Глава шестая

Во снах мы летаем, потому что для нас это также легко, как жить. Не просто летаем, а парим. В реальности нам приходится находить силы и баланс, чтобы подняться ввысь.
Взросление наступает, когда мы понимаем, что можем парить. В этот момент мы задумываемся над тем, что нас так долго удерживало. Ведь у нас уже есть крылья. Мы просто учимся их использовать.
Подо мной затрещала заснеженная, ледяная поверхность. Она хрустела и скрипела, как и тысяча фунтов снега, который просачивался сквозь воронку, скрипя и сопротивляясь. Я была
пристегнута ремнем безопасности, а каждая частичка моего тела болела. Теплая, липкая субстанция стекала с моей головы к щеке, пылая в его истоке. Мой взгляд был мутным, но я смогла рассмотреть свои руки, трясущиеся от страха. Я почти не чувствовала своих пальцев. И уже совсем не чувствовала ног. Кто-то кричал мне, чтобы я боролась, держалась, выбиралась. Я слышала их, но не могла рассмотреть.
И не могла сделать ничего из того, о чем они просили. По крайней мере, мое тело больше не мерзло. Было больно. Болезненные чувства проваливались в ничто, и в некоторых частях моего тела ощущалось гудение. Каждая часть тела просто онемела.
До тех пор, пока меня не окружила вода с кусочками льда со всех сторон, я не осознавала, что тону. Вода просачивалась вокруг меня, наполняя все пространство до тех пор, пока лишь мое лицо не осталось над поверхностью. Голос раздавался со стороны, но мне как-то удалось сделать последний вздох и взглянуть в изумрудные глаза и на протянутую руку.
Мое сердце разбилось.
- Люк, - прошептала я.
Он услышал меня, и это его сгубило. Он сделал шаг, подходя к воде, но другая фигура оттащила его,
удерживая его на берегу, пока мои глаза, нос и рот не погрузились под воду.

- Эмма! - его крик разрывал ночь. Это было последнее, что я услышала.
Слезы стояли в моих глазах, когда я очнулась от сна. Все было так реально. Люк хотел напомнить мне об этом? Он думал, что я утонула? Думал, что я мертва?
Я провела по своему телу, от головы до ног, под одеялом, а затем села и включила свет. Это вовсе не было похоже на выдумку. Я сделала глоток воды. Холодная влага стекала по моему горлу. Хотелось пить. Все, что я делала и чувствовала, было несвойственно мертвому.
На часах было семь утра, а это значит, что я проспала более трех часов. Попытки снова заснуть не увенчались успехом из-за всех мыслей, проносящихся в моей голове в предвкушении снова встретиться с Люком. Что я должна была вспомнить? Если этот сон не имел с ним ничего общего, то я вовсе не
приблизилась к разгадке. Этот сон - или кошмар, или что-то еще, - лишь добавил сомнений в мой беспокойный разум, потому что шансы на то, что это правда, были малы. Одно я знала точно. Мы с Люком были знакомы. Его вопросы прошлой ночью подействовали на меня, как электрический разряд. Когда в последний раз ты видела своих родителей? Когда в последний раз общалась с кем-то кроме меня?
Я отправилась в круиз со своими родителями. Каждое утро мы виделись за завтраком, а вечером - за ужином. Оставшееся время они проводили в казино, а у меня начинались собственные приключения. Я все время общалась с людьми. Экскурсоводы, команда инструкторов, обслуживающий персонал, мои
родители, друзья моего отца...
Воспоминания и реальность сложно отличать, знаю. Но ты должна попытаться.
Что это значит? Это моя реальность. Я в ней живу. Как я могу верить в обратное?
Я скинула с себя одеяло и оделась. Мне было душно в этой комнате без окон. Даже не обуваясь, я направилась на верхнюю палубу и расположилась в шезлонге у края бассейна. Зажмурившись, я откинулась на спинку кресла и тяжело вздохнула. Разум был чист, я расслабилась, стараясь выхватить первое проявившееся воспоминание. Постаралась вспомнить, когда в последний раз виделась с родителями. Большую часть поездки мы не виделись, но были вещи, которые я помню. Например, когда мы встречались, мама говорила безумолку.
Отец, как и я, говорил, лишь когда его спрашивали. Настроение мамы зависело от того, каких успехов добился в этот момент папа. Если он проигрывал за покерным столом, то она ворчала и раздражалась. Но если он выигрывал... о, боже. Она смеялась, внезапно рассказывала о том, как прекрасна наша жизнь. Наш последний совместный завтрак был вчера, но воспоминания о нем были не четкими. Я не могу сказать, о чем мы говорили, или что я ела, но списывала все это на мысли о
Люке. Я думала о нем все последнее время.
Я первая сошла с корабля, когда мы пришвартовались, желая выяснить, где я должна встретить Люка. Он должен многое мне объяснить. Часами я ходила по городу в поисках какого-нибудь знака, который подсказал бы мне, куда отправиться, или натолкнул бы на какое-то воспоминание. Я так и не нашла его,
пока не вернулась на корабль после обеда и не заметила над горами объект, привлекший мое внимание.
Он парил.
Разве это не достаточный знак, чтобы запрыгнуть в туристический автобус, отправляющийся в аэропорт через две минуты. Я успела заскочить в него перед самым закрытием дверей. Я заняла свободное место и улыбнулась своему соседу, который в ответ сморщил нос и отвернулся к окошку.
Это было грубо.
Мурашки побежали у меня по спине, заставляя меня содрогнуться. Казалось, человек даже не видел меня, но чувствовал.
Я повернулась к мужчине и постаралась привлечь его внимание, помахав рукой у него перед глазами, но он продолжал смотреть на деревья, растущие край дороги. Водитель автобуса рассказывал что-то Глэйшер-Бэй, где были самые большие айсберги, из которых добывали ледниковую воду, востребованную в любой точке мира. Я коснулась плеча женщины, сидящей передо мной.
Ее плечо слегка дернулось, но она не развернулась.
- Привет, - прошептала я.
Ничего.
Паника наполнила мои легкие, а сердце учащенно забилось. Я встала в проходе и замолотила руками, отчаявшись хоть с кем-то поговорить. Я даже не хотела думать о том, что означает то, что меня никто не слышит и никто не видит. Нет.
- Кто-нибудь в этом автобусе меня слышит? - кричала я, не в состоянии совладать с собой. Эмоции переполняли меня.
Когда водитель туристического автобуса продолжил бормотать, не отреагировав на мои вопросы, я плюхнулась обратно на сиденье и опустила голову на руки. Как такое возможно? Лишь вчера я каталась на тарзанке с инструктором, спрыгивая с деревянной платформы. Инструкторы страховали меня, говорили, когда мне двигаться. Было ли это правдой?
Воспоминания сложно отличить от реальности...
Люк пытался сказать, что мое катание на тарзанке было лишь воспоминанием?
А мои родители? Они тоже лишь воспоминание?
Я снова постаралась вспомнить, когда в последний раз виделась с родителями, и не смогла. Не вспомнила даже, ела ли я завтрак. Словно все мои мысли занимал Люк. Он тоже был моим воспоминанием?
Это не мои воспоминания. Они твои. Тебе нужно вспомнить.
Когда автобус остановился в аэропорту, я вылетела из дверей так быстро, как только смогла, отчаянно пытаясь найти Люка. Я бежала к глайдерам, расположенным на другом конце взлетного поля. Там. Я узнала его глайдер. Не знаю, как, но у меня не возникало сомнений, что это именно он. Яркие белые
инициалы Л. И. были нанесены на голубом ребре аппарата.
Когда я приблизилась к планеру, изображение передо мной стало меняться. Вместо блестящей белой поверхности появилась ржавая груда, вместо нового глайдера - старый, вместо целого... половина. В этот миг я осознала, что глаза больше меня не обманывают. Опустившись на колени, я стала вспоминать все, кусочек за кусочком.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 Следующая ⇒