Праздник Мерсе 6 страница

Помимо франков Гифре боролся с драконами. Одного из них, особо злобный экземпляр драконьего племени, завезли из Африки сарацины, чтобы извести весь христианский род. Дракон начал с овец, потом перешел на крестьян, а позже пристрастился к рыцарям. Не помогало ничего — ни специально выписанный охотник на драконов Эспек, ни лобовая кавалерийская атака, пока Гифре не забил подлую тварь выломанным специально для этого молодым дубком. С тех пор каталонцы на деревенских праздниках танцуют с драконами, набив их предварительно фейерверками и петардами.

О внешности Гифре доподлинно известно лишь одно: был необыкновенно волосат. Когда он вернулся из многолетнего изгнания в Барселону, где его давно считали мертвым, мать сразу признала Гифре, потому что, как пишет хронист, «тело графа было покрыто волосами даже там, где у других людей волосы не растут» (на пятках? ). С тех пор густой волосяной покров считается у каталонцев несомненным признаком настоящего мачо.

Самый известный эпизод из жизни графа делает его отцом каталонской символики. По преданию, Гифре весьма отличился при взятии Барселоны, которое имело место еще до его рождения. После победы командовавший войсками франков Людовик Благочестивый обнаружил графа в шатре истекающим кровью и в знак особого отличия даровал ему персональный герб. Для этого Людовик погрузил руку в одну из ран Гифре и провел окровавленными пальцами по его золотому щиту. С тех пор каталонцы не устают изображать четыре алые полосы на золотом поле где только можно.

07. БАРСЕЛОНА, ПОРТ И ПЛЯЖИ

ОРИЕНТАЦИЯ
В 1937 году Джордж Оруэлл мог провести несколько недель в Барселоне, прежде чем увидел море, да и то для этого ему пришлось залезть на крышу театра Poliorama на Рамбле. Сейчас в это сложно поверить, но еще каких-то 20 лет назад город был физически отрезан от моря железной дорогой, горами контейнеров, фабриками, складами; снос этой стены под лозунгом «Барселона, открытая морю» (Barcelona oberta al mar) стал, пожалуй, наиболее заметной трансформацией, которую претерпела столица в буйстве приготовлений к Олимпиаде-92. Внутренняя гавань, ныне известная как Старый порт, превратилась из угрюмой промзоны в развлекательный центр, и еще один — Олимпийский порт появился там, где до этого не было вообще ничего. Сегодня морской фасад Барселоны с его километрами пляжей, променадами, парками, клубами и ресторанами воспринимается как нечто совершенно органичное, даже несмотря на то что построили все это здесь совсем недавно, — потому что таким город великих мореплавателей и должен быть. Открытым морю.

СТАРЫЙ ПОРТ
После того как промышленный порт Барселоны переехал от подножия статуи Колумба за Монжуик, первой частью городской гавани, которая подверглась реконструкции, стала набережная Фуста (Moll de la Fusta), от Рамблы до Виа-Лайетана. Здесь был сооружен променад — с пальмами, скамейками, барами и ресторанами в стеклянных коробочках. Самым известным рестораном был Gambrinus, увенчанный здоровенной фигурой улыбающегося лобстера работы Хавьера Марискаля. Большинство этих заведений, включая Gambrinus, уже успели благополучно закрыться, однако лобстер остался важным ориентиром в этой части порта, как и 14-метровая мозаичная скульптура «Барселонская голова» Роя Лихтенштейна на перекрестке набережной с Виа-Лайетана.

За памятником Колумбу, там, где Рамбла упирается в набережную и море, великий барселонский променад был продлен извилистыми деревянными разводными мостками Морской рамблы (rambla de Mar) — так что теперь традиционное фланирование по Рамбле после сиесты не заканчивается более Колумбом, а продолжается через гавань, к Испанскому молу (Moll d’Espanya). Наиболее заметное сооружение здесь — торговый и развлекательный комплекс Maremagnum, здоровенный стеклянный параллелепипед, в котором разместилось с полсотни магазинов, пара дюжин ресторанов, бары и дискотеки. Чуть дальше на моле стоит восьмиэкранный кинотеатр IMAX, а за ним — огромный Аквариум (Aquà ri), один из самых больших и интересных в Европе: четыре с половиной тысячи литров воды, два десятка отделов-бассейнов, в том числе один с несколькими несимпатичными акулами, — сквозь него посетители проходят по 100-метровому стеклянному коридору.

Аквариум Moll d’Espanya, 93 221 74 74, www. aquariumbcn. com
Июнь, сентябрь: пн-вс 9. 30-21. 30; июль-август: пн-вс 9. 30-23. 00
Вход —? 14, для детей от 4 до 12 лет —? 9, 50

Вся гавань между Испанским молом и Барселонетой занята портом для яхт. Последние несколько лет самый красивый корабль здесь — приписанный к Санкт-Петербургу парусник «Садко» с резной кормой, вечно пришвартованный у набережной в одном и том же месте, чуть наискосок от Морского дворца (Palau de Mar). Дворец — единственное из загромождавших еще недавно набережную зданий, избежавшее сноса. Музей истории Каталонии делит это бывшее складское помещение с несколькими рыбными ресторанами, среди которых самого пристального внимания заслуживают El Merendero de la Mari и Llevataps.

БАРСЕЛОНЕТА
За Морским дворцом начинается старый рыбацкий и докерский квартал Барселонета (Barceloneta), построенный в XVIII веке между гаванью и морем для жителей Риберы, чьи дома были снесены, чтобы возвести Цитадель. Барселонета с ее одинаковыми прямыми улицами — ранний образец авторитарного планирования, своего рода предтеча геометрической сетки Эщампле. План треугольного квартала принадлежит инженеру Вербому, голландцу на испанской службе, ответственному и за сооружение Цитадели. Из дисциплинарных соображений улицы Барселонеты были ориентированы на Цитадель, чтобы — если что — пушки крепости могли простреливать весь квартал прямой наводкой. Из тех же соображений Барселонета была снабжена большим плацем, использовавшимся для парадов (нынешняя площадь перед рынком), — остужать горячие головы зрелищем марширующих солдат.

Длительное время отрезанная от Барселоны сначала городской стеной, а потом портовой зоной, Барселонета развивалась собственными, одной ей лишь ведомыми путями, что позволяет считать ее таким же предместьем, как, скажем, Грасию, хотя и в нескольких шагах от Рамблы и Старого города. Важное проявление особости квартала — необычайно колоритные местные праздники. Главный так и называется праздником Барселонеты, он отмечается в конце сентября — начале октября и является своего рода продолжением барселонского праздника Богородицы Мерсе. Гротескный Генерал Бум-Бум, во главе армии местной детворы обходящий квартал в это время, — скорее всего, воспоминание о спланировавшем Барселонету Вербоме.

Большинство туристов не проникают в квартал дальше его новой набережной Жуан-де-Борбо (passeig marí tim Joan de Borbó ), выходящей на Старый порт. Во всех домах тут недорогие рыбные рестораны, с которыми всегда ассоциировалась Барселонета. В обеденный перерыв, а тем паче в выходные, сюда устремляется полгорода. Если голод застал вас в Старом городе или на Монжуике, не последовать этому примеру хотя бы раз было бы странно. Проблемы выбора почти не существует: достаточно просто гулять по набережной, выглядывая свободные столики на террасах и почитывая вывешенные здесь же, на улице, меню. Большинство обедающих оседают в первом попавшемся месте, поэтому самые туристические заведения — ближайшие к Морскому дворцу.

Однако стоит лишь углубиться в одну из отходящих от набережной улиц, как оказываешься в совершенно другом мире. Внутренность Барселонеты — темные ущелья, хотя и с видом на море в глубине, в которых кое-где сохранились домишки в два окна, построенные по плану Вербома (в последние годы их все больше и больше реставрируют). Квартал бедный, сплоченный и очень колоритный, эдакая большая деревня, где по нарастающей вони из канализационных люков предсказывают надвигающийся шторм, где танцуют на улицах, где душными летними вечерами трудоспособное население сражается в карты или домино в баре на углу, а старики, женщины и дети выносят из домов стулья на тротуар и сидят так до глубокой ночи почти в чем мать родила. Большая часть жизни происходит вокруг центральной площади Барселонеты (plaç a de Barceloneta) с барочной церковкой и фонтанчиком, вокруг которого катаются на самокатах, читают, целуются, сплетничают — словом, делают все то, чего никогда не увидишь на площадях Старого города.

Турист в Барселонету попадает не только ради ресторанов, но и пляжей. Здешние пляжи — ближайшие к центру города, а соответственно, и самые популярные, так что в разгар сезона на песке может даже не найтись свободного места. Вдоль всего пляжа идет деревянный променад, по которому можно выйти к Олимпийскому порту.

ПАРК ЦИТАДЕЛИ
Вошедшие в 1714 году в мятежную Барселону испанские войска возвели на тогдашнем краю города крепость, чтобы в будущем душить в зародыше все попытки бунта. Гигантская Цитадель (Ciutadella), по площади равная трем четвертям всего Старого города, была ненавистным символом оккупационного режима, однако позволения снести ее город добился только в 1869 году — при условии, что часть освободившейся земли будет отведена под публичный парк.

Архитектор Фонсере, выигравший конкурс проектов для парка Цитадели (Parc de la Ciutadella), набрал себе в помощь команду молодых дарований, среди которых были две будущие звезды каталонского модерна — только что получивший диплом архитектора Антони Гауди и Льюис Думенек-и-Мунтане. Гауди, безусловно, приложил руку к самому заметному сооружению парка, гигантскому фонтану Каскад (Cascada) c внутренним гротом и решительно барочным буйством скульптуры, а также, возможно, к шипастой решетке на входе в парк со стороны проспекта Маркес-де-л’Аржантера (avinguda Marqué s de l’Argentera). По озеру перед Каскадом можно покататься на лодке (? 2 с человека за полчаса), а за озером, на обсаженном апельсиновыми деревьями плацу старой цитадели (plaç a d’Armes) стоит оставшийся от крепости барочный арсенал. Перед привлекательным фасадом из красного кирпича, за которым ныне заседает парламент Каталонии, в небольшом пруду с кувшинками сидит скульптура модерниста Жузепа Льимоны «Отчаяние».

Парк Цитадели
Май-август: пн-вс 10. 00-21. 00; ноябрь-февраль: пн-вс 10. 00-18. 00; март, октябрь: пн-вс 10. 00-19. 00; апрель, сентябрь: пн-вс 10. 00-20. 00

В 1888 году парк Цитадели стал главной площадкой Всемирной выставки, которая для Барселоны того времени сыграла такую же роль, как Олимпиада 1992 года век спустя. Два самых значительных сооружения выставки — кирпичная триумфальная арка (Arc de Triomf) на входе в парк со стороны бульвара Льюис-Кумпаньс (passeig de Lluí s Companys) и здание кафе-ресторана Льюиса Думенека-и-Мунтане, также известное как Замок трех драконов (Els Castell dels Tres Dragons), с которого начался весь каталонский модернизм. Ныне для Замка почему-то не нашлось иного применения, как хранить собрание чучел Зоологического музея.

В ближайшие годы парк Цитадели может претерпеть заметные изменения. Это произойдет, когда освободится ближайшая к морю часть парка, которую сейчас занимает городской зоопарк (Parc Zooló gic; его собираются перенести на окраину Барселоны). Главный хит зоопарка — Снежок (el Floquet), единственная на планете горилла-альбинос, жившая в неволе, умерла в 2003 году — и местные власти тут же принялись спорить, какую улицу в Барселоне назвать его именем: обезьяна, пережившая Франко, была важной фигурой в городской мифологии.

Зоопарк 93 225 67 80
www. zoobarcelona. com
Март-май, октябрь: пн-вс 10. 00-18. 00; ноябрь-февраль: пн-вс 10. 00-17. 00
Вход —? 14, для детей от 3 до 12 лет —? 8, 50, до 3 лет свободный

ОЛИМПИЙСКАЯ ДЕРЕВНЯ И ОЛИМПИЙСКИЙ ПОРТ
За парком Цитадели начинается Олимпийская деревня (Vila Olí mpica), самый масштабный градостроительный проект Барселоны XX века. Для строительства деревни были снесены сотни домов — фактически весь морской фасад старого фабричного предместья Побленоу. После окончания Олимпиады деревня превратилась в скучный спальный район, который работники мэрии — но не местные жители — называют Новая Икария (Nova Icaria) в память об утопической коммуне, существовавшей здесь в XIX веке. Единственный повод появиться тут туристу — расположенный в торговом комплексе Centre de la Vila самый большой в Барселоне кинотеатр-мультиплекс, Icaria Yelmo, где можно посмотреть свежее голливудское кино на английском.

Гораздо более приятная часть Олимпийской деревни — развлекательный комплекс Олимпийского порта (Port Olí mpic). Вокруг собственно порта, рассчитанного на семь сотен яхт, появилось множество ресторанов, баров и клубов, по концентрации которых на квадратный сантиметр район едва ли не лидирует в городе, а над всем этим нависают два небоскреба-близнеца — офисная башня Mapfre и Hotel Arts Barcelona. За Arts блестит на солнце гигантская рыба-кит американца Франка Гери, служащая входом на дискотеку La Luna Mora.

ПЛЯЖИ
В Барселоне — 4, 2 км пляжей, от Барселонеты до северной границы города, реки Безос. Всем им присвоен сертификат чистоты «Голубой флаг», везде насыпан марокканский песочек, вдоль всех идет красивый деревянный променад, повсюду души, рестораны, спасатели на вышках, а кое-где есть даже современное искусство вроде гигантских деревянных ящиков, которые нагромоздила в Барселонете Ребекка Хорн. Разумеется, 15 лет назад ничего такого тут не было и в помине, все сделали к Олимпиаде.

Но если загорать, а еще лучше — просто гулять или играть в тарелочку на барселонских пляжах крайне приятно, то купаться здесь — развлечение на любителя: вид на город и прибрежную трассу Ронда-Литораль (Ronda Litoral) как-то смущает. Почувствовать себя на природе можно только на одном городском пляже — Богатель (Platja del Bogatel): от жилых кварталов его отделяет парк. Дополнительное преимущество: поблизости находится весьма располагающий к послепляжному обеду ресторан Els Pescadors. А кроме пляжа и ресторана никакого другого повода выбраться в эту далекую часть города вроде как и нет.

ЛЬЮИС ДУМЕНЕК-И-МУНТАНЕ
Если к кому-то из барселонских архитекторов belle é poque и применим титул «титан Возрождения», то это, конечно, Думенек (1849-1923). Отец каталонского модернизма был также крайне грамотным инженером, отличным рисовальщиком, педагогом, издателем, типографом, книжным оформителем, политиком, художественным критиком, историком архитектуры… Одна только эта разносторонность уже превратила модернизм в глобальный проект, охватывавший всю барселонскую жизнь между 1880-ми и 1920-ми годами, а не только, скажем, архитектуру.

Думенек заявил о себе в 1888 году, построив Hotel Internacional (разобран после закрытия Всемирной выставки) и Замок трех драконов. В обоих зданиях использовалась формула, которая легла в основу всего каталонского модернизма: сочетание предельного рационализма конструкции, новейших технологий и материалов (стальные балки, листовое стекло) с традиционными историческими и национальными мотивами и обильной орнаментальной декорацией, маскировавшей самые радикальные технические решения. После закрытия выставки в замке длительное время размещалась мастерская, в которой под руководством Думенека и Антони Галисса восстанавливались и развивались традиционные ремесленные техники. Из этой мастерской вышло целое поколение архитекторов, мебельщиков, мозаичистов, скульпторов, которых Думенек приглашал работать над своими проектами. Такими командами были созданы оба абсолютных шедевра архитектора — больница Святого Павла и Дворец каталонской музыки, а также дом Льео-Мурера, дом Томас и дом Фустер.

08. ЭЩАМПЛЕ

ОРИЕНТАЦИЯ
Огромная часть города к северу от площади Каталонии разбита ровными рядами улиц одинаковой ширины, пересекающимися под прямым углом через равные интервалы. Регулярность плана Эщампле (Eixample) объясняется историей застройки города. В середине XIX века Барселона все еще была ограничена стеной, шедшей от Монжуика до Цитадели, то есть пределами нынешнего Старого города, и у всех домов там были надстройки, а у надстроек еще надстройки — перенаселенность чудовищная. Сразу за стеной начинались поля, за полями же — новые фабричные поселки: Грасия, Сантс, Кортс, Сан-Марти… Мадридские власти сносу стены противились, отговариваясь военными соображениями, — правда, пушки Монжуика и Цитадели всегда были обращены не наружу, а внутрь (последний раз они бомбардировали город во время восстания 1843 года). С 1840-х идеей снести стену был одержим весь город, но своего — то есть королевского разрешения на снос — барселонцы добились только в 1854-м. Потом должно было пройти еще пять лет, прежде чем был проведен конкурс и определен план расширения (что в переводе с каталонского и означает слово eixample) Барселоны.

В результате все пространство, отделявшее Старый город от Грасии и прочих поселков, застраивалось одновременно и по одному проекту, разработанному инженером Ильдефонсом Серда. Регулярность уличного плана нарушается лишь двумя магистралями, пересекающими эту сетку по диагонали: одна из них так и называется — Диагональ (Diagonal), вторая, якобы совпадающая с Парижским меридианом, так и называется — Меридиана (Meridiana).

Вообще, названия улиц в Эщампле — отдельная история, проект столь же концептуальный, как и план нового города. Модный поэт Виктор Балаге, которому поручили окрестить улицы, превратил Эщампле в ностальгический памятник былому величию Каталонии: навсегда утерянные владения (Арагон, Валенсия, Майорка, Прованс, Руссильон, Сицилия, Сардиния, Корсика, Неаполь, Калабрия…), графские династии (Борель, Уржель), отнятая власть (кортесы, Депутация, Совет ста), поэты, полководцы, адмиралы… Даже и сейчас барселонец, рассчитывая, как лучше подъехать к нужному месту (движение на большинстве улиц в Эщампле одностороннее), повторяет урок родной истории: то ли свернуть на Брук, а оттуда направо, то ли — на Руже-де-Льюрия, а затем налево.

Состоятельные барселонцы не замедлили освоить новые пространства, оставив переполненный Старый город беднякам, которые владеют им до сих пор. А вместе с буржуа Эщампле осваивали архитекторы-модернисты, презиравшие, как и их заказчики, скучный план Серда и тем пуще старавшиеся расцветить его однообразие как можно более экстравагантными сооружениями. Именно в Эщампле сосредоточено большинство самых примечательных образцов модернизма: Саграда-Фамилия, дом Батльо и Педрера Гауди, больница Святого Павла и дом Льео-Мурера Думенека-и-Мунтане, дом Аматлье и «Дом с шипами» Пуча-и-Кадафалка — плюс сотни построек менее известных мастеров. Помимо архитектуры, в Эщампле могут привлекать магазины (это основной торговый и деловой район города), некоторые музеи второго плана и неплохие рестораны. Однако стоит иметь в виду, что район слишком велик, чтобы пытаться посмотреть все зараз, тем более пешком, — по крайней мере, за пределами небольшой зоны вокруг бульвара Грасии, в которой концентрация интересного особенно высока.

БУЛЬВАР ГРАСИИ
Хребет Эщампле образует бульвар Грасии (passeig de Grà cia), проложенный поверх старой дороги, что шла от городских ворот Ангела (нынешняя площадь Каталонии) в Грасию. Еще до сноса стены Бурбонов ближайший к Старому городу отрезок дороги превратился в модный променад — буржуазный ответ плебейской Рамбле. Это единственный участок Эщампле, проложенный до принятия плана Серда, поэтому обсаженный платанами бульвар чуть отклоняется от сетки — правда, это заметно лишь на карте да в легкой неправильности некоторых углов. На бульваре сохранились фонари из кованого железа с мозаичными скамьями 1906 года, которые многие барселонцы приписывают Гауди, хотя на самом деле это работа архитектора Пере Фалькеса. Зато рельефную плитку, которой вымостили в 1970-е годы тротуары бульвара, действительно придумал для одного из своих домов Гауди. Здесь полно уличных кафе, что вообще-то в Эщампле большая редкость, и всегда пруд пруди туристов.

Самая элегантная улица Барселоны начинается от уродливого здания магазина El Corte Inglé s на площади Каталонии. Два квартала по левую руку занимают модернистские фасады с непременными башенками по углам (дом Паскуаль-и-Понс Энрика Сагнье, дом Рокамора братьев Бассагода Амиго), но это лишь прелюдия к тому, что ожидает впереди.

А впереди, через четыре перекрестка, — Квартал раздора (Manzana de la discordia), названный так потому, что в одном блоке домов бок о бок стоят важные постройки трех главных мастеров барселонского модернизма — Гауди, Думенека и Пуча. Если подниматься по бульвару со стороны площади Каталонии, первым показывается шестиэтажный дом Льео-Мурера (Casa Lleó Morera; №35) с характерной угловой ротондой, стоящий на углу улицы Кунсель-де-Сен (Consell de Cent). Построенное в 1905-1906 годах здание было самым изукрашенным жилым домом Думенека-и-Мунтане. Архитектор здесь полностью оправдал свое прозвище Дирижер, собрав команду из самых одаренных мастеров того времени: скульптора Арнау, мозаичиста Бру, мебельщика Омара. Однако в 1943 году въехавшая в здание фирма Loewe изуродовала его до неузнаваемости. Мастера дорогой скучной кожгалантереи открыли здесь бутик со стеклянными витринами от пола до потолка, для чего понадобилось фактически снести весь первый этаж. Ровно полвека спустя галантерейщики вернули фасаду подобие прежнего вида. Но самое ценное (скульптуры Арнау) погибло безвозвратно; только на втором этаже уцелели фигуры барышень с последними достижениями технической мысли — граммофоном, телефоном, фотографической камерой и магниевой вспышкой (здесь была студия модного фотографа).

Квартал раздора продолжается двумя менее интересными зданиями. Автор одного из них (№37), даровитый Энрик Сагнье, в другом месте сделал бы что-нибудь примечательное, но здесь счел за благо не высовываться. Потому что дальше стоит дом Аматлье (Casa Amatller; №41), построенный в 1898-1900 годах Пучем-и-Кадафалком для шоколадного короля и мецената Антони Аматлье. Украшенный желто-белыми сграффито фасад поднимается совершенно фламандскими уступами фронтона, разве что ни один фламандский бюргер не потерпел бы такого буйства цвета на плитке — голубой, розовой, зеленой и цвета бычьей крови, равно как таких кованых решеток, такого святого Георгия с драконом и таких гротескных скульптур вездесущего Арнау в окнах бельэтажа: мартышки-кузнеца, лягушки-стеклодува, осла-первопечатника и — вершиной этого средневекового бестиария — крысы-фотографа. Сейчас в доме Аматлье работает магазин и выставочный зал ювелиров Bagué s Masriera, без особых изменений продолжающих плодить кулоны с нимфами, которыми в свое время прославился основоположник модернизма в ювелирном деле Льюис Масриера, в изобретенной им же технике «барселонской эмали». Тут же в Информационном центре модернизма продаются абонементы Ruta del Modernisme (? 3, 60), которые дают скидки на посещение многих достопримечательностей модернистской Барселоны.

Centre del Modernisme Casa Amatller Passeig de Grà cia, 41, 93 488 01 39
пн-сб 10. 00-19. 00, вс, праздники 10. 00-14. 00

Но как бы ни был выразителен фасад дома Аматлье, самый впечатляющий дом Квартала раздора все же следующий — дом Батльо (Casa Batlló №43). Гауди, перестраивавший этот особняк в начале xx века, над фасадом работал вместе с Жузепом Марией Жужолем, талантливейшим архитектором, самостоятельные работы которого разбросаны по сельской Каталонии, а потому не очень известны широкой публике. Верхние пять этажей Жужоль покрыл черепками изразцов разных оттенков серого, белого, зеленого и голубого, разбросав там и сям круглые фаянсовые плитки. Волнистый фасад, меняющий цвет в зависимости от освещения, современники сравнивали с «Кувшинками» Клода Моне. Но у Гауди с Жужолем на уме был не только Моне: дом Батльо вышел символической вариацией на тему легенды о покровителе Каталонии, святом Георгии. Чешуйчатый фасад — тело змея, зияющие провалами глазниц балконы — черепа его жертв, а в горбатую крышу, сверкающую на солнце синей глазурованной черепицей (хребет чудища), вонзается увенчанная крестом башня — копье Змееборца. Интерьеры Гауди и Жужоля открыты для посещения как минимум до конца 2006 года.

Посещение дома Батльо : пн-вс 9. 00-20. 00
Вход —? 10, для студентов, лиц старше 65 лет —? 8; цена включает аудиогид

Если свернуть за угол, на улицу Араго (Aragó ), замыкающую Квартал раздора, одним из первых домов по правой стороне, видным еще с перекрестка, будет издательство «Мунтане и Симон» (Editorial Montaner i Simó n), ранняя работа Льюиса Думенека-и-Мунтане (1880). В 1990 году кирпичный фасад вырос почти вдвое — на крышу установили алюминиевую конструкцию «Облако и стул» художника Антони Тапиеса, галерея которого въехала в здание.

Бульвар Грасии уходит от Квартала раздора к пересечению с Диагональю (avinguda Diagonal), мимо любопытных — но не более — модернистских домов (например, №66, 75) да торговых галерей дизайнерской одежды Bulevard Rosa. И уже почти в самом конце его, всего в паре перекрестков от Диагонали, стоит одна из наиболее известных построек Гауди, гигантский доходный дом Мила (Сasa Milà ), более известный под кличкой Педрера (La Pedrera), «каменоломня». Невероятной красоты скала с жилыми пещерами застывшей волной выросла на углу улицы Провенса (Provenç a) в 1906-1910 годах. Фасад из монжуикского известняка с фантастическими коваными решетками работы Жужоля объединяет два комплекса овальных квартир, выстроенных вокруг двух овальных патио, — если в доме Батльо нет ни одного прямого угла, то во всей Педрере вообще едва ли сыщется хоть одна прямая. Росарио Мила, домовладелец, был одним из первых в городе автомобилистов; сначала Гауди планировал пустить вокруг обоих патио пандусы, по которым жильцы могли бы подъезжать к своим квартирам на машинах, но под конец ограничился паркингом в подвале — опять же первым в Барселоне.

Ныне дом Мила принадлежит сберкассе Caixa de Catalunya, которой город обязан образцовой реставрацией шедевра. Часть здания открыта для публики как «Пространство Гауди» (вход с улицы Провенса). Согласно официальной статистике, это самый посещаемый музей города, популярнее даже, чем Саграда-Фамилия. «Пространство» объединяет бутафорскую квартиру 1900-х годов (на любителя); выставочный зал; чердак с изобретательной системой опорных арок; крышу с видом на одно из немногих патио Эщампле, доступных туристу, совершенно невероятными печными трубами и вентиляционными шахтами, замаскированными под сказочную армию. Эти тотемические воины должны были охранять 12-метровую статую Богородицы, постаментом для которой Гауди видел все здание. Однако на разгар строительства пришлись беспорядки «Трагической недели» 1909 года, когда толпа громила и жгла церкви и монастыри, а анархисты танцевали на улицах танго, сжимая в объятиях мумии аббатов из оскверненных крипт. Испугавшись, что дом с гигантской Мадонной станет постоянной мишенью безбожников, заказчик статую отменил, а Гауди после «Трагической недели» отказался от всех мирских проектов и всецело посвятил себя Саграда-Фамилии.

Следующее здание по бульвару Грасии было построено архитектором Ровирой в 1899 году для художника Рамона Казаса, слывшего парижской штучкой и одной из двух звезд каталонской живописи (второй был его друг Сантьяго Руссиньоль, тоже парижская штучка). С 1941 года здание принадлежит магазину Vinç on, важнейшему святилищу вечной барселонской мании — дизайна (в случае «Винсона» — дизайна интерьеров). Даже если шопинг вас не интересует, зайти все же стоит — ради Sala Vinç on, в которой проходят выставки дизайнеров уровня Филиппа Старка, ради отреставрированной квартиры Казаса в бельэтаже или же ради террасы с садовой мебелью, над которой нависает удивительно мрачный задний фасад Педреры.

Бульвар Грасии заканчивается обелиском на транспортной развязке площади Хуана Карлоса I (plaç a Joan Carles I). Официально здесь проходит граница между Эщампле и Грасией — однако дух Грасии, старого рабоче-цыганско-анархистского предместья, пока еще не чувствуется. По оси бульвара площадь с обелиском продолжается небольшим сквером (Jardins Salvador Espriu), за которым проезжая часть заметно сужается, переходя в улицу Гран-де-Грасия (Gran de Grà cia). Этот резкий перепад ширины определяет необычную конфигурацию мраморного фасада дома Фустер (Сasa Fuster; Gran de Grà cia, 132) Думенека-и-Мунтане. Дом у Думенека вышел холодным риторическим упражнением, в котором весь набор фигур архитектурной речи того времени — эркеры, башни, колонны со скульптурными капителями, есть даже мансарды, которых Думенек никогда не строил, — подчинен решению формальной проблемы (кривизна участка). Может быть, поэтому здание не производит впечатления, которого ждешь от последней работы великого архитектора: закончив его в 1912 году, Думенек ушел в политику.

ЗОЛОТОЙ КВАДРАТ
План Серда не предполагал привилегированных кварталов, однако Эщампле не получилось связным единым пространством хотя бы потому, что ровно посередине через весь новый город инженера Серда проходила железная дорога в фешенебельный пригород Сарья (Sarrià ). До двадцатых годов, пока ветка не была упрятана под землю (нынешняя линия FGC L6), две половины, на которые она делила Эщампле, никак между собой не соединялись. Эти зоны до сих пор известны как Dreta de l’Eixample (правая сторона Эщампле) и Esquerra de l’Eixample (левая сторона Эщампле); граница проходит по улице Бальмес (Balmes), а справа или слева — это если смотреть от моря в гору. Строительные участки справа от железной дороги, там, где проходит бульвар Грасии, ценились гораздо больше. Именно сюда потянулись денежные мешки, а с ними и архитекторы-модернисты. Сегодня участок Эщампле между улицами Мунтане (Muntaner) и Руже-де-Флор (Roger de Flor) объявлен «Золотым квадратом модернизма» (Quadrat d’Or del modernisme), объединяющим полторы сотни памятников, охраняемых государством. И хотя официальный Квадрат немного захватывает левую сторону Эщампле, все первосортное все же справа.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒