Густав Майринк 3 страница

На вопрос Жаколио: «Как могут души умерших французов прислушаться к молитвам индуса; ведь они же не твоей касты? » – свами Говинда ответил: «В высших мирах кастовых различий не существует».

Однажды вечером бамбуковая скамеечка, на которой, скрестив ноги, сидел факир, трижды пронеслась над террасой семиметровой длины; свами Говинда также заставил двигаться немеханическим путем огромный ковер, а гигантский цветочный горшок начал вибрировать после того, как он просто дотронулся до него руками; маленький подсвечник из тикового дерева он сделал таким тяжелым, что Жаколио не смог поднять его. Когда факир дотронулся руками до большой посеребренной доски, которой богатые люди той страны пользовались для некоторых игр, из нее понеслись мощные звуки и во всех направлениях по доске побежали язычки пламени.

Факир заключил Жаколио в объятия своего сердца, ибо Жаколио мог разговаривать с ним на его родном языке – нежном, в Бенаресе практически не известном тамильском; он посвятил Жаколио еще два «сеанса», дневной и ночной при полном освещении. Достав из кувшина целую пригоршню разноцветных перьев прекрасных индийских птиц, свами подбросил их в воздух, а когда они начали падать, провел под ними невидимую черту рукой, иг они спиралью поднялись вверх и, после пары попыток подчиниться закону тяготения и упасть на землю, недвижимо зависли под самым потолком и упали вниз только после ухода факира. В другой раз свами Говинда насыпал на стол песок и велел Жаколио занять место за столом, вооружившись бумагой и карандашом, сам же положил одолженную ему французом перьевую ручку на песок, воздел руки к небу и принялся бормотать свои мантры.

Когда Жаколио нарисовал на бумаге всевозможные фигурки, перьевая ручка поднялась с места без какого-либо вмешательства со стороны факира, и вывела на песке точные копии каждой фигурки. После этого свами Говинда попросил Жаколио задумать какое-либо слово на санскрите, и тотчас же после этого ручка поднялась в воздух и написала слово «пуруша» («духовное Я»), слово, которое загадал Жаколио.

Во время последнего «сеанса», который состоялся вечером, в десять часов, факир установил маленькую чашу, наполненную горящими углями, как принято в индийских домах, в самом центре террасы, а рядом с нею – медный поднос с ароматическим порошком и замер, бормоча мантры себе под нос

Внезапно Жаколио вздрогнул, поскольку из облака дыма и возникли руки, сначала туманные, в количестве шестнадцати; одна из них пожала руку Жаколио, затем сорвала розу и бросила ее французу под ноги; другие руки поглаживали и ощупывали его, под крышей террасы буквально начался цветочный дождь, в воздухе возникали огненные письмена на санскрите, террасу пронзали молнии.

Облако дыма исчезло, как только окончательно материализовались руки. После их исчезновения над чашей возникло темное плотное облако, превращаясь постепенно в образ склоненного на колени брахмана, со священными знаками Вишну на лбу, и тройного плетения шнур жреческой касты через плечо. Факир взял щепоть ароматического порошка и бросил на угли, комнату заполнил благоуханный дым; когда он развеялся, Жаколио увидел фантом прямо перед собой; тот протянул французу свою бесплотную руку, которую Жаколио схватил, задав вопрос «Ты один из прежних жителей земли? » Тотчас же в виде ответа на груди призрака появилось фосфоресцирующее слово ОМ («да») и пропало в мгновение ока. Когда Жаколио попросил оставить ему что-либо на память, фантом сорвал свой пояс, бросил к ногам француза и исчез.

Раджа, владелец дворца, велел незадолго до этого убрать из комнат Эолову арфу. Каково же было удивление Жаколио, когда он внезапно услышал ее звуки и увидел на стене фантом храмового музыканта, игравшего на этом инструменте.

После этого свами Говинда поднялся крайне утомленный, попрощался с Жаколио, приняв от него подарок, но даже не взглянув на француза и не поблагодарив его.

Пробудившись от непродолжительного сна, Жаколио решил было, что все это ему только приснилось, но Эолова арфа была на месте, вокруг лежали цветы, а в записной книжке Жаколио обнаружил слова, записанные им с огненных письмен. Через четыре года он вновь повстречал факира, изнуренного аскезой почти до смерти, в подземельях разрушенного храма Кали в Аурангабаде, знаменитом месте паломничества факиров со всей Индии. Когда Жаколио обратился к нему на возлюбленном им южном диалекте с вопросом, не забыл ли тот француза из Бенареса, в глазах свами Говинды что-то блеснуло, и он прошептал два слова на санскрите, которые явились им на том последнем «сеансе» в огненных письменах: («Я принял эфирное тело»).

Пылкое желание человека узнать свое будущее привело к возникновению целого ряда так называемых оккультных «наук», заслуживших своей ненадежностью и темнотой («темнотой» в худшем смысле этого слова! ) название «паразитов» на древе оккультных знаний.

К сожалению, именно к таким «паразитам» тянутся широкие массы, не подозревающие о более; ценных сокровищах оккультизма. Некритичная и даже одержимая опасными идеями, как бы получше обмануть самое себя, публика видит в каждой бездарной гадалке ясновидящую, хотя из сотни ее «пророчеств» сбывается всего лишь одно; и никогда не пытается проанализировать слова «мифотворцев» от оккультизма. Астрология, искусство прорицания, истолкование снов, или как там еще зовут все эти благоглупости, сегодня сделались более любимы, чем что бы то ни было еще. И когда предостерегаешь обманутых и готовых обмануться, в ответ слышишь всегда одно и го же: «Ах, все это вовсе даже не опасно; в худшем случае не сбудется то или иное предсказание, и только-то».

Совсем даже наоборот: все это чрезвычайно опасно, а при некоторых обстоятельствах надолго может отравить и омрачить жизнь человеческую.

Я попытаюсь доказать вам это. Свойство, которое у людей исчезает все больше и больше, быстрее, нежели шагает по пути прогресса так называемая цивилизация, во все века и времена было известно как инстинкт.

Немецкий народ, о котором мы спокойно могли бы сказать, что он ныне самый цивилизованный на земле, больше уж не обладает никакими инстинктами. Он сделался скептичен, но скептичен в своих заблуждениях; он сделался скептичен по отношению к своим духовным возможностям прозрения; народ этот стал обладателем близорукого уцененного разума-деспота, возненавидевшего «тонко чувствующую душу». И способность ощущать любое дуновение опасности, что присуще каждой лисе, каждой кошке, всякой птице или рыбе, утеряна немцами. Коли явится сегодня какой-нибудь человек, что объявит себя богом, дьяволом, посланцем природы и небес, немцы падут ниц у его ног.

Многие в Германии поняли уже опасность этого и теперь во весь голос кричат «Назад, к природе! » Назад, к природе! К сожалению, эти слова понимают как призыв вступать в комитет по защите перелетных птиц или же во исполнение его начинают распевать хором народные песенки с округлившимися от усердия треугольными голубыми немецкими глазками. Ну, может, это и повышает аппетит и улучшает процесс пищеварения, а вот инстинкт таким образом не вернешь. В данном случае требуются более тонкие методы, способствующие возрождению инстинкта, можно даже прибегнуть к оккультным средствам, чтобы инстинкт заговорил с нами как духовное, единственно истинное Слово, объяснил нам, что есть некий яд, отравляющий наши способности извне, полностью парализующий их.

Такой ужасной отравой, к примеру, является так называемая астрология. Вместо того чтобы в тех случаях, когда усилий одного лишь разума недостаточно, дабы выбрать единственно верный путь, обратиться к таланту предчувствования и предощущения, к инстинктам, оккультиста-дилетанта словно магнитом тянет ныне к астрологическим прогнозам, от которых он ожидает совета, что благоприятно (или же нет) в тот или иной час для того или иного «предприятия».

Способности, которые не тренируют, скукоживаются, как знаменитая шагреневая кожа; зачем обращаться к «прогнозам», крайне ошибочным и сфальсифицированным, а не к собственной душе?! Почему просят совета у посторонних людей, когда нет никого ближе, чем вы сами?!

Я вовсе не собираюсь утверждать, что астрология, хиромантия и искусство предсказаний опираются исключительно на одни лишь суеверия, но мне давно уже ясно, что они есть заблуждение – блуждающий огонек, озаряющий ненадолго тьму, но, следуя за ним, непременно увязнешь в болоте.

Методам, к коим в древности и в Средние века прибегали для предсказаний, несть числа, о них можно писать отдельные труды, ибо предугадать будущее было возможно и по дуновению ветра, и по радуге, по восходу солнца и луны, по туману и облакам: веет, к примеру, ветер с востока, значит, к счастью; да еще и в полдень, следовательно, исполнится самое заветное желание; подуло с запада – готовься к несчастью; с севера – проблемы так и останутся нерешенными и так далее, и тому подобное. Гадали на гречихе и пшенице, предсказывали по сыру и яйцам, по оплавившемуся воску, по треску сгоревшей в камине веточке лавра, по дыму, что поднимался от сгоревшего в жертвенном костре барашка, и плодам земным (Каин и Авель), по раскладу игровых карт, по быстрому или медленному высыханию листьев шалфея, по молниям, по полету птиц, по их помету и так далее до бесконечности.

У древних римлян особенной популярностью пользовались предсказания жрецов по печени жертвенных животных. При императорах Гелиогабале, Максентии и Юлиане Апостате этот обычай принял жуткие формы: для подобных целей стали приносить в жертву уже не животных, а людей.

Большая часть данных методов предсказаний опирается на утверждение, встречающееся в еврейском учении, так называемой каббале «Природа внешняя есть лик Божий» или же «В настоящем сокрыто наше будущее».

В «предсказаниях по печени» заключен глубочайший смысл, искаженный и не понятый многими из нас.

В древнеиндийских книгах по йоге мы обнаружим указание о том, что йоги, сосредоточивая свое сознание на собственной печени, достигают своего рода просветления и ясновидения и входят в контакт с дэвами (вид полубожественных созданий), способными открыть йогам великие тайны. Архитектурный образ японского театра может служить символом печени – носителя безграничного трансцендентального опыта, ибо как разделена на две половины, соединяющиеся друг с другом одним каналом, человеческая печень, так же по форме печени построен древнеяпонский театр, – он разделяется на две половины (пространство сцены и пространство «зрительного зала»), которые соединяются с помощью так называемого «цветочного стержня».

Гадание по печени изначально позволяло узнать, что пробуждение оккультных способностей является значительной частью человеческого бытия и ему одному следует отдавать предпочтение, соизмеряя с ним ценность искусства предсказания вообще.

Состояние, в котором должен находиться предсказатель, называется мантическим (пророческим) возбуждением; для появления данного мантического возбуждения нашим современным «пророкам» довольно одного лишь взгляда на гонорар марок в двадцать (расчеты в другой валюте тоже не возбраняются).

Древняя практика пробуждения мантических способностей «эфирного», духовного человека была широко распространена у горных шотландцев, а также у вестфальских ясновидящих, и назывался обряд посолонь. Происходило это так: провидец или провидица трижды обходит по ходу солнца вокруг того, чью судьбу необходимо увидеть, мысленно идентифицируя себя с солнцем, Всеобщим и Всеобъемлющим знанием (отсюда, вероятно, и пословица: «Утро вечера мудренее» – то есть с солнцем приходят в наступающий день новые знания). Вальтер Скотт рассказывал о подобном обычае в своей «Хронике Кэнонгейта». Он пишет о тетушке, что сообщила своему племяннику Робину Ойгу, обойдя вокруг него посолонь, что видит кровь на его кинжале, английскую кровь, и принялась умолять его оставаться дома. Но племянник не послушался ее увещеваний, уехал из дома, в тот же вечер заколол англичанина, торговца скотом, за что и был предан суду.

О пространственном и межвременном ясновидении в результате мантического возбуждения у сибирских шаманов сообщает русский путешественник Матюшкин, спутник барона Врангеля по экспедиции к Северному полюсу 1829 года:

«По обыкновению, шаман впадает в экстаз благодаря быстрым круговым движениям в танце, курению крепчайшего табака и распитию огненной воды, а также ударам в шаманский бубен и так далее; экстаз сей продолжается не менее четырех часов, после чего на одно ужасное мгновение шаман замирает неподвижно, с застывшим взглядом и словно бы окаменелым лицом. Я задавал ему множество вопросов, касавшихся нашей экспедиции, и шаман отвечал на них, несколько в стиле оракула, но все ж таки с должной уверенностью, что верными являются цели и благими обстоятельства нашего путешествия. Так, я, к примеру, спрашивал у него: сколько продлится наше путешествие? Ответ гласил: свыше трех лет. Многого ли достигнем мы? Ответ: поболее того, что ожидалось вами дома.

Затем я пожелал узнать, как дела у нашего спутника по путешествию лейтенанта Анжу, с которым мы тогда были разлучены на некоторое время. Шаман ответил: он сейчас в трех днях пути от Балнея, где выдержал ужасную бурю на Лене и спасся лишь с большим трудом (что потом буквально подтвердилось). После того как шаман удовлетворил всех остальных любопытных, он упал на землю и, судорожно подрагивая всем телом, пролежал так с четверть часа; после чего дьявол, по мнению туземцев, подсказывающий ответы шаману, вышел из его тела».

А теперь мне хотелось бы описать в общих чертах средства и пути, способные, согласно традиции, привести к пробуждению оккультных способностей.

ПРОБУЖДЕНИЕ ОККУЛЬТНЫХ СПОСОБНОСТЕЙ ПОСРЕДСТВОМ ТРЕНИРОВКИ ВОЛИ И ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ПРЕДЕЛЕННЫХ СТИМУЛИРУЮЩИХ СРЕДСТВ

Большим «дорожным указателем» для азиатских, в особенности для индийских, но также и для всех оккультистов белой расы, не пожелавших остаться всего лишь зрителями, является учение йоги. И хотя знания йоги выходят за любые рамки, она все же всецело принадлежит и к царству мистики, и к государству оккультизма. Создателем или, что будет справедливей, компилятором учения йоги считается индус по имени Патанджали, живший приблизительно 2500 лет тому назад.

В приписываемой ему книге «Афоризмы йога» в одном месте мы читаем:

«Сиддхи (оккультные волшебные силы) не могут быть названы врожденными, скорее уж приобретенными благодаря химическим средствам, повторению слов, умерщвлению плоти и концентрации». «Афоризмы йога» являются книгой, которую сможет понять только тот, кто на практике следует шаг за шагом содержащемуся в ней учению. Постепенно будет открываться для него свет. Но такая преданность учению йоги есть утомительная и кропотливая работа, изматывающая человека и заставляющая его презреть любую другую «побочную деятельность». Парацельс говорил, что «эфирное» тело, являющееся носителем оккультных способностей, пробуждается, когда засыпает телесная оболочка человека – оболочка из плоти и крови. (А следовательно, любой человек подобен богу Янусу с двумя ликами, взирающими в два разных мира. )

Медиум, таким образом, должен впадать в подобный сну обморок, чтобы оккультные способности его эфирного тела сделались действительно эффективны. Отчасти эффективны способности эфирного тела при ясновидении и тому подобном. Иными словами: нормальное сознание, то есть наше так называемое дневное сознание, есть страшная помеха оккультным откровениям. Речь при этом идет о том, как обрести иное, нежели нормальное, сознание. И 6 том, что это может произойти в результате использования определенных ядов и стимулирующих средств, таких как гашиш, белена, отвар из грибов-галлюциногенов, индийской сомы ( Aschpias ktidd ) и многого другого, состав чего был и остается тайной жрецов доисторических народов.

Результаты, конечно же, болезненны. Подобные варварские методы в крайней степени нежелательны, ибо они выводят применяющего их за рамки временной отуманенности сознания; данные методы заводят в бездны царства сновидений и грез. Но существует прямо противоположный путь – путь магии, путь к духовному сознанию. К пути сему имеют отношение повторение отдельных слов и предложений (к примеру, гимнов из священной Ригведы), чтобы достичь контроля надо всем, затем пост, молитвы, многодневное отсутствие сна и так далее. Подобные упражнения легче даются, когда имеет место религиозное рвение, но, впрочем, таят в себе определенный яд, ибо порождают препятствия как следствия по большей части неизбежных ложных представлений о «Боге»; раскрытие высших оккультных способностей в данном случае осложняется самовнушением. Примером тому может служить следующее.

Жрец племени зулу представляет бога злым духом, а самого себя – безвольным рабом последнего. Вследствие подобных ошибочных знаний ошибочными будут и сами магические результаты. Этот пример, если начать варьировать его и додумывать до конца, дает разгадку тому, отчего так называемые великие святые довольно часто в магическом отношении были абсолютными профанами!

Существуют настолько интенсивные состояния контроля надо всем бытием, что физически человек впадает словно бы в глубокий сон или же транс. В действительности, это обман зрения, ибо подобное состояние можно назвать скорее мистическим трансом. Но и помимо этого высшего вида транса существуют самые разные типы контроля над бытием; они чем-то напоминают нормальное сознание человека, но только внешне! Духовное сознание находится где-то далеко в небесах. Будда говорил: «Укрощенные чувства бодрствуют вместо ученика Будды Гаутамы». Под словом «бодрствуют» он понимал не только контроль над чувствами, надеждами и страстями, но и состояние бодрствования в высшем, метафизическом смысле слова. И поскольку говорил это Будда о самом себе, можно утверждать, что достиг он во плоти нирваны (высшего вида контроля над бытием, а не того «Ничто», что понимают под нирваной ориентированные на Восток европейцы. Нирвана означает не больше и не меньше, как «нет больше безумия»! ).

То, чего можно достигнуть благодаря контролю над телом, мы видим на примере интенсивно концентрирующихся шахматистов: им можно кричать что угодно, они все равно не услышат, несмотря на то, что крики касаются их ушей.

Высшей дорогой контроля надо всем бытием Патанджали считает концентрацию мыслей. Это так называемая раджа-йога, или королевская йога, полная противоположность хатха-йоге, в сферах которой все средства хороши – и использование ядовитых веществ, и умерщвление плоти, и тому подобное.

Хатха-йога напоминает полет на воздушном шаре, когда пилот выбрасывает балласт, чтобы взлететь к небесам, а раджа-йога – тактику пилота такого же воздушного шара, уменьшающего отток газа, чтобы лететь ввысь, несмотря на несброшенный балласт. Раджа-йога настолько субтильная система, что в действительности практически не хватает никаких слов для ее объяснения. Чтобы пожать ее плоды, существует одно лишь средство – все делать самому и не расслабляться.

Неблагодарное занятие – объяснить методы йоги при помощи холодного рассудка – привело к тому, что люди стали хвататься за символические описания, дабы «подружить» разум и чувства.

Подобные символические описания йоги, по крайней мере лучшие из тех, что я знаю, можно назвать двенадцатью подвигами Геракла. Так, к примеру, стимфалиды (несущие погибель птицы, которых изгнал Геракл) означают не что иное, как мешающие сосредоточиться мысли, над которыми любой из йогов должен стать господином, если он достиг вечного, умиротворенного, всеобщего потустороннего «Я» и если он хочет стать с данным «Я» единым целым.

Для религиозно мыслящих христиан и иудеев учение йоги может стать своеобразным камнем преткновения, и вполне можно будет услышать негодующий возглас: для чего необходима этакая хладная система, где вера и благочестие могут все!

Уверяю вас, вера, в том случае, если она действительно «живая», является оккультным вспомогательным средством первого ранга, но вере эффективной, действующей активно, такой вере за один день, не научишься. Ее можно воспитать, но я не знаю лучшего пути воспитания веры, нежели учение йоги.

В Индии существуют сотни религиозных сект, абсолютно не похожих друг на друга, но в одном единых – в концентрации по учению йоги. Одни называют подобную концентрацию сосредоточенностью мыслей, другие – сосредоточенностью чувств, но в принципе, это одно и то же. В переносном смысле слова система йоги не является ни алгеброй, ни арифметикой; ее не подкроить ни под оккультизм, ни под мистицизм.

Даже в католицизме существует своего рода система йоги, и кто заинтересован в том, может прочитать нечто близкое по смыслу в «Духовных упражнениях Игнатия Лойолы».

Правилом ордена иезуитов, выпестовавших «западную йогу» (и упражняющихся ли в ней сегодня, не знаю), был отказ от собственной воли во имя откровений «другой» воли – воли божественного Иисуса Христа, что непременно зазвучат в сердце самоотрекшегося. Так же, как у йогов-индуистов, у иезуитов «преображение» человека было целью и смыслом духовных упражнений.

Широкая некатолическая общественность, долгое время враждебно настроенная по отношению к иезуитам и совершенно безграмотная во всем, что касается духовного самопогружения, видит в словах «отказ от воли» слепое подчинение методам основателя Ордена, которые позволили «братьям сердца Иисусова» достичь политического могущества, из-за чего иезуитов стали называть подвидом клерикальной милитаризированной системы Церкви.

По вполне понятным соображениям, иезуит должен безоговорочно принимать божественность Христа, а духовные упражнения («Манреза») необходимы единственно и только для того, дабы человек ощутил, всем сердцем почувствовал частичку «дара Божьего», притягивая к себе, словно магнитом, божественный Дух. Естественным результатом, точно так же предусматриваемым и методами йоги, становится то, что мировоззрение упражняющегося в «Манрезе» сливается с теми картинами и образами, что предстают его внутреннему взору. Более того, он переживает все то, что переживал когда-то Иисус Христос, страдает вместе с ним на Голгофе, у него появляются те же раны, кровавый пот (от тернового венца) выступает на лбу и так далее.

Я приведу лишь один пример из многих тысяч, пример того, как следует обращаться с подобными оккультными процессами.

Монашенка-августинка Катарина Эммерих из Дюльма, дочь бедной крестьянской пары, родившаяся в 1774 и умершая в 1824 году, знаменитая обладательница стигматов, в состоянии экстаза становилась соучастницей жизни и страстей Иисусовых. Смолоду посещали ее видения; то она лицезрела своего ангела-хранителя, то играла с женихом своей души, Иисусом Христом, то вместе с ней гуляла по полям, лугам и садам Матерь Божья. У нее развился особый дар: она могла определять на взгляд ценность тех или иных реликвий, освященных и неосвященных предметов, и общалась с «душами несчастных» в чистилище

Когда девушке исполнилось двадцать четыре года, Иисус, явившийся к ней в видении окруженным неземным сиянием юношей, предложил Катарине на выбор терновый венец из его правой руки или цветочный венок из левой, и после того как она избрала венец терновый, Иисус самолично надел его ей на голову. Почувствовав боль, Катарина Эммерих пришла в себя и увидела, что на лбу у нее выступили капельки крови. В церкви она бросилась ниц с молитвой, в которой просила Бога позволить ей разделить боль Иисуса Христа, и тут же почувствовала жжение в руках и ногах, сопровождавшееся лихорадкой. С детства Катарина молилась, чтобы Господь «позволил ей быть сораспятой с Иисусом на кресте», даже не думая о том, что это не останется незамеченным обществом. 28 августа 1812 года она молилась как никогда страстно и внезапно увидела, как нисходит к ней в сиянии небесный жених; правой рукой он начертал над ее подложечной впадиной знак креста.

Через несколько недель, находясь во время молитвы в экстатическом оцепенении, Катарина стала свидетельницей подобного явления вновь, только на сей раз крест оказался значительно больше, а из ран на ее теле после того еще долго – со среды по пятницу – стекала кровь. Душа Катарины Эммерих слышала все, что говорилось о ней в монастыре, она знала о каждом нарушении орденского устава, правил и обычаев Большая часть ее страданий и боли была порождена тем, что монашенка принимала на себя страдания и боль других (духовным способом). Когда она уже не могла больше ходить, монахиня стала молиться лежа, почти не принимая пищи. Ее страстные молитвы-пожелания разделить с Богом его раны были услышаны спустя семь лет, в конце 1819 года. А затем кровотечения стали реже, раны зарубцевались, только боль оставалась прежней. И лишь во время страстной недели открывалось кровотечение из ее стигматов. Она страдала и от других физических мук, и чаще всего по утрам ее руки краснели, покрываясь пузырями от ожогов; тогда Катарина Эммерих говорила: «Я вырвала так много крапивы в виноградниках Господа нашего».

Внешне ее духовная жизнь выражалась в символических действиях мучительного и болезненного рода.

Прошло где-то шесть-семь недель после ее смерти, когда распространился слух, дескать, тело благочестивой монахини похищено, гробница открыта, а затем ее нашли без каких-либо следов разложения на довольно симпатичном лице. Женщина напоминала скорее мирно спящее, нежели мертвое создание

Правоверный католик углядел бы в событиях жизни Катарины Эммерих один из этапов становления христианской святости; тот же, кто серьезно занят изучением методов йоги, нашел бы, вероятно, более правдоподобные объяснения. И чтобы донести их суть до вас, мне придется рассказать следующее.

Как я уже упоминал, в Азии существует две системы йоги. Первая, раджа-йога, исходит из следующих посылок: мысли человеческие при определенных условиях имеют созидательный характер, в особенности, когда они сосредоточены на внешнем, – как линза лупы собирает солнечные лучи, так и мысли способны изменять то, что называют материей. Достижение подобных грубых физических изменений ни в коем случае не может быть названо целью раджа-йоги; здесь речь заходит не о чем-то личностном, воз можно, даже и не об «индивидуальном», а о высшем начале, скорее всего, о единении с великими внефизическими, безымянными и не имеющими формы абстрактными «первопричинами».

Вторая система получила название xamxa -йоги. В Индии, где йогой можно заниматься и у самозваных «учителей» с большой дороги, хатха-йога ино гда считается чем-то предосудительным, дурным, варварским и ведущим в пучины вечного уничтожения. Если рассматривать данную систему с такой точки зрения и если вспомнить встречающихся ныне факиров и шаманов, то придется согласиться с этим взглядом. С другой же стороны, если взглянуть на эту систему под иным углом зрения, всплывет множество крайне интересных вещей.

Хатха-йога в том виде, в каком она описывается в некоторых книгах, например в комментарии Шринивасы Айенгара, на трактат «Hatha - yoga - pradipika» это учение предстает причудливыми развалинами правремен и носит на себе следы ведьмовства и «мертвых» рецептов. Это впечатление только усилится, когда мы узнаем, что индийские и тибетские секты следуют «черно-магическому» образу мышления системы хатхи.

Один лишь пример: «Закройте анальное отверстие лодыжкой левой ноги, осторожно прижмите эту лодыжку правой ногой, медленно пошевелите пяткой, медленно сдвиньте бедра и задержите дыхание, вжав подбородок в грудину. Кто сделает это, победит возраст и смерть и добьется всего желанного».

Если мы сравним этот в высшей степени странный рецепт с «желанием страдать» монашенки Катарины Эммерих, то обнаружим между ними только лишь одну-единственную, но весьма многозначительную точку соприкосновения: тело есть магнит, притягивающий страдания. Факир занимается этим осознанно, желая подчинить своей воле «врага», то самое тело, чтобы эфирная оболочка со всеми таящимися в ней магическими силами проснулась и сделалась «подвижной»; Катарина Эммерих тоже «превращает» свое тело, но, не ставя пред собой целей факира и не заботясь о том, что произойдет с телом, не желая прибегать к магическим трюкам. Образ ее идеала – Христа (Парацельс бы, скорее всего, назвал его по-другому – эвестра) занимает место осознанной воли и берется за исполнение роли преобразователя тела.

То, что подобный преобразователь – в «языческом» смысле этого слова – известен в йоге в виде вспомогательного средства, становится ясно по цитате из вышеупомянутого труда по хатха-йоге. Начинающий йог должен сосредоточиваться на образе своего учителя (гуру), – иначе он не добьется никаких результатов, – пока сей образ не «оживет» пред его глазами (эвестра! ), не заговорит с ним и не начнет учить его, как если бы пред йогом-новичком присутствовал его духовный «вождь» собственной персоной. Это в целом в высшей степени сомнительное и опасное «предписание», выйдя из Азии, быстро нашло свою дорогу на Запад и было доброжелательно проглочено некоторыми спекулирующими на теософии и прочими Калиостро, превратив их в рабов честолюбия и подчинив своему влиянию. Их, легковерных и по-дилетантски поверхностно мыслящих, беззастенчивые азиаты, лучше всех знакомые с отравой подобных «рецептов», используют самым порочным образом, не стесняясь законов истинной магии: они превращают своих учеников в безвольных гохемов. Не могу не воспользоваться случаем, чтобы не предостеречь всех, вступивших в область оккультного: нет никаких «гуру» или духовных «пастырей-вождей» и не будет до тех пор, пока они едят, пьют и переваривают все съеденное и выпитое, пока они – люди.

⇐ Предыдущая 1 234 Следующая ⇒