Джена Шоуолтер 9 страница

Нам вслед продолжали нестись ругательства, а потом послышались быстрые шаги. Мое сердце бешено заколотилось.

‑ Поставь меня. Я умею бегать.

Он не обратил на меня внимания, неся обратно к мотелю, где ждал четырехдверный форд «Краун Виктория».

‑ Пригнись, – сказал он, дав мне всего одно мгновение на выполнение приказа, а затем открыл дверь и втолкнул меня на пассажирское сиденье.

Я успела только заметить, что Таннер спит на заднем сиденье, а через секунду Ром оказался на месте водителя. Двигатель уже работал, машина стояла на дороге, так что ему оставалось только поставить ногу на педаль газа и нажать ее. Мы тронулись с места, и я услышала, как гравий летит из‑ под задних колес.

Выстрел. Свист. Треск.

Я закричала, когда окно рядом с Ромом разбилось, а стекло разлетелось по салону.

‑ Пригнись, – крикнул он.

Наша машина рванула влево, потом вправо, потом врезалась во что‑ то. По звуку удара я поняла, что мы врезались в человека. Кто‑ то взвыл от мучительной боли, но мы продолжали ехать. Не стали останавливаться. Еще один резкий поворот, потом машину тряхнуло на ухабе, и мы поехали по траве. Шины завизжали, когда мы, наконец, оказались на главной улице. Ветер свистел через разбитое окно, наполняя машину прохладой, а мои волосы стали легонько ударять меня по лицу.

Фары были выключены, так что впереди нас было темно. Как же Ром мог что‑ то видеть? Как могла другая машина видеть нас? Если мы убежали от Очаровашки, только затем, чтобы погибнуть в ужасной автокатастрофе, то я буду очень злиться.

Я всё еще не могла отдышаться, и это не сулило мне ничего хорошего. Меня охватил ледяной, сильный страх. Они стреляли в нас. Ради всего святого, они в нас стреляли! Мы могли погибнуть. Мое сердце панически стучало, а кровь шумела в ушах.

Сдастся ли Очаровашка?

Или мне так и придется бегать от него всю оставшуюся жизнь?

Меня затопила еще одна ледяная волна страха, проникая до мозга костей. Мне было очень холодно, а при каждом выдохе из моего рта вырывалось облачко тумана.

‑ Ты должна успокоиться, Белл, прежде чем обратишь в лед эту машину и угробишь двигатель, – приказал Ром. Через вентиляционную систему уже стали появляться маленькие кристаллики льда.

‑ Думай о хорошем, детка, только о хорошем.

Он крепче сжал руль, и мы рванули вперед по другой дороге.

‑ Гнев вызывает огонь, страх – холод. Хорошие мысли должны нейтрализировать обе эти способности.

Способности. Мое любимое слово.

Я задрожала, но не могла подумать ни о чем хорошем. Ну, нельзя же заставить себя что‑ то чувствовать. Я не могла перестать бояться так же, как не могла перестать любить отца. И это означало, что у меня и Рома всё закончится, даже не начавшись. Нас поймают.

‑ Помнишь, как я тебя целовал? – спросил он. – Это было хорошо?

Хорошо ли… как будто я вообще смогу забыть об этом. Я сразу же вспомнила то, как его лицо склонялось к моему лицу, как его губы прикасались к моим губам. Эта картина тотчас заняла основное место в моей голове, отогнав все остальные мысли. Прощай страх. Привет желание. Он смотрел на меня так, словно я была самой красивой женщиной, какую он когда‑ либо видел. И вел себя так, как будто умрет, если не попробует мои губы на вкус.

Давайте посмотрим правде в глаза: я не первоклассный образец женственности и утонченности. Разумеется, я классная. Некоторые даже назовут меня сексапильной. Хотя есть и такие, которые назовут меня сукой, но сейчас это не имеет значения. Однако классные, сексапильные девушки не вызывают в таких чувственных, сильных мужчинах‑ всей‑ моей‑ жизни как Ром неугасимую страсть.

Но он хотел меня. Такую… заинтересованность не сыграешь.

‑ Тогда ты раскрылась для меня, – хрипло произнес он. – Ты была так возбуждена, что я чувствовал запах твоего желания, и мне это нравилось. Я хотел большего. И я буду честным с тобой, детка. У тебя самый горячий язычок, который я когда‑ либо пробовал, и я хочу почувствовать его на всём своём теле.

Моя кровь нагрелась, а лед внутри меня расплавился. Я бросила взгляд на заднее сиденье. К счастью, Таннер еще не проснулся, и я могла…

Тут машина снова резко повернула, заставив меня покачнуться из стороны в сторону. Я больше не слышала слова Рома, его лицо исчезло из памяти. Надежда вовлечь его в эротическую беседу испарилась. Холод снова заполнил меня.

‑ Я видел твоё лицо после поцелуя, – продолжил Ром, как будто ему было наплевать на весь остальной мир. – Ты бы кончила, если бы мы продолжили начатое. Ты бы раздвинула ноги, и я доставил бы тебе удовольствие.

Я снова начала расслабляться.

‑ Да, – согласилась я, даже не пытаясь отрицать очевидное.

‑ Ты была мокрой для меня.

‑ Да.

‑ А я – твердым для тебя. Я и сейчас тверд, только для тебя.

Желание пульсировало во мне, и я изогнулась на сиденье. То, как он говорил обо мне, было настолько эротичным и возбуждающим, что даже опасность вокруг нас лишь возбудила меня еще больше. Я хотела его, очень хотела. Хотела его обнаженным, внутри меня, скользящим внутрь и наружу. Твердым, очень твердым.

‑ Если бы наши обстоятельства были другими, Белл, я бы уже раздел тебя и любил каждую частичку твоего тела.

‑ Скоро, – выдохнула я, и в этот момент, мне было наплевать, что я могла показаться ему легкомысленной дурочкой.

‑ Скоро, – пообещал он.

После этого я даже не знала, что сказать. Теперь я была готова принять свою страсть к нему. Я прямо жаждала его. Всего несколькими словами он воспламенил меня. Когда он в следующий раз коснется меня…

Ром кашлянул и поерзал на сиденье. Посмотрел на меня, потом поспешно отвел взгляд. Кончики моих пальцев нагрелись, из них колечками поднимался дым. Я устроилась пониже на сиденье, заправила волосы за уши, чтобы они не лезли мне в лицо, и полностью отрешилась от мыслей. Мне не стоило так увлекаться подобными мыслями. Дыхание обжигало мои легкие. Я понимала, что хожу по лезвию бритвы. Ведь любая страсть вызывала огонь.

‑ Теперь ты спокойна? – спросил он меня.

‑ Да, – я стукнула головой о спинку сидения, словно это могло помочь избавиться от мыслей о Роме, и стала смотреть как лунный свет струится над деревьями.

Не думай о Роме. Не думай о поцелуе.

‑ Я почувствую себя лучше, если ты включишь фары.

‑ В это нет нужды. Я вижу в темноте.

Не может быть.

‑ Как? – спросила я.

‑ Когда‑ то давно я подписался на экспериментальную… операцию на глазах, во время которой… что‑ то наподобие приборов ночного видения вставили мне в глаза.

Почему это он делает такие паузы в предложении? И всё же одна только мысль о том, чтобы подвергнуться подобной процедуре заставила меня поморщиться.

‑ Это, наверное, больно.

Он пожал плечами.

‑ В общем‑ то, результат стоил того, чтобы помучиться. Ночное зрение спасало мне жизнь бесчисленное количество раз.

Хотела бы я приобрести такую суперспособность, вместо уже имеющейся – вызывать катаклизмы.

‑ Это просто замечательно, но другие водители не могут видеть тебя.

Он тихонько усмехнулся.

‑ В этом‑ то всё и дело.

‑ Если ты станешь причиной аварии…

‑ Поверь в меня, хоть немного. Я только что тебя спас. Как будто после этого я захочу, чтобы ты пострадала в автокатастрофе.

Деревья пролетали мимо, сливая в сплошные пятна зелени.

‑ Значит, мы оторвались от Очаровашки?

‑ Очаровашка? – Ром раздраженно посмотрел на меня. – После всего, что он натворил, ты считаешь его очаровательным?

Я недовольно закатила глаза.

‑ Так мы оторвались от него или нет?

‑ Да, между нами уже около мили, – он фыркнул и усмехнулся. – Очаровашка.

‑ Куда мы едем?

Повисло неловкое молчание, затем он нерешительно сказал:

‑ У меня есть подруга, которая, вероятно, сможет нам помочь.

Подруга? Мне совсем не нравилась мысль о том, что у Рома могла быть подруга. Я почувствовала ревность, а ладони, лежавшие на коленях, сжались в кулаки. Какая же я мелочная, глупая и нелепая. Я признаю это и стыжусь этого. Но неужели у него и в самом деле есть подруга? Я уже целых пять минут, – да, да, минут, – считала Рома своей личной собственностью. И мне не нравилось то, что у него есть подруга. Ведь мужчины и женщины не могут стать друзьями, не переспав. Такова жизнь.

‑ Мы проведем ночь у нее, – продолжал Ром, – потом решим, что нам делать с нашим третьим колесом.

‑ Третьим колесом?

‑ Ты припоминаешь паренька? – Ром мотнул головой в сторону заднего сиденья.

Я снова посмотрела на Таннера. Он еще не проснулся. Его тощее тело развалилось на подушках, а лицо было совершенно спокойным во сне. Пряди голубых волос нависали над пирсингом в брови.

Почему он не проснулся во время всех этих беспорядков? Интересно. И когда мне в голову пришел вероятный ответ, то во рту мгновенно пересохло, и я повернулась к Рому.

‑ Ты ведь не сделал ему больно?

Он обиженно нахмурился.

‑ Я дал ему кое‑ что, отчего он побудет в отключке какое‑ то время. Вот и всё.

‑ Ты дал ему наркотики, – пробормотала я, чувствуя некоторое облегчение. – Так ты его нейтрализовал?

Его хмурая гримаса сменилась безнравственной улыбкой, которую он попытался скрыть.

‑ Что‑ то вроде того.

‑ И что ты используешь? – я снова взглянула на Таннера. – Меня тревожит его глубокий сон.

‑ Я использовал совершенно безопасное сочетание, которое я называю коктейлем «Здравствуй, сон». Он проснется утром с легкой головной болью, вот и всё.

Теперь настал мой черед хмуриться.

‑ Он же просто ребенок, Ром. А что если его ждут дома? Родители могут позвонить в полицию, если решат, что он пропал.

Ром быстро свернул налево и повысил скорость.

‑ Я быстренько проверил его. Мать бросила его, когда ему было лет восемь, а отец, который с тех пор растил его самостоятельно, умер несколько месяцев назад. Парень унаследовал кое‑ какие деньги и теперь их активно тратит. Никто не заметит его отсутствия и ничего не заподозрит.

Милостивый Боже. Неудивительно, что Таннер так нуждался в заботе. И неудивительно, что он хотел остаться со мной. У него на самом деле никого не было. Он потерял всех, кого любил. Я много лет назад потеряла маму, но я была слишком мала, чтобы запомнить ее. Даже более того, у меня был отец, на которого я могла положиться. У меня душа болела за Таннера, и я потянулась и провела кончиками пальцев по его щеке. Бедняга. Что я буду делать, если, а вернее когда, мой папа умрет, и я останусь одна?

Я почувствовала боль в груди, из‑ за которой я почувствовала себя опустошенной.

В следующее мгновение капля упала на мою щеку, потом сразу же еще одна капля шлепнулась мне на нос. Я нахмурилась и стерла их.

‑ Тут что… – я посмотрела вверх, на крышу машины, – дождь идет?

‑ Иисусе, Белл. Думай о хорошем. Думай о хорошем!

Еще одна капля. Ничего не понимая, я повернулась к Рому. На него тоже падали капельки, как будто в машине появилась дождевая туча.

‑ Я способна и на такое?

‑ Ты чувствуешь какое‑ то сильное чувство?

‑ Да. Грусть.

‑ Тогда это ты вызвала дождь, – серьезно сказал он.

Я прикрыла рот рукой, широко раскрыв глаза.

‑ Я не хочу этого делать. Я не хочу, чтобы мои чувства вызывали изменения погодных условий. Я просто хочу быть самой собой. Я хочу чувствовать и не переживать, что я сожгу, заморожу или утоплю кого‑ нибудь.

Морщинки возле его глаз углубились, а лицо темнело. В этот момент он казался страшным, но таким успокаивающим, что я едва не кинулась ему на шею.

‑ Я знаю, детка, – сказал он. – Этот препарат – жуткая дрянь, но я пока ничего не могу с этим поделать.

‑ Зачем доктор Робертс вообще создал его? – сглотнув комок в горле, спросила я.

‑ Из того, что мне известно, он собирался оказать услугу Америке. Он хотел сделать наших военных сильнее. Просто он связался с плохими людьми, которые удовлетворяли лишь собственные амбиции, – Ром рукой погладил меня по щеке. – Это не всегда будет таким тяжелым для тебя.

‑ Ты в этом уверен? – с надеждой спросила я.

‑ Ты обязательно научишься контролировать свои способности.

‑ Когда? Боже, когда?

‑ Скоро. Давай помолимся, чтобы это случилось скоро.

Оказалось, что Ром просто забыл рассказать мне пока мы ехали в машине, что его подруга – Лексис Брэдли – ясновидящая, а также одна из красивейших женщин во Вселенной. Она, также как и я, была неравнодушна к его телу, да к тому же была матерью его ребенка.

Когда я обо всём узнала, то чертовски рассердилась. Но позвольте мне поведать о самом процессе знакомства.

Мы остановились возле высокого здания из хромированной стали и стекла, вошли вовнутрь и стали подниматься на самый верх в шикарном зеркальном лифте, который был больше, чем вся моя квартира. Швейцар и охранники внизу не обратили на нас особого внимания, и это несмотря на то, что Ром, словно пещерный человек, нес на плече спящего Таннера. Они махнули ему рукой, словно ожидали его появления.

Думаю, что Ром частенько сюда захаживал в компании странных людей.

Я даже не знала, как на это реагировать.

Когда мы подошли к двери в квартиру Лексис, она открыла ее до того, как мы постучали. Я застыла в изумлении от ее красоты. У нее были блестящие, прямые, темные волосы, которые ниспадали по ее спине, словно покров из шелка. Миндалевидные глаза, похожие на яркие зеленые изумруды, идеальная сияющая кожа оливкового цвета. Клянусь Богом, она была похожа на ожившее произведение искусства.

Хотела бы я сказать, что она вовсе не поколебала моё чувство собственного достоинства. Да, хотела бы я так сказать. Жаль, но было бы это отвратительной ложью. По сравнению с ней я была похожа на маленькую кучку собачьего дерьма, и мне это было известно.

Очевидно, ей тоже многое было известно.

‑ Я знала, что вы придете, – заговорила она тихим, мелодичным голосом с акцентом, который был мне незнаком. Она точно была родом не из штата Джорджия. Лексис не сводила глаз с Рома, пожирая его взглядом. И наверняка мысленно его раздевала.

‑ Входите. Прошу.

‑ Извини, что мы пришли так поздно, – Ром прошел мимо нее с Таннером, подпрыгивающим у него на плече на каждом шагу. – Как Санни?

‑ Спит, – ответила Лексис и едва не закрыла дверь у меня перед носом.

Но я успела просунуть ногу в дверь и проскользнула в гостиную. Санни… кажется, я слышала это имя прежде. В последнее время оно крутилось у меня в голове.

‑ Я тоже хотела бы зайти, – заметила я.

‑ Ой, прости, – ответила Лексис, не глядя на меня. – Я тебя не заметила.

Я мысленно показала ей средний палец.

‑ Положи парня в желтой комнате, – сказала она Рому. – Я уже постелила ему постель.

Когда я шла за Ромом по коридору, то случайно дотронулась плечом плеча Лексис. Она развернулась, с ужасом глядя на меня. Я остановилась и нахмурилась. Что, неужели я так воняю? Я так оскорбляю ее тонкие чувства? Мое страшное уродство нарушает распрекрасную атмосферу ее жилища? Может быть, стоило ее предупредить что я – опасное оружие и выводить меня из себя не рекомендуется?

Она отвела от меня взгляд и дрожащей рукой закрыла входную дверь. Я увидела, что она побледнела, когда снова повернулась ко мне лицом.

‑ Тебя зовут Белл, – сказала она, не спрашивая, а просто констатируя факт.

‑ Да. Ром говорил обо мне? – Неужто красавчик уже рассказывал обо мне другим? Значит, я ему нравлюсь.

‑ Нет, не говорил, – ответила женщина.

Затем она прошла к столу, взяла мобильный и набрала номер.

‑ Тебе нужно прийти сюда сию же минуту, – сказала она скороговоркой и повесила трубку.

Вот те на. Она только что сказала кому‑ то прийти и забрать меня? Выдала меня с потрохами? Моё сердце пропустило удар.

Ром появился из коридора уже без своей ноши. Он подошел ко мне, что, судя по хмурой гримасе Лексис, совсем не понравилось ей.

‑ Я позвонила твоему брату, – сказала она ему.

Я начала говорить одновременно с ней:

‑ Она звонила кому‑ то…

Постойте! У Рома есть брат?

‑ Он тоже агент? – спросила я.

На лице Рома видно было его замешательство. Он не обратил на меня внимания и обратился к Лексис:

‑ Зачем ты позвонила Бриту?

‑ Я хочу, чтобы Санни пожила у него несколько дней, – Лексис уперлась рукой в бок. – Почему ты не отвез Белл к Джону?

Какой еще Джон? Джон Смит, начальник Рома? Угу. А я‑ то думала, что он солгал мне насчет имени начальника.

Ром напрягся и застыл, казалось, он даже дышать перестал.

‑ Санни в опасности?

Я заметила, что он даже не ответил на вопрос обо мне.

‑ С ней всё будет в порядке, – успокоила его Лексис, погладив по руке. – Обещаю. Но твоя подруга, которую следовало бы запереть в лаборатории, может натворить немало бед. Поэтому я хочу, чтобы Санни здесь не было.

У меня отвисла челюсть. Лексис, которую мне очень захотелось ударить прямо по лицу, поднималась всё выше и выше в моем списке «Люди, которых я накажу, когда научусь контролировать свои способности». Но, невзирая на это, не обратить внимания на ее замечание насчет «натворит бед» я не могла. А все потому, что уже устроила парочку пожаров, заморозила несколько предметов и уходила от погони на машине.

‑ Кто такая Санни?

‑ Наша дочь, – надменно ответила Лексис.

Я на мгновение перестала дышать. Наша дочь. Рома и Лексис. Значит, Ром состоял в интимной связи с этой красивой, идеальной женщиной. А может быть, они и сейчас состоят в этой связи? У меня затряслись руки. Я не могла заявить на Рома права, так как единственное, что было между нами – это взаимное признание того, что мы хотим переспать. Но в эту минуту я хотела, чтобы он принадлежал мне безраздельно.

‑ Ты хотел отвезти меня в дом своей подруги, да? – тихо и мрачно спросила я. – Вы женаты?

‑ Больше нет, – ответил Ром.

Хоть что‑ то хорошее. Я целовала и ласкала неженатого мужчину.

А Ром, обращаясь к Лексис, сказал:

‑ Я пойду разбужу Санни и упакую ее вещи, – и ушел в том направлении, куда раньше отнес Таннера, оставив меня наедине с Лексис.

Мы с ней не стали разговаривать. Просто молчали. Мы даже не смотрели друг на друга, а просто стояли друг напротив друга. Я чувствовала себя неловко. Еще бы! Ведь она же мать ребенка Рома!

Я решила осмотреться. Я никогда не была в такой богатой квартире. Одна стена была полностью стеклянной, открывая прекрасный панорамный вид на самое сердце города. На стенах комнаты висели яркие картины восточных цветов, которые выглядели как живые. Мраморный пол цвета мяты с жемчужными вкраплениями переливался под ногами, словно зеленая река. В помещении было несколько комодов и журнальных столиков, покрытых ярко‑ голубым и зеленым лаком. Темно‑ красный бархатный диван с шелковыми подушками украшал центр гостиной.

Осмотрев всё, я снова поглядела на Лексис. Она была похожа на свой дом: утонченная и элегантная, одета в зеленое платье с открытыми плечами, обтягивающее ее стройную фигуру, каждый шов ее наряда был украшен золотом. Подол платья украшали позолоченные листья. Такая красота просто раздражала. И Ром видел ее обнаженной, что, на мой взгляд, было еще хуже.

Он вернулся через некоторое время, держа в руках ребенка, похожего на ангелочка, и сумку. Волосы у ангелочка были черными, как волосы отца, и вьющимися, как волосы ее – далее я использовала нецензурное слово – матери. Глаза были миндалевидными и зелеными, такими же, как и у ее – здесь опять нецензурное слово – матери. Девочка была одета в ночную рубашку с коричневыми медведями. Одной изящной ручкой она обнимала Рома за шею, а в другой сжимала игрушечного мишку. Ребенок зевнул.

При виде отца и дочери у меня сердце заболело. Они прямо излучали любовь, доверие, утешение и искренность. Они были связаны невидимой нитью, которую никому не под силу разорвать. Я подумала, что такая же связь у меня с папой, и вдруг почувствовала, что очень скучаю по нему.

‑ Я так скучал по тебе, солнышко, – сказал Ром дочери.

‑ Я тоже скучала по тебе, папочка, – сонно ответила она.

Я прикинула, что ей, наверное, около четырех лет. Малышка была самой прекрасной девочкой, которую я когда‑ либо видела. И я думала так до тех пор, пока она не увидела меня. Ребенок тут же нахмурился.

‑ А ты кто? – требовательно спросила она.

‑ Это Белл. Она – друг папочки, – ответил за меня Ром. Он нежно пригладил волосы девочки. – Веди себя хорошо, ладно?

‑ Мне она не нравится, – спокойно ответила дочка, так, словно говорила: «Хочу обнять моего мишку».

Лексис самодовольно улыбнулась.

‑ А ты не скажешь мне, что я сделала не так? – спросила я у девочки.

‑ Ей никто не нравится, – сказал мне Ром. А потом поцеловал пухлую щечку Санни и добавил: – Только я.

‑ Это правда, – ответила Санни с достоинством, прям как настоящий профессор из колледжа. – О, и мамочку я тоже люблю.

Она помотала головой, отчего ее волосы разметались по плечам, и добавила:

– Но незнакомцы – плохие, очень плохие люди, которые делают плохие, просто ужасные вещи.

Ром с гордостью улыбнулся. Видимо Санни слово в слово повторила его выражение.

‑ Разумеется, так и есть, – согласилась я. – Тогда это означает, что и ты мне не нравишься, потому что ты для меня тоже – незнакомка.

Она захихикала, и от ее смеха в комнате как будто посветлело.

‑ Я не незнакомка.

‑ Ты уверена? – спросила я, постукивая пальцем по подбородку. – А мне ты кажешься незнакомкой.

‑ Я совершенно уверена, – усмехнувшись, ответила она, а Ром улыбнулся. Он так нежно посмотрел на меня, отчего я чуть не растеклась лужицей по полу.

‑ Бриттан пришел, – сообщила Лексис и пошла к двери. Она открыла ее, на пороге стоял высокий мужчина, только собравшийся постучать. Он был одет в черные, мешковатые штаны и серую футболку, а его темные волосы были взъерошены. Их с Ромом можно было бы принять за близнецов, но у него нос был совершенно другой формы и карие глаза.

Бриттан поморщился:

‑ Я был уверен, что сейчас успею раньше тебя.

‑ Вряд ли тебе когда‑ нибудь это удастся, – ответила Лексис, делая шаг назад и пропуская Бриттана в гостиную. – Заходи.

‑ Привет, братец, – поздоровался Бриттан. Он подошел к брату и любовно похлопал его по плечу. Теперь я увидела, что Ром был выше брата и моложе. В волосах Бриттана уже появилось седина, а вокруг глаз были видны– морщинки.

Бриттан заметил меня и нахмурился.

‑ Кто она? – спросил он, указывая на меня подбородком.

‑ Белл Джеймисон, – ответила я прежде, чем кто‑ нибудь, например, Лексис, представит меня нарушительницей спокойствия. – Подруга Рома.

‑ Вы вместе работаете? – спросил он, но я так и не успела ответить.

‑ Дядя Брит, дядя Брит! Обрати на меня внимание! – Санни высвободилась из объятий отца и, смеясь, бросилась к Бриттану. А он подхватил ее на руки и крепко обнял.

‑ Ты же виделась со мной всего несколько часов назад, маленькая выскочка, хотя мне нравится такое приветствие.

‑ Нужно, чтобы ты присмотрел за ней несколько дней, Бриттан. Но не возвращайся в свою квартиру, уведи ее из этого дома, – сказала Лексис. – Отвези ее в наше убежище на Пич‑ стрит.

Бриттан тут же посерьезнел:

‑ Что‑ то случится?

Очевидно, никто не сомневался в том, что говорила красавица Лексис, даже когда она предсказывала будущее, которое никому не известно.

Лексис красноречиво посмотрела на Санни, и Бриттан понимающе кивнул. Очевидно, они не хотели сообщать ей что происходит. Хотя я тоже понятия не имела, что происходит. То ли женщина хотела, чтобы ее дочь держалась от меня подальше просто потому, что я ей не нравилась, то ли Ром действительно рассказал ей обо мне, и она хотела убрать дочь с линии огня. В буквальном смысле слова. Это объясняло ее недовольство мною.

Ром подошел ко мне так близко, что я почувствовала тепло его тела. Я не знаю почему, но я чувствовала себя намного лучше рядом с ним. Я была намного спокойнее, когда он находился возле меня. Хотя этот ублюдок женился на Лексис, спал с ней, у них даже ребенок родился.

Лексис поцеловала Санни несколько раз, приговаривая:

‑ Я буду скучать по тебе, мое солнышко, но я знаю, что тебе будет интересно с дядей Бриттом.

‑ Папочка сказал, что ты опять уедешь, – ответила Санни. – А как долго тебя не будет в этот раз?

‑ Две недели, – сказала Лексис.

‑ Два дня, – возразила Санни.

‑ Неделя, – встрял Ром.

Санни задумалась, а потом кивнула:

‑ Идет.

‑ Поцелуй меня перед уходом, солнышко, – сказал Ром дрожащим голосом.

Он расстроился из‑ за того, что она уходила, а это разбивало мне сердце. Я взяла его за руку. Он не отпрянул, а наоборот – крепко сжал мою руку в знак благодарности. Санни освободилась от крепких объятий Бриттана и прошла мимо Лексис, чтобы поцеловать Рома в губы.

‑ Я люблю тебя, – сказал он.

‑ Я тоже люблю тебя.

На глаза Лексис навернулись слезы, и надо признать, что я тоже почувствовала, как мои глаза наполняются слезами. Я чувствовала вину из‑ за того, что присутствую при этом личном, очень личном семейном прощании. Тем более что именно я тому причина.

‑ Уходите. Сейчас же, – приказала Лексис. – Давайте.

‑ Прощай, незнакомка, – сказала мне Санни. Я улыбнулась и помахала рукой.

Бриттан взял Санни одной рукой, а другой – сумку с ее вещами. Через несколько мгновений они вышли за дверь, разговаривая о мишках.

В прихожей стало тихо, затем Ром улыбнулся мне и сказал:

‑ Ну что тебе сказать. Ты очаровала не только меня, но и мою дочь.

Я очаровала его? От радости мне захотелось пуститься в пляс, причем желательно в обнаженном виде.

Но прежде, чем я успела что‑ то сделать, Ром повернулся к Лексис, посерьезнев.

‑ Он позаботится о ней, – сказал он. Я решила, что он сказал это не только для того, чтобы успокоить ее, но и чтобы самому успокоиться. – Может, у него и нет суперспособностей, но он опытный военный.

‑ Идем, поговорим в моей спальне, – сказала Лексис, вытерев слезы и протянув ему руку.

‑ Веди себя прилично, – приказал мне Ром. А потом он совершенно естественно, словно делал это уже не один раз, высвободил свою руку из моей и взял под руку Лексис. И они пошли по коридору в спальню.

Я хмуро смотрела им вслед, чувствуя, как уголки глаз начинают гореть от моей ярости.

‑ Неужели вы думаете, что буду просто стоять тут и ждать, пока вы будете общаться в спальне?

Ром тихонько застонал и остановился.

‑ Да, – ответила Лексис. – Именно так мы и думаем.

Он отпустил руку Лексис – определенно он этим спас свою шкуру – и легонько толкнул ее в спину. Она посмотрела на меня через плечо, а потом ушла. Ром остался стоять на месте, спиной ко мне.

‑ Если ты думаешь, что я тебя отпущу, чтобы вы поговорили в спаленке без меня, – заметила я, – то тебе стоит проверить свой уровень интеллекта.

Ром и Лексис, бывшие супруги. Одни. Вместе. Черт, нет. Со мной такое не пройдет.

И ревность тут ни при чем. Правда. Честно. Моя безопасность висит на волоске, и у меня есть право участвовать во всех разговорах, которые касаются меня, моих способностей и людей, охотящихся за мной. А также всё, что касается Рома, его настоящего, прошлого и будущего, – он ведь мой напарник – и еще Таннера и возможных отношений Лексис и Рома. Ведь Ром же целовал меня и признался, что хочет со мной переспать.

А то, как он взял ее за руку… во мне кипел праведный гнев, и я могла поклясться, что еще немного и из моих ноздрей повалит дым.

‑ Ну что? – сказала я, побуждая его что‑ то ответить.

Наконец, Ром повернулся ко мне. Он плотно сжал губы. Чтобы не нахмуриться? Или не улыбнуться? Ром скрестил руки на груди, глядя мне в лицо. На его лице было видно смятение, но в глазах плясали искорки. Я поняла, что он сдерживает смех.

‑ Что тебя опять не устраивает? Почему ты на меня злишься? – спросил он.

‑ Ничего, – ответила я, стараясь говорить совершенно будничным голосом, хотя мысленно я кричала: «Всё»! Часть меня хотела, чтобы он прочитал мои мысли и всё понял. Разве я многого прошу?

‑ Он не может, – вдруг сказала Лексис.

Я не слышала, как она вернулась, так как моим вниманием всецело завладел Ром. К несчастью, она теперь стояла рядом с ним.

‑ Не может что? – спросила я, нахмурившись.

‑ Прочитать твои мысли. Ром не умеет это делать.

Как она узнала… мой рот раскрылся и закрылся, а я подумала, что в этот момент я была похожа на бешеную рыбку.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒