Annotation 2 страница

Мм скинулись и взяли напрокат лодку. Всего лишь обычную лодку с веслами, но с чародейками, владеющими магией Воздуха и Воды, на борту это было не важно. Отплыв подальше от берега и удостоверившись, что нас никто не видит, мы убрали весла, поставили парус и предоставили Хай Лин и Ирме возможность попрактиковаться в магии. Нейлоновый парус сразу же вздулся под порывами попутного ветра, а волны по команде Ирмы сами понесли суденышко в нужном направлении. Скорость была такая, как если бы мы плыли на быстроходном катере. Тяжелые грозовые облака зависли над нашими головами, море сделалось почти серым. Но вот заходящее солнце опустилось ниже и окрасило все облака, воду, лодку и даже нас — зловещим багровым цветом. Это больше походило не на закат, а на зарево пожара. На море было холодно, и я поежилась. Эх, почему я не догадалась захватить с собой свитер? … — Вон оно, то место, — взволнованно указала Хай Лин. И мы увидели его. Остров Разбитых Сердец. При закатном освещении он казался почти черным. Сначала это был просто неровный каменный бугор посреди моря, но чем ближе мы подплывали, тем все более угрожающе вздымался он над нами. Теперь он походил не на обычный остров, а на одинокий затерянный в море утес. — Он… как будто не отсюда, — с сомнением в голосе произнесла я. — Ну, кажется, что его тут вообще не должно быть. — Триста лет назад его и не было, — сказала Хай Лин. — Но как-то раз, пару исков назад, один рыбак случайно наткнулся на остров, которого никогда раньше не видел. Ученые считают, что он возник из-за вулканической активности, но у жителей Плезанса есть немало легенд и суеверий на этот счет. — А тут есть пляж или какое-нибудь место, где можно причалить? — поинтересовалась Ирма, глядя, как волны с грохотом ударяют в скалы и рассыпаются в белой пене. — Если даже и нет, то, наверное, Корнелия могла бы это устроить, — предположила Хай Лин. Корнелия не ответила, она судорожно вцепилась в планшир, суставы пальцев побелели. Наша подруга не слишком хорошо переносила водные прогулки. — Давайте обогнем остров, — сказала я, — и посмотрим. Мой взгляд нетерпеливо скользил по скалистой поверхности острова. Нет ли там какого-нибудь знака, что Питер здесь или был здесь? Что если мы приплыли сюда напрасно? Что если мы ошиблись? Ну, и самим деле, на что мы полагались? На какую-то картинку, которую увидели в мутной воде заброшенного пруда. Может Корнелия была права, и гадание — бесполезное занятие. — Глядите, там пляж, — показала пальцем Хай Лин. — По-моему, как раз то, что нам нужно. Это был крошечный и чижик, всего лишь узкий полумесяц светлого песка, защищенный по бокам двумя каменными уступами. Уступы эти изгибались словно обнимающие пляж гигантские руки. На песке что-то виднелось… Что же там? … — Причаливаем! — скомандовала я. — Кажется, я кое-что разглядела. Ирма велела прибою на время утихнуть, а Хай Лин приказала ветру, чтобы он пронес нас между уступами. И вдруг мы услышали крик Корнелии. — Риф! — завопила она. — Осторожно! Где? Я ничего не видела. — Где? — спросила Хай Лин, оглядываясь в замешательстве. — Под нами! Подними лодку, Ирма! Подними! Внезапно я тоже увидела его. Что-то темное, твердое и острое скрывалось в воде прямо под нами, словно клыки, которые вот-вот вцепятся в наше суденышко. Ирма испуганно замахала руками, и лодка, словно пробка от шампанского, подпрыгнула на гребне волны. Раздался скрежет рифа о днище, и мы устремились дальше, в узкий пролив. Мы плыли быстро, даже слишком быстро… о нет, мы же врежемся в пляж! Лодка дернулась, подскочила и завалилась на бок… Мы с девчонками вылетели из нее, как горошины из стручка. Кажется, я слышала крик Корнелии, но помочь ничем не могла, я и сама орала, плескалась, откашливалась и отплевывалась, потому что успела нахлебаться соленой воды. «Не хочу утонуть! » — яростно думала я, пока до меня не дошло, что утонуть при всем желании не получится. Глубина тут была всего полметра… Я поднялась на колени, потом встала, поправляя очки, которые лишь чудом не потеряла. Остальные тоже вставали, ошеломленные, но невредимые. Как ни странно, даже лодка не понесла никакого ущерба, кроме пары неглубоких царапин на днище, как будто ее царапнул кот-великан. Я двинулась к тому предмету, который углядела с лодки. Эта штука наполовину ушла под воду, а на оставшейся части в сгущающихся сумерках виднелись веселые голубые и желтые полоски. Это была Питерова доска для серфинга. Или, по крайней мере, один ее крупный обломок. Я ненавидела этот остров. Каждый его мерзкий, каменистый, изгаженный птицами кусочек. Солнце зашло, все заволокла тьма, а мы принялись обыскивать злосчастный островок. Мы обошли его вдоль и поперек и перерыли всё от мокрой гальки до морского мусора, вынесенного на берег приливом. Но сделать это было вовсе не просто: каждый камешек был скользким от птичьего помета, морской пены или остатков водорослей, не понимаю, каким чудом мы не переломали рук и ног. Мы звали и звали Питера, пока совершенно не охрипли. В конце концов мы вернулись на пляж, мокрые, усталые, измотанные и потерявшие надежду. Нам так и не удалось ничего обнаружить. — Сейчас слишком темно, — сказала Хай Лин. — Мы могли пройти мимо Питера и не заметить. К тому же, в такой темноте запросто можно поскользнуться и сломать ногу. Или еще что похуже. Ее голос дрожал. Сидя на нашей перевернутой лодке, я слышала, как у Хай Лин от холода стучат зубы. — Давайте разведем огонь, — предложила я. — Незачем мерзнуть-то. Конечно, никаких дров там не было. На острове вообще не было ни одного дерева, только галька, птичий помет и жалкие клочья лишайника. Но я знала, как поступить. Мы натащили кучу водорослей и камней, и я призвала магический огонь, чтобы поджечь все это. Теперь мы были усталыми, голодными и несчастными, но, по крайней мере, сидели в тепле. В кармане модной сиреневой ветровки Корнелии завалялась шоколадка. Она была помятой, подмокшей, каждому из нас достался всего лишь маленький квадратик с легким привкусом морской воды, но это было значительно лучше, чем ничего. — Спасибо, — сказала я. Корнелия кивнула. Она сидела на камне, подогнув ноги в одну сторону, словно русалочка. Не знаю, как у нее получалось так выглядеть… Все мы, остальные, были похожи па замарашек, а взлохмаченные ветром волосы Корнелии лежали так, как будто над ними только что поработал крутейший парикмахер. И вообще вид у Корнелии был такой, что хоть сейчас на показ мод. Думаю, именно это называется стилем. Ох, хотела бы я, чтобы у меня было его побольше… Я глядела в огонь. Не из-за того, что пыталась что-то в нем разглядеть, просто больше делать было нечего, к тому же это обычно меня успокаивало. Но не сейчас. Меня снова охватило чувство безысходности. Доска Питера была здесь, но и ежу понятно, что самого Питера тут нет. Куда он мог деться отсюда, не поплыл же обратно? Ирма сказала, что в воде его нет. А Вилл утверждала, что он все еще жив. Я то всех, сил цеплялась за эти мысли. Конечно, они не слишком утешали, но это было хоть что-то. На меня навалилась безмерная усталость. Я сползла на песок и прислонилась спиной к борту лодки. От костра исходило приятное тепло, я откинула голову на прочное днище… И сама не заметила, как заснула. — Тарани! — Хай Лин трясла меня за плечо. — Проснись! Гляди! Я с трудом продрала глаза. Мне снились всякие страсти вроде гниющих водорослей и могильных плит с надписью: «Пропал без вести в море». Оказалось, что вонь водорослей была настоящей — когда я заснула, костер стал угасать, и тухлые водоросли, которые мы использовали в качестве топлива, засмердели вовсю. На что мне нужно было глядеть? Очки мои сползли на самый кончик носа, и я привычным жестом поправила их. И тут я увидела это. Оно было таким слабым, что мы смогли его разглядеть, только когда огонь погас и стало совершенно темно. Это была волна зеленоватого свечения, зловещего и похожего на фосфорическое, ну, так светятся всякие пластиковые черепа и скелеты, которые вы покупаете на Хэллоуин. И, казалось, исходило это свечение от самого острова. — Что это? — наконец спросила я. — Выглядит, как будто кто-то забыл закрыть холодильник, — ответила Ирма. — Только очень большой холодильник. Иногда у меня возникало впечатление, что Ирма вообще не может говорить серьезно. Но на этот раз она кое в чем была права — это и вправду напоминало случаи, когда ты заходить ночью на кухню и видишь слабый свет из неплотно прикрытой дверцы холодильника. Только тут не было никаких холодильников, а свечение вроде бы распространялось от длинной десятиметровой трещины с зазубренными краями… — В нашем холодильнике свет не зеленый, — заметила Хай Лин. Так, у нас есть это сияние, — подытожила Вилл. — Теперь надо найти, откуда оно берется. — И она стала карабкаться по каменистому склону, ища место, где начиналась трещина. — Не нравится мне это, — пробормотала Ирма, которая в кои-то веки перестала шутить и выглядела подавленной. — Что-то тут не так. Но Вилл была уже на середине склона. Откуда бы ни возник этот свет, я чувствовала, что он как-то связан с Питером, поэтому я тоже полезла туда. Хай Лин взлетела и через секунду оказалась на уступе рядом со мной; она двигалась так легко, будто совсем ничего не весила. Вот что значит владеть силами Воздуха! Никаких тебе ноющих мышц или сломанных ногтей, как у простых смертных. — Трещина довольно глубокая, — раздался над нашими головами голос Вилл. — Может, это даже и не трещина, а вход в какую-то пещеру. Я постаралась лезть быстрее, охваченная волнением и напряжением. Возможно, Питер был под землей, как я и подумала после гадания. Ох, ну пожалуйста, только бы с ним все было в порядке! Я отбросила прочь мысли о сломанных ногах или, того хуже, сломанном позвоночнике или пробитом черепе. Может, просто пещера была такой глубокой, что Питер не услышал, как мы его звали. В мрачном зеленоватом свете лицо Вилл казалось высеченным из камня. — Нужно найти какой-то способ спуститься в пещеру, ничего при этом не сломав, — сказала она. — Скала тут резко обрывается, и дна мне не видно. — Мы можем обвязаться все вместе, как альпинисты, — предложила Хай Лин. — А я попрошу Воздух удерживать нас от падения. — Но у нас нет веревки, — напомнила Вилл. — Веревки, может, и нет, — улыбнулась Хай Лин, — а вот шнурки найдутся. Действительно, был у Хай Лин такой заскок. Что бы она ни надела, в ее наряде обязательно присутствовали как минимум три-четыре ярких шнурка или тесьмы. — Проще сделать вот так, — воскликнула Корнелия и взмахнула руками. Послышался грохот катящихся и падающих в зев пещеры камней, земля вокруг задвигалась. — Перестань! — закричала я. — Там, внутри, может быть Питер. Корнелия немедленно остановилась. — Прости, — сказала она, — об этом я не подумала. — Она заглянула в трещину. — Вообще-то я не закончила, но теперь мы можем попробовать спуститься, только очень осторожно. Пыль клубилась в зеленоватом свечении, словно дымок. Когда она осела, я сумела разглядеть, что же сделала Корнелия. Наверное, она задумывала сотворить лестницу, но я прервала ее. То, что получилось, больше напоминало уходящую вниз груду каменных обломков, острых, как шипы на хвосте дракона. Но Корнелия была права, тут в самом деле можно было спуститься, если действовать аккуратно. — Что ж, — сказала Вилл, — думаю, тянуть время не имеет смысла. Пошли. И мы медленно стали спускаться. Куда ни погляди, со всех сторон были камни, которые, казалось, только и мечтали расплющить нас. — Я чувствую себя как начинка сэндвича, — пробормотала за моей спиной Ирма. — Только хлеб в этом сэндвиче очень уж черствый. Там оказалось довольно тесно, в некоторых местах приходилось сильно нагибаться. Я поранила все пальцы об обломки скал, которые Корнелия превратила и подобие лестницы. Чем дальше мы двигались, тем уже становился проход, вскоре нам пришлось опуститься на четвереньки, а сквозь один особенно узкий проем мы ползли на животе. — Еще далеко? — задыхаясь, спросила я у Вилл, которая ползла впереди. — Мне не видно, — буркнула она. Мы все ползли, проскальзывали, пробуравливались вперед в зловещем слабом зеленоватом свете. Но здесь все же было светлее, чем снаружи. Мог ли этот ход нести ниже уровня моря и при этом не быть затопленным? Я не знала. Наверное, высота воды зависит от приливов и отливов… Ох, лучше бы я об этом не вспоминала! А что если начнется прилив, и вода хлынет через трещину? Сумеем ли мы отсюда выбраться? «Мы не можем утонуть, — строго одернула я себя. — К тому же в нашей команде чародейка, владеющая магией Воды. Туннель на самом деле не такой уж и узкий, тут достаточно воздуха (хоть он и неприятно пахнет). Надо держать себя в руках». Вдруг я налетела на Вилл. Я и не заметила, как она остановилась. — Смотри, — прошептала она мне. — Кажется, мы на месте. Я подползла на четвереньках к ней поближе, чтобы видеть то же, что и она. Впереди туннель резко расширялся, там были вырезанные в скале ступени. Они совсем не походили на ту кучу обломков, которую сотворила Корнелия. Нет, это были самые настоящие ступени. Мы осторожно стали продвигаться вперед. Я заметила, что Вилл сжимает Сердце Кондракара в руке. Не знаю, придавало ли это ей уверенности или она всерьез опасалась, что на нас в любой момент могут напасть. Ступени привели нас в просторный зал, наполовину естественного происхождения, наполовину вырубленный в скальной породе. Хотя там не было ни души, зал нельзя было назвать совсем пустым. Там чувствовалось чье-то присутствие; то, что там находилось, не ходило и не дышало, как мы, однако все же было живым. В огромном странной формы каменном бассейне бурлило и плескалось нечто, испускающее зловещий зеленоватый фосфорический свет. Это был такой же водоворот, как и в моем сне. Не знаю уж, из чего он там состоял, но уж точно не из обычной воды. От одного взгляда на него меня мутило. Пол зала был покрыт тонким слоем песка. И на этом самом песке чьей-то рукой было начертано послание: «Входи, маленькая ведьмочка. Входи, если осмелишься» А рядом с таинственными буквами валялись часы Питера.
Глава 5
Входи, если осмелишься

Я опустилась на песок и бережно подобрала часы. — Это Питера? — спросила Вилл. Я кивнула, не в силах вымолвить ни слова. — Выходит, кто-то похитил его, — сказала она, — и каким-то образом протащил сквозь эту штуковину. Видимо, похититель ждет, что ты последуешь за братом. Мы все уставились на водоворот мрачно-зеленого цвета, булькающий, как вода, и выпускающим языки, словно огонь. — Ирма, может, ты посмотришь, что это такое? — попросила я. Но она резко покачала головой и пожала плечами. — Я к этому не прикоснусь, — заявила Ирма. — Оно не хочет со мной общаться. Оно не слушается меня. Это вообще не вода. Тогда я присела на корточки на краю бассейна и опасливо дотронулась кончиком пальца до клокочущей поверхности. И тут же с воплем отдернула руку назад. — Это и не огонь, — сказала я. — Оно меня обожгло! Огонь никогда бы так не сделал! Вилл посмотрела на странную массу тем особым взглядом, который позволял распознать любую Стихию. — Это и ни одна из двух Стихий, и обе сразу, — произнесла она. — Водоогонь. Вода и огонь слились воедино. Мы все переглянулись. Это ведь невозможно! Вода и огонь не соединяются! Никогда. Они просто на это не способны. Однако перед нами находилось убедительное исключение из этого правила. — Непонятно, как можно пройти сквозь этот водоворот… — прошептала Ирма. Я покачала головой. Ответа я не знала. Но мы во что бы то ни стало должны были пройти. Раз кто-то написал это послание, значит, сквозь зеленую массу существовал проход. И тот, кто достаточно храбр, мог воспользоваться им. — Давайте спросим Оракула, — предложила Вилл и вытянула руку с талисманом вперед. В этом подземелье, наполненном противным тошнотворным зеленоватым свечением, чистый и прозрачный свет кристалла был словно весенний дождик. Мы все возложили руки на талисман, позволяя его сиянию омыть нас. — Сердце Кондракара, — тихо и ясно сказала Вилл. — Покажи нам путь. Я закрыла глаза, заранее зная, что увижу дальше, И остальные девчонки тоже знали. Это был просторный зал с колоннами, такой огромный, что стены его терялись в бесконечности. Освещение напоминало свет Сердца. А в центре ощутилось присутствие кого-то мягкого, но сильного, вечного и сострадательного. «Добро пожаловать, Стражницы». Это был голос Оракула. И он уже обо всем знал. — Это я виновата, — с несчастным видом сказала я. — Нельзя было так говорить. «Желания действительно имеют большую силу, добрую или злую. Особенно, если это желания Стражниц». Я опустила голову под грузом собственной вины. Но тут Оракул улыбнулся, и чувство вины незаметно ослабло, мне полегчало, и внутренний холод куда-то отступил. «Не вешай нос. Твои слова были неблагоразумны, но в чих отсутствовал злой умысел. Ты ведь не хотела причинить своему брату вред? » — Нет! «Что ж, это хорошо. Бывает, чтя и гораздо более серьезные, проступки остаются безнаказанными. А бывает, что простая неосторожность влечет за собой серьезные последствия. Твоя ошибка, привела тебя сюда, и ты должна понимать, что на то есть причины. Без ошибок, не бывает, развития и роста, и из-за одного маленького промаха в будущем может выйти великое благо, и может быть исправлена вековая несправедливость». — Но как насчет водоворота, перед которым мы застряли? Мы не знаем, как пройти через него. Мы даже не поняли, что он такое? Мы ощутили что-то вроде вздоха. Потом Оракул заговорил снова: «Слушайте внимательно, я расскажу вам одну историю. Давным-давно жила-была девушка, молоденькая, ненамного старше, чем вы сейчас. Она обладала крупицей волшебной силы. Магии в ней было всего на одну каплю больше, чем в остальных людях, но все же это была магия. И она потихоньку использовала ее, склоняя окружающих поступать так, как было нужно ей. Так продолжалось, пока однажды она не встретила молодого человека и не захотела, чтобы он полюбил ее. Однако молодой человек отдал свое сердце другой и был тверд в своих чувствах. И тогда наша юная волшебница решила устроить так, чтобы соперница исчезла. Ей это почти удалось — не собственными силами, а благодаря тому, что по ее зову явилось множество злобных и голодных духов из иных миров. Сначала она притянула к себе этих духов, а потом эти духи стали тянуть ее за собой, так она зависла между своим миром и их. Те, кто были в те времена Стражницами, победили призванное ею зло, но в неразберихе о самой юной волшебнице никто не вспомнил. Она была поймана в ловушку между мирами, а ее магия оказалась захвачена чужеродной силой. Она исчезла, ее закрутило, засосало в воронку противной природе магии, и вот она оказалась на самом ее дне. Девушке предназначено оставаться там до тех пор, пока вновь не явятся Стражницы». Мои глаза помимо воли полезли на лоб. — Мы что, стоим возле той самой воронки? «Да. Прежние Стражницы не рискнули подойти близко к этой бурлящей бездне. Все, что они смогли сделать, — это создать остров, который скрыл бы воронку, чтобы в нее никто больше не попался». — Но что потом произошло с волшебницей? «Мне это неведомо». Это заявление ошеломило нас. Ведь мы-то были искренне убеждены, что Оракулу известно абсолютно все. Значит, мы должны проникнуть в воронку? Но как? Оракул вытянул руки вперед. Между ними появилась вращающаяся лента, по форме напоминавшая восьмерку. «Вы знаете, что это? » Ну я на математике все-таки времени даром не теряла. — Это лента Мебиуса. Что-то вроде… символа бесконечности. «А теперь? » Фигура неуловимо изменилась. Теперь она стала обычной восьмеркой. Просто два соединенных друг с другом круга: один намного меньше другого. — Это всего лишь обыкновенная восьмерка. «А что произошло с бесконечностью? » — Я… Я не понимаю… «Волшебница нашла способ исказить природу. Она действовала с такой грубой силой, что часть времени и пространства скрутились в отдельную небольшую петлю. Скажем, как вот этот меньший круг. Я вижу все, что творится в большом круге Бесконечности, но в ее маленький круг я войти не могу. Вы можете, потому что она сама этого хочет. Разве вы не слышали ее зова? » Я вспомнила голос, который слышала во время первого гадания. Тот голодный, ледяной голос: «Иди…» Меня передернуло. — Вы считаете, что мы должны позволить этой штуке засосать нас? — спросила Ирма, и в ее голосе сквозило отвращение. «Я думаю, вы поступите так, как должны. Доверьтесь своему сердцу». Сводчатый зал с колоннами исчез. Мы перестали ощущать присутствие Оракула. Мы в полном смятении переглянулись. — Он такой обжигающе холодный… — прошептала я. — Он мерзкий, — заявила Корнелия. — и неестественный. Как Питер мог пройти сквозь него? Ведь он точно прошел. Ему некуда было больше деться отсюда. Кроме того, водоворот был единственным правдоподобным ответом на вопрос, как мог кто-то находиться по ту сторону воды, земли и воздуха и при этом оставаться в живых. Во всяком случае, я надеялась, что он остался жив. — Возможно, нас защитит Сердце Кондракара, — тихим неуверенным голосом произнесла Вилл. — Вообще-то… я моту пойти одна, — сказала я. — Питер — мой брат. — Ни за что! — отрезала Ирма. — Этой штуке нужна чародейка. Так давайте дадим ей немного больше, чем она хочет. Не одну чародейку, а пятерых, и пусть подавится. Она потянулась с деланной ленью и как будто стала немного выше. А потом Ирма и вправду начала преображаться. Вилл последовала за ней, то же проделали и остальные. Как говорит Ирма, принимая обличья чародеек, мы становимся больше, чем просто мы. И дело тут не только в крылышках или красивых нарядах, хотя и то и другое здорово. Чтобы понять, о чем я, вы должны нас увидеть… Корнелия, конечно, выглядит элегантно и безупречно, как и всегда. Но самое интересное, что и все с остальные тоже выглядят безупречно. Все красивы, но каждая в своем ключе. Опущения тоже меняются. Тебя охватывает спокойствие и уверенность, что всё в твоих силах. Мы обязательно должны найти Питера, — сказала я. — И давайте сделаем это поскорее. Взявшись за руки, мы подошли к бортику каменного бассейна. Стоит сделать еще один шаг, и мы упадем туда. Ирма окинула взглядом противную зеленую не-воду: — Обычно я принимаю ванны погорячее. Но если надо, я готова… — Сердце Кондракара, защити нас, — произнесла Вилл, закрывая глаза. А потом мы прыгнули. Я не хотела бы повторить это еще раз. Никогда, Холод был до того сильным, что обжигал, как огонь. Со всех сторон давило и расплющивало, я совершенно не могла дышать. Рука Хай Лин резко вырвалась из моей ладони; несколько отчаянных мгновений я цеплялась за Вилл, но и ее унесло прочь. Я кружилась в водовороте и падала в пустоту, ослепшая, оглушенная, совсем одна, и это продолжалось вечно. На самом-то деле все происходило в течение двух ударов сердца, но казалось, что вечно. Бесконечно. Но конец все-таки наступил. Мне на какой-то безумный миг показалось, что я падаю… на потолок?! Что-то сильно ударило меня со всех сторон, и на некоторое время стало темно и все замерло. Потом наконец я смогла оглядеться. Все это произошло во сне. Мы вовсе не прыгали. Мы были там, откуда начали путь. По крайней мере, так мне показалось, когда я села, выплюнула песок и огляделась. Похожий на естественную пещеру подземный зал. Каменный бассейн. Засыпанный песком пол. Все освещено зловещим зеленым свечением водоворота. Ирма начала было вставать, осмотрелась и застыла с тем же ошарашенным выражением, которое, наверное, было и на моем лице. У Вилл был такой вид, будто она сильно замерзла. Я обеспокоено потрогала ее щеку. Кожа была прохладной. — С ней все в порядке? — спросила Хай Лин. — Не знаю. Где мы? Мы что… так никуда и не попали и вернулись назад? — Конечно, попали, — ответила Корнелия таким тоном, будто растолковывала что-то безнадежным дурочкам. — Здесь лестница с другой стороны зала. Она была права. Я посмотрела на лестницу и рассердилась на себя, что сама этого не заметила. Кроме того, водоворот в бассейне закручивался против часовой стрелки, а не по, как раньше. Этот зал не был точной копией того, который мы покинули, — это было его зеркальное отражение. Вдруг Вилл стала со свистом втягивать воздух, будто задыхается. — Вилл? Что случилось? Она не отвечала. Тогда Хай Лин указала на Сердце Кондракара, выпавшее из трясущейся руки Вилл: — Смотрите! Талисман больше не был идеальной формы сферой с ясным пульсирующим светом. В его середине появилось грубое темно-зеленое углубление, напоминающее трещину на фарфоровой тарелке. — Смотрите! — снова прошептала Хай Лин. — Сердце разбилось. Мы все стояли и ошеломленно пялились на кристалл, а Вилл все также сидела на песке и дрожала. Как Сердце могло разбиться? Это ведь был могущественный талисман, а не дешевая стеклянная побрякушка, купленная на распродаже. — Может, это просто трещинка? — с надеждой им молвила Ирма. — Оно не совсем разбилось… — Не совсем разбилось? — передразнила Корнелия. — Спасибо вам, мисс Лэр, за эту блестящую догадку. — Заткнись, Корнелия! — пробормотала Ирма. — Мне надоело, что ты всегда… — Замолчите, вы обе! — прикрикнула на них я. — с Вилл что-то случилось! В этом мерзком зеленом свете было трудно что-нибудь разглядеть, но лицо подруги показалось мне очень бледным, пепельно-серым. И ее по-прежнему трясло. — Вилл? — я потрогала ее лоб, он был мокрым от пота. — Голова кружится. Тарани, — пробормотала она. — И болит… — Где болит? — спросила я. — Везде, — ответила Вилл. — Все внутри. Она тяжело дышала, воздух входил в легкие судорожными всхлипами. Мы с Корнелией помогли ей сесть. Хай Лин подобрала поврежденное Сердце и вложила его в дрожащие руки Вилл. Та посмотрела на талисман, и глаза ее наполнились слезами. — Я должна была беречь его, — горестно простонала Вилл. — Ты не виновата, — сказала я, поглаживая ее руку. — К тому же, оно… — я оборвала себя, едва не сказав Ирмино «оно не совсем разбилось», — …оно не распалось на осколки. Возможно, мы найдем способ починить его. — Ну, конечно, — процедила сквозь зубы Корнелия. — Нужно только сбегать в ближайшую ювелирную мастерскую. Я бросила на нее испепеляющий взгляд. — Что ты знаешь об этом, Корнелия?! Это магический предмет. Не исключено, что его можно исправить с помощью волшебства. — Мы спросим об этом Оракула, — сказала Хай Лин. — Когда мы… Когда вернемся из параллельного мира в наш. А сейчас нужно найти брата Тарани. — По-моему, Вилл должна остаться здесь, — заявила Ирма. — Она не в состоянии куда-то идти. И, может быть, кто-то из нас должен присматривать за ней. Но Вилл замотала головой. — Нет, — отрезала она. — Пойдем все вместе. Мы не должны разлучаться. — Вилл оперлась о бортик бассейна и медленно поднялась на ноги, дрожа и пошатываясь. — Ты уверена, что сможешь идти? — спросила я. — Абсолютно, — кивнула она. Лицо ее было бледным, но решительным. — Ну, ладно, тогда пойдем, — я развернулась и зашагала к ступенькам, ведущим наверх. — Вот вам типичное для стихии Огня поведение, — сказала Корнелия. — Что? — замерла я. — Что слышала. Посмотри, что ты делаешь. Просто прешь вперед, не удосужившись обсудить свои действия с остальными и составить план. — Как мы можем составить план, если ничего не знаем об этом месте? — Ну что ж, прекрасно. Давай, лезь на рожон. Ну, все, дольше терпеть выходки Корнелии я не могла! — Он мой брат, поэтому я сама пойду его искать, а вы — как хотите, — сказала я и стала подниматься по ступенькам, не дожидаясь ответа. — Подожди! — Ирма побежала следом. — Я иду с тобой. Остальные тоже не заставили себя ждать. Ступеньки оказались гораздо шире, а сама лестница — длиннее, чем на Острове Разбитых Сердец. Было заметно, что кто-то довольно часто ими пользовался — ступени были гладкими и истертыми. И туннель здесь был просторный, а не какой-то там пыльный лаз, где и один-то еле протиснется. Вскоре я увидела вдалеке бледный свет. Я замедлила шаг, стала красться тихо и осторожно, а потом и вовсе опустилась на четвереньки. Мне снова и снова приходил па память тот ледяной и голодный голос и слова Оракула: мы здесь, потому что кто-то захотел, чтобы мы здесь оказались. Без сомнения, это был тот же, кто написал на песке: «Входи, если осмелишься». Снаружи никого не было. Во всяком случае, никого не было на самом острове. Одни унылые голые камни. И при этом мы, как ни странно, оказались в центре богатого города. Море вокруг нас было наполнено плотами, парусниками, настеленными над водой мостками, плавучими домами, гондолами, сампанами и всеми другими плавсредствами, которые только известны человеку, А также (я в этом уверена) теми, о которых человечество никогда и не слыхивало. Некоторые плоты были настолько велики, что на них росли сады. На других были фонтаны и невысокие башенки. Многие из плотов были соединены искусными мостиками. Надо всем этим простиралось небо, темное и пустое, как школьная доска перед началом урока. Ни луны, ни звезд. От одного этого вида я вздрогнула — небо было таким чужим и неуютным! — и поспешно опустила взгляд. Свет, который я видела из туннеля, исходил от моря. Бледный жемчужный свет поднимался из глубин, это зыбкое сияние заставляло все окружающее казаться нереальным. Зато там было вполне реальное население, которое у меня язык не поворачивался назвать людьми. Местные жители больше всего напоминали… лягушек. Выбравшись из воды, они неуклюже передвигались на раскоряченных пружинистых лапах; их влажная, лишенная волос кожа была покрыта пятнами и бородавками и переливалась разными оттенками зеленого. Большая часть местных жителей были размером с человека. Они не казались особенно страшными или опасными. Но не прошло и минуты, как появились новые существа, от которых лягушки разбегались в разные стороны. Эти пришельцы выглядели более мощными и хищными; зубастые чешуйчатые рептилии с рядами игл вдоль спин. Если большинство местных жителей напоминали лягушек, то эти больше походили на ящеров. Кажется, опасаться надо чешуйчатых, — прошептала я Ирме. — Они такие уродливые. Когда они нас заметят, то сразу поймут, что мы не из этого мира. Ирма фыркнула. — Если я не смогу убедить кучку ящериц и пучеглазых лягушек, что мы такие же, как они, значит, я просто не владею магией. — Хмм… — подала голос Вилл. — Но ты можешь сделать так, чтобы мы, как и они, были способны дышать под водой? Ирма на секунду задумалась. — Думаю, да, — ответила она. — Она думает! — передразнила Корнелия. — Давайте вот так возьмем да и доверим ей наши жизни. Почему ты так поступаешь? — спросила я у нее. — Как «так»? — с невинным видом переспросила она, будто не поняла. — Дразнишься, насмехаешься. Можно подумать, что ты всех нас презираешь. — Ну, простите меня, — сказала Корнелия. — Я просто пытаюсь быть голосом разума. Кто-то же из нас должен мыслить здраво… — А разве тебя кто-то просил всех поучать? — Не могли бы вы спорить потише, — вмешалась Хай Лин. — Вы же не хотите, чтобы эти зубастики нас услышали? Все мы разозлились. Даже Хай Лин, всегда такая милая и дружелюбная, была напряжена и раздражена. — Я пойду туда, — заявила я. — Если, конечно. Ирма поможет мне замаскироваться. Вдруг кто-то из этих существ знает, где Питер. — Конечно, я помогу, — с готовностью откликнулась Ирма. — Так приятно знать, что хоть кто-то мне доверяет. — По крайней мере одна из нас должна остаться здесь и сторожить зал. Тогда, если мы все уцелеем, у нас останется шанс вернуться в Хитерфилд, — высказалась Корнелия. — Ты предлагаешь свою кандидатуру? — спросила я. — По-моему, вы сами этого хотите, — немного уязвлено ответила она. Я почувствовала укол совести. Обычно мы так не ругаемся и не разделяемся. Но сейчас, при таких настроениях, я бы не взяла Корнелию с собой. К тому же, кто-то действительно должен был охранять зал. Разве не так? — Я тоже останусь, — сказала Хай Лин. — На всякий случай. Корнелия неохотно кивнула: — Это необязательно, но если ты хочешь… Наверное, благоразумнее не ходить здесь поодиночке. Вилл смотрела на нас с несчастным видом. — Мы должны остаться вместе! — пыталась убедить нас она. — Так будет лучше. «Не в этот раз, — подумала я. — Мы только будем действовать друг другу на нервы, спорить и ругаться». — Ты все еще бледная, — заметила я. — Лучше тебе остаться с Корнелией и Хай Лин, хотя бы до тех пор, пока мы с Ирмой не разведаем обстановку. — Нет, — ответила Вилл, покачав головой. — У меня предчувствие… Я должна пойти. К тому же мне стало намного лучше. Выглядела она по-прежнему неважно. Но из всей пашей команды Вилл была моей лучшей подругой, и я была рада, что она идет с нами.
Глава 6
Реб

В этом городе можно запросто заболеть морской болезнью, даже если ты никогда ею не страдал, решила я. Здесь не было ничего твердого и устойчивого, такого, как бывает на суше. Все подпрыгивало и качалось, приходя в движение от любого нашего шевеления и просто от морских воли. Хотя на большинстве плотов и мостиков имелись лампы и фонари, основной свет излучало море. Это не было отражением, свет исходил из глубины. Сверкание и поблескивание воды делало море похожим на бассейн с подсветкой. Ирма с восхищением всмотрелась в воду. — Ну, и глубокое же тут море! Дно находится в нескольких милях под нами. Я не была уверена насчет миль, но было совершенно ясно, что этот город устроен как айсберг. Девять десятых его построек находились под водой. Здесь не было высоких зданий только глубокие. Волшебство Ирмы, кажется, сработало — никто не обращал на нас особого внимания. Лягушачье население сновало вокруг: одни двигались быстро и деловито, как будто спешили, другие прыгали или плавали неторопливо, словно отдыхая. Внезапно в воде возник какой-то беспорядок. Раздались всплески, пронзительные крики и нечто, напоминающее рычащий смех. Затем в глубине что-то забурлило, и из воды вынырнула пара уже знакомых нам уродливых зубастых ящериц. Монстры вспрыгнули на плот, обдав нас брызгами. Я невольно отступила назад, поскользнулась и налетела на маленькую лягушку, стоявшую передо мной. — Иииик! — воскликнуло существо, поднимаясь на ноги, и собралось побыстрее удрать. Ему это почти удалось, но, видимо, из-за моего падения он потерял слишком много времени. Прежде чем лягушке удалось прыгнуть в узкое входное отверстие одного из плавучих домов, ее подхватили за загривок пальцы с острыми когтями. Я почувствовала волну ужаса, исходившую от этого несчастного лягушонка, а потом услышала тонкий визг, когда иглоспинный ящер схватил его за руку и толкнул к стене. Остальные лягушки на плотах застыли, позабыв о своих делах. Потом началось всеобщее суетливое движение, и за пару минут толпу как ветром сдуло. Лягушки попрятались в своих постройках или в воде, так что на плотах остались только лягушонок, ростом не больше восьмилетнего мальчика, его мучители и мы. Самая большая из ящериц широко зевнула, продемонстрировав клыки, которым позавидовал бы любой крокодил. Лягушонок побледнел, сменив цвет с оливкового на почти белый. Затем ящер занес лапу для удара. — Стойте — завопила я. Наверное, в нашем положении привлекать к себе внимание было не самой умной вещью, но как я могла просто стоять в сторонке и смотреть, как они… (Ну, не знаю, что там они хотели сделать со своей беззащитной миленькой жертвой. ) — Отпустите его! Ящер поменьше сторожил дергающегося, но не решающегося убежать лягушонка. Другой же медленно обернулся и посмотрел на меня так, что я невольно задрожала. Бледно-желтые глаза, оскаленные клыки — до сих пор я видела нечто подобное только в худших кошмарах. — Воришшшка, — прошипел монстр. Он поднял одну лапу, засунул ее в складку своей тоги, больше напоминающей сеть для ловли рыбы, вытащил и показал мне что-то вроде значка — золотая корона на зеленом фоне. Затем ящер снова повернулся ко мне спиной, как будто считал, что все мне объяснил. Он явно собирался заняться лягушонком. «Нет уж, ничего у тебя не выйдет! » — подумала я и на расстоянии подожгла его тогу. В первые мгновения он просто пялился на огонь с недоуменным выражением на чешуйчатой морде. Затем монстр в ужасе зарычал и принялся сбивать пламя своими огромными грубыми лапами. Конечно, проще всего было прыгнуть в воду но такая очевидная мысль почему-то не пришла ему в голову. Ящер поменьше оказался более сообразительным. Сначала он тоже ошеломленно смотрел на огонь, но потом решил, что благоразумнее отпустить пленника и удрать. Лягушонок проворно подскочил, схватил меня за руку и потащил ко входу в плавучий дом, куда он не успел юркнуть при появлении ящеров. Я была настолько ошарашена, что даже не пыталась сопротивляться. Решетка на входе открылась от одного прикосновения лягушонка, и мы вошли. Внутрь и вниз. Сначала лягушонок, потом я, затем Ирма и Вилл, которые в последнюю минуту ухватились за мои ноги. Мы падали довольно долго и, наконец, приземлились на кучу водорослей на дне какой-то трубы. Это было похоже на вентиляционную шахту. От того места, где мы очутились, в три стороны отходили другие трубы, все они вели вниз. Единственным путем наверх была та труба, из которой мы только что выпали, и подняться по ней обратно казалось делом невозможным. Да может, пока и не стоило пробовать — наверху нас ждали двое злющих ящерок. — Отлично, — пробормотала Ирма. — Ну и как мы будем отсюда выбираться? — Она покосилась на лягушонка, сидевшего на корточках в нескольких шагах от нас. Он таращился на меня и подруг с нескрываемым удивлением. Впрочем, может, он всегда был таким пучеглазым. Он осторожно подобрался немного поближе, потом еще ближе и с опаской потрогал мою руку. Его перепончатые ладони были влажными и мягкими. — О да! Ты настоящая! — воскликнул он. — Ты и правда настоящая! — Что? О чем ты? — Вы королевские люди! И вы умеете делать Настоящий Огонь! Вот увидите, стоит только Королеве узнать об этом, и в городе не будет больше мира! Ни мира, ни покоя! Уж будьте уверены! Это Реб вам гарантирует! Королевские люди? Что бы это ни значило, ясно было одно — мы больше не были похожи на местное население. Я стрельнула взглядом в Ирму. Я думала, ты этим занимаешься! Вид у подруги был слегка смущенный. — Ну, я и занималась. А потом из-за всей этой суматохи я, наверное, ослабила контроль… Я снова повернулась к лягушонку. Как он там себя назвал? Реб? — Кто такая эта королева, о которой ты толкуешь? — Я подумала, что она могла бы быть потомком той волшебницы, о которой говорил Оракул. Реб был совершенно потрясен. — Кто такая Королева? — повторил он. — Кто такая Королева? Ох, беда, беда… Королевские люди не знают, кто такая Королева! Ну, подождите. Дождитесь только, пока она услышит. О-хо-хо! От королевских людей останутся одни косточки. Чистые беленькие косточки в воде. О да! Он начинал действовать мне на нервы. — Ты что, собираешься предать нас? — спросила я лягушонка. — Я спасла тебе жизнь, а ты хочешь отплатить мне тем, что выдашь нас вашей Королеве? Он взволнованно потрогал царапину на груди, там, где его задел когтями ящер. — Реб не повредит, о нет, он никогда не повредит тому, кто ему помог. Но Королева все равно узнает. Королева всегда все знает, о да. У нее есть иглоспины, у нее есть огненное озеро. Она все знает, о да! И она собирает королевских людей. Собирает? Звучало как-то не слишком здорово. Я сразу вспомнила о коллекционерах, которые ловят бабочек, протыкают иголками и засовывают под стекло. — А не находила ли она недавно еще кого-нибудь? — я с трудом заставила себя спросить об этом. Реб энергично закивал. У него почти не было шеи, поэтому он забавно кивал всем туловищем. — Как раз сегодня утром. Точнехонько к Королевскому фестивалю. Это хороший улов, о да! Полгорода сбежалось посмотреть! Я посмотрела на Реба в замешательстве. Что такое Королевский фестиваль? Ежегодный праздник в честь Королевы? Пока выяснилось лишь одно — этим утром они кого-то поймали. И я боялась, что это был Питер. — Где он? — набросилась я на лягушонка. — Кто? — непонимающе выпучился на меня он. — Мой… Ну, я хотела сказать, юноша из числа королевских людей. Тот, кого они поймали. — В Хрустальном зале, конечно. Где же еще ему быть? — Веди меня туда. Реб испуганно отшатнулся. — О нет. Нехорошо, нехорошо, совсем нехорошо. О нет. Это существо, оно что, хочет, чтобы от него остались одни косточки? — Я девочка, Реб, а не «это существо». Последовало озадаченное молчание, потом он повторил в более вежливой форме: — Девчонка хочет, чтобы от нес остались одни косточки? Ладно, хватит с него на сегодня уроков грамматики. — Нет, — терпеливо произнесла я. — Мне просто нужно увидеть моего… Ну, в общем, увидеть вашу добычу. — Плохие воды, чтобы плыть. Плохие воды для девочки. О да. Очень опасные. — Тарани, может, не стоит ходить одним, надо посоветоваться с… — начала было Вилл, но у меня не было времени для споров и обсуждений. — Если не хочешь вести меня сам, — сказала я лягушонку, — я пойду одна. Только покажи мне нужное направление. Несколько секунд он напряженно молчал, затем поднял лапу и махнул в сторону ведущих вниз труб. Ирма сдавленно хихикнула: — Тебе туда, Тарани. Не заблудишься! Я раздраженно зыркнула на нее, а потом снова повернулась к Ребу. — Мне нужно больше, чем это, — сказала я, стараясь держать себя в руках, хоть мне и хотелось прикрикнуть на эту лягушку. — Ты должен объяснить мне, как туда пройти. Он резко затряс головой, раскачиваясь при этом всем телом. — Плохие воды, — повторил он. — Что ж, ладно, — сухо произнесла я. — Раз ты не хочешь мне говорить, спрошу кого-нибудь еще. Я смотрела на него в упор, лягушонок ответил мне мрачным взглядом. У него были темно-золотые глаза с черными крапинками. Довольно симпатичные, надо признать. — Девочка не желает слушаться, — проскрипел он. — Девочка превратится в косточки. Может, и Реб тоже превратится в косточки. Я ничего не сказала, просто продолжала смотреть. Наконец, лягушонок тяжело вздохнул и опустил голову. — Косточки, — пробормотал он. — Косточки и плохие воды. Но Реб знает путь в Хрустальный зал. Темноводный путь. Почти позабытый. Иглоспины там не ходят, о нет. — Веди меня, — приказала я. Он беспомощно пожал плечами и двинулся к одной из трех труб, расходившихся в разные стороны. — Реб покажет тебе. Девочка пойдет следом, — сказал лягушонок и скользнул в трубу. Ирма подозрительно оглядела дорогу, которой наш зеленый проводник собирался нас вести. — Можно ли ему доверять? — прошептала она. — Вдруг он хочет получить за нас награду? Может, здесь есть награды для тех, кто поймает людей? К тому же иглоспины назвали его воришкой… — Что еще нам остается делать? — ответила я. — А мне он нравится, — вставила Вилл. — По-моему, он очень сообразительный. — Тебе нравится все, что похоже на лягушек, — сердито буркнула Ирма. И она была права: у Вилл были тапочки в форме лягушек, плакаты с лягушками, полотенца с лягушками, карандаши и будильник с лягушками и еще миллион игрушечных лягушек всех форм и размеров. Она была настоящей лягушкоманкой. Мы все еще стояли и спорили у развилки, и Реб нетерпеливо обернулся. — Девочка идет? — спросил он. — Угу, — кивнула я, — Мы идем.
Глава 7
Хрустальный зал

Не знаю, насколько глубоко мы забрались. Пока мы плыли. Ирма создавала вокруг наших голов воздушные пузыри, похожие на шлемы водолазов; без нее мы бы ни за что не проделали этот длинный подземно-подводный путь. Мы остановились, чтобы перевести дыхание, в куполе, нависшем над ржавой площадкой. Под нами лягушки и иглоспины скользили, держась за какую-то штуку, которая сильно напоминало горнолыжный подъемник. Воздух в куполе был затхлым и вонючим, а пол покрывали мусор и разбросанные ракушки. — Смотрите, — сказал Реб, указывая пальцем вниз. — Хрустальный зал. Я думала, что увижу что-то вроде подводного дворца. Но это место скорее походило на гигантский плавучий игровой автомат, полный закручивавшихся труб, разноцветных огней и отверстий, в которые непрерывным потоком вливались местные жители — лягушки и иглоспины. Трубы мерцали фосфорическим светом, напоминавшим о водовороте. — Реб, — сказала я, легонько прикоснувшись к его влажнокожей руке, — откуда этот свет? Он одарил меня одним из тех взглядов, которые означали: «Знают ли эти глупые люди вообще хоть что-нибудь?! » В последнее время он часто так на нас поглядывал. — Жидкий огонь, — сказал он. — Я же говорил, это место, где обитает Королева. А где Королева, там и жидкий огонь. Может, королевская резиденция — что-то вроде энергетической станции? Но зачем тогда толпы народа и разноцветные огни? — Почему они держат… королевских людей здесь? Теперь он взглянул по-другому, с любопытством. — Королева их не любит, — ответил лягушонок. — Особенно тех королевских людей, которые могут делать Настоящий Огонь! — Думаю, твое появление вызовет шумиху, — сказала мне Ирма. — Какие у тебя планы? Когда мы окажемся на месте, ты собираешься просто войти в зал и сказать Ее Величеству «привет»? Кожа Реба приобрела заметный серый оттенок. — Нееет! — воскликнул он. И разразился целой очередью щелчков и попискиваний, которыми он общался с иглоспинами. Потребовалось некоторое время, чтобы к нему вернулась нормальная речь. — Не должна! Не должна! О нет! Косточки в воде. Девочка не должна делать так! О нет, о нет. — Она это несерьезно, — попыталась я успокоить лягушонка. — Моя подружка часто говорит то, чего на самом деле не думает. — Я просто пошутила, — беспомощно пожала плечами Ирма. — Плохая шутка. О да. Очень плохая шутка. Ирма недовольно надула губы. — В тебе столько же юмора, как в мокром одеяле в холодную ночь, — сказала Ирма, заставив Реба усиленно скрипеть мозгами — он старался понять ее фразу. — В мокром одеяле? — повторил он. — Мокрое одеяло — это тоже плохая шутка? — Что-то вроде того, — ответила я. — Почему Королева не любит Настоящий Огонь? — Не знаю, не знаю, — он умолк в нерешительности, потом опасливо огляделся по сторонам и произнес — Возможно, это из-за песни. О да, это вполне возможно. Рот лягушонка растянулся до ушей (видимо, это было не что иное, как улыбка), и он запел: Огонек, наш добрый друг,
Уничтожил зло вокруг.
Сгинул мерзких тварей след,
Королевы больше нет.

Закончив петь, он устремил на меня долгий взгляд, а затем торжественным тоном спросил: — Ты пришла, чтобы выжечь своим огнем иглоспинов, волшебная девочка? В его глазах горела безумная надежда. И я поняла, как сильно его народец боится ящеров, и как сильно те притесняют лягушек… Но я не могла ему солгать. — Я пришла, чтобы забрать своего брата, — сказала я. — Остальное — как получится. Реб медленно прикрыл свои золотистые глаза, в этот миг он выглядел таким печальным, что мне ужасно захотелось обнять его, похлопать по плечу и все такое… — Теперь поплывем темными водами, — сказал лягушонок, и голос его был усталым и испуганным. — Девочки должны держаться рядом. Реб оказался прав. Его темноводный путь был самым что ни на есть неприятным. Большая его часть проходила внутри узких, покрытых слоем грязи труб. В некоторых из них было немного воздуха, в других — нет. Вода, которая лениво текла по ним, тоже была грязной, полной всяких отходов и нечистот. Когда я в первый раз увидела крысу, я так испугалась, что подскочила и ударилась о трубу головой. Но потом оказалось, что не из-за чего было так бурно реагировать. Крыс гам было много — они ведь часто живут в канализации. Некоторые даже плавали под водой, как субмарины. Наконец мы уткнулись в ржавую решетку, погнутую и покосившуюся. — Сделайте большой вдох, — предупредил Реб. — Долго нет воздуха. Плывите на свет. Он нырнул в узкий проем, и его тонкое тело проскользнуло в щель между краем решетки и стенкой трубы. — В путь, — поторопила нас Вилл. — Надо покончить с этим делом как можно скорее. Начинался самый опасный этап нашего путешествия. Я сделала глубокий вдох и нырнула в проем. Это было одно из тех мест, куда никогда в жизни больше не захочешь попасть. Там было темно, И грязно, и воняло. Коридор был таким узким, что я вся ободралась об его шершавые стены, свет, на который мы ориентировались, сначала казался лишь точкой вдалеке, такой крошечной, что ее запросто можно было потерять. Если бы Ирма хоть на мгновение ослабили свой контроль за воздушными пузырями, мы бы тут же погибли. Ох, чего бы только я сейчас не отдала, чтобы оказаться где-нибудь в Хитерфилде! Но мы все же преодолели этот путь. Когда мы с: плеском вынырнули на другом конце туннеля, Реб уже пытался расшатать очередную решетку. Потребовалась лишь слегка надавить, и образовался проход, ведущий в комнату уровнем выше. Я последовала за лягушонком, правда, двигалась я в воде далеко не так ловко и грациозно, как он. В комнате, в которой мы очутились, был такой низкий потолок, что встать в полный рост не удавалось. Все помещение было завалено бочками и сетями. Видимо, оно служило кладовкой. Слава богу, там никого не оказалось. Мы ненадолго задержались там — даже Реб так устал, что ему потребовалось восстановить дыхание. Затем мы двинулись к люку, расположенному в конце комнаты. — Там Хрустальный зал. Тихо, — прошептал Реб, — а то иглоспины услышат. Сантиметр за сантиметром он беззвучно сдвигал крышку люка, а потом скользнул внутрь. Мы последовали за ним. Яркие краски. Огни. Толпа. Шум. Мы испытали настоящий шок после долгого пути по тусклым подводным туннелям. Эта комната, то есть этот зал, потому что он был огромным, был наполнен забавными лягушками и массивными ящерами-иглоспинами. Некоторые из них носили значки с короной, другие были просто рядовыми жителями города. Многие привели с собой детей. Я заметила одного крошечного иглоспина, который жевал гамбургер с сырой рыбиной, зажатой между двумя кусками булки. Все малыши держали в лапках нечто среднее между китайским фонариком и воздушным шаром, это были плавающие в воздухе сферы жидкого огня, побулькивающие на концах веревок и освещающие лица детей зловещим зеленоватым сиянием. Я вздрогнула, Этот жидкий огонь, из которого состоял водоворот, был вещью совершенно неестественной, целиком и полностью чуждой миру людей, и каково же было видеть, что эту штуку дают в руки детишкам! — Как они могут делать из этого игрушки? — пробормотала я себе под нос. Реб услышал меня. — Не игрушки, — сказал он. — Без жидкого огня нет света, нет жара для готовки. Все приходят сюда за ним четыре раза в год, даже самые маленькие. О да, потому что нести огонь домой — обязанность детей. — Но почему? — удивилась я. Он пожал своими гладкими плечиками. — Так повелось. Это Королевский фестиваль. — Королевский фестиваль? Реб уставился на меня с ошарашенным видом, как ребенок, который встретил кого-то, кто никогда не слышал о Рождестве или Новом годе. — У вас нет Королевских фестивалей? — Реб… — вмешалась Вилл, а почему ты вместе со всеми не участвуешь в празднике? — Не хочу участвовать в этом глупом фестивале, резко буркнул он. Но было заметно, что на самом-то деле он хотел, ему было бы приятно оказаться среди тех детей, которые гордо несут домой семейную порцию жидкого огня. Последовала пауза, и лягушонок добавил: — Надо платить дурацкую входную плату: сказать, что ты любишь Королеву, иначе внутрь не попадешь. Мама Реба так не делает, о нет. У мамы Реба есть гордость. У се сына тоже была гордость. Вилл деликатно обняла его за плечи, но Ребу не нравилось, что кто-то его жалеет. — Пора идти, — энергично заявил он и передернул плечами, чтобы освободиться от руки Вилл. — Пора смотреть на добычу. На добычу… Он имел в виду моего брата. — На этот раз не отвлекайся и не зевай, — прошептала я Ирме. — Там полно иглоспинов, у нас будут крупные неприятности, если они увидят, что мы не лягушки. — Расслабься, — пробормотала Ирма. — А еще помолчи и дай мне сосредоточиться. Как бы то ни было, ее колдовство сработало. Никем не замеченные, мы прокладывали путь сквозь толпу, стараясь держаться подальше от иглоспинов, особенно от тех, у которых были значки с короной. По дороге нам попалось несколько стрелок с надписями: «Выставочный зал». Большая часть толпы тоже двигалась в этом направлении, и нам пришлось встать в очередь. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем нас впустили в тот зал. Я встала как вкопанная. В центре комнаты размещался огромный аквариум, чистенький и торжественно украшенный, в нем туда-сюда сновали экзотические рыбки. Внутри аквариума находилась стеклянная капсула. А внутри капсулы на боку, свернувшись калачиком, лежал Питер. Из одежды на нем остались только синие плавки. Глаза его были закрыты. Казалось, он спал. Вокруг аквариума толпились иглоспины. Многие из них скалили зубы в плотоядных улыбках. Один ящер пропел когтистым пальцем по стеклянной стенке аквариума, при этом раздался противный скрежет. Монстру, видимо, не терпелось вцепиться когтями в Питера. А брат просто спал там, ни о чем не подозревающий и такой уязвимый… — Тарани, не надо! — прошипела Вилл, схватив меня за руки. Только тут я заметила, что уже начала поднимать их. Мне очень хотелось запулить зарядом огня во что-нибудь… Или в кого-нибудь. Прямо сейчас. — Надо вывести ее отсюда, — сказала Ирма. — Пока никто не заметил. Да плевать я хотела на всех этих чешуйчатых уродов! Ведь это мой брат лежал там в стеклянном гробу, а иглоспины ходили кругами и разглядывали его, словно лобстера в ресторанном аквариуме. Видимо, от меня пошел пар. Я так разогрелась, стараясь сдержать магический огонь, что мои влажные волосы и одежда начали дымиться. Ирма и Вилл выволокли меня из зала, держа за обе руки. Реб последовал за нами, нервно подпрыгивая. — Нельзя делать дым, — бормотал он. — Девочка не должна делать дым! — Успокойся, Тарани строго сказала Вилл. — Все равно сейчас мы не сможем ничего поделать. Не сможем до тех пор, пока там толпятся иглоспины, — Она обернулась к Ребу: — Эта выставка когда-нибудь закроется на перерыв? — Скоро. — кивнул лягушонок. — Через час, а может, два. — Хорошо. — сказала Вилл. — Вот тогда и займемся этим. Тарани, ты можешь прекратить дымиться? Мы его обязательно спасем! Ирма ласково обняла меня за плечи. — По крайней мере, он спит, — заметила она, — и не догадывается, что происходит вокруг.
Глава 8
Жидкий огонь

Мы вернулись обратно в кладовку. Время ползло, как улитка. Я не могла выкинуть из головы мысли об иглоспинах и их хищных оскалах. О беспомощном спящем Питере. Дважды Реб отодвигал люк и ходил на разведку и дважды возвращался ни с чем. — Слишком много иглоспинов, — угрюмо цедил он. — Это нехорошо, о нет. Наконец установилась тишина. Над нашими головами больше не слышалось шагов и шороха волочащихся чешуйчатых хвостов. — Пора, — я была по горло сыта ожиданием. — Хватит сидеть тут и валять дурака. Пошли. Реб, казалось, заколебался. — Девочка, пожалуйста, — начал он, — не могла бы ты сделать Настоящий Огонь? Ну хоть совсем маленький. Просто покажи его мне, тогда я, наверное, стану смелее. Лягушонок выглядел очень испуганным. Он побледнел так, что на его физиономии почти не осталось зелени. Я подобрала с полу обрывок истертой веревки и подожгла его. Потом протянула его поближе к лягушонку на сложенной чашечкой ладони. Маленький яркий огонек и пыльном полумраке кладовки. Реб охнул и потянулся к огоньку. Пришлось мне его остановить: — Не трогай, обожжешься! Я успела понять, что у местных жителей не было обычного огня. Может, Королева наложила на него запрет? Реб взглянул на меня недоуменно и разочарованно. — Но ведь девочка не обжигается, — заявил он. — Потому что я чародейка и владею силой Огня. Поверь мне, Реб, я не вредничаю, я просто не хочу, чтобы тебе было больно. Он долго вглядывался и огонек. — Реб думает, может, он обжигает только иглоспинов? — Нет, и других существ тоже. — И королев? — Наверное. Скорее всего. Он улыбнулся своей широкой лягушачьей улыбкой. — Огонек, наш добрый друг, — тихо пропел он, — уничтожил зло вокруг. Последние волокна веревки закрутились в черные обугленные жгутики и превратились в пепел. Огонь погас. — Ну что, мы можем идти? — спросила я. Лягушонок кивнул. — Да. Реб теперь совсем смелый, о да. Он казался мне таким крохотным, его голова достигала моей груди. Но пусть и маленький, он был настоящим героем. Глубокие царапины на его груди уродливо темнели на бледной коже. Покатые плечи лягушонка были дерзко распрямлены, а в его золотых глазах что-то светилось, будто они вобрали в себя сияние зажженного мною огонька. Выставочный зал был пуст. Его по-прежнему освещали сферы с жидким огнем, но теперь они горели вполсилы. Рыбы в аквариуме двигались медленно и лениво, а Питер все еще спал. — Что если разбить стекло? — прошептала я. — Слишком много шума, — прошелестела Вилл. — По-моему, надо вытаскивать Питера через верх. Только было непонятно, как это сделать. Никаких балок, за которые можно ухватиться, никаких канделябров, на которых можно повиснуть. Прозрачная трубка, по которой к Питеру поступал воздух, уходила к самому потолку и была слишком тонкой, чтобы спуститься по ней. И тут меня осенило. — Ирма, — попросила я, — скажи воде, чтобы они подняла капсулу и вытолкнула ее наружу. Ирма мягко сдавила мое плечо. — Ты гений! Ну, давай, Питер, поднимайся. Она взмахнула руками. Уровень воды немедленно стал повышаться, вокруг капсулы она забурлила и устремилась вверх, к краю аквариумной стенки. Там она не остановилась. Жидкость волной хлынула через край и вытолкнула капсулу с Питером на пол. Раздался громкий плеск и звук удара стекла о камни. Как ни странно, капсула не разбилась. Питер же и не думал просыпаться. Я напряглась, ожидая, что на шум вот-вот сбегутся иглоспины. Но никто не появился. Вилл задумчиво склонилась над трубой. — На вид она какая-то… небьющаяся, — наконец сказала она. — И в ней нет крышки или замка. Как мы ее откроем? — Огнем, — ответила я. — Я расплавлю стекло. — А Питеру это не повредит? Я помотала головой. — Я его не задену, — в моем голосе прозвучало гораздо больше уверенности, чем я чувствовала на деле. Это и правда было опасной затеей, ведь расплавленное стекло — штука ужасно горячая. Но я не знала другого способа достать Питера из этой жуткой штуковины. Я возложила руки на этот дурацкий стеклянный гроб, ближе к ногам Питера — они казались не такими уязвимыми, как его лицо, — и сосредоточилась. Стекло сначала на миг затуманилось, потом засветилось и стало пузыриться. Но оно не расплавилось, как я надеялось. Оно взяло и взорвалось! Острые-преострые осколки разлетелись повсюду. Внезапно стало трудно дышать. В нос ударила странная мерзкая вонь. Меня стошнило, но лучше от этого не стало. Голова начала кружиться и клониться вниз. Как я оказалась на коленях? У меня сейчас не было времени рассиживаться! Питер… С ним все нормально? Мне было нужно… Мне нужно… «Тебе нужна Хай Лин, чтобы очистить воздух от этого газа», — шепнул тихий внутренний голос. Но Хай Лин не было рядом. Вой сирен чуть не разорвал мои барабанные перепонки, и тут сверху на нас что-то упало — сеть, паутина из нитей жидкого огня. Эта штука прилипала и жгла ледяным огнем… Кажется, я закричала. Внезапно комната наполнилась иглоспинами. И с ними был кто-то еще. Королева! Это могла быть только она, больше некому. Ее длинные серебристо-белые волосы доходили до талии. На голове покоилась корона, усыпанная нелепыми драгоценными камнями. А тонкий стан охватывало сверкающее зеленое платье, целиком сотканное из жидкого огня. Как она могла выдерживать прикосновение этой гадости? Огненные нити, которые опутали мои шею и плечи, жгли кожу, словно сухой лед, а ей хоть бы что. И газ, медленно уплывавший из комнаты, тоже не причинял ей никакого вреда. — Итак, — произнесла она с явным удовлетворением, и я сразу же узнала тот холодный голос из снов и гаданий. — Мышка попала в мышеловку. Я очень довольна. Хочешь сразиться со мной, маленькая ведьмочка? Что ж, попробуй, прошу тебя! Вот уже несколько веков я не получала такого удовольствия. И я попробовала. Я через силу подняла руку. «Огонь! — взмолилась я. — Гори! Сожги мерзкую паутину и сотри эту наглую, самоуверенную улыбку с лица Королевы! » Слабый маленький огонек пробежал по одной из нитей сетки, а затем погас. Королева расхохоталась. — Видели? — бросила она иглоспинам, сгрудившимся вокруг нее. — Это и было то, что называют Настоящим Огнем. Совсем не опасно. Один из ящеров, самый большой из всех, которых я видела, изучающе оглядел нас. — Убить? — спросил он. — Нет, Халлуд, еще рано. Возможно, этого совсем не понадобится. Все зависит от того, насколько они упрямы. Видите ли, у меня есть для них одно небольшое дельце. Ох, Халлуд, ты даже не представляешь себе, как долго я ждала этого момента… — она улыбнулась тепло и радостно, в этот миг ее можно было принять за девчонку, собиравшуюся на свою первую вечеринку. Но если заглянуть ей в глаза, впечатление разрушалось. Это были древние холодные-прехолодные глаза. В них отражались прожитые века. Это была не какая-нибудь пра-пра-правнучка, это была сама маленькая волшебница, о которой говорил Оракул. Я ощутила это так же ясно, как ощущала обжигающее прикосновение жидкого огня. — Дорогая маленькая огненная ведьмочка, — промурлыкала она, — так мило с твоей стороны, что ты устроила этот переполох и дала мне знать о своем появлении. Я не могла больше этого выносить. Вот если бы я была драконом, я бы выдохнула на нее заряд пламени. Но я, к сожалению, им не была. Я просто закрыла глаза и сосредоточилась, пытаясь заставить ее волосы загореться. Резкий удар. Обжигающе-холодная плеть жидкого огня в наказание хлестнула меня по щеке. Я упала, и нога иглоспина придавила мою грудь к земле, да так сильно, что я едва могла дышать. — Болыышше увашшшения, прошипел гигантский ящер, — большше увашшения к Ее Величесссству Королефффе! — Он занес покрытый шипами кулак для удара, но Королева остановила его. — Не стоит, Халлуд. Она нужна мне и хорошем состоянии. Пока. Я поглядела на ее волосы. Они были едва заметно опалены, и все. Что со мной случилось? Я ведь хотела, чтобы ее серебристые локоны дымились огнем. Может, это из-за газа? Я не могла мыслить ясно, не могла сконцентрироваться. Ирма и Вилл сидели рядом с ошарашенным видом, Питер валялся на полу среди разбросанных осколков стеклянной капсулы, по-прежнему без сознания. Жидкий огонь разъедал мою кожу, будто кислота. Мне хотелось кататься по полу от боли, но от этого стало бы только хуже — сеть затянулась бы сильнее. — Отведите их в пещерный зал, — приказала своим прихвостням Королева. — Пора начинать.
Глава 9
Зал в пещере

Ящеры немного ослабили сетки из жидкого огня — только для того, чтобы мы могли идти самостоятельно и им не пришлось нас тащить. — Стойте! — крикнула я. — Мой брат… — Всему свое время, — сказала Королева. — Не волнуйся, маленькая ведьмочка, мы скоро к вам присоединимся! Иглоспины подталкивали нас вперед. Они были совершенно невосприимчивы к прикосновениям жидкого огня, опутывавшего нас. Я подумывала было, как от них удрать, но когда я поняла, куда нас ведут, во мне одновременно вспыхнули надежда и страх. Мы направлялись к пещере с водоворотом. Корнелия и Хай Лин! Смогут ли они помочь нам? Удастся ли нам освободиться? Надежды оказались напрасными. Наши подруги уже лежали на песчаном полу, туго спеленатые, как и мы, ненавистным жидким огнем. — Вы в порядке? — спросила Вилл. Хай Лин удрученно повесила голову. — Мы пытались драться с ней, — сказала она. — Но у нас ничего не вышло… Колдовство не работало так, как надо. Может, она просто нам не по зубам. — Может, нам не стоило к ней соваться, — вставила Корнелия. — Может, лучше было бы составить разумный план, прежде чем кое-кто очертя голову полез в ее владения… — Ты вообще не хотела идти, — отрезала я. — Это вы не хотели меня брать! — Я этого никогда не говорила… — Ну, может, вслух ты и не сказала, но я… — Прекратите! — с измученным видом потребовала Вилл. — Хватит пререкаться! Разве так трудно? У меня от вас уже голова разболелась. Корнелия сердито покосилась на меня, ее лицо побледнело от злости и страха. Я ответила ей таким же взглядом. Затем мой гнев куда-то улетучился, и я опустилась на пол, пытаясь придумать способ, как избавиться от пут. Что с нами происходит? Почему мы все время грыземся и рычим друг на друга, как собаки? … Да, мы и раньше иногда ругались, да, мы частенько поддразнивали друг друга. Но с тех пор как мы оказались в этом месте, мы не можем договориться о самых простых вещах. И тут одна догадка заставила меня похолодеть. Это началось не из-за того, что мы перенеслись сюда, а из-за того, что треснуло Сердце Кондракара. — Вилл, — прошептала я, словно боялась произнести свою мысль вслух. — Покажи мне на минутку Сердце. — Зачем? — она устало приподняла голову. Просто… в общем, мне нужно кое-что проверить. Она пожала плечами, достала талисман… И судорожно вздохнула. — Стало еще хуже! Тарани, оно разбито сильнее! И она была права. Трещина стала длиннее, темнее и уродливее. Теперь она проходила через весь кристалл, деля его на две неравных части. — Это мы, — сказала я. — Мы раскололись, потому что раскололось Сердце. Вот почему мы все время проигрываем. Вот почему наше волшебство не работает так, как обычно, когда мы вместе. Вилл имела такой вид, будто она сама вот-вот рассыплется на части. — Это я виновата, — качая головой, прошептала она. — Я должна была лучше беречь его. Ну, конечно, ни в чем ты не виновата! — возразила Корнелия. — Эта штука треснула сама по себе. К тому же, по-моему, Тарани слишком много фантазирует. Во мне все закипело, гнев стремился вырваться наружу и крушить все вокруг. «Не хочу тебя никогда больше видеть! — тихо произнес мой внутренний голос. — Однажды ты уже накликала беду. Хочешь чтобы это повторилось ещераз? » Нет, только не это. Я взяла себя в руки. Никогда я не причиню вреда Корнелии, она ведь была одной из четырех моих лучших подруг. Вместо ругани я протянула Корнелии руку. Мы были слишком далеко друг от друга для пожатия, но она хотя бы видела мой жест. — Я желаю тебе добра, — торжественно, от всем души сказала я. — Пожелай и ты мне добра, Корнелия. И тогда Сердце Кондракара исцелится. — Ты ненормальная! — Нет, все правильно! — вдруг вмешалась Вилл. — Корнелия, неужели ты не чувствуешь? У нас все разладилось. Мы расколоты. Но Тарани права, мы в силах все исправить. Если захотим. — Но это же кристалл! Разве можно срастить разбитый камень?! — Ты же знаешь, это не просто кристалл, а… — Тихо! — прошипела Хай Лин. — Умолкните. Она идет! В зал вошла Королева. За ней следовал Халлуд с Питером, перекинутым через плечо, словно мешок с картошкой. Королева улыбалась, и улыбка ее была ядовитой и опасной. Вокруг нее кружился и пульсировал жидкий огонь, его сполохи виднелись везде: в ее волосах, вокруг шеи, на ладонях. — А теперь, — произнесла она, вздрагивая от еле сдерживаемого возбуждения и торжества, — я должна попасть в то место, которое принадлежит мне по праву. И вы мне в этом поможете! Я понятия не имела, о чем она говорит, но что-то во мне стало сжиматься от страха. Королева казалась такой могущественной, такой подавляющей. — Подай мне огненную чародейку! — приказала Королева ящеру. Она взмахнула рукой в моем направлении, и почти все нити, сковывавшие меня, исчезли, осталась только огненная полоска вокруг горла. Халлуд бросил Питера на пол и схватил меня за руку. — На колени! — прошипел он. Мне не хотелось подчиняться, но я боялась даже подумать, что будет с Питером или с девочками, если я откажусь. Королева пристально посмотрела на меня. В твоих интересах показать себя с хорошей стороны. Роль, которая предназначена тебе, не для неудачниц. Если ты не справишься, мне незачем будет сохранять жизнь тебе и твоему брату. Я ясно выражаюсь? Я одеревенело кивнула. Она вполне могла убить нас. Или позволить Халлуду сделать это. — Что вам от меня нужно? — наконец выдавила я. Ее улыбка стала еще ослепительнее. — Когда я только появилась здесь, тут ничего не было. Только скалы, море, я и моя мощь. И все. Мне потребовалось немало времени, чтобы научиться перетаскивать сюда через воронку вещи из других миров. Научиться изменять готовые предметы и создавать новые. Все здесь мое. Даже эти существа, — она указала жестом на иглоспинов и Реба, — даже они созданы мной. Если бы не я, их бы не существовало. — Неправда! Это был всего лишь тихий дерзкий шепот, но он сразу достиг ушей Королевы, и улыбка соскользнула с ее лица. — Это ты сказал, козявка? — она развернулась и метнула на лягушонка свой ледяной взгляд. — Ты смеешь болтать в моем присутствии? Реб не обращал на нее внимания, он смотрел на меня. — Огненная девочка, — произнес он испуганно, но в то же время с упрямой гордостью, — мы не принадлежим ей. — Да если бы не я, вы остались бы простыми лягушками, скакали бы по болотам, квакали и ловили мух! — Мы не принадлежим ей, — тихо повторил Реб. — Мы сами себе хозяева. У нас есть свои собственные жизни, собственные истории, собственные мечты. Мы вложили в строительство этого города не меньше сил, чем она. Но она стала бояться, что мы выйдем из повиновения, поэтому появились иглоспины. Она вытащила их из другого мира и изменила или создала сама уж не знаю, и поставила их над нами. С тех пор мы живем в постоянном страхе. Они сильные и безжалостные, а мы слабые и робкие. Смелость не свойственна нашему племени… Королева в ярости выпустила в Реба заряд жидкого огня. Мерзкая смесь ударила точно в середину его исцарапанной груди и отбросила лягушонка к каменной стене зала. Он рухнул на пол да так и остался лежать. Не контролируя себя, я вскинула руки, но мерзкое зеленоватое кольцо на моей шее сжалось, словно удавка, и несколько мгновений я не могла дышать. — Остерегись, маленькая ведьмочка, — прошипела Королева. — Я сильнее тебя. Чистая правда. Она в самом деле была ужасно сильной. Где та маленькая волшебница, которая обладала лишь капелькой магии? … Как бы она этого ни добилась, теперь у нее было огромное могущество. — Если вы так сильны, — прохрипела я (ошейник все еще больно сдавливал горло), — то зачем вам я. Это ей не понравилось. Удавка затянулась еще сильнее, голова у меня закружилась, в глазах потемнело. Когда ко мне вернулись воздух и свет, и обнаружила, что стою на четвереньках возле Питера, а где-то в стороне кричит Вилл: — Отпустите ее, вы, чудовище! Тем временем Королева овладела собой, на лицо ее вернулась привычная ослепительно-холодная улыбка. — Есть одно маленькое дельце, — сказала она, — которое мне не по силам. Видите ли, как я уже говорила, я с легкостью могу получать из воронки любые предметы. Но сколько я ни пыталась, сама пройти через водоворот я не в состоянии. Вот твое задание, маленькая ведьмочка: доставь меня назад. А потом ты со своими подружками сможешь остаться здесь и нянчиться с лягушками сколько душе угодно. Я вся похолодела. Доставить ее назад! Доставить этого могущественного сияющего жидким огнем монстра в наш мир, который она покинула много столетий назад. В мир, где жили мои родители; в мир, где были все, кого я знаю, за исключением Питера и четырех моих подруг, попавшихся вместе со мной в эту пространственно-временную петлю. Я не могла этого сделать. Даже если бы знала как, все равно не смогла бы. Но если я не выполню ее требований, что станет с нами? — Мне… Мне нужны мои подруги, — сказала я, пытаясь выиграть время. — Без них я не справлюсь. — Они здесь, тебе ничто не мешает. — Нет, я имею в виду… они должны быть рядом. Мне нужно к ним прикасаться. Королева оглядела нас с подозрением, но в конце концов кивнула. Одним взмахом руки она освободила девчонок от большей части пут, оставив им только огненные ошейники, как у меня. — Что нам делать? — спросила я, тщетно ища на лицах подруг какой-нибудь намек на ответ. — Мы не можем… — лихорадочно прошептала Хай Лин, стараясь, чтобы ее не услышала Королева. — Мы не можем позволить этому чудовищу вернуться в наш мир. — Но если мы откажемся, она… — начала было Корнелия, но тут ее прервала Вилл. — Постойте, — сказала она. — Думаю, мы должны сделать, как она хочет. — Что?! — ошеломленно отпрянула я. — Вилл, мы говорим серьезно! — Это единственный путь, — заявила она со странной убежденностью. — Помните? Доверьтесь своему сердцу. Вековая несправедливость может быть исправлена. Я сообразила, что она цитирует слова Оракула. И в моем мозгу вспыхнул маленький огонек догадки. Если Вилл права… Если нам удастся пройти сквозь водоворот обратно и при этом уничтожить его, разрушить его связь с остальной Вселенной… — А что если ты ошибаешься? — шепнула я, не решаясь высказать мысль целиком. Вилл просто посмотрела мне в глаза. Она все еще была бледной, но выглядела лучше, чем после порчи нашего талисмана. — Верь мне, — произнесла она. — Желай мне добра. И мы исцелим Сердце. Она зажала талисман в ладони. — Эй, что вы там делаете? — воскликнула королева, угрожающе вскинув руку. — Не пытайтесь схитрить, а то пожалеете! — Разве вы не хотите вернуться? — невинным тоном спросила Вилл. — Наш талисман может перенести вас. Другого способа мы не знаем. Королева неохотно кивнула. — Ладно, продолжайте, — сказала она. — Я слишком долго ждала. Вилл по очереди обвела взглядом каждую из нас. — Ну, начинаем. Ты тоже, Корнелия. Корнелия на какой-то миг заколебалась. — Хорошо, — наконец выдохнула она. — Давайте попробуем. Только не вините меня, если ничего не выйдет. Вилл вытянула руку с разбитым талисманом. На него было жутко смотреть, поэтому я поскорее накрыла ладонь Вилл своей. Я думала только о том, что камень должен снова стать прекрасным, сверкающим и целым, и гнала прочь все сомнения. Рука Хай Лин легла поверх моей. — Теперь ты, — сказала Ирма Корнелии. — Я буду последней. Узкая ладонь Корнелии накрыла руку Хай Лин, а сверху легли пальцы Ирмы. Мы все зажмурили глаза и от всей души пожелали. Я пожелала, чтобы Сердце опять стало целым. И чтобы мы снова объединились. Мне надоело все время спорить и ссориться. Я хотела, чтобы все у нас наладилось, чтобы все было хорошо, чтобы все мы, включая Питера и Реба, были в безопасности. Сначала ничего не происходило. А потом началось… Мы ощутили, как из кристалла в наши руки перетекает жар. Пульсирующий жар, словно биение сердца, сначала слабое и неритмичное, а потом все более сильное и уверенное. Это биение проходило сквозь нас, и от него было одновременно и больно и нет. Вода. Огонь. Воздух. Земля. Энергия. Такие разные. Такие близкие. Такие правильные и естественные. Белый свет залил комнату, затмив зеленоватое сияние жидкого огня. Иглоспины изумленно и испуганно взвизгивали. Королева, споткнувшись, подалась назад. — Прекратите это! — потребовала она. — Уберите вашу стекляшку, или я сделаю так, что маленькая огненная ведьмочка никогда больше не увидит своего братца! — Вы же хотели вернуться, — сказала Вилл. — Ваше желание почти сбылось. Сердце снова стало целым! Я видела это и чувствовала. И Вилл сделалась самой собой — сильной и твердой, какой она становилась, когда это было необходимо. — Теперь нужно уничтожить воронку, — сказала она нам. — Тарани, в водовороте присутствует огонь. Забери его. Ирма, здесь есть и вода. Возьми ее. Так мы разрушим воронку. Вилл говорила вполне разумно. В этом проклятом озере огонь каким-то непонятным образом сплелся и смешался с водой. Мне страшно не хотелось прикасаться к водовороту. Он обжигал кожу. Но я представила себе, что могу помочь заключенному в воронке огню, заставить его вспомнить, что Настоящий Огонь должен быть ярким, горячим, нетерпеливым, непохожим на это чуждое природе мерзкое зеленое вещество… Я медленно погрузила руку в бурлящее озеро, хоть и знала, что будет больно. «Иди ко мне, — позвала я пойманный в ловушку огонь. — Иди, я покажу тебе, как гореть». Рука здорово болела, но я терпела. Я чувствовала, как Вилл подпитывает меня силой. Водоворот как будто стал вращаться неуверенно. Но ошейники из жидкого огня по-прежнему сковывали нас. «У нас получается, — думала я. — У нас все-таки получается! » Маленькие язычки пламени, настоящего пламени, уже лизали мои ладони. После мерзкого жидкого огня это было словно прикосновение дружеской руки. С той стороны бассейна, где находилась Ирма, от поверхности валил пар — это вода начинала покидать воронку. — НЕТ! — разгневанно вскричала Королева. — Так нельзя! Халлуд, останови их! Но огромный ящер застыл на месте, уставившись на огонь, струящийся по моим рукам. И конце концов Королева сама с громкими воплями бросилась к нам. Краем глаза я заметила, что она изменилась. Стала меньше. Слабее. Сверкание померкло. Вилл вскинула руку и поймала Королеву за запястье. — Скорее! — крикнула она. — Все в водоворот! Даже одно простое прикосновение к воронке причиняло болезненные ощущения. А уж погружение в жидкий огонь было за пределами боли. Мир вокруг будто взорвался. Стояла тишина. Из-под сомкнутых век я различила свет. Я мягко покачивалась в невесомости. Так могло продолжаться годами — мне не хотелось ничего делать, только лежать так и наслаждаться миром и гармонией. «Тарани». Я неохотно открыла глаза. Вокруг простирался огромный зал с колоннами. Он был так огромен, что казался почти бесконечным. И в центре этого зала находился Оракул. Он улыбался. «Добро пожаловать». — Спасибо, — пробормотала я, удивляясь, что несмотря на все злоключения я все еще жива. Потом я увидела остальных. Там были Вилл, Ирма, Корнелия и Хай Лин. Еще Королева. А также Питер, по-прежнему не приходивший в себя. Королева теперь выглядела вовсе не по-королевски. Все следы жидкого огня исчезли. Вместо сверкающего роскошного наряда на ней была простая льняная сорочка, поношенная и не слишком чистая. Ее волосы свисали на лицо жидкими сосульками, и хотя на лице не было заметно морщин, ее кожа казалась сухой и безжизненной. Вся ее красота, все величие были по большей части созданы волшебством, но теперь магии в ней почти не было. Она ушла. А то, что осталось… как там говорил Оракул? Девушка с крупицей волшебной силы. Магии в ней всего на одну каплю больше, чем в остальных людях. Я посмотрела на Вилл. — Ты знала это? — спросила я. — Ты знала, что если мы проведем ее обратно, она потеряет свою мощь? Вилл слабо улыбнулась. — Я на это надеялась. Я просто доверилась своему сердцу, как и советовал Оракул. «Вы все сделали верно. И вы в самом деле достойны быть Стражницами Кондракара». — Спасибо, — повторила я, легко поклонившись. — Эээ… теперь все… в порядке? «Все, что было в ловушке, теперь оказалось на свободе. Все, что было искажено, теперь исправлено. Волшебница предстанет пред судом Братства. А ты можешь возвращаться домой вместе с братом». Я вздохнула с облегчением. Но тут вспомнила еще об одной волновавшей меня вещи. — А что будет с Ребом? И с его народом? Они больше не будут враждовать с иглоспинами? — Судьба каждого мира в руках населяющих его жителей. — Но вы будете за ними присматривать? И нельзя ли… нельзя ли мне хоть иногда бывать там? «Я буду наблюдать за ними. Их мир является частью бесконечности. Но между вашим миром и их больше нет прохода». — Можно мне хотя бы попрощаться? Я ведь даже не знаю, как он там… — Смог ли он пережить тот сокрушительный удар об стену, слишком сильный для такого маленького существа? «Что ж, иди. Но ненадолго».
Глава 10
Настоящий огонь

Там, где раньше было огненное озеро, теперь расстилался нетронутый песчаный пол. Никакого бассейна. Никакого прохода между этим миром и нашим. Ни Реба, ни иглоспинов. Я нашла лягушонка возле выхода из пещеры. Он млел на камне и смотрел на восходящее солнце, Он выглядел усталым, грудь его была в ссадинах, но больше вроде никаких повреждений. — Ты сожгла Королеву? — спросил он, увидев меня. — Эээ… не совсем. Но она ушла навсегда и больше не потревожит вас. Он удовлетворенно вздохнул и кивнул. Но тут ему пришла в голову новая мысль, и он нахмурился. — Но иглоспины-то все еще тут. — Это и их мир тоже. Вы должны научиться жить вместе. — Хммм… — на его физиономии отразилось сомнение. — Реб, вообще-то я пришла попрощаться. Он изумленно покосился на меня. — Девочка не может уйти, — возразил он. — Ты нам нужна. Я грустно покачала головой. — Я не могу остаться. Это чужой для меня мир. Я должна вернуться домой. Реб окончательно переполошился: — Но девочка теперь единственная, кто может делать магию! Нам нужна магия! Нужен Настоящий Огонь! Иглоспины боятся его. Если у нас будет Настоящий Огонь, они уберутся куда подальше. И у нас больше нет жидкого огня для освещения и тепла… Вот вечно я чувствую себя виноватой за все проблемы вокруг. Я почти пожалела о том, что вернулась попрощаться. Наверное, было бы лучше просто исчезнуть. Я прикрыла глаза, защищаясь от ярких лучей солнца. И в этот миг мне в голову пришла классная идея. — Кто сказал, что только я одна владею магией, — улыбнулась я. — Реб, принеси мне, пожалуйста, немного тростника, только сухого. И возьми вот это. — Я сняла очки и сунула их лягушонку в лапу. — Держи их вот так, понял? Видишь это маленькое светлое пятнышко? Это солнечный зайчик, направь его на тростник. А теперь немного подожди. На этот опыт ушло какое-то время. Может, даже больше, чем в нашем мире. Но вот наконец тростник начал чернеть, и вдруг на нем заплясал маленький яркий огонек. Реб с громким воплем вскочил на ноги. — Гляди! Я сделал Настоящий Огонь! Гляди! — Да, ты сам его сделал, — улыбнулась я. — Эти иглоспины больше не посмеют приставать Ребу, о нет! Реб может делать Настоящий Огонь, как и девочка! — Тут он вдруг прервал похвальбу. — Но Огненные стекла твои. — Оставь, их себе, — сказала я. Мама, конечно, страшно разозлится, ну то есть сначала обрадуется возвращению Питера, а потом разозлится на меня… — Мне и правда нужно идти, — сказала я, поднимаясь. Я бережно обняла влажные плечи Реба. Он на миг прижался ко мне. Не хочу, чтобы ты уходила, — пробормотал он. — У тебя же теперь есть Настоящий Огонь. — Все равно не хочу. Но он все же разжал лапки, и я зашагала вниз по лестнице в пещеру. Когда я была уверена, что лягушонок не услышит меня, я прочистила горло: — Кхм… Я готова вернуться домой, — сказала я в пустое пространство. Все, что происходило дальше, было для меня как одно большое размытое пятно — причем, в буквальном смысле. Без очков перед глазами все расплывалось. Оракул перенес меня сначала в зал с колоннами, а потом доставил нас всех обратно на Остров Разбитых Сердец. «Счастливого пути, Стражницы. Оставайтесь верны Сердцу Кондракара и своему собственному сердцу». В лодке, па которой мы возвращались в Плезанс, Питер наконец начал приходить в себя. Он был ужасно смущен и сбит с толку. — Тарани? Сестренка? Где я? — На пути домой, — ответила я. — Моя голова, — простонал он. — Что произошло? — Авария во время занятий серфингом. — Но ты… Ты… — Тшш, — я прижала палец к губам. — По-моему, ты ударился головой или что-то в этом роде. Поэтому тебе лучше спокойно полежать и не разговаривать. — Мне снились такие странные сны… Такие живые. Как будто ты была рядом. И еще… там были лягушки и какие-то другие существа. В общем, чудно. — Сны часто бывают такими. Он слабо усмехнулся. — Кажется, я получил по заслугам. Хотя бы за то, что заставил тебя ждать и мокнуть под дождем… — Нет, неправда! — вскричала я. — Ты этого не заслужил, и я никогда не желала тебе зла. Никогда! Брат взглянул на меня с недоумением. — Эй, ты что? Я тебя ни в чем не виню. — Хорошо, — сказала я, украдкой вытирая невольные слезы. — Потому что я действительно не хочу тебе зла. Я люблю тебя и не хочу больше никогда терять. — Ничего себе, — выдохнул Питер. — Да какая муха тебя сегодня укусила? — Потом он добавил уже мягче: — Я тоже люблю тебя, сестренка. И на следующей неделе мы обязательно поедем смотреть, как играют «Ястребы». Обещаю. Его глаза снова закрылись, и он проспал весь остаток пути до Плезанса. Я не выпускала его ладонь из своей. В груди щемило от счастья. Вилл улыбнулась мне, и в этой улыбке была легкая зависть. Не та черная зависть, когда человек думает: «Не хочу, чтобы у тебя было что-то, чего нет у меня», а белая зависть: «Хотела бы я, чтобы у меня тоже было что-то вроде этого». — У тебя есть мы, — прошептала я ей тихонько, чтобы не помешать Хай Лин и Ирме, управлявшим лодкой, и не потревожить Корнелию, мучавшуюся от морской болезни. У тебя есть W. I. T. C. H. — Да, — кивнула она, повеселев. — Это точно! Питер и я поехали на поезде в соседний городок смотреть матч «Ястребов». Себ Кейн играл неважно, и «Ястребы» продули. Ну, что ж поделаешь. Не может же все на свете складываться хорошо. И, конечно, мама долго меня пилила. — Не знаю, как это тебе удается, — сердито сказала она, — но ты теряешь уже вторую пару очков за год. Очки ведь стоят денег, знаешь ли. Ты действительно не помнишь, где могла их оставить? — Нет, не помню, — ответила я. Не то чтобы я часто обманывала маму… Но бывают такие вещи, которые лучше даже не пытаться объяснить.

⇐ Предыдущая 123 4 Следующая ⇒