ШЭНЬСИ-ШАНЬСИ 9 страница

Царевич сказал женщине, что не будет драться с ней.

Женщина засмеялась.

Тогда Бодхи предложил ей, что если три раза он отберет у нее меч, она вернется домой и родит ребенка.

Женщина смеялась. И вдруг смолкла.

В руках Бодхи сверкал на солнце прямой меч.

Вернув меч женщине, он встал напротив.

И вот тогда царевич показал искусство великих йогинов, которые, сберегая все живое на земле, сотворили особую мягкую борьбу, когда, ударяя, не ударяешь, бросая на землю — не бросаешь, хватая — не хватаешь.

Три раза женщина — искусный воин — бросалась на Бодхи.

И три раза мягко оказывалась на траве, а меч странным образом вращался в руках царевича.

После третьего поражения женщина низко поклонилась царевичу, который швырнул меч в реку.

— Вы взяли у меня меч, тогда дайте мне ребенка.

— Это справедливо.

Летняя, теплая ночь. Тысячи и тысячи звезд. Пение реки и пение ночных лягушек.. Большая круглая луна и ветер нежности. До утра была счастлива женщина Ю-Фэй, дочь великого мастера боевых искусств из земель Цзянси.

На рассвете царевич вместе с Ю-Фэй вошел в воды реки, и они

омыли свои тела.

Звонко смеялась женщина, бросая к небу гроздья хрустальной воды. Смеялись вместе с ней травы и деревья, солнце и горы. Смеялось вместе с обнаженной женщиной обнаженное женское счастье.

Через час Бодхи уже шел по склонам холма Цай-Шэня. В полдень запахло ветром с моря. Выросший в Канчипураме, царевич знал, что такое океан Вода! Ручьи, пруды, озера, реки, моря и океаны.

Все в одной капле воды. Все в одной слезе. Все в одной росинке.

Гуандун

На одной из полян в лесу, на холме Бодхи начал ежедневные занятия по боевому искусству.

В дороге он встретил старика с двумя медвежатами.

Старик своей сущностью был похож на медведя.

Это навело царевича на развитие внутренней сущности упражнений, подражающих диким животным.

На Юге Чжун-Го течет великая река Сицзян.

В своем нижнем течении она набирает силу и, словно из девочки с острыми углами, она мгновенно превращается в стройную девушку с набухшими белоснежными грудями, с крутыми бедрами, в которых бьется огонь жизни, с губами, полными любви, и глазами, в которых отражается томительная луна.

Тогда она уже не Сицзян. Люди называют ее Чжуцзян — жемчужная.

И вот на реке Чжуцзян, в сутках ходьбы от города Гуанчжоу царевич увидел волшебное зрелище детства.

Это случилось в главный летний праздник Поднебесной — Дуаньу.

В пятый день пятого лунного месяца жители Тянь-Ся справляют праздник летнего солнцеворота.

Когда царевич вышел к блестевшей под солнцем реке, все ее берега были усыпаны народом.

Люди, одетые празднично, смеялись и шутили в ожидании главного события праздника на реке.

На каждом человеке в этот день в качестве оберега от злых Духов должны были быть повязаны шелковые нити пяти цветов.

Дети ходили с мешочками благовоний.

Родители держали пучки полыни и аира, изгоняющих любых Духов и ведьм.

И вот по берегам пронесся крик людей, переходящий в маленькую бурю, и на реке показались драконьи лодки.

Красные, синие, зеленые, черные, оранжевые.

Начинались знаменитые гонки драконьих лодок.

В честь летнего праздника лодки снаряжались крестьянами деревень, общинами ремесленников, целыми кварталами городов.

Гуандун

Гребцы, рулевой и барабанщик были одеты так, как желали хозяева команд. А желали они всегда ярко, красочно!

Вот и сейчас под грохот барабанов и трещоток с большой скоростью скользили по реке драконьи лодки.

Отчаянные зрители бежали по берегу, шумели, взрывали петарды и молили Богов о победе любимой команды.

Целый день продолжался праздник двойной пятерки. На берегу жемчужной реки люди ели и пили. Бродячие актеры показывали шуточное представление. Фокусники и жонглеры покоряли всех магией своих фокусов. И было еще море прекрасной музыки. Победители состязания щедро угощали всех на берегу. Впервые Бодхи видел тысячи и тысячи радостных лиц. До позднего вечера не уходили люди с берегов реки. Самые отчаянные зрители остались до утра, танцуя вокруг лодки, победившей в гонках.

Найдя спокойное место, Бодхи лег на горячий песок берега.

Где-то недалеко пели песню победители гонок. И песня их пахла гордостью и вином.

Где-то лаяла сытая собака — ей вторил смех девушки.

Над головой стоял шатер из мириад звезд-фей.

И теплый ветер с реки нес их песочный шепот.

Продавец лапши сказал ему сегодня днем, что гонки драконьих лодок успокаивают Душу поэта Цюй Юаня, который в свое время бросился в воды реки Мило, что течет в землях Хунани.

Бодхи смотрел на звезды и вспоминал джунгли.

Завтра в городе Гуанчжоу он найдет Посвященного, который скажет ему, где переводчик сутр.

Порт — это место, где люди договариваются с морем.

Бодхи стоял посередине порта города Гуйчжоу.

Среди причалов и доков сновали более тысячи кули —- наемных рабочих, переносивших в тюках, бочках, мешках сотни и сотни тонн груза.

Люди в порту двигались быстро. Говорили громко.

У причала стояло более сотни речных лодок — джонок.

Это были рыболовецкие суда и лодки мелких торговцев рыбой.

Гуандун

Большие корабли из Бхараты, Парфии, Рима стояли у острова Хуанну.

Причалы и доки незаметно переходили в рыбачий поселок, где жили матросы, грузчики, портовые служащие.

На берегу, в складских помещениях скопились грузы

шелковой и хлопковой ткани, пряностей и различных масел,

железа, угля, меди и серебра,

сахарного тростника, джута, льна и пеньки,

мрамора, бирюзы, сапфира и агата.

В восточной стороне порта Гуанчжоу под охраной солдат сооружали боевые корабли.

В западной стороне строили большие рыболовецкие суда.

Еще царевич заметил громадные сосуды с солью и рыбой.

День и ночь в портовом рынке собирали, осматривали и разделывали сотни видов рыбы, кальмаров, осьминогов и крабов.

Рыбой пахло везде, и даже полная луна казалась акулой.

Бодхи пошел в южную часть порта.

Здесь, на воде, в своих джонках жил народ Дань Ху.

Народ, презираемый всеми.

Народ, которому запретили читать книги и селиться на суше.

Бодхи смотрел на тысячи джонок — родину водяных людей, как называли они себя сами.

Вдруг он увидел женщину с ребенком, которая молила небесную императрицу Тень Ху о счастье для своего малыша.

Через час один из Шун Минь — водяных людей — с фонарем в руке повел царевича в прибрежный город рыбаков — Чжаньцзян.

Быстро стемнело, и только синяя луна пробивалась сквозь желтые ночные облака.

Запахло протухшей рыбой и трущобами.

Едкий туман клубами повалил со стороны моря.

Проводник вел царевича по узким тропам трущоб, где стены домов жались друг к другу со страстью безумных влюбленных.

Им приходилось проходить мимо мрачных, голодных людей и постоянно перепрыгивать через барьеры, разделяющие водяные дома.

Неожиданно впереди послышался звон мечей, крики и шум воды.

Проводник попятился назад, а Бодхи бросился вперед.

Гуандун

На одном из плотов шла отчаянная схватка. Люди в черном нападали на двоих, один из которых истекал кровью.

Бодхи в прыжке нанес посохом двойной удар, разбив двум нападавшим черепные коробки.

Развернувшись, он крикнул отступавшим, чтобы они остановили кровь, а сам стал лицом к лицу с врагами.

Нападавших было четверо, и отступать они не собирались.

И Бодхи, вспоминая убитого монаха, нанес им страшный зигзагообразный удар посохом, который пробил одному грудную клетку, другому — живот, а третий рухнул в воду с проткнутым горлом.

Четвертого Бодхи убил мечом хозяина, развернув его в момент удара в обратную сторону.

Покончив с врагами, Бодхи склонился над раненым.

— Меня зовут Да-Мо.

Я должен вернуть переводчика сутр домой.

Куда вы направили его?

Третий Посвященный в тайну ваджры был ранен в печень, и по этому он не мог говорить, а хрипел:

— Две рыбы... Две рыбы... Музыка...

Внезапно лицо Посвященного побелело, и он испустил Дух. Бодхи посмотрел на стоящего рядом водяного человека:

— Кто он тебе?

— Это мой покровитель-господин.

— Сверши обряд погребения достойно.

Бодхи сам нашел дорогу из запутанных сплетений улиц и лабиринтов города рыбаков, грузчиков и водяных людей.

Сидя за чашей с вином, Бодхи смотрел на огни фонарей, танцующие в волнах, бьющихся о сваи харчевни на воде:

— Монах. Его символ — морская раковина. Руководитель триады. Его символ — погребальная урна. Рыбак. Его символ — бесконечный узел.

Это значит, что Посвященные искали переводчика сутр. Это значит, что третий шел по следу второго. Это значит, что колдун хочет убить Посвященных. Две рыбы — это символ супружеского счастья. Бодхи вспомнил рисунки на стене пещеры в Сычуани.

Фуцзянь

Там, в центре картины охоты древних людей на громадного, покрытого шерстью слона с острыми бивнями, был изображен танцующий человек с маской в руках.

Его можно было бы принять за шамана, если бы он не танцевал на двух переплетенных рыбах.

На другой день Бодхи шел дальше на Юг. Он шел в благодатные земли Фуцзяни.

ФУЦЗЯНЬ

Тропа, по которой шел Бодхи, дышала земляникой. Слева и справа цвели пышные кусты багровых лесных ягод. Над головой обрывками сквозь янтарные кроны могучих сосен мелькало синее, бездонное небо.

Это был южный лес Поднебесной. Это была южная улыбка. Это был танец Юга. Брусника. Калина. Черника. Шиповник. Виноград. Земляника. Орехи. Малина. Алыча. Слива и груша. Запах леса. Запах детства. Запах Матери-Земли.

Оранжевая тропа вывела Бодхи к берегу лесного озера.

Это было озеро пресной воды.

Озеро, сотканное из хрусталя солнечных лучей и алмазов золотого песка. Сверкающее. Летящее. Поющее.

Со всех сторон его окружали красные, оранжевые, желтые скалы, покрытые темно-зелеными лесами, покрытые земляничными полями, открытые всему миру, всем ветрам.

Открытые Любви.

На камне, у подножия смолистой, пышной сосны сидел юноша.

В руках у него было копье, за спиной — щит.

Юный воин, не отрываясь, смотрел на искрящуюся под солнцем

поверхность зеркальной воды. Бодхи подошел ближе:

— Мир тебе, воин Воды.

— Мир Вам, путник! Садитесь. Отдохните. Юноша, видимо, долго был один.

А юность не любит ожиданий.

Фуцзянь

Бодхи сел на траву и посмотрел на дальние горы:

— Что делать человеку с оружием на берегу прекрасного озера?

— Мое имя Чэнь. Мой дед, уходя на Небо, сказал мне, что я должен увидеть дракона из озера и поговорить с ним — тогда я стану воином.

Я дал ему слово. Вот... Жду дракона.

■ — Давно ждешь?

Юноша покраснел и вздохнул:

— Давно. Но я не уйду. Я дал слово деду. Буду ждать сто лет, но дождусь.

В глазах царевича мелькнул свет солнца апреля. Обезьяны Красных джунглей знали этот знак. Знали — и радовались. Бодхи встал:

— Слушай, воин, и запоминай. Если хочешь увидеть дракона озера, ночью разведи три костра. Ровно в полночь подойди к берегу и кричи, что есть сил.

— А что будет?

— Увидишь. Сегодня полнолуние. Все может быть.

— Хорошо, путник, я верю тебе.

В полночь, глядя на круг желтой луны, Чэнь вошел в серебристые воды озера.

На берегу пылали три костра.

В небе плыли прохладные хлопковые облака.

Чэнь поднял копье:

— Выходи, дракон! Я должен увидеть тебя! Выходи, благословенный дракон!

И дракон появился.

Сначала раздалось шипение воды. Затем затрубил гулкий рог.

И следом, нарастая, раздался такой страшный рев и крик, что Чэнь от ужаса присел, закрываясь копьем.

У дракона были большие огненно-желтые глаза.

Были крылья. Был хвост. Был страшный красный огонь.

Неведомая сила подхватила юношу, подняла над водой и сбросила вниз.

Так продолжалось до тех пор, пока Чэнь чуть не захлебнулся холодной водой.

С рычанием весеннего паводка дракон швырнул Чэня на песчаный берег и, выскочив следом, стал кружить около Чэня, который не закрывал глаз.

Фуцзянь

То, что увидел Чэнь из деревни Чань, потрясло его.

Раздался грохот грома. Полил, полетел, зазвенел о волны озера свирепый дождь. Зашумели седые сосны.

Загрохотали от воя и удара молнии оранжевые скалы.

Дракон взлетел над волнами, и, прочертив в воздухе огненный знак, исчез.

Утром на теплом песке сидел юноша Чэнь.

Так, среди камней и трав, он просидел пять дней и ночей.

Он не хотел есть. Пил только воду из озера.

Просветление пришло к нему.

Теперь он ничего не знал. Не умел. Не мог. Не хотел.

Зато разум его был чист. Горяч. Свободен.

Чисты помыслы, молчание, шаги.

Улыбалось солнцу, камням, песку, ветру серебристое сосновое

озеро.

Улыбался юноша Чэнь.

И космическая волна смотрела на него внимательно.

Через много лет отец большого семейства, мастер Чэнь сидел в саду и смотрел на цветущие яблони.

Внук его, занимающийся растяжкой ног и рук, вдруг остановился:

— Дедушка, а кто научил тебя летать по воздуху? Мастер Чэнь улыбнулся:

— Дракон.

Дракон по имени Да-Мо.

Бодхи шел по каменному коридору ущелья Белых Сов.

Стены ребристых, желтых скал уходили вверх, и не зря крестьяне называли их «Зубы Белого Дракона».

Небо над головой было темно-фиолетовым. Размытым. Холодным. Плывущим.

Внезапно царевич остановился.

Остановила движение и пятнистая гюрза.

Бодхи слушал. И через мгновение побежал.

Он прыгал через камни, валуны, русла засохших ручьев, прыгал через фыркающих дикобразов, летел над клубками влюбленных змей. За оранжевым ребром известковой скалы Бодхи на мгновение

замер.

Это был выход из ущелья.

Фуцзянь

Это была каменная круглая площадка.

Это было место схватки.

Рядом с повозкой, запряженной мулом,

рядом с убитым крестьянином,

рядом с ребенком, орущим в пыли,

дралась женщина в красном,

дралась против семерых дорожных убийц.

Бодхи с места прыгнул вперед.

Ударом прямой ноги он сломал позвоночник вожаку стаи.

Двойным ударом сва-аст он проломил черепа стоящих слева и справа.

Движением мягкой ладони — пантеры Бодхи отбросил женщину с линии удара в сторону повозки и тут же, не прерывая движения, разорвал печень громадного верзилы с палицей в руках-молотах.

Женщина, взяв в руки сына, не отрываясь смотрела, как страшный путник прыгнул вверх и, разворачиваясь в воздухе, ударами ног свернул головы двоим и, приземляясь на землю, неуловимым движением пробил насквозь живот последнему из напавших на ее семью.

Солнце — красный диск — пробивало себе дорогу сквозь густую синеву неба.

Земля, горы, скалы, долины, ущелья, камни стояли оранжевыми, стояли горячими, стояли зыбкими.

Бодхи посмотрел на женщину, стоящую у колеса повозки. Посмотрел на уснувшего ребенка. Посмотрел на облако. Ом!

Бхур. Бхува. Сва-аст. Ом!

Женщина была со знаком племени женщин-воинов из джунглей Виндхья.

Бодхи еще раз посмотрел на женщину с ребенком. Затем приступил к работе.

Царевич сбросил тела убитых грабителей в глубокую, черную пропасть.

Затем он соорудил из обломков деревьев погребальный костер и возложил на него тело крестьянина.

Сквозь марево оранжевой гари вдова смотрела, как улетает в другие, миры Душа ее мужа.

Фуцзянь

Женщина не плакала.

Плакали и стенали ее черные, сухие глаза. Ее тело. Ее Душа. В водах горного ключа Бодхи омыл свое тело. Ему надо было идти, надо было спешить. Но он знал, что иногда остановка и есть истинное движение. Бодхи собрал камни. Развел костер жизни и поставил на него медный кувшин, бросив туда пять разных кореньев. Посмотрев на заходящее солнце, вдохнув первую волну прохладного ветра царевич подошел к женщине:

— Как твое имя?

— Линь.

— Вот коврик. Вот шаль. Пусть ребенок спит, а ты иди за мной. Линь молча выполнила все, что сказал Бодхи, и пошла за ним.

В десяти метрах от повозки начиналась багровая скала-стена, из которой бил звенящий горный родник.

Бегущая ледяная вода создавала небольшой водоем.

Спускаясь с каменного хребта, она летела в долину и там становилась рекой.

Здесь, на ровном глиняном берегу Бодхи остановился.

Остановилась и женщина Линь.

Бодхи посмотрел в глаза женщины.

Там, за пеплом усталости от пути, за дымом и чадом переживаний он увидел Огонь.

Бодхи увидел, что Линь обладает великой памятью, обладает умением созерцать — соединять картины разделенного мира в мир единый.

Это был дар Неба.

Это был знак Ариев — Свободных.

Видел царевич и Огонь Разума,

Огонь движения вперед, Огонь жажды знаний

в больших, красивых глазах крестьянки с руками-лотосами,

не знающей своих родителей,

не похожей на жителей Чжун-Го,

но видящей сны-мечты.

— Я буду показывать, ты — повторять.

Я научу тебя защищать жизнь.

Вспомни свое тело. Вспомни джунгли. Вспомни Солнце предков.

Открытой ладонью Бодхи ткнул Линь в чакру Анахату.

Женщина отлетела и упала спиной в прозрачные волны водоема.

Линь встала и вновь подошла к Бодхи.

У нее была крепкая белая грудь. У нее была белая кожа.

Вода обнажила ее упругие бедра и крепкий стан.

Вода вернула ей тело.

До наступления фиолетовых сумерек Бодхи пальцами, ладонями, кулаками, локтем, кистью касался тела Линь. И каждый раз она отлетала в сторону, и каждый раз чувствовала боль своего тела. Боль жизни. Боль искусства познания самой себя. В ее глазах появилось удивление.

Перед сном Бодхи дал женщине выпить отвар из кореньев.

Линь поцеловала ребенка и закрыла глаза, но через мгновение открыла.

Было раннее утро. Бодхи поднял руки, и она пошла за ним. Так начались семь дней ада, которые изменили ее жизнь.

Первым днем был день Неба.

Бодхи показал искусство жрецов храма Праны.

Бодхи научил Линь дышать животом, диафрагмой, грудью.

Научил трем сидячим асанам для выполнения искусства дыхания — Пранаямы.

Бодхи показывал.

Линь повторяла. Если не получалось, она получала мгновенные удары по болевым точкам тела.

Линь отлетала к воде, к камням, к деревьям, взлетала к небу, сжималась, скрючивалась, замирала. Ее била дрожь, конвульсии, вспышки мозга. Бодхи бил женщину. Женщина запоминала. Бодхи молчал. Молчала и женщина.

Для Бодхи не существовало дня и ночи.

Но в нужный момент он поднимал руку — и Линь шла кормить ребенка.

Пранаяма была основой.

Пранаяма была основанием пяти храмов.

144
Фуцзянь

Первым храмом был храм Неба.

Бодхи показал женщине пять основных движений жрецов храма Неба. Это был знак Ом.

Это было познание Неба, путешествие по облакам, путешествие Праны, соединение энергии четырех стихий в одной чакре — Анахате.

Тело Линь покрылось синяками. Тело стало желто-фиолетовым. - Тело сбрасывало с себя ненависть, невежество, алчность. Тело возвращалось в детство. С каждым часом женщина чувствовала себя лучше. Соки жизни забродили в ее ногах, руках, груди. Ее походка стала легкой-летящей. Теперь она улыбалась своему сыну. Но не улыбалась при виде Бодхидхармы. Бородатый, лохматый человек не говорил. Говорил его посох. Говорил точно. Говорил больно. Говорил со спиной, головой, коленями. Она мечтала сжечь его.

Вторым храмом был храм Земли. Все началось с дхоти и чоли. Бодхи знаком показал ей снять широкие черные штаны и платье-рубаху.

Линь стояла перед царевичем обнаженная в лучах восходящего солнца.

Золото света шло вдоль изгиба ее бедер, линии круглых грудей, вдоль линии гибкой спины.

Бодхи разорвал ее платье на широкие куски и сделал из них набедренную повязку — дхоти и повязку, скрывающую грудь — чоли.

Он следил, чтобы Линь все запоминала.

И она, не ожидая удара, смотрела во все глаза.

Затем начались пять основных движений жрецов и жриц храма Земли.

Ом!

Линь вместе с Бодхи гладила землю, сажала зерно, поливала водой, хранила росток, росла ввысь.

Все движения искусства храма Земли были связаны с приседаниями.

Линь повторяла за царевичем, и пот ручьем стекал по ее лицу, спине, груди, ногам.

Фуцзянь

Бодхи показал линию вызова дождя, сбора колосьев, веяния.

И, когда они понесли зерно людям, пена выступила на деснах Линь.

Невыразимая усталость охватила все ее тело, и необъяснимая радость, и величайшая легкость, и сладкая истома счастья.

Все это дарила Земля! Дарила зерно, жизнь, ребенка.

Дарила Свободу! Дарила Веру и Надежду!

Третий день был днем Огня.

Ом!

Бодхи показал, как соединить руками две сухие ветки — и началось

вращение, движение первого дыма,

движение огня в четыре стороны света,

вращение бури огня.

И появился

Огонь-воин, Огонь, ведущий в небо,

Огонь жизни, Огонь войны,

Огонь любви, Огонь полета.

Глядя на Бодхи, Линь повторила пять основных ударов воинов Огня.

Ночью, после того, как женщина искупалась в озере, Бодхи показал ей точки снятия усталости, снятия боли в движении, снятия оцепенения мозга.

Это был динамичный самомассаж. Это был внутренний бой.

Линь получала удары по голове, удары в живот, в спину, в грудь, в горло.

Получала до тех пор, пока Бодхи не садился в пыль в асане Сид-дхи. Это значило — освоение одного знания закончено.

Начинается следующее!

Женщина была мудрой. Она не смотрела — она видела!

Видела сущность движения. Видела его смысл. Видела его простоту.

Выплевывая кровь изо рта, натирая мазью удары и ушибы,

кусая от боли руку, она хотела разорвать Учителя,

хотела выцарапать его бороду,

вырвать черные, кудрявые волосы.

Но, получив удар в голову, просыпалась и, сделав вдох, начинала движение.

Фуцзянь

Ребенок Линь не боялся, не плакал — смотрел, не уползал — запоминал.

Он смеялся, когда Бодхи брал его на руки и бросал вверх. Он был счастлив, когда царевич превращался в медведя, тигра, обезьяну, журавля, дракона.

Четвертый день был днем Воды.

Это было искусство жрецов храма Воды — И-Ра.

Это было искусство движения через поток.

Бодхи открыл Линь мир Воды.

Ом!

Движение в лодке, движение на плоту, движение в воде.

Мосты и реки, озера и моря.

Тело Линь стало Водой —

доброй, нежной, дарующей жизнь, веру, ребенка,

яростной, страшной, уничтожающей любую преграду.

Внутри водоворота бросков, прыжков, ударов, захватов, подсечек Линь узнала танец двенадцати жриц храма Ов.

А через пять лет она поняла его смысл.

На закате дня Бодхи показал женщине движения, стоя по пояс в воде, затем — движения под водой.

Показал движения лягушки, видевшей дно озера и купол звездного неба.

Показал движения соломенного человека — колдуна Дамбы,

показал знак Воды.

Линь повторила удары, летящие над водой,

удары, скользящие над водой,

а когда не смогла повторить удары змеи, Бодхи долго держал ее голову под водой.

Ночью ей приснилось, что она — рыба.

Но удар по ребрам сказал ей, что она — Человек, и что пора вставать.

Запомнив искусство храма Воды, Линь посмотрела на свои руки и ноги.

Они изменились.

Они стали красивыми, дышащими, изящными. В них было движение внутренней силы. Космической силы!

Фуцзянь

Пятый день был днем храма Солнца.

Перед восходом солнца, в сумерках утра росы Бодхи бросил на землю пять камней.

Это был храм Солнца.

В центре — главный купол, по краям — храмы Огня, Земли, Неба, Воды.

Затем Бодхи бросил семь камней.

Девять камней. Десять. Одиннадцать.

И в заключение — двенадцать камней.

Это был храм Вселенной.

Линь стояла на коленях. Линь становилась на четвереньки.

Она запоминала, впитывала, вбирала и понимала сущность бытия разумного мира.

Сущность борьбы в единении. Сущность изменения количества.

Сущность движения вперед. Это был мир, в котором она жила.

Но мир единый обладал другими линиями.

Другим движением. Другой радугой.

Ом!

Бодхи показал гимн Солнцу, гимн Отцу, Матери, Сыну.

Гимн предкам, гимн дороги к Солнцу.

Это были страшные удары.

Это были невероятные движения тела. Это были взрывы Солнца!

Линь сжала кулаки.

Она кусала губы. Она кипела. Стала красной.

От нее запахло молоком, вечностью, любовью.

Бодхи в середине обучения остановился и ударил Линь посохом по голове.

И женщина рассмеялась.

Она поняла, где идет граница, до которой должна дойти женщина, и которую нельзя переступить.

Смеяться над собой — удел умных.

Смеяться по-доброму — удел сильных.

Смеяться в бою, в ученье, в дороге — удел мудрых!

Бодхи сидел с ребенком на руках. Ребенок спал. Бодхи смотрел на пламя костра. Линь, постирав ковры, белье, платки, вычистив телегу, котлы, посуду, омывшись в озере, подошла к Бодхи.

Фуцзянь

Она опустилась на колени.

Она склонила голову перед Учителем, перед его посохом, перед дорогой человека в красном плаще. Затем Линь села на землю в асане Сиддхи. Ей не хотелось спать. Ей хотелось покоя. Она поняла суть искусства боя. Это был Путь к звездам. Путь в Космос. Путь к Солнцу. Каждый храм имел пять основных стоек, ударов, шагов, прыжков, дыханий.

Каждый храм был частью целого.

Целыми были Пустота, Космос, Небо!

Частью был разделенный мир!

Линь была женщиной. Она хотела поцеловать Бодхи.

Но она не хотела получить удар — и потому легла спать.

Линь была женщиной. И потому Линь не спала.

Шестой день был днем боя.

Таких ударов женщина еще не видела. Не чувствовала. Не отражала.

Мужчина есть мужчина. Женщина есть женщина.

Линь ненавидела Бодхи. Линь хотелось бросить в него камнем.

Линь плакала. А царевич колотил ее.

И тогда Линь упала лицом в желтую пыль.

Заревела. Завыла. Застонала.

И стала бить по земле кулаками,

рвать на себе волосы и кусать губы.

И вот тогда она услышала

песню кузнечика, песню шумящего ручья,

песню камней, песню жаворонков.

Песню Мира.

Линь замерла. Встала.

Села в пыль — и улыбнулась. И засмеялась, и захохотала.

Вот тогда Бодхи открыл ей искусство Дхианы.

Искусство, в котором слабость побеждает любую силу,

знание побеждает невежество, а Свет разгоняет Тьму.

После второго кормления ребенка Бодхи показал женщине удивительное искусство боя атакующих джунглей.

И поняла Линь, что если джунгли идут войной на камень — города, на землю — поля, на воду — колодцы, на людей, считающих

Фуцзянь

себя Богами, то спасения от запутывающих, изматывающих, вяжущих ударов нет.

Нет! — пока царевич не показал силу Огня — Агни.

Женщина сидела в пыли.

Она была горячая. Она была счастливая.

Рядом стоял царевич с ребенком на руках и смотрел на девять камней, которые он оставлял женщине.

Он объяснил Линь без слов, что значат пять камней, семь камней, девять камней.

Теперь она смотрела на мир глазами просветленного человека.

Теперь она принимала мир таким, каков он есть.

На долю мгновения она ощутила Пустоту.

И этого ей было достаточно.

Печально, когда человек видит мир с одной точки.

Печально, когда у художника всего одна краска.

Печально, когда поэт знает одно слово.

Печально, когда человек думает, что его глазами смотрит весь мир, и взгляд этот — серый, и взгляд этот похож на Тень.

Мир велик. Космос необъятен.

Пустота не имеет границ, времени, пространства.

Радостно, когда ребенок рисует радугу тем, что найдет под рукой, и не размышляет.

Радостно, когда поэт поет, глядя на звезды, и не думает о строчках.

Радостно видеть весь мир, всю Вселенную, видеть Пустоту, не думая, а улыбаясь!

Вот и сейчас женщина улыбалась.

Ей хотелось обнять и поцеловать Учителя, ребенка, ночь, воду, лягушек — весь мир!

И от этой мысли она была счастлива. Ей хотелось подарить свою радость миру. И вскочив на ноги, она начала танцевать. Это был танец Огня! Танец Весны! Танец счастливой женщины!

Седьмой день был днем экзамена. Линь запомнила его на всю жизнь.

Фуцзянь

Запомнила свет радости в глазах Учителя, когда она, завершая движения храма Неба, бросила вверх посох Бодхи, и, когда он упал назад, разбросала во все стороны двенадцать камней.

Затем она показывала удары и движения страшной женщины-кампир, удары обезьяны, медведя, журавля, удары змеи, тигра, летучей мыши.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒