Майкл Роуч Карма любви: вопросы о личных отношениях 17 страница

По крайней мере на 20 минут в жизни вы должны увидеть Абсолютную Реальность

Я замолкаю, и Сэм задумчиво смотрит в потолок.

– Итак, я думаю, ты могла бы соединить эту часть с предыдущей. Может быть, увидеть Бога, или назови, как тебе хочется – это то, что тебе нужно, чтобы понять, кем, на самом деле, являешься ты сама.

Это прозрение ошеломляет меня, и мы снова ненадолго погружаемся в тишину.

– Так как насчёт Фила, – подсказывает Сэм.

– А насчёт Фила ты должна понимать, что в действительности происходит, когда он настолько эгоистичен, что даже не признаёт твоё плохое самочувствие, не говоря уже о том, чтобы тебе помочь. Тебе нужно заглянуть в собственное сердце и обнаружить семена, которые создают такой уровень эгоизма, и не только у Фила, но и у тебя самой, и у нас всех на целой планете людей. Отчего мы все так поглощены собой?

Сэм переваривает всё это медленно, шаг за шагом.

– Если всё, что мы только что сказали, правда, значит, только на третьем этапе, на Пути виденья, мы наконец полностью осознаём, насколько же эгоистично вообще всё, что мы делаем. И суть третьего пути в том, что мы не можем указать ни на одну вещь, которая бы не проис- ходила из нас.

Её глаза светятся.

– Только знание о том, откуда происходит мир, начинает выталкивать нас из нашей пла- нетарной болезни – эгоизма. И только незнание этого сажает семена, чтобы самому быть эгои- стом и вокруг видеть эгоизм.

– Фил не уделяет мне внимания, когда я болею, потому что… – её глаза широко раскры- ваются, – …потому что я не до конца понимаю, что он происходит из меня, и только из меня.

– Как это исправить? – быстро спрашиваю я.

– Ну, мне кажется, довольно легко. В следующий раз, когда он покажется мне эгоистич- ным, я могу на минуту-другую удалиться в ванную и подумать о чём угодно, что происходит в моей жизни, и постараться понять, что же я делаю, чтобы это создавать и сохранять. Потому что, хотя не думать об этом и не является эгоизмом само по себе, но в этом корень эгоизма: и именно поэтому мне приходится видеть эгоизм вокруг себя.

Я одобрительно смотрю на Сэм и решаю подтолкнуть её ещё немножко вперёд:

– Великолепно! У нас есть план! Но если мы хотим сделать ещё один шаг…

– Я готова, – радостно говорит она.

– Я о том, что одно дело – исправить эгоизм Фила с помощью семян. Но из того, что мы только что сказали, следует, что проблема намного больше, чем только это. Все люди в мире целыми днями заняты постоянным удовлетворением своих собственных потребностей. Как нам справиться с этим?

Сэм позволяет себе это обдумать.

– Я думаю, можно было бы устроить большую образовательную кампанию… в смысле, ездить по всему миру и стараться учить людей тому, откуда всё на самом деле происходит. Тогда эгоизм будет вытесняться, потому что каждый будет осознавать, что всё происходит из него. И если он хочет, чтобы с ним происходило что-то хорошее, он должен посадить для этого семена. И единственный способ их посадить – это обеспечить другим людям то, чего хочется тебе самому. А это и есть абсолютное отсутствие эгоизма.

Я одобрительно улыбаюсь, потому что мы оба знаем, что кампания такого рода – это то, что составляет большую часть моей жизни.

– С другой стороны, – говорит она с озорной улыбкой, – кампания будет гораздо продук- тивнее, если подумать о Третьем Цветке – о том, как семена создают людей вокруг тебя. В этом случае лучшим способом искоренить эгоизм из окружающего тебя мира было бы стать самому хорошим примером: разбираться с каждой жизненной проблемой только с использо- ванием семян, и это скажется подобным образом на всех, кто находится рядом с тобой.

Она многозначительно смотрит на меня.

– Я постараюсь, – говорю я.

Мы встаём и направляемся к двери.

– Э, а Вы ничего не забыли? – спрашивает она.

Я оглядываюсь, чтобы посмотреть, не оставил ли я что-либо.

– Нет-нет, – смеётся она, – мы же не поговорили о четвёртом и пятом путях.

– Ах да, – я продолжаю уже на ходу, – четвёртый путь называется Путь привыкания. Это лишь означает, что ты привыкаешь к своему новому проникновению в суть семян и использу- ешь это понимание, чтобы навсегда уничтожить груз своих негативных эмоций: гнева, зависти, желания и всего такого.

– Значит, эти эмоции должны каким-то образом опираться на невежественное самолю- бие. – Сэм снова демонстрирует свою способность видеть взаимосвязи, которую я начинаю по- настоящему ценить. – И я полагаю, что пятый путь – это вовсе и не путь. Это место, которого ты достигаешь, когда совершенно избавишься от эгоизма, потому что на этой стадии ты больше не можешь не использовать семена для происходящего в твоей жизни.

Я киваю.

– Он называется Путь больше-не-учения, или иногда просто нирвана. Сэм кивает.

– Мне нравится, как это звучит. ВОПРОС 55

Когда я оглядываюсь назад, на наши взаимоотношения, у меня возникает чувство, что моя жена была всегда критична ко мне, постоянно

выражая своё недовольство и никогда не признавая, что я делаю что-то хорошо. Какая нужна карма, чтобы близкий человек больше тебя ценил?

Этот вопрос тоже был задан в Париже. Сказать начистоту, мне бы хотелось чаще бывать в Париже. Мы придумываем причины проводить там программы Института Алмазного Огран- щика, хотя это почти бессмысленно в финансовом плане. Мне просто хочется получить немножко грации и элегантности этого города.

Так или иначе, я сижу с Мари-Элиз и её мужем Жоржем на балконе в районе Монмартра, наблюдая, как солнце садится в сияющее красно-коричневое золото, обрамлённое неповтори- мым бледно-голубым небом. Чуть поодаль слева виднеется Эйфелева башня, словно безупреч- ная сцена городской жизни из голливудского фильма, разыгрывающаяся сама по себе.

– Как правило, – начинаю я, – всё это имеет отношение к ручке и к алмазу. Давайте начнём с алмазов.

Жорж смотрит на меня с недоумением, но усаживается послушать.

– Итак, когда наша алмазная компания в Нью-Йорке выросла, – говорю я, – в удачный день мы производили, наверное, до 3000 ювелирных изделий. Мы работали, в основном, с крошечными бриллиантами, так что в каждом украшении могло быть до 10 камешков.

Это значит, что нам нужно было закупать 30 тысяч алмазов, чтобы в такой день выпол- нить заказы. Ты покупаешь алмазы в мешках, и это в свою очередь означает, что покупка 30 тысяч алмазов нужного размера может потребовать вынужденной закупки ещё 20 тысяч кам- ней таких размеров, которые нам в этот день не нужны.

Ну хорошо, ты должен сегодня купить 50 тысяч алмазов. Чтобы получилось 50 тысяч, ты можешь купить мешки (на самом деле мы называем их «пакеты») по 10 тысяч камней у пяти разных поставщиков.

Не говоря уже о том, что никто не упаковывает все 10 тысяч точно одинакового цвета. Когда несколько бриллиантов вставляются в одно кольцо, цвет камней должен быть одинако- вым, поэтому, чтобы получить свои 10 тысяч бриллиантов, ты должен заказать упаковку из 12 тысяч.

Многие из этих 12 000 камней будут иметь сколы, или отверстия, или чёрные пятнышки, поэтому нам понадобится заказать ещё, скажем, 3000 камней сверху: всего 15 тысяч в каждой из 5 упаковок. Потом кто-то должен сидеть и перебирать все эти крошечные алмазики один за другим, определяя, подходящие ли у них цвет и чистота.

Итого, чтобы обеспечить твои заказы на день, целый этаж небоскрёба, заполненный наро- дом, должен будет перебрать и проверить 75 тысяч крошечных алмазов, держа в одной руке острый пинцет, а в другой – ювелирную лупу.

– Боже мой! – вырывается у Мари-Элиз.

– Скажем, количество некачественных алмазов в одной из упаковок может приблизиться примерно к одной трети от всех камней. Покупатель, который договаривается о покупке упа- ковки с поставщиком, берёт образцы и обсуждает, какой процент брака разрешено возвратить, отказавшись от некачественных камней. Затем покупатель идёт к начальнику сортировщиков и просит его передать всем сортировщикам, чтобы они выбраковывали одну треть камней жел- товатого оттенка, или с чёрными пятнышками, или со сколами.

Большая группа сортировщиков сидит перед горой из 75 тысяч алмазов, перебирая их один за другим и выбраковывая 25 тысяч камней. 25 тысяч идут в отдельный пакет, на них оформляют документы и отправляют назад поставщику. А 50 тысяч с документами отправля- ются на склад, а оттуда на ювелирную фабрику внизу.

Но иногда человек, глаза которого за последние несколько часов совсем затуманились от пересмотра тысяч камней, случайно отправляет пакет хороших алмазов назад, в ящик для сор- тировки. Тогда начальник вернёт эту упаковку чисто-белых, неповреждённых камней обратно

этой же бригаде сортировщиков с указанием отсортировать треть алмазов – жёлтых и повре- ждённых.

– И понимаете, что происходит? – подвожу я итог. Жорж машет рукой.

– Конечно! Сортировщики просматривают первые камни и немедленно замечают, что все они хорошего качества. И они сообщают начальнику об ошибке.

– Если бы, – говорю я. – Сортировщики просмотрят все эти 50 тысяч камней и отберут ещё треть как жёлтых, так и отбитых. А если вы дадите им эти же камни снова, они снова отберут ещё треть.

Мари-Элиз проявляет лёгкое нетерпение, можно было бы, наверное, сказать, что она внутренне выражает недовольство:

– Так что всё это имеет общего с предполагаемой проблемой Жоржа?

– Сейчас. Итак, в алмазной компании мы дали этому явлению имя: мы называли это

«релятивизация». Эту же идею вы можете встретить в древних тибетских писаниях.

– Как это? – спрашивает Жорж.

– Эти священные книги говорят, что если один человек войдёт в комнату, в которой сидят десять человек, то ему в течение часа трое понравятся, трое других – не понравятся, а к остальным четверым он останется равнодушен.

Вы всегда будете испытывать неприязнь к трем из десяти встречных, так что не в них дело

Но если затем отобрать десять человек, которые ему понравились, и посадить их в дру- гой комнате, то, когда он войдёт во вторую комнату, он почувствует симпатию к троим, кото- рые ему понравились раньше, и антипатию к троим другим, которые тоже понравились ему раньше. После он придёт к выводу, что оставшиеся четверо, которые раньше ему нравились, – ни то ни сё.

Мари-Элиз догадывается первой.

– В этом есть смысл, – говорит она, – если то, как ты видишь людей в комнате – в любой комнате – действительно исходит из тебя. Точно так же, как с сортировкой алмазов. Дело вовсе не в том, что треть алмазов в упаковке низкого качества. Существует нечто в сознании сорти- ровщика, что заставляет его оценить треть камней в любой упаковке как камни низкого каче- ства, даже если все они только что были признаны прекрасными.

– Хорошо, – подхватываю я мысль, – и то же самое происходит, когда мы проживаем день с нашим партнёром. Если у нас в сознании есть семена, чтобы видеть, что треть его действий или слов нас раздражает, то мы и будем раздражаться, и будем на него жаловаться, и у нас будет для этого причина. И если вдруг он соглашается прекратить делать или говорить то, что нас раздражает, то уже завтра мы забракуем следующую треть. И не то чтобы мы жаловались без оснований – мы действительно, обоснованно видим 33 % всего, что в нём есть как достойное осуждения.

Мари-Элиз бросает слегка самодовольный взгляд на Жоржа, но он не попадается в ловушку.

– Но почему она продолжает видеть эти 33 % во мне как раздражающие?

– Ах, – улыбаюсь я, – это просто. Несколько процентов – скажем, пять – приходят из того, что она сама делает или говорит нечто, раздражающее других. Это сажает семена, которые вырастают до 33 % от всего, что ты делаешь и говоришь.

Теперь очередь Жоржа бросить самодовольный взгляд на свою жену. Я должен быст- ренько перенаправить этот поток мыслей, иначе у нас возникнет «проблема сырной запе- канки».

Историю про сырную запеканку я услышал от одной из моих молодых коллег. Когда она родилась, её мама состояла в одной из групп нью-эйдж. Это заставляет меня чувствовать себя старым, потому что я знал об этой группе в своё время, а теперь передо мной стоит совершенно взрослая женщина, которая тогда была лишь светом очей своих родителей.

Так или иначе, мама помогала готовить в доме их Учителя, выходца из Индии. Как часто бывает, между учениками возникла некая конкуренция: каждый хотел, чтобы его блюдо больше всех понравилось Учителю.

И вот мама, спускаясь по лестнице с противнем, на котором лежит дымящаяся сырная запеканка для Учителя, спотыкается на последней ступеньке, и всё блюдо падает на пол.

– Это твоя карма! – довольно улыбается конкурентка.

Учитель направляется к этой женщине, поднимает ногу, изо всех сил наступает ей на палец и улыбается.

– Это твоя карма! – говорит он.

Это просто маленькое предупреждение. Если у ж вы начали изучать семена, не позво- ляйте вовлечь себя в кармические игры. «Кармические игры» – это когда Жорж говорит своей жене (неважно, вслух или про себя), что поскольку всё, что она видит в нём, на самом деле исходит из неё, то это всё её проблемы, и он не обязан выслушивать все её предложения о том, как исправить ситуацию. Мари-Элиз может тоже играть в эту игру, говоря Жоржу, что в каждом конкретном случае в нём на самом деле существуют 33 %, которые дают право жало- ваться на него.

И тут я быстро ввожу в разговор ручку.

– Итак, как же нам прервать этот цикл, этот замкнутый круг? Жорж не является вызы- вающим раздражение ни на 33 %, ни на 90 %, ни на 10 %. Точно так же, как в пакете с чисто- белыми алмазами совершенно не встречаются жёлтые камни. Мы должны найти практический способ для того, чтобы Мари-Элиз перестала сажать семена этих 33 % раздражения.

– Мы можем подойти к этому через первый из Четырёх Цветков, – предлагаю я.

– Это значит, – говорит она, – что я могла бы прекратить делать по отношению к другим, что Жорж делает со мной. То есть я могла бы по-настоящему внимательно следить за тем, чтобы не говорить и не делать ничего, что раздражает других, и таким образом прекратить сажать семена, из-за которых я вижу, как меня раздражает Жорж.

– Правильно, – соглашаюсь я, – и это один вариант. Есть ли другие? Как насчёт второго из Четырёх Цветков?

– Тут дело в привычке, – громко вступает Жорж, – стоит начать видеть эти 33 % как раздражающие, и ты всегда во всём будешь находить раздражающие 33 %, являются ли они таковыми или нет на самом деле.

На словах «на самом деле» мы с Мари-Элиз оба переводим взгляд на Жоржа. Но это вы можете понять самостоятельно.

– Хорошо, – соглашаюсь я. – То есть, как только мы понимаем, что только наш собствен- ный ум заставляет нас видеть всё как раздражающие 33 %, мы можем просто постараться про- тивостоять этой привычке с помощью другой.

– Как это? – спрашивает она.

– Довольно просто, – отвечаю я. – Ребёнком я пел в хоре. Нашим хормейстером был милый дедушка, который выбирал старинные песнопения и заставлял нас учить их целиком – вроде «Мессии» Генделя. Но была также и песня, которую прославила Джуди Гарленд…

– Вы о той маленькой девочке из старого фильма «Волшебник страны Оз», – улыбается Мари-Элиз.

– Точно. Ну неважно. Песня называлась «Ищи серебристый просвет». Она была ужасно сентиментальной и в то же время довольно проникновенной. Вот важный куплет:

Серых будней нахмурились тучи, Но всегда непогоде в ответ

Я себе повторяю: «Ты лучше Ищи серебристый просвет! »

Встретившись с двумя озадаченными взглядами, я осознаю, что требуется объяснение: трудности английско-французского перевода.

– Смысл в том, что вы можете попасть в бурю, и небо могут покрыть чёрные и грозные тучи. Но если вы повнимательнее присмотритесь, то всегда заметите то место, где одну из туч обрамляет золотая или серебряная каемка – там, где солнце, сияющее над облаками, проры- вается сквозь них.

– Смысл в том, что вы можете попасть в бурю, и небо покрыто чёрными и грозными тучами. Но если вы лучше присмотритесь, то всегда заметите место, где одна из туч заканчи- вается золотой или серебряной полоской – там, где солнце, сияющее над облаками, прорыва- ется через них.

В Жорже, как и в любой другой ситуации, всегда найдётся что-то исключительно прекрас- ное. Мы должны просто выработать привычку направлять всё своё внимание на 67 % чистых белых алмазов, а не на 33 % жёлтых.

– Звучит не похоже на метод посадки семян, – ворчит Жорж. – Гораздо больше похоже на

«просто мысли позитивно». Я думал, мы стараемся избавиться от изучения методов, как справ- ляться с неприятностями, и вместо этого, в первую очередь, учимся гарантированно неприят- ности предотвращать.

Я обдумываю ответ.

– Да, признаю, звучит похоже. Но я сейчас говорю о Втором Цветке. Мы уже видим опре- делённую часть того, что делает или говорит наш партнёр, как раздражающую. Даже если он прекратит делать всё, что мы находим раздражающим, то завтра мы снова увидим в нашем партнёре ровно такой же процент, потому что это процент, уже находящийся в нашем соб- ственном сознании.

Но даже в самый ужасный для наших отношений день в нашем партнёре всё же есть то прекрасное, что мы и по сей день находим в нём весьма привлекательным, именно поэтому мы и выбрали его.

Жорж и Мари-Элиз обмениваются теми чувственными взглядами, на которые способны только французы. Ситуация явно начинает улучшаться.

– Таким образом, мы хватаем и удерживаем свой ум – что равносильно удерживанию дикого слона – и боремся с ним какое-то время, принуждая фокусироваться на прекрасных качествах нашего партнёра, а не на тех, которые нас в настоящий момент раздражают. Факти- чески эта борьба означает то же самое, что и слово «медитация»: учиться направлять свои мысли туда, куда нужно нам, а не позволять им бродить там, где угодно им.

В первые несколько дней это упражнение будет казаться нам довольно неестественным. Третья часть нашего партнёра, которая делает и говорит то, что нас нервирует, всё ещё остаётся очень сильной и взывает к нам. Но каждый раз, видя что-то отрицательное, мы используем это как напоминание о нашем решении думать о положительном – серебряный свет, и его здесь немало.

Каждый раз, когда мы бросаем взгляд на то, что нравится нам в партнёре, мы сажаем в своём сознании семена, пусть даже маленькие и слабые по сравнению с теми, которые были посажены с чувством здорового негодования.

Однако Второй Цветок утверждает, что даже такие слабые семена когда-нибудь расцве- тут привычкой. Уже через несколько дней каждая негативная мысль в отношении нашего парт- нёра запускает встречную мысль, устремлённую на поиск в нём ценных качеств. Каждое хоро-

шее семечко вносит свой вклад в создание привычки сеять хорошие семена. И очень скоро мы окажемся в самом начале наших отношений, когда мы – на самом деле – видели в своём партнёре только прекрасное.

К этому моменту Жорж уже обнимает Мари-Элиз за плечи, и у обоих мечтательный вид.

Но у неё есть ещё один, последний вопрос.

– Хорошо, но не создают ли семена раздражения такую же привычку раздражаться ещё больше? Почему привычка, созданная слабыми семенами восхищения, должна стать сильней, чем созданная сильными семенами раздражения?

– Потому что она основывается на истине, – говорю я и поднимаюсь. Но Жорж хватает меня за руку и тянет обратно на стул.

– Но как именно это происходит? – спрашивает он. Я киваю.

– Ну хорошо, это один из самых трогательных моментов во всей карьере монаха тибет- ского монастыря. Мы проводим около 25 лет в интенсивном обучении, медитации и дебатах и, в конце концов, проходим несколько недель очень строгих устных экзаменов в присутствии всех монахов нашего монастыря. В моём монастыре в это время их было более тысячи.

Если ты выдержал этот окончательный экзамен, ты получаешь такую большую жёлтую шляпу геше, напоминающую шлем греческих воинов. Собственно, в самый последний день эти шляпы раздают всем, включая самого маленького и младшего монаха в монастыре.

Все надевают эти шляпы, а потом один из монахов встаёт, чтобы задать самый-самый последний вопрос твоего 25-летнего курса. И это всегда один и тот же вопрос.

– Ну, какой же? – спрашивает Мари-Элиз.

– Они спрашивают тебя: «Наступит ли когда-нибудь конец страданию во всём мире? »

– И каков же ответ? – спрашивает Жорж.

– Ответ «да». А затем они спрашивают тебя: «Почему? » И ты всегда отвечаешь: «Потому что правда сильнее лжи». Так и есть, рано или поздно все в мире поймут, что единственный способ получить то, чего ты хочешь, – это помочь другому получить то же самое в первую очередь. И тогда эгоистичная ложь, которая никогда не помогает, будет повержена.

И в этот момент все срывают жёлтые шляпы геше с головы, и подбрасывают в воздух, и радостно кричат во всю силу своих лёгких. Это так здорово!

– Так здорово! – подхватывают оба.

Вопрос 56

Наши отношения с некоторых пор стали портиться, становясь с каждым месяцем всё более натянутыми. Но мы хотели бы их сохранить, потому что очень любим друг друга. Я подумала, возможно, профессиональная консультация могла бы помочь, как Вы думаете?

Этот вопрос был задан во время прогулки вдоль длинной береговой линии в Лиме, Перу. Разбушевавшиеся волны бьются о прибрежные скалы. По одну сторону от меня идет Эстрелла, а по другую – её партнёр Карлос. Я просто чувствую, как напрягается Карлос, пока Эстрелла говорит, что часто случается, когда поднимается этот вопрос.

– Но послушайте, – сразу возражает Карлос, – как мы можем узнать, хороший это кон- сультант или плохой? Все те, кого я до сих пор встречал, как раз справлялись с последствиями собственного недавнего развода. Как я могу быть уверен, что они не хотят просто заработать на нас деньги и окончательно испортить всё, что и так уже плохо?

Всё это подводит нас к ситуации, которую мне нравится называть «Чудо пустых учите- лей». Вдобавок это ещё одна возможность поговорить о третьем из Четырёх Цветков, который тоже очень важен.

– Итак, вы отправляетесь на поиск консультанта по семейным отношениям, – начинаю я, – в интернете или спрашивая знакомых. Вот только… действительно ли вы его находите?

Карлос и Эстрелла посетили достаточно занятий, которые я проводил в здешнем Уни- версидад дель Пасифико, чтобы знать ответ.

– Не совсем, – говорит Эстрелла. – Потому что искать некого.

– Как так?

Карлос подхватывает:

– Он исходит из нас, из семян в нашем сознании. Нельзя сказать, что консультант по семейным отношениям стоит у дверей в свой офис, и ты заходишь туда и начинаешь с ним беседовать. С другого конца коридора, ведущего к офису, из глубин твоего сознания выплы- вает картинка консультанта. К тому времени, когда ты пройдёшь коридором и встанешь перед дверью, из сознания выходит картинка консультанта большего размера.

То, что ты идёшь по коридору, лишь иллюзия. В действительности сознание выдаёт кон- сультанта всё большего и большего размера до тех пор, пока ты не оказываешься прямо перед ним и не пожимаешь ему руку.

– Итак, можем ли мы сказать, что вы не находите семейного консультанта? Вы его созда- ёте. Так же, как и партнёра.

– Правильно, – отвечают они в унисон.

– Значит, вы создаёте человека. Но можете ли вы создать и то, что он говорит?

– Я думаю, да, – говорит Эстрелла. Заметно, что она это обдумывает. Вдруг по её лицу пробегает тень.

– Ты идёшь к семейному консультанту, чтобы он помог тебе наладить отношения в браке, – говорит она.

– Правильно.

– И если он будет нас обоих консультировать, то по определению, он должен знать то, чего мы не знаем.

– Снова правильно.

Карлос тоже понимает противоречие.

– Но… как же я могу создать консультанта или учителя, который знает больше, чем знаю я, если он исходит из меня?

ются.

– Второй закон кармы, – отвечаю я. Эстрелла вспоминает.

– Семена растут, многократно увеличиваясь до того момента времени, как они раскро-

– Верно. Скажем, я сажаю семена для учителя, когда обучаю своего коллегу какому-то

навыку, которым я овладел. Возможно, я помогаю ему научиться пользоваться определённой компьютерной программой, или приложением на моём телефоне. Глубоко в моём сознании семена увеличиваются до тех пор, пока не раскроются и не расцветут в виде учителя, или консультанта по семейным вопросам.

– Итак, нам всё-таки нужно идти к такому консультанту, – с улыбкой подводит итог Эст- релла.

Но Карлос уже опередил её на шаг.

– Не понимаю зачем. Я имею в виду, что если мы сажаем достаточно сильные семена, стараясь научить кого-то тому, что мы сами знаем, то не могут ли они вырасти в нашем соб- ственном сознании как спонтанное понимание того, что мы должны сделать, чтобы исправить наши отношения самостоятельно? Почему это должно вернуться к нам через семейного кон- сультанта?

Я киваю.

– Это поистине хороший вопрос, и он подводит нас к идее «модели» и «инструмента». Истина в том, что семена, которые мы сеем, когда делимся с кем-то своими знаниями, могут вернуться просто в виде новой идеи в нашей собственной голове, интуитивным пониманием того, как наладить отношения с нашим партнёром. И случается это гораздо чаще, чем мы можем себе представить.

Но способ, которым семена были посажены, очень часто является прообразом, который будет воспроизведён, когда они раскроются и зацветут. В случае с изучением чего-то, что нам надо знать, модель, как правило, такая: они вернутся к нам через другого человека – через учителя.

Это правда, что мы создаём учителя и что огромный рост изначальных семян создаёт идеи, которыми он с нами делится. Подобные идеи никогда не пришли бы нам самим в голову. Но именно эта модель настолько типична, что то, чему мы учим, чаще всего возвращается к нам через «инструмент» – в виде учителя.

Думайте об учителе как о способе доставки бандероли, содержащей наш онлайн-заказ, прямо из магазина к дверям нашего дома. Карлос улыбается.

– Но инструмент – учитель, через которого расцветают семена – тоже происходит из семян.

– И это тоже правда, – соглашаюсь я, – которая подводит нас к Третьему Цветку. Мы не просто хотим семейного консультанта, мы хотим такого, который знает, о чём он говорит. Мы создаём человека, который появляется в нашем окружении. Это Третий Цветок. Но есть и другая часть Третьего Цветка: мы также создаём и то, что он нам скажет – слова, которые попадут в наши уши из внешнего мира.

Таким образом, из нас происходит и то, поможет ли нам на самом деле брачный кон- сультант. Это всё та же история о машине и дополнительных аксессуарах.

Короткое молчание.

– Ой, я не помню этого в Ваших лекциях, – наконец говорит Эстрелла. Я подыскиваю подходящий пример.

– Вот если бы у тебя не было партнёра, – спрашиваю я, – как бы ты его искала в соответ- ствии с системой Алмазного Огранщика?

– Ну, мы же его не находим, – говорит Карлос, – мы его создаём.

– Верно, – исправляюсь я, – и как ты его создаёшь?

– Ну, ты должен посадить семена, «усыновив» пожилого человека в доме престарелых, регулярно посещая его, раз в неделю или в две. Обеспечивая ему общение, ты сажаешь семена для партнёра, который появится в твоей собственной жизни и подарит общение тебе.

– Точно. Понимаете, это как заказывать себе новую машину. Прежде всего вам надо обду- мать все детали вашей машины: хотите ли вы машину красного или голубого цвета; какая сте- реосистема вам нравится; хотите вы переговорное устройство для телефона или нет?

То же и с партнёром. Вы используете Третий Цветок, чтобы создать в нём все желаемые вами качества: верный, отзывчивый, готовый помочь. Каждое из этих качеств требует своих собственных семян, отличных от семян собственно создания партнёра, как бы базовой модели автомобиля.

Карлос привязывает всё сказанное к своей семейной жизни:

– Значит, одно дело – создать консультанта, который даст нам советы, а другое – создать консультанта, который даст нам хорошие советы.

– Правильно. Делиться своими знаниями с другими, обучать кого-то на работе тому, что вы уже умеете, даже если они могут позднее составить вам конкуренцию, – это семена для учителя. А убедиться, что этот человек знает, как выполнить задание так же хорошо, как и вы сами, значит, получить консультанта по семейным вопросам с полным набором положитель- ных качеств: такого, который даст вам хорошие советы.

– А теперь вы скажите мне, – подвожу я итог, – надо вам, ребята, идти на консультацию или нет?

Они отвечают мне вместе.

– Если это консультант, которого мы посадили, то нужно. Если нет – не нужно. Вот и ладно.

Верность

Вопрос 57

Недавно я узнала, что мой муж мне изменял. Я была подавлена и не представляла, что мне делать: уйти от него или поверить его словам, что он любит меня и это больше не повторится. Какой бы выбор я ни сделала, я чувствую себя разбитой.

Этот вопрос, или его вариации, – самый печальный из всех, которые мне задают. Он поднимает множество тем, но, поскольку мы рассматриваем предмет Четырёх Цветков, давайте подойдём к нему с этой точки зрения. Мне кажется, особенно подойдёт Четвёртый Цветок, у нас ещё не было возможности поговорить о нём.

⇐ Предыдущая 12 13 14 15 161718 19 20 21 Следующая ⇒