ПРЕДИСЛОВИЕ 14 страница

С принятием христианства практика молитвы претерпела кардинальную трансформацию, но не исчезла. Просто на смену многим богам пришел единый Бог, наделенный универсальными функциями. Кроме того, молитвы стали взывать к Христу, Богородице святым, и т. д.

цто представляли собой древние языческие молитвы, «час сказать трудно. Среди ученых преобладает мнение, °xooHи во многом напоминали ныне известные заговоры с ^Чбязательным либо с импровизированным текстом. Так, °оссИЙская исследовательница Е. Б. Смилянская отмечает: «Очевидно, что часто малограмотный или вовсе неграмотный православный христианин, зная о грехе «волхования», мог не отличать заговор от христианской молитвы. Тесная связь с христианским образным строем и христианской обрядностью является важнейшей особенностью поздней народной магии, в которой образы мифологических персонажей переплетались с образами христианских святых и христианские мотивы зачастую доминировали. Неудивительно поэтому, что магические действия нередко не осознавались человеком как «противные» христианской религии, как заговоры, в которых действовали наряду с солнцем, месяцем, огненным змеем и т. д. ». [418, с. 121-122. ]

А вот что пишет Я. Ю. Соловьева:

«Народная молитва как жанр не имеет четких характеристик, отграничивающих ее от заговора, но она существенно отличается от молитвы в конфессиональном ее понимании. В народной среде функционирует сравнительно небольшой корпус текстов, представляющих канонические молитвы, которые используются чаще всего как универсальные апотропеи и сохраняют отпечаток книжного происхождения (по строению и лексике они отличаются от так называемых «народных молитв»).

Разграничение народной молитвы и заговора также условно: одни тексты более похожи на христианизированные заговоры, другие стоят ближе к каноническим молитвам и являются результатом народной рефлексии на тему Священного Писания. Не случайно сами информанты испытывают затруднения при жанровой идентификации подобных текстов, называя их то заговорами, то молитвами.

Народная молитва используется в быту, чаще всего с обе- режной целью. Генетически она связана с заговором, нд возникает под влиянием христианства; выполняет магическую функцию, но содержит имена святых; в ней представлена христианизированная картина мира, а сопровождающие ритуальные Действия вписываются в традиционную языческую модель отношений человека с потусторонним миром». [426]

В подтверждение высказываний о смешении чисто хри_с_ тианских (книжных) молитв с языческими (народными) з_а_ говорами приведем «Молитву при набеге» донских казаков;

«Пречистая владычица святая богородица и господь нащ Иисус Христос. Благослови, господи, набеги идучи раба божьего и товарищей моих, кои со мною есть, облаком обволоки небесным, святым, каменным твоим фадом огради. Святой Дмитрий Солунский, ущити меня, раба божьего, и товарищей моих на все четыре стороны: лихим людям не стрелять, ни рогаткою колоть и ни бердышем сечи, ни колоти, ни обухом прибита, ни топором рубити, ни саблями сечи, ни колоти, ни ножом не колоти и не резати ни старому и ни малому, и ни смуглому, и ни черному; ни еретику, ни колдуну и ни всякому чародею. Все теперь предо мною, рабом божьим, посироченным и судимым.

На море на океане на острове Буяне стоит столб железный. На том столбе муж железный, подпершися посохом железным, и заколевает он железу, булату и синему олову, свинцу и всякому стрельцу: «Пойди ты, железо, во свою матерь-землю от раба божья и товарищей моих и коня моего мимо. Стрела древо- колкова в лес, а перо во свою матерь-птицу, а клей в рыбу». Защити меня, раба божья, золотым щитом от сечи и от пули, от пушечного боя, ядра, и рогатины, и ножа. Будет тело мое крепче панциря. Аминь». [502, с. 231. ]

Христианская церковь, естественно; всячески боролось с языческим прошлым Руси, но в части воинских молитв это было весьма непросто. Ведь христианство возникло как религия мира и любви, а не войны и насилия. Христианская «любовь к ближнему и дальнему» сознательно противопоставлялась кровавому насилию «железного Рима». Однако нравственную проблему добровольного участия христан в войнах пришлось решать.

«Обращаясь к миру с благой вестью примирения (Рим. 10: 15), христиане в то же время, как живущие в «мире сем», пребывающем во зле (1 Ин. 5: 19), вынуждены считаться с неизбежностью участия в различных бранях, которые всегда воспринимались как нежелательные, но вынужденные средства самозащиты. Охранение ближних и своего Отечества всегда благословлялось Церковью, видевшей основание для этого в

’жертвенном примере Спасителя. Православие искони глубоко _п0читало воинов, сохранявших ценой собственной жизни спокойствие и безопасность ближних. Многие воины были причислены Церковью к лику святых, как явившие своей жизнью пример христианской добродетели и исполнившие заповедь Спасителя: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15: 13).

Особое попечение Церкви о воинах всегда было связано с усиленной молитвой о них, принимавшей различные литургические формы. Помысли Церкви значимость таких священнодействий объяснялась необходимостью противоборства злу, опасность приобщения к которому сокрыта в самом применении силы. Только победа над грехом в своей собственной душе является залогом праведного проявления силы. Из этого положения вытекают все литургические темы так называемых воинских чинопоследований. Война, нападение иноплеменников, а

тем более междоусобная брань, воспринимались как попущ_е. ние Божие за грехи, поэтому фон большинства подобных молитв является покаянным». [67, с. 69—73. ]

Со временек христиане создали специальные воинские молитвы и военные церкви. Отправляясь на войну, царь или князь вместе с войском получал церковное благословение на брань, а вместе с ним и особые воинские молитвы. Рукописные требники XVI века содержат несколько подобных молитв:

Но наибольшее распространение получила универсальная молитва «Отче наш», которую в равной мере использовали и миряне, и воины. В народе «Отче наш» считается самой главной молитвой, ибо она единственная молитва, которую читал сам Иисус Христос и самая важная часть его Нагорной проповеди. Самой важной считается она и в деле приобщения к «великой», или «божественной силе», а тем самым и к приобретению чудотворения.

Более того, молитва «Отче наш» уже давно вошла в арсенал средств традиционной магии, причем не только славянской, но и других народов, у коих христианство смешалось с местными культами.

«Отче наш» является первой молитвой, которой учат детей, и она же часто становится последней в жизни старых людей. Ее чаще всего произносят ежедневно, прибегают к ней для лечения разных болезней, отгоняют беду и т. д. Согласно общим славянским верованиям, молитва «Отче наш» является также самым сильным оберегом:

«Молитва очищает человека от грехов, отгоняет любых демонов, помогает изгнать нечистую силу из бесноватого, а в некоторых случаях позволяет видеть невидимое». [416, с. 277. ]

Тем не менее, даже эту молитву нельзя считать твердо унифицированной. Так, «Отче наш» в разных традициях читают по-разному. Например, православные молятся стоя, совершая поклоны и крестясь. Католики молятся как сидя, так и стоя. Протестанты склоняют голову, закрывают глаза, складывают руки ладонью к ладони. Одни люди молятся вслух, другие мысленно, про себя. Кроме того, моление мо-

быть индивидуальным и коллективным. Православная ская церковь использует церковнославянский язык (болгарский), католическая — латынь.

Наконец, исследователи христианства утверждают, что молитва «Отче наш» неточно переведена на славянские языки. В качестве примера приведем русский и украинский варианты ее.

Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе;

Хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим;

И не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого; ибо Твое Царство и сила и слава во веки. Аминь.

Отче наш, що на небі!

Нехай святиться ім ’я Твое;

Нехай прийде Царство Твое;

Нехай буде воля Твоя, як на небі, так і на землі;

Хліба нашого щоденного дай нам сьогодні;

Iпрости нам довги наші, як і ми прощаемо винуватцям нашим;

I не введи нас у випробування,

Але вызволи нас від лукавого; Амінь.

Следует также учесть, что многие молитвы утратили свою первоначальную рифмованность. Исследования теологов, историков, этнографов и фольклористов указывают на то, что в прошлом молитвы обычно не читали, а пели или ритмично шептали. Так, И. В. Каганец, анализируя арамейское и старогреческое написание молитвы «Отче наш», и ссылаясь на исследования других ученых, в одной из своих работ пишет:

«Установлено, что арамейский текст молитвы «Отче наш» построен четырёхстопными рифмованными стихами. Выглядит очень достоверным, что эта ритмическая форма была раз-

работана самим Иисусом Христом и что в арамейском тексте молитвы мы имеем собственные слова Господа в их первоначальном звучании. Кстати, даже в украинском переводе, Го_с_ подня молитва сохраняет выраженный ритм». [522]

Но следует понимать, что даже если мы найдем первоначальный вариант данной молитвы, она не станет волшебным ключом к замку на дверях, за которыми таится сила, творящая чудеса. Русский философ и писатель П. Д. Успенский (1880—1947) правильно отметил:

«Молитва «Отче наш» может рассматриваться как пример неразрешимой проблемы. Она переводилась на все языки, выучивалась наизусть, повторялась ежедневно, и все же люди не имеют ни малейшего понятия, что же на самом деле она означает, точно так же, как мы не способны понять весь Новый Завет. Как известно, Новый Завет является примером объективного искусства, то есть примером работы высшего разума, тогда как мы можем только надеяться на понимание обычным умом того, что сформировано и дано высшим разумом».

И все же именно молитва очень часто бывала причиной как ожидаемых, так и спонтанных чудес. Сохранилось немало исторических свидетельств о том, как люди просто молились, и при этом входили в измененное состояние сознания, переживая «чувство единения с Богом». В этом аспекте мы можем согласиться с Рудольфом Штайнером (1861 — 1925), который в своей лекции о молитве «Отче наш», прочитанной в 1905 году, сказал:

«Каждая молитва медитативная по существу. Это способ переживать в себе божественные духовные потоки мира, сливаться с ними, и жить в них. Цель молитвы — как и медитации — пробуждение дремлющих сил человека, открывающих доступ в высшие миры... Отличие молитвы от медитации в преобладании чувства над мыслью. Однако и в молитве, и в медитации присутствует возможность соединения человека с Богом, что было бы невозможным, если бы человек не был сам излиянием Бога». [410, с. 7. ]

Итак, входя посредством молитвы в контакт с высшими (= потусторонними) силами, человек иногда получал от них на время (либо навсегда) необычайные способности. Вот,

поимер, содержащаяся в Библии «Песнь Давида, воспетая ГосПОДУ ^ег0 Избавителю»:

С Тобою я поражаю войско; с Богом моим восхожу на стену.

Бог! — непорочен путь Его, чисто слово Господа, щит Он для всех, надеющихся на Него.

Ибо кто Бог, кроме Господа, и кто защита, кроме Бога нашего?

Бог препоясует меня силою, устрояет мне верный путь;

Делает мои ноги, как оленьи, и на высотах поставляет меня;

Научает руки мои брани, и мышцы мои напрягает, как медный лук.

Ты даешь мне щит спасения Твоего, и милость Твоя возвеличивает меня.

Ты расширяешь шаг мой, и не колеблются ноги мои.

Я гоняюсь за врагами моими и истребляю их, и не возвращаюсь, доколе не уничтожу их;

И истребляю их, и поражаю их, и не встают, и падают под ноги мои.

Ты препоясываешь меня силою для войны, и низлагаешь предо мною восстающих на меня.

Ты обращаешь ко мне тыл врагов моих, и я истребляю ненавидящих меня.

Они взывают, но нет спасающего; — ко Господу, но Он не внемля ет им.

Я рассеваю их, как прах земной, как грязь уличную мну их, и топчу их.

[2-я Царств. Глава 22: 30—43]

Секрет чудотворной молитвы не столько в ее форме и содержании, сколько в силе веры человека и в его искренности. Народные легенды свидетельствуют, что особую важность народ видел не в том, «правильно» или «неправильно» читается колитва, а именно в искренности, с которой ее читают (произносят):

«Считалось, что неправильная, но искренняя молитва важнее для Бога, чем каноническая». [416, с. 276. ]

Разговоривая со знахарками и знахарями, а также с простыми верующими селянами, автор очень часто слышал мнение, что искренне молясь Богу, не нужно его ни о чем просить. По их мнению, Бог ни за кого ничего не делает, он

лишь помогает тем, кто делает сам. Другими словами, никто за вас ничего не сделает, если вы сами ни к чему не стремитесь. Не случайно вдохновение не приходит к ленивым людям. Рудольф Штайнер в свое время отмечал:

«Молитва не должна выпрашивать чего-либо у Бога. Основное ее настроение должно быть: Твоя Воля да будет! Результатом явится подъем и растворение в Божественном мире». [410 с. 7. ]

Кроме того, молиться нужно в меру. Как известно, человеку трудно долго удерживать свое внимание на чем-либо. У нетренированного человека сосредоточение забирает много сил и времени, а в мыслях он непроизвольно уходит от первоначальной ментальной установки. Длительное удержание своего внимания во время молитвы «знающие» рассматривают только как способ подготовки (обучения, тренировки) к действию, но не как само действие.

Молитва должна быть негромкой и короткой. Простой народ считает длинную громкую молитву «мертвой», или в лучшем случае «пустой». Чеслав Пяткевич сообщал:

«Обычный полещук молится перед образами коротко и непосредственно Богу»... Полещуки говорят: «Бог не цяля, пазнае круцяля, як ты яму будзеш доуга і голасна гаварыць, а чорту зпадцішка маргаць. Перахрысціся трэйчы, адпрау «Отчэ наш», да жыві па праудзі, то яму будзе мілей, чімся твая доугая брах- ня». [377, с. 442. ]

Кстати говоря, самая главная христианская молитва «Отче наш» демонстрирует образец краткости.

Искренность, вера и уверенность (не путать с самоуверенностью), согласно народным представлениям — это и есть ключ к необыкновенным феноменам (= чудесам), которые демонстрировали иные воины прошлого.

В качестве иллюстрации народного понимания основы чудес, даруемых верой, обратимся к фольклорным вариантам известной легенды «О силе молитвы». Они содержат в себе ключи к пониманию того, что есть на самом деле молитва, и какую силу она в себе содержит. Тексты даны на языке

„игинала, ибо любой перевод ухудшает понимание исконного содержания.

Веларуский вариант:

«Калісь, як Бог, перастаушы хадзіць па зямлі, паслау сваіх апосталау, штоб цёмных людзей учылі святое веры, то быу у нейкамські сяле алзін чалавек, каторы пачяу сам з сябе, што трэба маліцца. Не знаючы, чк Бога хваліць, выйдзе, бывала, у лес і скача чэраз калоду то туды, то назад; пераскочыць туды, дай кажа: То табе, Божа! Пераскочыць назад, дай кажа: То мне, Божа! Скача дай скача, покуль зжане ахвоту. Раз, калі ён скакау, падходзіць апостал дай пытае:

Што ты робіш, добры чалавеча?

Малюся Богу.

— Хіба ж етак моляцца? Ось я цябе научу тае малытвы, што Богу угодная; гавары за мною! ».

Апостал гаварыу, а чалавек перасказывау дотуль, докуль су- здром не пераняу «Отчэ наш». Тагды апостал яго паблагаславіу дай пашоу, а калі, прышоушы к рацэ, сеу у човен да адплыу на сярэдзіну, то пабачыу, што той чалавек яго даганяе паверх вады, а кругом яго галавы сьяе, начэ у сьвятога.

— Скажы мне, — крычыць здалёк, — шчэ раз тую малітву, бо я яе забыу!

— Маліся, — кажа апостал, — так, як досі, бо твая першая малітва дауно дайшла да Бога».

[377, с. 442-443. ]

Русский вариант:

«Жили на одном острове три пустынника, имевшие у себя икону Трех Святителей. И как были они люди простые, необразованные то и молились перед сею иконою не иначе, как простою своеобразною молитвою: «Трое вас, и трое нас, помилуйте нас». Так они постоянно и твердили одну эту молитву. Но вот пристали как-то к этому острову путешественники, а старцы и просят, чтобы они научили их молиться. Путешественники научили их молитве «Отче наш», а потом поплыли далее морем на своем корабле. Но, отплыв несколько от берега, они вдруг увидели, что учившиеся у них молитве три старца бегут за ними по водам, и кричат: «Остановитесь, мы вашу молитву забыли! » Увидев их ходящими по водам, путешественники изумились и, Не останавливаясь, только сказали им: «Молитесь, как умеете». [298]

Украинский вариант:

«Іде якийсь святий дорогою, коли дивиться, плига чолові^ через колоду та все каже:

— Оце тобі, Господи, а це мені. Оце тобі, Господи, а це мені,

Святий підійшов до його та й питае:

— Що ти, чоловіче, робиш?

— Богу молюся, — одказав той.

— Не так, чоловіче добрий, Богу треба молитись, — каже святий, та й почав чоловіка вчити Очинашу. Проказавтам разів скільки та й пішов на греблю, щоб річку перейти, а чоловік мо- ливсь, моливсь та й забув якесь слово. Дивиться, коли вже той святий насеред греблі.

От він не став обходити та прямо по воді до того святого:

— Так і так, забув...

Той святий бачить, що чоловік по воді йде, наче по землі, та й каже:

— Бог з тобою, молись, як моливсь: Бог бачить твоі труди».

(Легенда записана в Сумской области в 1884 году). [ 131, с. 74.

[400, с. 26. ]

В 60-е годы XX века югославский филолог Б. Палавестра зафиксировал в северной Боснии боснийский вариант этой же легенды. Дескать, Иисус ходил по Земле и учил народ Богу молиться. И вот он набрел на человека, который выкопал большой канал и перепрыгивал через него то на одну, то на другу сторону, произнося «Ово Богу» и «Ово мени». Иисус научил человека молитве, а потом сел на корабль и отплыл... Пустынник по воде догнал корабль, просил научить его молитве и получает в ответ утверждение: «Если тебя вода держит, твоя молитва более угодна Богу, чем моя». [446, с. 144. ] Обратим внимание читателя на то, что вера в необыкновенную силу»простецкой молитвы» характерна не только для славян и вообще христиан, но и для мусульман. Исламские богословы утверждают, что формула «Бисмилляхир- Рахмаанир-Рахиим» или просто «Бисмиллях»[25] обладает по- истине необыкновенной силой. С ее помощью можно творить чудеса и на поле битвы, и в обыденной жизни, хватило бы только искренней веры.

ПОТЕРЯТЬ СИЛУ И КАК ЕЕ ОТОБРАТЬ

Магическую силу можно не только получить, но и поте- _ть. Происходит это по двум основным сценариям. В первом случае — если воин, колдун, «знающий» нарушит некий запрет, известное магическое условие, либо возьмется исполнить дело, за которое ему не следовало браться.

Например, один беларуский колдун лишился силы из-за того, что в жарком споре пообещал показать то, чему изначально не был обучен: он нарочно порезал себе ножом руку, утверждая, что буквально за несколько минут заживит рану, не оставив следов. После этой неудачи у него пропал дар излечивать даже те болезни людей и домашних животных, которые он прежде лечил с большим успехом.

Во втором случае (более распространенном), колдуна насильно лишают силы другие люди. Так, в одной из рукописей Русского Географического общества имеется упоминание о том, что Степану Разину преградил путь огарком лучины простой мужик, после чего связал его соломенной веревкой и передал начальству.

В крестьянской среде для борьбы с колдунами и прочей нечистью очень часто использовали предметы, изготовленные из дерева или само дерево. Например, новую деревянную ось от телеги применяли на Дону для «исправления» ведьмы. В народе полагали, что для того, чтобы лишить колдуна силы, надо ударить его наотмашь тележной осью либо осиновым поленом.

Вообще применение осины против колдунов и прочей «нечистой силы» хорошо известно и широко распространено, однако встречаются указания на использование древесины и других пород. Так, в Карелии в случае рождения женщиной ребенка от мужа-оборотня приглашали «знающего» человека, который ударял по детской колыбели рябиновыми «батожками», в результате чего ребенок якобы превращался ^в пепел. В одном из вариантов новгородской былины Василий Буслаев одолел своего крестного отца, ставшего против- ^ником, ударом «вязика черленого» (палицы из вяза).

Один из характерных приемов лишения колдуна силы ■ это прикосновение к определенным участкам его тела. Изве»" стно, что народные колдуны никогда не приветствуют дру_г друга пожатием руки. По их мнению, при таком контакте без какой-либо пользы теряется часть силы:

«Пастух ради сохранения силы своего обхода не должен был подавать встречным руки для рукопожатия и вообще избегал прикосновений (например, не позволял хлопать себя по плечу)»... [508]

Кроме того, по народным представлениям, можно было

лишить колдуна магической силы, если избить его до крови, или сбрить ему бороду, или выбить зубы:

«Собрался народ и стал разбойников связывать, но какая-то невидимая сила мешала — оковы спадали. «Ткните булавкой им ноги-то! » — посоветовала молодуха — пустите кровь, тогда свяжете. Сделали так и, действительно, удалось связать разбойников...

Не могут его /атамана/ убить никак — заколдован был. И пуля не берет. Сам уже сказал им: «Возьмите носилу, проткните меня! » Только но- силой и убили /носи- лы — прямые жерди, заточенные с концов, на них переносят сено/». [398]

Н. Е. Мазалова видит причину веры в то,

ИшсолДУ^на можно лишить силы, избив до крови, в пред- ^ЧТ^вле^ниях о связи его магической силы с совокупной жиз- ^нной энергией всего организма:

^«Утрата какой-либо части тела ведет к уменьшению жизненной силы колдуна или знахарки. Так, один из способов лишить колдуна его силы, по сведению информантов, в том, что его бьют до крови: «Стоит ударить его наотмашь или расшибить до крови, вся его чародейная сила мгновенно исчезнет». Лишить колдуна силы можно, если сбрить ему бороду. Подобные поверья связаны и с другими «знающими». Например, пастух на пастбище в течение всего сезона не должен ранить себя или стричься и бриться, иначе отпуск (пастушеский заговор, читаемый в день первого выгона скота на пастбище) теряет силу. Колдун также лишается силы, если ему выбить зубы. О частичной утрате жизненной силы также свидетельствует ослабление, или потеря зрения. Ослепшие знахарки перестают лечить людей». [264]

Лишить силы колдуна («знающего», казака-характерника и т. п. ) можно также с помощью особых напитков («серебряное вино», «троякий напій» /смесь мёда, горилки и «зеленого вина»/, «золотое питье» и др. ):

«Как болит-то, болит моя головушка Со вчерашнего-то похмелья,

Со недавнего перепою:

Напоил-то меня князь турецкий,

Поил он меня тремя пойлами,

Тремя пойлами разнопьяными:

На первой пойлочке — пуля свинчатая На второй-то — шашка вострая,

А на третьей — копье ясное! » [352, с. 134. ]

Еще один «действенный способ» — переступание через человека:

«Сбей на землю и переступи трижды, и человек на время лишается силы. Если переступит человек «знающий», то обычный человек вообще может лишиться силы». [17]

Отметим в данной связи, что в народой среде переступание через лежащего человека всегда считалось способом демонстрации превосходства («я сильнее чем ты»). При устроении состязаний по борьбе и кулачному бою такое пер_е ступание являлось у славян актом унижения соперника Особенно «страшным» было переступание через голову.

Переступание могло осуществляться не только через человека, но также через вещи, наделенные «силой» и с которыми контактировал тот человек, на которого стремились воздействовать. Так, в Украине известен обычай переступать через нож, чтобы он перестал «слушаться» своего владельца.

Впрочем, имеются сведения и о других, более распространенных способах борьбы с магической «тайной» силой, на которых мы остановимся.

«Во всем виновата женщина»

В своей повседневной жизни мужчина-колдун («знающий», характерник) обязан соблюдать определенные правила, позволяющие ему сохранять свою силу, знания и саму жизнь. Одно из этих неписаных правил требует чрезвычайно осторожного обращения с лицами противоположного пола, особенно с самыми близкими женщинами — женами, сестрами, племянницами и т. д. Исключение (и то не всегда) составляет мать, или та родственница, от которой колдун унаследовал знания.

Согласно этому правилу, жена (сестра, племянница, дочь) не должна знать то, что может причинить вред колдуну — открыть другим людям источник его силы, указать уязвимые места и т. д. Поэтому нередко посторонний человек (друг, товарищ, знакомый) больше знал о способностях и силе колдуна, чем женщина, делившая с ним постель, питавшаяся за одним столом, растившая его детей (если они были).

Причин такому положению вещей несколько. Во-первых, в народной среде существует твердое убеждение, что главные враги колдуна, как бы дико это не звучало, — это самые близкие ему люди. Именно от них, в отличие от явного врага, можно в любой момент ждать неожиданности (как известно, легче увидеть соринку в чужом глазу, чем в собственном).

-вторых, в этом проявляется своего рода забота о близ-

«Не знает, а значит, что случись, то и предать не сможет; не сможет предать, значит душа чистой останется. Знай, это все и от необходимости и от любви к тем, кто тебе дорог». [17]

Иными словами, таково правило выживания. Народные философы-простолюдины твердо знают: любовь и предательство всегда рядом друг с другом. Драматическая основа сюжетов о лишении колдуна силы, магических атрибутов и способностей очень часто такова: «жена (любовница) —предательница». У любовниц поймали разбойников-колдунов Голяева и Кривенкова. Согласно преданиям, Степана Разина выдала то ли жена, то ли любовница. Из-за женщины лишился жизни и карпатский разбойник Олекса Довбуш:

«I стрівся раз Олекса із красною жоною. Жону кликали Дзвінка. I полюбив вівчар чужу жону. А жона та була жоною Штефана, чоловіка простого.

Довго любився Олекса із Дзвінкою. А жоні, котору любить чоловік, і таемне довіряють. Так і Олекса.

Раз признався він Дзвінці про три волосини, які мае на своій голові. Все, як бу- ло, переказав. А забув Олекса, що той чоловік, який давав йому три волосини, казав, що ніхто не мае про це знати. I задрі- мав раз Олекса коло Дзвін- ки. А вона витягнула з легі- невоі голови одну волосину, котра була від кулі. I дала своему чоловікові.

А Штефан заклав ту волосину у свою рушницю та й застрД лив Довбуша. Загиб Олекса через свій язик». [477, с. 194—195 п

С женщиной также связано множество табу (категоричН ских запретов) для колдунов. Как правило, происхождение этих запретов связано с общим социально-психологическим:

отношением к женщине в контексте традиционных пред. 1 ставлений. Если мужчина в народной традиции — хозяин хранитель имени, обладатель всех имущественных и социальных прав, воплощение положительного начала, то женщина противоположна всему этому В патриархальном славянском обществе женщина выступает как существо «второго сорта» и (в силу своей «слабости», «несовершенства», «вторичности» по отношению к мужчине) как во многом вредное для него...

Подобное отношение к женщине нетрудно увидеть в народных мифах и легендах. Например, в украинском фольклоре известен сюжет о сотворении женщины из хвоста черта: «черт крадет ребро Адама, преследующий его ангел отрывает у него хвост, из которого Бог и творит Еву — поэтому все женщины хитрые и лукавые, как черти». В болгарских легендах «Бог сотворил женщину из хвоста дьявола, поэтому она умнее мужчины и всегда может обмануть», [см. 306, с. 228. ] Как отмечают исследователи традиционных представлений и верований славян, «народная мудрость, выражая мужской взгляд на женщину, «обвиняет» ее в интеллектуальной и эмоциональной неполноценности. Женщина в пословицах предстает как «недочеловек», то есть «недомужчина»: «козы не твары, а бабы не людзі» (Полесье); «у семи баб одна душа (Россия); «у бабы не душа, а пар» (Россия). [415, с. 207. ] Забавно, что при этом те же традиционные представления подчеркивают, что только брак и сексуальные отношения с женщиной делают мужчину мужчиной. Сербы, черногорцы и словенцы говорят «мужчина не мужчина, пока жена его не «окрестит»», а русские «мужик без бабы — пуще малых деток сирота». [415, с. 207. ]

Но, несмотря на совместный секс и рождение детей, в целом женщина противопоставлена мужчине как отрицатель- _начало — положительному. Не случайно болгары верят, если женщина перейдет дорогу мужчине, с ним случит- _чТо-то плохое. Один украинский респондент рассказал ^сЯ ору, как колдун едва не забил женщину до смерти из-за того, что она специально обошла вокруг него: он решил, что она хотела лишить его силы.

После всего сказанного не приходится удивляться вере в _то что и женские волосы могут лишить силы. Вот предание «Гусь-богатырь и разбойники», записанное в Вытегорском уезде Олонецкой губернии:

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 141516 17 18 19 Следующая ⇒