Австрийцы 17 страница

Мы отрицаем без дальнейших доказательств предположение, что он мог иметь значение в географическом отношении как наивысший пункт Швейцарии, как пункт раздела больших европейских водных бассейнов. Мы придерживаемся мнения, что людям, придающим понятию доминирования это иллюзорное и по большей части фигуральное значение, вменяется в обязанность привести доказательство его реальности.

Этот общий взгляд до настоящего момента все еще обнаруживается в фразеологии. Ничем не доказано, что было бы неудобно или значительно более трудно держаться на посту у Диссентиса или Амштега, чем на С. -Готарде, единственно потому, что последний на 3000 или 4000 фут выше, чем первые; напротив, примеры истории этой войны опровергают такую точку зрения. Конечно, С. -Готард, доступный для лошадей и вьючных животных, является перекрестным пунктом для дорог. С одной стороны, от него идут дороги на Кур и Альторф, с другой — на Бриг в Вадлисе, Домо д'Оссола и Беллинцону. Узел дорог в стратегии имеет, конечно, большое значение, но только тогда, когда эти дороги имеют значение сами по себе, т. е. если они ведут к объекту, имеющему прямое отношение к акту войны, и если есть армия, которую можно использовать в том или ином случае. Дороги на Домо д'Оссола и Беллинцону в качестве связи между обеими армиями не имели более для французов никакого значения, так как Итальянская армия отступила к Апеннинам; они могли бы иметь значение только в том случае, если бы французы проявили предусмотрительность, угрожая тылу союзной армии в Италии; но в данный момент они благоразумно отказались от такой цели, так как армия Массены в Швейцарии сама находилась под непосредственной угрозой. Дорога через Валлисскую долину находилась в руках инсургентов, но если бы она и была свободна, это не имело значения, так как существовали и другие дороги к перевалу Большой Бернар, являющийся в данный момент единственной ценной дорогой связи, а не только дорога через С. -Готард. Дорога через Криспальт на Кур вела в долину Рейна к австрийцам, дорога на Альторф — к армии Массены. Но, во-первых, обладание С. -Готардом никоим образом не означает захвата Криспальта, хотя и облегчает его; во-вторых, было бы преувеличением сказать, что Криспальт дает господство над долиной Рейна, вследствие чего мы возвращаемся к утверждению, что можно было иметь пост у Диссентиса или в каком-либо другом пункте с таким же результатом, как на С. -Готарде, и что французы могли охранять дорогу Массены от австрийцев и не стоя на С. -Готарде. Мы придерживаемся мнения, что после отступления Моро из Ломбардии С. -Готард не мог иметь значения как пункт, соединяющий обе армии; на возражение, что потеря С. -Готарда затрудняла связь обеих австрийских армий, мы ответим, что в Италию вели более короткие тропы через Юлиерберг, Шплюген и Бернардин, по которым вся армия Бельгарда и прошла без всякого затруднения.

Таким образом, мы считаем, что при положении дел в мае и июне обладание С. -Готардом не могло иметь никакого серьезного значения, если же оно и давало известную выгоду, заключающуюся в господстве над горными районами, то она была крайне незначительна, вследствие растянутости и маловажности этих районов. Действительно, в конце настоящей главы мы видели, что Массена отдает С. -Готард вместе с высоколежащими горными районами и посылает генерала Лекурба с его главными силами к северу от Фирвальдштедтского озера, не видя в этом никакой потери для себя. Теперь мы переходим к наступлению Массены на передовые австрийские войска 25 мая. Момент для наступления был вполне благоприятен, наступление было необходимо по системе внутренних линий{17}, и его скорее можно рассматривать как акт обороны, — тем не менее мы не можем оценивать операцию Массены с этой точки зрения. Мы не можем создавать себе никаких иллюзий; генерал, не думая о дальнейшем, намеревался отбросить австрийские передовые войска путем безопасного параллельного наступления. Мы не беремся судить, какое влияние могла оказать эта операция на общее положение. В донесении Директории{*} он пишет:

" Последние движения противника и некоторые полученные мною сведения о сосредоточении войск на левом берегу Тура указывают на его намерение атаковать нас. Чтобы уничтожить его планы, я счел своим долгом его предупредить и дать приказ об общей атаке на этой линии с целью отбросить противника за реку".

Из этой мотивировки наступления едва ли можно понять, имел ли Массена в виду сражение или бой. Являвшийся его эквивалентом. Операция Массены кажется нам настолько нерешительной полумерой без определенной цели, что мы затрудняемся, к какого рода предприятиям ее можно отнести.

Далее из донесения генерала Массены мы видим, что демонстрацию переправы через Рейн, предпринятую эрцгерцогом 23-го и 24-го при помощи нескольких отрядов, он принимает, по-видимому, за первое наступление; мы видим, что 27-го он принимает бой по ту сторону Глатта, несмотря на намерение отступить в укрепленный лагерь под Цюрихом; наконец, 27-го генерал Тарро производит нападение на правый фланг эрцгерцога, стоявшего там также без всякого серьезного основания. Все это еще более подтверждает наше предположение, что генерал Массена, подобно простому дивизионному генералу, имел обыкновение действовать под минутным впечатлением и по вдохновению, а не по плану, имеющему в виду отдаленную цель.

Это отсутствие плана привело французского главнокомандующего к полному противоречию в момент последнего акта, именно во время сражения под Цюрихом. Мы уже сказали, что основания, заставившие Массену отступить 6 июня, заключались в ходе сражения 4-го; но это только наше предположение, исходящее из необходимости мотивировки; мотивы же, не известные вам, мы не можем считать действительными. По-видимому, это имело весьма значительные последствия. На укрепленной позиции многие месяцы велись работы, сражение же имело место более перед позицией, чем на ней: из этого, естественно, вытекает, что работы были не окончены или выполнены так неудовлетворительно, что лучше было бы на них не полагаться. Если же позиция была так слаба, почему Массена не перешел тотчас же через Лиммат? И как неубедителен должен быть мотив начать сражение на левом берегу Лиммата, если обстоятельства, совершенно ускользающие от пытливого взгляда историка, могли вынудить французского главнокомандующего к отступлению.

Глава IV. Продолжение кампании в Италии. Суворов разбивает Макдональда у Треббии

Макдональд из Южной Италии направляется в Апеннины

Французы, как мы рассказали в первой главе, в январе вторглись в Неаполь и начали по своему образцу республиканизировать страну. Не считая тех жителей, которые вообще были склонны к новым порядкам и к республиканской системе, скоро оказалось, что среди их прежних сторонников в среднем сословии, ранее довольно многочисленных, многие теперь высказывали недовольство их образом действий и теми тяготами войны, которые были возложены на страну. Ни французская Директория, ни ее комиссар в Неаполе Фейпу не считали нужным обращать внимание на местные интересы или предрассудки; конфискации, реквизиции, равно как и образ действий новых учреждений, восстановили общественное мнение против французов и должны были привести к открытому сопротивлению.

Шампионе, который, как мы видели, командовал французской армией, считал необходимым ставить преграды действиям правительственного комиссара.

Но в своей борьбе с Фейпу он потерпел поражение в Директории, был отозван, привлечен к ответственности и заменен Макдональдом. Последнему, естественно, не оставалось ничего другого, как не вмешиваться в ход событий.

Составление конституции было поручено комиссии из 25 человек, до ее введения у власти стало временное правительство. Все органы исполнительной власти, собственные войска, местная полиция, служившие орудиями власти и прежнего правительства, были распущены, так как при господствовавшем недовольстве не решались доверять ни одному из этих учреждений.

Это недоверие затрудняло и замедляло учреждение и формирование национальной гвардии. В результате получилось, что в то время как со стороны правительства не было создано никакой вооруженной силы, те, кто помышлял о реакции, взяли на службу банды праздношатающихся людей, способных к дерзким выступлениям. Нет страны, более склонной к реакции, чем Неаполь, Калабрия, дикая страна с фанатично религиозным населением для близлежащей Сицилии, естественно, была вполне подходящим полем, на которое можно было бросить первое зерно сопротивления, где быстро могло выкристаллизоваться народное восстание. Протяжение страны и ее недоступность давали время для создания крупных внутренних сил.

Сицилианский двор среди людей, перешедших к нему на службу из Римской области, нашел в лице кардинала Руффо человека очень предприимчивого; по натуре он был не столько духовным лицом, сколько военным, который оказался вполне способным стать во главе банд, собравшихся вокруг него отчасти из состава распущенных учреждений, отчасти из фанатически настроенных местных жителей. Уже в начале февраля он высадился в Италии и, не имея еще полномочий со стороны сицилианского правительства; быстро собрал в своих руках силы в 10—15 тыс. чел., с которыми и овладел городом Монтелеоне. Вскоре затем король официально назначил его своим наместником и послал ему в подкрепление небольшой отряд войска. Одновременно восстание вспыхнуло также и в Апулии, и его истребительное пламя все более и более приближалось к окрестностям города, в котором Макдональд сосредоточил свою армию. Уже в феврале этот генерал вынужден был вступить в борьбу с инсургентами. В Апулию и Калабрию были посланы две колонны войск, из которых первая состояла из французской дивизии Дюро, а вторая — из новых неаполитанских формирований. Борьба с партиями повстанцев продолжалась в течение марта и апреля, — в Апулии успешно для французов, в Калабрии, наоборот, неудачно для республиканцев, так что отряд Руффо, среди вождей которого выделялся Фра-Дьяволо, с каждым днем становился все сильнее и был уже в состоянии двинуться в Апулию. В этот момент, именно в конце апреля, Макдональд получил приказание выступить со своей армией в Верхнюю Италию, оставив гарнизоны в неаполитанских и римских крепостях. Это было нелегкое дело.

Макдональд с своей стороны употреблял все средства, чтобы скрыть свои планы до момента приведения их в исполнение, новое же правительство чрезвычайно спешило создать собственные вооруженные силы, главным образом, сформировать национальную гвардию. Оба усилия не могли иметь достаточного успеха. Дюро с большим трудом старался с оружием в руках открыть себе путь на Капую, и новые формирования не могли быть доведены до необходимой степени совершенства.

Уже 600 англичан высадились в Салернской гавани, в Апулию вступил отряд русских войск, и Руффо наступал с армией в 25000 чел.

Таким образом, еще прежде чем Макдональд действительно выступил в поход, в этом эфемерном государстве, созданном французами, все было подготовлено к тому, чтобы через несколько недель после ухода французов нанести ему смертельный удар и создать плацдарм для союзников, сицилианцев, русских и англичан.

Макдональд в начале мая сосредоточил свою армию в районе Неаполя в количестве 24000 чел., из них 5000 чел. он назначил для гарнизонов Капуи и Гаэты, а с остальными 19000 чел. 7 и 8 мая двинулся на Рим.

Так как восстание вспыхнуло уже и в Римской области и генерал Гарнье, находившийся там с одной дивизией, с трудом собрал ее, то Макдональд приказал подвижной колонне в 4000 чел. под командованием генерала Домбровского очистить путь. Сама армия следовала 4 колоннами по двум дорогам, а именно — через Понтийские болота и через С. -Джермано, на расстоянии одного дня пути, и подошла к Риму 16 и 17 мая. Здесь Макдональд усилил свою армию еще на несколько тысяч человек, оставил остальные войска дивизии Гарнье в качестве гарнизонов С. -Анджело, Чивита-Веккиа и Анконы и продолжал свой поход по дороге через Перуджию и Сьенну на Флоренцию, куда он вступил 25-го, пройдя в 18 дней около 55 миль.

Теперь он соединился с дивизиями Готье и Монришара, которые вели войну с повстанцами — первая на границах Моденской, вторая — Болонской областей. Только несколько батальонов было оставлено генералам Готье и Миоллису в Тоскане, отчасти для того, чтобы мешать действиям повстанческих отрядов, отчасти же для обороны Ливорно против англичан. Остальные войска образовали армию в 27000 пехоты и 3000 кавалерии и получили следующее распределение:

Дивизия Сальма (авангард)
Дивизия Оливье
Дивизия Монришара
Дивизия Руска	5 400
Дивизия Ватрена
Дивизия Домбровского	3 600
Всего

29 мая Макдональд перенес свою главную квартиру в Лукку и занял с армией позицию, на которой дивизия Домбровского, составлявшая левый фланг, стояла в долине Магры у Сарцаны и Ауллы; дивизии Руска и Монришара, образовавшие правый фланг, занимали проходы Апеннин от Моденской дороги до Болонской, и центр между этими выдвинутыми вперед флангами стоял между Флоренцией и Пистойей. Находясь на этой позиции, Макдональд впервые установил безопасную связь с Моро, который в это время уже начал свое отступление в Апеннины, тогда как до сих пор большинство курьеров, отправляемых ими друг к другу, попадали в плен к неприятелю или в руки инсургентов. Эта поздняя связь с Моро была причиной того, что Макдональд не проник немедленно в долину По или не продолжал своего похода вдоль побережья, но потратил время в течение 10 дней, оставаясь на своей позиции на южных склонах Апеннин.

Прежде чем мы займемся началом его операции, мы должны бросить взгляд на распределение сил союзников в Италии.

Позиция союзников

Союзники после битвы при Маньяно имели силы в 92000 чел.; с этого времени они получили еще подкрепление около 5000 чел. русских под начальством генерала Ферстера и ожидали в первых числах июня прибытия генерала Бельгарда с 15000 чел. Все это вместе составляло 112000 чел. По австрийским источникам, дающим обзор к началу июня, включая корпус Гаддика, они имели силы в 98000 чел., без этого корпуса — 88000 чел.; следовательно, из 112000 чел. недостает 24000 чел.; потери в сражениях при Кассано и в других боях могут считаться в 10000 чел., 14000 чел. остается на гарнизоны в укрепленных пунктах.

7 июня, т. е. незадолго до открытия действий со стороны Макдональда, эти 88000 чел. были размещены и заняты следующим образом:

1. Главная армия под командованием Меласа и Розенберга — 42 700 чел. — блокировала цитадель Турина и имела отряды для действий в Пьемонтских Альпах. Авангард ее под командованием Вукасовича стоял у Монкальери, форпосты были расставлены от Пиньеролы до Асти.

2. Корпус Бельгарда — в 11 400 чел. — блокировал цитадели Тортоны и Александрии и наблюдал за Апеннинами со стороны Генуи.

К этому корпусу принадлежала дивизия Отта{18}— 8000 чел., — которая стояла в Моденской области у Апеннин.

3. Корпус генерала Края осаждал Мантую — 19 800 чел., к этому корпусу принадлежала еще дивизия Кленау — 6 100 чел., которая в Болонской области наблюдала за Апеннинами и прикрывала осаду Мангуи, всего 88000 чел.

Из укрепленных пунктов по сю сторону Минчио союзники владели Пескьерой, Орчинови, Пиччигетоне, Фореа, Чева, далее цитаделями Милана, Пьяченцы, Феррары, Валенцы и замками Бард и Арона.

Союзники сделали Валенцу своим главным складом и укрепили ее для обороны. Они имели там и у Бассиньяно мосты через По и занялись укреплением и вооружением Бассиньянского тет-де-пона. Третий мост находился у Пьяченцы, и этот пункт, цитадель которого была приведена в оборонительное положение, можно рассматривать как предмостное укрепление.

При переходе через По генерал Отт, отправленный против Монришара, получил задание вытеснить этого генерала из равнины и захватить дорогу через Понтремоли на Сарзану, которая была единственной большой дорогой, проходящей через горы, кроме дорог на Флоренцию из Модены и Болоньи. Кроме того, он должен был держать связь с Кленау, наступавшим на Болонью и форт Урбано.

В австрийских источниках говорится: " Генерал Отт вообще имел назначение помешать соединению Моро с Макдональдом, и это было собственноручным приказом Суворова, где было сказано: " Я слышал, что Моро и Макдональд хотят соединиться в Ривьере. Вы, господин генерал, лучше всего сделаете, если нападете на них и обоих сбросите в море".

По своим силам и занимаемой им позиции генерал Отт не мог иметь никакого другого назначения, как наблюдать за Апеннинами, а при благоприятно сложившихся обстоятельствах выйти на дорогу, по которой Макдональд намерен был вести свои войска, и задержать его движение, с тем, чтобы главная армия могла вовремя поспеть сюда. Следовательно, он мог оказать значительное содействие тому, чтобы воспрепятствовать соединению обеих французских армий севернее Апеннин. Соединению южнее Апеннин в Ривьере, конечно, генерал Отт мог помешать и один, но когда речь идет о соединении друг с другом двух масс в 30000 и 20000 чел., то никому не придет в голову воспрепятствовать этому с силами в 8000 чел.

Итак, приходится весьма сомневаться, чтобы союзный главнокомандующий действительно дал генералу Отту такое задание. В приведенном выше письме Суворова, особенно если оно написано им собственноручно, мы не можем видеть ничего другого, как вытекавший, собственно, из хода событий шутливый призыв к деятельности; в этом призыве генерал Отт мог прочитать только то, что Суворов считает его способным человеком, который бросится на своего противника, где это только возможно.

Генерал Отт овладел горным районом, который ближе всего лежал к пути соединения обеих французских армий и через проходы которого они, соединившись, могли проникнуть в долины По. Они занимали долины Таре, Нуры и Треббии на северных склонах и долину Магры на южных склонах отрядами, которые стояли у Боббио в долине Треббии, у Барди в долине Чено, у Компияно в долине Таро, у Понтремоли на Магре и у Фивиццано на притоке Магры и имели приказ совершать набеги до морского побережья. Генерал Отт должен был прежде всего частично отнять у французов эти пункты. Он расположил свои резервы у Реджио и послал несколько сотен на Панаро отчасти для того, чтобы поддерживать связь с Кленау, отчасти же чтобы держать под наблюдением форт Урбано с западной стороны, в то время как Кленау будет блокировать его с восточной стороны. С остальными своими войсками он стал у Болоньи.

Из этого расположения войск генералов Отта и Кленау мы видим, что французы на дорогах из Болоньи и Модены держали в руках переходы через Апеннины, что западнее — горы находились в руках австрийцев, отряды которых были достаточны для того, чтобы прервать связь между обеими неприятельскими армиями, пока они еще не приблизились друг к другу, но были слишком слабы, чтобы оказать им где бы то ни было сопротивление. Южнее Апеннин отряды, выдвинутые к Понтремоли и Фивиццано, сами находились в опасном положении.

При главной армии находились генерал Лузиньян и князь Багратион с несколькими тысячами человек в долинах Пиньероло и Сузы для наблюдения за дорогами, ведущими из Гренобля и Бриансона. Лузиньян блокировал Фенестреллу, Багратион удерживал проход из Сезане к Монт-Женевр, форт Брюнетте на Сузе и так называемый Camp de Lassiette, т. е. старую укрепленную позицию, находившуюся в горах и разделявшую долины Сузы и Пиньеролы. В проходах между Пиньеролой и Кони, ведущих в Котские Альпы, по-видимому, не стояло никаких значительных сил. Это были, по большей части, только вьючные тропы.

Против Кони у Фоссано стояла дивизия Фрелиха силой в 4000 чел.

Затем подошел Вукасович с силами в 5—6 тыс. чел., захватил Мондови, Чеву и Саличетто.

К нему присоединились посты Зекендорфа, который с несколькими тысячами человек занял позицию впереди Акви.

Таким образом, мы можем рассматривать войска генералов Багратиона, Лузиньяна, Фрелиха и Зекендорфа как авангард Суворова, растянувшийся в длинной цепи постов.

Оставались еще у Турина дивизии Кайма и Цопфа вместе с русскими, всего около 30000 чел., и корпус Бельгарда у Тортоны и Александрии силой около 8000 чел.

Союзники, следовательно, держа в осаде на линии от Фенестреллы до Мантуи 6 укрепленных пунктов, именно Фенестреллу, Турин, цитадели Александрии и Тортоны, Болонью и Мантую, занимали главными силами позицию протяжением более чем в 40 миль и разбросали в горах слабыми отрядами до 25000 чел.

Они были, собственно говоря, гораздо более рассредоточены, чем обе французские армии, воспрепятствовать соединению которых было объектом операций союзников с момента вступления их в этот район.

Рассуждение относительно плана французского наступления

Союзники упустили момент поставить армию Моро еще до прибытия Макдональда в такое крайнее положение, в котором ей вообще трудно было бы вести операции.

С прибытием Макдональда французская армия, после того как Моро получил несколько тысяч подкреплений из Франции, теперь насчитывала около 50000 чел., готовых к решительному сражению.

После отправки необходимых гарнизонов для Генуи и Кони в распоряжении Макдональда было 30000 чел. в Тоскане и у Моро — 20000 чел. в Генуэзской области. Невероятно, чтобы союзники даже в случае отказа от той или другой из своих многочисленных блокад могли выставить для борьбы такое же количество сил. Французы были в состоянии готовности к большому решительному сражению и были вынуждены искать его, так как союзники интенсивно вели наступление путем осад. Их положение с каждым днем становилось все более выгодным, положение же французской армии, имевшей в тылу такую незначительную территорию, было таково, что ей нельзя было медлить, если она хотела действительно добиться каких-нибудь положительных результатов.

Операция, которая должна была явиться результатом решения, вытекала из довольно необычных условий, поэтому теоретически ее нужно рассматривать как интересную задачу, при разрешении которой нельзя оставлять без внимания связанных с ней представлений, и мы можем, следовательно, позволить себе подробное рассмотрение возникающего здесь вопроса.

Пока Макдональд находился в Неаполитанской области, а Моро — в Генуэзской или Пьемонтской, полагали, что они стратегически разъединены и даже не могут соединиться, так как они не только разделены пространством, но между ними находится страна, которой они не владеют; в сущности, это было только предположение, благодаря которому союзники рассчитывали занять позицию между обеими армиями, предусматривая при этом, что им ничто не может помешать. Но пока этого не случилось, не было никакого действительного разобщения обеих армий. Во всяком случае, Суворов мог бы этого добиться, если бы он вовремя овладел Тосканой, в чем ничто ему не препятствовало, кроме других операций, которые он предпочел вести в Пьемонтской долине. Так как он этого не сделал и Апеннины, как мы видели, лишь в незначительной степени образовывали разъединяющую линию между обеими армиями, короче говоря, при положении их в конце мая представление о том, что обе французские армии разъединены, т. е. что они не могут соединиться до решительного сражения, было совершенно неверным. Между ними не находилось никакой неприятельской армии, кроме нескольких отрядов, которые имел Отт у Понтремоли и Фивиццано и которые, как мы скоро увидим, быстро были прогнаны. Таким образом связь между обеими французскими армиями была, и можно только допустить, что она осуществлялась с трудом.

Если бы Макдональд просто хотел присоединиться к Моро со своей армией, то в его распоряжении был путь вдоль побережья; этот путь был проездным только до Леричи; впрочем, мы часто видим в этих походах, что значительные части французских войск проходили по непроезжим дорогам; мы видим позднее, что Макдональд после сражения при Требби действительно пошел по этому пути, так что не можем считать этот путь по побережью вполне непригодным. Легкие орудия и боеприпасы можно было перевезти на вьючных животных, а для парков и тяжелого обоза оставался путь морем, ибо как раз в это время в порт Вадо прибыла эскадра адмирала Брюи и можно было не опасаться каких-либо действий со стороны англичан. Было ли такое соединение с Моро наилучшим из того, что он мог сделать — это другой вопрос; мы хотим только вывести здесь заключение, что это соединение не было невозможным и что эту невозможность нельзя класть в основу рассуждения.

Если соединение на побережье было во власти французского главнокомандующего, являясь простым маршем, а не собственно операцией, то и различные пути соединения путем операции также не были трудны, так как обоим французским командующим, хотя они и находились далеко друг от друга и были разъединены неприятельской главной армией, при потребности лишь в простом соединении предстояло победить настолько слабые силы, что успех был вне всякого сомнения.

Таким образом, с того момента, как Макдональд вступил во Флоренцию, обе французские армии можно рассматривать как уже соединившиеся, и это соединение не следует рассматривать как объект особой операции, если мы не хотим умышленно разбрасываться при обзоре событий.

Но соединение двух армий само по себе было ничто; они не могли, как мы уже сказали, оставаться в своем прежнем положении, не в их интересах было держаться спокойно, они должны были дать решительное сражение, и, таким образом, возникает вопрос, где лучше всего оно могло быть дано.

Наименьшей задачей, которую могли иметь перед собой французские командующие, было отбросить союзников за По и освободить осажденные цитадели. Если бы они достигли такого успеха, то могли бы или одержать победу над самим Суворовым или нанести настоящее поражение одному из его корпусов.

Если мы теперь ближе рассмотрим в отношении этой цели условия, в которых находились обе армии, то нам представится двоякая точка зрения, в зависимости от того, будем ли мы рассматривать события так, как они могли сложиться в конце мая или как они действительно сложились благодаря ошибкам Моро.

Совершенно очевидно, что при умелом распределении сил могло бы иметь место такое соединение обеих французских армий у северного подножия Апеннин, которое вместе с тем явилось бы очень выгодным вступлением к решительному сражению.

Макдональд 25 мая вступил во Флоренцию; Бельгард тогда еще не погрузился на суда на озере Комо, Гогенцоллерн только что начал свой отход от Милана; все силы союзников, готовые к сопротивлению, исчислялись, следовательно, в 20000 чел.; они были слабее, чем две недели спустя, когда был действительно нанесен удар. Суворов тогда еще находился в походе на Турин, этот город еще не пал, и Моро еще находился поблизости от него в долине По. Макдональд имел против себя только Отта и Кленау, силы которых в количестве 12—13 тыс. чел. были разбросаны исключительно маленькими отрядами; он мог в течение нескольких дней увеличить свои силы до 25000 чел., и ему оставалось пройти только 15 миль до дороги из Пьяченцы в Болонью, где ему предстояло встретиться с главными силами Отта и Кленау. По крайней мере, как нам теперь представляются события, не было ни малейшего сомнения в том, что в течение 8 дней, т. е. к 1 июня, эти силы будут отброшены Макдональдом за По, и он будет в состоянии двинуться на Пьяченцу. Моро тогда был занят приготовлениями к отступлению в Апеннины, т. е. напрасными усилиями взять Чеву, покорением крестьян и открытием нового пути на Ривьеру. Ничто, казалось, не мешало ему вернуться в район Александрии и там снова соединиться с Виктором. Нельзя усмотреть, какие препятствия должны были стать на пути соединения обеих армий, оставлявших Геную в тылу. Тортона и Александрия были освобождены, и если бы они построили мост у Валенцы, то было бы большим вопросом, рискнет ли Суворов предложить им сражение на правом берегу По.

Но для такого разрешения задачи недоставало инициативы. Когда Макдональд вступил во Флоренцию, Моро настолько был занят мыслью восстановить утраченную связь с Ривьерой и совершить свой отход туда, что он совершенно упустил из виду возможность соединения на северной стороне Апеннин. Если Макдональд перешел бы эти горы по своей собственной инициативе, то была бы опасность, что генерал Моро будет спускаться по южным склонам их в тот момент, когда Макдональд достигнет северного подножия их в районе Тортоны. Для переговоров не было времени, если не хотели дать союзникам возможности принять контрмеры. Ошибки Моро, помешавшие разрешению этой задачи, заключались, следовательно, уже в предшествующем периоде кампании. Когда прибыл Макдональд, исправить их уже не было времени.

Критика, следовательно, должна стать на эту точку зрения, и мы не можем отказаться от нее, во-первых, потому что она сама собой напрашивается, во-вторых, она выводит на свет ошибку Моро.

Другая точка зрения заключается в том, что мы считаем Моро уже прибывшим в Ривьеру и операции обеих армий рассматриваем как вытекающие из этого условия. Существенное отличие новых условий от предыдущих заключается не в том, что Моро также вынужден был, как и Макдональд, сначала снова спуститься в долину, но в том, что вся операция происходит на 10 — 12 дней позже. Так как в начале июня Моро находился еще в долинах Танаро, стремясь овладеть Чевой и открыть путь на Лоано в Ривьеру, и этот кризис миновал только 6 июня, то вполне понятно, насколько Макдональд был задержан в проведении своего собственного предприятия, которое он начал только 9-го. Но в этот промежуток времени подошли Бельгард и Гогенцоллерн, и Суворов начал уже сосредоточивать свои силы и готовиться к походу на Александрию. Благодаря этому все установилось по-другому. То, что в первом случае, как экспромт (" impromptu" ), могло быть проведено с легкостью, так как Суворов своим походом из района Александрии сам помогал этому и протягивал для этого руку, теперь могло быть совершено только путем комбинация движений, которым противник мог противопоставить свои меры.

⇐ Предыдущая 14 15 16 17 181920 21 22 23 Следующая ⇒