ПРЕДИСЛОВИЕ 22 страница

РУССКИЙ ЗАГОВОР «КОГДА НАРЫВАЕТ»

«Этому пальцу имя нет, а этому чирью места нет. Аминь. Аминь. Аминь».

(Во время шептания трижды заговора, производится очер^ чивание безымянным пальцем нарыва). [3, с. 398. ]

БЕААРУСКИЙ ЗАГОВОР «АД ЧАРВЕЙ У РАНЕ»

(ОТ ЧЕРВЕЙ В РАНЕ)

«Прыйшоу крут на віселля зваць усіх круцяжоу. Ня аднаго, і ня двох, і ня трох, і ня чатырох, і ня пяцёх, і ня шасцёх, і ня ся- мёх, і ня васьмох, аусіх круцяжоу дзівацьох». [164. С. 363. ]

РУССКИЙ ЗАГОВОР «ОТ ЛИХОРАДКИ» •

«Выходила раба Божья (имя) из двери в двери, из ворот в ворота, во чистое поле, под светел месяц, под частые звёзды. Идет путем-дорогою в Иерусалим. В им двое ворот, лежит бел камень Алатырь. На этом камне сидели тридевять девиц, тридевять девиц, тридевять девиц, они баяли рассуждали, как в мир идти, мирские кости трясти. Услыхал их батюшка Морон, они ему взмолилися, они ему поклонилися: отпусти нас, батюшка Морон, Век по веки не пойдем, мы в этот дом, так на рабу божью (имя) век по веки не было, век по веки не было, век по веки не было». (Заговор нужно прочитать три раза, а в конце плюнуть три раза). [393]

УКРАИНСКИЙ ЗАГОВОР «ВІД ТРЯСОВИЦІ»

«-Ішов святий Аврам путем, зустрічае він сімдесят сім трясо- виць.

— Куди ви йдете, сімдесят сім трясовиць?

— Ідемо ж ми на Білу Русь людей мордувать, і тілом труж- дать, і кості ламать, і кров морити.

— Сину мій Самсоне, побіжи, візьми залізну шину, та розпе- чи і розжени тих сімдесят сім трясовиць, нехай вони тіла не труждають, костей не ламають, кров не морять.

— Святий Авраме, не бий нас, не лай нас і не печи нас, нехай же ми будем кров морити, тіло тру ждати, кості ламати, людей мордувати; а хто буде твою святу заповідь знати, то ми йо- го не будем нападати і двір його будемо минати.

— Я від вас знаю, одо всіх одмовляю, молитву читаю, не муч- те бідних христян, трясіть купами, очеретами і болот& ми; я од- мовляю од раба Божого (ім’я)».

РУССКИЙ ЗАГОВОР «ОТ ГОЛОВНОЙ БОЛИ»

f «Смотреть на восходящее солнце и безымянным пальцем обводить голову, чтобы не болела: «Как в Великий четверг солнце всходит, радуется, всякими цветами переливается, так бы и моя головушка не болела, не кружилась, жила бы, радовалась». [393]

РУССКИЙ ЗАГОВОР «ОТ БОЛИ В ГОРЛЕ И КАШЛЯ»

«Ходили к трем сестрам, ходили к трем зорям. Утром встану, читаю: «Встану, благословясь, пойду, перекрестясь, из дверей в двери, из ворот в ворота. Выйду в чистое поле. И встану я лицом к зори. И помолюся, и поклонюся двум зорям, двум сестрам: утренней зоре Ульяне, вечерней — Маремьяне. утренняя зоря Ульяна, вечерняя зоря Маремьяна, а возьмите-ка вы у меня всю кашлету и удушье, а снесите-ко ее за окиан-море. За океан-морем все примут. Там для вас напечено и наварено. Аминь». [393]

БЕЛАРУСКИЙ ЗАГОВОР «АЛ ХВАРОБЫ ГОРЛА»

«На моры, на акіяне ляжау бел камень, ляцела жаба, валілась жаба, ударылась жаба аб востры камень, разбілась жаба на мелкія часьці, на макавае зерне, а штоб і у раба (імя) разбілась жаба на мелкія часьці, на макавае зерне па майму слову, вавекі. Амінь». [164. с. 362. ]

РУССКИЙ ЗАГОВОР «ОТ УШНЫХ БОЛЕЗНЕЙ»

«Церви вы церви, Церви рогаты, не тоците, вертите у раба Божьего ушки. Тоците и вертите сухое дерево, где скот не ходит, трава не растет, красно солнце не всходит. Вам там питенье и кушанье». [393]

РУССКИЙ ЗАГОВОР «ОТ ЗУБНОЙ БОЛИ»

«Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, греш- наго раба своего (имярек), от зубной болезни; исцелитель св. Антоний стоит при суходоле; у него под тем древом стоят два святителя Христовы, св. Иоанн Богослов и св. Антипий, завораживают св. Тихона Преподобнаго: «Болят ли у мертваго зубы или нет? » Говорит Тихон Преподобный: «Святителю Христов Иоанн Богослов, когда у мертваго зубы болят! » Так же бы и у Раба Божия (имярек) зубы не болели, и не щемили, и не ломили, и не пухли; а мое слово, аки замок в огненной реке, ключ на Окиане море. Аминь (повторить 21 раз)». [70, № 64. ]

БЕААРУСКИЙ ЗАГОВОР «ЗАМОВА АЛ ЗУБ НО ГА БОЛЮ»

«Маладзік, маладзік, у цебе рог золоты, на том свеце бува^?

— Бывау.

— Жывых і мёртвых відау?

— Відау.

— У іх зубы не баляць?

— Не баляць.

— Трэба, шоб і тобе (імя) не балелі». [454, с. 252. ]

РУССКИЙ ЗАГОВОР «ОТ ГЛАЗНЫХ БОАЕЗНЕЙ»

«•Заря-зореница, красная девица, возьми глаза красны, а дай мне глаза ясны». [393]

РУССКИЙ ЗАГОВОР «ОТ ОЖОГА»

«-Утренняя заря до полудни, а вечерняя до полуночи, а твой ожог до моего слова».

(Три раза. Каждый раз, когда говоришь, дуй на обожженное место). [393]

БЕААРУСКИЙ ЗАГОВОР «АЛ АБВАРУ I АБЖОГУ

*— Жога, жога, гдзе ты была?

—За гарамі косці гладала.

Так ідзі жтуды, гдзе ты была». [164, с. 363. ]

РУССКИЙ ЗАГОВОР «ОТ ЗМЕИНОГО УКУСА И ПРИ УКУСЕ»

«•На море-океане, на остром кургане стоит дуб, под дубом — куст, под кустом — черная руна, под той руной — черная змея Скоропея с малыми скоропятами. Змея Скоропея, вынимай своих скоропят лютых, летучих, норовых, полевых, щелевых, желтохвостых, зеленых, краснопузых, болотных, земляных, водяных. А не вынешь свое жало, пойду к лихому архангелу, зажгу гнилую колоду во ваш род и племя выжгу и выгоню. И змея скоропея, вынимай свое жало поскорей от раба (имя). Не я тебя выкликаю, мать выкликает, Пресвятая Богородица. Словами своими святыми вызывала и духом выдувала. Аминь». [393]

ОБЕРЕГИ, ИЛИ АПОТРОПЕИЧЕСКАЯ МАГИЯ

К. оберегам или, как их называют в научной среде — апо- тропеям (греческ. «апотропей» — отводящий беду), относят пазличные магические средства, предохраняющие от потенциальной опасности[40]. Объект охраны — сам человек и все то, что он относит к своему миру.

Главная задача оберега состоит в том, чтобы создать условия, при которой возможность опасности превратилась бы в ее противоположность, в невозможность. Воздействие апот- ропея всегда направлено на будущее опасное событие, предотвращение которого и является основной целью оберега.

В ратной жизни источниками опасности является почти все. Но в первую очередь, опасен враг, а также все, что имеет отношение к смерти. Кроме . ТОГО, потенциальными ИСТОЧНИ- ками опасности являются мифо- ^ логические и связанные с потусторонним миром существа, на- деленные хтонической символикой животные (как правило, Оберег. Трипольский хищные), стихийные бедствия, логографический символ опасные временные периоды, опасные места (лес, болото, степь, горы, снега), различные «промежуточные» и «нечистые» пространства (перекресток, межа, кладбище и др. )*.

Отметим, что в число источ- Защита. Трипольский ников опасности входят не все логографический символ

реальные угрозы, а только специально маркированные, на-| деленные этим статусом в общей либо локальной традиции I Например, для крестьянской работы, где велика вероятность! бытовых травм, ран и увечий, народная практика почти неі знает оберегов, при том, что существует много лечебных і средств от тех же ран и ушибов.

В зависимости от степени актуальности опасности можно] выделить два основных вида апотропеических ситуаций. Первый подразумевает применение апотропея при появлении непосредственной, реально существующей, сиюминут-1 ной угрозы, например, при встрече с врагом или с волком. Второй вид, это применение оберегая против опасности определенного типа: не против конкретного врага (несчастья), а против врагов вообще и для множества ситуаций.

Оберегом может служить висящий на груди (на другом участке тела) амулет или талисман, а также оружие, деталь: воинской амуниции, сельскохозяйственное орудие, какой- либо предмет. Например, повсеместно славяне использовали нож для защиты лиц, находящихся в ситуации «перехода», для охраны от нечистой силы и борьбы с ней. Ножом очерчивали магический круг, чтобы обезопасить себя от нечистой силы. При использовании ножа в охранительных целях особую семантику имели такие действия, как втыкание ножа и закрещивание ножом. Втыкание ножа, с одной стороны, преграждало путь опасности, а с другой — символически «пригвождало» носителя опасности к одному месту.

Апотропеическими функциями наделялись различные жесты, звуки и музыка. Песня тоже может служить апотропеем, хотя «удельный вес» песен среди оберегов славян невелик. Но у ряда народов это распространенная практика. Например, Салават Юлаев, башкирский воин, сподвижник Емельяна Пугачева, когда вел сподвижников бой, пел песни и люди шли за ним, не чувствуя боли от ран, не боясь смерти.

К оберегам относятся также вербальные тексты различных жанров, прежде всего, заклинания, заговоры и молитвы (хотя разделение текстов на «молитвы» и «заговоры» в народе весьма условно). В принципе, охранительной функцией обладают все христианские молитвы. Требники включают ^олитвы на разные случаи жизни. Однако, в отличие от требников, где за каждой молитвой закреплено определенное употребление, в народной культуре канонические молитвы обычно используются как универсальные апотропеи. go многом это связано с тем, что круг канонических молитв, популярных среди народа, чрезвычайно узок.

, Важную роль народная магия отводит различным оберегам-действиям и апотропеям-обрядам, которые исполняются непосредственно перед лицом угрозы или же являются частью ряда календарных праздников. Это сейчас мы воспринимаем такие действия как своего рода театр, фольклорное развлечение, а в старину они являлись целостной системой профилактических магических действий. Здесь уместно процитировать О. С. Осипову:

«За кажущейся неясной и нечеткой совокупностью известных нам языческих представлений древних славян скрываются мысли о системности, соразмерности, взаимоединстве и взаимосвязи функционирования мироздания; об общности и взаимодействии духа и материи, как разных проявлениях некоторой одной субстанции; о единстве мира в многообразии, как проявлении этого единства, связанного с некой основополагающей сутью вещей, выступающей в язычестве под образом ду- ха-материи, который в бесчисленных своих вариациях оживляет все Мироздание от грубой материи камней до высшего мира богов». [337]

Согласно исследованиям Е. Е. Левкиевской, все обереги делятся на следующие три категории:

«1) обереги, которые охраняют объект, не допуская к нему потенциальное зло;

2) обереги, которые воздействуют на носителя опасности, различными способами обезвреживая его;

3) обереги, которые превращают в апотропей сам охраняемый объект, наделяя его соответствующими качествами, делающими его неуязвимым перед опасностью». [247, с. 25. ]

К оберегам первой категории относятся: окружение, преграждение, разграничение, укрывание.

Ко второй категории оберегов, воздействующих на самого носителя опасности, относятся: нейтрализация (или обезвреживание), нанесение удара, уничтожение, отгон. Снэд^ же можно отнести и задабривание, которое содержит «нец_а. сильственные» способы общения с источником зла.

К оберегам третьей категории относятся те, которые сооб. щают самому объекту апотропеические свойства. Наконец модель замещение относится одновременно и к первой, ^ ко второй категориям, поскольку содержит обереги, которые воздействуют на сам охраняемый объект, но вектор действия направлен на носителя опасности, [см. 247, с. 25. ]

Место исполнения оберегающего обряда не имеет принципиальных отличий от других сакральных ситуаций. Наи более важно то, чтобы исполнение обряда-оберега происходило в присутствии того, кого или что охраняют: на террито- 1 рии охраняемого пространства или рядом с охраняемым I объектом. Но возможны и такие ситуации, когда исполни- 1 тель обряда находится в одном месте, а охраняемый объект ] в другом, например, в армии или в пути.

Анализируя личность исполнителя оберегающего обряда, Левкиевская отмечает:

«Человек, использующий оберег, в зависимости от ситуа- 1 ции и конкретной традиции может быть наделен степенью са- і крального права на его исполнение. Большинство оберегов не требует специальных «профессиональных» исполнителей текстов /в широком значении этого слова/ — I ^ » их может применять любой. Для их дей- I

ственности достаточного знания текста и соблюдения элементарных правил его про- I W изнесения...

М Ль Обереги, включенные в обряды или са-

Ж ми являющиеся обрядами, требуют кон-

^ J J кретных исполнителей. Для этих оберегов

характерна большая или меньшая «профес-

сионализация» исполнителей, закреплен- ность за ними определенной обрядовой ро-;

ли». [247, с. 19-20. ]

Беречь, оберегать, Д^ля совершения обряда-оберега

оберег. Трипольский имеют значение различные атрибуты, а

логографический также состояние самого исполнителя.

символ Например, в одних случаях важно, что- бьі исполнитель был особым образом одет; в других случаях — обязательно был нагим; в третьих — быль простоволо- _сЬ, _м; в четвертых — с каким-либо предметом в руках и т. д.

EX. Левкиевская, в своем труде «Славянский оберег» выделяет несколько вариантов апотропеической ситуации в зависимости от отношений между ее участниками:

1. Первый вариант подразумевает одновременно всех трех участников при совершении оберега: охраняемого объекта, носителя опасности, исполнителя обряда.

2. В другом варианте в качестве отправителя текста выступает сам охраняемый объект, а носитель опасности является адресатом.

3. Третий вариант представляет собой случай, когда исполнителем оберега является сам носитель опасности, а конкретный адресат не выражен. Например, человек, обладающий «злым» глазом и не желающий сглазить маленького ребенка, должен посмотреть себе на ногти со словами: «смотрю на ногти».

Основная особенность профилактических ситуаций в том, что в них обязательно присутствие только самого исполнителя обряда-оберега, тогда как охраняемый объект и носитель опасности могут при этом отсутствовать.

ТЕКСТОВЫЕ И ГРАФИЧЕСКИЕ ОБЕРЕГИ

Как известно, магические представления древних людей послужили причиной создания многих феноменов культуры, которыми пользуется современный человек. Прежде всего такое утверждение справедливо для письменности. Самые первые знаки, начертанные человеческой Рукой на стенах пещер, на предметах из кости и дерева, имели магический характер. Нанося их, древний человек верил, что он таким образом задействует некие могущественные сверхъестественные си- ^ЛЬ1. с помощью которых влияет на собственную и чужую жизнь. Зародившись в первобытные вре-

мена, эта вера в магическую силу знака не оставляет человД ^: ка до наших дней.

Магическим содержанием люди наделяли знаки и рисуцЯ ки на собственной коже. Напомним в данной связи, что^И давние времена татуировка была распространена и у славян Я Об этом, например, свидетельствует писарь посольства баг Л дадского халифа, прибывшего в Булгар в 922 году'Ибн-ФадЛ лан в своей докладной записке халифу «О русах». Он личной видел у славян, поселившихся вдоль Волги, татуировку в ви-1 де изображений деревьев, фигур животных, иных знаков, от 1 ногтей рук до шеи:

«И от края ногтей иного из них /русов/ до его шеи /имеется/ і собрание деревьев, изображений и тому подобного». [221]

Согласно JI. Прозорову, «в некоторых былинах Илья Му-1 равленин перед тем, как отправится на подвиги, рисует на 1 ладонях «знаки». [370, с. 202. ]

С распространением христианства татуировка начала ис- I чезать, так как обычай татуировки церковь считала частью языческих обрядов. Но произошло это далеко не сразу. Более того, в общинах первых христиан практиковалось нанесе- I ние на тело инициалов, связанные с именем Христа, либо изображений ягненка, креста или рыбы. Так, Прокопий из Газы писал, что многие христиане желали запечатлеть на своих ладонях крест, имя Христа, монограмму ХР либо знак «+» на лбу, который они считали крестом. Этот обычай поз-; же заимствовали крестоносцы, заменившие греческий крест латинским. В более поздние времена татуировки с христианской символикой иногда наносили себе паломники. Например, немец А. Баппенхейм свидетельствует, что во время посещения Яффы в 1563 году он выколол на своем бедре крест. Другой паломник в 1662 году Вифлееме выколол себе на пле-: че изображение святого гроба и пяти святых крестов.

Не удивительно что татуировка в ряде мест существовала среди славян еще очень долго. Так, боснийцы и хорваты» враждовавшие между собой, накалывали татуировки с U^e'| лью религиозной маркировки населения, особенно женской! его части. В частности, таким нехитрым способом католИ'1

_ки-хорв^аты препятствовали переходу соплемеников в ис- последователями которого являлись боснийцы.

Возможно, что отголоском древнего обычая татуировки являются магические приемы с нанесением на тело временного рисунка или знака. Например, можно нарисовать сажей небольшие круги на стопах для снятия усталости (рецепт украинской знахарки). Оберегом младенцу «от сглаза» служили мазки сажи за ухом или на тех частях тела, где его кости образовывали «крест». Вепсы перед выходом на охоту рисовали медвежьи жиром косые кресты по плечам на верхней одежде.

С появлением письменности вера в рукописную магию приобрела еще большую силу.

Когда и как появилась письменность у славян, никто не знает. По официальной версии, лишь тогда, когда были созданы славянские азбуки — «кириллица» и «глаголица».

Однако находки археологов, исследования ученых Других специальностей доказали, что это произошло задолго до создания кириллицы и глаголицы христианскими святыми Кириллом и Мефодием в ^СеРедине IX века.

*^и

Так, согласно исследованиям В. А. Чудинова, славяне Се-Я веро-Запада Европы к IX веку широко использовали нордцЯ ческие руны. Руны, или руническое письмо — это письмен-Я ность, широко употреблявшаяся скандинавскими и герман- 1 скими племенами, начиная со II века нашей эры и кончая 1 XIV веком. А. Е. Гуревич пишет:

«В Скандинавии, где руны имели наиболее длительную ис- 1 торию, они были в ходу на протяжении всего средневековья, а ‘I в отдельных районах Швеции — до XIX века. Различают обще- 1 германские, или старшие руны (до VIII века), и развившиеся из ] них рунические алфавиты, применявшиеся у отдельных гер- • манских народов, — скандинавские, или младшие руны (изве- 1 стные в ряде вариантов — «датские», «шведско-норвежские», 1 «бесстволые» руны и появившиеся в более позднюю эпоху I «пунктированные», а затем «дальские» руны) и англосаксон- 1 ские руны». /(Словарь средневековой культуры. М., 2003, с. I 415. /

География рунических надписей чрезвычайно обширна; они встречаются от Гренландии до Константинополя (Стамбула), от Британских островов до Волхова и Днепра.

Каждая руна имела название, т. е. она не только передавала тот или иной звук, но и являлась знаком, соотнесенным с определенным содержанием, иначе говоря, могла употребляться как в фонетическом, так и в символическом значении. Поскольку вырезанные руны было принято окрашивать (в сакральных надписях — жертвенной кровью), для выделения частей фразы в рунических надписях могли использоваться разные цвета. Так, на некоторых скандинавских рунических надписях эпохи походов викингов нечетные слова окрашены красной краской (кстати, древнеанглийское слово «teafor», исландское «taufr», немецкое «zauber» /«колдовство»/ буквально значит «красная охра», а четные слова — черной.

Изначально руны были магической системой, где каждо-; му знаку соответствует определенная сила, определенный архетип и определенная мифологема. Древнейшее значение слова «руна» (например, в готском языке) — «тайна» (древ- ненемецкое «гапоп» означает «шептать»). Известный иссле-

ователь европейской магии А. Платов высказал следующее предположение:

«Термин руна происходит... от древнейшей славяноевропейской основы со значением «резать» (что выглядит естественным), в то время как появление европейских слов того же корня, но уже носящих значение «тайна», «говорить в тИшине» — вторично и связано магическим применением древних резаных знаков, древних рун». [355, с. 253. ]

О чудодейственной силе и магическом применении рун сообщает исландский героический эпос. Так, в «Саге об Эги- ле», знаменитом скальде и воине, рассказывается как однажды на пиру ему поднесли рог, полный браги. Эгиль, подозревавший, что его могут отравить, вырезал на роге руны и окрасил их собственной кровью. В брагу действительно был примешан яд, рог разлетелся на куски в руках Эгиля.

В «Речах Сигрдривы» разбуженная Сигурдом валькирия дает герою поучения, как пользоваться рунами на все случаи жизни:

Руны победы,

коль ты к ней стремишься, — вырежи их на меча рукояти и дважды пометь именем Тора[41]!..

Руны прибоя познай, чтоб спасать корабли плывущие!

Руны те начертай

на носу, на руле и выжги на веслах, — пусть грозен прибой и черны валы, — невредимым причалишь.

Целебные руны для врачевания ты должен познать; на стволе, что ветви клонит к востоку, вырежи их.

Познай руны речи, если не хочешь, чтоб мстили тебе!

Их слагают, их составляют, их сплетают на тинге* таком, где люди должны творить правосудье.

Познай руны мысли, если мудрейшим хочешь ты стать!

Хрофт** разгадал их и начертал их, он их измыслил из влаги такой, что некогда вытекла из мозга Хейддраупнира и рога Ходцрофнира.

Руническая магия не ограничивается нанесением соответствующих знаков на различные предметы. Руны даже «принимали внутрь», для этого соскабливая резные руны и смешивая их с медом.

Постепенно древние люди для достижения своих целей стали оперировать не только отдельными знаками, но и до- дольно большими текстами, составленными

рун. Подобная магическая практика была _известна и славянам. В Средние Века, чем шире становился круг людей, умевших писать и читать, тем большее распространение приобретала магия на основе письменных текстов.

На территории древней Руси существовали два центра развития культуры, в том числе письменной: Новгород, где грамоту знал даже простой люд, и Киев, где было много грамотных свяшеннослужителей и администраторов.

Об этом свидетельствуют найденные археологами навощенные дощечки (в Киеве) и берестяные грамоты (в Новгороде), датируемые X—XI веками. Помимо чисто бытовых текстов, некоторые из них имеют магический характер (содержат заговоры или заклинания)[42].

К древним письменным текстам относятся и многочисленные граффити (от graffito, буквально — нацарапанный), обнаруженных во время раскопок средневековых городов Киевского, Полоцкого, Смоленского, Галицкого княжеств, феодальных республик Новгорода и Пскова. Это посвятительные, бытовые и магические надписи на стенах зданий, на сосудах, оружии, ювелирных и керамических изделиях. Особенно многочисленны и интересны тексты на штукатурке древних зданий, главным образом церквей. В настоящее время граффити обнаружены на архитектурных памятниках Киева, Новгорода, Пскова, Старой Ладоги, Смоленска, Полоцка, Галича Южного и ряда других старинных городов. Они принадлежат представителям княжеско-боярских и церковных кругов, ремесленникам, простым богомольцам.

О сравнительно широком распространении письменности (следовательно, и письменной магии) свидетельствуют летописные сведения о первых школах. Так, в 988 году киевский князь Владимир создал школу «книжного учения». Вологодско-Пермская летопись говорит по этому поводу:

«Князь великий Володимер, собрав детей 300, вдал учити грамоте». [361, с. 31. ]

Дворцовая школа Владимира с контингентом в 200—300 учащихся за 49 лет своего существования (988—1037 гг. ) подготовила несколько тысяч образованных людей. Опираясь на эту силу, князь Ярослав Мудрый сделал новый шаг в развитии культуры:

«В год 6545 (1037)... И собрал писцов многих, и переводили они с греческого на славянский язык. И написали они книг

■ множество, ими же поучаются верующие люди и наслаждаются учением божественным. Как если один землю вспашет, другой же засеет, а иные жнут и едят пищу неоскудевающую, — так и этот. Отец ведь его Владимир землю вспахал и размягчил, то есть крещением просветил. Этот же засеял книжными словами сердца верующих людей, а мы пожинаем, учение принимая книжное. Велика ведь бывает польза от. . учения книжного;

Воинское граффити. книгами наставляе-

Софиискии собор. Киев. XII в.

щы и поучаемы на путь покаяния, ибо от слов книжных обретаем мудрость и воздержание... ». (ПереводД. С. Лихачева)

Софийская (Новгородская) летопись говорит о школе в Новгороде, где обучались дети старост и священнослужителей:

«В лето 6538 (1030). Иде Ярослав на Чюдь, и победи я, и по- стави город Юрьев. И прииде к Новугороду, и събрав от старост и от попов детей 300 учити книгам». [324, с. 538. ]

По мнению историков, главная задача этой школы состояла в подготовке грамотного управленческого аппарата и священников, целью которых являлась христианизация языческих угро-финских племен, окружавших земли Господина Великого Новгорода. На базе широкой грамотности расцвела новгородская книжность. В Новгороде были созданы такие памятники, как знаменитое Остромирово Евангелие, описание Царьграда, математический трактат Кирика, «Из-

борник 1073 года», краткая редакция «Русской Правды» и другие.

В старых летописях и монастырских записях имеются сообщения о школах в Муроме (XI век), во Владимире-Волын- ском (1097 год), в Галицком великом княжестве (XII век)... По подсчетам на основе летописей, в Галицко-Волынском княжестве действовали монастыри в 15 городах и при каждом из них существовали школы для населения, в отличие от существовавших в остальных русских землях школ для обучения грамоте лишь одних черноризцев...

С XIV века на Руси начала распространяться бумага (ц_а Западе — с XIII века). Уже к середине XV века использование бумаги имело массовый характер. Следовательно, рукописная магия получила еще большее распространение.

Важное место в охранительной воинской магии славян занимали так называемые «магические письма». В общем виде, это разновидность сакральных текстов, которые полагалось переписывать, «на главе держати и в чистоте носити». Применительно к воинам их наделяли функциями оберегов, способных уберечь от вражеского оружия, тяжелых ранений, бремени службы и т. п. Невозможность причинить какой-либо вред человеку, имеющему при себе такой текст, образно выражена в их образцах:

«И как молнию уговорят огненную мои недруги и мои супостаты, тогда и мое оружие... боевое воинское испортят. И как им моим супостатам молнии небесныя уговорити невозможно, так и мое оружие боевое, огненное не уговорить»... [154, с. 158. ]

Технически магические письма вообще, и воинские в частности, известны в разнообразных вариантах. Это и тетради, и листочки. Участник Великой Отечественной войны вспоминает:

«Отец передал мне... в отдельном пакетике от матери молитву, которую раньше давали солдатам, идущим на войну. Это был 90-й псалом Давида, защитника воинов, с припиской — читать его в уединении. Этот псалом я хранил у себя в кармане всю войну. Полуистлевший, он хранится у меня и сейчас, почти шестьдесят лет спустя». [317]

По нашим данным, в Киеве начала XX века этот псалом носили при себе участники кулачных и палочных боев.

Большое распространение имели отдельные листки бумаги с текстами с заговоров («заговорные письма»). Обычно не требовалось произносить их вслух. Достаточно было записать какой-то воинский заговор на бумажке и носить при себе, и помощь приходит сама по себе:

«Уже тридцать лет ношу, и верю, что он мне помогает... Что написано, не знаю, если разорву и прочитаю, он силу свою потеряет»... [17]

Иными словами, волшебного результата ждали не от пронесения текста, а от самой рукописи. Е. Елеонская еще в начале XX века отметила:

«Написанный на листке бумаги или в небольшой тетрадке и носимый на себе во время военных действий заговор считался, считается и до сих пор способным отвратить всякое оружие и защитить от нападения и хитрости врага. Трудно с точностью определить, что дает уверенность в спасении тому, кто носит заговор, его ли содержание или просто его присутствие на груди. Пожалуй, последнее, как наиболее ощутительное, особенно важно, тем более, что многие безграмотные также пользуются написанными заговорами — «а кто умеет в грамоте или не умеет, а сия молитвы возит или носит с собою в чистоте», — говорит наставление, помещенное в конце одного заговора. Но, конечно, основною защитительною силою против опасности служит содержание заговора, оно и есть именно то слово, которое обладает чудодейственным качеством изменять течение жизни событий.

Вера в это слово настолько глубока, что распространяется и

■ на его начертание, поэтому и обладание написанным заговором без произнесения его, без знания содержания — уже приносит пользу; отсюда бессознательное равнодушие при переписывании заговоров, ведущие ко многим неточностям, а иногда и к явным нелепостям в тексте. Над содержанием не задумываются — был бы переписан заговор, признанный традицией полезным». [154, с. 153—154. ]

⇐ Предыдущая 18 19 20 21 222324 25 26 27 Следующая ⇒