10 месяцев спустя 8 страница

— Это отвратительное изображение моего акцента, Мисс Делани. Я бы мог просто отнять у вас это, поцелуя прекрасные губы.

— Сначала тебе придётся поймать меня, — закричала я, вскакивая на ноги и убегая от него к воде, сломя голову.

Я прыгнула в воду всего лишь до лодыжек, но уже поняла, что это она была намного холоднее, чем я ожидала, а потом Джордан поймал меня, обвив руки вокруг моей талии, и мы оба рухнули в океан.

— Твою мать! — закашлялась я, — здесь ужасно холодно.

Он громко засмеялся.

— А что ты, собственно, ожидала? Ты дрожала в моих приятных тёплых объятьях две минуты назад и думала, что вода будет теплее?

Он потряс головой, как мокрая собака, щедро поливая меня каплями воды.

— Чёрт, женщина! Я отморожу себе здесь зад. Ты пытаешься завершить этот вечер навеки вечные?

Я вскочила на ноги, используя его крепкое тело, чтобы подняться.

— Ладно, должна признать, что это была не одна из моих лучших идей.

— Оу, чёрт, нет! — засмеялся он. — Купание голышом с тобой было определенно в моём списке дел.

— Боже мой, мистер Кейн! Не говорите мне, что у вас были неприличные мысли насчет меня.

— С тех пор, как я впервые увидел тебя, милая, — сказал он, его счастливая улыбка осветила его красивые глаза, — и то, что у меня есть своя собственная комната впервые за восемь лет… я должен сказать, что гонял «шейку курицы» довольно жестко каждую ночь.

Я взорвалась от смеха.

— «Гонять шейку курицы»? Серьёзно? Потому что это вызывает в моём воображении всевозможные странные образы перьев и куриной кожи, ни один из которых не вызывает возбуждения. Я имею в виду, вообще-то, мысль о тебе, занимающимся рукоблудством, бросает меня в жар и заставляет вспотеть, но…

— Подожди, что? Ты говоришь, что у тебя были неприличные мысли насчет меня, мисс Делани?

— Господи, да! В тот день, когда ты вошёл в «Busy Bee Diner», я уже начала придумывать план насчёт того, как бы надругаться над тобой.

Его счастлива улыбка потускнела, когда мы оба вернулись в тот день.

— Эй! Не позволяй этим уродам сломить себя. Как я уже сказала, ещё несколько месяцев и твой срок условно-досрочного освобождения закончится, и тогда ты сможешь уехать отсюда навсегда.

— Я не заслуживаю тебя, — сказал он мягко. — Я не заслуживаю вообще что-либо чувствовать после всего того дерьма, что натворил.

Я сильно ударила его по лицу, и он отшатнулся назад.

— Я говорила, что ударю тебя, если ты скажешь подобное дерьмо ещё раз. Слушай, я не знала Майки…

— Нет, не знала, — сказал он резко.

— Но все продолжают мне говорить о том, каким замечательным парнем он был.

— Это правда, он был таким!

— О да? Так ты считаешь, что этот «замечательный парень», — орала я, изображая эти злобные кавычки в воздухе, — ты считаешь, что этот «замечательный парень», который любил тебя, хотел бы, чтобы ты был таким чертовски несчастным каждый день до конца своей жизни?

— Ты не понимаешь, каково это, — пробормотал он.

— Чёрт, это лучшее, что ты мог сказать? Я не понимаю, каково это? Ну, тогда просвети меня, идиот!

Я подумала о том, что, возможно, оттолкнула его слишком далеко, потому что он стукнул по воде, расплескав её, и пошёл обратно на берег.

Чёрт, у него была отличная задница. Я должна рассмотреть её получше как-нибудь потом. Но сейчас мне было интересно, к какому бы ответу он пришёл, если бы не развернулся и не ушёл, как какой-то рассерженный подросток.

Но, когда я вернулась к нашему месту пикника, Джордан сидел на подстилке. Весь сгорбленный.

Я сразу же села возле него и обернула руки вокруг его талии, кладя подбородок на плечо.

— Я не знаю, как быть кем-то другим, — прошептал он. — Я делал ошибки всю свою жизнь. Знаю, это звучит глупо, но я знаю, кем здесь являюсь, — неудачнико, парнем, который убил своего брата, — он судорожно вздохнул. — Я не знаю кем стану, если уеду.

— Джордан, — сказала я, нежно целуя его в плечо, — ты можешь стать, кем угодно, если тебе захочется. Ты должен рискнуть. Да, ты получил много дерьма, которое бросали в тебя, но в тебе есть нечто большее, чем вся твоя история вместе взятая, нечто большее, ожидающее тебя, чем этот маленький городишко. У тебя доброе сердце, и если ты позволишь людям узнать тебя, то они сами в этом убедятся.

Он свесил голову, но затем снова поднял глаза, его ледяной взгляд вернулся назад, и я вздрогнула. В этот раз это было не из-за температуры.

— Почему ты вообще беспокоишься об этом, Торри? — презрительно усмехнулся он, — я не твоя проблема. Я просто ещё один в длинном списке парней, с которыми ты трахалась.

Ай. Я не ожидала этого. Резко убрала руки с его талии и отклонилась назад.

— Ну, рада знать, что ты думаешь обо мне. Думаю, мои тупые разговоры всё же сказались на тебе, в конце концов.

Внезапно его настроение снова изменилось, его глаза были полны раскаяния.

— Чёрт, прости. Я не это имел в виду. Это всё вылетело случайно.

— Конечно же! Знаешь, не нужно дёргаться по этому поводу. Просто так вышло, что я люблю секс и не считаю, что в этом есть что-то зазорное. Но люди могут до ужаса критиковать других людей. И честно говоря, я не думала, что ты один из них.

— О да, теперь я понял, — сказал он сердито. — Ты думала, что у бывшего заключённого будут стандарты пониже — секс без вопросов?

— Ты можешь быть настоящим козлом. Пошёл ты нахрен, Джордан!

Я надела свои шорты и майку, даже не беспокоясь о том, что мой лифчик был закопан где-то в песке. Джордан наблюдал за мной, не двигаясь. Я подавила желание бросить ему в лицо песок. Я знала, что он набрасывается на меня, потому что страдает, и ему страшно, но это не означает, что я буду торчать возле него и буду его пэтси. [6]

Чёрт, как бы мне хотелось, чтобы я приехала сюда на своей машине. А этот придурок выглядел так, как будто позволит мне идти пешком домой. И я до сих пор не могла найти свои шлёпки. Жгучие слёзы защипали мои глаза. Ну уж нет! Не позволю этому кретину довести меня до слёз. Я пообещала себе давным-давно, что не буду проливать слёзы из-за какого-нибудь парня снова.

Я начала уходить, и когда он понял, что прохожу мимо его тупого грузовика, до него, наконец-то, дошло.

— Торри, подожди!

— Пошёл нахрен!

Я слышала, что он копошился у меня за спиной, и поняла, что Джордан натягивал штаны. Я шагала дальше по грунтовой дороге, матерясь, когда острый камень врезался в мягкую подкладку шлёпок. Чёрт, это будет долгая прогулка.

Я снова услышала голос Джордана, который умолял меня подождать.

Наверное, я прошла метров сто по этим дюнам и вышла наверх к грунтовой дороге, когда услышала, что мотор грузовика ожил, а желтые фары залили светом дорогу впереди меня.

Секунду я рассматривала идею спрятаться за кустами, но, подумав о том, что какие-то жуткие насекомые и дикие животные могут прятаться там вместе со мной, сразу же отвергла эту затею.

Грузовик поравнялся со мной, двигатель работал вхолостую.

— Залезай, — отрезал он

Я продолжала идти, и грузовик так же тащился за мной.

— Торри, залезай в этот чёртов грузовик, или мне придётся выйти и закинуть твою задницу сюда собственными руками! — закричал он.

Не говоря ни слова, я открыла дверь и села внутрь, отказываясь смотреть на него.

Грузовик не сдвинулся с места.

— Что теперь? — заорала я, — я села в этот чёртов грузовик!

— Пристегнись, — сказал он тихо, его голос был натянут от напряжения.

На секунду я задумалась о том, чтобы начать спорить с ним, но затем вспомнила, что Майки умер, вылетев через лобовое стекло машины, за рулём которой был Джордан. Он не пристегнул ремень безопасности.

Я пристегнулась, и облегчение появилось на лице Джордана прежде, чем снова вернулось уже более знакомое выражение бесстрастной невозмутимости.

Пару миль до моего дома мы ехали в тишине, оба слишком расстроенные и злые, чтобы подобрать слова, которые бы могли успокоить, а не причинить боль.

Когда мы приехали, я отстегнула ремень безопасности и распахнула дверцу.

— Прости, — сказал он, его голос звучал ласково и нежно.

— Ага, тебя и весь мир в придачу. Знаешь что, Джодан? Я переспала с тобой не из-за какого-то извращённого чувства жалости к тебе. Я сделала это, потому что ты мне нравишься. Но, несмотря на это, я думаю, что ты на самом деле козёл. Удачи.

И я захлопнула дверцу прежде, чем смогла бы сказать ещё что-то.

***

Джордан

Вау, я всё, черт побери, испортил. Если бы я задумался о том, как бы закончилось наше «не свидание» при самом худшем раскладе, то это было бы именно так.

Мог ли я быть ещё большим козлом? Ну, думаю, мог бы позволить ей идти пешком до дома, и это была бы высшая точка моего «козлиного» поведения. Но то, как она смотрела на меня… я думал, что она лучше предпочтёт идти домой пешком с босыми ногами по грунтовой дороге, укрытой раскаленными углями, чем ехать со мной. Я не мог винить её в этом.

Я ехал весь путь на скорости сорок километров в час, намеренно управляя машиной так медленно, просто, чтобы дать себе время хотя бы подумать о том, что сказать ей, пока у меня есть шанс. Просто это было таким грёбаным шоком для меня, когда она сказала всё то трогательное дерьмо. Торри сказала, что у меня доброе сердце. Очевидно, что она ошибалась на этот счёт, но я ничего не мог с собой поделать, мне нравился тот факт, что она была такого мнения обо мне.

И, чёрт! Прикасаться к ней, чувствовать её руки на себе, быть в ней. Я не мог вспомнить, чтобы мне хоть когда-нибудь было настолько хорошо. Я знаю, прошло много времени, но, я думал, что моё чёрное сердце разорвётся от необузданной страсти, которая проносилась во мне.

Боже! Почему я был таким кретином? Я знал, что не заслуживаю её, но чтобы пойти и намеренно прикончить хоть какие-то шансы с ней. Чёрт.

Я просто не мог подобрать слова, чтобы сказать ей, что значат для меня последние два вечера. Я пытался, но каждый раз слова сдавливали моё горло. После того, как Торри выскользнула из грузовика, хлопнув дверью, я поехал домой, ругаясь всеми плохими словами, какие только мог вспомнить, выкрикивая их настолько громко, насколько хватало сил.

Нелепо, не правда ли?

Я был приблизительно в четырех километрах от своего дома, когда увидел огни полицейской машины в зеркале заднего вида. Они ехали за мной около километра, и я уже подумал, что может всё обойдётся, но тогда включилась сирена, и я свернул к обочине.

Я смотрел, как полицейский медленно приближается ко мне, его рука находилась на пистолете, который висел на боку. Я вытащил свои документы из бумажника и положил руки на руль, чтобы он мог видеть их.

Его униформа и оружие вернули меня в прошлое. Я почувствовал, как пот стекает по всему телу, а мои ноги дрожат от попытки не двигаться.

— Права и прописку, — сказал он.

Я уже держал их в руке, но у меня было предчувствие, что этого не было достаточно, чтобы успокоить его.

Он смотрел на мои документы какие-то доли секунды. В тот момент я был уверен, что он уже знает, кто я.

— Пожалуйста, выйдите из машины, мистер Кейн.

Я даже не потрудился спросить, почему меня остановили, хотя, собственно говоря, он должен был объяснить мне причину.

— Вы употребляли алкоголь?

— Нет, сэр.

Он заставил меня пройтись по прямой линии, дотронуться пальцами до носа, постоять на одной ноге, в общем, всё подобное дерьмо, но всё равно потом я прошел тест на алкоголь.

Когда он показал негативный результат, начались другие вопросы: где я живу, где я был, что делал, как часто мне нужно отмечаться в полицейском участке, когда последний раз меня проверяли на алкоголь и наркотики, когда последний раз мой надзиратель осматривал моё место жительства. Снова и снова.

Всё это было устроено, чтобы дать мне понять, что он был тем, у кого был контроль, что он тот, у которого есть власть, и что он следил за мной.

Мужчина держал меня на протяжении тридцати минут, почти до моего комендантского часа, а затем, наконец-таки, отпустил домой.

Отец и мать ждали меня. Вау, у этого вечера действительно не было шансов стать лучше.

— Где ты был? — сразу же спросил отец.

— Гулял. С другом.

— С этой дрянной дочерью проповедницы?

Я начал злиться, но постарался крепко удерживать свой характер в узде.

— Она не дрянная, — я что, действительно так её назвал только что?

— Держись от неё подальше, — продолжил он, — ничего хорошего она не принесёт.

— Боже, папа! — взорвался я, — она единственный человек в округе, кто разговаривает со мной! И это «не хорошо»?

Он плотно сжал губы и ничего ответил.

— О, я понял. Любой, кто разговаривает со мной, автоматически становится плохим, не так ли?

Да, думаю, я попал прямо в яблочко, предположив это.

— Пока ты находишься в нашем доме, ты будешь придерживаться наших правил.

Невероятно, чёрт побери!

— Какие ещё чёртовы правила? Я на условно-досрочном освобождении! Меня проверяют на алкоголь и наркотики каждую неделю. Мы вынуждены терпеть обыски моего надзирателя в этом чёртовом доме! Я не могу поехать в город, чтобы получить приличную работу! У меня есть комендантский час! Какие ещё правила ты хочешь добавить сюда? Ты уже сказал, что выставишь меня на улицу, ну хорошо. Ура, чёрт побери! Продолжай, отец, это место просто ещё одна тюрьма!

— Не смей использовать свой грязный тюремный жаргон в этом доме! — взревел он.

Я сдался и пошёл к себе в комнату, упав на кровать. Прижался лицом к подушке, чувствуя, как горит щека там, где меня ударила Торри. Чёрт, я заслужил больше, чем это, поступив так с ней.

Я лежал в тишине. Я думал, отец последует за мной, но он не сделал этого. Я слышал, как он разговаривает матерью, у него был сердитый голос, но я не смог разобрать слов. Возможно, к счастью.

А потом я услышал, как зазвонил телефон. Это было необычно в такое позднее время. Кто бы это ни был, по тону отца я понял, что он был раздражён, но старался быть вежливым. Разговор завершился довольно быстро, и дом погрузился в тишину.

Я не спал, прислушиваясь к ночному гулу, улавливая каждый звук, который мог бы означать, что ублюдки снова вернулись за моим грузовиком.

Я думал о Торри и о том, что она сказала, о том, что сделала. И думал о том, что сказал я и что сделал. И так же думал о том, чего бы мне не следовало говорить и делать.

Я снова не спал всю ночь. Но в этот раз всё было по-другому. Торри не испугалась, когда я рассказал ей о том, что случилось с Майки или о попытке убийства в тюрьме. Нет, каким-то образом она приняла это. Сейчас я не мог уснуть из-за того, что регулярно вёл себя, как мудак, с хорошим человеком. Я был чертовски уверен, что ирония не укроется от Торри тоже.

Когда мой старомодный будильник зазвенел утром, я сразу же поднялся и свесил ноги с кровати. Я чувствовал себя дерьмово, но хотя бы придумал, что сказать Торри. Ну, в основном оно состояло из того, что я упаду к её ногам. Я надеялся, что это сработает.

Если бы я мог позволить себе купить цветы, я бы купил ей их. Я даже думал о том, чтобы сорвать полевые цветы, которые растут у дороги по пути к её дому, но это казалось дерьмовой и в какой-то степени жалкой идеей. Жалкой, как и я сам.

Я быстро принял душ и надел ещё одну футболку из гардероба Майки. Я знал, что это почти убивало маму, когда я надевал его одежду, но у меня особо не было выбора. Она купила мне пару футболок в Гудвиле, но они обе были мне слишком малы. Думаю, она предпочитала бы, чтобы я оставался в тюремной робе, как явный показатель того, кем являлся. Господи, думаю, если бы она могла, то вернула то время, когда преступникам ставили клеймо. Вот настолько она ненавидела меня.

Кухня была пуста, и в доме до сих пор было тихо. Я подумал, что если потороплюсь, то смогу избежать ещё одного столкновения со своими родителями. Я начал терять вес из-за того, что не один раз пропускал ужин в последнее время. Во всяком случае, шорты, которые я одолжил, казались ещё мешковатей на мне.

Я положил сыр между двумя ломтиками хлеба и засунул два яблока в карманы, от чего стал выглядеть безобразным. Это, своего рода, соответствовало тому, как я чувствовал себя внутри.

Я услышал, что кто-то пошёл в душ и понял, что снова у меня не будет времени сделать кофе и налить в термос. Я очень надеялся на то, что Торри простит меня снова и сделает мне то чертовски вкусное кофе. Но то, как я оставил всё прошлым вечером…она, вероятно, швырнёт его мне в лицо. И я бы не стал винить её.

Когда я приехал к дому проповедницы, то понял, что ошибся по всем статьям, потому что её машины не было. Моей первой мыслью было то, что Торри нашла другого парня, с которым можно было бы переспать. Эта мысль причинила такую боль, что я подумал, что лишусь того небольшого завтрака, который я заставил себя съесть.

Я постучал в дверь и начал ждать, почти не дыша.

— Доброе утро, Джордан, — сказала проповедница, открывая дверь и выглядывая наружу. — Ты бы мог начать с разборки вещей в старом сарае? Мусоровоз приезжает в полдень, поэтому выброси всё сломанное. А хорошие вещи сложи в сторонке, и я взгляну на них позже.

— Да, мэм.

Она начала закрывать дверь.

— Эм, простите, мэм. А Торри дома?

Она сжала губы, и я подумал, что Преподобная просто захлопнет дверь у меня перед лицом, как и большинство людей, но, думаю, у неё была репутация «хорошего парня», которую она хотела сберечь.

— Нет, она будет в отъезде несколько дней, — думаю, она пожалела меня, потому что быстро добавила, — у неё двухдневный тренинг для новой работы, поэтому Торри останется в городе на некоторое время.

Я подумал, что она отпускает меня, поэтому развернулся, чтобы уйти. Но затем она снова заговорила.

— Как дела дома, Джордан?

— Нормально, спасибо, мэм, — ответил я машинально.

— Хорошо…это хорошо. Твоя мама будет дома этим утром?

— Эм, думаю, да. Но я не уверен.

Она кивнула, немного улыбнувшись, а затем дверь закрылась, и я остался один. Снова.

Чёрт. Торри действительно уехала. Если она не вернётся…эта мысль была слишком болезненной. Я пытался убедить себя, что это было всего на пару дней, а потом она вернётся обратно. И тогда я смогу извиниться перед человеком. Снова. Если она позволит мне.

Я принялся за работу на заднем дворе, надев новые рабочие перчатки, которые подарила мне Торри. Я скучал по её кофе. Чёрт, это было так дерьмово. Я скучал по ней. Я скучал по её улыбке, по её сарказму. Скучал по её волосам и по тому, в каком беспорядке они были, и что ей было всё равно, были ли они расчёсаны или нет. Я скучал по тем длинным ногам, вытянутым, когда Торри сидела на ступеньке и по тому, как она закрывала глаза, наслаждаясь утренним солнцем. Я скучал по её разговорам насчёт планов на день или о музыке, которую она слушала, о книгах, которые прочла. Я ненавидел то, что она была в городе, в который я не мог поехать, и то, что она может встретить там какого-нибудь крутого городского парня и, возможно, отправится к нему в комнату.

Господи, эта мысль мучила меня.

Я был рад, что мне пришлось выбрасывать всё это тяжёлое дерьмо из сарая Преподобной, потому что это был способ выпустить наружу гнев и беспокойство. Но кого я обманывал? Я был просто для неё доступным партнёром для секса, и даже не особо хорошим партнёром. Я почувствовал, как моя кожа вспыхнула от унижения из-за того, что я не был в состоянии контролировать себя, когда находился с ней, кончая, как хренов подросток. Снова.

С тех пор, как я начал интересоваться девушками, будучи ещё ребёнком, я много чего перепробовал. Я был высоким, и, как считалось, красивым парнем, что даже девушки постарше были заинтересованы в том, чтобы переспать с младшим братцем Майка Кейна. Да, я был ходоком. Конечно же, у жизни больное чувство юмора, потому что я не был им больше, а единственная девушка, которую я хотел, возможно, ненавидела меня до глубины души.

Во время обеденного перерыва я услышал, как приехал мусоровоз, и первую часть, полную садовых отходов забрали. Глупость, но я вроде как скучал по этому. Глядя на то, как эта куча возрастала, я измерял, сколько дерьма я вычистил из запущенного сада.

Я сел на ступеньку на крыльце и съел свой сэндвич. Я не взял с собой ничего попить, но у Преподобной был кран на заднем дворе. Кран заржавел, но, взяв ключ из ящика для инструментов Майки, я смог открутить его. Первый поток воды был коричневым от ржавчины, но когда я спустил воду, через пару минут она стала нормальной. С немного резким вкусом, как будто тебя ударяют в лицо, разбивают губу, и ты чувствуешь привкус собственной крови. Но это было нормально.

В 16: 30 я собрался и медленно поехал домой, боясь тех «мёртвых» часов перед тем, как идти спать. Хотя моё тело и болело и у меня были затуманены мозги от недостатка сна, поездка к дому моих родителей была бы последним местом, куда бы я хотел попасть. Я бы хотел отправиться на машине куда-нибудь далеко, но мне не было позволено пересекать черту в десять миль от города, и в любом случае, я не мог позволить себе заправить машину бензином.

Но, когда я вернулся домой, то увидел банки с краской, которые Торри нашла у Халка на свалке, и у меня появилась идея.

Я откопал какие-то старые кисти в гараже и приступил к работе. Мне не нужен был набросок того, что я собирался нарисовать. Я делал это для Майки, для себя и для Торри. Я надеялся, что если воспользуюсь её подарком, то она увидит, что я был благодарен ей, и сожалел о всех тех жестоких вещах, которые сказал.

Прежде всего, я превратил уродливое ругательство, означающее слово «убийца», в бурлящее кроваво-красное море, таким оно выглядит, когда заходящее солнце утопает в океане.

Затем я нарисовал большой кельтский крест на двери, такое же изображение было на моей лопатке, такое же изображение было выжжено у меня в голове. А потом я добавил сердце, истекающее кровью и имя Майки, надпись, которая извивалась вдоль всего рисунка.

Вероятно, я проползал на коленях пару часов, работая над рисунком, когда внезапно выпрямился, поняв, что мама наблюдала за мной. Как долго она стояла там?

— Преподобная Вильямс заходила сегодня утром, — сказала она, — что ты сказал ей?

Я удивлённо моргнул.

— Ничего. Я совсем немного поговорил с ней. А что? Что она сказала?

— Ты, должно быть, что-то сказал ей.

— Она спросила, как у меня дела дома. Я сказал, что нормально. Это всё.

— А что насчёт той её дочери?

Мой взгляд опустился вниз.

— Да, я общаюсь с Торри.

Мама сузила глаза, а её губы изогнулись в презрительной усмешке.

— Так и знала. Эта девчонка — ходячие неприятности.

Сердце начало колотиться в груди. Что Торри рассказала своей матери? Конечно же, ничего насчёт нас? Господи, пожалуйста, только не это.

— Я ничего не сделал, — в моём голосе совершенно отсутствовала уверенность.

— Ну, Преподобная, приходила сюда и совала свой нос туда, куда не следует.

Я не знал, что ответить, но у меня было такое ощущение, что мама тоже не хотела, чтобы я говорил.

— Похоже на то, что мы будем вынуждены оставить тебя, — выплюнула она.

— Что?

— Преподобная сказала, что это наш долг как христиан держать тебя тут, пока ты под условно-досрочным. Поэтому мы так и сделаем. Мы поступим так, как следует сделать, но потом я хочу, чтобы ты ушёл. Понял?

— Да, понял.

— Я так не думаю! — её голос дрожал от ярости. — Каждый раз, когда я смотрю на тебя, меня начинает тошнить! Всё, что я могу видеть, так это холодное, мёртвое тело твоего брата, гниющее в могиле, а ты ходишь тут и носишь его одежду. Дышишь господним воздухом. Это не честно. Это абсолютно неправильно!

— Ты думаешь, я не знаю этого! — заорал я ей в ответ, — ты думаешь, я не хотел тысячу раз в день, чтобы это был я, а не он?

Она резко посмотрела на меня.

— Я бы тоже этого хотела

Она направилась обратно в дом, хлопая дверью так, что задрожала дверная рама.

Я нагнулся, мой желудок решил опустошиться, забрызгивая рвотой открытые банки с краской.

***

Торри

Два дня в городе стали моим лимитом. Думаю, я начала превращаться в деревенскую девушку. Какой сюрприз.

Нельзя было описать, какими же нудными были эти курсы баристов. В основном, потому что я не выучила ничего нового, просто кучу маркетинговых девизов, которые они хотели, чтобы мы использовали в то время, как готовили тройной соевый латте, чай с молоком, с корицей и ещё каким-то дерьмом. Но мне понравились пару девчонок, с которыми я познакомилась, и мы договорились встретиться через несколько недель, чтобы сходить в клуб.

Мне поставили вечерние смены в торговом центре до самой полуночи на первые пару месяцев. Мне подходило это. Я определённо не была ранней птичкой…хотя некоторые вещи делали ранние пробуждения стоящими этого.

Я выглянула в окно, когда услышала грузовик Джордана. Я уже почти совсем успокоилась с тех пор, как видела его последний раз. Обдумывая это долго и упорно, я поняла, что ни у кого из нас не было хорошей истории, связанной с отношениями. И если быть откровенной с самой собой, то я знала, что надавила на него слишком сильно. Поэтому я собиралась дать ему ещё один шанс не быть придурком. Ему лучше бы ухватиться за этот шанс обеими руками или я надеру ему зад.

Я сразу же заметила невероятное произведение искусства, которое он нарисовал, чтобы закрыть уродливое граффити. Чёрт, он был художником! Я узнала главную идею рисунка, он был таким же, как и тату на его спине. Теперь оно обрело смысл. Оно было в память о его брате, и было совершенно ясно, что он страдал от потери Майки каждый день.

Я посмотрела на небольшую коробочку, лежащую в пакете рядом с моей кроватью, удивлённая тем, что я снова купила ему подарок. Тогда это показалось мне хорошей идеей. Но сейчас я не была в этом так уверена. Но я уже потеряла чек, так что он в любом случае получит его. Но связываться с кем-то таким…сломленным? Вот что было тупой идеей. Я была умна, но я также хотела окунуться в это все с головой.

С тех пор, как я порвала с Джемом, моими первыми серьёзными отношениями, когда училась на первом курсе колледжа, то взяла себе за правило держаться подальше от парней, которые понравились мне слишком сильно. Вместо этого я искала себе парней для развлечений и не усложняла себе жизнь. Даже мой бывший босс должен был быть просто несерьёзным увлечением. Но что-то было в Джордане. Плюс ко всему, у меня была умная мысль насчёт того, что секс с ним будет только лучше и лучше. Сочетание его силы и нежности, его крепкого тела и доброты, которую он постоянно источает. Не то, чтобы то, чем мы поделились друг с другом, не ощущалось чертовски хорошо, но я чувствовала, что было много чего, что он мог бы предложить. И я с нетерпением ждала, что Джордан будет умолять меня о прощении, конечно же.

Я спустилась вниз и сделала кофе. А затем вынесла две чашки и поставила на ступеньку на крыльце. Джордан уже снял футболку, стоя только в своих мешковатых шортах и вытягивая мусор из маминого сарая. Его гладкая кожа блестела от пота, и я снова могла оценить его широкие плечи и узкую талию, его отличную задницу и длинные крепкие ноги. Он был красив снаружи, но, думаю, что я была единственным человеком, который видел, что он был так же красив и внутри.

— Эй, ковбой! Ты забыл свой кофе! — закричала я.

Он резко поднял голову, и я поняла по выражению его лица, что он не ожидал услышать этого от меня снова. То, как он нервничал, было милым. Но я быстро пришла в себя, вспомнив, почему он так себя ведет.

Он подошёл и завис возле меня, не зная, сесть возле меня или убежать.

— Приземляй свою задницу сюда, — сказала я, указывая на место рядом со мной. — Глядя на то, как ты переминаешься с ноги на ногу, мне хочется писать.

Он немного улыбнулся и сел на ступеньку ниже моей, так что у меня открывался прекрасный вид на его сильные плечи и мускулистую спину.

— Спасибо за кофе, — сказал он мягко.

— Тебе повезло, что я человек, который быстро прощает.

— Мне…повезло, — согласился он, медленно кивнув, — я даже не заслуживаю того, чтобы ты разговаривала со мной сейчас.

— О, Боже! Только не снова эта вечеринка в стиле «Пожалейте меня. Меня никто не любит. Все ненавидят меня, думаю, пойду и наемся червяков! »

Он нахмурился и сморщил нос одновременно.

— Червяки?

— Догадываюсь, что ты не был бойскаутом

— Эм, нет. Не моя стихия.

— Ох, точно! Вечный бэд бой.

Он нахмурился и посмотрел вниз.

& #9472; Ты должен мне извинение, ты, придурок, — сказала я настойчиво. — И я не очень-то терпеливый человек.

— Господи, я знаю, — сказал он, опустив голову. — Я был грёбаным кретином.

— Да, ты был. Держи… — и уронила подарок на его колени.

— Что это?

— Для тебя

— Ты…ты купила что-то для меня?

— Ага

— И что это?

— Ну, Господи! Почему бы тебе не заглянуть внутрь, болван!

Он раскрыл пакет и посмотрел внутрь.

— Ты купила мне мобильный телефон?

— Да. Самый дешёвый, который могла найти. Ты платишь за него только, когда будешь пользоваться им, поэтому тебе нужно будет добавить минуты, когда они потребуются. Я положила пятьдесят долларов на счёт, так что можешь начинать им пользоваться.

& #9472; Ты купила мне телефон? & #9472; повторил он

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒