Одиночество

⇐ ПредыдущаяСтр 5 из 57Следующая ⇒

Между страхом и скукой

По лезвию бритвы

Мы бредём близоруко,

А дороги разбиты.

Между солнца лучами

Проскользнуть всё пытаясь,

Мы поводим плечами,

Выпуская усталость.

Сто печалей, сто вздохов

За спиной у любого.

Опасаясь подвохов,

Сторонимся чужого.

От проклятья убогих

Знаньем скорбь умножаем.

Жаждем ран неглубоких,

А в глазах – степь без края.

Между духом и телом

Выбор, в общем, предсказан,

Но опять неумело

Тот сюжет пересказан.

Я хотел быть хорошим,

Только сердцем простужен.

Чтобы хлопать в ладоши,

Нужен кто-то, кто нужен.

***

Теперь я словом все могу,

Лишь чувств заветных не исправить.

Сквозь шелест жизни, на бегу

Ловлю обрывки фраз-красавиц.

Мне в слове – вечный капитал.

Завещан час отдохновенья.

Дерзайте! Страсти вашей шквал

Подарит лучшие мгновенья.

Меж нами – всё, мы – только звуки

Как эхо будущих потерь.

Когда б любил я не от скуки,

Была б иная параллель.

У слова с делом нет спряженья,

Но это, право, не беда.

Оно дано мне в утешенье,

Чтоб я не умер никогда.

Проходит день за днем, неспешно время тает.

На расстоянии скучают города.

Метель безжалостно дороги засыпает,

Следы из памяти стирая без труда.

Забудем про размеры, рифмы, метры –

Не каждого пейзаж февральский вдохновит.

А муза, убаюканная воем ветра,

Устав от пылких откровений, спит.

Разбудит ли её весны влюбленный трепет?

Ответит ли на чувства робкие лучи?

А, может, не заметит этот глупый лепет,

Вновь «сделает лицо» и гордо промолчит.

ВЕК КОКЕТКИ

Вика карабкалась на крышу своей девятиэтажки. Лезть было неудобно, металлическая лестница висела непрочно, и, кроме того, была давно уже лишена нескольких ступеней. Но Вику не пугали эти трудности, она преодолевала этот путь тысячу раз. Дверца чердака была открыта, и как только ослепительно яркий солнечный свет ударил ее в лицо, Вика стремительно выбежала на крышу. Добежав почти до края дома, девочка затормозила и издала крик торжества. Такой крик можно издать только, если тебе тринадцать, ты счастлив и полон жизни, надежд, иллюзий. Внизу простирался ее родной район. Все, что представало взору девочки, было ей хорошо знакомо. Вернее сказать, эта картина была частью ее самой. Район принадлежал ей, а она – району, он был свой. Закатный луч, пробегая по окнам домов, делал все, на что падал сказочным, нереальным. Знакомые здания и парки выглядели как-то особенно, по-новому. Небо окрашивало землю по своему желанию, придавая ей свой смысл.

«Жаль, что папа не может почувствовать этой красоты», - подумала Вика. Она не могла смириться с тем, что взрослые не понимают порой самых простых вещей.

На крышу поднялись еще несколько ребят. С ними была новая девочка. Она всего несколько дней назад переселилась в их двор, и Вика не успела еще принять ее в свое королевство. Девочка не была красавицей, но одета была с иголочки, что называется «в лучших бутиках». Кроме того, она была на год старше Вики. Но Вика не боялась конкуренции…

Анатолий Романович стоял в собственном дворе, пребывая в полной растерянности. Около него стояли двое коренастых мужиков в кожаных пиджаках. По всей видимости, они вылезли из припаркованного здесь же джипа. Обоим было под сорок, как и Анатолию Романовичу, но выглядели они молодцевато, то есть вполне спортивно, модно, в общем современно.

- Я хочу понять одно, - начал более представительный, - в чем проблема?

- Я бы тоже не прочь это понять, - робко заметил Анатолий Романович.

- А вот Юрок тебе сейчас объяснит! Хочешь? – его визави отрывисто заржали.

Анатолий Романович почувствовал, что его начинает прошибать пот, а ноги предательски трясутся. Тщательно подбирая слова, он, наконец, промолвил тихо, почти шепотом:

- Видите ли, дело в том, что я вчера вечером немного выпил, премию, знаете ли, получил… и не рассчитал, что лето… жарко… вот и уснул на скамейке. А моя дочка пошла меня искать…

- К чему мне слушать твой пустой базар. У меня вон крыло от тачки поцарапано.

-Дочка, видимо, шла со мной, а Ваш водитель близко машину к подъезду поставил…

- Нет, Юрок, ты слышал? Выходит, ты виноват. А дочка его, конечно же ни при чем. Так?

Как им объяснить, подумал Анатолий Романович, что жена их бросила шесть лет назад, выбрав более надежного мужчину, что приходит она к дочери в лучшем случае раз в полгода, что он много работает и сильно устает, что, в конце концов, дочь для него – единственный смысл жизни.

- Она же не нарочно.

- Детей воспитывать надо, а не пить по-черному. Понятно? А теперь давай лучше о бабках побазарим. Тебе же лучше. Ты кем работаешь…

Высокий, с окрашенной челкой парень посмотрел искоса на Вику.

- Привет. Как дела7

Вика вздернула свой острый носик. У других девочек это получалось нелепо, а иногда и смешно, но Вика каким-то образом умудрялась делать так, что это было естественно и производило впечатление некой высокородности. Сейчас это означало: «ну как у меня могут быть дела? Конечно, все о’кей! »

- Познакомьтесь, это Маша, - представил новую девочку другой парень, пониже и стриженный под «ежик».

- А ты я вижу уже, - Вика явно задирала «ежика».

- Что – уже?

- Ну, познакомился.

- Да что ты, Вик! Мы просто один раз поговорили.

Видно было, что извиняющийся тон мальчишки Маше был неприятен. Но она по-прежнему молчала.

Вика заговорила с ней первой. С ее, на первый взгляд, обыкновенного лица не слезала милая такая улыбочка, почти незаметная и неизвестно в какой момент появившаяся – фирменный секрет.

- Очень приятно, Маша. Знаешь, у нас тут во дворе ну очень тесная компания.

- Я заметила. А ты, Вика, здесь главная?

На мгновение улыбка Вики стала чуть шире.

- Нет. Совсем нет. Просто, чтобы войти в нашу компанию… А ты ведь хочешь в нее войти?

Маша не только хотела, она просто не могла существовать в состоянии изоляции. Она вдруг вспомнила, как однажды в пятом классе ей объявили бойкот, ее прямо передернуло.

- Было бы неплохо, важно и как-то слишком поспешно ответила Маша.

- У нас есть свои правила. Скажи, Андрей, а то я одна болтаю.

Вика стала немного жеманной.

Андрей, высокий красавец-брюнет, украдкой бросив взгляд на Вику, важно произнес:

- Ну, особых правил нет. Просто мы все помогаем друг другу. Всегда и во всем. Если можем, конечно.

- Спасибо, я поняла.

Маша облегченно вздохнула. Ну и что? Помогать она любит. Пусть придется подчиняться этой Вике. Это пока, а потом – посмотрим.

Вика подарила ослепительную улыбку мальчишкам, а потом, встряхнув челкой, немножечко ехидно сказала Маше, даже не глядя на нее:

- А вот и первое задание для тебя…

Смешно скорчив лицо и передразнивая Анатолия Романовича, хозяин джипа загнусавил:

- Видите ли, дело в том, что тачка-то новая. Короче, крыло дорогое, готовь бабки. Три дня хватит.

- А почему же три дня, а не три часа? – в голосе Анатолия Романовича звучала неприкрытая ирония. – Мне же дочь надо кормить и одевать.

- Я же сказал, крыло дорого мне как память. А дочь воспитывать будешь. Сам будешь пить меньше. Или тебе другим языком объяснить?

В этот момент из подъезда выбежала Маша и направилась прямиком к хозяину джипа.

- Папа, что ты от него хочешь? Немедленно оставь человека в покое!

Тот замялся.

- Но, дочур! Что с тобой?

- Ничего. Немедленно поехали отсюда.

- Ну, если ты хочешь…

- Хочу.

- Юрок, давай за руль. А ты… Ладно, долг прощаю пока.

- Папа, оставь в покое этого человека, и поехали быстрее.

В голосе Маши звучали металлические нотки. Ее папа поспешил исполнить просьбу дочери без всяких комментариев.

Черный, огромный джип быстро юркнул в направлении улицы. А с крыши вслед ему смотрела Вика, и таинственная улыбка играла у нее на губах.

Анатолий Романович, несколько обескураженный, постояв около минуты, пошел к своему подъезду. Вика ласково посмотрела на него сверху. Его фигуру она узнала бы и с большего расстояния. Ее искрил нежностью, он говорил на своем языке – как замечательно, что мы вместе, что мы – одно. Навсегда.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒