Благодарности 5 страница

Она тянется, чтобы открыть дверь.

– Вы думаете, это преступник‑ имитатор? – тихо спрашиваю я.

О’Шиа меряет меня холодным взглядом. Я очень сомневаюсь, что на ее главной странице в социальной сети указано «милая, забавная… с прекрасным чувством юмора».

– Я ничего не думаю. Пусть факты говорят сами за себя.

Мне не по себе. Из кухни доносится еле слышный гул работающей стиральной машины.

Глава 14

Я проснулась на диване с пустой бутылкой из‑ под ликера «Бейлис». Половина двенадцатого ночи. Не помню, сколько раз, с тех пор как ушла полиция, я звонила и писала Полу сообщения. Я уже даже забыла, что́ почувствовала, когда услышала звук их отъезжающей машины. Я бреду в туалет, покачиваясь и ударяясь бедром о дверную ручку, и меня рвет прямо в раковину. Мое тело дрожит, по коже пробегает мороз. Мне ведь даже не нравится «Бейлис». Чтобы хоть как‑ то собраться, я брызгаю холодной водой себе в лицо. Пола нет, я это чувствую; без него комнаты кажутся холодными и унылыми. Такое ощущение, что сегодняшний день – это сон. Еще совсем недавно я соврала полиции в присутствии своих детей. Просто не верится, что я сделала это. Я шагнула далеко за пределы своих принципов. Струйка холодной воды стекает по груди, вызывая дрожь. И это было несложно. Не сомневаюсь, что Пол способен даже на больший обман. А что ему еще остается делать? И это ранит в самое сердце.

По щекам начинают течь слезы. Я пытаюсь найти аспирин и взять себя в руки, потом хватаю мобильный телефон. Пол не звонил и не ответил на мои сообщения. Хмель делает меня занудой и плаксой, но, несмотря на злоключения этого дня, даже вопреки им, я не хочу его видеть, не хочу ощущать его мускусные объятия, не хочу, чтобы он благодарил меня за эту ложь и успокаивал, как ребенка. Мобильник вздрагивает в моей руке. Мой взгляд затуманен, но я отвечаю, готовая разреветься и с новыми силами обрушиться на Пола. Но это Джесси, она звонит из бара.

– Ты еще не спишь?! Твою мать! Я звоню весь вечер! Мне предложили собственную выставку в Шоредите! Круто, да?

Я киваю, не в состоянии произнести ни слова.

– Кейт? Ты меня слышишь?

Из трубки доносится гул пьяных голосов.

– Да…

– Помнишь агента, о котором я рассказывала, что он приходил на последнюю выставку? Так вот, теперь он хочет «поднять меня на новый уровень». – Последнюю фразу она произносит с легким американским акцентом.

– Ничего себе!

– Но важнее другое: эта галерея сотрудничает с некоторыми известными покупателями, и какой‑ то парень, которому принадлежит половина сети Сейнсберис, хочет для начала купить две картины. Для начала! Это нормально?! Ах, я так счастлива! Алло? Все в порядке?

Я плачу прямо в трубку и не могу остановиться.

– Кейт, что случилось?

– Ничего. Ничего, правда. Я так рада за тебя.

Мне трудно в полной мере порадоваться вместе с ней из‑ за этого дерьма, в котором я погрязла.

– Точно? – Из трубки доносятся звуки музыки. – Ты плачешь?

– Нет, нет, я просто простыла. – Слова неправды спешат вырваться у меня изо рта.

– Подожди секунду. – Музыка затихает, это она вышла на улицу. – Что произошло?

– Не глупи, все нормально. Это просто отличные новости!

– Знаю. Это самые большие галереи в восточной части города. Они заплатили мне аванс, ты можешь представить себе такое? Не нужно больше клянчить деньги на никуда не годные холсты.

Мне следует смеяться вместе с ней, вместе с ней переживать такой волнительный момент, ведь это то, о чем она мечтала, над чем неустанно работала на протяжении более двадцати лет, подавала миллионы стаканов водки с клюквой и вытирала пролитое пиво на столах. Она стоит на пороге реализующейся мечты, и я ждала этого момента больше пятнадцати лет. Но я задыхаюсь от отчаяния.

– Я так рада за тебя, Джесси, правда.

Я снова начинаю рыдать.

– Ты все‑ таки плачешь!

– Ага, это просто невероятно. Все эти годы упорных усилий наконец окупились!

Джесси смеется.

– Это самый счастливый день в моей жизни.

Она пропадает, и ее голос начинает прерываться. Думаю, она тоже плачет.

– Знаешь, это ведь ты всегда верила в меня, Кейт, не давала опустить руки. Я хочу поблагодарить тебя за это.

– Тебе не за что благодарить меня. Я всегда знала, что ты можешь это сделать. Ты так тяжело работала! Никто не заслуживает этого больше, чем ты.

После этих слов мы обе рыдаем в трубку.

– Угадай, что еще сегодня было. Мистер Женатик сказал, что любит меня! Он праздновал здесь вместе с нами, вообще‑ то он только что ушел…

Она продолжает что‑ то рассказывать, а я перевариваю ее новости.

Я радуюсь за Джесси, правда, но мне все равно тревожно. Все ее самые волнующие события еще впереди, а я боюсь, что все мои остались позади, и не вижу, откуда могут появиться новые. У Джесси есть что‑ то чисто ее: работа и карьера, созданные ею самой, и теперь она пожинает радостные плоды. Мои же достижения лишь условно мои, это какие‑ то мимолетные вспышки: мои дети, свадьба или когда мы с Полом стоим рука об руку на каком‑ нибудь рабочем мероприятии. Мне всегда казалось, что я впрягла свою повозку в белого завидного коня, утешая себя, что лучше быть уже не может. Джесси права, я действительно верю в нее. Несмотря на все разочарования и фальстарты, я всегда верила, что у нее талант. А я? Неужели все то, что я считала прекрасным и настоящим, оказалось фальшью? Неужели я купилась на эту чистой воды фикцию и построила свою жизнь и счастье на обмане? Порой, когда у меня плохое настроение или мне просто скучно, я прокручиваю в голове, как завязывались наши отношения с Полом. История собственной жизни иногда может подбодрить меня. У нас были взлеты и падения, но захватывающая драма нашего состоявшегося в итоге союза по‑ прежнему способна быстро поднять мне настроение.

Наша вторая встреча не была похожа на первую. Я просто случайно наткнулась на него в пабе однажды вечером, когда мы с Пагом и Джесси вышли погулять, но приятная неожиданность этой встречи заставила чаще биться мое сердце. Помню, как я провела взглядом по длинной накачанной руке, потянувшейся за сдачей через стойку бара, как он пожал плечами и засунул монеты в карман. Он с удивлением посмотрел на меня, секунду‑ другую вспоминая, кто это, а затем улыбнулся этой своей нахальной лучезарной улыбкой. Он немного поправился, но это ему шло; на нем еще остался загар, а одежда выдавала, что живет он далеко не бедно. Я проклинала все на свете, что пришла на встречу с Джесси сразу после игры в софтбол с коллегами (без ложной скромности могу сказать, что я была лучшим нападающим нашей команды, не потому что была самой сильной, а потому что могла бросать мячи далеко от полевых игроков или направлять их в сторону женщин, слоняющихся в дальней части поля, в результате чего могла пробежать три базы и вернуться в «дом», а также выполнить один сильный удар). На мне был спортивный костюм и никакого макияжа. Я не была и не чувствовала себя привлекательной.

– Ух ты! Девушка с велосипедом! А ты изменилась.

И Пол оценивающе окинул меня взглядом.

Он стал еще более наглым и самоуверенным. Успех сделал свое дело.

– Парень в белом фургоне! Вижу, ты все такой же. Думала, ты поприветствуешь меня словами «дай пять».

Я протянула ему руку, и он рассмеялся. Паг с Джесси непонимающе уставились на нас.

– Кэти, если не ошибаюсь?

Он прикоснулся к моей руке. Он запомнил мое имя. Не забыл за восемь лет. Я широко улыбнулась, покачала головой и произнесла с насмешкой:

– Нет. Меня зовут Кейт.

Он сел рядом, и мы рассказали моим приятелям, как познакомились. Со стороны все выглядело так, будто мы были парой.

– Когда он вытащил из фургона мой велик, то сказал: «Долг платежом красен».

– Приятель, надеюсь, сейчас ты стал более избирательным в словах, – покачал головой Паг, а Джесси начала хихикать.

Пол парировал:

– Ну, на ней была такая соломенная шляпка…

Я прикрыла глаза рукой, словно мне стыдно.

– О боже!

– Шляпа? Ты отправилась в колледж в шляпе? – переспросила Джесси.

– Нет! Просто это был мамин подарок на прощание. Ей казалось, что именно так ходят в колледж. Мне хотелось сделать ей приятное. Это была всего лишь шляпка…

– И о чем ты только думала?! – возмутилась Джесси.

– Эй, учти, мне было восемнадцать лет.

– Вот это да!

Мы снова засмеялись. Пол пошел купить еще чего‑ нибудь выпить, и Джесси выразительно подняла брови, как бы говоря: «Где ты его прятала? » Потом мы с Полом еще посидели за стойкой бара, флиртуя и перебрасываясь шутками, а еще через полчаса он как бы между прочим сообщил, что женат. Словно это не имело никакого значения. Я была так поражена, что просто не могла говорить, а он снова наполнил свой стакан, чтобы как‑ то скрасить неловкое молчание.

– И где же твоя жена?

Было так странно употреблять сейчас это слово.

Тогда ему было двадцать восемь, и когда я смотрю на его фотографии того времени, то он кажется совсем юнцом; хотя, по правде говоря, никто из зрелых людей не дал бы волю своим эмоциям, как мы тогда.

– Она на вечеринке, по работе. Пабы для нее не являются приличными местами.

Он задумчиво вертел в руках подставку для пивного стакана. Десять минут спустя я ушла в туалет. Джесси последовала за мной.

– Кто это, черт возьми?

Она готова была съесть меня глазами ради подробной информации. Я подняла руку, чтобы она даже не продолжала.

– Он женат.

Она оперлась о раковину и потухла так же, как и я.

– Блин, вот так всегда! – Она повернулась и через секунду уже красила губы. – Самых лучших уже разобрали.

С тех пор я никому не говорила о своей любви к Полу. Тогда Джесси еще придерживалась моральных принципов (правда, с годами они размылись) и сказала, что я найду кого‑ то другого. Я тоже думала, что смогу с этим справиться. После того как Пол рассказал об Элоиде, он перестал флиртовать со мной, словно это могло разрушить наши с ним чувства. Большая ошибка. Огромная. Это только усугубило положение дел, потому что это означало, что нам нужно это обсудить.

Людные места противоречивы, они бывают публичными и не очень. Наши вечера всегда проходили в окружении приходящих и уходящих людей, со сменяющими хозяев двадцатью с лишним кружками пива или стаканами вина, а иногда и кружками вина, таблетками и пустой болтовней обо всем и ни о чем; люди задевали наши стулья и бродили вокруг. Но нас с Полом это прикрывало, мы сидели, прижавшись друг к другу, на лавочках, в переполненных клубах или в такси. Среди такого количества голосов и громких шуток нюансы наших разговоров никому не были известны. Моя одержимость Полом могла бы еще долго оставаться лишь одержимостью, если бы не произошли две вещи.

Во‑ первых, Джесси с Пагом начали часто спорить. Я слышала негативные нотки в голосе Джесси по телефону после выходных или когда мы ходили в кино среди недели. «Паг грубит официантам, Паг вечно ноет, что я опаздываю, он не умеет прощать». Все шло к разрыву. Однажды вечером в пабе они сильно поругались из‑ за отличий колготок от чулок, подумать только! Я поймала на себе взгляд Пола. Настало время прощаться. Если они разорвут отношения, нам нелегко будет найти повод для встреч.

Во‑ вторых, коллега Пага Стив положил на меня глаз, начал открыто флиртовать и пригласил на шикарный официальный прием, билеты на который достал его друг‑ пиарщик. Где‑ то я была даже рада. Фантазии о Поле просто замучили меня: то мы с ним выживали после землетрясения в тысячу баллов, а его жена погибала; то я взбиралась на самую вершину Монблан в сильную снежную бурю и наверху в убежище находила его; и у нас был секс в каждом из этих мест, в самых разных позициях каждую ночь в течение года. Я устала. Мне нужно было отвлечься, и Стив как нельзя лучше подходил для этого. Кроме того, Пол пришел бы туда с Элоидой, а весь вечер делать вид, что я равнодушна к ее мужу в такой степени, как к Пагу, например, было бы слишком. Но в последний момент Элоиде позвонили из Парижа и сообщили о болезни какого‑ то родственника. Так сошлись звезды.

Я отлично запомнила тот вечер: тогда краски казались более насыщенными, друзья более остроумными, а я как никогда прекрасна. Бесплатное шампанское вскружило всем головы. Я выиграла в рулетку двадцать пять фунтов, Джесси проиграла в кости, я купила сигареты, а известный певец закружил меня в танце. Мы со Стивом умирали со смеху и повалились друг на друга от слабости. Шампанское лилось рекой. Мне было двадцать семь лет, расцвет молодости, новый опыт. А через секунду Пол взял меня за руку и потащил за собой.

– Он ведь тебе не нравится, правда? – спросил он.

Его глаза были темными и пугающими.

– Нравится.

Я месяцами томилась по тому, чего никогда не смогла бы получить, и вот настало мое время наказать его. Он крепко сжал мой локоть и начал протискиваться сквозь битком набитую танцплощадку к пожарной двери.

– Нам нужно поговорить.

– О чем?

– Не играй со мной.

– Это ты у нас играешь в игры. Ведь это ты женат, черт возьми!

– Он тебе не подходит… – Пол осекся.

– Что, такой паршивый?

Я оттолкнула его и с силой ударила. Момент разоблачения, на который я так давно надеялась, которого ждала все эти месяцы, сделал меня просто ненормальной. Пол попытался удержать мои руки.

– Дурочка, послушай меня! Эгги, пожалуйста!

Он был сильно пьян.

– Сейчас ты начнешь рассказывать мне, что это твой кусок пирога и только ты можешь его есть?

Он прижал меня к стене пожарного выхода, но физический контакт, которого я так хотела все эти месяцы, обманул мои ожидания.

– Ничего не получается, мой брак не сложился.

– Тогда попытайся сложить его.

Пол мрачно рассмеялся.

– Я не хочу его складывать. – Качая головой, он добавил: – Потому что я люблю тебя.

– Перестань морочить мне голову!

Я кричала и что‑ то бессвязно повторяла, а он сначала упрашивал, а потом просто потащил меня к выходу из клуба прямо к стоянке такси. Я тогда явно была не в себе. Это не ложь, именно так мы с Полом и сошлись. Ну, не совсем так – я распласталась посреди полного народу заднего двора прямо перед подъехавшим на скорости пять миль в час такси. Вернее, я упала, не удержавшись на высоких каблуках. Но как бы то ни было, я помню, что лежала на бетоне, а Пол отчаянно выкрикивал мое имя. Все вокруг засуетились. Еще помню, как кто‑ то пронзительно закричал. Я так перепугалась, что начала рыдать, а потом приехала машина скорой помощи. Все было так, словно одна из моих фантазий воплотилась в жизнь. Меня осмотрели в травмпункте, но нашли только большой синяк на бедре, вот и все.

– С вашей девушкой все будет хорошо, – сообщил доктор, а у меня мурашки поползли по спине.

Я знала, что Пол пристально смотрит на меня, но не могла встретиться с ним глазами, это был слишком волнующий момент.

Он отвез меня домой на такси. Мне пришлось опереться на него, чтобы подняться по лестнице в свою квартиру. Было четыре часа утра, мы оба молчали. Я с трудом дошла до спальни. Он сел на край кровати и оперся локтями на колени. Я снова начала рыдать – то ли из‑ за шока, то ли из‑ за обезболивающего, которое мне дали в больнице, не знаю.

– Ты выглядишь такой красивой, когда плачешь, – как бы между прочим сказал он. – Ну и денек!

Он наклонил голову. Казалось, его совесть выиграла грандиозную битву.

– Мне нужно идти. Только принесу тебе воды.

Он ушел в кухню. Я слышала, как он открывал шкафы и откручивал кран. Слышать его в моей квартире, в моей жизни было так здорово, и я затаила дыхание, чтобы не упустить ни единой секунды. Я смотрела, как он идет ко мне через спальню со стаканом в руке…

Фильм с моими воспоминаниями неожиданно обрывается стуком открывшейся входной двери.

Глава 15

Пол находит меня сидящей с поджатыми ногами на диване. Он удивленно смотрит на мои распухшие глаза и мертвенно‑ бледные щеки. Такое чувство, что мы виделись несколько лет назад, а не сегодня утром.

– Где ты был? – с болью говорю я.

– Ты в порядке? – Пол опускается на стул и сбрасывает туфли под кофейный столик, а потом потирает напряженный лоб. Он не ждет моего ответа и продолжает: – Ты не поверишь, какой у меня сегодня был денек…

– Я звонила и звонила…

– Да, я видел. Прости, родная. У меня не было ни минуты. Кто бы мог подумать, что это Джерри! Я уже охрип от всех этих интервью, что дал за сегодняшний день. Они пытались убить гонца…

– Где ты был?!

– Перестань кричать! Я был в офисе. Вынужден был выслушивать замечания Раифа; он в панике, боится, что это может плохо отразиться на CPTV, на нем лично, он даже не вникает…

– Пол, к нам приходила полиция! – Его руки замерли над бровями, поэтому я не могу рассмотреть его лица. – Они искали тебя. Они хотели узнать, где ты был в понедельник ночью.

Его рука падает на ручку стула, и он отводит глаза.

– И что ты им сказала?

Я крепко прижимаю к животу диванную подушку, как бы защищаясь.

– Они были здесь по поводу убийства, Пол! Здесь, в этом доме, сидели на этом диване, задавали вопросы…

– Ах, Кейт, ты драматизируешь, успокойся.

Он опускает руку вниз, пытаясь переварить то, что я сказала.

– Успокойся? Женщина, которую ты знал, была убита!

– Спасибо за напоминание! Как будто это можно забыть!

От злости и паники я почти перехожу на крик.

– Пол, что произошло в понедельник?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты знаешь, что я имею в виду!

– Вообще‑ то нет, я на самом деле не понимаю, о чем ты.

– Не хочешь рассказать, где ты был и что делал?!

– Я уже рассказал тебе. – Он сердится и ерзает на стуле. – Если ты не веришь мне, это твои проблемы. Я слишком занят, чтобы спорить снова и снова.

– Все не так просто, Пол. Я скажу тебе, что сделала сегодня вечером. Я сказала полиции, что ты был здесь. Что ты был дома со мной – со своей женой! Потому что я не знаю, где ты был. Вот что я сделала!

Он выглядит испуганным и широко открывает глаза от удивления.

– Зачем ты это сделала?

– Я вынуждена была! Я не знала, что и думать, я пыталась помочь!

Пол приподнимается со стула.

– Я знаю, в понедельник что‑ то произошло. Ах, Пол, просто скажи мне…

Он взрывается.

– Ты думаешь, это я убил ее?! – Никогда раньше я не видела в нем столько злобы. – Почему? Говори же! – Он разъяренно делает шаг ко мне. – Преступление на почве страсти, да? Я убил ее, потому что завел с ней роман, так? Я заигрался, и все вышло из‑ под контроля…

– Не знаю, это ты мне скажи!

– Мелоди мертва, Кейт. Женщина, с которой я работал, умерла ужасной смертью, – голос его дрожит, – и ты думаешь, это сделал я?

– Она похожа на Элоиду…

– Элоиду? – Он делает шаг назад и смеется. В самом деле смеется. – Так вот в чем дело. Это все твоя паранойя и ревность к моей бывшей. Это длится уже десять лет! – Он хватается руками за голову. – Значит, у меня была интрижка с Мелоди, потому что она похожа на Элоиду, а потом я убил ее? А потом я подстроил все так, будто это совершил Джерри? Господи, Кейт, это бред! Они ни капли не похожи! Ты думаешь, я бы не заметил?

Он произносит это медленно, четко проговаривая каждое слово, – на случай, если я слишком глупа, чтобы проследить его мысль.

Я поднимаюсь и с такой силой хватаюсь за камин, что ломаю ноготь. Нет, Пол! Но я не могу объяснить ему это так, чтобы он понял. Он не разбирается в людях. Он просто смотрит, а не наблюдает. К слову, он чрезвычайно невнимательный. Он никогда не замечает, что я подстриглась, а один раз ему потребовалось два дня, чтобы заметить, что я перекрасилась в блондинку; он думает, что Натали Портман – это Вайнона Райдер; он не умеет определять возраст…

– Ты даже не относишься к этому серьезно!

– А зачем? Ты бредишь.

– Ради тебя я соврала! Я лжесвидетельствовала ради тебя!

– Нас. Ты лжесвидетельствовала ради нас! Скажи, что мне теперь делать? Опровергать тебя? Думать о последствиях, если ты изменишь свои показания?

Я подхожу к нему, я хочу взять его за руку. Я умоляю, действительно умоляю:

– Пол, я люблю тебя, очень сильно люблю. Я всегда с тобой. Ты можешь мне все рассказать, все, и я поддержу и помогу тебе. Но, пожалуйста, расскажи мне правду.

– Я это уже сделал!

Что‑ то пронеслось в моей голове, когда он отказался признаться.

– Я не верю тебе. – Я поворачиваюсь, иду в кухню и возвращаюсь с доказательством, влажным и прилипшим к моей коже. – У меня твой шарф, Пол. Ты не мог найти его, потому что Ава затащила его к себе. Он был весь в крови, Пол! Чьей крови?

Я держу шарф за один конец. Сейчас на шерсти осталось лишь слабое коричневое пятно. Кровь сложно отстирать. В конце концов она отстирается, но она глубоко въелась в шерсть. Мой муж издает странные звуки, словно слишком много слов хотят вырваться у него одновременно. Он качает головой.

– Что за…

– Это ведь ее кровь, правда?

Он смотрит на меня с таким выражением лица, которого я никогда раньше у него не видела.

– Я не надевал этот шарф.

– Ради бога, Пол!

Я поднимаю вязкую шерстяную массу и размахиваю ею, как плакатом на гонках.

Он пытается произнести ту же фразу еще раз, словно только начинает привыкать к ней. Сейчас он еще более жалок.

– Я не надевал этот шарф.

– А я не идиотка, – сквозь зубы говорю я. – Я знаю, что ты искал что‑ то в доме и не смог найти. Его, не так ли? Скажи мне правду! Ты искал его всю прошлую неделю, но Ава забрала его до тебя, еще утром!

– Ох, Кейт… – Его голос затихает.

Я жду и слышу, как бешено стучит мое сердце. На его щеках какая‑ то непривычная бледность. Мой красавец муженек вдруг выглядит старше, а его челюсть просто отвисла. Вот оно разоблачение, наконец‑ то! Воздух накаляется от ожидания правды.

– Ты носишь этот шарф чаще, чем я.

Мне требуется время, чтобы осознать его слова. Потом я начинаю кричать и швыряю в Пола мокрый шарф, а он направляется к двери.

– Кейт, что ты наделала?

– Не перекручивай!

Я хватаю диванные подушки и запускаю ими в него.

– О боже…

Он, как рыба, открывает и закрывает рот, но не произносит ни слова.

– Скажи правду!

Он стоит в дверном проеме и наблюдает за мной.

– Кажется, ты уже знаешь правду.

Я слышу, как открывается, а потом закрывается входная дверь. Он уходит. Я реву еще громче, понимая, что соседи уже всполошились, что наверху спят ни в чем не повинные дети. Липкие ворсинки пашмины пристали к моим рукам. Я наклоняюсь над кофейным столиком, поднимаю шарф и с силой разрываю его. Я даже пускаю в ход зубы, перегрызая мягкую, пахнущую свежестью шерсть. Нитки остаются у меня на языке и щекочут горло. Вина, ярость, страх и нахлынувшая ревность придают мне силы. Пять минут спустя новый поток слез заставляет меня опуститься на ковер в гостиной. Я закончила вечер так же, как и начала, – одна.

Глава 16

– А я умру, если упаду отсюда? – спрашивает Джош, перегибаясь через перила катера, когда мы медленно плывем вверх по Темзе.

– Да, – говорю я, – не делай так.

Я подхожу и беру его за руку.

– Не знаю, – отзывается Лекс. – Возможно, ты смог бы доплыть до берега. Вот была бы смехота!

Я крепче обнимаю Аву, тихонько сидящую у меня на коленях, и целую ее в макушку. Сегодня у меня нет сил, чтобы спорить.

– Это не бассейн, Джош, здесь течение, которое может утащить тебя вниз. Вода очень обманчива, – добавляет Пол.

Как и люди, думаю я, уставившись на коричневую воду, по цвету похожую на чай, с которым разбудил меня Пол этим утром. «Тебе пора вставать. Сегодня мы плывем в Хэмптон‑ корт».

И вот мы здесь, Форманы с дядей Джоном и Лекс на буксире, играем в счастливые семьи, но без другой семьи – Сара отказалась в последний момент, потому что ее ребенок заболел. Мы с Полом предельно вежливы друг с другом сегодня – затишье после бури.

– Запомни, Джош, у Лекса нет детей…

– Насколько мне известно!

– Поэтому он не замечает опасностей, которые вижу я.

– Я не такой беспокойный, как твоя мамуля, – добавляет Лекс, заговорщически наклоняясь к Джошу.

– Тебе это не нужно, – отвечаю я. – У тебя нет той ответственности, что есть у меня.

– Это неправда, – говорит он, поднимаясь и засовывая руки глубоко в карманы брюк. – Я должен управлять компанией. А это так же тяжело, как растить эту мелочь.

– Как думаешь, это отразится на компании? Нам это может серьезно навредить? – спрашивает Пол.

– Никто не работает, потому что никто больше не может говорить ни о чем другом, это факт, – отвечает Лекс.

Простой наблюдатель принял бы нас за странных людей, потому что мы в унисон опустили головы и закачали ими, не веря в то, что произошло рядом с нами.

– В газетах пишут, что это может быть подражающее убийство, – говорит Джон.

Пол невозмутим.

– Мы знаем, что детали того, как он убил свою жену, не попали в эфир. Спасибо небесам за двухминутную паузу!

– Я не о том, что мы не освещали детали. А ты смотрел в Интернете? Нужно всего лишь пару раз кликнуть на «детали расследования», и там такое появится!

– Пусть все идет своим чередом, – говорит Пол. – Люди в шоке, им нужно дать время. Даже я в шоке! Вчера Астрид ревела у меня на плече около двадцати минут.

– Да она наверняка даже не встречалась с этой женщиной! – пренебрежительно смеется Лекс.

– Полиция может запросто прийти и допросить людей на работе, – добавляет Джон.

– Еще одно безумие! – стонет Лекс и смотрит в мою сторону. – Не могу поверить, что они расспрашивали тебя.

Я киваю, убирая с лица волосы, которые раздувает ветер от реки.

– Рассказывать мне было особо нечего, ведь я встречалась с ней всего раз.

– Ко мне они еще не приходили, – продолжает Лекс.

– Ты должен радоваться. Это было ужасно! Они заставляют чувствовать себя виноватым, даже если ты самый чистый человек на свете.

Я крепче прижимаю к себе Аву и смотрю на палубу. Интересно, мне кажется или тишина затянулась?

– У нее могло быть прекрасное будущее, – говорит Пол с дрожью в голосе.

– Она была просто генератором идей. Сергей послал цветы ее родителям.

– Думаю, нам нужно подумать об имидже Форвуда, – продолжает Джон. – Она встречалась с Джерри, потому что работала в нашей программе…

– Ты слишком переживаешь. «Взгляд изнутри» повторяют по кабельному. Вот это фиаско! – Лекс перебивает Джона, словно того и нет здесь. – Там огромная аудитория. Это может прозвучать грубо…

– Никакой грубости, Лекс!

Он поворачивается ко мне.

– А‑ а, я понял. Кейт считает, что она выше всего этого. Но я столько лет пахал с кровью и потом, и если уж я сделал программу такой популярной, что она на первой полосе каждой газеты планеты, то для меня это отлично.

– Чего бы это ни стоило?

– Знаешь, Кейт, продажи наборов для фокусов подскочили в несколько раз, с тех пор как передача «Взгляд изнутри» вышла в эфир. Вот сила телевидения. Нам подражают!

– А я думаю о жертве, которую выбрал этот подражатель…

– Все, хватит. Успокойтесь оба! – Пол поднимает руку, призывая к перемирию.

– Мамочка, почему вы ругаетесь? – спрашивает Ава, уставившись на Лекса.

– Спор – это когда два человека не соглашаются в чем‑ то, – отвечает Лекс. – Но мы с твоей мамой на самом деле очень похожи, мы просто по‑ разному выражаем свои чувства. Мне кажется, я просто чуть‑ чуть более честный.

Лекс награждает меня самой лучшей улыбкой, а я в ответ строю язвительную гримасу.

Ава вертится у меня на коленях и снова засовывает большой палец в рот. Неужели я такая же, как Лекс? Я смотрю, как он стоит с таким видом, словно хочет управлять катером. Пол привык к нашим перебранкам, он слышит их уже много лет. Пол и Лекс не похожи, но им на удивление хорошо работается вместе. Их первым большим успехом была программа «Кто сделал это? », своего рода реалити‑ шоу, где зрители голосованием решают исход криминальной драмы. Выручка от платных телефонных звонков принесла средства на создание целой серии документальных и криминальных реалити‑ шоу, которые закрепили за компанией хорошую репутацию и стали надежным источником денег. «Взгляд изнутри» – это последняя и самая обсуждаемая программа из всех.

Программа «Кто сделал это? » позволила Лексу гордо заявить: «Я могу сделать на телевидении все, что угодно». Он помешан на успехе и хочет быть везде. Он неверно обо мне думает, я совсем не такая, как он, но у меня нет желания его переубеждать. Теплота и нежность дочери на моих руках напомнили мне, что я намного счастливее, чем моя одинокая сестра Линда или моя бедная мама, все еще страдающая от неразделенной любви к отцу. Но я понимаю, что Лексу неинтересно будет это услышать; истории слабаков из провинции скучны для избранных, я даже Полу осторожно рассказываю о своей слишком простой и неполной семье. В довершение сказанного Лекс поднимает большой и указательный пальцы, но Пол чем‑ то поглощен. Честно говоря, страсть Лекса к богатству и славе пугает меня. Я предпочитаю статус‑ кво – тот факт, что Пол мой муж и что он любит свою семью. Может быть, и бывает слишком большой успех, но он выбивает человека из колеи, делает другим. Я почему‑ то представила, что меня выбросило за борт в холодную и грязную воду, а Пол уплывает, и никто не слышит моих криков из‑ за шума веселья.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒