Джена Шоуолтер 4 страница

Он продолжал:

‑ Хотел бы я дать тебе противоядие, но его не существует. Пока.

Ну, теперь он хотя бы стал извиняться передо мной. По своему.

‑ Не стоит причинять мне вред. Правда, я не представляю никакой угрозы.

Он фыркнул:

‑ Вполне вероятно, что скоро ты сможешь контролировать погоду. Ты сможешь устраивать пожары без всякой причины. Вызывать наводнения, торнадо. Это разве не угроза?

‑ Я не буду делать ничего подобного, – с трудом ответила я.

‑ Будешь. Ты не сможешь справиться с собой.

‑ Как ты можешь быть так в этом уверен? – Я должна заставить его понять, какую ерунду он несет.

‑ Ты сказал, что это был экспериментальный препарат. Значит, нет уверенности на сто процентов.

‑ Скажем так, я много времени провел с подопытными свинками, и вижу, когда начинаются неприятности, – сказав это, он замолчал, а его глаза потемнели.

‑ Человек, который сделал всё, что было в его силах, чтобы контролировать этот препарат, захочет провести над тобой ряд тестов, когда узнает, что ты выпила этот препарат.

‑ Ты говоришь о своем начальнике?

Интересно, это он об Очаровашке говорит? И продолжила:

‑ Потому что если так, ты можешь сообщить ему, что я ничего не пила. И что меня следует оставить в покое.

‑ Черт, нет, разумеется, это не мой начальник. И я не могу ничего ему «сообщить». Он возглавляет НЗАД, «Наблюдение и Заявление Аномальных Дисциплин», неправительственная организация, основной конкурент ПИР. К твоему сведению, ПИР – это хорошие ребята, – он приподнял брови и медленно улыбнулся.

‑ Мы добрые.

Если бы у меня остались силы поднять руки и обхватить ими свою бедную голову, я бы так и сделала. Должно быть я – единственный разумный человек во Вселенной.

‑ Это безумие! – воскликнула я. – Ты – задница, он – Н‑ ЗАД. Вы все задницы!

‑ Со временем ты поймешь, что я был прав, – совершенно уверенно ответил он.

Я почувствовала, как по спине пробежал холодок. Его непоколебимая уверенность убедила меня в правдивости его слов больше, чем всё остальное. Время покажет, и независимо от того, верила ли я его словам или нет, мне нужно быть готовой ко всему. Я не слишком верила в это, но сейчас он был на все сто процентов прав.

‑ И… и какие тесты мы тут обсуждаем? – спросила я.

‑ Разные. Он снимал кожу с людей и покрывал их тело металлом, чтобы сделать их неуязвимыми. Он отрезал им руки и заменял на оружие. Он вводил людям яд, надеясь, что этот яд задержится в их телесных жидкостях и убьет любого, кого они поцелуют или с кем переспят. О, – и это тебе понравится, – он даже давал людям этот экспериментальный препарат, чтобы они потом могли управлять четырьмя стихиями. Все, принявшие препарат, – кроме одного, – замерзли до смерти или сгорели.

Боже. Он пытается меня предупредить о том, что я тоже могу замерзнуть или сгореть?

‑ Я не хочу умирать, – сказала я ему.

‑ И я не хочу становиться подопытной свинкой. Я человек.

В его глазах мелькнуло выражение, напоминающее чувство вины, но очень быстро исчезло. И его взгляд снова стал бесстрастным.

‑ Это не мне решать.

У меня задрожал подбородок, а на глаза навернулись слезы.

‑ Зачем ты мне это говоришь? Если бы ты продолжал придерживаться истории с ЦКЗ, я, наверное, стала бы сотрудничать.

‑ Ты заслуживаешь правды, – мягко ответил он.

‑ Или, по крайней мере, того, что я могу тебе рассказать, – его лицо смягчилось, совершенно не соответствуя смыслу его слов.

Я заслуживала узнать правду, но он всё равно собирался причинить мне вред.

Вот тебе и решимость не переживать, пока он ко мне не подойдет. Я попыталась встать, чтобы снова попытаться сбежать, но каждая клеточка моего тела протестовала против малейшего движения, и я рухнула обратно на постель. Меня охватил ужас. Должен же быть… О, Боже мой. Я увидела свои руки, лежавшие на моих коленях. От изумления я широко раскрыла глаза. Нет. Нет, нет, нет. Я поморгала, но ничего не изменилось.

На кончиках моих пальцев появились ледяные кристаллы. Прямо на моих глазах они стали появляться из ничего, просто из кожи. При этом я не чувствовала холода.

В эту минуту, я ему поверила. Я поверила всему, что он мне рассказал, и отбросила все сомнения. Он сказал, что я стану контролировать погоду. Дождь, снег… мокрый снег. По его словам выходило, что я смогу вызывать наводнения, пожары и торнадо. Люди захотят проводить надо мной всякие эксперименты. О, мой Бог!

‑ Как тебя зовут? – спросила я, надеясь избавиться от мыслей о льде и экспериментах. Я потерела руки, сумев растопить лед, и не сказала ему, что сейчас произошло.

‑ Это неважно.

‑ Позволь с этим не согласиться. Я предпочитаю знать имена людей, которые хотят меня убить. Можешь считать это одним из моих капризов.

Он скривился, а потом всё‑ таки ответил:

‑ Ром. Меня зовут Ром.

Экзотическое имя для экзотического мужчины. Я нахмурилась, так как, принимая во внимание причину, по которой он сюда пришел, мне нельзя было даже думать о нем, как о чем‑ то «экзотическом».

‑ Я не хочу этих суперспособностей, Ром. Я не хочу этого, – отчаянно добавила я. – Помоги мне вернуть назад мою жизнь. Прошу.

‑ Я не могу, я же уже тебе об этом говорил. Может, ученый, что создал этот препарат… – но тут он покачал головой.

‑ Всё равно, вряд ли.

‑ Я хочу попробовать.

‑ Тем хуже. Доктор Робертс исчез, и никто не может найти этого коварного ублюдка.

Доктор Робертс – я запомнила это имя. Этот безвредный на вид мужчина, был ответственен за мои теперешние неприятности. Он заслужил, чтобы за ним по пятам гнались киллеры.

‑ Скажи мне еще кое‑ что. Если ты и твой начальник из хороших ребят, как вы можете даже думать о том, чтобы убить меня? Или нейтрализовать?

Он невесело улыбнулся и ответил:

‑ Мы делаем всё, что нужно для того, что обезопасить мир. Если тебя оставить в покое, то ты будешь вызывать природные катаклизмы один за другим. Причинишь вред миллионам людей. Уничтожишь…

‑ Я уже говорила, я никогда этого не сделаю, – прервала я его, решив заставить его поверить мне.

‑ Не специально, но… – и он замолчал. Затем продолжил:

‑ К тому же, ты можешь попасть к плохим людям. К врагам, которые захотят использовать тебя против нас.

Я прикрыла глаза, потом открыла их, снова закрыла, открыла и уставилась на ковер. Мои силы, – которых и так немного осталось, – покидали меня со скоростью света. Черные звезды затуманили моё зрение, соединяясь в крепкую стену, за которую я не могла проникнуть.

Он выиграл. Ром победил. В любую минуту я потеряю сознание. И тогда он сможет сделать всё, что захочет. Убить меня. Нейтрализовать. Я попыталась не поддаваться соблазнительному зову сна, но это было невозможно. Как я могла это сделать? Как можно заснуть, находясь в подобной опасности?

Если у него еще осталось сочувствие, чувство вины или хоть какие‑ то колебания по поводу моей судьбы, я должна была воззвать к ним именно сейчас. До того, как будет слишком поздно.

‑ Ром, – сказала я совсем невнятно.

‑ Пожалуйста, не причиняй мне вреда. Ты убьешь не только меня, ты также убьешь моего отца. Я – всё, что у него осталось. Я плачу по его счетам. Он слишком слаб, чтобы работать. Без меня он потеряет всё, его выбросят на улицу. А без жилья он… умрет. У тебя есть кто‑ то, кто от тебя так же зависит?

На его лице промелькнуло что‑ то похожее на нежность, как будто он о ком‑ то подумал.

Может, мне просто показалось, а может, и нет. В любом случае, у меня не хватило времени об этом думать. В следующее мгновение меня поглотила тьма.

Я то просыпалась, то наоборот погружалась в беспокойные, навязчиво яркие сны. Я видела нож, острый кончик которого сначала блестел серебром, а потом окрасился в алый цвет. Большой черный кот зарычал в углу моей комнаты, а потом прыгнул и напал – неужели на меня? Он напал на меня?

Меня охватила неконтролируемая паника, но боли я не чувствовала.

Картинки казались какими‑ то разрозненными, словно происходя одновременно, и в то же время между ними проходила вечность.

Я боролась против этого хаоса, стараясь упорядочить видения, но все равно не могла контролировать ситуацию. Я была абсолютно беззащитна. И совершенно беспомощна.

Внезапно я увидела суровое лицо Рома. Оно было размытым, словно в какой‑ то дымке. Он казался решительно настроенным и немного грустным.

‑ Прости, – сказал он, словами отгоняя тьму.

‑ Не причиняй мне вреда, – молила я его.

‑ Если я этого не сделаю, то это сделает кто‑ нибудь другой, а они не проявят милосердия.

‑ Умоляю.

‑ Я должен.

‑ Нет.

Тишина.

Он провел рукой по моим волосам, перебирая пряди.

‑ Ты так же невинна, как и Санни, – нежно произнес он, а потом вздохнул.

‑ Кто… – я почувствовала болезненный укол и дернулась. Обжигающая река потекла по моим венам, охватывая меня целиком. Жар сменился наркотическим спокойствием, которое я почувствовала всем своим телом.

Я снова попала в другую реальность, полную тьмы и раскручивающейся пустоты. Тут не было, к чему привязаться. Я не чувствовала ни времени, ни пространства. К счастью, мои сны отошли на второй план, испаряясь, словно никогда не существовали. Я летела на облачном одеяле.

Потом… ничего. И в тоже время… всё.

Я не знала, сколько прошло времени, я лишь сознавала, что в моей голове стали появляться лучики света. А со светом я почувствовала силу и, попыталась открыть глаза. Мне надо было проснуться; я знала, что мне очень надо проснуться. Что‑ то взывало ко мне. Манило. Я вытянула руки над головой. Выгнула спину, растягивая позвоночник. Так прекрасно, наконец, подвигаться.

Запах поджаренного бекона и омлета смешанный с сахарно‑ сладким ароматом сиропа манил меня, обещая райское удовольствие. Мой рот наполнился слюной.

Заставив себя проснуться, я осмотрелась. И тут же почувствовала, что что‑ то не так. Не знаю, что я ожидала увидеть, но только не это.

Возле дальней стены белого цвета стоял мраморный шкаф. Но… это не мой шкаф. Окно закрывали темно‑ синие занавески, – а ведь они должны быть зелеными. Старое, потертое одеяло, которое я купила на распродаже, раскинулось на постели словно разноцветное море, но матрас был помягче моего. Над головой медленно вращался вентилятор, создавая легкий и такой приятный бриз.

В моей комнате не было вентилятора.

Где же я? Последнее, что я помню – черные пятна от огня, покрывающие ковер и стены. А эти стены – совершенно белые и чистые. Я повертела головой и увидела зеленый уголок, похожий на джунгли, – ярко‑ зеленые, покрытые росой цветущие растения. А мои растения были сухими и почти засохли.

Меня, очевидно, куда‑ то перенесли. Мужчина, который хотел меня нейтрализовать, принес меня сюда. Да, наверное, именно так. Его звали Ром, и он это сделал. Жаль, что он мне не приснился. Я превосходно запомнила его суровое, безумно чувственное лицо; и до сих пор помнила его угрозы. Мои руки всё еще дрожали от усилий по поддержанию воздушного щита, который позволил мне удерживать Рома на расстоянии.

Разве я не умерла? Я посмотрела на руки, повернув их к свету. Ну разве я не должна была оказаться в лаборатории, привязанной к столу, а злые ученые бы делали со мной такое, чего бы не стали делать с животными? Вместо этого я чувствовала себя хорошо отдохнувшей и чистой. Я даже чувствовала во рту вкус мяты, словно кто‑ то не так давно почистил мне зубы. Мои волосы и тело пахли жасминовым гелем для душа. Я не хотела даже думать, что это значило.

Вставай, Джеймисон. Убирайся отсюда прежде, чем вернется Ром. Да, да. Вот именно так мне и стоило поступить. Я спустила ногу с кровати.

‑ Хорошо, что ты очнулась, – раздался с порога холодный, грубый голос. – Ты же не пытаешься сбежать, верно?

Задохнувшись от неожиданности, я повернула голову к говорящему, а нога так и осталась болтаться. Ром показался на пороге, скрестив руки на груди. На нем была уже другая черная рубашка, рукава закатаны, а пуговица у ворота расстегнута. Черные слаксы облегали стройные ноги.

Он мог бы сойти за дельца, если бы не эти его «я видел всё самое худшее на земле» глаза, и напряженные, хорошо заметные морщинки вокруг них. Да и кобура пистолета на плече не добавляла правдоподобности образу дельца.

‑ Я? – я сглотнула. – Пыталась убежать? Да не в жизнь.

‑ Лгунья, – сказал он, хотя и без особой горячности. – Раз ты проснулась, то мы можем позавтракать и поговорить.

‑ Есть? Разговаривать? Но… разве я не умерла? – и тут кровь застыла в жилах от внезапной догадки.

– Боже мой. Ты один из тех безумцев, которые наслаждаются страхом жертвы. Ты, вероятно, расскажешь мне обо всех способах причинить мне боль, заставишь меня кричать и молить о милосердии, а потом все равно убьешь меня.

Он нахмурился так угрожающе, что у меня по спине пробежал холодок.

‑ Не кричи. Даже не думай о том, чтобы кричать. Мне придется обезвредить тебя, а потом поговорить с соседями.

Я судорожно сглотнула, испугавшись его свирепости. Хотя в этом была и хорошая сторона. Он сказал «соседями», – а значит, вокруг были люди.

‑ У тебя есть пять минут, чтобы доставить свой сексуальный зад на кухню, – сказал он, развернувшись и собираясь покинуть комнату.

Сексуальный зад? Я едва не вскрикнула, а рот в изумлении открылся. Он считал меня сексуальной, даже видя меня в самом худшем состоянии? Я быстро подавила порыв удовольствия от этой мысли, а потом выбранила себя за то, что веду себя, как оголодавшая по сексу дурочка.

– Ты воспользовался мной, пока я спала?

Он застыл и через плечо бросил взгляд, означавший «ты, наверное, шутишь». Потом ушел, исчезнув в коридоре и, оставив меня в комнате одну.

‑ Пять минут, – повторил он уже из коридора.

Да что со мной происходит? Мне очень хотелось закричать от восторга, но я едва могла дышать.

‑ Чертова болезнь, – пробормотала я, потому что не собиралась, – вовсе не собиралась считать, что это была моя нормальная реакция на Рома.

Ну не может меня привлекать мужчина, который хочет меня убить.

Даже у меня есть свои принципы.

Беги, дурочка. Да, надо бежать! Этот идиот оставил меня одну. Ну не совсем одну, но и так сойдет. Если я смогу выбраться из этого жилища, неважно квартира это или дом, я смогу попросить помощи у соседей. Я выбралась из постели, немного пошатываясь, но, тем не менее, уже не такая слабая, как во время болезни. Оглядев себя, я увидела, что на мне был топ и трусики совсем не те, что раньше. Вот те на! Значит, этот ублюдок, обещавший меня нейтрализовать, снова переодел меня.

Первая остановка – ванная. Я быстро нашла ее, так как она оказалась соседней комнатой со спальней, и справилась с неотложной задачей – привести себя в порядок. После этого я побежала к шкафу. Я чувствовала, что возможность побега тает с каждой минутой, словно бомба с часовым механизмом отсчитывала время в моей голове, поэтому я схватила первую пару джинсов, попавшихся под руку, и натянула их. Удивительно, но они оказались моими. Очевидно, он взял их из моего дома. В шкафу обнаружилось еще несколько моих вещей.

Когда я поспешно натягивала футболку, мой желудок заурчал. Как давно я не ела? Аромат бекона был таким заманчивым. Не хотелось этого признавать, но этот запах едва не заставил меня позабыть о чем‑ то столь незначительном, как моя неминуемая смерть, зайти на кухню, сесть и позавтракать.

Почему Ром захотел меня накормить? Чтобы отравить?

‑ Скорее всего! Вот дьявольское отродье, – проворчала я.

Может, он вовсе не планировал кормить меня. Может, еда была для него, а я должна была лишь наблюдать.

Этот мужчина определенно был настоящей загадкой; я не знала, что думать о нем и о его действиях. Мое прошлое, настоящее и будущее были совсем непонятными в тех пор, как он появился. Он не убил меня, когда у него была такая возможность. Он не причинил мне вреда, – во всяком случае, видимого.

‑ Три минуты, – раздался голос Рома с кухни.

‑ Катись к дьяволу, – прошептала я, схватила теннисные туфли с полки для обуви и надела их. Они идеально подошли, так как тоже были моими. Я подбежала к окну, отдернула занавеску и осмотрелась.

Оказывается, я находилась в высоком здании из красного кирпича. И еще такое же строение из красного кирпича стояло напротив. Я посмотрела вниз, увидела пожарный выход с лестницей и с облегчением улыбнулась. А когда я увидела, что внизу по улице идут люди, я чуть было не захлопала в ладоши. Меня охватила радость. Как только я выберусь на улицу, то могу позвать на помощь.

Я схватила оконную раму и попыталась поднять ее. Вот только… окно не открывалось.

‑ Ах, – я изо всех сил старалась поднять раму.

Ничего не получилось.

‑ Какого хрена? – тихонько проворчала я.

‑ Я его запер, – услышала я. – И то же самое с другими окнами. И с входной дверью.

Я закусила щеку, чтобы удержаться от крика, в такой я была ярости. В его голосе было веселье и намек на самодовольное превосходство. Как он узнал, что я делаю? Он не мог видеть меня. Считал ли он меня настолько жалкой, что даже не собирался наблюдать за мной? Ну я ему покажу.

Может, я смогу швырнуть что‑ то в стекло, разбить его, а потом выскочить наружу. Мне нужна лишь пара секунд, чтобы привлечь чье‑ то внимание, и тогда кто‑ нибудь вызовет полицию.

‑ Если ты подумываешь о том, чтобы разбить стекло, – сказал он, – то тебе стоит знать, что это стекло плотнее обычного, и только удар большой силы может заставить его треснуть. Если ты думаешь о том, чтобы привлечь чье‑ то внимание, то знай, что на стекле пленка, так что никто снаружи тебя не увидит.

Я не сомневалась в правдивости его слов. Присмотревшись, я заметила толщину стекла и тень пленки.

‑ Спасибо за информацию, – сказала я, сквозь стиснутые зубы.

‑ Всегда пожалуйста.

Ублюдок. Давай, Джеймисон. Думай! Должен быть какой‑ нибудь выход.

Он же сказал, что я могу контролировать четыре стихии. Я не чувствовала в себе никаких изменений и особых сил. Но я уже видела доказательство. На моих пальцах появился лед. Я удерживала этого мужчину каким‑ то щитом. Интересно, а эти способности всё еще есть у меня?

Не зная, что бы такое сделать, я отступила на несколько футов от окна и выставила руки вперед. Я покажу этому ублюдку, что происходит, когда связываешься с разъяренной женщиной. Я разрушу всю стену, а потом выберусь отсюда. – По крайней мере, я так на это надеялась.

‑ Ветер, – тихонько позвала я, не желая привлекать внимание Рома. – Я призываю тебя.

Прошло несколько секунд. Ничего не случилось, ни малейшего дуновения ветерка.

‑ Ветер, – повторила я немного громче.

‑ Я призываю тебя, как твоя повелительница.

Несколько драматично, но… черт с ним. И снова, ничего.

‑ Я приказываю тебе, ветер, разрушить чертову стену!

И вновь всё напрасно. Почему у меня не выходит? Ведь раньше же получалось. Когда я поняла, что делаю, о чем думаю, то покачала головой. Боже, вот теперь я согласилась с тем, что у меня есть способности. Кто бы мог подумать, что я окажусь в подобной ситуации? Простая Белл Джеймисон – повелительница четырех стихий?

‑ Ты не сможешь этого сделать, – раздался текучий, словно теплый мед, голос Рома прямо позади меня.

Я вздохнула и напряглась. Он двигался так тихо, что я не услышала, как он подошел. Теперь его теплое дыхание касалось моей шеи. Он стоял так близко, что я чувствовала жар его тела даже через одежду.

Я сглотнула, но не повернулась к нему лицом. Может, это трусость, но я предпочитала считать это простой предосторожностью.

‑ Если ты меня ударишь в спину, – заявила я, – то поведешь себя как трус.

‑ В последний раз повторяю: если бы я хотел причинить тебе вред, то уже бы это сделал. А теперь опусти руки, и пойдем, побеседуем на кухне.

‑ Черт, нет, – весьма вероятно, что мне следовало попытаться убежать прямо сейчас. Вероятно, мне следовало развернуться и хорошенько врезать ему по яйцам. О, подождите. Это не такая уж плохая мысль! Я развернулась и подняла колено.

Ром схватил меня за плечи и развернул меня обратно к окну прежде, чем я успела ударить его. И удерживал меня на месте.

‑ Это не слишком хорошая идея. Я тебе ничего плохого не сделал, поэтому и тебе не разрешается причинять мне вред. Понятно?

Я, прищурившись, смотрела на стекло.

‑ Почему ты не причинил мне вреда?

Он не ответил на мой вопрос.

‑ Ты готова завтракать?

‑ Нет, я готова уйти от тебя, – я потрясла руками, чтобы кровь быстрее побежала по жилам. Ветер, ну давай же!

‑ Ладно, – вздохнул он.

‑ Продолжай попытки. Тебе не мешает испытать поражение.

Он отпустил мои плечи, и я снова смогла вытянуть руки перед собой.

‑ Ты скоро поймешь, что не сможешь от меня убежать, какие бы усилия не прикладывала, и потом мы сможем поговорить о деле.

Я крепко зажмурилась и представила себе то, что хотела: сильные порывы ветра. Резкий, сногсшибательный ураган. Несколько секунд я ждала. Разве я много прошу? Ну хотя бы легкий бриз. Очевидно да, я слишком многого захотела. У меня ничего не получилось. Ничегошеньки.

‑ Я же тебе говорил, – он довольно цокнул языком.

‑ Не люблю, когда люди это говорят, – сказала я, чувствуя раздражение. Раздражение, беспомощность и, растерянность, а его ощутимое присутствие еще больше усиливало моё раздражение. – Это ты виноват, что я теперь стою и пытаюсь разбить стекло голыми руками.

Он усмехнулся, и этот тихий звук совершенно не вязался с тем, что я о нем думала.

‑ Упрямица, – сказал он.

‑ Я всего лишь целеустремленная, – ответила я. Как он посмел надо мной смеяться? Я почувствовала, как ярость затмевает все остальные чувства.

‑ Подожди, мне угрожали, похитили и держат в незнакомой квартире, да к тому же напоили таинственным препаратом. И я не вижу другого выхода! Я буду пытаться убежать, даже если я, черт побери… – договорить я не смогла, так как совершенно неожиданно мои пальцы охватило пламя, и я закричала.

‑ Просто чудесно, – сухо заметил он.

‑ Я горю. Я горю! – в панике я замахала руками. Пламя лишь разгорелось сильнее. Если бы меня раньше не убедили в том, что у меня есть такие способности, то теперь я бы точно в них поверила.

Ром вздохнул и сказал:

‑ Перестань дергаться и подумай немного. Огонь тебя жжет?

Я услышала его слова и застыла. Паника немного отступила (лишь слегка), и то же произошло с пламенем. Затухающий огонь был теплым, но вовсе не обжигал.

‑ Нет, – в шоке ответила я.

Он обнял меня, проводя руками по моим теперь уже погасшим рукам, потом провел кончиком пальца по ногтям. Я почувствовала теплую, эротичную волну удовольствия, отчего моя кожа стала горячей, как огонь. А может и горячее.

‑ Ты сама для себя представляешь угрозу, не говоря уже об остальном мире. Неудивительно, что паранормаги хотят заполучить тебя.

‑ Прости. Кто хочет меня заполучить?

‑ Паранормаги. Паранормальные агентства, – а когда я не ответила, он добавил: – Агентства, занимающиеся паранормальными случаями, как ПИР.

‑ Да мне наплевать на них. Эти агентства могут катиться куда подальше, – ответила я, снова разглядывая свои руки. На них не осталось ни ожогов, ни покраснения. И что меня больше всего удивило, так это то, какими нежными они казались по сравнению с руками Рома. Мои руки были оливкового цвета и хрупкими, а его руки – крупными и сильными. Кожа – прекрасного рыжевато‑ коричневого оттенка. Мои ногти были несколько неаккуратными, – у меня не было ни времени, ни желания делать маникюр. Его же ногти превосходно отполированы и в прекрасном состоянии. А вот на ладонях остались шрамы.

‑ Как они загорелись? – спросила я. – Это было… это было…

‑ Опасно, – подсказал он и снова вздохнул.

‑ Ты принесешь больше неприятностей, чем я думал.

‑ Ты тоже понятия не имеешь, как я это сделала, верно? – я почувствовала, что сейчас заплачу.

‑ Я подожгла собственные пальцы! Как же так? Я не хочу сделать это снова. Никогда!

‑ Но ты сделаешь. И я уверен, что к вечеру ты устроишь кое‑ что похуже. Новые способности уже нашли своё место в твоем теле. Они уже изменили тебя. Пока ты спала, они были неустойчивыми и неконтролируемыми, – шептал он, дыханием лаская мою спину. – А теперь…

‑ Теперь? – переспросила я, чувствуя, как сжимается желудок.

‑ Теперь ты должна их контролировать, а не они тебя. Ты должна управлять ими, или они поглотят тебя.

Я попыталась развернуться и посмотреть на него, но Ром остановил меня, опершись подбородком на мой затылок. Ладно. Он не хотел, чтобы я шевелилась. Не буду.

‑ Откуда ты знаешь, что они могут меня поглотить? – спросила я, не шевелясь.

‑ А может, я был уже на твоем месте.

Я от изумления раскрыла рот, и инстинктивно попыталась снова посмотреть на него. Он сильнее прижался ко мне, заставив оставаться на месте.

‑ Ты тоже можешь управлять четырьмя стихиями?

‑ Нет, – больше он ничего не сказал.

Я закусила губу, получив такой загадочный отрицательный ответ. Он был на моем месте, но не чувствовал ничего похожего. Как? Почему? Я терпеть не могла подобные загадки. Мне необходимы были ответы. Ром – единственный из моих знакомых, кто понимал, что со мной происходит. И поэтому, к несчастью, этот правительственный агент, который угрожал меня нейтрализовать, также являлся моей единственной ниточкой, помогающей мне окончательно не сбрендить. А ведь я даже не знала его фамилии.

‑ Ром, помоги мне понять, что со мной происходит. Прошу.

Никакого ответа.

На мои глаза навернулись слезы, меня охватила беспомощность.

‑ Я не позволю тебе меня убить и не позволю отвезти меня в лабораторию. Я не просила поить меня всякой секретной дрянью.

‑ Но это уже случилось, – он крепко сжал мои запястья.

‑ И чтобы ты знала, я не для того оставил тебя в живых…

Он запнулся, а потом продолжил:

‑ Я не для того оставил тебя в живых, чтобы ты сбежала. Можешь считать это предупреждением.

Я не успела ничего сделать и даже запротестовать, а он уже завел мои руки за спину и связал мне запястья. Веревка была холодной, крепкой, неподатливой и не предвещала ничего хорошего.

Мое сердце заколотилось.

‑ Отпусти меня! Что ты делаешь?

Ром схватил меня за плечи и развернул, наконец, лицом к себе. Он посмотрел на меня так свирепо, что я тут же испытала шок, страх и слабость одновременно. Он разглядывал меня, словно испытывая голод, вероятно, пытаясь распознать мои чувства, а потом снова стал бесстрастным. И свет в его глазах погас также быстро, как и появился.

‑ Твои пять минут истекли.

Прежде чем я успела пожелать этому ублюдку, чтобы его на месте поразило молнией, Ром меня связал, как рождественскую индейку, и взвалил себе на плечо. Держа меня в таком недостойном положении, он связал мои лодыжки свободным концом веревки.

‑ Поставь меня на пол сию же минуту! – закричала я, пытаясь ударить его коленом в живот.

‑ Не дергайся, – он перехватил меня поудобнее, отчего я ударилась животом о его ключицу и у меня перехватило дыхание.

Когда я снова смогла дышать, то пробормотала:

‑ Ты раздавишь мои почки и поджелудочную! Знаешь, как это опасно? Поставь меня, пока я не впала в кому.

‑ Если ты сможешь мне показать, где находится у тебя поджелудочная, то я сделаю так, как ты вежливо меня попросила.

‑ Это… ой! Да хрен с тобой. Поставь меня сейчас же. Я не хочу видеть прямо перед своим носом твой зад.

Он усмехнулся таким низким, соблазнительным смехом, оказывающим еще более сильное влияние из‑ за того, что, судя по хрипотце, он нечасто смеялся. Как будто его жизнь была совсем невеселой.

Шагая осторожно и легко, так, чтобы я не попрыгивала на его плече, он прошел по небольшому коридору на кухню. Зайдя в кухню, он опустил меня на барный стульчик. Не имея возможности пользоваться руками, я осторожно покачалась на нем и едва не свалилась на линолеум, покрытый цветочками.

‑ Теперь мы поедим и поговорим.

Он встал за стойку и стал накладывать на тарелку омлет и бекон.

Я смотрела на него, не обращая внимания на урчание в животе.

‑ Мы уже разговаривали. Тебе не стоило меня вот так связывать.

‑ Еще как стоило, – он многозначительно посмотрел на мои связанные руки. – Можешь называть меня дураком, мне все равно, но теперь ты не сожжешь меня заживо.

Я почувствовала себя лучше и самодовольно улыбнулась:

‑ Боишься меня, Ром?

Он фыркнул:

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒