Майкл Роуч Карма любви: вопросы о личных отношениях 25 страница

– Вот именно, – соглашаюсь я и горжусь этим человеком, которого вижу впервые в жизни, – она так ясно всё это понимает всего лишь после часового знакомства с Алмазным Огранщиком. Я не перестаю удивляться тому, что принципы Алмазного Огранщика сразу же кажутся логичными людям во всём мире, в самых разных странах, с самыми разными куль- турами. Для меня это является ещё одним подтверждением всеобъемлющей истинности этих принципов.

– Так я должна просто отпустить свою родственную душу? – Люсия почти плачет.

– Я этого не говорил, – отвечаю я. – Если ты думаешь, что должна отпустить его, то ты не поняла, о чём я говорил сегодня на лекции.

Усидеть можно и на двух стульях

– Но я не понимаю, как я смогу быть со своим избранником, если не брошу Игнасио, – говорит она, будучи уверена в логичности своих слов. И именно эта логика настолько нело- гична, что становится причиной огромного количества боли и разочарований в этом мире. А что если бы всё было абсолютно наоборот?

– Это было бы правдой, – говорю я, – если бы эта ситуация существовала сама по себе.

Я вытаскиваю из кармана ручку (у меня почти всегда есть ручка, именно для таких слу- чаев) и провожу ею перед лицом Люсии:

– Но на самом деле ситуация исходит от тебя, от семян в твоём сознании. И в особенности это касается кажущегося противоречия между двумя вещами: восприятия того, что тебе нужно либо остаться с Игнасио, либо уйти к другому.

– О чём Вы говорите? – спрашивает Люсия. – Вы полагаете, что я могу всё устроить таким образом, чтобы жить с ними обоими одновременно?

Она выглядит странно возмущённой таким предположением.

– Нет, нет, я говорю совсем не об этом. Я не говорю, что ты должна остаться с ними обоими. Но я и не говорю, что ты должна быть только с одним либо только с другим. Я имею в виду, что кажущаяся дилемма исходит от тебя, от твоих семян. И поэтому ты можешь изменить эту ситуацию. Просто измени семена, и у тебя будет всё, что ты захочешь. И тебе не нужно будет причинять кому-то боль или выбирать одного или другого.

– И… как же это в точности будет выглядеть? – спрашивает она, немного смущаясь.

– А как выглядела твоя жизнь с Игнасио все эти годы? И о чём ты мечтаешь со своим душевным партнёром? Это будет выглядеть реально. Это будет твоей жизнью.

– Нет, Вы не поняли, – упорствует Люсия, – Вы говорите, что возможна ситуация, когда я получу всё, чего хочу, и каждый получит то, чего хочет. Я хочу знать конкретно, как это возможно.

– Нет, – теперь уже упорствую я, – это ты не понимаешь. Дело в том, что сейчас у тебя нет семян даже для того, чтобы представить себе, как всё это может решиться, потому что сейчас у тебя и близко нет достаточного количества семян для того, чтобы разрешить проблему. Вот когда у тебя будут эти семена, ты сможешь представить, как решить эту ситуацию для всех. И это случится прямо перед тем, как всё действительно разрешится.

Не зацикливайся на попытках выяснить, как всё произойдёт

– Не зацикливайся на попытках представить себе, как всё это будет. У тебя нет доста- точного количества семян для этого. Просто сей семена, и они взойдут: они должны взойти. Можешь назвать это чудом – можешь считать, что случится невозможное, и вы все трое полу- чите то, чего желаете всей душой. Но на самом деле чудес тут не больше, чем в твоей сегодняш- ней жизни. Всё будет так… как будет, не больше и не меньше. У тебя будет твоя родственная душа, и ты выполнишь свои обязательства перед Игнасио – и всё это одновременно, и так же

«невозможно», как и то, что ты сидишь сейчас на этом балконе.

Наступает длительное молчание, после чего Люсия вздыхает:

– Ладно. Такое ощущение, что Вы знаете, о чём говорите. Я просто чувствую, что это правда. Но не могу на 100 % понять, как именно это случится. В любом случае, я достаточно доверяю Вам, чтобы попробовать посеять такие семена, чтобы это произошло. Насколько я поняла из того, что Вы до сих пор говорили, этот посев семян всегда подразумевает помощь или служение кому-то. Поэтому если я попробую, хуже не будет. Наихудшее что может слу- читься – это что я сделаю кого-то счастливым. Скажите мне, какие семена я должна посадить.

– Давай пройдёмся по Четырём Шагам «Старбакса», очень быстро, – говорю я.

– Хорошо, – говорит Люсия. – Шаг Первый, сказать, чего я хочу: я хочу разрешения оче- видно невозможной ситуации – разрешения, которое принесёт счастье всем и одновременно. Шаг Второй: я выбираю кого-то, кто воспринимает ситуацию, в которой оказался, как невозможную, и планирую, что я могу посоветовать этому человеку и как поддержать. Третий Шаг: я веду его в кафе (или другое нейтральное место) и даю ему наилучший совет, который могу дать. Даже если он не идеален и даже если он не решает проблему целиком. Семена всё равно взойдут. И затем, Четвёртый Шаг: я делаю кофе-медитацию о том, как приятно было

совершить Второй и Третий шаги.

она.

Я киваю в знак согласия.

– И Вы утверждаете, что это всё, что мне нужно сделать? И чудо свершится? – спрашивает

Я снова киваю.

– Чудес тут не больше, чем в том, что мы сидим здесь и сейчас. Потому что это произой-

дёт так же, как происходит сегодняшняя ситуация. И то и другое приходит из твоего созна- ния, из семян в твоём сознании. И это означает, что всё это реально, всё происходит на самом деле. Ты будешь со своим душевным другом и сдержишь свои старые обещания. Для семян нет ничего невозможного. Попробуй – и увидишь.

Умиротворение

Вопрос 86

Иногда, почти случайно, мы с моим другом вместе впадаем в какое- то пространство или мгновение тишины, которое ощущается почти как молитва или медитация. Существует ли карма, которую можно создать для того чтобы эти спонтанные моменты случались чаще?

У нас проходит «ретрит успеха» Института Алмазного Огранщика на выходных в месте под названием Тепозтлан, примерно в часе езды на юг от Мехико. Это старинное место толь- теков. Говорят, что здесь родился крылатый змей-бог Кетцалькоатль. На вершине горы, очер- тания которой поднимаются высоко над центром ретритов, где мы находимся, взгромоздилась внушающая благоговение пирамида. Вопрос задаёт Валерия. Они с Пабло прислонились спи- нами к дереву и выглядят так, как если бы сейчас у них был один из таких моментов.

– Можно задать вам вопрос? – отвечаю я. – Есть ли что-нибудь ещё, чего вам, ребята, хотелось бы сейчас в жизни?

Пабло немного удивлён этим вопросом.

– Не знаю, – пожимает он плечами и оглядывается на Валерию. – Наверное, немного денег были бы не лишними. Нам много не нужно, мы, собственно, много и не хотим. Но бороться каждый месяц за деньги на аренду квартиры – это напрягает.

– Хорошо, – говорю я. – А вы использовали для этого Четыре Шага?

– Не очень, – признаётся Валерия. – То есть эта ситуация напрягает нас всё время, но мне кажется, нам просто лень этим заниматься, она становится привычной частью нашей жизни.

– Хорошо, – говорю я. – Я вижу, каким образом вы можете разрешить обе проблемы одновременно: вы можете избавиться от ежемесячного беспокойства по поводу денег на аренду и посеять семена для внезапных моментов глубокой гармонии с партнёром.

– И как же это? – спрашивает Пабло.

– Для начала скажите мне вот что. Как вы решали проблему с деньгами (например, возникновение арендной платы каждый месяц) раньше, до того, как услышали об Алмазном Огранщике?

Валерия улыбается:

– Мы шли и добывали их, – говорит она. – Как и все остальные: как пещерный человек, который бродил по лесу в надежде случайно наткнуться на какие-нибудь дикие ягоды. Иногда мы пытались найти в доме что-нибудь ненужное и продать это. Или шли и надоедали маме Пабло своими просьбами о помощи. Или я упрашивала своего шефа дать мне какую-то сверх- урочную работу.

– А теперь? Пабло кивает:

– А теперь мы знаем, как всё происходит на самом деле. И понимаем, что мы должны сеять семена, чтобы увидеть больше денег в нашей жизни.

– И как же вы сеете эти семена?

– Наверное, мы были слишком ленивы для этого, но мы знаем, как это делается: нам нужно найти ещё одну пару с теми же финансовыми проблемами и помочь им вылезти из этой ямы.

– Это верно. Вместо того чтобы делать деньги старым способом, вы действительно дела- ете деньги: вы создаёте их, сеете. А совершаете вы это, помогая кому-то другому делать деньги. И это приносит тому человеку неожиданное облегчение и комфорт.

Глаза Валерии загораются.

– О, я поняла! Вы имеете в виду, что те «внезапные» чудесные моменты в наших отно- шениях на самом деле совсем не внезапны: мы можем создавать их вполне осознанно. Сами будучи парой, мы просто стараемся обеспечить моментами комфорта или облегчения другие пары.

Пабло тоже взволнован.

– И Вы говорите о том, что эти моменты являются естественным результатом примене- ния Четырёх Шагов «Старбакса» для получения того, чего хотим мы оба. Просто делая что- то правильное, чтобы получить желаемое, мы всегда приносим другим моменты комфорта. А затем и сами получаем то, в чём нуждались, в том числе и вот эти внезапные моменты глубо- кого счастья вместе.

Валерия радостно кивает.

– У нас будет всё больше и больше эти чудесных моментов вместе, если мы будем просто использовать принципы Алмазного Огранщика при любой возможности и для всего, чего мы хотим.

– Тогда вперёд, – ворчу я, – нет повода напрягаться по поводу денег на аренду. И у вас могут быть чудесные моменты…

– Всё время! – улыбается Пабло, пристально глядя в глаза Валерии. Уже заработало!

– Есть ещё одно предложение, – говорю я.

– Какое? – спрашивает Пабло.

– Если бы я был на вашем месте, я бы подстегнул посадку ваших семян. Дело в том, что в некоторых странах, куда мы приезжаем, люди создали небольшие Клубы Четырёх Шагов. Они встречаются раз в неделю и помогают друг другу отслеживать свой прогресс, используя Четыре Шага для какой-то цели в жизни. Люди, которые организуют такой отдельный клуб, не только сеют собственные семена, но и способствуют другим людям в сеянии семян.

Валерия кивает.

– И я полагаю, что когда ты помогаешь группе людей сеять их семена, то получаешь целый букет дополнительных семян.

– В точку, – киваю я. – И это замечательный способ посеять намного больше чудесных моментов, чем вы оба могли бы когда-либо посеять сами.

Я осознаю, что у меня наступил мой собственный чудесный момент, прямо здесь. Я пони- маю, как сильно я тоже жажду этих моментов и даю себе обещание помогать другим делать так, чтобы ещё больше людей начинали сеять.

Вопрос 87

На работе у моего мужа есть ещё два менеджера, с которыми он соперничает по поводу продвижения по службе и так далее. Такое ощущение, что половину времени, проведённого нами вместе, я выслушиваю, какие же плохие эти ребята. Я пару раз встречалась с ними обоими, и мне они показались весьма приятными. Как мне прекратить эту карму, с которой я вынуждена слышать, как мой муж всё время о ком-то плохо отзывается?

Гуанмин задала мне этот вопрос, когда мы стояли на Великой Китайской стене возле Тяньцзина, в Китае, недалеко от Пекина. Её муж Баочанг машет с балкона башни, торчащей высоко над стеной впереди нас. Я даже рад тому, что у меня появился предлог не карабкаться на неё по невероятно крутым ступенькам. Мы перегибаемся через зубчатую стену и осматри- ваем отвесные скалы и растительность одной из самых опасных на вид гор, которые я когда- либо видел. Это просто поражает воображение: как они втащили сотни тысяч огромных камен- ных блоков на этот горный хребет 15 столетий тому назад?

– Мой ответ будет немного мистическим, – отвечаю я. – Ничего? Гуанмин кивает.

– При условии, что я смогу применить его в реальной жизни.

– Полностью согласен. Итак, ты ведь знаешь о Дао, правда? Я использую традиционное китайское произношение, многим жителям западных стран оно знакомо как «Тао». Мы гово- рили об этом в вопросе № 58.

– Я знаю о Дао Дэ Цзинь, – отвечает она; это название иностранцы также произносят как

«Тао Тэ Чинь». – Это самая знаменитая книга о Дао. В Китае мы должны изучать кое-что из неё в средней школе. «Дао» означает «путь», «дэ» значит «добродетель», а «цзинь» – «древняя книга».

– А что такое Дао? Что это за Путь?

Гуанмин размышляет над этим минутку, затем её осеняет.

– Вообще-то я никогда об этом не думала подобным образом, но я предполагаю, что если вы посмотрите на это с точки зрения системы Алмазного Огранщика, то сможете сказать, что добродетель и является Путём.

– Как это?

– Я имею в виду, что это путь, чтобы жить своей жизнью, делать так, чтобы в твоей жизни происходило то, что ты хочешь. Если кто-то, к примеру, хочет найти спутника, то он должен посеять семена для этого, помогая одинокому человеку. Это и есть добродетель – доброта.

– Хорошо. Сейчас люди часто говорят о том, чтобы «течь в потоке вместе с Дао». Как это сопоставляется?

Гуанмин опять размышляет, а затем щёлкает пальцами.

– Думаю, я поняла. Существует неправильный путь делать так, чтобы в твоей жизни что- то происходило. Неправильный, потому что он не действует. А есть правильный. Я имею в виду, что – в примере с поиском партнёра – ты можешь выматывать себя поисками в интер- нете, или просидеть неделю в ночных клубах, наполненных сигаретным дымом. И это будет неправильный путь. Или даже скорее, это вообще не будет Путь – Дао.

– А что же будет Путём? Каков будет правильный путь?

– А правильный путь – это составлять компанию пожилому человеку: сеять семена, чтобы партнёр вошёл прямиком в твою жизнь. А что касается «течения», то если ты попробуешь этот путь, чтобы найти партнёра, то ты будешь течь в потоке вместе с Дао. Ты будешь дви-

гаться в потоке всего – в потоке целой вселенной – вместо того чтобы идти против него, в ночных клубах или в интернете.

Проявление доброты к людям очень расслабляет

– Это точно. И когда ты движешься в естественном течении вселенной (делаешь так, чтобы что-то происходило, будучи добрым или добродетельным по отношению к другим), то жизнь окажется намного более расслабляющей и приятной штукой, намного более лёгкой и радостной. Когда же ты идёшь против течения Дао, ты только изнуряешь себя, отчасти из-за кошмарной неопределённости, смешанной с попытками достичь чего-то неправильным путём. Ты можешь найти партнёра через интернет, а можешь и не найти. Но имея семена, ты всегда знаешь, что ты получишь. А теперь, как можно применить всё это, чтобы Баочанг день за днём говорил всё более приятные вещи о людях?

Гуанмин уже в теме.

– Учитывая то, о чём Вы только что говорили, я думаю, что понимаю, как всё это отно- сится к Дао. Когда я думаю об этой ситуации с Баочангом (насчёт того, что он всё время кри- тикует двоих других менеджеров на работе), это меня расстраивает и утомляет. Но я предпо- лагаю, Вы пытаетесь донести до меня, что, когда я становлюсь расстроенной или утомлённой этой ситуацией – это весьма определённый знак того, что я на неверном пути: что я не нахожусь в течении потока Дао. Потому что если бы я находилась в его потоке, чтобы найти решение, то чувствовала бы себя легко и радостно.

– И опять в точку. Все попытки поговорить с Баочангом о том, чтобы он хорошо отзы- вался о других, – это неопределённость в получении желаемого результата, и она тебя расстра- ивает. Но и натянутое молчание так же плохо. Ты можешь почувствовать, как оба варианта идут против потока Дао. Так как же вместо этого ты будешь течь вместе с Дао? Особенно если учесть, что «дао» означает «добродетель», или «добрые поступки»?

Гуанмин понимающе кивает.

– Мне нужно посеять хорошие семена, чтобы увидеть, как Баочанг говорит более пози- тивно. А это означает, что я сама должна буду совершать некие добродетельные поступки, добрые дела. Мне нужно усердно трудиться над тем, чтобы, скажем, на работе, или с нашей дочерью, говорить более позитивно о других людях.

Она на секунду замолкает.

– Я могу уже подумать о конкретном примере. Я участвую в женской группе, которая собирается три раза в неделю в парке для упражнений тай-чи, и обычно моя дочка Мей идёт с нами. После занятий мы часто остаёмся там среди деревьев и разговариваем о том, что про- исходит в жизни каждой из нас. И мне кажется, иногда мы говорим неприятные вещи о ком- то из других знакомых женщин. А Мей находится с нами. Я предполагаю, что она слышит всё это, и наверняка её это беспокоит так же, как ворчание Баочанга беспокоит меня.

Если я буду воздействовать на жалобы Баочанга, сокращая собственное нытьё, я буду течь в потоке вместе с Дао, – решительно говорит Гуанмин. – И это очень удобный и приятный способ решения проблемы.

Баочанг сползает вниз с последних крутых ступенек башни. И, как всегда, когда мы начи- наем течь в потоке вместе с Дао, на его лице уже играет приятная улыбка.

Вопрос 88

У нас с партнёршей очень хорошие отношения, за одним исключением. Она ну очень шумная! Собираюсь ли я вздремнуть, читаю книгу или слушаю музыку, – мне всё время мешают хлопанье дверей, звон посуды и скрип по полу ножек стульев. Какая карма поможет ей быть немного более восприимчивой к прелести тишины?

Я остановился в доме Дэвида и Джэнет, двух моих старинных друзей и учеников, в Хью- стоне, в Техасе. Там в течение нескольких дней я брал уроки музыки у известного певца родом из Варанаси, города на востоке Индии. Во время разговора я хожу за Дэвидом по дому, ком- ната за комнатой. Он проверил электронную почту на компьютере в своём кабинете на предмет сообщений с работы. Потом вышел на улицу, забрал ежедневную газету, просмотрел её в тече- ние нескольких минут и бросил на стойку в кухне. Затем пролистал несколько музыкальных композиций на своём iPod и вытащил гроздь винограда из холодильника.

Но теперь я хватаю его за руку и усаживаю на стул за кухонным столом.

– Ты же знаешь о семенах, правда? – спрашиваю я.

– Конечно, – отвечает он. – Вы очень подробно раскрыли эту тему во время своего про- шлогоднего визита, когда читали лекцию в церкви.

– Хорошо. Тогда у меня к тебе вопрос. Если ты хочешь посеять семена, касающиеся чего бы то ни было – партнёра, оплаченной кредитки, спины, которая больше не болит, – нужен ли тебе другой человек?

– Ну конечно, Вы же об этом всегда говорите.

– И что ты об этом думаешь? Можешь ли ты посадить семена сам, в одиночку? Дэвид размышляет с минуту.

– Ну, я точно не знаю. Ведь семена плохи или хороши в зависимости от того, причинил ли ты вред другому человеку или помог ему. И почему-то мне кажется важным, чтобы это был кто-то другой. Мне не совсем понятно, почему это так, но я инстинктивно ощущаю, что карма

– как эхо: она должна отразиться от кого-то другого, чтобы вернуться к тебе.

– Думаю, ты прав, – соглашаюсь я. – Именно об этом я размышлял очень долго. Почему тебе нужен кто-то другой, от кого отразится твоя карма?

Минуту мы сидим в тишине, и я вижу, что Дэвиду уже тяжело от этого. Его глаза непо- движно застыли на пульте от телевизора, и я боюсь, что опять потеряю его.

– Прежде всего, что делает кого-то другого кем-то другим? – говорю я.

– Ну, я это я, а Вы это Вы, – отвечает он просто.

– Да, но почему?

– Мы разделены, – отвечает он.

– А что нас разделяет? – Дэвид отправляет в рот ещё одну виноградину, жуёт и смотрит телевизор, даже разговаривая со мной.

– Ну, например, когда я кусаю этот виноград, Вы не чувствуете его вкуса. Только я. Это доказывает, что мы разделены. И, наверное, единственный способ посадить семена – это сде- лать что-то для кого-либо другого, а не только для себя. Чтобы это не было эгоистично.

Я хмурюсь. Почему-то на этом я всегда застреваю.

– Но в конечном счёте всё, что ты делаешь для других людей, помогает тебе самому, потому что всегда возвращается к тебе. И это значит, что другие люди на самом деле не отде- лены от тебя.

Получается, что единственный способ получить желаемое – это помочь кому-то получить то, что он хочет. В этом случае ты делаешь одно действие, и вы оба получите то, что хотите. Дэвид прекращает жевать. Теперь он весьма сосредоточен.

– Это показывает, что вы оба являетесь как бы одним человеком, но в двух разных телах.

Ну если каждый раз, когда я помогаю тебе, то помогаю и себе.

Дэвид всё ещё думает.

– Хм, но тогда, возможно, есть ещё один путь. Может быть, причиной того, что карма вообще работает, является то, что в каком-то смысле другой человек – это всегда я. Но в этом случае я должен иметь возможность делать что-либо только для себя и при этом тоже сеять семена. Что по этому поводу говорят древние тибетские книги? – спрашивает он.

– Ну, это не совсем понятно, – признаюсь я. – Разве что один пример. Когда в этих книгах идёт речь о серьёзной плохой карме, они упоминают самоубийство. О человеческом теле они говорят как о некой безусловной драгоценности: как о транспортном средстве, на котором мы можем приехать к осуществлению всех своих мечтаний – и мечтатний всех остальных людей. Таким образом, там сказано, что желание целенаправленно разрушить это транспортное сред- ство является одним из худших семян, которые можно посеять. И сеешь ты их в одиночку.

– Угу, – говорит он и продолжает жевать. Он даже не осознаёт этого, но его руки уже крутят пульт от телевизора.

– Я подумал, что это можно применить для решения твоей проблемы с Джэнет, – пред- лагаю я.

Он опять прекращает жевать.

– Вы имеет в виду шум?

– Верно.

Дэвид качает головой.

– Не знаю. Эта проблема – далеко не новость. Она создавала вокруг себя грохот всегда, даже когда мы учились в школе.

Я тоже качаю головой.

– Когда ты работаешь над чем-то по принципам Алмазного Огранщика, совершенно не имеет значения, насколько стара твоя проблема. Когда ты подходишь к ней с точки зрения семян, ты работаешь с реальными причинами, возможно, в первый раз в жизни. И тогда всё меняется.

– И что? Я совершаю нечто вроде самоубийства шумом? Я делаю что-то по отношению к себе, и это заставляет её каждое утро медленно тащить по полу один и тот же кухонный стул с таким визгом, как будто кто-то царапает ногтями школьную доску?

– Думаю, да. Мне кажется, тут может быть один из тех случаев, когда ты сажаешь семена сам, а не при помощи кого-то другого.

– Как это?

– Ну, что в её действиях раздражает тебя больше всего?

– Шум.

– То есть ты хочешь от неё тишины. Ты хочешь, чтобы хотя бы в течение одного часа в день она ничем не грохотала, не лязгала и не хлопала.

– Вы правильно поняли.

– Но ты и сам этого не делаешь, понимаешь? Ты ни минуты не сидишь спокойно. Я бегал за тобой всё утро, стараясь поймать спокойный момент для разговора с тобой о проблеме Джэнет. Может быть, то, что ты ведёшь себя шумно сам с собой, сеет семена, благодаря кото- рым Джэнет создаёт шум целый день!

– И… как же мне это исправить? – спрашивает он.

– Вставай, – отвечаю я. – Встань сейчас же. Дэвид встаёт.

– Подойди к холодильнику, – говорю я, – и закрой его дверцу. Он идёт к холодильнику.

– Подожди, – говорю я. – Прекрати жевать. Я имею в виду, сначала дожуй виноградину, а затем ступай к холодильнику.

Дэвид закатывает глаза, стоит как вкопанный, жуёт и глотает. Потом шагает к холодиль-

нику.

– Постой, – говорю я опять, – положи пульт от телевизора. Тебе не нужен пульт, чтобы

подойти к холодильнику.

Дэвид кладёт пульт и бредёт к холодильнику. Но глаза его отправляются к газете, кото- рую он оставил на кухонной стойке. Он движется к холодильнику, а глаза пытаются прочесть заголовки.

– Стой, – говорю я ещё раз, – ты идёшь от кухонного стола к холодильнику. Посмотри на холодильник, сконцентрируйся на холодильнике и иди к холодильнику. Иди сосредоточенно, позволь своему уму побыть спокойным хотя бы по пути отсюда до холодильника. Почувствуй, как это – подойти к холодильнику, закрыть его дверцу, не создавая ментального шума от мыс- лей о трёх других вещах.

Дэвид фокусирует внимание на холодильнике и идёт к нему, спокойно и целенаправ- ленно. Это почти танец, и клянусь, что в этот момент он выглядит так же грациозно, как бале- рина. Он целенаправленно берётся рукой за ручку холодильника, целенаправленно её закры- вает и целенаправленно идёт обратно к столу.

– Хм, а это весьма приятно, – говорит он.

– Приятно то, что ты только что сделал Джэнет немного потише, – улыбаюсь я.

Вопрос 89

Какой должна быть карма, чтобы у нас было побольше таких особых спокойных, мирных моментов в объятиях друг друга?

Этот вопрос мне задали во время поездки на ежегодный мусульманский фестиваль музыки в Фесе, одном из старейших городов Марокко. Сюда съезжаются группы со всего исламского мира, чтобы поиграть. А мы находимся здесь, поскольку, возможно, будем пригла- шены на фестиваль в следующем году, чтобы представлять буддийских музыкантов. Мы смот- рели потрясающие представления групп из разных стран от Ирака до Восточной Африки, а сейчас сидим с друзьями в риаде, открытом внутреннем дворе просторного особняка в старом, окружённом стеной, квартале. Напротив меня, за столом, Мустафа и Мерьем застенчиво улы- баются друг другу.

– Теперь вы уже знаете о Четырёх Шагах «Старбакса», – начинаю я, как это часто бывает.

– Ну да, – говорит Мустафа, – за исключением того, что здесь, в Фесе, более вероятно увидеть кофейню, в которой подают марокканский виски.

– Виски? – восклицаю я. – Я думал, что мусульманам запрещено пить алкоголь! А ты говорил мне, что даже молодые марокканцы с удовольствием придерживаются старых тради- ций!

Мерьем потянулась за чайником и налила мне ещё одну крошечную чашечку суперслад- кого мятного чая, который большинство марокканцев потягивает целый день.

– Не волнуйтесь, это шутка. Вот это – наша версия виски.

Мустафа смеётся и хлопает меня по плечу. Сегодня днём я спросил его о молитвах, кото- рые они произносят, а после этого он пришёл ко мне в комнату и подарил мне свой драгоцен- ный молитвенный коврик, который он носит с собой повсюду каждый день. И теперь мы вроде как связаны семейными узами.

– Ну хорошо. Тогда расскажи мне, что такое Четвёртый Шаг.

– Четвёртый Шаг – это кофе-медитация: та, которую вы делаете в конце дня, когда ложи- тесь спать. Вы просто думаете обо всех тех добрых делах, которые вы совершали в течение дня, сажая семена для того, чтобы произошло то, что вы хотите. Вы стараетесь почувствовать себя счастливым от хороших семян, которые вы посеяли, и это делает их сильнее, даже во время вашего сна.

– Правильно. Но предположим, что то, чего вы хотите, уже произошло. Например, те моменты, которые вы спокойно провели в объятиях друг друга.

Мерьем с недоумением смотрит на меня.

– Сказать по правде, мы говорили об этом, и ни один из нас не смог вспомнить ничего особенного, что мы когда-либо совершали, чтобы посеять эти моменты друг у друга в объя- тиях. И в любом случае, к тому времени, когда объятия случаются, семена для этих конкретных объятий уже исчезли, как семена дерева, которое уже выросло. Какая польза в кофе-медитации на семена, которые ты не можешь вспомнить и которые в любом случае уже израсходованы?

Я киваю. Это замечательный вопрос.

– Позволь мне задать тебе сначала другой вопрос. Ты можешь не помнить первоначаль- ный эпизод, который посеял эти нежные объятия с Мустафой, но, может быть, есть способ определить, что бы это могло быть?

– Ну да, – говорит Мерьем. – Первый Закон Кармы гласит, что это должно быть нечто похожее на объятия: нечто наполненное любовью и искренностью. А Второй Закон Кармы говорит, что это должно быть нечто меньшее, чем объятия, но затем выросшее в них.

– Хорошо. Так что же это: меньшее, чем объятия, но так же наполненное любовью?

Мерьем опять смотрит на Мустафу своим любящим взглядом, и все мы видим ответ.

– Правильно. Это должен быть какой-то небольшой жест любви – нежный взгляд, пода- ренный матери, когда она кладёт в вашу обеденную тарелку то, что полдня готовила. И вот вопрос: можешь ли ты, ложась спать, приблизительно определить, что ты такого сделала, чтобы создать эти нежные объятия с Мустафой, а затем порадоваться тому семени, которое ты должна была посадить, даже если не помнишь точно, что это было?

Мустафа кивает.

– Я думаю, ты можешь лечь и радоваться тому, что ты должна была сделать, даже если не знаешь точно что. Ты можешь просто подумать про себя: что бы ты ни сделала, это было что-то доброе и наполненное любовью. Ты можешь даже сочинить в своей голове небольшую историю об этом – и почувствовать себя счастливой.

– Но произведёт ли это такое же действие, какое должен произвести Четвёртый Шаг? Я имею в виду, увеличит ли это силу семени, сделает ли его достаточно крепким, чтобы оно поскорее взошло?

Мерьем качает головой.

– Нет, конечно, нет. Ведь семена, которые создали эти объятия, к тому времени уже исчезли. Семян, которые нужно усиливать или ускорять, уже не существует.

⇐ Предыдущая 19 20 21 22 23 242526 27 28 Следующая ⇒