Джей Белл 1 страница

Джей Белл

«Что-то похожее на весну»

Серия: Что-то похожее на…

Автор: Джей Белл

Название на русском: Что-то похожее на весну

Серия: Что-то похожее на…

Перевод: maybe_conscience, rograd
Сверка: helenaposad
Бета-коррект: Султана
Редактор: Amelie_Holman

Оформление: Skalapendra

Аннотация

В этом мире нет ничего постоянного. Друзья, любовники, даже семья - всё может исчезнуть в мгновение ока. Без этих якорей очень легко обнаружить, что ты плывёшь.

У Джейсона Гранта мало что есть, помимо потрёпанной старой гитары и умения вылетать из приёмных семей. Его последнее распределение должно стать очередным провалом в длинной череде. Затем он встречает Цезаря Хаббарда, симпатичного парня, который живёт дальше по коридору. Впервые в своей жизни Джейсон хочет остаться, что означает необходимость научиться быть частью семьи и не позволять своим чувствам - или своим действиям - разрушить его первый настоящий шанс влюбиться.

" Что-то похожее на весну" представляет нам нового героя в истории Сезонов, с проблемным прошлым и таким же бурным будущим. Джейсон должен преодолеть извилистую дорогу, полную эмоциональных конфликтов и тяжёлых решений... дорогу, которая может свести его кое с кем в Остине.

Часть первая:

Хьюстон, 2006 год

Глава 1

" Меня зовут Джейсон Грант, и сегодня первый день остатка моей жизни. Или так мне сказали. На самом деле, говорили много раз. Социальные работники любили придавать всему позитивные нотки, будто весёлой улыбки достаточно, чтобы изменить мир, сделать его таким миром, где дружелюбно относятся к таким парням, как я. Не то чтобы я был против. Я хочу, чтобы это была правда. Часть меня, глубоко внутри, любит верить, что этот раз будет другим. Не будет, и я думаю, что вы тоже это знаете. Мне жаль, если слова в этом дневнике жалят, Мишель. Вы мне нравитесь. У меня было полно социальных работников, но за месяцы, которые мы знаем друг друга... Я не знаю. Вы какая-то другая.

Но я знаю, что вы делаете. Я знаю, что попросить меня записать мои мысли – это ваш способ выяснить, что со мной не так. Вы хотите знать, почему меня постоянно выгоняют из приёмных семей. Уже двадцать три раза. Семья, в которую вы собираетесь меня везти, будет двадцать четвёртой. Как только всё это развалится, эта семья будет последней. Мне почти шестнадцать, и я скорее сосредоточился бы на поиске работы, чем на поиске семьи. Кроме того, есть очень хорошая причина, по которой ничего не выйдет. Помните старое здание? Групповой дом с общими комнатами? Мой сосед, Микки, он сказал мне причину. Он сказал... "

– Готов идти?

Джейсон дернулся, и ручка вычеркнула последнюю строчку. Впрочем, это не имело значения. Его почерк был таким грязным, что Мишель Траут, наверное, всё равно не сможет разобрать написанное. Он поднял взгляд и увидел, что она прислонилась к дверному косяку, её нежная улыбка соответствовала тёплому ощущению в его груди. Может, дело было в её пепельно-бледных волосах, которые напоминали ему о его матери, или хорошо сохранившейся фигуре. Она, наверное, была того же возраста, что и мать Джейсона, когда он видел ее в последний раз.

Мишель кивнула на открытую тетрадь на его коленях.

– Ты пишешь в дневник? Это отлично!

– Да, – смущенно произнёс Джейсон. – Только начал.

– Что ж, сегодня важный день!

Джейсон прервал зрительный контакт с ней. Почему они не могли позволить ему остаться здесь? Он старался не создавать проблем по этой самой причине. Сиротам место в приюте – не то, чтобы люди ещё использовали такие термины. Вместо этого они обходили эти слова стороной, но иногда Джейсону хотелось принять их, носить их с гордостью. Он был сиротой. В этом не было ничего плохого. Тем не менее, иногда людям очень хорошо удавалось его пристыдить. Женщина в его последней приемной семье продолжала называть его обделённым ребёнком. Она была так переполнена жалостью к нему, что говорила это со слезами на глазах. " О, мой бедный обделённый ребёнок! " К концу пребывания Джейсона она вместо этого называла его мелким ублюдком, а те влажные глаза были полны ярости.

– Ты в порядке?

– Да, – соврал Джейсон. Он подумывал умолять Мишель, попытаться объяснить, что здесь он больше чувствует себя как дома, где все понимают, что у него нет семьи, где люди не притворяются. Вместо этого он закрыл дневник и встал.

Мишель оттолкнулась от двери и зашла в комнату.

– Боже, может, мне следовало арендовать для переезда грузовик, – она огляделась вокруг, будто видела кучи коробок, когда в реальности был только маленький чемодан. И потрёпанная старая гитара. Джейсон повесил её за спину, потрёпанный ремешок крепко и надёжно прижимался к его груди, как постоянное объятие. Он схватил чемодан, когда за ним потянулась Мишель.

– Я сам, – сказал он. – Оу. Вот.

Он попытался протянуть Мишель дневник, зная, что она захочет прочитать, что он написал, но она покачала головой.

– Это для вас, – сказала она. – Это личное.

Взглянув на неё, чтобы убедиться, что она говорит серьёзно, он сунул дневник под мышку. Затем он стал изучать свои ботинки, видя, как они нервно зашаркали, пока Мишель проверяла его комнату на предмет всего, что он мог забыть. После этого он наблюдал, как эти самые потёртые ботинки ведут его вниз по коридору, шаг за шагом, пока он шёл за своим социальным работником на улицу.

Мишель молчала, что было необычно. Джейсон задумался, грустит ли она тоже, или от его молчания ей комфортно. Оказавшись рядом с ее машиной, он уставился на салон через пассажирское окно, ожидая, когда она достанет ключи из сумочки. Один раз он уже ездил в её машине, когда она возила его в " МакДональдс", лёгкий аромат ее духов медленно перебивался запахом жирных бургеров, пока они сидели в машине и ели. Ему это понравилось – как машина стала личным рестораном на двоих. Она непринуждённо с ним болтала, ни о чем не спрашивая, не требуя объяснений. Это случилось позже, или так он думал, когда она дала ему дневник.

Замки на дверях подскочили вверх. Джейсон положил чемодан на заднее сидение, а гитару взял с собой вперёд. Он будет держать её между ног, что неудобно, но, по крайней мере, инструмент будет в безопасности.

– Хорошо! – сказала Мишель, пристёгиваясь. – Ты готов? Зачеркни это. Ты взволнован?

Джейсон неискренне улыбнулся.

– Очень.

Мишель усмехнулась.

– Ты ужасный лжец, ты знаешь это?

Её счастливое выражение лица померкло на мгновение, когда она протянула руку, чтобы убрать челку с его глаз.

Джейсону хотелось схватить её руку и прижать к щеке. Он не знал почему, но подозревал, что это принесет ему утешение. Вместо этого он оставался абсолютно неподвижным, пока она не убрала руку.

– Хочешь подстричься? – спросила она. – Ослепить их своей красотой?

Джейсон протянул руку и поправил челку на глазах. Ему нравилось прятаться за волосами. Смотреть на мир сквозь запутанный каштановый занавес было не всегда легко, но оно того стоило. Как ношение солнечных очков, это создавало ощущение отчуждённости, превращающее мир в далёкий фильм на экране.

– Это значит " нет"? – подтолкнула Мишель.

– Я не хочу их обрезать, – сказал Джейсон, – но, может быть, сделать перманентную завивку. Очень стойкую. Такую химию, чтобы если я ударялся обо что-то головой, то сразу отскакивал бы.

– Голова, полная пружинок. – Глаза Мишель заблестели, когда она завела машину и выехала на дорогу. – Это спасёт тебя от необходимости надевать мотоциклетный шлем.

– Жаль, что у меня нет мотоцикла, – улыбнулся Джейсон, чувствуя себя чуть лучше. Пока они ехали, он понял, что делает из мухи слона. Он был в такой ситуации кучу раз до этого, достаточно, чтобы это стало рутиной. Он профи. Если бы были Олимпийские игры среди сирот, он бы получил золотую медаль в манипулировании приемными семьями. Он пробудет там неделю, может две, и когда устанет от них, то закончит всё одним из своих знаменитых трюков.

– Я знаю, что в этот раз ты будешь хорошо себя вести, – сказала Мишель, думая о том же.

– Конечно.

– Никакого жемчуга в клэм-чаудере (прим.: Клэм–чаудер – общее название нескольких видов традиционного американского супа, приготовленного из моллюсков и бульона)?

Джейсон улыбнулся, в этот раз по-настоящему. Этим он гордился. Приёмный дом номер двадцать два. Мать там часто носила двойную нитку жемчуга. Джейсон украл ожерелье, просто чтобы расстроить её. Он не собирался оставлять его себе или продавать. Когда женщина приготовила гигантскую кастрюлю клэм-чаудера для него и других детей, он нашёл вдохновение, распустил ожерелье и вернул жемчужины их изначальным хозяевам – моллюскам.

– Она могла сломать зуб, – сказала Мишель.

– Большинство людей не жуют суп, – ответил Джейсон. Он был осторожен, чтобы не проглотить жемчужины, но несколько потерялись раньше, чем кто-либо узнал, что он сделал. Единственным способом вернуть драгоценности было подождать, пока они выйдут с другого конца. Так как никто не был уверен, кто что проглотил...

– Думаешь, она по-прежнему заставляет других детей ходить по большому в дуршлаг? – спросил Джейсон.

Мишель покачала головой, изо всех сил пытаясь казаться строгой. Или сдержать смех. В конце концов, она сдалась, и они захохотали. За машиной здания Хьюстона уступили место старому пригороду. Здесь росли высокие и крепкие деревья, рядом с такими же крепкими домами.

– Нашла мне богатую семейку, а? – спросил Джейсон.

– Ага! – сказала Мишель. – При деньгах. Но не это самое главное.

– Оу, да?

Мишель прикусила нижнюю губу, притормозила и съехала на обочину, чтобы припарковаться.

– Я не должна тебе этого говорить. Правда-правда, не должна, но эта семья берёт на усыновление. Если всё получится, ну, есть очень хороший шанс.

Джейсон откинулся на спинку сидения, снова чувствуя себя некомфортно. Усыновление было джекпотом для таких людей, как он. Шанс иметь не только приёмный дом, но и быть признанным официальным членом семьи. Больше не сирота! Любой другой в детском доме был бы в восторге от этих новостей. По какой-то причине, ему от этого было только тошно.

– Поэтому в этот раз, – сказала Мишель, – я надеюсь, что ты дашь своей новой приёмной семье шанс. Ты скоро станешь взрослым, и это может быть для тебя очень хороший старт.

– Первый день остатка моей жизни?

Мишель кивнула, веря в собственные убеждения.

– Они смогут отправить тебя в колледж. Я не прошу тебя любить абсолютных незнакомцев как своих настоящих родителей. Я знаю, что так не бывает. Но я прошу тебя подумать о себе. Делай то, что для тебя лучше, и не...

– Не испорти всё снова, – сказал Джейсон, заканчивая за неё. Она покачала головой в знак возражения, но они оба знали правду. Мишель не нужен был его дневник, потому что, наверное, у неё была большая толстая папка с его именем на обложке, которая объясняла всё, что с ним не так.

" Ты никогда не умел закрывать свой рот". Вот, что сказал ему Микки, его бывший сосед по комнате. Микки было двенадцать, у него был нос как у боксёра, и он постоянно страдал от крапивницы. Его было нелегко пристроить. Он видел, как Джейсона помещали в три приёмных дома, прежде чем кто-то, наконец, дал шанс и ему тоже. Микки собирал свои вещи, когда произнёс то, что стало их прощальными словами. " Ты никогда не умел закрывать свой рот. При тебе есть всё, но ты никогда не справишься, потому что никогда не умел играть в игру".

Микки был прав. Джейсон никогда не мог держать рот на замке. Он ничего не мог с собой поделать. Но Джейсон научился играть в игру. Он просто не гнался за тем же призом.

– Который из них? – спросил он, кивая через лобовое стекло на улицу.

Мишель указала пальцем. Дом был в два раза шире того, в котором он вырос, который принадлежал ему и его матери. И в два раза выше, потому что дом был двухэтажным. Огромный дуб бросал тень на трёхместный гараж, идеально подстриженный газон лежал вокруг дома и исчезал под частным забором. Джейсон улыбнулся, по большей части, чтобы сделать приятное Мишель.

– Что думаешь? – спросила она.

– Дом отличный, – сказал он.

Мишель смотрела на него.

– Правда? Только между нами, каково это, когда тебя отправляют в новую семью? В таком роде деятельности нас учат, что большинство детей нервничают в первый день, но быстро адаптируются и становятся привязанными к членам семьи.

Джейсон фыркнул и отвёл взгляд.

– Именно! – Мишель наклонилась вперёд, чтобы снова поймать его взгляд. – У меня всегда было чувство, что это звучит слишком просто. Я не могу сказать, сколько раз хотела бы пройти через этот процесс, убедить себя, что я пойду жить с новой семьёй и никогда не вернусь к своей. По крайней мере, тогда я бы лучше понимала, через что проходишь ты и другие.

Джейсон недоверчиво покачал головой.

– Ты потрясающая. Ты ведь знаешь это, верно?

Мишель оставалась собранной.

– Так расскажи мне. Попытайся объяснить, каково это для тебя.

Джейсон подумал об этом и выдохнул.

– Каким был твой первый день в школе?

– Разочаровывающим, – мгновенно ответила Мишель. – Я умирала от желания туда пойти, так как мой брат на год старше меня и всегда хорошо отзывался о школе. Конечно, он врал сквозь зубы насчёт того, какая школа на самом деле. Он продолжал говорить мне, что компании игрушек заезжают каждый день, чтобы провести тестирование новой продукции, и что всем платят за то, что они играют с куклами и всё такое. И игровая площадка должна была быть заполнена цирковыми животными, как контактный зоопарк, только с тиграми и слонами. Так что когда наконец-то наступил тот первый день школы, я практически писалась в штаны от волнения. Можешь представить, как я себя чувствовала, когда на самом деле туда попала.

Джейсон рассмеялся.

– Это жестоко, но не совсем то, на что я целился. Только если ты не чувствовала себя по-настоящему сбитой с толку и не в своей тарелке.

– Тогда это старшая школа, – сказала Мишель, глядя через лобовое стекло. – Обычно, когда я шла в новую школу, мой брат был рядом, чтобы меня сопровождать. В первый день старшей школы Джейс заболел гриппом и остался дома. Хуже того, в то лето переехала моя лучшая подруга.

– Да, – подбадривающе произнёс Джейсон. – Вспомни, каким был тот день. Новая школа всегда сбивает с толку. Кажется, все знают, что происходит, и как всё работает, кроме тебя. Если ты чужак, рядом нет друга или члена семьи, чтобы было весело, а не страшно. После целого дня ошибок и смущения, чего тебе хочется больше всего?

Мишель сглотнула.

– Пойти домой.

– Только ты не можешь, – сказал Джейсон. – Пойти домой невозможно. В конце того первого дня не будет домашнего печенья. Никакого объятия, чтобы ты снова почувствовала себя защищённой.

Мишель посмотрела на него обеспокоенным взглядом.

– Всё настолько плохо?

– Только поначалу, – быстро сказал Джейсон, не желая расстраивать её ещё больше. – Прямо как в школе, после недели или двух ты ко всему привыкнешь, и это не так страшно. Так что, полагаю, то, что говорится в учебнике, не так уж отличается. Сначала это тяжело, но люди приспосабливаются.

Чего он не хотел ей говорить, так это то, что желание вернуться домой никогда не покидало его.

Мишель обдумывала его слова.

- Чего я по-прежнему не понимаю, так это почему ты делаешь так, чтобы продолжать проходить через это. Если бы ты остался с одной семьёй, то никогда больше не чувствовал бы такого.

Джейсон кивнул. Это всё, что он действительно мог сделать. Он знал, что она хотела как лучше. Её тон не был осуждающим или ругающим. Мишель искренне переживала. И она была права. Если бы он перестал саботировать свои шансы на усыновление, может, нашёл бы какой-то мир. Но вот чего он не мог сказать, так это насколько сильно ему хотелось домой. Как бы это ни было невозможно, он хотел этого больше всего на свете. Тем не менее, ради неё он строил из себя храбреца.

– Может быть, эта семья и есть та самая.

Мишель вздохнула с облегчением.

– Ты им понравишься. Готов?

Он снова кивнул, и машина проехала вперёд, доставляя Джейсона к дому, который, как он знал, никогда не будет принадлежать ему. Остальное произошло как в тумане. Дверной звонок, который звучал как тяжёлый медный колокол. Улыбающиеся лица мистера и миссис Хаббард, когда они приглашали его пройти в гостиную, где ожидали другие дети. Знакомства, которые он полностью упустил. Затем Джейсона усадили на дорогой диван – один из трёх, которые все стояли лицом друг к другу – его задница становилась все более онемевшей, пока взрослые разговаривали. Мишель сидела рядом с ним, обращаясь к мистеру и миссис Хаббард через деревянный кофейный столик, выкрашенный в белый цвет. Джейсон изо всех сил старался игнорировать взгляды других детей, который вместе сидели на соседнем диване.

Никакое количество опыта не помогало ему с этой стадией процесса и с давлением, которое она приносила. Чего эти люди ожидали от него? Он должен был произвести впечатление? Жонглировать пылающими мечами, прежде чем начать глотать лезвия? Джейсон понятия не имел, чего они хотят, и поэтому делал то, что и всегда в первые дни. Он закрылся.

Мишель взяла на себя весь разговор, время от времени в панике бросая на него взгляды, которые говорили, что он катится вниз. Ему хотелось извиниться перед ней, но вместо этого он только кивал, когда к нему обращались. На большинство вопросов в этой ситуации можно было ответить положительно. Ты в порядке? Ты счастлив быть здесь? Хочешь стакан воды? Да, да и еще раз да.

Его новых приёмных родителей, казалось, не тревожило его поведение. На их лицах были те же удовлетворённые выражения, как когда он знакомился с ними в детском доме в прошлом месяце. Он знал, что они скорее довольны собой, чем им, а почему бы и нет? Не многие взрослые были готовы принять пятнадцатилетнего ребенка, особенно с проблемным прошлым. И они не были особо молодыми. Миссис Хаббард была некрасива, с зачесанными назад каштановыми волосами, которые потеряли свой блеск. Её одежда и украшения компенсировали её унылый внешний вид. У этой женщины практически из ушей торчали деньги.

Как и у её мужа. У мистера Хаббарда были тёмные волосы с сединой на висках, усы уже с проседью. От него исходила аура успешного бизнесмена, несмотря на то, что на нем не был надет костюм. Судя по одежде для гольфа, его сделки происходили в загородном клубе, а не в душном офисе.

Мишель представила их как мистера и миссис Хаббард, но они сразу же поправили её и представились как мама и папа. От этого у Джейсона во рту пересохло. Трое детей, которые сидели на соседнем диване, были представлены как его брат и две сестры. У них тоже были имена, но Джейсон совершенно их упустил. Маленькая девочка около семи или восьми лет смотрела на него с сияющей улыбкой, в то время как рядом с ней парень на грани переходного возраста окидывал его изучающим взглядом. На краю дивана девушка постарше, казалось, скучала, будто она видела уж слишком много таких встреч. Это сказало Джейсону, что не все проходили. Присутствие здесь не означало, что его автоматически усыновят.

– Ах! – воскликнула миссис Хаббард, её глаза загорелись, когда она посмотрела в сторону входной двери. – Вот и твой самый старший брат!

Джейсон проследил за её взглядом. Парень его возраста, может чуть старше, прижимал к щеке телефон. Гаджет почти терялся в волнах каштановых волос, которые падали ему на уши и заканчивались чуть выше шеи. Его кожа была тёмной от солнца, глаза практически золотистыми. Свободная майка с V-образным вырезом делала его фигуру тощей на первый взгляд, но грудь была подтянутой, на обнажённой коже виднелись тонкие чёрные волоски, не особо отличающиеся от тех, что были на его подбородке. Джейсон посмел позволить своему вниманию опуститься ниже, к узкой талии, где майка частично была заправлена за белый ремень – случайно или намеренно.

– Цезарь, – сказал мистер Хаббард. – Хочешь познакомиться со своим новым братом?

Незаинтересованные глаза посмотрели на Джейсона, даже не сосредоточившись, прежде чем телефон убрали.

– Нет.

Ответ был твёрдым. Окончательным. Цезарь снова поднес телефон к уху, продолжая разговор, пересек комнату и взбежал по лестнице на верхний этаж.

Джейсон повернулся к своим новым приёмным родителям. Они не казались смущёнными этим поведением. Скорее, наоборот. Глаза миссис Хаббард продолжали сиять. Джейсон заметил, что они такого же золотистого оттенка. Сильный подбородок мистера Хаббарда – такой же формы и размера, как у Цезаря, не сжался от раздражения. Вместо этого он сморщился в весёлом смущении, когда его сын исчез, заставляя Джейсона понять правду. Цезарь был их ребёнком. Настоящим. Плоть и кровь.

Джейсон взглянул обратно на своих будущих сестёр и брата. Старшая девушка была азиаткой, младшая слишком светлой и бледной. Он думал, что парень посередине тоже может быть родным, до тех пор, пока Джейсон не увидел его злобный взгляд вслед Цезарю.

Джейсон и раньше бывал в смешанных семьях. К биологическим детям всегда относились иначе. Не то чтобы его это волновало. Его не интересовало силовое противоборство. Он не соревновался за внимание незнакомцев, так что с радостью будет держаться подальше от Цезаря.

– Полагаю, это всё, – сказала Мишель, вставая.

Джейсон вскочил на ноги, практически потянувшись, чтобы остановить её. Забавно, потому что Мишель потянулась к нему, протянув руку для рукопожатия. Он проигнорировал это и обнял её, стыдясь своих собственных действий, но отчаяние победило. Когда она обняла его в ответ, ему пришлось взять себя в руки. Никаких слёз. Никакой слабости перед этой новой семьёй. По крайней мере, не больше, чем он уже показал.

– Постарайся вести себя хорошо, – прошептала Мишель. – Ради самого себя. А если этого недостаточно, то сделай это ради меня.

Он кивнул, как только она отстранилась. Он постарается. Но только ради неё. Мишель порылась в кармане и протянула ему визитную карточку. Его окатило холодом. Он знал адрес детского дома наизусть, также, как и номер приёмной. Затем он заметил надпись на обратной стороне и быстро положил карточку в карман.

– Хорошо, – произнесла она, её щёки слегка покраснели. Мишель вернула внимание к мистеру и миссис Хаббард с довольной улыбкой на лице. Они проводили её до двери, оставляя Джейсона стоять на месте. Он решил встретиться взглядом с каждым из своих " сестёр и брата", чтобы показать, что не боится. И не запуган. Каждый встретил его взгляд. Конечно. Они пришли из того же мира, что и он.

– Ты действительно умеешь играть на ней? – спросила маленькая девочка, указывая на его гитару.

– Да, – ответил Джейсон.

– Ты знаешь какой-нибудь гимн?

Прежде чем он успел ответить, в комнату вернулись Хаббарды.

– Итак, – произнесла миссис Хаббард, хлопнув в ладоши. – Я всегда считала настольную игру лучшим способом сблизиться. Как насчёт раунда в " Скраббл"?

Джейсон подумал обо всех грязных словах, которые мог бы составить. Затем он вспомнил обещание, которое дал Мишель. Он будет вести себя хорошо. Натянув улыбку, он охотно кивнул.

– Звучит весело!

* * *

Два часа игр, от которых немел мозг. Не только " Скраббл", но ещё и " Трабл", а затем " Горы и лестницы". Последнее было ради Эми – младшей девочки. По крайней мере, марафон настольных игр помог Джейсону выучить все имена, за исключением будущих родителей. К счастью, затем они показали ему его комнату. После короткой экскурсии они предложили ему распаковать вещи и насладиться уединением, хотя на выходе оставили дверь его спальни открытой. Он подумал, что так и должно было остаться.

Джейсон не чувствовал себя так нервно со времён первых нескольких приёмных семей. С тех пор, когда ему всё ещё хотелось удовлетворить семью, тяжело работая над тем, чтобы оправдать ожидания, и настоящие, и вымышленные. Теперь, после всех этих лет, он должен был постараться снова. Если бы не Мишель...

Вспомнив о визитке, он достал её из кармана джинсов, перевернул и прочитал написанные от руки слова. " Если тебе что-нибудь понадобится, можешь позвонить мне. Даже домой". Ниже был нацарапан номер. Джейсон улыбнулся тому, как были подчёркнуты слова " что-нибудь". Другой парень мог бы увидеть в этом то, чего не было, хвастаться в школе и болтать о горячей взрослой женщине, которая дала ему свой телефон. Но, конечно, Джейсон не был таким, как другие парни, и Мишель была не таким человеком. Инстинкт велел ему спрятать карточку в безопасном месте, так что он принялся исследовать свою новую комнату.

Спальни в приёмных домах подразделялись на два вида. Хорошие были нейтральными, приёмные родители доверяли воспитанникам заполнить пространство своим характером. Другие, как та, в которой Джейсон стоял сейчас, излучали ожидание. Бейсбольная перчатка, бита и маска кетчера аккуратно лежали в одном углу. На стене в рамках висели постеры спортивных машин, виды и модели которых Джейсон не мог даже угадать. Королевских размеров кровать была в целом нейтральной, но стол рядом с ней был заставлен новой коллекцией книг " Братья Харди".

Так что, получается, познакомившись с Джейсоном в прошлом месяце, Хаббарды решили, что он спортсмен-бейсболист, который мечтает разъезжать на спортивных машинах, раскрывая мелкие преступления. Он покачал головой, собрал бейсбольную экипировку и бросил всё в шкаф. В освободившийся угол он поставил гитару. После минутного раздумья он просунул визитку Мишель между струнами, бросая её в резонаторное отверстие, где, как он чувствовал, она будет в безопасности.

Бросив свой чемодан на кровать, Джейсон начал перекладывать свою одежду в ящики комода. Тогда в комнату прошлёпала Эми. Улыбаясь, она села на край матраса и огляделась. Ничего не изменилось, кроме гитары, на которую она смотрела. Затем она наклонила голову, светлые локоны повисли сбоку от лица, пока она смотрела на него серьёзным взглядом.

– Хочешь помолиться? – спросила она.

Сначала Джейсон подумал, что у нее проблемы с речью. Конечно, она имела в виду " веселиться" вместо " молиться", но он дал ей преимущество сомнения.

– Имеешь в виду Иисусу?

Эми кивнула.

– М-хм.

– Нет. Извини, но Бог давно перестал отвечать на мои звонки.

Эми сморщила нос.

– И что это значит?

– Что я не хочу молиться. – Джейсон схватил последние две пары носков из своего чемодана и закрыл его. – Сколько тебе лет?

– Семь с половиной.

– Зачем ребёнку семи с половиной лет молиться? Ради Домика Мечты Барби?

– У меня такой есть, – как ни в чём не бывало сказала Эми. – Я молюсь о том, чтобы всё оставалось как есть. Я не хочу, чтобы всё снова менялось.

Джейсон это понимал. Она была маленькой, но, очевидно, всё ещё помнила жизнь, которой жила раньше. Что бы ни привело ее в приемную семью, она переживала, что это может произойти снова. Он не станет спрашивать её, в чём дело. Вместо этого он переключился на более приятные темы.

– У тебя действительно есть Дом Мечты Барби?

Эми охотно кивнула, одарив его улыбкой, в которой не хватало нескольких зубов.

Джейсон притворился впечатлённым.

– Такой, с лифтом и всем остальным?

– Ага! И со светом, который включается и выключается, и с ванной. И с туалетом, – хихикнула она. – Хочешь пойти поиграть?

– С куклами? Эм, нет.

Эми в мгновение ока из весёлой превратилась в надутую.

– Никто никогда со мной не играет!

– Никто никогда? – спросил Джейсон.

– Никто никогда, – подтвердила Эми.

Джейсон оглядел свою комнату. Если только он не планировал погрузиться в безобидные приключения " Братьев Харди", у него было мало вариантов.

– Хорошо, – сказал он. – Но я буду играть куклами-мальчиками. У тебя ведь есть куклы-мальчики, да?

Глаза Эми загорелись. Она спрыгнула с кровати и схватила его за руку, ведя вперёд по коридору. Джейсон позволил себе заглянуть в комнаты, которые они приходили. В одной тёмной спальне – шторы были закрыты – его новый " брат" Питер сидел перед компьютером в наушниках, стуча по клавиатуре. Дверь в следующую комнату была только приоткрыта, но он смог увидеть, как Кэрри, старшая девочка семьи Хаббард, ходит по комнате, потерявшись в телефонном разговоре. Очевидно, их пунктом назначения была комната напротив комнаты Питера, так как там был розовый рай, но внимание Джейсона было сосредоточено на комнате дальше по коридору. В отличие от других, дверь туда была закрыта. За ней слышался приглушённый шум музыки.

– Чья это комната? – спросил он, хотя Эми тянула его за руку, чтобы заставить идти следом. – Там спят ваши родители?

– Нет, – сказала Эми, закатывая глаза. – Это комната Цезаря. Он никогда не выходит. Мама и папа спят внизу.

– Оу, – произнёс он, будто незаинтересованный, но напряг слух, чтобы услышать, какая играет песня, даже когда они вошли в комнату Эми и сели на ворсистый ковёр.

12 3 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒