающей " тарелке" прибыла Барбара Рыбак, польская монахиня из приюта " Святого Николая". Монахиня была в командировке на одной из планет Веги и, вернувшись на Землю, делилась впечатлениями с видными писарчуками.

Подруги ели фрукты и смотрели роскошный телевизор, который подарил Премьер Ли Пен в Пекине. Ломоносов велел передать подарок в московский дом престарелых, но старики вернули подарок – глаза болели от ярких красок!

На экране домашнего кинотеатра сидел молчаливый человек и только иногда всплескивал руками. " Что это со звуком? " – Ломоносов пробовал манипулировать пультом.

- Это мой друг Чума, – сказала академик Лала. – Он лечит дистанционно сразу миллионы людей!

На деле Чума дистанционно гипнотизировал миллионы людей с тем, чтобы советский народ спокойно принял великие испытания, что должны были свалиться на его голову через год-два. Много позднее психотерапевты точно так кодировали курильщиков и алкашей, переняв у Чумы искусство вкладывать в головы гипнограммы, пользуясь условными жестами, сходными с языком глухонемых. Наконец, Чума обрел голос и сказал странные слова, обращенные непосредственно к Генеральному Секретарю, которого он назвал " Президентом".

- Господин Президент, 19 августа умрет старая Россия и родится новая. В этот день вы уедете в Крым, а Хунта попытается перевести стрелки на прежний путь, но вера русского народа сломает хребет Хунте!

Странно было слушать Генеральному секретарю обращение простого советского человека, что пытался внушить руководителю великого государства никчемные знания, тем более что сегодня было 2 марта, и огромный стол был сервирован по этикету: двойные тарелки, ложки справа, вилки слева, хрустальный графинчик под водку заполнен минеральной водой. Лала подняла рюмку и поздравила Ломоносова с днем рождения. Лала, как и монахиня Барбара, также прибыла на Землю с великой целью переустроить грешную жизнь. Лала периодически вставляла гипнограммы в голову Зои Спартаковны, а затем уже супруга воздействовала на мужа. Пока что все шло по плану, разработанному всепланетной конфедерацией глобалистов. Семья Горбатовых путешествовала по всему миру, встречаясь с Ден Сяо Пином, карликового роста, и высоким Рональдом Ойганом. И далее как бы по лестнице с гренадером рослым, под потолок, канцлером Колем.

По возвращении всемирных туристов ждали горы писем. В год приходило до полумиллиона. Супруги читали эти письма, ощущая при этом необыкновенный восторг и поддержку, подобно тому, как наркоманы принимают наркотики. Вот и сегодня вместе с дымящимися пельменями принесли очередной мешок писем. Ломоносов брал наугад и, вскрывая, тотчас читал.

" Держитесь. Правда за вами. Спасибо вам". М. Ж. Лиллот Бельгия

" Если будет возврат к прошлому, то лучше в петлю". Шевелева из Братска.

Евгений Евтушенко прислал стихи.

" Когда страна почти сошла с откоса,

Зубами мы вцепились ей в колеса

И поняли, ее затормозя

- Так дальше жить нельзя"

Слава-Мастер громко заржал и понесся скачками на четвереньках вокруг громадного стола. Это внучка Ксанка оседлала придворного шута и кричала издали бабушке: " Бабулечка, мне уже десять лет. Годы скачут как лошади! "

Другая внучка Настенка девочка с твердым характером неодобрительно наблюдала сестру и по старушечьи говорила, заглядывая в глаза бабушке: " Бабуленька, жить надо не спеша, правда? " Но скоро Настенка следом за Ксанкой пропала в бесчисленных кремлевских коридорах, и только резвый топоток да лошадиное ржание слышалось за двойными дверями официозного Кремля.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒