Наведенные сны

Узкое, вытянутое лицо Танюшки — в детстве ее дразнили «жеребенком» — выдавало волнение. Подруга рассказала, что приняла вызов Натальи сразиться насмерть. Правила интересные, их заявила со своей стороны Танюшка. Она сама выступит агешкой, Наталья — тоже в своем привычном стиле, то есть голой амазонкой с мечом и щитом. Женщины сделают три сбежки, три быстрых обмена лучшими приемами нападения и защиты. Если это не приносит победы — Танюшка и Наталья встречаются с одними ножами, без прикрытия — и до конца.

Поводом для вызова стало то, что Танюшка недавно убила в поединке Леру, младшую натальину невестку. Как у многих, отношения амазонки с женой сына были натянутыми, но юноша по правилам боя стал трофеем Танюшки, и это возмутило Наталью. Мужчины же стали — кроме жизни, оружия и украшений — ставкой нового смертельного состязания. «Ты не боишься потерять своего мальчика? » — спросила я подругу. Танюшка помолчала, затем едва заметно улыбнулась и ответила: «Мертвой агешкелюбовники не нужны. А живой лучше с двумя! У Натальи сильный и красивый муж».

Подруга считала шансы на победу равными. Она никогда не недооценивала соперниц, и это, я думаю, и позволяло побеждать их. «Наталья мощнее сложена и сильнее телом. По рассказам, очень хорошо дерется. Амазонка выносливей меня и знает, наверно, много смертельных приемов против агешки. Зато я быстрее и гибче, всегда действую внезапно». Прощаясь, Танюшка с некоторым смущением сказала, что ночь перед поединком хочет провести не со мной, а со своим мальчиком. А меня она попросила посмотреть во сне ее завтрашний бой с Натальей.

· Первый сон

Я приняла нужный отвар и быстро заснула. Вскоре возникла картина: опушка леса, ручей, неяркое солнце. Наталья была уже на месте поединка, полностью обнаженная, с мечом и маленьким для ее сложения щитом. Действительно, у этой женщины был массивный круглый зад, лирообразные бедра, зато совсем маленькая грудь — хотя Наталья вырастила двоих сыновей. Подошла Танюшка и спокойно стянула через голову кортокийхитончик. Она была заметно выше и стройнее противницы, хотя красотой лица и груди, честно говоря, уступала амазонке. Боевые стрижки обеих были короткие, у Танюшки открывавшая всю шею и уши, а у Натальи шапочкой. Снизу моя подруга носила маленький треугольничек на лобке, а ее оппонентка просто коротко стригла все русые волосики.

Они пожали друг другу руки, сдержанно поцеловались. И всё решила первая сбежка, моментально! Танюшка хрипло закричала «Аге-Аге! » и ринулась в атаку… с высоко поднятым щитом! Я задохнулась от ужаса — такая ошибка! Наталья пригнулась и поднырнула было под Танюшку снизу, посылая меч в открытый пах…Но случилось нечто необъяснимое — подруга успела по-звериному подпрыгнуть и первой нанести удар! Ее копье попало между маленьких натальиных грудей…Или под левую, я не поняла, но амазонка рухнула, как падают сраженные в сердце — словно подрубленное дерево, в полный рост, на спину. Она пару раз дернула босыми пятками — и обмякла всем телом. Танюшка поставила ей ногу на лицо и выдернула копье. Я бросилась к подруге и стала обнимать ее…

…И поняла, что прижимаюсь к подушке. Ночь только начиналась, и я заснула опять.

· Второй сон

Первые две сшибки ничего не дали. Я не видела их — просто знала. Это было понятно и по виду соперниц: обе блестящие от пота, устало дышащие… Плоская танюшкина грудь, казалось, отвисла еще ниже. Живот Натальи судорожно подрагивал. Она вдруг отложила щит и сказала напряженным голосом: «Хочу так. Давай открыто. Только с оружием, ты и я». Танюшка ответила, чуть подняв брови: «Напрасно! Мое копье длиннее, и ты больше рискуешь». Но амазонка не передумала, и моя подруга тоже куда-то убрала щит.

Они теперь не сбежались, а сошлись медленными шажками. На этот раз Танюшка ударила первой — и опять в грудь, как в первом сне. Но Наталья свободной рукой схватила древко копья и отвела его в сторону. Моя подруга растерялась. Она задергалась, мелко-мелко-мелко затанцевала на месте — даже не пригнулась, даже не отступила! А Наталья тут же всадила ей меч в живот. В самый низ, чуть выше кудряшечек… О, как ужасно взревела моя подруга — словно трое мужчин сразу! С этим адским ревом она упала на колени, потом покатилась по траве, дергая тонкими ногами, и не переставала кричать, кричать, кричать!!!

Это кричала я. Но выпитый мною отвар успокаивал даже после такого.

· Третий сон

Они просто стояли и разговаривали. Очень спокойно, как приятельницы, обсуждающие новости или наряды. И голоса обеих были именно такими — ровными, смягченными. Но женщины говорили о самом важном и страшном для них. «Твой нож коротковат для смертельного удара в живот, агешка, — слова Натальи я читала почему-то по губам, хотя и слышала их. — Я крупная, острие может не достать кишок и будет напрасно мучить меня». Танюшка как-то совсем по-дружески похлопала амазонку по плечу: «Не волнуйся, Наталья! Хотя у меня тонкие руки, бью я сильно, всем весом, вот увидишь. Но я не собираюсь убивать тебя в брюхо. Для зрелой амазонки Натальи нож в живот — слишком простой прием». — «А какой же тогда твой прием для зрелой амазонки Натальи, агешка? » — с вызовом спросила соперница. «Тебе я буду метиться в пах. Это труднее, зато намного красивей! ». «И не надейся, — воскликнула Наталья, явно теряя самообладание, — В голом бою с ножом я контролирую всё свое тело и не подставлю тебе под удар пах, Танюшка! А вот ты, нахалка, получишь как раз в живот! Амазонка убивает агешку в пуп! Это тоже красиво! »

В этом сне поединок разбился на какие-то кусочки, не связанные между собой. Вот они скрестили ножи и с тяжелыми стонами навалились на них, стараясь пересилить одна другую… А вот моя Танюшка осела на одно колено, съежилась, зажмурилась и раскрыла рот — так, что видны все ее большие зубы…Явно от удара кулаком или даже ногой под дых, которого я не видела. Подруга отчаянно выставила руку с ножом, пытаясь отпугнуть Наталью, но та ее не преследует… Следующий кусочек: страдает уже Наталья, на ее лице слезы. Она пятится назад, прижимая свободную руку к груди и точно так же выставляет нож в сторону Танюшки, которую я не вижу…О, теперь вижу! Танюшка без ножа, она держится обеими руками за живот, сгибаясь все ниже и ниже…Так жалобно, так отчаянно стонет! Я понимаю, что подруга ранена, и очень тяжело. Ее лица не видно — только стриженая макушка, плечи и спина.

Не разгибаясь, Танюшка опускается на одно колено…И сразу на другое. Складывается вдвое — лицом в траву, грудью в колени. Наталья подходит к ней, демонстративно виляя своими роскошными бедрами, и толкает ступней в плечо. Танюшка, не разгибаясь, заваливается набок. Ее согнутые ноги начинают подрагивать. Теперь я вижу перекошенное лицо подруги, но недолго — Наталья наступает на него и принимает победную позу. Серые глаза амазонки лучатся радостью, она торжественно восклицает: «Танюшка проиграла! Амазонка лучше агешки! Трофеи и мальчик теперь мои! О, какая красивая победа — ударом ножа в самый пуп! »

Что, я сама это сказала? Разговариваю во сне? И далеко ли до рассвета?

· Четвертый сон

Сначала мне кажется, что это «сон во сне» — такое случается. Танюшка и Наталья снова мирно беседуют на жестокую тему, причем в тех же позах. Моя подруга широко, для уверенности, расставила ноги и подбоченилась, а амазонка скрестила лодыжки, а руки сложила на груди. Но теперь я не слышу, о чем именно они говорят — улавливаю только странную интонацию, будничную и в то же время исполненную огромного напряжения! Затем Танюшка подходит ко мне, и я вижу, что она взволнована…Нет, даже испугана! Ее лицо совсем бледное, губы дрожат. Танюшка прижимается ко мне всем телом и шепчет на ухо:

— Я не могу, не могу так…Ты знаешь? Наталья сейчас…Сейчас сказала, что будет бить мне в пах!

— Ну и что такого? Ты же опытная агешка, зачем так нервничать из-за пустой угрозы?

— Ты не понимаешь…Я теперь не могу…Не могу идти в бой без плавок…

Я удивлена до крайности: это говорит сорокалетняя агешка, сражающаяся в полной наготе! Но Танюшка, сбиваясь, объясняет. Бой а-геш предполагает щит, которым она старательно оберегает главную женскую уязвимость. А тут — схватка полностью открытыми! «Ты даже не представляешь, как я боюсь именно этого приема, милая! Я даже когда дерусь а-геш, иногда увлекаюсь и выставляю из-под щита пах, ты же сама ругаешь меня за это… А сейчас я без щита, без ничего! »

Я обняла подругу и старалась успокоить: «Танюшка, милая, не мучайся ты! Надень плавки и сражайся в них! » Но подруга, морщась, отвечала, что ей стыдно сделать это перед полностью голой Натальей, которая точно так же рискует... Тогда я беру Танюшку за руку и силой подвожу…даже подтаскиваю к неподвижной Наталье. И говорю, чего стесняется моя подруга. Тут происходит нечто странное даже для сновидения (впрочем, во сне я этого не понимаю, только потом). Наталья подходит к Танюшке и ласково, как родную дочку, целует в обе щеки и кончик носа, затем осторожно гладит низ ее живота… Берет танюшкину руку и кладет себе на то же место…Все происходит беззвучно, потом слышатся слова Натальи, очень искренние:

— Девочки, зачем же так стесняться? Ведь мы все такие! Я и сама хотела просить почти о том же. У меня в низу живота очень чувствительный узел. Его еще называют «нижнее дыхло». Оно есть не у всех женщин, но у меня как раз так! Страшно боюсь за это место…А Танюшка сказала, что хочет бить мне ниже пупа! Давайте так: она будет в трусиках, а я в самом тонком поясе. Тоже из ткани, только для себя самой!

Теперь Танюшка первой поцеловала ее, но уже по-взрослому, в губы. Потом они прикрылись, если это так можно назвать. Наталья застегнула ниже талии парусиновый ремешок шириной буквально в два пальца, а Танюшка надела черные шелковые трусики, едва прикрывшие ей волосики на лобке. Но теперь обе женщины улыбались. Схватку они вели задорно, даже с каким-то весельем. Наталья подманивала Танюшку пальчиком и даже кокетливо поправляла волосы, хотя они ей не мешали… Подругу я видела всё больше со спины, но слышала ее азартные реплики: «Ты говоришь, агешки трусят драться с ножом? Я уж точно не из таких! »

Затем все как-то смешалось, они стали двигаться быстро и часто-часто постанывать, причем как-то напряженно, даже с отчаянием — видимо, нервы начали сдавать у обеих одновременно. Вдруг Танюшка резко пнула Наталью в живот. Та охнула и отшатнулась, вскидывая руки — а моя подруга подскочила к ней и тут же ударила ножом! Выше пупка, в солнечное сплетение! Амазонка громко захрипела и разинула рот: широко-широко, буквой «О». Ее глаза вылезли буквально на лоб. Выронив нож, Наталья скорчилась, взялась за пробитое место, и, шатаясь, стала отступать. А Танюшка схватила ее левой рукой за горло… «Тебе — твой удар! » — радостно закричала она и второй раз всадила в противницу нож — теперь прямо между ног, снизу!

Да…Именно сюда…Я проснулась от того, что трогаю себя за это самое место…Там всё влажно и напряжено… Усну ли я теперь?

· Пятый сон

Все-таки я уснула и очутилась на той же самой опушке у ручья — снадобье еще действовало, хотя рассвет был близок.

Сначала я ничего не поняла: где Танюшка и Наталья, почему я их не вижу и даже не слышу?

Потом услышала подругу — и сердце сжалось. Она стонала! И стонала с таким отчаянием и болью, что всё стало понятно. Танюшка проиграла, она ранена, и, скорее всего, смертельно! Но тут я поняла, что стона два. Второй принадлежал явно Наталье и был тише, с утробной хрипотцой.

Амазонку я и увидела первой: ее силуэт виднелся вдалеке от места встречи, у самого ручья. Наталья замерла в нелепой, даже гротескной позе. Она стояла на коленях, широко расставив бедра и задрав свой на самом деле красивый, мраморно-белый зад. Грудью и лицом женщина распласталась по измятой траве: видимо, долго каталась по ней, а затем собралась на коленках и тут ее свело мощной судорогой…А руки амазонка держала как-то под собой…Я присмотрелась…Да она схватилась за торчащую из живота рукоятку ножа!

Но сначала надо было найти Танюшку. Я пошла на ее стоны и увидела подругу. Ее поза тоже была довольно странной. Она сидела, прислонившись спиной к стволу огромной старой липы (раньше ее как бы тут не было), вытянув ноги и скрестив лодыжки. Разорванные плавки я заметила на коленях подруги, руки она зажала между ног. Танюшка продолжала стонать, но тише. Ее веки были прикрыты, на лице проступил пот, ручейком стекавший между грудей на живот.

Я осторожно прикоснулась к ее плечу. Танюшка открыла глаза и повернулась ко мне. Ее губы чуть посинели и подрагивали, рот хватал воздух. Она начала что-то бормотать, всхлипывая и постанывая… Язык подруги с трудом слушался ее и норовил вылезти наружу. Постепенно я начала понимать: Танюшка жалуется, что проиграла амазонке. Слова становились короткими, но связными фразами: «Милая, мне так больно… Так стыдно…Я умираю…Я потеряла всё… Солнышко, она так страшно дерется… Лучше, лучше меня! Кулаком меня в пуп, в печень, в дыхло! Я не могла ей так же…И потеряла плавки! Да, Наталья лишила меня плавок, раскрыла меня снизу как девочку! О, ты не видела мой позор — агешку, беспомощную перед амазонкой! Она победила меня ударом ножа в пах, любимая, прямым в пах! Пробила пузырь, насквозь! Милая, это так ужасно…

Наталья вдруг оказалась совсем рядом. Она сменила позу. Теперь лежала на боку, поджав ноги, которые постоянно двигались — то мелко дергались, то поочередно разгибались и сгибались, медленно и напряженно. Наталья тоже не закрывала рот, а язык вылез оттуда почти целиком. Но затем с ней случилось то же, что с Танюшкой. Она как-то совладала с собой и, глухо постанывая, начала… Начала спорить с моей подругой! Наталья считала, что проиграла не Танюшка, а она сама. «Девчонки, я умираю! Танюшка, Танюшка, как же ты сражаешься! Агешкас ножом победила амазонку, мнестыдно, стыдно! »

Амазонка даже плакала — и от боли, и от глубочайшей досады! Женщина не понимала, как Танюшка, уже без трусиков, парализованная болью, смогла одним ударом расстегнуть замок на пряжке пояса…И он сполз к ногам оцепеневшей Натальи! Я как бы уже не только слышала ее слова, но сразу представляла эту сцену… Амазонка стоит перед скорчившейся от боли Танюшкой и пытается рукой закрыть роковое место… И все равно получает туда нож! «Танюшка, я побеждена тобой! Самым страшным приемом для меня! Ты убила Наталью в низ живота! ».

Одновременно раненые прекратили жалобы и стали стонать все громче. Ноги Натальи стали дергаться хаотично и сильно, Танюшка просто расплакалась… Они обе стали просить меня прервать их мучения. «Добей меня, добей же! Ну добей, добей, добей! » — умоляла амазонка. Танюшка стенала в унисон: «Кончи, кончи меня! Милая, кончи, ну кончи! » Я слышала уже нечто слитное:

— Конбей…Конбей…Конбей…Дончи, дончи, дончи!

Это кричала утренние птицы на озере. Я протерла глаза, потрясла головой.

Про какой же сон рассказать Танюшке?