Австрийцы 20 страница

Виктор и Руска должны были атаковать с фронта правый фланг, т. е. генерала Розенберга. Таким образом, на этом пункте опять выставлялись друг против друга те же самые войска. Оливье и Монришар должны были наступать в центре — первый на большой дороге, другой — на Граньяно, Сальм же и Ватрен — на правом фланге между дорогой и По. На этот раз совершенно не предполагалось иметь значительные резервы. Растягивая фронт на 2 ½ мили, полагали, что резервы не нужны, между тем как они были как раз необходимы; то преимущество, которое выигрывалось для парирования численного превосходства противника путем растяжения фронта, терялось вследствие ослабления всей линии, и резервы были тем нужней ей, чем более нарушался естественный закон тактической длины фронта.

Генерал Лапоип был назначен для содействия центру, причем его задачей было оттеснить русских на правом фланге за Траво.

Рассчитывал ли Макдональд на то, что Моро в этот же день уже появится в тылу союзной армии, — это остается до сих пор нерешенным; однако, он старался уверенностью в этом поднять мужество своих войск.

Ночной бой лишил войска необходимого отдыха, в котором они так нуждались; поэтому с обеих сторон движение началось не раньше 10 час, утра.

Французский левый фланг под командованием Виктора у Госсоленго перешел через Треббию, в это время Домбровский продвинулся за Ривальто и появился на правом фланге русских. Лично командовавший здесь Суворов послал против него Багратиона, который после ожесточенного боя отбросил его снова за Треббито. Благодаря этому маневру Багратиона между ним и Швейковским образовался интервал в 1 500 шагов, которым воспользовались Руска и Виктор, чтобы разбить Швейковского, атаковав его правый фланг. Он был отброшен в район Казалиджио. Но русские вели бой так же благоразумно, как и мужественно. Полк Розенберга при фланговой атаке образовал двухсторонний фронт и, таким образом, выдерживал нападение.

Важно здесь было не то, что образовался интервал и был отрезан фланг дивизии Швейковского; дело было в том, что Багратион, вероятно, был сильнее Домбровского, поэтому он и отбросил его за Треббию, Руска же и Виктор превосходили численно Швейковского, которому пришлось расплатиться за победу Багратиона. Однако, Багратион одержал победу скорее, чем Виктор, — он поспешил атаковать последнего на левом фланге, в то время как генерал Шателер, получив подкрепление в 4 батальона из дивизии Ферстера, явился с другой стороны и поддержал Швейковского с фронта. Бой возобновился с новой силой, союзники атаковали обе дивизии Виктора и Руска и принудили их отступить за Треббию, причем 17-й и 35-й линейные полки были почти уничтожены. Русские сделали попытку перейти через Треббию, но безрезультатно. На берегу этой реки бой и на этот раз прекратился.

В центре и на левом фланге союзниками командовал генерал Мелас. В его распоряжении находились дивизии Ферстера и Отта, последняя из которых была усилена 18-го вечером тремя батальонами и одним кавалерийским полком, переброшенным сюда с левого берега По. Кроме того, здесь находилась в качестве резерва дивизия Фрелиха, состоявшая из 10 батальонов. Генерал Мелас утром перед началом сражения получил от Суворова вторичный приказ двинуть резервы вместе с драгунами Лобковица под командованием князя Иоганна Лихтенштейна направо, для поддержки генерала Розенберга. Мелас, будучи человеком старым и боязливым, всегда считал наиболее угрожаемым тот пункт, на котором он сам находился; поэтому он и на этот раз предпочитал удержать резервы у себя; однако, приказ Суворова был настолько решителен, что ему все-таки пришлось отправить их. Впрочем, он собрал своих генералов на военный совет, на котором было решено, что при таких обстоятельствах было бы рискованно переходить через Треббию, прежде чем правый фланг не закрепится на том берегу реки, и что, следовательно, желательно оставаться в оборонительном положении.

Хотя это решение в случае серьезной атаки со стороны французов вернее должно было повести к выигрышу сражения, чем сама атака, однако, оно противоречило ясно выраженному приказу Суворова и нейтрализовало целую треть боевых сил в случае, если бы французы не произвели атаки. Ясно, что Мелас смотрел на себя не просто как на подчиненного Суворова, но наполовину считая себя разделяющим с ним командование, и это было таким злом, которое могло подорвать все значение коалиции.

Итак, австрийский командующий остановился на этом решении, когда обе французские дивизии, Оливье и Монришара, перешли через Треббию и атаковали его. Обе эти дивизии вместе с правым французским флангом, состоявшим из войск Ватрена и Сальма, вероятно, насчитывали 18000 чел. Силы Ферстера и Отта могли расцениваться приблизительно в 16000 чел.; но первый из них, как мы уже сказали, должен был отправить 4 батальона для поддержки Швейковского, в них было по меньшей мере 3000 чел., следовательно, оставались только 13000 чел., которые вообще с трудом могли оказать сопротивление французской атаке в случае полного отсутствия резервов. Однако, в дело вмешался случай: когда обе дивизии Оливье и Монришара вступили в бой и уже могли надеяться на полный успех, князь Лихтенштейн, находившийся уже в пути к Суворову, был еще достаточно близко, чтобы не только немедленно повернуть назад и оказать поддержку Меласу, но и самому атаковать левый фланг противника. В результате этой атаки превосходных сил противника дивизия Монришара была отброшена с такой силой, что была обращена в настоящее бегство, продолжавшееся до самой Пьяченцы, благодаря чему были обнажены фланги Оливье и Виктора. Князь Лихтенштейн понял, какое важное значение будет иметь дальнейшее развитие достигнутого успеха; поэтому он не стал терять времени, чтобы снова повернуть и направиться к правому флангу, но тотчас же обратился против Оливье, который под угрозой потери пути отступления должен был спешно переправиться обратно на правый берег Треббии, где он остановился, чтобы решительно воспрепятствовать дальнейшему продвижению союзных войск.

Правый фланг французов под командованием Ватрена имел против себя незначительные силы и без труда продвинулся до Календаско, откуда передовые его части доходили даже до моста Тидоне. После неудач на левом фланге и в центре Ватрен был отозван Макдональдом и совершил свой отход без значительных потерь. Он занял позицию также за Треббией.

Макдональд напрасно питал надежду, что во время сражения генерал Лапоип появится на правом фланге Суворова, что должно было более импонировать в отношении стратегическом, чем оказать помощь в тактическом. Этот генерал получил распоряжение Макдональда только 19-го в 11 часов утра, между тем как расстояние от Боббио до центра поля сражения — около 5 миль. Генерал Лапоип тотчас же двинулся через Траво, но не мог, как это вполне понятно, вовремя прибыть на поле сражения. Согласно сообщению Жомини, 20-го он находился выше С. -Джиорджио и при известии об отступлении Макдональда, вероятно, направился в долину р. Нуры.

Таким образом, наступление французов было повсюду отбито, но они снова заняли свои прежние позиции. Хотя отражение наступления в обычных случаях рассматривается как победа, но в данном случае нельзя было говорить о решительном успехе союзников, пока французы не оставили своей позиции на Треббии; в общем, Суворов в такой же степени был наступающей стороной, как и Макдональд. Результат 3-дневного сражения пока что был следующий: союзники потеряли около б000 чел., французы — около 8000 чел. Разница не слишком значительная, и так как оба противника имели почти одинаковые силы, то оставшиеся после сражения силы находились приблизительно в равновесии.

Большая продолжительность этой борьбы по обыкновению заставляет думать о чрезвычайном упорстве и кровопролитности ее, — так дело изображается всеми авторами.

Однако, мы держимся того мнения, что продолжительность, другими словами, долгую неразрешимость боя более следует приписать топографическим условиям, чем необыкновенной храбрости войск. Чрезвычайно изрезанная местность может оказать на исход борьбы задерживающее влияние и вследствие этого ослабить ее интенсивность и удлинить ее во времени. Среди 6000 чел., которых союзники потеряли в сражении, вероятно, было 2000 чел. пропавших без вести{22}, таким образом, на убитых и раненых остается 4000 чел., что, очевидно, очень немного для 36-тысячной армии, выдержавшей три упорных сражения.

Из всех успехов, которые принесло с собой это трехдневное сражение, очевидно, не было ни одного, который можно было бы приписать действию геометрического или географического элемента. Форма позиций и топографические условия были совершенно равноценны для обоих противников. Их действительные потери, как мы видели выше, также мало разнились между собой.

Что касается стратегических условий, то они вовсе не имели такого характера, чтобы побудить к отступлению Макдональда в большей степени, чем Суворова. 18-го или 19-го Моро мог в тылу Суворова дать сражение Бельгарду; это он и сделал в действительности 19-го. Тогда Суворов должен был бы, не теряя времени, обратиться против него или же, в случае если бы присутствие Макдональда помещало ему в этом, переправиться через По.

То, что говорит Жомини для обоснования французского отступления об опасности, создавшейся в тылу Макдональда, которому угрожали Гогенцоллерн и Кленау, преувеличено, так как эти генералы производили в его тылу только поиски и не решались напасть на самый тыл. Во всяком случае Макдональд не имел достаточных сведений об их силах, так как Край мог послать им подкрепления. Впрочем, эти стратегические условия возникли уже тогда, когда Макдональд выступил в поход на Парму, — пока же еще существовала надежда на победу, у него не было никаких оснований для отступления.

Если французский главнокомандующий начал, таким образом, 20-го свое отступление, то основанием для этого должно было послужить состояние его армии. В этом сражении, как мы видим, был оставлен без внимания тот ясно выступающий принцип, который в сражениях имеет вообще решающее значение: принцип физического и морального истощения. Не потеря какого-нибудь пункта позиции, не обход фланга, не выдвижение центра вперед, не угроза тылу, не неудача конной атаки, не потеря батареи, не разногласия или местная путаница — все, что может оказаться достаточным для проигрыша сражения, но степень истощения войск, в конце концов, делает чаши весов настолько чувствительными, что победителем оказывается тот, на чьей стороне остается хотя бы ничтожное преимущество. Но речь здесь идет не только о физических, но еще в большей степени о моральных силах. Здесь именно важен не тот перевес в какие-нибудь несколько тысяч человек, который мог оказаться на стороне союзников, но моральное состояние. Французы в трех столкновениях каждый раз были до некоторой степени в невыгодном положении, что разрушительным образом подействовало на структуру их армии; то, что осталось, было скорее " caput mortuum" {23}. Впечатление от трехдневных неудач все суммировалось и возрастало, и как у командующего, так и у войск возникло сознание недостаточности сил, из чего вытекал только один вывод — отказ от большого сражения.

Отход Макдональда за Апеннины

Не получая ни малейших известий ни от Моро, ни от Лапоипа и не будучи в состоянии вести дальнейшую борьбу с Суворовым, Макдональд начал после полуночи отступать, пока только за р. Нуру. Виктор с 3 дивизиями левого фланга пошел на С. -Джиорджио, оставив сильный арьергард на Треббии. Ватрен со своей дивизией и с дивизией Оливье миновал Пьяченцу и затем вышел на большую дорогу на Понте-Нуре. Резервы под командованием генерал-адъютанта Ля Круа были направлены за Ронкальо между дорогой и По. Монришару было дано поручение спешно направиться на Таро, очистить местность от партизанских отрядов Кленау и Гогенцоллерна и занять Парму. Его дивизию сопровождали обоз и тяжелая артиллерия.

Суворов вечером 19-го не получал еще никакого известия о том, что произошло между Моро и Бельгардом, но получил донесение, что французы производят набеги (поиски) на Вогеру и Кастеджио. Хотя Суворова должна была беспокоить участь Бельгарда и вытекающие из нее для него самого последствия, но он все же не удовлетворился достигнутым успехом и не двинулся немедленно против Моро, как это, конечно, сделал бы обыкновенный генерал, а решил не упускать из рук победу, на которую он имел уже право, и новым смелым ударом 20-го заставить противника склонить свои знамена. Он ограничился тем, что оставил для прикрытия своего тыла 2 эскадрона и 1 казачий полк у Кастеджио, послал 1 батальон пехоты на Гардаццу между С. -Джиованни и Страделлой и 3 других батальона к Парпанезе и к предмостному укреплению, сам же уже в 4 часа утра повел новое наступление в том же порядке, как и накануне.

Нет слов для того, чтобы выразить все восхищение этим решением союзного главнокомандующего. Согласно ложным или сомнительным сообщениям о силах Моро он мог ожидать, что тот в долине Тортоны располагает армией в 25—30 тыс. чел., чего, впрочем, было более чем достаточно для того, чтобы отбросить Бельгарда за По; ему достаточно было даже 20000 чел. для нового решительного сражения. Считая понесенные потери и корпус, который пришлось оставить против Макдональда, Суворов не мог, конечно, выступить против него с 20000 чел., и, таким образом, исход этого нового решительного сражения казался весьма сомнительным. Обыкновенный генерал постарался бы во всяком случае подойти ближе к своему мосту у Парпанезе. Следствием этого было бы то, что он, действительно, оказался бы между двух огней и решился бы, не теряя времени, жертвуя своей победой, отказавшись от своей цели и с большими потерями, достигнуть левого берега По. Это было бы полным стратегическим поражением. Для достижения такого результата не было надобности и в тех силах, которые на основании слухов приписывали генералу Моро, достаточно было тех сил, которые были у него в действительности. Но Суворов понимал, что прежде всего нужно довести до решительных результатов операции против Макдональда и что было бы большой ошибкой, благодаря слишком раннему отходу, выпустить из рук уже достигнутые результаты, чтобы снова в другом месте искать победы, которой он здесь уже почти добился; для этого ему нужно было нанести еще только один единственный удар. Его суровому натурализму всегда была свойственна идея, которая так часто вытесняется ложной теорией, что все дело в победе, где бы и против кого он ни сражался. Если бы Суворов, подобно эрцгерцогу Карлу, всегда придавал значение географическим пунктам, он не мог бы разделять подобной идеи. Доведя свою победу над Макдональдом до полной уверенности и осуществления, он вместе с тем одерживал стратегическую победу и над генералом Моро, и чем более блестящей была эта победа, тем сильнее отразилась бы она на положении Моро и тем более у Суворова устранялись бы все сомнения в его собственном положении.

Союзная армия при своей переправе через Треббию нашла эту реку занятой лишь незначительными частями войск, которые оказали слабое сопротивление, и, таким образом, Суворов был немедленно вознагражден за свою твердость уверенностью в победе. Во многих случаях только преследование дает войскам уверенность в собственной победе; тем более это верно для данного случая, когда во время самого сражения едва могла идти речь о захвате одного единственного орудия; в данном случае размеры победы могли быть обнаружены и осознаны только во время преследования; в этом отношении день 20 июня нужно рассматривать как день настоящей победы.

Тотчас же после того, как союзная армия перешла через Треббию, был захвачен неприятельский шпион, который с письмом Макдональда находился в пути на Периньян; он сообщал об отступлении, об огромных потерях, которые понесли французы, и объяснял это расстроенным состоянием своей армии. Это открытие воодушевило Суворова новой энергией и побудило его еще раз дать сражение Макдональду. Поэтому он приказал ускорить марш до высшего напряжения, в случае необходимости с боем форсировать р. Нуру и продвинуться до р. Арды.

Дивизия Ферстера должна была примкнуть к Розенбергу, а этот последний должен был взять направление через Госсоленго и Тавернаско на С. -Рокко против С. -Джиорджио. Мелас и дивизии Отта и Фрелиха должны были направиться мимо Пьяченцы до Понтенуре.

Виктор занял деревню С. -Джиорджио с 17-й полубригадой, выставив для защиты переправы 2 орудия и 6 эскадронов. Главные силы стояли сзади. В планы Виктора не входило с такими силами принимать бой. Он намеревался уже выступать, когда правая фланговая колонна Суворова, при которой находился он сам, произвела стремительное нападение, не дав времени противнику для отступления, атаковала С. -Джиорджио в нескольких пунктах, наконец, совершенно отрезала 17-й полубригаде путь отступления и заставила ее в составе 1 100 чел. положить оружие; весь корпус Виктора был приведен в такой ужас, что частью в беспорядке отступил на Кадео на большой дороге, частью рассеялся в горах. Эта последняя часть потом снова собралась к Кастель-Арквато на Арде.

Розенберг вел преследование до Монтенаро на Кьявенне.

Генерал Мелас нашел в Пьяченце генералов Оливье, Сальма, Руска и Камбре и 5000 раненых и, кроме того, только слабый гарнизон. Он приказал Фрелиху остаться там (кажется, вопреки планам Суворова) и направился к Нуре только с дивизией Отта. С такими силами он был слишком слаб, чтобы отбросить генерала Ватрена, который отступил только тогда, когда его вынудило к этому бегство левого крыла, и имел еще время спасти парки левого фланга. Он отступил на Фьоренцуолу.

Отряд у Ронкальо не был атакован, по приказанию Макдональда он направился к Корте-Маджиоре.

Таким образом, Макдональд в первый день своего отступления прошел около 4 миль до района за Ардой.

Генерал Лапоип, который, как мы уже сказали, согласно сообщению Жомини, 20-го находился выше С. -Джиорджио, при известии о спешном отступлении Виктора, как это весьма вероятно, повернул назад на Боббио. Однако, он нашел этот пункт уже занятым войсками генерала Beлеского и произвел безрезультатную попытку снова овладеть им; после этого, как сообщают источники, его войска рассыпались в горах и перешли через них по тропинкам маленькими отрядами.

21 июня. Войска Виктора, собравшиеся у Кастель-Арквато, еще ночью выступили на Борго С. -Донино, куда прибыли рано утром; там они еще застали Монришара, который после этого двинулся на Парму и отбросил оттуда форпосты Гогенцоллерна. Макдональд, по-видимому, со всеми соединенными дивизиями находился на большой дороге.

В этот день он отступил в район за Таро.

Суворов в этот день достиг района за Ардой, авангард его под командованием Отта продвинулся до Борго С. -Донино.

22 июня. В этот день Макдональд дошел до Реджио, дивизия Виктора, вероятно, отделилась от Макдональда и взяла путь через Форново на Понтремоли, где мы ее находим позднее, не рассматривая более подробно ее дальнейшего марша.

Теперь Суворов решил выступить против Моро; поэтому он дал 22-го отдых своим войскам, поручив дальнейшее преследование генералу Отту, который должен был установить связь с Гогенцоллерном и Кленау.

Днем 21 июня заканчиваются операции, связанные непосредственно с сражением. Общая сумма пленных, включая сюда и раненых, исчислялась в 12—13 тыс. чел. с 8 орудиями.

Считая от 3 до 4 тыс. убитых и раненых, оставленных на поле сражения, потери Макдональда можно определить в 16000 чел., и со включением больных и отставших можно считать, что у него осталась половина из тех 37000 чел., с которыми он перешел через Апеннины.

Хотя дальнейшее отступление Макдональда за Апеннины несколько замедлилось, но все же оно в такой степени было следствием сражения при Треббии, что мы не можем отклониться от его описания. Поэтому мы намерены, прежде чем перейти к операциям на Скривии, рассказать о дальнейшем ходе событий в восточном секторе театра войны до перехода Макдональда на западный.

22-го Макдональд должен был у Реджио произвести переформирование своей армии, состоявшей теперь из дивизий Домбровского, Монришара и Ватрена и резерва под командованием генерал-адъютанта Ля Круа.

23-го Макдональд продолжал свое движение. Домбровский направился в Апеннины на Кастельнуово-ди-Монте с целью прикрыть выход на Ривьеру у седловины горного хребта, где находились истоки Секкии и откуда шел путь на Фивиццано.

Ватрен и Ля Круа направились на Модену, Монришар остался у Кростоло.

Генерал Отт продвинулся до Реджио и установил связь со стоявшими влево от него Кленау и Гогенцоллерном.

24-го Монришар под давлением Отта отступил на Рубьеру. Макдональд очень хотел на этот день удержать свою позицию за Секкией, чтобы дать время своим обозам безопасно отойти за Апеннины. Главными силами он занял мосты Рубьеры и Понтальто (дорога на Карпи), бригада Кальвена была послана на Сассуоло и войска Ля Круа с резервами выставлены у Формиджине.

Так как Секкиа преграждена высокими плотинами и ее русло не так постоянно, как русло Треббии, то ее легче было оборонять.

Атака, произведенная Оттом на мост Рубьеры и Гогенцоллерном и Кленау на Понтальто, не имела никакого успеха. Попытки генерала Отта послать в атаку против французского левого фланга конницу под командованием полковника Князевича, перешедшего реку вброд выше Рубьеры, вовлекла его в неудачный бой с французской кавалерией. Еще неудачней был результат дальнейшего обхода. Отт послал майора Пастори с батальоном пехоты и 1 эскадроном конных егерей на Сассуоло, чтобы там перейти реку и затем, где это окажется возможным, выйти на дорогу Модена — Пистойя, по которой двигались обозы Макдональда. Бригада Кальвена, стоявшая у Сассуоло, оказала слабое сопротивление, так что Пастори легко овладел этим пунктом. Но сюда поспешили резервы под командованием Ля Круа, и результат был такой, что весь австрийский отряд силой в 700 чел. с 2 орудиями был взят в плен.

Австрийские источники изображают дело так, что будто бы этот отряд защищал пост майора Пастори до последней возможности, чтобы заградить путь на Пистойю. Однако, мы знаем, что Сассуоло лежит не на этой дороге, а на другой, находящейся в одном часе пути восточное и ведущей из Модены на Кастельнуово-ди-Монте. Нам приходится оставить как собственные планы майора Пастори, так и обстоятельства, приведшие к катастрофе, во мраке неизвестности, которым окутан рассказ об этом событии; во всяком случае, можно сказать, что все это произошло от неудачного проявления доброй воли Пастори.

25-го Макдональд занял позицию у Формиджине у подножия горного хребта, оставив 600 чел. в форте Урбино и отправив дивизию Монришара на Болонью. Виктор стоял у Понтремоли.

Генерал Отт двинулся на Модену. Генерал Кленау оставил отряд у форта Урбино и направился к Болонье. О Гогенцоллерне ничего не говорится, вероятно, он получил приказ вернуться к генералу Краю.

В таком расположении войска обоих противников оставались у северного подножия Апеннин до первых дней июля, когда Макдональд повел свои силы на Пистойю, послав приказ генералу Монришару отступить к Флоренции.

Об этом походе через Апеннины, так же как и о марше на Геную, мы не имеем полных сведений. Болонья сдалась Кленау уже 6 июля на условии свободного выхода гарнизона. Урбино держался против Отта так долго, что последний уже имел приказ отойти на Мантую, когда форт 10 июля был сдан на тех же самых условиях.

Макдональд в Лукке делал приготовления к маршу через Корниш на Геную, пока Монришар и Виктор держались в Апеннинах, чтобы прикрыть этот трудный марш и затем последовать за Макдональдом.

Так как у побережья не было английских кораблей, то оказалось возможным погрузить на суда парки и тяжелую артиллерию. Легкая артиллерия была переправлена на вьючных животных. Таким образом, эта армия силой в 14000 чел. в очень плохом состоянии 17 июля подошла к Генуе.

Моро атакует Бельгарда на Скривии

Из 26000 чел., составлявших армию Моро, не считая лигурийских войск, он отправил, как мы знаем, 7000 чел. для присоединения к Макдональду; несколько тысяч человек под начальством Лапоипа было послано на Боббио; генерал Периньон с 3 батальонами и дивизией Лабуасьера оставался у Генуи; следовательно, у самого Моро оставались силы в 14000 чел., с которыми он намеревался начать свое наступление.

Так как при армии Моро находились также литурийские войска, о численности которых нигде не говорится, то крайне трудно судить о распределении всех его сил.

Если считать, что литурийские войска имели от 4 до 5 тыс. чел., Виктор — 7000 чел., Лапоип — вероятно, около 2000 чел., сам Моро — 14000 чел., то на Генуэзскую область остается около 7—8 тыс. чел. Вероятно, они стояли не только у Генуи, как говорят историки, но часть их предназначалась для прикрытия западных горных проходов.

Генерал Моро, как мы уже сказали, 16 июня сосредоточил эти 14000 чел. у Гави. Он разделил их на 2 дивизии; первая под командованием Гренье состояла из бригад Кенеля, Гарданна{24}и Партуно и имела численность в 9 500 чел., другая под командованием Груши состояла из бригад Колли и Гарро численностью в 4500 чел. Артиллерия обеих дивизий состояла только из 15 орудий.

Мы видели, что из 54000 чел., которые составляли соединенные силы Суворова и Бельгарда, 8000 чел. оставались в Турине под начальством Кайма и 30000 чел. находились с Суворовым на Треббии; следовательно, в районе между Скривией и Танаро оставалось под командованием Вукасовича, Зекендорфа и Бельгарда около 16000 чел., они были заняты осадой цитаделей Александрии и Тортоны. Как ни незначительны были силы, с которыми Моро начал свое наступление, все же можно было предполагать, что при умелом использовании они окажутся достаточными, чтобы освободить от осады обе цитадели и принудить Бельгарда отступить за По.

Генерал Моро мог двинуться от Гави на Александрию по Тортонской дороге; поэтому Бельгард в случае, если бы он не захотел сразу отказаться от осады одной из цитаделей, был не в состоянии предотвратить разрыв своих сил. Из своих 16000 чел. ему не следовало выставлять против Моро в районе С. -Джулиано 6—8 тыс. чел., которым пришлось отклониться за Бормиду; этот отход за Бормиду мог настолько затруднить их, что они, вероятно, оказались бы в очень тяжелом положении между Скривией и Танаро. Одним словом, если бы Бельгард 17-го не растянул свои силы на протяжении 6 миль от Тортоны до Ниццы, где стоял Вукасович, то, по-видимому, ему нетрудно было бы оказать успешное сопротивление.

Моро 17 июня выступил с дивизией Груши по главной дороге на Нови и с дивизией Гренье по проселочной дороге вдоль Скривии, которую она перешла выше Серравалле, вероятно, на высоте Нови. 18-го он, по-видимому, имел дневку.

Бельгард уже 17-го оттянул свою пехоту, размещенную в горах, оставив против неприятеля только часть кавалерии, и сосредоточил свои главные силы у Спинетто, на скрещении дорог из Тортоны и Нови на Александрию.

Вукасович сосредоточил свои силы у Ниццы, Зекендорф — у Кастиньоло-дель-Энца, Алькаини остался у Тортоны.

18-го Бельгард приказал Алькаини снять осаду Тортоны и присоединиться к нему. Вукасович в тот день прибыл в Канталупо, в одной миле к югу от Александрии, и занял Бормиду. Зекендорф получил командование над силами под Александрией.

19-го Моро с дивизией Гренье продвинулся до Тортоны, бригады Кенеля и Партуно остались на Скривии, Гарданна он отправил по Вогерской дороге к Понте-Куроне; последний приказал своей легкой кавалерии продвинуться до Вогеры, откуда она была отброшена отрядом союзной армии. Груши в этот день дошел до Беттоле-ди-Вилла в одном часе пути к югу от Тортоны, авангард его продвинулся до Гарофольдо.

Это движение Моро по обоим берегам Скривии, по-видимому, было предпринято с намерением вызвать тревогу и побудить Суворова изменить свое направление. Оно являлось скорее демонстрацией, чем преследовало достижения какого-либо важного объекта, так как освобождение Тортонской цитадели не могло служить для него достаточным основанием.

20-го Гренье должен был продолжать свой марш на Вогеру, а бригада Партуно остаться у Кастельнуово. Груши должен был атаковать австрийские форпосты, стоявшие со стороны С. -Джулиано, отбросить их за этот пункт и затем ожидать нового приказа. Если бы это было закончено к полудню, то бригада Партуно, оставленная у Кастельнуово, должна была следовать за генералом Гренье на Вогеру, а последний — продолжать свой марш к Треббии, в то время как Груши должен был весь день 21-го держать генерала Бельгарда под ударом, а ночью возобновить марш и догнать Гренье.

Мы приводим этот план Моро на основании труда Жомини, не будучи в состоянии разоблачить полную неразумность этого плана, которая с первого взгляда бросается в глаза. Мы с трудом решаемся верить, что знаменитый полководец предпринял подобную операцию, которая выглядит так, как будто бы она составлена человеком в состоянии сна; рассматривая сообщаемые данные со всех сторон и со всех точек зрения, мы находим их почти невероятными. Следовательно, приписывая столь глупый план одному из высокоталантливых французских полководцев, мы оставляем это на ответственности Жомини.

19-го, когда Моро вырабатывал этот план, он должен был, по крайней мере, знать, что обе армии находились в районе рек Тидоне и Треббии и что уже 17-го на первой реке произошло сражение. Совершенно невероятно, чтобы он не слышал шума орудийной канонады. Но до вечера 21-го Гренье не мог достигнуть этого района, следовательно, до 22-го не мог принять участия в действиях. Как возможно было ожидать, что сражение в течение пяти дней останется нерешенным! Если бы даже это и случилось, то Гренье со своими 2 бригадами, т. е. приблизительно с 6000 чел., оказался бы в тылу Суворова, следовательно, был бы разобщен с Макдональдом и не мог бы действовать совместно с ним. Между тем Бельгард мог бы разбить дивизию Груши и перерезать Моро дорогу на Бокету. Но если бы Гренье оказался в тылу Суворова после окончания сражения, в чем едва ли можно было сомневаться, и Суворов оказался бы победителем, то ничего не могло быть легче, чем отрезать Гренье от Апеннин.

⇐ Предыдущая 14 15 16 17 18 19 20 212223 Следующая ⇒