Книга третья 5 страница

– Бог с ним, с Вудгейт‑ Пиллом, – сказал доктор, – там случилось много неприятного. Скажите лучше, отчего вы не сообщили мне, возвращая мои бумаги, что мать Бозанко была Хоэль?

– Я сделал это в сноске! – воскликнул изумленный мистер Трежантиль. – Но какое отношение это имеет к нынешней ситуации? Что тут общего?

– Ничего, – ответил доктор, – или, скорее, всё. Мы имеем дело с тем, что выходит за пределы нашего понимания, друг мой, и по этой причине не можем пренебрегать совпадениями. Вы хотите сказать, что собака – тоже случайность?

– Собака? Какая собака?

– Собака, которую юный Джонни отдал Амиоту, а Амиот – миссис Льюворн и которая носит имя – да сжалятся над нами небеса! – Пти‑ Крю!

Мистер Трежантиль уставился на доктора, ничего не понимая.

– Я ничего не знаю ни о какой собаке.

– Ну конечно же не знаете. – Доктор Карфэкс торопливо доел сандвич и с раздраженным видом повернулся к дверям. – Да и я не знал до сегодняшнего дня. А если бы и знал, что я мог сделать? В любом случае, этот песик не играл никакой роли в изначальной истории – разве что несколько лет забавлял свою госпожу. В данном случае – всего несколько недель. Мы видим прошлое, глядя в телескоп не с того конца, вот в чем беда. Миссис Полвил?!

Сестра Моны влетела из кухни.

– Да, доктор. Чем могу служить, доктор?

– Не выпускайте юного Джонни из дома до нашего возвращения и не спускайте с него глаз. В такую погоду ему нечего делать на улице. Пока что до свидания. Мы с мистером Трежантилем должны отлучиться по делу.

Доктор и пациент уселись в четырехместную карету, а мистер Дингль, который, проведя ночь в Сент‑ Колумбе, отнюдь не изменил своего мнения об этой безумной экспедиции, улестил Капитана, чтобы тот храбро шагнул в грязь, по которой предстояло ехать.

– Должен вам сказать, Карфэкс, – снова начал мистер Трежантиль, – что вы говорите со мной загадками.

– Я это знаю, – отрезал доктор, – но вы должны это принять. Скажите, ведь существует две разные версии смерти Тристана, не так ли?

– Да, да, я так думаю, но я никак не могу понять…

– Тогда и не пытайтесь. Одна версия, поздняя, заключается в том, что он женился на дочери короля Хоэля в Бретани, был ранен в какой‑ то схватке и, умирая, послал за королевой, чтобы она пришла к нему, – что она и сделала, правда, прибыв слишком поздно. Как бы то ни было, смерть Тристана была ускорена ложью его жены, которая из ревности, бедняжка, заявила, что на судне, на котором плыла королева, паруса черные, а не белые – знак, что королева на борту… Черт бы побрал этот туман! – Доктор Карфэкс протер своим носовым платком окно кареты.

– Да, это так, – согласился сбитый с толку пациент, – но, разумеется, мое открытие доказывает, что это событие имело место в Корнуолле, а вовсе не в Бретани. А Готфрид Страсбургский…

– Бог с ним, с Готфридом Страсбургским, – нетерпеливо перебил его доктор. – Согласно второй версии, менее популярной, служанка Бранжьена выдает свою госпожу королю Марку, который, столкнувшись с Тристаном, певшим для королевы, ранит его отравленным копьем и запирает Изольду в ее покоях, чтобы не дать ей последовать за возлюбленным. Тристан бежит к своему другу Динасу и умирает у него в замке. Королева, так же как в первой версии, прибывает слишком поздно и не успевает с ним проститься. В обоих случаях Тристан умирает от отравленного копья. Вопрос заключается в том… – Он умолк, потому что карета остановилась у изгороди и кучер слез с козел.

– Что случилось теперь? – спросил доктор, высовываясь из окна.

– Капитан захромал, сэр, – сообщил Дингль нарочито скорбным тоном. – Этого и следовало ожидать, учитывая состояние дороги возле фермы. А кузницы поблизости нет, и мне придется самому вытаскивать камешек – уж как умею.

Мистер Трежантиль исподтишка выуживал из кармана недоеденный сандвич.

– Крайне неприятно! – сказал он. – Но на сей раз это не моя вина. Итак, что вы говорили, доктор?

Доктор Карфэкс, который уже вылез из кареты и вынул из кармана свой складной нож, с разъяренным видом повернулся к своему пациенту.

– Я не говорил ничего такого, – ответил он резким тоном, – что сегодня могло бы иметь для нас с вами хоть малейший смысл. К счастью, сейчас не так уж часто можно увидеть копья – отравленные или нет, – но если мы окажемся вовлеченными в трагедию, случившуюся тринадцать веков назад, то кто будет играть роль Динаса – вы или я?

И он пошел помогать кучеру, а его пациент остался, совершенно сбитый с толку.

– У меня нет никакого желания, – пробурчал себе под нос мистер Трежантиль, – играть роль Динаса или кого бы то ни было. Порой я сомневаюсь, все ли у Карфэкса в порядке с головой.

Хотя Капитан был так любезен, что стоял спокойно, оказалось, что камень извлечь довольно трудно. Когда его вынули и снова отправились в путь, время, столь драгоценное, было уже упущено. Еще несколько минут ушло на то, чтобы посовещаться, какой дорогой лучше ехать после того, как они доберутся до вершины холма. Когда карета наконец‑ то свернула с окольной тропинки на большую дорогу и до «Индийской королевы» оставалось не больше четверти мили, эскулап с пациентом были уже не в лучших отношениях. И тут они увидели Мэри Бозанко, которая бежала к ним, размахивая руками и что‑ то крича.

Через считанные секунды доктор Карфэкс, наскоро успокоив девочку и строго‑ настрого наказав ей не покидать место в карете рядом с мистером Трежантилем, громко постучал палкой в дверь гостиницы и ворвался внутрь.

Перед его взором предстала картина полной неразберихи: разбитая лампа, перевернутый стол, стаканы и бутылки, разбросанные по полу, и компания развеселых мужчин, лежавших, сидевших или оседлавших стойку бара, которые совершенно обессилели от выпивки и смеха и потому были не в состоянии навести здесь порядок. При виде доктора все вдруг притихли, и один из гуляк, размахивавший над головой погнутым рожком, приблизился к нему.

– А вы кто такой, мистер Хэллоуин? – спросил он. – Еще один явился окунуть руки в грязную воду? Коли так, поднимитесь наверх и присоединитесь к той парочке – добро пожаловать!

Эту шутку приветствовали взрывами радостного смеха, но вновь прибывший, не обращая никакого внимания на пьяное веселье собравшихся, вышел на середину комнаты, пнул не подававшего признаков жизни Тима Уди, который лежал на полу, и громко объявил:

– Моя фамилия Карфэкс, я доктор из Троя. Отсюда только что выбежал насмерть перепуганный ребенок, ища защиты. Какого черта вы тут беситесь, как дикие звери?

Его обвинение было встречено молчанием – слышался только приглушенный шепот. Затем субъект с рожком, окинув взглядом комнату, сказал:

– Здесь нет никакого ребенка, да никогда и не было. Мы только немножко повеселились. Я хозяин этой гостиницы. Я умею соблюдать общественный порядок.

– Не сомневаюсь в этом, – ответил доктор. – Вы только послушайте!

И действительно, в комнате наверху творилось что‑ то невообразимое: оттуда доносились топот и вопли, треск мебели и звон разбитого стекла.

– Черт возьми, снова начали! – воскликнул хозяин гостиницы. – Мы совершенно ни при чем, доктор! Тут сцепились двое ребят, это они выясняют отношения наверху, вот в чем дело. Пойдемте‑ ка, надо бы их разнять, пока не пролилась кровь. Льюворн – настоящий дьявол, если его разозлить.

– Льюворн?! – переспросил доктор и буквально взлетел вверх по лестнице. За ним по пятам следовали хозяин «Индийской королевы» и несколько собутыльников. Когда они добрались до верхней площадки лестницы, из спальни, в которой была выломана дверь, шатаясь, появился Марк Льюворн.

– Сюда! – взревел он. – Сюда! Он выпрыгнул в окно. Надеюсь, что он сломал себе шею.

Доктор Карфэкс шагнул в комнату. Там было два окна: одно выходило на дорогу, второе – во двор, где находилась конюшня. Второе окно было разбито, и, выглянув наружу, он увидел Амиота, несущегося по направлению к конюшне.

– Остановите его кто‑ нибудь! – крикнул доктор. – Схватите его и держите, но будьте осторожны: он за себя не отвечает.

На лестнице снова послышался грохот: три‑ четыре человека скатились вниз, в бар, чтобы через кухню выбежать во двор. Но неразбериха внизу их задержала, и к тому времени, как они выбрались из дома и, спотыкаясь, направились к конюшне, Амиот, верхом на одной из лошадей Льюворна, уже выезжал во двор. Преследователи бросились врассыпную, давая ему дорогу.

– Hola! [43] – крикнул Амиот. – En avant! [44]

Он промчался по дороге мимо кареты и скрылся из виду. Лошадь неслась галопом как одержимая. Подвыпившие гости и хозяин «Индийской королевы», застыв от изумления, смотрели вслед всаднику.

– Le saut Tristan, [45] – прошептал доктор Карфэкс. – Однако, как и другие кусочки головоломки, этот встает на свое место слишком поздно.

Он вернулся в комнату и взглянул на спящую фигуру на кровати. Это была Линнет. Муж стоял возле нее на коленях.

– Она может спать при таком шуме? – спросил доктор и, нагнувшись, пощупал у нее пульс, затем приподнял веки. – Ее чем‑ то усыпили, но чем? Вы можете ответить?

Марк Льюворн медленно поднялся на ноги. Теперь он уже достаточно протрезвел и был бледен от страха.

– Это всего лишь снотворное, чтобы она успокоилась, – ответил он. – Дебора, служанка, дала мне это – на всякий случай.

– Какого рода снотворное?

Хозяин «Розы и якоря» извлек из кармана маленький пузырек.

– Там ничего не осталось, – сказал он. – Дебора велела дать ей всё. Оно подействовало гораздо быстрее, чем я думал.

Он передал пузырек доктору, тот вынул пробку и понюхал.

– Яблочный сок, – объявил он, – или что‑ то похожее. – Сунув палец в пузырек, он попробовал на язык, и этот вкус сразу же напомнил ему тот вечер год назад, когда ему и Ледрю поднесла прощальный кубок сама Линнет. Но в этом пузырьке содержалась какая‑ то более терпкая жидкость.

– Вы знаете, где служанка взяла это? – спросил он. – У вас в винном погребе есть подобный напиток?

Хозяин гостиницы покачал головой.

– Насколько мне известно, нет. С ней все будет хорошо, правда ведь?

Доктор Карфэкс, охваченный дурным предчувствием, посмотрел на спящую Линнет.

– Не знаю, – медленно произнес он. – Этот напиток был сильнодействующим средством, и, не зная его крепости… – Он перевел взгляд на хозяина гостиницы. – Вы помните, как год тому назад прихватило сердце у нотариуса Ледрю, под вашим кровом?

– Боже мой, но вы же не думаете…

– Говорю вам, я не знаю. Но я сильно встревожен.

Он заметил какой‑ то браслет на левом запястье Линнет и, дотронувшись до него, понял, что это тот самый наручень, который она нашла, когда они вдвоем укрывались от грозы во рву Замка Дор.

– Она всегда это носит? – спросил доктор.

Марк Льюворн внимательно посмотрел на наручень.

– Я никогда не видел это прежде, – ответил он. – У нее этого не было, когда я принес ее сюда. А все тот проклятый мошенник, который вломился в дверь, – он и надел. Черт возьми, я еще с ним разберусь.

Доктор Карфэкс положил руку на плечо Льюворна.

– Оставьте его, – спокойно произнес он. – Я за всё отвечаю. Он недалеко ускакал: каких‑ нибудь несколько миль по дороге, если не ошибаюсь. Идите сюда, помогите мне завернуть ее в одеяла, и мы снесем ее вниз. Мы должны отвезти ее в больницу, а до Бодмина не меньше тринадцати миль.

Высунувшись в окно, доктор окликнул кучера, который стоял возле четырехместной кареты.

– Вам предстоит долгая поездка, Дингль, с больной женщиной в качестве пассажирки. Пожалуйста, попросите мистера Трежантиля и мисс Мэри выйти и уступить место мистеру и миссис Льюворн.

Он снова повернулся к Льюворну.

– С вашего позволения, – сказал он, – я впрягу оставшуюся лошадь в ваше ландо и поеду в нем сам. Это будет нелегко, но ничего не попишешь. На моем попечении еще два пациента, и я должен доставить их туда, где они живут. Если ваша жена проснется по пути в Бодмин, – он сделал паузу и взглянул на наручень, охватывающий запястье Линнет, – весьма возможно, что она вас не узнает и будет звать молодого Тристана, называя его, таким образом, по фамилии. Если так случится, отнеситесь к ней с терпением, если можете, и не задавайте вопросов.

Марк Льюворн, лицо которого сморщилось от горя, вцепился в рукав доктора.

– Не оставляйте меня с ней одного, доктор, – умолял он. – Давайте поедем вместе – ну хотя бы часть пути. Вы же, конечно, не поедете сегодня вечером в Трой?

– Нет, – ответил доктор, и голос у него был как‑ то странно спокоен. – Мой следующий визит – всего за две мили отсюда, и, быть может, как вы и предлагаете, нам лучше ехать вместе.

Минут через десять два экипажа отъехали от «Индийской королевы», в которой теперь царило безмолвие. Карета следовала за ландо; затем, вместо того чтобы продолжить путь по дороге на Бодмин, доктор Карфэкс, ехавший впереди, вдруг свернул налево, на тропинку, которая вела к Замку ан‑ Динас.

ГЛАВА 30 «…Тогда умру я от любви к тебе»

Ведь если так и не придешь ко мне,

Тогда умру я от любви к тебе.

Доктор Карфэкс инстинктивно выбрал кратчайший маршрут. Если он рассудил верно, то эта узкая тропинка проходит мимо старого оловянного рудника, который он заметил еще утром, а дальше она доведет их до подножия Замка ан‑ Динас. Этот путь, должно быть, выбрал и Амиот, ускакавший как сумасшедший десять минут назад. Сейчас вряд ли имело значение, какой демон прошлого завладел парнем. Он был не призрачной фигурой, порожденной этим туманом на вересковых пустошах, а живым юношей из плоти и крови, с которым после пьяной драки могло произойти несчастье. По крайней мере, почва была твердая, так что лошади и экипажу легче было передвигаться; и дождь прекратился, только туман еще не рассеялся.

Доктор Карфэкс, сидевший на козлах, оглянулся – карета следовала за ним на расстоянии примерно в двадцать ярдов. Должно быть, Льюворн отдал приказ кучеру, предпочтя этот рискованный крюк поездке в Бодмин наедине с женой, которую опоил зельем. Одна‑ две мили в сторону могли стать вопросом жизни и смерти, но у Карфэкса не хватило мужества, чтобы остановиться и сказать об этом мужу Линнет и приказать ему вернуться на дорогу, ведущую в Бодмин. Разум и рассудительность не играли почти никакой роли в событиях этого дня, и вполне могло случиться так, что Линнет пробудилась бы от своего глубокого сна, а когда к ней вернулось сознание, начала бы бороться за свободу, таким образом выдав себя с головой. Где‑ то впереди, под покровом тумана, скакал верхом ее возлюбленный. Быть может, как только Амиота найдут и задержат, его удастся отправить обратно в Тресаддерн, поручив заботам Трежантиля и юной Мэри, а сам Карфэкс сопровождал бы Льюворна с женой все тринадцать миль до Бодмина.

Предприятие рискованное, но другого выхода из ситуации доктор не видел. Единственным врагом было время: не сгущающиеся сумерки, которые скоро окутают их, не летящие часы – но причудливое, призрачное время, которое явилось к ним из погребенного прошлого и удерживает их в плену.

Ландо уже почти покрыло вторую милю и тропинка пошла в гору, к Замку ан‑ Динас, когда Мерлин, оставшаяся лошадь хозяина, тащившая экипаж, насторожилась и, остановившись, заржала. В ответ раздалось ржание из тумана впереди, и, когда доктор Карфэкс отвел ландо в сторону, высоко подняв хлыст, чтобы предупредить Дингля на козлах кареты, к ним по дороге устремился Мэрман, сосед Мерлина по стойлу. При виде своего друга он снова заржал и резко остановился. Лошадь была без всадника, ее била дрожь. В считанные секунды доктор спустился с козел и вдвоем с кучером впряг испуганное животное в ландо, рядом с его приятелем.

– Он сбросил всадника, – заметил Дингль, – и тут уж не его вина.

– Или его отпустили, – возразил доктор, – поскольку всадник добрался до конца своего пути.

Он обозрел местность по обе стороны от себя, насколько позволял туман. Возвращаясь в мыслях к утренней прогулке, он вспомнил, что тропинка, на которой они сейчас находятся, пересекается с дорогой, проходящей под Замком ан‑ Динас, примерно в ста ярдах от оловянного рудника. Он заметил тогда дымовую трубу и сараи, построенные на склоне слева от дороги, и сейчас, всматриваясь вперед, различил ту же самую трубу, стоявшую как гигантский часовой, только теперь она была видна с противоположной стороны. Когда доктор сидел в гостиной Тресаддерн‑ Фарм, поджидая возвращения экскурсантов из Сент‑ Колумба, он взглянул на карту Трежантиля, лежавшую на столе, и прочитал название оловянного рудника: Ройялтон. Конечно, это была современная английская форма, соответствующая Tre‑ Kyning, или «город правителя», а современный манор Трекеннинг находится примерно в двух милях западнее этого рудника. Однако в корнуэльском языке тоже имеется слово «ryal», и вполне могло случиться, что оловянный рудник на том месте, где несколько веков назад под крепостью на холме стоял дом правителя, носит древнее имя, напоминающее о былом величии – Ройялтон. Таким образом, если его догадка верна и дом правителя стоял когда‑ то ниже укрепленного замка, то разве не станет друг и брат по оружию этого самого правителя, Динаса, скрываясь после поединка, разыскивать своего друга в его доме, а не в крепости?

Вычеркните столетия, примите тот факт или фантазию, что время – во всяком случае, для Амиота и Линнет – это тогда, а не сейчас, и можно предположить, что Амиот спешится и отпустит лошадь не на холме, возле замка, а здесь, в пятидесяти ярдах от рудника Ройялтон.

Мэри, послушная приказу доктора, не высовывала нос из ландо, но теперь, когда он взглянул на нее и мистера Трежантиля, соединяя Мэрмана дышлом с его товарищем, она поняла по серьезному выражению его лица, что он так же, как она, боится, как бы с Амиотом не случилась беда.

– Мэри, – сказал доктор озабоченным тоном, – когда вы устроили вчера пикник в замке, увидел ли Амиот этот рудник, вон там?

Мэри высунулась из ландо, теперь и она тоже различила в тумане очертания дымовой трубы.

– Я так не думаю, – ответила она. – Если и увидел, то ничего мне об этом не сказал. Он говорил только о давно минувших днях.

– О которых он, вполне естественно, почти ничего не знал, – вклинился мистер Трежантиль. – Однако у этого парня есть способность ориентироваться на местности, в этом ему не откажешь. Разумеется, я заметил рудник, но не обсуждал этого. Горное дело не было целью нашей экспедиции.

– Да, конечно, – сказал доктор. – Целью вашей экспедиции было воссоздание прошлого, и в свете последних событий можно сказать, что она успешно достигнута. Человек, живший тринадцать веков назад, видит то, что здесь было тогда, а не то, что есть сегодня. Весьма вероятно, что Амиот увидел Ройялтон, но вовсе не рудник Ройялтон.

Он отошел от ландо и направился к карете. Линнет по‑ прежнему лежала в той же позе, в какой он видел ее в последний раз: она спала, завернутая в одеяла, голова ее покоилась на коленях мужа. Марк Льюворн, с искаженным лицом, белый как мел, прижимал ее к себе.

– Она ни разу не шевельнулась, доктор, – сказал он. – Ей хуже?

Доктор Карфэкс пощупал пульс своей пациентки и, опустившись в карете на колени, приложил ухо к ее сердцу.

– Никаких изменений, – сообщил он. – Согревайте ее, как вы делаете это сейчас, и, надеюсь, в скором времени мы будем следовать в Бодмин втроем.

– Полагаю, вы не намерены терять время, разыскивая того негодяя? – спросил хозяин гостиницы. – Пусть он сломает себе шею, пусть делает все что угодно – я не затаю на него злобу, если мы сможем доставить Линнет в больницу.

– Наберитесь терпения, – ответил доктор. – Если в течение пяти минут я не увижу никаких его следов, мы двинемся в путь, предоставив заниматься его поисками Трежантилю и кучеру.

Оставив два экипажа и лошадей под присмотром Дингля, доктор Карфэкс медленно двинулся по тропинке, ища следы копыт. И он нашел их, как и предполагал: они уводили от дороги к проходу в живой изгороди и дальше, к перерытой площадке за шахтой. Перед ним вырисовывалась дымовая труба, черная, угрожающая, и низкие крыши сараев, крытых шифером.

Не слышно было ни звука. Даже если на руднике и велись еще какие‑ то работы, то с утра все отсюда уже ушли. В этот субботний вечер, в канун Дня всех святых, здесь не осталось даже сторожа. Быть может, люди, работавшие на этом руднике, были среди тех, кто сегодня выпивал в «Индийской королеве». Здесь всадник спрыгнул с лошади и проник на территорию шахты, пробираясь через груды земли и мусора. Что он искал и что – страшно подумать! – нашел?

Когда‑ то по этой земле расхаживал Динас, друг Изольды и Тристана, сенешаль короля Марка. Возможно, его дом стоял там, где сейчас находятся сараи, или там, где машинное отделение, над которым возвышается дымовая труба. Рядом с этим местом несколько веков назад хлопотали слуги сенешаля. Окруженная сгнившей изгородью заброшенная шахта, видневшаяся среди дрока, в нескольких ярдах от доктора, могла показаться путешественнику во времени, хорошо знающему дорогу, входом, за которым должна быть лестница.

Отпечатки копыт исчезли, земля была истоптана, словно лошадь испугалась и сбежала, а среди дрока – по‑ видимому, совсем недавно – была протоптана тропинка, ведущая прямо к шахте. Как оказалось, ограждение вовсе не сгнило – столбы наклонились в сторону от удара.

– Амиот! – позвал доктор Карфэкс. – Амиот!

Эхо издевалось над ним, отражаясь от пустых сараев, и из‑ за тумана и темноты дымовая труба казалась еще больше. Доктору, стоявшему возле черной ямы, которая, возможно, десяток лет тому назад служила стволом шахты, показалось, что он очутился на пороге другого мира, и это было странное и жутковатое чувство. Что бы он в этот момент ни сказал и ни сделал, все будет лишь повторением былого, и тот, кто прислушивается сейчас в темноте к его голосу, слышит голос другого человека, который умер тринадцать столетий назад.

– Тристан! – позвал он. – Тристан! – Это имя прозвучало не нелепо, а зловеще, потому что эхо не было резким, как после его первого возгласа. Теперь в нем была какая‑ то печальная, пронзительная нота, это был почти шепот, чуть громче вздоха.

Сжав в руках свою палку и затаив дыхание от удивления, доктор Карфэкс наблюдал, как из ямы медленно поднимается фигура, перебирая руками – то соскальзывая, то замирая. Голова и плечи были выпачканы в черной грязи, лицо окровавлено, а взгляд пристальный, безумный – это были глаза Амиота.

– Кто меня зовет?

Голос, приглушенный рыданием, был слабый и прерывистый, и доктор, зная, что из‑ за внезапного движения или одного неверного шага Амиот может полететь обратно, в неведомые глубины, из которых он пытался выбраться, застыл на месте, за изгородью, по колено в дроке.

– Это я, Динас, – ответил он тихо. – Динас, твой друг.

Юноша всматривался в него, не узнавая, одной рукой вцепившись в твердую землю у края ямы, а второй откидывая спутанные волосы, которые упали на глаза.

– Ты меня предал, – сказал Амиот, – ты или кто‑ то другой. Лестница исчезла. Они вырыли яму, чтобы я попал в ловушку, и мне не выбраться.

Доктор, подавшись вперед, увидел, что левая нога юноши запуталась в проволоке, и если он наклонится, чтобы ее освободить, то полетит вниз.

– Спокойно, – велел доктор. – Крепко держись обеими руками. Я подойду и освобожу тебя.

Но когда он двинулся к краю ямы, Амиот закричал:

– Назад! Я тебе не доверяю. Сегодня ночью лис выходит из норы со всеми своими людьми. Динас служит сначала королю, а уж потом – другу.

Внезапно, сделав неимоверное усилие, он высвободил ногу из проволоки и, держась за край ямы, выбрался на безопасное место.

– Молодец, – похвалил доктор. – Вот, хватайся за мою палку. – Но его прыжок вперед во времени оказался гибельным: Амиот, сочтя этот жест враждебным, а палку – оружием, отпрыгнул в сторону и в следующую секунду набросился на своего ничего не подозревающего союзника. Повалившись на дрок, они боролись в каких‑ нибудь трех ярдах от открытого ствола шахты, и Карфэкс, над которым прошлое уже утратило свою власть, сознавал, что если он не одолеет противника, то ему грозит смерть в настоящем.

Амиот, в слепой ярости и испуге от того, что его предали, выхватил у доктора из кармана складной нож и, открыв его, нацелил ему в горло. Но тут Карфэкс, отведя руку, угрожавшую ему, швырнул противника на бок, по несчастливой случайности вогнав тому нож в плечо. Хлынула кровь, и когда Амиот вскрикнул от боли, его гнев и страх испарились. Он перестал бороться и затих. Вынув нож из раны, он с изумлением взглянул на своего недавнего врага.

– Доктор Карфэкс, – сказал он, – что вы со мной сделали?

Доктор не отвечал. Сбросив пальто и куртку, он снял с себя батистовую рубашку и начал рвать ее на полосы, чтобы перевязать рану Амиота.

– Ну, ну, парень, – успокаивал он Амиота, – не двигайся, я тебя перебинтую наскоро, но этого будет достаточно. – Голос его был спокойным и ровным, а ведь каких‑ нибудь три минуты назад, когда он боролся за свою жизнь, этот голос чуть не умолк навеки. Но пока он говорил эти слова, уверенно накладывая повязку из того, что было под рукой – чистый носовой платок и разодранная на полосы батистовая рубашка, – темное пятно расплылось по всему предплечью, и Амиот потерял сознание.

Когда доктор Карфэкс, стоя на коленях возле заброшенной шахты, кричал что есть мочи, призывая кучера Дингля и своего пациента Трежантиля, чтобы они помогли отнести молодого Амиота в ландо (поскольку теперь нужно было доставить в больницу в Бодмине уже не одного, а двух пациентов), он совершенно не думал о том, что сам только что был на волосок от смерти. Он смотрел на юношу, который безвольно лежал у него на руках, белый как полотно, а из его случайной раны беспрестанно сочилась кровь. Доктора беспокоила вовсе не глубина раны и не большая потеря крови – ее будет не избежать, пока повязку не наложат как следует, – нет, его беспокоило то, что именно его собственный складной нож, которым час назад вынимали камешек из копыта лошади, выпачканного в грязи и песке, вонзился в нежное тело Амиота Тристана, по иронии судьбы сыграв роль рокового отравленного копья, которое осталось в далеком прошлом.

Туман рассеялся. Округа, которую он так долго скрывал, была теперь хорошо видна – осталась лишь естественная завеса темноты. Легкий ветерок, пришедший с севера, рассеивал последние облака и очищал небо. Вдали вилась тропинка, ведущая к Замку ан‑ Динас. Мистер Трежантиль, прежде чем направиться к Тресаддерну, чтобы составить компанию Джонни, предсказал прекрасную погоду на завтра.

Когда он отбыл, доктор Карфэкс опустился на колени в карете и пощупал пульс Линнет. На ее запястье звякнул наручень.

– Она не шевелилась? – спросил он.

– Нет, доктор. Один раз мне показалось, что у нее дрогнули губы – больше ничего. Это когда вы были там, у шахты.

Марк Льюворн, прижимая к себе жену, заглядывал в глаза доктору.

– Они смогут ее разбудить, не правда ли, когда мы доберемся до больницы? У них есть лекарства и все такое, ведь так, доктор?

Карфэкс осторожно поправил одеяло на спящей Линнет, и у него как‑ то странно сжалось сердце при воспоминании о том дне, двадцать лет назад, когда он шлепнул новорожденную, вдохнув в нее жизнь, и она издала свой первый крик. В те минуты она неохотно приветствовала мир, но с каким пылом и восторгом хваталась за жизнь позже – смело, безрассудно, даже рискнув вступить в брак с этим человеком, который годится ей в отцы. Если бы только она закричала сейчас и прерывисто вздохнула от удивления и боли, как в то утро, когда появилась на свет в Замке Дор, и доказала бы таким образом свое желание жить…

– Все, что в силах медицины, в больнице будет для нее сделано, – сказал доктор. – Я не могу обещать большего. Если бы я знал, что именно содержал этот напиток, то мог бы как‑ то судить…

– Что касается этого, – медленно произнес Льюворн, – то, если она не проснется и не скажет нам сама, это навсегда останется тайной. Дебора наполнила пузырек из какой‑ то бутылки, которую затем разбила, сказав, что вылила все до последней капли.

– И вы ей позволили?

– А что мне было делать?! – воскликнул измученный хозяин гостиницы. – Она поклялась, что это какой‑ то старый рецепт, совершенно безвредный.

– Совершенно безвредный – и тем не менее это же зелье убило во сне старика.

Карфэкс знаком показал кучеру, чтобы тот занял свое место на козлах, а сам направился к ландо. Амиот, уже пришедший в себя, улыбнулся ему.

– Повязка держится, – сообщил он. – Мэри говорит, что вы хотите отвезти меня в больницу, но в этом нет необходимости.

– Позволь мне самому судить об этом, – ответил доктор. – Мэри составит тебе компанию, а через два часа мы будем в Бодмине.

– Чего я не понимаю, – нахмурился Амиот, – так это как мы оказались там, на вересковой пустоши, и подрались. Я никогда не прикасаюсь к крепким напиткам, но боюсь, что на этот раз позволил себе лишнее.

– Неважно, коли и так, – всё уже позади.

Доктор перевел взгляд на Мэри: юная сиделка едва заметно кивнула, догадавшись, что он имел в виду. Если Амиот забыл о событиях последних часов, тем лучше. Доктор Карфэкс снова забрался на свое сиденье и взял в руки вожжи. Амиот даже не спросил, как оказался в ландо Марка Льюворна. Значит, недавнее прошлое милосердно стерто из его памяти. Юноша больше не был путешественником во времени, независимо от своей воли попавшим в плен к прошлому, – это был простой бретонский моряк, раненный в результате несчастного случая. Не было ни ссоры, ни драки. И закон больше не будет его преследовать. Его последним врагом будет не Марк Льюворн, это вообще будет не человеческое существо. Придется вступить в бой с невидимым врагом, до сих пор непобедимым, – как это сделал много веков назад Тристан и потерпел поражение. И в эту минуту враг тысячекратно множился, курсируя в крови, грозный, несокрушимый.

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 12 13 14 151617 Следующая ⇒