Майя Анатольевна Зинченко 22 страница

А на рассвете наступил час расплаты. Взяв по головне от костра, солдаты методично жгли все вокруг. Первым пришел черед храма. Оставшиеся монахи, которые не присутствовали при убийстве Повелителя, но подчинялись Предсказательнице, были подвергнуты жесточайшим пыткам и едва живые были заперты в здании, которое обложили хворостом и подожгли. Их затихающие крики, полные боли, были сладкой музыкой для многих воинов. Месть, месть, месть – вот зачем нужно жить, дышать и встречать новый день. Они должны были заплатить…

Солдаты словно обезумели. Командиры предпочли их не останавливать, опасаясь, что может начаться бунт и в этом случае они разделят участь мирных жителей. Местное население – мужчины, женщины, дети, все, кто не успел убежать, – было взято в плен и на рассвете по сигналу трубы зарезано. Повелитель Ужаса не ушел мир теней один – сам того не желая, он прихватил с собой несколько тысяч человек.

Солнце, вставшее из‑ за горизонта, давно не видело столь страшной картины. Трупы, кровь, поднимающийся кверху дым, в воздухе пахнет гарью. Как будто бы здесь была битва, да вот только местные жители – обычные люди, не имеющие отношения к кончине императора, не были противниками.

В этот же день около полудня в своей палатке тихо умер Матайяс. Его старое сердце не выдержало.

Дарий, застывший на широкой кровати, казался белее простыни, на которой он лежал. Он так и не пришел в сознание. Его дыхание было затруднено, грудь приподнималась едва‑ едва. Гном ни на что не реагировал. Это было похоже на глубокий сон, от которого нельзя пробудиться. Рихтер не находил себе места, пытаясь вывести друга из этого пугающего состояния. Он попробовал сделать это, воспользовавшись своими способностями, но поверхностное обследование показало, что тело Дария здорово, а к душе его, когда он находится в таком состоянии, прикасаться опасно. Рихтер чувствовал, что хрупкая связующая нить в любой момент могла оборваться, и тогда душа покинет тело.

В доме Виктора, куда некромант привез Дария, царила тревога. Каждый член семьи старался помочь, припоминая аналогичные случаи и их лечение, но все было бесполезно. Врач, которого привел Мартин, осмотрев Дария, развел руками и посоветовал набраться терпения.

– Ваш друг жив. А это самое главное, – сказал он. – Я не знаю, что послужило причиной его впадения в столь странное состояние, но не теряйте надежды. Это же молодой гном, в конце концов, а не сахарная барышня. Он выкарабкается.

– Я буду за него молиться, – сказал Мартин.

– Не помешает, – кивнул врач. – Главное – не пытайтесь пробудить его самостоятельно. Это может ему навредить.

В томительном ожидании прошло несколько дней. Некромант неотрывно дежурил у постели друга. Иногда Дарий как будто приходил себя. Он открывал глаза и начинал шептать, обращаясь к кому‑ то невидимому. Но глаза его смотрели на что‑ то не существующее для остальных. И язык, на котором разговаривал Главный Хранитель, никому не был известен.

В такие моменты по телу гнома пробегала мелкая дрожь, и он на несколько сантиметров взлетал над кроватью. Рихтер недоумевал, как такое возможно, ведь он прекрасно знал, что его друг не имеет магических способностей. Гномы в отличие от людей поглощают магию, они к ней маловосприимчивы. Чем же можно объяснить это проявление левитации? Рихтер проклинал себя за неосмотрительность, из‑ за которой снова пострадал Дарий. Что же гном увидел там, в храме? Что‑ то такое, настолько потрясшее его воображение, что он не смог больше мириться с действительностью.

Но что? Ведь он, Рихтер, ничего необычного не видел. Кругом загадки, тайны, они сгущаются над ними словно свинцовые тучи, полные не дождем и градом, а несчастьями. Если бы был хоть какой‑ то толк, он бы схватил Затворника за горло и вытряс из него всю правду. И наплевать на то, что монахи и стража примутся защищать Магнуса! Рихтер был уверен, что он бы прорвался. Днем раньше, днем позже, но его невозможно остановить. Некромант уже не раз испытывал прелесть бессмертия во время боя, пусть даже и неравного с точки зрения его врагов.

Минуты текли в томительном ожидании. Мартин предлагал некроманту сменить его на дежурстве, но Рихтер категорически отказался. Еще чего! Дарий его единственный друг, и он намерен не спускать с него глаз. Иногда – все‑ таки он слишком долго не спал – Рихтеру казалось, что в Дария вселились демоны и теперь за его душу идет ожесточенная борьба. Демоны… Они могли вселиться в Дария во время его беседы с Затворником или еще раньше, когда он коснулся проклятой книги. Так и есть! Именно с того момента с ним стали происходить странные вещи. Но это же бред! Как он мог подумать такое?

Рихтер уже не знал, где правда, а где фантазии его воспаленного сознания.

– Если бы книгу можно было уничтожить, то демоны оставили бы тебя в покое, – прошептал некромант. – Но ее нельзя уничтожить. И, наверное, это к лучшему. Вдруг книга является для демонов последним пристанищем и они, не найдя своего дома, никогда не покинут Дария?

Скрипнула дверь. Это Мартин принес Рихтеру ужин: кружку молока и кусок свежего белого хлеба.

– Держи! – негромко сказал монах, протягивая ему еду. – То, что ты не хочешь идти спать, еще не означает, что ты не должен есть.

– Спасибо. – Рихтер отщипнул кусочек хлеба и кинул его мыши со словами: – Раз ты тоже на дежурстве и не спускаешь с него глаз, значит, этот хлеб ты заслужил честно.

– Как Дарий? – Мартин осторожно присел на стул и с тревогой посмотрел на гнома в надежде увидеть хоть какие‑ то изменения в лучшую сторону.

– Как и вчера. Ничего не изменилось. Он снова бредил. Жаль, я не знаю языка, на котором он говорит, возможно, это бы многое прояснило.

– Боюсь, что этого языка не знает никто из ныне живущих, – сказал Мартин. – Я наводил справки… Запомнил несколько слов и повторил их одному знакомому лингвисту из Вечного храма, да воссияет в его душе Свет.

– Говори! – потребовал Рихтер.

– Скорее всего, это западный диалект мальского языка. Он вышел из употребления восемьсот лет назад. Как говорится – большая редкость.

– Откуда же Дарий может его знать? Он мне никогда не говорил, что изучает мертвые языки.

– В том‑ то все и дело. – Мартин покачал головой. – Признаю, ему могли попасться написанные на этом языке книги, но узнать, как правильно произносятся слова, Дарию было неоткуда.

– А с чего ты взял, что он их правильно произносит? – угрюмо спросил некромант.

– У меня предчувствие. Разве ты не видишь, что он говорит на нем свободно, так, словно это его родной язык?

– Это еще ничего не доказывает, – буркнул Рихтер. – По‑ моему, знание мальского языка объяснить легче, чем теперешнее состояние Дария.

– Вы все спорите… – раздался слабый голос.

Некромант метнулся к другу.

– Ты очнулся! – воскликнул он с ликованием. – Ты наконец‑ то очнулся! – Рихтер взял гнома за руку, чтобы выяснить, каково общее состояние его организма.

– Сколько меня не было? – спросил Дарий. Глаза у гнома была усталые, но ясные.

– Пять суток ты был… – Рихтер не смог подобрать нужного слова.

– Болен, – подсказал Мартин. Украдкой он осенил себя знамением. Кто знает, может, именно благодаря его Молитвам Дарий пришел в себя.

– Это не болезнь, – гном вздохнул и сел на кровати, – это то, ради чего я пошел в храм Четырех Сторон.

– Что ты имеешь в виду? – насторожился Рихтер.

Дарий не ответил. Он остановил свой взгляд на мыши, улыбнулся и приветственно помахал Матайясу.

– Здравствуй, старый приятель. Прости, что ни ты, ни я не узнали друг друга сразу.

– Дарий, с тобой все в порядке? – Рихтер тревожно вглядывался в лицо гнома, опасаясь, что тот немного повредился рассудком.

– Все замечательно, – заверил его Дарий. – Теперь многое встало на свои места, но не скажу, что мне от этого легче. Я всегда знал, что знание приносит с собой печаль, но слишком большое знание может обернуться настоящим горем. Рихтер, не волнуйся, я все тебе объясню.

– Ты помнишь, что произошло с тобой в храме? – тихо спросил некромант, замечая, что его друг как‑ то неуловимо изменился.

– Не напоминай мне об этом. – Дарий на миг прикрыл глаза рукой, скривившись от боли. – Я бы хотел забыть увиденное, но не могу. Совсем как ты, Рихтер. Нет, – он покачал головой, – наоборот. Хорошо, что ты напомнил мне об этом. Я должен рассказать вам правду о том, что случилось. – Он принял из рук Мартина кружку с молоком и залпом осушил ее до дна.

– Правду о чем?

– О просветлении разума и души. Сейчас мне кажется странным, что я мог быть настолько слеп. Ведь все лежало на поверхности, совсем рядом. Друзья, я вспомнил свое прошлое. Я видел его, видел, я был там… Предсказательница не умерла от болезни, нет… Ее убили по ее же собственному приказу за миг до того, как я вбежал в храм.

– Ты попал в прошлое? – недоуменно спросил Мартин. – На две тысячи лет назад? В храме есть временной портал?

Дарий покачал головой:

– Нет, не я. И не попадал. Я там родился. – Главный Хранитель взял со спинки стула свои штаны и принялся одеваться.

– Как это родился? – глухим голосом спросил Рихтер.

Дарий поднял на него глаза. Подобный взгляд некромант уже встречал в своей жизни. Так на него перед началом боя смотрел Смерть, в зрачках которого навечно застыла холодная усталая вечность.

– Обещай, что поверишь всему, что я тебе скажу, не посчитав это бредом спятившего гнома, – попросил его Дарий. – У меня сейчас нет ни сил, ни желания доказывать тебе свою правоту.

– Обещаю, – твердо ответил некромант.

– Повелитель Ужаса и я – это одно лицо. Хотя вернее было бы сказать – одна душа. Она странствует по свету, рождаясь каждый раз в другом месте, в другое время. В последней прошлой жизни я был именно Повелителем Ужаса. Забавно, правда? В храме я вспомнил все, чем занимался, все битвы, лица и имена моих солдат. Друзей, врагов, любовниц, придворных, слуг, льстецов, обожателей и многих других. И над всеми ними был я со своим даром внушать людям страх, смертельный ужас, настолько сильный, что у них останавливалось сердце. Я помню, что чувствовал, о чем думал… Раньше я не считал подобное возможным, но многое на свете невозможно только до тех пор, пока мы сами не становимся свидетелями этому.

– Но, Дарий, почему ты вдруг вспомнил все это? – ошеломленно спросил Мартин. – Или… ты уже не Дарий?

– Нет‑ нет, называй меня так же, как и раньше. – Гном усмехнулся. – Я не собираюсь расставаться со своей личностью и приносить ее в жертву прошлому. Я вспомнил все только потому, что пришло время. Для каждого события существует свой срок.

– Если ты был Повелителем Ужаса… – Рихтер сделал глубокий вдох, стараясь не поддаваться панике, – то это объясняет, почему тебя так поразила та картина…

– Точно! Ты верно подметил. То, что произошло сейчас, ерунда по сравнению с тем, что я чувствовал тогда… – Гном покачал головой. – Я три года был одержим мечтой о встрече с ней, – его глаза затуманились, – и когда я, наконец, получил возможность увидеть ее, – голос Дария дрогнул, – ее убили прямо на моих глазах. Закололи на алтаре.

– Кто посмел сделать такое?! – воскликнул Мартин.

– Ее же помощники. Нет, это не было убийством. Я знаю. Монахи действовали по ее приказу, потому что она не захотела со мной встречаться. Она знала, что одержимый, я буду преследовать ее везде, от меня невозможно было скрыться… – Он обхватил голову руками и горестно застонал. – Но почему?.. Почему?.. Ответ на этот вопрос витает рядом со мной, касается меня, но я никак не могу его поймать.

– Предсказательница умела читать будущее, – напомнил Рихтер. – Может быть, она не хотела тебя видеть поэтому? Кто знает, какие беды повлекла бы за собой ваша встреча.

– А как же я? – спросил Дарий. – Мои чувства не принимались в расчет? Я слишком сильно этого желал, чтобы это свершилось. Эх… – Он тяжело вздохнул.

Некромант дружески опустил руку на его плечо, пытаясь поддержать.

– Ты должен быть сильным. Это очень трудно, я верю, но ведь ты еще не знаешь всей правды.

– Это ведь даже не любовь, – сказал гном. – Это нечто большее, для определения которого в языке так мало слов, и все они не отражают и малой доли правды. Знаете, к чему это привело?

– Повелитель умер в тот же день, что и Предсказательница, – тихо сказал Рихтер.

– Да, – с горькой усмешкой подтвердил Дарий, – в тот же день и час. Она была рядом – такая прекрасная, теплая, словно просто спала… Она была рядом, но не со мной. Я поклялся, что буду искать ее даже в загробном мире, и приказал монахам заколоть меня так же, как они закололи ее. Я умер от того же ножа и чувствовал радость, умирая. Потому что знал, что разделяю ее судьбу хотя бы в смерти. Мое душевное горе было настолько велико, что я совсем не почувствовал боли. Это горе от потери до сих пор мучает меня. Его темный осадок… Что было после этого, я не помню. Видимо, все мои беды оттого, что я клятвопреступник: должно быть, я не нашел ее в мире теней. Но мы должны заплатить за каждую ошибку. Матайяс… – гном кивнул в сторону мыши, – был другом Повелителя Ужаса, хоть и не помнит этого. Вот почему между нами существует эта связь. В мире снов душам найти друг друга легче. Вы мне верите? – спросил он друзей.

– Дарий, твоя история достаточно фантастична, чтобы в нее поверить, – с жаром сказал Мартин. – Я всегда подозревал, что наш мир устроен намного сложнее, чем это хотят представить.

– Где я был все эти две тысячи лет между рождениями, я не помню. После смерти у меня какой‑ то провал в памяти, – озадаченно сказал Дарий.

– Ничего удивительного, – успокоил его некромант. – Это совершенно нормально.

– Мое следующее воспоминание – блестящий витраж в каком‑ то окне, – сказал гном. – Сквозь него проходят солнечные лучи, а на полу видны разноцветные солнечные зайчики. У меня в руке башмак, и я пытаюсь им поймать солнечный луч.

– Тебе, наверное, было очень мало лет, – с улыбкой предположил Мартин.

– Да, я едва научился ходить, – согласился Дарий. – Вся моя нынешняя жизнь теперь кажется такой жалкой по сравнению с тем, что я узнал… Она одно из звеньев в длинной цепи перерождений, которая берет свое начало у самого истока творения. Несмотря на то, что моя душа принимала различный облик, я всегда искал ее, свою Предсказательницу. Я уверен, что она тоже не раз рождалась, но за столько лет мы так ни разу и не встретились. Я искал ее, свою вторую душу, как ищет каждый в этом мире.

– Выходит, что мы тоже рождены не в первый раз? – с тревогой спросил некромант.

– Нет, и ты, и Мартин здесь впервые. А я – нет. Почему? Я был с самого начала… Затворник не сумасшедший. Его слепые глаза смотрят вглубь, он постигает суть происходящего. Я действительно вспомнил правду, как он и обещал. Это очень страшно – знать правду, даже если знаешь ее не всю.

– В таком случае все, что он говорил, должно исполниться? И ты сменишь Создателя? – Рихтер покачал головой. – Я даже не знаю, что и думать. Ты – Избранник?

– Не знаю, – признался Дарий. – Но я надеюсь, что в этом Затворник ошибается. Откуда ему это знать? Дела богов не касаются людей.

– Что‑ то я вас совсем не понимаю, – сказал Мартин. – О чем идет речь? Какой Избранник?

– Я тебе потом объясню, – отмахнулся Рихтер. – Когда будет свободное время. Дарий, кроме необыкновенных воспоминаний ты чувствуешь что‑ нибудь еще? – Он выразительно посмотрел на гнома. – Необычное?

– Я понял, к чему ты клонишь. Будь я Избранником, и способности у меня должны быть как минимум божественные. – Гном задумался. – Знать бы еще, как их определить. Руки, ноги, голова – все обычно, все как раньше. Я не могу усилием воли двигать предметы или перемещаться с места на место. Однако… Не знаю отчего, но теперь я стал видеть вещи и людей такими, какие они есть, а не какими кажутся. – В его глазах снова промелькнула тень вечности.

Рихтер помимо воли отвернулся.

– Что с тобой? – спросил его Дарий.

– Ты стал другим, – нехотя ответил некромант, отводя взгляд. – Ты выглядишь, как Дарий, говоришь, как Дарий, но ты не он… Кто ты, незнакомец?

– Я – Дарий. Тебе показалось. И мне нужно очень многое обдумать. Пожалуйста, оставьте меня ненадолго одного.

– Ты уверен, что с тобой все будет в порядке? Ты еще очень слаб.

– Я уверен.

– Я буду рядом, – сказал некромант, постаравшись, чтобы его голос звучал бодро, – на всякий случай.

Они осторожно прикрыли дверь спальни и оставили гнома одного. Краем уха Дарий уловил радостные крики, донесшиеся из глубины дома. Это домочадцы Виктора узнали о его возвращении. Действительно, как будто бы он долго путешествовал по чужим краям и теперь снова вернулся в родной дом – в собственное тело.

Дарий закрыл глаза. Все, что ему сейчас было нужно, – это сосредоточиться, собраться с мыслями. Сквозь закрытые веки он различал очертания окружающих его предметов. Да, нужно согласиться с Рихтером: он вернулся другим. И дело даже не в новоприобретенном знании, не в его памяти о прошлых жизнях. В нем проснулось до сих пор дремавшее нечто. Оно всегда было с ним, начиная с самого первого рождения. Он ясно видел линии судьбы, переплетенные между собой в сложную паутину причин и следствий. Линии соединяли его с друзьями. Светло‑ голубая тянулась от Мартина, а черная от Рихтера. Теперь Дарий мог постигнуть, насколько сложно устроен мир. Он более хрупок, чем тончайшее стекло или стебель цветка. Человеку никогда не разгадать законов его устройства, и только это хранит Вселенную от разрушения. Магия, религия, наука, все, чем так гордятся люди, – всего лишь малая толика многочисленных бледных теней, отбрасываемых мирозданием. Кажется, что мощь, мира настолько велика и несокрушима, что нет ничего, способного ее поколебать. Но мир можно разрушить, и Дарий чувствовал, что у него хватит силы это сделать. Пока еще он не знал как, но это было лишь делом времени. Это знание пугало его сильнее всего. Получалось, что он перестал себе принадлежать.

«Если ступаешь на путь, который приведет тебя Богу, – не сворачивай с него. На нас лежит тяжесть прожитых Жизней, и выбор заставляет страдать наши Сердца. Ведь в каждом из них других так много…» Теперь гном понимал, что это значит. Или думал, что понимал Действительно, у каждой прожитой жизни своя тяжесть своя ноша, от которой не избавляет даже смерть. Предсказательница была самой тяжкой его ношей. Но что значит путь, ведущий к богу? К какому? Какой путь? Дарий представил, как он идет по залитой солнцем равнине. Под его ногами тоненькая извилистая тропка, которая заканчивается у подножия огромного трона, на котором сидит… Бог? Сам Создатель – или мелкие божки, выходцы из человеческого племени? Сколько нерешенных вопросов, и чем больше ты узнаешь, тем только увеличиваешь их количество.

Дарий вздохнул. Если он из раза в раз перерождается, то почему он так и не стал богом? Чего ему не хватает? Гном, осознав всю абсурдность своей мысли, не выдержал и тихонько рассмеялся. Если так и дальше пойдет, скоро он всерьез станет опасаться за свой рассудок. Действительно, что может быть проще – стать богом? Он так спокойно рассуждает об этом, словно речь идет о чем‑ то будничном: о приготовлении завтрака или о покупке новой книги. О, он снова вспомнил о них. Книги всегда были его радостью.

Дарий в глубине души признался самому себе, что все отдал бы за то, чтобы забыть, кто он есть, и никогда не уезжать из родного города.

– Так бы и жил себе спокойно, – пробормотал Главный Хранитель. – Работал бы, читал, имел уважение и почет. Нет, потянуло на приключения… Сам во всем виноват.

Гном ворчал, понимая, что это неправда: его прошлое, в конце концов, все равно дало бы о себе знать.

Неожиданно он почувствовал чье‑ то присутствие. Он был не один в комнате. Дарий приподнялся и настороженно осмотрелся. Но никого не увидел.

– Кто здесь? – прошептал гном. Он кожей ощутил, как мимо него прошла чья‑ то тень.

– Твое время истекло, – раздался голос.

– Кто это говорит? – Дарий встал и сделал несколько осторожных шагов в сторону двери.

– Я говорю. – Голос, несомненно, принадлежал мужчине. – Не пытайся убежать. От нас не скрыться.

Тень обрела очертания высокого мускулистого воина, одетого в кожаные доспехи со множеством заклепок. На его предплечье был вытатуирован черный дракон. За воином материализовалась миловидная, очень приятная на вид женщина. Ее длинные пепельного цвета волосы отливали серебром. Дарий почувствовал исходящую от этих двоих угрозу. Для него они были очень опасны. Мужчина заметил волнение гнома и хищно усмехнулся:

– Страшно? Как же, как же… Думаешь, разок‑ другой покомандовал войском и…

– Перестань, – оборвала его женщина. – Мы не за этим сюда пришли. Потом скажешь ему все, что думаешь. В более подходящем месте. Бери его.

– С удовольствием. – Воин раздвинул в стороны руки ладонями кверху. От рук шло золотистое свечение.

– Рихтер! – выкрикнул, превозмогая боль, Дарий, когда почувствовал, что его лишили возможности пошевелиться. Ноги гнома словно приросли к полу.

– Ты нами обездвижен, – сказала женщина. – Поэтому для твоей же пользы не пытайся освободиться.

Некромант услышал крик друга и сразу прибежал.

– Что здесь происходит?!

Рихтер кинулся к Дарию, но воин и его лишил возможности двигаться.

– Надо же! – злобно рассмеялся он. – Дружба между тобой и черным магом. Как трогательно.

– Ты невыносим. – Женщина скривилась. – Тебе бы только злословить. – Она подошла к Дарию и положила руку ему на лоб. – Он уже готов, – сообщила она воину. – Уходим.

Дарий на мгновение ослеп, а потом увидел себя словно со стороны: маленькая фигурка, застывшая в причудливой позе рядом с такими же фигурками. Незнакомцы исчезли из комнаты практически одновременно, не забыв прихватить с собой гнома. Последнее, что Дарий услышал, был крик Рихтера, звавшего его по имени. А потом все пропало.

Боги с удовлетворением смотрели на дело своих рук. Беспомощный Избранник, застывший, словно каменное изваяние, радовал их взоры.

– Скоро все закончится, – сказал воин.

– Да, все получилось именно так, как мы рассчитывали, – кивнул старик в синем плаще. – Скоро Калем приведет вторую.

– Если Калем один пошел за ней, то где Трудос? – спросил юноша.

– Он отказался прийти, – ответил старик. – Сказал, что не желает в этом участвовать.

– Я так и думал. Он всегда был против нашего плана.

– Отступник! – сплюнул мужчина с татуировкой. – Сопливое ничтожество.

– Где я? – с трудом ворочая языком, спросил Дарий и немного повернул голову.

– Он сопротивляется! – встревоженно воскликнул юноша и на всякий случай отошел подальше.

– Да, он уже набрал много силы, – согласился старик и иссохшим узловатым пальцем почесал подбородок. – Большая удача, что мы успели все сделать до того, как он развился окончательно.

Дарий напрягся, пытаясь сбросить охватившее его оцепенение, но его усилий хватило только на то, чтобы слабо шевельнуться.

– Стой спокойно, – предупредил его старик. – Ты в обычном земном теле, а значит, не понаслышке знаешь, что такое боль. И хоть мы не любим к этому прибегать…

– Я вас не боюсь, – сказал Дарий, тщательно выговаривая каждое слово. – Но я не знаю, кто вы и что вам от меня нужно.

– Надо же. – Женщина покачала головой. – Почему, когда смертные встречают богов, о которых они столько говорят, они не узнают их?

– Зачем ты ему сказала?! – вскричал юноша. – Теперь он знает!

– Какая разница, – отмахнулась она, – все равно ему осталось существовать считаные мгновения.

– Вы все боги? – Дарий не удивился, словно он давным‑ давно знал ответ. – Нет, вы просто бывшие люди. Вы ничего не можете мне сделать. – Он почувствовал, как в нем закипает бешенство.

– Можем, – почти ласково сказал старик и добавил: – И сделаем. Для общего блага, пока ты в своей слепой ярости не разрушил все то, чем так гордится наш Создатель. Нами движет только инстинкт самосохранения – ничего личного.

– Я не буду ничего разрушать, – заявил Дарий, пытаясь осмотреться. Тело пылало, словно в огне, но он сумел сделать два шага в сторону и не упасть.

Что‑ то подсказывало ему, что они стоят в комнате, Расположенной на самом верху каменной башни. На узеньких окнах он различил решетки. Где же он – в тюрьме? Из комнаты не было видно ни одного выхода, ни одной двери. Это рождало новые вопросы, включая вопрос о том, как он здесь оказался.

– Нет, ты будешь разрушать, – со страхом сказал юноша. – Если бы ты мог, ты бы уже сейчас сделал это. Если тебя не остановить, ты выпьешь всю нашу силу, каплю за каплей, и мир разлетится на куски.

– Что вы хотите со мной сделать? – спросил Дарий, не спуская с богов глаз.

Теперь они выглядели менее самоуверенными, чем вначале. Богини и юноша начали откровенно нервничать. Невозмутимыми оставались только старик и воин. Последний не переставал нагло усмехаться, с презрением посматривая в сторону Дария.

– Ты мне завидуешь, – неожиданно сказал ему гном. – Завидуешь, потому что мне все принадлежит уже по праву рождения. Я – Первый. А тебе пришлось заслужить свой статус. Ты же бог войны, верно? Им было стать легче всего? Реки крови, бесконечные убийства… Ты стал богом войны, оттого что убил больше, чем другие люди?

– Заткнись, – процедил воин сквозь зубы. – То, что ты Первый, не играет никакой роли. Ты неудачная проба, черновик – в тебе нет ничего особенного. Пустышка, возомнившая о себе невесть что!

– Если так, то почему вы все всполошились? Оставьте меня в покое. – Дарий вдохнул полной грудью. Захват богов постепенно ослабевал.

– Где же Калем? – проворчал старик. – Сколько можно ждать?

– Я могу поискать его, – вызвался юноша.

– Не надо, – сказала высокая богиня с венком на голове. – Я уже чувствую его приближение.

– Надеюсь, он не один? – спросил старик.

Женщина только пожала плечами. Потянулись томительные минуты ожидания.

Мозг Дария напряженно работал, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации. Но, даже покопавшись в воспоминаниях, принадлежащих прошлым жизням, он не смог найти ничего подходящего. Его еще никогда не похищали боги. Оставалось только копить силы и надеяться на лучшее. Что богам от него нужно? Наверняка это связано с его памятью. До того как он вспомнил себя, никто не проявлял к нему интереса. Или все началось еще раньше, а он просто не знал об этом? Верить ли их словам, что они хотят спасти мир от разрушения? Но как спасти? Неужели это возможно только в случае уничтожения его самого?

– Меня нельзя убить, – напомнил им Дарий. – Я вернусь в новом теле.

– Надо было изолировать его еще до того, как он пошел в храм, – посетовала богиня, принимавшая участие в похищении гнома. – Теперь он слишком уверен в себе.

– Не реагируйте на его слова, только и всего, – посоветовал старик. – Нам, богам, пристало сохранять хладнокровие.

Дарий заметил, как воздух в комнате стал постепенно наполняться зеленоватым свечением. С каждым мгновением оно становилось все более насыщенным. Боги отошли в сторонку, оставив центр комнаты свободным. На этом месте материализовался пожилой мужчина в сером рубище. Он держал за руку белокурую девочку лет пяти. Глаза девочки были закрыты повязкой.

– Калем, ты пришел вовремя. Он уже начал сопротивляться не только нам, но и силе башни.

Дарий напряженно всматривался в лицо девочки. Оно показалось ему знакомым.

– Ната? – неуверенно спросил он. – Ната?! – Дарий обернулся к богам. – Зачем вы привели сюда этого ребенка?! Отпустите ее, она же вам ничем не угрожает!

– Ты знаешь ее имя? – Брови Калема удивленно изогнулись, и он хмуро посмотрел на остальных. – Это вы ему сказали?

– Нет.

– Тогда почему… Неужели ты встречался с ней? – вкрадчиво спросил Калем.

Дарий почувствовал, что от его ответа на этот вопрос зависит очень многое, и ему расхотелось говорить.

– Пустое! Зачем спрашивать его, когда все можно выяснить здесь и сейчас. Снимайте с нее повязку, – сказал бог войны. – Или, если вы все такие нерешительные, давайте я это сделаю. – Он сорвал повязку с глаз девочки.

– Ната, открой глаза, – попросила одна из богинь.

– А зачем, я и так вас вижу! – Девочка рассмеялась и еще крепче зажмурилась. – Я вижу ваши тени.

– Что?! – Старик сжал кулаки и переглянулся с другими богами. Он был очень испуган.

– Не верьте ей, она все это выдумала. – Калем поставил девочку напротив Дария и злорадно посмотрел на гнома. – Прощай, Избранник. Вселенная будет нам благодарна.

Бог прикоснулся ко лбу девочки, Ната открыла глаза и посмотрела на Дария. Гном обомлел. Ее взгляд приковал его к полу вернее, чем боги. Тогда, в деревне, он так и не увидел ее глаз. Когда они приехали, девочка уже спала, а потом за ее жизнь боролся Рихтер… Он не видел ее глаз…

– Предсказательница, – прошептал Дарий, не в силах ни пошевелиться, ни вздохнуть, ни отвести взгляд.

Да он и не хотел его отводить. Эти глаза были копией его собственных, словно он смотрелся в зеркало или в воду. Круг замкнулся, дорога подошла к своему концу, и его время навсегда остановилось.

Этого нельзя постичь разумом, нельзя загнать в рамки привычной человеческой логики. Душе чужды рассуждения, она верит лишь тому, что говорит ей седьмое чувство – единственный советчик в делах такого рода. Для Дария больше ничто не имело значения, ничто не существовало. Он, наконец, нашел то, что искал два тысячелетия. Нашел то, что ищет каждый человек и никак не может найти. Стать целым, стать единым, стать совершенством – все это возможно, это не обман.

⇐ Предыдущая 15 16 17 18 19 20 212223 24 Следующая ⇒