Часть вторая 10 страница

– Я угощаю, – сказал Натаниэль.

– Прямо как на свидании? – спросил Келли, бесстыдно улыбаясь.

Натаниэль печально покачал головой, но его предал намёк на улыбку.

Они вышли на парковку, Келли чувствовал головокружение. Как только они оба сели в машину, Натаниэль выдернул ключи из зажигания, мгновение смотрел на руль, а затем перевёл взгляд на Келли.

– Хочешь поехать ко мне?

Тело Келли стало очагом реакций. Он нервничал о том, что окажется голым и открытым, пока его организм не атаковали гормоны, моля об освобождении. У него кружилась голова, дыхание перехватывало, и по коже бегали мурашки от мысли о том, что Натаниэль к нему прикоснётся. Было ли это слишком быстро? Они ещё даже не целовались!

– Да, – сказал Келли, удивлённый звуком собственного голоса.

– Хорошо, – Натаниэль бросил ему улыбку, прежде чем она скрылась за неуверенностью. – Послушай, я не хочу никаких смешанных сигналов. Я хорош для интрижки. И всё.

Келли в замешательстве покачал головой.

– Думаешь, меня интересует только это?

– Я не уверен, – сказал Натаниэль, – поэтому хочу прояснить ситуацию. Я не подхожу для отношений. Я бы хотел проснуться рядом с тобой, но это ничего не изменит. Я приготовлю тебе завтрак – или, может быть, у Зеро наконец-то получится яичница – а затем мы продолжим общаться как раньше. В этом есть смысл?

Да, но Келли хотел не этого. Ну, этого, потому что мысль о сексе с Натаниэлем и о том, чтобы после этого прижиматься к нему, пока они спят… это было похоже на рай. Но ещё он хотел почувствовать, что кому-то принадлежит. Он хотел говорить о будущем, спорить и снова мириться, узнать друг друга так хорошо, чтобы быть вместе было одновременно раздражающе и чудесно. Все эти прелести. Не просто хороший секс, а затем поощрительный завтрак.

– Я хочу большего, – сказал он.

Натаниэль смотрел на него, через мгновение сжав челюсть.

– Тогда, может быть, мне стоит отвезти тебя домой.

– Наверное, стоит.

В салоне машины стало душно и тихо. Келли миллион раз передумывал за время поездки, но всегда возвращался к одному и тому же выводу. Его не интересовала встреча на одну ночь. Нет, если не было шанса, что это приведёт к большему. И всё же, когда они остановились у его дома, ему хотелось получить утешительный приз. К счастью, ему всегда хватало гордости.

– Спасибо за вечер, – сказал он, открывая дверь. – Это была красивая фантазия.

Натаниэль не ответил. Эмоции на его лице остались незамеченными, потому что Келли даже не посмотрел на него. Он просто пошёл к дому, чувствуя смешанные эмоции, когда услышал, как машина отъехала и умчалась.

Глава 18

Очередная проклятая студийная съёмка. Раньше Келли любил их, так как выход на публику всегда приносил сложности и отсрочки. Теперь каждый раз, когда его вызывали на работу, Келли надеялся, что его вытащат в тематический парк, клуб или куда угодно, где понадобится, чтобы кто-то управлял хаосом. Кто-то вроде Натаниэля. Две недели и четыре съёмки спустя, Келли всё ещё торчал в студии.

Сегодня он сидел перед тарелкой торта и пластиковым мороженым. Он чувствовал запах сахара, так что знал, что торт настоящий. И постоянный источник соблазна. Декоративные завитки глазури по краям были синими – его любимый цвет – и с одного взгляда он мог сказать, что там ужасно дорогой масленый крем. Сам торт был шоколадно-ванильным – лучшее из двух миров. Келли очень хотелось бы упасть в торт лицом, что вряд ли удовлетворило бы фотографа, так что вместо этого он попытался сосредоточиться на пластиковом мороженом. Он полагал, что оно фальшивое для того, чтобы не растаяло под студийным освещением. Вокруг него повсюду были красивые девушки-подростки, которые улыбались и хихикали на камеру. Они раздражали Келли, по большей части потому, что не обязаны были надевать дурацкие именинные колпаки. Или тяжёлые очки с толстой оправой, которые будут рекламировать эти снимки.

– Не нужно хмуриться, дорогуша, – сказал фотограф. – У тебя день рождения, и исполняется тебе не совсем сорок. Улыбнись нам!

Келли оттолкнул в сторону своё раздражение и попытался притвориться, что Марчелло только что подарил ему на день рождения особняк. Он улыбался так долго, что челюсть начала болеть, когда в одном углу комнаты он заметил знакомую фигуру. В данный момент две модели обвили руками его шею и плечи – кожа стала липкой от пота там, где они касались Келли – из-за чего сложно было повернуть голову. Да и не нужно было. Келли шестым чувством знал, что там Натаниэль. Но почему? Эта съёмка была достаточно простой и ясной. Может, он просто проходил мимо по пути к более важным делам.

Но нет, через полчаса, когда объявили перерыв на ланч, Натаниэль всё ещё стоял там и смотрел. Его обычное выражение лица было каким-то ворчливым, со слегка суженными глазами под крепким лбом, будто он раздумывал сломать кому-то шею. Сейчас было не иначе. По крайней мере, пока он не подмигнул, что вызвало у Келли желание улыбнуться, расплакаться и одновременно закричать. Вместо этого он пошёл в комнату отдыха.

Кто-то купил пончики, на которые модели накинулись как голодные чайки. Он задумался, в чём их секрет. Или, может быть, как и он, они всё утро сходили с ума, глядя на кусок торта, который не могли съесть. Келли тянулся к пончику в голубой глазури, когда его перебил голос, который он так хотел услышать.

– Как насчёт того, чтобы я сводил тебя куда-нибудь за настоящей едой?

Келли не посмотрел. Вместо этого убрал руку и вздохнул.

– Или за мороженым? – произнёс Натаниэль. – Не пластиковым.

Келли бросил взгляд в сторону и увидел кривобокую улыбку.

– Если хочешь чем-нибудь меня угостить, как насчёт объяснения?

Черты лица Натаниэля вернулись под контроль гравитации.

– Справедливо. Я придурок. Доволен?

– Нет! – крикнул Келли. – Может, ты объяснишь, почему я достаточно хорош, чтобы спать с тобой, но от мысли об отношениях со мной ты кривишься.

Натаниэль обвёл взглядом переполненную людьми комнату отдыха.

– Может, нам стоит поговорить в моём кабинете.

Келли пожал плечами.

– Ладно.

Натаниэль привёл его к лифту и набрал код. Поездка была короткой, двери открылись в тускло освещённый коридор. В конце этого коридора Натаниэль открыл дверь и жестом пригласил Келли войти. В отличие от кабинета Марчелло, здесь места было не много. Располагаясь в углу здания, кабинет обладал смежными окнами, которые обеспечивали освещение для большого стола. Вокруг этого стола стоял обычный набор стульев. Келли подошёл ближе, но остался стоять, осторожно разглядывая разложенные стопки бумаг. Идеальными параллельными рядами лежали ручки и карандаши. Клавиатура и компьютерная мышь были беспроводными, предотвращая беспорядок. Всё так и излучало эффективность. За исключением нескольких фотографий, небрежно разложенных посреди стола. На всех них был Келли.

Натаниэль быстро наклонился, собрал фотографии в стопку и перевернул лицом вниз. Затем указал жестом на одно из окон, где ждали два стула и маленький столик.

– Я постою, – сказал Келли.

– Разговор будет длинный, – сказал Натаниэль.

– А мой перерыв на ланч не долгий.

– Он будет длиться столько, сколько я скажу.

Ох, как Келли нравилось, когда Натаниэль пользовался своей властью! Пытаясь держаться за свою злость, он пошёл к стульям. Как только они оба заняли места, Натаниэль наклонился вперёд, поставив локти на колени и сжав руки вместе.

– Ты не сделал ничего неправильного, – сказал он. – Ты чертовски близок к идеалу, и любой парень будет счастлив быть с тобой. Включая меня. Проблема не в этом. Проблема не ты, а я.

Келли приподнял бровь.

– «Дело не в тебе, дело во мне»? Серьёзно?

Натаниэль сгримасничал.

– Звучит паршиво, знаю.

– Тогда скажи мне что-нибудь другое. И, пожалуйста, не используй эту избитую фразу о страхе обязательств.

– Если бы меня это беспокоило, я не заботился бы о собаке и не женился бы на этой работе, – взгляд Натаниэля метнулся в сторону. – Но я боюсь испытать боль или, ещё хуже, причинить боль тому, кто мне дорог.

– Это любовь, – сказал Келли. – В конце кто-нибудь всегда испытывает боль.

Натаниэль выглядел удивлённым.

– Если ты действительно в это веришь – если действительно понимаешь сложности – тогда я не понимаю, почему ты или кто-либо другой добровольно желает отношений.

Келли наклонил голову.

– Ты не думаешь, что боль того стоит?

– Ты когда-нибудь был влюблён?

– Да.

– А тебе когда-нибудь разбивали сердце?

Келли пожал плечами.

– Конечно.

– Не думаю, что ты понимаешь, – сказал Натаниэль. – Ты когда-нибудь был настолько опустошён после разрыва, что не ел, не выходил из дома и даже не хотел продолжать жить? Кто-нибудь разрушал тебя настолько, что ты чувствовал себя сломанным, внутри и снаружи? Без восстановления, без положительной стороны, не учась на плохом опыте и не оставляя всё позади. Просто чистый ад агонии.

Келли сглотнул.

– Я бы никогда не поступил так с тобой.

Натаниэль горько рассмеялся.

– Никто никогда не думает, что так поступит. Парень, который причинил мне боль, давал много обещаний. Мы оба давали. Вся боль, через которую мы заставили друг друга пройти, начиналась с любви. Поэтому всё так опасно. Как и самые мощные силы. Любопытство и страсть привели Резерфорда к расщеплению атома, и я не сомневаюсь, что в своём радостном успехе он не видел ничего, кроме потенциальных преимуществ для человечества. Думаешь, он когда-нибудь мечтал о Хиросиме?

Келли скрестил руки на груди.

– Каким бы фантастическим ты ни был в постели, я довольно уверен, что мы не взорвём никакие города.

Натаниэль покачал головой.

– Ты не понимаешь. Может, это к лучшему. Или, может быть, я сумасшедший. Но я надеюсь, что уже убедил тебя, что проблема во мне. Звучит банально, но дело действительно во мне, а не в тебе.

Келли сжал челюсть.

– Значит, раз кто-то разбил тебе сердце, ты собираешься до конца жизни быть один?

– Почему нет? Я знаю, что Голливуд пытается убедить всех, что это не вариант. Видимо, без поцелуя на экране фильм не фильм. Но это чепуха. Поверь мне, когда я говорю, что думал об этом. Я говорил тебе, когда мы только познакомились. Мне никто не нужен. Как и тебе. Как и всем.

– Тогда почему я сижу здесь?

– Потому что мне всё равно нравится веселиться, и мне действительно понравилось проводить с тобой время. Будь я азартным человеком, я бы поспорил, что ты никогда больше не заговоришь со мной, как только выйдешь из этого кабинета. Но если у нас есть какие-то шансы быть друзьями…

Келли опустил руки и вздохнул.

– Кто разбил тебе сердце? Полагаю, у него есть имя.

– Цезарь.

Келли фыркнул.

– А если я найду этого Цезаря и изобью его до полусмерти, тебе станет лучше?

– Нет.

– Что, если я принесу тебе его отрубленную голову?

Натаниэль задумался над этим.

– Не-а.

Келли медленно покачал головой.

– Что произошло между вами двумя?

– Прошлое остаётся в прошлом, – сказал Натаниэль. – Если это можешь повлиять на настоящее, нет смысла обсуждать то, что нельзя изменить.

– Верно. От прошлого не сбежать. Я понимаю. Но ты пытался сильно напиться или хорошенько поплакать в ванной? Или то и другое одновременно?

– Келли, – произнёс Натаниэль.

– Ладно, – он закатил глаза. – Ты разбитый человек, и надежды ни на что нет. Хочешь ещё что-нибудь мне сказать?

– Я хочу узнать, можем ли мы всё равно быть друзьями.

Келли окинул его взглядом. За красивым лицом и потрясающим телом он находил много другого, что могло понравиться в Натаниэле. Временами казалось, что они родственные души. В других Келли видел то, каким хотел бы быть сам. Натаниэль был собранным. Может, не эмоционально, но Келли восхищался его беззастенчивой силой. И его нахальной стороной, которая по его представлениям вовсю расцветала в спальне. Самые спокойные и собранные парни всегда становились шальными за закрытыми дверьми.

Сердцем, телом и разумом Натаниэль был в его вкусе. Исключительная дружба с ним, без чего–то большего, будет только постоянно напоминать о том, чего он хотел, но не мог заполучить. Даже просто сидеть здесь было мучительно. Келли с радостью отдал бы заработанные за год деньги в обмен на всего один поцелуй.

– Не знаю, – наконец произнёс он. – Мне нужно подумать.

Черты лица Натаниэля стали напряжёнными, но он кивнул.

– Позволь мне сводить тебя на ланч. Посмотрим, как это пройдёт.

– Нет, – сказал Келли, поднимаясь. – Я лучше закончу с этой фотосессией. А затем, не важно, как он зачерствеет, я съем этот проклятый кусок торта.

***

– Он такой придурок.

– Большинство людей не вздыхают мечтательно, когда говорят это, – Эллисон Кросс пристально всматривалась в него. – И не потеют, и не волнуются.

– Я не волнуюсь, – парировал Келли. – Просто жарко.

Они оба остановились, слушая кондиционер, который равномерно выдувал прохладный воздух в кабинет Эллисон.

– Может, это климакс, – попытался Келли. – Резкое повышение температуры?

– Если дело в этом, – сказала Эллисон, – то тебе нужен врач, а не консультант.

– Ладно, значит, он придурок, и мне это нравится. Раньше я встречался с самым милым парнем в мире. Затем он взорвался от сдерживаемой агрессии и вывел нашу машину на встречку, так что, думаю, я рискну с тем, кто высказывается открыто. Или, по крайней мере, рискнул бы, если бы он мне позволил.

– М-хм, – Эллисон записывала что-то в своём жёлтом блокноте.

– На этот раз ты определённо делаешь много записей.

– О, я не делаю записи, – сказала она. – Я рисую.

– Ты рисуешь?

– Ага, – она бесстыдно подняла взгляд.

– Знаешь, это я плачу за приём. Не родители.

– Ты можешь себе это позволить, – сказала Эллисон. – Кстати, я видела одну из твоих реклам в журнале. Очень сексуально.

– Спасибо, – без благодарности в голосе произнёс Келли, – но, может быть, ты отложишь в сторону свои художественные импульсы и дашь мне какой-нибудь совет.

– Осёл с реактивным ранцем! – сказала Эллисон, показывая рисунок. Затем бросила блокнот на столик и стала более серьёзной. – Послушай, я не цепляюсь за каждое твоё слово потому, что мужчин вроде Натаниэля пруд пруди. У них у всех разные жалостливые истории или какая-нибудь верная причина для того, чтобы не оседать, но всё сводится к тому, что они не хотят обязательств. Ты пришёл сюда за советом, но я уже знаю, что ты им не воспользуешься.

– А ты попробуй, – сказал Келли.

– Беги, – сказала Эллисон. – Разворачивайся и беги в противоположную сторону так далеко, чтобы больше никогда его не видеть. Найди какого-нибудь горячего парня без всего этого багажа, влюбись и никогда не оглядывайся.

Келли закусил губу.

– Какой план Б?

Эллисон потянулась к своему блокноту.

– Осёл с реактивным ранцем получает космический шлем.

– Пожалуйста!

– Ладно, – Эллисон посмотрела прямо на него и покачала головой. – Я скажу, что тебе нужно делать, но ещё тебе придётся выслушать, что по моему мнению произойдёт.

– Идёт, – с готовностью сказал Келли. – Так что за магическая формула?

– Он ведь хотел с тобой переспать, верно? Полагаю, это не изменилось. Ты показал ему, что будет либо всё, либо ничего, но тебе стоит дать ему вникнуть в эту идею. Будь его другом, продолжай радовать глаз, зайди дальше, чем зашёл бы с любым обычным другом, и когда подцепишь его, как никогда, тяни к себе.

– Думаешь, мне следует с ним переспать?

– Думаю, тебе следует завести с ним отношения, но не называя их таковыми. Мы проводим время с друзьями, мы им доверяем и полагаемся на них. Любовь определённо тоже присутствует, но когда добавляешь в уравнение секс – всё меняется. Обычно. Некоторые люди могут без последствий относится к своему телу небрежно, в случае чего в итоге тебе будет больно.

– Или, может быть, однажды он проснётся и поймёт, что уже влюблён в меня, – сказал Келли.

– Может быть. Если так, возможно, это будет последний ваш совместный день.

– Что? Почему?

– Потому что парни вроде него пугаются, – выражение лица Эллисон стало сочувствующим. – Я видела, как такое произошло с одним из самых дорогих людей в моей жизни. Неспособность заполучить то, чего хочешь, причиняет боль, но я тебе обещаю, больнее получить то, чего хочешь, и потерять это.

– Значит, ты согласна с Натаниэлем? Нам следует избегать риска просто потому, что может быть больно?

– Нет, но следует взвешивать риски, особенно, когда мы видим впереди опасность. И, может быть – только в этот раз – тебе следует прислушаться к тому, у кого больше опыта в таких делах.

– Ладно, так что случилось с твоим другом с разбитым сердцем? Он больше никогда не выходил из дома? Стал священником? Живёт в целибате?

– Нет, – лицо Эллисон смягчилось. – Он живёт долго и счастливо.

– Видишь? – сказал Келли. – Переживать не о чем. Я могу с этим справиться.

Эллисон вздохнула.

– Ради твоего блага, я надеюсь, что ты прав. Если нет, ты знаешь, где меня найти.

***

Келли стоял перед дверью в квартиру, его сердце колотилось. Это приведёт к отвержению. Его планы были раскрыты, намерения высказаны. Сердитые глаза Натаниэля сразу же увидят его насквозь, разденут догола, и не в том смысле, которого он хотел. Но ох уж этот голод! Если Натаниэль разделял хотя бы десятую часть этого желания, то не сможет отказать Келли. Не сегодня. Давление воздуха было сильным, гроза пришла и ушла, но напряжение осталось. Вода, испаряющаяся с улиц, только добавляла влажности, и сам воздух потел в предвкушении.

Но Келли больше не потел. Его пульс выровнялся с новоприобретённой уверенностью. Они оба хотели этого. Он постучал в дверь, всего пару раз, достаточно сильно, чтобы привлечь внимание. В глазке появился свет, приблизились шаги, а затем крохотное круглое стекло скрылось тенью. Когда дверь распахнулась, Натаниэль стоял в бордовом халате, которые перекосился на его плечах, будто был надет в спешке. Келли видел лёгкие прямые волоски на его груди, где халат был раскрыт.

– Келли? – Натаниэль несколько раз моргнул. Спустя мгновение он выставил ногу, чтобы не дать сбежать Зеро. – Возвращайся в кровать, пёс, – Зеро заворчал и ушёл обратно в коридор, Натаниэль наблюдал за ним, прежде чем снова повернуться вперёд. – Ты хоть представляешь, как сейчас поздно?

– Два часа ночи, – сказал Келли. – Я закончил думать. О том, о чём мы говорили. Я принял решение.

Натаниэль нахмурился.

– Оу, да?

– Да, – Келли сделал шаг вперёд. – Просто друзья. Ничего больше.

Натаниэль изучал его взгляд своим.

– Строго платонически?

– Строго? – Келли прильнул ближе. – Я так не думаю. Как насчёт отсутствия обязательств?

Взгляд Натаниэля стал острее, прямо перед тем, как он схватил голову Келли в свои руки, сталкивая их губы вместе. Никакой нежности, никаких колебаний. Их языки соприкоснулись спустя мгновения после губ. Во рту Натаниэля был вкус зубной пасты, его дыхание слегка лишилось свежести после сна, верхняя губа была солоноватой от ночной жары. Келли было плевать. Ему это нравилось. Это сочетание можно было превратить в какой-нибудь одеколон или искусственный вкус и назвать в честь горячего парня, чей сон прервали.

Келли прильнул к нему так сильно, что чуть не упал вперёд, когда поцелуй закончился. Они несколько раз с тяжестью вздохнули, оглядывая друг друга. Он заметил, что халат Натаниэля начал топорщится в районе талии. Ощущение было полностью взаимным.

– Ты ведь не заставишь меня ехать домой? – произнёс Келли. – Ты хотя бы представляешь, как сейчас поздно?

– Два часа ночи, – улыбнулся Натаниэль. – Я должен быть в постели.

– Я надеялся, что ты это скажешь.

Натаниэль отошёл в сторону, чтобы Келли мог войти. Тот остановился в дверном проёме, чтобы снова его поцеловать. Натаниэль ответил взаимностью. По крайней мере, на мгновение. Затем пробормотал в губы Келли:

– Пёс.

– Ох, верно, – Келли вошёл в квартиру, молясь, чтобы Натаниэль не предлагал ему выпить или присесть за кухонный стол, в ожидании разговора. Этого не произошло. Натаниэль прошёл в конец коридора, к двери в спальню, и остановился там. Хорошо.

– Ты сегодня спишь на диване, – сказал он.

– Лучше, чтобы ты говорил это Зеро, а не мне, – ответил Келли.

Натаниэль окинул его взглядом.

– Это зависит от того, как ты справишься.

– Вызов принят.

Келли пошёл в спальню, пока Натаниэль пытался выгнать пса и закрыть дверь. Простыни были спутаны, будто бывшему оккупанту спалось не хорошо. Келли думал снять одежду и нырнуть в кровать, но сначала почувствовал на шее дыхание Натаниэля. Губы поцеловали место, только что согретое дыханием, прежде чем Келли развернули. Они поцеловались, Натаниэль обвил рукой талию Келли и поднял его, наклоняясь назад так сильно, что Келли практически лёг на него сверху. Он позволил своим костылям упасть, освобождая руки, чтобы прикоснуться к волосам Натаниэля, погладить его ухо, лаская шею.

Затем Натаниэль мягко бросил Келли на кровать, на которую тот приземлился спиной и сел, чтобы насладиться видом. И что это был за вид! Натаниэль медленно развязал халат, кое-что толстое и твёрдое напряглось, когда ткань раскрылась. Келли не посмотрел прямо на него. Не сразу. Он был слишком очарован великолепной грудью, которая растянулась, когда Натаниэль скинул халат полностью, открывая мощные плечи и руки, на которых выступали вены. Его живот был слегка выпуклым – мягкий изгиб, а не пивное брюхо – но даже это было несомненно мужественным. Если бы Келли хотел увидеть пресс с шестью кубиками, то мог посмотреть в зеркало. Он хотел того, кто заставит его почувствовать себя хрупким, и прямо сейчас ему хотелось почувствовать вес Натаниэля на себе.

Сначала Келли восхитился лёгкими волосками на груди Натаниэля, которые уступали место гладкой коже под его грудью. Затем волоски возвращались, прямо под пупком, лёгким пучком, который вёл к...

Он вздохнул. Некоторые парни напоминают искусство и должны быть вылеплены из глины, обожжены и превращены в скульптуру, чтобы увидел весь мир. Не то чтобы он готов был пригласить на эту выставку свою бабушку. Член Натаниэля был таким же мощным, как и всё его тело, и судя по собравшейся складками коже прямо за гордой рубиновой головкой, он не был обрезан. Если это не было достаточно удовлетворяющей, у него были самые великолепные яйца, которые Келли когда-либо видел. Тяжёлые и висящие, они, наверное, будут ударяться о зад Келли и о совсем разные места, в зависимости от позы. Конечно, твёрдые бёдра тоже были хороши, и эта грудь снова требовала внимания Келли, но он не мог оторвать взгляд.

– Ты заставляешь меня чувствовать себя куском мяса, – сказал Натаниэль, падая вперёд и упираясь ладонями в матрас по обе стороны от головы Келли. – И я имею в виду в хорошем смысле.

Он увернулся от поцелуя, чтобы ответить.

– Если только ты не ожидаешь, что я буду соревноваться с этой штукой.

– Это не соревнование, – сказал Натаниэль, – но я буду не против судить.

Он поцеловал Келли, прижимаясь к его груди своей, прежде чем снова подняться. Дальше соприкоснулись их животы, затем бёдра, прежде чем движения повторились, напоминая самую сексуальную в мире волну. Мозг Келли был переполнен выбором, пока Натаниэль двигался на нём. Он к столькому хотел прикоснуться, столько попробовать. Как можно было решить? К счастью, Натаниэлю явно не сложно было взять контроль на себя. Спустя ещё несколько поцелуев, он подскочил и встал на колени, садясь на пах Келли. Пожалуйста, пусть он не окажется пассивом!

Натаниэль начал расстёгивать пуговицы на рубашке Келли, но после первой взялся за ткань обеими руками и разорвал её.

– Я куплю тебе новую, – сказал он, прежде чем Келли успел пожаловаться. Он стянул оставшиеся клочки с рук Келли, затем опустил вес на его бёдра, обводя пальцем каждый сосок, спускаясь к пупку и поднимаясь вдоль одной руки. Взгляд Натаниэля стал стеклянным, он уже был под кайфом от наплыва гормонов. Когда он наклонился снова поцеловать Келли, тёплые яички коснулись его живота, в то время как чуть выше в него уткнулось что-то твёрдое и влажное.

Келли застонал от удовольствия, когда Натаниэль провёл языком по его нижней губе, и чуть не застонал в агонии, когда вес Натаниэля его покинул. Натаниэль встал с матраса, встал на колени на ковёр и потянулся к ремню Келли, чтобы расстегнуть его. Желая избавиться от этого последнего предмета одежды, Келли почувствовал, как дёрнулся его член в предвкушении свободы. Но, конечно же, когда джинсы спустятся, с одной его ноги они соскользнут намного легче, чем со второй.

– Подожди, – сказал Келли, хватая Натаниэля за руку, как раз когда тот высвободил ремень.

– Я же сказал тебе, что это не соревнование.

– Дело не в этом…

Натаниэль на мгновение посмотрел на него, прежде чем всё понял.

– Если бы я как-то сомневался в том, чего хочу, мы бы не зашли так далеко. Твой шаг.

Эти карие глаза всё ещё горели, так что Келли расстегнул пуговицу и опустил молнию, после чего откинулся назад и положил руки за голову. Натаниэль был более чем готов сделать остальное. Келли закрыл глаза, пока с него стягивали бельё, чувствуя членом щетину на щеке. Одного из его бёдер коснулся язык, когда Натаниэль полностью снял джинсы. Все задержавшиеся беспокойства потерялись под шквалом эндорфинов, когда Натаниэль взял его в рот.

Он делал не только это. Его руки продолжали исследования, поглаживая его зад, заднюю часть бёдер, центр груди. Двигаясь повсюду. Даже там. Натаниэль явно намеревался прикоснуться к каждой его части, не избегая никакой и не задерживаясь ни на одном месте.

Бессистемно и беспристрастно. Келли хотелось бы, чтобы они не отрицали своих эмоций, потому что тепло в его сердце затмевало удовольствие его тела.

Внимание исчезло. Келли опустил взгляд и увидел, что Натаниэль улыбается.

– Что?

– Я каждую ночь мечтал об этих губах. Или, по крайней мере, прямо перед сном.

Келли соблазнительно улыбнулся, но без зубов.

– Что я делал этими губами в твоих мечтах?

– Оставайся на месте, и я тебе покажу.

Натаниэль поднялся выше, поставив колени по обе стороны от его груди, прежде чем опуститься вперёд, опираясь на руки. Келли открыл рот в приглашении, принимая Натаниэля как можно глубже, прежде чем начались толчки. Он поднял взгляд на двигающееся тело, напряжённые руки, тёмные волосы под мышками и лицо, время от времени искажающееся в экстазе, когда Натаниэль опускал голову вместо того, чтобы запрокидывать её назад и стонать. Келли думал, что так они и закончат, хотя сам мог взорваться прямо здесь и сейчас.

Но вскоре Натаниэль перевернулся и приподнялся на локтях.

– Садись на меня.

– Презервативы и смазка, – сказал Келли. Через мгновение он добавил: – И ещё несколько таких ночей, потому что я ещё не готов.

– Всё в порядке, – сказал Натаниэль. – И в любом случае, я имел в виду не это. Иди сюда.

Келли подвинулся, чтобы быть на его уровне, затем перекинул через него ногу и сел на то, что казалось обжигающе горячей сосиской.

– Мне нравится твоё лицо, – произнёс Натаниэль, хватаясь за его бёдра. – Так много выражений.

Он опустил Келли чуть ниже, а затем сел. Теперь Келли понял. Он устроился удобнее, обхватывая бёдрами талию Натаниэля и сближая их члены. Тёплая большая рука обвила их оба и начала двигаться. Затем они по очереди сплёвывали, чтобы рука могла скользить. Встретившись взглядами, они застонали. Натаниэль продолжал гладить, явно не уставая, пока они смотрели друг другу в душу. Напряжение росло, Натаниэль дёрнулся несколько раз, прежде чем приблизить лицо, его дыхание вырвалось тёплым воздухом, когда он заговорил.

– Кончи вместе со мной.

Келли закусил нижнюю губу и кивнул. Хватка Натаниэля стала крепче, и он начал двигать рукой быстрее. Затем зарычал, и Келли почувствовал, как что-то горячее и влажное ударило ему в подбородок, прежде чем он отпустил себя. Стоны, сжатые мышцы, шипение и наконец сладкое облегчение. Затем Натаниэль откинулся назад, увлекая Келли с собой, крепко прижимая его к своей тяжело вздымающейся груди. В конце концов, его дыхание выровнялось, и хватка ослабла.

Келли перевернулся на бок и, вместо того чтобы провалиться в блаженный сон, почувствовал совсем другое напряжение. Если только на улице не собиралась вторая гроза, это не могло быть хорошо.

– Келли…

Прежде чем Натаниэль смог продолжить, Келли сел, свесил ногу с матраса и потянулся за своей рабушкой. Или за её остатками, по крайней мере.

– Что ты делаешь?

– Просто друзья, – сказал Келли. – Я отношусь к этому совершенно нормально. Не беспокойся. Кроме того, я вроде как угнал мамину машину и, наверное, должен её вернуть.
После паузы Натаниэль пробормотал:

– Ты действительно не против?

– Да! – произнёс Келли, уже веселее.

– В таком случае, – Натаниэль схватил его за плечи и притянул назад. – Друзья тоже ночуют вместе, знаешь ли.

– Наверное, ночуют, – сказал Келли, не поворачивая лица, чтобы скрыть улыбку. – И, наверное, когда мама узнает, что пропали и я, и машина, она не станет сразу звонить копам.

– Именно.

– Как насчёт полотенца? – сказал Келли. – Ты человеческий гейзер!

– Прости, – совсем без сожалений сказал Натаниэль. – Сейчас вернусь.

⇐ Предыдущая 17 18 19 20 212223 24 25 26 Следующая ⇒