Итоги деятельности

«Старинный театр» дал всего два вечера и просуществовал какой-нибудь месяц. И не смотря на всю кратковременность своей жизни, он оставил такие результаты, каких не может добиться иное театральное учреждение, функционирующее {42} долгие сезоны, потому что в «Старинном театре» слишком сильно трепетал нерв подлинного художественного творчества.

«Старинный театр» сыграл большую роль для тех, кто в нем работал, упрочив старые репутации и создав совершенно новые. Он возвел на высокий пьедестал барона Н. В. Дризена, благодаря энергии которого прекрасная идея Н. Н. Евреинова облеклась в плоть и кровь. Самого Н. Н. Евреинова он выдвинул на более широкий путь театральной деятельности, показав, что в этом человеке таятся неограниченные возможности, и в следующем сезоне мы уже застаем Н. Н. Евреинова режиссером в театре В. Комиссаржевской. «Старинный театр» окончательно доказал, что И. А. Сац обладает крайне индивидуальным, красочным талантом музыкальной композиции. Артистам «Старинный театр» одним упрочил карьеру, другим указал их настоящее призвание. Так как живописная сторона дела играла в нем огромную роль и не могла пройти незамеченной, то прежде всего очень выдвинулись работавшее для театра художники, кроме разумеется тех, которые в таком движении {43} не нуждались, будучи уже вполне совершенными мастерами.

Всем своим серьезным тоном, бесконечно благоговейным отношением к делу, знаниями и художественным вкусом, положенными в основу предприятия, «Старинный театр» лишний раз подчеркнул, насколько театр вообще не есть игрушка, легкая забава, к которой можно приступать спустя рукава, насколько сцена отнюдь не есть последнее прибежище для тех, кому больше некуда деваться. Показав впервые русской публике, что такое литургическая драма, «Старинный театр» исполнил этим громадную задачу. Когда нам говорят: «театр есть храм» и в доказательство ссылаются на Эллинов, возводивших это учреждение на недосягаемую высоту, мы скептически отворачиваемся, дескать, там было язычество, там была совсем другая культура. «Старинный театр» показал, что и в нашей христианской культуре театр тоже первоначально был храмом, ибо из храма вышло это литургическое действо о трех волхвах, духом богослужения повито было первоначально сценическое представление в Европе.

«Старинный театр» сослужил большую {44} службу, показав всем очень рельефно и вполне убедительно, насколько во всех этих наивных первобытных формах средневековой драматургии встречается много такого, что на каждом шагу мы видим в нашей современности. Разные приемы выражения мыслей, которые нынешние театральные писатели пускают в ход, как нечто совершенно новое, составляющее всецело их изобретение, оказываются старыми, если начать их сопоставлять с тем, что было раньше. Конечно это — новость отнюдь не для глубоких знатоков театральной литературы, ко для широкой публики. Нагляднее всего оно обнаруживается, если сравнить то, что говорит, например, Пролог в «Нынешних братьях», с тем, что вещает Некто в сером в начале представления «Жизни человека» Л. Андреева, или вспомнить мечтания Ф. Соллогуба, чтобы в сторонке на стуле сидел своего рода «преко» и пояснял все происходящее на сцене. Да и вообще много найдется в современной драматической литературе, ищущей новых форм для своего выражения, такого, что сближает ее с поэзией средних веков. Ясно, что искусство, стремясь к новой жизни, должно постоянно обращаться назад, {45} потому что в корнях прошлого содержится громадный запас чисто животного здоровья, бурной крови, без которых искусство становится анемичным, болезненным, близким к смерти. И если это справедливо по отношении к таким могущественным отраслям искусства, как живопись, скульптура, архитектура, поэзия, а оно справедливо, потому что это стремление обращаться к своим корням совершается на наших глазах, то конечно подобное явление в той же степени должно наблюдаться и в более интимной области искусства сцены. «Старинный театр», дав нам реконструкцию былой сценической красоты в ее примитиве, показал, насколько живуч этот примитив, как много в нем творческой силы, способной оживотворять искусство, даже отделенное от него длинным рядом столетий, и какие чисто художественные богатства скрываются в духовном наследстве, завещанном нам средними веками, наследстве, которое мы, загипнотизированные рассказами об ужасах того времени, предали полному забвению.

«Старинный театр» сыграл чрезвычайно важную роль по отношению к стилю сценического исполнения. Здесь мы сталкиваемся {46} с явлением чрезвычайно важным. Требование стиля в искусстве есть вопрос элементарный, и строжайшее выполнение этого условия мы наблюдаем везде, кроме театра. Стилизовать сценическое действие так, что бы оно вполне отвечало строгим художественным требованиям, что бы оно находилось в известном соотношение с духом поэтического произведения с одной стороны, и всем красочным нарядом, его облекающим с другой — задача очень трудная, по риску ежеминутно впасть в фальшь, надуманность, или даже просто показаться смешным. «Старинный театр» блестяще выполнил эту задачу. Давая стильную декорацию, он проектировал на ее фоне столь же стильную фигуру актера. Жест этого актера не был произвольным по форме, но являлся прямым продолжением стильной сущности всей его фигуры. Он совершенно натурально вытекал из того ритма тела, который лежал в основе данного сценического переживания. Добиться полного совершенства в такой работ было гораздо труднее, чем достичь даже самого виртуозного ансамбля в современном натуралистическом театре, потому что там всякий жест актера есть точная имитация жизни, между тем как {47} в «Старинном театре» этот жест и вообще все сценическое воплощение были преображением жизни.

Наконец, чисто эстетическое значение спектаклей «Старинного театра» покрывает собою все остальное. Был ли «Старинный театр» явлением красоты? Да. Этого довольно! Все остальное могло быть, могло и не быть, это не важно, в конце концов. Красота сама по себе — великая цель. Кто достигает ее, ставит себе вечный памятник в сердцах всех влюбленных в красоту. «Старинный театр» это был благоухающий цветок эстетики, — их так немного растет на наших полях… Театр, где все до последней мелочи было проникнуто красотой, укажите еще такой же ему подстать. Невозможно! В каждый театр, не исключая самого передового, вторгается в лице современной драматургии дух века, меркантильного, низкого и пошлого. В роскошный стильный наряд там сплошь и рядом облекают шумиху громких фраз, базар ничтожных чувств и малозначащих поступков, перед глазами мелькает кинематографическая лента вместо поэтического вымысла, злободневность сближает храм Мельпомены с уличной газетой, и {48} только в одном «Старинном театре» ничего этого не было, только в нем одном мы видели дивную гармонию стиля в каждом его спектакле, наслаждались зрелищем чистейшей красоты. И «возмутив бескрылое желание в нас, чадах праха», «Старинный театр», подобно иным роскошным цветам, что живут один лишь день, отцвел вместо того, чтобы превратиться в постоянное учреждение. Очевидно, мы еще не доросли до счастья владеть такими культурными ценностями, мы еще не достойны вечно поддерживать священный огонь в храмах красоты…

⇐ Предыдущая 1 2 34