Глава 7. На следующее утро

⇐ ПредыдущаяСтр 11 из 25Следующая ⇒

Глава 7

Хейли

Открываю дверь и, заглядывая внутрь, вижу, что все места абсолютно пусты. Блядь. Я слишком поздно.

— Заходи.

Все тело напрягается от его голоса, и я сильнее толкаю дверь.

Томас поворачивается в кресле и приветствует меня теплой, соблазнительной улыбкой.

— Хейли. Как мило с твоей стороны прийти.

Он делает ударение на последнем слове, от чего я тут же содрогаюсь.

Проглатываю комок в горле и вхожу в аудиторию.

Томас поднимает карандаш и начинает играть с ним, обыденно вращая его между пальцев и полностью сосредотачиваясь на мне. Под его откровенным взглядом мне приходиться бороться с румянцем, а когда я становлюсь перед его столом, то ожидаю, что он скажет мне о нарушении его же правил.

— Так… ты наконец-то здесь, — протягивает профессор, словно хочет втереть это мне в лицо.

Вскидываю голову и делаю глубокий вдох, но не отвечаю.

— Что заставило тебя прийти?

Снова это ударение на последнем слове… словно он испытывает желание подумать о чем-то более развратном (прим. пер. — увы, но в переводе игра слов теряется. Английское «come», которое здесь использует автор, на русский переводится и как «приходить», и как «кончать»).

— Вы мне сказали.

— Да. Ты должна была быть здесь час или два назад. Сейчас урок окончен. Ты его пропустила.

— Кажется. Мне жаль, — пожимаю плечами я.

— Нет, тебе не жаль, — говорит он, прищуривая глаза. — Но ты все равно вернулась. Почему?

Я сжала губы.

— Не знаю.

— Ты… хотела вернуться.

— Не совсем.

— Вранье. В любом случае, не стоило. Сила убеждения, — ухмыляется он. — Ты вернулась, потому что я так тебе сказал. — Томас откидывается в своем кресле, закидывая ногу на ногу.

— Я вернулась, потому что знаю, что мне нужно было присутствовать здесь.

— Но пришла после того, как я тебе сказал. Почувствовала, словно должна была меня послушаться.

Я хмурюсь.

— Куда вы этим клоните?

Профессор улыбается, затем откатывается в кресле назад и встает.

— Никуда.

Боже, он играет со мной. Снова.

— Ладно, просто скажите мне прямо, — говорю я.

— О, я скажу… — протягивает он, кладя карандаш на стол.

— Чего вы от меня хотите? Хватит игр.

— Никаких игр. Если бы я играл, ты бы узнала. — Он обходит стол, приближаясь ко мне.

Даже не решаюсь моргнуть, боясь, что он окажется прямо за моей спиной и набросится на меня.

Я не боюсь ни его, ни того, что он может сделать. Страх я испытываю лишь перед своим собственным сопротивлением, потому как оно исчезает, когда дело касается Томаса.

— Сегодня ты прогуляла урок. Снова, — произносит он. — Я сказал тебе не делать этого. Так почему ты так поступила? Нравится бесить меня?

Он шагает позади меня, пока я пялюсь перед собой, не желая смотреть на него… Потому что каждый раз, когда я это делаю, то чувствую слабость в коленях.

— Тебе не нравятся мои уроки? Думаешь, что не можешь ничего выучить? Или тебе попросту неинтересно?

— Ничего из вышеупомянутого.

— Тогда что?

Такое чувство, словно он искренне интересуется. Словно ему на самом деле небезразлично мое мнение.

Но зачем ему… Он мой профессор, а я его студентка. И все, так ведь?

Потому что он сам сказал, что на этом все… или нам стоит это продолжить?

Профессоров не волнует интерес студента так, как его волнует мой.

Я почти собралась с духом ответить ему, но вспоминая сегодняшнее утро, машину и женщину, которая привезла его на работу, не могу не задать иной вопрос:

— Сегодня утром… я видела, как вы выходите из машины. За рулем была женщина.

— О…— Томас коротко улыбается, когда я поворачиваю голову. — Так вот в чем дело.

Не говорю ни слова. Не хватало, чтобы я еще открывалась перед ним.

Внезапно его пальцы оказываются на моей шее, снова, а губы располагаются настолько близко к моему уху, что я перестаю дышать.

— Ты ревнуешь.

— Нет, — возражаю я.

— Ничего страшного… тебе не стоит переживать о ней, — шепчет он мне на ухо.

Его пальцы спускаются вниз по моей шее, плечам, по всей спине, оставляя мурашки после себя, пока не останавливаются на моей талии. Томас надвигается на меня сзади всем телом, и у меня не остается другого выбора, кроме как наклониться вперед, пока он удерживает меня.

— Но ты нарушила мои правила, Хейли. Не пришла на урок, даже когда я сказал тебе. Понимаешь, что это значит?

Медленно киваю. Не потому, что знаю, что это означает, а потому, что хочу узнать.

— Я заставлю тебя запомнить мои правила, — шепчет он, на краткий миг позволяя языку коснуться моей мочки, что посылает волны жара по моему телу.

Затем отступает, наполняя воздух густым желанием.

Прежде чем мне удается оглянуться через плечо, звучит его командный голос.

— Наклонись вперед.

Я колеблюсь.

Три секунды.

Вот и все время, что требуется мне на обдумывание.

Мое тело само по себе наклоняется вперед, пока мозг продолжает на меня кричать. Что я творю? Почему я это делаю?

— Ниже. Лицом на стол.

Не знаю почему, но повинуюсь.

Прижавшись головой и грудью к столу, делаю вдох, ожидая следующего действия.

Это безумие. Потеря долбаного рассудка.

Томас нежно ласкает мою спину, скользя ладонью вниз, пока не оказывается на моей заднице… которую жестко сжимает. Я шиплю, прикусывая губу. Воспоминания о нашей совместной ночи всплывают в голове, трусики становятся влажными от одного его прикосновения.

— Ты слишком сильно соблазняешь меня, Хейли… — аппетитно мурлычет Томас низким голосом.

Он движется рукой под мою юбку и грубо задирает ее мне на спину.

Я замираю.

Какого хрена?

Какого хрена… Черт… Какого хрена?

Я содрогаюсь, пока он продолжает путешествовать рукой по моим трусикам на заднице, и мое сердце пускается вскачь. С ума сойти можно. Мы в незапертой на замок аудитории. Кто угодно может войти в любую минуту. Кто угодно может нас увидеть.

И все равно я его не останавливаю.

Не говорю «нет».

И не хочу.

А затем Томас опускается рукой на мою задницу.

Жестко.

— Ты заставляешь меня поступать плохо… плохо, Хейли.

Еще раз.

С силой сжимаю губы, чтобы не сорвалось ни звука.

Его рука — грубая и жесткая, пока он шлепает меня по заднице снова и снова.

Удар обрушивается один за другим, пока обе мои ягодицы не краснеют и не начинают покалывать.

Мое тело выгибается над столом с каждым ударом, который его рука дарит моей заднице. Больно, но не настолько, чтобы заставить меня кричать. Хотя достаточно для того, чтобы мои ноги задрожали от желания.

Это безбашенно, полностью извращенно, и все же я не хочу говорить ему остановиться.

Может, мне просто не хочется предоставить ему удовольствие победы в нашем споре. Или, может, я попросту хочу принять все, что профессор соблаговолит мне дать.

— У тебя такая милая попка… — произносит он мягко, потирая мою болезненную задницу плоской ладонью. Каждое движение заставляет меня дергаться от возбуждения. — Ее стоит почитать. Особенно, когда она покрасневшая. Кто-нибудь говорил тебе это?

Я качаю головой.

Томас хватает мои волосы в кулак и тянет голову назад так, что мне приходится ахнуть.

— Отвечай, когда я задаю тебе вопрос.

— Нет, — говорю я.

— Для тебя «сэр», Хейли. — Он снова сжимает мою задницу, за этот раз сильнее, чем прежде. — Ответь еще раз.

— Нет, сэр.

Я громко стону, когда он обрушивает еще один удар.

— Хорошая девочка. — Практически слышу улыбку в его голосе.

Ожидаю, что он шлепнет меня еще раз, но его пальцы оказываются такими нежными на моей коже, что это заставляет меня расслабиться, мои мышцы отпускают все напряжение, но киска пульсирует так сильно, что я чувствую это всем телом.

Когда больше не чувствую его прикосновение, то пытаюсь совладать с дыханием.

Спустя некоторое время оглядываюсь через плечо.

Его там больше нет. Профессор стоит у другого стола, собирает бумаги и складывает их в стопочку.

Сбитая с толку я выпрямляюсь и опускаю юбку. Томас не смотрит на меня, что удивляет после того, что он только что сделал.

Господи Боже.

Я даже думать об этом трезво не могу.

Что только что здесь случилось? Я медленно делаю шаг назад, пытаясь не издать ни звука. Когда поворачиваюсь, обыскиваю глазами аудиторию в надежде, что не найду никого, кто мог бы подглядывать за нами. К счастью, не вижу ничего, кроме двери, к которой тут же направляюсь.

Прямо перед тем, как мне удается ее открыть, голос Томаса Харда снова проносится по всей аудитории, напоминая мне, кто здесь главный:

— Увидимся в понедельник, Хейли. Не опаздывай.

Глава 8

Хейли

— Вздрогнули! — Лесли чокается о мой стакан своим и отпивает напиток.

Отвечаю ей улыбкой, но пью не сразу.

Обычно я без раздумий опрокинулабы алкоголь в горло, но сейчас настроения особого нет. На вечеринке классно. Вообще-то потрясающе. Множество фонариков, громкая музыка, люди кричат и поют одновременно. Настроение — отличное, и в вечер воскресенья я ничего более и не просилабы.

Но я чувствую себя не в своей тарелке с тех пор, как повстречала Томаса. Что бы я ни делала, абстрагироваться не получается. Будь это вечеринка, поход куда-либо или даже болтовня с Лесли. Ничто не может искоренить его из моего мозга, и это сбивает с толку.

Я не должна думать о подобном, не говоря уже о каких-то чувствах.

Но чтоб меня… разве не приятно было ощущать его руки на себе?

Должна ли я хотеть собственного профессора?

Блядь, нет.

А он явно не должен шлепать своих студенток.

В этом так много неправильного, и все же я не могу перестать думать об этом. Даже сейчас ситуация заставляет меня краснеть. А я не краснею. Никогда.

Черт меня подери. В этот раз я действительно проиграла.

— С тобой все в порядке? — спрашивает Лесли, вытаскивая меня их собственных мыслей.

— Ага, в порядке. Всего лишь думаю о завтрашнем дне.

— Зачем думать о завтра, если у тебя есть сегодня? — Она прикусывает губу и хватает меня за руку, вытаскивая в толпу. — Идем, потанцуем.

— Я с напитком не закончила, — отвечаю, на скорую делая глоток.

— Допей, пока будем танцевать, мне все равно. Просто повеселись и насладись времяпровождением. Тебе это явно нужно. В последнее время ты слишком напряжена.

— И не говори, — отвечаю я, еще немного отпивая, пока мы идем в центр танцплощадки.

— Что-то тебя гложет, — говорит подруга. — Ты по-прежнему что-то скрываешь, да?

Пожимаю плечами и качаю головой.

— Нееее. Тебе кажется.

— Ну да, — улыбается подруга. — В один день я тебя раскушу. Только подожди.

— Конечно, раскусишь… — произношу я, делая последний глоток. — Но сначала… давай оторвемся на этой вечеринке! — Я громко кричу, и толпа подхватывает, затем бросаю стакан в воздух и кружусь.

Словно две бешеные цыпочки мы танцуем, наплевав на то, что подумают другие о наших идиотских движениях. Я попросту делаю, что хочу: трясу бедрами, киваю в такт и наслаждаюсь музыкой. Уплываю в свой мирок, где все идеально и до завтра еще далеко. Мне не хочется быть нигде, кроме как здесь — далеко-далеко от реальности и домашней работы, которую мне предстоит сделать.

Но каким-то образом одна только мысль о ней вытягивает меня обратно в настоящий момент. В голове все еще слышится голос Томаса, повелевающий не разочаровать его.

Проклятье.

— Эй, я возьму еще один напиток. Тебе тоже? — спрашивает Лесли.

— Не-а, мне хватит.

Подруга уходит, а я продолжаю раскачивать бедрами, наплевав на то, смотрит ли кто-нибудь. Какой-то парнишка танцует рядом со мной, и я не против, пока он ко мне не прикасается, не против разговора, но никаких личных подробностей, только веселье. Если у меня спрашивают имя, я его не называю. Меня зовут «рыжей» или «девушкой с пирсингом в носу», что меня полностью устраивает.

Пока они не подходят слишком быстро.

Спустя некоторое время начинаю задаваться вопросом, где застряла Лесли. Наверное, точно где-нибудь напивается. Мне, пожалуй, стоит ее остановить потому что, когда дело доходит до алкоголя, ей сносит крышу. Впрочем, так же, как и мне. Мы пьем, пока не надорвем задницы от смеха, а потом едем домой.

Вот только я нигде ее не вижу. Хмурясь, ищу ее, пока не нахожу возле мини-бара, принимающей какое-то пиво от парня, которого я не то, что не знаю, даже не узнаю.

Иду к ней, наблюдая издалека. Они болтают, но к ним подходит еще один парень и протягивает ей свой телефон. Лесли смеется, словно он что-то ей показывает, но на моем лице улыбки нет. Парень, передавший ей пиво, как ни в чем не бывало подносит пальцы к горлышку бутылки на пару секунд.

Я ускоряю шаг, когда вижу, что Лесли приближает бутылку ко рту.

— Лес, не смей! — кричу я, но уже слишком поздно. Подруга уже сделала глоток пива, а парни рядом с ней растворились в толпе. Блядь.

— Что не так с… — кричит Лесли, когда я вырываю у нее бутылку из руки.

— Туда что-то подсыпали.

Ее глаза расширяются.

— Что?

— Идем, давай убираться отсюда. — Я хватаю ее за руку и тяну через комнату, внимательно всматриваясь в лица людей, которые могли бы нас остановить. Мне известно, зачем они дали ей пиво, и я не позволю им распустить на нее лапы. Я нахрен убью их собственными руками, если они к ней прикоснутся.

— О, Боже… — бурчит Лесли и спотыкается позади меня.

Мне едва удается ее удержать.

— Не падай, — подбадриваю я. — Давай скорее домой.

— Мне нехорошо.

— Знаю, но держись. — Я придерживаю ее рукой под лопаткой и тащу с собой, вглядываясь в лица ребят в комнате. Один из них смотрит прямо на меня, и я понимаю, что это был он. Могу сказать это по его взгляду и на секунду даже раздумываю пойти к нему и выбить из него все дерьмо. Тем не менее оставить Лесли одну я не могу ни на минуту, так что показываю ему средний палец и тащу подругу к выходу.

— К… у… куда м-мы идем? — заикается Лесли, ее лицо стало вялым.

— Домой, — отвечаю я, оттаскивая ее через парковку.

— Куда домой?

— В наше общежитие.

— Оо… точно, — громко хихикает подруга.

— Ты в хлам, — говорю я, усаживая ее на лавку. — Сядь.

— Зачем?

— Потому что мне нужно вызвать такси!

— Ты не умеешь водить?

— Мы приехали сюда не на машине, а на такси.

— Вот же дерьмо. Я забыла, — она снова смеется. — Прости.

— Знаю. Это не твоя вина, — выдыхаю я, набирая номер.

Завершив вызов, сажусь рядом с ней и кладу ладонь на ее лоб.

— У тебя поднимается температура.

Лесли опускает голову мне на плечо.

— У меня такое ощущение, что мне нужно проблеваться.

— На меня только не попади. Отклонись туда. — Я указываю на куст рядом с ней.

— Не знаю. Может смогу сдержаться. По крайней мере, пока не приедем домой.

Похлопываю ее по спине и делаю глубокий вдох, пытаясь успокоиться.

Я закипаю. Как тот ушлепок мог ее опоить? И почему она позволила подобному случиться? Она же знала, что такое может произойти.

— Мне жаль, Хейли, — бурчит Лесли в никуда.

— Тихо-тихо.. — отвечаю, потирая ее ладонью. — Все в порядке. Я рада, что смогла вырвать тебя оттуда прежде, чем они бы пустили в ход руки.

— У меня так голова кружится… Я знаю только, что это что-то плохое. Возможно, ГГБ (прим. пер. — гаммагидроксибутират, наркотик для изнасилования).

Я киваю.

— Хочешь, вызову еще и врача?

— Нее… Просто хочется переспать это все, — зевает подруга. — На меня внезапно такая устааалость накатила…

— Это от наркотика. Всего пару минут назад ты танцевала.

— Отморозки. Мне стоило предвидеть подобное. Эта вечеринка была слишком хорошей, чтобы быть правдой.

— Знаю. А еще там было слишком много парней постарше. И чересчур выпивки, что казалось подозрительным.

— Вот-вот. — Лесли пытается ударить кулачком о мой кулак, но промахивается. — Спасибо… — она поднимает на меня глаза, — за то, что всегда рядом.

— Конечно. Для этого и нужны друзья, так ведь?

— Чтобы останавливать друг друга от пьяного угара. — Она закидывает руку мне на плечи и обнимает. — Чтобы останавливать меня от того, чтобы меня не поимел в фургоне какой-то парень, которого я даже не знаю. Или что похуже.

Я ничего не отвечаю. Только хватаю ее за руку и крепко обнимаю, потому что сейчас это единственное правильное решение.

— Ты сейчас раздавишь меня своими сиськами, — хрипит Лесли, закашлявшись.

Я смеюсь и отпускаю ее.

— Извини.

Она поворачивается ко мне и пожирает глазами, как чокнутая.

— Внихсила.

— Силавалкоголя запахе, — сдавленнохихикаюя.

— Заткнись, Йода (прим. пер. — герой «Звездных войн», отличительной чертой которого было переставлять слова в предложении местами, не теряя при этом смысла).

Я пожимаю плечами.

— Начала ты это сама.

— Хейли… я — отец твой.

Толкаю ее в бок.

— Прекрати.

Она хохочет.

— Прекратить не в силах я.

— Задрот.

— Говорит девушка с рыжими волосами и в трусы с радугой. — Лесли смеется надо мной до того громко, что чуть не давится воздухом.

— Я годами их не носила! — отвечаю я.

— Не могу… забыть. — Клянусь, она сейчас ласты склеит от смеха.

— Ага, сейчас ты ржешь. Но как только уснешь, я надену их на твою задницу.

— Не посмеешь. — Подруга прищуривает глаза, глядя на меня.

— О, еще как посмею…

Мне так хочется это провернуть, что, думаю, осуществлю это дельце сегодня, когда она менее всего ожидает.

А потом нарисую ей на лице член, чтобы мало не казалось.

* * *

На следующее утро

Открываю глаза с ощущением, словно в них кто-то насыпал песка, но четко вижу яркий солнечный свет, пробивающийся через окно. Странно… обычно, когда я просыпаюсь на уроки, столько света не бывает.

Уроки.

Блядь.

Я подскакиваю на постели и хватаю будильник… время на котором я забыла выставить.

— Блядь! — визжу я.

— Хнмммггррр. — Стон Лесли заставляет меня повернуть голову, чего мне не стоило делать, потому как рядом с ее кроватью стоит ведро с рвотой.

— Ну зашибись, — бурчу я, выпрыгивая из кровати.

— Что ты делаешь? — ворчит Лесли.

— У меня урок, — бросаю я, собирая одежду с пола, и только тогда замечаю, что на мне до сих пор вчерашний наряд. Очевидно, я так и не сняла свое красное платье и прямо в нем улеглась спать.

По-видимому, в первую очередь мне хотелось позаботиться о Лесли.

Мне пришлось держать ее волосы полночи, пока она обнимала унитаз.

Зрелище не самое приятное, и вспоминать об этом желания нет. Процесс занял большую часть ночи. Я просто рада нашему везению в том, что в нашем распоряжении оказалась личная ванная, так что больше никому не пришлось становиться свидетелем ночного ужаса. Когда я наконец-то довела Лесли до ее постели и залезла в собственную, я, наверное, забыла выставить будильник.

Блядь.

Из головы совершенно вылетело, что сегодня учебный день.

В спешке одеваясь, я забываю причесаться, оставляя макияж размазанным после вчерашнего. Один носок — фиолетовый, второй — зеленый. Пару не нахожу поэтому приходится довольствоваться этими. Бросаю все, что есть, в сумку, скорее всего, забывая пару вещей.

— Куда собралась? — спрашивает Лесли.

— Ты только что это спрашивала. Боже, забудь. Просто оставайся в постели. Поспи, — бурчу я. Она не в состоянии для уроков сегодня, так что лучше пусть проспится.

— Ладно… — ворчит подруга, слишком уставшая, чтобы вникать в происходящее.

Прежде чем вынестись за дверь, я зашториваю окно, чтобы солнечный свет не мешал ей. Как жаль, что я настолько устала, что не надела на нее мои радужные трусы и не нарисовала член на ее лице. Ну и ладно.

Пока спешу к двери, сверяюсь с часами. Я настолько опаздываю, чтоуже даже нет смысла появляться на уроке.

Но я пойду.

Я, мать его, буду там потому что… не знаю, почему.

Только знаю, что должна явиться на урок.

Это его урок, в конце концов.

Кто знает, что случится, если я не появлюсь.

Мысль должна пугать меня, но не пугает. Она меня возбуждает.

Будоражит возможностью увидеть, что он для меня приготовил, даже если в этот раз у меня на самом деле есть веская причина отсутствовать. Томас, скорее всего, все равно будет злиться.

Черт.

Даже не знаю, почему меня это так заботит. Должно ли? Неправильно ли это, если мне не все равно?

Парень влияет на меня, как никто другой.

Словно заставляет меня делать то, что, я думала, никогда не сделаю ни для кого другого. И все же я бы сделала это для него только потому, что это сказал он.

Когда наконец прибываю на место, то тяжело дышу от бега, а когда проверяю часы, понимаю, что все равно не успеваю вовремя. Прежде, чем войти, сглатываю комок в горле, а затем выглядываю из-за двери. Снова пусто, и моя смелость уходит в пятки.

Я действительно облажалась.

Уже пропустила три его урока. Неудача ходит за мной по пятам.

— Входи.

Блядь.

От одного его голоса по мне бегут мурашки.

Собираю то, что осталось от моей храбрости и делаю шаг в аудиторию с поднятой головой.

У меня веская причина опоздать, и я это знаю. И все равно оправдания мненет.

Его взгляд напоминает ястреба, заприметившего себе добычу, когда я ступаю на его территорию. Каждый раз при взгляде на Томаса по моему телу курсирует жар. Я все еще чувствую его обжигающую руку на своей коже, красная отметина с задницы так и не сошла.

Это ненормально.

Но в то же время желанно.

Направляюсь к нему, пока он сидит за своим столом с высокомерной улыбкой на лице. Томас обыденно склоняет голову на бок, когда я останавливаюсь перед ним и бросаю сумку.

— Тебя. Не было.

Он не кажется довольным. Абсолютно.

Прикусываю нижнюю губу.

— Я знаю.

Профессор сужает глаза.

А я додумываюсь до единственного. Опускаю голову, наклоняюсь впереди произношу:

— Накажите меня.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒