Густав Майринк 2 страница

Но существуют также факты проникновения, когда предметы вовсе не раскалялись. Я сам мог наблюдать, как мыльные пузыри проникали чрез мои ладони!

Знаменитый немецкий ученый, профессор Целльнер (сам считавший свои теории «безумными»! ) создал гениальное по своей простоте учение о четвертом измерении. Чтобы понять его, достаточно принять следующее: считать, что все существа всего лишь двухмерны (имеют длину и ширину) было бы слишком просто, слишком прагматично. Поэтому возникло представление о том, куда могут исчезнуть двухмерные вещи, – представление о высоте и глубине, то есть о третьем измерении пространства. Аналогично этому должны «вести» себя трехмерные сущности, к примеру, человек, когда в расчет берется и четвертое измерение. А то, что существует свыше трех измерений пространства, можно просчитать даже математически.

По Целльнеру, под проникновением можно понимать следующее: предмет из трехмерного пространства «переселяется» в четвертое измерение, то есть исчезает в одном месте, а затем вновь возвращается в царство трех измерений (то есть появляется вновь в другом каком-нибудь месте). В данном случае можно было бы сказать, что он курсирует дорогой наших чувств. (Пространство же есть не что иное, как погруженность в наши пять внешних чувств. )

За долгие годы, что провел я в изучении оккультных событий, – правда, несколько иных, неспиритического характера, – я сам пришел к теории, про которую не смею утверждать, что верна она с философско-научной точки зрения, но которая помогает мне все, что я пережил и изучил, обдумать до самого последнего предела, объяснить любые возможные феномены. Я могу и хочу привести здесь только «вершки» данной теории; они выражаются в следующем: объективной реальности не существует вообще, есть только одна реальность – субъективная.

Все, что имеет форму, является только субъективным, увиденным лишь мною и лишь потому реальным, и никогда объективно-действительным. То, что я могу, например, сфотографировать некоторые вещи, а другие нет, конечно же, ничего не меняет в этом мире. Если мы примемся за чтение трудов так называемых духовных (не путать со спиритическими) медиумов, таких как Аллан Кардек, Джексон Дэвис, Адельма фон Бэй, Сведенборг и т. д., а также сообщений их духов о царстве мертвых («рае»), мы обнаружим поразительное сходство рассказов. Но все описанное ими привлекательно лишь для людей полутрезвого мышления, у которых волосы встают дыбом да в животе все переворачивается от мещанского упоения (когда прочтут они, что существуют-де на «Небесах» некие объединения, где обучают умерших детей географии и пению аллилуйи; затем фабрики, на которых изготавливаются одеяния для привидений, и тому подобные глупые россказни). Индейские племена верят, что после смерти их ожидают охотничьи угодья вечности, арабы не сомневаются в существовании райских гурий и так далее. И все это сплошные бредни и детские сказки, изобретенные более или менее плохими поэтами?

Нет! Я твердо верю: нечто подобное действительно существует после смерти. Но оно, конечно же, только лишь субъективно-реально. Если кому-то не повезло, может вполне случиться и так, что он переселится на подобные небеса. Будда проповедовал полный отказ от земных желаний как средство спасения. Спасения от таких вот состояний безрадостного блаженства, за которым рано или поздно следует «похмелье» и возвращение «Я» на Землю со всеми мучениями земного существования, возвращение в известные нам субъективные представления о бытии.

Как нереальна в смысле объективности жизнь после смерти, описываемая медиумами, так же нереально и все то, что кажется нам приземленным и надежным. И то и другое – сущие галлюцинации. Если придерживаться такой точки зрения, все оккультные феномены, даже самые необычные из них, становятся вполне объяснимыми.

Рассмотрим же то, что в новейшее время происходило в спиритических кружках.

В 70-е годы XIX столетия английский медиум, шестнадцатилетняя Флоренс Кук, заставила многих говорить о себе. Говорили, что рядом с нею духи умерших становились зримыми. Этому даже был посвящен целый ряд «заседаний». Кто бывал на подобных заседаниях, знает, как они проходят. Большая часть участников садится вокруг стола, все берут друг друга за руки, образуя замкнутую цепочку. Это необходимо для того, чтобы возникло определенное биомагнетическое излучение. Если материализация (явление духов) состоялась, необходимо изолировать медиума в кабинете, защищенном от света. Вскоре медиум впадает в своего рода бессознательное состояние, называемое трансом.

В подобных заседаниях принимали участие профессор Уильям Крукес, его супруга, мистер Трапп, мистер Гаррисон и знаменитый электротехник и физик Варлей. Медиумом была мисс Флоренс Кук. Варлей пишет.

«Мисс Кук отдыхала в кресле в той комнате, которая позднее становилась изолированным кабинетом. Две монеты, припаянные к платиновым проводам, с помощью колец укреплялись на ее запястьях. Провода подсоединялись к двум элементам Даниэля и затем к контрольному аппарату. Когда все было готово, в задней комнате выключали свет, и весь вечер ток пронзал тело медиума. (Обман, таким образом, был полностью исключен. )

Я сидел за столом футах в десяти-одиннадцати от дверей кабинета. Поскольку наша комната была слабо освещена, мои глаза были менее восприимчивы, чем у других наблюдателей, так как я большую часть времени наблюдал за изменениями показаний гальванометра. Здесь мы добавим, что это было одно из многих заседаний, уже описанных Варлеем. Из кабинета явился образ духа, назвавшийся именем Кати Кинг.

Она ничем не отличалась от живых людей, была одета в белое, казалась из плоти и крови, дышала, ходила, говорила. Варлей продолжает свой рассказ:

«Кати (дух) случайно была похожа на мисс Кук (медиума), и я сказал ей: „Вы выглядите совсем так же, как ваш медиум". „Да, да", – отозвалась она. – Я при этом старался разглядеть, произойдут ли, когда она шевелила руками, какие-либо изменения, например, в мощности электрического тока; иногда появлялись легкие колебания, когда она разжимала кулачки или сжимала их; а когда она писала, никаких изменений не было видно. К концу заседания в комнате сделалось совсем темно, и Кати (дух) потребовала у меня приблизиться к ней. Она позволила мне взять ее за руку. Рука была длинной, совсем холодной и липкой. Через одну или две минуты Кати велела мне пройти в темную комнату, чтобы вывести мисс Кук (медиума) из состояния транса. Я нашел ее в глубоком обмороке; ее голова лежала на левом плече, правая рука свисала с кресла. Ручки у нее были маленькие, теплые, сухие, а не холодные, длинные и влажные, как у Кати. Провода были закреплены точно так же, как я их сам устанавливал».

Позднее Кати Кинг сфотографировали, на некоторых снимках она была одна, на некоторых – с профессором Крукесом.

Крукес говорит об этом:

«Во время фотографических заседаний Кати закутала голову своего медиума в шаль, чтобы не допустить попадания света на ее лица. Я абсолютно убежден, что мисс Кук и Кати – два отдельных индивида. Волосы мисс Кук – темно-каштанового цвета; локоны Кати (духа! ), один из которых (она позволила мне срезать его со своей дикой шевелюры) лежит сейчас передо мной, были светло-каштанового оттенка».

Мистер Гаррисон, еще один участник того спиритического кружка, сообщает о другом заседании:

«Когда Флоренс Кук сидела в темной комнате, я слышал легкий скрежет. Кати (дух) держала в руках кусок материализованного вещества, который она терла о волосы медиума, чтобы достичь некой „инфлуэнции", то есть электростатической индукции, необходимой духам для материализации. Слышался тихий разговор.

Флоренс говорила: „Уйди, Кати, я не могу вынести твое присутствие, оно пугает меня. Кати отвечала: „Не будь такой глупой" ».

(Скрежет. )

Флоренс. Я не хочу сидеть на таких заседаниях, я не люблю всего этого и ухожу.

Кати. Ты ведь только мой медиум, а медиум – всего лишь машина.

(Скрежет).

Флоренс Ладно, если бы я была только машиной, но я не хочу бояться, уходи.

Кати. Не будь дурой».

Принц Эмиль фон Сайн-Виттгенштейн, тоже принимавший участие в заседаниях с Флоренс Кук, пишет:

«Легкая занавеска кабинета зашевелилась, появился полуобнаженный мужчина и приподнял левую сторону занавески, открывая волшебно-прекрасный вид. Там стояла Кати Кинг (дух), ее правая рука лежала на груди, другая удерживала отодвинутый в сторону занавес Она оглядела присутствующих. Дух был в тысячу раз прекрасней, чем его фотографии. Юная дама в складчатых одеждах, похожих на одеяния античных статуй и полностью скрывавших ее босые ноги, прекрасные белые руки оставались неприкрыты до плеч, пальцы рук длинные, со слегка заостренными ногтями. Каштановые локоны блестели под белой вуалью. Бледное лицо было скорее круглой, нежели овальной формы, улыбчивый рот и прекрасные зубки. У нее был орлиный нос, большие голубые глаза миндалевидной формы, затененные густыми ресницами, тонкие брови; она была грациозна, словно взошедшая на пьедестал нимфа. И это удивительное воплощение женственности, в духе существа, умершего многие годы назад, выглядело дымкой неземной!

Призрак, казалось, с любопытством наблюдал за мной, и я заметил в ее глазах нечто, что напомнило мне о мире духов. Даже такая прекрасная, сейчас она казалась стеклянной; и все же ее смеющийся рот и вздымающаяся грудь будто говорили: я счастлива на мгновение оказаться среди смертных. Затем она заговорила шелестящим шепотом, но все равно крайне приятно: я не могу сейчас уйти далеко от моего медиума, но вскоре наберу поболе силы. Я прошу вас взглянуть на мои ноги; она подняла платье до колен, и я увидел классической формы ноги, напоминавшие ноги статуй, которым не хватало жизни».

Интересно то, что ученый доктор Гулли узнал на заседании от духа Кати Кинг.

Доктор Гулли. Можешь ли ты объяснить нам силы, благодаря которым материализуется твой образ?

Кати Кинг. Это невозможно.

Доктор Гулли. Это электричество или нечто подобное?

Кати. Нет, все это чепуха, что говорят у вас об электричестве.

Доктор Гулли. И нет у вас этой силе названия или определения?

Кати. Это сила воли больше, нежели что-то другое; в действительности воля есть основа исходящей от меня силы, силы воображения, из самой себя творящей образ.

Доктор Гулли. Когда вы исчезнете, то куда уйдете?

Кати. В медиума, которому верну все силы, что взяла от него; если бы я захотела получить от медиума очень много силы и не пожелала возвращать ее, то это на месте убило бы ее (Флоренс); она бы задохнулась. Но при этом я не двойник ее; иногда говорят много чепухи о двойниках; я всегда остаюсь собой.

Доктор Гулли. Когда вы уходите, что исчезает первым, тело или одежда?

Кати. Тело. Материализовавшаяся сила возвращается к медиуму, а затем растворяется в элементах платье.

Доктор Гулли. Может ли человек из плоти и крови оценить силы, необходимые вам для появления?

Кати. Нет, не может.

Доктор Гулли. Вы говорите, что всегда остаетесь собой; так кем же вы были во плоти?

Кати. Я была Анной Морган (Кати Кинг часто говорила, что так звалась при жизни) и жила в годы правления Карла I.

Подобные явления, каковые наблюдали собравшиеся у медиума мисс Кук, нередки в истории спиритизма До сегодняшнего дня они повторяются, но доказать с несомненностью идентичность материализующихся духов с умершими не удавалось еще никому; до определенной степени всегда были заметны смешения свойств и представлений самого медиума. Отчего на заседаниях слышатся постукивания и каким образом происходит верчение стола, было установлено мистером Кроуфордом на заседании с двумя медиумами, шотландским семейством Голиггер, и документально зафиксировано с помощью фотографических снимков. (The psychic structures of the Goligher Circle». Лондон, издательство Джона Маткинса, 1921). Из ног, колен или груди проступает наружу слегка фосфоресцирующее образование толщиной с руку, формирующееся в рычаг, с помощью которого стол и поднимается над полом. Часть рычага материальна, эластична, бороздчатой структуры; все остальное – эфирно: эту часть невозможно потрогать, чтобы описать в терминах тактильных ощущений. Если появляются постукивания, вместо рычага возникает своего рода молоток, аналогичный по своим свойствам рычагу. Структура молотка была установлена благодаря отпечатку на воске.

Мистер Кроуфорд констатировал, что эти «магические инструменты» возвращаются в тело медиума сквозь поры кожи. Он натянул на медиума длинные насыпав в них красный порошок. Когда после окончания заседания медиум снял чулки, оказалось, что порошок распределился по внутренней стороне бедер и заполнил поры кожи.

Так что мысли Парапельса и индийских йогов (о которых я поговорю особо) о том, что «эфирное» тело может отделяться от физической оболочки, основаны на реальных фактах.

Эти истечения эфирного, или астрального, тела играют в оккультизме большую роль. В случаях с «перемещениями и проникновениями» европейские медиумы считают, что это духи перемещают вещи, в то время как азиаты, например монгольские шаманы (жрецы-колдуны), придерживаются того мнения, что это маги покидают свое тело и переносят вещи с помощью своих астральных тел. Если я не заблуждаюсь, профессор Петри (университет Берна) сообщал об одном ученом, что у него на глазах произошло подобное перемещение благодаря некоему шаману.

Этот ученый, господин X, находился в научной экспедиции по киргизским степям и познакомился там с одним шаманом, вызвавшимся доказать свою волшебную силу. Ученый рассказал ему о городе под названием Париж, в котором он жил и который отдален от киргизской степи на тысячи миль; шаман должен был переместиться туда и принести ученому кольцо, которое его жена носит на пальце (обручальное кольцо). Шаман принес медную чашу с водой, погрузился в транс (думаю, с помощью отвара из грибов-галлюциногенов) и лежал какое-то время как мертвый. Когда он вновь пришел в себя, он потребовал, чтобы ученый наклонился над водой. Кольцо лежало в чаше. Когда ученый через год воротился домой, он спросил у своей жены, где кольцо. Она рассказала ему, что в один из дней (время тоже совпало) она как раз находилась на кухне и по непонятной для нее самой причине вдруг сняла кольцо с пальца и положила его на каминную полку. И в тот же момент на кухне появился дикого вида мужчина (по описанию его облик совпадал с обликом шамана), вероятно, нищий побродяжка. Она повернулась к нему, и тут этот человек исчез, растворился в воздухе. А с ним исчезло и кольцо.

Подобные явления астральных тел, пускай и не в такой драматической форме, пускай и совсем другого рода, в 70-е годы XIX столетия изучались врачом из Атланты (Америка) Бейкером Фанештоком. Он называл свою систему «статуволенцией» (вызываемым с помощью силы воли состоянием). Результаты, которых добился Бейкер Фанешток, были просто поразительными. Один мой друг, знавший Фанештока, смог мне подтвердить их достоверность.

Фанешток велел своим ученикам рассесться по местам, закрыть глаза и оставаться пассивными, насколько это возможно. Затем он говорил им примерно следующее: «А теперь вообразите, что вы встали, направились к дверям и вышли на улицу. Не правда ли, вы видите множество людей? Хорошо. Ступайте далее от дома к дому. Вперед... » А затем он спрашивал внезапно: «Вы видите кого-нибудь, кто бросается в глаза? »

Большинство из спрашиваемых давали утвердительный ответ, из которого Фанешток мог заключить, что «пациент» покидал свое тело и «странствовал» духом. Он приказывал им затем следовать дальше и – все мысленно – останавливаться где-нибудь в красивом месте. Если ученикам удавалось добиться всего этого, оказывалось, что тело человека на многие часы делалось невосприимчивым к голоду, жажде и усталости, хотя сам человек был в состоянии работать как в полусне, совершенно автоматически. Такими многообещающими казались эти явления самом начале, однако позднее исследовавшие их натолкнулись на разного рода препятствия, и сегодня накопленный запас знаний благополучно забыт.

В то время как медиумам белой расы почти всегда необходима темнота и полумрак, чтобы могли явиться вызываемые ими спиритические феномены (и только самый знаменитый из всех медиумов, шотландец Хоум, при свете дня паривший в окне третьего этажа, являет исключение), индийские и арабские факиры в темноте совершенно не нуждаются. Они демонстрируют свои способности при ярком свете солнца.

Возможно, что другие расы лучше подходят для подобных экспериментов, возможно, они просто лучше развиты и прежде всего прошли определенное обучение, называемое хатха-йогой, и определенные «тренировки» в аскетизме. Хатха-йога необходима для того, чтобы вырваться из власти тела, чтобы освободить «эфирный» принцип с его волшебными силами. Почти каждому из нас известны ныне рассказы путешествовавших в Индию о пытках, коим подвергают себя факиры, так что мне даже не, нужно рассказывать об этом. Проникать в глубины хатха-йоги, как бы интересна ни была эта область, у нас в данном случае просто нет времени.

Следует быть осторожными в принятии за истину того, о чем рассказывают на спиритических сеансах, но еще в десять раз осторожнее необходимо быть, когда кто-то рассказывает, что он видел в Индии тот или иной фокус факиров. Уже давно в Индии факиры как вымерли.

У меня есть друг в Индии, принадлежащий к касте брахманов и проехавший через всю страну вплоть до самого Тибета, чтобы познакомиться с настоящими йогами, то есть с теми, кто действительно что-то может. Так вот, друг этот уверял меня: «Если я говорю, что существуют четыре настоящих йога во всей Индии, то это почти преувеличение».

Даже Кемпбелл Оман, один из немногих европейцев, имеющий право судить о йогах благодаря своему опыту, подтверждает слова моего друга-брахмана. То же самое писал сэр Джон Вудрофф – англо-индийский чиновник юридического департамента и прославленный ученый (написавший книгу «The serpent power», из которой становится ясно, откуда некоторые теологические и антропософические мошенники крадут обрывки своих «знаний»).

Кемпбелл Оман, который, будучи еще ребенком, встречался с йогами, пишет в своем произведении «Мистики, аскеты и святые в Индии» об одном европейце, Чарльзе де Руссете, ставшем йогом; причем Оман уверяет, что видел этого йога собственными глазами и тот обладал действительно удивительными силами. И таких людей, так сказать, ежедневно соприкасающихся с первоисточником, становится на редкость мало, так стоит ли доверяться рассказам наших болтунов!

Единственный случай чего-то магического, пережитого Оманом, описан им в сюжете встречи некоего Гассан Хана. Он пишет:

«Гассан Хан, магометанин, не был никаким колдуном по профессии, но все же позволял иногда уговорить себя продемонстрировать свое искусство. Впрочем, за представление он никогда не брал со зрителей денег. К примеру, когда сидели мы все вместе за столом, он обратился к одному из присутствующих: „Хотите получить бутылочку вина? Назовите лишь сорт. Да держите руки под столом". И в то же мгновение в протянутую руку влетела бутылка „заказанного" вина с этикеткой известной виноторговой фирмы Калькутты. Пищу он тоже мог „перемещать" в пространстве – бисквиты или пирожки, даже сигары в достаточном для всего общества количестве.

Однажды мы собрались все вместе, и кто-то со смехом пожелал бутылочку шампанского. Взволнованный, Гассан Хан прошел на веранду и торопливо приказал кому-то незримому доставить бутылку шампанского. Он вынужден был дважды или даже трижды повторить свой приказ, пока в воздухе не промелькнула бутылка, не ударила его в грудь, не свалилась на пол и не разбилась на тысячи осколков. „Вот! – сказал Гассан Хан, в высшей степени взволнованный, – я доказал мою силу, но мой джинн (демон) разгневался из-за моего упрямства" ».

Один мой друг, – продолжает Оман свой рассказ дальше, – вместе с Гассан Ханом ехал в поезде, ему страшно захотелось пить. Гассан Хан сказал ему, чтоб друг мой выставил руку в окно (несшегося на полной скорости поезда! ). В тот же миг в руку моего друга влетела бутылка отличного вина

Другой мой приятель, желавший докопаться до сути этих чудес, а потому довольно часто встречавшийся с Гассан Ханом, поехал однажды вместе с ним на базар. Они брели вдоль лавок с товарами. Гассан Хан отобрал несколько вещей, поинтересовался их стоимостью. Затем вернул их и сказал, что еще подумает, покупать ли их. На следующий! день они вновь пришли на базар, и Гассан Хан решил оплатить покупку, но меняла объяснил, что товара уже нет; загадочнейшим образом исчез из металлического сейфа, куда положен собственной рукой торговца. Гассан Хан удивился, бросив все же многозначительный хитрый взгляд на своего спутника, и тот решил в будущем быть осторожнее в выборе знакомств».

После долгих уговоров Гассан Хан рассказал в конечном итоге некоему господину X, каким образом, ему удалось овладеть странной силой. «Я был еще совсем маленьким мальчиком, когда однажды через нашу деревню проходил ужасного вида садху (секта кающихся), грязный, со свалявшимися в войлок волосами. Мальчишки осмеивали его, улюлюкая ему вслед, но я подошел к нему и сказал, что он навсегда останется святым человеком, даже если и индусом. Садху внимательно взглянул мне в глаза, и позднее мы стали встречаться чаще, ибо он поселился неподалеку от деревни в одной из пещер. Меня тянуло к нему, и я стал навещать его почти постоянно. В один из дней он решил посвятить меня в важнейшую тайну, если я пообещаю ему следовать без уклонения всем его инструкциям. С этими словами он наложил на меня строгий пост на много дней, где-то на сорок суток, и учил меня повторять определенные мантры и заклинания. После одного из особенно строгих дней поста он отправил меня в мрачную пещеру за деревней с поручением рассказать ему обо всем, что я там увижу. Я вернулся и, исполненный страха, рассказал ему о том, что единственное, что довелось увидеть мне, были огромные пылающие глаза.

„Вот и хорошо, – сказал он, – все завершилось крайне удачно". А я с любопытством ожидал, когда он поделится со мной силой. Садху указал на пару камней, валявшихся на земле, и велел высечь на них таинственный мистический знак. „А теперь ступай домой, – сказал он, – запрись там и вели твоему родовому духу доставить тебе эти камни". Трепеща от волнения, я сделал все, что велел мне садху, и едва я произнес приказ, как камни уже лежали у моих ног. Удивленный и испуганный, кинулся я бежать к садху. „Ты получил силу, – сказал тот, – силу повелевать всеми предметами, над коими сумеешь ты сотворить знак, что показал тебе я. Но пользуйся этой силой с великой осторожностью. Ты не должен никогда накапливать у себя подобные предметы; они должны сразу же покидать твои руки".

Слова садху запомнились мне на всю жизнь, но далеко не всегда дар его был для меня благословением, ибо джинн мой ненавидит меня из-за того, что обрел я над ним власть, и довольно часто пытается причинить мне вред. Однако, к счастью, время его еще не настало». Когда мы читаем столь удивительные рассказы, мы уж и не знаем, чему нам следует удивляться более всего – самим чудесам или же тому, что такие поразительные события десятилетиями замалчивались нашей прессой или же безответственно высмеивались. Каждый раз, когда какой-нибудь ученый или неученый болван унюхивает запах «разоблачения», в газетах поднимается победный вой: «Слава те Господи, после смерти человеку жить дальше не положено».

Как будто есть в этом что-то на редкость радостное – узнать, что человек есть не что иное, как кусок мяса!

Когда кронпринц Рудольф Австрийский и эрцгерцог Иоганн (позднее ставший Иоганном Ортодоксом) справились с таким «нелегким» делом, как «разоблачение» медиума Бастиана (причем разоблаченной оказалась и беспросветная глупость двух высокопоставленных экспериментаторов), всеобщий триумф отары широколобых институтских мудрецов был столь велик, что вера в незримые миры нашла свой бесславный конец.

Позднее такой же бесславный конец обрели и сами Габсбурги, точно так же, как предсказывал им тогда после спиритических экспериментов медиум Бастиан.

Повседневный опыт людей не может быть реальным критерием оценки мистического. Области оккультных наук гораздо больше, чем какой-либо другой, подходит девиз: «Хладнокровно наблюдать и регистрировать, принимая вещи такими, какие они есть, какими бы неправдоподобными и невозможными они ни казались в самом начале».

Особый интерес представляют феномены, явленные индийским факиром свами Говиндой в присутствии чиновника индийско-французского правительства Жаколио («Le Spiritisme dans le Monde», 1875).

Свами Говинда считает – так же как и любой факир, – что магические и иные сверхъестественные силы даруются с помощью существ иного, нежели наш с вами, мира и что человека они используют только как инструмент или передатчик информации.

Европейские исследователи данной области сверхъестественного желают лучше «узнать» подобных существ. Индийские факиры, садху и йоги называют их питри и понимают под духами предков, доисторических людей, живших, по представлению индусов, в те «эпохи, когда жители Земли еще владели магическими «силами, которых ныне столь недостает роду человеческому.

Жаколио пишет о факирах следующее: «У них нет никаких аппаратов с кучей проводов, как у наших карманных спиритов, только тоненькие бамбуковые палочки с семью узелками (они необходимы им по обыкновению для религиозных медитаций) и трубочка в три дюйма длиной. Факир оперирует этими инструментами, как хочет, сидя или стоя, на коврах салона, или на каменном полу веранды, или на голой земле. Если ему для вхождения в сомнамбулическое состояние необходим человек или музыкальный инструмент, бумага или карандаш, так он просит об этом.

Над факирами на более высокой ступени иерархии находятся жрецы или волшебники, высшими из которых являются йоги. Чтобы достичь подобных ступеней, необходима длительная, тяжелая практика покаяния. Посвященные второго и третьего класса собираются на свои манифестации только внутри храмов, крайне редко присутствуя на публичных религиозных празднествах. (Об этих манифестациях Жаколио не может сообщить ничего конкретного. )

Факиры начинают свои операции с вызывания всевозможных добрых духов и впадают при этом в экстаз. Феномены, созданные ими, отчасти напоминают те, что можно лицезреть в домах с приведениями или на спиритических сеансах: предметы передвигаются без того, чтобы касалась их рука человеческая, преступая законы силы тяготения, как, например, у знаменитого факира Сальванидина-Одеара, способного опустить пустую чашу весов в то время, как в другой чаше лежит восьмидесятикилограммовый груз, а также эфирными руками писать светящиеся знаки в воздухе».

В Бенаресе Жаколио познакомился со свами Говиндой, самым необыкновенным факиром из всех, встреченных им в Индии. Жаколио жил во дворце махараджи в священном городе, прямо у реки Ганг, а в непосредственной близости от места его обитания в соломенной хижине проживал факир. Свами Говинда получил заказ доставить в Бенарес из Тривандрама прах одного знатного Малабара и спустя двадцать один день после его смерти организовать торжества в честь умершего и ритуальные омовения.

В один из дней, около полудня, когда во дворце настало время послеобеденного отдыха, Жаколио пригласил факира к себе и спросил его, не откроет ли тот ему секрет его силы и не расскажет ли о тех ощущениях, которые испытывает он в мозгу или мускулах во время медитаций.

«Силы эти естественными не назовешь, – объяснил факир. – Я вызываю в душе образы предков; они даруют мне свои силы, я лишь инструмент их». Огромная, наполненная водой бронзовая ваза двинулась на свами Говинду, когда он протянул руки в ее направлении, из воды донеслись звуки, как будто кто-то бил по ней стальным прутом. Когда факир положил палец на краешек вазы, она начала вибрировать, а вода в ней при этом оставалась неподвижна, словно обратилась в лед; трижды ваза поднялась над полом на семь-восемь дюймов.

На другом «сеансе», когда свами Говинда держал над водой в вазе свои руки, не касаясь ее, в стенки сосуда изнутри начали биться волны, вода бурлила, словно при кипячении, а под конец из вазы начал бить фонтан высотой в два фута. Но едва факир убрал от вазы руки, как вода успокоилась; он приблизился к вазе вновь, и вновь появились волны. Потом факир положил карандаш Жаколио на воду, и спустя несколько минут карандаш стал следовать за его руками, словно металл за магнитом.

Когда Жаколио принялся уговаривать факира показать ему, может ли он свободно подняться над землей, тот взял трость, положил руку на рукоятку, закрыл глаза и начал бормотать свои мантры, после чего, скрестивши на восточный лад ноги, поднялся над землей на два фута и в этом противоречащем закону тяготения положении оставался свыше двадцати минут. При этом свами сообщил Жаколио, что в этот момент находится там, где священные слоны бьют в медные тарелки полуночный час в храме бога Шивы, призывая родовых духов француза показаться в его спальне. И действительно, Жаколио услышал удары в стены своей комнаты и шум в кедровых потолочных балках.

⇐ Предыдущая 123 4 Следующая ⇒