Лариса Соболева 14 страница

– С какой же? – немного нетерпеливо спросил Макар, так как Роксана Сергеевна откусила большой кусок от пирога, пережевывала, запивая его чаем, будто ей не удастся поесть после его ухода.

– Ну, знаете, – проглотила она наконец свой кусок, – Любочка болела и хотела иметь рядом служанку. Не даром, нет. Светочка должна была ухаживать за ней, взамен после смерти Любочки она получила бы ее квартиру. Да, жилье у нас не роскошное, но это отдельное жилье, к тому же в большом городе для молодых людей это имеет значение, перспектив много, согласны?

– Согласен. Но разве у Светланы не было жилплощади? Детдомовцам выдают.

– Комната в коммуналке. Светочка сдала ее, а сама приехала сюда. Но у Любочки характер был немного тяжелый. До Светочки она сдавала комнату – у нее две комнаты, – да квартирантки помогать ей не хотели, съезжали. Кому нужен чужой и больной человек? Несмотря на свой сложный характер, племянницу Любочка любила. Светочка устроилась в престижную парикмахерскую под названьем «Фея», это недалеко от нашего дома. Представьте, она умудрялась сбегать домой по два раза на день, а то и по три. Капризы тетки терпела, она удивительно терпеливая и порядочная девушка. Если б у меня была такая родственница, я бы полностью ей доверяла. Мне не повезло, мои родственники хуже. А Светочка честнейшая и добрейшая душа.

Макар про себя усмехнулся, реклама – будь здоров. Вот только с какой целью?

– Но молодость… – тем временем мечтательно произнесла хозяйка. – Это прекрасная пора, когда влюбляешься без оглядки.

– Светлана влюбилась, – догадался Макар.

– Естественно. Перспектива построить свое счастье затмила все вокруг. Однажды Любочка закатила ей очередной скандал, когда Светочка пришла после свидания очень поздно. В ту же ночь она хлопнула дверью.

– Куда ушла?

– К возлюбленному.

Значит, к Севастьяну.

– Тетку навещала? – спросил Макар.

– Нет. Счастье, молодой человек, очень жестокая вещь, жестокая по отношению к другим людям. Нередко счастливый человек отстраняется от близких, не думает, что в этом мире нет ничего вечного. И не понимает, что своим отстранением он наносит глубокую обиду. А когда ему нужна помощь, он вдруг вспоминает…

Немножко увлеклась и проговорилась. Значит, Роксаночка знает больше, чем говорит. Макар вслух сделал вывод:

– Светлана пришла к тетке, так? И пришла недавно, а точнее – перед убийством Любови Прохоровны.

– Да, она прибежала к ней. Но я не знаю, что там у них было.

Слишком поспешно она произнесла вторую фразу, отметил Макар.

– Почему же племянница ушла? – якобы недоумевал он. – Тетка пропала, а Светлана не бросилась ее искать, не заявила в милицию.

– Они обе пропали, мы, соседи, подумали, что уехали к сестре Любочки в поселок Первомайский.

– Светлана появлялась здесь без Любови Прохоровны?

– Не видела.

Как интересно устроены некоторые люди: сказать неправду им что‑ то мешает, они выбирают недосказанность. Вот эту самую недосказанность Макар почувствовал затылком, но настаивать на полной откровенности не стал, зная на опыте, как опрашиваемый замыкается под напором. Он тоже избрал другую тактику, достал записную книжку, черканул несколько строк и протянул Роксане Сергеевне:

– Если вдруг Светлана объявится, попросите ее позвонить мне. От звонка ничего ей не будет, раз уж она так боится…

– Я разве говорила, что она боится? – испугалась Роксана Сергеевна.

– Это я от себя добавил, – схитрил Макар улыбаясь. Заподозрив, что Роксаночка со Светочкой общается хотя бы по телефону, значит, не грех будет прослушивать ее связь. Он дает им обеим время подумать. – Обязательно передайте ей мои телефоны. Здесь домашний и мобильный. А на словах скажите, что она, скрываясь от меня, делает себе же хуже. Я помогу ей. Еще один вопрос: ваша соседка знала о Светлане?

– Разумеется.

– А мне ничего не сказала.

– Она некоммуникабельная. И с соседями не ладит. Знаете, она из тех людей, которые лучше промолчат, чем случайно помогут соседям.

– До свидания.

Роксана Сергеевна проводила его на улицу, где Макар оставил машину Дениса. Как только он уехал, она поспешила назад, но, идя по длинной террасе, замедлила шаг, воровато осматриваясь.

– Что скажешь? – спросил Макар своего двойника.

– Ты говори, а я послушаю, – небрежно сказал тот.

– Любочка знала о Светочке все. Но я не определился, сама она решилась отправиться к Алине ночью или ее Светочка отправила? И еще: как они узнали, где проживала Алина? Гришина ведь сказала перед смертью: «Гостиница “Интурист”». Насколько я помню, у памятника Крылову Светочке не доложили, где живет Алина.

– Я помню точно: об этом не было речи. А выяснить, где остановилась, не столь уж сложно, например, позвонить в гостиницу.

– Разве сейчас дают сведения о постояльцах?

– Да тут и сведений особых не надо, просто спросить, в каком номере живет такая‑ то. Когда называется полностью имя и ставится вопрос так, как поставил его я, что думает администратор, тем более если звонит женщина?

– Что она лично знакома с Алиной?

– Само собой. Меня другое волнует…

– А тебя может что‑ то волновать? – рассмеялся Макар. – Ты ж ненастоящий.

– Не хами, а то замолчу.

– Не буду, не буду, – хохотнул Макар, забавляясь. – Вещай, что тебя волнует?

– Убийца Гришиной. Он ведь шел за ней, значит…

– Следил.

– За обеими, – поправил Дергунов‑ второй. – Но почему‑ то не убил Светлану, а по логике должен был убить. Почему не убил?

– Хрен его знает.

– Выражаешься ты… тьфу!

– Скажите пожалуйста! – фыркнул Макар. – Логика проста: он хотел передвинуть стрелки на жену Севы.

– Но это же ее тетя, – возразил оппонент. – Нет, убийство Гришиной не вписывается ни в какую логику, будто рукой убийцы руководила тетушка Шизофрения.

– Сначала надо выяснить, зачем Гришина шла к Алине. Я надеюсь, Светлана позвонит мне.

Роксана Сергеевна задержалась у квартиры Гришиной, еще разок огляделась – никого, только после этого условно постучала. За дверью послышался шепот:

– Это вы, тетя Роксана?

– Да, деточка. Открой быстрее.

Дверь приоткрылась, Роксана Сергеевна проскользнула в тесную прихожую, после чего Светлана защелкнула замок и повернулась к ней:

– Зачем вы пришли? Да еще днем! Увидят…

– Нет‑ нет, никто не видел, я проверила. Светочка, у меня был милиционер из уголовного розыска по фамилии Дергунов, Макар Дергунов…

– Знаю его, – вяло бросила Светлана, не спросив, зачем приходил Дергунов.

Она прошла в комнату, залезла с ногами на старый диван, обняла колени, уставилась прямо перед собой, но, в сущности, ничего не видела. Роксана Сергеевна засеменила за ней, некоторое время, недолго, рассматривала это исхудавшее создание с потухшими глазами, запутавшееся и запуганное, потерявшее стержень, который помогает в тяжелых обстоятельствах принимать правильные решения. Роксана Сергеевна переплела пальцы рук, глубоко вдохнула, готовясь к серьезному разговору. Мешала жалость, о, как тяжело говорить с человеком, когда его жаль без меры, а твои слова он воспринимает в штыки. И все же Роксана Сергеевна сочла своим долгом направить Светлану на правильный путь, как она сама его понимала.

– Ты не хочешь знать, зачем он приходил? – осторожно начала она.

– Меня ищет, – сказала Светлана.

– Он производит хорошее впечатление.

– Ну и что? – отозвалась Светлана, но осталась безучастной.

– Деточка… – разволновалась Роксана Сергеевна, ведь достучаться до Светланы нелегко. – Тебе не кажется, что твои страхи преувеличены?

– Нет.

– Он дал мне свои телефоны, чтобы я передала их тебе, и просил сказать…

– Вы… – задохнулась Светлана, выйдя из состояния сомнамбулы. – Вы сообщили ему, где я?

– Как ты могла так подумать? – А Роксана Сергеевна не изменила тона, напротив, добавила мягкости. – Если б я сказала, он бы сюда пришел. Выслушай меня, прошу тебя.

– Я слушаю, – апатично произнесла Светлана.

– Долго ты собираешься прятаться?

– Сколько понадобится.

– Но так нельзя. Ты сойдешь с ума.

– Иногда мне кажется, тетя Роксана, что я уже сошла с ума. А иногда, что все было не со мной… Мне очень страшно.

– Я понимаю. Я очень хорошо тебя понимаю. Но почему бы тебе не позвонить ему? Он просил, чтоб ты позвонила. Поговори с ним. Я готова тебе во всем помогать.

– Не надо! – нервно вскинулась Светлана. – Не надо помогать. Мне нельзя помочь. Все, кто со мной, умирают. Умирают не своей смертью. И я умру. Скоро. Я знаю. Чувствую это.

– Бог с тобой, Светочка! – схватилась за грудь Роксана Сергеевна и округлила подкрашенные глаза. – Не надо так думать, не притягивай дурные мысли. Позвони Макару Дергунову и расскажи все как есть.

– Он не поверит. Никто не поверит.

– Это твоя ошибка. Даже если не поверит, он будет проверять, а там…

– Здесь нет телефона, – нашла причину Светлана.

– От меня позвони. Ночью. Он не рассердится.

– Вы не знаете, тетя Роксана, что сейчас легко устанавливается, откуда был сделан звонок?

– Из таксофона позвони.

– Я боюсь выходить.

Светлана всхлипнула раз, другой и вдруг сморщилась, затряслась. Она плакала беззвучно, кусая губы, утирая слезы тыльной стороной ладони. А Роксана Сергеевна кинулась к графину с водой, налила в стакан и поднесла девушке. Но та отказалась, уронив голову на колени, продолжала трястись в беззвучных рыданиях. Роксана Сергеевна присела рядом и гладила ее по волосам, приговаривая:

– Бедная моя. Я бы на твоем месте позвонила. По голосу определишь, что у него на уме. Ты почувствуешь. Расскажешь и сюда прибежишь, а я никому, никому не скажу, где ты прячешься.

– Спасибо, тетя Роксана. Я подумаю…

– А ты неплохо выглядишь, – сказал Макар, присев на стул возле кровати Дениса. И не солгал. Денис действительно не был похож на умирающего от бандитской пули.

– Да пустяки, – улыбнулся он. – Где Алина?

– Она слегка простудилась, лежит дома с перевязанным горлом, – Макар решил не волновать его. – Ну и я перестраховался, не пускаю ее на улицу, хотя она рвалась навестить тебя.

– Пусть выздоравливает.

– Конечно, – Макар обрадовался, что Денис не настаивает, мол, хочу видеть Алину, я заслонил ее грудью, то есть спиной, она обязана быть возле моей постели. – А если честно, как ты?

– Скажу лишь, что пуля – это очень больно. Ты что‑ нибудь накопал?

– Еще бы! Веду раскопки, как истинный копатель, – пошутил Макар. – Но давай условимся: ты меня больше ни о чем не спрашиваешь, я тебе ничего не говорю. Отдыхай без волнений. Ты же веришь мне?

– Не верил бы, не обратился к тебе. А где живет Алина?

Переживает. Ревнует. Думает, что Макар и она… Он солгал:

– У тебя живет. Ой, чуть не забыл! – Макар полез в нагрудный карман куртки. – Подпиши доверенность на автомобиль, а то я катаюсь на твоей тачке.

– Ты же не умеешь водить.

– Научился. Ты писать‑ то можешь?

– А что тут писать? Роспись как‑ нибудь поставлю. У меня к тебе просьба: не угробь машину.

– Постараюсь.

Макар подал лист, положив его на книгу, которую до его посещения читал Денис, сунул ему авторучку. Тот поставил росчерк, поднял глаза на белый потолок, с минуту молчал, а потом с чувством сожаления произнес:

– Кто бы мог подумать, что поиски сестры Алины окажутся смертельно опасными?

– Жалеешь, что ввязался в эту историю?

– Жалею, что оказался столь недальновидным. Сразу же после убийства цветочницы следовало сделать выводы и всем поостеречься. Я тут прокручиваю в голове наши поиски и все больше запутываюсь.

– А ты не крути, – дал совет Макар, взглянув на часы. Время несется со скоростью локомотива. – Тебе сейчас вредно думать, телик лучше смотри.

– Там тоже сплошной криминал, – усмехнулся Денис.

– Куда ж от него денешься. Извини, Денис, я помчался. Выздоравливай.

– Алине передай… – Он сделал паузу, видимо, хотел сказать нечто сугубо личное, но передумал. – Передай привет.

– Передам.

Выяснилась еще одна точка, из которой было отправлено послание Алине. Макар стоял у карты города в кабинете начальника, водя пальцем:

– Первый клуб примерно здесь… Второй здесь… Третий… Четвертый… Смотрите, что получается: это один район. Значит, наша Вероника живет либо в этом районе, либо рядышком.

– Ты ж его не прочешешь, – сказал начальник.

– Не прочешу, – согласился Макар. – Но у меня есть идея. Вероника не приходит в один и тот же клуб дважды, так? Надо выяснить наличие всех Интернет‑ клубов, расположенных в данном районе, и установить наблюдение за теми точками, где она еще не была. А мы постараемся продолжить переписку.

Через два часа список адресов лежал на столе, начальник недоуменно почесывал затылок, бубня:

– Еще семь! Итого одиннадцать, двенадцатый временно не принимает клиентов. Что, их на самом деле в одном районе одиннадцать? Это почему так много?

– В районе центра еще больше, – сказал молодой оперативник. – Это только звучит внушительно – Интернет‑ клуб, Интернет‑ кафе. На самом деле хозяева арендуют небольшую комнату, размер которой колеблется от пятнадцати квадратов до тридцати. И никаких кофе с пирожными там не подают. Стоят лишь столы с компьютерами впритык друг к другу, и все. Вы приходите, садитесь за стол, потом администратор подсчитывает, сколько времени вы гуляли по Мировой паутине и за это время берет бабки.

– Но почему их так много? – недоумевал начальник.

– Не у каждого нашего гражданина имеется дома компьютер, который пока еще относится к предметам роскоши, – принялся объяснять молодой опер. – А современная жизнь без компьютера немыслима. Да и что вы называете – много? Столов в клубах помещается мало, а пользователей действительно много, предприниматели создали удобства для людей, чтобы им не пришлось далеко ездить, организовали точки в разных местах, и все равно их не хватает. Иногда в клубах очереди.

– Это же надо отрядить семь человек… – не унимался начальник. – Я не могу столько людей дать.

– Два убийства и покушение у нас в городе, – напомнил Макар. – Два покушения в поселке Первомайский, старушка до сих пор лежит в коме. Никто не даст гарантии, что не будет еще покушений, а уж каков будет результат – тем более никто не предскажет. Вы можете гарантировать людям жизнь?

Начальник недовольно поморщился:

– Сколько тебе надо времени?

– День‑ два, максимум три, – сказал Макар. – Полагаю, за это время мы сцапаем писаку. Между прочим, письма приходят в середине дня, это небольшой промежуток времени, всего часа два, для подстраховки возьмем четыре – час до и час после. Так что операм не надо париться весь световой день.

– Ладно, – нехотя согласился начальник. – Но гляди, три дня! И попробуй не надеть наручники на писаку!

– Есть, – хмыкнул Макар.

Слово‑ то дал, а вот выполнит ли его – это вопрос. Остается только ждать. Выйдя из кабинета, он позвонил еще одному потерпевшему:

– Севастьян, как дела?

– Как сажа бела, – мрачно ответил тот.

– Гости к твоему дому приходили?

– Тихо пока. Может, я не заметил. У тебя новости есть?

– Тоже пока тихо. Ты все же поостерегись, не создавай мне и себе проблем.

– Я начеку.

Понятно, Севастьян обиделся. Однако на всех оперативников не хватит, Алина тоже без охраны, а Сева может спокойно отсидеться, может, но не хочет. Бравирует.

Макар ворвался в квартиру со словами:

– Что она тебе написала?

– Ты знаешь о письме? – удивилась Алина.

– Я всегда все знаю. Быстро покажи письмо.

Она села к ноутбуку, и вскоре Макар читал вслух:

– «Я проверяла тебя, поэтому написала “спаси меня”. Да, ты приехала, но когда? Через полгода? Тебе не кажется, что, получив мое письмо с криком о помощи, ты обязана была сразу примчаться? Но ты выбрала время, когда тебе удобно. Твой приезд не что иное, как дешевая показуха. Скучно стало после гибели мужа? Решила изобразить заботливую сестру? Поздно».

Макар выпрямился, обхватил подбородок пятерней, думал, что бы такое написать, дабы заставить Веронику прислать ответ? Алина ждала, сложив руки на коленях и опустив голову. Что‑ то в ее смиренной позе было далекое от смирения, в лице тоже, но она покорно напечатала под диктовку:

– «От твоего письма, Вероника, веет помешательством. Ты нездорова, поэтому я буду и дальше искать тебя, чтобы вылечить. И обязательно найду. Тогда ты по‑ иному посмотришь на себя, на меня и наши отношения».

– Это угроза, – сказала Алина.

– Пора переходить в наступление. Отправляй.

– Не могу…

– Отправляй! – повысил он голос. – Мне нужно, чтобы она отвечала.

Больше не споря, Алина отправила письмо, однако в ней угадывался внутренний протест, который она всячески сдерживала. М‑ да, мадам на пределе, готова к ядерному взрыву, но Макар не понимал тонкую женскую душу – какого черта ей надо?

– Я был у Дениса, он идет на поправку и передает тебе большой‑ большой привет, – сказал он, чтобы завязать диалог и тем самым отвлечь Алину, чтоб она не нажала на кнопку «пуск» и не перевернула здесь все вверх тормашками.

– Спасибо, – с прохладцей ответила она.

– Вмажем по ампуле? – он решил разрядить атмосферу шуткой, снимая упаковку со шприца. – Вечерняя доза, а пациентка не готова.

– Не надо! – пыхнула Алина, вскочила со стула и отошла к окну. – Ничего не надо. Не хочу. К тому же я абсолютно здорова.

– Не понял, – протянул удивленно Макар. – Чего ты бесишься? Я тебя обидел?

– При чем тут ты?! Мне все надоело. Эти дурацкие письма! Этот город! Постоянный страх, когда не знаешь, чего и кого надо бояться! Трупы! Нападения! Надоело сидеть взаперти! Не хочу видеть свою обозленную сестру, не хочу! А это чувство вины! Я постоянно думаю о своей вине! И то, что в Дениса стреляли… или в меня… в общем, неважно, попали‑ то в него! А я живу с виной, словно сама стреляла! Это называется кошмар! И он достал меня окончательно!

Во время монолога Макар, внимательно слушая, подошел ближе. Остановился в метре от Алины, смотрел на нее, смотрел, будто заметил нечто, чего раньше не замечал. Внезапно дернул ее на себя и…

Может быть, она и ждала от него подобного поступка, чтоб раз – и без предисловий? Только напор и сила, уверенность без колебаний. Может, в спонтанности существует та острота, которой не хватает в буднях? Она захватывает полностью, а мысли, что дальше из этого выйдет, не рождается. А может, достаточно одного слова – страсть? Нечаянно возникла на пустом месте, подчинила обоих, и тут никакие объяснения не нужны.

Так или иначе, но Алина и не подумала оттолкнуть Макара, надеть маску спесивой гусыни и выдать свирепую возмущенную тираду, – нет. Ее руки точно так же, как и его, скользили по спине Макара, плечам, груди, голове. Ее губы точно так же искали его губы, и хотела она того же, чего хотел он. А почему – это дело десятое.

Светлана не включала свет, она неплохо ориентировалась в темноте. Не спала и Роксана Сергеевна, честно исполняя роль шпионки. Она то и дело выходила из своей квартиры проверить, есть ли полуночники во дворе. Но двор не пустовал, так ведь весна, тепло, людям не сиделось в тесных квартирках, особенно молодым, их тянуло в весеннюю ночь, их тянуло друг к другу. Когда Роксане Сергеевне казалось, что двор опустел, она спускалась вниз и возвращалась домой. Ее сопровождали шепоток и тихие смешки парочек, выбравших темные места для поцелуев. Ровно через двадцать минут Роксана Сергеевна снова выходила и снова возвращалась, раздосадованная неудачей.

В два ночи во дворе стало тихо. А здесь действительно бывает тихо даже днем, здания времен социалистического монументализма вокруг ограждают его от шума улиц. Они выстроены как единое целое и представляют собой квартал, внутри он поделен на дворы, постройки лепятся друг к другу, убоги, неуютны, дряхлы. Роксана Сергеевна не удовлетворилась тишиной, прошлась по двору, заглядывая во все закоулки. Никого. Она поспешила наверх, поскребла ногтем по стеклу окна (это было окно кухни Гришиной), зная, что любой стук в тишине слышен далеко. Светлана приоткрыла дверь, она ждала сигнала, Роксана Сергеевна вошла и заговорила шепотом:

– Все в порядке, Светочка. Иди. Потом зайдешь ко мне, я буду ждать.

Светлана надела теткино старое пальто, в котором та выносила мусор и развешивала белье во дворе, накинула ее же платок на голову, задержалась, взявшись за ручку двери.

– Иди, детка, – подбодрила ее Роксана Сергеевна. – Ты приняла правильное решение. Карточки хватит на долгое время, так что не торопись.

Светлана вышла в мягких тапочках, чтоб заглушить звук своих шагов. И действительно, она сбежала по лестнице бесшумно, как невесомая тень, так же пересекла двор. Роксана Сергеевна глядела ей вслед, хотя Светлану было трудно различить в темноте, но под сводом арки, освещенной с улицы, было видно, как девушка пробежала, затем свернула направо. Успокоившись, что Светочка не передумала, пожилая женщина вошла к себе, поставила на плиту чайник, достала из холодильника маленькие кастрюльки. Когда детка вернется, она ее накормит.

Светлана бежала по безлюдной улице, оглядываясь по сторонам. Изредка проезжали автомобили, девушка приостанавливалась, провожала их испуганным взглядом, затем следовала дальше. Таксофон был недалеко, однако ночью страхи усугубляются, хотя видимых причин для них нет. Просто покой многолюдного города кажется нереальным, когда ты одна на улице. Ты и фонари, и шелест распустившейся листвы, за которым чудятся чужеродные шорохи, они‑ то и вносят беспокойство в душу.

Светлана сняла трубку, номер она выучила наизусть, поэтому быстро набрала цифры, на другом конце провода долго молчали…

Он курил в постели, немножко озадачившись, как на такое сподобился. В комнате… как Мамай войной прошелся. Одежда повсюду, пуловер Макара свесился с книжного шкафа, интересно, как он там очутился? По идее Алина должна надавать ему по морде, это было бы правильно. Но она лежала на животе, обнимая подушку, и смотрела на него слегка удивленно, слегка рассеянно. Впрочем, ее взгляд в совокупности с блуждающей улыбкой уничтожал сомнения, внедряя в душу уверенность, что за спонтанностью их совместного порыва стоит нечто большее. Как говорится, предопределено свыше. Одно его тревожило: надолго ли, не каприз ли это избалованной вниманием женщины? В себе‑ то Макар уверен. Но он тут же отругал себя: размечтался дурак. Да, не стоит обольщаться, строить планы, ибо разочарования не самая приятная сторона жизни.

Алина перевернулась на спину, по ее лицу пробежала тень – с чего бы это? Наступило отрезвление? Макар забеспокоился, не рискнул расспрашивать, мол, в чем дело, ты жалеешь? Зачем? Все станет понятно через минуту, для этого необязательны слова. Но она сказала. И совсем не то, что он боялся услышать. Слова слетали с ее губ медленно, у Макара появилось ощущение, что она вслушивается в смысл этих слов, пытаясь их осознать:

– Я… изменила… Денису…

Ну и чушь она сказала! Он скосил глаза на Алину, спросил обыденным тоном, ничего общего не имеющим с ее признанием:

– Ты вышла за него замуж?

– Нет.

– Тогда измены быть не может. Тебя грызет новая вина?

– Представь себе, нет. – Алина на секунду ушла в себя, потом повторила: – Нет. Это и странно. Дай покурить. – Он отдал сигарету, желание женщины – закон. Она сделала затяжку, будто всю жизнь курила, с наслаждением, и вдруг сморщила нос. – Паршивые сигареты. Девчонкой в школе я пробовала курить. Мне нравилось казаться взрослой, независимой. Глупо. А когда училась за границей, поневоле пришлось бросить, денег не было. Потом они появились, а курить расхотелось, я стала взрослой. Ой, пепел упал…

Алина стряхнула пепел с груди, Макар забрал сигарету и загасил ее в пепельнице, после чего его лицо очутилось над ее лицом. Глаза, губы, голубая жилка на шее, мочка уха, выглядывающая из‑ под волос, выступающий бугорок груди – все это мечтал он присвоить. А мечты имеют свойство не сбываться, во всяком случае, так всегда было у Макара, вероятно, потому он и пил. Алина водила пальцем по его подбородку, тихо мурлыча:

– Ты мне показался вначале алкоголиком, тунеядцем и недалеким.

– А ты показалась мне далекой, как жена олигарха.

– Ого, – хохотнула она. – Ты ходок по чужим женам?

– Ого, какого ты обо мне мнения?!

Алина провела ладонью по его щеке, запустила пальцы в волосы и очень серьезно сказала:

– У меня хорошее мнение о тебе, даже не представляешь, насколько хорошее. Ты ведь не то, что хочешь изобразить.

Не то? Верно. Но, извините, распахни душу – туда обязательно наплюют. Макар намеренно ограждал себя от ударов, привык прятаться за маску, но Алина чутко уловила, каков он на самом деле. Не захлебнуться бы счастьем. Хотя почему в нем не утонуть, когда оно есть? Завтра оно может бессовестно убежать, потому что это самая непостоянная величина на свете. А сегодня… Сегодня он живет на сто процентов, вкладывая в поцелуи себя настоящего…

А потом наступила передышка, когда молчание есть точное выражение состояния. В сон не клонило. Усталость была, но та, которая не дает заснуть. Идиллию нарушил телефонный звонок, но Макар будто не слышал его. Алина приподнялась:

– Телефон звонит.

– Пусть звонит, – сказал он, прижав ее к себе.

– Ты хоть знаешь, который час?

– Не хочу знать.

– Но в такое время звонят, только если случилось что‑ то экстренное.

– Взять трубку?

– Конечно, возьми.

Макар поднялся, не удосужившись что‑ либо накинуть на себя, так и пошел к телефону голый, ворча:

– Это звонит Севастьян, которому померещилась в окне косматая жена с оскалом и клыками, как у ведьмы.

Алина подперла рукой голову, рассматривая его, прыснула:

– Ты неплохо смотришься нагим.

– Да? – он повернулся к ней, механически взяв трубку. – Ты тоже. Слушаю.

– Вы Макар Дергунов?

Женский голос. Это еще что за шутки?

– Допустим, я. А вы кто?

– Света.

– Не понял, какая Света?

– Вероника. Но я не Вероника, а Света…

– Света?!! – обалдел он. Все, теперь для Макара мир сконцентрировался на телефонной трубке. – Да‑ да, я слушаю.

– Макар, я хочу вам рассказать… я скажу, где сестра Алины Вероника… только обещайте, что поможете мне…

– Обещаю. Клянусь, помогу.

– Я верю вам. Все не так, как вы думаете. Я никого не убивала…

– Знаю, знаю. Я же говорил тебе, а ты не поверила…

– Да, не поверила, все же указывает на меня. Мне было очень страшно. И сейчас тоже… но я все расскажу… Настоящая Вероника… Ааа!!!

Это был такой страшный вопль, что Макар непроизвольно дернулся, похолодев. Через секунду раздался хрип.

– Света! – закричал Макар в трубку, догадавшись, что это не просто хрип, на другом конце провода случилось нечто непоправимое. Поэтому Макара интересовало сейчас одно: – Света, где ты? Скажи мне, где находишься? Я сейчас приеду. Света, скажи…

Он услышал. Но голос был далеким и сдавленным:

– Таксофон… где тетя… На… Ломо…

И все. Тишина. Ни гудков, ни других звуков. Макар бросил трубку, кинулся одеваться.

– Что случилось? – встревоженно спросила Алина.

– Звонила жена Севастьяна.

– Не может быть!

– Говорила со мной, потом закричала. Там что‑ то произошло.

– Ты куда?..

– Туда. Где же это? – он вычислял вслух улицу, застегивая рубашку. – Она сказала: «На Ломо…» Ломова, Ломакина или Ломоносова? Стоп. Где тетя! Тетя… Выход из ее двора на Ломоносова.

Алина подскочила:

– Я поеду с тобой.

– Нет, – категорично сказал он, натягивая пуловер. – Ты никуда не выйдешь. Поспи лучше. Так, – ощупывая карманы, произнес он. – Ключи здесь… От квартиры тоже… И никому – слышишь? – никому не открывай.

– Никто же не знает, где я сейчас живу.

– Да? Вот теперь я в этом сильно сомневаюсь. Все, пока.

Он поцеловал ее и помчался к выходу.

– Позвони, как там! – крикнула вдогонку Алина.

Но Макар уже слетал по ступенькам, перепрыгивая сразу через несколько.

Телевизор работал, а Роксана Сергеевна дремала в кресле. Вздрагивала она лишь от громких звуков, таращилась на экран, ничего не понимая в идущем фильме, затем ее веки снова слипались. А на смену ей к восьми утра, кончились выходные деньки. Днем на работе не поспишь, придется до ночи ждать.

Она вздрогнула на сей раз от стука в дверь, спросонок не уловила, что стук не условный, поспешила открыть Светочке. Ноги после сиденья одеревенели, немного свело спину – все ж таки возраст. Роксана Сергеевна двигалась медленно, хватаясь за мебель для опоры, ведь пока кровь разгонится и дойдет до конечностей, нужно время.

– Вот старость – не радость, – пробормотала она.

И дошла практически до прихожей, как вдруг опять постучали. Тут‑ то и остановилась Роксана Сергеевна, до нее наконец дошло: не тот стук. Или показалось? Голова‑ то тяжелая после дремы. Она решила дождаться, пока Светочка еще раз постучит. Постепенно и ноги приобретали обычное состояние.

Стук повторился. Но не тот, не условный. Может, Светочка от страха забыла, о чем условились? А сердце тревожно застучало, словно предрекая беду. Роксана Сергеевна сообразила, что в таких случаях надо спросить:

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 131415 16 17 18 Следующая ⇒