Австрийцы 18 страница

Необычные условия, в которых находились обе армии и о которых мы уже говорили, состояли в следующем:

1. Обе армии в своем стратегическом расположении имели фронты под углом в 90 градусов, так что настоящие их линии отступления и связи находились на левых флангах. Это всегда значительное обстоятельство было здесь еще гораздо более важным, благодаря длине фронтов.

2. Эта линия расположения у союзников простиралась от Фенестреллы до Генуи на 40 миль, у французов — на 40 миль от Кони до Лукки.

Естественно, что эта аномалия благодаря длине линий расположения сильно возрастала; случаи таких длинных и одновременно таких изломанных линий расположения встречаются не часто.

3. Французы в тылу своего расположения вблизи имели море; они не могли рассматривать Южную Италию как базу. Союзники же в тылу у себя имели, по крайней мере, всю Ломбардию.

4. Обе французских армии перед собой и между собой имели Апеннины, но в этих горах только две дороги из Флоренции в Модену и в Болонью образовывали хорошие переходы, тогда как с запада на восток, т. е. в направлении соединения, проходили только плохие дороги вдоль побережья на Геную и через Понтремоли на Парму в Пьяченцу.

Итак, французы находились в неблагоприятных условиях, в их пользу до некоторой степени служило лишь то обстоятельство, что силы союзников были растянуты по длинной линии и большей частью были заняты.

Теперь мы переходим к вопросу: что могли сделать французы при данных условиях?

Из отдельных масс, в которые группировались союзные войска, Край со своим осадным корпусом был вне сферы нападения, так как его прикрывала р. По.

Главная армия под Турином могла быть атакована только соединенными силами, и Макдональд должен был пройти всю стратегическую линию фронта; это могло случиться только за Апеннинами, следовательно, на путях побережья. Если бы это даже и было возможно, то все же являлось такой формой стратегического наступления, которая требовала наибольшего времени для приготовления, следовательно, менее всего могла быть неожиданной; это наступление не могло быть проведено решительно, так как объектом его были главные силы неприятельской армии. Эти невыгоды не могли быть уравновешены тем преимуществом, что линия отступления в этих условиях большей частью оставалась прикрытой.

Также и наступление с соединенными силами против корпуса Бельгарда, с одной стороны, и Отта и Кленау, с другой — не могло быть выполнено в выгодных условиях. Соединение его против первого потребовало бы от 10 до 12 дней, так как от Лукки до Александрии около 30 миль и дорога все время проходит в горах. Но этого времени было более чем достаточно для Суворова, чтобы сосредоточить у Александрии все свои силы. Соединение против Отта и Кленау было невозможно, так как Моро для того, чтобы двинуться вправо, нужно было совершенно отказаться от связи с Ниццей и подвергнуть опасности свою связь с Генуей; французская армия, как говорится, висела бы в воздухе. Теперь спрашивается, что они могли сделать против этих двух корпусов в случае, если бы они не соединились, т. е. при двойной операционной линии?

Прежде всего мы должны заметить, что к тому времени, когда оба французских главнокомандующих должны были выработать свой план, т. е. в начале июня, Бельгард вообще еще не появлялся. Войска, стоявшие у Александрии, были лишь слабой дивизией. Однако, можно предполагать, что Моро знал о походе Бельгарда, так как приказ о нем был дан еще 3—4 недели назад. В этом случае он должен был принять решение встретить его корпус у Александрии, т. е. столкнуться там с массой около 20000 чел., это составляло приблизительно столько же, сколько он сам мог вывести в бой при строжайшей экономии сил.

Если бы обстоятельства сложились неблагоприятно, он мог бы еще отказаться от наступления: это показало бы, что нельзя рассчитывать с уверенностью на решительные действия армии Моро против Александрии и Тортоны. Но если предположить, что Моро встретил бы там силы более слабые, чем он сам мог привести, и, таким образом, он мог бы добиться снятия обеих осад и прогнать союзников за Танаро, то он должен был принять в соображение, что через несколько дней появится Суворов с главной армией, т. е. гораздо скорее, чем Макдональд сможет поспешить на помощь Моро в случае одновременного выступления. Из этого следует, что удар Моро в районе Александрии, т. е. на Бельгарда, не привел бы к результатам, благоприятным для предстоящего решительного сражения.

Напротив, быстрое наступление со стороны Макдональда на корпус Отта и Кленау не вызывало никаких сомнений.

Макдональд имел над ними большое превосходство сил даже в том случае, если бы они несколько усилились во время проведения операции. Прежде чем главная армия могла прийти им на помощь, прошло бы, но крайней мере, 8 дней. Но, конечно, нельзя было ожидать, что этот удар Макдональда против Отта и Кленау даст значительные результаты.

Оба могли податься за По или отойти к главной армии. Итак нужно было, использовав по возможности этот первый удар, принять решение начать борьбу с самим Суворовым, т. е. оба французских командующих непосредственно после удара, нанесенного Макдонадьдом войскам Отта и Кленау, должны были соединить свои силы и там, где это окажется возможным, отрезать от Суворова часть австрийской армии. Таким образом, можно было бы надеяться, что французские командующие, прорываясь в середине неприятельской линии расположения, кроме победы над отдельным корпусом, добьются еще того преимущества, что хорошо подготовят вступление к генеральному сражению, так как Суворов, отрезанный от части своей армии и вынужденный оставить войска у Турина, Александрии и Тортоны, вероятно, выступит на поле сражения с меньшими силами, чем те, которыми они располагали. При этом легко мог быть охвачен его правый фланг; в случае отступления ему пришлось бы идти прямо на Павию, и тогда правый фланг временно был бы отрезан. Макдональд мог бы пройти через Понтремоли или на Парму, или прямо на Пьяченцу. Между Пармой и Пьяченцой он скорее всего мог встретить генерала Отта. Если бы в то же самое время Моро продвинулся от Гави к Боббио на Треббии, он этим маневром прикрыл бы путь отступления обеих армий и получил бы возможность соединиться с Макдональдом, если бы Суворов с целью нападения на него перешел Скривию.

Дальнейшие шаги обеих армий и пункт их соединения, независимо от того, атакуют ли они Суворова или будут его ожидать на месте, нельзя было определить заранее — это могло быть установлено лишь в зависимости от маневров противника.

Все наше рассмотрение планов обоих французских командующих, по-видимому, приводит к очень скромным результатам. Но мы не смущаемся этим. Порочность многих критических рассуждений и концепций заключается в том, что они стремятся найти блестящие результаты там, где их нет в действительности. Нетрудно при помощи громких слов и фраз в ущерб всякой логике и вероятности нарисовать одностороннюю, с виду блестящую комбинацию, но она никогда не бывает поучительной. Если мы сравним решения и действия французских командующих с нашими предположениями, то при этом обнаружится, сколько встречается здесь ложных взглядов и стремлений и как от этого должен был страдать успех дела, а вскрытие этих ложных взглядов и стремлений является, собственно, нашей задачей. План французских командующих состоял в том, что Макдональд должен двигаться на Модену, а оттуда через Парму и Пьяченцу вверх по реке По до Тортоны, упираясь правым флангом в эту реку, а левым — в Апеннины, в то время как Моро хотел пробиться за Гави и Серравалле.

Так как у Макдональда была более важная задача, то Виктор с 6—7 тыс. чел. должен был через долину Таро идти на Парму и стать под его командование; корпус Лапоипа направлялся к Боббио на Треббии, чтобы поддерживать связь и прикрывать левый фланг Макдональда.

Так говорит Жомини. Если в этом плане мы не находим никакой ясности в определенности, то это нас не очень удивляет, так как мы слишком часто встречаемся с этим в военной истории. То, что в действительности думали и решали полководцы, могло выглядеть несколько иначе, чем сообщает об этом Жомини, но для теории этого писателя, конечно, нет ничего хорошего в том, что он так мало проявляет критического чувства в своем изображении событий и даже в важных местах не может выйти из пределов обычной для него неопределенной фразеологии.

Простой марш, как им представлена операция Макдональда, не может быть указан как объект его деятельности.

Опора, с одной стороны, на Апеннины, а с другой на По — это прежде всего неточное представление, которое практически не имело смысла и не представляло никакого значения для планов Макдональда, так как он не намеревался в долине По вести позиционной войны, а стремился к решительному сражению, для чего ему нужно было держать свои силы сосредоточенными и он не мог искать опоры на пунктах, отстоящих на 6 миль один от другого. Так как успех был связан с продвижением Макдональда, то все это должно было иметь иной, лучший вид. Цель движения Моро на Тортону не указывается; неизвестно, думали ли французские командующие сообща дать генеральное сражение при Тортоне, к которому они никоим образом не были готовы, или Моро должен был направиться туда просто с целью частично задержать там силы союзников с тем, чтобы они не могли двинуть слишком крупные силы против Макдональда, или же Моро должен был при Тортоне сам дать сражение в случае, если главные силы были направлены против Макдональда?

Целью могло быть и то и другое, только мы должны были бы встретить указание на это.

В этом неясном плане, нам кажется, путаницу создают два ложных представления о том:

1) что разрозненная деятельность обоих командующих была необходима и даже якобы предпочтительна;

2) что так называемое дебуширование в долину должно рассматриваться как главный акт, благодаря которому уже многое можно выиграть.

Если французские командующие считали, что наступление соединенными силами сопряжено с большими трудностями, то этот взгляд при тех обстоятельствах, которые мы изложили, был вполне обоснованным, но из этого вовсе не вытекала необходимость разъединенных действий. Соединение могло и должно было произойти во время их операций.

Можно сказать, что генерал Виктор с 6—7 тыс. чел. был назначен для присоединения к Макдональду и что если бы явился сам Моро, он, вероятно, привел бы с собой тоже только 10—12 тыс. чел., так что особенно большой разницы не было. Но, во-первых, 4—5 тыс. чел. в сражении, где выступают с армией в 40000 чел., являются немаловажной величиной, во-вторых, все сражение получило бы другой характер, если бы сам Моро был там. Он был главным командующим, которому была вверена и армия Макдональда, он мог бы проявить в командовании свою опытность и талантливость, и в нашем представлении немедленное соединение сил и обеспечение этого соединения должно было быть главным объектом операций, исключавших, таким образом, всякий эксцентрический удар Макдональда на Модену или Болонью. В проведении операций, как мы увидим, план французских командующих не вел к этой цели.

Однако, весьма вероятно, что французские командующие не считали эти разъединенные операции необходимым злом, а видели в них выгодную форму наступления, известное умножение сил.

То положение, что противника всегда нужно атаковать, где только возможно, в нескольких пунктах и с разных сторон, было привнесено из тактики в стратегию, хотя здесь, собственно, должно быть выставлено противоположное положение; тогда эта мысль была в моде, и поэтому весьма вероятно, что французы считали марш Макдональда стратегическим фланговым наступлением против союзников и вследствие этого смотрели на него как на нечто положительное.

Такое представление мы извлекаем из одного места у Жомини, где он по вопросу о соединении на южных склонах Апеннин, говорит: " После соединения у Генуи нужно было второй раз дебушировать через горы Лигурии"; так как дебуширование в Моденской области казалось гораздо более легким, то это было основанием к тому, чтобы предоставить Макдональду возможность выйти на равнину. Думали так, что когда лед будет сломан, тогда будет видно, что следует делать.

Впрочем, это так называемое дебуширование на равнину, считавшееся чем-то вроде кризиса, в большинстве случаев — только пустая терминология, так как лишь очень редко бывают такие положения, где противник может создать из этого кризис.

Мы думаем, что дело было не в том, как легче всего спуститься в долину, а в том, как создать наилучшие условия для решительного сражения.

Только потому, что сражения не ожидали при соединенном прорыве из района Генуи, этот прорыв не должен был выполняться, а не потому, что прорыв всей массы в этом районе был бы слишком труден, вследствие совместного действия географических и топографических элементов.

Это важное значение, которое придавалось прорыву, заставило Макдональда выбрать для этого пути из Модены и Болоньи, не обращая внимания на их ложное направление; он полагал, что выходом в долину он уже выиграл многое, так что опасность разделения казалась ему менее значительной.

Если бы в рассуждении исходили из того, что решительный удар необходим, если бы установили, каким способом он может быть осуществлен и как можно до некоторой степени преодолеть трудности собственного положения, — то не допустили бы этой ошибки и под давлением истинных потребностей не гнались бы за блуждающими огоньками ложных положений.

Какой вид получило осуществление этих планов и насколько отклоняется оно от тех результатов, которые, вероятно, получились бы согласно нашим предположениям, а также предположениям самих французских командующих, это мы можем усмотреть из простого изложения событий.

Макдональд переходит через Апеннины и разбивает Гогенцоллерна у Модены

Макдональд 25 мая прибыл во Флоренцию. На необходимые переговоры с Моро о стягивании разбросанных корпусов и о переформировании армии было потрачено 8 дней, прежде чем начались операции. Ничего иного и нельзя было ожидать. Однако, Макдональд ждал всего 14 дней, и эта проволочка времени, весьма вероятно, объясняется лишь тем, что генерал Моро в это время переживал наиболее критический момент своего отступления и вследствие этого не мог предпринять никаких совместных действий с Макдональдом, если бы последний захотел выступить в поход ранее. Мы не говорим, что совместные операции генерала Моро были бы невозможны, если бы он вместо того, чтобы все время направлять свой взгляд на Лоано, двинулся бы через Апеннины на Нови, но говорим только то, что генерал Моро, всецело охваченный этой тенденцией, вследствие этого был нейтрализован в течение первых 8 дней.

Только генерал Морцин, командовавший отрядами, посланными Оттом за Апеннины, и стоявший в Понтремоли, был уже 29 мая вытеснен Домбровским. Хотя он заранее получил сведения о предстоящем нападении и уже начал отход со своим корпусом на Борго-Валь, все же его арьергард, состоявший из двух рот, оставленный им в Понтремоли, был совершенно уничтожен. Морцин продолжал свой отход по долине Таро на Форново, откуда ему навстречу выступил Отт. После этого армия Макдональда оставалась в спокойствии до 9 июня.

При известии о прибытии Макдональда генерал Край приказал принцу Гогенцоллерну, собиравшемуся присоединиться к нему с 5000 чел. из Милана, идти в направлении на Казаль-Маджиоре, чтобы там перейти через По и занять позицию в районе Модены между Кленау и Оттом.

Край, как сообщают австрийские источники{19}, считал возможным, что Макдональд направит свое наступление против него и, сорвав осаду Мантуи, попытается совершить диверсию с целью заставить Суворова вернуться за По. Хотя осада еще не начиналась, но так как осадная артиллерия была уже на месте, то Край полагал, что следует наблюдать за Макдональдом по ту сторону По, задерживая его, где возможно, и позаботиться об обратной отправке своей артиллерии. Это побудило его отправить корпус Гогенцоллерна в Апеннины с приказом, насколько будет возможно, оказывать сопротивление продвижению Макдональда. Таким образом, против Макдональда находилось теперь около 18000 австрийцев, разделенных на три независимых друг от друга корпуса на пространстве 12 миль от Болоньи до Пармы. Они должны были служить не только для наблюдения за Макдональдом, но также по возможности оказывать ему сопротивление и продолжать до последнего момента осаду Болоньи и форта Урбано.

Сам Суворов вместе с известием о прибытии Макдональда получил еще другое ложное извещение, что Моро ожидает прибытия подкреплений из Франции в количестве 27000 чел., что подтверждалось, по-видимому, и медлительностью Макдональда. При таких обстоятельствах он считал весьма вероятным наступление Моро на Александрию и Тортону, и так как ему приходилось и без того приблизиться к пути Макдональда, то 10-го он решил выступить в район Александрии.

Не желая отказываться от осады цитадели Турина, которая была уже близка к падению, так же как и от обладания городом, он приказал генералу Кайму с 8000 чел. его армии и с 2—3 тыс. пьемонтцев, в случае наступления Моро с превосходными силами, ворваться в город и обороняться там до последней крайности. Генерал Вукасович получил приказ от Чевы отойти на Ниццу, расположив свои посты до Мондови и Кони. Из этого следовало, что этот генерал сохранял свое прежнее назначение — наблюдение за Апеннинами восточнее Бормиды. Генералам Лузиньяну, Багратиону, Фрелиху и остальным войскам главной армии дано было направление на Асти, где эти войска, численность которых оценивалась приблизительно в 28000 чел., оставались сосредоточенными только до 11 июня.

Генералу Отту Суворов прислал приказ отправить в район Пармы только легкую кавалерию под командованием полковника Князевича, самому же со своим корпусом идти к Александрии и присоединиться к генералу Бельгарду.

Суворов вполне основательно не считал себя достаточно сильным для будущего решительного сражения.

Поэтому он решил отложить еще не начинавшуюся осаду Мантуи до предстоящих критических событий. Он написал генералу Краю, чтобы тот отправил свою осадную артиллерию в Верону и Пескьеру, оставив под Мантуей только 8 эскадронов, которые вместе с несколькими тысячами человек мантуанской милиции и гарнизонами Вероны, Леньяго и Пескьеры казались достаточными для наблюдения за Мантуей; сам Край со своим корпусом должен был идти на Пьяченцу, чтобы соединиться с Суворовым на поле сражения. Это дало бы усиление приблизительно на 12000 чел., следовательно, войска, находившиеся в районе Александрии и Тортоны, исчислялись бы в 65000 чел. Этих сил было едва достаточно для сопротивления французам, если бы Моро получил предполагаемые подкрепления, так как в таком случае он легко мог бы выступить с армией в 60—70 тыс. чел.

Здесь мы наталкиваемся на одну из таких особенностей коалиционного ведения войны, когда даже при крайней опасности не проявляется стремления к единству и последовательности, а там, где вступают в игру раздельные политические интересы, это приводит к разногласиям, противоречиям и, наконец, к совершенному разброду.

Австрийское правительство ничего не вынесло из уроков походов 1796—1797 гг. Оно было уверено, что в 1799 г. дело ведется настолько непогрешимо и считало себя настолько гарантированным от всякого неожиданного поворота событий, что вообще не заботилось об обеспечении успеха, обращая внимание лишь на нюансы особых политических интересов. В настоящее время австрийцы считали, что их ближайшие интересы состоят в том, чтобы вступить в обладание укрепленными пунктами Италии. Они боялись, что русский фельдмаршал не придаст этому никакого значения, что увлекаемый честолюбием и духом предприимчивости он будет стремиться распространить свои победы и расширить круг своих завоеваний за счет их прочности, как это казалось австрийскому правительству. Они полагали, что должны обезопасить себя против этого, и поэтому в дело вмешался сам император, написавший собственноручный приказ, в котором генералу Краю предлагалось ни при каких условиях не отказываться от осады Мантуи{20}.

Исчерпывающая мысль Суворова, которой нельзя в достаточной мере нахвалиться, натолкнулась здесь на непредвиденный камень преткновения, и австрийцы своим поистине преступным противодействием естественному ходу колеса войны подвергли себя опасности обрушить на себя самих все здание похода. Итак, генерал Край остался под Мантуей и ограничился тем, что послал, как мы видели, генерала Гогенцоллерна на Модену.

Так обстояли дела у союзников, когда Макдональд 9 июня начал свой поход.

К этому дню он перешел 3 колоннами гребень Апеннин.

Правый фланг, состоявший из дивизий Руска и Монришара, силой в 11000 чел. с тяжелой артиллерией двигался по дороге из Флоренции на Болонью.

Центр, находившийся в авангарде и состоявший из дивизии Оливье и Ватрена, силой в 15000 чел. шел по дороге из Пистойи на Модену через Пьеве-ди-Пелаго и по двум боковым дорогам на С. -Пеллегрино по долине Драгона и на С. -Леоне по долине Панаро.

Левый фланг, состоявший из дивизии Домбровского — 3 500 чел. — направлялся из Фивиццано через Сассальбо в долину Секкии.

10 и 11 июня французские дивизии продолжали свой поход и прибыли — правый фланг в Болонью, центр — в Формиджине (авангард продвинулся до Модены), левый фланг — в Веццано, в нескольких часах пути к югу от Реджио.

Этот марш через Апеннины был выполнен не без сопротивления со стороны австрийцев, но из того, что сообщают австрийские источники о событиях в течение предшествующих трех дней, именно б, 7 и 8 июня, можно заключить, что ни гребень гор, ни северные их склоны уже не находились более в руках австрийцев, что французы уже раньше выслали туда свои отряды. Только у Болоньи, где французский авангард отбросил передовые части Гогенцоллерна, произошел бой, и этот авангард понес потери, преследуя противника.

В то время как Макдональд, совершив таким образом свой поход в течение трех дней, вышел непосредственно на большую дорогу из Пьяченцы на Болонью, Виктор перешел ущелье Понтремоли и через долину Таро достиг Пармы; время его похода недостаточно известно, но можно предполагать, что он подошел к Парме в то самое время, когда другие колонны достигли Болоньи, Модены и Реджио.

Что касается австрийских сил, то нам неизвестно точно, где и как они были расположены в течение этих трех дней — 9, 10 и 11 июня. Кленау был занят осадой Модены и форта Урбано. Естественно, ему пришлось снять эту осаду при приближении Монришара, и, по-видимому, уже 11-го он собрался у Ченто на р. Рено, а 12-го выступил на С. -Джиованни и занял Нонантолу для связи с Гогенцоллерном. Гогенцоллерн 11-го находился у Модены против Макдональда и решил ожидать атаки последнего.

Генерал Отт по приказу Суворова предпринял поход на Александрию и 12-го находился на дороге из Пармы на Пьяченцу у Борго С. -Донино.

Итак, 11 июня, за день до первого решительного столкновения, мы видим, что оба противника расположились тремя массами, растянутыми на 12 миль. Эти одинаковые ошибки, совершенные ими, привели к тому, что ни одна из сторон не поплатилась за свою ошибку.

Сражение при Модене 12 июля

Гогенцоллерн занял позицию перед Моденой, расположив пехоту в предместьях города, а кавалерию — на дороге в Рубьеру. Линия отступления шла между Панаро и Секкией на Мирандолу и оттуда в район Говерноло на По, где был сооружен понтонный мост. Кленау, находившийся у С. -Джиованни, должен был прикрывать левый фланг и в случае крайности оборонять Панаро для обеспечения отступления.

С. -Джиованни отстоит от Модены на расстоянии 3 миль, поэтому Кленау ни в коем случае не мог оказать Гогенцоллерну поддержки в сражении, которое ему предстояло выдержать с фронта.

Макдональд решил атаковать последнего 12-го, приказав своему правому флангу под командованием генерала Руска отрезать Гогенцоллерну путь отступления на Мирандолу. Атаку с фронта должен был повести генерал Оливье со своей дивизией, авангард направлялся на Рубьеру, чтобы установить связь с Домбровским, Ватрен оставался в резерве.

Генерал Оливье начал атаку 12-го в 10 часов утра тремя колоннами. Хотя дивизия Оливье состояла не более чем из 5000 чел. и, следовательно, немногим превосходила силы генерала Гогенцоллерна, однако, последний, очевидно, был не в состоянии оказать длительное сопротивление этой атаке, если верить известию, сообщаемому генералом Жомини, что Оливье потерял только 300 чел. Понеся такие незначительные потери, он отбросил противника из предместья в город, ворвавшись туда одновременно с ним и приведя его в полное замешательство. Гогенцоллерн, силы которого, вероятно, исчислялись в 4000 чел., потерял (по сведениям самих австрийцев) не менее 8 орудий и 2 233 чел. убитыми, ранеными и пленными. С остатками своей дивизии он с трудом спасся в Мирандолу. У французов был убит генерал Форест, и сам Макдональд получил два сабельных удара, подвергшись нападению отряда австрийских конных егерей.

Несмотря на блестящий успех генерала Оливье, план Макдональда отрезать противнику путь отступления все-таки не удался. Генерал Руска был задержан Кленау.

В каких условиях происходил бой между обоими противниками, об этом нет достаточных сведений. Главное сопротивление французам со стороны Кленау, по-видимому, было оказано за мостом, через который проходит дорога Болонья, Самоджиа, Карпи; здесь Кленау с 4 эскадронами атаковал французов в тот момент, когда их передовые колонны вступили на мост, и снова отбросил их за реку, причем взял у них одно орудие. Небольшой отряд французов продвинулся также к Нонантоле; этот отряд, вероятно, прибыл от форта Урбино. Как ни скудны сведения об этом бое Кленау, все же, очевидно, он не имел большого значения, и по нему можно заключить лишь о том, что генерал Руска очень плохо воспользовался своим двойным превосходством над противником. Успех всего сражения можно усмотреть в том, что Гогенцоллерн в течение ночи с 12-го на 13-е оставался еще у Мирандолы, 13-го, двигаясь по течению Секкии, он достиг По и, найдя там мост уже разрушенным, мог совершить переправу только на 1 милю ниже, сам же Кленау в своем отступлении взял направление на Феррару вдоль по течению Панаро.

После этого первого удачного столкновения Макдональд решил с главными силами своей армии двинуться налево по дороге на Пьяченцу, чтобы подойти к союзной армии и вместе с тем сблизиться с армией генерала Моро. В результате переговоров между ним и Моро было решено, что Моро 17-го двинется на Нови и Серравалле, послав свой правый фланг на Боббио, а Макдональд в этот день рассчитывал быть в Пьяченце. Моро надеялся, что на Треббии ему удастся соединиться с Макдональдом, т. е. что его правый фланг вступит в связь с левым флангом Макдональда. Эти планы, очевидно, возникшие в результате состоявшихся переговоров, содержатся в письме, перехваченном австрийцами после сражения у Модены. Ясно, что здесь речь шла только о том, что оба полководца хотели иметь увязанную взаимно линию расположения от Скривии до Треббии и вдоль по течению Треббии до По. Они предусматривали при этом, что противник займет параллельную линию такой же длины, или же в случае, если он этого не сделает, они рассчитывали, что будут в состоянии обойти с фланга и окружить его. Таким образом, они рассматривали это соединение как выгодное вступление к решительному сражению.

Стремление к тактическому и стратегическому обходу и идея о том, что повсеместная атака в один и тот же день на линии протяжением в 15 миль является мастерской операцией, принадлежат прошлому времени, предшествующему эпохе революционных войн. Опыт Бонапарта 1796 г. был оставлен без внимания, Моро и Макдональд были учениками школы старого времени, и даже первый из них ни в каком отношении не стоял выше ее. Поэтому вас не могут удивлять их действия по такому методу, когда мы видим, что они стремились к цели, напоминающей мишень, лишенную центра, и вели операцию на основании соглашения, в котором не было основного ядра.

Военные историки (Жомини и эрцгерцог), желая спасти репутацию Моро, говорят, правда, что Макдональд, взяв сначала направление на Болонью и Модену, а потом выбрав для наступления своих главных сил большую дорогу на Пьяченцу, действовал вопреки мнению Моро, который требовал, чтобы он оставался в горах, имея в виду соединиться с ним у Боббио на Треббии. Это мнение создалось на основании перехваченного письма Моро к Макдональду. Однако, в содержании этого письма, приводимого в военном журнале, заключается столько противоречий, что его в таком виде нельзя рассматривать как доказательство. Там говорится:

1) что Моро намерен ожидать прибытия Макдональда к Пьяченце;

2) что он в это время продвинется через горы от Боббио к Пьяченце и там у подножия их намерен соединиться с ним;

3) что Боббио будет занято Лапоипом и должно служить опорным пунктом для правого фланга Моро и левого фланга Макдональда;

4) что он намерен напрячь все силы, чтобы задержать в тылу Бормиды часть сил Суворова;

5) что он рекомендует ему все время держаться у подножия гор и под защитой их до соединения армий уклоняться от всякого сражения;

6) что, если Макдональд будет атакован Суворовым, он сам атакует его на правом фланге.

Кому не бросится в глаза, что третий пункт не согласуется со вторым, что четвертый пункт со вторым и пятый с первым находятся в прямом противоречии и что шестой пункт с трудом увязывается с представлением об общих условиях?

В первоначальном плане, сообщаемом Жомини, не содержится ничего относительно намерения соединиться в горах или даже у их подножия. Жомини сообщает только о направления Макдональда на Модену и говорит, что Макдональд во время своего похода должен был опереться с левой стороны на горы и с правой на По, что, очевидно, лучше вело к выигрышу указанной выше позиции.

⇐ Предыдущая 14 15 16 17 18 192021 22 23 Следующая ⇒