ИЛЛЮСТРАЦИИ 10 страница

И теперь она оказалась между нами. Она рассказывала Иггору о том, как идут дела у меня, а мне рассказывала, как идут дела у него. Это было ужасно. Она бывало говорила: “У Иггора все хорошо, у них недавно родился малыш”, а я отвечал: “Это клево”. Хотя мне никогда не нравилась жена Иггора. Она была сукой. Слава Богу, сейчас они наконец-то разведены. Когда мы встретили ее, она попыталась склеить меня, но я не хотел иметь с ней ничего общего. Пару недель спустя она уже была с моим братом, что мне всегда казалось немного странным, типа что он второсортный вариант или что-то вроде того. Это всегда меня раздражало. Но так или иначе он влюбился в нее.

Было что-то в том, как она разговаривала с ним, что всегда меня напрягало. Она несла всякую хрень типа: “Мой отец богат, он может подарить мне большой особняк и роскошную жизнь. Лучше займись чем-то получше, чем то, чем ты сейчас занимаешься”. Прямо при всех. Чувак, я терпеть ее не мог. Да и до сих пор не могу. Позже я узнал, что она стала их менеджером и человеком, который хотел и получил работу Глории. А ведь она была помощником дантиста! Как помощник дантиста может стать менеджером? Просто уму непостижимо.

Можно сказать, что падение Sepultura было каким-то образом связано с их женами, а точнее с их влиянием: “Да вы отлично справитесь без Макса, он нам не нужен. Вам не нужна Глория”.

Я считал это странным, потому что с Глорией у нас очень хорошо шли дела. Мы никогда ни в чем не нуждались, просто потому что она работала из небольшого офиса. Мы получали все туры, которые хотели, и весь бизнес был под контролем. Мерч, контракты, записи - все это было в идеальном виде. Она делала все это исключительно для нас, не заботясь о других группах.

Автобусная поездка из Брикстона в аэропорт - последний раз, когда я видел парней. Сначала мы не разговаривали месяц, потом полгода, и вот уже целый год.

Чем больше проходило времени, тем сложнее было налаживать контакт. Тогда я сформировал новую группу.

Soulfly начинался как джем-проект. Оригинальная концепция заключалась в том, чтобы никогда не создавать постоянную группу, какой была Sepultura. У меня всегда было в мыслях, что я хочу менять участников и добавлять новые веяния, и таким образом проектвсегда будет оставаться интересным. Я был бы единственным, что было неизменно, пока менялось все вокруг меня.

Это была уникальная идея, и клево было вот так взять и создавать группу, которая бы сильно отличалась от большинства других групп, долгое время состоящих из постоянных участников. Я считал, что никто не делал этого раньше - эту периодическую смену участников. Люди привносили с собой новые идеи и энтузиазм, а это помогает развитию музыки.

Название Soulfly по сути началось с песни, которую я записал в 1997-ом с Deftones на альбоме «AroundTheFur» под названием “Headup”. У меня был готов собственный рифф, в итоге он и стал открывающим риффом к этой песне. Он был невероятным - я его обожал. Это был особенный рифф, один из лучших среди написанных мной. Deftones позвонили мне и сказали, что хотят записать со мной песню, и я ответил, что у меня есть особенный рифф и что он им понравится.

И вот я поехал в Сиэтл, где Терри Дейт продюсировал пластинку с этими парнями, и мы начали над нейработать. Им понравился рифф, и мы записали песню целиком. Песня была о Дана и его убийстве.

Терри Дейт : “Я познакомился с Максом, когда он пришел на запись “Headup” для «AroundTheFur». Все было здорово, и мы сразу нашли общий язык. Он один из лучших музыкантов, с кем я работал, и я всегда жду, когда он появится в студии и заслушает мой микс, потому что он всегда конструктивен в своих комментариях. Он дает тебе пространство, чтобы ты мог делать то, что должен. На мой взгляд, этот бизнес всегда был завязан на личностях, и я выбираю работу, основу которой эти личности составляют. Благодаря тому, что есть такой человек, как Макс, мне всегда нравилось с ним работать”.

В тексте песни к “Headup” я написал слова “soulfly”. Припевтакой: “Soulfly, flyhigh, soulfly, flyfree (Лети, душа. Пари высоко. Лети, душа. Наслаждайся свободой)”. Тогда я не знал, что этот припев станет названием моей новой группы – мне казалось, что я просто писал песню.

Год спустя я вернулся к этой песне и понял, что моя группа станет называться Soulfly. Это вымышленное слово. Оно состоит из двух слов, и в его концепции лежит древнее поверье, которое есть у многих племен. Они верят, что создавая музыку, они пробуждают своих предков. Через свою музыку им удается общаться с мертвыми, и, на мой взгляд, это мощная идея, которая стоит за музыкой, благодаря смерти моего отца и смерти Дана. Я думал, что это сделает меня ближе к вопросу связи с людьми, которых нет рядом во плоти, нокоторые по-прежнему рядом духовно.

Soulfly было отличным названием. Со времен «Roots» я все больше интересовался этническим мировоззрением. Мне нравилось, как племена относятся к природе, Богу и духовным вещам. Это было рождение Soulfly, в 1997-ом, хотя тогда я этого еще не понимал. Это дало толчок моей новой карьере, и моему перерождению как Максу. Оно уже было в процессе, когда я отправился в Сиэтл, но я еще не понимал этого. Оно началось, но я не знал, что оно началось. Это была судьба, так что мне пришлось с ней смириться.

Я сказал Глории, что у меня есть новое название для группы. Мы тогда были в Париже на съемках телешоу, где я исполнил “Headup” с Deftones. В конце песни я поговорил с интервьюером и объявил об этом миру, прямо в прямом эфире. Roadrunner даже не знали об этом. Шокированные, они позвонили мне чуть позже: “Мы услышали имя твоей новой группы по Интернету! ”

Примерно в это время я вернулся к написанию и записи демок. Первыми написанными мной песнями были “EyeForAnEye” и “No”. Мне требовались музыканты, и я попросил нашего световика деньков Sepultura, Марсело Диаса, сыграть на басу. Он охренительно классный басист и мой старый друг из Бразилии, поэтому он был первым, кого я взял.

Потом мне рассказали о Рое Майорга, очень хорошем барабанщике из Нью-Йорка, который играл в клевой хардкор-панк-группе под названием Nausea. Я поджемовал с Роем, и от него у меня просто сорвало чердак. Я искал энергичного и сильного барабанщика вроде Иггора - кого-то, кто смог быисполнить весь материал Sepultura, и нашел такового в лице Роя. Марсело, Рой и я начали джемовать и писать песни здесь, в Фениксе.

Но мне все еще требовался второй гитарист. В 1997-ом меня пригласили в Бразилию на джем-сессию с Naç ã oZumbi, очень клевой группы, чей вокалист Чико Сайенс недавно погиб в автокатастрофе. Это было очень печально: я общался с Чико по факсу в прошлом году, и вот однажды получаю телефонный звонок, что его больше нет. Это хреново, потому что мне нравилась эта группа - я считал их лучшими бразильскими музыкантами из тех, что появились за последние 20 лет.

Я был восхищен их гитаристом, этим парнем Лусио Майа. Он был потрясающим. Я стал одержим его игрой. Я как-то джемовал с ними на фестивале, и мы стали с ними очень хорошими друзьями. В какой-то момент я даже подумал о том, чтобы пригласить их присоединиться к моей группе и создать что-то совершенно новое. Однако их не интересовал метал: в их музыке присутствовал метал, но при этом у них были фанковые, хип-хоп и традиционные бразильские веяния.

Я хотел, чтобы Лусио стал моим гитаристом, тогда я позвонил ему, сказал, что записываю альбом и пригласил его принять в нем участие. Он был невероятно взволнован и тут же согласился. Его группа была не слишком занята, потому что они приходили в себя от смерти Чико, так он и попал к нам на борт. Лусио прилетел из Бразилии, и все члены группы остались здесь, у своих друзей в Фениксе.

Мы начали репетировать, и за несколько месяцев репетиций первый альбом обрел свою форму. Этого времени было достаточно, чтобы подготовить основу. А еще я пригласил двух других парней из Naç ã oZumbi, чтобы они сыграли на ударных на новом альбоме, так что у нас получилась клевая связь. Группа была наполовину бразильской, со мной, Марсело и этими парнями, так что в Soulflyнемало бразильских веяний.

Мы привезли два демотрека в нью-йоркский офис Roadrunnerи сказали, чтобы они послушали их громко. Они это сделали, и все сошлись во мнении, что новые песни чертовски качают.

Монте Коннер : “Когда речь зашла о подписании Soulfly, мы не колебались ни секунды. Мы на 100%верили в Макса и выделили ему на первый альбом Soulflyтакой же бюджет, как если бы заплатили за следующий альбом Sepultura, останься они вместе. Макс начал записывать со мной дебютник Soulfly, и я не слышал ничего больше, чем то четырехтрековое демо, которое они с Глорией включили мне в Нью-Йорке. Они даже не оставили мне копию этих демок, но того, что я услышал, было достаточно, чтобы убедить меня, даже в этой невероятно сырой форме.

Одной из песен, которую я услышал в тот день, была “EyeForAnEye”, и именно эта версия потом вышла в качестве бонус-трека на специальном издании «Soulfly», в честь 25-летнего юбилея Roadrunner в 2005-ом. Еще одной была “Primitive”, которая позже стала заглавным треком второго альбома Soulfly”.

Как только договор был подписан, мы арендовали студийное время в Индиго Ранч Стьюдиос в Малибу, где записывали «Roots», и автоколонной отправились в путь в Калифорнию. Это было так захватывающе, когда все ехали по шоссе. Мы останавливались в клевых местах, чтобы пофотаться и поснимать видео. Я немного нервничал по поводу своей новой группы, но в то же время у меня была колоссальная уверенность в своей музыке.

Я знал, что эта музыка так же хороша, как и материал Sepultura. Я должен был быть уверен в этом, потому что на кону стояла моя жизнь. В любое время я включал “EyeForAnEye” на равных с любой песней Sepultura. Я знал, что еще у меня чертовски потрясающие музыканты, поэтому чувствовал себя хорошо.

Росс Робинсон стал продюсером «Soulfly». Мы так отлично провели с ним время на альбоме «Roots», что все были преисполнены уверенности, что Росс снова справится. Он реально помог мне во многом – не только в музыке. К примеру, на “EyeForAnEye” у меня были достаточно резкие строки об остальных участниках Sepultura, рассказывавшие о том, что они все у меня украли, и я спрашивал их, как они могли так поступить. Текст был такой: “StolewhatIcreate / Playingwithmyfate / Integrityisnotagame” (Выукралито, чтоясоздал / Играямоей судьбой / Честность — это не игрушки). Довольно резко, но честно.

Я поговорил с Россом по поводу этих слов, и мы решили, что они звучали как раздражение, как будто я все еще был зол на них. Он сказал: “Ты действительно хочешь говорить такие вещи о своем брате? ” Он убедил меня написать новый текст, что я и сделал. Новыйтекстбылбольшеоверевсебя. “IamwhatIcreate / Believinginmyfate / Integrityismyname” (Я – то, чтоясозидаю / Яверювсвоюсудьбу / Честность – моеимя). Типа, неважно, как ко мне относились, меня это не задело, потому что я по-прежнему верю в себя. Мне хватит сил, чтобы выстоять.

Думаю, эти строчки лучше, чем озлобленная песня в духе “хер вам в обе в руки”, какой она была изначально. На окончательной версии отметились Берт, Дино и Кристиан изFearFactory, потому что они как-то заскочили в студию, и я спросил, не хотят ли он покричать кое-какое безумное дерьмо в этой песне.

Рой Майорга : “Я принял все то время, когда мы записывали первую пластинку Soulfly, очень близко к сердцу. Для меня это был переломный опыт. Я очень вырос как музыкант благодаря работе с Максом и Россом Робинсоном. Они реально сделали меня еще лучшим барабанщиком. Росс очень сильно меня подталкивал – он был словно мой Оби-Ван Кеноби! Он учил меня использовать эмоции, чтобы игратьлучше. Так или иначе, я всегда был эмоциональным барабанщиком, но он реально указал мне путь, и я больше никогда не оглядывался назад”.

С течением времени развивалась идея пригласить несколько гостей на альбом. Росс подошел ко мне с идеей пригласить Фреда Дерста из LimpBizkitк созданию «Soulfly». Тогда они еще не успелипрогреметь, хотя уже начали набирать популярность. У нас была медленная, тяжелая часть в песне “Bleed” об убийстве Дана, и Росс сказал, что у него есть идеальный кандидат, чтобы порэповать на ней. Я объяснил Фреду, как умер Дана, и он всерьез взялся за дело. То, что он сделал, просто фантастика.

Потом Чино Морено из Deftonesспел на “FirstCommandment”, еще одной безумной вещи. Вдохновением к ней послужили “Firestarter” и “Breathe” TheProdigy, ставшие большими хитами в 1996-ом. Но мы не пользовались никакой электроникой: все эти звуки мы сыграли сами. Это песня тоже о Дана, и Чино проделал над ней очень клевую работу.

Следующим гостем был Бенджи Уэббе из DubWar, до того, как он ушел в Skindred. Мне очень нравились DubWar – я считал их уникальными, и его вокал был совершенно оригинален и непохож на других. У них на первом альбоме «WordsOfDubwarning» была песня под названием “StrikeIt”, и я вышел на сцену с ними, когда они выступали с гастролями в поддержкуVansв Нью-Йорке.

У нас была какая-то особая связь, и Бенджи очень нравилась Soulfly. Ему нравилась ее мощь. Он даже как-то отвел меня в сторонку и сказал: “Макс, чувак, ты нашел свою нишу. Этот материал потрясающий, он всем просто крышак сорвет”. Он сыграл на нашей песне “Quilombo”, а затем на большой восьмиминутной песне под названием “Prejudice”, экспериментальном джеме. Потом была “Karmageddon”, в основу которой легла мелодия шотландских волынщиков, собирающихся на войну. У нее был очень боевой барабанный ритм, и мы перевели волынку в гитары.

Мы также пригласили Марио Калдато, продюсера BeastieBoys, на продюсирование нашей песни “Umbabarauma”. Это был веселый кавер старой песни Йорга Бен Йора, она была на португальском, так что мне было очень удобно ее петь, плюс остальные парни были в будке вместе со мной, так что у нас появился почти футбольный дух. У нее охуенный гитарный рифф, к которому я хотел добавить тяжелые гитары и ударные. Марио проделал отличную работу над ее продюсированием.

Буду откровенен: было немного дико, когда Росс и Марио одновременно находились в студии. Это была странная сцена в студии, потому что Марио не был уверен, можно ли ему командовать за пультом, когда Росс сидел рядом с ним, а Росс думал: “Кто этот парень? ” Но Марио был бразильцем, и у него были отношения с парнями из Naç ã oZumbi, так что все получилось как надо. “Umbabarauma” стала неофициальной песней чемпионата мира 1998 года. Она использовалась в Европе, особенно во Франции, где выпустили специальные футбольные мячи и футболки Soulfly.

Перед тем, как отправить записи Roadrunner, я сделал кое-что чертовски дикое. По какой-то причине я решил закопать мастер-пленки в землю на 24 часа. Мы сделали огромные ямки в песке рядом со студией и закопали все пленки. Чувак, наверное, в тот день я явно был под чем-то, и я точно не знаю, под чем именно, но мне казалось, что Soulflyдолжны быть освящены землей в течение суток.

Все говорили: “Ты че, с дуба рухнул? А если пленки испортятся? ”, но я ответил: “Они мои, и мы должны это сделать. Это на удачу. Я хочу, чтобы альбом начался на хорошей ноте”. Это было полное безумие. Росс был сбит с толку, потому что переживал, что может пострадать качество пленок. Но он сказал мне, что это моя инициатива. Мы завернули пленки в целлофан перед тем, как поместить их в землю, но на них все равно попала грязь.

Мы выкопали их день спустя, устроив прикольную церемонию. Это было очень волнительно. Мы все вооружились лопатами, и я сказал: “Пленки возвращаются из могилы! ”

Мы отправили их Энди Уоллесу на сведение, и первое, что он сказал следующим утром, позвонив нам из своего офиса: “Что за херь на всех этих пленках? ” Какие-то кусочки почвы попали на сами пленки, хотя, слава Богу, качество не пострадало. Я рассказал ему о том, как закопал их, и он ответил: “Хмм… Оригинально”.

Мы стали устраивать ежегодные шоу в память о Дана, начиная с 1997-го. Мы назвали их D-LowMemorialShows, в честь прозвища Дана. С тех пор мы устраиваем их каждый год, будь то Soulflyили CavaleraConspiracy. Они всегда проходят в аншлаге, люди держат баннеры с именем Дана. Это всегда отличное шоу, и позволяет собрать деньги для фонда диабетиков, потому что у моего сына Игора диабет с двухлетнего возраста.

На эти деньги люди из Феникса покупают аппаратуру для лечения диабета, и она дает им надежду. Шоу ничего от нас не требуют и отнимают не слишком много моего времени, так что их легко играть и так хорошо это делать, потому что мы прошли через ад с этим диабетом. Пару раз я видел, как Игор отключается, когда его уровень сахара в крови был слишком низким или слишком высоким, и я никому этого не пожелаю. Это долбанная болезнь. Помню, мы как-то выступали в клубе Рок-Сити в Ноттингеме, что в Англии, и я готовился сыграть шоу, когда у Игора случился приступ, и он впал в кому. Прибывшие доктора сделали укол, и ему стало лучше, но это так травмирует. Я просто офигевал – меня трясло. Таких эпизодов у него не было довольно долгое время, и надеюсь, они больше не повторятся.

Релиз «Soulfly»состоялся в 1998-ом, и он получил золото в Америке и Австралии. Думаю, именно сила и сердце этого альбома – вот что сделало его успешным. А еще искренность. Я обращался от всего сердца к людям, которые его слушали, и просил принять меня обратно как Макса.

Монте Коннер : “Для Roadrunner это была большая потеря, что раскололась самая популярная его группа, но я знаю, что раскол был несопоставим. И мы поняли, что теперь у нас вместо одной группы сталоцелых две. Само собой, первый альбом Soulfly по сути был таким же популярным, как и «Roots». Они оба взяли золото в Штатах”.

Теперь я вспоминаю этот альбом, и вижу, каким он был экспериментальным. У нас был Лусио, который мог играть боссу нову, джаз и рок в стиле Хендрикса, в сочетании с моими тяжелыми риффами, к которым он приложил свой собственный стиль, а еще были гости вроде Чино и Фреда, которые привнесли свои веяния. Кроме того, Энди Уоллес смикшировал альбом так, что он зазвучал невероятно чертовски сыро. Ты буквально чувствуешь, как на тебя буквально обрушиваютсязвуки гитар.

Мы настроились на “ля” для записи “EyeForAnEye”, что даже еще ниже, чем у обычной семиструнной гитары. Затем была песня “Soulfly”, красивый акустический джем, созданный за пределами студии. Именно тогда я решил, что на каждом альбоме Soulflyбудет мелодичная песня с названием группы, которая раскрывала бы сердце группы. Поэтому она будет спокойной, чистой и ясной.

Когда я соединилвоедино все эти элементы, это придало «Soulfly»очень безумный налет. Он проявлялся во всех направлениях, что отражает эмоциональное состояние, в котором я находился, когда ее записывал. Мне было очень больно. Мой лучший друг был мертв, и я потерял группу, которую основал еще ребенком. Мне было больно, и отразилось на музыке – лучшем способе выражения этой боли из возможных.

Боль первого альбома появилась от волны боли, с которой я тогда пытался справиться. Она помогла мне понять, как я собирался жить дальше. Ты должен потерять себя, чтобы обрести вновь. Именно это я и сделал с «Soulfly», вот почему это знаковый альбом в моей карьере. Другого такого больше никогда не будет. Он очень особенный, и закапывание пленок лишь добавляет ему загадочности.

Последнее, что можно услышать на альбоме, это мотив кандомбле, который мама предложила в качестве способа выразить благодарность ее духовному наставлению. Именно поэтомуона указана на заднике как “DedicatedToGod”, хотя позже для меня это стало головной болью. Люди не поняли этого и обвиняли меня в том, что я религиозный фрик, который принуждает людей к религии, хотя я вовсе не это имел в виду.

Я считаю, что Бог помог мне пережить это время, вот почему я указал его в знак благодарности – но многие сказали: “Что это за срань Господня? ” Однако, у меня до сих твердые убеждения по этой части: это искреннее признание Высшей силы, которая заботится обо мне, и я по сей день указываю его на своих пластинках. Мне насрать на негативные мнения.

Интерес к моей новой группе был огромным, и превзошел мои самые смелые ожидания. Концерты были расписаны на весь 98-ой и 99-ый. Мы попросили Логана Мейдера, который играл в MachineHead, сыграть с Soulflyна гастролях, потому что Лусио вернулся в Бразилию.

Логан Мейдер : “Я сыграл на гитаре в Soulfly во время первого альбомного цикла. Я был фэном Sepultura с давних пор, даже до того, как начал играть в MachineHead. Они очень повлияли на меня как на гитариста. Они были одной из групп, которая заставила меня понять, что Roadrunner – клевый лейбл.

Однажды мне позвонила Глория и спросила, не хочу ли я попробоваться в группу. Там мы в первый раз и встретились с Максом. Мы провели клевый джем, и яполучил от него большое удовольствие. Играть с Роем, одним из лучших рок и метал барабанщиков было так волнительно”.

В том же году мы выступили на главной сцене Оззфеста в Британиии Америке. Было очень дико выступать после таких знаменитых групп, какSlayerи Pantera. Я реально оценил возможность выйти и показать своим фэнам, на что способна моя новая группа.

Логан Мейдер : “Оззфест 1998-го– лучшее лето в моей жизни! Команды выступали просто улетные, между всеми царил дух братства. Incubus, SystemofADown, Snot и CoalChamber–они всевыступали на второй сцене, их тогда только начали открывать, так что принимать в этом участие в это время и общаться и заводить друзей с этими парнями было просто потрясно”.

Никто не знал, что Soulfly станет успешной группой. Если посмотреть на музыкантов, которые уходят из одних групп для создания новых, то в 90% случаев новая группа обречена на провал. Это пугающая статистика.

Цифры былиявно не в мою пользу, но каким-то образом мне удалось добиться своего, потому что музыка – это моя жизнь. Вот ради чего я живу. Без нее я - труп.

ГЛАВА № 14

1999 - 2000: СТАТЬ ПРИМИТИВНЫМ С PROBOT

Первый альбом Soulflyимел для нас ключевое значение, и я испытал настоящее облегчение, когда он началнеплохо продаваться и понравился фэнам. Вообще-то я был удивлен тому, насколько он удался, но в нем была некая магия, что-то типа магии возвращения. На этой пластинке я словно говорил: “Вот он я, вот он весь я. Я открываюсь людям – нравится вам это или нет”. У меня не было времени думать о неудачах. Все, о чем я мог думать, это: “Давайте сделаем это прямо сейчас, и сделаем это как надо”.

Все нужно было сделать по максимуму, потому что над нами висела тень «Roots». Как можно превзойти альбом, получившийся в результате такой потрясающей поездки? Я тогда думал, что «Roots»будет более захватывающим, чем любые мои записи с Soulfly, но у меня есть шанс сделать что-то немного иное в своей новой группе, что возможно укажет мне путь в будущем. Именно поэтому на первом альбоме Soulflyесть элементы «Roots»и всего того, что я делал в прошлом: это была очень искренняя и очень правдивая пластинка. Поэтому, когда мы вернулись в Феникс в 1999-ом, пришло время записать второй альбом Soulfly, «Primitive», который я собирался базировать на том, чего мы добились с первой пластинкой.

У меня была очень хорошая группа для записи «Primitive» - Майк Долинг из Snotна гитаре, Джо Нунес на ударных, снова с Марсело Диасом на басу. Позвольте мне рассказать, как собрался этот состав.

Мы гастролировали с Логаном на гитаре, но это не особо работало, потому что у него были какие-то личные проблемы. Сейчас мы вспоминаем то время смехом: “Чувак, ты тогда был довольно безумен! ”, потому что он не спал, когда мы были в туре Оззфест. Играл он неплохо, и концерты были отличными, но ты просыпался среди ночи, чтобы пойти в уборную, а он сидел в кресле у входа как какой-нибудь зомби. В конце концов он ушел, потому что это было уже выше его сил.

Логан Мейдер : “Я немного вышел из-под контроля, это не секрет. Бесконечные вечеринки, где было много выпивки, женщин и всего остального. Все дошло до того, что я опустился ниже плинтуса. Стали сказыватьсябезудержные вечеринки, снижать мое восприятие и влиять на рассудок. На личном уровне это был важнейший переломный момент в моей жизни. Мне пришлось собраться с силами и все начать с нуля”.

К счастью, Логан стал отличным звукоинженером и продюсером, и на протяжении многих лет я не раз с ним работал.

Рой Майорга был отличным барабанщиком, но хотел делать что-то другое, поэтому он тоже ушел. Тогда я и встретил Джо Нунеса. Я прослушивал кассеты, присланные парочкой барабанщиков, а Джо сделал видеозапись, которая оказалась очень смешной, потому что на ней он выглядел как придурок. У него были короткие волосы, и он выглядел как полная противоположность музыканта, которого бы мне хотелось взять. И при этом в нем было что-то, что мне понравилось. Думаю, это была его порядочность и страсть к металу. На пленке он рассказывал, что он большой поклонник трэш-метал, любит CelticFrostи все остальные группы, которые мне нравились, и я подумал, что он не может быть так уж плох, раз ему нравятся те же группы, что и мне.

Я поджемовал с Джо, играл он очень недурно. Единственная его проблема была в том, что он часто ронял палочки. Я говорил ему в шутку: “Придется забить тебе в руку гвоздь, чтобы палочка держалась ”, потому что буквально на каждой песне он ронял палочку. Я сказал: “О, Боже, чувак, можешь держать эту палочку в руке хотя бы еще одну песню? ” Это было безумие. Может у него были потные руки или типа этого. Так или иначе, он вырос. Проблема была только в самом начале.

Кроме того, к нам присоединился Майк Долинг из Snot, что было клево, потому что у него был совершенно непохожий на мой стиль игры на гитаре, и он знал многих людей, что помогло раскрутить нашу группу. Он не был потрясающим гитаристом, но в целом норм. Он мог выполнить эту работу. Играл Майк больше с панковским духом. Что касается нашего басиста Марсело, он проделал отличную работу, как и на первом альбоме.

Я был довольно агрессивен на первой пластинке Soulfly, потому что Sepulturaбыла моим детищем. Я дал ей имя. Тогда я думал: “Как же они, бля, так могли поступить со мной? ” Но к записи «Primitive» я подошел уже совсем в другом режиме. Теперь я работал с теми, кто мне был по душе.

По какой-то причине на этой пластинке участвовало еще больше гостей, чем на первой. Я не планировал этого заранее, просто так вышло. Я до сих пор называю его “гостевым альбомом”. Принимали участие Грейди Авенелл из WillHaven, Шон Леннон, Том Арайа из Slayer, Кори Тейлор из Slipknotи парочка других, включая Ларри МакДональда, перкуссиониста, который играл с Бобом Марли и Гилом Скотт-Хероном.

Кори Тейлор : “Я записал партии вокала на “Jumpda-fuckup”, пока мы гастролировали с нашим первым альбомом. И тут ни с того, ни с сего на меня сыпется куча предложений о гостевой работе, и я такой: “Что? Серьезно? ” Я был большим фэном Sepultura, а еще фэном первого альбома Soulfly, поэтому, когда Макс попросил меня поучаствовать в «Primitive», я подумал: “Да, черт побери! ” Я пересекся на шоу с ним и его семьей, они оказались очень клевыми, так что я охотно принял его приглашение.

Мне прислали компакт с треком без вокала, и я был в курсе, что мы с Максом запишем его вместе, тогда я написал свой материал и специально выбросил большие куски, чтобы Макс смог использовать их для своих идей. Безумно то, что как только мы оказались в студии, все, что мы написали, срослосьпросто идеально. Он заполнил все места, которые я оставил пустыми. Чувак, это была почти судьба. У нас ушло буквально два часа на все про все.

Каждый раз, когда я исполнял эту вещь вживую, она была такой атмосферной, в том числе потому, что вокал слишком низкий и мне приходилось использовать то, что я называю голосом Джонни Кэша. Затем она переходит в заключительную часть, полномасштабный “получи по щщам”фрагмент музыки. Это такой отличный релиз.

Для меня был очень важен вклад Тома Арайа. В начале 90-х ходили слухи о том, что Sepulturaи Slayer– враги. Эту войну затеяли СМИ. Она началась, когда нам предложили тур со Slayer, и мы были готовы поехать, но в последнюю минуту нас кинули. Я сказал в прессе что-то вроде: “Хуево, что они так поступили с нами: они включили нас в тур, а потом кинули”, и, кажется, ляпнул что-то в духе: “Ну, теперь Slayer стоит нас бояться! ”

Керри Кинг на французском ТВответил на это чем-то вроде: “Sepultura– кучка хуесосов. Они думают, что мы их боимся? Мы - Slayer, мы никого не боимся. Пусть сосут мой хуй”.

Это было очень плохо. Мы подумали: “Ох, нифига се, чувак, Керри Кинг реально нас ненавидит! ” Еще до созданияSoulflyя встретил Slayerв Англии и помирился с ними. Я сказал, что у меня новая группа и что я люблю Slayer. Это было правдой – я всегда любил Slayer. Даже когда говорил эти вещи о туре, я был их фэном.

Глория Кавалера : “Когда Sepultura раскололась, Керри Кинг послал Максу прекрасное письмо. Он писал: “Я знаю, что ты сейчас переживаешь”. Это было очень мило с его стороны”.

Потом я пригласил Тома на совместную запись песни для «Primitive» под названием “Terrorist”, и он сразу принял мое приглашение. Вообще-то он приезжал в Феникс дважды, потому что за одну сессию не успел закончить запись вокала. Мы записывались весь день, а у него был рейс домой, но мы не закончили песню, у нас еще оставалась быстрая заключительная часть, так что я попросил его вернуться и поучаствовать в еще одной сессии, и он вернулся спустя две недели.

Именно тогда я огорошил его своей идеей спеть в конце песни какие-нибудь классические строчки из нашего репертуара. Уменябылаидея, чтоонспоет: “NightwillcomeandIwillfollow / Formyvictimsnotomorrow” (Наступит ночь, и я начну охоту, у моих жертв нет завтра), изпесниSlayer “CriminallyInsane”, аястрочкуизпесниSepultura “InnerSelf”.

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 131415 16 17 18 Следующая ⇒