Глава 45b 2 страница

Немного погодя Снейп поинтересовался:

– Так я могу рассчитывать на объяснение?

– Дело в твоем... – Гарри прокашлялся. – Пойми, ты усадил меня прямо на себя. Хотя знал, как мне было неприятно, когда я узнал, что ты... ну... возбуждаешься лишь от одного моего вида. Ну и как ты хочешь, чтобы я себя чувствовал, сидя прямо на твоем...

– Ах да. – Снейп снова отвел с лица пряди волос; Гарри, спохватившись, что глазеет, поспешно отвел взгляд. – Ты сказал, что тебя оскорбил мой обман. А теперь ты предлагаешь сам, чтобы я нарочно скрывал от тебя, как возбуждающе ты на меня действуешь?

Гарри не знал, как на это ответить.

– Ну ладно, возможно, что дело не в этом. Просто осознание того, что у тебя встал... на меня. Понимаешь, я бы предпочел, чтобы это было не так.

– Понимаю, – сухо отозвался Снейп, придвигаясь через ванну к Гарри. – Боюсь, что сегодняшнюю подготовку к ритуальному купанию нельзя назвать успешной. Ее цель, если ты еще помнишь – довести тебя до оргазма.

Взгляд Снейпа загорелся неприятным огнем.

– Что... что ты собираешься сделать?

Вопреки опасениям Гарри, мужчина лишь вздохнул.

– Полагаю, придется вернуться к чему-то менее... для тебя обескураживающему. А купание перенесем на другой раз.

Гарри закрыл глаза, когда Снейп вышел из воды, и промолчал на раздавшееся в ответ фырканье. Несмотря на обещание перейти «к чему-то менее обескураживающему», Снейп все еще стоял в ванной, когда Гарри открыл глаза, хоть и потрудился накинуть махровый халат. Не сводя с Гарри напряженного взгляда темных глаз, он неподвижно выжидал; наконец Гарри намек понял и тоже выбрался наружу – весь голый и мокрый.

Вскоре выяснилось, что Снейп выжидал не для того, чтобы поглумиться над юношей. Зельевар взял со скамьи палочку и с серьезным видом применил быстрое исцеляющее заклинание к члену и мошонке Гарри. Ноющая боль мгновенно утихла.

Гарри вздохнул, и Снейп подал ему другой халат.

Более короткий... его размера.

Внезапно у Гарри едва не подкосились ноги. Он успокоил себя: ведь позади был долгий, напряженный день... к тому же он только что испытал дополнительный стресс от провала тренировки ритуального купания. Но подсознательно он понимал – дело было не в этом. Разумеется, Снейп трансфигурировал для него стакан, но лишь оттого, что Гарри умирал от жажды. Он купил ему одежду – хотя Гарри до сих пор не понимал, куда же она делась; больше он никогда ее не видел, если не считать смену для переодевания, которую периодически выкладывал ему Снейп, а это было не в счет. Стакан – его он фактически попросил сам; покупка одежды вроде обуславливалась ритуалом. Дамблдор и Артур Уизли вряд ли согласились бы, чтобы Гарри участвовал в церемонии раздетым – ну, во всяком случае, не при свидетелях. Что же касается исцеляющих чар... что ж, этого следовало ожидать, ведь Снейпу он нужен был в хорошей форме

А вот халат... без него ведь вполне можно было обойтись. Это было что-то нарочно приобретенное для Гарри.

А такого от Снейпа он совсем не ожидал, хотя, возможно, и зря.

– Спасибо, – неожиданно хрипло произнес он.

Мужчина странно взглянул на него и заметил:

– Жду тебя в спальне. Немного погодя мы сделаем последнюю попытку.

Кивнув, Гарри рухнул на скамью, а Снейп покинул ванную.

Глава 30

Суббота 6 июня, 1998, 22: 18

_____________________________________

Северус мрачно вышагивал по спальне, ожидая, когда же наконец появится Гарри. Он дал юноше время прийти в себя, однако сейчас тот явно испытывал его терпение. Которое за сегодняшний день Северус проявил более чем достаточно. Зельевар не понимал, почему Гарри расстраивает то, что он находит его привлекательным. Что же до лжи... разумеется, если подумать, то негодование юноши было объяснимо. Но теперь Гарри беспокоило даже проявление его желания, и дело было вовсе не в том, что из-за своей неопытности юношу пугал размер его члена.

Дело было в его невинности.

Ведь Гарри никогда не состоял в настоящих отношениях, поспешно напомнил себе Северус. Ну, во всяком случае, не в отношениях с романтическим уклоном. Разумеется, имелись эти его друзья, бесспорную лояльность которых Северус неохотно признавал, однако Гарри оставался совершенно неопытен в том, что касалось интимной связи.

Его неопытность проявлялась не только в вопросах секса, не так ли? Нельзя было забывать, что даже его родные обращались к ним как с прокаженным.

Размышления Северуса прервал шум – наконец-то из ванной появился Гарри.

Полностью одетый.

Подавив сильное желание съязвить, Северус молча ожидал, пока Гарри заговорит сам.

– Э... уже очень поздно, давно был отбой, вот я и подумал...

– Ты что, всерьез полагаешь, что тебя исключат за пять дней, оставшиеся до конца последнего курса? Не кого-нибудь, а тебя? – М-да, это все-таки прозвучало несколько ехидно. Северус решил впредь прилагать больше усилий для самоконтроля.

– Нет, но мне становится все труднее объяснять, где я постоянно пропадаю.

Северус раздраженно фыркнул, его ноздри затрепетали.

– Осмелюсь предположить, ты сочиняешь для приятелей какие-нибудь... истории? – Гарри сердито сверкнул глазами, и Северус твердо приказал себе стараться усердней. Глубоко вдохнув, он сделал еще одну попытку.

– Так или иначе, ты останешься здесь до тех пор, пока мы не достигнем нашей цели.

Гарри присел на край кровати, уголки его рта опустились.

– Почему нельзя подождать до понедельника?

– Потому, что случившееся будет терзать тебя, – объяснил Северус, присаживаясь рядом.

Гарри презрительно фыркнул.

– О, как будто мне не все равно, если...

– Если семнадцатого числа ритуал потерпит неудачу? Я так не думаю.

– Ладно, ладно. – Гарри пожал плечами; его щеки пылали. – Так что, мне снова раздеваться?

– Чуть погодя, – уступил Северус, чувствуя неловкость Гарри. – Accio щетка для волос. – Он поймал щетку в воздухе, передал ее Гарри и тихо попросил: – Не будешь ли так добр?..

Как только Гарри понял, что от него требуется, костяшки его пальцев, сжимающие ручку щетки, побелели от напряжения.

– Э...

Голос юноши звучал, мягко скажем, неохотно.

– Что ж, я не вправе отказываться от выполнения приказа, – продолжил Гарри, словно ощущая потребность оправдать свои действия.

Северус испытал укол раздражения и добавил:

– Я, кажется, ничего тебе не приказывал.

– Ну да, я же обязан предвкушать твои желания и удовлетворять их, – немедленно возразил Гарри.

Разумеется, Северус помнил эти свои слова, но теперь он видел смирение Гарри совершенно в другом свете. То, что они готовились совершить, было сродни браку. Браку по расчету. А то, что один из партнеров обладал над вторым легальной и магической властью, не меняло саму суть брачных обязательств. По меньшей мере обязательств в здоровом браке, который им, несомненно, предстоит развить, для успешного обмена сил.

Впрочем, Северус едва ли был экспертом в том, что касалось успешного рецепта счастливого брака.

Однако он явственно ощущал, что если воля одного из партнеров будет полностью подчинена воле другого – и неважно, что там требовал Podentes, – то шансы на жизнеспособность подобного союза были незначительными.

– Я хочу, чтобы ты расслабился, – наконец произнес Северус, обращаясь к юноше, который мертвой хваткой вцепился в щетку. – Тебе будет легче это сделать, начав ко мне прикасаться. Ведь ты почти не дотрагиваешься до меня, не считая приказов, – понизил голос зельевар. – Если же это войдет в привычку, то тебе станет гораздо проще воспринимать нас в качестве любовников.

Отвернувшись, Гарри коротко кивнул и указал на деревянный стул с прямой спинкой, стоявший у стены.

– Что ж, тогда тебе лучше сесть прямо, чтобы мне было удобней дотянуться.

Северус вышел в центр комнаты, призвал стул, сел и стал ждать. Став позади него, Гарри, казалось, нерешительно замер, но вскоре Северус ощутил движение щетки сверху вниз, по всей длине его волос. Ему показалось или же Гарри действительно несколько задержался, погладив волосы? Если и так, то длилось это касание один лишь миг.

Тяжело вздохнув, Гарри стал ритмично водить щеткой по темным волосам. Зельевар чувствовал напряжение волос, ощущал долгие, тщательные, неспешные движения, которыми расчесывал его юноша. Северус вздрогнул – его член вполне предсказуемо среагировал на пришедшее в голову сравнение.

– Я ничего не выдернул, нет? – глухо спросил Гарри. Северусу показалось или же в комнате действительно стало слишком жарко? В ответ он лишь покачал головой.

Работая, Гарри едва слышно замурлыкал какую-то мелодию, теперь проводя щеткой от макушки до самых кончиков волос. Очень методичными движениями. Ритмичными, словно пульс, от начала до конца, вначале каждого нового движения щетка слегка царапала кожу. Потягивание волос теперь стало восхитительным, словно из их корней выделялось удовольствие, окутывая каждую прядь, и Гарри продолжал его расчесывать, хотя теперь Северусу казалось, что каждое поглаживающее движение щетки юноша повторял своей рукой.

По коже мужчины пробежали мурашки: испытываемые ощущения оказались невероятно приятными.

Внезапно Гарри низко рассмеялся, или, скорее, усмехнулся.

– Знаешь, как странно видеть твои волосы вот такими? Слишком долгое время я считал их...

Он умолк, но Северус догадался об окончании фразы и сам. Ему чрезвычайно хотелось, чтобы Гарри начинал дотрагиваться до него сам, без приказов и уговоров. Разумеется, то едва уловимое ощущение от рук Гарри на его волосах необычайно обнадеживало, но все же не заглушало досады от того, что юноша прикасался к нему лишь из чувства долга. Они встречались уже в течение нескольких недель, неужели Гарри до сих пор считал его таким отталкивающим?

– Сальными? Это не сами волосы, а защитная пленка, которой я оберегаю их и открытые участки кожи. Теперь же каждый вечер, перед твоим приходом я удаляю ее...

– Я знаю, Северус. Ты мне уже говорил.

«Разве? » - мысленно удивился Северус, которому было трудно сосредоточиться: ведь кожу головы восхитительно покалывало, а на плече приятно покоилась ладонь Гарри, пока тот приходил в себя, готовясь возобновить ровные, ритмичные движения щеткой. Прикосновения Гарри возбуждали даже сквозь махровую ткань халата.

– Я бы не хотел поддерживать ошибочное впечатление, что мне нравится слышать, как меня называют «сальноволосым ублюдком», – пробормотал он. Черт, он нес какой-то бред, и, в отличие от Гарри, даже не мог свалить это на побочные явления от Драконьего Дурмана. Лишь на чудесные ощущения от продвижения Гарри от одной пряди волос к другой... и горькое разочарование от того, что юноша касается его лишь из чувства долга. – Уверяю тебя, что защитная пленка необходима для моей работы...

– Знаю, Северус, – повторил Гарри и, словно мысленно приняв решение, глубоко вздохнул. Решение, ведущее к неприятному действию. Или же, в данном случае – неприятному заявлению, потому что Гарри подавленно добавил: – Послушай, я вовсе не хотел оскорблять твои волосы, понятно? На самом деле они... ну, даже очень красивые, – произнося свою речь, Гарри машинально играл с темной прядью. – Они такие прямые. Не то, что мои… мне нравятся твои волосы.

Хорошо, что Северус сидел, иначе от шока у него бы подкосились ноги. Разумеется, он знал, что для Гарри его волосы были чем-то вроде стимулирующего средства, и надеялся, что юноша признавался в этом хотя бы самому себе, однако зельевар не чаял услышать подобное признание из уст юноши.

Никогда...

– А мне – твои, – небрежно отозвался он, прилагая усилие, чтобы не обернуться и не посмотреть, краснеет ли юноша. Но тогда, несомненно, Гарри смутился бы, поэтому... да, поэтому лучше просто сидеть, наслаждаясь неспешными, плавными движениями щетки.

– Ха, – фыркнул Гарри, вероятно выражая этим презрительным восклицанием отношение к своей непокорной шевелюре. Северус мог бы объяснить, насколько эротично выглядит юноша... словно только что встал с постели после ночи восхитительного секса... но решил, что и этого делать не стоит, учитывая его предыдущую реакцию. Ведь тот даже не захотел выслушать оду восхищения своим глазам…

Отложив щетку, Гарри продолжал перебирать пряди Северуса пальцами, но внезапно – словно очнувшись от гипноза – остановился. И зельевар едва сдержал разочарованный вздох. Пожелай того юноша, он бы с удовольствием просидел бы так целую ночь, позволяя ласкать свои волосы. Впрочем, может оно и к лучшему. Ведь их ждали более неотложные дела.

– Благодарю, – вставая и потягиваясь, произнес он; халат слегка спал с плеча, он поправил его и затянул потуже пояс.

Гарри упорно не сводил глаз с его лица, вероятно, чтобы даже случайно не посмотреть ниже и узнать, возбужден ли Северус. Разумеется, проверка оказалась бы успешной. Ведь ткань халата не могла скрыть его состояния... В любом случае, он больше не собирался ничего скрывать. Скрывать правду от Гарри с самого начала оказалось большой ошибкой. Однако забавно, что Гарри так не хотелось смотреть на ту истину, в сокрытии которой он упрекал Северуса ранее.

– С каких это пор ты благодаришь? – неожиданно обернулся к нему Гарри. – Кого бы то ни было?

– Видишь ли, для начала ты – не «кто бы то ни было». Скоро мы станем жить вместе. Полагаю, в этом случае взаимная вежливость нам не помешает.

– Вот уж не подозревал, что тебе известно о вежливости, – резко выпрямившись, огрызнулся Гарри.

Тут внутри Северуса вспыхнул гнев. Тот же, что охватил его раньше, когда Гарри оскорбил его там, в туннеле. Тогда он прижал юношу к стенке и грубо впился в губы, насильно забирая то, в чем ему было отказано. Сейчас им овладел непреодолимый порыв поступить так же, только на сей раз он не ограничится поцелуем. Ему хотелось страсти, и он знал, что она жила в Гарри, пусть юноша упорно отвергал домогательства Северуса, упрямо отрицая собственное влечение, реальность существования которого доказала его реакция на Северуса после принятия Драконьего Дурмана...

Северус мог бы швырнуть его на постель, заставить развести руки, улечься поверх него и тереться о него, вдавливая их бедра друг в друга до тех пор, пока они оба не кончат... на сей раз, для разнообразия, он мог бы довести себя до оргазма здесь, рядом с Гарри, а не после, в одиночестве украдкой в темноте... Он мог бы сорвать с юноши одежду, рывком перевернуть на живот и ввести ноющий член меж этих восхитительных ягодиц, наполнив Гарри до отказа, да так, чтобы тот умолял, умолял позволить, наконец, кончить...

О да, Северус мог бы сделать многое. И Гарри бы даже не сопротивлялся, так же, как не сопротивлялся в ванне. Он бы просто склонил голову Северусу на плечо, обвил его руками в милом объятии, позволив ему делать все, что угодно, лакать и ублажать себя, гладить и дразнить столько, сколько было бы угодно Северусу...

Так долго, что, в конце концов, придется применить целебные чары.

Северус нахмурился, пытаясь анализировать ситуацию. Тогда, в конце, Гарри было действительно больно. А ведь подобная боль не возникает неожиданно от одной ласки к другой; ощущение нарастает постепенно, переходя от неудобства к болезненной чувствительности и только потом к той боли, что побуждает рефлексы к самозащите. Гарри вырвался у него из рук, значит, это была не просто жалоба... да и кожа на его члене, когда он выбрался из ванны, казалась воспаленной и покрасневшей...

Не может быть, чтобы Гарри добивался этого намеренно, понял Северус, и что-то сжалось у него в груди. «Тогда почему он так мирно сидел у меня на коленях, не выражая ни малейшего протеста... почему продолжал целовать меня, обнимая так, словно у него все было в порядке? Зачем позволял так себя использовать? »

Слово эхом отдавалось у него в голове. Использовать... Слово, которое употребил Гарри; слово, ненавистное Северусу. Однако он так же был уверен в том, что именно это слово выражало суть отношения юноши к сложившейся ситуации. Но почему Гарри упрямо воспринимал все их занятия любовью именно таким образом? Почему?

Когда, наконец, на него снизошло озарение, Северуса чуть было не хватил удар. «Я же сам сказал ему об этом, – в отчаянии вспомнил он. – Черным по белому, слова настолько жестокие, что их можно было высечь на камне. Ты будешь предоставлен мне для сексуальных утех... »

На голову словно опрокинули котел ледяной воды. Так вот как все это воспринимал Гарри, все, что они делали с самого начала. Он видел себя наложником, а не любовником. Игрушкой для утех... Северус же делал все, чтобы усилить это заблуждение, вечер за вечером, ночь за ночью, решая, что и как они будут делать, постоянно насильно подталкивая Гарри к интимности, игнорируя чувства и желания самого юноши...

А тот проклятый синопсис... Северус жалел, что вообще написал его. Или же что при его сочинении не задумался о том, что означает быть возлюбленными. Но откуда ему было знать, учитывая его собственное прошлое? Да, у него имелся богатый опыт, но никогда не было любовника... ну, во всяком случае, не в том смысле, в котором им станет Гарри.

– Ну? – обернувшись к нему, потребовал Гарри ответа на свое оскорбление. – Что, тебе нечего сказать? Как-то это на тебя не похоже.

К этому времени возбуждение уже прошло. Полностью. Ну что ж... Северус все равно уже решил, что для разнообразия им следует заняться чем-то другим. Внимательно вглядываясь в лицо юноши, он неожиданно заметил, что за враждебным выражением прячется что-то еще. Уязвимость? Попытка самообороны?

И что-то щелкнуло в голове. Гарри провоцировал его, намеренно оскорбляя... возможно, надеясь именно на ту реакцию, которой Северус чуть не поддался изначально. Потому что тогда, после их занятий любовью, у юноши остался бы повод для обвинений, объект для ненависти.

У него осталась бы причина поддерживать свое упрямое заблуждение о том, что им никогда не стать любовниками.

Приняв решение, Северус пересек комнату, миновал Гарри, который поморщился, словно ожидая удара. Это было неприятно, хотя, возможно, и заслуженно. Конечно же, Северус его не ударил. Он просто прилег поверх покрывала, устроил подушку таким образом, чтобы удобно прислонить голову к спинке кровати.

– Что все это значит? – возмутился Гарри.

– Что мне захотелось прилечь? – кротко предположил Северус.

Гарри сжал кулаки.

– Нет, что это значит для меня? Ты сказал, что я должен понимать твои намеки, не так ли? Что я должен сообразить, чего тебе хочется, и сделать это без всяких подсказок...

– Думаю, для нас обоих будет лучше, если ты забудешь о том, что я когда-то говорил подобную глупость, – учтиво прервал Северус. – Не можешь же ты читать чужие мысли.

– Зато это можешь делать ты! – с исказившимся лицом прокричал Гарри. – Ну да, ты же у нас легилимент и ничто тебе не помешает воспользоваться своим талантом, верно?..

Чем спокойней становился Северус, тем сильнее выходил из себя Гарри – реакция, лишь подтвердившая сделанный зельеваром вывод.

– Почему ты так стремишься со мной поссориться, Гарри? Неужели ты думаешь, это действительно то, что нам сейчас нужно?

– О да, разумеется, как же я мог забыть? Ведь имеет значение лишь то, что думаешь ты!

– Послушай себя. Ты намеренно извращаешь смысл каждой моей фразы.

– Это ты у нас извращенец!.. – внезапно Гарри умолк и замер, выравнивая участившееся дыхание. И затем, уже более спокойно, добавил: – Ты так и не сказал, что я должен сделать.

«А если я скажу, – мысленно ответил Северус, – то ты воспримешь это как очередную причину видеть себя жертвой, а не полноправным участником».

Разумеется, в их жизни будут ситуации, когда приказывать придется. Например, во время ритуала. И после, в некоторых случаях, требуемых Podentes. И за правильность всего этого отвечал Северус; именно на нем – хозяине и более опытном партнере – лежала ответственность контроля над ситуацией, именно он должен удостовериться в том, что Гарри выполняет условия контракта. Иначе юноше будет плохо, очень плохо, и Северус просто обязан сделать все возможное, чтобы до этого не дошло.

Мысль о страданиях Гарри была ему неприятна. Как странно. Сколько раз он с наслаждением унижал гриффиндорца мелкими несносными заданиями во время многочисленных отработок? Или же получал удовольствие от выражения его лица, когда снимал баллы?

Но нет… теперь все было по-другому, и мысль о наказании Гарри какой-то высшей силой из-за нарушений требований контракта внушала ему ужас.

Ужас и мрачную решимость ни за что не допустить подобного исхода.

Что же до этих ежедневных команд, до злоупотребления властью, которую никогда не применил бы истинный любовник...

– Пожалуй, с меня хватит тебе указывать, – обратился он к Гарри.

– Значит, ты хочешь, чтобы я читал твои мысли?

Северус сдержал порыв съязвить по поводу неспособности Гарри понимать сказанное. Потому что гриффиндорец, несомненно, все прекрасно понимал. Как выяснилось, даже лучше, чем нужно.

– Нет. До сих пор, Гарри, я волок тебя за собой от одного барьера к другому. Я считал это своей обязанностью – чтобы обеспечить успешное проведение ритуала. Теперь же подобная тактика мне кажется бессмысленной до тех пор, пока ты не почувствуешь себя более раскованно. Пока не доверишься мне так, как доверился бы своему любовнику. Любовнику, а не хозяину. Первый должен быть важнее второго. Итак, почему бы тебе не сделать то, что тебе хочется самому?

– То, что мне хочется самому, – повторил Гарри. – Э… а что, если мне сейчас больше всего хочется вернуться в башню?

Северус надеялся, что юноша этого не сделает, но решил не упоминать об этом. Однако не удержался, чтобы не указать на очевидные факты.

– Разумеется, ты вправе поступать, как пожелаешь, однако считаю, что после фиаско в ванне было бы опрометчиво на этом закончить вечер.

Гарри подозрительно взглянул на него.

– То есть, таким образом ты даешь понять, что я должен остаться?

– Нет. Ты вправе уйти, если пожелаешь. – Северус жестом указал на дверь.

У него кольнуло в груди, когда Гарри сделал несколько шагов к выходу. С языка уже были готовы сорваться слова, чтобы позвать его и все-таки приказать – и плевать на последствия. Потому что упражняться в подготовке к ритуалу было необходимо…

Но ритуал требовал доверия, а приказами его у Гарри не завоюешь.

Северусу захотелось застонать в голос. Отказ от контроля… выносить его гораздо труднее, чем он предполагал. Но именно этого он все время требовал от Гарри, не так ли?

Его уважение к юноше чуть возросло.

И затем возросло еще сильнее, когда тот замер на месте, обернулся и обреченно взглянул на Северуса.

– Да, мне хочется уйти… но ты прав, будет лучше этого не делать. Ну, пока что. Я же понимаю, что подготовка ритуалу важнее.

Северус задержал дыхание, не желая, чтобы его слова показались командой. Его терпение вознаградилось, когда Гарри присел на край постели и скинул ботинки.

– Э-э… так что ты предлагаешь?

– Нет, что предлагаешь ты?

Гарри нахмурился.

– Это как-то нечестно… ну, знаешь, вынуждать меня произносить это. Думаю… думаю, что лучше, если ты скажешь сам, что мы будем делать. Ты же знаешь обо всем этом больше меня.

«Знаешь больше о сексе и физическом удовольствии», – так про себя озвучил его мысль Северус. А не «обо всем этом». Потому что теперь уже речь шла не о сексе. А о создании отношений. О взаимном доверии, понимании, о том, чтобы стать человеком, к которому Гарри сможет испытывать какие-то чувства, сможет обратиться за защитой.

А обо всем этом Северусу было практически ничего неизвестно. Он так долго жил один, слишком долго его компанией были лишь книги и потворство собственным желаниям. А в последние годы, когда он был вынужден делать вид, что вернулся на службу Темного Лорда, потворство желаниям прекратилось и вовсе. Это было просто небезопасно.

Он никогда не думал, что у него будет кто-то свой. Если подумать, то Гарри оказался для него подарком. Драгоценным даром. Он лишь сожалел, что так поздно это понял.

– По-моему, ты знаешь достаточно, чтобы определить программу на оставшийся вечер.

– Определить… – Гарри чуть удобней устроился на кровати, подложив под себя ногу. – Ты хочешь, чтобы я…э… вел?

– Да. На словах, если тебе сложно показывать действиями.

Тут Гарри озадаченно уставился на него.

– Что? Ты хочешь, чтобы я говорил тебе, что делать? И ты подчинишься?

Северус кивнул.

– Как странно, – выдохнул Гарри, качая головой. – Я… э-э, так не смогу. То есть, я же не должен, верно? Я буду твоим рабом, а не наоборот. Если мы упражняемся, то… это бесполезное упражнение.

– Нет, – возразил Северус. – Прежде всего, мы должны стать любовниками. И только затем… это словно дополнительный слой, как извлечение силы из уже существующих отношений – ведь именно из-за них проведение Podentes вообще становится возможным.

– В твоем синопсисе ничего такого не было, – дрожащим голосом произнес Гарри.

– Дело в том, что я и сам это недавно понял. – Северус попытался улыбнуться, но – судя по выражению лица Гарри – не совсем удачно. – Быть может, пойми я это с самого начала, все между нами сложилось бы иначе, и чувствовал бы ты себя сейчас более непринуждённо.

Как ни странно, эти слова вызвали Гарри на откровенность. Еще более удивительным было то, что именно он сказал:

– Позволь ты мне взять инициативу в свои руки с самого начала, Северус, то далеко бы мы не уехали. То есть...

– Да, наверное, ожидать от тебя такого с самого начала было бы слишком. – Что ж, по меньшей мере, Гарри на него не обижается. – А теперь?

Покраснев, юноша отвернулся.

– Э... ну, наверное, глупо уходить, после всего, что там произошло, – указал он жестом на дверь ванной. – Знаешь, как говорят: упав с метлы, тут же заберись на нее снова, иначе летать больше никогда... не осмелишься.

Утверждение, с которым Северус был согласен целиком и полностью. Однако, ничем не выдавая своего триумфа, он нарочито спокойно произнес:

– Итак?

– Ну, так как, мне раздеться?

Ответить Северус не рискнул, хотя ему было нелегко удержаться от выражения полнейшего согласия.

Чуть погодя, краснея сильнее обычного, Гарри стал раздеваться. Что ж, вполне естественная реакция. Раньше гриффиндорец всегда раздевался по команде Северуса, теперь же, пусть и неохотно, но делал это вполне добровольно. Однако юноша еще не снял ни одного предмета одежды, как до него, видимо, полностью дошел смысл происходящего: Северус действительно позволил ему делать все, что угодно.

А ему явно было угодно не выставлять себя напоказ.

Гарри вытащил из кармана палочку и погасил свет.

Нет, Северусу не особенно нравилось заниматься любовью в темноте. Он предпочитал наблюдать, как партнер задыхается от удовольствия, однако сейчас, слушая, как шуршит при падении на пол одежда Гарри, он и не подумал возразить. Это даже каким-то образом стимулировало воображение: когда приходилось гадать о том, что же именно означал звук отлетевшей пуговицы или свист расстегивающейся молнии.

Затем по спальне снова раздались тихие шаги Гарри, и негромкий стук объявил о том, что он положил на тумбочку очки и палочку. Однако он не двинулся к постели, а вместо этого произнес:

– Э... не мог бы ты... накрыться одеялом?

Северус молча подчинился, приглашающе откинув покрывало – хотя, Гарри, конечно же, не мог этого увидеть. Однако мог почувствовать, что и произошло. Похлопывая ладонью по кровати юноша ненароком на миг коснулся руки Северуса и тут же резко отдернул пальцы. Однако быстро пришел в себя и миг спустя уже взбирался на кровать рядом с мужчиной.

Какое-то время они молча лежали рядом. Северус потребовалась вся сила воли, чтобы не притянуть к себе юношу и не начать целовать ему шею и массировать спину. В нем снова воспламенилось желание, его либидо оправлялось от неприятного открытия: все это время он считал, что они занимались любовью, тогда как Гарри воспринимал их действия в гораздо менее приятном свете. Именно эта мысль удерживала его руки на месте, а рот - закрытым. Он больше не собирался принуждать Гарри: во всяком случае, не сегодня и не любым способом.

Даже если это его убьет.

Что было вполне вероятно.

– Ты действительно сделаешь все, что я скажу? – наконец спросил Гарри. – И это не... ну, не повредит Podentes?

– Да, я действительно сделаю все, что ты скажешь, – мягко заверил Северус. – Что же касается Podentes, ему нанесет гораздо больше вреда твое подавленное состояние раба.

– Но я обязан чувствовать себя твоим рабом, в течение ритуала...

– Не совсем; ты должен добровольно мне себя отдать на мое попечение, что не одно и то же.

Он услышал, как Гарри сглотнул в темноте, и задумался, не выдаст ли юноша сейчас очередное оскорбление. Но он сказал только:

– Да, но синопсис...

Северус тяжело вздохнул, жалея – к тому времени уже довольно горячо – что под рукой у него не было хроноворота.

– Гарри, не все, написанное в синопсисе, является бесспорной истиной. Возьмем историю. Кем в последний раз была предпринята попытка проведения Podentes?

– Калигулой.

– А кем он был?

– Римским императором! Да какая разница?

– Возможно, большая. Последними писали о ритуале римские маги, несомненно, находящиеся под влиянием собственного исторического периода, который включал в себя довольно жестокие разновидности рабства. Вспомни хотя бы гладиаторские бои. Тебе знакомы…

⇐ Предыдущая 27 28 29 30 313233 34 35 36 Следующая ⇒