Джена Шоуолтер 11 страница

‑ Да.

‑ А если я откажусь, то что будет?

Закусив губу, я подергала его штаны за ткань, собравшуюся на колене. Она оказалась гораздо более мягкой, чем мне казалось, и разорвалась. Ой. Может у меня теперь и суперсила есть? Я оставила в покое его штаны.

‑ Ты действительно хочешь услышать от меня весь список способов пытать тебя?

‑ Зависит от того, о каких пытках мы говорим?

‑ О нехороших.

Его шаловливые пальцы забрались под край моей рубашки и дотронулись до полоски кожи, видимой в районе талии.

‑ Нехороших и болезненных или нехороших и безнравственных, – хрипло спросил он.

И тут мои нервные окончания оживились.

‑ Болезненных? – вопросительно переспросила я, хотя намеревалась ответить утвердительно.

Он тихо усмехнулся. Однако его веселье долго не продлилось. Он вздохнул, а его пальцы застыли на месте.

‑ Я понял, что тебя беспокоит. Ты ревнуешь к Лексис. С какой стати?

Я поспешно выпрямилась, не зная, что ответить.

‑ Осторожно, детка, а не то ты подожжешь это место, как и предсказывала Лексис.

Он был прав, и я это знала, но ничего не могла поделать с собой. Если мне не удаться остаться в своем счастливом месте, то я точно устрою парочку ужасных катастроф. Почему жизнь так несправедлива?

‑ Все имеют право выражать эмоции, Ром, – тихо сказала я.

‑ Знаю, – он нежно поцеловал меня в шею. – Я знаю.

Я тихонько вздохнула, чувствуя приятное покалывание, и снова прижалась к нему. Я отвечу на его вопрос о ревности позже. Когда придумаю правдоподобный ответ.

‑ Наверное, нам стоит прикупить тебе шар для снятия стресса, – задумчиво сказал он.

Я фыркнула.

‑ И о каком шаре мы говорим? Из асбеста? Или у тебя что‑ то другое на уме?

Я почувствовала на своей коже его теплое дыхание и то, как он улыбнулся.

‑ В душе ты распутница. Но я не знаю, хочу ли я, чтобы ты касалась моих яичек именно сейчас.

Приятное покалывание внутри меня усиливалось, росло и постепенно заполняло все мое тело. Мой рот наполнился слюной от желания попробовать его. Мои соски затвердели, моля о прикосновениях. Я закрыла глаза и мысленно представила нас. Я, закинув голову назад, раздвинула ноги. Он скользит пальцами по моему животу, потом по тонким волоскам на моем лобке и погружается внутрь моего влажного жара.

Я встряхнулась. Эй, не забывай, зачем ты здесь. Сначала вопросы, а секс потом. Много секса. Много грязного секса.

‑ Как я уже сказала, у меня, гм, есть пара вопросов к тебе и мне нужны ответы, – я провела пальцем по выпуклостям и изгибам его запястья, хотя на самом деле хотела перейти к более интимным ласкам. – Давай начнем с твоей фамилии. Как тебя зовут?

‑ Мастерс.

‑ Ты шутишь?

‑ Нет, – ответил он.

Я рассмеялась. Фамилия как раз для него.

‑ И ты ожидаешь, что все будут подчиняться твоим приказам, мистер Мастерс?

Он медленно улыбнулся:

‑ Да.

Ладно, теперь вопросы посложнее.

‑ Почему вы с Лексис разошлись? – вместо ответа он схватил меня за бедра и прижал к своей возбужденной плоти. Он застонал, а я резко выдохнула. Хорошо, как же хорошо. – И как давно всё закончилось?

Он снова коснулся пальцами моего живота, и мои мышцы затрепетали. Я закусила губу, чтобы не закричать от неземного блаженства.

‑ Почему это так важно для тебя? – спросил он.

‑ А почему ты такой скрытный? – парировала я. Не в состоянии удержаться, я выгнула спину, снова коснувшись попкой его члена.

Он вдохнул.

‑ Чем меньше люди обо мне знают, тем безопаснее. Для них. И для меня.

‑ На случай, если ты позабыл, я – супергероиня, – я медленно скользила у него на коленях вверх и вниз. Затем я сжала его колени своими ногами и продолжила свой дерзкий танец, еще теснее прижимаясь к нему. Боже, как он хорош. Большой, твердый и толстый.

‑ Я могу защитить нас обоих.

Или убить меня, но об этом я предпочла умолчать.

‑ Супергероиня, говоришь, ну что же, – он обнял меня одной рукой, а ладонью второй руки провел там, где я жаждала его прикосновения. Я чуть было не закричала от сильнейшего удовольствия. – А может, мне лучше назвать тебя Изумительная Спичка? Искорка? Пылающее Бремя?

‑ Только попробуй, и я спущу на тебя все свои способности.

Он провел пару раз по мне большим пальцем. ОБожемой. Если я сию минуту не прекращу это, то кончу. Я кончу прямо здесь и сейчас. Распадусь на тысячу удовлетворенных кусочков, и конец нашему разговору. Я буду слишком удовлетворенной, чтобы говорить, слишком пресыщенной, чтобы волноваться из‑ за того, что он сделает потом.

‑ Я не могу это сделать. Пока нет, – я, чувствую себя идиоткой, спрыгнула с него и уселась на другой край дивана. Я тяжело дышала, чувствовала себя ослабевшей и опустошенной. Но сначала вопросы, а уже потом грязные игры, помнишь? Я не смотрела на него. Некоторое время я просто старалась отдышаться, и только потом я повернулась к нему, стараясь держаться на безопасном расстоянии.

Его лицо было резковатым, мрачным и ужасно привлекательным. Морщинки появились возле рта и глаз. Я едва справилась с порывом кинуться к нему в объятия и предложить утешение.

‑ Как давно вы с Лексис расстались?

Он долго смотрел на меня прежде, чем ответил:

‑ Эта информация для тебя важна?

Я кивнула.

‑ Год, – сказав это, он скрестил руки на груди. – Мы расстались год назад.

‑ Почему ты с ней порвал?

‑ Я с ней не рвал, – он нахмурился, – а зачем ты спрашиваешь?

Я напряглась, на сей раз не от удовольствия. Я вцепилась в красный бархат дивана так сильно, что у меня побелели костяшки.

‑ Так это она порвала с тобой?

‑ Да.

Ладно, но мне это совсем не понравилось. А вдруг я права и у него есть какие‑ то тайные чувства к ней, чувства, в которых он даже самому себе не признался бы? По крайней мере, она определенно к нему что‑ то испытывала. Почему она его бросила? Хотел ли он ее вернуть? Они ведь жили вместе, планировали совместное будущее. И одно время он любил ее достаточно сильно, чтобы захотеть прожить в ней всю жизнь.

‑ Это всё, что ты хотела узнать? – спросил он.

О Лексис – да. Женщина когда‑ то владела всем тем, что теперь мне хотелось получить. А я хотела, что бы Ром обожал меня и только меня. Я хотела, чтобы он остался со мной навсегда. Поток ревности, бегущий по моим венам, был слишком бурным, чтобы я могла отрицать его.

‑ Расскажешь мне про Санни? – тихо спросила я. Я ступала в опасные воды, но отказывалась останавливаться сейчас.

Он провел рукой по волосам, и несколько прядок упало ему на лоб.

‑ Я не хочу говорить о ней, Белл.

‑ Я знаю, но прошу тебя, расскажи.

Несколько минут прошло в молчании.

‑ Давай начнем с простого, – сказала я. – Сколько ей лет?

‑ Четыре, – неохотно ответил он. – Ей четыре года.

Моя догадка была верна.

‑ Она похожа на ангелочка.

‑ Так и есть. Похожа на ангелочка. А ведет себя, как дьяволенок, – от воспоминаний он усмехнулся.

‑ Дьяволенок? Это как?

‑ Игра в прятки – ее любимая. Она мучит меня часами, туманясь из одной тени в другую и насмехаясь надо мной.

‑ Туманясь? – я моргнула. – Что это значит?

Он напрягся, разрушив всю иллюзию расслабленности.

– Ничего. Забудь, что я вообще это сказал, – угрюмо сказал он.

Я покачала головой.

‑ Ты такой таинственный.

‑ Мир, в котором я живу – опасное место, я тебе уже это говорил. Чем меньше ты знаешь, тем лучше.

‑ Вот с этим я не согласна. Теперь я часть этого мира. Чем больше я знаю, тем в большей безопасности буду. У меня есть право понять, с чем я имею дело, так же, как я имею право узнать кто ты, кто мои враги и как мне избавиться от преследований твоего начальника.

Ром посмотрел мне в глаза, и я не отвела взгляд.

‑ Джон – неплохой парень. Он лишь осторожный.

‑ Если он такой хороший, то почему ты не скажешь ему о плане найти доктора Робертса? Почему ты не позволишь ему помочь спрятать Санни?

‑ Я сказал, что он неплохой, но я не говорил, что он добрый самаритянин. Он любит Санни словно дядюшка и никогда не причинит ей зла, но если ему станет известно о ее способностях… Он и тогда не причинит ей вреда, но я не хочу, чтобы он ее завербовал. И я не хочу рисковать из‑ за того, что Винсент может узнать о ней и заинтересоваться. Вот в этом и заключается основная причина.

Я хорошо понимала, о чем он говорит мне, и испытала шок от того, как легко я приняла его объяснения по поводу Санни.

‑ Когда ты сказал, что она туманится из тени в тень, то ты имел в виду буквально? Она может превращаться в туман и перемещаться в другие места в бестелесной форме?

‑ Да, – он резко кивнул. – Санни может проходить через твердые предметы, и это очень опасная способность. Если она случайно материализуется в стене, то умрет.

‑ Она родилась с этой способностью?

Он снова кивнул.

‑ Мы не знали, что Лексис беременна, когда стали добровольцами для… кое‑ каких экспериментов по изменению наших ДНК. К несчастью, эксперименты повлияли на Санни больше, чем на меня или Лексис.

Бедняжка. Я ей сочувствовала.

‑ Ни одна из нас никаких суперспособностей не желала, но мы их всё равно получили, – заявила я, вздыхая, а Ром отвернулся от меня. Поморщившись, я спросила:

‑ А что заставило вас двоих добровольно согласиться на эксперимент?

‑ Мы с Лексис встретились на работе. Мы оба поступили в ПИР одновременно, примерно одиннадцать лет назад. Мы сразу запали друг на друга, стали встречаться и потом поженились, при этом никому из нас не нравилось то, что другой подвергается опасности. Когда Джон сказал, что нашел способ сделать нас неуязвимыми, мы решили попытать счастье, чтобы перестать переживать друг о друге. Это плохо отражалось на наших умственных способностях, и мы становились немного небрежными. Но, в конце концов, они не сделали нас неуязвимыми. Мы стали просто сильнее.

Ух, ты. Он так любил Лексис. Он любил ее так, как мы, женщины, мечтаем, чтобы нас любили.

‑ Тебе придется уйти из ПИРа, когда ты спрячешь Санни, – заметила я.

Он махнул рукой.

‑ Я люблю свою работу, мне нравится защищать людей, но главное для меня – Санни. Я уйду и даже не оглянусь. Я хочу забрать свою необычную девочку и подарить ей шанс пожить обычной жизнью, которого она заслуживает.

‑ Я надеюсь, что, когда придет время, я смогу помочь, а не буду обузой.

‑ Ты поможешь, – сказал совершенно без эмоций. Мне совсем не нравился этот тон. – Ты поможешь.

Мне нравилось думать, что он считает меня способной помочь защитить его девочку, наверное, поэтому мне и удалось уберечься от него и от той иголки в первую ночь. Я чувствовала себя польщенной, потому что он доверяет свое величайшее сокровище мне.

‑ А какие у тебя способности? – спросила я. – У Лексис они есть. У Санни – тоже. А как насчет тебя?

‑ Я просто необычайно хорошо делаю свою работу, – он натянуто улыбнулся. – И ты тоже так сможешь. Вместе мы найдем доктора Робертса, остановим Винсента и спрячем Санни.

Я очень на это надеялась.

‑ Если, а вернее, когда мы найдем доктора Робертса, – продолжил Ром, – я пущу слух, что ты приняла противоядие, и неважно, что на самом деле этого противоядия может не оказаться вообще. Будем надеяться, что Винсент перестанет интересоваться тобой.

А если не перестанет, тогда что? Я хотела было спросить, но передумала.

‑ А как же твой начальник Джон?

‑ Я позабочусь о нем, – ответил Ром, снова отводя от меня взгляд.

Интересно, почему он отводит взгляд? Он уже дважды так делал.

‑ Что же я буду делать, если на самом деле окажется, что противоядия не существует? – сказала я вслух.

‑ На твоем месте многие бы привыкли к своим способностям.

‑ Но не я. Ты был прав, когда сказал, что мои способности – опасны. А что если я действительно попаду не к тем людям? Например, попаду к Винсенту в лапы? – Я внутренне содрогнулась, представив себе картинки массовых разрушений. – Я бы, не задумываясь, отказалась от этих способностей.

Без предупреждения Ром потянулся ко мне и одной рукой обхватил меня под коленями, другой – схватил мою руку. Он притянул меня обратно к себе на колени и усадил лицом к нему. Я испуганно вскрикнула, но не запротестовала. Он обхватил мою попку и стал поглаживать, потом скользнул своими шаловливыми пальцами вперед и вверх по моим бедрам, провел руками по груди и погладил меня по подбородку.

‑ Я тоже думаю, что ты откажешься от своих способностей, – сказал он с хрипотцой.

По моей коже побежали мурашки. Мое сердце билось очень неровно и быстро. Та часть меня, которая годами была словно в спячке, начала потягиваться и просыпаться, чувствуя приближение первой любви. Я позволила себе сблизиться лишь с несколькими мужчинами, но не на столько, чтобы планировать совместное будущее или полюбить их.

Я провела кончиком пальца по носу Рома, затем по его губам. В этот миг я чувствовала себя в совершенной безопасности рядом с ним, и неудивительно – где же мне еще чувствовать себя с безопасности, как не с ним.

‑ Ты не перестаешь меня изумлять, – сказал он. – Я читал твою биографию еще до того, как переступил порог твоей квартиры. Но я не ожидал, что ты мне понравишься.

У меня опустились руки. Закусив губу, я медленно ее отпускала, пытаясь скрыть, как мне больно это слышать.

‑ Почему же нет? – спросила я. Ладно, я разозлилась.

‑ На бумаге ты кажешься, только не стреляй в меня огненными шарами за это, так вот, ты кажешься несколько чудной.

‑ Чудной! – я открыла рот и выпрямилась. А потом ударила его в плечо.

‑ А ты, небось, на бумаге, похож на кровожадного убийцу, ты, сукин сын.

‑ Ух, – он нахмурился, но не отпустил меня, чтобы потрогать свое плечо. Надеюсь, что оно болело. – Я имею в виду, что ты много раз меняла работу за прошлый год. И тебя неоднократно увольняли чуть не в первый же день.

‑ И что из этого?

‑ А то, что когда ты спрашивала меня, я отвечал. Теперь мой черед, и знаешь что? Ты ответишь мне, как примерная девочка. Я знаю, что ты умеешь себя вести. Почему же тебя увольняли со всех этих работ? Из‑ за дурного характера?

Я молча рассматривала его лицо. Он смотрел на меня с любопытством и интересом. Он вовсе не хотел меня оскорбить. Я покраснела, и опустила взгляд на его грудь, видневшуюся из‑ под расстегнутой рубашки. Я провела пальцами там, куда смотрела.

‑ Я не была счастлива, – ответила я. – Подсознательно я чувствовала, что не этим должна заниматься, поэтому не отдавалась работе полностью.

‑ А чем ты должна заниматься? – он подцепил большим пальцем мои штаны в районе талии и немного стянул их вниз, открыв немного голой кожи.

‑ Хотела бы я знать, – уныло ответила я.

‑ Ну что‑ то же было, – он положил ладонь на мою поясницу. – Тебе в детстве не хотелось стать врачом, юристом или кондитером?

Моя кровь стала нагреваться.

‑ Честно? Нет, – я тесно прижалась к нему. «Поцелуй меня», – мысленно просила я, –. «поцелуй меня крепко и страстно, так, как будто не можешь насытиться мной».

Его дыхание ласкало мою щеку, а рука на моей спине напряглась.

‑ Ты когда‑ нибудь мечтала стать рабой любви? – хрипло спросил он.

Поцелуй меня, черт побери. Я провела языком по губам, и они влажно заблестели.

‑ Нет, но я хотела бы завести собственного раба любви.

Он усмехнулся, его голос ласкал мой слух своей насыщенностью и богатством тембра.

‑ Я, наверное, смогу помочь тебе с этим. У меня есть связи, – он провел ртом по моим губам один раз, потом второй.

‑ Да?

Еще. Мне нужно еще. И другие вопросы к нему просто выветрились из моей головы. Я пошевелилась и потерлась о его твердую, длинную плоть. Полный восторг. Совершенное блаженство. Я прижалась грудью к его груди и потерлась об него своими затвердевшими сосками.

‑ Какие связи?

‑ Наверное, я неправильно выразился, – его глаза горели красно‑ белым огнем, он обхватил меня за попку и сильно прижал к себе. – Наверное, мне следовало сказать, что у меня есть подходящая кандидатура.

Мы были совсем близко друг к другу, нас разделял лишь вздох. Я говорила, что мне нельзя было погружаться в желание к Рому? Вероятно да. Но ведь я говорила ему, что хочу с ним переспать, и я не лгала. Ни тогда, ни сейчас.

Я хотела этого мужчину.

Отчаянно хотела его. Жадно. Хотела узнать, каково это чувствовать его внутри себя, кожа к коже. В поту и агонии. Наполненной. Им. Ромом. В этот момент, меня даже не волновала его бывшая жена.

Ром, должно быть, почувствовал мою полную капитуляцию, потому что быстро погрузил пальцы в мои волосы и притянул мое лицо к своему.

‑ Я собираюсь поцеловать тебя, – прорычал он. – Не нежно, как раньше, а яростно.

‑ Да.

‑ И тебе это понравится.

‑ Да, – его глаза горели страстью, почти что светились. Он напомнил мне хищника, который заметил свою жертву, и эта мысль возбудила меня. Он был охотником, я – его добычей.

‑ Да, – повторила я. – Да, да, да.

‑ И когда‑ нибудь я трахну тебя.

Я затрепетала в предвкушении.

‑ Да.

‑ И тебе это тоже понравится. Ты будешь молить меня об этом, – говоря это, он слегка подвигал бедрами, создавая головокружительное трение. Если бы я сейчас стояла, то свалилась бы, как подкошенная.

‑ Больше никаких разговоров, – сказала я также яростно, как и он. – Целуй. Сейчас же.

И через мгновение его губы слились с моими. Его язык входил в мой рот, такой теплый и, эротичный. Его сводящий с ума аромат затуманил мои чувства, усиливая моё наслаждение. Одна из его рук опустилась и сжала мою грудь, потирая сосок через мягкую ткань моей шелковой пижамы. Ром ласкал его пальцами и слегка сжимал, заставляя меня испытывать мучительное желание во всём теле.

Он целовал меня так, словно не мог насытиться, именно‑ так, как я хотела. А я отвечала на его поцелуй так, словно умру без него, и я знала, что так и будет. Я руками ласкала его тело, не в состоянии насытиться. Наши языки снова и снова касались друг друга. Снова и снова наши бедра ударялись друг о друга. Мои движения стали поспешными, едва ли не паническими. Жар, так много жара. Я чувствовала его, упивалась им, он заполнял все мое тело. Так сладко.

Я запустила руки в его волосы. Я стонала и мурлыкала от удовольствия.

‑ Белл, – позвал меня Ром дрожащим голосом. – Белл, остановись.

Остановиться? «Нет», – кричал мой разум. Почти получилось. Еще одно прикосновение, и я…

‑ Нам нужно остановиться.

Я отпрянула от него, тяжело дыша. Мои веки потяжелели, а мои бедра ныли.

‑ Еще, – прошептала я.

‑ Ты устроила пожар, детка.

Потребность в завершении, в самом Роме была так сильна, что я прижалась к нему, желая ощутить его рот снова.

‑ Да, горю. Я горю.

‑ Пожар, – повторил он.

И тут я услышала серьезность в его голосе и с трудом открыла глаза. И от увиденного вскрикнула. Стоявшее позади меня растение было охвачено оранжево‑ золотым пламенем. В воздухе появился запах паленых листьев.

‑ Только не это! – застонала я. Но, по крайней мере, это не было тем адским огнем, который предсказала Лексис. Способности ясновидения этой женщины не были уж такими сильными, как все думали. Я подожгла лишь одно ничтожное растение, а не всю квартиру!

‑ Вызови дождь, детка. Постарайся вызвать дождь, как тогда, в машине. Помнишь, ты расстроилась, и капельки потекли.

Он действовал очень быстро: усадил меня на другой край дивана и побежал на кухню.

Повизгивая от сексуальной неудовлетворенности, я смотрела на пламя. Мои щеки побагровели от унижения и сожаления. Как же вызвать грусть? Подумать о больном отце, который скоро умрет? Или о том, что я больше никогда не увижу Шерридан? Или о том, что я больше никогда не поцелую Рома?

О, Боже. Эта мысль меня шарахнула, как молот. Если я не научусь контролировать свои способности, то больше никогда не смогу поцеловать Рома. Никогда. Пока еще это слишком опасно. Я была слишком опасной. Я могла устроить еще один пожар. Пострашнее. Как, например, то, что закипело во мне в тот день, когда он впервые зашел в мою квартиру.

Меня охватила грусть, накатывая на меня волнами и, словно заливая водой мою огненную страсть. Что если я никогда не смогу почувствовать прикосновение Рома? Что если я никогда не почувствую, каково это, когда он мной овладевает – трахает именно меня? Каково это – быть поглощенной им?

Что если поцелуй, которым мы только что обменялись – последний? И я его больше не познаю?

Вокруг меня стали падать капельки воды, сначала редко, потом всё чаще. Большие плотные жемчужные капли текли с потолка. Дрожа, я направила руки на растение, и вода стала капать именно на него. Огонь зашипел, ярко вспыхнул напоследок и затух, когда в комнату с огнетушителем в руках вбежал Ром.

Он остановился, переводя взгляд с меня на огонь и наоборот.

‑ Ты это сделала, ты потушила его, – он с гордостью улыбнулся мне, но я видела, что возле его глаз появились морщинки от напряжения. – Ты учишься, детка, ты их контролируешь.

Я опустила глаза и кивнула. Я чувствовала себя так ужасно, что даже не знала, смогу ли заговорить. В горле стоял комок.

‑ Мне… мне так жаль.

Вот, я всё‑ таки сумела что‑ то ответить. Я представила холодный щит вокруг своего сердца и одну из табличек «Держись подальше», чтобы перестать хотеть Рома. Перестать чувствовать боль. Но это остановило лишь дождь, а боль осталась.

Не глядя на Рома, я встала. Ковер под ногами хлюпал. Я сумела найти в себе силы и уйти от него с достоинством. Никто из нас не сказал ни слова. Он не пытался меня остановить. А я не обернулась. Я прошла в комнату, которую предоставила мне Лексис, закрыла дверь с тихим щелчком и забралась в постель.

Только тогда, в темноте и в одиночестве, я позволила себе расплакаться. Через некоторое время мои слезы смешались с новым дождем.

Вот зараза.

«Идиот. Дурак. Болван».

В той маленькой катастрофе, что произошла прошлой ночью, я винила только доктора Робертса. Если бы не его препарат, то я могла бы провести всю ночь обнаженной и, блаженствующей в объятиях Рома. Вместо этого я одна металась и ворочалась в постели, чувствуя себя несчастной. Я ничего не подожгла во время нашего первого поцелуя (ну, хорошо, тогда у меня немного перегрелись пальцы, но это ведь не считается), и не понимала, почему подобное случилось в этот раз. Если только… или мои способности крепчают, или чувства к Рому усиливаются.

Гррр. «Ненавижу этот препарат! » – в очередной раз подумала я и тут же себя одернула: – «Эй, если бы не этот препарат, то ты вообще не познакомилась бы с Ромом, припоминаешь? »

‑ Не в этом дело, – пробормотала я уже вслух.

Мне нельзя завязывать отношения с мужчинами, особенно с Ромом, пока я не научусь контролировать свои способности, или не найду доктора Робертса, который меня вылечит. Тогда. и только тогда, я смогу поцеловать Рома, как грешная нимфоманка. Если, конечно, он всё еще будет меня хотеть. Хотя после прошлой ночи, он, наверное, никогда не захочет снова коснуться меня.

«Идиот. Дурак. Болван».

Именно то, что Ром теперь не захочет иметь со мной ничего общего, волновало меня больше всего и вызывало злость на доктора.

Погруженная в свою депрессию и уныние, я оделась в черную футболку и облегающие штаны, оставленные Лексис на краю постели пока я спала. Она также принесла черные кожаные ботинки. Моего размера.

Почему она стала приветливой именно теперь? Я думала об этом, расчесывая волосы и завязывая их в хвост. Мне ведь хотелось ее ненавидеть, так как это доставило бы мне хоть капельку удовольствия в этот ужасный день. Я вышла в коридор, все еще ломая над этим голову, и застыла на месте. Ром как раз выходил из спальни Лексис. Из ее спальни!

Он закрывал за собой дверь, когда увидел меня. Щелкнув замком, он подошел ко мне. Я отступила назад.

‑ Белл, – изумленно сказал он.

Вот ублюдок! Я ругалась на доктора и плакала всю ночь. Я мучилась из‑ за него всё утро. А он… он… черт его побери! Я его возбудила, и он отправился к Лексис за разрядкой. Меня охватили разочарование и ярость, но я быстро избавилась от бешенства. Я не буду реагировать, я просто не могу себе этого позволить.

Это ничего не значит, Джеймисон. Я не позволю этому значить что‑ то для меня. Я отвернулась от него и медленно, словно мне на всё было наплевать, зашла в комнату Таннера. После всего, что с ним произошло, парень, наверное, до смерти перепуган и потребует объяснений.

Вот только Таннера в комнате не оказалось.

Я повернулась, собираясь его найти и убраться к черту из этой квартиры. Мы с Таннером и так будем в порядке.

Но Ром встал у меня на пути.

‑ Дай мне пройти, – резко сказала я, пытаясь обойти его и глядя только на его воротник.

Он тут же схватился за дверную раму и полностью закрыл для меня проход.

Пытаясь сохранять спокойствие, я попросила еще раз:

‑ Убирайся с моей дороги, я прошу тебя.

‑ Я не уйду, пока ты меня не выслушаешь.

‑ Тебе ничего не надо говорить. И мне нечего тебя слушать. Начиная с этого момента, нам не о чем говорить. Отодвинься. Или получишь постоянный загар от моего огненного луча, – говоря это, я старалась дышать глубоко, чтобы окончательно не выйти из себя.

Он наклонился вперед, подбираясь ко мне еще ближе.

‑ Какая муха тебя укусила? Я ничего плохого не сделал.

Я прищурилась.

‑ Ну, разумеется, ты ничего плохого не сделал. Ты поцеловал меня прошлой ночью, но у нас нет отношений, в конце концов, я у тебя не единственная. Поэтому у тебя есть право встретиться со своей бывшей.

‑ Всё было не так, как ты думаешь.

Тут он замолк, и я поспешила ответить:

‑ Ну, конечно. Ты выходишь утром из ее спальни, и я должна думать, что у вас ничего не было. Готова поспорить, что ты был бы рад это скрыть от меня, как и всё остальное, чтобы попозже еще со мной позабавиться. Или, – добавила я, наконец‑ то посмотрев ему в лицо, – ты уже решил, что я не стою твоих усилий.

‑ Не могу поверить, что ты считаешь меня способным на такое.

‑ Я не хочу иметь с тобой никаких дел, – рявкнула я. – А теперь убирайся с моей дороги.

Ром напрягся, а бледно‑ голубая радужная оболочка его глаз стала еще бледнее, а зрачки стали меньше и заострились с обоих концов, как у кота.

‑ Во‑ первых, я не спал с ней. Во‑ вторых, я не проводил ночь в ее комнате. Я пошел туда, чтобы взять кое‑ что, и, если бы ты заглянула в спальню, то увидела бы, что Лексис там нет. Она на кухне с Таннером. И в‑ третьих, я думаю, что уже доказал, что ты стоишь моих усилий. Я боролся со своим желанием обладать тобой, но факт в том, что я тебя хотел и по‑ прежнему хочу.

Не сказав больше ни слова, он повернулся и ушел, оставив меня стоять с раскрытым от изумления ртом. Я приложила дрожащую руку к груди. «Ты стоишь многих усилий», – сказал он, – «я хочу тебя». Я почувствовала, как женственность во мне радостно запела.

Он действительно так думал, а не старался польстить моему эго. Он казался слишком грубым. Даже неприветливым. Дикость, исходившая от него, едва не ранила меня. Я сглотнула. И боль прошлой ночи вдруг вернулась ко мне, хотя, наверное, она меня и не оставляла. Мои соски под футболкой затвердели, а живот напрягся в предвкушении прикосновений Рома.

О, да, он действительно именно это имел в виду. Он говорил правду. Он и Лексис не занимались сексом. У удовлетворенного мужчины нет морщинок от напряжения вокруг глаз, он не ворчит от неутоленного желания. От дикости. Как будто он готов был повалить меня на пол, сорвать одежду и трахнуть прямо здесь и сейчас, и к черту весь остальной мир.

По позвоночнику побежали мурашки блаженства.

Расправив плечи, я последовала вслед за Ромом. Я улыбалась, как идиотка, но ничего не могла с собой поделать. Хорошо, хоть не подпрыгивала. Ладно, наверное, немного все же подпрыгивала, стуча ботинками по мраморному полу.

Коридор вел в гостиную, из которой мы перешли в столовую, которую я не заметила прошлой ночью, потому что очень устала. Теперь же я рассматривала всё во все глаза. Вокруг низкого, вытянутого стеклянного столика лежали большие, разноцветные шелковые подушки, заменявшие стулья. Высокая арка отделяла столовую от кухни, отделанной хромом и серебристой сталью и оснащенной по последнему слову техники. Серебристый холодильник, хромированный кухонный стол, серебристые кран и раковина.

Лексис и Таннер стояли у кухонного стола. Лексис, как всегда, выглядела очень мило. Она надела ярко‑ красный брючный костюм с китайскими символами, вышитыми черными нитками на подоле. Таннер был в той же длинной футболке и поношенных джинсах, что и вчера. Боже милостивый, он вынул свои контактики. Его глаза были того самого голубого цвета «электрик», как и у Рома. Я бы растаяла от его очарования, будь я на несколько лет моложе.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒