Глава III

Пред рассветом…

День чередовался ночью, ночь чередовалась днем. А разбитый горем и печалью Хаккуро все также пребывал в своем ветхом домишке на холме под бесплодной сакурой, оберегая деревню своим ночным и устремленным взором, не смыкая веки под лунным светом, а иногда даже под палящими лучами солнца. Мысли о мече, об отце в тот самый день, о его загадке и о всех этих смертях не позволяли Хаккуро уснуть. Его мучали кошмары. Он был сломлен и пребывал в замешательстве каждый день. Последние слова отца безугомонно звучали в его ушах и не давали покоя. Через какое-то время Йакомото начал чертить карты, где предположительно могли находиться те самые неизвестные ему доспехи, но через какие бы реки он не переплывал, в какие бы горы и храмы он не поднимался, везде его ждало одно и то жеразочарование, настигающее его каждый раз по прибытию в какие-либо заброшенные места, которые Хаккуро считал местом нахождения таинственного артефакта.

Но проснувшись одним ранним утром, когда лучи солнца только начали касаться ветвей сакуры, Хаккуро осенило, ему начало казаться, что он разгадал загадку, которую перед своей смертью задал ему отец. Йакомото, только что проснувшийся и мигом вышедший на улицу, принялся собирать иссохшие ветви и дрова, чтобы разжечь костер, потому что Хаккуро считал, что именно огонь поведает ему ответ на эту загадку. Протянув свой клинок в танцующие языки пламени, он начал ждать. Ждал он довольно долго, но как бы усердно он не держал свой меч над огнем, ничего не выходило. В отчаянии разбитый горем и ослепленный неизвестностью самурай повалился на землю и пролежал так очень долго. Но тут одиночество и напрасные деяния Хаккуро были разбавлены тревожным громом колокольни, который предзнаменовал лишь о том, что на деревню напали. Самурай вырвался из своего дома настолько быстро, что даже не стал тушить костер, лишь схватив свою верную катану и прочные доспехи он ринулся к тропам деревни. По прибытию в Наун самурай лицезрел полыхающие дома, которые озарило драконье пламя. Это был Рюу, с небольшой кучкой самураев Аку, которым удалось застать деревню врасплох. Моментально ринувшись в бой, Хаккуро расправился с каждым из «окаменелых» довольно-таки ловко и быстро, убив последнего из них метким броском. Хаккуро был вынужден сделать этот бросок из-за того, что самурай Аку преследовал бедного маленького мальчика, который был забит в тупик и находился в нескольких мгновениях от своей роковой судьбы. Казалось бы, что этот небольшой рейд окончен, но снова послышался устремленный ропот крыльев. После этого предзнаменовавшего звука деревню Наун охватила вторая волна пламени огнедышащего дракона Рюу. Под рок драконьего пламени попало обильное количество жителей деревни, в жгучем огне существа увяз и, казалось бы, спасенный только что мальчик, и катана, воткнувшаяся в балку дома, и останки самураев Аку. Хаккуро кое-как удалось уберечь себя от драконьего пламени, отпрыгнув в нужный момент. Дракон, пролетавший над деревней, вымолвил следующие слова: «Конец ваш близок. Рассвет дня сего станет для вас последним! ». А после угрожающей реплики улетел со злостным смехом в неизвестном направлении. Йакомото, поднявшись с земли, принялся собирать всех уцелевших жителей Наун и велел всем идти в центр. Сам же он принялся к поискам брата, которого, к своему же удивлению, не наблюдал в сражении. Обойдя пол деревни в поисках брата найти его ему не удалось. Позже Хаккуро решил пойти к той колокольне, с которой и доносился звон о тревоге. Придя на место, Хаккуро увидел тянущуюся вниз алую струю крови, которая лилась с самой высоты. Тут у самурая в голове появились дурные мысли, которые потом оказались верными. Ведь поднявшись наверх он нашел там полумертвого брата, который лежал среди каменных обломков самураев Аку в луже крови. Упав на колени, Хаккуро уложил на них голову Шинджи, понимая, что видит открытые глаза своего единственного брата в последний раз. Перед смертью Шинджи сказал: «Брат, отныне мой меч верен тебе… отомсти… за нас». После своих предсмертных слов, Шинджи протянул свою фамильную катану старшему брата, а после обратил на него свой гордый взор и сомкнул веки. Хаккуро не плакал, он уже не мог. Последний из рода Йакомото понимал, что он стал единственным, кто способен это прекратить. Теперь его сердцу не знакомы обида и печаль, им полностью овладела месть. Он подхватил тело своего мертвого брата, взял его катану и пошел в центр, куда и велел идти всем тем, кому удалось выжить.

Собрав всех уцелевших в центре деревни Хаккуро велел им идти на восток, до тех пор, пока они не дойдут до реки, вдоль русла которой им придется проследовать, пока они не дойдут до конечной цели. Местом, в которое последний из Йакомото отправил всех уцелевших, была старая заброшенная деревушка, куда маленький Хаккуро ходил со своим отцом на ярмарки, в то время, пока она еще не была заброшенной. В ней он велел им укрыться до его прихода. Он отдал им тело своего мертвого младшего брата и они, по его приказу, пошли на восток.

Сам же Хаккуро планировал продолжить свои поиски тех самых доспехов, которые, как он считал, и наделили его отца такой неимоверной силой. Придя в свой домик на холме под бесплодной сакурой, Йакомото застал лишь угольки и пепел. Костер, который он не затушил, разросся и своим пламенем поглотил хлипкий домик, вместе со всеми припасами и картами, помогающими ему в поисках. Даже и без того бесплодная сакура пострадала, ее кору покрывал тяжелый пепельный слой, а кончики ее ветвей и вовсе обгорели. Тут самурай потерял всякую надежду на то, что он и все оставшиеся из деревни Наун увидят рассвет завтрашнего дня. Единственное, что ему оставалось, это встать насмерть против целой армии Аку и их вожака дракона Рюу. Хаккуро так и решил, ибо другого выхода он найти не мог. Спустившись к останкам деревни, которую поглотило пламя дракона, Хаккуро принялся к поискам своей катаны. Он помнил куда прилетел его меч после броска и шел именно к тому месту. Но придя к месту и увидев свой меч, Хаккуро рассмотрел на нем какие-то японские, светящийся ярко-оранжевым оттенком, иероглифы. Самурай не мог поверить своим глазам, ведь на лезвии меча, простирались иероглифы, указывающие на местоположение доспехов. Но, к сожалению, самурай не успел полностью ознакомиться с написанным, так как написанное стало медленно пропадать. Несмотря на это Хаккуро целеустремленно собрался в путь, ведь именно в этом месте отец проводил тренировки для Хаккурои Шинджи, он хорошо помнил, где оно находилось, хоть и не был там очень давно. У Йакомото еще было время до восхода, и он понял, что это его шанс. Шанс, который он не позволит себе упустить. Целеустремленный самурай уже даже и забыл про то, что он не дочитал мерцающие оранжевым пламенем иероглифы и посчитал это полной мелочью.

Место, в которое держал свой путь Хаккуро, было заброшенным храмом древнеяпонского Бога Хатимана, которому поклонялись многие самураи, в том числе и отец Хаккуро. Не до конца ознакомившийся с иероглифами Йакомото шел согласно написанному. Путь его шел в самые глубинки храма, через уже поросшие ядовитыми лозами колонны, через ловушки и разрушенные тропы и многие другие опасные препятствия. Но не смотря на все трудности пути, целеустремленному воину удалось прийти в нужное место. Перед ним предстал проход в неизвестную ему комнату, поросший толстыми корнями деревьев. Самурай достал свои катаны и взмахнул ими. Корни деревьев, которые были перерублены резким движением руки, упали и открыли перед самураем таинственную комнату, озаренную нежными лучами луны. Войдя в нее, на пьедестале, окруженным плитами, Хаккуро увидел те самые доспехи, на которые падал лунный свет, через образовавшуюся дыру в потолке. Подойдя к доспехам ближе, самураю стало понятно, что это рубиновые доспехи, выкованные когда-то по приказу дракона Рюудши самыми лучшими кузнецами Японии, но доспехи так ни разу и не применились ни одним из воинов армии Аку. Они были выкрадены неким наемником и найдены через несколько лет отцом Хаккуро. Эту легенду он услышал из уст своего отца еще очень давно, он ему говорил, что эти доспехи наделяют обычного воина силой Бога, что их не способен расколоть ни один меч и не способно расплавить пламя ни одного дракона. Тогда маленький Хаккуро подумал, что станет взрослым и обязательно найдет их, на что отец отвечал лишь мягкой улыбкой, но пребывая уже в более зрелом возрасте, он перестал верить сказке отца, скинув все это на хорошо выдуманную легенду.

С жаждой глядя на рубиновые доспехи, самурай делает еще шаги, все сильнее приближающие его к пьедесталу с доспехами. Но делая еще один шаг и становясь на плиту, которая была максимально приближена к пьедесталу, она проваливается под его ногой, а за ней прозвучал неизвестный щелчок. Сработала ловушка, именно она и была тем, что описывалось в самом конце, тем, о чем Хаккуро и не успел прочитать. Это была стрела, которая впилась ему в середину груди и сильно пекла, что говорило о том, что стрела была отравленной. Самурай, осознавая тот факт, что он сейчас может умереть так ничего и не сделав, скоростью молнии бросается к доспехам и принимается их надевать. После того как Хаккуро надел на себя рубиновые доспехи, он почувствовал какую-то немыслимую силу, будто все Боги Японии влетели в его грудь и даровали ему свои силы. Боль, отныне, стала не такой острой и он понимал, что у него еще есть время остановить этот кошмар и побороть зло отныне и навсегда.

И вот Хаккуро Йакомото уже стоит у стен своей родной деревни. Он стал последним из рода Йакомото, последним истинным самураем деревни Наун и последним из тех, кто был в силах побороть это зло.

Солнце уже начинало ослеплять его глаза и касаться рубиновых доспехов, создавая кроваво-красные блики, которые он застал в тот самый день, когда увидел в них своего отца. Сразу за первыми лучами раннего японского солнца послышались марш рядов и тот самый зловещий ропот крыльев. Хаккуро, стоя в рубиновых доспехах и с двумя фамильными катанами дома Йакомото, тихо и с улыбкой на лице промолвил: «Началось…».

⇐ Предыдущая 1 234 Следующая ⇒