Сара Дессен 17 страница

Однако хватило и его. Когда Джейсон наконец‑ то скрылся в кафе, я столкнулась лицом к лицу с Илаем. С невозмутимым видом он застыл напротив, по‑ прежнему держа в руках мяч. А ведь в ту первую долгую ночь мы встретились с ним именно на этом месте! «Бессонные ночи всегда долгие! » – сказал он тогда.

– Привет! – через секунду произнесла я. – Как прошла игра?

– Хорошо. – Илай подбросил и поймал мяч. – Мы выиграли.

Между нами прошествовали две нарядно одетые пары, весело болтающие друг с другом. На мгновение возникло трусливое желание присоединиться к ним и убежать куда угодно, только бы спрятаться от холодных зеленых глаз.

– Итак, что случилось? – спросил Илай, подходя ближе.

– У меня скопилось много работы. Скоро зарплата, и потом надо было…

– Нет. – Он снова подбросил мяч. – Что случилось с тобой?

– Со мной?

– Ты стала другой. Что происходит?

– Ничего.

Но зеленые глаза не верили и продолжали сверлить пытливым взглядом.

– Что? Имеешь в виду его? – спросила я, кивая в сторону кафе, внутри которого исчез Джейсон. – Это просто школьный друг. Кстати, пригласил меня на выпускной бал, а в последнюю минуту бросил. Впрочем, я не сильно расстроилась, между нами никогда не было серьезных чувств. Он приехал сюда на какую‑ то конференцию, увидел через окно в кафе и…

– Оден! – Илай произнес мое имя таким голосом, что я замолчала на полуслове. – Отвечай честно. В чем дело?

– Ни в чем, – упрямо повторила я. – Что за допрос?

– Прошлой ночью у тебя все было хорошо, а сегодня вечером почему‑ то прячешься от меня и даже боишься посмотреть в глаза.

– Все хорошо, – уперлась я. – Господи, мне пришлось задержаться на работе. Почему ты не веришь? Что тут особенного?

Илай долго молчал, хотя ничего не стоило разоблачить неумелую ложь, за которой я так упорно хотела спрятаться.

– Знаешь, – наконец сказал он, – если это из‑ за твоего отца и Хайди…

– Нет, – резко перебила я. В голосе зазвенели агрессивные нотки. – Объясняла же, накопилась куча работы. У меня сейчас хлопот полон рот, понятно? Я не могу провести все лето, играя в кикбол. Надо готовиться к занятиям, штудировать учебники, если хочу осенью хорошо учиться в Дефрисе. Так много времени потеряно зря, и теперь…

– Потеряно зря? – переспросил он.

– Да! – Я перевела взгляд на руки. – Весело, но зря. Мне многое надо наверстать и серьезнее относиться к жизни.

Знакомые голоса, веселый смех, радостные выкрики – все ушло на задний план, словно стою я не посреди шумной набережной, а сижу в комнате со звукоизоляцией.

– Что ж, отлично, – отозвался Илай. – Тогда желаю удачи. Она тебе понадобится, если действительно хочешь стать серьезной.

В холодном, категоричном тоне отчетливо слышится сухая прощальная интонация. Разве не этого я добивалась? И тут же возникли сомнения, а не сморозила ли я непоправимую глупость.

– Илай, – пролепетала я, – послушай, просто я…

Но продолжения не последовало. Слова повисли в воздухе, только решай, кому их адресовать и как закончить мысль. Я струсила и предоставила выбор Илаю, пытаясь избежать самой трудной части разговора. Знакомый приемчик отца! Теперь понятно, почему он им так часто пользуется: проще выжидающе промолчать, чем произнести вслух то, чего не хочешь говорить.

Впрочем, Илай на эту удочку не попался – он просто ушел. Сказать по правде, я от него иного и не ожидала, потому что ему действительно небезразлична моя судьба.

13. 05: Небольшой перерыв между лекциями. Может, пообедаем вместе?

15. 30: Как насчет ужина сегодня? Кафе «Последний шанс», около шести?

22. 30: Возвращаюсь в общежитие. Поговорим завтра.

Я положила телефон на письменный стол. Лиа просматривала счета и краем глаза глянула на экран.

– Ого! – воскликнула она. – Кто‑ то у нас пользуется большой популярностью!

– Это просто знакомый парень, еще со школы, – объяснила я.

– Просто знакомый? – переспросила Лиа. – Разве такое бывает?

Подруги сидели в кабинете и ждали, пока я закончу дела и можно будет закрыть магазин.

– Поверь, в моем случае это именно так, – кивнула я на телефон, который снова запищал – пришло очередное сообщение. Раздраженно вздохнув, я взяла его и прочитала:

10. 45: Если у тебя есть время поболтать, позвони мне. Нужно кое о чем посоветоваться.

– А парень упрямый, – заметила Эстер.

– По‑ моему, он просто заглаживает старую вину, когда подвел меня прямо перед выпускным балом, – предположила я.

Как эта мысль не приходила раньше в голову?! Теперь понятно, почему Джейсон никак не угомонится.

– Тебя «кинули» перед выпускным балом?! – расстроилась Мэгги. – Какой ужас!

– Ну, все вышло не так уж плохо, – призналась я. – Он позвонил за день до бала и сказал, что его пригласили на экологическую конференцию в округ Колумбия. Мол, это единственная подвернувшаяся за всю жизнь возможность проявить себя.

– Но выпускной бал тоже бывает один‑ единственный раз в жизни, – возразила Лиа. – Правильно, что отшиваешь его, – заслужил!

– Отшиваю не потому… – начала я, а потом, вздохнув, продолжила: – Просто не хочется вспоминать тот период жизни. Вот и все!

Телефон снова пикнул, но я даже глазом не моргнула. Надоел!

Правда, позже дома я перечитала сообщения Джейсона. Исправит ли ответный звонок и встреча с Джейсоном ошибки прошлого? Получу ли я наконец то, чего была лишена долгие годы? Скорее всего, нет, потому что, в отличие от боулинга, битвы едой и нарушения комендантского часа, общение с Джейсоном наводит тоску. Может, и к лучшему, что он подвел меня перед выпускным балом и нет у нас никаких шансов, ни первого, ни второго…

Неделю назад за полчаса до полуночи я бы уже целый час упивалась ночными приключениями. А вот теперь возвращаюсь домой и усердно штудирую учебники в своей спальне.

В тот вечер, когда Илай ушел, я вернулась домой около полуночи. Внутри стояла мертвая тишина: Изби крепко спала в детской, а Хайди отключилась, даже не успев выключить свет в своей комнате. Я поднялась в спальню с намерением найти пару вещиц и вдруг вспомнила, как Джейсон вещал о предварительной подготовке к занятиям. В следующую секунду из‑ под кровати был извлечен чемодан.

Когда я открыла чемодан, первым делом в глаза бросилась рамка для фотографии, подаренная Холлисом. Скорее спрятать, убрать с глаз долой! Под рамкой покоился забытый учебник по экономике. Десять минут спустя я уже углубилась в первую главу, а в лежащем рядом желтом блокноте появились первые записи.

Словно старые подруги, занятия науками терпеливо дожидались меня, возвращая знакомое чувство надежности и безопасности. В отличие от новых, порой увлекательных, а иногда и опасных приключений, которые выпадали нам с Илаем, учеба стала той вершиной, на которую я всегда взбираюсь без страха.

Итак, вместо того, чтобы бесцельно колесить ночью по окрестностям Колби, я заперлась в спальне, открыла окно и под плеск океанских волн глотала главу за главой. Правда, в перерывах для кофе или в ванной комнате нет‑ нет да и бросала взгляд на часы, размышляя, где находится Илай. В полночь, скорее всего, он – в прачечной, в половине второго – в гипермаркете, а потом – кто знает? Без меня и глупого квеста он мог податься куда угодно.

Однако то, чем закончилась ночь, поразило больше всего. В семь часов утра я пробудилась, словно от резкого толчка, и с удивлением подняла голову с блокнота, на который она бессильно упала неизвестно в котором часу. Шея нещадно ныла, на щеке отпечатались чернильные пятна, но это ничто по сравнению с тем, что я спала вторую ночь подряд. Копаться в причинах, побуждавших засыпать ночами, совсем не хотелось.

Тем не менее внезапное изменение в привычном укладе, которое проявилось и в следующие три ночи, полностью выбило меня из графика. Первый раз, помнится, я проснулась ранним утром со светлым чувством, второй раз – пыталась читать экономику, а на третий день – решила заглянуть в «Клементину».

– Не может быть! – воскликнула Мэгги, как только я вошла в магазин. – Просто невероятно!

Закатив глаза, я сняла солнцезащитные очки и внутренне сжалась перед неминуемыми расспросами и последующими объяснениями причин своего раннего появления на работе… Ой, а кажется, Мэгги еще меня не заметила. Как и Лиа, и Адам, склонившиеся над лэптопом. Все трое сосредоточенно следили за чем‑ то на экране.

– Да уж! – воскликнул изумленный Адам. – Ни у кого из нас даже подозрений не зародилось. Даже у Джейка, пока ему вчера знакомый не прислал сообщение. Мол, видел своими глазами! Тогда‑ то Джейк и разыскал видеоролик.

– А когда это сняли? – спросила Лиа у Мэгги, которая склонилась над лэптопом и щелкнула клавишей.

– Вчера. В Рандаллтоне проходили соревнования «Прыгающие байки».

Внимание ребят снова было приковано к видеоролику. Незамеченная, я подошла ближе и, взяв счета за предыдущий день, краем глаза покосилась на экран: велосипед, разгоняясь на рампе, взлетал над краями сооружения.

– Однако хорош! – заметила Мэгги.

– Не то слово – великолепен! – сказал Адам. – Это его первые соревнования за прошедший год, а он уже занял второе место.

– Только погляди на этот трюк! – пробормотала Мэгги.

– Круто! Почти вертикально! – затряс он головой. – С ума сойти! После долгого перерыва Илай опять на байке и снова один из лучших!

Я снова покосилась на экран. Крохотную фигурку на велосипеде узнать почти невозможно, но волосы, торчащие из‑ под шлема, подсказали, кто скрывается под ним.

– Ну… – протянула Мэгги, – может, перерыв был не таким уж долгим.

– В каком смысле?

Пару минут она молчала, а потом предположила:

– Если мы не видели его на байке, вовсе не значит, что он не тренировался.

– Согласен, – не стал спорить Адам, – но чтобы так классно кататься, нужно не один час провести на велосипеде. Кто‑ нибудь обязательно заметил бы его. Если, конечно, он не…

– …тренировался ночами, – закончила за него Лиа.

Я подняла голову. Лиа и Мэгги молча уставились на меня. Адам, заметив их настороженные взгляды, забеспокоился:

– Погодите‑ ка. Я что‑ то пропустил, да?

– Оден, ты знала, что Илай опять участвует в соревнованиях? – спросила Лиа.

– Нет, – покачала я головой.

– Не врешь? – засомневалась Мэгги. – У вас двоих скопилась куча секретов.

– Не вру, – заверила я, забрала счета и, пройдя в кабинет под их испытующими взглядами, плотно прикрыла за собой дверь.

Они еще много раз пересматривали видеоролик в торговом зале, громко обсуждая, как хорошо Илай откатался на соревновании и как всех удивил. А ведь действительно удивил! Даже меня!

Мне повезло – удалось одним глазком, словно в приотворенную дверь, заглянуть ему в душу. Однако как много непонятного скрывается в этом невозмутимом, всегда сдержанном парне!

Я всячески избегала Илая, за версту обходя магазин велосипедов. Каких только глупостей не наделала и не наговорила в тот вечер – и теперь пребываю в растерянности и смущении. На работу прихожу и ухожу через черный ход «Клементины». Девчонкам наплела, что так ближе до дома. Верят они или нет, мне все равно. Через пару недель соберу вещи и отчалю домой, а оттуда прямиком в Дефрис. Вот и закроется короткая и странная страничка в моей жизни. И слава богу!

Поздним вечером, когда я позволила себе краткую передышку в учебе, Хайди, перетащив кресло‑ качалку на веранду и запеленав Изби, укачивала спящую сестричку на руках и разговаривала по телефону.

– Не знаю. Когда мы разговариваем, у него такой убитый голос, – пожаловалась она собеседнице. – Будто убежден, что брак разлетится на куски, несмотря на наши усилия. Да, но…

На мгновение она замолчала, и до меня доносился лишь монотонный скрип кресла‑ качалки.

– Иногда боюсь, что действительно уже поздно, – наконец призналась она. – Будто он прав и ничего нельзя исправить. Знаю‑ знаю, ты всегда говоришь, что никогда не поздно. Только что‑ то мне не верится.

В заднем кармане вдруг неожиданно «пикнул» телефон. Вынув его, я взглянула на экран.

Как насчет кофе? Я угощаю.

Я перечитала сообщение несколько раз. Значит, никогда не поздно! Тут послышался очередной сигнал о сообщении.

Называй кафе. Я здесь пока ничего не знаю. Дж.

– Кто так поздно пишет тебе? – поинтересовалась Хайди, заходя внутрь. В одной руке – Изби, в другой – телефон.

– Это мой несостоявшийся кавалер на выпускном балу, – пояснила я. – Длинная история.

– Да? – переспросила она и вдруг запричитала: – Ох, да… Господи! Оден…

Я вздрогнула и оглянулась, решив, что за спиной либо начался пожар, либо произошел обвал.

– Что? Что случилось?

– Выпускной! – Хайди встряхнула головой. – Как мы раньше не додумались! Великолепная тема для пляжной вечеринки! Ночь выпускного бала! Просто класс!

Она схватилась за телефон, набирая чей‑ то номер, а когда трубку подняли, громко провозгласила:

– Выпускной! – Пауза. – Тема для пляжной вечеринки! Классно, да? Смотри, гости наденут нарядную одежду, а мы выберем короля и королеву бала, заведем приятную музыку и…

Хайди восторженно продолжала развивать тему вечеринки, а я поднялась наверх в комнату, где меня дожидались учебники и блокноты. Правда, желание читать пропало. Лучше подышу соленым морским воздухом.

На столе лежал одинокий лэптоп. Я машинально включила его и нашла в поисковике нужный сайт.

«Соревнования „Прыгающие байки“ в Рандаллтоне», – набрала я на клавиатуре. Нашлось около десяти видеороликов, среди которых я выбрала один‑ единственный с ярлыками‑ тегами «Стокк» и «Рампа».

Тот же видеоролик смотрели в «Клементине» – я узнала задний фон и знакомый шлем. Трюки в велопарке не шли ни в какое сравнение с тем, что творил на рампе Илай. В его прыжках чувствовалась грация и обманчивая легкость, ведь таких результатов непросто добиться. С каждым разом он взлетал все выше и выше в воздух, а вместе с ним выпрыгивало из груди мое сердце. До чего же опасный вид спорта, но как завораживает красотой бесшабашных трюков! А может, любое дело, если приложить все усилия, дает потрясающие результаты? Иногда рискуют жизнью, чтобы добиться желанной цели. И чем рискованнее занятие, тем больше хочется убедиться, что оно того стоит.

Следующим утром, после недели невразумительных телефонных разговоров, я наконец‑ то решилась навестить отца в гостинице. Обросший щетиной, папа встретил меня в темном номере с зашторенными окнами. Открыв дверь, он тут же рухнул на незаправленную постель, заложил обе руки за голову и закрыл глаза.

– Ну, расскажи, – попросил он, шумно вздыхая. – Как идет жизнь без меня?

Помпезный тон вызывал два желания: закатить глаза и промолчать или ответить честно, но я выбрала третий вариант и задала встречный вопрос:

– Разве ты не разговаривал с Хайди?

– Разговаривал? – Папа усмехнулся. – Да, мы говорим, но смысла в таких разговорах нет. У нас разные взгляды на жизнь, и общий язык найти невозможно.

Вот только не надо в деталях описывать ваши проблемы! Вполне достаточно знать об их существовании, признавая Самыми Глобальными и Неразрешимыми. Впрочем, раз уж пришла, придется копаться в подробностях очередного скандала.

– Это… из‑ за ребенка?

Он слегка приподнялся и удивленно посмотрел на меня:

– Это она так сказала?

– Хайди мне ничего не рассказывала, – успокоила я папу, раздвигая тяжелые шторы. – А спрашиваю потому, что хочется поскорее вас помирить. Только и всего.

Папа с интересом наблюдал, как я собираю пустые стаканчики из‑ под кофе и пакеты с фастфудом, разбросанные по номеру.

– Такая забота настораживает, – заявил он. – Особенно если учесть, что Хайди тебе не нравится.

– Что? – Я бросила пару испачканных в кетчупе салфеток в переполненную корзину для мусора. – Напротив, очень нравится.

– Значит, она тебе не кажется глупенькой Барби?

– Нет. – Я старательно отогнала мысль, что еще недавно думала о Хайди именно как о пустоголовой кукле. – С чего ты взял?

– Твоя мать считает ее глупышкой, – мрачным голосом пояснил папа. – А у вас на многое одна точка зрения.

Я мыла руки в ванной комнате и, услышав его слова, взглянула на свое отражение в зеркале, но через секунду отвернулась, сгорая от стыда. Когда‑ то мамино мнение действительно очень много для меня значило.

– Ну, не всегда и не во всем, – уклончиво ответила я, ища чистое полотенце.

– А знаешь, что мне всегда нравилось в твоей матери? – задумчиво произнес папа. – Ее настроение легко прочесть по лицу. Не надо строить догадки, искать скрытые намеки и заниматься домыслами. Я с полвзгляда понимал, когда ей грустно. А Хайди…

Вернувшись в комнату, я присела на соседнюю кровать.

– А что Хайди?

– Она очень скрытная, – вздохнул отец. – До поры до времени все держит в себе. Живешь себе счастливо, ни о чем не подозревая, а потом однажды выплескивается в лицо вся накопившаяся желчь. Хайди чувствует себя несчастной, потому что у нас ничего не складывается! Видимо, я не самый лучший из мужей, а более никчемного отца вообще трудно найти!

Выдержав короткую паузу, я осторожно спросила:

– Она так и сказала?

– Конечно, нет! – отрезал отец. – Понимаешь, Оден, в любом скандале всегда кроется подтекст. Дело в том, что в понимании Хайди я подвел и ее, и Фисбу. Наверное, так и случилось с самого первого дня.

– Попытайтесь начать все заново, с чистого листа, – предложила я.

Он печально усмехнулся:

– Все не так просто, дорогая.

– Что тогда остается? Жить в гостинице, одному?

– Ну, пока не знаю. – Он встал с кровати, подошел к окну и спрятал руки в карманы. – Не хочу больше усложнять жизнь, а без меня, возможно, все образуется само собой. Скорее всего, так и произойдет.

Неожиданный спазм сжал желудок.

– Сомневаюсь. Хайди тебя любит.

– Я тоже ее люблю, – признался папа. – Но иногда одной любви недостаточно.

Удивительно, но на протяжении краткого разговора с отцом больше всего меня расстроило банальное объяснение разрыва с Хайди. Все‑ таки папа – великий писатель, вот и закрутил бы более занимательную интригу.

– Мне пора на работу, – сказала я, беря с кровати сумку. – Вот… зашла проведать.

Папа быстро подошел и сжал меня в крепких объятиях, уколов отросшей щетиной, которая совсем ему не к лицу – даже лоб поцарапал, – и пробормотал:

– Все образуется, не волнуйся.

Выйдя из номера, я нажала кнопку лифта, которая почему‑ то не загорелась. Нажала второй раз – опять ничего. Подойдя ближе, размахнулась кулаком и с силой стукнула по кнопке. Лампочка внутри нее тут же загорелась, вызывая лифт.

Боже, как же я зла! Нет, не просто зла, меня довели до бешенства! Когда двери лифта закрылись, я осталась один на один с собственным отражением, на сей раз – в полный рост, с перекошенной от ярости физиономией. Будто папины слова и глупое поведение сорвали надежно запечатанный клапан, выпустив, как из бурлящего гейзера, фонтан противоречивых чувств.

Я прошла через вестибюль и вышла на набережную, а перед глазами стояло папино растерянное, виноватое лицо. Так и хочется крикнуть во весь голос: «Нельзя все бросить на полпути и бежать от проблем, даже если признаешь себя источником всех бед и напастей! Раз причина кроется в самом человеке, значит, есть шанс, что он найдет достойный выход! Нужно только, не откладывая в долгий ящик, сделать первый шаг! »

Окрыленная внезапно осенившей мыслью, я на всех порах понеслась в «Клементину», обгоняя прохожих, и вскоре молнией влетела в магазин, напугав своим неожиданным появлением Мэгги.

– Оден?! – вздрогнула она. – Что случ…

– Будь добра, окажи услугу, – попросила я, задыхаясь от бега.

Мэгги растерянно заморгала:

– Хорошо! Какую?

Я кратко изложила просьбу, ожидая встретить недоуменный взгляд или даже выслушать насмешки, но ничего подобного не произошло. Мэгги лишь на секунду задумалась, а потом кивнула:

– Да без проблем!

Да уж! Полный конфуз, если не хуже.

– А вот так делать не надо, – посоветовала Мэгги, когда я, кряхтя, поднялась с земли.

– Ясно. – На коленке появилась новая ссадина, почти симметрично синяку на другой ноге. – Знаешь… ощущения такие странные.

– А то! – Мэгги вздохнула. – Как думаешь, почему этому лучше учиться в детстве?

– Не стыдно падать?

– Нет, просто не так высоко.

Она подняла валяющийся на земле велосипед, и я в очередной раз забралась на сиденье, упираясь ногами в землю.

– Так, следующая попытка! – объявила Мэгги.

Ранним утром следующего дня на площадке неподалеку от велопарка окончательно развеялись последние сомнения: на велосипеде кататься я не умею.

Иначе в первую же минуту вспомнились бы прежние навыки, вернулась уверенность, благодаря которой удерживаешь велосипед в нужном положении, не забывая при этом нажимать на педали. При каждой попытке хоть чуть‑ чуть продвинуться вперед охватывала паника, руки и ноги начинали дрожать и я падала. Только один раз удалось проехать несколько метров, и то благодаря Мэгги. Она, как настоящий друг, поддерживала велосипед сзади. Но стоило ей отойти в сторону, и велосипед подо мной завихлял из стороны в сторону, упрямо занося в кусты, и я снова рухнула на землю.

Желание отказаться от глупой затеи возникло еще час назад, после первой ссадины. Ой, как стыдно в который раз подниматься с земли и отряхивать колени от песка с гравием! Еще хуже видеть ободряющую улыбку Мэгги, сопровождаемую поднятым вверх большим пальцем. На первый взгляд ездить на велосипеде так просто, вон маленькие дети катаются каждый день, и ничего, а я все падаю, падаю и падаю…

– Я вот тут подумала, – засомневалась Мэгги, после того как я ощутимо приложилась всем телом о мусорный бак, в очередной раз пикируя с велосипеда. – Может, я неправильно объясняю?

– Нет, дело не в тебе, – успокоила я, поднимая велосипед. – Видно, я плохая ученица. Ничего не получается.

– Ты тоже не виновата, поверь. – Она обнадеживающе улыбнулась, и я еще больше загрустила. – Послушай, чтобы кататься на велосипеде, нужна вера в свои силы. Ну представь, как можно удержаться на двух резиновых колесах. Это противоречит логике.

– Спасибо. – Прилипший к локтю камешек упал, сбитый прицельным щелчком. – Чем еще можешь утешить?

– Утешать не собираюсь. Давай, поехали! – Мэгги держала велосипед, пока я взбиралась на сиденье, держась за руль. – По‑ моему, стоит вызвать подкрепление.

Я жалобно взмолилась:

– Ой, нет. Не надо!

– Оден, не волнуйся, все будет хорошо!

Она вынула телефон из заднего кармана джинсов.

– Не надо, ну пожалуйста! – взмолилась я. – Лиа высмеет меня на весь город, а Эстер пожалеет… что еще хуже.

– Хорошо, – быстро согласилась она, нажимая кнопки. – Я приглашу человека, который не станет насмехаться и отпускать дурацкие шуточки, даю слово.

– Ну Мэгги!

– Правда‑ правда! – Она нажала другую кнопку. – Я знаю, что делаю.

В тот момент я так и не поняла, о ком говорит Мэгги. А когда через десять минут со стороны парковки хлопнула дверца машины, все встало на свои места.

– Это и есть «911»? – рассердился Адам, подходя к нам. – Такой текст отправляют, когда человек умирает или уже умер. Напугала до смерти!

– Прости, пожалуйста! – улыбнулась Мэгги. – Просто ты нам срочно понадобился.

Он вздохнул, приглаживая растрепанные кудрявые волосы. Ой, наверное, Мэгги вытащила его прямо из постели. Вон и на лице отпечатались следы от складок на подушке.

– Класс! К чему такая срочность?

– Э… Оден не умеет ездить на велосипеде.

Под удивленным взглядом Адама я вспыхнула.

– Ого! – присвистнул он. – Это серьезно.

– Видишь? – обратилась ко мне Мэгги. – Говорила же, что он‑ то нам и нужен!

Подойдя ближе, Адам осмотрел велосипед и меня, взгромоздившуюся на сиденье.

– Хорошо, – согласился он. – По какой методике проводили инструктаж?

Мэгги только растерянно заморгала:

– По методике…

– Начали с парного обучения, перейдя к катанию с поддержкой? Или сразу катались с поддержкой, чтобы постепенно увеличивать время самостоятельной езды?

Мы с Мэгги переглянулись, и она призналась:

– Я просто посадила ее на байк, и мы пробовали прокатиться.

– Господи! Самый верный путь вызвать стойкое отвращение к велосипедам! – Адам махнул, чтобы я освободила сиденье, куда он тут же уселся сам. – Так, Оден, теперь садись на середину руля.

– Куда?

– На руль. Давай залезай!

Когда я не сдвинулась с места, с сомнением поглядывая на тоненький руль, Адам принялся убеждать:

– Послушай, если хочешь кататься на байке, надо по‑ настоящему захотеть научиться! Нужно понять, как это на самом деле весело и чего следует ожидать. Так что давай запрыгивай.

Мэгги ободряюще кивнула, и я взгромоздилась на руль, стараясь держаться грациозно, хотя вряд ли в этом преуспела.

– Отлично! – обрадовался Адам. – Теперь держись крепче. Когда разгонимся и наберем высокую скорость, можешь на секунду отпустить руки, только если почувствуешь себя уверенно, хорошо?

– Не отпущу, – пообещала я. – Ни за что!

– Вот и хорошо.

Он закрутил педали, сначала медленно, потом чуть быстрее, и вот уже ветер дует в лицо, развевая волосы во все стороны. Доехав до конца парковки, Адам повернул направо.

– Подожди, – оглянулась я на Мэгги, которая зорко следила за нами из‑ под сложенной козырьком руки. – А как же…

– Не волнуйся, скоро вернемся.

Мы мчались по главной дороге вдоль обочины, а слева нас обгоняли автомобили. Солнце уже взошло, и в воздухе пахло солью вперемешку со сладким ароматом цветов.

– А теперь, – крикнул сзади Адам, – скажи, что чувствуешь?

– Молюсь, чтобы не свалиться.

– Что еще?

– Не знаю.

Мы свернули с дороги на деревянный настил набережной.

– Ты должна что‑ нибудь почувствовать!

Я поняла, что он имеет в виду, когда мы на полной скорости неслись по набережной, объезжая ранних прохожих и пугая стайки чаек.

– Похоже на полет!

– Точно! – обрадовался Адам. – Скорость, ветер… и самое главное – ты всем повелеваешь! Ну, точнее, сейчас‑ то повелеваю я, но скоро будешь и ты. Чувство полета останется, даже усилится, когда ты сама будешь за рулем!

Велосипед со свистом летел по деревянной набережной, доски скрипели, а я откинула голову назад, радуясь встречному ветру. Справа сиял под лучами солнца океан, сливаясь в сплошную синюю ленту без конца и края. Неожиданно страх перед падением улетучился, уступая место радостному восторгу. Я закрыла глаза, чтобы насладиться новыми ощущениями.

– Видишь? – крикнул Адам. Как при такой скорости он докричался до меня – не представляю. – Просто класс!

Я открыла глаза, собираясь ответить. Да, он оказался прав – без такой поездки никогда не испытаешь чувства свободного полета и не научишься кататься на велосипеде. Вдруг краем глаза я заметила, что мы проезжаем мимо магазина велосипедов, и, не сдержавшись, повернула голову. Парадная дверь открыта настежь, в подсобке уже горит свет, а за стойкой темнеет силуэт со стаканчиком кофе в руке. Хоть бы побыстрее проскочить мимо магазина, чтобы Илай не заметил нас!

Вдруг, невзирая на страх, я решила рискнуть и отпустила руки на одно короткое мгновение…

Всю следующую неделю мы с Мэгги тренировались почти каждое утро. Даже сложился своеобразный ритуал: я по пути покупаю в магазине два кофе и встречаюсь с ней на площадке в велопарке. Сначала по совету Адама мы воспользовались методом, который он называет «катанием с поддержкой». Я крутила педали, а Мэгги придерживала велосипед сзади. Очень скоро она уже отпускала руки, но бежала следом, чтобы и крайнем случае подстраховать при падении. С каждым разом время самостоятельного катания продлевалось, а я старательно училась держать равновесие, что, кстати, не всегда удавалось. Пара приличных падений да ссадины на обеих коленках, конечно, радости не добавляли, тем не менее по сравнению с первым днем прогресс был налицо.

Любопытно, но мой ритм жизни вновь перевернулся с ног на голову. Теперь я провожу вечера за штудированием учебников, а ночами сплю. Только представьте себе, как все нормальные люди, выхожу из дома ранним утром или в крайнем случае в полдень. Правда, большую часть суток все равно провожу в одиночестве. Если я не на работе или не на тренировке с Мэгги, то сижу дома, не обращая внимания на сообщения Джейсона – к счастью, они приходят все реже – и не отвечая на звонки родителей.

Конечно, папа с мамой уже сходят с ума, потому что я не разговариваю с ними целую вечность, игнорируя звонки и сообщения. Пусть выглядит по‑ детски – меня такое положение дел устраивает. Словно это следующий пункт незаконченного квеста, компенсация за упущенное время, так сказать. С другой стороны, боюсь, что, если заговорю с одним из них – хоть на одну секундочку, – ярость, которую едва удалось усмирить после посещения отца в «Кондоре», вновь выплеснется мощной волной и накроет нас с головой.

Общаюсь только с одним человеком в семье – с Холлисом, да и то наши разговоры свелись к минимуму, потому что он по уши погрузился в новую жизнь с Лаурой. Если брак отца находится на грани развода, а мама, как обычно, не стремится замуж, Холлис на удивление всем и самому себе изменился до неузнаваемости. Как ни странно, но его пламенная любовь не остыла, пережив все мыслимые сроки, когда брат обычно терял интерес к девушке и знакомился с очередной пассией. Следующий его шаг оказался еще безумнее.

⇐ Предыдущая 12 13 14 15 161718 19 20 21 Следующая ⇒