Фрэнсин Паскаль 1 страница

Стр 1 из 6Следующая ⇒

Фрэнсин Паскаль

В вихре перемен

Школа в Ласковой Долине – 18

OCR: Cat; Spellcheck: Аваричка

«Любовные писма. В вихре перемен»: Вагриус; Москва; 2001

ISBN 5‑ 264‑ 00579‑ 6

Аннотация

Популярнейшая серия «Школа в Ласковой Долине» рассказывает о приключениях сестер‑ близнецов Уэйкфилд из маленького американского городка.

Сестры Элизабет и Джессика ссорятся и мирятся, влюбляются в одноклассников и мучаются от неразделенной любви, участвуют в веселых мероприятиях и попадают в опасные ситуации.

У Регины тяжелый недуг. Чтобы вылечиться, ей предстоит поехать в Швейцарию на год. Девушка должна расстаться со своим любимым.

Фрэнсин Паскаль

В вихре перемен

– Джессика Уэйкфилд! – Элизабет громко постучала в дверь спальни своей сестры. – Ты сегодня намерена вставать или нет?

Услышав в ответ сонное мычание, Элизабет решительно вошла в спальню.

– Поторапливайся, Джес, – деловито сказала она, открывая шторы. Яркий утренний свет залил комнату. Элизабет огляделась вокруг. – Боже мой! Здесь у тебя словно побоище было. И как ты можешь спать в таком беспорядке?

Джессика села в постели, пробежалась изящными руками по спутавшимся белокурым волосам и зевнула.

– Сколько времени, Лиз? – проворчала она. – Сдается мне, не больше четырех утра.

Элизабет рассмеялась. У сестренки в комнате и часов‑ то нет. К чему ей? Родители иногда говорят, что у нее свое время – не по Гринвичу, а «по Джессике».

Если не считать родинки на правом плече Элизабет, сестры‑ близнецы были похожи как две капли воды, вплоть до крошечной ямочки на левой щеке. Обеим по шестнадцать лет, хоть Элизабет и старше на целых четыре минуты. У обеих белокурые, с солнечным отливом волосы до плеч, большие зеленовато‑ голубые глаза; обе стройны, как фотомодели, ростом почти метр семьдесят. Даже золотые кулончики они носят абсолютно одинаковые – родители подарили их сестрам на шестнадцатилетие.

Но сходство близнецов лишь внешнее. Собранная, доброжелательная, справедливая к людям – так все вокруг отзывались об Элизабет. Девушка вела колонку слухов «Глаза и уши» в школьной газете «Оракул» и мечтала когда‑ нибудь стать настоящей писательницей. А для этого, как она не раз говорила своему верному другу Тодду Уилкинзу, следует быть серьезной и целеустремленной. Джессика же, напротив, никогда не думала о далеком будущем. Она жила исключительно днем сегодняшним, но уж если он сулил какие‑ нибудь приключения или новые знакомства, она действовала с ошеломляющей энергией.

– Уже восемь часов, – строго сказала Элизабет. – А тебе еще полчаса понадобится, чтобы добраться до шкафа. У тебя вечно кавардак.

– Лиз, здесь очень даже уютно, – возразила ей сестра и выскочила из‑ под одеяла прямо к зеркалу над туалетным столиком.

Элизабет усмехнулась. Только одна комната нарушает аккуратность жилища Уэйкфилдов. Их дом привлекает оригинальностью архитектуры, чистотой и опрятностью. Но спальня Джессики!

Во‑ первых, сестра настояла на том, чтобы стены выкрасили в коричневый цвет, за что комнату прозвали «шоколадкой». Во‑ вторых, этот вечный разгром. Лишь в редких случаях Джессика утруждала себя уборкой, то есть совала все подряд вещи в шкаф.

– У меня здесь, словно на другой планете, – гордо заявила хозяйка «шоколадки».

– Разумеется. – Элизабет покачала головой и направилась к двери, перешагивая через горы разбросанной одежды. – Постарайся не слишком копаться, Джес, – крикнула она из коридора. – Мы с Тоддом договорились встретиться до начала занятий.

На солнечной кухне, отделанной в испанском стиле, Элис Уэйкфилд готовила апельсиновый сок.

– Доброе утро, мам. – Элизабет ласково обняла ее. – Ты сегодня такая нарядная, – добавила она, одобрительно оглядывая ее платье с цветочным узором.

– Зайдет клиент, посмотреть, что мы придумали сделать с его стенами, – с улыбкой объяснила мама. Она работала дизайнером по интерьерам.

Взглянув на эту блондинку с ярко‑ голубыми глазами, нетрудно было понять, от кого унаследовали близнецы свою красоту. Элис нередко принимали за их старшую сестру.

– Кажется, опять выдался погожий денек, – громко порадовался Нед Уэйкфилд, торопливо входя в кухню. Он с нежностью поцеловал жену в щеку. – Ну а где твоя половинка? – поддразнил он дочь, наливая себе кофе.

– Видимо, прокладывает дорогу к шкафу в своем разгроме, – усмехнулась та.

Мистер Уэйкфилд улыбнулся, и из уголков смеющихся глаз побежали морщинки. Он казался повзрослевшей копией своего сына Стивена, который уже год учился в колледже, – такой же широкоплечий и темноволосый, с добрыми карими глазами.

– Обними ее за меня, ладно? – попросил отец. – А то я опоздаю на утреннюю деловую встречу. – Нед Уэйкфилд был преуспевающим юристом, его контора находилась в центре города.

– Сестренка собирается такими темпами, что мы, наверное, увидим ее только за ужином, – рассмеялась Элизабет и приготовила себе чашку овсяных хлопьев.

Мистер Уэйкфилд залпом допил кофе и, махнув рукой жене и дочке, поспешил в гараж.

– Мам, ты не против, если я возьму сегодня твой «фиат»? Кстати, после уроков я задержусь: у нас с мистером Коллинзом собрание комитета по организации карнавала.

– Карнавала? – удивленно переспросила Элис Уэйкфилд.

– Это не настоящий карнавал, – объяснила ей дочь. – Нам нужно собрать деньги для детей‑ инвалидов, и мы решили объединить приятное с полезным, а я – председатель оргкомитета. Будут только шатры с играми и закуски. Мистер Коллинз надеется, что мы соберем приличную сумму, тем более что теперь у нас есть спонсоры.

– Да‑ да, вспомнила, – сказала мама. – И когда это будет?

– В следующую субботу, – вздохнула Элизабет. – Осталось всего двенадцать дней, а нам еще столько надо сделать!

– Ну что ж, машину можешь взять, – разрешила миссис Уэйкфилд. – Она мне сегодня не потребуется. Только езжай осторожно.

– Езжай осторожно – куда? – в кухню лениво вошла Джессика и взяла из плетеной тарелки апельсин.

– В школу. Или ты забыла? – загадочным тоном произнесла Элизабет.

– Хорошо бы забыть. – Джессика театрально упала на стул. – От этого дурацкого реферата у меня ночные кошмары.

– Работай над ним днем, – посоветовала сестра, улыбаясь.

– Целых пятнадцать страниц! – простонала Джессика. – И как я смогу управиться еще и с этим вдобавок ко всему прочему?

– Видимо, учителя истории очень бестолковый народ – никак не усвоят, как нужно распределить домашние задания, чтобы не мешать бесконечным свиданиям и собраниям команды болельщиц, – съехидничала Элизабет.

Миссис Уэйкфилд поставила на стол пакет молока и попрощалась:

– Ладно, девочки. Я пойду займусь макияжем. Будьте осторожны с машиной, обе. До вечера.

– Джес, у тебя есть какие‑ нибудь предложения по поводу карнавала? – спросила Элизабет, развернув красный «фиат» и направив его по тенистой улице.

Джессика взглянула на сестру, сосредоточенно следившую за движением:

– А за мои предложения ты подкинешь пару мыслишек для реферата?

– Конечно, нет, – твердо ответила Лиз и посмотрела на дорогу в зеркало заднего вида. – Я серьезно, Джес. Подумай: у нас меньше двух недель, нужна любая помощь. Дело ведь мы затеяли благородное: собранные деньги перечислим в специальный фонд Фаулерской больницы для детей‑ инвалидов.

– Я подумаю, – отозвалась сестра, рассеянно глядя на буйную зелень приближавшегося школьного парка. – О! – вдруг воскликнула она и подалась вперед. – Это не Регина ли Морроу в машине Брюса Пэтмена?

– Она. – Элизабет умело подстроила «фиат» к блестящему черному «порше» Брюса. – Вроде бы последнее время они часто бывают вместе? – Элизабет слегка покосилась на сестру, пытаясь выяснить ее реакцию.

Брюс – единственный сын Генри и Мари Пэтменов, семья которых была одной из самых богатых и влиятельных в Ласковой Долине. В этом году Брюс заканчивал школу. Красивый брюнет атлетического сложения, он имел репутацию сердцееда и сноба. Даже номерной знак на машине говорил о жуткой самовлюбленности – «1‑ Брюс‑ 1 ». Поэтому Элизабет он совсем не нравился. Знала она, что и сестре этот парень не по нраву. Дело в том, что однажды Джессика по уши влюбилась в него. Но все окончилось печально: из‑ за поведения Брюса их отношения расстроились, и воспоминание об этом отразилось на помрачневшем лице Джессики.

– Не пойму, как может Регина встречаться с таким ничтожеством, как Брюс Пэтмен, – угрюмо пробурчала она, откидывая назад белокурые волосы.

У Элизабет хватило такта не напоминать сестре, что в свое время и ей Брюс казался самым обворожительным в мире.

– Да уж, – согласилась Элизабет, – странная история. А ведь Регина такая славная, – добавила она, подъезжая к стоянке.

Брюс припарковал свой «порше» рядом с ними, вылез из машины и пошел открывать дверцу своей пассажирке.

– Боже, – пробормотала Джессика. – По‑ моему, он строит из себя Прекрасного Принца.

– Раньше я за ним такого не замечала. – Элизабет понизила голос. – Похоже, он хочет завоевать Регину своим вниманием. Он подходит к ней после каждого урока.

– Я уверена, что это скоро кончится, – вырвалось у Джессики. Она сгребла свои книги и выскочила из машины. – Спасибо, что подвезла, Лиз. Пойду поищу Кару до классного часа. – И сестра быстро пошла через площадку.

«Джессика не в восторге от того, что Брюс ухаживает за Региной, – подумала Элизабет, глядя ей вслед и качая головой. – Впрочем, – продолжала она размышлять, – что касается внешности, то Брюс и Регина друг другу под стать. Хотя Регина и сама по себе хороша».

Новая подруга Брюса была настоящей красавицей: длинные черные волосы, изящный овал лица, безупречно чистая кожа. Ее семья только в этом году переехала в Ласковую Долину, но яркая внешность Регины сразу привлекла внимание.

Местное агентство фотомоделей даже уговорило ее сфотографироваться на обложку последнего номера журнала «Инженю».

«И все‑ таки не только из‑ за красоты Регина Морроу не похожа на других, – вздохнула Элизабет. Завидев на другом конце площадки Тодда, она ускорила шаг. – Ведь с рождения она почти ничего не слышала, хотя за годы обучения в особой школе Коннектикута выучилась хорошо понимать говорящих по движениям губ. Многие и не догадывались, что девушка их почти не слышит: Регина могла различать тон собеседника, и собственный ее голос ничуть не напоминал каркающую речь глухих. Главное отличие Регины в том, – решила Элизабет, – что она не воспринимает жизнь как само собой разумеющееся благо. Она ценит и любит ее радости, и это проявляется во всем. Вот почему ей все так рады, вот почему она всем по сердцу! »

– Привет, куда ты пропала? – спросил Тодд, крепко обнимая подругу и целуя ее в кончик носа. – Я ищу тебя повсюду. Мистер Коллинз интересуется, как идут наши карнавальные дела.

– Прости, что я так задержалась. – Элизабет улыбнулась и загляделась в его кофейно‑ карие глаза. – Джессика сегодня какая‑ то вялая. Во всяком случае, была такой, пока не увидела Регину с Брюсом. Тут‑ то она мигом пробудилась.

– Представляю, – хмыкнул Тодд и обвил рукой ее талию. – Слушай, а может, попросим Регину и Брюса принять участие в карнавале, – добавил он со смехом, – и назовем их аттракцион «Красавица и Чудовище»!

Элизабет засмеялась, но почувствовала какую‑ то неловкость. Она не могла этого объяснить, но, с тех пор как Регина появилась в Ласковой Долине, ей хотелось оберегать девушку от неприятностей. Насколько было известно Элизабет, Регина была так неопытна в отношениях с молодыми людьми! А уж Брюс Пэтмен не особенно подходит для первого увлечения.

Влюбленные вошли в прохладный школьный холл.

– Надеюсь, с ней ничего плохого не случится, – сказала Элизабет Тодду и нежно пожала ему руку. – Не забывай, – мягко прибавила она, обняв его, – не все молодые люди такие хорошие, как ты.

– Я не забываю об этом ни на минуту, – пошутил Тодд, поцеловав подругу в макушку. – Хотя ты права, – сказал он уже серьезно. – Меня и самого немного беспокоит эта история. Регина такая милая девушка. А вот Брюсу Пэтмену я не доверяю.

– Ладно. – Элизабет положила книги в свой шкафчик. – Нам, видимо, просто остается наблюдать, что произойдет.

– И надеяться, что Чудовище не разобьет сердце Красавицы, – закончил Тодд озабоченно.

– А не думаете ли вы, что карнавальный комитет надо бы кормить сытнее? – шутливо заметил Уинстон Эгберг, наколов «хот‑ дог» на вилку и размахивая им перед собой.

– Да и местечко для встречи могли бы подыскать получше, – в тон ему сказала со смехом Инид Роллинз, обращаясь к Элизабет, которая сосредоточенно делала записи в блокнотике.

Та взглянула на свою лучшую подругу и усмехнулась:

– А откуда же пойдет извержение идей, как не из бурлящего кратера? – Элизабет окинула взглядом переполненную школьную столовую.

Элизабет и Тодд сидели напротив Инид и Уинстона за столиком в самом центре зала. Они готовились к встрече с мистером Коллинзом после занятий. Но длинный и тощий Уинстон, прозванный в классе Клоуном, вместо конструктивных предложений привносил в их обсуждение лишь бесконечное веселье. Например, он только что сделал открытие: если хлопнуть кулаком по пустому молочному пакету, то последние брызги станут сюрпризом для сидящего рядом.

– Да ладно тебе, Эгберг, – улыбнулся Тодд и заглянул в блокнотик Элизабет. – Послушайте‑ ка, а когда мистер Коллинз соизволит назвать куратора от родительского комитета? По‑ моему, нам нужен в помощь кто‑ нибудь новенький.

– Надеюсь, сегодня все выяснится. – Элизабет закрыла колпачком ручку и еще раз просмотрела предварительные записи. – Но если мы будем так тянуть, то никогда не организуем праздника!

– Лиз! Тодд! А мы везде вас ищем! – послышался знакомый голос.

Девушка обернулась и увидела Оливию Дэвидсон с ее другом Роджером Барретом Пэтменом. Они шли к столику со своими подносами.

– Ну, как дела? – спросила Оливия и глянула на записи Элизабет.

Она была художественным редактором «Оракула», и девушки нередко работали вместе над оформлением газеты.

– Пока что только у меня есть предложение насчет аттракционов, – сообщил Уинстон. – Пусть бросают в меня пирожками – по доллару за бросок. Это будет мой аттракцион.

Все рассмеялись. Оливия откинула со лба темные жесткие кудри и поморщилась:

– Завтраки в нашей школе и фантазия – вещи абсолютно несовместимые, даже миксером их вместе не собьешь.

Роджер сел напротив нее и легонько пожал ей руку. Оливия влюбилась в этого парня еще до того, как стало известно, что он двоюродный брат Брюса Пэтмена. Пока все не узнали, что он – незаконнорожденный сын дяди Брюса (который умер много лет назад), Роджер был самым бедным мальчиком в классе – и вдруг начал жить в огромном имении Пэтменов на холме над Ласковой Долиной. Сначала Элизабет беспокоилась, не слишком ли Роджер возгордится, оказавшись в семье миллионера. Но уже стало очевидно, что он остался столь же общительным и простым, как и прежде. И они с Оливией по‑ прежнему обожали друг друга.

– Ей‑ богу, мой кузен на сей раз влип основательно, – прокомментировал Роджер, наблюдая, как в другом конце зала Брюс отодвигает стул для Регины.

– О чем это ты? – полюбопытствовал Тодд и переглянулся с подругой.

– Не знаю, конечно. – Род покачал головой, вскрывая пакет молока и делая большой глоток. – Но, по‑ моему, на сей раз он втрескался по уши!

Оливия подалась вперед. В карих глазах заплясали искорки.

– Невероятно, – доверительно сообщила она, – но Брюс действительно изменился. Он даже спросил, как у меня дела, когда я ему вчера позвонила. И, что самое удивительное, – она мотнула головой и захихикала, – он еще и выслушал меня!

– Колоссально, – усмехнулся Тодд.

– Никогда не видел его таким обходительным и дружелюбным, – продолжал Роджер. – По‑ моему, он помешался на Регине. Эх, чего только не бывает!

– Так, значит, ты и впрямь полагаешь, что он не играет с ней? – удивилась Элизабет.

– Хотите знать, что полагаю я? – перебил Уинстон и, хлопнув по пустому пакету, обрызгал Тодду плечо. – Я полагаю, что нам надо вернуться к вопросу о карнавале.

– Пожалуй, ты прав, – согласилась Лиз, отставляя свой поднос в сторону и берясь за блокнотик.

– Как это романтично, правда? – Лила Фаулер указывала своим мороженым на Брюса и Регину, сидевших в другом конце столовой.

На ее миловидном личике играла глуповатая ухмылка. Джессика посмотрела и пожала плечами.

– Ты же знаешь Брюса, – нарочито беззаботно бросила она и притворилась, что поглощена своим завтраком. – Ну, недельку побегает за ней – и все.

– Хм‑ м, – мурлыкнула Лила и прищурила темные глаза: Брюс поцеловал Регину в щеку. – Не представляю, с чего бы это кому‑ нибудь заинтересоваться этой девицей даже на такое короткое время, – съязвила она, откидывая за плечо прядь волнистых каштановых волос.

Джессика засмеялась. Она знала, что подруга недолюбливает Регину. До того как приехала эта девушка, Лила была самой богатой школьницей в Ласковой Долине. Одного этого хватило бы, чтобы Лила обозлилась: она привыкла, что только у нее все самое дорогое, новое, лучшее. А Регина к тому же так красива! Стоило ее фотографии появиться на обложке «Инженю», как она завоевала всеобщее внимание. Этого Лила стерпеть не могла. Ведь она добивалась в агентстве, чтобы на обложку поместили ее собственное фото. Владелец агентства признал, что Лила Фаулер бесспорно привлекательна, но сообщил ей, что такой тип им не подходит. Услышав, что именно Регина, а не она идеально фотогенична, Лила принялась всех убеждать: «Эта Морроу – самая отвратительная особа во всей школе».

– Ты только посмотри на нее, – прошипела она и сейчас, в негодовании отодвигая еду. – Она просто посмешище в этом бордовом платье. Так одевается – можно подумать, что она слепая, а не глухая.

Джессика обернулась и посмотрела.

– Платье‑ то ничего. А вот кто посмешище – так это Брюс. Он так пялится на Регину, будто раньше девчонок в глаза не видел.

– Чего я не могу понять, – продолжала Лила, – так это, как можно с ней общаться хотя бы пять минут. Ведь эта Морроу – жуткая зануда.

– Да‑ да, – пробормотала Джессика, открывая тетрадку и пробегая страничку глазами.

Она тысячу лет провела в библиотеке, но ни на шаг не приблизилась к выбору темы для реферата.

– Джессика Уэйкфилд, да ты не слушаешь меня! – вскипела Лила. У нее даже рот скривился от досады.

– Прости. – Подруга с шумом захлопнула тетрадку. – Я раздумывала об этом дурацком реферате. Мне его писать – не меньше трех месяцев. А ведь сдавать уже скоро! Я же до сих пор не выбрала тему.

Лила пожала плечами и облизала деревянную палочку от эскимо.

– И у меня нет темы, – безразлично отозвалась она. – Не представляю ничего скучнее истории.

– Я тоже. – Джессика снова смотрела на влюбленную пару.

– Кара говорила мне, что Брюс совершенно без ума от нее, – опять начала Лила, следя за реакцией Джессики. – Он вечно куда‑ нибудь ее приглашает. Кара говорит, он не отходит от нее ни на минуту.

Джессику передернуло. Лила знала, что размолвка между Джессикой и Брюсом произошла из‑ за того, что он пытался отделаться от встреч с ней всевозможными отговорками.

– А ты так и поверила, – лукаво произнесла Джессика. – Куда вероятнее, что он бегает по своим девчонкам из колледжа, пока Регина сидит дома и зубрит уроки.

Лила вытянула перед собою кисти рук и полюбовалась маникюром.

– Ну, не знаю, не знаю, – она обернулась в сторону Регины и Брюса со всезнающей улыбочкой. – Ее даже пригласили на обед к Пэтменам. Это тоже информация Кары.

– Ого, – вырвалось у Джессики.

Дело в том, что она сама всегда мечтала о приглашении к Пэтменам, представляя роскошный особняк и воображая там себя: вся в драгоценностях, она плавно ступает по широким лужайкам их имения. Порвав с Брюсом, она принялась было заигрывать с Роджером, его новоявленным кузеном. И дельце бы выгорело, если бы он не вернулся к Оливии. Джес изо всех сил старалась оградить Роджера от столь непрестижной подруги, но он не оценил ее стараний. Роджер просто зациклился на Оливии, которая одевалась, как нищенка, в платья из индийского хлопка и смешные сандалии. Девушку не интересовало ничего, кроме рисования и поэзии; Джессике же и то и другое казалось хуже смерти.

В общем, в последнее время о Пэтменах Джессика предпочитала не говорить. Она ставила их даже ниже рефератов по истории и сейчас ужасно хотела, чтобы Лила оставила эту тему.

– Обед – это еще что, – продолжала Лила безжалостно, – самое потрясающее другое: Брюс купил ей рубиновый кулон. Кара его видела – просто чудо.

Джессика молча вскинула брови, а Лила наклонилась к ней и сочувственно понизила голос:

– А ведь тебе Брюс никогда не покупал ничего дорогого, не так ли?

– Да, так, не покупал, – твердо ответила та. – Но вот что я скажу тебе, Лила. Брюсу Пэтмену по‑ настоящему всегда будет дорог только он сам. Его скоро затошнит от Регины, ты уж мне поверь. А он такой мелочный, что после разрыва наверняка пришлет ей счет за кулон, – смешком закончила она.

– Не знаю, Джес, – недоверчиво произнесла Лила. – А вдруг ты ошибаешься?

– Уверяю тебя, Лила, – повторила Джессика. – Две недели – это максимум.

Лила с интересом покосилась на подругу.

– Две недели, – прикинула она. – Как раз примерно к карнавалу, так?

– Так. К этому дню они уже на все сто и разговаривать друг с другом перестанут.

– Ты так уверена. – Лила пристально поглядела на нее. – Тогда давай заключим пари?

Джессика принялась соображать: подруге на карманные расходы выдают раз в десять больше, чем ей самой. Джессика посчитала в уме: сколько она задолжала сестре? Не так уж и много. К тому же ей не хотелось показать, что она в нерешительности.

– Давай, – беспечно согласилась девушка. – На что будем спорить?

Лила на секунду задумалась.

– Только не на деньги. Папа говорит, что это вульгарно.

– Но тогда на что? – растерялась Джессика.

– У меня грандиозная идея! – воскликнула Лила, и глаза у нее заговорщицки заблестели. – Поспорим на рефераты!

– На рефераты? Что ты имеешь в виду?

Лила расхохоталась:

– Я выиграю – ты пишешь за меня реферат. Ну а если выиграешь ты – я пишу твой. Ну как, идет?

Джессика нервно сглотнула. Это куда хуже, чем спорить на деньги. Если проиграешь пари, придется писать целых два реферата. А тут хоть бы один осилить! И кроме того, не так уж она и уверена, что Брюс рассорится с Региной. По всему, что ей известно, выходит: парень впервые действительно влюблен. Надеяться на разрыв неразумно… Но нельзя показывать свои колебания.

– Идет! – воскликнула Джессика и протянула руку, чтобы скрепить договор рукопожатием – Спорим на рефераты.

Если Лила и была удивлена решимостью подруги, то не подала виду.

– Чудесно, – сказала она. – Конечный срок – день карнавала. Только подумай, Джес, – прибавила она, – если Брюс и Регина до этого дня разойдутся, тебе не надо будет корпеть над рефератом!

«А если они не разойдутся, – мрачно продолжила Джессика про себя, – то лучше мне повеситься. – Она посмотрела в тот конец зала, где сидела влюбленная парочка, и покачала головой. – Пари серьезное. Обидно было бы проиграть. Если Брюс не разругается с Региной сам, придется ему помочь».

Лимонно‑ зеленый «триумф» остановился в деловом центре Ласковой Долины перед офисом мистера Фаулера, прямо напротив нового здания, которое тот строил.

– Надеюсь, папочка не очень задержит меня, – пробормотала Лила, прихорашиваясь перед зеркалом заднего вида.

День выдался великолепный, и ей хотелось пойти с Джессикой и Карой на пляж. Но после завтрака секретарша директора школы сообщила ей, что утром звонил отец и просил дочку заехать к нему в офис к четырем часам. Надо было что‑ то обсудить. Девушка в нетерпении взглянула на часы: без четверти четыре; оставалось еще целых пятнадцать минут – на что же убить время? И ведь вполне возможно, что папа заставит ее ждать. И где? Возле недостроенного здания. Разве есть на строительной площадке что‑ нибудь интересное? По правде говоря, в папиных делах Лилу интересовали лишь немалые суммы, ежемесячно выдаваемые ей на карманные расходы.

«Что же папа хочет обсудить? – размышляла Лила. Она вылезла из машины и облокотилась на ограждение. За ним рабочие носили строительные материалы. – Надеюсь, он не хочет сократить мои карманные деньги».

Думая о предстоящем разговоре с отцом, Лила наблюдала, как рабочие таскают мешки с цементом. Она приметила одного молодого человека, не похожего на других. Во‑ первых, он выглядел намного моложе. Лила дала бы ему не больше семнадцати‑ девятнадцати. Кроме того, он был красив: медово‑ каштановые, блестящие под солнцем волосы торчали из‑ под рабочей каски; когда он поднимал мешок, под кожей перекатывались тугие мускулы.

Юноша заметил, что незнакомка следит за ним, поднял голову и улыбнулся ей холодно и самоуверенно. Сама себе удивляясь, Лила ответила ему улыбкой. Обычно она не смотрела на рабочих приветливо – просто в упор их не видела.

«Кажется, я слегка забылась», – решила она.

Как бы мимоходом парень не спеша подошел к Лиле.

– Привет. – Все так же странно улыбаясь, он оглядел ее с головы до ног. – Меня зовут Джек.

– Привет, – ответила девушка, немного растерявшись от такой смелости. Это, правда, не помешало ей обратить внимание на его потрясающие глаза. – Меня зовут Лила. – Потом она заставила себя добавить самым надменным тоном: – Лила Фаулер.

– Ага, – произнес он с усмешкой и присмотрелся к ней повнимательнее. – Мисс Фаулер – около здания Фаулера? – Он указал на каркас будущего управления папиной компьютерной компании.

– Конечно, – сказала Лила. – Ведь этот Фаулер – мой отец.

Лила думала, что это произведет на юношу должное впечатление, но, к ее разочарованию, он лишь слегка удивился. Немного закинув голову, сощурился и из‑ под загорелой руки поглядел на солнце.

– Замечательный денек, правда?

– Здесь всегда отличная погода! – хихикнула девушка. – А вы не из Ласковой Долины? – решилась спросить она.

– Не‑ а. – Джек помотал головой.

Тут раздался гудок, объявляющий о конце перерыва. Парень усмехнулся:

– Ну ладно. Боюсь, этот колокол звонит – то есть этот гудок гудит мне; простите за искаженную цитату. Рад был с вами познакомиться, Лила.

– Я тоже! – крикнула Лила ему вдогонку и посмотрела вслед.

«Какой необычный молодой человек», – она покачала головой и отошла от барьера.

Он никак не подходил под ее представление о рабочих‑ строителях. Она ожидала, что, узнав, кто перед ним, он тотчас изменит манеру разговора. А он продолжал держаться так, будто они равны по положению.

«Я бы не прочь с ним снова встретиться, – призналась себе Лила, переходя улицу и направляясь в офис отца. – Он весьма занятный. Надо будет разузнать о нем побольше».

Мистер Коллинз был любимым учителем Элизабет, как и многих других учениц школы в Ласковой Долине. Все считали, что он – вылитый Роберт Редфорд: рыжеватый блондин с голубыми глазами. Он был еще довольно молод, и многие девушки заглядывались на него. Мистер Коллинз курировал газету «Оракул», поэтому Элизабет хорошо его знала. В трудную минуту она нередко обращалась к нему за советом.

– Ну что ж, уважаемые члены комитета, – проговорил учитель, усевшись на край своего стола и оглядев ребят.

Сидевшая за передней партой Элизабет тоже посмотрела, кто еще пришел: конечно, Тодд, Инид, Роджер с Оливией, Уинстон Эгберг и Кен Мэтьюз – высокий, интересный капитан футбольной команды.

– Итак, первое по повестке дня…

Тут дверь в кабинет открылась и вошла Регина Морроу.

– Заходи, Регина, – радушно пригласил ее мистер Коллинз. – Мы только начинаем.

– Спасибо, мистер Коллинз. – Девушка грациозно села.

– Как я уже говорил, – продолжал учитель, – первым делом мы должны составить список аттракционов и киосков, а также распределить обязанности. Родительский комитет школы выбрал для нас куратора – это Скай Морроу, мама Регины. – Он посмотрел на девушку и улыбнулся. – Лиз, как только сможешь, постарайся встретиться с миссис Морроу и обсудить наши планы. Ну а теперь, пожалуй, предоставлю слово тебе.

Элизабет с блокнотиком в руках встала и, повернувшись к собравшимся, послала Тодду через весь класс ослепительную улыбку. Девушка была счастлива, что помогает в устройстве карнавала, и рассчитывала на свои организаторские способности.

– Итак, – она просмотрела свои записи и достала ручку. – Оливия, как ты смотришь на то, чтобы придумать призы и оформить праздник?

Лиз знала: Оливия обожает рисовать и шить. Поэтому была уверена, что она сумеет достойно украсить праздник.

– С удовольствием, – обрадовалась Оливия.

– Кстати, мистер Фаулер великодушно обеспечил нас всем необходимым стройматериалом для стоек и шатров, – сказал мистер Коллинз. – А завтра он завезет ящик с инструментами.

12 3 4 5 6 Следующая ⇒