ПРЕДИСЛОВИЕ 21 страница

Некоторые заговоры читали непосредственно перед боем, особенно казаки.

Один из таких заговоров- молитв «При набеге» приводит Михаил Шолохов в своем бессмертном произведении «Тихий Дон»:

«Пречистая владычица «Великая мать».

святая богородица и гос- Ритуальная статуэтка (неолит)

подь наш Иисус Христос. Благослови, господи, набеги идучц раба божьего и товарищей моих, кои со мною есть, облаком обволоки, небесным, святым, каменным твоим градом огради Святой Дмитрий Солунский, ущити меня, раба божьего, и товарищей моих на все четыре стороны: лихим людям не стрелять, ни рогаткою колоть и ни бердышем сечи, ни колоти, ни обухом прибита, ни топором рубити, ни саблями сечй, ни колоти, ни ножом не колоти и не резати ни старому и ни малому, и ни смуглому, и ни черному; ни еретику, ни колдуну и ни всякому чародею. Все теперь предо мною, рабом божьим, посиро- ченным и судимым.

На море на океане на острове Буяне стоит столб железный. На том столбе муж железный, подпершися посохом железным, и заколевает он железу, булату и синему олову, свинцу и всякому стрельцу: «Пойди ты, железо, во свою матерь-землю от раба божья и товарищей моих и коня моего мимо. Стрела древо- колкова в лес, а перо во свою матерь-птицу, а клей в рыбу». Защити меня, раба божья, золотым щитом от сечи и от пули, от пушечного боя, ядра, и рогатины, и ножа. Будет тело мое крепче панциря. Аминь». [502, с. 231. ]

При уходе на службу или в поход русские люди применяли «Заговор ратного человека, идущего на войну»:

«Под морем под Хвалынским стоит медный дом, а в том медном доме закован змей огненный, а под змеем огненным лежит семипудовый ключ от княжева терема, Володимерова, а во княжем тереме Володимеровом сокрыта сбруя богатырская, богатырей новгородских, соратников молодеческих.

По Волге широкой, по крутым берегам плывет лебедь княжая со двора княжева. Поймаю я ту лебедь, поймаю я ту лебедь, поймаю, схватаю. Ты, лебедь, полети к морю Хвалынскому, заклюй змея огненного, достань ключ семипудовой, что ключ от княжева терема, терема Володимирова. Не моим крыльям долетать до моря Хвалынскаго, не моей мочи расклевать змея огненного, не моим ногам дотащить семипудовый ключ. Есть на море на Окияне, на острове на Буяне ворон, всем воронам старший брат; он долетит до моря до Хвалынскаго, заклюет змея огненного, притащит ключ семипудовый; а Ворон посажен злой ведьмой Киевской.

Во лесу стоячем, во сыром бору стоит избушка, ни шитая, ни крытая, а в избушке живет злая ведьма Киевская. Пойду ль я в

лес стоячий, в бор дремучий, взойду ль я в избушку ко злой ведьме Киевской. Ты, злая ведьма Киевская, вели своему ворону слетать под море Хвалынское, в модный дом, заклевать змея огненного, достать семипудовый ключ. Заупрямилась, закора-

I чилась злая ведьма Киевская о своем вороне. Не моей старос- ти бродить до моря до Окияна, до острова до Буяна, до черного ворона. Прикажи ты моим словом заповедным достать ворону тот семипудовой ключ. Разбил ворон модный дом, заклевал змея огненного, достал семипудовый ключ.

Отпираю я тем ключом княжий терем Володимеров, достаю сбрую богатырскую, богатырей новгородских, соратников мо- додеческих. Во той сбруе не убьют меня ни пищаль, ни стрелы, ни бойцы, ни борцы, ни татарская, ни казанская рать.

Заговариваю я (имя) ратного человека, идущего на войну, сим моим крепким заговором. Чур слову конец, моему делу венец! ». [405, с. 52. ]

Беларусы в таких ситуациях прибегали к своим собственным заговорам, например, таким:

«Калі Ісус Хрыстос нарадзіуся, то увесь свет весяліуся. Ус-; ходняя зорка свяціла — Маці Прачыстая дзіця купала. Пры- ходзілі тры зоркі, прыносілі тры дары: самому Ісусу Хрысту, сыну Божаму. Спасі, Госпадзі (імя) ад кулі, ад змея злога, ад сатаны, ад вады. Памажы мне, Госпадзі, свой крыж несці з сабою. Амінь».

«О, Маці Хрыстова, укрый мяне рызай святою ад неба да зямлі. I што пры мне ёсць, тое сахрані. Адгані, аднясі кулю ветрам. Ангел-ахоунік, захоувай маё цела і душу і накіруй мяне на шлях выратавання. Амінь». [314, с. 237. ]

Охранительные воинские заговоры были в ходу и у других славянских народов, как западных (чехи, словаки, поляки), так и южных (сербы, черногорцы, хорваты, болгары), что лишний раз указывает на древность их происхождения и традиционность. В качестве примера приведем чешский ратный заговор «Защита от стрел и оружия» (в переводе Е. В. Вельмезовой):

«Иисус Назаретский, царь жидовский, соблаговоли сохранить нас от всякого несчастья, о Боже, услышь нас всех. Покой Господа нашего Иисуса Христа, будь со мной; стой, стрела, пика, меч, стойте вы, все злые люди, не убейте меня и не мучайте меня, и никакое зло не может мне навредить, с помощью Бога Отца, ран Бога Сына, Бога Духа святого, стой, меч и пика!

Стойте и вы, все враги мои, с дивной помощью Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа; стойте, пики, злые мои враги, не мучайте меня, ничто злое не может мне навредить во имя Девы Марии и ее Девичества; стойте, все злые люди и вы, мои враги, во имя обезглавливания святого Иоанна, Крестителя Божьего; стойте, стрелы и пики, мечи, злые мои враги, не убийте меня и не мучайте; никакое зло не может мне навредить, во имя святых патриархов; стрела, меч, пика, заклинаю вас святой чистотой Девы Марии, чтобы никакое зло не случилось (со мной) с помощью /... / и праведников, заклинаю вас младенцами, которых Ирод приказал убить (трижды перекреститься).

Стой, стрела, меч, пика, заклинаю Вас Рождением Господа нашего, Иисуса Христа, (его) воскрешением из мертвых и вознесением на небо, и снисхождением Духа святого на Апостолов, святыми ангелами и архангелами, всеми людьми Божьими, сущими на Своде Небесном, (перекреститься) стойте, пика, злые духи и вы, мои враги, заклинаю вас, чтобы мне никакое зло навредить не могло — с помощью Бога Отца, Бога Сына, Бога Духа Святого, Аминь». [71, с. 202—203. ]

***

Отметим, что заговоры, направленные на сохранение жизни мужчине-воину, на защиту от вражеского оружия, а также на удачное (в смысле, полноценное) возвращение домой, не являлись монополией только воинского контингента. Каждый нормальный человек всегда нужен кому-то, и ему нужен кто-то. Этим «кто-то» для воина, помимо воинского коллектива, были жена, дети, родители, соседская община, этническая группа. Еще больше он был нужен им, ибо от него зависело их дальнейшее существование (например, семьи).

Воин делал все возможное на поле боя, остальные члены общества («не воины») разными способами заботились о нем. Одним из таких способов заботы всегда являлись заговоры, часто в сочетании с определенными ритуальными действиями.

Основными «пользователями» таких заговоров, как правило, были женщины — матери, сестры, невесты, жены, дочери. Эта традиция, как и сами женские заговоры на сбережение жизни и здоровья воина, тоже пришла из глубокой древности, О том нам говорят древнейшие памятники славянской литературы. Например, «Слово о полку Игореве», написанное около 1188 года, и описывающее неудачный поход на половцев новгород-северского князя Игоря Святославича в 1185 году[35].

Одним из главных и самых ярких персонажей этого произведения выступает Ярославна, жена князя Игоря Святославича, которая с помощью особого заговора пытается помочь своему мужу. Это так называемый «Плач Ярославны»: «На Дунай Ярославнынъ глас ся слышит, зегзицею незнаема рано кычет:

«Полечю — рече — зегзицею по Дунаеви, омочю бебрян рукав в Каяле реце, утру князю кровавыя его раны на жестоцем его теле».

Ярославна рано плачет в Путивле на забрале, аркучи:

«О ветре, ветрило!

Чему, господине, насильно вееши?

Чему мычеши хиновьскыя стрелкы на своею нетрудною крилцю на моея лады вой?

Мало ли ти бяшет горе под облакы веяти, лелеючи корабли на сине море?

Чему, господине, мое веселие по ковылию развея? »

Ярославна рано плачет

Путивлю городу на забороле, аркучи: «О Днепре Словутицю!

Ты пробилъ еси каменныя горы сквозе землю Половецкую.

Ты лелеял еси на себе Святославли носады до плъку Кобякова.

Възлелей, господине, мою ладу к мне, а бых не слала к нему слез на море рано».

Ярославна рано плачетъ в Путивле на забрале, аркучи:

«Светлое и тресветлое сълнце!

Всем тепло и красно еси:

чему, господине, простре горячюю свою лучю

на ладе вой?

В поле безводне жаждею им лучи съпряже, тугою им тули затче? »

О том что «Плач Ярославны» является своего рода оберегом, среди ученых сомнений нет. Так, JT. B. Соколова, с ссылкой на исследования других ученых, отмечает:

«Якобсон обратил внимание на то, что «три адресата закли- нательных зовов Ярославны явственно принадлежат трем ярусам мироздания, запечатленным в космологической традиции индоевропейских народов: высшая область — небо, низшая — земля, средняя — промежуточный мир между небом и землей». Представителем верхней сферы в Плаче Ярославны выступает Тресветлое Солнце, средней — Ветер Ветрило, низшей — Днепр Славутич. Таким образом, Ярославна обращается ко всей природе, к космосу в целом, стремясь все природные силы привлечь к вызволению Игоря из половецкого плена. И молитва Ярославны возымела действие». [423, с. 114. ]

Известный исследователь русской и европейской словесности Федор Иванович Буслаев, сравнивая немецкие заговоры (в частности, «Первое Мерзебургское заклинание» /«Erster Merseburger Spruch»/ с русскими заговорами, рассматривает «Плач Ярославны» именно как воинский заговор. Он пишет:

«Другое немецкое заклятие X века имеет предметом загова- риванье оружия. Вот оно: «Некогда сидели жены, сидели там и

? ■ '. сям: одни вязали наузы, иные усмиряли войско, иные рвали венки (т. е. зелье на венки). Вырвись из оков, убеги от врагов»[36].

Подобно этим немецким Идисам, и наша Ярославна в «Слове о полку Игореве» является заклинательницей оружия, и вся её песня, проникнутая мифическим чествованием Солнца, Ветра и других стихийных божеств, есть ни что иное, как заговор на возвращение Игоря.

Для объяснения этой общеизвестной песни, с точки зрения заклинательной, привожу один заговор на оружие, в котором наузы, или чародейские узлы, играли главную роль.

«Завяжу я, раб такой-то, по пяти узлов всякому стрельцу немирному, неверному, на пищалях, луках и всяком ратном оружии. Вы узлы, заградите стрельцам все пути и дороги, замкните все пищали, опутайте все луки, повяжите все ратные оружия. В моих узлах сила могуча, сила могуча змеиная сокрыта, от змея двунадесятьголового, того змея страшного. — В моих узлах залиты злою мачехою змеиные головы».

Будучи сближено с этим заговором, одно самое темное место в песне Ярославны получает новый свет. Обращаясь к Солнцу, супруга Игоря как бы приписывает ему способность заговаривать оружие наузами:

«В поле безводне жаждею им лучи (т. е. луки) съпряже, тугою (т. е печалью) имъ тули затче» — то же самое, что в приведенном заговоре значится так: «Замкните все пищали, опутайте все луки». [57, с. 112. ]

Правда, есть некоторые разногласия в определении, к какому конкретному виду произведения формульного характера с магическим воздействием следует отнести указанный поэтический текст.

Одни авторы говорят о близости «Плача Ярославны» заклинаниям, другие — заговорам, третьи — языческой молитве. Но поскольку термины «заговор», «заклинание» и

«языческая молитва» до настоящего времени четко не определены И не разграничены, мы придерживаемся определения «Плача Ярославны» именно как заговора. В пользу такого подхода высказываются авторитетные исследователи древнерусской литературы. Например, Б. В. Сапунов пишет: «Можно легко установить, что по своему характеру «плач» Ярославны в основной своей части (три абзаца из четырех) является типичным языческим заговором. Структура «плача» повторяет обычную четырехчастную форму заговора, сохранившуюся до XX века, — обращение к высшим силам, прославление их могущества, конкретная просьба и заключение. Большое количество заговоров, записанных в XIX века, еще сохранили обращения к солнцу, месяцу, звездам, заре, ветрам, огню, молнии и другим силам природы.

Начало заговора произносилось «зычным» голосом. Характерно, что первый абзац «плача» Ярославны автор начинает со сравнения ее голоса с кукованием кукушки, которое далеко разносится по лесу. «На Дунай Ярославнынъ гласъся слышить, зегзицею незнаема рано кычит» Свое заклинание Ярославна, подобно кукушке, начинала громким голосом, который слышен на Дунае. Конец заговора обычно произносился шепотом. Автор также заставляет свою героиню перейти от громкого причитания к плачу и приговариванию». [402, с. 321—322. ]

Возникнув задолго до XII века, в котором жила Ярославна, женские заговоры помощи своим мужчинам на поле брани, существовали и в последующую эпоху. Так, они были в ходу среди женской половины казачества. Например, А. А. Цыбульникова в своей кандидатской диссертации «Казачки Кубани в конце XVIII — середине XIX в.: специфика повседневной жизни в условиях военного времени» пишет: «В качестве заочных охранительных мер выступали различные военные заговоры, которые наговаривались казачками.

Текст одного из таких заговоров «от пули и от сабли» записал кубанский краевед А. М. Дьяченко. Его должна была произнести жена, сестра, мать, невестка, невеста, в полночь, в хате, стоя босыми ногами перед печкой на соломенной золе, а потом выйти во двор и кланяться в ту сторону, где служит заговоренный, столько раз, сколько ему лет.

«Выйду я из хатоньки на зори, матинке Катеринушки по- іслонюся у двори. Голос мой голос, тонкий, как волос, голос - ной, как гром. За Кубань, за Дон (вариант; за Днепро, за Дунай) слетай, у горах не заплутай и назад повертай. Неси моему (мужу, брату, сыну, свекру, жениху), как гора высокому, как пороги, мощному, как камень, твердому думку мою. Нехай на бою пуля од лоба отскочить, шабелька об головеньку заломается, орудия-гарматка не устрелить, штык погнется, хвороба не возь- меть, сам живой прийдеть, а ворогов у Тьмутаракань уведеть. Нехай слово мое буде моцней залеза, легше пуха, лепче серы, Богу любо, (мужу или брату или др. ) мило, ворогу и шайтану пужливо. Нехай усе сбудется, не забудется и ныне, и довеку. Аминь. Аминь. Аминь». [485, с. 68. ]

Даже сегодня, в начале XXI века, многие матери, жены, невесты (особенно в сельской местности) продолжают использовать воинские заговоры. Например, кое-где в России, провожая призывника в армию, его напутствуют таким заго- вором-молитвой:

«Благословляю тебя на все пути-дороженьки, чтобы тебе легко было служить. Спаси тебя, Господи, от несчастливой доли, от всех злых людей, от вихрины». [393]

Известны случаи, когда функцию «заговорщиков» исполняли не женщины, а седовласые старики, причем не простые, но «знающие», либо «шептуны». Вот случай, зафиксированный в годы войны с нацистской Германией в Климо- вичском районе Беларуси. С заговором-молитвой по селам ходил седой старик. Женщины просили его помолиться за своих родственников-мужчин, которые в то время воевали. Назывался этот заговор-молитва «За здароуе салдата». В приводимом примере он должен был помочь некоему Степану:

«Памолімся Госпаду Богу, апосталу святому, кіеускаму па- мочніку, Пятру і Паулу за здароуе Сцяпана. Памагі, Гасподзь, сам Гасподзь памілуй, вайсковую службу яму адслужыці, і на сваю радзіму яму вараціцца, і з бацькам, і з маткай яму павідац- Ца. Спасі, Гасподзь, ад мяча /меча/ і агня, ад вострае саблі, ад пулі-зладзейкі. Амінь». [164, с. 383. ]

Состязательные заговоры

Отдельную нишу в традиционной славянской магии за-1 нимают так называемые «состязательные заговоры», или «заговоры на победу в состязаниях». Как известно, большинство календарных, а ближе к нашему времени и светских праздников, у русских, украинцев и беларусов не обходились без традиционных рукопашных состязаний по борьбе, кулачному или палочному бою и т. д.

Победа в них была желанной и почетной для любого участника. Поэтому к соревнованиям все тщательно готовились. При этом соперники надеялись не только на свои физические и бойцовские качества. Они прибегали и к магическим помощникам, в частности, использовали заговоры «на победу», которые мы называем «состязательными заговорами».

История таких заговоров, по нашему мнению и по мнению некоторых других исследователей, тоже имеет древние корни, несмотря на поздние включения христианского характера. На глубокую архаичность заговоров указывает и то, что некоторые из них еще в конце XIX — начале XX века (местами даже в 1930—40-е годы) бытовали вместе с сопровождавшими их ритуально-магическими действиями. Известный исследователь славянских рукопашных традиций, доктор исторических наук Б. В. Горбунов пишет:

«Так, корреспондент Нижегородских губернских ведомостей сообщал, что среди старообрядцев села Ачки Сергачского уезда «чтобы иметь успех в бою и остаться невредимыми, бойцы прибегают к нелепым заговорам». В другом сообщении приводится формула заговора и описание ритуала, совершаемого перед боем: «заговор сначала наговаривается на голые кулаки 12 раз, а потом на голицы тоже 12 раз. Потом наговаривающий умывается снегом или росой, смотря по времени года, и подпоясываясь суровой ниткой, говорит: «Я раб божий (имя) суровой ниткой подпоясываюсь, морским узлом завязываюсь». Известен также «заговор на кулачный бой (с обрядом)», записанный в Олонецкой губернии». [ 119, с. 113—114. ]

Правда, состязательные заговоры сохранились не везде. Я_а сегодняшний день среди известных ученым текстов заговоров на кулачный бой и борьбу, подавляющая часть имеет русское происхождение. Имеются отдельные упоминания о таких заговорах среди украинцев Харьковской и Киевской областей, а также среди беларусов Витебщины, но без текстов самих заговоров.

Возможно, что в прошлом сфера состязательных заговоров охватывала широкий круг традиционных единоборств и рукопашных состязаний. Но ныне зафиксированы заговоры только на кулачный бой, борьбу и палочный бой. Больше всего — «на кулачный бой». Для примера приведем один такой заговор, записанный А. Можаровским в конце XIX века у старообрядцев Сергачской Ачки:

«Да не вышибут кровь, Господи благослови! С восточной стороны пойду я, раб Божий (имя) не с хитростью, не с мудростью, а Божией милостью. Матушка Пресвятая Богородица, прикажи мне одесную сторону стати. Господи, Иисусе Христе, помилуй меня, многогрешного раба Твоего (имя). Пойду я, раб Божий, из избы в сени, из сеней в ворота; вышел я раб Божий, во чистое поле; иду я путем-дорогою, попадается мне навстречу Матушка Пресвятая Богородица, и стал я Ней просить: «Создай мне с небес дуб-камень, дикое мясо сварить, кости и тело, і залить; тело мое затверди, и буди тело мое аки дерево, кости железны, голова чугунна, руда моя медная. Как нет руды из камени, так бы не было из меня раба Божия (имя) крови». [136. с. 292-293. ]

А вот «Заговор на борьбу» из раскольничьего рукописного сборника А. Бычкова конца XVIII века (Саратовская губерния):

«Стану я, раб Божий, благословясь, пойду перекрестясь, из избы в двери, из ворот в вороты, в чистое поле, на восток, в во- сточную сторону, к Окиян-морю, и на том святом Окиян-море стоит стар матер муж, и у того святого Окиян-моря сырой дуб крековастый, и рубит тот старый матер муж своим булатным топором сырой дуб, и как с того сырого дуба щепа летит, тако- же бы и от меня (имя) валился на сыру землю борец, добрый молодец, по всякий день и по всякий час. Аминь, аминь, аминь.

И тем моим словам, ключ в море, замок на небе, отныне и д₀ века». [70, № 328. ]

Отметим также, что образ кулачного бойца либо борц_а (и оба сразу) присутствует во многих известных нам воинских заговорах. Например, в одном из «Заговоров ратного человека, идущего на войну» из собрания И. П. Сахарова: «Выкатило красное солнышко из-за моря Хвылинского восходил месяц из-под синя неба, собирались облака издалека, собирались сизы птицы во град каменный, а в том граде каменном породила меня мать родная, раба такого-то, а рожая, приговаривала: будь ты, мое дитятко, цел-невредим: от пушек, пищалей, стрел, борцов, кулачных бойцов; бойцам тебя не требовать, ратным оружием не побивать, рогатиною и копием не колоть, топором и бердышем не сечь, обухом тебя бить не убить, ножом не уязвить, старожилым людям в обман не вводить, молодым парням ничем не вредить; а быть тебе перед ними соколом, а им дроздами; а будь твое тело крепче камня, рубаха крепче железа, грудь крепче камня Алатыря; а будь ты: в доме добрым отцом, во поле молодцом, во рати удальцом, в миру на любованье, во девичем терему на покрашенье, на брачном пиру без малого ухищренья, с отцом с матерью во миру, с женою во ладу, с детьми во согласии.

Заговариваю я свой заговор матерним заповеданием; а быть во всем, как там указано, во веки ненарушимо. Рать могуча, мое сердце ретиво, мой заговор всему превозмог». [405, с. 51. ]

Кроме того, записаны своеобразные заговоры-обереги, одновременно защищающие от холодного и огнестрельного оружия, а также от соперников в рукопашных состязаниях. К числу таковых, например, относится заговор «От пищали, стрел и кулачных бойцов»:

«За дальними горами есть Окиан-море железное, на том море есть столб медный, а на том столбе медном есть пастух чугунный, а стоит, стоит от земли до неба, от востока до запада, завещает и заповедывает тот пастух своим детям железу, укладку, булату красному и синему, стали, меди, проволоки, свинцу, олову, серебру, золоту, каменьям, пищалям и стрелам, борцам и кулачным бойцам, большой завет: А вели то он ножу, топору рогатине, кинжалу, пищалям, стрелам, борцам, кулачным бойцам быть тихим и смирным... А будет мое тело крепче камня,

тверже булату, плетье и колпак крепче панциря и кольчуги. Замыкаю свои словеса замками, бросаю ключи под бел горюч камень алатырь. А как под замком смычи крепки, так мои словеса крепки». [119, с. 108. ]

В принципе, в таком сочетании нет ничего особенного. Ведь с древних времен различные игры, воинские и рукопашные состязания являлись обязательными элементами системы подготовки воинов. А практика реальных сражений нашла отражение в рукопашных состязаниях, например, в кулачных боях «стенка на стенку».

И все же состязательным заговорам присуща собственная специфика в славянской заговорной традиции. А то, что состязательная традиция нашла свое отражение в воинских заговорах — это реальная закономерность. Б. В. Горбунов сделал вывод:

«Анализ текстов этих заговоров и сопоставление их с другими источниками дает основание заключить, что они отражают традиционные реалии жизни восточных славян и уходят своими корнями в глубокую древность. Об это свидетельствует применение приемов кулачного боя и борьбы в военном деле и

і длительное, широкое распространение этих традиционных игр в народном быту». [119, с. 114. ]

Лечебные заговоры

Большое значение во все времена воины придавали лечебным заговорам.

В комплексе с сугубо медицинскими процедурами и профилактическими мерами традиционной народной медицины они способствовали сохранению здоровья и жизни.

Известно, что среди запорожских и донских казаков пользовались большим уважением деды, способные своим магическим «шептанц-Я ем» остановить кровотечение, залечить рубленую или стр_е. Я ляную рану, вылечить от болезни, смягчить последствия уку, 1 са змеи... В войске Степана Разина находилась «шептунья» I старица Алёна, которая лечила казаков заговорами и корень-1 ями. Разбойник Устим Кармалюк взял в свой отряд молодо- 1 го парня, умевшего лечить с помощью заговоров и трав. I Знахари («мальфары») встречались среди карпатских on- I ришков.

Но воины не только прибегали к услугам людей, знающих 1 лечебные заговоры. Многие из них, отправляясь на войну ] или в поход, сами учили заговоры, записывали их на куске полотна (бумаги), брали с собой «заговорные тетрадки».

Ниже мы приводим несколько вариантов наиболее рас- _; пространеных русских, беларуских, украинских лечебных заговоров.

ЗАГОВОРЫ ОТ КРОВОТЕЧЕНИЯ

Эти заговоры наиболее многочислены. Понятно, что только на заговор люди не надеялись. Так, раненую конечность, по всем правилам санитарии перевязывали и стягивали, поднимали повыше, чтобы ослабить кровоток. Но «заговор крови» позволял существенно ускорить процесс свертывания крови и успокоения боли[37]. Более того, некоторые особо сильные знахари могли остановить кровь одним лишь чтением заговора. Но, еще раз заметим, именно редкие уни-; кумы.

РУССКИЙ ЗАГОВОР «НА УТИХАНИЕ КРОВИ».

«Два брата камень секут, две сестры в окошко глядят, две свекрови в воротах стоят. Ты, свекор, воротись, а ты, кровь, утолись; ты, сестра, отворотись, а ты, кровь, уймись; ты, брат, смирись, а ты, кровь, запрись. Брат бежит, сестра кричит, свекор ворчит. А будь мое слово крепко на утихание крови у раба, такого-то, по сей час, по сию минуту! ». [405, с. 43. ]

УКРАИНСКИЙ ЗАГОВОР «ЗАМОВЛЯННЯ, ШОБ КРОВ НЕ ЙШАА»

«Господу Богу помолюся, Матері Пречистій Святій, і святому Антонію, і Федосію, і прочим киівським, печерським Божим угодникам, Христовим Преподобникам і всім святим силам не- бесним, зорям-зірницям, скорим помішницям. Станьте мені до помочі і допоможіте мені Духом своім Святим небесним. На синьому морі, на залізнім току — Там залізна баба, а в тоі баби сім дочок, а в тих семи — також по сім. Вони одмовляють і од- говорюють од крови, і од кров’яноТ, і водяноі, і вітровоі кровса- ницю попивають, молошницю пощають. Вони од кров’яноУ, од водяноі і вітровоі». [77, с. 82. ]

РУССКИЙ ЗАГОВОР «ОТ ПОРУБА ПОРЕЗА И КРОВАВОЙ РАНЫ»

«На море на Окияне, на высоком на Буяне стоит тут сыр дуб; подтем сырым дубом стоит гробница; на той на гробнице сидит красна девица; шьет шелком, вышивает, золотыми булавками накалывает, опорезанную рану заговаривает; не я ее заговариваю, заговаривает сам Иисус Христос, со Матерью Пресвятою Богородицей и с семьюдесять апостолами. Лежит утка да камень; нет у камня яиц, нет у утки молока. Тебе замок в море, тебе ключ в роте. Ты, тело, держись, а ты, рана, крепись, а ты, руда, уймись. Во веки веков, аминь. Во веки веков, аминь. Во веки веков, аминь». [70, № 142. ]

БЕААРУСКИЙ ЗАГОВОР «АЛ УЛАРУ»

«Удару- гасудару, не упамінайся ты ні У красу, ні у цвяту, ні схода, ні пад поуня. Сам Госпадзі, прыступі і памажы, у зда- ро^ечка пастанаві.

На дубовым пянёчку стаіць ліпка. Той ліпцы карэньчыкау не пускаці, лісційку не зеленеці, а у етага чалавека касталомцы не ^бУваці, па касцях не хадзіці, касцей не ламіці, не крышыці, не Калоці, не балеці, не гарэці і не упамінацца». [164, с. 178. ]

УКРАИНСКИЙ ЗАГОВОР «ВІД УДАРУ».

«На синьому морі стоіть дуб Без голле, верха, без коріння.

На тім дуби журавель сидить,

Без крил, без ниг, без голови.

Я того журавля без сокири зарубаю,

Я того журавля без ножа заріжу,

Я того журавля без огня звару,

Народженому й хрещеному (ім’я)

Я удар цей одговору».

(При этом надо держаться за то место, которое болит)». 1111, с. 45]

БЕААРУСКИЙ ЗАГОВОР «АД ЗВІХУ» (ОТ ВЫВИХА)

«Першым разам, лепшым часам, раб божы, святая серада, прыступіся. Рабу божаму (імя) памажыце здароуе станавіць. Сучок на пні, а звіх у назе, як сучку на пні ні стаяць, так у назе звіху не бываць. Як макаука скора зацвітае, сустау лёгка скажае. Жылы, плёвы, дзяржы крэпка, сустау. Сустау, сустау, каб на сваё месца стау. Другім разам, лепшым часам (паутараеца зноу). Трэцім разам, лепшім часам (паутараеца зноу)». [314, с. 248. ]

РУССКИЙ ЗАГОВОР «ОТ ПЕРЕАОМА. УШИБА И ВЫВИХА»

«Пристани Господи к доброму сему делу, Святый Петр и Павел, Михайло Архангел, Ангелы Христовы, рабу Божию (имярек); зъбасалися — сцеплялися две высоты в место... Сростася тело с телом, кость с костью, жила с жилою; запечатал сам Христос во всяком человеке печать; запеки ту рану у раба Божия (имярек) в три дни и три часы, ни боли, ни сверби, без крови, без раны, во веки аминь»[38]. [56, с. 250. ]

УКРАИНСКИЙ ЗАГОВОР «НА ЗВИХ I ВДАР»

«Не я пріступаю, сам Господь пріступае, Пречістая Божа Мати до сеі хати хрищенному молитвенному (ім’я) вдар змовляти.

Вдару-вдару, туттобе не бувати, жовтое косте не ламати, чирво- _ной крове не тиряти, за серце не хапати, голувки не розвороча- ти ³³ тридев’ять земель на круту гору віежджати. Там для тебе £ столи застельоні, бутилочки віна налівоні, там собе будеш піт і гулят, і спочиноксобе мать (9 раз)». [98, с. 127. ]

РУССКИЙ ЗАГОВОР «ОТ РОЖИ»[39]

«На море Сияне, на острове Кургане стоит дуб, на том дубе двенадцать рож: Рожа синяя, рожа красная, рожа чудная, рожа переговорная, рожа смешная, рожа глазная, рожа ветреная, рожа ломовая, рожа костовая, рожа судная, рожа переговорная. Ты Василий старший, собери эти рожные негожи, снеси эти рожи в мох-болото, там скатерти шелковые. Попьешь и погуляешь рабу Анну святого духа. Аминь». (Эта часть произносится двенадцать раз). «По мхам, по болотам, по белым березам раз- бейсь, раскатись. Царь Давид Константин сократил небо и землю, и сократи скорбну болезнь рабу Анну святого духа. Аминь». (Эта часть произносить три раза. Заговаривали утром рано, перед произнесением умывались, крестились. Над больным местом рукой чертили круги и кресты)». [393]

БЕААРУСКИЙ ЗАГОВОР «АЛ РОЖЫ»

«Рожа-рожа, ты не прыгожа, ідзі ты на мхі, на балоты, на ^; гнілыя калоды, на ніцыя лозы, на сцюдзёные росы, на быстрыя воды. Я цябе словам убіваю». [164. с. 213. ]

⇐ Предыдущая 17 18 19 20 212223 24 25 26 Следующая ⇒