Праздник Мерсе 17 страница

МОНБЛАН И МОНАСТЫРИ
Самая интересная вылазка, которую можно совершить из Таррагоны или с Коста-Дорады вглубь материка, — в городок Монблан и его окрестности, где сосредоточена чуть ли не лучшая готика во всей Каталонии. Сам Монблан (Monblanc) — редкий заповедник средневековой архитектуры, путаница закоулков и крохотных площадей, до сих пор обнесенная стенами XIV века. Когда-то это был седьмой по значимости город Каталонии, а владельцы его носили титул герцогов, и хотя Монблан сильно пострадал во всех войнах последних 400 лет, здесь сохранилось больше старых церквей и дворцов, чем ожидаешь от такого захолустья. Нырнув в любые ворота, вы вскоре попадете на главную улицу Мажо (Majo), а с нее рано или поздно — на красивую центральную площадь с тем же названием. В нескольких шагах над площадью стоит церковь Санта-Мария (Santa Maria) c готическим заалтарным образом и статуей Девы Марии фламандской работы. Романская церковь Сан-Микель (San Miquel) открывается на службу раз в неделю, но роскошный расписной потолок отлично можно разглядеть от входа, сквозь стеклянную дверь. Прочие достопримечательности Монблана легко разыскать, вооружившись картой города; турофис (Turisme), в котором ее дают, находится в церкви Сан-Франсеск за западным выходом из стен по улице Мажо.

Глядя на виноградники и оливковые рощи, окружающие Монблан, сложно поверить, что долгие века эти места лежали совершенно заброшенными: то была ничейная земля между владениями христиан и мусульман. Окончательно под власть Барселоны они попали только в XI-XII веках; тогда был заложен Монблан, тогда же графы Барселонские пригласили сюда поселенцев осваивать новые владения. Среди поселенцев были монахи ордена цистерцианцев, основавшие вокруг Монблана три больших монастыря, охраняемые теперь юнеско как культурное наследие человечества — в одном ряду с барселонскими работами Гауди и Думенека или римскими развалинами Таррагоны.

Ближайший (8 км) монастырь к Монблану, Публет (Poblet), считается одним из важнейших монастырских комплексов Европы. Но толпы местных туристов приезжают сюда не за этим — монастырская церковь служила королевской усыпальницей Барселонского дома, так что для каталонцев это символ былой славы и место массового паломничества по выходным. Зато вот предки нынешних каталонцев относились к Публету с меньшим трепетом. В XIX веке, когда все монастыри были распущены, богатую королевскую обитель буквально разгромили ненавидевшие монахов крестьяне, либералы-антиклерикалы да искатели баснословных цистерцианских сокровищ. Около века Публет простоял живописной руиной, пока после гражданской войны сюда не вернулись цистерцианцы. Теперь это снова действующий монастырь, и туристам показывают только ту его часть, в которой нет братьев, и только группам — гид говорит по-каталонски или, если в группе есть кто-то, не понимающий по-каталонски, — по-испански, а иностранцам выдается бумажка с описанием происходящего на каком-нибудь понятном языке.

Посещение монастыря Публет : 13 октября — 15 марта: пн-вс 10. 00-12. 30, 15. 00-17. 30; 16 марта — 12 октября: пн-сб 10. 00-12. 45, 15. 00-18. 00, вс и праздники 10. 00-12. 30, 15. 00-17. 30 (15 июня — 14 сентября — до 18. 00)
Вход —? 6 (билет Cistercian Route, совместно с монастырями Сантас-Креус и Вальбона-де-лаз-Монжас)

Большая часть монастыря восстановлена весьма аккуратно (а то, что по-прежнему лежит в руинах, вам все равно не покажут). В первую очередь это относится к сердцу обители, роскошному романско-готическому клуатру — внутреннему дворику для медитации с очаровательным фонтаном XII века. В клуатр выходят все помещения монастыря, в которые пускают туристов: капитулярный зал с могилами настоятелей и впечатляющим сводом, винные погреба, кухни, трапезная, библиотека (дают заглянуть через дверь; книги, к сожалению, новые). В клуатр выходит и монастырская церковь, высоченный центральный неф которой перекрыт романским сводом. Мраморный заалтарный образ — довольно поздний, XVI века, важного скульптора Дамиана Формента. Останки каталонских королей начали переносить сюда в XIV веке; надгробия, над которыми работали лучшие мастера своего времени, двумя арками перекрывают трансепт слева и справа от алтаря. Справа, ближе всех к алтарю, лежит основатель Публета, трубадур Альфонс Целомудренный (1162-1196). За ним по той же стороне — бонвиван Жуан (Хуан) I Охотник (1387-1395) с двумя женами и отец Фернандо Католика, Хуан II (1458-1479), с супругой. Слева короли поважнее: Жауме (Хайме) I Завоеватель (1213-1276) у алтаря, за ним — строитель и палач Пере III (Педро IV) Церемонный (1336-1387), который и придумал устроить в Публете королевский пантеон, три его жены и Фернандо де Антекера (1412-1416), первый арагонский король из кастильской династии.

За то время, что монастырь лежал заброшенным, надгробия сильно пострадали. Скульптору Фредерику Маресу пришлось фактически делать их заново по старым гравюрам. А надгробие Мартина Гуманиста (1395-1410) — так и вообще придумывать с нуля. Со смерти последнего каталонца на троне националисты отсчитывают упадок Каталонии, так что для знаковой фигуры Маресу пришлось постараться. Король-гуманист лежит в правом крыле трансепта, положив ноги на рыдающего льва, один скорбный ангел поддерживает ему голову, а другой прямо-таки убивается на груди покойника.

Ближайший городок к монастырю — Эсплуга-де-Франколи (L’Espluga de Francolí ), здесь имеется даже железнодорожный полустанок. Тут же функционирует отличный ресторан El Senglar с крестьянской едой вроде свиного копытца, фаршированного грибами. Собственно, он считается одним из лучших ресторанов традиционной (не рыбной) кухни в стране. Настораживает только обилие связок чеснока на стенах и неестественно бледные официантки: вампиры где-то рядом. Если не боитесь, в Senglar сдаются комнаты для ночлега.

Senglar Plaç a Montserrat Canals 1, 977 87 01 21, факс 977 87 01 27, www. hostaldelsenglar. com
Двухместный номер —? 52-59

Цистерцианцы очень тонко чувствовали ландшафт, и их монастыри по всей Европе, как правило, идеально вписаны в пейзаж (в этом отношении с ними могут конкурировать только церкви тамплиеров). Обычно к этому пейзажу еще должна прилагаться красивая легенда — как в случае со следующим монастырем в этих местах, Сантас-Креус (Santes Creus). Он расположен в небольшой долине, в которой по ночам можно было наблюдать таинственные пляшущие огни (скорее всего, светящийся газ). Путники считали это место проклятым и втыкали в землю распятия; искавшие место для обители цистерцианцы были не в курсе этой истории и, забредши в долину «святых крестов» (santes creus), увидели в этом знак свыше.

Посещение монастыря Сантас-Креус : 16 марта — 15 сентября: вт-вс 10. 00-13. 30, 15. 00-19. 00; 16 сентября — 15 января: вт-вс 10. 00-13. 30, 15. 00-17. 30; 16 января — 15 марта: вт-вс 10. 00-13. 30, 15. 00-18. 00
Вход —? 6 (билет Cistercian Route), вт свободный

В нагрузку к архитектуре прилагается аудиовизуальное шоу из жизни цистерцианского ордена, причем пропустить его никак не удастся: вход в монастырь — через спектакль (каждые 15 минут; показ на русском — в 15. 30). Все остальное — как в Публете, только поменьше. Есть даже пара королевских надгробий в церкви: Пере I (Педро II) Великого (1276-1285) и Жауме (Хайме) II (1291-1327). А вот чего ни в каком Публете вам не покажут, так это гротескных фантастических уродцев, украшающих здесь капители каждой колонны в клуатре: какие-то обезьяны с крыльями, черт знает что (как водится, ни одного одинакового). Изначально цистерцианцы как раз выступали против подобного декора, отвлекающего верующих от мыслей праведных, — и в ранних монастырях ордена ничего такого быть не могло. Автором прелестного безобразия в Сантас-Креус считается тот же безымянный англичанин, который строил церковь Санта-Мария в Монблане; остается лишь пожалеть, что там он не сделал ничего в этом роде.

Третий монастырь в этих краях, Вальбона-де-лаз-Монжас (Vallbona de les Monges), — наименее интересный из трех, но и туристов здесь почти не бывает. Вальбона — монастырь женский, так что хоронили здесь все больше королев; иногда в его готической церкви удается услышать хор местных монахинь.

Время посещения монастыря Вальбона-де-лаз-Монжас уточняйте по телефону 973 33 02 66

КАЛЬСОТАДА
Оказавшись в Южной Каталонии зимой, не пропустите местный деликатес — сладкий лук-порей (calç ots), правильная разновидность которого якобы произрастает только в окрестностях Таррагоны, вокруг города Вальс. Специальные пиршества — кальсотады (calç otada) с декабря по март будут предлагать заведения по всей Каталонии, но традиционнее будет есть кальсотс под Таррагоной, на их родине; в сезон барселонцы даже покупают особые автобусные туры в местные рестораны. Кальсотс обжариваются до угольно-черного состояния и поглощаются следующим образом: повязываете особый слюнявчик, правой рукой берете пучок за кончик стрелок, элегантным движением левой сдираете с него обгоревшую шкурку, макаете лук в специальный соус (12 обязательных ингредиентов плюс секрет ресторана), запрокидываете голову и целиком отправляете в рот. И так — пока не кончатся кальсотс, а весь слюнявчик не окажется в черных (от угля) и рыжих (от соуса) пятнах. Потом можно переходить ко второму, десерту, кофе и сигарам. Научившись сдирать с кальсотс шкурку одним движением, не порвав ее, вы заслужите уважение окружающих. Попытками есть, не запачкав ресторанный слюнявчик, — всеобщее презрение. В выходные большинство хороших ресторанов будет целиком забронировано под уже упоминавшиеся групповые туры, так что планируйте свои кальсотады на будние дни.

21. ИСТОРИЯ
От Геракла до Карла Великого Каталонцы долго пытались придумать своей столице такую историю, которая бы с самого начала отличала их от всех других испанцев. Основание Барселоны приписывали то Гераклу, то карфагенянам, то полумифическому племени лайев, в честь которого даже названа Виа-Лайетана. Однако пока в Барселоне не обнаружено никаких следов ни того, ни других, ни третьих, приходится признать скучный научный факт: столица великого каталонского народа была основана так же, как и многие другие города Испании, Франции или Италии — и так далее до самой далекой Британии: как римское поселение.

Поселение это возникло где-то в I веке до н. э. на скромном пригорке у единственной хоть на что-то пригодной гавани между Нарбоном и Таррагоной. И народ основал его совершенно неказистый — вышедшие в отставку легионеры, вольноотпущенники, корабельный сброд. В 15 году до н. э. император Август пожаловал их дыре статус римской колонии и звучное имя — Фавенция-Юлия-Августа-Патерна-Барцино. Чем захудалее был город в Империи, тем длиннее он, как правило, назывался.

Как и все римские колонии, Барцино имел структуру военного лагеря с двумя основными улицами — кардом (современная улица Льибретерия) и декуманом (улица Бизбе-Ирурита), пересекавшимися на форуме, у северного угла нынешней площади Сан-Жауме. Тут же стояло главное святилище города, храм Августа, от которого остались четыре сиротливые колонны во дворе позднего дома. В тени соседней Таррагоны Барцино потихоньку обзавелся всеми атрибутами приличного римского города: еврейской общиной, стенами и даже собственной мученицей — освежеванной, распятой и спущенной с горки в бочке с гвоздями девственницей Евлалией. Через какие-то двенадцать лет после мученичества Евлалии, впрочем, гонения на христиан прекратились, и чуть позже в глухом углу города у них появился и свой храм — нынешний кафедральный собор Барселоны, в крипте которого и хранятся Евлалины мощи.

Тем временем на Империю со всех сторон наседали варвары, и Испании еще повезло — она досталась относительно цивилизованному племени вестготов, давно вертевшемуся у римских границ и усвоившему некоторые правила человеческого общежития. В 415 году по договору с Римом вестготы основали свое королевство в Испании и Южной Галлии и, польстившись на крепкие стены, даже ненадолго сделали Барселону столицей (531). Впрочем, королевский двор быстро переехал в центр полуострова, в Толедо, и следующие несколько веков Барселона оставалась едва заметной крепостцой где-то на задворках вестготской Испании. Такой ее застали арабы и берберы, пересекшие в 711 году Гибралтар и в считаные годы овладевшие всем полуостровом. Мавры, как называли новых завоевателей в Европе, двинулись было и дальше, за Пиренеи, но натолкнулись там на молодое сильное королевство франков; в 732 году Карл Мартелл остановил их при Пуатье и отбросил обратно в Испанию.

Кочевники-арабы не очень интересовались горами, и в каталонских Пиренеях нашли убежище многие вестготы и испанцы, бежавшие с мусульманского юга. Отбиваться от редких сарацинских набегов сил у них еще хватало, но чтобы спуститься с гор и отвоевать у мавров крупные города в предгорье и на равнине, требовалась помощь из-за границы. И заграница помогла — в лице внука Мартелла, Карла Великого, сколачивавшего себе в ту пору империю за счет окружающих племен. Самая известная его вылазка за Пиренеи (778) закончилась плачевно: Сарагосу так и не взяли, а арьергард императорского войска был вырезан в Ронсевальском ущелье кровожадными басками, которых «Песнь о Роланде» превратила в сарацинов. После этого франки решили не переть напролом через горы, а пройти по берегу моря и в 801 году благополучно отвоевали у мавров крепость Баршалуна. Мечеть была переделана обратно в кафедральный собор Святого Креста и Святой Евлалии, и жизнь стала потихоньку налаживаться.

На границах с особо злобными соседями Карл Великий имел обыкновении создавать буферные государства-марки. Так и нынешняя Каталония не вошла в состав Империи Каролингов, а образовала отдельную Испанскую марку, разделенную на множество пограничных застав-графств, держатели которых назначались императором. Одной из таких застав стала Барселона, и ничем бы не была она примечательна, когда бы Гифре Мохнатый, объединивший под своей властью несколько таких графств в Пиренеях, не перенес сюда в 878 году свою штаб-квартиру — опять же польстившись на крепкие римские стены и близость линии фронта: первая мавританская крепость стояла буквально на соседнем холме. Потомки Мохнатого будут править Барселоной до 1410 года, и фактически все, что мы теперь называем Каталонией, приобрело более-менее окончательную форму за эти несколько веков.

Первые графы Поначалу дела шли не очень хорошо. В 985 году войска Аль-Мансура (Альманзора христианских легенд), узурпировавшего власть в Кордове от имени халифа, устроили карательную экспедицию по землям неверных и не обошли даже Барселону; город был сожжен. Но после смерти Аль-Мансура (1002) халифат распался на множество мелких княжеств-тайф, непрестанно враждовавших друг с другом. Каталонии не приходилось больше иметь дело с объединенными силами мавров, но на смену внешней угрозе тут же пришла внутренняя. По восхождении на престол слабого Беренгера Рамона I (1017-1023) Барселонское графство фактически постигла судьба Кордовского халифата: власть повсюду захватила местная знать, скорая на войны с соседями и расправу над крестьянами. За какие-то полвека Каталония преобразилась до неузнаваемости. На место старого порядка — вестготского и в основе своей даже позднеримского — пришла та самая феодальная иерархия, которую так любили авторы советских учебников, хотя на деле она существовала лишь здесь и в некоторых областях Франции и Италии. Новый порядок ассоциировался с крепостями, которые выросли едва ли не на каждом пригорке, и в XII веке зависевшие от Барселоны земли получили у соседей имя страны хозяев замков (castlans): Каталония.

В конце концов барселонские властители умудрились подмять под себя всю эту феодальную вольницу. Своего графы добивались подкупом, войной, но чаще всего — через браки, как правило, с одинокими симпатичными наследницами. Так Рамон Беренгер III, недаром прозванный Великим, прибрал к рукам два графства в Каталонии и Прованс (1111-1117). К его правлению владения графов Барселонских включали в себя почти всю бывшую Испанскую марку и захватывали юг Франции аж до самой Ниццы. Но сын Великого, Рамон Беренгер IV, переплюнул отца, женившись на трехлетней королеве соседнего Арагона (1137). Их потомки будут носить титул королей Арагона и графов Барселонских, а государство станет называться Арагонской короной или, как предпочитают говорить сейчас в Барселоне, Каталонско-Арагонской конфедерацией.

Пополнив свои войска свирепыми арагонцами, барселонские графы смогли приступить к отвоевыванию у сарацин юга и запада Каталонии: Лериды, Тортозы. Барселона наконец перестает быть приграничным городом. Однако в то время Реконкиста была для графов-королей делом далеко не первым. Гораздо больше их интересовало происходящее на севере, за Пиренеями. Каталония того времени была эдаким культурным продолжением Лангедока: каталонский и окситанский фактически были одним языком, Тулуза казалась гораздо ближе, чем Толедо или даже Валенсия, а умение слагать сирвенты ценилось не ниже искусного владения мечом. Особо важными поэтами были граф Альфонс I (для арагонцев — король Альфонсо II, 1162-1196) и рыцарь Гильем де Кабрера.

Решительный удар всей этой блистательной цивилизации веселых язычников-трубадуров был нанесен в начале XIII века. Папа Иннокентий III объявил крестовый поход против ереси альбигойцев, которой придерживалась почти вся знать Лангедока — в том числе немало прямых вассалов графа-короля Пере I (Педро II для арагонцев) Католика. Как и подобает доброму сеньору, дон Педро выступил им на помощь — и погиб в битве при Мюре (12 сентября 1213 года), сражаясь с крестоносцами Симона де Монфора. Каталония лишилась всех владений во Франции, кроме Монпелье, а Лангедок достался парижским королям.

Сейчас об этом мало говорят, но битва при Мюре для судьбы Каталонии оказалась таким же поворотным моментом, как, скажем, отвоевание Барселоны Каролингами, объединение с Кастилией в XV веке или падение столицы и потеря остатков независимости в 1714 году. Буквально в одночасье страна, смотревшая до этого на север, совершила поворот на 180°, обернувшись спиной к Пиренеям, а лицом — к морю и землям мавров.

Золотой век Пере Католик оставил после себя трехлетнего сына, который войдет в историю под именем Жауме (Хайме) I Завоевателя (1213-1276). Достигнув совершеннолетия, он за какие-то пятнадцать лет расширил отцовские владения почти втрое. У сарацин отвоеваны Майорка (1229), Менорка (1232), Ибица (1235) и все королевство Валенсия (1238-1245). Новые земли (особенно острова) заселялись в основном выходцами из Каталонии, и там до сих пор говорят на диалектах каталонского.

Эти завоевания не были бы возможны без сильного флота — высадка на Майорке вообще стала, пожалуй, самой масштабной морской операцией Средневековья. Такой флот у каталонцев имелся уже тогда, в начале XIII века. Барселона слишком долго была единственным портом христианской Испании на Средиземном море, богатея на шедших через нее торговых потоках. Город обрастал новыми торговыми кварталами за чертой старых римских стен — в особенности в сторону моря и по берегу его (нынешняя Рибера). При Завоевателе начинают возводить новые стены.

Чем больше разрастались владения графа Барселонского, тем меньше внимания он мог уделять собственно Барселоне. В правление Жауме горожане фактически получают право муниципального самоуправления — городской совет, тут же сузившийся до совета глав ста наиболее влиятельных семейств (1265). В 1289 году при созываемом по особым случаям парламенте (кортесы) появляется постоянный комитет — Женералитат, прообраз каталонского правительства.

Наследники Завоевателя продолжили его дело. У мавров отвоевывать было больше нечего (все остальное досталось Кастилии), и каталонская экспансия ориентируется на Средиземноморье. В 1282 году Пере II (Педро III для арагонцев) Великий присоединяет Сицилию и Мальту; в 1324 году владения Жауме (Хайме) II Справедливого пополнила Сардиния.

Каталония, которая со времен Жауме Завоевателя играет в конфедерации первую скрипку, становится великой державой. Пока Венеция с Генуей дрались за господство в Восточном Средиземноморье, Барселона превратилась в королеву Средиземноморья Западного. Ее купцы имели три сотни факторий-консулатов от Туниса и Марокко до Италии, а наемники-альмогаверы наводили ужас на врагов короля — и даже завоевали герцогство Афинское (1311).

Пик каталонского могущества пришелся на правление Пере III (Педро IV) Церемонного (1336-1387), мстительного коротышки, весьма опередившего свое время по части бюрократизации государственного управления и применения пыток и смертной казни как инструментов оного. Большая часть памятников Старого города, самый полный готический ансамбль в Европе, была построена по его повелению: Королевские верфи, биржа, ратуша, зал Тинель в Большом королевском дворце, Санта-Мария-дел-Мар и Санта-Мария-дел-Пи; почти достроен собор. И все это в довольно тяжелые времена: десять лет неурожаев и голода, выкосившая полстраны эпидемия «черной смерти», крестьянские восстания. Начиная с этого времени дела у Каталонии явно пошли на спад.

Объединение с Кастилией В 1410 году бездетным умирает последний потомок Гифре Мохнатого, Мартин I Гуманист. Новым королем Арагона, Валенсии, Сицилии, Сардинии и графом Барселонским избирают Фернандо де Антекеру, дядю кастильского короля. Больше каталонцев на этом престоле не будет.

Первые короли из новой династии Трастамара поначалу продолжали политику своих каталонских предшественников — Альфонс V (Альфонсо VI для арагонцев) даже завоевал Неаполитанское королевство (1424). Но тем временем на все важные посты при дворе, в церкви и армии продвигались кастильцы, и новая власть быстро схлестнулась со старыми каталонскими органами, особенно с барселонским Советом ста. В 1469 году сын короля Жуана, Фернандо, женился на наследнице кастильского престола Изабелле. Через 10 лет он унаследует трон (Изабелла взойдет на свой в 1474 году), и два самых больших королевства Испании будут объединены. При провозглашаемом равенстве двух корон Каталоно-Арагонская конфедерация окажется в фактическом подчинении.

Каталония управляется королевским наместником, кастильские власти вводят в стране инквизицию. Основной мишенью ее были иудеи, сыгравшие немаловажную роль в процветании Барселоны. Еврейская община начала покидать город после страшного погрома 1391 года (к чести барселонцев надо сказать, что развязали его заезжие кастильцы). В марте же 1492-го вообще все иудеи Испании, не пожелавшие принять христианство, были изгнаны из королевства. Тремя месяцами раньше была завоевана Гранада, последнее владение мавров на полуострове (за столь ревностную борьбу с неверными Изабелла и Фердинанд получили наименование Католических королей). Но наиболее судьбоносным для Каталонии стало другое событие, произошедшее в том же бурном году, причем — по иронии судьбы — в самой Барселоне. Здесь, в зале Тинель Большого королевского дворца, монаршая чета приняла Колумба, только что вернувшегося из первого своего путешествия в Америку. Центр европейской торговли и внимания испанских королей переместился со Средиземного моря в Атлантику, а Каталония, еще столь недавно бывшая в центре событий, оказалась на заднем дворе большой истории.

В 1521 году испанский король Карл I из династии Габсбургов стал императором Священной Римской империи под именем Карла V. Если после объединения Испании Каталония оказалась на задворках нового королевства, то теперь и сама Испания оказалась на задворках первой в истории империи, над которой никогда не заходило солнце: от Трансильвании и Нидерландов до Мексики и Перу. Буквально на следующий год Каталонии, еще так недавно бывшей великой морской державой, запретят торговать с колониями Нового Света. Все богатства мира отныне оседают в Кадисе, а оттуда прямиком перекочевывают в сундуки немецких кредиторов императора, минуя каталонцев.

Габсбурги и Бурбоны В течение XVI века отрезанная от мировой торговли Каталония приходила во все больший и больший упадок, и если не скатилась совсем в бездну нищеты, то лишь в силу инерции недавнего процветания. Тем временем мадридские власти отгрызали по кусочку от священных каталонских вольностей (которых формально никто не отменял), пока терпение не лопнуло. Произошло это в 1640 году, когда Испания воевала на два фронта: с Францией и в восставшей Португалии. Король Филипп IV и его премьер-министр Оливарес не придумали ничего лучше, как поставить свою армию на постой в Каталонии — пока каталонцы не отрядят 16 000 солдат на защиту империи. Солдатня вела себя в Каталонии, как на вражеской территории, разве что не вешала по местному на каждом дубе. В результате каталонцы взбунтовались и провозгласили графом Барселонским Людовика XIII Французского, с которым как раз и воевали Филипп с Оливаресом. «Война жнецов», как называют те события, продлилась 12 лет и закончилась только после предательства французов, заключивших сепаратный мир с испанским королем. Войска Филиппа IV берут Барселону измором. По условиям мира Франции отошли все каталонские земли к северу от Пиренеев (графство Руссильон, ныне департамент Восточные Пиренеи).

Первая попытка восстания против мадридской власти сошла каталонцам с рук. Все участники «Войны жнецов» получили амнистию, а прежние права и свободы остались в полной силе. В следующий раз с каталонцами поступят не в пример жестче.

Следующий раз наступил в 1701 году, после смерти бездетного Карлоса II. В начавшейся Войне за испанское наследство Каталония поддержала не того кандидата и, после того как ее оставили союзники (на этот раз — Англия и Голландия), осталась один на один с армиями Франции и Испании. После тринадцатимесячной осады Барселона была взята штурмом 11 сентября 1714 года (сейчас эта дата отмечается как День Каталонии).

За поражением следуют жесточайшие репрессии. Арагонская корона, формально просуществовавшая до сих пор, ликвидирована, в городе размещены оккупационные войска. Размещены надолго: половина квартала Рибера сносится, чтобы расчистить место для гигантской Цитадели. Пушки Цитадели и крепости Монжуик держат город под перекрестным огнем.

Восемнадцатый век каталонцы считают самым черным периодом своей истории: династия Бурбонов упразднила старинные институции вроде Женералитат и Совета ста, а язык во всех сферах общественной жизни был вытеснен кастильским. На самом деле, не все было так страшно. Реформы Бурбонов (декрет «Новые основания») были направлены на объединение государства, и, лишив каталонцев их привилегий, они жаловали им те же права, что и всем прочим подданным испанского короля. Самое важное — был отменен запрет 1522 года на торговлю с американскими колониями. И как только Барселоне открыли море, город стал возвращаться к былой роскоши и славе. Возвращаться медленно, но без «Новых оснований» не было бы ни национального Возрождения XIX века, ни нынешнего процветания.

Расцветала не только торговля. К середине XVIII века Барселона превратилась в первый центр испанской промышленности. В 1770-х дошло дело и до строительства. Снесена часть стены времен Жауме Завоевателя, а образовавшийся променад вымощен булыжником. Так появилась Рамбла, а на ней — особняки «индейцев», сказочно нажившихся в Новом Свете нуворишей (дворец Можа, Дворец вице-королевы). На отвоеванной у моря земле строится квартал Барселонета, первый образец рационального урбанизма в Испании.

Лучшим свидетельством успеха бурбоновских реформ стала позиция Каталонии в Наполеоновских войнах (1808-1814). Вторгшиеся в Испанию французы обещали каталонцам собственное государство, даже предлагали вернуть Руссильон. Тем не менее за все время наполеоновской оккупации мало где в Испании у короля Бурбона были такие яростные сторонники, как в Каталонии, и мало где партизанская война против французов была столь интенсивна.

За Наполеоновскими войнами последовало полвека борьбы между консерваторами-карлистами (сторонниками инфанта дона Карлоса), ратовавшими за возврат к старым добрым порядкам и вольностям, с одной стороны и либералами, поддерживавшими королеву Изабеллу II (1833-1868), с другой. Первые пользовались большой поддержкой в сельской Каталонии, вторые — в Барселоне, городе по тогдашним испанским меркам современном и либеральным дальше некуда. К примеру, в 1835 году восставшая толпа громила и жгла монастыри и церкви по всей Барселоне — такие вещи считались тогда в Испании настоящим, выстраданным либерализмом. Кстати, после этого либеральное государство конфисковало все церковные земли и пустило с молотка (1837). На месте сожженных монастырей появляются площади (Королевская, Дук-де-Мединасели), рынки и театр Лисеу.

Национальное Возрождение Несмотря на все политические пертурбации, Барселона развивается как промышленный центр полуострова: первая в Испании фабрика со станками на паровой тяге (1832), первая в Испании железная дорога (1848). Словом, жизнь налаживалась, и тут процветающий каталонский средний класс не мог не вспомнить, что у них есть собственный язык и культура, подавляемые злокозненными Бурбонами. В результате каталонский, сведенный в XVII-XVIII веках до положения кухонного диалекта, на котором приличному человеку и дома-то неловко было говорить, постепенно приобретал статус культурного языка, с собственной литературой и научной традицией.

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 13 14 15 161718 Следующая ⇒