Аннотация

Автор: Кора Рейли

Книга: Связанные ненавистью

Серия: Хроники мафии #3

Переводчик: Елена Теплоухова

Редактор: Мария Чугунова

Вычитка: Виктория Кузина

Русификация обложки: Александра Волкова

Специально для группы: Книжный червь/Переводы книг

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

Любая публикация данного материала без ссылки на группу и указания переводчика строго запрещена.

Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды.

Аннотация

Наблюдая за тем, как её сестра Ария выходит замуж за мужчину, с которым едва знакома, Джианна поклялась, что не допустит, чтобы с ней произошло то же самое.

Маттео «Клинок» Витиелло обратил внимание на Джианну на свадьбе своего брата Луки, и Рокко Скудери совсем не против выдать свою дочь за него. Однако Джианна не собирается выходить замуж по какой-либо другой причине кроме любви. За несколько месяцев до свадьбы Джианна совершает побег от своих телохранителей и сбегает из страны. У неё хватает денег для того, чтобы убежать в Европу и начать новую жизнь. Однако остаться незамеченной, когда тебя ищет мафия, оказалось трудной задачей, которая опустошила её подчистую. Особенно потому, что по её следу идёт один из их лучших киллеров и охотников за головами — Маттео Витиелло.

Спустя полгода после побега Джианна наконец оседает в Мюнхене, пытаясь организовать нормальную жизнь, но затем Маттео с парочкой головорезов её отца обнаруживают её в объятьях постороннего мужчины.

Невзирая на мольбу Джианны, они убивают её друга, а саму заставляют выйти замуж за Маттео. Попеременно испытывая то чувство вины за то, что вовлекла ни в чём не повинного человека в свой мир, то ненависть по отношению к Маттео, Джианна полна решимости превратить жизнь своего мужа в ад. Но Маттео — искусный манипулятор, и их борьба за власть превращается в разжигаемые ненавистью страстные ночи.

ОГЛАВЛЕНИЕ

ПРОЛОГ. . 5

ГЛАВА 1. 6

ГЛАВА 2. 10

ГЛАВА 3. 16

ГЛАВА 4. 24

ГЛАВА 5. 35

ГЛАВА 6. 38

ГЛАВА 7. 51

ГЛАВА 8. 57

ГЛАВА 9. 61

ГЛАВА 10. 69

ГЛАВА 11. 78

ГЛАВА 12. 84

ГЛАВА 13. 90

ГЛАВА 14. 96

ГЛАВА 15. 103

ГЛАВА 16. 111

ГЛАВА 17. 118

ГЛАВА 18. 126

ГЛАВА 19. 142

ГЛАВА 20. 152

ГЛАВА 21. 156

ЭПИЛОГ. . 163

ПРОЛОГ

Джианна

Я разглядывала своё отражение в зеркале: окровавленный подбородок и стекающие из разбитой нижней губы на блузку крупные капли крови. Губа у меня уже опухла, но радовало то, что глаза оставались сухими, ни одной слезинки.

У меня за спиной возник Маттео. Возвышаясь надо мной, своими тёмными глазами он внимательно осматривал моё травмированное лицо. Без своей привычной акульей ухмылки и нахальной весёлости он смотрелся вполне терпимо.

— Ты не знаешь, когда нужно заткнуться, правда? — Он, наконец, сложил губы в ухмылку, но она выглядела неестественной. Его взгляд действовал на нервы, напомнив тот, что я уже видела, когда Маттео расправлялся в подвале с захваченными в плен русскими.

— Как и ты, — ответила я, поморщившись от боли, пронзившей губу.

— Это правда, — странным голосом сказал он. До того, как я успела среагировать, Маттео подхватил меня за бедра, развернул и подсадил на столешницу раковины. — Вот почему мы идеально подходим друг другу.

Нахальная улыбка вернулась. Этот засранец втиснулся у меня между ног.

— Ты что творишь? — прошипела я, толкнула его в грудь и отодвинулась от края столешницы, чтобы увеличить между нами дистанцию.

Маттео даже не шелохнулся, для меня он был слишком силён. Лишь улыбка стала шире. Он взял меня за подбородок и приподнял моё лицо вверх.

— Я хочу взглянуть на твою губу.

— Теперь уже я в твоей помощи не нуждаюсь. Может, тебе с самого начала следовало остановить моего отца от удара.

— Да. Мне так и нужно было сделать, — мрачно согласился он, осторожно коснувшись большим пальцем ранки, когда приоткрывал мне губы. — Если бы Лука мне не помешал, я бы всадил нож в хребет твоего грёбаного папаши, и плевать на последствия. Может, ещё успею.

Высвободив мою губу, Маттео из-под пиджака вытащил из ножен длинный изогнутый клинок и, прищурившись, крутанул его в руке. Затем он перевел взгляд на меня.

— Хочешь, чтобы я его убил?

Боже, да. Я вздрогнула при звуке голоса Маттео. Я понимала, что так нельзя, но после того, что сделал сегодня отец, хотела увидеть его молящим о пощаде. Я знала, что Маттео по силам любого человека поставить на колени, и это меня ужасно заводило. Как раз поэтому я хотела вырваться из этой среды, поэтому всё ещё хотела уйти. Я была способна на жестокость, и этот образ жизни был тому причиной.

— Но это будет означать войну между Чикаго и Нью-Йорком, — только и смогла я ответить.

— Увидеть, как твой отец подле моих ног истечёт кровью, стоило бы риска. Ты этого стоишь.

ГЛАВА 1

Маттео

В нашу первую встречу Джианна была костлявым четырнадцатилетним подростком с брызгами веснушек на лице, чересчур большим ртом и непослушной огненной гривой волос. Она была олицетворением всего, чем не должна быть итальянская девушка, и, вероятно, поэтому показалась мне интересной. Но она была ещё совсем ребёнок, и, хотя я был старше на каких-то четыре года, к тому времени уже пять лет был членом мафии, убил несколько человек и трахнул внушительное количество женщин. Вернувшись вместе с Лукой в Нью-Йорк, мы с головой погрузились в мафиозный бизнес и развлечения с легкодоступными девицами, и о дерзкой рыжей бестии я не вспоминал ни разу.

Спустя три года, собираясь в Нью-Йорке с Лукой на его свадьбу с Арией, я почти совершенно забыл о Джианне.

Лука вбил себе в голову, что ему просто необходимо встретиться с Арией перед свадьбой. Официальная причина — чтобы удостовериться, что она принимает противозачаточные. Но я-то знал, что в действительности это было только потому, что он горел желаниемпосмотреть, какой она стала. И, чёрт возьми, девушка нехило расцвела. Когда она появилась позади своей сестры Лилианы в дверях апартаментов в MandarinOriental, я не мог выбрать, какуючасть еётелазаценить в первую очередь. Она стала горячей штучкой. Но она — невеста Луки, так что была категорически под запретом. Не говоря уже о том, что на мой вкус она была чересчур скромна.

Но, чёрт подери, в тот момент, когда вошёл в номер, Ария — последняя, о ком я думал. Мой взгляд остановился на девушке с огненно-рыжей копной волос. Она сидела, развалившись на диване и непринуждённо закинув длинные скрещенные ноги на низкий столик. Тут же ожило давно забытое воспоминание о её дерзости и вместе с тем мой интерес к ней. Она уже не та нескладная, худосочная девчонка, какой была раньше.

Не худосочная, совершенно точно.

У неё появились красивые округлости везде, где нужно, а с лица исчезли веснушки. В отличие от большинства девушек, с которыми я был знаком, она не казалась слишком впечатлённой моим видом. По правде сказать, она смотрела так, словно я — таракан, которого ей хочется прихлопнуть каблуком. Не имея привычки уклоняться от вызова, в особенности от такого горячего вызова, я с улыбкой направился прямиком к ней. Что этобыла бы за жизнь без острых ощущений от разлетающихся искр?

Джианна резко выпрямилась, с глухим стуком опустив на пол ноги в чёрных полусапожках, и, сузив глаза, уставилась на меня. Если она думала, что это меня может остановить, то сильно заблуждалась. К сожалению, на моём пути возникла младшая Скудери, одарив меня своей версией кокетливой улыбки.

— Могу я увидеть твой пистолет?

На кончике моего языка вертелось множество неприличных ответов, если бы этот вопрос задала Джианна, но Лилиана была слишком молода для них. Что за тщетная трата возможностей!

— Нет, не можешь, — сказала Ария прежде, чем я успел придумать ответ, подходящий для девственных ушей. Она всегда такая добродетельная, эта девушка. Слава богу, отец выбрал её для Луки, а не для меня.

— Ты не должен быть здесь наедине с нами, — пробормотала Джианна, переводя взгляд с Луки на меня. Черт побери. Она — это что-то с чем-то. — Это неуместно.

Кажется, Луку она не впечатлила. Было очевидно, что она его бесит. У нас с ней уже появилось что-то общее.

— Где Умберто? Разве он не должен охранять эту дверь? — спросил он.

— Он, наверное, вышел в туалет или покурить, — ответила Ария.

Я едва не расхохотался. Что за идиоты работали на Скудери? Видимо, в Чикаго придерживаются совсем других правил. Я мог сказать, что Лука был на грани взрыва. Он был взвинченным уже несколько дней, возможно, потому что его яйца вот-вот лопнут.

— Как часто он оставляет вас без защиты? — спросил Лука.

— О, всё время, — раздражённо буркнула Джианна и, взглянув на сестру, закатила глаза. — Видите ли, Лили, Ария и я смываемся каждый уик-энд, так как постоянно спорим на то, кто привлечёт больше парней.

Громкие слова для девушки, которая, надо полагать, никогда не видела член в реальной жизни. Судя по взгляду, брошенному Лукой в мою сторону, похоже, ему пришла в голову та же мысль. И Джианна совершенно ничего не знала о моём брате, если посчитала хорошей идеей таким образом подколоть его.

Лука подошёл к своей маленькой невестушке.

— Я хочу поговорить с тобой, Ария.

Джианна, словно тигрица, полная решимости защищать своих детёнышей, вскочила на ноги.

— Я пошутила, ради бога! — Она попыталась встать между Лукой и Арией, что было чертовски плохой идеей. Прежде чем у Луки сорвало бы крышу, я схватил её за запястье и оттащил подальше.

В голубых глазах Джианны вспыхнула ярость. Я ошибся. Веснушки с её лица не исчезли полностью. Вблизи я смог рассмотреть несколько, едва заметно припорошившие её носик, но почему-то они делали её ещё прекраснее.

— Отпусти меня, или я сломаю тебе пальцы, — прошипела она.

«Я бы с удовольствием полюбовался на твои попытки». Я отпустил её с улыбкой, которая, похоже, только разозлила её ещё больше, если эти прищуренные глаза были каким-то признаком.

Лука подтолкнул Арию:

— Пойдём. Где твоя спальня?

Джианна переводила взгляд с меня на Луку.

— Я позову нашего отца! Ты не можешь сделать этого.

Конечно, Луке было плевать на это. Скудери мог бы отдать ему Арию ещё несколько лет назад; тому было решительно всё равно, даже если бы Лука снял пробу за несколько дней до свадьбы. Дверь закрылась, и Джианна шагнула в еёнаправлении. Я снова ухватил её за руку, прежде чем она ещё сильнее выведет Луку из себя. Эта девушка на самом деле не понимала, когда лучше остановиться.

— Дадим им немного побыть наедине. Лука не станет срывать с Арии одежду до первой брачной ночи.

Джианна стряхнула мою руку.

— Тебе это кажется забавным?

— О чем они там разговаривают? — спросила Лилиана.

Дверь апартаментов распахнулась настежь, впуская Умберто, сверкнувшего свирепым взглядом в мою сторону. Старик до сих пор не простил меня за оскорбление его жены три года назад.

— Джианна, Лилиана, подойдите ко мне, — резко сказал он.

Я приподнял одну бровь, глядя на Умберто. Он думал, что я могу им как-то навредить? Если бы я собирался это сделать, они определённо не стояли бы тут рядом целыми и невредимыми. Стоя за спиной Умберто, Ромеро закатил глаза, и я ухмыльнулся. Конечно, это не укрылось от старика, и он потянулся к рукоятке своего ножа.

«Сделай это, старик. Давно мне не удавалось подраться от души».

Лилиана сразу же послушалась и подошла к своему телохранителю. Джианна же, как и следовало ожидать, осталась стоять у двери в спальню своей сестры.

— Лука затащил Арию в её спальню. Они там одни.

Умберто шагнул к двери, но я преградил ему путь. Ромеро оказался у него за спиной. Не то чтобы без него я не смог бы справиться со стариком. Умберто попытался заставить меня отвести взгляд. Он был ниже меня, по меньшей мере, на десять сантиметров, и, невзирая на то, насколько хорошо он управлялся с ножом, я вспорю ему брюхо своим клинком прежде, чем он успеет моргнуть. У меня даже руки зачесались в предвкушении.

— Они ещё не женаты, — сказал он, будто для меня это было новостью.

— Не переживай, с моим братом её добродетель в безопасности.

Умберто поджал губы. Мне показалось, что ему, так же как и мне, очень хотелось затеять драку. Прежде чем всё превратилось в развлечение, открылась дверь спальни, и в проёме показалась Ария. Она выглядела так, будто повстречала призрака. Я бросил взгляд на Луку. Ему обязательно нужно было напугать до усрачки свою невесту за несколько дней до их свадьбы?

— Что ты здесь делаешь? — спросил его Умберто.

— Ты должен быть внимательнее в будущем и свести свои перерывы к минимуму, — сказал ему Лука.

— Меня не было всего несколько минут, и перед другими дверьми находились охранники.

Мне наскучил их спор, и я вновь сосредоточил своё внимание на рыжей.

Джианна упёрла руки в бока, выпятив грудь вперёд. Серьёзно, у неё было тело, за которое можно сдохнуть. Я задался вопросом, свёл ли уже её Скудери с каким-нибудь лузером из Синдиката?

Джианна встретилась со мной взглядом.

— На что ты смотришь?

Я окинул ее взглядом с ног до головы.

— На твоё горячее тело.

— Тогда продолжай смотреть. Потому что это всё, что ты когда-нибудь сможешь сделать с моим горячим телом.

— Прекрати, — предупредил Умберто.

Джианне действительно не стоило этого говорить. Я всегда любил поохотиться. В то время как Лука терял интерес, если девочка оказывалась не проста, я всегда предпочитал сложности.

Джианна, прищурившись, проследила за мной взглядом, когда мы с Лукой и Ромеро выходили из номера. Я улыбнулся про себя. В этой девушке бушевал огонь.

Лука вздохнул.

— Только не говори мне, что ты положил глаз на рыжую. Она та ещё заноза в заднице.

— И что с того? Она несомненно сделает мою жизнь интереснее.

— Да неужели? Мочить русских и иметь в своей постели каждую ночь новую девицу — уже не достаточно интересно для тебя?

— Мне нравятся перемены время от времени.

— Ты её не получишь. Она — запретная зона. Я не стану рассказывать отцу, что ты развязал войну с Синдикатом из-за того, что потискал дочь Скудери. Есть только один способ, которым ты смог бы заполучить эту рыжую в свою постель — если бы ты на ней женился, а этого не будет.

— Почему нет?

Лука остановился.

— Скажи мне, что ты прикалываешься.

Я пожал плечами. На самом деле, пока я жениться не собирался, а может, и вообще никогда, но отец вплотную занимался мной уже нескольких месяцев. Пока все женщины, которых он предлагал, были до жути нудными.

Лука схватил меня за плечо.

— Ты не станешь просить сегодня вечером у Скудери руки его дочери.

— Это приказ? — тихо спросил я.

— Нет. Маленький совет. — Лука хмыкнул. — Прикажи я тебе — и ты специально сделаешь это, чтобы позлить меня.

— Я не вспыльчивый прыщавый подросток, — ответил я, улыбнувшись, потому что Лука знал меня слишком хорошо.

— Я просто хочу, чтобы ты не торопился. Может, ты и считаешь сейчас завораживающей стервозность Джианны, но я сомневаюсь, что это сможет продлиться больше пары дней. Я тебя знаю. В тот момент, когда охота закончится, и ты получишь желаемое, твой интерес пропадёт. Но на этот раз ты будешь повязан с ней навсегда.

— Не парься. Я твёрдо намерен сегодня вечером кого-нибудь закадрить. Это заставит меня совершенно позабыть о Джианне.

ГЛАВА 2

Свадьба Арии и Луки

Джианна

Это была не свадьба, а сплошной фарс. Как только мы сели, Ария отвернулась от Луки и вцепилась в мою руку. Было совершенно очевидно, насколько она несчастна. Она тщательно пыталась скрыть это, но для меня всё было ясно, как день. Разумеется, всем было наплевать. Сплошь и рядом обычным делом было то, что невесту принуждали к браку, поэтому несчастье представлялось неизбежностью. Никто никогда не интересовался нашими желаниями. Никого никогда это не волновало. Никого, даже других женщин.

Именно тогда я дала ту клятву и была полна решимости сдержать её: я не собиралась закончить в браке без любви. И мне плевать, чем он будет продиктован — долгом или честью; ничто в этом забытом Богом мире не сможет заставить меня выйти замуж ради чего-либо кроме любви.

Маттео все время пялился на меня через стол, с этой своей раздражающей нахальной ухмылкой. Он пожирал меня глазами на протяжении всей свадьбы. Я должна была признать, что в своём светло-сером жилете, белой рубашке и классических брюках он выглядел вполне прилично. Каким-то образом такой прикид обрисовывал его высокую мускулистую фигуру ещё больше. Конечно, я скорее откусила бы себе язык, чем призналась кому бы то ни было в том, что считаю внешний вид Маттео вполне приемлемым, особенно когда его характер и близко не казался сносным.

Ария ещё сильнее вцепилась в мою руку под столом из-за того, что Лука ей что-то сказал. Она не замечала, что Маттео со мной флиртует. Не замечала ничего, кроме собственных переживаний.

Я стиснула её руку, но в следующий момент был открыт танцпол, и вскоре нас разлучили, когда Лука вывел Арию на первый танец молодожёнов. Я быстро поднялась из-за стола, страстно желая незаметно сбежать в сторону бухты, где могла бы побыть одна, но Маттео зажал меня в углу у края танцпола, с этой своей неизменной нахальной ухмылкой на привлекательном лице. Обязательно этому мерзавцу выглядеть так потрясающе?

Его тёмные волосы были как будто специально взъерошены, а глаза — такие тёмные, что казались почти чёрными. На него невозможно было не обратить внимание. Конечно, он прекрасно знал, какое впечатление производит на большинство женщин, и, очевидно, ожидал, что я, как и все, буду млеть от одного его вида. Да скорее ад замёрзнет, чем это произойдёт.

Он поклонился, не отрывая от меня взгляда.

— Могу я пригласить тебя на этот танец?

Мой желудок сделал дурацкий кувырок от его ухмылки. Он казался более легкомысленным, чем большинство мафиози, но я подозревала, что это всего лишь прикрытие. Возможно, он и мог в совершенстве прикидываться «мальчишкойпососедству», но внутри под этой маской затаился хищник, всегда готовый к броску. И становиться его добычей я не собиралась.

Отец, сидя на своём месте за столом, наблюдал за мной, поэтому мне ничего не оставалось, кроме как кивнуть в ответ на вопрос Маттео, иначе был риск дикого скандала. Не то чтобы меня это беспокоило, но я не хотела лишнего стресса для Арии. Она и так была уже вся на нервах.

Маттео взял меня за руку и положил свою ладонь мне на поясницу, тепло его кожи проникало сквозь тонкую ткань моего платья. У меня в животе ёкнуло, но я натянула на лицо маску скуки. Я ненавидела, что моё тело как будто реагировало на Маттео. Если бы мне было позволено общаться с другими парнями, тогда, вероятнее всего, Маттео бы меня так не впечатлил. Ведь так?

Я подняла на него глаза. С такого близкого расстояния можно было разглядеть, что у него тёмно-карие глаза с почти чёрным ободком, густые чёрные ресницы и намёк на щетину на щеках и подбородке. Он улыбнулся шире, и я отвернулась от него, сконцентрировавшись на гостях, танцующих вокруг нас. Все улыбались, смеялись и получали удовольствие от развлечений. Со стороны это казалось весёлым праздником. Так легко было поверить в него, находясь в бесподобно украшенном саду особняка. Так чертовски легко было позволить бризу, дующему на нас от океана, унести реальность прочь. Уникальная атмосфера, присущая только этому местечку в Хэмптоне, любого могла бы убедить в том, что такая жизнь — это мечта.

Но я-то лучше знала.

Маттео притянул меня еще ближе, так тесно прижав наши тела, что я почувствовала каждый дюйм его мускулистого тела, а также оружие, скрытое у него под жилетом. Я смутилась, хотя часть меня хотела наклониться поближе и впиться в его губы поцелуем. Без сомнения, это стало бы грандиозным скандалом на свадьбе.

Отец пришел бы в бешенство. Этого почти хватило, чтобы мне захотелось так и сделать. Почему девушки вынуждены ждать с первым поцелуем, пока не выйдут замуж? Это смешно. Я сочувствовала Арии за то, что ей довелось испытать свой первый поцелуй на собственной свадьбеперед всеми гостями. Со мной такого не случится. И мне решительно плевать, кого нужно подкупить, чтобы он поцеловал меня.

Маттео склонился ко мне, дразнящая улыбка изогнула его губы.

— Ты отлично выглядишь, Джианна. Разъярённый вид прекрасно сочетается с твоим платьем.

Я не смогла сдержаться и засмеялась, но попыталась скрыть это за кашлем, однако Маттео, судя по выражению его лица, на это не купился. Проклятье. Я сузила глаза — тщетно. Я приняла решение игнорировать Маттео до конца нашего танца, в надежде, что моё тело сделает то же самое, но потом мерзавец стал водить своим большим пальцем вверх и вниз по моей спине, и мне показалось, что все мои нервные окончания дёрнулись, оживая.

Мне хотелось поцеловать Маттео, и не только для того, чтобы позлить моего отца и всех остальных мужчин в нашем мире, кто считал нормальным держать женщин на привязи. Мне хотелось поцеловать его, потому что он вкусно пах, и именно поэтому мне необходимо было как можно быстрее от него сбежать.

К несчастью, Маттео, похоже, решил свести меня с ума, потому что после нашего первого танца он успел похитить меня еще на два, и, несмотря на моё крайнее раздражение, тело не перестало реагировать на близость к нему. Мне показалось, что он об этом знает, вот почему продолжал легко поглаживать меня по спине, но попросить его остановиться я не могла, иначе пришлось бы признаться, что это меня волнует. И почему-то часть меня не хотела, чтобы он останавливался.

Где-то около полуночи люди начали вопить, чтобы Лука уложил Арию в постель. Она не могла скрыть свой страх. Когда Ария встала и взяла предложенную Лукой руку, мы встретились с ней взглядами, но Лука уже уводил её под крики толпы мужчин. Меня захлестнула волна гнева. Я вскочила с места, преисполненная решимости пойти вслед за ней и помочь, номама схватила меня за запястье и резко дернула, останавливая.

— Джианна, это совершенно не твоё дело. Сядь на место.

Я сердито посмотрела на неё. Разве не должна она нас защищать? Вместо этого она уставилась в ответ без малейшей искры сострадания. Я вырвалась из её хватки, чувствуя отвращение к ней и всем окружающим.

Отец стоял рядом с Сальваторе Витиелло, кричавшем что-то вроде:

— Лука, мы хотим увидеть кровь на простынях!

Я едва не вцепилась в него. Что за ублюдок. Нью-Йорк и их больные традиции. И все же, несмотря на предупреждающий взгляд отца, я развернулась и последовала за мужчинами. Лука и Ария почти подошли к дому, и я с трудом пробиралась к ним через толпу гостей, по большей части мужчин. Но я даже понятия не имела, что сделаю, если доберусь до них. Вряд ли мне удастся затащить Арию в нашу общую спальню и запереть дверь. Это никого не остановит, а Луку тем более. Этот тип настоящее чудовище.

Несколько мужчин отпустили в мой адрес пошлые шуточки, но я проигнорировала их, сосредоточив своё внимание на белокурой головке Арии. Я практически добралась до первых рядов толпы, когда Ария скрылась в главной спальне, и Лука захлопнул дверь. У меня перехватило дыхание, тревога и злость вышли на первый план, целиком захватив меня.

Мои мысли метались между тем, чтобы, вломившись в спальню, надрать Луке задницу, или убежать как можно дальше, чтобы не пришлось слышать, что происходит за этой дверью. Большинство гостей вернулись наружу, чтобы продолжить возлияния, и рядом остался только Маттео, выкрикивавший мерзкие реплики через дверь, и несколько нью-йоркских мафиози помоложе. Я отступила, понимая, что ничего не могу сделать для Арии, и больше всего на свете ненавидя эту беспомощность. Ария столько раз раньше защищала меня от отца, и теперь, когда в защите нуждалась она, я не могла ей ничем помочь.

Я решила отправиться в свою спальню вместо того, чтобы возвращаться на вечеринку. Я была не в том настроении, чтобы снова видеть родителей, и только крупно повздорила бы с отцом, а на сегодня с меня и так достаточно. Прежде чем смогла двинуться по коридору к своей комнате, двое парней преградили мне путь. Я даже не знала, как их зовут. Они, должно быть, были ненамного старше меня, около восемнадцати. Один из них всё ещё не избавился от детского жирка и прыщей. Второй был выше ростом и выглядел более опасным.

Я попыталась их обойти, но парень повыше преградил мне путь.

— А ну отвали, — сказала я, сердито уставившись на этих двух идиотов.

— Не будь такой занудой, Рыжик. Интересно, а там ты тоже рыжая? — Кивнул он на местечко у меня между ног.

Меня передёрнуло от отвращения. Можно подумать, раньше я не слышала таких слов.

— Мы можем попытаться это выяснить, — заржал прыщавый.

Вдруг из ниоткуда появился Маттео. Он сделал захват шеи высокому парню и приставил острый длинный клинок к его промежности.

— Или, — произнёс он до жути спокойным голосом, — мы могли бы попытаться выяснить, сколько тебе понадобится времени, чтобы истечь кровью, как свинья, после того, как я отрежу тебе твой крохотный член.

Я воспользовалась моментом, чтобы врезать коленом по яйцам прыщавому. Он вскрикнул и рухнул на колени. Наверное, я не должна была получить от этого такое удовольствие.

Маттео приподнял тёмные брови, взглянув на меня.

— Хочешь врезать и этому?

Меня не нужно было просить дважды. Вместо этого я нанесла отменный удар и отправила второго придурка на колени. Оба парня смотрели на Маттео круглыми от страха глазами, совершенно игнорируя меня.

— Уёбывайте отсюда, пока я не решил перерезать вам глотки, — прошипел Маттео.

Они бежали, как собаки, поджав хвосты.

— Ты их знаешь? — спросила я.

Маттео отправил клинок в ножны. Он не выглядел таким пьяным, каким казался на вечеринке. Может, всё это было показухой. Быстро оглянувшись вокруг, я поняла, что в этой части дома мы остались совершенно одни, и, судя по тому, как забилось моё сердце и задрожал от волнения желудок, я осознала, что это на самом деле не очень хорошая идея.

— Это сыновья двоих наших солдат. Они ещё даже не вступили в организацию.

Принятие в ряды мафии, вероятно, не сделает их паиньками.

— Я бы и сама с ними справилась.

Маттео окинул меня взглядом с головы до ног. Опять.

— Я знаю.

Не такого ответа я ожидала и до конца не поняла, шутит он или нет.

— Это забавно, как ты можешь вести себя как рыцарь в сияющих доспехах в один момент, а в следующий подначивать своего брата к сексуальному насилию над моей сестрой.

— Лука не нуждается в поощрении, поверь мне.

— Меня тошнит от тебя. От всего этого. — Развернувшись, я зашагала прочь, но Маттео догнал меня и преградил путь, упёршись рукой в стену.

— С твоей сестрой всё будет хорошо. С женщинами Лука не жесток.

— Это должно меня успокоить?

Маттео пожал плечами.

— Я знаю своего брата. Ария не пострадает.

Я внимательно посмотрела на него. Кажется, он был серьёзен. Мне хотелось ему верить, но из того, чему я была свидетелем, Лука совсем не создавал впечатление добряка. Он был груб, жесток и холоден.

— Я чертовски сильно хочу поцеловать тебя, — хрипло сказал Маттео, заставив меня вздрогнуть.

Я широко распахнула глаза. Он не двигался. Просто стоял передо мной, упёршись рукой в стену, и сверлил меня взглядом своих тёмных глаз. Благодарение Господу, обручены мы не были, так что говорить со мной так было в высшей степени неприлично. Отец бы рехнулся, услышав такое. Мне следовало бы занервничать, или, по крайней мере, смутиться от его слов, но вместо этого я поймала себя на том, что задаюсь вопросом, каково это — поцеловать кого-нибудь. Девочки в моём классе уже вовсю целовались и занимались кое-чем похлеще. Только мы с Арией и другие девушки из семей мафии оберегались телохранителями. Каково было бы поцеловать кого-то, нарушив запрет? Сделать что-то, чего не сделала бы приличная девушка?

— Так в чём же дело? — Услышала я свой голос. У меня в голове сработала сигнализация, но я проигнорировала её.

Это был мой выбор. Если бы мы не были теми, кем были, если бы не родились в этом безумном мире, если бы Маттео не был мафиози и убийцей, тогда, возможно, я могла бы в него влюбиться. Если бы мы встретились как два нормальных человека, возможно, у нас бы получилось что-то.

Маттео подошёл ближе ко мне. Почему-то я попятилась назад, пока не наткнулась на стену, но Маттео наступал, и вскоре я оказалась в западне между холодным камнем и его телом.

— Потому что в нашем с тобой мире существуют правила, и их нарушение влечет за собой последствия.

— Ты не похож на сторонника правил.

Я и сама не знала, зачем подзадоривала его. Мне не нужно было его внимание. Я хотела выбраться из этого прогнившего насквозь мира, подальше от этих отвратительных людей. Связь с кем-то вроде него полностью исключит такую возможность.

— Я — нет, — мрачно улыбнулся Маттео.

Он потянулся к моему лицу и медленно сгрёб пальцами мои волосы. Я задрожала от легкого касания. Маттео мне даже нисколько не нравился, ведь так? Он был назойливым и наглым и никогда не мог вовремя заткнуться.

Он совсем как ты.

Но моё тело жаждало большего. Я вцепилась в его жилет, сминая пальцами мягкую ткань.

— Как и я. Я не хочу, чтобы первый поцелуй у меня случился с мужем.

Маттео издал тихий смешок, и из-за того, что он был так близко, я скорее почувствовала, чем услышала его.

— Это плохая идея, — пробормотал он, его губы застыли на расстоянии меньше сантиметра от моих, глаза потемнели и утратили обычную игривость.

Мне казалось, что всё внутри меня полыхает от желания.

— Мне всё равно.

И затем Маттео поцеловал меня, сначала слегка, как будто не был уверен, что я серьёзно. Я дёрнула его за жилет, желая, чтобы он перестал быть осторожным, и Маттео прижал меня своим телом, его язык скользнул между моих губ, сплетаясь с моим, не оставив мне времени удивиться тому, что я творю. На вкус он был как вкуснейший трюфель с виски, который я только могла себе вообразить. Его тело излучало тепло и силу. Рукой он обхватил мой затылок, в то время как ртом воспламенил жажду в моём теле.

Господь Всемогущий, ничего удивительного в том, что отец не хотел подпускать к нам мужчин. Теперь, когда я узнала, как прекрасны поцелуи, ни за что не хотела останавливаться.

Внезапно раздался сдавленный вздох, и мы с Маттео оторвались друг от друга. Я всё ещё пребывала в оцепенении, когда увидела свою сестру Лили, которая встала, как вкопанная, в коридоре, очевидно, до этого держа путь в свою комнату. Она выпучила глаза.

— Прошу прощения! — выпалила она, затем неуверенно шагнула в нашу сторону. — Это значит, что вы поженитесь?

— Ну уж нет, — фыркнула я. — Я не выйду за него замуж. Это ничего не значит.

Маттео бросил на меня быстрый взгляд, и мне стало немного стыдно за свои грубые слова, но это была правда. У меня не было ни малейшего желания выходить замуж за мафиози, независимо от того, как хорошо он может целоваться, или как быстро может рассмешить меня. Мужчины нашего мира — убийцы и палачи. Они не похожи на хороших парней, их даже нельзя назвать порядочными людьми. Это были бандиты, испорченные до мозга костей. Ничто и никогда не изменит этого. Может быть, время от времени им удавалось прикидываться обычными парнями, особенно Маттео, на котором этот образ сидел как влитой, но, в конце концов, это была только маска.

Маттео повернулся к Лили.

— Не рассказывай никому о том, что видела, хорошо?

Я выскользнула из его объятий, нуждаясь в дистанции между нами. И как только я могла позволить ему меня целовать? Может, мне повезло, и он пьянее, чем кажется? Может, завтра утром он ничего не вспомнит?

— Хорошо, — ответила Лили со смущённой улыбкой.

Маттео бросил на меня многозначительный взгляд, прошел мимо Лили и завернул за угол. В ту же секунду, как он скрылся за поворотом, Лили бросилась ко мне:

— Ты его поцеловала!

— Ш-ш-ш-ш, — зашипела я, когда мы направились вглубь коридора.

— Можно мне сегодня переночевать в твоей комнате? Я сказала маме, что хочу.

— Да, конечно.

— Как это было? — спросила она тихим шёпотом. — Ну, ты знаешь... Я имею в виду поцелуй.

Первым порывом было соврать, но потом я выбрала правду:

— Восхитительно.

Лили хихикнула и зашла вслед за мной в мою комнату.

— Так что, ты собираешься ещё поцеловать его?

Мне хотелось, но я понимала, что это была бы очень плохая идея. Я не желала давать ему никаких надежд.

— Нет, я не собираюсь больше целоваться с Маттео.

Я должна была догадаться, что так просто это не закончится.

***

На следующий день, за пару часов до отъезда моей семьи в Чикаго, Маттео подловил меня одну перед дверьми моей спальни. Он не пытался меня поцеловать, но встал очень близко. Очень просто можно было бы преодолеть расстояние между нами, схватить его за рубашку и притянуть к себе. Вместо этого я приготовилась быть начеку и свирепо уставилась на него.

— Чего тебе надо?

Маттео цокнул языком.

— Прошлой ночью, когда мы были наедине, ты не была со мной так холодна.

— Я надеялась на то, что ты был слишком пьян, чтобы вспомнить.

— Прости, что разочаровал.

Если он не перестанет улыбаться этой своей наглой ухмылкой, я сверну ему шею... или поцелую... я ещё не решила. Первый вариант, без всяких сомнений, лучше.

— Это было всего один раз и ничего не значит. Я по-прежнему терпеть тебя не могу. Я и сделала-то это только потому, что хотела совершить что-нибудь запретное.

— Есть множество других запретных штучек, которые мы могли бы сделать с тобой, — промурлыкал он, шагнув ближе и обволакивая меня своим ароматом.

— Нет, спасибо.

— Почему? Струсила? Я могу попросить у твоего отца твоей руки, если ты устала от запретного.

— Да конечно, — ответила я с сарказмом. — Я никогда не выйду за тебя, это могу тебе обещать. Тем более сейчас, когда Ария уже попалась в нью-йоркский капкан, отец в любом случае меня не отошлёт.

— Раз ты так считаешь, — улыбнулся Маттео.

Его чрезмерная самоуверенность вынудила меня на грубый ответ. Я ткнула пальцем ему в грудь.

— Считаешь себя неотразимым, не так ли? Но ты ошибаешься. Ты, Лука и остальные мужики в этой вашей грёбаной мафии считаете себя ах-какими-клёвыми. Позволь мне кое-что тебе сказать: если бы ты не был дьявольски богат и не таскал бы везде с собой свою грёбаную пушку, ты был бы не лучше любого другого человека.

— Я бы выглядел всё так же неотразимо, и, как и прежде, смог бы прикончить распустивших нюни трусов голыми руками. А что насчёт тебя, Джианна? Кем бы ты была без защиты своей семьи и без денег твоего отца?

Я вздохнула. Да, кто я без всего этого? Никто. Мне никогда не приходилось делать что-либо самой, мне никогда не разрешали ничего такого, но не из-за того, что я не хотела.

— Свободной.

Маттео рассмеялся.

— Тебе никогда не быть свободной. Никому из нас. Мы все в клетке из законов нашего мира.

Вот поэтому я и хочу выбраться из этого мира.

— Возможно. Но и брак с тобой моей клеткой не станет никогда. — Я зашагала прочь от него, не дав ему шанса ответить.

ГЛАВА 3

Маттео

Возможно, Джианна еще этого не поняла, но брак станет её клеткой, независимо от того, хочет она того или нет.

Вчера ночью после нашего поцелуя я вернулся на вечеринку, чтобы надраться до чертиков, когда наткнулся на моего ублюдочного отца и Рокко Скудери. Тот рассказывал о Джианне и его планах на её будущее: он хотел выдать её за какого-то старого пердуна, о котором поговаривали, что он жестоко обращался с женщинами. Тогда я промолчал, потому что слишком хорошо знал отца. Если он заподозрит, что я хочу Джианну из-за того, что возжелал её, влюбился или просто хочу защитить от худшей доли, он никогда не согласится меня с ней свести.

Наступившим утром, после демонстрации простыней, я отправился на поиски Луки и нашёл его вместе с Арией на входе в хозяйскую спальню.

— Вам, двум влюблённым пташкам, придётся отложить сеанс спаривания, — сказал я. — Можно тебя на два слова, Лука?

Они обернулись одновременно. Щёки Арии стали пунцовыми, и она впилась в моего брата взглядом, в котором смешались тревога и смущение. Он посмотрел на меня, а затем перевёл взгляд на свою жену.

— Иди, проверь, чтобы горничные упаковали все твои вещи. Я скоро вернусь. — Она быстро скрылась в спальне.

— Простыни были сфабрикованы, не так ли? Мой большой злой братец пощадил свою маленькую девственную невестушку.

Лука подошёл ближе и зло уставился на меня.

— Ты можешь пиздеть потише?

— Что случилось? Ты слишком много выпил, и у тебя не встал?

— Отъебись, — прошипел он. — Как будто алкоголь меня когда-нибудь останавливал.

— Тогда что?

Лука просверлил меня взглядом.

— Она заревела.

Я усмехнулся. Потянувшись к ножнам на его предплечье, я сдвинул их вверх, обнаружив маленькую ранку. Лука выдернул свою руку.

— Порезался?

Вид у Луки был такой, словно он собирался изрубить меня в капусту. Всё ещё нуждаясь в его помощи, я решил свести свои подколки к минимуму.

— Я так и думал. Я говорил прошлой ночью Джианне, что ей не стоит волноваться насчёт Арии. Ты питаешь слабость к барышням, попавшим в беду.

— Я не... — Он нахмурился. — Ты был наедине с Джианной?

Я кивнул, затем отвёл его подальше от дверей спальни на тот случай, если Ария попытается подслушать. Она может всё разболтать своей сестре.

— Я поцеловал её, и на вкус она даже лучше, чем на вид.

— Чёрт возьми, не могу поверить, что у тебя было больше движухи, чем у меня в мою собственную грёбаную брачную ночь, — проворчал Лука.

— Дамы не могут устоять перед моим очарованием.

Он сжал рукой моё плечо.

— Это не повод для шуток, Маттео. Синдикату не покажется это забавным, если ты будешь разгуливать тут и портить их девок.

— Я никого не испортил. Я только поцеловал её.

— Ага, как будто на этом ты остановишься.

— Я хочу её, но пока что не сошёл с ума.

— Да неужели?

— Я хочу жениться на ней.

Лука резко остановился.

— Скажи, что ты шутишь.

— Я не шучу. Вот почему мне нужна твоя помощь. Отец не замолвит за меня словечко перед Скудери, если узнает, что я хочу Джианну по какой-то другой причине, нежели желание досадить или отомстить. Ты его знаешь.

— И чего ты хочешь от меня?

— Помоги мне убедить его, что она меня ненавидит, уязвила моё самолюбие, и что я хочу жениться на ней, чтобы превратить её жизнь в ад.

— Разве это не правда? Девушка не выносит тебя, и ты хочешь её из-за этого. Чем это отличается от легенды, которую нужно рассказать отцу?

— Я не хочу делать ее несчастной.

Видно было, что Лука сомневается.

— Результат может оказаться ровно таким же. Ты же осознаёшь, что эта девчонка может свести тебя с ума? И я вообще не уверен, что соглашусь на её присутствие в Нью-Йорке.

— Ты смиришься с этим. Ария будет довольна, что её сестра рядом с ней.

— А ты уже всё продумал до мелочей, да?

— Ага, продумал. Или отец выберет для меня какую-нибудь стерву, которая в кратчайшие сроки превратит мою жизнь в ад.

— Значит, ты сам предпочитаешь выбрать свою собственную сучку, которая испортит тебе жизнь.

Я сбросил его руку.

— Джианна не сучка.

— Ты хочешь мне врезать из-за неё, — сказал Лука, кисло улыбнувшись.

— Мне хочется тебе врезать по многим причинам.

Лука покачал головой.

— Идём. Надо найти отца.

Мы прошли по коридору и спустились вниз по лестнице в кабинет отца. Мы застали его, когда он уже выходил из дверей, иятут же натянул на лицо гримасу ярости.

— Я поверить не могу в её гребаную наглость.

— Ничего не поделаешь, — ответил мне Лука, затем повернулся к отцу. — Эта рыжая бестия Скудери спровоцировала Маттео.

Отец слегка заинтересованно приподнял брови.

— В каком смысле? — Он жестом приказал нам войти в кабинет и закрыл дверь.

Я разыгрывал из себя кипящего злостью, в то время как Лука сочинял какую-то дурацкую историю, которая закончилась тем, что Джианна мне заявила, будто отец никогда не отправит её в Нью-Йорк, и что никто не сможет убедить его в обратном.

— Она говорила так, будто я грязь под её ногтями, словно мы недостойны её. Я хочу, чтобы эта сучка поплатилась за свои слова. Мне плевать, чего она хочет. Я желаю видеть её в своей постели.

Во взгляде отца вспыхнул азарт. Садист серьёзно поверил в это дерьмо, потому что в его извращённом, садистском мозгу это представлялось логичным.

— Думаю, я мог бы поговорить со Скудери. Он будет рад её сплавить. Она сущее наказание, — он широко улыбнулся. — Ты должен научить её манерам, Маттео.

— Не волнуйся. — Кивнул я. — Я научу её множеству разных штучек.

Спустя два дня отец со Скудери достигли договоренности, и Джианна стала моей. Оставалось найти подходящее время, чтобы сообщить ей об этом.

***

Джианна

Иногда ночью, вновь и вновь переживая наш поцелуй, я задавалась вопросом: что, если Маттео и я — не такая уж плохая идея. Но позвонила Ария и рассказала, что поймала Луку на измене, и это был тот самый сигнал тревоги, который был нужен как никогда. Мафиози всегда будут убивать, изменять и разрушать всё, к чему прикоснутся. Я никому не позволю с собой так обращаться. Я даже не дам им ни единого шанса попытаться. Неважно, насколько сильно жаждало моё тело ещё одного поцелуя Маттео, я поклялась себе, что оттолкну его. Одного поцелуяи так уже было чересчур. Если позволю ему вновь приблизиться, он никогда не оставит меня в покое.

Как и следовало ожидать, когда через пару недель после свадьбы Арии я приехала в Нью-Йорк, Маттео появился в апартаментах Луки и остался с нами поужинать. Ухмылка, с которой он зыркнул на меня, когда Ария проводила меня к столу, взбесила. Рассказал ли он кому-нибудь о нашем поцелуе? Я даже Арии об этом не сказала, а ведь обычно у меня нет от неё секретов. Этот ужин обещал быть долгим.

***

На следующий день, отчаянно пытаясь забыть Маттео, я убедила Арию свозить меня в танцевальный клуб. Это был мой первый глоток свободы, и, черт возьми, до чего же он был хорош на вкус. Не так хорош, как Маттео, напомнил мой назойливый внутренний голос, но вскоре он разбился под действием ритмов, заполнивших танцпол «Сферы». Это был волнующий опыт — чувствовать, как незнакомцы пялятся на меня, хотят. Прежде я никогда не одевалась настолько откровенно, мне бы никто не позволил такого, и я не могла не признать непривычное чувство раскрепощённости. Я танцевала с высоким парнем, когда неожиданно его отшвырнул от меня не кто иной, как Маттео грёбаный Витиелло.

— Что ты, мать твою, творишь? — зарычал он.

— Что ты, мать твою, творишь? Тебя это не касается!

Мой партнер по танцам, вновь обретя равновесие, шагнул в нашу сторону, но, прежде чем успел что-нибудь сказать, Маттео ударом ниже рёбер отправил его на колени, а вслед за этим подскочили двое вышибал и вытащили парня наружу.

Я застыла в ошеломлённом молчании.

— Ты совсем, блядь, рехнулся?

Маттео наклонился близко к моему лицу и схватил меня за предплечье.

— Не смей никогда так больше делать. Я не позволю тебе путаться с другими парнями.

— Я не путалась, а танцевала. — И тут до меня дошел смысл его слов. — С другими парнями? Значит, ты считаешь, что только из-за того, что мы с тобой однажды поцеловались, ты имеешь право указывать, что мне делать с собственной жизнью? Экстренные новости: ты мне не хозяин, Маттео.

— Ох, жаль тебя разочаровывать, — он ухмыльнулся, и его тёмные глаза скользнули по моему откровенному наряду, задержавшись на голых ногах. — Каждый твой дюйм — мой.

Я стряхнула с себя его руку.

— Ты ненормальный. Отвали от меня.

Больше ни слова не говоря, он последовал за Лукой, но оставил при мне одного из своих тупых, бабуиноподобныхголоворезов-телохранителей. Я разозлилась настолько, что готова была догнать его и растереть в порошок.

Вместо этого я подошла к Арии, которая с потерянным видом стояла в центре танцпола.

— Этот засранец, — пробормотала я.

Лишь спустя мгновение её взгляд сфокусировался на мне.

— Кто?

— Маттео. У парня хватает наглости говорить мне не танцевать с другими мужчинами. Кто он такой? Мой хозяин? Да пошёл он. — Ария витала где-то в облаках. — Ты в порядке?

Она кивнула.

— Да. Давай пойдём в бар. — Ромеро и Чезаре, шестёрки Луки, последовали за нами, и Ария сорвалась на них. — Вы можете наблюдать за нами издалека? Вы сводите меня с ума.

В изумлении я стояла и смотрела, как она рванула к бару и заказала нам выпивку. Ромеро и Чезаре в отдалении наблюдали за нами ястребиными взглядами. Достаточно далеко для того, чтобы чувствовать себя свободными и веселиться. Злость на Маттео захлестнула с новой силой, но я подавила её. Я не позволю ему испортить этот прекрасный вечер.

— Ты можешь пойти потанцевать, — сказала Ария, кисло улыбнувшись и вцепившись в свой стакан с выпивкой так, словно это был её спасательный круг.

— Через пару минут. Ты выглядишь бледной.

— Я в порядке.

Она выглядела неважно, и я не знала, почему она не хотела поделиться со мной тем, что её беспокоило. Хотя на самом деле я не имела права жаловаться. В конце концов, я до сих пор не рассказала ей о том поцелуе.

— Мне действительно нужно сходить в туалет, — сказала я после пары минут молчания.

— Я посижу ещё несколько минут.

Я засомневалась, размышляя, можно ли её оставить, но в любом случае она не будет одна. В конце концов, Ромеро никогда не выпускал её из поля зрения благодаря собственническому инстинкту Луки.

Я отправилась в заднюю часть бара, где находились туалеты, стараясь не сорваться на Чезаре, который следовал неотступно, как назойливая тень. Вернувшись через пару минут в бар, я увидела настоящее светопреставление. Чезаре придерживал Арию, которая стояла, пошатываясь, в то время как Ромеро втыкал нож в ногу какого-то подонка.

— Ты пойдёшь с нами. При попытке бежать —умрешь, — прорычал Ромеро.

— Ария? — прошептала я, сердце у меня в груди бешено стучало. Похоже, она меня не слышала.

— Возьми её напиток. Но не пей, — велел мне Чезаре.

Я подхватила стакан, слишком ошеломлённая, чтобы разозлиться на его повелительный тон.

Мы прошли к чёрному входу и спустились в подвал. Ария едва стояла на ногах. Я держалась рядом с ней всё это время. Когда мы вошли в помещение, похожее на офис, я увидела Маттео, расположившегося в кресле. Он остановил свой взгляд на мне, прежде чем оценить всю картину, и тут же вскочил с места.

— Что случилось?

— Вероятно, Рогипнол, — ответил Ромеро.

Рогипнол? Я сузила глаза, глядя на урода, накачавшего наркотиками мою сестру. Я хотела разобраться с ним, но выражение лица Маттео ясно дало понять, что моё желание исполнится. В его глазах читалось обещание. Я понимала, что это ненормально, но почему-то вызывало во мне ещё большее желание поцеловать его.

Что-то было не так со мной.

***

Нас с Арией выдворили до того, как Лука и Маттео принялись за этого урода, и Ромеро вывел нас через чёрный вход к кроссоверу. У меня защемило сердце, когда я села на заднее сиденье и осторожно положила голову Арии себе на колени. Она была такой беспомощной. Я гладила её по волосам, слушая её бессвязный бред. Сама мысль о том, что кто-то хотел причинить ей боль, напугала меня до усрачки. Наверное, впервые я была рада присутствию рядом наших телохранителей. Без них этот больной уёбок мог бы похитить и изнасиловать Арию. Но я знала, что он получит по заслугам, и, как ни странно, была совсем не против. Я ненавидела мафию и её законы, но в данный момент не могла вызвать в себе чувство вины из-за участи человека, напавшего на мою сестру. Наверное, это стало ещё одним признаком того, какое сильное влияние оказала на меня эта жизнь, признак того, как глубоко я увязла в этом. Я не могла выбросить из головы выражение лица Маттео, эту вспышку азарта, когда он вытащил свой нож, когда мы с Арией выходили из офиса. Они с Лукой оба были монстрами. И у меня не было уверенности, кто из них двоих опаснее. Но хуже всего то, что часть меня чувствовала влечение к уродливой стороне Маттео.

***

Прошло около месяца с того момента, как я последний раз видела Маттео. Непонятно, почему его слова о владении мной никак не выходили у меня из головы. Каждый раз, когда вспоминала наш поцелуй, я передвигала мысли об этом на авансцену моего разума, чтобы волна злости смыла любую тоску моего тела. Единственная причина, почему я до сих пор помнила этот дурацкий поцелуй, была в том, что отношения дома совсем не ладились. У меня были постоянные стычки с отцом, в основном из-за моей привычки говорить то, что думаю, как это произошло и сегодня.

— Мне по барабану, чего от меня ждут.

Мать на меня шикнула, выпучив глаза, но я не стала слушать. Если отец еще хоть раз скажет, что я обязана вести себя как порядочная женщина, у меня сорвёт крышу.

— Как ты не можешь понять? Я не хочу быть леди и точно не собираюсь в один прекрасный день стать милой маленькой женушкой для какого-то мафиозного говнюка. Да я лучшеперережу себе горло, чем соглашусь на такую жизнь.

Я предвидела, что произойдет, но не сделала даже попытки избежать этого. Ладонь отца опустилась на мое лицо. Это был один из самых слабых его шлепков, который, как правило, не предвещал ничего хорошего. Сильно бил он только тогда, когда у него заканчивались слова, чтобы сломить мой дух. Если он будет со мной снисходителен, мне не понравится то, что он скажет. Отец больно схватил меня за плечи, пока я не встретилась сним взглядом.

— Тогда, наверное, тебе стоит поискать нож поострее, Джианна, потому что Витиелло и я решили поженить вас, тебя и его сына Маттео.

У меняотвисла челюсть.

— Что?

— Похоже, ты произвела на него сильное впечатление, потому что он сам попросил своего отца об этой договоренности.

— Ты не можешь так поступить!

— Могу. И это была не моя идея. Маттео настаивал на женитьбе именно на тебе.

— Вот мерзавец!

Отцовская хватка усилилась, и я поморщилась. Лили могла только смотреть расширившимися от ужаса голубыми глазами. Она и Ария очень редко сталкивались со свирепой стороной характера отца. Как правило, он приберегал свои пощечины и жестокость только для меня — плохой дочери.

— Вот поэтому я рад, что ты окажешься подальше от нашей территории. Если бы я выдал тебя за одного из наших солдат, мне пришлось бы наказать кого-то из своих за то, что он забил тебя до смерти за твою дерзость. Но, если Маттео Вителло вобьет в тебя немного здравого смысла, я выйду сухим из воды, потому что не могу допустить риска войны с Нью-Йорком.

Я проглотила свою боль. Я всегда знала, что отец любит меня меньше всех, и, несмотря на то, что в его одобрении и привязанности я не нуждалась, все равно от его слов было больно. Мать, уткнувшись взглядом в свою тарелку, как обычно, промолчала. Она лишь без конца складывала и раскладывала свою дурацкую салфетку. В глазах Лили дрожали слезы, но она слишком хорошо знала, что лучше не открывать рот, когда отец в отвратительном настроении. У них с Арией инстинкт самосохранения был лучше развит, чем у меня.

— Когда вы приняли это решение? — спросила я недрогнувшим голосом, пытаясь скрыть свои эмоции.

— Маттео с отцом подошли ко мне сразу после свадьбы Арии.

И тут до меня дошло: Маттео решил жениться на мне на следующее утро после нашего поцелуя, когда я заявила ему, что никогда не выйду за него замуж. Заносчивый засранец не вынес удара по своему самолюбию. Он на мне женится лишь затем, чтобы наглядно показать — он всегда получает всё, чего хочет; у него была власть, а я всего лишь марионетка в руках мафии.

— Я не выйду замуж ни за него, ни за кого-либо еще. Мне всё равно, что ты скажешь. Мне всё равно, что будут говорить Витиелло. Мне плевать.

Отец так сильно встряхнул меня, что зазвенело в ушах.

— Ты сделаешь, как велю, девчонка, или, клянусь, я отлуплю тебя так, что забудешь собственное имя.

Я хотела убить его взглядом. Ещё никогда и ни к кому у меня не было такой сильной ненависти, как к мужчине, стоявшему передо мной, и все же часть меня — полная надежды, бестолковая, слабая часть — любила его.

— Зачем ты это делаешь? В этом нет нужды. Мы уже отдали им Арию, чтобы заключить перемирие. Зачем ты заставляешь меня выйти замуж? Почему бы тебе не отпустить меня в колледж и наслаждаться жизнью?

Отец скривил губы от отвращения.

— Отпустить в колледж? Ты правда такая дура? Ты станешь женой Маттео, будешь греть его постель и рожать ему детей. Точка. А теперь марш в свою комнату, пока моему терпению не пришел конец.

Лили послала мне взгляд, полный мольбы. То, что когда-то было работой Арии, теперь осталось на Лили: не позволять мне влипнуть в неприятности. Если бы не она, я бы продолжила борьбу. Даже если отец будет бить меня снова и снова, это всё равно не заставит меня передумать.

Развернувшись, я рванула к себе в комнату, где сразу же схватилась за телефон и бросилась на свою кровать. Я быстро набрала номер Арии, и после второго гудка она ответила. При звуке ее голоса, слёзы, которые я всё это время сдерживала, полились наружу. По крайней мере, наш ублюдочный папаша их не увидит.

— Ария, — прошептала я, и слёзы побежали сильнее.

— Джианна, что случилось? Что происходит? Ты ранена?

— Отец отдаёт меня Маттео, — слова прозвучали настолько безумно. Никто в остальном мире даже не понял бы их. Хоть я и не была предметом мебели, который мог бы быть передан кому-то, и все же это была моя действительность.

— Что ты имеешь в виду под «он отдает тебя Маттео»?

— Сальваторе Витиелло говорил с отцом и сказал ему, что Маттео хочет жениться на мне. И отец согласился!

— Отец говорил, почему? Я не понимаю. Я уже в Нью-Йорке. Ему не нужно выдавать и тебя замуж в Семью.

— Я не знаю, почему. Возможно, отец хочет наказать меня за то, что сказала то, что думаю. Он знает, как я презираю наших мужчин и насколько ненавижу Маттео. Он хочет видеть, как я страдаю. — Это была не совсем правда. На самом деле я не испытывала ненависти к Маттео, по крайней мере, не больше, чем ко всем остальным мафиози. Я ненавидела его принципы и его дела, а также то, что он, не спросив меня, попросил у отца моей руки, как будто моё мнение ничего не значило.

— О, Джианна. Мне так жаль. Возможно, я могу рассказать Луке, и он сможет изменить мнение Маттео.

— Ария, не будь такой наивной. Лука знал всё это время. Он брат Маттео и будущий Капо. Такие дела не решаются без его участия.

— Когда они приняли решение?

После того, как я была такой дурой, что поцеловала его.

— Несколько недель назад, еще до моего приезда. — Я не могла сказать ей, что это произошло на её свадьбе. Ария найдет способ обвинить себя в моей беде.

— Я не могу верить ему! Я убью его. Он знает, как сильно я люблю тебя. Знает, что я не допустила бы этого и сделала бы всё, чтобы предотвратить соглашение.

В эту минуту Ария звучала замечательно, совсем как я. И хотя моё сердце переполняла любовь к ней из-за этой готовности защитить меня, я не могла допустить этого. Может, Ария этого и не видела, но Лука был монстром, и я не хотела, чтобы она пострадала. Только не из-за меня и не тогда, когда было уже слишком поздно.

— Не ввязывайся в неприятности из-за меня. Слишком поздно, в любом случае. Нью-Йорк и Чикаго обменялись рукопожатием на этом. Это заключённая сделка, и Маттео не выпустит меня из своих лап.

И это правда, я знала точно. Даже если бы он передумал, решив, что уже не хочет меня, он никогда бы этого не признал. Я всегда полагала, что смогу избежать брака, смогу найти какую-то возможность поступить в колледж, обрести далёкую от мира мафии жизнь.

— Я хочу тебе помочь, но не знаю, как, — несчастным голосом прошептала Ария.

— Я люблю тебя, Ария. Единственное, что мешает мне порезать себе запястья прямо сейчас, — это знание, что мой брак с Маттео означает — я буду жить в Нью-Йорке рядом с тобой.

Самоубийство никогда не было для меня действенным решением, и ни разу в жизни я не чувствовала себя настолько несчастной, чтобы им воспользоваться. Но иногда мне казалось, что это единственный доступный мне выбор, который могу сделать в своей судьбе, разрушив тем самым планы отца, — и тогда на самом деле всё закончится. Но, положа руку на сердце, я никогда такого не сделаю. Не смогу причинить боль сёстрам и брату, и, несмотря ни на что, за жизнь я цеплялась чересчур сильно.

— Джианна, ты самый сильный человек, которого я знаю. Обещай мне, что ты не сделаешь ничего глупого. Если ты навредишь себе, я не смогу с этим жить.

— Ты намного сильнее меня, Ария. У меня длинный язык и роскошная бравада, но ты несгибаема. Ты вышла замуж за Луку, живешь с таким человеком, как он. Я не думаю, что смогла бы это сделать. Не думаю, что смогу.

Тогда, в Нью-Йорке, я заметила в глазах Маттео отголоски тьмы, когда он в желании осчастливить меня предлагал убить напавшего на Арию человека. А затем я встретилась с ним взглядом, когда он вышел, так же как и Лука, в окровавленной одежде. В нём не было ни сожаления, ни вины. Иногда у меня создавалось впечатление, что из них двоих он более опасен из-за того, что легко теряет контроль над собой.

— Мы разберёмся с этим, Джианна, — пообещала Ария.

Я знала, что она ничего не сможет сделать.

***

В тот вечер Маттео грёбаный Вителло осмелился позвонить мне, но я проигнорировала его звонок. Ни за что в жизни я бы не стала с ним разговаривать. Не после того, что он сделал. Если он считает, что всёрешено, что он одержал победу, тогда ему стоит поразмыслить ещё разок.

ГЛАВА 4

Маттео

Я хотел, чтобы этот ебаный день скорее закончился. Похороны отца, а вслед за тем нескончаемые часы обсуждения с Кавалларо и Скудери того, как обуздать русских и показать им, кто здесь босс. Дело совсем не в том, что мне нужно было время для скорби. Мы с Лукой уже чертовски давно не испытывали никаких чувств к нашему отцу, кроме презрения и ненависти, но я не был любителем похорон и всего, что с ними связано. Особенно сильно действовал на мои гребаные нервы вид моей мачехи, роняющей фальшивые слезы. Неужели она в самом деле думала, что хоть кто-нибудь поверит, будто она и вправду страдает от потери своего мужа-садиста? Да она наверняка плюнула на его останки, пока никто не видел. Мне хотелось именно так и сделать.

Единственным светлым пятном среди этой пытки было то, что Джианна вместе со своей семьёй должна была присутствовать на похоронах. Она уже неделю игнорировала мои звонки — с тех пор, как узнала о нашем браке. Но не может же она вечно от меня бегать. Я с нетерпением ждал нашей первой личной встречи. Мне нравилось ее злить.

После окончания встречи я был на полпути к своему мотоциклу, когда услышал позади себя шаги. Повернувшись, я обнаружил бегущего в мою сторону Луку. Он крепко прижимал телефон к уху, и лицо его было мрачнее тучи.

Прежде чем я успел спросить, какая муха его укусила за задницу, он опустил телефон и прокричал:

— Звонил Чезаре. На особняк напали русские. Ромеро пытается обеспечить безопасность, но нападающих слишком много.

— Где Джианна и Ария?

— Я, блядь, не знаю. Мы должны взять вертолет.

Я рванул вслед за Лукой к его машине. Он вдавил газ пол в ту же секунду, как мы оба сели. Нам не стоило позволять Арии и Джианне уезжать в Хэмптонс без нас. Мы думали, что там они будут в большей безопасности. Думали, что наши враги нападут в городе, куда съехалось много людей — от Синдиката и от нас, — чтобы почтить память отца. Мы оказались гребаными идиотами.

Лука ударил по рулю.

— Я найду и убью каждого русского, если хоть волос упадет с головы Арии.

— Я с тобой, — кивнул я. Мне плевать, скольких русских придется порубить в капусту, чтобы вызволить Джианну. Проклятье.

Приземлившись, наконец, рядом с нашим особняком в Хэмптонсе, мы с Лукой не проронили больше ни слова. Мы оба понимали, что, вполне возможно, уже опоздали.

— Они будут в порядке, — сказал я Луке.

Выскочив из вертолета, мы выстрелами проложили себе путь, пока не оказались в холле особняка. Вытаскивая свой нож из горла какого-то засранца, я выпрямился, услышав, как один из русских ублюдков завопил из глубины здания:

— У нас твоя жена, Витиелло. Если хочешь увидеть ее в целости и сохранности, лучше остановиться и сложить оружие.

Лука посмотрел на меня.

— Только без глупостей, Маттео.

— Ты не единственный, кому есть что терять, — хмуро сказал я. — Джианна тоже там.

Лука кивнул и медленно двинулся вперед. Я следовал за ним по пятам. Сначала я увидел Арию. Один из подручных русского главаря, уебок по имени Виталий, приставил нож к ее горлу. Лука прикончит этого урода.

— Так это твоя жена, Витиелло? — спросил Виталий, но я его почти не слушал.

Джианна лежала, растянувшись на полу, у нее на лбу расплывался большой синяк. Я видел, что ее трясло, но не был уверен, от страха или от боли. Взгляд ее голубых глаз встретился с моим. Над ней возвышался русский амбал. Во мне проснулась жажда крови. Я повертел в руках клинки, примеряясь, какую часть тела русского мне отрезать в первую очередь; наверное, ту руку, которой он ударил ее.

Джианна не отводила от меня глаз, как будто знала, что я все исправлю. Сейчас я рядом и не позволю никому из этих уебков навредить ей ещё больше. И, видит бог, я заставлю их заплатить, заставлю сожалеть о дне, когда они посмели взглянуть на Джианну, заставлю их жалеть, что они, блядь, вообще родились.

— Отпусти ее, Виталий, — прорычал Лука.

— Мне так не кажется, — ответил Виталий с этим своим гребаным мерзким акцентом. — Ты взял то, что принадлежит нам, Витиелло, а теперь у меня есть то, что принадлежит тебе. Я хочу знать, где это.

Не знаю точно, что сделал этот говнюк из Братвы, потому что я не сводил глаз с захватившего Джианну русского и с мудаков позади него, но Лука сделал угрожающий шаг вперед, потом замер.

— Опусти оружие, или я перережу ей горло.

После дождичка в четверг, козел.

Раздался глухой стук, вслед за ним ещё один. Я тут же перевел свой взгляд на Луку и увидел, что он бросил свои пистолеты на пол. Я не мог в это поверить. Он прищурился, глядя на меня.

Он серьезно? Судя по выражению на его лице, вполне. Я медленно опустил ножи. Джианна закрыла глаза, как будто думая, что все кончено. Это еще не конец, отнюдь нет. Не раньше, чем я убью всех мудаков, находящихся в этой комнате и заставлю их пожалеть о том, что они вообще появились на свет.

— У твоей жены восхитительный вкус. Интересно, она везде такая вкусная? — сказал Виталий, притягивая к себе Арию, как будто собираясь ее поцеловать. Я бы сказал, что Лука был в секундах от атаки.

Русский амбал, стоявший позади Джианны, подтолкнул ее ботинком по заднице и ухмыльнулься. Эта нога будет вторым пунктом в списке того, что я ему отрежу, и я не буду торопиться убивать его.

Виталий провел языком по подбородку Арии. Она выглядела так, словно ее вот-вот вырвет. А затем она дотянулась до заднего кармана своих штанов и вытащила финку. Где, черт возьми, она его нашла? В ту же секунду, как она всадила нож Виталию в бедро, я упал на колени, схватив левой рукой пистолет, а правой — один из своих ножей. Я выстрелил четыре раза подряд. Две пули прошли через икры того амбала, который пинал Джианну, третья размозжила все кости его правой руки, четвертая пробила череп ещё одному уроду. Одновременно с этим я метнул нож, попав в глазницу третьего русского.

Я рванул к Джианне, скользнул руками под ее тело и оттащил ее в сторону, под защиту массивного деревянного буфета. Встав перед ней на колени, я выстрелил в одного за другим двух русских. Лицо Джианны было прижато к моему колену, и я положил свою ладонь ей на макушку, погладив ее распущенные рыжие волосы.

Послышался женский крик. Оглядевшись вокруг, я остановил свой взгляд на Луке, который держал в своих объятьях неподвижное тело Арии. Я замер, мое сердце бешено грохотало в груди.

— Нет! — захрипела Джианна. Она пыталась сесть, но руки ее не держали, и она вновь рухнула на меня. — Ария!

Я обнял ее, и она посмотрела на меня глазами, полными ужаса.

— Помоги Арии! Помоги ей! — зашептала она.

Джианна вновь попыталась встать. Я помог ей подняться, одной рукой придержав за талию, но не позволяя подойти к сестре. Лука выглядел так, словно готов был убить любого, кто осмелится приблизиться. На его лице было выражение, которого я никогда прежде не видел. С нашим жестоким образом жизни, мы с Лукой могли сорваться в любой момент. Но до сих пор я не думал, что на этой планете существует что-то, что могло бы довести Луку до срыва.

Джианна расплакалась. Я коснулся ее щеки.

— Тс-с. С Арией все будет хорошо. Лука не даст ей умереть.

Ради всего святого, я надеялся, что прав. Джианна прильнула ко мне, смяв ладонями мою рубашку. Я посмотрел на нее сверху вниз.

Когда Ария наконец открыла глаза, Джианна всхлипнула и спрятала лицо у меня на груди. Обхватив ладонями ее лицо, я поцеловал ее. Она никак не отреагировала. Вероятно, из-за того, что была в шоке.

— Что с Джианной, Лили и Фаби? — спросила Ария едва слышно.

— В порядке, — подняла Джианна голову, но не отпустила меня.

Лука поднял Арию на руки и после недолгих споров отнес её наверх в одну из спален. Док уже был в пути.

Джианна пыталась стоять самостоятельно, но покачнулась и сжала мою руку. Её взгляд на мгновение расфокусировался, прежде чем снова остановился на мне. Она молча уставилась на меня снизу вверх. Я осторожно провел кончиками пальцев над кровоподтёком у нее на лбу.

— Это единственное место, где тебе больно?

Она пожала плечами, поморщившись.

— У меня болит бок и ребра.

— Эй, Маттео, что делать с этим уебком? — спросил Ромеро, подтолкнув русского амбала, пнувшего Джианну.

— Он один выжил?

— Есть ещё один, как минимум, — ответил Ромеро.

— Хорошо. Но этот мой. Допрашивать его буду я.

— Это тот парень, который ударил меня по голове, — тихо сказала Джианна.

— Я знаю.

Она внимательно посмотрела на меня. Не знаю точно, что она там хотела увидеть. Джианна прикрыла на мгновение глаза, но тут же снова открыла.

— Тебе необходимо прилечь, — сказал я.

Она даже не пыталась протестовать, что было плохим признаком. Крепче прижав ее к себе, я повел Джианну по лестнице.

— Маттео? — позвал Ромеро.

Я кинул взгляд через плечо на него и других мужчин.

— Я вернусь через минуту. Избавьтесь от трупов и уведите двоих оставшихся живых русских в подвал.

— Хорошо, — кивнул Ромеро. Затем его взгляд скользнул к телу Чезаре, распростершемуся на полу. Мы уже ничем не могли ему помочь. Я давно его знал. Он всегда был хорошим, верным солдатом. Придет время скорбеть о нем, но не сейчас.

Я помог Джианне подняться по лестнице и практически пронес её по коридору в одну из гостевых спален. На самом деле, мне очень хотелось отнести ее в свою комнату, но я не хотел начинать чёртову драку до тех пор, пока Джианна не поправится достаточно, чтобы быть достойным противником. Она легла на кровать, со стоном закрыв глаза.

Я наклонился над ней.

— Я хочу взглянуть на твои ребра. Не бей меня.

Она широко открыла глаза, и у нее на губах заиграла слабая улыбка. Я задался вопросом, потому ли это, что у нее сотрясение мозга, или из-за того, что она наконец-то примирилась с предстоящим браком.

Я медленно стал приподнимать ее рубашку, сантиметр за сантиметром обнажая кремовую кожу, но прежде, чем мой мозг успел подкинуть какую-нибудь идею, я увидел первые синяки. Один большой на талии и два поменьше на ребрах. Я осторожно прощупал кровоподтек на талии, но она дернулась от моего прикосновения, зашипев:

— Черт возьми! Это больно.

Я стиснул зубы. Мне очень хотелось поскорее спуститься в подвал и побеседовать с ублюдком, который ее избил. Я скользнул ладонями выше, осторожно прикоснувшись к ее ребрам.

Она задрожала.

— Что ты делаешь?

— Я хочу посмотреть, не сломаны ли у тебя ребра, — ответил я Джианне.

— Так и скажи, что хочешь воспользоваться подвернувшейся возможностью полапать меня, — эта попытка пошутить не удалась из-за её дрожащего голоса, но я решил немного подыграть ей. Ей не обязательно было знать, что мои мысли были заняты тем, как продлить мучения нападавших.

Я усмехнулся.

— Мы будем женаты меньше чем через год, тогда я смогу лапать тебя, когда и где захочу.

Ее улыбка увяла, и Джианна отвернулась, закрыв глаза. Может, она все же не смирилась с нашим браком...

Я выпрямился.

— Мне нужно вернуться вниз. Я пошлю к тебе Дока, как только он закончит с твоей сестрой. Тебе необходимо отдохнуть. Не ходи по дому.

Она не открывала глаз, вообще никак не давала понять, что услышала меня.

Я вышел и закрыл за собой дверь. Док шел мне навстречу с одной из своих ассистенток, молодой женщиной, чье имя я постоянно забывал, она следовала позади него в нескольких шагах.

— Где Ария? — спросил он резким, прокуренным голосом.

Я указал на главную спальню.

— Когда закончишь с Арией, осмотри Джианну. Не думаю, что она серьезно пострадала, но хочу быть уверен.

Он отрывисто кивнул, даже не замедлившись. Никому не хотелось заставлять Луку ждать.

— Позвони мне, прежде чем войдёшь внутрь. Я хочу быть там, когда ты будешь осматривать Джианну.

Доку было за шестьдесят, но я все равно не собирался оставлять его наедине с Джианной, не после того, как чуть не потерял ее.

Он ненадолго остановился, задержав на мне свои выцветшие глаза.

— Она твоя?

— Да.

Он лишь кивнул и направился в главную спальню. Я развернулся и спустился вниз.

Когда я ступил в подвал, двое выживших русских сидели, привязанные к стульям. Тито, один из наших лучших бойцов, стоял, прислонившись к стене и скрестив руки на груди. Ромеро находился рядом с ним. Другой солдат, Нино, подключал капельницу тому засранцу, которого я планировал разорвать на части. Другой русский был в чуть лучшей форме и не нуждался во внутривенном вливании... пока. Как только этот бедолага попадет в руки Тито, все может измениться.

Тито выпрямился и наклонил голову.

— Надеюсь, ты еще не начал, — сказал я.

— Мы ждали тебя, — ответил Тито.

— Похоже, Тито уже взялся за дело? — спросил алчно Нино. У паренька было нездоровое увлечение пытками.

— Отлично. — Я подошёл к избившему Джианну амбалу. Он поднял взгляд на меня. — Как тебя зовут? — спросил я его.

— Да пошел ты, — выплюнул он на английском с сильным акцентом.

Я ухмыльнулся, взглянув на Тито, Ромеро и Нино. Я обнажил свой клинок и повертел им перед русским ублюдком.

— Ты уверен, что не хочешь сказать мне свое имя?

Он плюнул мне под ноги.

— Где эта рыженькая шлюшка? Меня звала ее киска.

Нино слегка подтолкнул Ромеро с азартной улыбкой. Тито вытащил свой нож и потер его о джинсы.

— Для мертвого сильно сказано, — вскользь обронил я.

— Я ничего тебе не скажу.

— Все так говорят. — Я шагнул ближе. — Давай посмотрим, насколько ты крут. Двадцать минут — самое большее, сколько мне понадобится, чтобы выяснить имя.

Я врезал кулаком ему в корпус, прямо по левой почке. Пока он хватал воздух ртом, я кивнул Тито начинать работу над другим русским ушлепком.

Через двенадцать минут я уже знал, что мужчину передо мной звали Борисом, и он работал на Братву шесть лет в Нью-Йорке, а до этого в Санкт-Петербурге. Он по-прежнему неохотно выдавал мне другую информацию сверх основных сведений. Я прервался, взглянув на его залитое кровью лицо.

— Ты по-прежнему утверждаешь, что у тебя нет ответа на мой вопрос?

Русский закашлялся, кровь потекла ему на рубашку.

— Пошел ты.

— Я могу делать это хоть всю ночь напролет, но могу обещать, что мало тебе не покажется.

Джианна

Мне надоело ждать, когда, наконец, появится Док. Голова уже не кружилась, и я лишь чуть-чуть поморщилась, когда вставала. И, честно говоря, после того, что сегодня произошло, мне было не по себе в одиночестве. Я была уверена в том, что все мы погибнем, и мое тело все еще не убедилось в обратном. Учащенно билось сердце, и временами меня бросало в пот. И все из-за разборок мафии с Братвой.

Выйдя из своей комнаты и в нерешительности застыв в коридоре, я взглянула в его дальний конец, туда, где находилась большая спальня. Лука с Доком, скорее всего, до сих пор занимались Арией. Если я попробую зайти, они меня выгонят, или, что еще хуже, запрут в гостевой спальне, чтобы я не слонялась по дому. Так что вместо этого решила найти Лили и Фаби. Вынув телефон из кармана, я отправила смс сестре: Ты где?

Вместо ответа открылась дверь, и русоволосая головка Лили показалась в проеме. Лицо у нее опухло от слез, а в огромных глазах плескался страх. Едва завидев меня, она подбежала ко мне и крепко обняла.

— Где Фаби? — спросила я, когда вновь смогла вздохнуть. От ее объятий по ребрам разлилась сильная пульсирующая боль, но я не хотела, чтобы она знала, что мне больно. Она и так была сильно напугана.

— Спит. Они дали ему какое-то снотворное, потому что у него был нервный срыв. — Она взглянула на меня снизу вверх. — Я так испугалась, Джианна. Я думала, мы все умрем, но Ромеро защитил нас с Фаби.

Она залилась краской. За последние несколько месяцев она все сильнее влюблялась в Ромеро. У меня не хватало духу указать ей, каким он на самом деле должен быть, чтобы Лука выбрал его в телохранители Арии. Очень скоро до Лили дойдет, что нас окружают плохие парни, а не рыцари в сияющих доспехах.

— Что с Арией? Ромеро сказал только, что она в порядке, прежде чем ушел и оставил нас с Фаби одних в той комнате. Он велел мне не ходить по дому, потому что это слишком опасно.

— Ее ранили в плечо, но Док о ней позаботится. Она поправится.

По крайней мере, я очень на это надеялась. Я ещё раз бросила взгляд в сторону главной спальни. Попробую проскользнуть туда позже, когда уйдут Док с Лукой.

— Возвращайся в свою комнату, я скоро приду. — Я развернулась, собираясь уйти, но Лили поплелась за мной по пятам, как потерявшийся щенок.

— Куда ты собралась? — спросила она.

— Вниз. Хочу оценить масштаб разрушений.

— Я пойду с тобой.

Я вздохнула. Ария сказала бы нашей сестре «нет», но с моей стороны было бы лицемерием приказывать Лили слушаться, когда в своей жизни сама я редко подчинялась приказам. Лили уже не маленький ребенок.

— Хорошо, но веди себя тихо и держись подальше от мужчин.

Лили закатила глаза.

— Они мне не интересны.

— Я ничего такого и не сказала, но они могут заинтересоваться тобой.

Серьезно, я не горела желанием объясняться с Лукой, потому что мне пришлось убить одного из его людей за то, что они прикоснулись к Лили. Разумеется, сначала мне нужно будет придумать способ их убийства. Мы спустились вниз. В холле был бардак. Пол был залит кровью и усыпан осколками разбитого стекла. Хоть тела и исчезли, но кровавый след тянулся наружу к сваленным в кучу мертвым русским. Я только понадеялась, что с телом Умберто они не станут обращаться таким образом. У меня защемило в груди, но я постаралась не впадать в уныние. Умберто сам выбрал такую жизнь. Смерть была неотъемлемой частью этой игры.

Я загородила от Лили зрелище мертвых тел и потянула ее в сторону гостиной, которая была не в лучшем состоянии. Белые диваны точно придется заменить. Думаю, ни один отбеливатель в мире не способен вывести эти пятна. Лили огорчённо вскрикнула, и я потянула ее дальше, уже жалея о том, что разрешила ей пойти со мной. Пара мужчин курили на террасе и уставились на нас, когда мы проходили мимо. Их, похоже, совершенно не смущал вид крови. Я ускорила шаг.

— Эй, — заартачилась Лили, но я не обратила на нее внимания. Будь я одна, мне было бы плевать, но мне не хотелось подвергать опасности свою сестру.

Мы двинулись в дальнюю часть дома, где находилась кухня, и чуть не столкнулись с ещё одним мужчиной.

— Смотри, куда прешь, — буркнул он и замолчал, внимательно нас оглядывая. Я его не знала и знать не хотела.

Я провела Лили мимо него. Его взгляд неотрывно следил за нами до конца коридора. Повернув за угол, мы оказались перед стальной дверью, которая была немного приоткрыта. Донесшийся снизу крик боли заставил меня вздрогнуть.

Лили сжала мою руку, широко распахнув свои голубые глаза.

— Что это было?

Я нервно сглотнула, сразу поняв, что происходит, но ей рассказывать этого не собиралась.

— Я не знаю.

Я шагнула к двери, но затем засомневалась. Я не могла взять Лили с собой, но и оставить ее одну в коридоре, когда вокруг ошивалось так много отвратительных подонков, тоже не могла. Я открыла дверь и заглянула вдоль длинной, темной лестницы. Откуда-то из подвала виднелся свет. Лили практически вжалась мне в спину, что я чувствовала её горячее дыхание на своей шее.

— Ты же не собираешься спускаться туда? — прошептала она.

— Собираюсь, но ты останешься на лестнице.

Лили сделала несколько шагов вслед за мной вниз по лестнице, прежде чем я предупреждающе взглянула на нее.

— Не сходи с этого места. Обещай мне.

Еще один крик послышался снизу.

Лили вздрогнула.

— Хорошо. Обещаю.

Я сомневалась в ее серьезности, но вид у нее был достаточно испуганный, так что я была готова пойти на риск. Осторожно преодолела оставшиеся ступени, но замерла на последней, испугавшись того, чтоя, возможно, увижу. Выдохнув, я шагнула вниз и оказалась в просторном подвале. К горлу подкатила желчь. Я не была наивной и знала, что делает мафия со своими врагами, особенно в стремлении получить от них информацию, но слышать истории и столкнуться лицом к лицу с чудовищной реальностью — это две большие разницы.

Я схватилась рукой за край шершавой стены, увидев двух мужчин, привязанных к стульям. Похоже, Маттео и высокий накаченный парень командовали здесь, выбивая из русских информацию, Ромеро же стоял в сторонке, но, должно быть, он тоже в какой-то степени принимал участие в пытках, потому что руки у него были покрыты кровью, так же, как и одежда. Но это не шло ни в какое сравнение с тем, как выглядел Маттео. Под закатанными рукавами залитой кровью белой рубашки обнаружились покрытые кровью предплечья. Повсюду был красный и красный, и красный, и множество его оттенков. Но хуже всего было выражение лица Маттео. В нем не было жалости, милосердия, не было ничего. Но также не было ни волнения, ни пыла, и я пыталась уцепиться хотя бы за это. По крайней мере, он не получал удовольствия от того, что делал. Судя по всему, он не чувствовал ничего.

Я всегда знала, что его добродушно-веселое, несерьёзное, флиртующее поведение было всего лишь маской, скрывающей отвратительную правду, но опять же, одно дело — знать, и совсем другое — получить подтверждение этих знаний столь жестоким способом. Возможно, будь я наивнее, то могла бы убедить себя, что Маттео делает это, потому что ему пришлось сегодня похоронить отца, он был убит горем и давал выход своей боли, но я знала, что это не так. Это была изнанка рутинной мафиозной работы. Скорбь не имела к этому никакого отношения.

Один из связанных русских был тем самым мужчиной, что избил меня, и я знала, что именно по этой причине Маттео выбрал его в качестве своей жертвы.

Я всегда хотела вырваться из мира, в котором была рождена, из этого гребаного мира жестокости, но именно в этот момент твердо решила попытаться сбежать. Неважно, какой ценой, и что мне придется сделать, я сбегу из этого ада во что бы то ни стало. Разве может кто-то захотеть остаться после того, как станет свидетелем такому?

Люди привыкают ко всему, но я не хотела привыкать. Я уже могла сказать, что с каждым разом, когда видела кровь, все равнодушнее относилась к этому зрелищу. Как скоро картина чьих-то пыток перестанет вызывать у меня какие-либо эмоции? Сколько пройдет времени, прежде чем голос в моей голове, подсказывающий, что русский подонок это заслужил и при любой возможности сделал бы то же самое со мной, из едва слышного шепота превратится в ревущий крик?

Что-то коснулось моей руки, и, дернувшись назад, я едва сдержала удивленный вскрик. Лили встала позади меня, а потом все вокруг очень быстро завертелось. Я ещё не успела открыть рот, чтобы отправить ее обратно, а ее взгляд в это же самое время остановился на зрелище в центре комнаты, и я поняла, что дело принимает дурной оборот. Я и раньше слышала, как кричала Лили, но это было ничто по сравнению с тем звуком, что сорвался с ее губ сейчас, когда она увидела кровь и мужчин, из которых эту кровь выпустили. Вы когда-нибудь задумывались о том, какие звуки издают маленькие пушистые ягнята, когда их отправляют на бойню? В моем воображении всегда было нечто подобное.

Я даже отшатнулась от Лили. Она широко распахнула наполненные ужасом глаза, а на ее лице застыло выражение, которое напугало меня до чертиков. Все взгляды устремились на нас. Маттео отпустил русского и, прищурившись, уставился на меня своими темными глазами, словно это я сделала что-то не то. Лили продолжала кричать истошным визгом, от которого у меня волосы на затылке встали дыбом.

— Ромеро! — рявкнул Маттео, кивнув в сторону моей сестры. — Позаботься о Лилиане.

Ромеро шагнул к нам. Высокий и внушительный.

Лили постоянно вертела перед ним хвостом, но даже она сейчас видела в нем только киллера. Его руки были красными. Красными от крови, и Лили совершенно съехала с катушек. Мне оставалось только молча смотреть. Я не могла сдвинуться с места. Где-то на задворках сознания голос подсказывал, что я должна поговорить с сестрой, попытаться успокоить, сделать хоть что-нибудь, что угодно, но этот голос поглотил ужасный шум, зазвеневший у меня в ушах.

Над нашими головами с грохотом ударилась о стену стальная дверь, и внезапно Лука появился на лестнице.

— Что за хуйня здесь происходит?

Никто не ответил.

— Успокойся, Лили. Все нормально, — принялся увещевать Ромеро мою сестру успокаивающим голосом.

Серьезно? Развернувшаяся перед нами картина рассказывала совсем другую историю. Ничего нормального в этом не было.

Конечно, Лили невозможно было успокоить. Ромеро схватил её за руку, и Лука ринулся ему на помощь, но она сражалась с ними, как зверь. Откуда у такой худышки взялись силы на борьбу с двумя мужчинами?

Ромеро обнял ее, прижимая ее руки по бокам, но это не помешало Лили пинать и его, и все, до чего она могла дотянуться, не переставая кричать во всю глотку.

— Заткните ее! Ария услышит, — прорычал Лука.

Он попытался поймать Лили за ноги, но она вырвалась и пнула его по подбородку. Лука замешкался, но скорее от неожиданности, чем от чего-то другого. Конечно, они могли бы легко усмирить ее, если бы не осторожничали, стараясь не навредить ей. Я шагнула к ним, опасаясь, что они могут быстро отказаться от слишком мягкого обращения, но пол стал уходить у меня из-под ног, и мне пришлось снова ухватиться за стену.

— Лили, — пробормотала я. — Лили, остановись.

Она меня даже не услышала.

Высокий накаченный парень сделал к ним несколько шагов, как будто собираясь вмешаться, но Маттео толкнул его назад.

— Нет, не вмешивайся.

Я забыла про Маттео, но пока наблюдала за Лили, ему удалось оттереть руки. Они были еще розовыми, но, по крайней мере, без кровавых разводов. Маттео уставился на меня, но мне пришлось отвести взгляд. Прямо сейчас я не могла ему ответить. У меня появилось чувство, что я и сама недалека от того, чтобы провернуть какой-нибудь трюк вслед за Лили и слететь с катушек. Медный запах крови висел, как туман, в воздухе, забивая мне горло и нос. Он, казалось, впитывался в кожу, погружался глубоко в мое тело вместе с ужасными кадрами.

Лили удалось оттолкнуться от стены, отчего Ромеро оступился, потерял равновесие и приземлился на спину, повалив Лили на себя. Он охнул и выпустил мою сестру из своей хватки. Она тут же вскочила на ноги. Взглядом, как у загнанного зверя, Лили смотрела прямо сквозь меня.

— Лили, успокойся, — попыталась я ещё раз.

Она рванула мимо Маттео, но он был гораздо быстрее. Схватив ее за запястье, другой рукой Маттео обхватил ее поперек талии. Вслед за этим она неожиданно оказалась лежащей на спине, а он встал на колени у ее ног, зажав ей руки над головой. Лука двинулся к ним, держа наготове шприц. Это стало последней каплей.

Я заковыляла в их сторону, несмотря на то, что ноги у меня дрожали.

— Не трогай ее! — прошипела я. — Не смей, блядь, причинять ей боль!

— Я очень стараюсь не сделать ей больно, но она все усложняет. Лука, живо! — прорычал Маттео, нависая над моей сестрой.

Я преградила путь Луке.

— Что это? — кивнула на шприц.

— Кое-что, что ее успокоит, — ответил Маттео.

— А ну отойди с дороги, мать твою. — Лука протолкнулся мимо меня, опустился на колени рядом с Лили, которая все еще боролась с Маттео, и воткнул иглу ей в руку. Через несколько мгновений, показавшихся бесконечными, она успокоилась и перестала сопротивляться. Маттео отпустил ее запястья и сел. Лили всхлипнула, скорчилась в позе эмбриона и беззвучно заплакала.

— Надеюсь, вы все сгорите в аду, — хрипло прошептав, я опустилась рядом с ней на колени и погладила по волосам. Маттео наблюдал за мной непроницаемым взглядом своих тёмных глаз. У него на шее я заметила лишь несколько пятен крови.

Один из русских расхохотался. В какое-то мгновение у меня возникло желание разбить его рожу. Я даже не могла понять, каким образом он еще способен издавать какие-либо звуки, учитывая то, как он выглядит.

Маттео вскочил на ноги и съездил ему по физиономии.

— Заткнись, блядь, или, клянусь, я разрежу твой член на кусочки, и заставлю тебя смотреть.

— Ромеро, уведи Лилиану в её комнату и скажи Доку, чтобы он ее осмотрел, — приказал Лука, тон его голоса вновь стал деловым.

Ромеро поднял Лили на руки, и она зарыдала, спрятав лицо у него на груди. Он был последним, у кого ей следовало бы искать утешения. Он стал одной из гребаных причин того, почему она слетела с катушек. Может, она даже не понимала, кто ее держал.

Я тоже двинулась вслед за ними. Я не собиралась оставлять сестру с одним из них наедине. Лука схватил меня за запястье.

— Сначала мне нужно сказать тебе пару слов.

— Отпусти меня! — прорычала я, но он не пошевелился.

Маттео схватил Луку за предплечье.

— Отпусти ее.

Мгновение они с Лукой смотрели друг на друга, и вслед за этим меня наконец-то освободили, но теперь Маттео загородил лестницу. Я до сих пор не могла взглянуть ему в лицо. Вместо этого уставилась на Луку.

— Мне нужно к Лили. Может, вы и не заметили, но у нее случился нервный срыв из-за вас, больные вы ублюдки.

— Она справится с этим, — сказал он пренебрежительно.

— Да ты хоть понял, что сказал? Меня тошнит от тебя. Лили никогда не оправится от того, что сегодня видела. Наверное, у нее теперь только благодаря вам годами будут гребаные кошмары.

Лука холодно улыбнулся.

— Если хочешь кого-то обвинить, вини прежде всего себя, потому что я подозреваю, что она оказалась здесь только потому, что пошла за тобой.

— Лука, — предостерёг Маттео. — Джианна не виновата.

Это была моя вина, по крайней мере, отчасти, но я бы ни за что не стала признаваться им в этом. Если бы не их поганый бизнес, ничего бы не случилось. Я решила перейти в наступление:

— Интересно, что скажет Ария, когда узнает, что произошло.

Лука сузил глаза.

— Ты не скажешь ей.

— О, в самом деле? — язвительно поинтересовалась я. Конечно, я не собиралась ничего ей говорить. Ни к чему ей было дополнительное бремя, но Луке не обязательно об этом знать. Маттео встал между нами и взял меня за руки. Я отдернула их, словно он меня ошпарил.

— Никогда больше не смей прикасаться ко мне.

— Я правда не понимаю, что ты в ней нашел, — хмыкнул Лука.

— Лука, хватит ее провоцировать, — прошипел Маттео, а затем перевел взгляд своих темных глаз на меня. — Тебе не стоит рассказывать Арии. Это не имеет никакого смысла, только сделает ее несчастной.

— Может, она решит его бросить. — Я кивнула в сторону Луки.

— Ария никогда меня не бросит, — тихо произнес Лука. — Сегодня она заслонила меня от пули. Я чуть не потерял ее. Я никогда не потеряю ее снова. И не позволю тебе разрушить наши отношения.

Хуже всего было то, что он был прав, когда говорил, что Ария не оставит его, даже если я расскажу ей о том, чему была сегодня свидетелем. Не то чтобы она была не в курсе, что за человек Лука, и что творят его люди по его приказу. Он и раньше убивал и пытал ради нее, и она по-прежнему его любила. Каким-то образом она смогла забыть о монстре и видела в Луке только мужчину рядом с собой. Я точно знала, что не способна на такое.

Я не могла поднять глаз на Маттео.

— Я не стану ей рассказывать, — произнесла я, наконец. — Но не ради тебя. Я делаю это для нее. Я хочу видеть ее счастливой. — И по какой-то необъяснимой, идиотской причине Лука делал ее счастливой, счастливее, чем когда-либо. Ради ее блага я притворюсь.

Лука обернулся к Маттео.

— Отведи ее в комнату и сделай так, чтобы она оставалась там до тех пор, пока Скудери не приедет их забрать. Я не хочу, чтобы она устроила здесь еще одну сцену.

Я сдержала едкий комментарий.

— Я хочу увидеть Арию. Я ей нужна.

Я видела, что Лука хотел сказать «нет», но он удивил меня, ответив:

— Ты можешь побыть с ней, пока меня нет.

— Как будто я жажду остаться с тобой в одной комнате.

— Джианна, хватит.

Маттео схватил меня за руку и не выпустил, даже когда я стала сопротивляться. Он вывел меня по лестнице из подвала, затем вдоль длинного коридора и вновь по лестнице на второй этаж. Мы не разговаривали, пока не добрались до моей комнаты, и я вырвалась из его захвата.

Мой взгляд метнулся к его розовым рукам и залитой кровью рубашке. Маттео, проследив за моим взглядом, поморщился.

— Я пойду переоденусь.

— Не беспокойся, я никогда не забуду увиденного.

Маттео подошел ко мне, а я осталась стоять на месте, несмотря на желание моего тела бежать.

— Джианна, ты же умная девочка. Не надо мне рассказывать, что ты не понимаешь, чем мы занимаемся за закрытыми дверьми. Поверь мне, Синдикат со своими врагами тоже не церемонится.

— Я знаю. Вот поэтому и презираю все, что связано с этой вашей чертовой мафией. И ты совершенно прав: я не удивилась тому, что увидела сегодня. Это лишь подтвердило то, что я и так всегда знала.

— И что же это?

— Что ты больной ублюдок, и что я лучше умру, чем выйду за тебя замуж.

Маттео притянул меня к себе, его темные глаза практически сжигали меня своей энергией.

— Может, ты думаешь, что сможешь жить в нормальном мире, может, ты даже рассчитываешь на то, что сможешь встречаться с нормальным парнем, но тебе очень быстро все это наскучит, Джианна. Наверное, тебе неприятно это признавать, но тебя будоражит мысль быть с кем-то вроде меня. Если обычный парень станет говорить тебе, что сможет ради тебя кого-то убить или пытать, он соврет или в лучшем случае преувеличит, но я даю обещание, которое могу сдержать.

— Отпусти меня, — процедила я сквозь зубы.

Он отпустил, а затем, одарив меня этой своей гребаной акульей ухмылкой, прошествовал к двери.

— Я закрою дверь. Лука откроет ее, когда придет отвести тебя к Арии.

— Значит, ты собираешься вернуться и пытать этого парня?

Во взгляде Маттео мелькнуло что-то, что я не смогла понять.

— Может, и так. Я больной ублюдок, помнишь? — Он шагнул за порог. — Но, может быть, я сначала позволю Луке немного повеселиться с русскими. — Он ненадолго задержал на мне свой взгляд, прежде чем закрыть дверь и запереть ее. Схватив с комода вазу, я швырнула ее об дверь. Она разбилась, и осколки посыпались на пол.

Крепко зажмурившись, я дала себе обещание, которое была полна решимости сдержать. Я сбегу до своей свадьбы с Маттео. Оставлю позади этот образ жизни и ни за что не вернусь. Я постараюсь жить порядочной, честной, нормальной жизнью.

Только после этого я почувствовала себя спокойнее, хоть и понимала, что сбежать от мафии — задача почти невыполнимая. Мне потребуется какой-то план и помощь, но у меня оставалось еще десять месяцев до свадьбы. Уйма времени.

Позже, когда за мной зашёл Лука и отвел к Арии, я даже не стала его провоцировать. Я игнорировала его, и когда он опять предупреждал меня не рассказывать Арии о подвале. Ему не стоило переживать. Я не могла взвалить на плечи Арии правду, не тогда, когда ей предстояло жить в этом мире с Лукой.

ГЛАВА 5

Джианна

— Ты такая красотка! — восхищённо воскликнула Лили, развалившись на моей кровати в гостевой спальне особняка Витиелло в Хэмптонсе. Спасибо хотя бы за то, что это не та же комната, что была у меня в прошлый раз. Я с трудом подавила дрожь, вспомнив о том дне и кровавой резне, которой стала свидетелем.

В отражении я увидела себя. Это платье выбирала для меня мать, потому что я наотрез отказалась идти с ней за покупками для моей помолвки. Платье оказалось на удивление приличным, и в нем я не была похожа на шлюху. До сих пор с дрожью вспоминала, какое вызывающее платье они выбрали для Арии на помолвку с Лукой.

Мое платье было моего любимого темно-зеленого цвета. Меня удивило, что мать знала обо мне такие подробности, или, может быть, ей тайком помогла Лили. Расклешенная юбка прикрывала мои колени. Очень скромная. Возможно, отец думал, что я и так была испорченной девчонкой и не нуждалась в прикиде шлюхи, чтобы сильнее подчеркнуть это.

— Я не понимаю, зачем им так утруждаться, — сказала я. — Они же знают, что я не хочу праздновать свою помолвку с Маттео. Я вообще не хочу за него замуж.

— Такова традиция.

Лили нервно заламывала руки, лежащие на коленях. На время отодвинув собственные чувства в сторону, я подошла к ней и села рядом. Она даже не подняла взгляда, но у нее задрожала нижняя губа.

— Эй, с тобой все хорошо?

Она едва качнула головой.

— Я знаю, что это глупо, но мне немного страшно.

— Ты боишься Луки, Маттео и Ромеро?

— Извини.

— За что ты извиняешься? — Обняла я ее. — После того, что ты насмотрелась в сентябре, бояться их — совершенно естественно. е, 0

Она задрожала.

— Я не могу выкинуть это из головы. Мне почти каждую ночь снятся эти сны.

Практически каждую ночь за два месяца, прошедшие с того дня, я просыпалась от ее криков, а потом она заползала ко мне в постель.

— Тебя они не тронут, Лили. Мы девушки, а им всегда хочется защитить нас от опасности. — Я нашла довольно нелепым петь им дифирамбы, но была готова пойти на все, чтобы успокоить Лили.

— Я знаю. — Она глубоко вздохнула. — Надеюсь, я не слечу с катушек, как в прошлый раз. Отец очень разозлится, если я опять устрою сцену.

Я чмокнула ее в щеку.

— Этого не случится. Я буду рядом. И Ария тоже. Все будет хорошо.

Раздался стук в дверь, но не успела я ответить, как Фаби заглянул в комнату, переводя взгляд с меня на Лили.

— Вы тут сплетничаете?

— Да, — ответила Лили, одновременно с моим: «Нет».

Фаби, прищурившись, проскользнул в спальню. Он ужасно мило смотрелся в своем фраке.

— Отец послал меня передать, что все ждут. — Брат расправил плечи, вздернув свой маленький подбородок вверх.

На прошлой неделе Фаби исполнилось десять, и через несколько лет он уже должен приступить к процессу инициации. Я была рада тому, что, вероятно, не смогу увидеть, как мой милый, добродушный братишка превратится в убийцу.

— Ты готова? — спросила я Лили. Она коротко кивнула, но ее глаза свидетельствовали о другом. Я понимала ее слишком хорошо.

Фаби потянул за свой воротничок, который казался туго затянутым даже издали.

— Лили должна пойти со мной, чтобы ты вошла одна.

Лили замерла рядом со мной. Сегодня утром, едва мы ступили на порог особняка, она намертво в меня вцепилась. Я не понимала, зачем Луке с Маттео нужно было настаивать на праздновании в Нью-Йорке, и тем более в том же месте, где Лили стала свидетелем того, как Ромеро с Маттео пытали русского, но, как бы то ни было, сейчас уже слишком поздно. Пока нам удавалось держаться от них всех подальше. Я еще даже не видела Арию.

— Ну уж нет, мне плевать, чего хочет отец. Мы с Лили спустимся вместе.

Фаби пожевал губу.

— Отец придет в ярость.

Я встала, потянув за собой Лили. 6+

— Ничего, как-нибудь переживет. — Он не станет устраивать скандал на глазах у Нью-Йорка. Повременит со своим наказанием, пока мы не вернемся в Чикаго.

Мы вместе с Лили и Фаби спустились вниз, и Лили сжимала мою руку сильнее с каждым нашим шагом. Когда мы проходили через холл, ее взгляд устремился в дальнюю его часть, туда, где был вход в подвал. Она задрожала. Со стороны гостиной раздавались голоса, и мы двинулись к двери. Звук наших шагов эхом отражался от холодного мраморного пола. Пола, который два месяца назад был скользким от крови. Я постаралась забыть все то, что видела в тот день. Мне необходимо было сосредоточиться на сегодняшнем дне, если я не хочу, чтобы все закончилось хуже некуда.

Большого торжества не предполагалось, но были приглашены самые важные члены нью-йоркской Семьи и Синдиката. Я настроилась быть сегодня паинькой. Не хотелось бы, чтобы отец заподозрил, что я планирую побег, и увеличил количество моих охранников.

Едва мы вошли в гостиную, я поняла, что могу распрощаться с этим своим планом. Лили коротко вскрикнула, вцепившись ногтями мне в ладонь. Отец беседовал с Данте Кавалларо, Лукой и Маттео, а остальные мужчины, а также Ария, моя мать и Нина Витиелло — мачеха Маттео — расположились вокруг них. Едва завидев меня вместе с Лили, отец недовольно сощурился. Фаби поспешно к нему подошёл, и отец, сердито глядя на него, сквозь зубы принялся ему выговаривать.

Маттео, одетый в черные брюки и белоснежную рубашку, поймал меня в плен своих глаз.

— Джианна, — выдавил отец. — Мы тебя уже заждались.

Все остановились в ожидании, что я подойду к отцу, так, чтобы он мог вручить меня Маттео, и я бы хотела это сделать, если бы не Лили — ее начало трясти рядом со мной при виде Маттео, Ромеро и Луки.

Она перевела на меня умоляющий взгляд. На ее лице промелькнула тень страха. Я не хотела, чтобы отец, а тем более остальные, догадались, что она напугана. Отец разозлится. В таком состоянии он даже способен ее ударить, а Лили совсем ни к чему сейчас лишние потрясения. В последние несколько месяцев ей и так досталось.

Она оцепенела рядом со мной.

— Джианна, прекрати эту возню и иди сюда, — прорычал отец.

Ко мне подошла Ария.

— В чем дело?

Мы переглянулись с Лили. Арии мы так ничего и не рассказали, поэтому странное поведение Лили трудно будет объяснить.

— Долго рассказывать, — ответила я. — Можешь взять Лили за руку?

Но отцу это порядком надоело. Шагнув ко мне, он больно схватил меня за запястье, прежде чем потащить к Маттео.

— Я сыт по горло твоей дерзостью. — Я едва не споткнулась на своих каблуках.

Маттео притянул меня к себе, вынудив отца отпустить мою руку. Выражение лица у Маттео поразительно похоже было на то, что я видела, когда меня пинал русский. В этот момент я была рада сбежать от отцовской ярости и не стала отталкивать Маттео. Ария обняла Лили, и они принялись о чем-то тихо шушукаться. Я лишь надеялась на то, что у Арии получится успокоить нашу сестру. Мне было невыносимо видеть Лили такой несчастной.

— Я знаю, с чем ты там возилась, — пробормотал Маттео мне на ушко, пока надевал обручальное кольцо мне на палец.

— И что же ты знаешь?

— Ты помогала своей сестре.

Я выскользнула из его объятий.

— Мне бы не пришлось ей помогать, если бы она не боялась тебя.

Не похоже, чтобы Маттео раскаивался. Может, он не способен на сожаление.

— Я с ней поговорю.

— Держись от нее подальше, — прошипела я, но он, похоже, нашел мой угрожающий тон смешным, и я взорвалась, повысив голос. Меня не заботило, услышат ли остальные. — И покуда ты здесь, держись подальше и от меня тоже. Я не хочу иметь ничего общего с твоим гребаным миром.

К несчастью, меня услышал отец, как, по-видимому, и все присутствующие в комнате, и, хотя Маттео, кажется, не принял близко к сердцу мой взрыв эмоций, отцовский хмурый вид обещал неотвратимость наказания. У меня было такое чувство, что Маттео смог бы его остановить, стоило мне только попросить его о помощи, но мне не хотелось быть в долгу перед Маттео. Я предпочту побои отца.

ГЛАВА 6

Джианна

Мне не хотелось втягивать во все это Арию, но она была моей последней надеждой. Оставалось решить самую главную проблему — как поговорить с ней. Телефонам у меня доверия не было. Не исключено, что наш отец мог установить в них прослушку для того, чтобы следить за мной. Мне необходимо было поговорить с ней с глазу на глаз, но в наказание за мой проступок на торжестве по случаю помолвки мне не разрешали увидеться с Арией со времён рождественской вечеринки в особняке нашей семьи. Однако после нескольких недель уговоров мы с Лили наконец-то смогли убедить отца позволить нам слетать в апреле в Нью-Йорк на ее день рождения.

Во время полета Лили чуть ли не прыгала от волнения. Меня поражало, насколько быстро она оправилась после ужасных событий сентября прошлого года. Я очень надеялась, что у нее не наступит регресса, когда она снова окажется в Нью-Йорке. В последнее время она старалась не встречаться с Маттео и Лукой, но на этот раз мы собирались остановиться в пентхаусе Луки, так что у нее не было выбора.

В тот момент, когда мы ступили в наполненный гулом голосов зал ожидания, мне захотелось взвыть. Маттео стоял рядом с Арией и Лукой. Конечно, я должна была догадаться, что он приедет. Похоже, он преисполнен решимости игнорировать мою антипатию. Иногда я даже подумывала отказаться от побега и попытаться смириться с этим браком и Маттео. Но потом снова наступал момент, когда парень пялился на меня с этой своей нахальной ухмылкой, совсем как сейчас, и ко мне сразу же возвращалось желание убежать так быстро, как только могу. Потому что, честно говоря, я жаждала поцелуя с ним, несмотря на ту его сентябрьскую резню, которой была свидетелем.

Лили держалась рядом со мной. Только это и было признаком того, что она не забыла произошедшего почти семь месяцев назад. Она не вцепилась мне в руку, как бывало ещё пару лет назад, но, когда мы подходили к Луке, Маттео и Арии, она все же коснулась меня своей ладонью.

— С тобой все в порядке? — прошептала я.

Она вздрогнула, тут же вспыхнув.

— Да. — Сестра распрямила плечи. — Все нормально. — Ей почти удалось скрыть от меня нервозность. Ария подбежала, не дожидаясь, пока мы сами подойдем к ним, и обняла нас обеих:

— Я так скучала по вам!

— Мы по тебе тоже, — прошептала я, поцеловав ее в щеку.

Лили светилась от счастья, глядя на нас. Ария покачала на нее головой.

— Ты уже с меня ростом. Я до сих пор помню, как ты не хотела никуда идти, если не держалась за мою руку.

— Не вздумай сказать что-нибудь подобное, когда поблизости Ромеро, — простонала она. — Кстати, а где он?

Я закатила глаза, а Ария рассмеялась.

— Скорее всего, в своих апартаментах.

Видимо, в какой-то момент Лили удалось преодолеть свой страх перед Ромеро. Детская влюбленность ослепила её.

— Ну что ж, — наконец, произнесла Ария. — Поехали.

Как и следовало ожидать, Лили снова застеснялась, когда мы оказались перед парнями. Защитник во мне хотел встать перед ней и оградить от всего, но я понимала, что ей будет неловко, если сделаю что-то подобное. Я взглянула на Маттео; его глаза излучали тепло. Это были глаза обычного парня, и на какую-то долю секунды мне захотелось поверить всей той лжи, в которой он был асом, но я заставила себя прервать нашу игру в гляделки.

— Именинница, — улыбаясь, сказал Маттео, скрестив руки на груди. Он казался таким доступным и безобидным, и я знала, что он прикидывается специально ради Лили. Несмотря на все свои усилия не делать этого, я почувствовала благодарность к нему, и в то же время меня не покидала мысль — как он мог быть таким добрым, милым, и одновременно совершать ужасные поступки, увиденные мной тогда, в сентябре?

— Еще нет, — ответила Лили и прикусила губу. — Если только ты не приготовил мне подарок заранее. — Меня чуть не разорвало от облегчения. Я переживала, что при виде Маттео Лили занервничает так же, как в прошлый раз, однако он был искусным манипулятором и в очередной раз обвел ее вокруг пальца.

— Мне нравится ход твоих мыслей, — подмигнув, сказал Маттео. Забрав у нее чемодан, он протянул ей руку в приглашающем жесте. Лили переводила взгляд с Маттео на меня.

— Ты не возьмёшь багаж Джианны?

— Лука может о нем позаботиться, — ответил Маттео, в его глазах плясало веселье, когда он остановил на мне свой взгляд. Ему обязательно быть таким... вполне сносным? Если бы я не знала наверняка, то сказала бы, что он подозревает, что я пытаюсь найти способ избежать предстоящего нам брака.

В ответ на его взгляд я сузила глаза, прежде чем обратиться к Лили:

— Идем.

Она взяла Маттео под ручку, и они пошли вперед. Лука, не проронив ни слова, подхватил мой чемодан и двинулся вслед за своим братом и моей младшей сестрой. Мы вместе с Арией замыкали процессию.

— Может, отцу стоило выдать за Маттео Лили вместо меня, — предложила я, только наполовину шутя. Похоже, они без труда нашли общий язык.

— Маттео подойдёт кто-то вроде тебя, кто-то, кто сумеет ему ответить. Не думаю, что она справится с ним.

Я хмыкнула.

— Но ты считаешь, что я смогу?

Ария всмотрелась в мое лицо.

— Кажется, ты что-то от меня скрываешь.

— Позже, — шепнула я, и она кивнула, бросив взгляд в сторону Луки и Маттео.

***

В тот день мне удалось поговорить с Арией только поздно вечером, и то лишь потому, что у Луки с Маттео появились кое-какие дела в их ночном клубе «Сфера». Ромеро остался с нами, но Лили уговорила его поиграть с ней в «Скраббл» в гостиной, так что его оккупировали, когда я, невзирая на холод, вытащила Арию на террасу на крыше. Как только мы оказались на дальнем конце крыши, сестра повернулась ко мне.

— Ты ведь затеяла что-то, верно?

Я засомневалась, вдруг почувствовав укол вины за то, что даже подумала втянуть в это Арию.

— Ария, я не могу этого сделать. Я хочу выбраться. Из этого мира. Из этого договорного брака. Просто исчезнуть.

Она в ужасе застыла, широко распахнув свои голубые глаза.

— Ты собираешься бежать?

Внезапно поднявшийся ветер подхватил и начал трепать мои волосы, но я не была уверена в том, единственная ли это причина моей дрожи.

— Да.

— Ты уверена?

— Конечно, — ответила я, хотя иногда сомнения заставляли меня вскакивать по ночам. Это было важнейшим для меня решением. С того дня, когда Братва напала на особняк, и я увидела, на что способен Маттео, я поняла, что должна бежать.

— Дело не только в Маттео, ты же понимаешь, да? Он не хуже, чем любой другой мафиози.

— Что лишь усугубляет ситуацию. Я знаю, что большинство мужчин нашего мира способны творить ужасные вещи, и в один прекрасный день даже Фаби будет одним из них. Я ненавижу это, ненавижу каждую секунду, проведенную в ловушке этого прогнившего мира.

— Мне показалось, что вы с Маттео начали ладить. По крайней мере, сегодня вы не пытались оторвать друг другу головы.

— Он пытается мной манипулировать. Ты же видела, как легко он смог заставить Лили позабыть о своем волнении рядом с ним?

Ария пожала плечами.

— Могло быть и хуже. Мало кто из мужчин смог бы тебя простить за то, что ты так осложнила ему жизнь, но Маттео ты, кажется, очень нравишься.

Серьезно? Во всем, что касается Маттео, у меня не было уверенности. Он слишком хорошо умел скрывать свои эмоции, выбирая маску, которую хотел продемонстрировать окружающим.

— Значит, ты теперь на его стороне? — спросила я, с бо́ льшим нажимом, чем планировала.

— Я не на его стороне. Просто пытаюсь показать тебе альтернативу побегу.

— Зачем? — пораженно спросила я. — Ты же знаешь, что я никогда не хотела такого образа жизни. Зачем ты пытаешься остановить меня?

Ария пристально глядя на меня, взяла меня за руки.

— Потому что я не хочу потерять тебя, Джианна!

— Ты не потеряешь меня.

— Потеряю. После того, как ты сбежишь, мы больше никогда не увидимся, даже не сможем поговорить, если не найдем способ, как это сделать без риска того, что тебя отследит мафия.

Конечно, в глубине души я понимала, что после моего побега так и будет, но задвинула эту мысль подальше, думать об этом было невыносимо.

— Знаю, — прошептала я. — Ты могла бы уйти со мной.

Ария открыла рот от удивления, и прежде, чем она произнесла хоть слово, я уже знала ее ответ.

— Я не могу.

Кивнув, я отвернулась от нее, устремив свой взгляд на ночной Нью-Йорк.

— Потому что ты любишь Луку.

Она положила свою руку на мою.

— Да, но не только поэтому. Я не могу бросить Фаби с Лили, к тому же я примирилась с этим образом жизни. Это все, что я когда-либо знала. Меня все устраивает.

Чувство вины буквально раздавило меня.

— Думаешь, если сбегу, я брошу их?

— Они поймут. Не все созданы для жизни в этом мире. Ты всегда хотела жить нормальной жизнью, кроме того, у них остаюсь я. Тебе нужно думать о себе. Я только хочу, чтобы ты была счастлива.

Обняв ее, я уткнулась лицом ей в волосы.

— Вряд ли я смогу быть здесь счастлива.

— Потому что ты не хочешь замуж за убийцу и не сможешь ужиться с тем, чем занимается Маттео?

— Нет, — ответила я тихо. — Потому что я не чувствую в себе сопротивления к этому.

Ария отклонилась назад, нахмурив блондинистые брови.

— Ну и что с того?

Я не знала, плакать мне или смеяться, потому что у меня было ощущение, что Ария не задала бы этот вопрос до встречи с Лукой.

— Тебе нравится то, чем занимается Лука? Ты никогда не лежала ночью без сна, чувствуя себя виноватой за то, что вышла замуж за такого, как он?

— Мы из семьи таких же, как он, мужчин. — Она шагнула назад, опустив руки. — Хочешь, чтобы я почувствовала себя виноватой?

— Нет, но нормальные люди именно так себя и чувствуют. Разве ты не видишь, какими испорченными мы стали? Я не хочу быть такой. Не хочу провести всю свою жизнь с человеком, который расчленяет своих врагов.

Ария молча смотрела на меня. Она показалась такой грустной и обиженной, что мне захотелось изо всех сил пнуть себя за то, что вечно не к месту открываю свой дурацкий рот.

— Прости. Я не хотела тебя расстраивать. Я просто... — я умолкла, не в силах объяснить Арии свои противоречивые чувства. — Я знаю, что должна рискнуть. Должна попытаться убраться от всего этого и начать жить обычной жизнью без насилия и искажённой морали. Если не попробую — всю жизнь буду сожалеть об этом.

— Ты же понимаешь, что никогда не сможешь вернуться. Если ты сбежишь, пути назад уже не будет. Даже если Маттео простит тебя за нанесенное ему оскорбление, до твоего замужества Синдикат будет нести ответственность за твое наказание. А побег от мафии — это предательство.

— Я знаю.

— Синдикат наказывает за предательство смертью. Только потому, что ты не мафиози, они могут проявить к тебе снисхождение и бросить в один из своих борделей или выдать замуж за кого-то гораздо хуже, чем Маттео.

— Я знаю.

Ария схватила меня за плечи.

— Ты серьезно? Немногие рискуют сбежать от мафии, и тому есть причины. Большинство ловят.

— Большинство, но не всех.

— Ты слышала хоть раз о ком-то, кому удалось сбежать от мафии?

— Нет, но я сомневаюсь, что кто-нибудь станет нам об этом рассказывать. Никто из них — ни отец, ни Маттео, ни Лука — не заинтересованы в том, чтобы давать нам повод для размышлений.

Ария вздохнула.

— Ты твердо решила это сделать?

— Да.

— Ладно, — сказала она. Это был идеальный момент, чтобы попросить ее о помощи, но я вдруг поняла, что не могу этого сделать, не смогу просить ее о таком.

Конечно, Ария — это Ария, и ее не нужно было лишний раз просить.

— Одна ты не справишься. Если ты рассчитываешь хоть на какой-то шанс на успех, тебе нужна моя помощь.

Я смотрела на свою сестру, прекрасную, храбрую сестру. Часто мне казалось, что мы близнецы, которые были рождены в разное время лишь по какой-то жестокой иронии судьбы. Она была единственным человеком, ради которого я могла бы и умереть. И если бы она попросила меня остаться, сказала бы, что не сможет без меня жить, я бы даже не колебалась. Я бы осталась и вышла замуж за Маттео. Ради нее. Но Ария никогда не стала бы об этом просить. Лишь благодаря ей я ещё верю в то, что в нашем мире тоже есть место доброте, и мне оставалось только надеяться, что она не позволит мерзости, царящей вокруг нас, развратить ее.

— Нет, — ответила я твердо. — Я сама справлюсь.

Но Ария не обратила внимания на мой комментарий.

— Если помогу тебе сбежать, я предам Коза Ностру, а значит, и своего мужа, — произнесла она отстраненно.

Я покачала головой.

— Ты права. И я не могу позволить тебе так рисковать. Я не позволю.

Сестра переплела свои пальцы с моими.

— Нет, я помогу тебе. Похоже, я твой единственный шанс. И если у кого-то может это получиться, так это у тебя. Ты никогда не хотела быть частью такой жизни.

— Ария, ты же сама говорила: то, что я собираюсь сделать — предательство, и мафия жестоко расправляется с предающими ее людьми. Лука не из тех, кто прощает.

— Лука меня не тронет, — без тени сомнения в голосе ответила Ария. Увы, я не разделяла ее уверенности. Только я собралась возразить, как она подняла руку, останавливая меня.

— Он не станет. Будь жив сейчас Сальваторе Витиелло, все было бы по-другому. Я бы подпадала под его юрисдикцию, но теперь место Капо занял Лука, и он не станет меня наказывать.

Как она могла доверять такому безжалостному ублюдку? Каково это — любить кого-то так сильно, чтобы без колебаний отдать свою жизнь ему в руки?

— Вполне возможно, что его люди не оставят ему выбора. Он новоиспеченный Капо, и, если он покажет свою слабость, его люди могут взбунтоваться. Лука не станет рисковать своей властью, даже ради тебя. Семья у мафиози на первом месте.

У меня создалось впечатление, что я говорю со стеной, потому что на Арию мои слова не произвели никакого впечатления.

— Доверься мне, — просто сказала она.

— Тебе я доверяю. Кому я не доверяю, так это Луке.

— И, если подумать, в действительности Семью я не предам. Пока не выйдешь замуж за Маттео, ты все еще часть Синдиката. То есть, то, что я сделаю, будет не более чем предательством Синдиката, но поскольку я уже не имею к нему никакого отношения, выходит, что Семью я не предам.

— В любом случае, Лука может посмотреть на это с другой точки зрения. Даже если не предашь Семью, ты все же будешь действовать за спиной Луки. Не говоря уже о том, что Маттео, наверное, горы перевернет небо и землю, чтобы отыскать меня.

— Без сомнения, — нехотя выдавила Ария. — Он откроет на тебя охоту.

— В конце концов, он потеряет интерес.

— Может, ты и права. — Во взгляде Арии сквозило сомнение. — Но я бы особо не рассчитывала на это. Мы должны сделать так, чтобы он тебя не нашел.

Небо над нашими головами становилось темно-серым — первый признак надвигающейся грозы. Если бы я была суеверна, вероятно, увидела бы в этом плохое предзнаменование.

— Ария, не стоило мне тебя во всё это втягивать.

Она закатила глаза. Этотжест так напоминал меня, что я не сдержала улыбки, несмотря на серьезность нашего разговора.

— И не надо меня отговаривать. Я всю жизнь буду чувствовать свою вину, если не помогу, и тебя поймают, — твердо сказала она.

— А я буду винить себя, если у тебя будут проблемы из-за того, что втянула тебя.

— Я помогу тебе, и точка.

— Смогу ли я когда-либо отблагодарить тебя?

— Просто будь счастлива, Джианна. Живи, как тебе нравится — это все, чего я хочу.

В этом была вся Ария. Если кто-то и заслужил нормальную жизнь за пределами этого гребаного мира, так это она. Я крепко сжала губы, борясь со слезами.

— Вот дерьмо.

Ария улыбнулась.

— Ну что ж. Нам нужно придумать, когда и как устроить твой побег.

— Я так понимаю, что уже слишком поздно, чтобы попробовать во время этого визита? — я вымученно улыбнулась, мечтая избавиться от этой тяжести на сердце.

— Да. Но бежать тебе нужно, когда будешь в Нью-Йорке, определенно. От людей отца ты ни за что не сбежишь.

К сожалению, она была права. Отец ни на секунду не выпускал меня из своего поля зрения. Он мне не доверял. В этой тюрьме мне не хватало только кандалов на ногах.

— Но здесь Ромеро постоянно находится рядом.

Мы с Арией одновременно обернулись в сторону гостиной, где Лили смеялась, по всей видимости, над тем, что рассказывал Ромеро. Она казалась очень счастливой.

— Думаю, нам удастся от него избавиться, — сказала Ария.

— Лили в следующий раз не сможет отвлечь его. Я не хочу посвящать ее в это.

— Я что-нибудь придумаю. — Кивнула Ария. — Один раз я его уже обманула, так что смогу сделать это снова. Лука мне доверяет. Ромеро сейчас не следит за мной так же, как это было в самом начале.

Внутри у меня вновь всё скрутило от чувства вины, но я его проигнорировала.

— Мне нужно достать фальшивый паспорт, чтобы я смогла покинуть страну. В Штатах я никогда не буду в безопасности.

— Тебе нужно уезжать в Европу.

— Я всегда хотела побывать на Сицилии, — пошутила я.

— Ага, отличный план, — рассмеялась Ария.

— Мне нужны деньги. Может, мне удастся выяснить, где отец хранит наличку.

— Не надо, он заметит. Мы возьмём деньги у Луки. Если мы подождем и возьмем их в самый последний момент, он не заметит, пока не станет уже слишком поздно.

— Ты уверена?

Ария кивнула, но я заметила сомнение в ее взгляде.

— Может, мы сможем достать деньги в другом месте. Я могу попросить займ у одного из теневых ростовщиков. Меня все равно уже не будет, когда придет время отдавать, — торопливо добавила я.

Ария резко покачала головой.

— Все конторы ростовщиков держит либо Семья, либо Братва. Это самый быстрый способ попасться.

— Значит, просить у конторы Семьи я не могу, но как насчет русских ростовщиков? Мне не обязательно сообщать им, кто я. Я просто могу прикинуться посторонней девушкой, у которой проблемы с деньгами.

По всей видимости, Ария это обдумала, но потом покачала головой.

— Это слишком опасно. С этими парнями шутки плохи.

Воспоминания, которые я пыталась стереть из своей памяти, вновь нахлынули, подобно цунами. Никогда прежде мне не было так страшно, как в тот день, когда русские напали на особняк. Я была уверена, что все мы умрем ужасной смертью, что нас будут насиловать и пытать. Я и правда не хотела иметь никаких дел с Братвой, но Ария не должна была знать, как сильно воспоминания того дня до сих пор беспокоили меня. Большую часть времени мне удавалось не думать о них, и я надеялась, что, как только окажусь в Европе, вдали от этого прогнившего мира, они навсегда исчезнут.

— Ария, ты замужем за мужчиной, которого все эти опасные парни боятся.

— А ты обручена с мужчиной, который режет этих опасных парней, — продолжила она. — Но русские гораздо на порядок хуже наших. У них нет совершенно никакого понятия о чести.

Я бы не согласилась с этим, но спорить у меня настроения не было.

— Уговорила, никаких ростовщиков, но как быть с фальшивым паспортом? Где мне его взять? У тебя есть кто-нибудь, кого мы можем подкупить?

На нас налетел еще один порыв ветра, вызывая мурашки по всему моему телу. Ария, придвинувшись ближе, тесно прижалась ко мне.

— Никто не пойдет против Луки.

— Если не считать нас, — сказала я, хмыкнув. — Скажи мне, что это не безумие.

— Безумие, но мы что-нибудь придумаем. — Она замолчала, внимательно разглядывая меня.

Я приподняла брови.

— Что такое?

Она улыбнулась.

— У меня появилась идея. Помнишь, нам часто говорили, что мы похожи?

— Только если не присматриваться. Я на пару сантиметров выше тебя, и к тому же еще это. — Я приподняла прядь волос.

— Да, но если мы перекрасим тебя в блондинку, ни у кого не возникнет сомнений, что ты — это я. Лука хранит вместе с деньгами несколько фальшивых паспортов на разное имя, на тот случай, если нам понадобится быстро покинуть страну. Тебе пригодится один из них.

— Лука сможет отследить их.

— Да, но к тому моменту ты уже приземлишься в Европе. Как только окажешься там, выбросишь паспорт и дальше поедешь без него, пока не придумаешь способ получить новый. В ЕС нет пограничного контроля, так что ты без проблем пересечешь границы других стран в пределах Европы.

Во мне зародилась надежда.

— Это действительно может сработать.

— Все получится.

Мы посмотрели друг на друга.

— Так что, я и правда сбегу? — прошептала я.

— Да, — тихо ответила Ария.

— Когда?

— В следующий твой визит у нас будет время обдумать все детали нашего плана.

Я не могла поверить, что всерьез собираюсь это сделать, но теперь обратного пути не было, даже если какая-то часть меня сомневалась, действительно ли это то, чего я хочу.

***

Вновь навестить Арию мне было разрешено в мае; я сделала вид, что всё-таки примирилась с браком с Маттео, и отец стал ко мне более снисходителен.

Когда-то ложь давалась мне с большим трудом, но в последнее время я улучшила этот навык.

Перед отъездом из Чикаго я обнялась с Лили и Фаби, понимая, что это может стать последней нашей встречей, но не разрешила себе зацикливаться на этой мысли. Это только усложнит ситуацию. Если я расплачусь, у кого-нибудь могут возникнуть ненужные подозрения.

Когда я прилетела в Нью-Йорк, Ария встречала меня в аэропорту вместе с новым телохранителем. Наша встреча вызвала какие-то смешанные чувства. Новый парень коротко мне кивнул после того, как мы с Арией выпустили друг друга из объятий.

— Это ещё кто такой? — прошептала я.

— Сандро. Один из людей Маттео.

Значит, Маттео уже выбрал для меня телохранителя. Для моей будущей жизни в роли его жены. Того, кто будет запирать меня в клетке всякий раз, когда Маттео не сможет сам этого сделать.

Как только мы оказались в пентхаусе, мой новый телохранитель ретировался на кухню под предлогом того, что хочет оставить нас наедине. Как будто такое вообще возможно под его постоянным наблюдением. Мы с Арией отошли к дивану, достаточно далеко, чтобы нас не было слышно.

— Лука все так же приставляет к тебе Ромеро, и тот не отходит от тебя ни на шаг?

Ария пожала плечами.

— Я не возражаю против присутствия рядом Ромеро, особенно когда Лука занят. Сандро главным образом исполняет обязанности Чезаре, но он никогда раньше за мной не следил.

— Ты должна попросить Луку позволить тебе пойти в колледж или заняться чем-нибудь еще, прежде чем чокнешься здесь. Я хочу, чтобы ты тоже была счастлива, Ария. Хочу знать, что ты будешь в порядке после того, как я исчезну.

— Не беспокойся. К тому же, последние несколько недель я была очень занята планированием твоего побега, — с дразнящей улыбкой сказала Ария, но в ее голосе слышалась тоска.

Мы одновременно обернулись на Сандро, который варил кофе.

— А если серьезно, зачем этот Сандро здесь?

— Из-за тебя.

— Потому что я смутьянка?

— Нет, — ответила Ария, рассмеявшись. — Потому что Маттео хочет, чтобы ты познакомилась с ним. Этот парень будет твоим телохранителем, как только ты переедешь в Нью-Йорк.

— О, отлично, как это мило с его стороны. — Опять решение, касающееся моей жизни, но которое никто не удосужился обсудить со мной. Кивнув в сторону Сандро, я спросила: — Как мы от него избавимся?

— У меня есть план. — Ария открыла свою сумочку и показала маленький шприц. Заметив мой растерянный взгляд, она пояснила: — Я вспомнила, как ты рассказывала мне, что Лука достал транквилизатор, который он вколол Лили, из ящика комода в подвале. В последний раз, оказавшись в особняке, я незаметно спустилась туда и взяла то, что нам нужно.

Я удивлённо распахнула глаза.

— Ты просто гений, Ария.

— Не совсем.

Мы снова перевели взгляд на телохранителя. Он копался в своем телефоне.

— Как мы вколем ему транквилизатор? — спросила я. — Он здоровый и сильный, и, наверняка, искусный боец.

Ария закусила губу.

— Нам надо его как-то отвлечь. Может, я заговорю с ним, а ты воткнешь иглу ему в бедро?

— Что, если я нечаянно сломаю иглу или он разобьет шприц?

— У меня есть второй шприц, но это все, так что мы должны попытаться с первого раза сделать все как следует.

Ария может быть такой крутышкой, если захочет.

— Ты уверена в правильности дозы?

— Я не хочу, чтобы он пострадал, так что уменьшила дозу, указанную на упаковке.

— Ладно. Но этого все равно должно хватить, чтобы вырубить его ненадолго, да?

Ария кивнула.

— Мы, наверное, должны связать его. Я нашла изоленту в оружейном шкафу.

Она знала, где ее муж хранил оружие?

— Похоже, Лука действительно тебе доверяет.

Ария не ответила, и я пожалела, что заговорила о нем. Мне обязательно было напоминать ей, что она рискует своим браком ради меня?

— Ладно, — сказала сестра после паузы. — Давай сделаем это. Маттео с Лукой вернутся через несколько часов. К тому времени нас здесь уже быть не должно.

Ещё раз быстро взглянув на Сандро, который по-прежнему что-то листал в телефоне, Ария быстро передала мне шприц. Я спрятала его за спину, пока мы продефилировали в сторону Сандро, который, наконец, поднял глаза от своего телефона и положил его на столешницу.

— Хотите кофе? — спросил он, кивнув на свою чашку. Он был любезен, а взгляд его карих глаз был дружелюбен. Он не выглядел таким уж грозным, но я не позволила ему меня обмануть.

Ария привалилась к столешнице рядом с ним и прижала ладонь к животу.

Сандро нахмурился.

— Ты в порядке?

— Мне что-то нехорошо, — пробормотала она, а затем у нее подкосились ноги. На мой взгляд, она немного переигрывала, но Сандро, по всей видимости, начал действовать, не думая, потому что тут же кинулся к ней. Мой шанс.

Выбросив руку вперёд, я воткнула парню шприц в заднюю поверхность бедра и ввела транквилизатор. Сандро зашипел, выпустил Арию и, инстинктивно схватив меня за руку, швырнул на кухонный остров. Больно ударившись спиной, я сдержала крик.

— Какого хрена? — потрясённо выговорил он, переводя полный злостивзгляд с меня на Арию.

Сандро потянулся к телефону, но Ария столкнула его. Мобильник полетел со стола, упал на пол и заскользил по мрамору. Сандро, пошатываясь, шагнул к нему, его движения становились все менее согласованны. Я молниеносно бросилась к телефону и отпнула его подальше.

— Где эта чертова изолента?

Ария кивнула и побежала прочь.

Сандро сверлил меня взглядом.

— Что вы творите? — прорычал он. Он двинулся на меня, безуспешно пытаясь нащупать пистолет в наплечной кобуре. Он собрался держать нас на мушке?

Однако далеко ему пройти не удалось. У него подкосились ноги, и парень рухнул на колени. Словно собака, потряс головой, затем снова попытался встать.

— Ария! — закричала я. Что, если снотворное не сработало? Что, если наш план провалился, ещё даже не начавшись?

— Уже бегу! — Она подскочила ко мне с изолентой. — Держи ему руки.

Я попыталась заломить руки Сандро за спину, но он был слишком силён даже в таком заторможенном состоянии. Он легко оттолкнул меня.

— Этой дозы транквилизатора недостаточно!

— Я не хочу навредить ему, — в панике вопила Ария.

Я ещё раз попыталась схватить его за руки, но ему удалось подняться на ноги, оттолкнув меня со своего пути. Ария, больше не медля, воткнула второй шприц ему в бедро. На этот раз он упал на колени почти мгновенно, а затем повалился на бок. Мы с Арией быстро разобрались с ним, крепко связав, а потом она дотронулась до его горла.

— Он в порядке? — спросила я.

— Да, кажется. Надеюсь, мы не слишком много ему дали.

— Он здоровяк. Уверена, он в порядке. — Я поднялась, Ария тоже, а затем опять убежала. Спустя несколько минут она вернулась с большой пачкой стодолларовых банкнот и двумя паспортами. На мгновение я подумала, что она решила поехать со мной, и поэтому паспорт был не один, но я тут же поняла, насколько смешно это умозаключение.

— Вот. — Она сунула мне все это. — Здесь около десяти тысяч долларов. Это должно помочь тебе протянуть какое-то время, и два паспорта на всякий случай. Но ты должна избавиться от них, как только окажешься в Европе.

Я затолкала деньги и паспорта в свою сумочку и взялась за чемодан.

— Готова? — нерешительно спросила Ария.

— Насколько это вообще возможно. — Она не улыбнулась мне в ответ, только ещё разок бросила взгляд на Сандро перед тем, как выложить свой телефон на столешницу. Я поступила так же — для того, чтобы не дать им отследить наше местоположение.

Мы спустились вниз на лифте и, выйдя на улицу, поймали такси. Траффик был на нашей стороне, и мы подъехали к аэропорту Кеннеди уже через сорок пять минут.

Когда мы вошли в зону вылета, я прямиком направилась к кассам, чтобы купить билет до Амстердама в один конец, пока Ария осталась дожидаться меня; фотография в паспорте больше походила на нее, чем на меня, и, если бы мы стояли рядом, никто бы не поверил.

Я с опаской подвинула фальшивый паспорт через стойку. Женщина едва взглянула на фото, даже несмотря на то, что у меня были не светлые волосы, как у девушки на снимке. Наверное, она подумала, что я перекрасилась в рыжий цвет. Через двадцать минут я уже подходила к Арии, сжимая в руке билет на свободу. Мне казалось, что я должна чувствовать больше восторга, вместо этого от нервов так сильно скрутило живот, что я боялась, меня вырвет, но не могла позволить Арии стать тому свидетелем.

— Ну, как все прошло? — нервно спросила она.

Вместо ответа я помахала билетом.

— Она даже не стала спрашивать про мои волосы.

— Отлично, но как только приземлишься в Амстердаме, тебе необходимо будет изменить внешность.

Я улыбнулась, тронутая ее заботой и в то же время не переставая задаваться вопросом, правильно ли поступаю. Вполне возможно, это наша последняя встреча с Арией. Я даже года без нее не могла себе представить, не говоря уже о всей оставшейся жизни.

— Не переживай.

Небольшая часть меня задалась вопросом, как будет чувствовать себя Маттео, как только обнаружит пропажу. Я решила, что мое исчезновение лишь немного заденет его гордость. Ведь о любви или даже о чувствах и речи нет.

Ария снова обернулась в сторону главного входа.

— Когда вылетает твой самолёт?

— Через два часа. Пожалуй, мне уже пора идти на контроль.

— Я арендую машину и выеду на ней за город, в качестве отвлекающего маневра. Лука посчитает, что мы тобой сбежали вместе. Надеюсь, это поможет тебе выиграть немного времени. Как только сойдешь с трапа самолета, зайди в туалет и надень парик, на случай, если кто-то уже разыскивает тебя в аэропорту Схипхол.

Ария быстро тараторила, но это не помешало мне отметить, как дрожит ее голос. Она пыталась быть сильной ради меня.

Я крепко обняла ее.

— Я так тебе благодарна за то, что рисковала ради меня. Я люблю тебя.

— Создай блог, о котором мы говорили, и размещай посты, как только появится такая возможность. Я начну волноваться, если не услышу ничего от тебя — самое позднее завтра, — потребовала она, впиваясь пальцами в мои плечи. — Обещай мне, что будешь счастлива, Джианна. Обещай!

— Я обещаю. А ты можешь хоть что-то подобное пообещать? — У меня нестерпимо пекло глаза, но я боролась со слезами. Это и так было достаточно тяжело, не хватало ещё мне превратиться в хлюпающую развалину. Я отстранилась и провела рукой по глазам.

Ария проиграла свою борьбу со слезами.

— Если ты когда-нибудь захочешь вернуться, мы что-нибудь придумаем.

— Ты же сама говорила, что обратной дороги нет, — ответила я, и, наконец, осознала горькую правду.

Вот и всё. Это было прощание с той жизнью, которую я знала, с моей семьей, с моим домом, со всем этим. Я отступила от Арии на шаг назад и опустила руки. Она одарила меня ободряющей улыбкой. Быстро развернувшись, я поспешила в зону досмотра. Если не оставлю Арию сейчас, растеряю всю свою смелость. Сомнения и так уже глодали изнутри мою решимость, но это был мой последний шанс. Я должна им воспользоваться. Мне нужно жить своей жизнью, принимать собственные решения. Я должна выбраться из ужасов нашего мира.

Меня не остановил сотрудник охраны. Никто не остановил. Как только прошла досмотр, я рискнула бросить последний взгляд через плечо туда, где стояла Ария. Она махнула мне рукой, прежде чем поспешила прочь, вытирая слезы с глаз.

Я проследила за тем, как исчезает в толпе ее спина. На сердце у меня было тяжело, в горле стоял ком. Еще не поздно. Я все еще могу вернуться. Мы сумели бы придумать какое-нибудь глупейшее оправдание, зачем накачали Сандро наркотиками. Ничего еще не потеряно.

Я опустила взгляд на свой билет в Амстердам, билет на свободу, перед тем, как отправиться в терминал, где скоро должна была начаться посадка.

Пока ждала, я продолжала нервно оглядываться по сторонам, но никто за мной не пришел. Да и с чего бы им здесь появиться? Никто ничего не подозревал. Когда через несколько часов Сандро проснется и позвонит Луке и Маттео, я уже буду в самолете.

***

Когда я села в самолет, у меня сердце ушло в пятки. Это было мое первое путешествие в экономклассе. Отец всегда покупал билеты в бизнес или в первый класс, если мы не пользовались частным самолетом. Меня зажало между окном и незнакомцем, который нагло развалился на моем подлокотнике. Я едва осмеливалась дышать, пока мы, наконец, не поднялись в воздух, и даже тогда продолжала искать знакомое лицо среди других пассажиров. Прошло немало времени, прежде чем я наконец-то откинулась в своем кресле и расслабилась. Теперь, когда обратной дороги не было, вспышка восторга подмешалась к моему страху. Это моя жизнь, и я, наконец, беру ее в свои руки, забираю контроль у тех, кто до сих пор руководил каждым аспектом моего существования. Я намереваюсь стать свободной.

Маттео

У Луки зазвонил телефон.

— Да, Ромеро? — Тишина. — Повтори.

Я подсчитывал заработки наших клубов на Манхэттене за последние месяцы, но поднял взгляд на Луку, услышав напряжение в его голосе. Выражение его лица заставило меня закрыть ноутбук.

— Что случилось?

Лука вскочил на ноги.

— Ромеро обнаружил Сандро в отключке и связанным на полу пентхауса. Ария и Джианна исчезли.

Я выпрямился.

— Да ты, блядь, шутишь.

— Ты и правда считаешь, что я бы стал шутить насчет чего-то подобного? — прорычал он мне в лицо.

В ответ я уставился на него свирепым взглядом.

— Я думал, Ария тебя любит.

На мгновение показалось, будто Лука собрался меня ударить. Затем он развернулся и выскочил из подвала «Сферы». Я поспешил за ним.

— Во всем виновата Джианна. Эта девчонка — причина всех проблем. Почему ты не мог, мать твою, держаться от нее подальше, как я тебе говорил? — пробормотал он.

Если бы я, только, блядь, знал. Почему-то я не смог выбросить ее из головы. А теперь она сбежала. От меня.

***

— Простите, босс, — повторил Сандро. Он сидел, сгорбившись, с налитыми кровью глазами, на диване в гостиной Луки.

Мне хотелось его прикончить нахрен за то, что он позволил ей уйти. Я не должен был выпускать ее из виду. Я встал и опять начал мерять шагами комнату, бросая взгляд на двери спальни. Лука вместе с Арией исчезли за ними более двадцати минут назад. Она бы не сбежала. Все это было для шоу. Она помогла сбежать моей невесте, но сама вернулась к Луке. Она вернулась.

При обычных обстоятельствах я бы не сомневался в умении Луки добывать информацию из кого угодно, но это была Ария, и Лука не станет причинять ей вред. Даже ради меня, даже если она единственная, кто может помочь мне найти мою невесту.

— Мне не стоило брать отгул с утра, — подал голос Ромеро со своего места в кресле.

— Одного телохранителя должно было хватить. Меня должно было быть достаточно. Они всего лишь девчонки, — пробормотал Сандро.

Я промолчал. Я был слишком зол. Пульс грохотал у меня в висках. Мне хотелось расколотить всю гребаную мебель в щепки. Дверь спальни наконец-то открылась, и Лука спустился по лестнице. Судя по выражению его лица, я понял, что мне не понравится то, что он скажет.

— Не говори мне, что ты не смог от нее ничего добиться, — прорычал я.

Лука бросил на меня сердитый взгляд.

— Единственное, что мне удалось узнать — это то, что Джианна улетела из аэропорта Кеннеди. Ария мне ничего не говорит, но наши информаторы в кратчайшее время дадут мне знать, на какой самолет села Джианна.

— Отлично, — пробормотал я. — А дальше что? Ария в курсе планов Джианны. Они обо всем друг другу рассказывают. Единственная возможность найти Джианну — через твою жену.

— Она ничего мне не скажет.

— Тогда пусти меня с ней поговорить. — Я попытался пройти мимо него.

Лука схватил меня за руку и оттолкнул назад.

— Держись от нее подальше, Маттео.

— Ты позволил ей украсть твои деньги, твои паспорта. Ты позволил ей напасть на нашего человека, позволил сделать из тебя дурака и предать тебя. Разве ты не хочешь ее наказать? Ты — Капо.

Глаза Луки зло сверкнули. Я ступил на тонкий лёд, но мне было насрать.

— Ария — моя жена. Тебя не касается, как я с ней разберусь. Я неоднократно предупреждал тебя, что Джианна сулит неприятности, но слушать ты не желал. Не стоило тебе просить ее руки, — прорычал он.

У меня нестерпимо зачесались пальцы схватиться за ножи. Я повернулся спиной к нему и вышел на террасу на крыше. Мне необходимо было остыть, пока я не набросился на собственного брата. Когда были помоложе, мы с Лукой дрались время от времени, но до серьезной схватки дело никогда не доходило. Я знал, что сегодняшний бой между нами добром бы не кончился. Мы оба чертовски разозлились и жаждали крови.

Я оперся руками о перила и обвел взглядом окружающий меня Нью-Йорк. Джианна ускользала от меня сквозь пальцы. С каждой проходящей секундой она увеличивала между нами расстояние. Как только приземлится там, куда бы она ни направлялась, она не остановится, пока не будет уверена, что находится в безопасности. Одна, без защиты. Что, если с ней что-нибудь случится?

Я услышал шаги позади и напрягся, но не стал оборачиваться. Лука остановился рядом со мной.

— Я позвонил Скудери. Разумеется, он пришел в ярость и винит нас.

— Ещё бы, — тихо пробормотал я.

— Он отправил двоих своих людей за Джианной.

— Я поеду с ними.

— Я так и думал. Я Скудери так и сказал. Ты встретишься с ними в Амстердаме.

— Амстердам? — Я обернулся к нему.

Лука кивнул.

— Мне сообщили, что она прилетела в Схипхол.

— Когда вылет? — спросил я, предвкушение предстоящей охоты приятно растекалось по венам.

— В четыре.

— Мне нужно улететь раньше.

— Невозможно. Я сделал все, что мог.

— Черт возьми! Когда я прилечу, Джианны уже и след простынет.

— Ты ее разыщешь. Ты лучший охотник из всех, кого я знаю. У нее нет шансов.

Я хлопнул его по плечу.

— Ты отпустишь меня, даже несмотря на то, что я тебе нужен здесь.

— Мне от тебя мало проку, если твоя голова будет занята только Джианной.

— Это может занять несколько недель. Я не вернусь, пока не поймаю ее.

— Я знаю. Если бы Ария сбежала, я бы поступил точно так же.

Я кивнул. Я не остановлюсь, пока Джианна не станет моей. И мне плевать, если придется обыскать весь мир, перевернуть каждый камень, и даже если придется выжимать информацию из всех гребаных жителей Амстердама. Джианну я все равно найду.

ГЛАВА 7

Джианна

За те шесть часов, что самолёт летел до Амстердама, я почти не сомкнула глаз. Волнение за Арию сменялось страхом быть пойманной. Сестра была уверена, что Лука не станет расценивать ее поступок как предательство, но что, если она ошибалась? Господи, что я натворила? Не нужно было втягивать ее в это, мне не стоило даже говорить ей о своем намерении сбежать.

Когда, наконец, вышла из самолета и благополучно преодолела пограничный контроль, я нырнула в дверь первого же попавшегося туалета и заперлась в одной из небольших кабинок. Парик, который дала мне Ария, покоился на дне моей сумки. Он был длинным и светлым. Того, кто окажется вблизи, обмануть этим не удастся, но, пока я сегодня не перекрашу волосы, другого выхода нет.

Страх сдавил мне горло, когда я выходила в зону прилёта, наполовину ожидая увидеть людей из Нью-Йорка или Синдиката, уже подкарауливающих меня, но это было невозможно. Даже если Маттео отследил мое местоположение, я была вполне уверена, что у Коза Ностра нет тесных связей с какими-либо преступными синдикатами в Нидерландах, а мафиози с Сицилии, чтобы добраться до Амстердама, потребуется какое-то время. Пока я в безопасности. По крайней мере, до тех пор, пока следующий самолёт с Восточного побережья не приземлился в Схипхоле, и случится это через несколько часов.

Забрав свой чемодан, я быстро покинула здание аэропорта, немного ошалев от множества голосов людей, говорящих на непонятных мне языках. На голландском я знала лишь пару слов, но учить язык не собиралась: Нидерланды были всего лишь промежуточной остановкой.

Я поймала такси, которое отвезло меня в город, в невзрачный отель среднего класса, где я забронировала самый дешевый номер. Несмотря на усталость из-за разницы во времени и долгого перелета, в номер я зашла лишь для того, чтобы оставить свой чемодан, перед тем как вновь отважилась выйти наружу и купить несколько необходимых мне вещей.

Через два часа я вернулась в свой маленький гостиничный номер со светло-каштановой краской для волос, ножницами и новой одеждой, которая должна была помочь мне слиться с толпой лучше, чем моя сверхдорогая дизайнерская. Ещё я купила одноразовый мобильник и небольшой ноутбук. Подключив ноутбук к беспроводному интернету отеля, создала блог, о котором договорились мы с Арией, и написала короткий пост, в котором сообщала о начале нового путешествия и о своем благополучном прибытии на место. Со стороны это смотрелось немного непонятно, и, вероятнее всего, кроме Арии мой блог никто не будет читать. Я поборола стремление написать что-то более личное, или того хуже — воспользоваться своим новым мобильником, чтобы позвонить сестре. Я хотела услышать ее голос, узнать, всё ли с ней в порядке, но рисковать не могла. Даже этот блог был большим риском. Вместо этого я скрылась в ванной комнате и занялась сменой своей прически.

Пару часов спустя я разглядывала в зеркале новую себя. Мои волосы стали светло-каштановыми с оттенком карамели, и я отрезала их, сделав каре длиной до подбородка. Конечно, это не помешает людям узнать меня, оказавшись рядом, но, если уж я не могла и не собиралась платить пластическому хирургу, чтобы он перекроил мое лицо, новой стрижки должно было быть достаточно. Я просто буду переезжать из города в город, пока не пойму, что Маттео нашел себе другую мишень, и пока не буду уверена в своей безопасности. На это, конечно, потребуется время. Маттео неоднократно твердил, что ни за что не откажется от меня, и у меня было предчувствие, что он говорил это серьезно.

Я не дам ему возможности себя поймать. Завтра я покидаю Амстердам и отправляюсь в Париж, и кто знает, где я окажусь на следующий день? Ведь это начало нового пути с бесчисленным выбором дорог.

***

Я лежала, уставившись на белый потолок своей комнаты в хостеле. За последние три месяца я сменила больше двадцати различных мест проживания, стараясь нигде не останавливаться больше, чем на неделю. Иногда, просыпаясь по утрам, я не могла понять, где нахожусь, и даже казалось, что я вернулась в Чикаго, и все чаще ловила себя на мысли, что очень тоскую по семье. Не по своему отцу и правилам нашего мира, а по Фаби и Лили, и Арии, а иногда даже по матери.

Застонав, я села в кровати и, перед тем как встать, по укоренившейся в последнее время привычке, напомнила себе свой нынешний псевдоним и всё, связанное с ним. На часах было около полудня. У меня всё ещё не было никакого режима. Большую часть времени в очередном городе я проводила, постоянно оглядываясь и сканируя окрестности. Смогу ли я когда-нибудь избавиться от этого страха, что меня преследуют, что на меня охотятся? Я очень сомневалась. Едва завидев мужчин в темных костюмах, меня охватывала паника. Я уже сбилась со счета, сколько раз мне казалось, что краем глаза я вижу Маттео.

Я еще не завела настоящих друзей, что и неудивительно: никогда и нигде не задерживалась достаточно долго, чтобы успеть наладить отношения. И это к лучшему. Пока я не могла рискнуть с кем-то сблизиться, а возможно, и никогда не смогу. Это не значит, что я оставалась в одиночестве. Куда бы ни приезжала, всегда останавливалась в молодежных хостелах, где встречала людей со всего мира. Конечно, ничего рассказывать им о себе я не могла — даже открыть свое настоящее имя. В данный момент я назвалась Лиз, сокращённо от Элизабет, и якобы проводила год перед поступлением в колледж, путешествуя по Европе. Куда бы я ни приезжала, это было моим прикрытием, менялось только имя.

Ложь всем окружающим двадцать четыре на семь сделала невозможной любую дружбу. Открыв ноутбук, я проверила свой блог, который по-прежнему обновляла почти каждый день, несмотря на то, что не получала комментариев от Арии в течение нескольких недель. Тридцать один день, если быть точной. Я бросила взгляд на тумбочку, где лежал мой мобильник. В последнее время меня все чаще посещало почти непреодолимое желание позвонить и выяснить, что мешает ей зайти в мой блог. Я чувствовала, что это ради моей безопасности. В своем последнем комментарии она предупредила меня: «Не теряй время, оставаясь на одном месте, потому что в Европе очень много интересных объектов для изучения». Я поняла это как намек на то, что Маттео, возможно, идёт за мной по пятам, и потому последние несколько недель я моталась из города в город, больше, чем на один-два дня стараясь нигде не останавливаться. Но меня уже утомили постоянные переезды. Я похудела, и почти вся моя одежда болталась на мне, словно была с чужого плеча. Мне хотелось уже осесть, найти жильё, которое я могла бы назвать своим.

Переодевшись, я засунула одежду в свой рюкзак. От чемодана мне пришлось избавиться на четвертой неделе моего путешествия, так какнеудобно и тяжело было таскаться с ним везде. Все равно большая часть старых вещей мне не понадобится. Когда-нибудь мне ещё доведется поносить вечерние платья и «Лабутены» на шпильках? Этой жизни пришел конец. Я оглядела свой потрёпанный рюкзак, дешевые кеды и простенькие джинсы, и на мгновение меня захлестнула тоска по чему-то такому, чего я никак не ожидала в себе. Принимая решение сбежать от мафии, я понимала, что буду ужасно скучать по брату и сестрам, и до сих пор не прошло ни единого дня, чтобы я не предавалась мечтам вернуться в Чикаго, чтобы снова повидаться с ними, вновь поговорить с Арией, опять обрести стабильную жизнь. Но прежде мне удавалось не скучать по той роскоши, которая была в моей прошлой жизни, по крайней мере, не так назойливо. Так почему же я вдруг затосковала по тому, что всегда презирала?

Все, что у меня когда-либо было, оплачено кровавыми деньгами, и даже билет на самолет сюда мне достался именно так. Но деньги у меня уже почти закончились, и в следующем городе мне придется найти работу, а это значит, что я вынуждена буду задержаться на одном месте дольше нескольких дней. Хотя я могла бы попробовать свои силы в карманных кражах, что в действительности ничем не лучше бизнеса мафии, за исключением того, что никому за это не придется умирать.

Закинув рюкзак на плечо, я вышла из маленькой комнаты хостела. Через пятнадцать минут выписалась и оставила на ресепшен свое альтер эго «Лиз, сокращённо от Элизабет». Для следующего пункта назначения я возьму новое имя. Возможно, Меган. За окном стоял август, но небо над Веной затянули тяжёлые тучи, когда я направилась к железнодорожной станции. Мне нравились королевские дворцы, но пришло время уезжать из Австрии. Почти две недели я прожила в одной стране, и уже чувствовала себя как на иголках.

После посадки в поезд до Берлина я проверила свой телефон. Глупая привычка, от которой мне всё еще не удалось избавиться. Сообщений не было, но мое внимание привлекла дата. Пятнадцатое августа. День, когда я должна была выйти замуж за Маттео.

Непроизвольно я вспомнила наш поцелуй, и по моему телу пробежали мурашки. За время, проведенное в Европе, я успела поцеловаться с тремя парнями. Это были довольно симпатичные иностранцы, которых, как и меня, не интересовали какие бы то ни было серьезные отношения, но ни один из тех поцелуев даже близко не был похож на то, что я испытала, когда целовалась с Маттео. Может, потому что у него было гораздо больше практики, чем у любого другого парня. Маттео, без сомнения, тот ещё кобель

Но больше всего меня волновало то, что каждого встреченного парня я сравнивала с Маттео, и они всегда проигрывали это сравнение. Они были не так привлекательны, не так интересны, у них не было шести кубиков пресса, и, самое главное, нахождение в непосредственной близости от них не вызывало во мне острых ощущений. Меня до чёртиков бесило, что даже пребывая за тысячу миль от меня, Маттео все еще имел над мной какую-то власть. Мне бы хотелось, чтобы нашего поцелуя никогда не случилось, тогда бы у меня не было никаких проблем.

Мне всего лишь нужно найти хорошего парня, который мог бы заставить меня забыть Маттео вместе с этой его раздражающей, сексуальной и нахальной ухмылкой. Возможно, мой следующий пункт назначения, Берлин, в этом поможет.

***

В Берлине я задержалась лишь на четыре недели, до того как решила ехать дальше. Что-то не давало мне покоя, а может я отвыкла долго оставаться на одном месте. Зато последние три недели я подрабатывала официанткой, и мне удалось заработать кое-какие деньги. Немного, но достаточно, чтобы купить билет на поезд до Мюнхена и кое-какие продукты на ближайшие несколько дней. Однако на номер в гостинице у меня уже ничего не оставалось, так что это стало моей главной проблемой.

Слишком много истратив в самом начале, экономить я так и не научилась. Когда росла в семье, в деньгах мы никогда не нуждались. В чем женщинам мафии никогда не отказывали, так это в деньгах. Я была избалованной девчонкой, и сейчас до меня это очень хорошо дошло.

Приехав в Мюнхен, я поняла, что, возможно, могу здесь остаться. Город мне понравился, однакоу меня не было денег на оплату хостела. Ночевать на улице я не могла, поскольку мне казалось это небезопасным. Побродив по центру города, я наткнулась на компанию из нескольких человек, которые пели и играли на музыкальных инструментах, и они, похоже, на этом неплохо зарабатывали. В шляпах, лежащих перед ними на асфальте, всегда было много монет евро.

Я могла бы играть на пианино. Отец заставлял нас с Арией и Лили брать уроки с того момента, как мы начали разговаривать, однако у меня не было ни пианино, ни синтезатора, чтобы музицировать. Я неплохо пела, конечно, ничего выдающегося, но, по крайней мере, мое пение не вынуждало слушателей закрывать уши. Может, стоило попробовать.

На ближайшем углу группка из трех девушек с разноцветными волосами пели и играли на гитаре, и я направилась к ним. Дождавшись, когда они, наконец, сделают перерыв, я шагнула к ним. Я очень надеялась, что они говорят по-английски. Они выглядели моими ровесницами.

— Привет. Я хотела спросить, вы случайно не знаете местечка, где я так же, как вы могла бы петь на публике? Я на мели и для меня это единственный шанс оплатить гостиницу на сегодняшнюю ночь.

Девушки переглянулись, и я была почти уверена, что они не поняли меня, когда девушка с короткими волосами синего цвета ответила с незнакомым мне акцентом:

— Тебе необходимо получить разрешение. В Мюнхене довольно строгие законы. Тебя могут оштрафовать, если ты будешь петь или заниматься ещё чем-нибудь на улицах без разрешения властей.

— Черт. Как получить разрешение? Легко?

— Нет. — Покачала головой девушка с розовыми волосами. — Они выдают только несколько разрешений, и они должны убедиться, что ты умеешь петь и играть на музыкальных инструментах, прежде чем позволить тебе выступать здесь.

Я вздохнула и, привалившись спиной, спозла по стене здания. Девушки снова переглянулись и зашептались на языке, который определенно не был немецким, затем обернулись ко мне.

— Мы вместе снимаем небольшую квартирку. Если хочешь, можешь спать на диване в гостиной, пока не найдешь работу и не сможешь себе позволить собственное жилье.

— Вы серьезно? — От удивления я широко распахнула глаза.

Девушка с синими волосами, улыбаясь, кивнула.

— Ты же бэкпекер[1], да?

— Ага. Путешествую по Европе перед колледжем.

— Мы все из Хорватии, но последние несколько месяцев живем в Мюнхене. Тебе должно здесь понравиться. — Розововолосая девушка поднялась. — Так как тебя зовут?

На мгновение я замешкалась, раздумывая, кем хочу быть на этот раз.

— Гвен.

Возможно, Мюнхен наконец-то станет местом, где я могла бы остаться и решить, что мне делать остаток своей жизни.

***

То, что подразумевалось, как несколько дней, превратилось в два месяца. Я так и жила в маленькой квартирке с тремя сумасшедшими девчонками из Хорватии. Мы подружились, и я платила, хоть и немного, часть аренды за свое место на диване. Конечно, моя жизнь состояла целиком изо лжи — как кирпичи, она накладывалась одна на другую, но временами мне почти удавалось забыть, что я не та, за кого себя выдаю. Я даже нашла работу — официанткой в кафе, которое обслуживало в основном туристов, и мой немецкий заметно улучшился.

Теперь, наконец-то обнаружив то место, где хотелось бы остаться, я решила попытаться дать свиданиям настоящий шанс. Когда подруги познакомили меня с Сидом, своим коллегой-музыкантом из Канады, носившим длинные волосы, заплетённые в дреды, я поняла, что он из тех, к кому я могла бы привыкнуть, и, возможно, с ним я даже забуду тот дурацкий поцелуй с Маттео.

Сид был полной противоположностью Маттео. Он был совершенно не похож на мужчин того мира, в котором росла я. Вегетарианец, пацифист-идеалист, он рьяно убеждал других следовать своим идеалам, мог часами рассказывать об ужасах молочных ферм и о вреде, который наносит NRA[2]. Иногда я задавалась вопросом, что он скажет, если узнает, кто я.

Я поняла, что этот образ идеалиста — спасителя мира был его маской. Наверное, каждый из нас носит какую-то маску. То, что поначалу казалось в новинку и очаровало меня, в скором времени стало бесить. Однако просто взять и расстаться с Сидом я не могла, потому что это казалось бы окончательным провалом. Если уж кто-то вроде Сида не мог вытеснить из моей головы мысли о Маттео, тогда кто сможет?

Сид залез рукой мне под рубашку и расстегнул лифчик. Я протестующе замычала. Мы занимались этим в гостиной, так что, если одна из моих соседок по квартире внезапно вернётся, получится настоящее шоу. Кончики его пальцев были шероховатыми от постоянной игры на гитаре. Парень подталкивал меня все ниже, пока я не оказалась лежащей на спине, а он навалился на меня сверху. Казалось, что его язык занял слишком много места у меня во рту, и на вкус он был как несвежий сигаретный дым. Почему я считала, что курящий парень горяч? Возможно, лишь теоретически, но меня совсем не возбуждали этот отвратительный вкус и вонь. Он полез расстегивать на мне джинсы, продолжая тереться о мое бедро своим стояком, как похотливый кобель.

— Я хочу тебя, Гвен, — прохрипел Сид, уже пытаясь стянуть с меня джинсы. Гвен. Впервые имя не заставило меня задуматься. В течение двух месяцев откликаться на одно и то же имя стало волшебным барьером для привыкания к новой личности. Жаль, но у меня возникло такое ощущение, что больше оно мне не пригодится. В Мюнхене я слишком расслабилась, а Сида просто стало чересчур много. Он становился чрезвычайно настойчив.

— Не сейчас, — процедила я сквозь зубы, пытаясь скрыть свою скуку и раздражение.

Не его вина, что я не могла продвинуться дальше поцелуев. Мы встречались уже около четырех недель, так что ничего удивительного, что он хотел переспать со мной. И даже не знаю, что, черт возьми, меня останавливало. Сид в общем был неплохим парнем. С ним даже могло быть весело после того, как он выпьет пару банок пива или сделает несколько затяжек марихуаны, к тому же он очень неплохо играл на гитаре и пел. И все же мне не хотелось полностью посвящать себя этим отношениям, и я не собиралась делать следующий шаг. Ещё до того, как сбежать из дома, я предполагала, что, едва освободившись от опеки своих телохранителей, буду запрыгивать в койку к каждому встречному — в первую очередь, чтобы досадить Маттео и моему отцу — так что же мне мешало?

— Ну давай, Гвен. Я доставлю тебе удовольствие, — бормотал он, пытаясь запихнуть руку мне в трусы.

Я сдвинула ноги и оттолкнула его руку. Мне не хотелось, чтобы он прикасался ко мне там. Почему-то мысль о том, что он станет моим первым, вызвала у меня тошноту.

— Я правда не в том настроении. К тому же, у меня начались месячные, — ответила я, только чтобы он перестал наконец ныть. Это была грёбаная ложь. Из-за стресса в последние несколько месяцев месячных у меня не было вообще.

Но он этого знать не мог. Мне просто хотелось, чтобы это тисканье поскорее закончилось, чтобы я могла открыть свой ноутбук и решить, куда дальше бежать. Сид быстро найдет себе другую девушку. Его забавный канадский акцент, спокойный нрав и дреды пользовались большой популярностью среди немецких девушек.

Он даже не потрудился спрятать свое раздражение, что, в свою очередь, взбесило меня. Захотелось его выгнать и сказать, что все кончено.

— У тебя никогда нет настроения, — проворчал Сид. — Ну подрочи мне хотя бы.

От таких его запросовя закипела от злости. Не дождавшись от меня какой-либо реакции, парень схватил меня за руку и прижал ее к стояку в своих штанах. Куда только подевался сейчас тот пацифист-идеалист?

Дверь с оглушительным грохотом распахнулась. Прежде чем мы с Сидом успели двинуться, в квартиру вошли трое мужчин. Одним из них был Маттео. О, святое дерьмо!

ГЛАВА 8

Джианна

Маттео выступил вперёд. От бушующего на улице ливня его темные волосы были влажными и взъерошенными, а белоснежная рубашка облепила торс. В тот момент я думала лишь о том, какой глупой была, полагая, что смогу его забыть. Он был более мужественным, чем все встреченные мной парни, вместе взятые. Взгляд его тёмных глаз остановился на мне, а затем переместился на мою руку, которая была всё ещё прижата к промежности Сида. Не оставалось никаких сомнений в том, чем мы занимались, и лицо Маттео перекосило от ярости.

— Что за хуйня, чуваки? — завопил Сид.

Я хотела закричать: «Заткнись, заткнись! » Но у меня не было шанса. В два прыжка Маттео пересёк комнату, схватил за руку Сида и отшвырнул его от меня. Сид упал на пол, на лице у него появилась гримаса боли, а вслед за тем — злости. С раздувающимися ноздрями и взглядом почти черных глаз, от которого мне захотелось спрятаться, Маттео навис надо мной. Я прямо встретила его взгляд. Ему хотелось меня напугать, номоего страха он никогда не получит.

В это время Сид поднялся на ноги и чуть не потерял свои чёртовы штаны. Должно быть, в какой-то момент он расстегнул их, чтобы «упростить» мне задачу. Парень шагнул к Маттео, ия вскочила с дивана, понимая, что должна вмешаться, прежде чем все зайдет слишком далеко.

— А ну валите из квартиры, или я вызову гребаных копов, — заявил Сид.

О, Господи, только не это.

Маттео бросил на меня такой взгляд, что я осознала, насколько опасна эта ситуация. Не для меня, а для того, кого не следовало втягивать в эту гребаную клоаку — мафиозную жизнь.

— Он совсем не то хотел сказать, — ляпнула я.

— Именно то, блядь, — сердито перебил Сид. Похоже, сейчас он совершенно позабыл о своих пацифистских идеалах.

Маттео пока не успел вытащить пушку. Мне хотелось верить, что это хороший знак, но я мельком взглянула на двух мужчин рядом с ним, и мое сердце ухнуло в пятки. Они оба были из свиты моего отца. Они уже закрыли дверь и с безразличным выражением на лицах встали рядом с ней. А вот закрытая дверь никогда не предвещала ничего хорошего. Что бы я ни сказала, это не изменит их намерений, потому что они выполняли приказ моего отца. Они сделают то, что им велели. Теперь мне мог помочь лишь один человек.

Сид уставился на Маттео, как будто собирался его ударить. Маттео даже не дрогнул, лишь посмотрел на Сида страшнейшим взглядом, который я когда-либо видела в чьих-либо глазах. Даже не зная, кто такой Маттео, Сид, должно быть, почувствовал, насколько опасен человек перед ним. Сид сделал шаг назад, его взгляд метался между Маттео и мной. Я рванула и встала между Сидом и Маттео.

— Он тут ни при чем. Пожалуйста, просто позволь ему уйти.

Люди отца оскалились, и один из них пробормотал что-то очень похожее на «шлюха». Маттео ещё больше помрачнел. Отцовские солдаты выжидающе наблюдали за ним. Своим побегом я нанесла оскорбление Маттео, и, что еще хуже, была с другим мужчиной. В нашем мире мужчине в положении Маттео, дабы защитить свою честь, можно было сделать только одно. Всегда, когда видела Маттео, он был с какой-нибудь вариацией нахальной ухмылки на лице, но теперь от веселья не осталось и следа.

— Я, пожалуй, пойду, — вдруг пробормотал Сид, отступая назад. — Меня это не касается.

Трус. Мне стало не по себе, когда эта мысль пришла мне в голову. Бегство было бы для него самым здравым поступком. Он не мог защитить меня от Маттео или от головорезов отца, но тот факт, что он даже не попытался, — этого я могла, но не собиралась понимать.

Один из людей отца, кажется, Стэн, если правильно помню, схватил Сида за руки. Сид начал отчаянно бороться, но было очевидно, что ему никогда не приходилось драться. Хохотнув, Стэн заломил ему руки за спину и ударил коленом по позвоночнику. Вскрикнув, Сид рухнул на колени, удержавшись вертикально только благодаря крепкой хватке Стэна.

— Эй! Прекратите это, — крикнула я, собираясь вмешаться, однако Маттео дёрнул меня за руку, останавливая. Я обернулась, собираясь огрызнуться ему в лицо, но остановилась. Он был единственным шансом Сида, как бы глупо это ни звучало.

— Пожалуйста, — прошептала я, несмотря на то, что мольба оставила во рту горечь унижения. Маттео равнодушно уставился на меня своими черными глазами. Бессмысленно было ожидать от него помощи после того, что я сделала. — Не убивай его. Просто отпусти. Он не опасен.

— Ты хочешь, чтобы я пощадил ебаря, который лапал тебя? Ты позволила этому сосунку взять кое-что мое и просишь, чтобы я просто отпустил его? Этого ты от меня хочешь? — спросил Маттео опасно тихим голосом.

Я проглотила колкость, готовую сорваться с губ. Я ему не принадлежала и никогда этому не бывать. То, чем мы с Сидом занимались, совершенно не касалось Маттео. Даже если бы я трахалась с Сидом, это всё равно не его собачье дело. Даже если бы я трахалась с каждым встречным-поперечным, и тогда это бы его не касалось. Наверное, нужно было сказать ему, что я не спала с Сидом. Может, если Маттео узнает, что ничего не было, это успокоит его. Знание того, что он еще что-то может у меня забрать, потешит его эго. Но гордость держала мой рот на замке.

— Нам пора идти. Кто-нибудь мог слышать, как мы выбили дверь. Надо избавиться от этого мудака и уезжать, — сказал Стэн, ещё раз пнув Сида по спине. Выпучив глаза от ужаса, Сид переводил свой взгляд между нами.

— Заткнись, — резко прикрикнул Маттео, и Стэн захлопнул свой рот.

Я дотронулась до руки Маттео, почувствовав пальцами под влажной тканью его рубашки напрягшиеся мышцы. Придется проглотить свою чертову гордость, если хочу спасти жизнь Сиду.

— Маттео, нет...

Мои слова были прерваны глухим хлопком пистолета с глушителем. Я замерла, метнув взгляд в сторону источника звука. Второй мафиози держал глок с глушителем, направленным на то место, где за несколько минут до этого находилась голова Сида. Сид завалился вперед, безвольно свесив голову, кровь из которой струилась на пол. Стэн отпустил его руки, и тело, перевернувшись, с оглушительным грохотом рухнуло на пол. Я не могла отвести глаз. Моя рука медленно скользнула вниз по руке Маттео.

— Я что, давал тебе грёбаный приказ убить его? — прорычал Маттео.

— Это дело Синдиката. Пока она не замужем за тобой, то подпадает под нашу юрисдикцию, как и этот говнюк. — Стэн пнул безжизненное тело Сида, ия вздрогнула. Внутри меня был разъяренный зверь, жаждущий выцарапать Стэну его гребаные глаза, жаждущий убить их всех, но меня словно парализовало.

Вокруг головы Сида растекалась лужа крови, впитываясь в его дреды. Мой желудок сжался в комок. Такое количество крови я видела до этого всего три раза. Впервые — когда Лука отрезал Раффаэле палец, второй раз — на рубашке Луки после того, как он разобрался с парнем, накачавшим Арию рогипнолом, и в третий раз — когда на нас напали русские. Мои подозрения подтвердились: с каждым разом не становилось проще, как утверждали некоторые. Наверное, я никогда не смогу привыкнуть к этому.

Стэн кивнул в мою сторону.

— А что насчет остальных свидетелей? Ты не одна тут живешь.

Я зажмурилась от такого сильного ужаса, охватившего меня, что едва могла вздохнуть. Нельзя позволить им убить и моих соседок. Девушки были ко мне очень добры. Они не заслужили этого. Мой взгляд нашел глаза Маттео. Он внимательно посмотрел на меня, а затем обернулся к головорезам отца:

— Мы здесь закончили.

Стэн выглядел так, будто хотел запротестовать, но второй парень пихнул его в плечо. Бросив взгляд на меня, Стэн открыл дверь и проверил коридор.

— Чисто. Вперёд.

Я в последний раз оглянулась на тело Сида. Маттео приобнял меня за талию, нона него я даже не смотрела. Не могла себя заставить отвести взгляд от Сида, как будто мое внимание было единственным, что связывало его с жизнью. Но к тому времени он давно ушел. Ошметки его мозгов образовали на полу красное море.

Маттео подтолкнул меня к двери и повел по коридору. Стэн шел перед нами, а второй мужчина — позади. Окружена. Я был окружена. Я должна попытаться сбежать. Все было против меня, однако раньше это меня никогда не останавливало. Возможно, это мой последний шанс убежать. Как только вернусь в Штаты, ловушка захлопнется. Я не привыкла сдаваться и всегда боролась, но до сих пор только мне самой приходилось расплачиваться за свою смелость. Сегодня невинный человек, не запятнанный тьмой моего мира, заплатил своей жизнью за мои мечты, за мою жажду свободы, за мой эгоизм. Мне казалось, что я смогу уйти от судьбы, оставить позади мир крови, но по неосторожности втянула ни в чем неповинных людей в этот мир.

Смогу ли я жить с этим?

Не уверена.

Может быть, это наша сущность — нести страдания и смерть всем окружающим. Возможно, именно по этой причине нам лучше оставаться в кругу своих. Разве не об этом предупреждала меня когда-то Ария?

Ария. Наконец-то мы увидимся снова. Это и была хорошая новость, которая меня сейчас поддерживала. Сестра поможет мне справиться с этим. Всегда помогала.

Я почувствовала болезненную хватку Маттео на своем запястье. В его взгляде ясно читалось: теперь, когда меня поймали, он никогда больше не позволит мне сбежать.

***

Все было как в тумане. Меня затолкнули в машину на заднее сиденье, Маттео скользнул вслед за мной и сел рядом, а потом, под визг шин, мы рванули прочь. Я наблюдала за тем, как скрывается из виду место, которое в последние два месяца я называла своим домом. Прижавшись лбом к холодному стеклу, я даже моргала с трудом. Каждый раз, когда закрывала глаза, под веками расплывались багровые реки. Сид умер из-за меня.

Я слышала, как в отдалении Маттео разговаривал с кем-то по телефону, но была не в состоянии сосредоточиться. Это конец. Он отвезет меня к отцу, и я не сомневалась, что не стоит рассчитывать на какое-либо милосердие. Я предала не только Синдикат, но и Нью-Йорк, поставив отца и Маттео в унизительное положение. Меня накажут. Я бросила взгляд на Маттео, который уставился на спинку переднего сиденья. Я поскорее застегнула свой бюстгальтер и поправила его, вернув на место. Разумеется, Маттео это заметил.

Могла сказать, что он был в ярости. Я задавалась вопросом, какое же наказание он для меня приготовил. Я в бегах полгода. Маттео не мог хотеть меня по какой-либо другой причине, кроме мести. Правила мне известны. Теперь замужество мне не светит — я его больше не достойна. У Маттео наверняка уже другая невеста, и, как только он разберётся со мной, заживет своей жизнью. Если бы хотел убить меня, он бы уже это сделал. Это не значит, что отец не сделает этого в тот момент, когда я ступлю на землю Чикаго.

Мы остановились перед дверями отеля в аэропорту, и Маттео повернулся ко мне с недвусмысленным предостережением во взгляде.

— Нам придется провести здесь до вылета следующие несколько часов. Если попытаешься попросить кого-нибудь о помощи, всё закончится кровопролитием. Это понятно?

Я кивнула. Вслед за этим Маттео вышел из машины, вытащил меня за собой и повел внутрь. На нас никто не обратил внимания, когда мы направлялись к лифтам и поднимались на четвертый этаж.

Маттео провел меня по длинному коридору, пока мы не остановились перед простой белой дверью.

Стэн и второй мафиози из Синдиката тоже остановились.

— Она должна пойти в наш с Ка́ рмине номер. Она все еще принадлежит Синдикату, — произнес Стэн, в то время как его взгляд скользил вдоль моего тела. Я знала, что он со своим напарником сделают со мной, если я зайду с ними в номер.

— Она моя. Я больше с нее глаз не спущу. А теперь проваливайте отсюда. Мне надо обсудитькое-какие вопросы с Джианной, — прорычал Маттео. Он вставил ключ-карту в прорезь и открыл дверь.

Стэн и Кармине обменялись взглядами, но не решились протестовать. А потом Стэн послал мне хищную улыбку.

— Научи ее манерам.

Маттео втолкнул меня в номер, ударом ноги захлопнул дверь и посмотрел на меня с таким выражением на лице, что я застыла от ужаса.

— О, я так и сделаю.

ГЛАВА 9

Джианна

Маттео бросил меня на кровать и навалился сверху. Схватив меня за запястья, он прижал их к матрасу над моей головой, одновременно вклинившись коленом между моих бедер. Его глаза стали почти черными от ярости. Неужели он хочет, чтобы я умоляла о пощаде? Просила у него прощения? Значит, ему придется очень долго ждать.

— Ты позволила какому-то говнюку взять то, что принадлежит мне, — прорычал он, одержимостью во взгляде прожигая мое тело насквозь. Он наклонился ближе, словно собираясь поцеловать. Наши носы почти соприкоснулись, но Маттео лишь свирепо смотрел на меня. — Твой отец дал мне разрешение делать с тобой всё, что пожелаю. Ему плевать, выживешь ты или умрешь. Ему плевать, что я с тобой сделаю. Думаю, его даже порадует жестокое наказание.

Я ничуть не удивилась. До того, как сбежала, опозорив нашу семью, отец и так едва выносил меня. Теперь же он наверняка люто возненавидел меня. Я практически жаждала, чтобы Маттео наказал меня. Я это заслужила за убийство Сида и знала, что у Маттео не будет проблем с тем, чтобы сделать мне больно. Видела, на что он способен. Может, хотя бы физическая боль, наконец, утолит ту, что разъедала меня глубоко внутри.

Маттео

Джианна не произнесла ни одного гребаного словечка, как будто ей было плевать, что я с ней сделаю.

Я усилил хваткуна ее запястьях, чтобы посмотреть, проявит ли она, наконец, хоть немного того огня, от которого загорался я, но, не считая лёгкой дрожи, она никак не отреагировала.

Мне невыносимо было видеть то, что она сделала со своими волосами. Они стали светло-русыми, не было той огненно-красной гривы, которая так мне нравилась. Спасибо хотя бы за то, что она их не отрезала.

Мой взгляд остановился на полоске обнаженной кожи живота, показавшейся из-под задравшейся блузки. При мысли о том, что ее трогал там кто-то другой, везде ее лапал, захотелось разнести всё вокруг.

Она должна была быть моей. Только моей.

На какой-то миг меня захлестнула настолько ослепительная ярость, что мне захотелось наказать ее, захотелось показать, что она принадлежит мне, захотелось трахнуть ее так жестко, чтобы она забыла обо всем на свете. Схватив Джианну за талию, я впился пальцами в ее нежную кожу. Моя. Отныне только моя. Ее отец дал мне добро на то, чтобы я использовал ее по своему усмотрению, прежде чем отвезу обратно к нему. Никто и слова не скажет, если я заберу у нее то, что должно было быть моим с самого начала. От моего прикосновения Джианна напряглась, но всё равно промолчала. У нее был отрешенный взгляд. Ни намека на прежний темперамент.

Она и пальцем не пошевелила, не сделала попытки воспротивиться, всем своим видом напомнив мне тряпичную куклу. Вероятно, она думала, что я сделаю то, чего все от меня ожидали — трахну даже вопреки ее желанию, замучаю до тех пор, пока она не взмолится о прощении. И я мог так поступить, но не хочу. Несмотря на то, что она натворила и в каком непотребном виде меня выставила, я всё равно хотел ее всю, а не только ее тело.

— Проявлять покорность — это не твое, — тихо произнес я и почувствовал, как под моими пальцами ускорился ее пульс. Это был единственный признак того, что она не была так равнодушна, как хотела заставить меня поверить. Возможно, ей было плевать, что с ней сделают, потому что она убивалась по этому говнюку, вместе с которым ее застукали.

От этой мысли внутри меня поднялась новая волна злости, и я поспешил избавиться от нее, пока не слетел с катушек. Отстранившись от Джианны, сел на край кровати, стараясь не обращать внимания на замешательство и шок на ее лице. Я уставился в пол, сжимая и разжимая кулаки. Если бы Кармине не убил этого говнюка, вероятнее всего, я бы сам свернул ему шею. Мне до сих пор хотелось сделать это, хотелось вырезать часть его мозга, в которой хранилась память о теле Джианны, лежащей под ним.

Медленно и осторожно, как будто боялась, что я могу напасть, если она слишком быстро дернется, Джианна села.

— Ты не станешь меня насиловать и пытать?

Мне захотелось расхохотаться. Именно этого все и ожидали. Большинство мужчин в нашем мире даже уверены, что она это заслужила. Я повернулся к ней, мазнув взглядом по ее прекрасному лицу. Даже сейчас, когда была бледна, а глаза у нее опухли от слез, она казалась еще прекраснее, чем мне помнилось.

— Неужели ты думала, что я смогу? — спросил я на удивление спокойно. Под взглядом ее широко раскрытых голубых глаз часть моей злости внезапно исчезла.

— Да. Люди отца определенно этого от тебя ждали. Ты что, не заметил выражение на их лицах? Наверное, они рассчитывают на то, что ты отдашь им меня на разок, как только сам разберёшься со мной.

Разумеется, пока мы ее выслеживали, они неоднократно говорили об этом. Я знал, что они думают о происходящем в данный момент. Блядь, какой-то части меня хотелось, чтобы они были правы. Я далеко не паинька.

— Мне похуй на людей твоего отца и на него самого. И, если они тебя хоть пальцем тронут, я убью их. Они не причинят тебе вреда, никто из них.

Джианна нахмурилась.

— Как только вернусь в Чикаго, отец меня накажет.

Она серьезно полагала, что я отдам ее этому сраному папаше? Не для того я гонялся за ней полгода.

— Ты не вернешься в Чикаго, Джианна, — ухмыльнулся я. — Ты поедешь со мной в Нью-Йорк.

Надежда и облегчение явно отразились у нее на лице.

— К Арии? С ней все хорошо? У нее не возникло проблем из-за того, что помогла мне?

Почему-то ее реплика меня раздосадовала.

— Ария в порядке, — ответил я, прежде чем встать и подойти к окну. Отвернувшись от нее, спросил: — Тот парень, ты любила его?

Не уверен, что стану делать, если она ответит «да». Я не смогу достать этого говнюка, и не хочу причинять боль ей, так что я могу сделать? Убить кого-то другого, предпочтительно этих двоих мудаков из Синдиката, которые слишком долго действовали мне на нервы. И, может быть, даже убить ее гребаного отца, когда увижу его в следующий раз.

— Сида? — дрожащим голосом спросила она, и я чуть не слетел с катушек прямо там. Бросил на нее через плечо хмурый взгляд. У неё и вправду глаза были мокрыми от чертовых слез.

— Мне плевать, как его зовут.

Блядь, как же сильно мне хотелось замочить того парня. Я бы миллиард баксов отдал, если бы был способ воскресить мудака, только чтобы я мог убить его снова. Медленно, мучительно.

— Его звали Сид, — заупрямилась она, и знакомый блеск в ее глазах вернулся.

Но на мой вопрос она так и не ответила.

— Так ты любила его?

— Нет, — она ответила, не колеблясь. — Я едва его знала.

Я бы обрадовался, если бы она не начала кусать нижнюю губу, словно сдерживая слезы. Она казалась чертовски расстроенной, а потом из ее левого глаза скользнула слеза. Джианна моргнула несколько раз.

— Если ты его не любила, тогда почему плачешь?

Она сердито взглянула на меня. Взглянула так, будто у нее есть основания злиться.

— Ты правда не понимаешь?

— Я мафиози, Джианна. Я видел смерть множества людей и много раз убивал сам. — И прямо сейчас я хотел убить снова, больше всего на свете.

— Сид не заслуживал смерти. Он умер из-за меня. Он никому не сделал ничего плохого.

Что за хуйня? Да неужели?

— Он тронул не ту девушку. Он умер, потому что прикоснулся к тому, что ему не принадлежит.

Джианна покачала головой.

— Ты сам хотел его убить, не так ли? Поэтому ты остановил Стэна? Не потому, что хотел спасти Сиду жизнь.

Это и правда стало для нее сюрпризом? Для того, кто убежден, что я и все остальные члены мафии — чудовища, она казалась странно удивленной моим желанием убить говнюка, который лапал мою невесту.

Прежде чем я успел ответить, зазвонил мой телефон. На экране высветилось имя Луки. Я только послал ему короткое сообщение, пока ехал в машине. Он пытался до меня дозвониться, но я не был в настроении говорить с кем-либо, лишь перебросился парой фраз с пилотом нашего частного самолета. Однако, зная Луку, я понимал, что он не сдастся. Подавив стон, я ответил на вызов, отвернувшись от Джианны.

— Смс «она у меня» — это всё, что я от тебя дождался? — спросил он со злостью.

— Я был занят.

На заднем плане мне был слышен встревоженный голос Арии, но, к счастью, Лука не дал ей трубку. Я вообще не был настроен разговаривать с истеричкой, а уж с женщиной, которая помогла моей невесте убежать, и подавно. В Нью-Йорке ещё было раннее утро. Почему Лука не мог дать своей жене хоть разок поспать подольше?

— Чем? — Он сделал паузу. — Нет, не говори мне. Я даже, блядь, знать не хочу.

— Он с ней что-то сделал? — спросила Ария достаточно громко, чтобы я услышал.

Я промолчал.

— Она жива? — спросил Лука тихо.

— Да пошел ты!

— Буду считать, что это да.

На заднем плане Ария по-прежнему не умолкала.

— Передай своей женушке, что ее сестра в порядке.

— Джианна в порядке, — приглушённо сказал ей Лука, а затем обратился ко мне. — Когда вы возвращаетесь?

— Вылет меньше чем через два часа.

— Ты летишь прямиком в Чикаго, чтобы встретиться со Скудери. Верно?

— Он уже звонил тебе, да?

Стэн и Кармине, несомненно, отправили известия своему боссу после того, как мы поймали Джианну. Значит, о Сиде он тоже узнал.

— Ну ещё бы. Его дочь уже полгода в бегах. Это важные новости.

— Ещё скажи, что он рад ее возвращению.

— Нет, по крайней мере, не по той же причине, что и Ария. Он хочет, чтобы она была наказана. Она нанесла урон его авторитету, да и твоему тоже. Как я слышал, вы застукали ее с каким-то парнем. Ты же понимаешь, что такие новости разлетаются со скоростью лесного пожара. Скудери жаждет превратить наказание Джианны в публичное шоу. Он ожидает, что ты поможешь ему с этим.

Я стиснул зубы.

— Мне похуй. Я не повезу ее в Чикаго. Если он хочет поговорить с ней, то может приехать в Нью-Йорк.

— Ты хочешь защитить ее после того, что она натворила?

— Да.

— Маттео, это дело Синдиката. Она тебе не жена, и никто не ждет, что ты на ней женишься после того, как она перетрахалась с половиной Европы.

— Осторожно, — прошипел я.

— Черт тебя побери! Ты не можешь просто выбросить ее из головы? Выеби ее, это уже неважно, а потом верни отцу.

— Ария еще возле тебя, чтобы послушать, как ты говоришь о ее сестре? — поинтересовался я.

— Нет. Для меня Семья на первом месте. Джианна это заслужила. Ты должен отвезти ее в Чикаго, Маттео. Я не хочу развязывать ради нее войну.

— Да пошел ты, Лука. Ты мой брат, черт побери. Разве ты не должен быть на моей гребаной стороне?

— Не тогда, когда ты совсем рехнулся потерял башку.

— Да пошел ты!

На другом конце линии Лука вздохнул.

— Слушай, я не говорю, что ты должен отказаться от нее. Отвези ее в Чикаго и сделай вид, что доставляешь отцу. Затем заключи с ним сделку. Она всё еще тебе обещана, так что Скудери тебе не откажет. Наверняка даже обрадуется сбыть ее с рук. Мы с Арией тоже полетим туда. Я сейчас же напишу нашему пилоту. Тебе не придется разбираться с этим в одиночку.

— Уговорил, отвезу ее в Чикаго. Но я не уеду без неё, что бы Скудери ни сказал. Она моя.

— Хорошо, но я сомневаюсь, что будут какие-то проблемы. И поверь мне, я тоже не хочу, чтобы Джианна пострадала от отца. Ария любит свою сестру, и я хочу, чтобы Ария была счастлива, так что не позволю Скудери убить или навредить Джианне. Мы сделаем так, что она вернется вместе с нами в Нью-Йорк, пусть даже в качестве твоей жены, если это то, чего ты хочешь на самом деле.

— Ты готов пойти против Скудери, если он по какой-то причине не согласится?

— Придется. Ради тебя и ради Арии.

— Поклянись.

Лука ещё раз вздохнул.

— Клянусь. Вы с Арией станете моей погибелью.

Мне захотелось рассмеяться, но он отключился. Повернувшись к Джианне, я заметил, что она наблюдает за мной с тревогой на лице. Под моим взглядом она попыталась ее скрыть, но безуспешно. За последние несколько месяцев меня не раз посещала уверенность, что я не смогу ее найти, что она чересчур умна; теперь же я порадовался тому, что ошибался.

— Традиция требует, чтобы я сдал тебя Синдикату и твоему отцу.

В ее глазах мелькнул страх. Джианна не была глупа; она знала, что с ней может произойти, если попадет в руки к своему отцу. Я не знал точно, вмешается ли Данте Кавалларо, и мне было насрать. Мне хотелось ее защитить. Они не имели права решать её судьбу. Это был мой шанс показать ей, что она совершила ошибку, сбежав, и что я для нее был тем самым. Она долго смотрела на меня, ее лицо, лишившись привычной маски, стало беззащитным и уязвимым. Такой я видел Джианну только пару раз: когда Арию накачали рогипнолом, и когда Джианна оказалась в руках русских. Я еще был зол на нее, по-прежнему чертовски разъярен, особенно из-за понимания, что она сбежит опять, если дам ей шанс, но в глубине души просто был рад ее Джианна возвращению.

— Мы поедем в Чикаго, но я не отойду от тебя ни на шаг, Джианна. Я не дам тебе возможности вновь от меня сбежать.

Джианна

После того, что сегодня произошло, не уверена, что рискнула бы ещё раз сбежать.

У Маттео опять зазвонил телефон, и он не сдержал проклятья. Я была рада хоть как-то отвлечься. Его интенсивный взгляд пробуждал во мне то, что я старалась заглушить со времени нашего поцелуя. Я прилегла, но едва закрыла глаза, как в мыслях вновь возникло видение мертвого тела Сида. Пусть даже Маттео его не убил, это не значит, что в этом нет его вины. Если бы Кармине не опередил его, Маттео сделал бы то же самое.

Наверное, я задремала, потому что резко вздрогнула, когда что-то коснулось моей руки. Открыв глаза, я обнаружила нависшего надо мной Маттео. Он выпрямился, криво улыбнувшись.

— Как я вижу, смерть Сида тебя не слишком-то беспокоит, если ты в состоянии вот так уснуть.

Я села, сердито уставившись на него. Он намеренно был груб, я это знала, но в то же время задавалась вопросом: а что, если это правда? Была ли я настолько бездушной? Неужели я в большей степени похожа на Маттео, чем готова признать? Нет. Мне снился мертвый Сид, и мою грудь словно сжимало в тисках, когда я вспоминала о нем.

— Мы должны идти. Скоро наш вылет.

Маттео обхватил мое запястье, чтобы поднять на ноги, но я вдруг разозлилась и вырвалась из его хватки. Маттео опять протянул ко мне руку, рывком поднял меня и прижал к себе.

— Осторожнее, Джианна. Меньше двух часов назад я видел, как ты путалась с другим парнем. Я горжусь своим самообладанием, но есть предел моему терпению.

Я проглотила готовый вырваться ответ и позволила Маттео вывести меня из номера. Стэн и Кармине уже ждали в коридоре. Они осмотрели меня с ног до головы, и Стэн выплюнул презрительно:

— Как ни странно, она по-прежнему цела и невредима. Если бы моя невеста кувыркалась с другими мужиками, я бы превратил ее в кровавое месиво.

— Похоже, что меня колышет твое ебаное мнение? — грозно спросил Маттео.

Я перевела на него взгляд и задалась вопросом, почему, в самом деле, он не сделал того, что предложил Стэн. Я решила пока помалкивать. Хоть самосохранение и не было моей сильной стороной, но и конченой самоубийцей я не была, даже если смерть, возможно, будет предпочтительнее того, что для меня приготовил отец.

Двадцать минут спустя мы поднялись на борт частного самолета Синдиката, и я заняла место возле окна. Маттео молча сел напротив. Никто не пытался заговорить со мной на протяжении всего полета. Мне казалось, что Маттео взял паузу, чтобы успокоиться. Время от времени я ловила на себе его взгляд, но не могла понять, что у него на уме. Где-то в середине полета, когда я поднялась, чтобы сходить в туалет, Маттео тоже встал.

Я сдержалась от язвительного комментария и направилась в туалет в хвосте самолета, нокогда он не отступил, даже видя, что я открыла дверь, то больше не могла сдерживаться. В задницу самосохранение.

— Ты что, собираешься смотреть, как я писаю? Не похоже, что у меня получится выпрыгнуть из самолёта и сбежать.

— Я не исключаю возможности, что ты попытаешься пробить дыру в стене самолета, чтобы убить нас всех.

Неужели он это серьезно? Уголок его рта дернулся, но затем его лицо вновь стало непроницаемым. На мгновение наши глаза встретились, а потом я быстро шагнула в маленькую кабинку и закрыла дверь. Маттео не остановил меня, но я знала, что он меня ждёт снаружи и, наверное, прислушивается к подозрительным звукам.

Я прислонилась к стене и закрыла глаза. Меня одолевали страх и тоска, и я с трудом сдерживалась, чтобы не превратиться в плачущую тряпку. Я почти жалела, что Маттео меня не изнасиловал. Ну зачем ему надо было вести себя как порядочный человек?

— Чем ты занимаешься? Не заставляй меня выбивать эту гребаную дверь, — угрожающе пробормотал Маттео.

Уже наплевав на то, что он меня услышит, я сделала свои дела и через пару минут вышла из кабинки. Взгляд Маттео блуждал по мне, как будто выискивая признаки того, что я что-то задумала. Я бы рассмеялась, если бы могла.

Вернувшись на свои места, время, оставшееся до конца полета, мы провели в молчании.

У меня скрутило живот, когда мы приземлились в Чикаго. Пока мы были в воздухе, я не сомкнула глаз ни на минуту. Понимание того, что вскоре мне придется встретиться с отцом, не давало заснуть. Буквально вчера я ела пиццу с подругами и планировала отправиться летом в Хорватию, а теперь моя жизнь вновь вышла из-под моего контроля. Хуже того, скорее всего, мне грозит суровое наказание от Синдиката. Маттео не было никакого резона защищать меня от гнева отца. И даже если он попытается, зачем Луке рисковать конфликтом с Синдикатом из-за меня? В их глазах я была ничтожнее грязи под ногами.

Когда частный самолет остановился, Маттео поднялся и жестом приказал мне следовать за ним. На трясущихся ногах я пошла за ним к двери, которая уже заскользила, открываясь. Холодный ветер ударил мне в лицо. Взлетно-посадочную полосу и прилегающие здания замело снегом. На часах было около 16: 00, но мне казалось, что сейчас глубокая ночь. Маттео вцепился в мое запястье, бросив предупреждающий взгляд:

— Не вздумай бежать. Не надо делать никаких глупостей. Головорезы твоего отца только и ждут возможности наказать тебя. Я, конечно, могу их убить, но тебе это не поможет.

Он правда беспокоится обо мне? Маттео был загадкой. Я понятия не имела, почему он так заинтересовался мной. Наверное, в нем говорит его гордыня. Он не может смириться с моим сопротивлением, поэтому заставит меня выйти за него замуж, даже если я этого не хочу, даже если он больше не хочет меня. Если бы он на самом деле обо мне беспокоился, то отпустил бы. Нет, это была демонстрация силы. Эмоции тут ни при чем.

— Не переживай. Я хочу встретиться с Арией.

Он покачал головой.

— Не самое подходящее время для того, чтобы возвращатьсвой сарказм. Твой отец этого не оценит.

Тогда почему он едва сдержал улыбку, если считал, что это плохая идея? Дверь открылась до конца, и Маттео повел меня вниз по ступенькам трапа, решительно ухватив пальцами за запястье. Я чувствовала себя маленьким ребенком, который делает свои первые шаги. Раздражение начало вытеснять во мне беспокойство, но, прежде чем успела решить, хочу ли рискнуть, возражая ему, я заметила знакомую белокурую головку. Ария. Она стояла рядом с Лукой и, завидев меня, рванула навстречу.

Я бросила на Маттео умоляющий взгляд, но он не позволил мне отойти и без спешки вел меня в сторону Арии. Когда моя сестра практически добежала до нас, Маттео отпустил меня, и я бросилась в ее объятья. Наше столкновение было почти болезненным. Я прижала Арию к себе, крепко обняв, и она в ответ сделала то же самое.

— О, Джианна, я ужасно за тебя боялась. Я так рада, что ты здесь. — Она заплакала, и мое лицо тоже стало мокрым от слез. Господи, как же сильно я по ней скучала!

Через мгновение она отступила назад, окинула меня быстрым взглядом и задержалась на моем новом цвете волос.

— Ты в порядке? Они ничего тебе не сделали?

Я убрала от ее лица несколько выбившихся светлых прядей, внезапно почувствовав, что вот-вот разрыдаюсь. Тяжкий груз сожаления навалился на меня. Не нужно было мне сбегать. Тревога на лице Арии стала еще одним напоминанием об этом. Если бы я осталась, если бы вышла замуж за Маттео, тогда Сид был бы жив, и Ария не переживала бы несколько месяцев. Почему я вынуждена желать свободы, чтобы иметь возможность самостоятельно решать свою судьбу?

— Джианна? — Ария понизила голос. — Маттео что-то с тобой сделал?

— Маттео ничего не сделал, — жёстко рявкнул Маттео, заставив нас с Арией подпрыгнуть от неожиданности.

— Я не тебя спрашивала, — ответила Ария спокойно. Я переводила взгляд между ними. Мне показалось, что они не в ладах. И это тоже из-за меня. Сзади подошёл Лука и похлопал своего брата по плечу.

— Рад снова тебя видеть.

Я об этом даже не задумывалась, а ведь Маттео, охотясь за мной, уже давно уехал из дома. Лука почти не взглянул в мою сторону, не то чтобы меня это заботило.

— Я в порядке, — ответила я Арии, которая, похоже, не торопилась мне поверить.

— Босс ждет, — гаркнул Стэн. — Пошли. Это же шлюха, ей ни к чему радушный прием.

Ария ахнула. Я окаменела, но сумела скрыть свое потрясение. Мне плевать, что Стэн обо мне думает. Однако реакция Маттео оказалась быстрее всех остальных. Он вытащил нож и метнул его в Стэна, который испустил вопль, когда лезвие задело его ухо.

— В следующий раз мое лезвие раскроит твой гребаный череп, если ты не будешь держать закрытой свою грязную пасть, — прорычал он.

Стэн схватился за пистолет в кобуре, но не спешил его доставать. Из раненного уха на его рубашку капала кровь, аглаза пылали жаждой убийства. Кармине остановился как вкопанный, но свою пушку тоже не достал. Когда я обернулась к Луке, поняла, почему. Тот нацелил пару пистолетов на людей отца, и позади него Ромеро, которого я даже не заметила сразу, делал то же самое.

— Мы же не хотим, чтобы это закончилось плохо, правда? — спросил Лука угрожающе низким голосом. — Ваш босс не оценит этого.

Кармине кивнул и расслабился, но Стэну, похоже, было наплевать, накажет ли его мой отец, сейчас он жаждал убить Маттео. В течение нескольких минут никто из нас не двигался, а затем Лука вернул свое оружие в кобуру.

— Идем.

Кармине подобрал брошенный Маттео нож и передал его ему, пока тот не сводил глаз со Стэна.

— Она поедет с нами в машине, — сказал Стэн.

Маттео растянул губы в холодной улыбке.

— Я тебя последний раз предупреждаю. Хватит злить меня, или я тебе твою ухмылку в жопу засуну.

Кармине сграбастал за руку Стэна и потащил его к черному лимузину Синдиката, в то время как мы направились к двум «БМВ».

Ария хотела сесть со мной на заднем сиденье, но Лука удержал её.

— Нет, я хочу, чтобы Маттео не спускал глаз с твоей сестры.

Ария посмотрела на меня с извиняющейся улыбкой и залезла на переднее сиденье рядом с Лукой.

Маттео понимающе на меня взглянул, когда устраивался рядом позади.

— Стоит мне отвернуться, и ты, наверное, даже из машины на полном ходу можешь выпрыгнуть.

— Я еще не совсем обезумела, — фыркнула я. — Думаешь, я рискну бегать по Чикаго без защиты, когда головорезы моего отца мечтают наказать меня?

— Так что, ты доверяешь мне защитить тебя, но всё равно не хочешь выходить за меня замуж?

Его слова застали меня врасплох.

— Ты всё еще хочешь жениться?

— Ты, вероятно, сможешь воткнуть ему нож в спину, и он всё равно это сделает, — донеслось с переднего сиденья от Луки. — Упрямый ублюдок.

— Я не для того ловил тебя полгода, чтобы просто отпустить.

Я вгляделась в его лицо, но кроме нахальной маски ничего не смогла рассмотреть. Он сам не позволил.

— Может, тебе не стоило тратить столько времени, охотясь на меня. — Тогда я бы осталась в Мюнхене, и Сид был бы жив. Но мне пришлось признать, что все же в глубине души я скучала по своей прежней жизни. Не по всему, что в ней было, прошу заметить, а в первую очередь по своим сестрам и брату, и даже, возможно, по некоторым другим аспектам, в которых я сама себе не хотела признаваться.

Маттео промолчал, только сжал губы. Остальная часть пути прошла в напряженном молчании.

Когда мы подъехали к моему старому дому, я всеми силами пыталась не показать свою нервозность. Что сделает со мной отец?

ГЛАВА 10

Маттео

Лимузин Синдиката остановился перед виллой Скудери, и Лука припарковал арендованный «БМВ» прямо за ним. Лука с Арией сразу же покинули машину, и я открыл дверь, собираясь последовать за ними, но остановился, заметив, что Джианна еще даже не отстегнула свой ремень. Она сидела, опустив голову и уставившись на свои сжатые ладони, лежащие на коленях. Во мне вспыхнуло раздражение. Может она хоть раз выбрать лёгкую дорожку? Обязательно быть всегда такой упрямой?

— Послушай, Джианна, у меня нет желания с тобой спорить. Прямо сейчас тебе не стоит заставлять своего отца ждать. Серьезно. Он и так уже в бешенстве. Выметайся из машины, или я тебя выволоку.

Я ждал в ответ язвительное замечание, новместо этого она молча потянулась к защелке ремня. Увидев ее дрожащие руки, внезапно до меня дошло, что происходит. Джианна медлила не для того, чтобы вывести меня из себя. Она нервничала из-за того, что снова вернулась сюда. Ее пальцы безуспешно боролись с ремнем безопасности, так чтоя оттолкнул их и сам отстегнул ее. Джианна подняла на меня глаза и нахмурилась, вглядываясь в мое лицо. Она казалась до чёртиков испуганной, даже не оттолкнула мои ладони, которые по-прежнему лежали у нее на бедре.

— Нам нужно выйти, — повторил я, на этот раз без прежнего раздражения.

Она неуверенно кивнула, уставившись в окно. Я видел, что с нас не спускают глаз Лука с Арией, а позади них в ожидании стоят Стэн и Кармине. Ромеро остался возле нашей второй машины, сканируя окрестности. Вряд ли это ловушка, но с этим ебаным Синдикатом никогда и ни в чем нельзя быть уверенным. В последние несколько месяцев между нами всё было не так гладко.

— Мне страшно, — прошептала Джианна и резко рассмеялась. — Ну не странно ли это — бояться своего собственного отца?

— Твой отец — Консильери и та ещё сволочь. Причин бояться его предостаточно.

Она всё ещё сидела, уставившись на свои колени.

— Он ненавидит меня. А теперь, после того, что я натворила, у него даже рука не дрогнет пустить мне пулю в лоб.

Но перед этим ему придется иметь дело со мной, и я не сомневался, что смогу уложить его даже со связанными руками. Подцепив пальцем ее подбородок, я повернул к себе лицо Джианны и встретился с взглядом ее голубых глаз.

— Я ему не позволю.

На мгновение она смягчилась, и ее взгляд опустился на мои губы, но затем Джианна вновь стала прежней и отодвинулась от меня. Я едва не застонал. Она открыла дверь и выскользнула наружу. Когда я поравнялся с ней, никаких признаков страха на ее лице уже не было. Она шла с гордо поднятой головой и смотрела на головорезов Скудери с такой злобой, какой я никогда ещё не видел у нее. Это была та самая Джианна, которую я знал. Единственное свидетельство того, что она не была так расслаблена, как делала вид, — то, что она и не подумала возмущаться, когда я положил ладонь ей на поясницу, подталкивая к входной двери. Мне не терпелось провести руками вдоль каждого сантиметра ее тела, чтобы наконец-то сделать её своей. Картина того, как Сид ее лапает, снова встала у меня перед глазами, и мне пришлось бороться с возникшим желанием что-нибудь разбить.

Лука выгнул бровь, не скрывая своего нетерпения.

— Какого хрена вы так долго там копались?

Я не ответил, поскольку в этот момент открылась дверь, и на пороге появился Скудери, и лицо его было мрачнее тучи. Джианна попятилась и прижалась ко мне. По всей видимости, она даже не заметила этого, потому что ее лицо осталось совершенно невозмутимым.

Скудери перекинулся парой слов со своими людьми, прежде чем отослать их, и повернулся к Луке. Они пожали друг другу руки, а потом он заключил Арию в свои объятия. За всё это время он не удостоил Джианну ни одним взглядом. Это взбесило меня до чёртиков. Взгляд его холодных глаз остановился на мне, а я ухмыльнулся ему в ответ. В этом мужчине мне ненавистно было всё: от его тупой морды, до зализанных назад волос Он выглядел как дешевое клише мафиози.

— Я смотрю, ты нашел ее, — сказал он.

— Я всегда получаю то, что хочу.

Он даже не взглянул в сторону Джианны, но выражение его лица стало суровым.

— Ты хотел уважаемую итальянскую девушку, а получишь лишь объедки, оставшиеся от, бог знает, скольких мужиков.

Тело Джианны напряглось под моей рукой, она широко распахнула глаза, прежде чем смогла вернуть контроль над своими эмоциями. Но ее папаша еще не закончил. Неудивительно, что он так хорошо ладил с моим отцом.

— Не понимаю, зачем тебе вообще нужно было тратить попусту свое время на нее. Мои люди и без тебя могли ее поймать.

Его люди много чего могли сделать с Джианной. Лука прищурившись, предостерегающе глянул на меня. Понимает ли он, как сильно мне хочется воткнуть свой нож в уродливую рожу Скудери? Я снова уставился на отца Джианны, желая стереть эту высокомерную усмешку с его лица.

— Я думаю, нам стоит зайти в дом и там обсудить все вопросы, — сказал Лука своим тоном Капо. Обычно эта его привычка действовала мне на нервы, но на этот раз, наверное, это было к лучшему. Я чувствовал, что если ещё хоть секунду мне придется терпеть эту тупую рожу, мой нож нечаянно может найти себе дорожку к глазному яблоку Скудери.

Скудери кивнул и распахнул шире дверь. Когда мы проходили мимо него, Джианна практически прижалась к моему боку. Желание защитить обожгло мои вены. Возможно, она не осознавала этого, но то, что она искала моей близости, когда ей было страшно, было как раз тем нужным мне подтверждением ее чувств ко мне. Даже если она сама еще не знала о них.

— Как ты можешь даже притрагиваться к ней после того, что она сделала? После того, как ты собственными глазами это видел. Мне было бы противно, — сказал Скудери, закрывая дверь. Он, очевидно, не ожидал от меня ответа, потому что обратился к Луке: — Если бы моя жена сотворила такое, я бы замочил ее, и, думаю, Лука, ты бы сделал то же самое.

Ария бросила на Луку потрясенный взгляд, но тот был слишком занят, сверля взглядом Скудери.

— Я здесь не для того, чтобы обсуждать с тобой, если бы да кабы. Я хочу уладить это раз и навсегда. Ты нам кое-что обещал, и я жду, что ты выполнишь свое обещание.

— То, что я обещал, больше не доступно. — Скудери кивнул на Джианну. — Но если вы хотите испорченный товар, я уверен, мы можем договориться. Данте ждет нас в гостиной. Это прежде всего дело Синдиката, и решающее слово по этому вопросу будет за Данте.

Лука встретился со мной взглядом, в его глазах ясно читалось предупреждение.

— Тогда пойдем. У меня есть дела поважнее, чем просто чесать с тобой языком. И я уверен, что мы сможем прийти к пониманию, которое пойдет на пользу всем нам.

Плевать я хотел на Данте или Скудери. Я заберу Джианну с собой обратно в Нью-Йорк, даже если в процессе мне придется выпотрошить всех до единого мудаков Синдиката.

Джианна

Я очень старалась сохранить на лице нейтральное выражение, но это было невероятно тяжело. К своему стыду, должна была признать, что ладонь Маттео у меня на пояснице действительно помогала сосредоточиться. В противоположность руке, выражение его лица лишь подпитывало мой страх. Он выглядел как человек, жаждущий крови. Я посмотрела на Луку и моего отца, которые тоже не утруждали себя обменом любезностями.

С тех пор, как я сбежала, всё явно пошло наперекосяк. Судя по тому, что Лука был едва вежлив с моим отцом, отношения между Синдикатом и Нью-Йорком сейчас были не лучшими.

Ария осторожно коснулась моей руки, глядя на меня глазами, полными тревоги. Я выдавила из себя улыбку, но, должно быть, это не сработало, потому что в ответ она лишь нахмурилась. Черт побери! Маттео подтолкнул меня вперед. Отец и Лука уже направлялись в гостиную, но я остановилась, услышав торопливый топот шагов, и бросила взгляд на лестницу. Ко мне стремительно неслись Лили с Фаби, их лица светились от счастья. Слезы полились у меня из глаз, когда мой младший брат налетел на меня, спрятав голову у меня на груди. Господи, как же он вырос с тех пор, как я видела его в последний раз. Как такое вообще возможно? Меня не было всего полгода. Вслед за ним и Лили бросилась обнимать меня.

— Мы так сильно по тебе скучали, — прошептала она. Из-за крепких объятий Фабио мне было трудно дышать, но я не обратила внимания на это.

Я так же сильно прижала их к себе в ответ. Пока была в бегах, я старалась не думать о своей семье, потому что мне казалось, словно в моей груди разверзается дыра всякий раз, когда я это делаю.

— Я же велел тебе держать их наверху, — прошипел отец, заставив меня поднять голову и обнаружить мать, поспешно спускающуюся по лестнице.

— Прошу прощения. Они слишком шустрые, — смиренно ответила мать. Она быстро мазнула по мне взглядом, не сказав мне ни слова, прежде чем повернуться к отцу.

Я тяжело сглотнула. Так вот к чему всё пришло? Из-за того, что я так поступила вопреки их желанию, теперь меня для них не существует? Я знала, что отец меня осудит, но надеялась, что хотя бы мать будет рада моему возвращению.

— Лили, Фаби, марш обратно в свои комнаты.

— Но, отец, мы уже целую вечность не видели Джианну, — заныл Фаби.

Отец преодолел расстояние между нами в два быстрых шага и отдернул от меня брата с сестрой, а затем подтолкнул их к матери:

— Наверх, сейчас же!

Фаби упрямо вздернул подбородок, и даже Лили не двинулась с места. Лицо отца побагровело от злости.

— Всё в порядке, — успокоила я их. — Мы сможем поговорить позже.

— Нет, не сможете. Я не хочу, чтобы ты приближалась к ним. Ты мне больше не дочь, и я не хочу, чтобы твоя гниль заразила Лилиану, — выплюнул отец, презрительно глядя на меня.

Я даже не нашлась, что на это ответить. Он не хотел, чтобы я встречалась со своими сестрой и братом.

— Это херня, — сказал Маттео.

— Маттео, — предупредил Лука. Он уже схватил Арию за запястье, чтобы она не вмешивалась. — Это не наше дело.

— Вот именно, — с вызовом ответил отец. — Это моя семья, и Джианна всё еще подчиняется нашим законам, не забывайте об этом.

— Думаю, раз я больше тебе не дочь, то почему должна слушаться того, что ты говоришь?

Маттео крепко ухватил меня за талию. Что такое? Ему можно провоцировать моего отца, а мне не разрешается?

— Осторожно, — прошипел отец. — Ты всё еще собственность Синдиката.

— Давайте не будем заставлять Данте долго ждать, — вмешался Лука.

На этот раз нам и в самом деле удалось добраться до гостиной без инцидентов. Данте Кавалларо возле окна разговаривал по телефону. При нашем появлении он завершил разговор и обернулся. Мне пришлось подавить дрожь, когда взгляд его холодных глаз задержался на мне. И вправду айсберг. Внезапно мне стало очень страшно. Это уже не шутки.

Я не помню, когда в последний раз чувствовала себя настолько беспомощной.

— Лука, Маттео, Ария, — поприветствовал Данте Кавалларо своим лишенным эмоций голосом. — Джианна.

Я даже подскочила от неожиданности, так как ожидала, что он сделает вид, будто я недостойна слов приветствия, как это сделал мой отец.

— Сэр, — сказала я, слегка склонив голову. Всё во мне противилось этому, но я понимала, что это мне во благо.

— Ты осознаешь, что совершенные тобой поступки — это предательство? — спросил Данте.

Я не была уверена, что ответить. Если соглашусь, буду в заднице, а если нет — выведу из себя человека, который может принять решение убить меня.

— Джианна — моя невеста, и если бы не сбежала, то сейчас уже была бы моей женой. Думаю, решение о том, заслуживает ли она наказания, нужно возложить на моего брата, как на Капо Нью-Йорка.

Я перевела взгляд с Маттео на Луку, чей жестокий взгляд вызвал у меня мурашки по спине.

— Да это же просто нелепо, — проворчал отец.

Однако Данте не казался оскорбленным.

— Я так понимаю, ты всё равно хочешь жениться?

— Да, — не задумываясь, ответил Маттео.

Разумеется, никто не удосужился спросить, чего хочу я, но я понимала, что сейчас лучше не лезть на рожон. Не тогда, когда для меня всё может очень плохо закончиться.

Данте жестом подозвал к себе отца, и они вполголоса поговорили в течение нескольких минут. Похоже, отец остался крайне недоволен.

— Я не буду официально объявлять об этом в Синдикате. Но и не стану препятствовать этой свадьбе. Однако если ты откажешься, у меня не останется другого выбора, кроме как наказать тебя, — объявил Данте, обращаясь ко мне. Он кивнул Маттео, прежде чем снова обратиться к моему отцу: — Я предоставлю утрясти это дело тебе, поскольку Джианна — член твоей семьи, и рассчитываю, что в конце этого дня будет достигнута договоренность, которая позволит нам мирно сотрудничать и впредь. — С этими словами он шагнул назад и махнул отцу, приглашая принять на себя бразды правления.

— Ты что, серьезно можешь позволить принять в Нью-Йорке такую, как Джианна? Твои люди от тебя, как от нового Капо, ожидают, что ты будешь защищать традиции и беспощадно расправляться с предателями, — сказал отец Луке.

— Мои люди принимают мои решения, — ответил Лука, но в его голосе был намек на предупреждение. — Каким бы оно ни было.

Вдруг я задумалась, на самом ли деле буду в тягость Луке. Не то чтобы я испытывала желание стать частью Коза Ностры, но если стоял выбор между нахождением на территории моего отца и проживанием в Нью-Йорке с Арией, то я знала, что выберу последнее.

Маттео, выглядя так, будто был в шаге от того, чтобы вытащить ножи, подошел к Луке и что-то тихо ему сказал, и Ария воспользовалась моментом, чтобы присоединиться ко мне. Я благодарно улыбнулась ей.

— Мой брат женится на твоей дочери, несмотря на все ее проступки. Я думаю, что это очень щедрое предложение с нашей стороны. Ты должен быть счастлив, что тебе не придется искать ей нового мужа.

— Как будто я смогу теперь найти кого-то, — фыркнул отец. — Даже не буду тратить свое драгоценное время попусту.

Кровь ударила мне в голову не только из-за слов отца, но и из-за предложения Луки, которое мне совсем не нравилось. Они вели себя, как будто я кусок дерьма. Слушая их, я убеждалась, что правильно сделала, сбежав. Этот мир прогнил насквозь.

— Так что скажешь? — спросил Лука и сжал губы.

Отец бросил вопросительный взгляд на своего босса, но Данте, похоже, не собирался вмешиваться. Весь его вид говорил о том, что итог его не волнует.

— Надеюсь, вы не собираетесь устраивать свадебное торжество. Я хочу, чтобы это было улажено без шума. Она уже и так достаточно опозорила меня и Синдикат. Я не дам ей шанса опозорить нас ещё сильнее, — в конце концов, согласился отец.

Я так сильно стиснула зубы, что удивилась, как у меня челюсть не сломалась.

Маттео покачал головой.

— Мне не нужна свадебная вечеринка. В любом случае, я предпочитаю напиваться без компании старых дев Семьи.

Смех защекотал мне горло, но я сдержала его. Маттео стрельнул в меня взглядом, как будто хотел убедиться, что я нахожу его остроумным, каким, вероятно, он сам себе виделся. Он просчитывал каждый свой шаг. Этого мне забывать не стоило. Маттео маскировал свою смертоносносную силу под юмором и улыбками, но я не дам себя обмануть. Ни сейчас, ни когда-либо еще, особенно, когда стало ясно, что он считает себя щедрым, принимая меня обратно.

— Старые девы всё равно не придут. Никому не хочется, чтобы его ассоциировали с такой, как она, — сказал отец, бросив на меня злой взгляд.

Хватка Арии на моем запястье стала стальной, словно она до сих пор не верила, что я не наброшусь на нашего отца.

— По традиции, будет церковная церемония, как положено, — сказал Лука. — Кроме ближайших родственников, гостей больше не будет.

— Традиция, — раздражённо фыркнул отец. — Джианна наплевала на наши традиции. Демонстрацию простыней, в отношении которых так непреклонна ваша семья, придется отменить. И о белом платье тоже не может быть и речи. Я не позволю ей глумиться над нашими ценностями.

— Это разумно, — кивнул Лука.

Ария недоверчиво посмотрела на мужа, однако я не удивилась, что мне не позволят надеть белое платье. Можно подумать, мне не наплевать. Да мне плевать, даже если я выйду замуж голой. Я ничего из этого не хотела. И мне вообще плевать на их дурацкие традиции. Они думали, что делают мне одолжение, будто я преступник в камере смертников, которому вручили помилование на блюдечке. Я не сделала ничего плохого, ничего, по сравнению с тем, что сделал любой мужчина в этой комнате.

— Сдается мне, она всем мужикам в Европе позволила себя выебать отыметь, и после этого ты всё еще ее хочешь? — опять спросил отец. Я понимала, что он делает это, чтобы унизить и оскорбить меня, и мне ненавистно было признавать, что у него это почти получалось.

Я смотрела на мужчину, который был моим отцом, и не чувствовала ничего. Я всегда знала, что он меня недолюбливает, но никогда даже и представить себе не могла, насколько сильно его презрение. Я впилась ногтями в мягкую плоть ладоней.

Маттео приосанился, криво ухмыльнувшись.

— Я охотился за ней полгода. Ты правда думаешь, что, если бы я не хотел ее, стал бы тратить столько времени? У меня есть дела поважнее.

Если хоть раз еще это услышу, я слечу с катушек.

— Я думал, ты хочешь отомстить, но мои люди доложили, что ты и пальцем ее не тронул. — Отец пристально посмотрел на меня. — Опять же, тебе, наверное, не хотелось руки марать. Сомневаюсь, что простой душ сможет заново очистить мою дочь.

Ария сильнее сжала мое запястье, и я остановилась. Я даже не почувствовала, как шагнула по направлению к нашему отцу, чтобы сделать... Понятия не имею, что бы я сделала. Ударила его? Возможно. Благодаря его словам и гримасам я чувствовала себя грязной и ненавидела, что он имеет такую власть надо мной. Но в то же время я бы скорее спрыгнула с крыши этого дома, чем призналась, что не спала ни с одним парнем, пока была в бегах. Это тайна, которую я всеми силами сохраню при себе.

— Кто говорит, что я всё ещё не собираюсь отомстить? — спросил Маттео опасно тихим голосом. Взгляд его тёмных глаз остановился на мне. Ублюдок. Значит, тот обеспокоенный взгляд в машине был всего лишь для отвода глаз? Он знал, что я не хочу за него замуж. Знал, что для меня это наказание. Можно только догадываться, что еще он приготовил для меня, когда я окажусь в его лапах?

— Я ни за кого не собираюсь выходить замуж, — сорвалась я. — Это моя жизнь.

Отец, побагровев, шагнул ко мне и со всей силы ударил по лицу. В ушах у меня зазвенело, а рот заполнил привкус меди. Много лет и множество пощёчин назад я бы заплакала.

— Ты будешь делать так, как я скажу. Ты достаточно запятнала мое имя и честь. Я не намерен больше ни дня терпеть твою наглость, — с пылающим красным лицом прорычал он.

— Что, если не буду?

В крепком захвате Арии мое запястье почти онемело. Сестра влезла между отцом и мной, несмотря на явное неодобрение Луки, но он был занят, удерживая Маттео за рубашку железной хваткой.

Я попыталась дернуть назад Арию, не отводя взгляда от отца. Ария, как и прежде, пыталась меня защитить, но это была моя битва.

Отец еще не опустил руку, наверное, собираясь ещё раз меня ударить. Интересно, что бы он сделал, если бы я ударила его в ответ? Хотелось бы мне быть достаточно смелой, чтобы это узнать.

— Никто и слова не скажет, если в наказание за предательство я отправлю тебя в какой-нибудь из секс-клубов Синдиката, так что мы можем воспользоваться твоей распущенностью.

Несмотря на свои лучшие намерения, я не смогла сдержать шока, от которого расширились мои глаза. Данте нахмурился, но не уверена, хороший ли это был знак.

Глаза Маттео полыхали такой ненавистью, что волосы у меня на затылке встали дыбом. Лука по-прежнему удерживал его за плечо, останавливая… от чего? Я не знала.

— Этого не будет. Джианна станет моей женой. Сегодня, — произнес Маттео.

— Что? Я… — вырвалось у меня, но отцовская пощёчина снова заставила меня замолчать. Этот удар стал сильнее предыдущего, и его кольцо зацепило мою нижнюю губу. Я почувствовала жгучую боль, и теплая жидкость потекла по подбородку.

— Это уже слишком, — сказала Ария, и Лука резко оттащил ее назад, а Маттео, крепко схватив меня за руку, выволок из гостиной и потащил по коридору в ванную. Не знаю точно, из-за шока от случившегося или скорости, с которой Маттео меня тащил, но я не сопротивлялась ему, только шла, спотыкаясь и даже не пытаясь остановить кровь, капающую из разбитой губы на блузку. Маттео втолкнул меня в ванную, зашел следом и запер дверь.

— Ты не знаешь, когда нужно заткнуться, правда? — пробормотал он и, наконец, сложил губы в ухмылку, но она выглядела неестественной. Его взгляд действовал на нервы, напомнив тот, что я уже видела, когда Маттео расправлялся в подвале с захваченными в плен русскими.

— Как и ты, — ответила я, поморщившись от боли, пронзившей губу.

Нахальная улыбка вернулась. Этот засранец втиснулся у меня между ног.

— Я хочу взглянуть на твою губу.

— Теперь уже я в твоей помощи не нуждаюсь. Может, тебе с самого начала следовало остановить моего отца от удара. — Вкус крови, сладкий и медный, заставил мой желудок сжаться и напомнил темные картины прошлого.

— Хочешь, чтобы я его убил?

Боже, да. Я вздрогнула при звуке голоса Маттео. Я понимала, что так нельзя, но после того, что сделал сегодня отец, хотела увидеть его молящим о пощаде. Я знала, что Маттео по силам любого человека поставить на колени, и это меня ужасно заводило. Как раз поэтому я хотела вырваться из этой среды. Я была способна на жестокость, и этот образ жизни был тому причиной.

— Но это будет означать войну между Чикаго и Нью-Йорком, — только и смогла ответить.

— Увидеть, как твой отец подле моих ног истечёт кровью, стоило бы риска. Ты этого стоишь.

Не уверена, шутил он или нет, но всё зашло уже слишком... далеко. Мне хотелось расцеловать его за такие слова, но это было неправильно. Маттео был неправильным. Всё было неправильно. Буквально недавно на моих глазах убили Сида, и я знала, что Маттео вполне мог стать тем, кто нажал на курок. Я не могла позволить ему запудрить мне мозги. Он был слишком хорош в этом.

Я снова толкнула его в плечо.

— Мне нужно позаботиться о своей губе. Если тебе больше нечем заняться, кроме как торчать здесь, вали с моей дороги.

Он всё равно не шелохнулся и был слишком силен, чтобы я могла сдвинуть его с места. Под рубашкой его мускулы напряглись, заставляя меня задаться вопросом, как он будет смотреться без нее. Неправильно. Ужасно неправильно.

Он выложил свой нож на столешницу возле меня.

— Зря ты оставляешь острые предметы в пределах моей досягаемости, когда я злюсь.

— Я готов рискнуть, — ответил он, упершись ладонями по обе стороныот моих бедер, не оставив мне другого выбора, кроме как отклониться назад, чтобы увеличить между нами расстояние.

— Перестань, — огрызнулась я, потому что от него слишком приятно пахло, и я почувствовала желание своего тела приблизиться, а затем снова поморщилась от боли. Подняв руку, я потрогала свою нижнюю губу. Похоже, она ещё сильнее опухла, а кровь не останавливалась.

Маттео убрал мою руку.

— Ты только хуже сделаешь. Надо зашить. Мне вызвать врача?

— Нет, — торопливо ответила я. Мне не хотелось, чтобы люди об этом узнали, и больше всего не хотелось, чтобы мой ублюдок отец узнал, что ему удалось раскроить мне губу. — Я сама зашью.

Маттео приподнял бровь. Он отошёл на шаг назад и быстро осмотрел шкафчики, прежде чем достал аптечку. Затем вдел нитку в иголку и протянул ее мне. Я подвинулась ближе к зеркалу, а затем поднесла иглу к губе. Я никогда никому не накладывала швов, а себе и подавно. Я ненавидела иглы. Мне даже приходилось закрывать глаза, когда мне делали уколы. Маттео следил за мной, и я не собиралась в его глазах выглядеть слабачкой, так что воткнула кончик иглы в губу, дернулась от боли и снова отпрянула.

— Блядь! Это чертовски больно. — Вспыхнув, я уставилась на Маттео. — Давай. Смейся.

Маттео забрал у меня иглу.

— Так ничего не получится.

— Знаю, — процедила я сквозь зубы. — Ты можешь это сделать?

— Будет больно. У меня с собой нет ничего обезболивающего.

— Ты когда-нибудь накладывал себе швы?

— Несколько раз.

— Тогда я смогу пережить то, что ты зашьешь меня. Просто сделай это.

Он протянул мне «тайленол».

— Проглоти сразу несколько. Они не помогут обезболить сразу, но потом станет полегче.

— Водка тоже сработает.

— Я смотрю, ты много нового узнала за те месяцы, пока убегала, —сказал он с ухмылкой, граничащей с пугающим оскалом. До сих пор он не задавал слишком много вопросов. Даже про других парней, кроме Сида. Возможно, ему и знать не хотелось, и, в любом случае, я ничего не собиралась ему рассказывать. Достаточно того, что из-за меня погиб один невинный человек. Я не скажу ему имена других парней, с которыми целовалась, чтобы он и их убил. Смерть была слишком жестоким наказанием за поцелуй, да за что угодно на самом деле, но такой мужчина, как Маттео, с этим никогда не согласится.

— Помимо всего прочего, — выпалила я, потому что не знала, когда нужно заткнуться. И разве подберется время благоприятнее для того, чтобы спровоцировать кого-нибудь, чем тот самый миг, когда он собирается воткнуть в тебя острие иглы.

— Не сомневаюсь, — сказал он, и его улыбающийся оскал стал еще страшнее. Маттео обхватил пальцами мой подбородок. — Постарайся не двигаться.

Я напряглась, когда он дотронулся иглой до моей губы. Несмотря на то, что я дразнила его, Маттео был осторожен, когда накладывал мне швы. Всё равно было чертовски больно каждый раз, когда игла прокалывала кожу, и глаза наполнялись дурацкими слезами. Я сдерживала их так долго, как только могла, но, в конце концов, несколько слезинок покатились по моим щекам. Маттео не стал это комментировать, за что я была ему благодарна. Для него это, наверное, ничего не значило. Когда меньше пяти минут спустя, показавшимися мне вечностью, он опустил иглу, я быстро стерла слезы с щек, смущенная тем, что таким образом показала слабость перед ним.

— Ее раздует ещё сильнее. Завтра утром у тебя будет опухшая губа.

Я посмотрела на себя в зеркало. С тех пор, как видела ее в последний раз, губа уже сильно распухла, или, может, это было мое воображение. Я оттянула вниз нижнюю губу, чтобы осмотреть швы. Снаружи они были незаметны. По крайней мере, у меня не будет уродливого шрама.

— Ты ведь не захочешь жениться на мне в таком виде. Мы должны отложить свадьбу.

Маттео, слегка усмехнувшись, покачал головой.

— Никаких шансов. Ещё раз ты из моих рук не ускользнешь, Джианна. Мы поженимся сегодня. Ничто меня не остановит.

ГЛАВА 11

Джианна

После того, как мне обработали губу, нам с Арией разрешили пойти в мою прежнюю комнату, пока мужчины обсуждали, каким образом провести свадьбу. Двух телохранителей приставили следить за мной. Один торчал за дверью, другой под окном, на случай, если я решусь сбежать через него. В тот момент, когда захлопнулась дверь моей комнаты, я прислонилась к ней спиной и судорожно выдохнула.

Ария коснулась моей щеки.

— Как твоя губа?

— Нормально. Маттео наложил мне швы.

— Я так рада, что он решил жениться на тебе.

Я вздернула бровь.

— Ария, и ты туда же.

Она потянула меня в сторону кровати и заставила сесть.

— Чтобы наказать, отец мог отдать тебя одному из своих солдат, Джианна. И, можешь не сомневаться, выбрал бы худший из всех вариантов. Кого-нибудь по-настоящему гадкого. Он очень зол на тебя, и Маттео не такая уж плохая партия. Должно быть, ты ему небезразлична, раз он потратил столько времени на твои поиски.

— Он очень гордый мужчина. Только уязвленная гордость заставила его преследовать меня, ничего больше.

— Может быть, — с сомнением сказала она, беря расческу с прикроватной тумбочки. Всё осталось так же, как и полгода назад, когда я ушла. Меня удивило, что отец не спалил все мои вещи. Я так устала, что едва могла держать глаза открытыми. Было почти семь вечера —в Германии уже около полуночи. Я поверить не могла, сколько всего произошло с тех пор, как проснулась в Мюнхене этим утром.

— Оно того стоило? — тихо спросила Ария, расчесывая мне волосы. Не помню, когда она делала это последний раз. Так приятно было почувствовать ее пальцы на коже головы, и мне пришлось подавить желание уткнуться лицом ей в живот и поплакать.

Я заметила ее полный сострадания взгляд, и почему-то сочувствие от нее меня взбесило.

— Стоил ли шанс на свободу ярости отца и ярлыка проститутки и шлюхи? Да, несомненно. Но разве мое глупое желание чего-то большего стоило жизни невинного парня? В этом случае — нет, черт возьми. Да всё мое существование не стоит того. Сид сполна заплатил за мой эгоизм. Я ничего не могу сделать, чтобы искупить свою вину. — У меня на глаза навернулись слезы.

— Лука мне рассказал. Мне так жаль.

Я смахнула слезы с лица.

— Может, стоит позволить отцу выдать меня за одного из его солдат-садистов. Это послужит мне уроком.

— Не говори так, Джианна. Ты заслуживаешь счастья не меньше других. Ты не могла знать, что случится такое. Это не твоя вина, что они убили Сида.

— Как ты можешь так говорить? Конечно, моя. Я знала, кто охотится за мной. Знала, на что способен Маттео и головорезы отца, знала, что подвергаю опасности всех, кому позволила приблизиться ко мне. Поэтому никогда не встречалась с парнями во всех остальных местах, где останавливалась. Я флиртовала и целовалась, но затем уезжала. Твои слова из далекого прошлого всегда повторялись в моем сознании: что быть с другим парнем, когда ты обручена с таким мужчиной, как Лука, будет означать смертный приговор для парня.

— Я не имела в виду тебя. К тому же, это было давно.

— Но Маттео точно такой же, как Лука, и я это знала. Я знала, что он убьёт любого парня, которого обнаружит рядом со мной, но всё равно встречалась с Сидом. С таким же успехом я могла сама спустить курок!

— Нет. Ты не могла предвидеть, что он поймает тебя. Ты просто хотела почувствовать себя как дома и начать новую жизнь, которую заслужила после таких длительных бегов. Ты почувствовала себя в безопасности и хотела дать любви шанс. Это нормальное желание.

— Нет. Всё не так. Ты не понимаешь, Ария. Дело не в любви. В действительности, я не была влюблена в Сида. В конце концов, он мне даже не нравился, потому что он мог быть кретином, и от этого всё еще хуже. Я рисковала слишком многим ради слюнявых поцелуев и неуклюжего тисканья, и Сид умер из-за этого.

— Прошу, не вини себя. Вини отца и его людей. Вини Маттео. Мне всё равно, кого, только не себя.

— О, об этом не переживай, я виню их всех, но это не изменит того факта, что без меня Сид по-прежнему бренчал бы на своей дерьмовой гитарке и флиртовал с мюнхенскими девчонками.

— Ты не можешь изменить прошлое, Джианна, но можешь сделать свое будущее лучше.

Я не могла сдержать улыбку.

— Я скучала по твоему оптимизму. — Положив голову ей на колени, я закрыла глаза. — Я так по тебе скучала.

Сестра погладила меня по волосам.

— Я тоже скучала. И очень рада, что теперь ты будешь жить в Нью-Йорке рядом со мной.

— Сначала я должна выйти замуж за Маттео. Как мне быть женой, Ария?

— Они с Лукой много работают. Тебе не придется видеть его так часто.

— Но всё же. Мне придется спать с ним и делить постель, а еще стараться быть любезнойбог знает, как долго. Не похоже, что он даст мне ещё одну возможность сбежать.

— Ты опять задумала побег? — спросила она вполголоса.

— Я не знаю. Всё может быть.

— Возможно, всё будет не так плохо, как ты думаешь. Маттео может быть забавным, и он прекрасно выглядит, так что, по крайней мере, на физическом уровне не должно быть слишком плохо. Я уверена, что он хороший любовник, принимая во внимание, сколько девушек у него было в прошлом.

Меня передёрнуло.

— Вот именно. Если мы сегодня вечером вернемся в Нью-Йорк, то он, наверное, рассчитывает переспать со мной.

Ария внимательно посмотрела на меня.

— Ты боишься, что он разозлится на тебя за то, что ты спала с другими парнями до него?

— Я никогда этого не делала.

Ария моргнула.

— Ты никогда не делала что?

— Я никогда не спала ни с одним парнем. Хотя могла бы, будь у меня чуть больше времени, чтобы узнать парня, но ничего не вышло.

— Почему ты ничего не сказала? Отец ужасно к тебе отнесся. Возможно, он простил бы тебя, если бы ты сказала ему правду. — Она привстала, по-видимому, собираясь отправиться вниз, чтобы самой рассказать ему, но я потянула ее обратно на кровать.

— Не смей, — сказала я твердо. — Я не хочу, чтобы кто-нибудь знал. Мне плевать, что они называют меня шлюхой. Не хочу доставлять им удовольствие этим знанием.

Ария бросила на меня взгляд, который ясно дал понять, что она считает меня сумасшедшей.

— Ты должна сказать хотя бы Маттео. Тебе придется.

— Зачем? Чтобы он мог гордиться тем, что стал у меня первым? Да черта с два, не дождется. Он и так уже ведет себя как мой спаситель. Будет только хуже, если он узнает.

— Нет, ты должна сказать ему для того, чтобы он был осторожен.

— Мне не нужно, чтобы он был осторожен, — фыркнула я. — Я не хочу, чтобы он знал.

— Джианна, если твой первый раз будет вроде моего, ты будешь благодарить судьбу, если Маттео будет осторожен, поверь мне.

— Я переживу. — Но слова Арии заставили меня начать нервничать.

— Это глупо. Если он будет считать, что у тебя есть опыт, то может взять тебя без особой подготовки. Это будет очень больно.

Я покачала головой.

— Ария, пожалуйста. Я приняла решение. Я не хочу, чтобы Маттео знал. Это не его дело.

— Что, если он все равно узнает? Я бы никак не смогла скрыть такое от Луки.

— Я хорошо умею скрывать боль. Может, укушу подушку.

— Звучит как самая тупейшая идея из всех слышанных мной когда-либо.

В дверь постучали. Я быстро села, внутри все сжалось. Что, если отец с Данте передумали, и я останусь в Чикаго?

Когда открылась дверь и вошла мать, я выдохнула. Она не улыбнулась и не сделала попытки подойти. Образец идеальной итальянской жены: всегда подобающим образом одета, всегда послушна, вежлива и невероятно искусна в сокрытии синяков всякий раз, когда отец срывался и бил ее. Она была олицетворением всего того, чем я ни за что не хотела стать. Если Маттео когда-либо ударит меня, я дам ему сдачи, невзирая на последствия.

— Священник уже в пути. Он будет здесь через пятнадцать минут. Мы должны подготовить тебя к церемонии, — сказала она лишенным эмоций голосом.

— Так скоро? — Я широко распахнула глаза.

Мать кивнула.

— Витиелло хотят как можно скорее вернуться в Нью-Йорк, что, вероятно, к лучшему.

Я поднялась с кровати и медленно подошла к матери.

— Отец будет рад, что меня нет.

«А что насчёт тебя? » — хотелось мне спросить, но я не осмелилась.

Мать подняла руку и на мгновение прикоснулась к моей щеке, прежде чем сделать шаг назад.

— Тебе не следовало бежать. Ты разрушила свою репутацию.

— Меня не волнует моя репутация.

— А должна бы. — Повернувшись, она открыла мой гардероб. — А теперь давай посмотрим, найдется ли платье, которое можно надеть на церемонию. Жаль, конечно, что я не увижу, как ты пойдешь к алтарю в прекрасном белом свадебном платье, — вздохнула она. Это была попытка заставить меня чувствовать себя виноватой? Потому что она удалась.

Ария подошла и сжала мне плечо, а затем стала помогать матери искать платье. В конце концов, она выбрала кремовое платье длиной до пола с открытой спиной, которое я надевала в Новый год. Ария помогла мне с макияжем, хотя ему не удалось скрыть опухшую губу.

— Пойду, посмотрю, приехал ли священник, — сказала мать и замешкалась в дверях. С тоской во взгляде она открыла рот, как будто намереваясь сказать что-то еще, но затем повернулась и вышла, закрыв за собой дверь.

Я старалась не принимать это близко к сердцу. Знаю, что мои родители и большинство людей в моем мире осудят меня за то, что сделала, так почему это так больно?

— Как думаешь, Лили и Фаби разрешат посмотреть церемонию? — спросила я, смущаясь от надежды в своем голосе.

— Дай мне поговорить с отцом. Уверена, что смогу уговорить его, — сказала Ария.

Я не протестовала, когда она уходила. Если кто-то мог убедить отца, то только Ария. Я повернулась к зеркалу. У меня были грустные и уставшие глаза. Я не выглядела как застенчивая, счастливая невеста. Не то чтобы кто-нибудь ожидал этого от меня. Это даже не настоящая свадьба. Несмотря на мои лучшие намерения, меня вновь затопило сожалением. Как могла моя жизнь превратиться в такой хаос? Всё, чего я хотела, — свободу принимать свои собственные решения. Может, я и вышла бы замуж за Маттео, если бы он когда-нибудь удосужился попросить моей руки вместо того, чтобы приказывать. А теперь у меня никогда не будет настоящей свадьбы или красивого платья. Я всегда думала, что мне на это наплевать, но теперь, когда эта возможность была для меня потеряна, я чувствовала печаль.

Вернулась Ария.

— Время пришло. Священник ждет в гостиной. Фаби и Лили тоже там.

Я натянуто улыбнулась.

— Тогда давай покончим с этим.

Маттео

Даже без свадебного платья Джианна выглядела охренительно. Платье подчеркивало её изгибы. Изгибы, которые я исследую, не торопясь, как только вернемся в Нью-Йорк. Не мог дождаться, когда сделаю своим каждый сантиметр ее тела. Заставлю ее забыть всё, что было до меня.

Джианна встретилась со мной взглядом, как будто знала мои мысли. Я и в самом деле не скрывал, что хочу ее. Я трахну ее сегодня, невзирая на усталость и перелет. Слишком долго я ждал этого. Джианна остановилась рядом со мной, и я взял ее за руку. Священник смотрел на нее презрительно. Мне не терпелось свалить из Чикаго. Не то чтобы люди в Нью-Йорке будут смотреть на Джианну более любезно, но, по крайней мере, они слишком боятся меня, чтобы открыто выказывать свою неприязнь.

В моей руке ладонь Джианны была ледяной, и она избегала встречаться со мной взглядом, когда священник произносил свадебные обеты. Когда настала ее очередь отвечать «согласна», я был готов, что она скажет «нет», и понятия не имел, как бы тогда поступил, но она не сказала. Джианна смышлёная девочка. Она припрятала свою ненависть к нашему браку до того момента, пока не окажется в безопасности, подальше от Чикаго и мудака отца.

Когда наконец пришло время надеть обручальные кольца, она натурально задрожала. Почему-то это чертовски взбесило меня. За свои тупые выходки она могла здорово поплатиться, и должна быть благодарна, что я столько сделал для нее. Могла хотя бы притвориться благодарной.

— Вы можете поцеловать невесту, — провозгласил священник.

Я не медлил ни секунды. Обхватил ладонями ее лицо и прижался своими губами к ее. Джианна застыла, заставив меня ещё сильнее вскипеть от ярости. Когда я отстранился, она встретила мой взгляд, высоко подняв голову. Она намеренно меня провоцировала. Что ж, если ей нравится играть с огнем — хорошо. Я не против обжечься. Я пойду за ней хоть в пламя.

***

Не прошло и часа, как мы вновь оказались в воздухе на пути в Нью-Йорк. Мое тело гудело от желания, когда я смотрел на Джианну в ее сексуальном платье. Они с Арией сгрудились на последнем ряду в самолете.

Лука рухнул в кресло рядом со мной и протянул стакан скотча. Я в один глоток расправился с ним.

— Лучше бы эспрессо. Мне нужно взбодриться.

Лука проследил за моим взглядом в сторону девушек.

— Ты намерен устроить первую брачную ночь, как только вернетесь домой?

— Да, черт возьми.

— Судя по тому, что я знаю о Джианне, она не облегчит тебе задачу. Что ты собираешься делать, если она начнет бороться с тобой?

Я ещё не думал об этом. В каждой моей фантазии о Джианне она принимала добровольное участие. Я хотел, чтобы она кричала мое имя от удовольствия, хотел сделать ее влажной. Неужели она и правда может отказать мне?

— Не начнет, — сказал я с большей уверенностью, чем чувствовал.

Взгляд Луки просвечивал меня, как рентгеном.

— Никто не упрекнет тебя, если ты возьмешь то, что хочешь, против её воли. В этом нет ничего такого, чем бы она уже не занималась.

Мои руки сжались в кулаки, но вместо того, чтобы поддаться своему первому порыву и врезать Луке, я досчитал в уме до десяти. Лука часто говорил что-то подобное этому, чтобы оценить реакцию людей. Вряд ли он это серьезно. Может быть, до появления Арии я сомневался бы в нем больше.

Он опустил взгляд на мои сжатые кулаки, а затем просканировал лицо, прежде чем ухмыльнуться.

— Ты для меня как открытая книга.

— Заткнись, — процедил я сквозь зубы. Я опять нашел взглядом Арию и Джианну. Похоже, они спорили, и это было необычное зрелище. Никогда не видел, чтобы они не ладили.

— Что там у них происходит? — поинтересовался я спустя минуту.

— Откуда мне знать?

— Вы с Арией уже практически родственные души, разве вы не овладели искусством читать мысли друг друга?

Лука показал мне средний палец.

— Я знаю, что твоя жена превратит твою жизнь в ад, так что проявлю к тебе снисхождение.

— Как заботливо с твоей стороны.

Я задавался вопросом, каково будет жить с Джианной. Сегодня она в основном была вялой, за исключением нескольких моментов, но у меня было ощущение, что она быстро восстановится и вернется к своей прежнейязвительности. Мне невыносимо было видеть её такой тихой, особенно если это означало, что она скорбит по тому ебарю Сиду. Я старался забыть про этого мудака, но почему-то он не выходил у меня из головы. К тому же я не мог перестать думать о нем с Джианной. Сколько еще парней видели ее голой? Были в ней? Нужно выяснить их имена и убить всех.

Когда мы, наконец, приземлились в Нью-Йорке, я снова завелся и был чертовски зол. Я почти не смотрел на Джианну, когда мы возвращались на моем «Порше Кайен» в наши апартаменты. Каждый раз, когда видел ее длинную ногу в разрезе платья, мне едва не сносило башню. Необходимо взять себя в руки. Не имеет значения, что Джианна натворила до сегодняшнего дня. Теперь она моя, и если я не остановлю свой поднимающийся гнев, то сделаю что-нибудь такое, о чем сильно пожалею позже.

Джианна

Всякий раз, когда Маттео смотрел на меня, на его лице было очень странное выражение. Я не могла разобраться, в чем дело, но почему-то это заставило меня нервничать. Конечно, я притворилась, что ничего не заметила.

На протяжении всего нашего полета Ария пыталась уговорить меня рассказать Маттео правду, и даже сейчас, когда мы заехали в подземный гараж апартаментов, она бросала на меня многозначительные взгляды. Меня беспокоило, что она может взять на себя смелость поделиться моим секретом с Маттео. Я лишь надеялась, что она промолчит, ведь Ария знала, что я посчитаю это подрывом моего к ней доверия.

Как только я вышла из машины, Маттео схватил меня за руку и практически потащил к лифту. Ария с Лукой едва могли за нами угнаться. Мне показалось, что я знаю, почему Маттео так стремится скорее добраться до своей квартиры. Все вместе мы зашли в лифт, он пришел в движение, и темные глаза Маттео неотрывно следили за мной в зеркале. В их глубине светилась какая-то дикая смесь голода и бешенства. Голод показался мне необъяснимым, ведьвыглядела я жутко: залегшие под глазами тени, опухшая губа, бледная кожа.

Возможно, я должна была больше беспокоиться, но всё, чего я хотела — поскорее покончить с этим. Может, Маттео даже потеряет ко мне интерес, как только овладеет мной, хотя часть меня задавалась вопросом, вправду ли я буду рада, если Маттео вдруг начнет игнорировать меня.

Лифт, звякнув, остановился, и полированные двери плавно разошлись. Маттео молча потащил меня в свою квартиру. Я бросила взгляд через плечо и поймала обеспокоенный взгляд Арии за несколько мгновений до того, как закрывающиеся двери лифта скрыли ее от меня. Маттео подвел меня к двери справа от нас. Я едва успела бросить взгляд на современную мебель и потрясающий вид на Нью-Йорк, прежде чем мы ввалились в спальню и Маттео с размаху захлопнул дверь. Желание в его глазах ясно дало понять, что он не примет «нет» за ответ сегодня вечером.

ГЛАВА 12

Джианна

Никто никогда не смотрел на меня так, как будто я была единственным источником воды в сезон засухи. И, клянусь богом, мне это нравилось. По крайней мере, какой-то части меня, другая же часть, подогреваемая упрямством, хотела держаться за свою злость, скорбь и возмущение и ни в грош не ставить желание Маттео.

За последние двадцать четыре часа разрушили мою мечту и забрали жизнь невинного человека. Я считала своим долгом сопротивляться этому браку и тому возбуждению, что охватывало мое тело всякий раз, когда Маттео прикасался ко мне. Это был мой долг перед Сидом и уважением к себе. Я слишком упорно и долго боролась за свою свободу.

Пока я пыталась решить, что мне делать дальше, Маттео дернул меня к себе и впился в мой рот в ожесточенном поцелуе, заставившем меня сначала задохнуться от неожиданности, а затем напрячься. Он скользнул языком между моих губ, и, сама того не желая, я приоткрыла губы, наши языки вступили в схватку. Зарывшись руками в его волосы, я тянула их, желая притянуть его ближе и в то же время оттолкнуть подальше.

Маттео крепко схватил меня за задницу и приподнял. Я обернула ноги вокруг его талии, но наши губы ни на секунду не отрывались друг от друга. Мое тело пылало в огне страсти. Ни один поцелуй, испытанный мной прежде, даже близко не мог сравниться с этим. Маттео понес меня на свою кровать.

Борись с ним, Джианна. Не поддавайся. Ты в долгу перед Сидом.

Но я устала от борьбы, на сегодня я уже была сыта по горло своими эмоциями. Всё, чего мне хотелось сегодня, — только чувствовать, позволить своему телу взять контроль, хотя бы на несколько часов забыть обо всем. В этом браке будет достаточно времени для сопротивления, но позже.

Маттео повалил меня на кровать, и из моих лёгких мигом вышибло весь воздух, но не успела я опомниться, как парень внезапно оказался на мне и его губы вернулись. Скользнув рукой мне под блузку, он провел кончиками пальцев по животу, а затем по чувствительной коже на ребрах. Обхватил мою грудь поверх бюстгальтера, и я выгнулась ему навстречу. Вдруг он отстранился, а я едва смогла подавить протестующий стон. Кажется, он это понял. Маттео нахально ухмылялся, когда стягивал через голову мою блузку и расстегивал бюстгальтер. Мои соски затвердели, отчего его улыбка стала еще шире.

Меня это взбесило. Он так чертовски уверен в себе, уверен в своей победе надо мной. Так вот, он заблуждается.

— Что ты сделаешь, если я скажу тебе «нет»? — с вызовом спросила я.

В ответ я ожидала ярости или раздражения.

— Ты не скажешь. — Его ответ был без тени сомнения в голосе.

Я сердито уставилась на него, но он не дал мне времени на язвительный комментарий. Он склонил голову к моей груди и втянул один напряженный сосок в рот. Стон выскользнул прежде, чем я смогла остановиться, и Маттео не позволил мне собраться с мыслями, выстроить оборону. Его губы были неумолимы. Ощущения, пронизывавшие мое тело, были почти слишком. Как ему удалось заставить меня чувствовать такое? Он обвел языком мой сосок, прежде чем перейти к другому, оставив между ними влажный след. Я задрожала. Взгляд Маттео был прикован к моему лицу. Он хотел увидеть, как я перед ним капитулирую, хотел насладиться этой победой до самого конца. Я сопротивлялась желанию закрыть глаза, потому чтоон расценит это как очередную победу. Это ему не поможет. Он осторожно прикусил мой сосок, а я застонала, даже громче, чем в первый раз.

С самодовольной ухмылкой, он двинулся вниз, погрузив язык в мой пупок. Я взвизгнула, как дурочка, и попыталась вывернуться из его объятий, но он опустил руки мне на бедра, крепко удерживая, пока его язык искал все места, боящиеся щекотки на моем животе и бедрах. Я так хохотала, что на глаза навернулись слезы. Я ожидала, что он будет грубее после того, чему был свидетелем, почти хотела этого, но эта игривая сторона? Она испугала меня, потому что он показался мне приятным, даже привлекательным. Я пихнула его в лоб.

— Хватит! — Я едва могла дышать от смеха.

— А где волшебное слово? — пробормотал он в особенно щекотное местечко прямо возле тазовой косточки.

— Да пошел ты, — проворковала я сладенько.

Я приготовилась, но это не остановило визга и хохота, когда Маттео провел там языком. Я уже была готова умолять, когда внезапно он прекратил нападение. Он расстегнул на мне штаны и стянул их вниз. Его взгляд пробежался по моим ногам, и его руки повторили тот же путь, едва прикасаясь к моей коже. Его движения были почти трепетными; я не понимала этого. Отвращение и ярость — то, что я могла бы понять.

Когда он поцеловал меня через трусики, я затихла. Я знала, что он собирается сделать. Никто никогда не делал этого со мной. Это казалось слишкомличным, как будто я должна была перед ним обнажиться, и не только физически. И я не могла этого сделать, не собиралась, неважно, как сильно мое тело жаждало испытать это. Маттео взялся за края моих трусиков и потянул их вниз по ногам. Он откинулся назад и замер на мгновение, восхищённо рассматривая меня.

— Мне всегда было интересно, рыжая ли ты там.

Я закатила глаза, несмотря на вспыхнувшие румянцем щеки.

— Что, этот вопрос интересует каждого мужика?

Я поняла слишком поздно, что упоминание о других мужчинах — не лучшая идея в моем нынешнем положении.

— Как ты объясняла это тем парням, с которыми была? Русый сверху и рыжий внизу? — Тон его голоса и взгляд стали тверже, опаснее.

Никто никогда меня такой не видел. Слова вертелись у меня на кончике языка.

— Я думала, ты хочешь меня трахнуть. У меня нет настроения болтать.

Маттео покачал головой.

— О, я тебя трахну, об этом не переживай. — Он обрушился своими губами на мои, и я так же отчаянно поцеловала его в ответ.

«Чувствуй, не думай», — повторяла я, как мантру. Его руки бродили по моему телу, пока не нашли дорогу к местечку у меня между ног. Я заставила себя расслабиться, несмотря на свою нервозность. Когда его пальцы скользнули по моим складкам, я выдохнула ему в губы. Ощущения были восхитительны. Большим пальцем он начал потирать мой чувствительный бугорок. Двумя пальцами Маттео скользил назад и вперед вдоль моих складок, в то время пока его большой палец давил на клитор. Может, мой мозг и не хотел Маттео, но мое тело жаждало его до одури.

У меня поджались пальчики на ногах, когда он довел меня до пика своими пальцами. Уцепившись за его шею, я притянула Матео еще ближе к себе, наши языки вступили в схватку, когда на меня обрушился оргазм. Я впилась ногтями в его кожу, но, похоже, это только больше его завело, судя по рычанию, поднимавшемуся откуда-то глубоко из его груди. Внезапно он скользнул двумя пальцами ниже, коснувшись моего входа, и меня пронзил страх. Сжав ноги, я пихнула его в грудь и оторвалась от его губ.

— Хватит уже прелюдий, — сказала я, тяжело дыша. А вдруг он сможет что-то почувствовать пальцами? Сомневаюсь, что его член будет так же чувствителен, как кончики пальцев.

Маттео слегка нахмурился, но в следующий момент уже соскользнул с кровати и встал перед ней, порочно улыбаясь. Бугор в его брюках явственно выделялся. Он не оставил мне времени задуматься, что скрывает под собой ткань. Маттео быстро расправился с пуговицами на рубашке, а затем стянул ее со своих сильных плеч и бросил на пол. Это был первый раз, когда я видела его голую грудь. Прежде мне лишь мельком удавалось увидеть через белую рубашку кубики его пресса, но это не шло ни в какое сравнение с тем, как выглядел его обнаженный торс. Внутри меня все сжалось от желания. Хоть характер Маттео и действовал мне на нервы, тело явно реагировало на его внешность. Настала очередь брюк, и одним быстрым движением Маттео скинул их на пол вместе с боксерами. Когда он выпрямился, мне понадобились все мои актерские навыки, чтобы замаскировать свое смущение и нервозность при виде его полностью готовой эрекции.

Мне стоило послушаться совета Арии, но, несмотря на эту мысль, пришедшую мне в голову, я понимала, что всё равно не озвучила бы Маттео правду из-за своей гордости. Мой взгляд не торопясь путешествовал вдоль каждого дюйма его тела, даже не обращая внимания на его самодовольную ухмылку над моим неприкрытым восхищением.

И, господи, он был великолепен. Всё в нем было совершенно: широкая грудь и накаченный пресс, да даже его член. Я ненавидела его за это. Ненавидела то, как мое тело настолько быстро и легко отзывалось на него, как никогда не реагировало ни на Сида, ни на других парней, с которыми я целовалась. Маттео грациозно двинулся к кровати, рассчитывая каждый шаг. Каждое движение было призвано продемонстрировать его мускулы и силу. Боже, как бы мне хотелось, чтобы это не произвело на меня такого впечатления. Он поставил одно колено на кровать, и от его взгляда, пригвоздившего меня к месту, я задрожала.

— Кончай валять дурака, — прошипела я, потому что моя нервозность брала надо мной верх, а это последнее, что мне было нужно сейчас.

И он исполнил мою просьбу. Забравшись на кровать, устроился между моих ног, с мрачным оскалом ухватив меня за бедра.

— Я заставлю тебя забыть каждого уебка, с которым ты когда-либо была.

Я сердито уставилась на него, собираясь съязвить в ответ, когда он резко потянул меня за бедра и одним жёстким толчком врезался в меня. Я закричала и выгнулась, когда боль пронзила меня насквозь. Проклятье. Ария не шутила. Это было чертовски больно. Слишком больно ради того, чтобы лишь сохранить секрет. Зажмурившись, я сделала несколько быстрых вдохов через нос.

— Вот черт! — выдохнула я, когда снова смогла говорить. Это было гораздо больнее, чем я думала. Я медленно открыла глаза, страшась того, что увижу. Лучше бы я укусила эту гребаную подушку или хотя бы свой дурацкий язык.

Маттео замер надо мной, удивленно глядя на меня сверху вниз.

— Джианна?

Мое лицо пылало.

— Заткнись, — гаркнула я и ослабила вцепившиеся в простыню пальцы.

Глаза Маттео смягчились.

— Почему ты мне не сказала?

Я решила разыграть из себя дуру. Может, смогу убедить его, что всё не так, как кажется.

— Сказала тебе что?

Его губы изогнулись в лукавой улыбке, и больше всего на свете я хотела стереть ее с его лица. Разумеется, он не купился на мою ложь. Он же не идиот. Он искусный манипулятор, и мне, конечно, придется ещё учиться и учиться, прежде чем удастся его обмануть.

— О том, что я у тебя первый. — Почему это прозвучало с таким... облегчением и… гордостью?

Если бы я не боялась, что вытащить его член из меня будет так же больно, как это было, когда он вошел, то оттолкнула бы его. Лежа под ним, было трудно спорить.

Я прищурилась.

— Я думала, мы будем трахаться? Мне надоело с тобой трепаться.

Маттео опустился на руки, сблизив наши тела. Я напряглась от боли, вызванной его движением.

— Прежде я хочу, чтобы ты ответила на мой вопрос. Почему? Ты могла бы избавить себя от сильной боли, если бы сказала мне, — произнес он тихо. Казалось, будто для него проще простого находиться глубоко внутри меня и вести беседу.

Когда стало ясно, что он будет ждать до тех пор, пока не дам ему то, что хочет, я ответила:

— Потому что не хотела, чтобы ты знал.

Его ухмылка стала еще нахальнее.

— Потому что ты не хотела признаться, что ждала меня.

— Я не ждала тебя. А теперь прекращай болтать и трахни меня, черт побери. — Все это становилось слишком личным, и мне не нравилась эта моя уязвимость, как будто я была голая не только снаружи, но и внутри. Как мне избавиться от этих ощущений, если Маттео продолжает меня спрашивать о том, о чем мне не хотелось задумываться?

Маттео не сводил с меня глаз. Они были темными и властными и, казалось, видели меня насквозь. Если бы это не смахивало на поражение, я бы отвернулась. Он медленно вышел из меня, прежде чем скользнул обратно, а я напряглась от боли. Мое тело оказалось отвратительным предателем. По крайней мере, на этот раз мне удалось сдержаться и не охнуть. Маттео двигался медленно и осторожно, его мышцы перекатывались с каждым толчком.

Я ненавидела то, что он был так деликатен. Ненавидела, что он не вел себя как полный мудак, ненавидела, что ненавидеть его было не так просто, как я рассчитывала. Если он не был мудаком, значит, в смерти Сида было даже больше моей вины, потому что мой побег был ненужным, эгоистичным и необоснованным поступком.

Я схватила его за плечи.

— Прекрати сдерживаться.

Маттео нахмурился, но всё равно не стал двигаться быстрее.

Впившись ногтями в его кожу, я дернула бедрами, несмотря на боль между ног.

— Прекрати сдерживаться!

На этот раз он послушал. Его глаза сверкнули, и он начал вколачиваться в меня сильнее и быстрее. Я закрыла глаза, вцепившись в его плечи, наверняка оставив следы от ногтей. Мне было всё равно, и Маттео, кажется, не возражал, если судить по его учащенному дыханию.

Я была рада боли, она давала мне возможность сосредоточиться на чем-то еще, помимо сокрушительного чувства вины. Но была не только боль. Вскоре чувство растянутости превратилось в восхитительное давление, в слабый отголосок удовольствия, какого никогда прежде я не испытывала. Маттео опустился ниже, изменив угол проникновения, одним толчком задев какую-то ошеломительную точку глубоко внутри меня. Затем склонил голову и легонько прикусил кожу на моем горле. С моих губ слетел стон. Я открыла глаза, встретившись с напряжённым взглядом Маттео. Я не могла отвернуться. Мне хотелось одновременно притянуть его ближе и оттолкнуть, хотелось спрятаться и открыться ему, хотелось и не хотелось.

— Ты близко? — прохрипел Маттео.

Я отрицательно покачала головой, не доверяя своему голосу. Может, мне и удалось бы кончить, потому что становилось всё приятнее, но я нуждалась в пространстве между Маттео и мной, мне необходимо было время, чтобы взять контроль над собственными эмоциями, прежде чем они захлестнут меня. Я устала, была сбита с толку и опечалена.

Маттео вновь приподнялся на руках и задвигался быстрее, снова и снова вколачиваясь в меня, а затем напрягся надо мной, лицо его исказилось от удовольствия, и, черт возьми, в этот момент он был прекрасен настолько, что даже Микеланджело не сотворил бы лучше. Толчки Маттео стали резкими, а затем он замер, прикрыв глаза, несколько прядей темных волос прилипли к его лбу.

У меня зачесались пальцы от желания смахнуть их, прикоснуться к его губам и челюсти. Вместо этого я отняла руки от его плеч и прижала их к кровати рядом с собой, где они не могли сделать какую-нибудь глупость, о которой я бы пожалела позже.

Маттео медленно открыл глаза, а я потихоньку вздохнула. Почему он не может перестать так на меня смотреть? Он не улыбнулся, лишь смотрел на меня своим пронзительным темным взглядом.

Я пихнула его в грудь.

— Ты становишься тяжелым. Слезь с меня.

Уголки его рта дрогнули, затем он медленно вышел из меня и, повалившись на кровать, потянулся ко мне, как будто собирался обнять. Запаниковав, я выскочила из кровати. Если он обнимет меня сейчас, если поведет себя так, как будто мы настоящая пара, заботящаяся друг о друге, то я слечу с катушек. Я протопала в ванную комнату, не удосужившись прикрыться. Маттео уже всё у меня видел, и я не собираюсь позволять ему считать, что мне стыдно ходить перед ним голой.

Я не услышала, что он последовал за мной, но почувствовала, как внезапно Маттео схватил меня за руку, прежде чем я успела скрыться в безопасности в ванной. Наши глаза встретились. В его было почти... сожаление.

— Мне не следовало так жестко вести себя с тобой, но ты знаешь, как вывести меня из себя, Джианна. Я сделал тебе больно?

Ну вот, пожалуйста — обеспокоенность. Опять. Проклятье. Почему он не может прекратить вести себя, как нормальный парень? Неужели он и правда думает, что это заставит меня забыть, кто он и каким был на самом деле?

— Не притворяйся, что тебе это не понравилось.

— Нисколько не притворяюсь. Я наслаждался каждую гребаную секунду. Я долго ждал этого момента. Пока искал тебя, всё время представлял твое горячее тело подо мной. Но в моем воображении ты стонала мое имя, и у тебя было несколько оргазмов. Боль ты определенно не испытывала.

Что за самонадеянный ублюдок.

— Продолжай представлять это. Такого не случится.

Маттео прислонился к дверному косяку, поймав меня в ловушку своих рук.

— Твое тело отреагировало на меня, Джианна, даже если ты не хочешь этого признавать. В следующий раз, когда я тебя трахну, ты кончишь, поверь мне.

— Почему ты думаешь, что мое тело реагировало именно на тебя? Может, я представляла себя с кем-то другим? Разум — мощный инструмент. — Я попыталась проскользнуть под его рукой, но он прижал меня к дверному косяку. — Может, я представляла, что это Сид, а не ты меня трахаешь.

Маттео даже не моргнул. Он не поверил ни единому моему слову. Черт бы его побрал!

— Если бы ты действительно хотела, чтобы Сид стал твоим первым, ты бы ему позволила трахнуть тебя. Так почему же ты этого не сделала?

— Потому что ты убил его!

Маттео улыбнулся.

— Мы оба знаем, что не поэтому, но давай просто притворимся, что это правда. Тогда я рад, что он умер. Тот слюнтяй не достоин такой чести.

Я поверить не могла в то, что слышала.

— Ну ты и придурок. Я так и думала, что тебе понравится, потому и не сказала.

Маттео наклонился ближе, пока между нашими губами не осталось меньше сантиметра.

— Но теперь я знаю и никогда не забуду. Отныне ты моя, Джианна, и мне чертовски нравится, что я поймал тебя до того, как ты нашла какого-нибудь лузера, чтобы сорвать твою вишенку.

Я замахнулась, чтобы влепить ему пощечину, но он поймал мое запястье и поцеловал ладонь, нахально ухмыляясь. Я вырвала у него руку. Несметное число оскорблений пронеслось у меня в голове, слишком много для того, чтобы выбрать только одно.

Маттео кивнул в сторону кровати.

— Может, мне стоит сообщить всем, что мы все-таки можем устроить демонстрацию простыней?

Я распахнула глаза. Это было последнее, чего я хотела, и Маттео об этом знал. Он меня поддразнивал. Я протолкнулась мимо него — на этот раз он меня отпустил, — и бросилась к кровати. На простыне виднелось небольшое розовое пятно. У мужчин это было гораздо проще. Женщинам действительно подложили свинью, когда дело касалось анатомии. У нас были критические дни, мы не могли пи́ сать стоя, мы должны были выдавить из своего влагалища ребенка размером с дыню, и наши первые разы были совершенно отстойными.

— Ты не посмеешь, — пискнула я.

Маттео скрестил руки на груди. Он по-прежнему был восхитительно обнажен, и у него снова был стояк. Этот гад возбудился от нашего спора.

— Тебе не стоит меня искушать.

Я пожала плечами.

— Даже если ты продемонстрируешь простыни своей семье, тебе в любом случае никто не поверит. Они думают, что я шлюха, помнишь? Вероятно, они решат, что ты подделал пятно своей кровью, как это сделал Лука в свою первую брачную ночь. — Я напряженно застыла. Это был секрет, который мне следовало хранить. Никто не знал об этом. Почему я никогда не могу удержать свой глупый рот на замке?

ГЛАВА 13

Маттео

Джианна широко распахнула глаза, когда поняла, что выдала маленький секрет Арии и Луки. Неужели она всерьез считала, что я не в курсе? Мы с Лукой отдадим жизни друг за друга. Он знает, что может доверить мне любой секрет, даже то, что он не такой уж бессердечный сукин сын, каким его считали все, и он сам в том числе. Каким-то образом по счастливой случайности наш папаша-садист принял правильное решение, когда выбрал Арию для Луки. Думаю, он и представить себе не мог, что эти двое так отлично поладят, иначе ни за что не согласился бы на этот брак. Его всегда привлекали страдания других людей.

— Не бойся. Лука мне рассказал. Твоя сестра растопила его ледяноесердце. У вас, женщин Скудери, к этому талант.

Джианна расслабилась. Неважно, насколько крутой она сама себя считала, язык тела выдавал ее. Она не слишком умело прятала свои эмоции, что только облегчало мне задачу. Джианна вновь перевела свой взгляд на пятно на простыни. При виде него, так же как и от следов крови на своем члене, я почувствовал резкий приступ тошноты. Я отличался от мужчин нашего мира, большинство из которых отказались бы жениться на Джианне, потому что во время своего побега она могла путаться с другими парнями. Не сказал бы, что мне нравилась мысль о каком-то мужике, который хоть одним своим гребаным пальцем мог коснуться ее прекрасного тела, но я слишком сильно хотел заполучить Джианну, так что это не имело значения. К тому же, так или иначе, считал всю эту зацикленность нашего мира на чистоте и невинности нелепым пережитком. Лучший секс в моей жизни был с женщинами, которые точно знали, что делают, но я подозревал, что Джианна быстро учится. Ещё после первоначального шока, когда она вскрикнула от боли, меня захлестнул собственнический инстинкт и охрененное удовлетворение.

Джианна с подозрением взглянула на меня, поджав свои соблазнительные губы. Волосы укрыли ее бледное плечо, словно вуаль, и я не устоял перед желанием смахнуть с него прядь, подивившись ее шелковистости. Только кожа Джианны была еще нежнее. Я поймал себя на мысли, что мне никогда не надоест прикасаться к ней. Под моими пальцами быстрее забился ее пульс, когда я начал слегка поглаживать ее горло. На мгновение Джианна задержала дыхание и даже потянулась вслед за моим прикосновением, прежде чем будто одернула себя. Она шагнула назад, так что мне ничего не оставалось, кроме как опустить руку. Я с трудом подавил улыбку. Такая предсказуемая. По крайней мере, в своей реакции на меня. И раньше, бывало, она умудрялась меня удивлять, что нечасто удавалось другим людям.

Джианна, сузив глаза, посмотрела на меня. Если бы она только знала, как горячо выглядит, когда злится, то улыбалась бы гораздо чаще. У меня опять был каменный стояк, и я мог думать только о том, как сильно хочу трахнуть Джианну. Она перевела взгляд вниз на мой член и раздраженно фыркнула. Покачав головой, протиснулась мимо меня и исчезла в ванной, захлопнув дверь с оглушительным грохотом.

Негромко хохотнув, я вернулся в кровать, завалился на спину и скрестил руки за головой. С моего лица не сходила улыбка. После нескольких месяцев разочарований меня вознаградили даже больше, чем мог надеяться. Я ждал звука льющейся воды, но в ванной царила тишина. Я сел, с подозрением уставившись на дверь. У Джианны не было никакой возможности сбежать из ванной, но что, если она решила покончить с жизнью, а не провести ее со мной?

Я думал, Джианна слишком любит жизнь для такого шага, но не уверен, что она не сделает что-нибудь эдакое, чтобы просто досадить мне. Я подошел к двери ванной, полный решимости выломать ее, если Джианна не откроет, но она тут же вышла и, увидев меня прямо перед собой, удивлённо вскинула брови. К моему облегчению, глаза у нее не были опухшими, так что, по крайней мере, она не плакала.

Она наморщила нос.

— Что? Неужели ты шпионил за мной, пока я была в ванной?

Ухмыльнувшись, я скрестил руки на груди. Рассказывать ей, о чем думал, точно не стану.

— Мы оба знаем, что за тобой нужен глаз да глаз.

Вздохнув, она прошла мимо меня и залезла под одеяло. После быстрого осмотра ванной, внешне показавшейся без изменений, я присоединился к Джианне. Она повернулась ко мне спиной и натянула одеяло до подбородка. Прижавшись к ней, я скользнул ладонью вдоль ее талии. Близость ее обнаженного тела вызывала у меня разные мысли, и мой член настойчиво упирался ей в задницу. Мне не терпелось взять ее вот так и еще поставить ее перед собой на четвереньки, и чтобы она оседлала меня. Я хотел оттрахать ее множеством разных способов.

— Только посмей! — предупреждающе прошипела Джианна. — Я устала, к тому же в нашу первую брачную ночь не должна тебе больше одного захода.

Я рассмеялся ей в шею, прежде чем прижаться поцелуем к ее нежной коже.

— Ты такая романтичная, Джианна. Твои слова всегда согревают мне сердце.

— О, заткнись! — пробормотала она.

Я крепче прижал ее к себе. Вырываться она не стала, что удивило меня и вновь усилило мои подозрения, но я списал ее покорность на тот затянувшийся день, что был у нас обоих. Прошло больше суток с тех пор, как я спал последний раз.

Несмотря на это, я боролся со сном до тех пор, пока не услышал глубокое дыхание Джианны и не почувствовал, как ее прижатое ко мне тело расслабилось. Я не доверял ей, только не после того, что она натворила. И понятия не имел, смогу ли когда-либо полностью ей доверять. Я понимал, что она сбежит, как только оставлю ее без присмотра, но не дам ей еще одного шанса уйти от меня. Неважно, на что мне придется пойти, чтобы она осталась в Нью-Йорке.

Лука считал, что мой интерес к ней пропадет, как только я ее трахну. В глубине души я на это надеялся, но уже знал, что это не так. Я хотел ее всё так же и, наверное, даже сильнее, чем раньше.

Я влип окончательно и бесповоротно.

Джианна

Следующим утром меня разбудили шаги Маттео по спальне. Я не подала виду, что проснулась, вместо этого лежала и прислушивалась к звукам. Сражаться с ним пока не хотелось. Из-за прошедшей ночи он зазнается, и это будет совершенно невыносимо. Пока не приму душ и не выпью крепкого кофе, настроения для такого противостояния у меня точно не будет. Когда его шаги окончательно удалились, а дверь закрылась, я выдохнула и открыла глаза. Небо над Нью-Йорком было затянуто тяжёлыми тучами. Наверное, мне можно было бы просто остаться в постели, но я боялась, что в этом случае Маттео попытается присоединиться ко мне. Мое вероломное тело предавало меня. От мысли, что он снова прикоснется ко мне, возможно, даже позволит мне кончить по-настоящему, меня охватывала трепетная дрожь.

Рывком поднявшись и выскользнув из кровати, я поспешила в ванную, чтобы побрызгать в лицо холодной водой. Губу защипало, что заставило меня вздрогнуть. Я уставилась на себя в зеркало. Нижняя губа сильно распухла, а на коже вокруг нее расплылся синяк. Я выглядела так, будто побывала в драке, что не так уж далеко от правды. Приоткрыла рот, чтобы взглянуть на швы, и тут же с отвращением закрыла его. Вчерашние события всплыли в памяти.

У меня даже не было ночных кошмаров о том, что случилось с Сидом. Из-за его жестокого убийства я все еще чувствовала себя отвратительно, но мои сны были пустыми, черной дырой небытия. Может, я и правда принадлежу этому миру.

Я опустила взгляд на шею — на то место, где Маттео оставил засос. Этот гад пометил меня, как будто я его собственность, и для него это, вероятно, так и есть.

Дотронувшись до синяка, поморщилась, отвернулась от своего отражения и залезла под душ. Вернувшись в спальню, я обнаружила на полу свои сумки. Маттео, должно быть, принес их, пока я делала свои дела. Пронырливая сволочь. Как ему удавалось так бесшумно передвигаться?

Я поскорее разложила свою одежду по ящикам, которые Маттео, похоже подготовил именно для меня. Почему-то меня взбесило, что он освободил для меня это пространство, как будто всё это время был уверен, что рано или поздно я всё равно приеду. И он, скорее всего, сделал это давно. Ни прошедшей ночью, ни этим утром времени у него не было. Разложив вещи, которые не надевала долгие полгода, я вдруг осознала, как отчаянно нуждаюсь в шопинге. Мои старые наряды казались прахом прежней жизни. Из-за спешки, в которой мы оставили мое жилье в Мюнхене, мне не удалось захватить ничего из своих новых вещей.

После этого, полностью одевшись, я начала спускаться вниз по лестнице, постоянно останавливаясь, когда казалось, что слышу Маттео. В апартаментах царила тишина, и на своем пути через гостиную к открытой кухне я ни с кем не встретилась, даже с телохранителем. У меня возникли подозрения. Маттео никогда бы не оставил меня без присмотра после того, что я наделала. Я оглядела потолок, углы и остальные подходящие места для камер видеонаблюдения, но ни одну не обнаружила. Застыв в нерешительности посреди кухни, я с вожделением уставилась на внушительных размеров кофеварку. Да и хрен с ним. Мне нужен кофеин. Пока здесь нет Маттео — чему я была очень рада — можно было сделать вид, что это мой дом.

Хотя мне не нужно делать вид. Это мой дом, или должен будет им стать. Конечно, пока я этого не ощутила. Давненько я нигде не чувствовала себя как дома. Даже родительский дом в последние несколько месяцев моей жизни там уже не казался мне таковым. Теперь нет никакого смысла вспоминать об этом. Я никогда не прощу ни отца за то, как он поступил со мной, ни мать за то, что она ему это позволила. Возможно, я была для них мертва, но и они для меня теперь умерли.

Мой палец завис над кнопкой включения кофеварки. Эта жуткая тишина сводила меня с ума. Отругав себя за эту дурацкую осторожность, я наконец включила ее, взяла чашку и выбрала капучино. Я больше не в бегах. Худшее уже позади.

С радостным шипением горячая жидкость полилась наружу. Как только кофе был готов, я обхватила чашку ладонями и сделала большой глоток, ощутив, как тепло и знакомый вкус проясняют мои мозги. Я наклонилась над столешницей, окидывая взглядом пространство квартиры. Вообще, пуристический[3] дизайн мне нравился. Элегантные чёрные кожаные диваны, мебель из чёрного дерева и белые стены. Я задалась вопросом, не нанимали ли Лука с Маттео одного дизайнера интерьера, потому что обстановка их квартир показалась мне очень похожей. Я представила, как нахожу подходящие произведения искусства и как подбираю в магазине подушки, которые добавят цвета в интерьер, как украшаю большую елку на Рождество. Я обошла стол, села на табурет и повернулась спиной к месту, в котором так легко могла представить свою жизнь.

Это не то, чего я хотела. Или, во всяком случае, то, чего не хотела полгода назад, то, чего не должна бы хотеть, не после того, как стольким рискнула, чтобы от этого сбежать. Закрыв глаза, я вдохнула успокаивающий аромат кофе. Мне хотелось снова увидеться с Арией, но разрешено ли мне вообще подниматься на этаж выше в ее пентхаус? Одна мысль о том, что когда захочу увидеться с собственной сестрой, я буду вынуждена спрашивать разрешения у Маттео, а возможно, даже и у Луки, выводила меня из себя. Это оказалось хорошим напоминанием о том, почему я прежде всего сбежала, о том, что я не должна позволить себе забыть никогда.

Внезапно мою шею опалило горячее дыхание, и вслед за ним послышалось низкое:

— Доброе утро.

От неожиданности я вскрикнула и смахнула чашку с кухонного стола. Она разбилась, разлетевшись на десятки острых осколков и залив всё вокруг кофе. Я повернула голову и оказалась лицом к лицу с ухмыляющимся Маттео.

— Твою мать! Какого хрена ты ко мне так подкрадываешься? Ты напугал меня до чёртиков, — прошипела я.

Он покачал головой, развеселившись ещё больше.

— Неужели ты считаешь, что все эти мерзкие словечки, выливающиеся из твоего сладкого ротика, соответствуют приличиям?

Да он надо мной потешается. Его взгляд лениво блуждал по моим изгибам, задержавшись на засосе, прежде чем снова опуститься чуть ниже. И хуже всего было то, как мое тело реагировало на его близость, запах, мускулистую грудь. К счастью, я не чувствовала жара на своем лице, значит, скорее всего, не покраснела.

— С каких пор ты заботишься о соблюдении приличий? — пробормотала я, проскользнула мимо Маттео и опустилась на колени рядом с осколками моей разбитой чашки. Я надеялась, он не догадается, что его близость делает со мной. Я принялась собирать осколки, но Маттео пришел мне на помощь. Не уверена, делал он это из вежливости или понимал, как действует на меня и пытался играть со мной. Из того, что я о нем знала, склонялась к последнему. Я старалась не смотреть в его сторону, когда он присел рядом на корточки, предоставив мне отличный обзор на свою совершенную задницу. Проклятье! Ну почему он так выглядел?

Без предупреждения, он провел пальцем по моей распухшей губе.

— Я должен был убить твоего отца.

Его прикосновение было таким нежным, что мне захотелось уткнуться лицом ему в шею и хорошенько поплакать.

— У тебя есть швабра? — спросила я небрежно.

Он пожал плечами, опустив руку.

— Я видел, как Марианна носится иногда туда-сюда с одной.

Я закатила глаза. Конечно, он был не в курсе. Наверное, он даже не знает, где у него прачечная.

— Ты хотя бы знаешь, где Марианна хранит что-нибудь для уборки?

Он уставился на мое декольте. Со вздохом я поднялась на ноги и отправилась на поиски подсобного помещения. Когда вернулась к разгрому на кухне со шваброй в руках, Маттео разговаривал по телефону. Он стоял, прислонившись к столешнице и непринужденно скрестив ноги.

Вытирая пол, я прислушивалась к разговору. У меня было ощущение, что речь идёт обо мне.

— Зайди прямо сейчас. Я хочу побыстрее с этим разобраться.

Затем он завершил разговор и повернулся ко мне. Я прислонила швабру к стене и спросила:

— Кто это был? Новый телохранитель, которого ты хочешь приставить ко мне?

— Что-то типа того. Я собираюсь надеть тебе на лодыжку браслет.

— Чего? Да ты спятил?

— Напротив, нормален как никогда. Мы оба знаем, что, как только представится ещё один шанс, ты снова сбежишь, так что, пока я не смогу быть уверен, что ты никуда от меня не денешься, тебе придется носить браслет.

Я ошеломленно сверлила его взглядом и злилась так сильно, что боялась, как бы моя голова не взорвалась.

— Так, значит, ты признаешь, что я твоя пленница. Тем более ты со мной так и обходишься.

Маттео подошёл ко мне.

— Без браслета мне пришлось бы запереть тебя в этой квартире, но с ним ты сможешь провести время с Арией, прогуляться по Нью-Йорку и жить почти нормальной жизнью.

— Думаю, ты хочешь, чтобы я поблагодарила тебя за доброту?

— Нет, — расхохотался этот засранец. — Зная тебя, я и не ждал, что тебе понравится такая идея.

— Никому не понравится такая идея! И ты меня не знаешь, Маттео.

Он придвинулся очень близко и без предупреждения скользнул ладонью мне под рубашку, отодвинул бюстгальтер и покрутил мой сосок между пальцами. Низ живота тут же стянуло от желания.

— Я знаю, что тебе нравится, когда я делаю это с твоим маленьким идеальным соском, — прорычал он.

Я уже собралась это опровергнуть, но из-за того, как его большой и указательный пальцы принялись дразнить меня, не смогла найти слов. Склонившись слишком близко, Маттео прожигал меня своим потемневшим взглядом.

— Я знаю, что ты уже влажная. Знаю, что твоя киска хочет меня, даже если ты сама в этом не признаешься.

Он опустился на колени и потянул вниз мои колготки и трусики.

— Что...

Закончить фразу я не смогла. Он наклонился ко мне и поцеловал мою пылающую плоть. Я задохнулась от испуга. Маттео освободил одну мою ногу из колготок и трусиков, прежде чем приподнял ее и закинул ее на свое плечо. Он поймал мой взгляд, когда языком раздвинул мои нижние губы и медленно лизнул. Я задрожала, крепко сжав рот из страха издать неловкий звук.

Маттео слегка отодвинулся.

— Вот видишь, я так и знал. Влажная для меня, — произнес он хрипло. Он оставил на моей плоти несколько поцелуев, прежде чем легонько пососать. Я едва не закатила глаза от нахлынувших ощущений.

— Кто-нибудь когда-нибудь с тобой такое делал? — зло спросил он.

У меня даже не нашлось сил солгать ему. Я лишь отрицательно покачала головой.

— Хорошо. — Он наградил меня головокружительным поцелуем, его язык прошёлся до моего входа, а затем порхнул обратно к клитору.

— О боже, — прошептала я.

Маттео высвободил мою пульсирующую плоть.

— На вкус ты идеальна, Джианна. — Он раздвинул мои губы и оставил поцелуй на клиторе. — Хочешь, чтобы я остановился?

Я стиснула зубы. Мне меньше всего этого хотелось. Потребовалось всё мое самообладание, чтобы не схватить его и не прижать к себе лицом.

— Игра в молчанку? — спросил Маттео дразнящим тоном, прежде чем толкнуться в меня языком, посылая сквозь теловолны удовольствия, и прежде чем поймать в плен своих губ мой клитор и нежно втянуть.

Вскрикнув, я схватилась за стол за своей спиной, нуждаясь в какой-нибудь поддержке, и запрокинула голову назад, в то время как Маттео проделывал что-то невероятное своим языком. Медленными ударами он подводил меня всё ближе и ближе к краю. Я чувствовала, что в этот раз будет еще интенсивнее, чем вчера. Против воли, я схватила Маттео за голову, зарывшись пальцами в его темных волосах. Маттео наградил меня щелчком языка по клитору.

— Да, — прошептала я. Меня больше не волновало, что я сама признаюсь в том, как это приятно. Всё мое тело кричало об освобождении. Я была настолько близка, что ноги начали дрожать, а дыхание участилось. А потом раздался звонок. Я дернулась от удивления, и мой взгляд метнулся к лифту. Никто не мог подняться без разрешения Маттео.

Он оторвался от своего занятия, но я сжала пальцы на его голове.

— Не останавливайся, — потребовала я. Мне не удалось скрыть желания в голосе.

Маттео выпрямился и вытер губы, ухмыляясь раздражающе нахально. Он наклонился, чтобы поцеловать меня, но я повернула голову, так что он коснулся только моей щеки.

— Терпение, Джианна. У меня в распоряжении было полгода, чтобы вырабатывать терпение, теперь твоя очередь. Но не волнуйся, я съем тебя позже. На вкус ты слишком хороша, чтобы отказываться, — пробормотал он, прежде чем отстраниться от меня и направиться к лифту. — Ты должна одеться. Мы же не хотим устраивать представление для Сандро.

Я поверить не могла. Побыстрее натянула трусики и колготки, затем вымыла руки и поправила юбку. Моя кровь бурлила от злости. Маттео ухмылялся, нажимая кнопку, разрешающую лифту остановиться на нашем этаже.

Но это далеко не конец. В эту игру могут играть двое.

ГЛАВА 14

Маттео

Джианна очень старалась убить меня взглядом. Не могу сказать, что не привык к подобным взглядам с ее стороны, но мне пришлось признать, что она заводила меня по-прежнему. Я уже успел пожалеть, что не велел Сандро подождать пару минут, даже несмотря на то, что своим ранним появлением он подарил мне возможность проучить Джианну. К сожалению, этим маленьким уроком я наказывал себя не меньше, чем ее. На вкус она была дьявольски прекрасна. Мне не терпелось вылизать ее ещё разок, чтобы заставить кричать мое имя и зарываться пальцами мне в волосы. Ну вот, опять у меня чертов стояк. Пошло оно всё.

Двери лифта распахнулись, и из него вышел Сандро, держа в руках черный кейс.

— С добрым утром, босс. Надеюсь, я ничему не помешал, — произнес он, его взгляд скользнул мимо меня к Джианне. Несмотря на то, что полгода назад Сандро облажался, хорошим солдатом он быть не перестал. Лучший наравне с Ромеро.

— Ты не помешал, — сказал я, глядя с улыбкой на Джианну, глаза которой еще больше сузились. Благо, что Сандро не опускал взгляда в район моего паха, потому что я никак не мог скрыть бугор в штанах. Впрочем, мне было похуй. — Давай покончим с этим, — кивнул я.

Джианна скрестила руки на груди, каким-то образом изловчившись выпятить грудь вверх, отчего та стала ещё аппетитнее. Она специально это делает? Пока мы приближались, она даже не шевельнулась, делая вид, будто ей плевать на всё, но я видел ее насквозь. Сдается мне, она попробует придумать, как заставить меня поплатиться за то, что раздразнил ее, не говоря уже о том, что надел ей браслет на лодыжку. Но она сама допрыгалась.

Когда мы остановились рядом с Джианной, Сандро настороженно уставился на нее. И я не мог его винить. Его самолюбие было изрядно уязвлено, когда Джианна с Арией накачали его наркотиками и связали. Однако он был достаточно сообразителен, чтобы скрыть свою неприязнь.

Я кивнул на табурет возле барной стойки:

— Тебе придется снять колготки и присесть.

— Спасибо за предупреждение. Ты мог бы раньше сказать про колготки и избавить меня от лишних хлопот, — проворчала она. Блядь, её свирепый взгляд всколыхнул во мне сильное желание нагнуть ее над кухонным столом и отыметь по полной программе.

Сандро прикинулся, что целиком поглощен выниманием браслета из кейса, а я тем временем, близко наклонившись к Джианне, прошептал:

— Но мне понравилось наблюдать за тем, как ты натягиваешь свои сексуальные колготки, и я с удовольствием погляжу, как ты снимаешь их ещё разок.

На этот раз Джианна чуть не порвала их, пока снимала, прежде чем сесть на табурет, скрестив свои длинные стройные ножки. Зло сжав губы, она тут же вздрогнула от боли. Гнев за то, что сотворил ее папаша, даже затмил мое взыгравшее вожделение. Черт бы побрал Луку с его стремлением сохранить мир с Синдикатом.

Сандро, взяв браслет в руки, замешкался в нерешительности и бросил на меня вопросительный взгляд.

Я никогда никому не надевал браслетов на лодыжку, так что даже если мне была чертовски ненавистна сама мысль о том, что Сандро прикасается к ноге Джианны, всё же это был разумный выбор.

— Давай, — кивнул я.

— Вытяните левую ногу.

Джианна одарила меня уничтожающим взглядом, но ногу вытянула без единого слова протеста. Может, она поняла, что это лучше, чем сидеть взаперти в апартаментах, или, может быть, она сочиняла мучительные способы мести мне. Интуиция подсказывала, что мне должно понравиться, что бы она там ни напридумывала, даже если она на это не рассчитывает.

Наклонившись к ноге Джианны, Сандро начал пристраивать маленькое черноеустройство вокруг ее лодыжки. Я облокотился на кухонную стойку рядом с Джианной. Она не взглянула в мою сторону.

— Этот монитор будет следить и за тем, сколько я пью? — спросила она у Сандро. Он поднял на нее взгляд, а затем перевел его на меня.

— Мне пофиг, если ты напьёшься, пока делаешь это в Нью-Йорке, — ответил я. Она наградила меня ещё одним хмурым взглядом своих голубых глаз, прежде чем повернуться обратно к Сандро, который проверял исправность браслета.

Кивнув, он выпрямился.

— Всё готово. Вы можете отследить ее с помощью ноутбука, телефона или любого другого устройства с выходом в Интернет.

— Замечательно, — пробормотала Джианна.

— Спасибо, Сандро.

— Вам еще что-нибудь нужно?

— Не сегодня, — покачал я головой. — Ромеро здесь, наверху. Ты можешь вернуться к остальным задачам.

Сандро слегка кивнул и, развернувшись, направился в лифт. Проводив его, я вернулся к Джианне.

— Ну и сколько мне придется таскать эту штуку? — спросила она, задирая ногу, чтобы получше разглядеть маленькое черное устройство. Я не мог вынести зрелища этой штуки на ней. Казалось неправильным так ее оковывать, но браслет предложил Лука, и это стало наилучшим выходом. Джианна слишком неуравновешенна, и это для ее же блага.

— Пока я не решу, что могу достаточно доверять тебе, и не удостоверюсь, что ты не наделаешь глупостей.

— Значит, навеки вечные, — она опустила ногу.

— Нет, — хмыкнул я. — Уж поверь, меня больше привлекают твои прекрасные ноги без браслета на лодыжке. Я сниму с тебя эту штуку сразу, как только представится возможность. — Прикоснувшись пальцами к ее обнаженному колену, я вел ими всё выше, пока не добрался до края джинсовой юбки. Джианна отпихнула мою руку и соскочила с табурета.

— Убери руки, — нежно прощебетала она.

Я приподнял бровь.

— Я подумал, тебе захочется продолжить там, где мы остановились ранее? — Уж мне-то точно чертовски хотелось продолжить там, где мы остановились.

Она прошествовала мимо меня к кофеварке, виляя бедрами так, что я опять завелся.

— Со мной всё в порядке, — ответила она, пожав плечами. — Всё, что мне нужно, — только чашечка кофе. — Она взяла другую чашку, поставила ее в кофемашину и бросила на меня невинный взгляд через плечо. — А ты? Тебе нужно что-нибудь? — Джианна опустила взгляд к моему стояку. Я понял, что она старается не улыбаться.

Твою мать! Она знает толк в кокетливых взглядах. И, по всей видимости, считает, что может играть в мою игру лучше меня.

— Я тоже в порядке.

Она поднесла чашку ко рту, сделав глоток, затем медленно пробежалась язычком по верхней губе.

Я заставил себя сдержать стон. Мне необходимо было встретиться с Лукой, чтобы обсудить всё, что я пропустил, гоняясь за Джианной последние несколько месяцев. Жаль, что у меня не было возможности провести весь день, любуясь на нее, и, возможно, убедить ее пробежаться язычком и по моему члену. Я подошел к ней и накрутил прядь ее волос на свой указательный палец.

— Терпеть не могу твой новый цвет. Ты мне больше нравилась рыжей.

Джианна шагнула назад и с громким стуком поставила чашку.

— Ну, хорошо выглядеть не было у меня в приоритете, пока я была в бегах. Может, ты и не заметил, но на меня охотился отъявленный мафиози.

Я усмехнулся.

— Отъявленный?

Она закатила глаза.

— Если ты напрашиваешься на комплименты, то разговариваешь не с тем человеком.

Я не стал говорить, чтобы она перекрасила волосы обратно в свой цвет, хоть мне этого и хотелось, потому что знал, что она ни за что не сделает этого, если я попытаюсь ее подтолкнуть. Очень может быть, что даже моего признания в любви к ее рыжим волосам хватит, чтобы она захотела остаться брюнеткой навсегда.

— У меня встреча с Лукой. Ты, если хочешь, можешь побыть сегодня наверху с Арией.

Джианна широко распахнула глаза.

— Я могу провести день с Арией? — Спустя мгновение она надула губы и добавила: — Не то чтобы мне нужно было твое разрешение, чтобы встретиться с собственной сестрой...

— Ты давно не виделась с Арией, полагаю, вам есть о чем поговорить. — Я задался вопросом, станет ли Джианна рассказывать Арии о прошлой ночи, и что именно она расскажет. При обычных обстоятельствах я бы просто спросил девушку, что ей понравилось, но знал, что Джианна не даст мне честного ответа. Женщины никогда не жаловались на мои сексуальные навыки, но я хотел услышать это из уст Джианны. Может, Лука прав, и я на самом деле тщеславный засранец.

— Можем мы подняться прямо сейчас? — Ее лицо озарило нетерпение. За всё утро это была ее первая реальная эмоция, которую она показала мне.

— А как же поцелуй, чтобы меня убедить?

К моему удивлению, Джианна, схватив меня за рубашку, дернула к себе и прижалась ко мне своим сексапильным телом. Она впилась губами в мои губы, а ее язык скользнул мне в рот. Большего благословения мне и не нужно. Я схватил ее за ягодицы, сжимая их и упиваясь ее вздохом, тогда как наши языки слились друг с другом в танце. Я толкнулся к ней своим каменным стояком. Чтобы знала, что она со мной делает. Блядь! Я был таким охренительно твердым, и чудо, что не кончил себе в штаны, как зелёный тинейджер.

Неожиданно Джианна отстранилась, отчего я зарычал, крепче стиснув ее задницу, но она оттолкнула мои руки и вышагнула из зоны моей досягаемости.

— Ты хотел поцелуй, ты получил свой поцелуй. А теперь нам пора к Арии.

Вот стерва. По учащенному дыханию и запылавшим щекам я понял, что наш поцелуй подействовал на нее не меньше, чем на меня, но она, похоже, решила засунуть свое желание подальше. Ну что ж, я просто выведу свою игру на новый уровень, показав ей, каким в действительности может быть крышесносный оргазм. Надеюсь, после этого она наконец станет воском плавиться в моих объятиях.

С безразличным видом я направился к лифту. Я давно научился скрывать любые свои эмоции, так что у меня не было проблем с маскировкой моего возбуждения. Я нажал кнопку, открывшую двери лифта, и отодвинулся, пропуская Джианну внутрь. Она нахмурилась, но всё же шагнула в кабину и привалилась к стенке.

Пряча улыбку, я шагнул вслед за ней и нажал кнопку верхнего этажа. Пришлось подождать некоторое время, прежде чем Лука разрешил нам подняться. До его женитьбы на Арии мне можно было пользоваться лифтом, не спрашивая одобрения Луки, но с тех пор он снова установил ручное управление. И я его не виню. Мне и самому не хотелось бы, чтобы он или Ария вламывались внутрь, в то время когда мы с Джианной оскверняем всё доступное пространство, имеющееся в нашем распоряжении. Лифт пришел в движение и остановился через несколько секунд.

Когда двери скользнули в стороны, открываясь, Ария уже ждала нас прямо перед ними. Она едва удостоила меня взглядом, прежде чем заключила сестру в объятия и потянула в сторону гостиной.

Лука стоял, прислонившись к стене, со скрещенными на груди руками.

— Что, твоя очаровательная жёнушка даже не чмокнет тебя на прощание? — с иронией в голосе спросил он и криво усмехнулся.

Ария с Джианной, устроившись на диване, зашептались между собой. Ромеро со своего места на кухне поднял руку в приветствии. Он присмотрит за Арией и Джианной, пока мы с Лукой будем заняты в «Сфере». Конечно, он знал, что эти две девчонки сделали с Сандро, так что бдительности не потеряет, и даже если что-то пойдет не так, браслет на лодыжке проинформирует меня о местонахождении Джианны.

— Не очень похоже, что и Ария опечалена твоим уходом, — сказал я Луке, когда он присоединился ко мне в лифте.

— Сегодня утром мы уже дважды попрощались, — ухмыльнулся он. — А вы? Как прошла ваша брачная ночь?

Я не смог сдержать улыбку.

— Лучше, чем твоя.

Лука недоверчиво приподнял брови.

— Так она дала тебе?

— Дала, — кивнул я. — И я был у нее первым.

— Это она тебе так сказала? — с сомнением спросил Лука.

— Нет, она не говорила. Она разозлилась из-за того, что я это обнаружил. Но ей бы никак не удалось этого скрыть.

— Рад за тебя, — хлопнул меня по плечу Лука. — Так ты одержим ей по-прежнему или очухался, и теперь твоим мозгом больше не руководит член?

Я показал ему средний палец.

— С чего ты взял, что мой член уже не у руля?

Лука вздохнул.

— Дело твое, но не скули потом передо мной, когда она начнет тебя бесить. — Лифт остановился, открыв двери на подземной парковке. — Теперь давай сосредоточимся на бизнесе. Ты и так потратил впустую кучу времени. Мне потребуется всё твое внимание.

— Не сомневайся, всё будет в порядке, — ответил я, но у меня было ощущение, что выбросить мысли о Джианне из головы будет не так просто. Образ ее обнаженного тела под мной впечатался в мое сознание, и я совсем не хотел с ним расставаться.

Джианна

Ария притащила меня к дивану, подальше от Луки и Маттео. Мы сели, и Ария, нахмурившись, потянулась к моей опухшей губе.

— Поверить не могу, что отец ударил тебя так сильно.

— Он и раньше меня бил, — пробормотала я.

Из кухни за нами следил Ромеро. Интересно, каково ему целыми днями сидеть взаперти в этом пентхаусе вместе с Арией. Очень сомневаюсь, что на такую работенку солдаты в очередь стоят.

Секунду спустя Ария, наклонившись ко мне, прошептала:

— Ты в порядке? Как прошла сегодняшняя ночь?

Я поискала глазами Луку с Маттео, но они уже скрылись за дверьми лифта, отправившись бог весть куда.

— Джианна?

— Всё нормально, — ответила я, послав своей сестре успокаивающую улыбку. Вид у нее был такой, словно она почти не спала прошлой ночью. Неужели тревога за меня не давала ей сомкнуть глаз?

— И? Как все прошло? Ты переспала с Маттео?

Я рассмеялась. Ария напомнила мне меня после ее первой брачной ночи. Я так ужасно за нее беспокоилась.

— Не стоит так переживать. Я правда в порядке. — На удивление, я действительно была в порядке. Может, даже слишком в порядке. Слишком легко оказалось вписаться обратно в мою прежнюю жизнь, как будто жизни, которой я пыталась жить в последние несколько месяцев, никогда не было на самом деле. Этим утром мне не пришлось задаваться вопросом, где я нахожусь, и вспоминать мой очередной псевдоним. Я снова была собой.

— По тебе не скажешь. Расскажи мне, как всё прошло. За эту ночь своими нервами я довела Луку.

Это вызвало у меня улыбку. Как и всё, что могло подпортить настроение Луке. Я переспала с Маттео. В мыслях я вновь вернулась к тому, как он чувствовался внутри меня, к его напряженному взгляду, его сильному телу, его прикосновениям, и внутри снова всё сжалось. Не знала точно, как мне остановить свое тело, так жаждущего внимания Маттео, но понимала, что придется придумать способ, если хочу в этом браке удержать хоть какую-то власть.

— Не похоже, чтобы ты была против, — улыбаясь, поддразнила Ария.

— Ты сама говорила, Маттео хорош собой, и он знает, что делает, так что это было неплохо.

— Он заметил, что ты ни с кем не спала до него?

— Еще бы. Ты оказалась права. Это было адски больно. Он до чертиков загордился этим. Лучше было бы, чтобы он этого не понял. А теперь, когда узнал, я чувствую, что он получил больше власти надо мной.

Ария покачала головой.

— Тебе надо перестать так думать. Теперь, когда вы поженились, тебе нужно найти способ поладить с Маттео. Это к лучшему, что он знает правду.

— Маттео тоже не облегчает мне задачу. Вечно он такой нахальный. Он первый начал играть в игры. И знаешь, что еще он сделал? — Я задрала вверх ногу с этим дурацким браслетом на лодыжке. Я до сих пор не могла поверить, что Маттео на самом деле нацепил эту штуку на мое тело, как будто я собака, которой нужен ошейник. Разумеется, с его точки зрения, это, наверное, вполне нормально. Как-никак, он манипулятор, собственник, властолюбивый убийца, но это не значит, что мне такое нравится.

— Я знаю, — скривилась Ария. — Сегодня утром Лука упомянул об этом. Это была его идея. — Она помолчала, а затем продолжила с виноватым выражением на лице: — Я пыталась его отговорить, но он сказал, что больше не собирается рисковать, нарываясь на конфликт с Синдикатом, позволяя тебе шляться, где вздумается.

— Как будто отцу или кому бы то ни было ещё в Синдикате есть дело до того, сбегу ли я снова. Я больше не их проблема, помнишь? — Я повертела пальцами, демонстрируя обручальное кольцо.

— Если бы тебе снова удалось сбежать, это посчитали бы проявлением слабости Луки и Маттео, и это могло ослабить их позиции. Отношения между Нью-Йорком и Чикаго в последние несколько месяцев складывались не слишком гладко.

— Из-за меня?

— Не только из-за тебя. Лука с Данте не очень-то ладят. Они оба лидеры, не привыкшие работать с равными.

— Случайно не знаешь, как избавиться от этой штуки? — Я ткнула пальцем в свои черные оковы.

— Нет. Очень неудобно?

Я пожала плечами.

— Вообще-то не особо, но мне это ненавистно. И я могу распрощаться с короткими юбками и платьями, если не хочу, чтобы все думали, что я преступница.

Ария осторожно коснулась моей руки.

— Уверена, Маттео скоро его снимет.

— Сомневаюсь. — На его месте я бы не доверяла себе в ближайшее время. Возможно, никогда.

Взгляд Арии снова остановился на моих волосах. Она пялилась на них всё время с тех пор, как впервые увидела меня с новым цветом.

Я провела рукой по волосам.

— Тебе не нравится, да?

— Я никак не могу привыкнуть к этому цвету. Может, потом они отрастут. Но я скучаю по твоим рыжим волосам.

— Я тоже, — ответила я. — Маттео тоже терпеть не может мой каштановый цвет волос.

— Не говори мне, что останешься брюнеткой, только потому, что хочешь позлить его? — спросила Ария, проницательно глядя на меня.

Я не была настолько инфантильна. Может быть, полгода назад я бы так и отреагировала, но пребывание в бегах помогло мне повзрослеть. Я бы не стала оставлять нелюбимый мной цвет волос, только чтобы побесить Маттео. Существует множество других способов сделать его жизнь невыносимой, и я надеялась освоить как можно больше.

— Я перекрашусь обратно в свой натуральный цвет, как только представится такая возможность. Как думаешь, взбесится Маттео, если мы покинем апартаменты и съездим к парикмахеру?

— Все может быть. Ты замужем меньше суток. Может, тебе хотя бы сегодня стоит попытаться вести себя как паинька.

— Сделаю всё, что в моих силах, — с сарказмом в голосе ответила я.

Ария поднялась.

— На часах уже почти обед. Давай что-нибудь поедим, и я позвоню своему парикмахеру, попрошу ее приехать и заняться твоими волосами, ладно?

Я тут же подскочила с дивана.

— Прекрасно. Я очень хочу есть. — Я пошла вслед за Арией в сторону кухни. Ромеро отложил телефон на стол и был начеку, пока мы приближались. По-видимому, Сандро предупреждал его о нас. Это напомнило мне об одной вещи, что я собиралась спросить Арию ещё со времён своего побега. Мне пришлось подождать, пока она переговорит со своей парикмахершей по телефону и приготовит нам салат, прежде чем я смогла заговорить на эту тему.

— Тебе сильно влетело от Луки за помощь мне? — шепотом спросила я. Мне не хотелось, чтобы Ромеро подслушал наш разговор. Он, похоже, был всецело поглощён беседой по телефону, вероятно, с Маттео или Лукой, которые звонили нас проверить.

Лицо Арии окаменело.

— Поначалу он пришел в ярость, но затем простил меня. Думаю, он поверил, что я никогда не оставлю его.

Они с Лукой создавали впечатление счастливой пары, но иногда внешность бывает обманчива, и я не могла до конца поверить Арии. Она не стала бы произносить вслух то, что могло заставить меня чувствовать себя виноватой.

— Ты уверена?

— Разве это не моя реплика? — посмеиваясь, спросила она.

— Твои уроки не прошли даром, — усмехнулась я.

— Приятно слышать.

— Есть кое-что ещё, что не выходит у меня из головы, — продолжила я тихо. — Как Маттео удалось меня найти?

— Лука не делился со мной ходом поисков. Он знал, что я предупрежу тебя. Как думаешь, мог он сделать это через блог? Что, если Лука залез в мой ноутбук? Я пыталась подать тебе сигнал.

— Я старалась не упоминать места в своем блоге. Но, возможно, они как-то смогли отследить мое местоположение через него. Кто знает?

Прозвучал звонок. Не успели мы с Арией сдвинуться с места, как Ромеро уже подошел к лифту.

— Он когда-нибудь оставит нас в покое? — спросила я, когда он вышел из зоны слышимости.

— Это случится ещё не скоро, — ответила Ария, пожимая плечами.

Поднявшись со стула, она поприветствовала женщину лет около сорока, которая вошла в пентхаус с двумя огромными сумками. Ария познакомила меня со своей парикмахершей, и пять минут спустя мы уже устроились в ванной комнате на стульях, а мои волосы мазались кремом, который должен был вернуть им первоначальный цвет, но не сразу, а после нескольких процедур.

К счастью, мне разрешили передвигаться, пока средство действовало на волосы. Ария одолжила мне свой ноутбук, и я расположилась с ним за обеденным столом. С замиранием сердца я пыталась найти на немецких новостных сайтах какую-нибудь информацию об убийстве в Мюнхене. Мне не понадобилось много времени, чтобы обнаружить статью о смерти Сида. У полиции не было никаких зацепок. Моим бывшим соседкам по квартире на время пришлось съехать, и я сомневалась, что они вернутся в квартиру, где скончался Сид. Газета упоминала меня, а точнее мой псевдоним Гвен, и то, что полиция разыскивала ее как свидетеля. Моего снимка у них не было, слава богу. Я всегда проявляла осторожность и избегала фотографирования. Но зато они опубликовали фото Сида с гитарой.

Мое сердце сжалось от скорби и сожаления. Ария дотронулась рукой до моего плеча.

— Не стоило тебе этого читать. Не в твоих силах уже что-то изменить, Джианна.

Я медленно закрыла ноутбук. Кое-что я всё-таки сделать могла. Например, сообщить в полицию, кто виновен в смерти Сида, чтобы его семья могла обрести покой, но я никогда такого не сделаю. Существовали четкие правила, которые даже я бы не нарушила. Я не тупая и не самоубийца.

Ария проводила меня обеспокоенным взглядом, пока я шла обратно в ванную комнату, чтобы помыть волосы.

— Я в норме, — прошептала я ей, но она вроде как не купилась на это, впрочем, как и я. Последние двадцать четыре часа закрутились бурным водоворотом эмоций и перемен. У меня почти не было времени поразмыслить обо всем, что произошло, и не уверена, что мне этого хотелось. Может, Ария права, и я должна попытаться двигаться дальше и оставить прошлое позади. Одна проблема: я совершенно не знаю, смогу ли. Ведь я задолжала собственной совести и Сиду, потому что проявила неповиновение и потому что смогла просто осесть в своей новой жизни с Маттео, как будто ничего не было.

ГЛАВА 15

Маттео

Тем вечером, возвращаясь вместе с Лукой в его пентхаус, я чувствовал себя так, словно меня сбил гребаный поезд. За последние трое суток мне удалось поспать не больше четырех часов. Но стоило увидеть Джианну, как все мои мысли об усталости растворились в пространстве. Ее волосы больше не были каштановыми. Не такие рыжие, какими были перед ее побегом, но близко к тому, и она выглядела охуенно, даже с такой опухшей губой.

И все же что-то было не так. После ужина у Арии и Луки мы вернулись в свои апартаменты. Джианна поспешила в спальню, как будто ей не терпелось избавиться от меня; к несчастью для нее, это была та самая комната, в которой я жаждал ее видеть. Я вошёл вслед за ней, громко хлопнув дверью. Джианна недовольно взглянула на меня, но не произнесла ни слова. Вместо этого она повернулась ко мне спиной и принялась рыться в ящиках. Я приблизился к ней, обнял за талию и прижал к себе.

— Тебе вредно слишком много думать. Давай-ка я отвлеку тебя. — Я втянул губами кожу в местечке на шее, где бился ее пульс. Поначалу она напряжённо застыла, но постепенно расслабилась и прижалась ко мне.

— Откуда мне знать, что это не очередная твоя игра? — Ее голос звучал как-то странно, но я был не в том настроении, чтобы разбираться в ее эмоциях.

Я проложил дорожку поцелуями до ее ключицы и скользнул рукой ниже, обхватив ее киску через одежду. Джианна выгнулась мне навстречу. Я ухмыльнулся, вдыхая запах ее кожи. От нее пахло цветами и ее собственным, очень вкусным ароматом.

— Не спеши. Я собираюсь наслаждаться твоим вкусом всю ночь напролет. Хочу заставить тебя кончать снова и снова.

Она задрожала, а затем сжала своей рукою мою, сильнее прижимая к себе. Из ее горла вырвался ненасытный стон. Я провел языком по ее плечу и скользнул пальцами под юбку и белье, потирая уже влажные складки. От ощущения того, как она возбуждена, мне самому едва удалось сдержать стон. Пришлось призвать все мое самообладание, чтобы прямо сейчас не засунуть язык в ее киску. Раздвинув ее бархатистые складки, я нежно провел кончиками пальцев по гладкой коже и скользнул одним внутрь. Джианна, откинув голову на мое плечо и протянув назад руку, обхватила мой напряжённый член через ткань брюк, заставив меня рыкнуть и толкнуться ей в ладонь.

Я ввел в нее еще один палец. Блядь, она такая узкая. Ее стенки будто тисками обхватили мои пальцы. Я не мог дождаться, когда смогу заменить их своим членом, слишком возбужденный, чтобы медлить или быть нежным. Я трахал ее пальцами, упиваясь ощущением ее соков на своей коже и звуками, срывающимися с ее губ. Джианна двигала бедрами в ритме с моими толчками, и ее хватка на моем члене стала почти болезненной. Это было совершенно охренительно. Большим пальцем я потер ее скользкий от соков комочек удовольствия.

— Боже, да! — выдохнула Джианна, вжимаясь в меня всем телом. Я продолжал толчки, пока она тряслась в оргазме. Когда она обмякла, я поднял ее на руки и отнес на кровать. Не давая ей времени прийти в себя, стянул с нее юбку и трусики и, раздвинув ее ноги, вклинился между них. Я впился взглядом в ее восхитительную киску, блестящую от возбуждения и идеально розовую. В отличие от многих других девушек, Джианна не стеснялась своего тела. И даже не пыталась прикрыться от моего взгляда, без тени сомнения позволяя мне любоваться ей. Она была просто охренительно идеальна.

Не сводя с нее глаз, я опустил голову вниз. Джианна замерла, когда мои губы почти коснулись ее складок, но я остановился и глубоко вдохнул ее упоительный аромат. Она дернула бедрами в безмолвном призыве, вызвавшем у меня улыбку. Больше не раздумывая, я медленно провел языком от ее узкого отверстия до идеального розового клитора. Мой член дернулся, среагировав на ее дурманящий вкус. Блядь. Я углубился внутрь, облизывая и покусывая. Она наградила меня сдавленными стонами, вцепившись пальцами в одеяло, когда я всосал ее малые губы в рот, нежно лаская их до тех пор, пока Джианна не стала извиваться на кровати. Я не торопился, приближая ее к краю только для того, чтобы снова и снова возвращать обратно. Стоны Джианны превратились в крики. Смотреть на то, как ее тело бьется в экстазе, было лучшим зрелищем на свете. Мой стоящий колом член уже болезненно заныл. Когда Джианна вернулась с небес, я отпустил ее и поспешно слез с кровати.

Если не трахну ее немедленно — потеряю рассудок. Избавившись от брюк и трусов, я не стал тратить время на рубашку. И тут Джианна преподнесла мне сюрприз, приподнявшись на кровати на колени и обернув пальцы вокруг моего члена. Во взгляде ее голубых глаз появилось что-то, очень похожее на вызов, когда она опускала лицо и смыкала губы вокруг моей длины. Из моей груди вырвался стон. Пальцы сами потянулись убрать волосы с ее лица, чтобы лучше видеть, как мой член погружается в ее рот. Мне стоило большого труда не кончить в ту же секунду, но пара психологических уловок вернули меня в строй. Джианна сосала поначалу медленно, постепенно ускоряясь, ее розовые губы растянулись вокруг моего ствола. Она смотрела на меня так, что хотелось кончить ей в рот, но даже сильнее этого я жаждал вновь ощутить ее тесную киску. Джианна закружила языком вокруг головки, прежде чем почти целиком вобрала мой член, коснувшийся ее горла.

Внезапно она отпрянула и вытерла губы. Вздернув бровь, Джианна спросила:

— Ну и каково тебе, когда я так останавливаюсь?

Я фыркнул. Это ее попытка отомстить мне за сегодняшнее утро? Только время она выбрала неудачное. Порочно улыбаясь, я навис над ней, прижимаясь эрекцией к ее горячему входу. Джианна широко распахнула глаза, но я не оставил ей времени на сопротивление. Я подцепил ее ногу, шире раскрывая для себя, прежде чем скользнуть внутрь. Она была все такой же узкой, и на лице у нее отразился дискомфорт из-за моего проникновения. Войдя в нее, я остановился, давая ей время привыкнуть к моему члену. Вчера я не осторожничал, потому что не знал правды, но сегодня хотел сделать все, чтобы она кончила подо мной. Я внимательно наблюдал за ее лицом, пока не погрузился до упора в ее узкое лоно, а затем замер на секунду. Джианна схватила меня за плечи, и в ее глазах опять отразился вызов.

— Ты так и будешь столпом стоять, или начнёшь уже наконец шевелиться?

— О да, я буду шевелиться. — Я подкрепил свои слова коротким пробным толчком, чтобы проследить за ее реакцией, ина этот раз не заметил никаких признаков дискомфорта, чему был чертовски рад. Я жаждал трахнуть ее немедленно и не собирался сдерживаться. Не отрывая глаз от ее лица, я взял жесткий быстрый ритм, не такой жесткий, как мне нравилось, но Джианне наверняка все ещё больно, даже если сама она ни за что бы не призналась в этом. Ее тесное лоно совершенно невероятно обхватывало мой член. Каждый стон, который я вырывал из ее уст, ощущался как гребаная победа, потому что было очевидно, что она пыталась их сдержать. Я сменил угол и вошел в нее еще глубже, сорвав ещё один стон.

Потянувшись рукой между нами, я прижал пальцы к ее клитору. Мне хотелось, чтобы она кончила, ведь мой оргазм был уже очень близко, и будь я проклят, если кончу раньше нее.

Я толкнулся сильно и глубоко, и Джианна распахнула глаза, ее лицо исказилось от удовольствия. Она обхватила мою спину, царапая кожу ногтями, и я слетел с катушек. Я трахал её всё жестче, теряя всякий контроль. Похоть затуманила мой разум, когда я зарычал ей в шею, вдыхая ее аромат иизливаясь в ее киску. Когда, наконец, замер, Джианна подо мной испустила тяжкий вздох. Я поднял голову и улыбнулся, глядя сверху вниз на ее раскрасневшееся лицо, хоть она и сердито зыркнула на меня в ответ. Так очаровательно, что она по-прежнему старалась продолжать свое шоу.

Я осторожно вышел из нее, и Джианна поморщилась, но тут же скрыла свои эмоции под маской.

— Больно? — спросил я, устраиваясь рядом, и коснулся ее живота. Она не оттолкнула меня, только пожала плечами в ответ.

Придвинувшись ближе, я поцеловал местечко возле ушка.

— Секс лишил тебя дара речи?

— Щас, размечтался, — пробормотала она, и ее речь была медленнее и расслабленнее, чем обычно.

— Ну уж нет, так и заскучать можно. То, что выдает твой рот, гораздо забавнее, чем тебе кажется.

Она взглянула на меня.

— Я рада, что развлекаю тебя.

— Я тоже.

Так же, как и предыдущей ночью, я ждал, пока она уснет, прежде чем расслабиться. И не уверен, изменится ли это когда-нибудь.

***

Несколько последующих дней прошли по тому же сценарию, пока в одну из ночей дыхание Джианны не замедлилось, как обычно. Я пиздец как устал и быстро сдался в бою с сонливостью.

— Ты всегда ждешь, пока я засну первой, — произнесла она в темноту, вырвав меня из сна.

Конечно, она заметила.

— Иногда я забываю, насколько ты наблюдательна.

Она повернулась ко мне во мраке ночи. Мне было видно только белки ее глаз и очертания головы.

— Почему?

— Я тот ещё осторожный ублюдок.

— Думаешь, я могу убить тебя во сне?

Сложно было понять ее эмоции, не видя выражения лица, и мне это совсем не нравилось.

— Ты подумываешь об этом? — это должно было прозвучать как шутка, но вышло слишком серьезно.

— Нет, я не выношу вида крови.

— Это единственная причина, по которой из моей спины ещё не торчит один из моих ножей?

— Нет. Убив тебя, я все равно не выберусь из этих апартаментов. Я не знаю код лифта.

— Слава богу, — пробормотал я, хотя так и не понял, поддразнивала она или говорила серьезно. — Не похоже, что ты так уж несчастна в нашем браке.

— Мы женаты всего несколько дней, к тому же тебя вечно нет рядом. И, возможно, я хорошая актриса.

— Значит, полагаю, я правильно делаю, что не доверяю тебе.

— Да, — ответила она серьезно.

— Ты вроде как хочешь меня напугать? — тихо промурлыкал я, наклонившись к ней так близко, что почувствовал ее дыхание на своей щеке.

— Сомневаюсь, что существует кто-то или что-то, способные напугать тебя, — прошептала она в ответ.

— Все чего-нибудь да боятся. Почему я должен быть исключением?

— Потому что ты самый страшный человек из всех, кого я встречала.

Я замер в нерешительности. Не похоже, что она шутила.

— Ты боишься меня?

Ответом мне было молчание.

— Джианна? — Потянулся я к ее руке.

— Да, — сонным голосом ответила она.

— Почему?

Но ее дыхание стало размеренным. Она заснула. И что мне прикажете делать с ее признанием? Я ни разу не дал ей повода бояться меня. Ладно, она видела, как я творил кое-какое пугающее дерьмо, но ее я и пальцем никогда не тронул. Мне пришлось ещё долго ворочаться в постели, прежде чем погрузиться в сон.

***

На следующий день Джианна не обмолвилась ни словом о нашем ночном разговоре. Я догадывался, что она уже успела пожалеть о своей честности. Я никогда не уклонялся от обсуждения проблем, но больше не спрашивал, почему она меня боится, и не был уверен, хочу ли это знать.

Во время завтрака Джианна несколько раз прикасалась к губе. Припухлости уже не было.

— Дай-ка я взгляну, — сказал я, убирая ее руку. — Думаю, швы уже можно снимать.

— Что, сейчас? — поморщилась она.

— Боишься? — не удержался я от вопроса.

— Нет, конечно нет, — поспешно ответила она. Я задумался, имела ли она в виду что-то большее, а не только швы? Я поднялся и повел ее в ванную комнату, где хранил аптечку. На этот раз, когда подсадил Джианну на туалетный столик и шагнул между ее разведенных ног, она не протестовала.

Я взял из аптечки маленькие ножницы.

— Открой рот.

Она послушалась, но настороженно уставилась на меня, как будто подозревала, что у меня на уме что-то развратное. Усмехнувшись, я чмокнул ее в ушко.

— Знаешь, что дети всегда получают награду после визита к доктору?

Она закатила глаза, но не оттолкнула мою руку, которую я прижал к ее центру поверх ткани джинсов.

— Будешь послушной девочкой — получишь награду. — Я отклонился назад, любуясь хмурым выражением на лице Джианны.

Ответить она не смогла, потому что я начал умело снимать ей швы. За все время Джианна поморщилась всего пару раз.

— Готово, — объявил я, откладывая ножницы и пинцет. — Хочешь забрать свою награду прямо сейчас? — Я легонько потер ее киску.

Она сердито посмотрела на меня.

— Тебе всего лишь нужно попросить. — Она сжала губы. — Нет? — Я сделал шаг назад и перестал ее трогать.

— Можно подумать, я не справлюсь без тебя, — ехидно бросила она, а вслед за этим расстегнула джинсы и сунула руку под ткань.

Я выдохнул, глядя на то, как задвигались ее пальцы.

— Блядь. — Я шагнул к ней и стянул с ее ног джинсы и трусики.

Джианна ласкала себя, не останавливаясь. Ее длинные тонкие пальцы порхали по клитору, в то время как она, сузив глаза, наблюдала за мной. Это была самая горячая штука, которую я когда-либо видел.

— Раздвинь пошире ноги, — скомандовал я. К моему удивлению, Джианна подчинилась. Ее глаза были затуманены похотью от того, как она себя возбуждала. Черт побери, даже отсюда мне было видно, насколько она влажная.

Облокотившись спиной о стену, я дернул вниз молнию и высвободил член. Джианна ускорила свои поглаживания, когда я обхватил его рукой и начал дрочить.

— Это так развратно, — прошептала она, не отводя глаз от моего члена, а я не мог отвести глаз от ее пальцев, порхавших вокруг розового клитора.

— Да кого это волнует? — прохрипел я. — Засунь палец в киску.

Она скользнула одним пальцем в свою узенькую щель.

— Еще один, — потребовал я.

Она немного помедлила. Но я больше не мог ждать, черт бы все это побрал. Качнувшись вперед, я оттолкнул ее руку и одним толчком вошёл в нее на всю длину. Она запульсировала вокруг моего члена, когда ее накрыла волна оргазма, апосле нескольких толчков я тоже кончил.

— Это так развратно, — повторила она хриплым, сексуальным голосом.

Я не стал выходить из нее. Вместо этого, упёршись лбом в ее плечо, перевел дыхание и ответил:

— Развратно — это хорошо.

— Я знала, что ты так скажешь.

***

— Эта хрень ужасно бесит, — тем же вечером, после очередного раунда секса жаловалась она, помахивая в воздухе ногой с браслетом на лодыжке. Мне он тоже мешал, когда во время секса я несколько раз натыкался на него, но все равно не рискнул бы снять его. Не только потому, что Лука придет в ярость, но ещё из-за того, что без браслета мне придется самому обеспечивать круглосуточный контроль за Джианной.

— Ты привыкнешь. — Я попытался обнять ее, но Джианна выскользнула из моих рук и сдвинулась на самый краешек нашей кровати.

— Никаких обжиманий, пока я вынуждена носить эту штуку, — сказала она.

— Только если ты откажешься от секса.

— Не исключено, что я так и сделаю.

Я опустил руку вниз по её животу и провел пальцем по клитору.

— Почему ты хочешь так себя наказать?

— Самовлюблённый ублюдок. Ты, наверное, считаешь, что твой член наделён магией, но смею тебя заверить: это не так.

Она не оттолкнула мою руку от местечка, которое я поглаживал. Возможно, сама того не замечая, Джианна даже немного шире расставила ноги, чтобы предоставить мне лучший доступ. Лёгким движением я очертил ее нежные складки. Мне нравилась ее шелковистая кожа и то, как отзывалось на мои прикосновения ее тело. Я не нажимал, а лишь слегка поглаживал кончиками пальцев ее киску. Мне нужно было быть осторожнее, чтобы довести ее ещё до одного оргазма, потому что, скорее всего, она ещё не отошла от предыдущего и была слишком чувствительна. Она приоткрыла губы и прерывисто задышала. Склонившись над ней, я обхватил губами один ее сосок. На этот раз довести ее до пика было еще удобнее, потому что я не отвлекался на свои желания и мог полностью сосредоточиться на Джианне, ее учащенном дыхании, полуприкрытых глазах, затвердевших сосках, когда она не устояла перед оргазмом.

Я даже не расстроился, когда Джианна повернулась ко мне спиной, не собираясь отплатить той же монетой и делая вид, что наказывает меня. Я получил то, что хотел.

— Ты же понимаешь, что все, что нас объединяет — это только секс, не так ли? — раздражённо выпалила она.

— Секс важен.

— Конечно, но это не главное.

— Значит, не главное, — сказал я, раздосадованный.

— Вот именно, и больше его не будет. Не надо думать, что я без ума от тебя только потому, что мне нравится с тобой трахаться.

— Спасибо, что предупредила, — огрызнулся я.

Джианна

Во время завтрака я все еще злилась, особенно потому, что, несмотря на грубость моих слов, рожа Маттео слишком сияла самодовольством. Может, он посчитал, что я шучу, или ему было все равно.

Мое тело обладало своим собственным разумом и постоянно горело жаждой его прикосновений. Не помогало и то, что Маттео был похож на парня-модель в этой своей белой рубашке, облепившей торс, и с растрепанными чёрными, как смоль, волосами. Он был ходячий секс и знал об этом.

— На этой неделе мы приглашены на ужин, который устраивает одна из влиятельных семей, так что вам с Арией, наверное, стоит пройтись по магазинам и прикупить себе нарядов.

Я выронила ложку с йогуртом.

— Ты хочешь, чтобы я вышла с тобой в свет? — Я поверить не могла, что он так скоро заставит меня выйти на публику. Прошло всего две недели после свадьбы, и наверняка сплетники перемыли нам ещё не всё кости. — Все только и будут говорить за моей спиной.

— Мне насрать на них, — ответил Маттео, пожав плечами, — и пусть лучше дважды подумают, прежде чем брякнуть что-нибудь при тебе или при мне.

— Я знаю этих женщин, они не упустят такой прекрасной возможности о ком-нибудь почесать языками, а обо мне в особенности.

— Не обращай на них внимания. Их мнение не имеет никакого значения. Они вечно будут нести о тебе всякое дерьмо. Это все, на что они способны.

Меня не заботило то, что они могут сказать, но я никогда не получала удовольствия от общественных мероприятий и сомневалась, что это изменится в ближайшее время.

— Я понимаю, но терпеть не могу эти сборища. Там все насквозь фальшиво. Люди, которые улыбаются тебе в лицо, не колеблясь, воткнут нож в спину, если увидят в этом выгоду для себя.

Довольно долго я считала себя замкнутым человеком и попросту не любила находиться среди большого скопления людей, но во время побега мне удалось побывать на нескольких вечеринках, и я никогда не чувствовала себя на них некомфортно. Даже несмотря на то, что тогда я выдавала себя за кого-то другого, все же ощущала себя гораздо правильнее, чем когда-либо в нашем мире.

— Ты привыкнешь к ним.

— Я не хочу. Потому и сбежала.

Маттео с нескрываемым любопытством всмотрелся мне в лицо, и вдруг его губы дрогнули.

— Значит, ты убегала не только от меня?

— Не раскатывай губу. Однозначно ты стал одной из главных причин, — ответила я.

— Но не единственной.

Я закатила глаза и сделала еще один глоток кофе.

— Мне обязательно присутствовать на ужине?

Маттео поднялся со своего стула и удивил меня, чмокнув в губы.

— Ага. Теперь мне не придется проходить через это в одиночку, когда у меня есть жена, которая разделит со мной мои страдания. Просто делай, как я, когда мне приходится общаться с идиотами: представляй, каково это — отрезать им головы.

Несмотря на то, что я постоянно его отталкивала, Маттео, похоже, поставил себе цель добиться прогресса в наших отношениях. И откуда в нем столько упрямства? Может, я, наконец, наскучу ему и получу шанс уйти?

— Легко тебе сказать, но не для всех убивать людей вошло в привычку.

Воспоминания о Сиде вновь пытались захватить мой разум, но прямо сейчас я не в состоянии была их пережить и потому заставила их исчезнуть.

— Тогда представь, каково было бы наблюдать, как я убиваю людей, которые тебя бесят. В конце концов, это мой долг как твоего мужа — убивать твоих врагов. — Маттео расплылся в своей нахальной ухмылке, в его глазах заплясали смешинки. Внутри меня все пугающе затрепетало, и я постаралась отвести от него взгляд поскорее, одним глотком опустошив чашку.

— Я поднимусь к Арии и договорюсь с ней пройтись по магазинам. Как-никак я должна быть хорошей женой, — произнесла я с насмешкой, но что-то казалось неправильным. Из-за этого меня обуревали противоречивые чувства, как и из-за всего, что случилось за последнее время.

— Тебе необходимо купить себе новую одежду, — сказал Маттео, надевая кобуру.

— Это приказ?

— Я не знал, что женщинам нужно приказывать покупать себе одежду. Разве это не ваше любимое занятие?

— Ты серьезно? — Я чуть не расхохоталась. — Не все женщины одинаковы.

— О, я знаю. — Опять эта улыбка.

Мой взгляд задержался на его пушке, и я попыталась напомнить себе, что вот он, реальный Маттео. Улыбка, вызывающая во мне трепет, была лишь маской.

Я резко вскочила.

— Вы с Лукой опять пропадете на весь день?

— А что? Вы с Арией запланировали еще один побег?

— Ха-ха, — фыркнула я и задрала ногу, обнажая из-под джинсов черный браслет на лодыжке. — Я не могу, или ты забыл?

— Строить планы тебе это не мешает. Только не надо мне рассказывать, что ты не задумываешься о побеге.

Я подумывала солгать, но вместо этого выбрала правду:

— Конечно, я размышляла об этом. Или ты считаешь, что хороший секс и кольцо на пальце внезапно заставили меня передумать?

— Всего лишь хороший, м-м?

Хмыкнув, я направилась в лифт. Маттео зашёл вслед за мной и уставился на мою руку.

— На тебе кольцо. Я думал, ты выбросишь его при первой же возможности.

Я опустила взгляд на золотой ободок с изящной дорожкой бриллиантов.

— Ты таскал его с собой всё время, пока выслеживал меня?

Маттео усмехнулся, как будто понял, что я избегаю отвечать на его вопрос, что было правдой. Мне даже в голову не пришло выбросить кольцо. Это казалось излишним расточительством. По крайней мере, я надеялась, что других причин нет.

— Конечно, — ответил он. — Я всегда знал, что, в конце концов, тебя поймаю, и ещё — что тебе придется стать моей женой, прежде чем ты снова сбежишь.

Его самонадеянность жутко бесила. И невероятно заводила. Я испытала радостное облегчение, когда двери лифта разошлись, и я смогла оказаться подальше от улыбки Маттео и своих собственных ненужных мыслей. Лука обошел меня, едва заметно кивнув, и зашёл в лифт.

Ария меня встретила гораздо приветливее. Направляясь в мою сторону и обнимая меня, она светилась от радости.

— Я еще не могу привыкнуть к тому, что ты живешь совсем рядом со мной. Ужасно соскучилась по тебе и по нашим доверительным беседам.

— Полагаю, здесь не так много женщин, которым можно довериться, — произнесла я, и моя кровь вскипела, когда я вспомнила, как Косима — кузина Луки — обманом заманила Арию на его встречу с Грейс.

— Теперь, когда ты здесь, я спокойна. — Ария бросила взгляд на свои изящные наручные золотые часики. — Как насчет того, чтобы сейчас пойти выпить по чашечке кофе, а потом пойти по магазинам? Лука сказал, что нас всех пригласили на рождественскую вечеринку у Бардони.

Я вздохнула.

— Да, — вздохнула я. — Маттео сказал мне, что мое присутствие обязательно.

— По крайней мере, мы будем вместе мучиться. Лука тоже не в восторге от этого приглашения, уж поверь. Бардони хочет, чтобы его сын стал Консильери у Луки, потому что прежние Консильери всегда были из Бардони, но Лука хочет только Маттео.

— Так значит, эта вечеринка будет еще более щекотливой, чем я думала. Все только и собираются строить заговоры против нас с Маттео. Ух, повеселимся.

— Все должно быть не так плохо, — с извиняющейся улыбкой успокоила меня Ария. — А сейчас нам лучше поскорее отправиться на шоппинг. Мне нужен свежий воздух.

Разумеется, Ромеро не отходил от нас ни на шаг, даже когда мы отправились покупать платья. Возможно, шоппинг бы мне понравился больше, если бы не пришлось постоянно беспокоиться о том, не засветился ли мой дурацкий браслет на лодыжке, когда я примеряла очередное платье. Судя по подозрительному взгляду одного из продавцов, я была совершенно уверена, что мне не удалось скрыть его подолом. Я поняла, что за последние недели почти не задумывалась о побеге. Слишком много всего произошло. К тому же Ромеро вечно следил за нами, когда мы выходили куда-нибудь с Арией. Впрочем, браслет на лодыжке делал это совершенно невозможным. Я должна найти способ убедить Маттео снять эту хрень. Как только разберусь с ней, мое желание сбежать, возможно, вернется с новой силой.

ГЛАВА 16

Джианна

Конечно, я понимала с самого начала, что рождественская вечеринка в доме Бардони обернется крупным провалом, но все оказалось хуже некуда, так, что я и представить не могла. Во всей этой пытке радовало лишь одно — Маттео приказал Сандро снять браслет с моей лодыжки, чтобы я смогла надеть коктейльное платье, не сверкая перед всеми этой хренью. Разговоров хватило бы на весь оставшийся вечер, можно не сомневаться.

Бардони проживали в таунхаусе, каждый сантиметр которого был украшен к празднику. Они даже умудрились поставить возле своего парадного входа огромного ангела, вырезанного изо льда. Декор в белых и золотых тонах, на огромных размеров ёлке красовались великолепные хрустальные ёлочные шары. Вся эта кричащая роскошь ощущалась так безлико, что я не сомневалась — тут не обошлось без участия дизайнера интерьеров. Миссис Бардони не создавала впечатление человека, который пошевелит хоть пальцем ради чего бы то ни было. А ещё она была как минимум лет на двадцать моложе своего мужа.

Они вместе сначала поприветствовали Арию и Луку, и хоть их улыбки и не лучились теплотой и искренностью, но превратились в фальшь и неприкрытую брезгливость, когда настала очередь здороваться со мной.

Вежливо улыбаясь, ну, по крайней мере, я надеялась, что это будет похоже на вежливость, я пожала протянутую руку миссис Бардони. Она состроила такую гримасу на лице, будто скульптор-бездарь пытался вырезать улыбку у статуи. Даже улыбка ледяного ангела за дверью была теплее, чем у нее. Когда мистер Бардони повернулся в мою сторону, меня чуть не передёрнуло от отвращения. Он потянулся ко мне, но, если к руке Арии он едва прикоснулся, к моей Бардони крепко прижался губами, а затем лизнул кожу высунутым языком. Его плотоядный взгляд, одновременно с этим брошенный на меня, вызвал еле преодолимое желание ударить его. Я побыстрее отдернула руку, с трудом сдержавшись, чтобы не вытереть ее о платье, и то только потому, что шелк слишком прекрасен, чтобы соприкоснуться со слюнями этого говнюка.

Маттео в это время вел беседу с миссис Бардони, которая представила ему девушку моего возраста. Понятно, что старая карга пыталась сосватать Маттео свою дочурку. Я закипала от злости, но понимала, что для меня же будет лучше не выказывать своих эмоций. Вдоволь налюбовавшись на это зрелище, я отвернулась и заметила на себе обеспокоенный взгляд Арии и качнула головой. Маттео отодрал от себя миссис Бардони с дочерью и обнял меня за талию. Он внимательно вгляделся в мое лицо, пока провожал в гостиную, где собирались остальные гости.

— Да ты, похоже, злишься.

Мне пришлось вместо ответа лишь пожать плечами. Если я расскажу ему, что сделал мистер Бардони, ситуация может выйти из-под контроля.

— Сдается мне, ты обзавелся поклонницей. — Я ушла от ответа, кивнув в сторону дочери Бардони, которая неотрывно наблюдала за Маттео.

— Ревнуешь? — разулыбался он.

— Размечтался, — ответила я. Но если это правда?

Дольше поговорить нам не удалось, потому что к нам подошли другие гости, и, пока большинство из них вели себя вежливо, по их взглядам я видела, что они меня презирают. Я догадывалась, что они продемонстрируют все, что думают обо мне, как только Маттео не будет поблизости. Такая возможность у них появилась очень скоро. Пока Маттео с Лукой присоединились к остальным мужчинам, мы с Арией прогулялись к фуршетным столам. Разумеется, мы недолго оставались наедине. Вскоре к нам подошла эта сучка Косима, а вместе с ней Нина — мачеха Маттео, — миссис Бардони и еще несколько женщин. Присутствие Арии все же хоть как-то защищало меня от прямых оскорблений, но никто из этих женщин не утруждался разговором со мной, как будто меня там вообще не было. Даже попытки Арии вовлечь меня в беседу не увенчались успехом. Мне было плевать. Я ненавидела этих женщин, ненавидела их фальшивые улыбки и мерзкие колкости. Но отвратительней всего было смотреть, как вежливо разговаривает Ария с Косимой, несмотря на то, что натворила эта стерва.

В конце концов, извинившись, я развернулась и отошла к двери террасы, с которой открывался вид на небольшой заснеженный сад. Однако моя передышка продлилось очень недолго.

— Красиво, не так ли? — послышался позади меня высокий женский голос.

Обернувшись, я увидела Нину Витиелло, широко растянувшую губы в подобии улыбки. Она больше не носила чёрного. После похорон ее мужа прошло уже больше года. Она взяла меня за руку и вывела наружу, несмотря на холод. Я поняла, что ничего хорошего меня не ждет. Хоть она и приходилась мачехой Луке и Маттео, в гостях у них она не бывала ни разу. Я подозревала, что она опасается своих пасынков.

Как только мы оказались подальше от нежелательных свидетелей, она повернулась спиной к окнам и воззрилась на меня без малейшего намека на благожелательность. Она напомнила мне мерзкую жабу.

— Можешь разгуливать тут, словно ты одна из нас, как будто имеешь отношение к нашему обществу, но если бы не Маттео, никто тебя и на порог бы не пустил.

Я вскинула бровь. Она серьезно считает, что мне не плевать на это? Я сбежала потому, что никогда и не хотела быть частью этого общества. Мне большого труда стоило взять себя в руки и не высказать все, что думаю. Вместо этого я развернулась, собираясь вернуться на вечеринку, но Нина Витиелло схватила меня за руку, по всей видимости, ещё не закончив.

— Добропорядочная девушка умерла бы со стыда после того, как ее поймали с другим мужчиной. Единственная причина, по которой ты до сих пор жива — исключительно доброе сердце Маттео. Мальчик слишком верен долгу. Хотя никто не стал бы его осуждать, если бы он вышвырнул тебя, словно грязную тряпку, после того, что ты сделала. Будь ещё жив мой муж, он скормил бы тебя нашим собакам.

Верен долгу и добросердечен? Это совсем не похоже на Маттео.

Дыши глубже, Джианна. Не устраивай сцены.

Я снова попыталась уйти, но она вцепилась пальцами мне в кожу.

— И не стыдно тебе? Ты обесчестила свою семью и теперь запятнала имя семьи Витиелло. Одно твое присутствие — это оскорбление для каждой благородной женщины в этом доме. Твое существование и то грех.

Я не смогла сдержать смех.

— Грех? Хотите поговорить со мной о грехе? — Я кивнула на окна, за стеклами которых собрались самые отпетые гангстеры Нью-Йорка. — Эта комната дышит грехом.

Нина Витиелло надменно вздернула подбородок.

— Сделай всем нам одолжение и убей себя.

Я ошеломленно выкрутила руку из ее хватки.

— Я никогда не сделаю одолжение никому из вас. — Развернувшись, я отправилась назад. Маттео заметил меня с другого конца зала, где он беседовал с более юной копией мистера Бардони, Лукой и ещё несколькими мужчинами. Я поскорее отвела взгляд, надеясь, что он не подойдет ко мне. Сейчас у меня не было настроения разговаривать с ним. Арию я обнаружила там же, где оставила, увлеченную беседой.

Быстрым шагом я пересекла зал, делая вид, что не слышу, как несколько человек зашептали мне вслед «шлюха». Несмотря на мои старания не позволить этим оскорблениям попасть в цель, я почувствовала облегчение, когда, наконец, выбралась из гостиной и оказалась одна в коридоре. Мне необходимо было найти уборную, чтобы освежиться и собраться с мыслями, прежде чем придется снова вернуться назад. Я всерьез опасалась, что не сдержусь и наброшусь на кого-нибудь. Тяжело вздохнув, я отправилась на поиски уборной, надеясь, что увижу кого-нибудь выходящим из ванной комнаты, чтобы мне не пришлось открывать все подряд двери. Спрашивать у миссис Бардони я точно не стану. К сожалению, все что я смогла найти, — это мистера Бардони, который, по всей видимости, шел за мной по пятам. От похотливой ухмылки, которой наградил меня этот лысый кретин, меня чуть не стошнило.

Маттео

Если Бардони действительно считает, что я не обратил внимания на то, как он поимел Джианну взглядом, когда мы прибыли, значит, он еще тупее, чем я думал. Если бы не Лука, я бы не медля воткнул нож в рожу этого гандона. Но, поскольку Луке как новому Капо не нужны проблемы, я обещал ему быть паинькой. По мере того, как продолжалась вечеринка, до меня постепенно стало доходить, что, возможно, придется нарушить свое обещание.

Джианна старательно храбрилась, но я видел, что после беседы с этой сучкой, моей мачехой, она сильно расстроилась. Я даже знать не хотел, что сказала эта дряхлая коза Джианне. Она никогда бы не решилась высказать мне что-нибудь прямо в лицо, потому что всегда, сколько себя помню, боялась нас с Лукой.

К сожалению, после того, как Джианна сбежала из гостиной, мне потребовалось ещё несколько минут, прежде чем я наконец смог последовать за ней. Под предостерегающим взглядом Луки мне захотелось рассмеяться. Я не собирался делать никаких глупостей, ну разве что устроить со своей женой быстрый перепихон, исключительно для поднятия ей настроения. И что в этом такого?

Когда вышел в холл, Джианну я нигде не обнаружил. Остановившись, внимательно прислушался, но звуки вечеринки за моей спиной заглушали все остальное. Что, если она сбежала? Наверное, стоило приставить Ромеро или Сандро приглядывать за ней, но мне не хотелось делать ее положение еще более неловким. У окружающих и так было достаточно поводов для сплетен.

Я направился в ту сторону, где, как я помнил, была уборная, рассчитывая найти Джианну там. Звук низкого голоса заставил меня ускорить шаги, и, завернув за угол, я обнаружил Джианну наедине со старшим Бардони. Мне хватило одного взгляда на ее лицо, чтобы понять, что она на грани паники. Она не увидела моего приближения, потому что взгляд ее прищуренных глаз был устремлён на Бардони.

— Почему бы тебе не продемонстрировать мне все, чему ты научилась в Европе? Готов поспорить, твой ротик способен на многое. Вот почему Маттео так горел желанием жениться на тебе, да? — Ис этими словами Бардони протянул к ней руку. Прежде чем она или я успели среагировать, он прижал Джианну к себе и, присосавшись чёртовым поцелуем к ее губам, принялся лапать ей грудь. Кровь вскипела в моих венах. Вытащив нож, я ринулся на них, оттолкнул Бардони от Джианны и вогнал ему лезвие ножа в мягкое место под подбородком, пронзив его блядский мозг. Джианна вскрикнула и отшатнулась, наткнувшись спиной на стену, взгляд ее заметался от ножа к моему лицу.

— Блядь, — вырвалось у меня. Я быстро оглянулся и потащил тело Бардони к его кабинету, оставив торчать свой нож у него из подбородка, так, чтобы не хлынула кровь.

— Ты убил его, — резко прошептала Джианна.

— Он не должен был прикасаться к тебе. — Я кивком указал на дверь. — Открой мне дверь. — После секундного замешательства она, пошатываясь, прошла вперед и сделала, как я просил. Я затащил Бардони внутрь, и Джианна быстро шагнула вслед за мной, прежде чем закрыть дверь.

Я усадил Бардони в кресло и отступил на шаг назад. Все плохо. Лука надерет мне задницу, когда узнает.

— Что мы будем делать? — послышался от двери безжизненный голос Джианны.

— Нам нужно обставить все таким образом, чтобы это выглядело, будто я не убивал его.

— Из его головы торчит твой нож.

Я улыбнулся, но тут же одернул себя, когда увидел выражение лица Джианны. Оно напомнило мне ее взгляд после того, как застрелили Сида. Иногда я забывал, что не все так же, как я, привыкли к крови и смерти.

Она медленно приблизилась, ее взгляд остановился на теле.

— Почему ты его убил?

— Потому что он мудак.

Джианна застыла рядом со мной и мёртвым телом Бардони, как будто не в силах поверить своим глазам. Она подняла руку, словно намереваясь потрогать труп, чтобы убедить себя в его существовании.

— Ничего не трогай, — приказал я жестче, чем было необходимо, схватив ее за запястье. Она широко распахнула глаза и уставилась на меня, аеще через мгновение заторможенно кивнула. Похоже, она была в шоке. Этого нам только не хватало.

В идеале стоило бы мне самому отправиться за Лукой, но я не мог оставить Джианну наедине с телом. Если кто-то войдет, у нее возникнет гораздо больше проблем, чем может быть у меня.

Я коснулся ее щеки, чтобы привлечь к себе внимание.

— Сходи и приведи Луку, — велел я ей.

Она медлила.

— Иди.

— Ладно. — Джианна развернулась, поспешно пересекла комнату и выскользнула наружу, бесшумно закрыв за собой дверь. Я очень надеялся, что, несмотря на сильный испуг, ей удастся не выдать нас.

Я опустил взгляд на Бардони. Приятно ещё разок полюбоваться на мой нож, торчащий из его черепа.

— Маттео? — услышал я тихий голос Луки несколько минут спустя. Подскочив к двери, я немного приоткрыл ее. Увидев, что перед дверьми стоит Лука, я пропустил его внутрь.

— Что ты хочешь? Джианна ничего не сказала, — начал он, но осекся, зацепившись взглядом за Бардони за столом. — Твою мать!

— С Бардони случилось несчастье. — Пожал я плечами.

Лука взглянул на меня.

— Блядь, Маттео, какого черта ты натворил?

— Если тебе интересно мое мнение, старина Бардони покончил с собой, — высказался я.

Лука обошел тело и уставился на меня.

— Это все из-за Джианны, верно? Бардони сделал или сказал что-то, что тебя взбесило, и ты слетел с катушек. Я знал, что девчонка не принесет ничего, кроме проблем.

— Этот говнюк уже давно в твоем списке смертников. Он забрасывал дерьмо на вентилятор. Ты рад, что его больше нет, признайся. Мы обсуждали вопрос о его ликвидации бесчисленное количество раз. Я решил наконец-то сделать это.

— Конечно, я хотел его смерти, но не в его собственном гребаном доме на рождественской вечеринке. Черт побери, Маттео. Ты что, не можешь хоть раз в жизни сначала подумать, а потом стрелять?

Конечно, Лука прав. Для убийства Бардони мне стоило выбрать более подходящее время, но он не должен был оскорблять Джианну, и уж совершенно определенно не должен был ее трогать. Он собственноручно вырыл себе гребаную могилу.

— Я вызову Ромеро. Он присматривает за Арией и Джианной, но сейчас нужен нам здесь, чтобы прибраться в этом ебаном бардаке. — Лука провел рукой по волосам, ещё раз зло посмотрев на меня, затем вытащил телефон и набрал Ромеро.

Спустя пару минут раздался стук в дверь. Лука поднял вверх ладонь, чтобы не дать мне открыть дверь, и сам пошел впустить Ромеро внутрь. Тот обвел взглядом развернувшуюся перед ним сцену, а затем уставился на меня.

— Ты убил его?

Я воздел руки к потолку.

— Почему обязательно я? — Вопрос был риторическим. Время для убийств я почти всегда выбирал неподходящее.

— Потому что ты просто сумасшедший, — проворчал Лука, а затем спросил у Ромеро: — У тебя получится сделать, чтобы все выглядело так, будто Бардони покончил с собой?

Мы все одновременно повернулись и посмотрели на дохлого ушлепка, безвольно повисшего на своем кресле, безжизненные глаза его до сих пор выражали удивление такой скорой смертью.

Ромеро поморщился.

— Мало кто всаживает нож себе в мозг.

— Все когда-то происходит впервые, — я хохотнул, но заткнулся под взглядом Луки. — Ой, да будет тебе. Это и вправду смешно.

У Луки дрогнули губы, но лишь из-за своего упрямства он не хотел признавать, что я прав. Я знал, он более чем счастлив, что я избавился от Бардони ради него.

— Поищите в кабинете пистолет, которым можно снести ему его чёртову башку. Не хватало ещё, чтобы меня сейчас изводили Бардони. Я хочу уладить это дело тихо.

— Независимо от того, как мы тут все обставим, Бардони в любом случае могут что-то заподозрить. Они не поверят в самоубийство. Этот ублюдок всегда был излишне самовлюблен, чтобы покончить с жизнью.

— Может, мне стоит надеть ебаный браслет и на твою лодыжку? — прогрохотал Лука. — Ты же как бомба замедленного действия.

Ромеро прекратил обшаривать ящики стола.

— Если даже Бардони что-нибудь заподозрят, они не посмеют высказать вслух свои подозрения. Не имея доказательств, мстить они не будут.

— Я бы не слишком на это рассчитывал, — покачал я головой. — Но мы постараемся сделать так, чтобы у них не было повода для мести.

— Тогда, может, ты вытащишь нож из его башки? Никто не поверит в самоубийство с твоим ножом, торчащим у него из подбородка, — посоветовал Лука.

Я подошел к телу и потихоньку вытащил нож, а затем быстро шагнул назад, прежде чем кровь могла брызнуть на мою одежду. Я проверил, нет ли на моей белой рубашке пятен. Черные брюки и пиджак должны неплохо скрывать следы крови, но все же хорошо, что я остался чист. Чего нельзя сказать об одежде Бардони. Его рубашка и брюки быстро намокли.

Ромеро вытащил из шкафа, стоящего позади стола, крупнокалиберный Smith& Wesson.

— Этот должен подойти.

— Отлично, — кивнул ему Лука. — Мы с Маттео вернемся на вечеринку. Подожди минут пять, прежде чем вышибить ему мозги, и сразу же сваливай отсюда. Будем надеяться, что мы окажемся здесь первыми, и в суматохе твоего исчезновения никто не заметит.

Ромеро уже был занят выяснением лучшего угла для стрельбы и почти не заметил, как мы с Лукой бесшумно выскользнули из кабинета и закрыли дверь. В холле было безлюдно, за исключением Джианны, которая маячила в конце коридора и выглядела взволнованной.

— Позаботься, чтобы она не проболталась, — приказал Лука. — И попозже мы поговорим об этой херне.

— Не беспокойся. Джианна может соврать, если на то будет необходимость.

— О-о, я не сомневаюсь, что она прекрасно умеет врать, когда захочет. Но не слишком-то ей доверяй.

— Она моя жена, — напомнил я брату немного жестче.

— Вот в этом-то и проблема. — Не дожидаясь моего ответа, он отправился обратно на вечеринку, а я подошёл к Джианне.

Джианна

Я поверить не могла, что Маттео вонзил свой нож в подбородок того мужика. Зрелище было отвратительным: Бардони с мертвыми, выпученными от шока глазами. Он был тот ещё придурок, и я определенно не жалела о его кончине, но видеть, как мой собственный муж, ни секунды не задумываясь, убивает его — вот что по-настоящему ужасно. Маттео действовал так быстро, без колебаний, без подготовки. В каждом его движении говорил опыт. Разумеется, я до этого знала, что он отлично умеет обращаться с ножом. Даже в Чикаго ходили разговоры о его способностях, но это не подготовило меня к тому, чтобы увидеть, как он на самом деле упражняется на ком-то с ножом.

После того, как привела Луку к Маттео, сама я осталась ждать в холле. Ария вернулась обратно в гостиную; показалось бы подозрительным, если бы мы все одновременно куда-то пропали. К тому же многие сгорали от желания поговорить с Арией, так что ее исчезновение определенно не осталось бы незамеченным. Против моего отсутствия, напротив, никто не стал бы возражать.

Прошла минута или около того, когда мимо меня в кабинет промчался Ромеро. Люди всегда считали меня непредсказуемой. Так вот, это пустяки по сравнению с Маттео.

Я обхватила себя руками. Сердце все еще бешено колотилось в груди, и я не могла перестать нервно оглядываться вокруг.

Пока я пыталась разобраться со своими чувствами по отношению к тому, что произошло, дверь кабинета открылась, и из него вышли Лука и Маттео. Ромеро с ними не было. Лука прошел мимо, не удостоив меня взглядом. Наверняка он винит меня за тот хаос, что устроил его брат. Я не сказала бы, что Маттео нуждается в особом мотиве для убийства, но то, что я оказалась причиной смерти Бардони, разумеется, осознавала.

Маттео был движим ревностью и собственническим инстинктом. Он увидел, как ко мне прикоснулся другой мужчина, и его перемкнуло. Сейчас, подойдя ко мне, Маттео внимательно посмотрел на меня. Должно быть, я выглядела сильно расстроенной. Но проблема в том, что я не чувствовала себя настолько расстроенной, как следовало бы, и не могла заставить себя скорбеть о смерти Бардони, как ни старалась.

Маттео двигался так грациозно, так уверенно. И почему-то, несмотря на то, что произошло, я почувствовала, что меня к нему тянет, даже к той опасной стороне, что он продемонстрировал мне сегодня. Маттео приобнял меня за талию и повел вдоль коридора. Вместо того чтобы вернуться в гостиную, он привел меня в маленькую гостевую уборную недалеко от парадной двери.

— Какого черта ты творишь? — вспылила я. — Я не собираюсь с тобой тискаться после того, как ты только что убил человека.

Маттео обхватил меня за затылок и, прижавшись всем телом, жёстко впился поцелуем мне в губы. Когда он отстранился, я хватала ртом воздух. Маттео коснулся губами моего уха:

— Ты выглядишь адски сексуально. Я мог бы трахнуть тебя в комнате с мёртвым телом, и плевать на все.

— В этом я не сомневаюсь, — проворчала я, но вырываться из его объятий не стала. Его теплое сильное тело успокоило мои трясущиеся конечности. Возможно, события последних часов повлияли на меня сильнее, чем я могла представить.

— Но мы здесь не для этого, — промурлыкал он.

Громкий выстрел гулким эхом разлетелся по дому. Я подпрыгнула от неожиданности.

— Что...

— А вот для чего, — прошептал Маттео. — Притворимся, что у нас тут был секс по-быстрому. Мы же не хотим, чтобы люди подумали, что мы имеем какое-нибудь отношение к печальной участи Бардони, верно?

Он растрепал мою прическу, затем свою и расстегнул две верхние пуговицы у себя на рубашке.

— Готова? — Маттео вопросительно приподнял свои темные брови.

Я кивнула.

— Запомни, мы ничего не знаем. Мы ошарашены и удивлены.

Маттео открыл дверь и вышел, по пути доставая свой пистолет из кобуры. В холле толпились другие гости, большинство мужчин с оружием наперевес обменивались непонимающими взглядами. Лука и Бардони-младший побежали в ту сторону, откуда раздался выстрел. Некоторые люди бросали на нас с Маттео презрительные взгляды. Похоже, они поверили в нашу ложь. Вероятно, свою роль сыграло то, что они все считали меня шлюхой.

— Оставайся здесь, — произнес Маттео. — Я пойду, посмотрю, что там стряслось. — Он казался настолько искренне обеспокоенным и собранным, как будто на самом деле понятия не имел, откуда прозвучал выстрел. Никто бы в нем не усомнился. Если бы не знала правды, даже я могла бы уверовать в его невиновность после такого шоу.

Он поспешил на место преступления, амне оставалось только наблюдать в ошеломленном молчании. Маттео действительно был искусным манипулятором.

ГЛАВА 17

Джианна

Было уже глубоко за полночь, когда мы наконец-то вернулись домой. Остальные гости по большей части разъехались задолго до нас, но Лука с Маттео как верхушка Коза Ностры должны были остаться и сделать вид, что пытаются разобраться в происшествии. Никто не подозревал их, во всяком случае, в открытую. По большому счету, ни Бардони-младший, ни миссис Бардони убитыми горем не казались. Они лили свои крокодиловы слезы, если мне это вообще не показалось. Может быть, он им настолько же опротивел, как и мне за то короткое время, что я провела наедине с ним.

Мне все ещё было трудно поверить, что моя жизнь сделала такой крутой поворот, и ещё недавно я была официанткой в Мюнхене, а сегодня скрывала преступление собственного мужа. Недолго постояв под струями душа, я скользнула в постель. Маттео до сих пор о чем-то спорил с Лукой в нашей гостиной. Это один из немногих случаев, когда я целиком разделяла возмущение Луки.

Лежа на спине, я смотрела в потолок и слушала их голоса. Электронный браслет лежал возле меня на прикроватной тумбочке, словно насмехаясь надо мной. Может, мне стоило воспользоваться сегодняшней неразберихой и сбежать? Лука, Маттео и Ромеро занимались тем, что подчищали место преступления, а на моей лодыжке не было этого дурацкого браслета. Это была отличная возможность. Тогда почему я не сбежала? Сомневаюсь, что кто-то смог бы меня остановить.

Из-за Арии? Мне бы очень хотелось верить в то, что она — единственная причина. Но когда я маячила в холле, дожидаясь возвращения Маттео, то даже не задумалась о побеге. Почему он перестал занимать все мои мысли? Полгода назад я только об этом и мечтала, эта навязчивая идея поглотила меня целиком, и теперь мне начало казаться, что я размышляю о побеге только из-за того, что считаю себя обязанной это сделать.

Это сильно сбивало с толку. Оказалось, что живя с Маттео, я не настолько несчастна, как могла ожидать. Конечно, он чокнутый убийца, но не то чтобы я не была привычна к такому, и к тому же, по правде говоря, это делало нашу жизнь захватывающей, даже если ненавидела это признавать. Жить, как все нормальные люди, заниматься повседневными делами, зарабатывать деньги на легальной работе было потрясающе интересно, но почему-то все это никогда не казалось мне чем-то большим, чем развлечение.

Открылась дверь, и в спальню вошёл Маттео. Пиджака на нем уже не было, и добрая половина пуговиц рубашки расстегнута. Он просиял присущей ему ухмылкой, прежде чем исчезнуть в ванной.

Я могла притвориться спящей, чтобы избежать разговора с ним, но по какой-то необъяснимой причине мне хотелось поговорить. Когда Маттео вышел из ванной в боксерах, выставив напоказ этот свой мускулистый торс, я чуть не позабыла про все свои планы. Но это и в самом деле было бы чересчур, потому что сегодня умер человек. И каким бы он ни был, так скоро после его смерти заниматься сексом казалось совершенно ненормальным.

Маттео скользнул под одеяло и, приобняв меня за талию, притянул к себе. В его глазах пылал голод, и не осталось ни намека на то, что он еще помнит о недавно содеянном. Он впился своими губами в мои, и я позволила проникнуть его языку внутрь, позволила этому поцелую захватить меня без остатка, до тех пор, пока мое тело не завибрировало от удовольствия. Я нашла в себе силы оттолкнуть Маттео, прежде чем сделаю что-то, за что завтра утром буду себя корить.

Маттео со стоном повалился спиной на кровать.

— Это из-за Бардони, да?

— Может, у меня просто нет настроения, — сердито зыркнула я на него. — Ты не настолько неотразим.

— Как тебе будет угодно, — пробормотал он бархатным голосом, послав предательскую дрожь прямиком по моему позвоночнику. Эта сволочь — мастер манипуляции.

Я решила повернуть этот разговор в более безопасное русло.

— Так тебе попало от Луки?

— Лука никогда ни за что меня не наказывал, — ответил Маттео, усмехнувшись. — Он привык к моей инициативности.

— Инициативности?

Маттео подмигнул мне, и я поймала себя на том, что хочу снова прижаться к нему. Вместо этого натянула одеяло до самого подбородка, чтобы создать еще один барьер между нами.

— Лука был злой как черт.

— Ничего, он это переживет. Как всегда. Рано или поздно он бы все равно убил Бардони. Это был лишь вопрос времени.

Я почувствовала, что этот разговор перестал быть обычной болтовней перед сном.

— Когда ты впервые убил человека? Когда еще ходил пешком под стол?

Маттео осклабился, подперев голову рукой. Он водил пальцами по моей руке, что ужасно отвлекало.

— Нет. По сравнению с Лукой, я поздний цветочек.

— Серьезно? В это трудно поверить.

— Вообще-то нет. Когда я был помладше, Лука ограждал меня от любых проблем. Он был старшим братом-защитником.

— Я даже представить не могу Луку ребенком, и тем более — чтобы он заботился о тебе.

— Так и было. Что в этом такого удивительного? Разве Ария не пыталась защитить тебя, когда ты была помладше?

— Она до сих пор пытается, — кивнула я, поморщившись.

— Вот видишь. И Лука точно так же. Конечно, сейчас ему держать меня в узде гораздо труднее, да и ты осложняешь эту задачу Арии.

— Думаю, между затруднениями, которые возникают из-за меня, и проблемами, которые доставляешь ты, существует огромная разница.

— Дай только время. Я же чувствую, что ты еще не весь свой потенциал раскрыла.

Я прыснула от смеха. Черт бы его побрал. Почему он вечно меня смешит?

— Ты так и не ответил на мой вопрос. Когда ты убил в первый раз?

— Через несколько недель после моего тринадцатого дня рождения.

— И это ты называешь поздним цветочком? Большинство парней в этом возрасте беспокоит рост волос на лобке, а не то, как кого-нибудь убить.

— О, я смирился с волосами на своем лобке задолго до этого, — ответил он дразнящим шепотом. — А большинство парней не являются вторым сыном Капо нью-йоркской Коза Ностра.

— Верно подмечено. Но из Луки получился так себе защитник, если тебе пришлось убивать в таком юном возрасте.

Взгляд Маттео стал мрачным.

— Он сделал все, что мог. Наш отец хотел, чтобы я убил одного из парней, с которым мы с Лукой время от времени тусовались, за то, что тот собирался уйти из мафии.

У меня засосало под ложечкой.

— И?

— Лука достал пистолет и убил парня раньше меня. Папаша конкретно разозлился. Он до полусмерти избил Луку.

Странно было думать о том, что Лука способен на такое проявление заботы по отношению к своему брату, однако, если приглядеться к взаимоотношениям этих двоих, не так и удивительно. Было очевидно, что они заботятся друг о друге, и не имеет значения, бессердечные ублюдки они или нет.

— Лука такой здоровяк. Каким образом его мог кто-нибудь избить?

Маттео усмехнулся.

— Лука мог бы легко уделать нашего папашу, если бы захотел, но он ни разу не дал ему сдачи. Отец был Капо и мог застрелить Луку, как бешеную собаку, если бы тот поднял на него руку.

Иногда я забывала о том, что для мужчин в нашем мире все не так уж солнечно и радужно. Для них предоставлялось больше свободы, когда дело касалось случайных связей и гулянок, но им приходилось нести свое бремя.

— Дай угадаю: ваш отец очень скоро после этого заставил тебя убить кого-то другого. — Я почти не знала Сальваторе Витиелло, но он производил впечатление жуткого мерзавца.

Маттео кивнул.

— Спустя пару месяцев он получил информацию об ещё одном предателе. И тогда он заставил меня перерезать ему горло.

Девочек особо не посвящали в подробности церемонии принятия в ряды мафии, но Умберто, охраняя нас, довольно часто мог невзначай что-нибудь обронить об этом. Как правило, первое убийство на инициации происходило из пистолета.

— Он не позволил тебе застрелить его?

— Нет, вероятно, это подразумевалось как дополнительное наказание, потому что в первый раз я смог избежать убийства. Сделать выстрел гораздо легче, это не такое личное. Использовать нож — грязная работенка. Ты должен подобраться поближе к своей жертве, должен замарать свои руки кровью.

Его голос стал очень тихим. Я слушала его, затаив дыхание, осторожно приподнявшись на локте. Мне хотелось дотронуться до него, но я не решилась.

— Звучит ужасно. Ты смог это сделать?

— А ты как думаешь?

Опять эта пугающая акулья ухмылка. Та, что заставила меня поверить: Маттео способен на что угодно.

— Ты убил его.

— Да. Было много грязи. Его привязали к стулу, так что он не мог дать отпор, но все равно я перерезал ему горло только с третьей попытки. Я был покрыт кровью с головы до ног. Кровь у себя из-под ногтей я вычищал ещё и на следующий день.

— Тогда почему ты предпочитаешь ножи пушкам? Сейчас ты, похоже, совсем не против замарать руки.

— Поначалу мне хотелось доказать отцу, что я крепкий и что он не смог сломать меня, как, вероятно, намеревался. После того, как я стал виртуозно обращаться с ножом и все стали хвалить мои способности, отказаться от него значило пустить все псу под хвост.

Я внимательно посмотрела на него, но лицо Маттео оставалось непроницаемым. Я не могла сказать, всю ли правду он рассказал или оставил худшее при себе: что такие, более личные убийства приносили ему удовольствие. Мы замерли, молча глядя друг на друга, но, почувствовав, что этот момент вновь превращается в чересчур интимный, я легла обратно на спину.

— Ты когда-нибудь задумывался над тем, чтобы убить Луку? Если он умрет, ты станешь Капо. Ты определенно не будешь первым мафиози, убившим члена своей семьи для того, чтобы взлететь по карьерной лестнице.

Лицо Маттео посуровело.

— Я никогда не подниму руку на собственного брата. Мне плевать, стану я Капо или нет, в любом случае, я не буду избавляться от Луки, чтобы занять высокий пост. Лука прикрывает мой зад, а я — его. Так было всегда.

— Это здорово. Очень важно иметь рядом человека, которому можно доверять, — искренне порадовалась я.

Одиночество — большая проблема в нашем мире. Ты вечно окружён множеством людей, но ни одному из них нельзя довериться. Единственный человек, которому я доверяла, — это Ария. Лили была ещё слишком ранимой и юной для большинства моих секретов, а Фаби — парень, и влияние отца на него сказывалось всё сильнее день ото дня. К тому же, я больше не могла с ними даже разговаривать.

— Что нужно, чтобы ты доверилась мне? — спросил Маттео с нескрываемым интересом.

— Чудо. — Повернувшись к нему спиной, я выключила ночник на тумбочке. Выражение в его глазах всколыхнуло что-то такое у меня внутри, что испугало меня.

Маттео выключил остальной свет и наклонился ко мне, целуя в ушко:

— Кто же не любит настоящее чудо?

***

Тяжёлая рука Маттео придавила мою талию, его жаркое дыхание опаляло мне шею, а из-за его ноги, переброшенной через меня, затекли конечности. Тогда почему так до странности приятно было проснуться рядом с ним?

Убрав его руку и выскользнув из-под него, я быстро встала. Маттео так и не проснулся. Волосы у него были взъерошены, а лицо во сне казалось беззащитным и почти кротким. Я протянула руку, но тут же одернула себя, прежде чем успела провести пальцами по его лбу. Да что со мной такое?

Я сделала шаг назад. Мой взгляд остановился на валяющемся на тумбочке электронном браслете, и тут мне пришла в голову одна идея. Схватив браслет, я метнулась с ним в ванную. Этой хрени ничего не будет от воды, все-таки душ приходится принимать вместе с ним, но, возможно, у меня получится смыть его в унитаз. Конечно, Маттео мог бы попросить Сандро привезти другой браслет, но поступок послужил бы для него отличным намеком. Я бросила браслет в унитаз и нажала на смыв. Как назло, эта хрень тут же застряла.

— Ты только что смыла свой браслет? — спросил Маттео хриплым ото сна голосом.

Я обернулась. Он стоял, прислонившись к дверному косяку и скрестив руки на обнаженной груди, и на его нахальной роже расплывалась улыбка. Жар опалил мне щеки.

— Я попыталась, но эта хрень застряла.

Похихикивая, Маттео шагнул ко мне, и мы вместе уставились вниз в чашу унитаза.

— И кто теперь его вытащит?

— Ты?

Маттео тут же потянулся вниз, но я схватила его за руку.

— Ты что, даже перчатки не наденешь или что-то в этом роде?

— Он чистый, и я после всего помою руки, — ответил он, едва сдерживая смех. — Мои руки покрывались кое-чем гораздо хуже, уж поверь мне.

— Делай, что хочешь. — Я отпустила его, пожав плечами.

Маттео достал браслет и положил его на край раковины, затем сбросил с себя боксеры и пошел в душ, сверкнув передо мной своей отменной задницей. Он повернул кран и шагнул под струи воды, прежде чем снова обернуться ко мне с жёстким стояком.

— Не желаешь ко мне присоединиться?

Я схватила зубную щетку.

— Нет, спасибо.

Стоило больших усилий не смотреть, как Маттео принимает душ. Мне даже показалось, что он намеренно тянет время. Наконец, Маттео выключил воду и вышел, вытираясь полотенцем. Он кивнул на браслет.

— Ты же понимаешь, что он до сих пор работает, да?

— Ой, да брось. Вчера вечером я не сбежала. Нет нужды снова цеплять на меня эту штуку. Я буду вести себя прилично.

— В самом деле? — спросил Маттео, отбрасывая в сторону полотенце и надвигаясь на меня. — Это так не похоже на тебя.

Я закатила глаза. В эту игру могут играть двое. Я стянула майку через голову, а потом вниз по ногам трусики, прежде чем выпрямилась, полностью голая. Посмотрим, как Маттео с этим справится.

Как и следовало ожидать, Маттео пробежался взглядом по моему телу, и его член дернулся в ответ.

Я удовлетворенно улыбнулась.

— Я правда терпеть не могу браслет. Не хочу его больше носить.

Маттео облокотился о раковину, встав так близко ко мне, что наши тела почти соприкоснулись, и я почувствовала аромат его мятного геля для душа.

— Как насчет небольшого пари?

Я почувствовала, что мне не понравится то, что он хочет предложить, но кивнула, разрешив ему продолжить.

— Если сегодня мне удастся довести тебя до оргазма, то мы снова наденем браслет на твою лодыжку. Если у тебя получится устоять перед моими способности, мы швырнем эту хрень в мусор.

— Всего один оргазм?

— Жадная девочка, — поддразнил он, и его темные глаза возбуждённо заблестели. — Я думал, что не нравлюсь тебе. Ты боишься, что твое тело не сможет мне сопротивляться?

Хотела бы я, чтобы он заблуждался, но мое тело и в самом деле страшно предавало меня. Я уже давно сбилась со счета, сколько раз мы занимались сексом в нашем коротком браке.

— Нет, конечно, нет. Но тебе не кажется, что один оргазм — слишком низкая планка для тебя?

— Ну, я даже не знаю. Нам обоим известно, какой упрямой ты бываешь, к тому же я обещал Луке надеть на твою лодыжку браслет. Опять же, я не могу чересчур облегчать тебе задачу избавления от него. — Его взгляд упёрся в мою грудь, а затем спустился ниже. — Так что скажешь? Сопротивляешься оргазму до полуночи и освобождаешься от браслета?

— Идёт, — на всякий случай я отступила от него подальше.

— Конечно, тебе нельзя уклониться от оргазма, просто не позволяя мне дотронуться до тебя. Ты должна дать мне шанс и сразиться со мной по-честному.

— По-честному? — фыркнула я. — Что в этом честного?

Маттео пожал плечами.

— По рукам?

— По рукам, — нехотя ответила я, прежде чем забраться в душ и закрыть за собой дверцу. Маттео бы это не остановило, но он и не пытался последовать за мной.

Усмехнувшись, он направился в спальню.

— Я тебя жду.

Так, мне необходимо полностью успокоиться, нужно найти способ выработать иммунитет к тому, что бы там ни приготовил для меня Маттео. Проблема заключалась в том, что, когда я представляла, что он там приготовил, мой пульс начинал учащено биться от возбуждения. Черт бы его побрал. Я закрыла глаза и открыла кран с холодной водой. Задохнувшись от холода, я задрожала, и потихоньку мое возбуждение стало утихать. Через пару минут я шагнула из душа, продрогнув до костей и с надеждой, что успокоилась достаточно, чтобы противостоять Маттео хотя бы на данный момент. Зайдя в спальню, я обнаружила, что он лежит на кровати во всей своей обнаженной красе, закинув руки за голову.

По правде говоря, я даже обрадовалась, увидя его самоуверенную ухмылку, потому что она только укрепила мою решимость противостоять ему. Расправив плечи, я прошла мимо кровати, к гардеробу.

— Нам не пора вставать?

— У нас ещё есть немного времени, — расплылся в улыбке Маттео. — Или ты боишься проиграть наше пари?

Я молча шагнула к кровати. Маттео следил за каждым моим движением. Мне нужно было поспорить с ним на то, чтобы он не кончил. Такое пари я бы выиграла без проблем, судя по голоду в его глазах. Маттео притянул меня к себе и поцеловал. Он не спешил, легко поглаживая ладонями мою спину, и все же напряжение у меня между ног уже почти невозможно было вытерпеть.

Я старалась думать о чем-нибудь другом. Да о чем угодно, и, похоже, Маттео каким-то образом почувствовал, что я не здесь. Он перевернул нас, оказавшись сверху, а потом началась моя пытка. Он захватил мой сосок ртом, покусывая и облизывая, затем перешёл к другой груди, даря ласки с не меньшим рвением. Я положила ладони на покрывало, стараясь сдержать учащенное дыхание и бешено колотящееся сердце.

Маттео обхватил рукой другую грудь и стиснул неожиданно сильно. Я выгнулась от нахлынувших ощущений, а потом постаралась побыстрее расслабиться снова, не собираясь облегчать ему задачу. Его самомнение взлетит до небес, если он сможет так быстро меня возбудить. Упёршись взглядом в потолок, я изо всех сил старалась не обращать внимания на дразнящие губы Маттео. Он хохотнул мне в ребра, а затем провел языком дорожку вниз до пупка.

— Такая упрямая.

Я понимала, что Маттео, едва раздвинув мне ноги, сразу увидит, как страстно мое тело желает его прикосновений, но ничего поделать с этим не могла. Может быть, удастся каким-то образом незаметно для него испытать оргазм? Сейчас я могла надеяться лишь на это, потому что была совершенно уверена: собственное тело предаст меня.

С лукавой улыбкой, Маттео устроился между моих ног и, приподняв ладонями мою задницу, прижался ртом к разгоряченной плоти. Почувствовав его язык, я едва смогла сдержать стон. Он не отрывал от меня взгляда, настолько собственнического и голодного, что я заводилась все сильнее.

Я зажмурилась, постаравшись отгородиться от того, что творил со мной Маттео, но он делал это невозможным.

— Вкуснятина, — промурлыкал он и лизнул еще раз. — Джианна, ты такая сладкая. Я хочу наслаждаться твоим вкусом каждый день. — Он погрузил язык в мой вход, а затем принялся выводить кончиком языка лёгкие круги, только чтобы войти в меня снова. Я стиснула губы, сдерживая стон. Он ещё шире раздвинул мне ноги, а затем осторожно раскрыл пальцами мои складки, чтобы обеспечить себе лучший доступ. Маттео нежно провел по ним языком, так невесомо, что от невероятного ощущения у меня поджались пальчики на ногах.

— Джианна, ты можешь сколько угодно притворяться, что ничего не чувствуешь, но твое тело предает тебя.

Проклятье, как будто я этого не знаю.

— Ты вечно будешь держать глаза закрытыми? — насмешливо спросил он.

Я открыла глаза и сердито уставилась на него.

Он поднял голову, расплывшись в этом своем чертовом акульем оскале, а его подбородок блестел от моих соков.

— Так-то лучше, — удовлетворенно проворковал он и, опустив взгляд обратно к моему центру, слегка потер большим пальцем клитор. Маттео заскользил языком по моей коже на внутренней поверхности бедра перед тем, как слегка прикусить. Влажности между ног прибавилось, и улыбка Маттео стала ещё шире. — Видишь, как тебе это нравится. — Он скользнул большим пальцем между моих складок, затем поднес его к губам и слизнул мои соки. — М-м-м.

Конечно, лучше бы мне снова закрыть глаза, но это было невозможно. Напротив, я приподнялась на локтях, чтобы как следует все рассмотреть. Поскольку это пари я все равно уже проиграла, могла хотя бы насладиться по полной.

Маттео изогнул бровь.

— Повысим ставки? — Он снова опустился вниз, а я откинула голову назад, уже не сдерживая стонов. К черту дурацкое пари и дурацкий браслет. Дрожь, начавшаяся где-то в икрах, распространилась по всему телу, когда меня накрыло волной удовольствия. И мысли не возникло скрыть свой оргазм. Никаких чертовых шансов.

Я выгнулась над кроватью, позволяя наслаждению без остатка поглотить меня. С моих губ сорвался громкий крик, который я уже и не пыталась сдержать.

Наконец, мне удалось перевести дух, и Маттео приподнялся на локтях. Выражение его лица заставило меня пожалеть о своей слабости.

— Может, один оргазм и вправду низкая ставка, — хрипло произнес он.

— Думаешь? — шепотом выдохнула я. — Как насчет дополнительной ставки? Все или ничего?

— Я слушаю.

— Если у меня получится заставить тебя кончить, ты проиграл, и мне не придется опять надевать на лодыжку браслет. Если же ты устоишь, я беспрекословно нацеплю обратно эту хрень.

Маттео сел, откинувшись назад на корточках и выставив стоящий колом член. Я наклонилась вперед и, вызывающе глядя на него, обхватила пальцами его длину.

— Так что скажешь?

— К чему мне рисковать проигрышем, если смогу выиграть ровно то же самое?

Я облизала губы и коротко сжала его член.

— Ты боишься проиграть? — повторила я за ним недавнюю фразу.

— Конечно нет, — хохотнул он. — Ставки сделаны. Я целиком в твоем распоряжении.

— Ложись, — не теряя времени, велела я. Это пари я должна выиграть, несмотря ни на что.

Маттео

Я лег на спину возле Джианны и закинул руки за голову. Джианна выглядела слишком уверенной в своих силах. От ее язычка член у меня уже стоял колом, и она, вероятно, рассчитывала на то, что очень долго продержаться я не смогу. Она меня совсем не знала.

Встав на колени рядом со мной, Джианна очень медленно опустила голову, не отрывая от меня своего взгляда — вызывающего и охуенно сексуального. Понимает ли она, насколько сильно меня заводит ее взгляд? Только от него одного мой член непроизвольно дергается. Джианна обхватила пальцами основание члена и обвела языком головку, прежде чем вобрать его до конца в свой гребаный горячий рот. Я с удовольствием наблюдал за тем, как мой член исчезает между её розовых губок. Когда я уперся ей в глотку, с трудом сдержал стон.

В ее глазах засветилось веселье, как будто она прекрасно понимала, что со мной творится. А потом она начала мурлыкать, и вибрации пошли прямиком мне в яйца.

— Блядь, — прохрипел я, что, похоже, только ещё больше подстегнуло ее. Она раскачивала головой вверх и вниз, не сводя с меня глаз, и одновременно нежно массировала мои яйца.

— У тебя хорошо получается, — похвалил я.

В ответ она закатила глаза, и будь я проклят, если это не сделало ее еще сексуальнее. Ее рыжие волосы прилипли ко лбу и щекам, когда она глубоко насадилась ртом на мой член.

Это не могло длиться вечно. Никогда всерьез и не думал, что должен выиграть, на самом деле никогда не хотел выиграть. Больше всего мне сейчас хотелось кончить в горячий рот Джианны. Я запустил пальцы в ее прекрасные локоны. Мышцы бедер напряглись, но я постарался подавить это ощущение. Это было слишком охренительно, чтобы закончиться так быстро, и, судя по тому, что я знал про Джианну, мне, скорее всего, нескоро светит следующий минет. Она была похожа на богиню секса. Блядь. Я так давно хотел увидеть ее такой, чертовски мечтал об этом. Я шевельнул бедрами и почувствовал, как напряглись яйца. Джианна принялась сосать ещё энергичнее. Не то чтобы меня требовалось сильнее убеждать. А потом я к ебеням взорвался, но Джианна не отстранилась. Блядь, она продолжала сосать, даже когда я выстрелил спермой ей в горло. Протяжно застонав, я уронил голову назад и обмяк всем телом. Джианна поднялась и вытерла рот, расплывшийся в широкой улыбке.

— Я выиграла.

У меня хватило сил на тихий смех.

— Ага. Поздравляю.

— Ну так что, я больше не буду носить браслет на лодыжке? — с подозрением спросила она.

— Такое было пари. — Я не стал говорить ей, что по-настоящему победителем ощущаю себя я. Мне никогда не нравилось видеть браслет на ее лодыжке; для меня казалось кощунством держать ее в таких оковах. И теперь я был рад тому, что она больше его не наденет, даже если это означало, что я должен не спускать с нее глаз, и что Лука, скорее всего, мне наваляет.

ГЛАВА 18

Джианна

На следующее утро, приняв душ и одевшись, я радовалась вновь обретенной свободе, даже несмотря на то, что она оказалась совсем незначительной. Маттео сдержал обещание и убрал браслет в дальний ящик комода. По крайней мере, пока мне не придется цеплять на себя эту дурацкую штуку. Если я опять попытаюсь бежать, вряд ли Маттео станет сдерживать свое обещание.

Хоть мы оба и проиграли наши пари, все равно чувствовали себя победителями. Жизнь с Маттео была словно тайна, покрытая мраком. Когда я вышла из спальни, он уже стоял, прислонившись к кухонной стойке, и потягивал кофе. Из-за самодовольной ухмылки на его лице мне захотелось свернуть ему шею. Я взяла свою чашку и устроилась напротив него.

— Ты когда-нибудь испытывал чувство сожаления или вины?

Брови Маттео поползли на лоб.

— Сожаления?

— Ну да, знаешь, чувства, которые испытывают нормальные люди, если сделали что-то не так? — Я глотнула из своей чашки. Я даже себе не смогла бы объяснить, зачем задала этот вопрос, кроме как стереть бесящую ухмылку с лица Маттео.

Маттео так долго молчал, просто уставившись на меня, что я не выдержала и сделала вид, что мой кофе гораздо интереснее. С какой стати меня внезапно укололо чувством вины за то, что задала этот вопрос?

— У меня почти нет времени для вины и сожаления, — тихо ответил он тоном без тени улыбки; я подняла на него глаза, пытаясь понять его настроение, но он, как обычно, оставался непроницаем.

— Так ты всё-таки иногда что-то чувствуешь?

— Бывает. Но я давно уяснил для себя, что зацикливаться на прошлом глупо. Я предпочитаю сосредотачиваться на будущем. — С этими словами он вновь вернул свой обычный шарм. Он шагнул ко мне, поставил свою чашку на стол и положил руки с обеих сторон от меня. — Ты когда-нибудь жалела о побеге?

Я открыла рот, чтобы ответить «нет», но почему-то замешкалась. Это минутное колебание оказалось красноречивым ответом для Маттео.

— Почему?

— Потому что из-за него убили человека, — сказала я тихо. Мне удавалось не вспоминать о Сиде и его ужасной кончине, но сейчас память вернулась, и я готова была дать пинка Маттео за это. Особенно потому, что до меня дошло: та жизнь, от которой я бежала, не так ужасна, как бы мне того хотелось.

По лицу Маттео было понятно, что ему на это похуй, и другого я от него и не ждала.

— Я совершенно определенно могу тебе сказать, что не чувствую вины за смерть того парня, — пробормотал он и пробежался рукой сверху вниз по моему боку. — Я бы убил каждого, кто к тебе прикасался. Но мы оба знаем, что в этом нет необходимости, потому что, несмотря на кучу возможностей, ты была хорошей девочкой.

От того, как он это сказал — «хорошая девочка» — моя кровь закипела. Пока я раздумывала, как понаходчивее ему ответить, звякнул лифт, возвестив о прибытии гостя. Маттео снисходительно чмокнул меня в кончик носа, прежде чем вразвалочку отправиться к лифту. Я ему не верила.

Я все еще сверлила взглядом его спину, когда двери лифта разъехались, и в апартаменты вошла Ария. Она разговаривала по телефону. К моему удивлению, Маттео шагнул в кабину, оставив нас наедине. Я подозревала, что он может запереть лифт снаружи, так что я не смогу выйти, разве что сигануть из окна и закончить жизнь, забрызгав кровью тротуар внизу.

— С кем ты разговариваешь? — спросила я, когда Ария подошла ко мне.

Она одарила меня сияющей улыбкой и протянула телефон.

— Лили и Фаби хотят с тобой поговорить, но отец запретил им тебе звонить, так что... — Она замолчала. Конечно, я догадывалась о чем-то таком. Отец ясно дал понять, что не желает видеть меня рядом с ними.

— Спасибо, — прошептала я Арии, прежде чем забрала у нее телефон и прижала его к уху. — Лили? — Голос у меня задрожал, и мне пришлось прочистить горло.

— О, Джианна! Я так расстроилась, что отец не разрешил мне попрощаться. Я умоляла его позволить мне поговорить с тобой, но он ужасно разозлился, и теперь я под домашним арестом.

Домашний арест всегда казался мне неподходящим названием для нашего наказания. В любом случае, нам никогда не разрешалось выходить куда-то в одиночку, так что находиться под арестом означало лишь то, что мы должны были больше времени сидеть дома.

— Мне жаль, — произнесла я, стараясь унять поднимающуюся в душе злость на нашего отца. Лили всё ещё приходилось жить под его властью. Она не должна была из-за меня страдать. Я прошла в гостиную и опустилась на диван. Ария пристроилась на подлокотник рядом со мной. — Как дела в школе? — спросила я.

— Скукотища. Но дома еще хуже. С того времени, как вы с Арией уехали, никаких развлечений нет, — пожаловалась Лили. У меня сжалось сердце. Лили всегда была рядом со мной, как и Ария, но теперь кто знает, сколько лет Лили придется выживать без всякой поддержки. Конечно, рядом с ней оставался ещё Фаби, но он парень и очень скоро должен будет столкнуться с совершенно другими проблемами. — Как там Фаби?

— Он заноза в заднице, — фыркнула Лили. Я услышала в отдалении голос брата. — Ты такой! — возразила Лили. — О, заткнись. Сейчас моя очередь. Ты можешь потом с ней поболтать.

До меня донеслись звуки борьбы, а затем раздался голос Фаби:

— Джианна!

— Ш-ш-ш, ты болван! — прошипела Лили, по-видимому, забрав телефон обратно. — Никто не должен знать, что мы с ней общаемся. — На мгновение наступила тишина, как если бы они оба прислушивались к звукам снаружи, а затем Лили снова заговорила: — Ромеро с тобой?

— Так ты поэтому звонишь? — засмеялась я. — А я-то думала, ты хочешь узнать, как у меня дела, — сказала я с деланной обидой в голосе.

— Конечно я хочу узнать, как у тебя дела.

— У меня все хорошо. — Воцарилось долгая пауза. Решив прекратить ее мучить, я добавила: — А Ромеро здесь нет. — Я взглянула на Арию, и она одними губами прошептала «Наверху». — Он в квартире Арии, обсуждает важные дела мафии с нашими мужьями. — Из моих слов сарказм так и сочился. — Хочешь, я поднимусь наверх и попрошу его поговорить с тобой?

— Нет! — воскликнула Лили. — Он подумает, что я в него влюбилась.

— А разве нет?

Тишина. Бедняжка Лили, у меня не хватит духу сказать ей, что отец ни за что не допустит союз между моей сестрой и простым солдатом, особенно из Нью-Йорка. И любовь тут совершенно ни при чем.

— Как мне понять, влюблена ли я? — спустя несколько мгновений прошептала Лили.

Действительно, как? Я не была влюблена в Сида или кого-нибудь еще. Я не влюблена в Маттео.

Ведь так?

— Я не знаю, — пришлось признаться мне.

— Но ведь ты влюблена в Маттео?

— Что заставляет тебя так думать? Я сбежала, помнишь?

— Но теперь-то ты за ним замужем.

— Брак не синоним любви.

— Для Арии это так, — возразила Лили. Я бросила быстрый взгляд на Арию, которая, нахмурившись, сидела рядом.

— Ты права. Может, тогда тебе стоит спросить у нее. — Прежде чем Лили успела ещё что-нибудь сказать, я сунула телефон в руки Арии. — Лили интересуется, каково это — влюбиться.

Ария взяла телефон, и во взгляде ее голубых глаз отразилось беспокойство. С минуту она слушала Лили, прежде чем произнесла:

— Это сложно объяснить. Любовь — это когда в его объятиях ты чувствуешь себя в безопасности, когда он — первое, что ты хочешь увидеть утром, полюбить — значит сдаться любви. Всегда существует риск, что тебе причинят боль, но это не имеет значения. Ты отдаешь ему свое сердце без остатка, и он может разбить его, если пожелает. Любить — значит узнать самые неприглядные его стороны и все равно разглядеть в нем хорошее, любить — значит идеально подходить друг другу, несмотря на все недостатки. — Она замолчала, устремив взгляд куда-то вдаль.

Мне даже не нужно было спрашивать; я сразу поняла, о ком она задумалась, и судорожно сглотнула. Я бы никогда не смогла высказать то, что сейчас озвучила Ария. Образ нахальной ухмылки Маттео неожиданно мелькнул в моем сознании. В тот день, когда он пытал русских, я определенно увидела его худшую сторону.

— Но как я пойму, что влюбилась? — услышала я, как жалуется Лили в трубку.

Да, как?

— Это происходит постепенно. Я не знаю точно, когда конкретно начала влюбляться в Луку. Долгое время мне казалось, что я его ненавижу.

Я, как ошпаренная, вскочила с дивана, резко почувствовав себя не в своей тарелке. Тема этого разговора мне совсем не нравилась. Из-за нее у меня в груди что-то сжалось, и, как ни странно, я запаниковала. Поэтому поспешила скрыться на кухне, где сварила себе еще одну чашку кофе. Сделав несколько глотков, вернулась к Арии, которая вопросительно глянула на меня. Я приподняла чашку в качестве оправдания своего отсутствия.

— Держи, — кивнула она, передавая мне телефон.

— Ну, что еще новенького? — спросила я беззаботно.

Я практически могла слышать, что Лили закатила глаза.

— Ты приедешь на нашу рождественскую вечеринку?

Я открыла рот, чтобы сказать «да», потому что не пропустила ни одну, но потом осознала, что, скорее всего, теперь я нежеланный гость.

— Я не знаю. Пока все очень сложно.

— Ты имеешь в виду, что отец не хочет тебя приглашать?

— Единственная причина, ради которой я хотела бы приехать, — это ты и Фаби. На все остальное мне плевать. А может, вы с Фаби сможете приехать в Нью-Йорк на Новый год?

Немного помолчав, Лили ответила:

— Отец сказал, что после твоего поступка больше никогда не разрешит нам поехать в Нью-Йорк.

Наверное, это не должно было меня настолько шокировать. Разумеется, он не собирался выпускать Лили из поля своего зрения. Не мог допустить, чтобы еще одна его дочь превратилась в шлюху.

— Не волнуйся, мы что-нибудь придумаем. Я узнаю у Маттео, сможем ли мы прилететь в Чикаго.

Последнее, чего мне хотелось, — это встречаться с отцом. Мне было все равно, что я больше никогда не ступлю на землю Чикаго, но от мысли о том, что никогда больше не увижусь с Фаби и Лили, становилось невыносимо.

— Обещаешь?

— Обещаю, — ответила я. — Теперь дай мне Фаби, прежде чем отец поймет, что ты разговариваешь со мной, а не с Арией.

— Привет, — раздался голос Фаби.

— Бьюсь об заклад, ты вырос еще сантиметров на пять с тех пор, как я видела тебя в последний раз.

— Когда я вырасту, у меня будет рост не меньше ста восьмидесяти, — гордо сказал он.

— Сто девяносто как минимум. Может, ты станешь даже выше Луки.

— Это будет так круто. Я смогу надрать задницу любому. Всем придется быть со мной вежливыми и уважать меня.

Я с грустью улыбнулась. В любом случае скоро люди так и будут делать. Милый мальчишка превратится в безжалостного убийцу.

— Да, это будет круто, — согласилась я. — Ну так что, у тебя появились новые ножи?

У Фаби была огромная коллекция ножей. Слишком большая для десятилетнего. Конечно, отец поддерживал увлечение моего брата холодным оружием.

— Неа, — ответил Фаби обиженно. — Отец злится на меня.

— Из-за меня?

Фаби промолчал, но я поняла, что он там пожимает плечиками в этой своей милой манере.

— Мне не понравилось, как он на тебя ругался.

— Мне тоже это не понравилось, но ты должен постараться не злить отца слишком часто, Фаби. Я не хочу, чтобы тебя наказывали. — Теперь, когда меня не было рядом с отцом в качестве его излюбленной груши для битья, я переживала, что Фаби придется взять на себя всю тяжесть его гнева.

— Ладно, — сказал он. — Я скучаю по тебе.

— Я тоже по тебе скучаю.

Мы закончили разговор, и я передала телефон Арии.

— Ты в порядке? — спросила она.

Я вяло кивнула.

— Вечеринка на следующих выходных, верно?

— Да.

— Я так полагаю, меня не приглашали?

Ария поморщилась.

— Даже мы с Лукой сомневаемся, стоит ли нам ехать.

— Почему?

— Дела сейчас идут совсем неважно. У Луки хватает проблем в Нью-Йорке. И он не хочет ко всему прочему ещё разбираться с Данте Кавалларо или отцом.

— Фаби с Лили сильно огорчатся, если ты не приедешь погостить.

— Да знаю я, — вздохнув, произнесла Ария и откинулась на спинку дивана. — Я то же самое говорила Луке. Даже предложила, чтобы я слетала вместе с Ромеро, пока Лука разбирается здесь с делами.

— Дай угадаю. Ему очень не понравилась эта идея.

— Да, — засмеялась Ария. — Он не доверяет Синдикату и не позволит мне появиться там без него.

— Как ни странно, в этом я его поддержу. Мне бы очень хотелось, чтобы мы поехали туда вместе.

— Возможно, получится в следующем году. Не может же отец злиться на тебя вечно.

— Отец так и будет злиться на меня, даже когда его душа будет гореть в адском пламени.

***

Как и следовало ожидать, на рождественскую вечеринку моей семьи я не была приглашена. Официально мне, как жене Маттео, отец не мог отказать в приеме, однако дело было не только в этом неловком положении, но и в том, что Маттео не хотел рисковать, возвращаясь со мной в Чикаго так скоро. Той ночью, после того, как мое тело в очередной раз одержало победу на разумом и подпало под чары Маттео, я лежала обнаженная в его объятиях, и он прижимался грудью к моей спине. Даже не знаю, почему я теперь всегда стала засыпать в его объятиях, и что еще хуже, почему мне и в течение дня так сильно не хватало его близости. Одно радовало — пока мне удавалось устоять, по крайней мере, перед последним.

— Смогу я когда-нибудь увидеть Фаби и Лили? — прошептала я в тишину.

Маттео крепче сжал руки вокруг моей талии.

— Если бы они были частью Коза Ностра, Лука мог бы что-нибудь предпринять, но твой отец подчиняется только Кавалларо.

— Я знаю, — ответила я почти сердито. Мне было прекрасно известно, как все устроено в нашем мире. — Но разве мы не можем пригласить мою семью на какое-нибудь мероприятие? Отец ведь не посмеет отклонить прямое приглашение, верно?

Маттео приподнялся на локте и посмотрел мне в глаза.

— Твой отец, конечно, примет приглашение, но ему совсем необязательно брать с собой твоих сестру и брата. Многие мужчины по соображениям безопасности держат свои семьи подальше.

Я кивнула.

Маттео молча смотрел на меня, и длилось это так долго, что я почувствовала себя голой совсем иначе. Так что сердито уставилась на него в ответ:

— Что?

— Лука умеет убеждать. Он может попросить твоего отца разрешить Лилиане и Фабиано приехать к нам после Рождества. Твой отец мог бы послать с ними своих телохранителей, если не доверяет нам.

— С чего бы Луке это делать? Они с Арией по-прежнему желанные гости в Чикаго.

— Он сделает, если я его попрошу.

— А с чего бы тебе его просить? Тебе мало проблем из-за Бардони и из-за того, что снял с моей лодыжки браслет?

Маттео накрутил прядь моих волос на свой палец.

— Я сделаю это ради тебя. Ты моя жена, и я хочу, чтобы ты была счастлива. — Несмотря на его лукавую улыбку, то, что он сказал, звучало искренне.

Сердце глухо забилось, и меня захлестнула волна паники. Что происходит? Страх перед собственными эмоциями взял верх.

— Если ты и вправду заботишься обо мне и хочешь видеть меня счастливой, отпусти меня. Все, чего я хочу, — свободы и нормальной жизни.

Как только эти слова сорвались с моих губ, я осознала, что не уверена в их правдивости.

Лицо Маттео тут же застыло, в его взгляде появилась какая-то твердость и холодность. Он лег и погасил свет. Мне захотелось взять свои слова назад, и я придвинулась к нему.

Он коснулся губами моего уха:

— Тогда это будет означать, что я забочусь о тебе недостаточно. Как отпустить тебя? Это единственное, чего я никогда для тебя не сделаю.

***

Наше общение после этого разговора в последующие несколько дней вновь свелось только к сексу.

К своему удивлению, мне стало не хватать наших подколок. Я соскучилась даже по дурацкой наглости Маттео и этой его бесящей акульей ухмылке, но больше всего я скучала по тому, как засыпала под его пальцами, ласкающими чувствительную кожу моего предплечья.

Рождественские праздники определенно сделались моим персональным кошмаром. Нас с Маттео пригласили еще на три вечеринки, все они устраивались либо высокопоставленными мафиози, либо бизнесменами, имеющими тесные связи с мафией. И все они были слишком важны, чтобы отказаться и нанести тем самым оскорбление. Я очень надеялась, что Маттео больше не станет убивать хозяев. Пока катастрофа с Бардони не имела последствий, но у меня по-прежнему оставались сомнения, что так будет и в дальнейшем. Рано или поздно у людей, несомненно, возникнут подозрения.

Теперь, когда я больше не носила браслет на лодыжке, Сандро стал моей тенью, и, когда мы куда-нибудь выходили вместе с Арией, к нам присоединялся еще и Ромеро. Это было просто нелепо. Даже если не принимать во внимание устройство слежения, вся моя жизнь вышла из-под моего контроля. Радости семейной жизни, ну да, ну да.

Я поправила своенравную прядь, выбившуюся из прически, и стряхнула невидимые пылинки со своего нового платья. Поскольку на горизонте моего будущего маячило множество светских мероприятий, мы с Арией устроили ещё один грандиозный поход по магазинам. Мне стало казаться, что я превращаюсь в одну из тех трофейных жен мафиози, которых презирала всю свою жизнь. Весь их мир сузился до походов по магазинам, сопровождения на светские приемы и согревания постели для муженька. А теперь и мой мир стал таким же. Я взглянула на свое отражение. Я даже выглядела как трофейная жена: волосы, уложенные в элегантную прическу, и роскошное темно-зеленое вечернее платье, подчёркивающее мои изгибы. «Трофейная жена» кричали даже огромное обручальное кольцо и бриллиантовое ожерелье на шее. Потребовалось все мое самообладание, чтобы не сорвать с себя платье и не обстричь к черту волосы. Как я могла стать той, кого терпеть не могла? Разве смогу я смириться с этим?

— Ария с Лукой здесь, — крикнул Маттео. — Нам пора идти.

Это было самое большое, что он сказал мне с той ночи за дверьми спальни. С тяжёлым вздохом я отвернулась от зеркала и отправилась в гостиную, где меня поджидали Ария, Лука и Маттео. Маттео выглядел потрясающе в сидящем по фигуре черном костюме, белой рубашке и темного цвета галстуке. Этакое клише мафиози, но он с легкостью справлялся с этим образом. Мужчина, который всегда прекрасно выглядит. Он быстро оглядел меня с головы до ног, и мое тело отозвалось знакомой дрожью. До этого времени я лишь читала о таком взгляде, который похож на секс, и всегда считала это мифом. Но взгляд Маттео сейчас был именно таким.

Я с бесстрастным выражением лица подошла к ним. Ария выбрала тёмно-красное платье, и её золотые волосы локонами струились по плечам. Раньше мне часто казалось, что я никогда не смогу с ней соперничать, но сейчас поняла, что мне это и не нужно. Лука маячил рядом с моей сестрой в таком же костюме, как Маттео, но это не произвело на меня никакого впечатления. Я остановилась рядом с мужем, и он тут же положил руку мне на бедро. Неужели он даже не замечает, насколько собственническими стали эти его незначительные жесты? Раньше первой моей реакцией на них стали бы раздражение и немедленный отпор, но теперь это казалось почти естественным. Я понятия не имела, как так вышло, почему я с такой легкостью вписалась в жизнь, которая была спланирована для меня еще до моего рождения. Наверное, кто-то станет искать оправдания в судьбе или вере. Ни один из этих факторов для меня никогда не имел значения. Мне не нравилась сама мысль о том, что что-то глобальное свыше контролирует меня и мою жизнь.

— Эй, ты в каких облаках витаешь? — спросил Маттео, слегка сжав мое бедро. Я моргнула, сфокусировав взгляд на нем, даже не осознавая, что уже шагнула в лифт.

Тряхнув головой, я ответила:

— Всего лишь задумалась о том, насколько хреново может закончиться сегодняшний вечер, — соврала я.

— Пока Маттео держит свой клинок в ножнах, а ты держишь свой рот на замке, все должно пройти гладко, — проворчал Лука, посылая нам с Маттео свирепый взгляд. — Нам предстоит важнейший вечер. На нескольких из присутствующих бизнесменов оказывается давление со стороны русских. Поэтому я хочу продемонстрировать им нашу силу и произвести хорошее впечатление. Было бы еще прекраснее, если бы впридачу к этому ты сделала все возможное, чтобы не оскорбить их жен.

— Почему сразу я? А что насчёт Арии?

— Ария умеет себя вести. Она настоящая леди, тогда как ты — что угодно, но только не леди.

Ария дотронулась до груди Луки.

— Будь повежливее с моей сестрой.

— Я не хамлю всем подряд. Только тем, кто мне не нравится, — со значением заявила я.

— А это каждый из присутствующих на вечеринке, — вмешался Маттео. — Они все невыносимы, можешь мне поверить. — Мы обменялись улыбками, а затем, вроде как снова вспомнив нашу своеобразную «стычку», произошедшую несколько ночей назад, отвернулись друг от друга. Я заметила, как Лука одарил Арию одним из тех особенных взглядов, которыми они всегда делились.

— Просто веди себя прилично, — посоветовал Лука. — Это касается вас обоих. Похоже, вы двое посланы мне Господом, чтобы испытать на прочность мое терпение.

Ария прыснула и легонько стукнула Луку по плечу кулачком, но в ее взгляде светились любовь и обожание. Смогу ли я когда-нибудь вот так же смотреть на мужчину? Я даже не знаю, хочу ли этого. Она словно обнажает свою душу перед всеми и даже не боится этого.

Все вместе мы шагнули из лифта в холодный подземный паркинг, ия задрожала. Пальто я с собой не захватила, посчитав, что мне придется дойти только от лифта до машины, а затем от машины до места, где проходит вечеринка, но теперь я пожалела об этом. Как-никак, на дворе уже середина декабря. Месяц с того момента, как Маттео меня нашел. Иногда с трудом верилось, что прошло уже так много времени.

Маттео убрал руку с моего бедра, снял пиджак и накинул мне на плечи. Его тепло и аромат окутали меня, и я поймала себя на том, что задышала глубже.

— Спасибо, — смущённо поблагодарила я.

Лука тоже снял свой пиджак для Арии, несмотря на небольшое расстояние, которое нужно было пройти до машины. Мы с сестрой устроились на заднем сиденье «Порше Кайен» Маттео, а наши мужья сели впереди. Похоже, мужчин больше не волновало, что я могу попытаться выскочить из машины на полном ходу и сбежать. Может, они тоже заметили, как легко я освоилась в этом мире.

Ария наклонилась к моему уху и зашептала:

— Я знаю, ты не хочешь этого признавать, но вы с Маттео как будто созданы друг для друга.

Я бросила хмурый взгляд в ее сторону, игнорируя то, как ускорился пульс от всплеска чувств, о происхождении которых мне даже думать не хотелось.

— Даже не начинай.

— Это правда, — Ария пожала плечами. — И он на самом деле старается. Конечно, они оба не идеальны, но стараются стать лучше ради нас. Ты не выглядишь несчастной.

Не то чтобы я перестала чувствовать себя несчастной, но я оправдывала это состояние постоянным присутствием Арии в этой моей новой жизни. Такое удобное объяснение. Я ничего не сказала, просто не сумела придумать остроумного ответа, который бы не звучал откровенно фальшиво.

Всю поездку мы провели в тишине, но, тем не менее, я чувствовала, что мое молчание говорило красноречивее, чем мне бы того хотелось. Я испытала облегчение, когда мы наконец остановились перед роскошным домом, не отличимым от того, в котором жили мы с Маттео. Швейцар бросился к нашей машине и открыл мне дверь. Хорошо, что он не заметил, как Лука с Маттео потянулись за своими пушками, которые держали всегда наготове на случай нападения.

Я поблагодарила парня, по виду почти моего ровесника, и вышла из машины. Ария поспешила за мной следом. Мы с ней вернули пиджаки нашим мужьям перед тем, как войти в ярко освещенный вестибюль. Другой швейцар ждал рядом с лифтом и нажал кнопку нужного нам этажа.

Когда мы поднялись на последний этаж, Маттео склонился поближе ко мне и промурлыкал:

— Не забудь: веди себя прилично. — Отстранившись, он подмигнул мне, и я поняла, что проблемы не заставят себя ждать. У Маттео на лице было написано, что он точно не собирался этим вечером «вести себя прилично».

Вечеринка проходила в большом, с прекрасным видом на город, пентхаусе — не таком огромном, как у Луки, но определенно впечатляющем. Стены увешаны картинами Пикассо, Уорхолла и Миро — сплошь оригиналами, — и у меня создалось впечатление, что мебель должна бы быть столь же претенциозной, но все было расчищено, чтобы вместить в комнате два длинных стола для восьмидесяти гостей и ещё дюжину фуршетных столов, чтобы гости могли пообщаться перед ужином.

Шум в помещении был оглушительным, несмотря на размеры пентхауса, а из рождественских украшений, кроме абстрактной стеклянной скульптуры рождественского вертепа на каминной полке и еще более абстрактной стеклянной елки в одном из углов, больше ничего не было. Мы с Арией переглянулись и чуть не прыснули со смеху.

Мое хорошее настроение улетучилось, когда к нам подошли хозяин с хозяйкой, немолодая пара, выглядевшие еще фальшивее, чем их ёлка. Я напряглась, ожидая отвращения во взгляде, но женщина одинаково приветлива была как со мной, так и с Арией.

Хозяйка, представившаяся Мириам, лучезарно улыбнулась мне, хотя это выглядело как-то пугающе, потому что ее лицо от чересчур большого количества ботокса выглядело застывшим.

— А вы, наверное, и есть прекрасная новобрачная, — произнесла она и расцеловала меня в обе щеки.

— Благодарю, — изумлённо ответила я.

Я бросила на Маттео непонимающий взгляд. Должно быть, он его правильно прочел, потому что склонился ко мне, пока хозяйка и хозяин разговаривали с Лукой и Арией.

— Они не в курсе наших традиций. Им пофиг на наши законы и нашу мораль, — прошептал Маттео.

Хозяйка повернулась к нам.

— Ужин подадут через полчаса. А пока прошу, угощайтесь нашими изысканными закусками и шампанским. — «Шампанское» она произнесла с каким-то странным французским акцентом, отчего я снова чуть не расхохоталась, но сумела вовремя собраться и вежливо улыбнулась в ответ. Эта женщина проявила ко мне доброту, поэтому я должна была общаться с ней соответствующим образом, даже если Лука считал, что я на это неспособна.

Оглядевшись вокруг, я заметила лишь одну знакомую мне семейную пару, вроде как имевшую отношение к мафии, но, возможно, я обозналась. Кроме них, к счастью, нас окружали незнакомые люди, которые не бормотали себе под нос «шлюха» и не смотрели на меня с презрением. Это был обычный светский раут, на котором присутствовали нормальные люди. Ладно — нормальные богатые люди. Я расслабилась. Надеюсь, все окажется не настолько и плохо.

— Ну что же, идём. Накидаемся шампанским. Нам придется осушить бутылку этого пойла, только чтобы пережить здешнюю скукотищу, — предложил Маттео. Лука с мрачным видом зыркнул на него, однако Маттео лишь ухмыльнулся и повел меня к свободному фуршетному столу. Я подхватила бокал и сделала глоточек. Это единственное, что нравилось мне в жизни в нашем мире: никто не спрашивал, достигла ли я совершеннолетия, чтобы легально выпивать алкоголь. Пузырьки восхитительно покалывали мне язык. Давненько я не пробовала хорошего шампанского. Последний раз это было на свадьбе Арии.

Маттео ухмыльнулся.

— Что? — спросила я, на всякий случай оглядев свое платье, выискивая пятна.

— Ты выглядишь как светская леди.

— Я не светская леди, — торопливо ответила я и вознамерилась глотнуть еще шампанского, но, поднеся к губам бокал, остановилась. Сердито зыркнув на него, опустила бокал. — Я не такая.

— Я и не говорил, что ты такая. Только сказал, что ты выглядишь, как она.

Он прав. Я приспособилась, что возвращало меня к моей прежней проблеме. Почему с каждым днём я все больше приближалась к образу трофейной жены? Оставшееся в бокале шампанское я осушила одним большим глотком, совсем не как леди, вызвав тем самым смех Маттео, и не смогла не сделать то же самое. Так здорово смеяться с ним вместе, а видеть, как смех изгоняет часть тьмы в его глазах, — ещё лучше.

Мириам пригласила всех гостей за стол и предложила нам сесть рядом с ней и с другими высокопоставленными гостями. К сожалению, Арию посадили напротив меня, так что, если бы я заскучала, мне бы даже не удалось с ней поболтать. По одну сторону от меня сидел Маттео, по другую — незнакомая женщина. К счастью, почти сразу подали первое блюдо, поэтому мне было чем заняться. В любом случае, Мириам, как и остальные женщины, сидевшие поблизости от нас, больше интересовались Арией. Вероятно, потому, что она была женой Луки и умела вести светскую беседу.

Почувствовав вдруг руку Маттео на своем колене, я бросила быстрый взгляд в его сторону, но он был целиком поглощён разговором с Лукой и хозяином. Я отрезала ещё один ломтик от своего карпаччо, но остановилась, не прожевав до конца, когда Маттео начал подбираться все выше и выше к кружевному краю моих чулок. Я с трудом сдержала дрожь от того, как его легкое прикосновение послало ощущения прямиком в мой центр. Я сдвинула ноги и попыталась сосредоточиться на беседе, которую Ария вела с другими женщинами, в ответ на что уголки рта Маттео дернулись. Конечно, на этом все не закончится. Когда такое вообще бывало?

Маттео скользнул пальцами мне между ног, несмотря на мои попытки не впускать его, а затем забрался кончиками пальцев под край трусиков и нежно прошёлся от внутренней поверхности бедра до складок. Я схватила бокал и сделала большой глоток вина.

— Что думаете, Джианна? Вам было бы интересно? — спросила хозяйка, Мириам. Она вопросительно приподняла брови, но благодаря ботоксу остальная часть ее лица осталась статична, и на нем застыло подобие скуки.

Я метнула взгляд на Арию, в надежде, что она поможет мне выйти из положения, потому что понятия не имела, о чем говорила Мириам. Маттео со своими пальцами совершенно сбил меня с толку.

— Я знаю, что ты обожаешь современное искусство, и не так-то просто попасть на персональную экскурсию по музею Гуггенхайма. Я уверена, что Маттео сможет выбрать время, чтобы провести его там с тобой, — пояснила Ария, многозначительно взглянув на меня.

Мне захотелось ее расцеловать. Она неизменно спасала положение.

— Да, я с удовольствием... — Маттео скользнул пальцами между моих складок, осторожно раздвигая их и обнаруживая мою влажность и жажду. Сукин сын. Он все так же продолжал беседу с Лукой и другими мужчинами, как будто ничего такого под столом не происходит.

Ария с женщинами наблюдали за мной, ожидая ответа. Прочистив горло, я со всей силы пнула Маттео по ноге, прежде чем продолжила:

— С удовольствием приму ваше предложение. — Ну это ли не речь светской львицы? Трофейная жена во всех отношениях.

Маттео добрался пальцами уже до клитора и принялся вырисовывать по нему небольшие круги. Я сжала губы, чтобы сдержать стон. К счастью, Мириам пустилась в очередное повествование о поездке на Карибы, и я опять сделала вид, что внимательно слушаю. Лишь Ария время от времени с тревогой погладывала на меня, видимо, подозревая, что я неважно себя чувствую.

Если бы она только знала. Официанты принесли основное блюдо, но я едва обратила на него внимание.

Даже не собираясь этого делать, я раздвинула ноги чуть шире, чтобы обеспечить Маттео лучший доступ к моим влажным складкам. Он скользнул этими своими умелыми пальцами вверх и вниз, подразнив мой вход, прежде чем вернулся к набухшему клитору. Я стиснула пальцами свой бокал с вином. И, если бы сейчас сломала его надвое из-за такой крепкой хватки, меня это не удивило бы. Я тяжело дышала, в то время как Маттео поддерживал медленный ритм, подводя меня все ближе и ближе к освобождению. Мне следовало оттолкнуть его руку, следовало остановить это безумие, прежде чем этот вечер станет самым неловким за всю мою жизнь, но острая потребность взяла верх и выкинула из головы любой намек на разум. Сжевав пару кусочков телятины, я отложила вилку. Я испытывала голод, но только иного рода.

Наконец, Маттео ввел в меня палец, и я с трудом удержалась от всхлипа. Я была уже так близко. Разве сумею я вообще не издать ни звука?

Но все зашло настолько далеко, что мне уже было плевать. Маттео по-прежнему сидел, не глядя на меня. Вместо этого он полностью сосредоточился на беседе, или, по крайней мере, делал вид. Я возненавидела его за такое актерское мастерство. Он никуда не спешил, подводя меня все ближе и ближе к краю. Боже, это была самая восхитительная пытка.

Его искусные пальцы стали центром моего существования, пока внезапно, без предупреждения, он не вытащил их. Я потрясенно уставилась на него, только сейчас осознав, что вернулись официанты, принеся нам десерт: шоколадный мусс. Маттео повернулся ко мне, одарив понимающей улыбкой.

Мне захотелось сорвать с него одежду и отплатить той же монетой, довести до края, только чтобы отказать ему в освобождении. Маттео окунул палец в мусс, тот самый палец, которым прикасался ко мне, и, сунув себе в рот, старательно облизал его.

— М-м-м. Вкуснятина.

Меня трясло от желания, но в тот момент мне хотелось ткнуть Маттео рожей в этот идиотский мусс. Он взял ложечку и начал есть как ни в чем не бывало. Я же сидела, не шевелясь, и Ария вопросительно уставилась на меня.

Я чересчур сильно вцепилась в свою ложку и сунула ее с порцией мусса себе в рот. Это было вкусно, сливочно и очень шоколадно, но теперь все это напоминало мне пальцы Маттео и то, что он вытворял ими всего лишь минуту назад. Что ж, в эту игру могут играть двое. Расправившись с десертом, я скользнула рукой под стол и положила ладонь между ног Маттео. Я обнаружила, что он уже возбужден, и осознание этого заставило меня ещё сильнее изнывать от желания. Я было начала подумывать о том, чтобы самой приласкать себя вместо того, чтобы дразнить Маттео, но отбросила эту мысль. Если собираюсь выиграть в этой игре, должна сыграть. Я сомкнула пальцы вокруг эрекции Маттео, ион потихоньку втянул воздух, перед тем как встретиться со мной взглядом. Один уголок его рта дернулся. Я массировала его через ткань брюк, чувствуя, как он твердеет и увеличивается. К сожалению, мое собственное тело тоже на это отреагировало.

Маттео отвернулся от меня к сидевшему напротив него пожилому мужчине, который спросил его о чем-то, и я воспользовалась моментом, чтобы добраться до головки его члена и начать ее потирать. Маттео было проще. Ему не пришлось преодолевать столько барьеров между его пальцами и их целью, но когда я занялась головкой его члена, то заметила, как сжались его челюсти, и поняла, что Маттео не настолько невозмутим. И, в отличие от меня, ему будет проблематично скрыть свое возбуждение, если он встанет или, того хуже, кончит в собственные штаны. Эта мысль вызвала у меня злорадную ухмылку.

Ария склонилась ко мне через стол. Я очень надеялась, что она ничего не заметит.

— Да что с тобой такое? Ты ведешь себя странно, — прошептала она.

Я покачала головой и одними губами произнесла «позже», при этом не прекращая орудовать рукой под столом. Я надеялась, что Маттео уже близко. Хотя точно сказать было трудно. Он отвернулся от меня и вел серьезный разговор со стариком. Я сжала чуть сильнее, начиная нервничать, и добилась наконец еще одной, хотя и мимолетной реакции. Маттео слегка напрягся, но затем явно заставил себя расслабиться. Мне хотелось кричать от разочарования.

Только я вознамерилась ещё раз сжать руку, на этот раз посильнее, когда Маттео схватил мою ладонь под столом и убрал ее. Я бы вцепилась в его эрекцию, если бы не волновалась, что могу ему навредить. Хоть ни за что и не призналась бы в этом, но мне нравился член Маттео, и в особенности то, что он мог им сделать. Я подняла глаза на мужа и встретилась с его взглядом. Кроме голода, в нем было что-то еще. Что-то, отчего мне захотелось пуститься наутёк, потому что мне показалось, я знаю, что это такое. И я почти уверена, что начала чувствовать то же самое. Я отдернула руку из его хватки, отодвинула стул назад и выпрямилась.

Вежливо улыбнувшись остальным гостям, я произнесла:

— Прошу меня извинить. — Не взглянув на Маттео, я направилась прямиком в ту сторону, где рассчитывала обнаружить уборную.

Мне пришлось собрать все свое самообладание, чтобы не пуститься бежать вниз по длинному коридору, отходящему от основной части апартаментов. Войдя в уборную, я протяжно выдохнула. Щеки у меня раскраснелись, но не настолько, чтобы кто-нибудь мог что-то заподозрить. По крайней мере, я на это надеялась. Вцепившись в край раковины, я сильно зажмурилась. Сердце бешено колотилось в груди. Внезапно я почувствовала, что кто-то схватил меня за бедра, и, открыв глаза, посмотрела в зеркало. Надо мной навис Маттео, и взгляд его буквально обжигал желанием. Он прижался бедрами к моей заднице.

— Ты слишком рано сбежала. — Одной рукой он скользнул мне под платье, в то время как другой потянул молнию вниз.

— Ты что творишь? — прошипела я, метнув взгляд в сторону двери. — Что, если сюда кто-нибудь войдет?

— Кого это ебет? Пусть увидят лучшее шоу в своей скучной жизни. Готов поспорить, эти сучки уже сто лет не видели мужского члена. — Он отодвинул мои трусики в сторону и толкнул в меня два пальца. Я выпятила задницу, предоставляя ему лучший доступ. Как будто мое тело действовало по своему усмотрению, даже когда мой мозг кричал оттолкнуть.

— Маттео, — задыхаясь, произнесла я. — Закрой эту гребаную дверь.

Он восхитительно медленно двигал пальцами внутрь и наружу. Я двигала бедрами синхронно с ним, сильнее насаживаясь на его пальцы.

— Ты правда хочешь, чтобы я остановился и пошел закрывать дверь? — Он провел языком по моему позвоночнику от края платья вверх до волос, а затем встретился со мной взглядом в зеркале.

Я задрожала. Он снова толкнулся в меня пальцами, задевая сладкое местечко где-то глубоко внутри. Он как будто сверлил меня глазами, пытаясь раскрыть мои самые темные и сокровенные тайны. Мое сердце дрогнуло, и я поняла, что, если не остановлю это безумие в ближайшее время, мне конец. Секс — это то, с чем я спокойно могла бы справиться, но эти моменты молчаливого взаимопонимания, эти тягучие взгляды, наполненные слишком большим значением, все это начало разрушать стены, которые я возводила так долго.

Маттео обхватил мою грудь поверх платья, поглаживая и пощипывая сосок на грани боли, что только сделало меня ещё более влажной. Я закрыла глаза, чтобы избежать его пронзительного взгляда и отдаться ощущениям. Маттео толкался в меня снова и снова, ия прикусила губу, пытаясь сдержать рвущиеся стоны. Он сомкнул губы на моей пульсирующей жилке, всосав кожу ртом. Я выгнула спину, прижавшись к нему задницей, и до упора насадилась на его пальцы, когда оргазм пронзил меня насквозь.

— Смотри на меня, — приказал Маттео, и я распахнула глаза, встретившись с его взглядом. — Да, вот так. Блядь, ты такая охуенно влажная и горячая.

Я рухнула на предплечья, прерывисто дыша, наслаждаясь последними волнами удовольствия, пока Маттео замедлял движение своих пальцев. Он задрал подол моего платья еще выше. Я услышала звук расстегивающейся молнии его брюк, а затем он, крепко обхватив меня руками поверх груди, притянул к себе и потерся головкой члена о мой вход, и начал дюйм за дюймом скользить внутрь. Я старалась выпятить задницу как можно сильнее, чтобы почувствовать, как он входит в меня до упора, но Маттео не позволил мне. Проникая в меня, он замедлился даже еще больше, если такое вообще могло быть возможно.

— Трахни меня, — хриплым шепотом попросила я.

Он потянулся вверх и, повернув мою голову в сторону, захватил мои губы своим ртом, сплетая свой язык с моим. Он, наконец, до упора вошел в меня, а затем, замерев на мгновение, начал вколачиваться. Я вцепилась руками в край раковины. Маттео прижал мое тело к холодному камню, вонзившись в меня членом, глубоко и жестко.

— Блядь, как же хорошо с тобой, — прохрипел Маттео. Я простонала в ответ. Он прав. Это было лучшее, что я когда-либо чувствовала. Все это. Господи, что происходит?

Я попыталась отключить мозги и сосредоточиться только на том, как член Маттео целиком наполнял меня, как выходил практически полностью, только чтобы врезаться в меня снова и снова, сводя с ума. Край раковины впился мне в ладони, когда я вцепилась в него, а Маттео опустил руки, сжав мои бедра. Я откинула голову назад, застонав и задыхаясь, когда снова шагнула за грань, и Маттео тут же последовал за мной. Его стоны ещё сильнее подстегнули меня. За мгновение до того, как мы вместе рухнули вперед, наши взгляды вновь встретились в зеркале. И тогда я поняла, почему за последние пару недель почти не думала о побеге, и это напугало меня как ничто и никогда в жизни.

Я поспешила опустить глаза, пытаясь глотнуть воздуха и успокоить бешено колотящееся сердце.

Маттео поцеловал меня в правую лопатку.

— Я охуенно счастлив, что ты моя.

Я застыла и отстранилась бы, если бы не попала в ловушку между раковиной и телом Маттео.

Когда он, в конце концов, вышел из меня, и мы поправили одежду и привели себя в порядок, я не нашла в себе сил поднять на него глаза. Меня ничуть не смущало то, чем мы только что занимались. Поезд ушел. Меня сбило с толку и напугало то, что я видела в собственных глазах.

Маттео

Были такие моменты, когда я бы мог поклясться, что мы занимаемся любовью, и Джианна в меня влюблена, но потом неизменно приходит ощущение, что мне это, скорее всего, привиделось. Раньше девчонки вечно в меня влюблялись, даже если я совершенно не давал им для этого повода, но Джианна оказалась крепким орешком, и иногда я ловил себя на мысли, что, может, она никогда ничего ко мне и не чувствовала, и трахается со мной только чтобы втереться в доверие. Джианна умная девочка. А может, она пыталась с помощью секса манипулировать мной, чтобы получить больше свободы и возможность снова удрать.

Джианна поправила прическу, уложив пару прядей, выбившихся во время нашего перепихона. Она хмурилась, уставившись на себя в зеркало, и делала вид, что не замечает моего присутствия.

Она игнорировала меня, даже когда мы вышли из уборной. Пройдя пару шагов, Джианна резко остановилась.

— Нам нельзя возвращаться обратно вместе. Все сразу же догадаются, чем мы здесь занимались.

Я пожал плечами. Мне похуй. Джианна моя жена, и я могу трахаться с ней, когда и где захочу.

— Нас долго не было. Скорее всего, они уже что-то заподозрили.

— Прекрасно! — пробормотала Джианна себе под нос, но тут же выпрямила спину и, больше не глядя на меня, направилась обратно за стол к гостям. Значит, мы опять будем в игры играть?

***

Той же ночью, проснувшись один в пустой постели, я вскочил на ноги и принялся обшаривать спальню в поисках Джианны, но она исчезла. Неужели сбежала? Не тратя время даже на то, чтобы надеть штаны, я подхватил кобуру с пистолетом, выскочил из комнаты и рванул в гостиную.

Мне придется звонить Луке и сообщать ему дурные вести. Он придет в бешенство. Он и так не в восторге от того, что я снял браслет с ее лодыжки. Приглядевшись, я различил в кресле, стоящем в гостиной возле окна, хрупкую фигурку. Джианна.

Облегчённо выдохнув, я оставил кобуру на комоде, прежде чем через всю комнату подойти к жене. Должно быть, она придвинула кресло ближе к окну, чтобы выглянуть наружу. Прижав ноги к груди и уткнувшись лицом в колени, моя жена крепко спала. Но даже во сне ее брови былинахмурены. Похоже, она плакала, но уверенности у меня не было. Я остановился рядом с ней, залюбовавшись тем, как она спит. Наверное, она настолько тихо прокралась из комнаты, что я ее не услышал, хотя всегда чутко сплю. Она даже умудрилась надеть пижаму. Я бросил быстрый взгляд на консоль лифта. Что, если Джианна пыталась взломать код и смыться? Сигнализация предупредила бы меня о любой попытке взлома, но сомнение не уходило. Мне невыносимо было осознавать, что я не могу доверять ей. Не то чтобы у меня входило в привычку вообще доверять людям, за исключением Луки, но собственной жене все же хотелось верить. Разумеется, пока Джианна не получила возможности проявить себя, доверию возникнуть непросто.

Но, если я дам ей больше свободы, и она не попытается сбежать, тогда я смогу начать доверять ей. Вот только у меня было чувство, что в таком случае я больше никогда ее не увижу, а во мне слишком много эгоизма и собственничества, чтобы с этим смириться. Я не собирался терять ее, несмотря на то, что так лучше было бы для ее же блага. Я вновь перевел взгляд на ее лицо, на котором печать грусти, похоже, застыла навсегда.

Просунув ладони под ее тело, я поднял Джианну на руки. Она не проснулась, пока я нес ее в нашу спальню. Туда, где желал ее и где ей и место, но где она сама быть не хотела.

Положил её на кровать, но сам ложиться рядом не стал. Я злился на себя за то, что оказался таким рохлей. Кого ебет, хочет ли Джианна быть моей женой? Какое мне дело до того, что она мечтает вернуться в Мюнхен и найти себе ещё одного долбоеба навроде Сида? Она моя, а я не собираюсь быть хорошим парнем. Мне похуй на то, что чувствуют другие люди. Я оказался на таком взводе, что мне просто необходимо было врезать куда-нибудь кулаком, чтобы совладать с собой. Рыкнув, сгреб одежду для спортзала, оделся, схватил ключи от машины и выскочил из апартаментов.

Набрав пароль на консоли лифта, я спустился в подземный паркинг. Оседлав свой байк, я вылетел из гаража и помчался через весь город в наш спортзал. В это время в нем было безлюдно, не считая охранника. Очень жаль, потому что я бы с удовольствием провел с кем-нибудь спарринг вместо того, чтобы лупить ебаный манекен.

Я не стал заморачиваться с боксерскими перчатками. Мне хотелось прочувствовать каждый удар, поэтомуя принялся методично избивать манекен, попеременно пиная его ногами и ударяя кулаками.

Я еще обрабатывал его, когда тренажерка начала заполняться знакомыми лицами. Но беспокоить меня никто из них не рискнул. Только коротко кивнув, они больше до меня не доебывались. Все понимали, что это для их же блага.

— Пытаешься прикончить несчастный манекен? — медленно процедил Лука сквозь зубы у меня за спиной.

Еще раз как следует двинул ногой по голове, прежде чем повернуться к брату. Он не надел спортивную одежду.

— Ты что здесь делаешь?

— Ищу тебя.

— Зачем?

— Затем, что не застал тебя в твоих апартаментах, когда зашёл за тобой этим утром.

— Ты заходил в мою квартиру, пока меня там не было?

Лука закатил глаза.

— К твоей жене я не прикасался. Только оставил с ней Арию и Ромеро.

Я кивнул, пытаясь успокоиться. Я все еще был взвинчен. И даже не знал, из-за чего.

— Прими душ и одевайся. По твоему виду ясно, что тебе не помешает выпить, — велел Лука этим своим голосом Капо.

Я не стал протестовать. Чувствовал себя так, будто меня сбил грузовик. Должно быть, прошел не один час с моего приезда в зал, потому чтоснаружи уже рассвело. Мы с Лукой отправились в один из наших ночных клубов. Кроме уборщиц, в нем еще никого не было, так чтоя взял с полки бутылку виски и присел вместе с Лукой за барной стойкой. В светских кругах, вероятно, не принято пить алкоголь так рано. Но, к счастью, нам не нужно подчиняться этим идиотским правилам.

Мы пропустили по стаканчику, а потом он пригвоздил меня к стулу своим взглядом старшего брата.

— Ладно, в чем дело? Тебе уже стала надоедать твоя несносная женушка?

Я осушил еще один стакан виски, ожидая, когда знакомое жжение превратится в тепло, которое разольётся в моей груди.

— С чего ты взял?

Лука выгнул бровь.

— Может, с того, что ты предпочитаешь проводить ночь в потном спортзале, нежели в постели со своей юной женой.

— Мне не спалось.

— И ты не мог придумать ничего интереснее, чем заняться кикбоксингом?

— Ты начинаешь действовать мне на нервы.

Лука не обратил внимания на мой предупреждающий тон.

— По правде говоря, меня удивило, что ты смог так долго ее выдержать. Если я проведу больше десяти минут в комнате с Джианной, мне захочется залить себе в уши горячего воска.

— Я не устал от нее. Мне вообще-то нравится непредсказуемый характер Джианны. Это добавляет остроты. Жизнь была бы невыносимо унылой, если бы Джианна походила на других трофейных жен.

Лука сузил глаза.

— Ария не трофейная жена.

Конечно, ему разрешалось злиться, если я даже косвенно отзывался обидно про Арию, в то время как себе он позволял постоянно поливать Джианну дерьмом.

— А я и не говорил про Арию. Но мне нравится, когда мои женщины...

— Бесят и матерятся, — закончил за меня Лука, прежде чем забрал у меня бутылку виски. — Так в чем проблема? Чего ты надулся как ноющая сучка?

Я ожидал, что мне в голову придет один из моих неизменно остроумных ответов, но обнаружил лишь гребаную пустоту. Эта опасная херня меня всерьёз обеспокоила.

— Я начинаю задумываться о том, что, возможно, Джианна будет ненавидеть меня всю оставшуюся жизнь. Поначалу мне казалось, что это ее способ привлечь внимание, вызов, своего рода игра, в конце которой ее упрямые мозги встанут на место, и она западет на меня, как все девчонки до ее появления, которым я не давал прохода. Но сейчас я осознал, что Джианна — это испытание, которое я не прошел. Она не хочет быть со мной. Я думаю, ее ненависть к жизни со мной будет только расти с каждым гребаным днем.

Лука вгляделсяв мое лицо.

— Тебя это и впрямь серьезно беспокоит.

Он таким тоном это произнес, будто это огромнейший ебаный сюрприз для него за всю его жизнь, как будто я чертов робот, который не способен проявлять такие эмоции.

— Я весь в тебя, — ухмыляясь, ответил я. — До Арии я даже не догадывался, что ты способен любить кого-то, тем более женщину.

— В твоих устах это прозвучало так, будто я педик. Это не значит, что я не любил баб. Просто за пределами спальни для меня в них не было никакого проку.

Я покачал головой.

— Как ты, мать твою, заставил Арию полюбить тебя? Это ж, блядь, восьмое чудо света. Появились какие-то новые наркотики, о которых ты ещё не рассказал мне?

— Ты уже пьян в стельку, Маттео.

— Нет ещё. Но если ты перестанешь обжиматься с этим виски, у меня появятся все шансы стать таким уже через пару часов. — Выхватив бутылку у него из рук, я поднес ее ко рту и сделал большой глоток. — Джианна напоминает тигра, запертого в клетке в чертовом зоопарке. Чертовски угнетает видеть, как она всеми способами пытается найти выход и вырваться из заточения.

— Она что, снова пыталась сбежать?

— Как бы у нее это получилось? Я держу ее на коротком поводке.

— Ты же не думаешь о том, чтобы отпустить ее?

Я не думал, что смогу это сделать, и не думал, что захочу этого когда-нибудь. Я эгоист и ничего не могу с собой поделать. Не сейчас. Я все еще хотел Джианну. Каждую ночь хотел ее прекрасного тела в собственной постели, а мой член жаждал тепла ее тугой киски. Я хотел ее всю целиком и сильнее всего хотел того, что она отказывалась мне отдать.

— Неужели ты разрешишь мне?

— Ещё чего. Семья уже и так недовольна. Ты будешь выглядеть еще слабее, если снова позволишь ей сбежать. Не надо добавлять мне проблем. Я не говорю уже о том, что этот ебучий Синдикат, конечно же, не замедлит объявить нам чертову войну, если мы снова упустим Джианну. Ее папаша иногда бывает настоящей занозой в заднице. — Лука одарил меня взглядом Капо, призванным запугать остальной мир, но напрасно потраченный на меня, и он чертовски хорошо это знал. — Ты не дашь ей уйти. Вы останетесь вместе, пока смерть не разлучит тебя с ней, а ее — с тобой. Мне похуй, насколько она несчастна или как люто ненавидит тебя. В любом случае, ей придется смириться.

— Ого, да ты сегодня просто сама доброта, да? — В глубине души я понимал, что он прав, и не то чтобы я вообще собирался отпускать Джианну, но почему-то его слова все равно меня взбесили. — Видишь ли, единственное, что останавливает Джианну от того, чтобы ночью перерезать мне глотку, — это то, что она не выносит вида крови. Ты же знаешь, как спокойно чувствуешь себя, засыпая рядом с той, что мечтает увидеть тебя мертвым и наконец стать свободной. — Не то чтобы она когда-то говорила такое, но иногда мне казалось, что я вижу это в её глазах. А может, дело во мне, и я стал настолько пизданутым, что думаю о людях хуже, чем они есть.

— Надеюсь, ты шутишь, — сухо произнес Лука.

— Как знать... — Я прикончил бутылку, только сейчас почувствовав коварные признаки опьянения, и растянул губы в улыбке. — Своим взглядом она определенно пыталась меня убить не один раз.

— Может, не стоит тебе спать с ней в одной комнате. В конце концов, она может перестать бояться крови.

— Неа. Не в ближайшее время. И она не кровожадная. Надеюсь.

— Я бы не стал на это рассчитывать. Она может не на шутку съехать с катушек.

— Ты ведь не боялся спать рядом с Арией в то время, когда она ещё презирала тебя, так почему я должен бояться?

— Не сравнивай Арию с Джианной. Они как небо и земля. И я доверяю Арии на сто процентов. Она прикрыла меня от чертовой пули.

— Как мило, — пробормотал я. — Джианна, наверное, примется аплодировать стоя тому, кто будет в меня стрелять.

ГЛАВА 19

Джианна

С тех пор, как пару дней назад Маттео обнаружил меня в гостиной, он пребывал в странном настроении и не особо много разговаривал, что было для него несвойственно. Трудно сказать, за что он на меня разозлился, и на меня ли, но я решила, что меня это волновать не должно. Той ночью я поклялась, что положу конец тому, что происходит между нами. Когда-то я давала себе зарок не стать одной из этих женщин, что выходят замуж за мафиози, и что того хуже — начинают питать к своим мужьям нежные чувства.

До Рождества оставалось всего пять дней, но мы оба ещё совершенно не прониклись праздничным настроением. Наши апартаменты пока не могли похвастаться рождественским убранством. Я уже собралась с духом попросить Маттео купить елку, чтобы вместе украсить ее, но меня в очередной раз охватила паника, и я промолчала. Вместо этого я как будто с облегчением приняла наши странные отношения.

Маттео вцепился железной хваткой в руль, когда мы покидали последнюю в этом году рождественскую вечеринку. Хозяева арендовали пустующий амбар, превратив его в зимнюю страну чудес с искусственным снегом и настоящим ледовым баром. Ария с Лукой остались, а нам пришлось уехать раньше: Луке не понравилось скверное настроение Маттео. Должно быть, он боялся, что в таком состоянии Маттео ещё кого-нибудь убьет. Вряд ли я могу его за это винить.

Под светом фар нашей машины дорога, покрывшаяся к вечеру тонким слоем инея, красиво искрилась.

— А знаешь, что самое смешное? — глухо спросил Маттео. Я окинула его взглядом, заметив и напряженную позу, и хмурое выражение лица. — Всякий раз, когда ты думаешь, что я не вижу, ты выглядишь так, будто вполне счастлива, а затем, в ту же секунду, как встречаются наши глаза — бац! — и счастье испаряется.

Я не была уверена, что ему ответить.

— Почему тебе так нравится быть несчастной?

Прежде чем я успела придумать ответ, Маттео неожиданно ударил по газам, именя вжало в сиденье.

— Ты что творишь? — прошипела я. — Совсем необязательно убивать нас обоих только потому, что ты бесишься.

Маттео всмотрелся в боковое зеркало.

— Я не убить нас пытаюсь, а жизнь спасти.

В этот момент в багажник нашей машины что-то врезалось. Я обернулась, и через заднее стекло меня ослепил свет фар чужого внедорожника.

— Что это за люди? — спросила я Маттео, практически крича.

— Могу предположить, что это русские. Я слишком поздно их заметил. Блядь! Как всегда, стоит только отвлечься, и случается всякое дерьмо.

В этой промышленной зоне, кроме наших машин, больше не было никого. Маттео вывернул руль в сторону, и мы стремительно рванули за угол, по узкому переулку между двумя высотными зданиями.

— Голову вниз! — гаркнул Маттео.

Я послушалась его сразу и наклонилась вперед, сражаясь со своим ремнем безопасности. Мгновение спустя в нашу сторону полетели пули. Заднее стекло разлетелось, засыпав нас осколками. Маттео это ничуть не смутило, и он продолжил, как полоумный, крутить руль. Он даже каким-то образом успел достать свою пушку.

Я вцепилась в сиденье, прижав голову к ногам, с каждым поворотом машины меня швыряло вперёд и назад. Я слышала лишь визг шин, свист пуль в воздухе и звон разбивающихся стекол. На меня обрушился новый град осколков, когда разбилось боковое стекло.

— Блядь, — зарычал Маттео, пытаясь достать из кармана свой телефон, наверное, чтобы позвонить Луке. Страх сильнее сжал горло. Частично это был страх за мою собственную жизнь. Но гораздо больше мне было страшно из-за того, что Маттео оказался на прямой линии огня. Он не мог опустить голову вниз. Одна пуля, и все может быть кончено.

Мы сделали ещё один резкий поворот, и меня сильно приложило об дверь. Я зажмурилась, борясь с подступающей тошнотой.

Вновь грянули выстрелы, и Маттео издал какой-то шипящий звук. Я обернулась на него. Он все так же крутил руль и отстреливался от наших преследователей, но пули попали ему в плечо и руку, и он истекал кровью. В ту же секунду еще одна выпущенная пуля вскользь задела его голову. Брызги крови разлетелись повсюду, попав даже мне на лицо, Маттео, не обратив на это внимания, продолжал стрелять. Внезапно нас закрутило, и машина потеряла управление. Я прижала руки к груди, когда меня начало швырять в разные стороны на сиденье. Из-под полуприкрытых век я видела, что наша машина несется к огромной стене, а затем, под оглушительный, грохот мы в нее врезались. Мое тело полетело вперед, из лёгких выбило воздух, когда меня отбросило на ремень безопасности. Он врезался мне в ключицу, и перед глазами стало темно. Потом что-то мягкое хлопнуло мне в лицо, защитив от удара.

Не знаю, сколько времени я провисела на ремне, зарывшись лицом в сдувающуюся подушку безопасности и пытаясь сделать вдох. В ушах звенело, но вскоре звон начал угасать, и наступила тишина. Застонав, я выпрямилась на сиденье, стараясь не обращать внимания на болезненную пульсацию в голове. Из-под смятого капота нашей машины вырывался дым, вплывая в салон через разбитые стекла. Я поморгала, пытаясь прогнать пляшущие точки перед глазами. Боль разлилась по всему телу, но, по крайней мере, ничего не было сломано, и я могла двигаться.

Повернувшись к водительской стороне, я пораженно застыла. В машине было темно, разбитые фары не светили, но отсвет далёких уличных фонарей позволял рассмотреть то, что было рядом со мной. Маттео лежал ничком на рулевом колесе. Как и у большинства машин мафии, в нашей не было подушки безопасности на месте водителя, чтобы не мешать во время автомобильной погони. Кровь стекала по его темным волосам на лоб, растекалась по рубашке и капала на брюки. Столько крови. Наверное, он ударился головой о руль или приборную панель, когда машина врезалась в стену.

Неужели он мертв?

Маттео сидел неподвижно, и я не могла понять, дышит он или нет. Я попробовала прислушаться, задержав дыхание. Ничего. На миг зажмурившись, я принялась оглядываться вокруг, разыскивая взглядом тех, кто нас преследовал. Их машина въехала в строение рядом и уже горела. Все пассажиры в ней точно погибли. Неужели наша тоже загорится? Надо побыстрее выбираться отсюда.

Это ли не шанс, которого я так долго ждала? Мы с Маттео здесь одни. Никто не помешает мне сбежать. Я могу просто исчезнуть и стану, наконец, свободна. Отстегнув ремень безопасности, я ещё раз внимательно посмотрела на Маттео. Стоит проверить, действительно ли он мертв, но почему-то я не смогла заставить себя это сделать. Что, если его и правда не стало? Что, если он уже мертв? В горле встал ком. Я не смогла вздохнуть, лёгкие отказались работать, и меня охватила паника. Господь Всемогущий, что, если он погиб? Да что со мной не так? Разве не об этом я мечтала полгода назад: чтобы он исчез с моего горизонта и из моей жизни? Сейчас мне выпал шанс, возможно, единственный за все время. Я почувствовала запах бензина, ударившего мне в нос, а от дыма, проникавшего в салон машины, уже начали слезиться глаза. Маттео — убийца. Он не простой хороший паренёк. Большинство людей согласятся с тем, что он заслуживает смерти.

Трясущимися пальцами я потянулась к Маттео и дотронулась до его плеча. Он показался мне все ещё теплым, однако это ещё не значило, что он жив. Осторожно подняв руку к его окровавленному горлу, я безрезультатно скользила пальцами по его коже, надавливала и пыталась искать, пока, наконец, не почувствовала под подушечками пальцев слабое биение его пульса.

Я с облегчением выдохнула. Живой. Он все еще жив. Слава богу. Из-под капота с шипением и треском начало пробиваться пламя. Схватившись за ручку, я толкнула дверь изо всех сил, но она не поддавалась из-за деформации при аварии. Меня охватила паника, когда салон машины нагрелся, и его заволокло дымом. Я ещё отчаяннее задёргала дверь, затем, переместившись назад, натянула пониже рукав на ладонь и, кое-как смахнув осколки стекол с проема окна, начала выбираться из машины. Когда, наконец, почувствовала под ногами твердую землю, я чуть не рухнула на колени, потому что ноги ужасно дрожали. Пламя целиком охватило капот, а Маттео по-прежнему оставался на водительском сиденье. Я обежала вокруг машины к его двери, молясь, чтобы ее не заклинило так же, как мою. Потому что мне вряд ли удалось бы вытащить Маттео через узкий проем окна без его помощи. Вцепившись в дверцу машины, я потянула изо всех сил на себя. Она распахнулась с оглушительным скрежетом, и я, не удержавшись на ногах, полетела на асфальт, приземлившись на задницу. Переведя дух, я вскочила и схватила Маттео за руку. Он не пристегивался ремнем, так что у меня получилось без проблем вытащить его из машины. Он вывалился на асфальт с таким громким стуком, что меня передёрнуло, ноя поспешила подхватить его подмышки и оттащить подальше от машины, которую стремительно охватывал огонь.

Маттео оказался ужасно тяжелым, и тащить его прочь от машины было чертовски трудно. Я ощущала боль во всем теле, но не остановилась, пока не убедилась, что, если произойдет взрыв, он окажется на безопасном расстоянии. Я опустила его на асфальт, выпрямилась и обтерла ладони, испачканные кровью, о свои брюки. Глаза у Маттео были закрыты, голова повернута в сторону, являя его идеальный профиль. К окровавленному лбу прилипли прядки волос, и кровь из раны на голове красной лужицей быстро растекалась вокруг. Я видела, как его грудь поднимается и опадает. Я оглянулась вокруг. Машина русских уже превратилась в огненный столб, выпускающий в небо черные клубы дыма. Мы оказались в какой-то глуши, в заброшенной промышленной зоне, куда не ступит без веской на то причины ни один посторонний. Но дым, безусловно, привлечет внимание. Кто-нибудь должен обнаружить здесь Маттео, пока не стало слишком поздно.

Ведь так?

А мне пора бежать. Я должна желать сбежать. Я начала отступать назад от Маттео, распластавшегося неподвижно на асфальте, стараясь не обращать внимания на чувство вины, завязавшееся узлом где-то в горле. Он принудил меня к браку, которого я никогда не хотела. Он знал, что я сбегу при первой же возможности. Я сделала ещё один шажок назад. Маттео ступил на путь, полный опасности и смерти. Даже если он сегодня и умрет, это будет его собственный выбор.

А я такую жизнь не выбирала.

Я развернулась в другую сторону, после чего остановилась. Закрыла глаза. Треск огня разносился по округе. Должен же кто-нибудь в ближайшее время найти Маттео. И, даже если никто не придет, меня это волновать не должно.

Плевать я на него хотела. Да, плевать. И меня абсолютно точно не должна волновать его судьба.

Я должна его ненавидеть. Ненавидеть за то, кем он был, и как это повлияло на мою судьбу. За то, что не отпускал меня, невзирая на то, как часто я его отталкивала. Почему он не сдавался?

Я сделала один нерешительный шажок, за ним ещё один, собираясь уйти. Как только выберусь за пределы города, нужно будет обязательно позвонить Арии и справиться у нее о состоянии Маттео.

Но тогда уже может быть слишком поздно для него.

Может быть.

А может, и нет.

Маттео крепкий. Эта рана на голове не должна его убить.

Я оглянулась назад через плечо и увидела безжизненное тело Маттео, раскинувшееся на асфальте. Позади него стояли машины, объятые пламенем, и окрашивали залитое светом небо черным дымом.

Похоронным чёрным.

Лужа крови вокруг головы Маттео с моего места казалась тоже черной, и ее стало еще больше.

— Я не хочу любить тебя, — прошептала я, резко остановившись и изо всех сил зажмурившись. Но я это сделала. Я влюбилась в Маттео.

Я широко распахнула глаза, развернулась и пошла обратно, все быстрее и быстрее, пока не перешла на бег. Рухнув рядом с Маттео на колени, я принялась обшаривать свои карманы в поисках телефона, но безрезультатно. Он остался в моей сумочке. Я перевела взгляд на пылающую машину, в которой оставила все свои вещи. Какая же ты дура, Джианна.

Я протянула руку в карман Маттео и судорожно выдохнула, обнаружив там его телефон. Не теряя времени на листание его контактов, сразу нажала быстрый набор.

— Я не в настроении трепаться с тобой, Маттео. Сегодня ты вел себя как последний мудак, — раздался у меня в ухе резкий голос Луки.

Я всхлипнула.

— Джианна? — на заднем плане я слышала голос Арии, но не смогла разобрать, что она говорит.

— Он умирает, — помолчав мгновение, произнесла я бесцветным глухим голосом.

— Что ты такое говоришь? Дай мне Маттео.

— Я не могу. На нас напали русские. Здесь так много крови, Лука, слишком много крови.

— Маттео жив? — Впервые с тех пор, как Ария чуть не умерла, в голосе Луки слышалась тревога.

Я перевела взгляд на тело рядом со мной. Тело моего мужа.

Мне показалось, или грудь Маттео перестала подниматься и опускаться? Я прижала ладонь к его пропитанной кровью рубашке. Ничего.

— Он не дышит. Только что дышал, но сейчас перестал. — В моем голосе прорывались истеричные нотки.

— Джианна, ты должна сделать ему искусственное дыхание. Я скоро буду. У меня есть ваши координаты GPS. Но тебе нужно заставить его дышать, иначе будет слишком поздно.

Я ничего не ответила, молча глядя на мужчину, которого любила. Я так хотела ненавидеть его, делала все возможное для этого, и поначалу действительно была ненависть, полно ненависти, но не вся она предназначалась Маттео, и теперь вряд ли что-то от неё осталось. Тем нелепее казалось цепляться за эти крохи, оставшиеся где-то глубоко внутри меня.

— Джианна? — голос Луки резанул мои внутренности.

Я могла слышать шум суматохи на заднем плане, рев заведенного автомобильного двигателя. Перевела Луку на громкую связь и обхватила ладонями лицо Маттео, затем прижалась губами к его рту и вдохнула воздух в его легкие. Положив ладони на его грудную клетку, я пыталась вспомнить, с какой частотой нужно надавливать. Кроме однажды мельком виденного по телевизору, я ничего не знала о сердечно-легочной реанимации. Почему никогда не обращала на это внимания? А вдруг Маттео умрет только из-за того, что я сделаю что-то не так?

Следующие слова Луки вырвали меня из размышлений. Я и забыла, что он все ещё висит на телефоне:

— Я знаю, ты считаешь, будто Маттео заманил тебя в ловушку, разрушил твою жизнь, но что бы ты там себе ни думала, он поступил так определенно не затем, чтобы сделать тебя несчастной. По какой-то необъяснимой причине Маттео любит тебя. Можешь мне не верить. Ты можешь ненавидеть его, но не оставляй его одного, не сейчас. Если поможешь мне спасти его жизнь, я гарантирую тебе свободу. Клянусь своей честью и жизнью. Ария здесь, рядом со мной, она подтвердит. Ты получишь деньги, новые документы и даже защиту от Синдиката, если так этого хочешь. Все это будет твоим, если ты спасешь ему жизнь.

— Ладно, — буркнула я, вновь и вновь надавливая на грудную клетку Маттео. Сама не знаю, почему я это сказала.

— Ты должна делать непрямой массаж сердца. Сильно и быстро. Не переживай о сломанных ребрах. Тридцать толчков, два вдоха. Живо.

Я ускорила свои толчки, а затем наклонилась над Маттео, чтобы дважды вдохнуть ему в рот.

— Он не реагирует! — выдохнула и начала все с самого начала.

— Не останавливайся!

И я не останавливалась, даже когда свело судорогой пальцы, красные и липкие от крови. Глаза уже ничего не видели. Их застилали слезы. Почему я не могла перестать реветь? Я плакала из-за мужчины вроде Маттео, но едва ли проронила слезинки над Сидом.

— Мы будем минут через десять, — сказал Лука. — Как Маттео?

Я не ответила. Лишь упорно продолжала нажимать на грудь мужа, а затем неожиданно он слабо вздохнул. Я пораженно застыла, страшась того, что мне могло это всего лишь показаться, поэтому поспешила наклониться к его лицу и почувствовала щекой слабое дуновение его дыхания. Дрожащими пальцами нащупала пульс на его шее. Он был не таким частым и ровным, как обычно, однако он прощупывался. Закрыв глаза и не успев поймать несколько глупых слезинок, скатившихся по щеке, я через мгновение их открыла. Села прямо на асфальт и вытянула ноги. Хотела было положить голову Маттео себе на колени, но испугалась, что у него может быть повреждена шея, поэтому просто прижала ладонь к его груди, чтобы успокоить себя его стабильным сердцебиением. Его кровь начинала пропитывать мне брюки, но меня это меньше всего заботило.

— Джианна? Ты все еще там?

— Да. Маттео задышал.

Наступила пауза.

— Хорошо, — тихо сказал Лука. — Оставайся на месте.

— Не беспокойся. — Откинув голову назад, я уставилась на усыпанное звёздами и затянутое дымом небо. Ритм мягко вздымающейся и опадающей грудной клетки Маттео действовал на меня как колыбельная, и мои веки начали тяжелеть. Головная боль усилилась. Наверное, я получила сотрясение мозга.

Рев мотора заставил меня повернуть голову. К нам мчались две машины. За рулём первой был Лука на своем «Астон Мартин», а за ним по пятам следовал его подручный — Ромеро. Я поспешила убрать руку от груди Маттео и подняться на ноги, несмотря на то, что перед глазами все расплывалось.

«Астон» остановился с дымящимися от резкого торможения об асфальт шинами, и из него тут же выскочил Лука. Он рванул к Маттео, едва удостоив меня взглядом, вставая на колени рядом со своим братом и нащупывая пульс на его горле. Он быстро оценил тяжесть ран Маттео, и к нему тут же подошли Ромеро с Сандро.

Кто-то коснулся моего плеча, и передо мной возникла Ария. Она обхватила меня руками, и я осела в ее объятиях, почувствовав себя совершенно вымотанной.

— Ты пострадала?

— Возможно. Наверное. Я не знаю.

— Увези ее отсюда, — велел Лука. — Возьми мою машину и отвези ее к нам в апартаменты.

Я обернулась к нему:

— Куда вы повезете Маттео?

— В больницу. Ранения слишком серьезны, наш Док не справится, — ответил он и продолжил, холодно улыбнувшись: — Не переживай. Я сдержу свое обещание. Как только вернусь в апартаменты, сделаю все необходимое, чтобы обеспечить тебе свободу. — Он просверлил меня суровым взглядом. Мне показалось, что он был бы совсем не против, если бы я не выжила в этой аварии.

— Джианна, наверное, захочет сопровождать Маттео в больницу, — неуверенно предложила Ария, пока Лука с Сандро осторожно поднимали Маттео и несли его к джипу. Ромеро руководил по телефону остальными солдатами, принимая меры, чтобы не допустить полицию.

— Ей нечего там делать, — жестко отрезал Лука. — Помоги собрать ее вещички из апартаментов Маттео, чтобы мы успели отправить её в новую жизнь, пока мой брат не вернулся домой.

Почему я не сказала ни слова против? Почему не могла признаться в своих чувствах даже сейчас?

Ария внимательно вгляделась в мое лицо, но я пожала плечами, делая вид, что не замечаю, как печет глаза и сжимается сердце, глядя на то, как они увозят Маттео.

— Мы можем поехать вслед за ними на нашей машине, — прошептала она.

Я судорожно сглотнула и покачала головой.

— Нет, Лука прав. Мне нужно собирать вещички.

Нахмурив брови, но больше не возражая, Ария повела меня к «Астон Мартин».

Маттео

На моем теле не было живого места, болело везде, а в голову будто напихали ваты. Застонав, я попытался открыть свои гребаные глаза, которые, похоже, залили клеем. Подавив сильное желание проковырять их ногтями, я начал потихоньку, по миллиметру разлеплять ресницы, пока, наконец, не открыл полностью. Лука развалился в кресле рядом с моей кроватью. С ебаной больничной кроватью.

— Только не говори, что ты привез меня в ебучую больницу? — прохрипел я и тут же зашелся в кашле. Блядь. Наверное, видок у меня такой, что краше в гроб кладут.

Лука подался вперед, натянуто улыбнувшись. Ему обязательно так сильно переживать? Я давно уже не тот молокосос, нуждающийся в его защите.

— Теперь, когда ты снова вспомнил все свои матерные слова, думаю, самое время перевезти тебя в мой пентхаус. Ромеро уже с нетерпением ждет возможности поиграть в медсестричку.

Я потянулся к игле капельницы, торчащей из вены в руке, намереваясь вытащить ее, но остановился, когда до меня дошло то, что он сказал.

— Твой пентхаус?

— Тебе нужно отлежаться несколько дней. И надо, чтобы кто-нибудь за тобой присмотрел, а то я тебя знаю.

Он внимательно наблюдал за мной. Как будто пытался понять, справлюсь ли я с плохими новостями.

— С Джианной что-то случилось?

— Нет, она жива-здорова. — Он опять замолчал.

— Да выкладывай уже. Черт тебя побери!

— Я заключил с ней сделку.

— Хорош выебываться. Говори как есть. Я переживу как-нибудь.

— Когда она позвонила мне, ты не дышал. Я боялся, что она воспользуется шансом и сбежит.

— Моя жизнь в обмен на ее свободу, — я невесело усмехнулся.

— Она согласилась. Сейчас она дома с Арией, собирает вещички.

— Мы должны защитить ее от Синдиката. Её папаша будет недоволен.

— Ты ещё и защищать ее собрался? — недоверчиво спросил он.

— Она все еще моя жена. И я буду защищать её столько, сколько она мне позволит.

— Она уедет, как только я обо всем позабочусь. Чем раньше ты забудешь о ней, тем лучше.

Я зло уставился на него.

— Ты бы смог взять и забыть Арию только потому, что тебе так скажут?

— Ария не стала бы торговаться, чтобы спасти мою чертову жизнь.

Я выдернул иглу из руки и слизнул выступившую кровь, затем спустил ноги с кровати, не обращая внимания на то, что голова раскалывалась от боли. Я кинул взгляд на прикроватную тумбочку, надеясь обнаружить на ней ножи и кобуру с пушкой. Их там не оказалось. Блядь! Без них я чувствовал себя голым.

— Твою мать! — выругался Лука. Этот засранец схватил меня за плечи, не давая мне подняться. — Я вовсе не собирался тебя злить. Лучше тебе оставаться в постели.

— Да мне похуй. Я тебе не какой-нибудь чертов сосунок. Хватит меня опекать. Со мной случалось дерьмо посерьёзнее головной боли. — Я стряхнул с себя его руки и соскользнул с края кровати. Большая ошибка. Едва мои босые ноги коснулись пола, я покачнулся, и Лука подхватил меня. Застонав, я повалился обратно на кровать. — Что они мне дали? Такое чувство, будто кто-то сыпанул рогипнола мне в выпивку.

Лука одарил меня своим самым покровительственным взглядом.

— А я говорил тебе оставаться в постели.

— Заткнись. — Я попытался проморгаться, но черные мушки перед глазами не исчезли. — Я хочу поскорее отсюда свалить. Я в порядке.

— Ты будешь в порядке, когда я тебе скажу. Я твой Капо.

Выдвинув ящик тумбочки, своего оружия я там тоже не обнаружил.

— Где мои ножи?

— В машине. Вряд ли у меня получилось бы поместить тебя в больницу, вооруженного до зубов.

Я сжал челюсти, а потом снова заставил себя встать. На этот раз меня почти не шатало.

Лука, нахмурившись, уставился на меня.

— Черт возьми, Маттео. Почему ты не можешь хоть разок меня послушаться?

— Не втирай мне эту дичь. Ты на моем месте уже давно свалил бы из этой ебучей больницы. — Отрицать он даже не пытался. Я знал его как облупленного. — Поехали.

Лука толкнул мне в руки пакет.

— Сандро притащил для тебя кое-что из одежды. То, что было на тебе во время аварии, пришлось сжечь.

Я выбрался из стремной больничной робы и влез в чистые джинсы.

— А как же нижнее белье? Может, Сандро и нравится, если его причиндалы болтаются туда-сюда в брюках, но я предпочитаю иметь дополнительный барьер между моими яйцами и молнией.

— Я спрашиваю себя, что нужно сотворить с тобой, чтобы ты прикусил свой длинный язык, — хмыкнул Лука. — Того, что тебя чуть не убили, а жена бросила твою жалкую задницу, очевидно, недостаточно.

Я перестал застёгивать пуговицы на рубашке. Знал, что это шутка. И все же он был прав. Ничто и никогда не могло меня сломить. Ни когда умерла наша мать, ни когда отец выбил из меня все дерьмо, и я истекал кровью, как свинья. Тогда какого хрена упоминание о Джианне стало словно гребаный удар под дых? Блядь. Я становился тряпкой. Я деланно улыбнулся Луке, но он уже пристально разглядывал меня, хмурясь все сильнее.

— Только не говори, что ты стремишься побыстрее свалить из больницы только потому, что надеешься перехватить Джианну и уговорить ее остаться с тобой. Она не хочет тебя. Эта эгоистичная сука хочет свободы.

Я подскочил к нему, выплюнув прямо в лицо:

— Не называй ее сукой. — Меня опять качнуло, и мне пришлось схватить Луку за плечо, чтобы не пропахать носом пол. Вот тебе и угроза. Твою мать.

Лука лишь молча смотрел на меня.

— Клянусь, если ты не перестанешь смотреть на меня этим ебучим жалостливым взглядом, я отмудохаю тебя до кровавых соплей, — проворчал я.

— Я не тебя жалею. Жалеть надо тех, кто попадает в передрягу не по своей вине, но Джианну ты выбрал сам. Ты же сознавал, насколько неуравновешенный у нее характер, и это пиздец как раздражало, а ты все равно хотел ее. Тебя заводила ее стервозность. Ты собственноручно вляпался в это дерьмо. И теперь тебе придется разбираться с последствиями.

— Бессердечный ублюдок, — заключил я, радуясь, что он не стал меня утешать.

Лука растянул губы в улыбке.

— Без сомнения.

Я заправил рубашку в джинсы и надел ботинки.

— Сандро, гребаный извращенец. Носков тоже нет? Нудист он, что ли?

— Наверное, он считает таким тебя.

Я продефилировал в сторону двери, стараясь держать голову высоко, несмотря на то, что ноги у меня подкашивались. Лука подошел ко мне вплотную. Вероятно, он решил, что будет ловить меня, если я упаду в обморок.

— Прекращай возле меня тереться. Все решат, что ты мой папик.

Лука проигнорировал мой комментарий.

— Что ты помнишь перед тем, как вырубился?

Вернемся к делу, слава богу.

— За нами погналась шайка этих членососов, русских. Я довольно быстро избавился от первой машины. Пустил водиле пулю между бровей, в результате чего остальные уебки, сидевшие в машине, разбились. Со второй машиной пришлось повозиться. Я не помню, что с ними случилось.

— Они сгорели в своей машине. Все до единого превратились в уголь.

— А моя машина?

— Уголь.

— Заебись.

— Могло быть и хуже. Когда я тебя впервые увидел, выглядел ты, прямо скажем, совсем неважно.

Я потянулся к больному месту на голове. Несколько медсестер наблюдали за нами, когда мы проходили мимо, но не стали нас останавливать. Судя по всему, Лука уже все заранее уладил.

— Тебе повезло, что они не побрили тебе полностью всю голову. Зная, какой ты показушник, ты бы беспрестанно ныл об этом.

— Умеешь ты меня подбодрить, — кивнул я.

Лука копался в телефоне, очевидно, с кем-то переписывался. Он почти не смотрел по сторонам.

— Ты предупредил Арию, что мы приедем? — Меня не покидала мысль о том, что Джианна может быть сейчас ещё с Арией, и если это так, строят ли они планы на будущее Джианны без меня. Лука предложил Джианне свободу на блюдечке с голубой каёмочкой. Нужно быть полной дурой, чтобы не воспользоваться этим. Жизнь подальше от мафии — то, чего ей всегда хотелось. Подальше от меня. Ее желание, наконец-то, исполнилось.

Лука старался не смотреть на меня.

— Так будет лучше, поверь.

Во мне росло раздражение. Всю мою жизнь Лука пытался мне диктовать — он называл это присматривать за мной, — и стало только хуже с тех пор, как он стал моим Капо.

— С Джианной я сам разберусь. Я тебе не какой-нибудь слюнтяй, Лука. И не собираюсь расклеиваться и пускать нюни только потому, что моя собственная жена мечтает удрать как можно дальше от меня.

— Я знаю. — Он запихнул телефон обратно в куртку. Я, разумеется, понял, что он уже сообщил Арии все, что ей нужно знать.

Мы добрались до машины Луки, и он любезно открыл передо мной дверь.

— Не думай, что я тебе дам только потому, что ты строишь из себя джентльмена, — сказал я ему, практически упав на сиденье. Я надеялся, Лука посчитает, что я сделал это специально, а не потому, что ноги устроили мне забастовку.

— Не переживай. Твоему заднему проходу ничего не угрожает. — Лука захлопнул дверцу перед моим лицом, обогнул машину и сел за руль. Затем включил зажигание и вырулил с парковки.

— Хочешь, я договорюсь с кем-нибудь, кто сможет отвлечь тебя? Может, не сегодня, поскольку у тебя непорядок с головой. Но в ближайшие дни.

У меня вырвался смешок.

— Ты имеешь в виду проститутку?

Лука дёрнул плечом, не отрывая глаз от дороги. Его покерфейс бесил меня, потому что я не знал точно, проверяет он меня или говорит на полном серьезе. Ещё несколько лет назад я бы сказал, что он чертовски серьёзен. Лука без проблем менял женщин как перчатки, но это было до появления Арии.

— Во-первых, может, у меня и сотрясение мозга, но я не умер, и это значит, что я не нуждаюсь в перепихоне из жалости. Если я захочу женщину, тосмогу найти ее сам, и не нужно для этого платить кому-то.

— Ты еще не видел себя в зеркале.

Я оценил свое отражение в зеркале заднего вида.

— Ладно. Возможно, мне придется похлопотать больше обычного. — Из зеркала на меня смотрели два черных глаза, оба заплывшие и с залитыми кровью белками, а под линией роста волос наливалась синевой шишка. Не говоря уже о том, что на голове у меня вместо волос сплошные колтуны.

— Любая женщина до усрачки напугается от одного твоего вида.

— И что с того? С тобой такое всегда срабатывало.

Лука фыркнул и покачал головой.

— Так это значит «нет»?

— Большое и толстое. Я не хочу никого трахать, кроме... — начал было я, но захлопнул рот, осознав, в какую гребаную ловушку сам себя только что загнал. Блядь!

— Ты не собираешься от нее отказываться, не так ли? — спросил Лука упавшим голосом.

— Нет.

— Я поклялся своей честью даровать ей свободу, но могу и нарушить свое обещание, если это то, чего ты хочешь. В прошлом я и не такое творил.

— Нет, я не хочу, чтобы ты нарушал данное слово. И это только заставит её ещё сильнее меня возненавидеть. Силой с Джианной ничего не решить. Она должна вернуться ко мне по собственной воле. Это единственный путь.

Лука покачал головой.

— Маттео, даже ты должен осознавать, насколько бессмысленно питать такие надежды. Она уйдет и больше не вернется. Ты готов рискнуть?

— Да.

— Тогда ты лучше, чем я. Я бы никогда не отпустил Арию.

Я отвернулся к окну. Это звучало легко: отпустить ее, дать ей возможность самой найти дорогу обратно ко мне, но я не уверен, что смогу пережить это. Я не лучше Луки. Но я охотник и знаю, что иногда вместо бесполезной погони приходится ждать, когда добыча сама придет к тебе. Я никогда не отличался терпением на охоте, но в этот раз попробую.

ГЛАВА 20

Джианна

Ария, нахмурив свои блондинистые брови, время от времени бросала на меня обеспокоенные взгляды.

— Тебе точно не надо к доктору?

— Да все нормально со мной, правда! — сорвалась я, за что мне тут же стало стыдно. Ария всегда поддерживала меня. За прошедший год она так много для меня сделала, даже пошла против Луки. — Прости. Я ужасно вымотана. — В носу все ещё стоял запах копоти и крови — как явственное напоминание о случившемся.

— Ничего. Тебе столько пришлось пережить, — мягко сказала Ария.

А я опять подумала о Маттео. Я очень надеялась, что он поправится. Хоть он и был крепким, но крови потерял слишком много. Возможно, мне стоило согласиться на предложение Арии отвезти меня в больницу, чтобы убедиться, что он в порядке. Я хотела держать его за руку, пока он был без сознания и быть рядом, когда он очнётся. И ещё мне бы хотелось сказать ему, что я устала от этих игр, устала делать вид, что Маттео мне безразличен, в то время как мое сердце уже давно принадлежит ему. Пытаться обмануть себя бесполезно. Я знала, что люблю Маттео, все в нем, вплоть до его нахальной акульей ухмылки. Он не перестал быть плохим парнем, убийцей и бандитом, но я поняла сейчас, что и сама немногим лучше. Если бы меня воспитывали так же, как Маттео, а не ограждали от реалий жизни, как всех женщин нашего мира, я без сомнения стала бы такой же, как он. Это жестокая реальность, которую я предпочла бы отрицать, но это правда, и пришло время признать ее, наконец, и принять ту жизнь, которая, очевидно, мне предначертана. Слова уже готовы были сорваться у меня с языка.

— Ты можешь по-быстрому принять душ, а потом я помогу тебе собраться.

— Да, конечно, — рассеянно пробормотала я. Гордость всегда доставляла мне одни неприятности, даже сейчас, когда я знала, что она только вредит и мне, и Маттео.

— Лука сдержит слово. Можешь не волноваться. Он никогда не нарушает своих обещаний. И знает, что я ему ни за что не прощу, если солжет. Ты будешь свободна.

Свободна? Чего стоит свобода, если она подразумевает отказ от того, что нужно моему сердцу?

— Я знаю.

— Ты не выглядишь счастливой.

А я и не испытывала никакой радости. Но почему? На протяжении всех последних месяцев я только и мечтала освободиться от этого брака, этой жизни, этого мира, и теперь, когда наконец-то мое желание исполнилось, не чувствую ничего. Как получилось, что я так долго сама себя обманывала? И почему не могу в этом признаться, особенно окружающим? Откуда это чувство, будто признание, что я люблю Маттео, станет окончательной капитуляцией?

— Я еще не оправилась от аварии. Только и всего, — ответила я на автопилоте. И задалась вопросом, надолго ли сработает эта ложь.

Ария не показалась мне убежденной, но давить не стала. Прислонив голову к окну, я закрыла глаза, продолжать разговор не было настроения. Мне нужно было как можно скорее разобраться в своих чувствах, но ужасная головная боль явно не облегчала мне задачу.

Наверное, я задремала, потому что очнулась от толчка Арии, когда мы припарковались в подземном гараже. Она улыбнулась мне, подбадривая, и почему-то это заставило меня чувствовать себя ещё хуже. Не в силах вынести полный сочувствия взгляд Арии, я выскочила из машины и бросилась к лифту, едва не споткнувшись пару раз. Сестра нагнала меня возле лифта и нажала кнопку вызова.

— Что за спешка? Не беспокойся, Маттео не вернется домой, пока мы будем собирать вещи. Они оставят его в больнице как минимум на всю ночь. Он очень неважно выглядел.

Я устало привалилась к холодной стенке лифта. Ария и вправду считает, что тем самым воодушевит меня? Неужели я превратилась в настолько отвратительную стерву, что окружающие считают, будто я буду радоваться, если кого-то серьезно ранят?

Конечно, так и есть. Лука подумал, что, если пообещает мне билет на свободу, я только тогда не позволю его брату умереть. По его мнению, я бессердечная эгоистичная сука. И, судя по словам Арии, она согласна с ним.

Горло сжалось. Что, если они правы.

— Я не беспокоюсь, — спокойно ответила я. Проще отыграть ту роль, которую все они ожидают от меня.

Ария кивнула, не сводя с меня взгляда. Мы наклонились друг к другу, и я увидела свое отражение позади нее в зеркале. Мы были совершенно разными. Ария, с ее миловидным личиком, ангельскими волосами, фарфоровой кожей и светло-голубыми глазами, — олицетворение чистоты. И я, выглядящая так, будто восстала из ада: с всклокоченными рыжими волосами, с кровавыми разводами на коже, в покрытой кровью одежде и с залегшими под глазами темными кругами. Едва мы зашли в апартаменты, в которых мы жили с Маттео со дня нашей свадьбы, я поспешила в главную спальню, а оттуда в ванную, примыкающую к ней. Может, наскоро принятый душ поможет мне взять под контроль собственное сердце. Предложение Луки было моим последним шансом, я это понимала. Если бы вместо разума прислушалась к своему сердцу и осталась с Маттео, то это было бы окончательно. Я должна принять это решение, руководствуясь головой.

После душа лучше мне не стало, но, по крайней мере, я решилась. Когда шагнула в спальню, Ария, сидя на кровати, что-то печатала в телефоне.

— Лука сообщил тебе новости о Маттео? — торопливо спросила я. Горло вновь перехватило, и меня захлестнула паника. Мне следовало поехать вместе с Маттео. Внезапно я не смогла сделать вдох.

— Он в порядке. Судя по всему, отделался лишь сотрясением мозга и парой треснувших ребер. — Она, наконец, подняла на меня глаза и торопливо подошла ко мне. — Ты выглядишь бледной.

Я судорожно сглотнула. С Маттео все будет хорошо. Паника медленно отступала.

— Ты ведь и в самом деле переживаешь за него? Почему не хочешь признаться в этом? Ты можешь доверять мне, Джианна, ты это знаешь.

— Конечно, переживаю. Я не железная. И не хочу, чтобы с ним что-нибудь случилось. Я забочусь о нем, хочешь верь, хочешь нет.

— Но недостаточно, чтобы остаться? — спросила Ария.

Я замешкалась с ответом. Все мои планы, так тщательно продуманные, пока я принимала душ, казалось, снова рассыпались.

— Думаю, мне нужно прилечь ненадолго. Или нам скоро уезжать?

Ария покачала головой.

— Нет, когда Маттео проснется, Лука привезет его в наш пентхаус, так что, если останешься здесь, вы с ним не пересечётесь. И все равно ещё ночь. Поспи немного.

Я достала чистую одежду и натянула ее на себя, прежде чем лечь поверх одеяла. До слуха ещё донеслось, как Ария закрывала дверь, а потом я провалилась в тишину.

Когда проснулась, уже рассвело. В спальне я была одна. Я поспешно соскочила с кровати и покинула комнату, отчасти надеясь обнаружить Маттео на кухне. Но его там не было.

Вместо него за столом сидела Ария. Она что-то допечатала в телефоне, а затем подвинула мне чашку кофе.

— Как ты себя чувствуешь?

— Где Маттео? Он в порядке? Он все еще в больнице?

— Маттео в порядке. Он в пентхаусе, отсыпается с сотрясением мозга.

— Ах да. Он у вас дома. Это разумно.

— Джианна, тебе необязательно уезжать, ты ведь это понимаешь? Ты можешь остаться с Маттео, в этом нет ничего страшного.

Я пристально посмотрела на нее. Ничего страшного, да? Любить такого, как он, мужчину, принять образ жизни в мафии.

Звякнул лифт, возвестив о его прибытии, и на пороге появился Лука, устремив на меня свой ледяной взгляд. Мне пришлось подавить дрожь. Именно так выглядит ненависть, и я думаю, что у него есть все основания ненавидеть меня. Сандро шел за ним по пятам, как выдрессированный пес.

— Надеюсь, ты все собрала. Я хочу, чтобы ты убралась отсюда как можно скорее.

— Лука, — прошептала Ария. — Это несправедливо.

На это раз ей не удалось растопить лёд в его сердце.

— Нет. Эта сучка должна быть как можно дальше от моего брата. Я видеть ее не хочу. Она и так слишком долго портила ему жизнь.

Я сердито уставилась на него, но глубоко внутри задалась вопросом: а вдруг он прав? Конечно, я в жизни этого не признаю.

— Знаю, ты считаешь, что Маттео заслуживает лучшего, нежели я. Но позволь и мне кое-что тебе сказать. Ария тоже заслуживает лучшего. Она слишком хорошая, чистая и добрая для тебя. Ты не стоишь даже грязи под ее ногами. Она слишком любящая и милая, чтобы это понять, но меня не проведешь. Считаешь, я испортила Маттео жизнь, но у меня никогда не было выбора. Я не хотела выходить за него замуж. В то время как ты сам сделал выбор и женился на Арии. Ты выбрал разрушить ее жизнь своей тьмой. Так что спускайся с небес на землю, ублюдок. Ты ее не заслуживаешь и никогда не заслужишь.

Костяшки на кулачках Арии побелели от того, как сильно она схватила Луку за запястье. Он мог бы с лёгкостью оттолкнуть ее, но даже пальцем не пошевелил.

— Я знаю. — В его голосе послышались стальные нотки. — Но разница между нами в том, что я стараюсь стать лучше ради нее. А ты никогда даже не пыталась. Ты всегда упиваласьсвоим образом стервы.

— Лука, пожалуйста, — охнула Ария.

— Нет, он, конечно же, прав. Я та ещё стерва, а теперь мне пора. Попрощайся за меня с Маттео.

Вау, выступила, как самая настоящая стерва. Слишком поздно забирать свои слова обратно, к тому же я знала, что так или иначе излишняя гордость мне этого не позволит. Я подхватила две сумки, которые Ария спустила вниз, пока я спала, и направилась к Сандро. Он взял остальной мой багаж и двинулся вслед за мной к лифту. Я шагнула внутрь и повернулась лицом к Арии и Луке, высоко подняв голову. Взгляд Луки был полон неприкрытой ненависти, но Ария плакала. В ее глазах было столько мольбы, что, в конце концов, я не могла больше этого вынести и отвела взгляд. Двери закрылись, и лифт начал движение. Сандро не пытался завести разговор, лишь бросал на меня время от времени неодобрительные взгляды. А я задавалась вопросом, смог бы Лука убить меня, не будь рядом Арии?

***

Сандро отвез меня в отель, где я должна была оставаться до тех пор, пока для меня не найдется жилье. Я даже не была уверена, останусь ли в Нью-Йорке. Но о том, чтобы вернуться в Чикаго, не могло быть и речи. Я была бы мертва в течение недели.

— Держи. Здесь пять тысяч долларов. В ближайшее время Лука свяжется с тобой, — сказал Сандро после того, как припарковался перед отелем.

Швейцар открыл мне дверь. Сандро не вышел вслед за мной из машины, только передал ему информацию о бронировании. Когда швейцар достал мои вещи из багажника, Сандро уехал, оставив меня одну. Я смотрела вслед отъезжающей машине. Теперь за мной никто не следил. Я стала свободна.

Тогда почему свобода чувствовалась очередной тюрьмой для меня?

Маттео

— Я не уверен, что это хорошая идея, — ворчал Лука, пока плелся за мной в мои апартаменты.

— Это мой дом. А я не инвалид. Не собираюсь проводить ещё одну ночь у тебя, — отрезал я. Мне не хотелось признаваться Луке в том, что меня все еще одолевало гребаное головокружение. Я зашел в свою спальню, Лука шел за мной по пятам. Если он в ближайшее время не перестанет, я надеру ему зад.

Я остановился посреди комнаты. Ящики остались приоткрыты. Мне не было необходимости заглядывать в них, чтобы понять, что они пусты.

— Она съехала сегодня утром, — кивнул Лука.

— Я знаю.

Я чувствовал на себе взгляд Луки.

— Лучше бы тебе остаться со мной и Арией. Рождество на носу. Хочешь все праздники хандрить?

— Да насрать мне на Рождество. И я не хандрю. Мне показан покой, помнишь? — Я показал на свою голову и, подойдя к кровати, улёгся на нее. — И я не хочу, чтобы ты пялился на меня, пока я сплю.

— Ты поужинаешь сегодня вечером с нами. Даже если придется тащить тебя в мой пентхаус, мне все равно, ты должен быть там.

Я кивнул.

— Дай мне поспать.

Он наконец-то убрался отсюда. Конечно, заснуть я не смог. Мой взгляд метнулся к пустым полкам гардеробной комнаты. Джианна действительно ушла, и на этот раз я не собирался ее преследовать.

ГЛАВА 21

Джианна

Я пялилась в окно своего гостиничного номера. Время близилось к ужину, но есть совершенно не хотелось. Я не покидала номер с тех пор, как заселилась сегодня утром. Почему свобода всегда усугубляла чувство одиночества?

Мой телефон издал звук входящего сообщения. Оно пришло от Арии: Маттео стало хуже. Он потерял сознание.

Я немедленно перезвонила ей, сердце бешено застучало в груди. Ария ответила после первого же гудка.

— Где он? — спросила я.

— У нас. Он в гостевой спальне. Док сказал, что ему необходим постельный режим. Он слишком рано перенапрягся после аварии.

— Я еду к вам.

— Правда? — с надеждой в голосе спросила Ария.

— Да. Скажи Луке, что ему придется снова привыкнуть к моему присутствию.

Я практически слышала улыбку Арии.

— Я так и знала. — Она сделала паузу. — Я пошлю за тобой Сандро.

— Не надо, я возьму такси. Скоро буду у вас.

Когда я появилась в апартаментах, Лука преградил мне путь.

— Что она здесь делает?

— Я хочу увидеться с Маттео, — прошипела я. И плевать, даже если для этого придется вырубить Луку.

Он свирепо уставился на меня:

— А ну вали отсюда нахрен.

— Лука, пожалуйста, — прошептала Ария.

Я попыталась пройти мимо Луки, но он не пустил меня.

— Дай мне увидеться с мужем.

— Маттео сейчас не нужны лишние потрясения. Ты совсем не помогаешь его исцелению тем, что уходишь и возвращаешься, когда тебе вздумается, — прорычал он. Я чувствовала, что его слова могли быть намного жёстче, если бы рядом с ним не стояла Ария. — Если останешься сейчас, останешься навсегда. Мне надоели твои игры.

— Я больше никуда не уйду.

Лука бросил на меня взгляд, полный недоверия, но все же шагнул назад. Не медля ни секунды, я бросилась к гостевой спальне и ворвалась внутрь. Маттео спал. Я прилегла рядом с ним, решив подождать, пока он не откроет глаза.

Маттео

Нежная ручка держала мою ладонь. Когда я приоткрыл глаза, мне пришлось проморгаться несколько раз, чтобы зрение прояснилось. Я чувствовал себя жалким хлюпиком из-за того, что потерял сознание. Блядь. Прежде в меня стреляли, резали ножом и даже жгли, а тут какой-то дурацкий удар по голове поставил меня на колени. Это просто позор. Я повернул голову. Джианна свернулась у меня под боком, сжимая мою руку в своей. Одежда на ней была помята, а волосы всклокочены, как будто она пролежала возле меня не один час.

Большую часть ее лица закрывали непослушные локоны, иу меня возникло непреодолимое желание увидеть его. Медленно и осторожно я сел и убрал несколько прядей свободной рукой. Во сне Джианна была похожа на гребаного ангела. Слишком красивая, чтобы оказаться настоящей. Ее длинные густые ресницы лежали на бледной коже щек. Я провел кончиком пальца по ее скуле, наслаждаясь нежностью кожи. Ее глаза затрепетали под ве́ ками, а затем открылись. Джианна сонно поморгала, пока ее взгляд не сфокусировался на мне.

Я ожидал, что она отпустит мою руку и соскочит с кровати, сбежав от меня, как от огня. Как минимум ожидал какого-нибудь нелепого оправдания того, почему она оказалась здесь. Я сомневался, что это Лука притащил ее обратно. Он знает, что я не хочу этого от него.

Но Джианна ничего такого делать не стала. Вместо этого медленно села, сонно моргая и потирая глаза рукой, которой не держалась за мою. Она обвела взглядом комнату, что-то высматривая.

— Который час?

У меня ни единой гребаной догадки. Я даже не знал, какой сегодня день.

— Ты меня спрашиваешь?

Джианна коротко хохотнула, а затем выражение ее лица ожесточилось.

— Ты напугал меня.

— Да? Я настолько пугающий парень?

Джианна не улыбнулась. Она взглянула на меня с выражением, которого я никогда прежде не видел на ее лице: уязвимое и открытое.

— Я не должна была принимать предложение Луки. Все мое упрямство. Я даже самой себе не хотела признаваться в своих чувствах. Но когда Ария позвонила и сказала мне, что ты опять потерял сознание, я испугалась, что могу потерять тебя. — Джианна замолчала, сжав пальцами мою руку. Я ничего не ответил, не в силах подобрать слова. В эмоциональных ситуациях я всегда выбирал линией поведения юмор, но сейчас казалось неуместным шутить, и мне не хотелось мешать Джианне высказать все то, что она собиралась.

Она отвернулась к окну, чувство вины омрачило ее прекрасное лицо.

— Когда ты потерял сознание, я могла думать лишь о том, что меня не было рядом, и, если ты умрешь, останется понимание, что я только и делала, что плохо к тебе относилась и отталкивала тебя. Я вела себя как последняя сука. Прости меня.

Я дотронулся до ее щеки и подвинулся совсем близко.

— Тебе не нужно ни за что извиняться, Джианна. По правде говоря, мне понравилось большинство наших стычек. Они привнесли немного развлечений в мою жизнь, — я усмехнулся и в этот раз получил ответную улыбку.

— Тебе есть за что на меня злиться, Маттео. Ты же знаешь, что Лука предложил мне в обмен на спасение твоей жизни, и что я согласилась. Почему ты не выгонишь меня? Я это заслужила.

Я пожал плечами. Мне не нравилась мысль, что Джианна так охотно приняла предложение Луки, но сейчас она была здесь. На это потребовалось время, но, в конце концов, я понял, что Джианна должна была прийти ко мне сама. Она никогда и никому не позволит заставить ее признаться в своих чувствах. Я обхватил ладонью ее затылок и притянул ее голову к себе. Она не сопротивлялась, и, когда ее рот коснулся моего, Джианна обхватила руками мою шею и углубила наш поцелуй. Я скользнул рукой под ее блузку, ощущая пальцами нежность кожи ее живота, и двинулся выше.

Джианна остановила путешествие моей руки.

— Тебе показан покой. Вчера ты отключился, так чтоя не дам тебе снова перенапрячься.

Я фыркнул.

— Да ладно тебе. Если ты оседлаешь меня, мне вообще не придется напрягаться. Ты проделаешь всю работу.

— Ага, сейчас. Я не стану рисковать твоим здоровьем. Лука пришел бы в ярость, сотвори я ещё какую-нибудь глупость. Он и так меня терпеть не может. Я не хочу давать ему лишний повод не пускать меня к тебе.

— Лука не будет мешать тебе видеться со мной.

Она приподняла бровь.

— Вчера он пытался помешать мне зайти сюда.

— Какого хрена он это сделал? — с нескрываемым раздражением воскликнул я. Луке обязательно всегда разыгрывать из себя Капо и раздавать приказы окружающим?

— Думаю, он просто переживал за тебя, — нехотя признала она. Особой любви между братом и Джианной не наблюдалось, поэтому ее признание меня удивило. — Он не хотел, чтобы я морочила тебе голову. Считал, что разумнее всего раз и навсегда разорвать наши отношения, чтобы я исчезла из твоей жизни окончательно.

— И что же его заставило изменить мнение? — спросил я.

— Наверное, Ария.

— Понятное дело, — кивнул я, хотя втайне надеялся на другую причину. Я откинулся на изголовье, стараясь не обращать внимания на приступ головной боли, возникший при этом движении. Скрестив руки на груди, я попытался сделать чертовски расслабленный вид, в то время как на самом деле чувствовал себя совсем не так. — Сейчас я в порядке. И умирать не собираюсь. Ты можешь уйти, не испытывая угрызений совести.

Джианна какое-то время молча смотрела на меня.

— Я не хочу уходить.

— Ты согласилась на предложение Луки, сама сказала.

— Да, потому что Лука застал меня врасплох. Ты умирал у меня на руках. Нам едва удалось выжить после аварии и нападения этих чокнутых русских, и вдруг мне предлагают то, чего, как мне казалось, я хотела. Я даже не задумалась, прежде чем ответить согласием.

Я кивнул, но ничего не ответил. Мне надоело постоянно первым делать шаг навстречу, гоняясь за Джианной. На этот раз я хотел бы послушать ее.

Она вздохнула, подняв на меня усталый взгляд своих голубых глаз.

— Ты в самом деле считаешь, что я дала бы тебе умереть, если бы Лука не предложил мне билет на свободу? Все думают так обо мне. Наверное, даже Ария.

Я сохранил безучастное выражение лица.

— Разве это неправда?

Она сердито уставилась на меня.

— Конечно же нет. Когда Лука упомянул о своем дурацком предложении, я уже начала делать тебе массаж сердца. Я толком не знала, что делаю, и, скорее всего, совершила кучу ошибок, но просто не могла позволить тебе умереть. Я старалась изо всех сил еще до того, как Лука предложил мне свободу в обмен на твою жизнь. Я бы никогда не позволила тебе умереть, никогда. Знаю, ты не должен мне верить. Да и у тебя нет причин для этого. Как ты знаешь, я легко могу соврать.

Но я ей поверил. Я умел видеть людей насквозь, и Джианна не врала. Я видел, что она расстроена гораздо сильнее, чем когда-либо.

— Я тебе верю.

Джианна, похоже, даже не слышала меня. Она отвернулась, хмуро уставившись в окно, щеки ее покраснели от волнения.

— В тот момент, когда увидела тебя лежащим в луже крови, я поняла, что не хочу тебя терять. Поняла, но все равно не хотела признаваться в этом ни перед кем. Все из-за моей глупости и упрямства. Я вела себя как стерва Джианна — то есть, как всегда. И, уже когда согласилась на предложение Луки, излишняя гордость помешала сказать ему, что мне даже не нужна эта его дурацкая свобода. Я не хотела покидать тебя, мне не нужна никакая другая жизнь. Наверное, в одиночестве я стала бы несчастна, но, если бы твое состояние не ухудшилось, гордость не позволила бы мне признаться. Мне казалось, что я как будто сдаюсь, как будто признаю свое поражение. Видишь, какой идиотизм? Как любовь может стать поражением? — Она вдруг замолчала, широко распахнув глаза.

Я, не шевелясь, весь превратился в слух, как тот охотник, что не хочет пугать свою добычу.

Джианна нервно облизнула губы. Мне захотелось узнать, о чем она думает, но откуда-то возникло чувство, что уже знаю. Она, вероятно, сожалела о том, что вообще упомянула о слове на букву «л» и обо всем остальном, что выболтала мне. Это то, кем она была. Может быть, она ждала, что я первым признаюсь кое в чем: скажу, что люблю ее, — однако открывать ей свое гребаное сердце и рисковать, что она растопчет его, я не собирался. Я знал, какие чувства испытываю к ней, давно знал, но никогда не говорил ей. В таком ещё никому и ни разу не признавался. Такое признание делает тебя уязвимым, и до сих пор Джианна не давала мне особого резона так рисковать. Я достаточно долго преследовал ее. Теперь настала ее очередь. Я не собираюсь ее подталкивать ни к одному из решений. С этого момента инициатива должна исходить только от нее.

— Предложение Луки все еще остается в силе. Ты свободная женщина. Можешь выйти из этого здания, и никто тебя не остановит.

— Нет, — твердо сказала она. — Слишком долго я убегала от своих чувств. — Она оперлась на ладони и наклонилась вперед. — Я хочу быть с тобой, Маттео. Боже, я знаю, что не должна этого хотеть, но это уже неважно. Мне надоело игнорировать собственное сердце. Я люблю тебя.

Она с каким-то отчаяньем поцеловала меня, зарывшись руками в мои волосы. Рана на голове у меня ещё не зажила до конца, но я бы предпочел сдохнуть, чем просить Джианну быть осторожней. Мне хотелось почувствовать её губы, ее пальцы, ее тело. Я хотел ее всю.

— Ты это всерьез? — поддразнил я ее, когда она отстранилась.

— Да, — кивнула она. — У меня больше нет никаких чертовых сомнений. Я люблю тебя, Маттео. Мне плевать на себя. Плевать, что подумают остальные обо мне, о нас. Меня даже не волнует, что подумают Ария с Лукой. Мне важны только мы с тобой.

Я поцеловал ее снова. Мне никогда не надоест ее восхитительный вкус.

— Я люблю тебя, Джианна. Черт побери, как же давно я люблю тебя.

Джианна

Я услышала признание Маттео в любви, и мое сердце вспыхнуло пламенем от охватившего меня восторга. Я не могла припомнить, когда в последний раз чувствовала себя настолько счастливой. Прежде я считала, что признаться кому бы то ни было в собственных чувствах означает дать этому человеку над собой больше власти, но сейчас, напротив, я впервые за долгое время почувствовала себя свободнее, чем когда-либо. Я так долго боролась со своими чувствами, непонятно зачем сдерживая себя. Теперь, когда все нужные слова были сказаны, почувствовала облегчение. Может быть, все это началось как что-то, к чему меня принудили, но сегодня эта жизнь, Маттео, мой брак, стали моим выбором, и я согласилась с ним.

Поцелуй Маттео оказался жестким. В нем не было никакой сдержанности, никакого намека на то, что не так давно Маттео был без сознания. Я понимала, что это глупо, но мне хотелось почувствовать его, продемонстрировать ему не только на словах, что люблю его. Я отстранилась и позволила своему взгляду блуждать по телу Маттео. На нем была только обтягивающая белая футболка и боксеры, которые мало скрывали его эрекцию. Когда вновь взглянула ему в лицо, то встретилась с взглядом, пронизанным желанием. Я никогда не прислушивалась к мнению других людей, так с какой стати должна начинать сейчас?

Маттео не станет перенапрягаться. Я позабочусь о нем. Я встала на колени на кровать и подцепила пальцами пояс его боксеров. Маттео тут же расплылся в этой своей акульей ухмылке.

— Мне казалось, ты не хочешь рисковать моим здоровьем.

— О, заткнись, — прошипела я. — Или ты хочешь, чтобы я остановилась?

— Ни в коем случае. Не останавливайся. — Он поудобнее развалился на подушках.

Улыбнувшись, я потянула вниз его боксеры, высвобождая напряжённую длину, и переместилась между его ног так, чтобы наблюдать за ним в то время, пока буду сосать его член. Я обхватила ладонью его яйца, нежно массируя, но пока не дотрагиваясь до его ствола. Вместо этого любовалась тем, как с моей помощью он резко вздрагивает и увеличивается.

— Ты решила меня подразнить, — пророкотал Маттео. — Я думал, хотя бы сегодня ты не станешь надо мной издеваться.

Он прав. Сейчас не до меня. Склонившись вперед, я пробежалась языком от яиц вверх, затем облизнула головку, прежде чем всосать ее. Я вбирала его член в рот сантиметр за сантиметром, пока он не упёрся мне в горло, после чего позволила ему снова выскользнуть. Маттео наблюдал за мной из-под полуопущенных ресниц. Он осторожно заправил назад мои волосы, которые вечно всюду лезли, и погладил меня по щеке, в то время как я облизывала и обсасывала головку. Я знала, что это самое чувствительное его место. Медленно провела кончиком языка по ее краю, иМаттео задышал чаще, пресс его напрягся, но он не отрывал от меня взгляд и не убирал руки от моего лица. Все это ощущалось так, словно он боготворитменя, пока я боготворю его.

Я всосала член чуть сильнее, чувствуя приближение его оргазма. Маттео зарылся пальцами в мои волосы, сжав их, и резко выдыхал каждый раз, когда я слегка задевала его зубами. Он начал двигать бедрами, и я позволила ему глубже толкнуться членом мне в рот. Я становилась все более влажной, и напряжение между ног казалось почти невыносимым, но сегодня я была полна решимости игнорировать свои собственные потребности.

Маттео задвигался в бешеном темпе. Я плотно обхватила губами его член, в то время как он вонзался в меня снова и снова.

— Я кончаю, — прохрипел он, но я не отстранилась, напротив, покрепче обхватив ладонью его яйца, встретилась с ним взглядом. Его плечи напряглись, и тело Маттео захлестнул оргазм. Когда он, наконец, затих, я отодвинулась назад и с довольной улыбкой вытерла губы.

Маттео усмехнулся, издав низкий грудной звук. Обхватив за плечи, он потянул меня вверх и прижал к себе, захватывая мои губы в жёстком поцелуе, затем скользнул руками вниз по моей спине, чтобы, добравшись до задницы, сжать ее. Внутри у меня все пульсировало от возбуждения. Прежде чем я подумала, стоит ли давать Маттео напрягаться еще сильнее, раздался стук. Я вздрогнула, метнув взгляд в сторону уже начавшей открываться двери.

В проёме показался Лука, окидывая непроницаемым взглядом развернувшуюся перед ним сцену. Несложно было догадаться, чем мы тут занимались. Как-никак, я лежала сверху на Маттео, который был без трусов, да к тому же лапал меня за задницу.

Мои щеки залило румянцем стыда.

— Ты очень зря завел привычку вот так вламываться в чужую спальню, — подколол его Маттео. Он совершенно не выглядел смущенным, но после всего, что я о нем узнала, это меня больше не удивляло.

Я замерла в том же положении, в котором Лука нас застал, хотя подозревала, что Маттео плевать, даже если я отодвинусь и оголю его член перед братом.

— Ты должен отдыхать, — сухо сказал Лука, сверля меня нечитаемым взглядом своих серых глаз. Он разозлился? Сложно сказать. В последнее время рядом со мной он всегда был не в духе. Не то чтобы сама я от его присутствия становилась счастливее.

Маттео чувствительно шлёпнул меня по заднице, а его ухмылка стала до безобразия самодовольной.

— Я чувствую себя прекрасно отдохнувшим.

— Я умываю руки, — покачал головой Лука. — Делайте, что хотите. Даже знать не хочу, было у вас тут что-то или нет. — Он развернулся и захлопнул за собой дверь.

Я отпихнула Маттео и сползла с кровати, попытавшись по мере возможности привести в порядок свою измятую одежду, но теперь на ней к тому же добавились пятна. Она была безнадежно испорчена.

— Эй, по-моему, мы еще не закончили. Я даже не успел потрогать твою киску.

— И не потрогаешь. Лука прав. Ты должен отдохнуть. На сегодня тебе достаточно переживаний, — сурово ответила я. Его член уже снова начал твердеть, и Маттео не удосужился это скрыть.

Я фыркнула.

— Пойду, переоденусь и приведу себя в порядок, а затем принесу тебе чего-нибудь поесть. А пока, пожалуйста, оставь свои пошлые мысли.

Маттео подмигнул мне, и, спрятав улыбку, я выскользнула из комнаты. Ария и Лука, сидя в обеденной зоне, вполголоса беседовали. Разумеется, я догадалась, что они обсуждают.

Ария заметила меня первой и сразу же замолчала. После нескольких секунд молчаливых переглядываний она расплылась в широкой улыбке. Однако Лука не разделил ее энтузиазма, ноя не стала обращать на него внимания.

— Можешь дать мне что-нибудь из своей одежды? Хочу принять душ и переодеться.

Лука выгнул бровь.

— Ты хочешь привести себя в порядок, чтобы свалить отсюда?

Я твердо посмотрела ему в глаза.

— Я не собираюсь уезжать. Никогда больше.

Ария чуть ли не вприпрыжку подскочила ко мне и взяла меня за руку.

— Там видно будет, — только и сказал Лука. Ария бросила на него быстрый взгляд, прежде чем повела меня наверх в их гардеробную.

— Не слушай его. Он печется о Маттео, — прошептала Ария. Она вытащила из комода джинсы и рубашку с длинными рукавами и протянула мне.

То, что Лука всегда защищал Арию и Маттео, — одна из немногих вещей, которые мне в нем нравились.

— Знаю. Я сама до сих пор не дала ему ни единого повода доверять мне в отношении его брата.

Ария заинтересованно посматривала на меня, пока я раздевалась.

— Так ты переедешь обратно в апартаменты Маттео?

Я остановилась, не дойдя до ванной. Можно подумать, я уже поселилась где-то в другом месте. После того, как ушла, я ещё даже не задумывалась, где буду жить.

— Да. Я собираюсь вернуться и быть ему женой. Скорее всего, женой не слишком хорошей, но не то чтобы Маттео не знал этого, когда женился на мне.

— Маттео и не ждёт, что ты будешь идеальной женой. Он любит тебя такой, какая ты есть, со всеми твоими достоинствами и недостатками.

Это и вправду было так, даже если я долго этого не замечала. Я шагнула под душ, но не стала сразу включать воду.

Ария присела на край ванны.

— Ты уверена, что сможешь сделать то же самое? Принять полностью даже неприглядные его стороны?

В действительности, у Маттео — впрочем, как и у каждого мафиози — хватало грехов за душой, но я пришла к выводу, что и сама не без греха. Может, их не настолько много, но они у меня были. У всех нас. Я пыталась стать кем-то другим, считала, что мне нужно превратиться в какой-то идеал, но это не для меня и никогда не будет моим. Маттео повернул зеркало ко мне и показал в отражении, кто я и откуда. Мне это не понравилось настолько, что я готова была бороться не на жизнь, а насмерть, но настало время проявить смелость.

— Да. Я люблю его любого, и плохого, и хорошего, — решительно ответила я. Ария радостно улыбнулась, как будто я преподнесла ей какой-то невероятный подарок. Улыбнувшись ей в ответ, я включила воду и дала себе время осознать смысл и правдивость этих слов.

Я никогда не смогу смириться с тем, чем занимается Маттео, никогда не сделаю даже малую часть того, что он совершил и что ещё сделает в будущем. Но я поняла, что не обязана одобрять все аспекты его жизни. До тех пор, пока Маттео будет относиться ко мне бережно и уважительно, пока он любит меня, а я люблю его, все будет прекрасно.

Я буду рядом и поддержу его, как только могу, потому что он — мой, а я — его.

ЭПИЛОГ

Джианна

На календаре был конец апреля, и сегодня наступил первый теплый денек в этом году. Воздух наконец прогрелся до 20 градусов. Вода в океане еще была слишком холодной для того, чтобы купаться, но для меня это не имело значения.

Не знаю точно, что из этого — пляж или океанский бриз — подарило мне ощущение свободы, ноя рванула к заливу через просторную лужайку особняка Витиелло. Маттео следовал за мной по пятам, и, судя по звуку его шагов, догонял. Я прибавила скорости, не решаясь оглянуться и проверить.

Ноги увязли в песке. Он оказался прохладным; должно быть, вода будет и того холоднее, но это меня не остановило. Я стремительно понеслась навстречу медленно набегающим волнам. Едва вода достигла моих лодыжек, у меня перехватило дыхание, и, споткнувшись, я резко остановилась. Для заплыва определенно слишком холодно. По инерции я чуть не рухнула вперед и, стуча зубами, уже собралась повернуть обратно, когда сзади меня подхватили за талию теплыми руками и подняли вверх.

— Нет! Не вздумай! — взвизгнула я.

Маттео издал короткий смешок, а затем подбросил меня в воздух, и я с брызгами приземлилась в ледяную воду. На мгновение мои мышцы оцепенели, а потом я вынырнула на поверхность, ловя ртом воздух. Я сердито зыркнула на ухмыляющегося Маттео. Он зашёл по пояс в воду и, похоже, ничего не имел против холода.

— Ах ты, ублюдок, — сквозь стучащие зубы бросила я.

Меня начало трясти. Я обхватила себя руками, делая вид, что продрогла. Маттео нахмурился и с озабоченным видом шагнул ко мне. Но, едва он оказался на расстоянии вытянутой руки, я бросилась в атаку. Накинулась на него, схватила за плечи и попыталась окунуть в воду.

Мне стоило учесть, насколько Маттео привычен к физической борьбе. Он использовал инерцию движения моего тела, чтобы подхватить меня и забросить на свое плечо.

— Эй! — протестующе завопила я, но он лишь шлёпнул меня по заднице и потащил прочь из океана. — Куда ты меня несешь?

— Мы должны тебя согреть, — лукаво произнес он.

Меня охватило волнующее предвкушение, но я для видавсе равно пинала его и молотила кулаками по спине. Он потащил меня направо, на край лужайки, скрытый от особняка кустами, где обнаружилось расстеленное одеяло. Он все это планировал!

Маттео уложил меня на одеяло и навис надо мной. Моя кожа покрылась мурашками, и не только от холода.

— Может, мне слизать каждую каплю воды с твоей кожи? — пророкотал Маттео, наклонившись и оставляя на мне горячую дорожку поцелуев от пупка до ключицы.

— А вдруг Ария с Лукой спустятся сюда? — прошептала я, когда он потянул вниз мое бикини, обнажая грудь на прохладном воздухе. Соски затвердели еще больше, а затем Маттео сомкнул свои горячие губы вокруг одного из них. Я все меньше и меньше переживала, что нас кто-нибудь застукает.

— Они не спустятся, — прошептал он в ответ, обжигая дыханием мою кожу. И это были наши последние слова на долгое время. Его губы и руки блуждали по всему моему телу, изгоняя холод и оставляя только тепло и желание. Когда он наконец вошел в меня, и наши тела слились в одно, пришло ощущение, что все встало на свои места.

Пусть не сразу, но я поняла, что даже без бриза и безоблачного неба могу чувствовать себя и быть свободной. Даже будучи связанной с Маттео.

***

Ближе к вечеру Маттео с Лукой устроили барбекю в патио. Ясная погода позволяла поужинать на свежем воздухе. Ария отправилась в дом достать приготовленный салат, а Маттео спустился в винный погреб за выпивкой. Мы остались с Лукой, который занимался барбекю, наедине. Я накрывала на стол, притворяясь, что не замечаю его. Отношения между нами были напряженными; хотя теплыми их никогда нельзя было назвать, но с тех пор, как я согласилась с его предложением несколько месяцев назад, все стало гораздо хуже.

Я вздохнула. Это должно прекратиться. Лука не только брат Маттео, он ещё и муж Арии. Мы должны, наконец, заключить перемирие. Я отставила последнюю тарелку, вытерла руки и двинулась к Луке, который переворачивал маринованные бараньи рёбрышки на решетке гриля. Словно почувствовав мое внимание, он поднял голову и посмотрел на меня. Тщетно пытаясь прочесть выражение его лица, я преодолела оставшееся расстояние между нами. В большинстве случаев наше общение нельзя было назвать вежливым. Как правило, я язвила ему в ответ, но изо всех сил старалась изобразить на лице самое открытое и дружелюбное выражение.

Лука выгнул свою темную бровь, когда я остановилась перед ним.

Внезапно я почувствовала какую-то дурацкую нервозность.

— Я знаю, что не нравлюсь тебе, — начала я разговор. — Но мне кажется, нам стоит попытаться наладить отношения ради Арии и Маттео.

Мне удалось не поежиться под его внимательным взглядом. О чем он думает?

— Ты не нравилась мне потому, что я терпеть не мог то, как ты обращалась с Маттео.

— Ясно, — протянула я, не зная точно, что делать дальше.

— Но я начинаю менять свое мнение.

— Правда?

Он перевернул еще один кусок баранины.

— Я начинаю думать, что, возможно, Маттео был прав, и из вас двоих получилась не самая худшая пара.

— Спасибо? — ответила я, не будучи уверена, подразумевался ли под этим позитивный смысл. — Тебе неважно даются комплименты.

— Я не привык ими разбрасываться. И не говори брату, что я признал его правоту. Ему и так не занимать самоуверенности. — Лука перевел взгляд на что-то позади меня. Я обернулась и заметила, что Маттео направляется в нашу сторону, неся с собой несколько бутылок вина.

— Что есть, то есть, — согласилась я с улыбкой. Лука в ответ одарил меня тем, что можно было бы считать его версией улыбки, и между нами возникло какое-то молчаливое взаимопонимание.

Маттео поставил бутылки с вином на стол, прежде чем присоединиться к нам и обвить руками мою талию.

— О чем это вы тут сплетничаете?

— О тебе, — ответили мы с Лукой синхронно.

— Даже так? — удивлённо выгнул бровь Маттео.

Ария вернулась из кухни, поглядывая на нас по очереди. Она с растерянным видом прижалась к Луке.

— Что происходит?

— Твой муж и моя жена обсуждают черты моего замечательного характера, — пояснил Маттео.

Я толкнула его в бок.

— Ты слишком самоуверен.

Маттео чмокнул меня в ушко.

— Признайся, ты любишь мою самоуверенность.

— Хватит.

— От твоих признаний в любви у меня до сих пор колени подкашиваются, — в шутку пожаловался он.

Я приподнялась на цыпочки.

— Твоя самоуверенность — не единственное, что я люблю в тебе. — Я опустила взгляд на его ширинку.

— Мне срочно нужен какой-нибудь кусок гребаной баранины, чтобы нейтрализовать это омерзительно приторное действо, — пробормотал Лука, но от меня не укрылся нежный взгляд, которым он одарил Арию, когда думал, что на него никто не обращает внимания.

Маттео заключил меня в объятия и поцеловал. Лука пробубнил еще что-то, но я не стала прислушиваться. Для меня важнее всего был Маттео.

КОНЕЦ

[1]Бэкпэ́ кер или бэкпе́ кер (англ. Backpacker, от англ. backpack — «рюкзак») — распространённый в последние десятилетия термин, обозначающий путешественника, совершающего самостоятельные путешествия за небольшие деньги, чаще всего принципиально отказываясь от услуг туроператоров.

[2]National Registration Authority for Agricultural and Veterinary Chemicals — Австралийскоеуправлениепопестицидамиветеринарнымпрепаратам.

[3]Purus —в переводе с латинского чистый. Под пуризмом подразумевается стремление к совершенству, чистоте, неприкосновенности установленных норм. Частью дизайнерского направления пуризм стал еще в начале 20 века. Для этого направления характерны минимализм, лаконичность, натуральные цвета и материалы.