10 месяцев спустя 8 страница

— Это не то, что я имел в виду, — простонал он

— Тогда какого чёрта ты имел ввиду? — отрезала я, начиная злиться.

— Я просто не хочу, чтобы ты думала о других парнях, когда ты со мной. Я хочу тебя со мной — всю тебя. Это не просто секс. Только не для меня. Только не с тобой. Я знаю, ты думаешь, что это, потому что я давно не спал ни с кем, но это не так. Всё дело в тебе. И я говорил всерьёз, что хочу заняться с тобой любовью.

Меня потрясла его маленькая речь.

— Позволь мне заниматься с тобой любовью, Торри Делани, — сказал он, его голос нежный, почти умоляющий.

Я молча кивнула, и его губы сразу же оказались на моих, мягкие и требовательные, настойчивые и податливые. Его руки прошлись по моему телу, дразня мою грудь, нежно потирая соски круговыми движениями. Я чувствовала, как его член прижимается к моему бедру, нежно массируя его, пока Джордан целовал моё тело сверху вниз. А потом его рука проскользнула между моих ног и осторожно потёрла клитор.

— Чёрт, к тебе так приятно прикасаться, милая. Не могу дождаться, когда буду внутри тебя.

— Так сделай же это!

— Такая нетерпеливая, — сказал он и улыбнулся у моего тела, — я ждал восемь лет, я не собираюсь торопиться сейчас.

Я передала ему контроль и решила позволить действовать в собственном темпе. Не было ощущения, что я должна была быть где-нибудь ещё. К тому же, прошло много времени с тех пор, как я проводила время с парнем. Обычно это происходило в спешке, не ожидая ничего, кроме как быстрого «возьми меня», так сказать.

Но если Джордан Кейн хотел продлить это сладкое время, то кто я такая, чтобы спорить с ним?

Он проскользнул своим длинным пальцем в меня, показывая, что, не смотря на то, без чего бы он не обходился последние несколько лет, то не забыл, как прикасаться к девушке.

Я превратилась в дрожащее растаявшее желе за секунды. А всё из-за его талантливых пальцев. Неудивительно, что он был так хорош в точной настройке двигателей. Чёрт!

Вскоре я уже находилась за пределами здравого смысла, моё тело двигалось при каждом его прикосновении, словно марионетка, которую он дёргал за верёвочки, заставляя чувствовать всё это снова и снова.

Когда я уже была на грани и всё моё тело пульсировало от желания, он вытащил свои пальцы. Я уже была готова убить его, но тут почувствовала невероятную полноту, когда Джордан вошел в меня.

Он тихо застонал и замер на секунду, когда полностью вошёл в меня, очевидно, пытаясь перевести дыхание и не кончить.

— Я не смогу сдерживаться, — выдохнул он, — чёрт, я уже настолько близко.

— Тогда, не надо. Не сдерживайся, — прошептала я, мои ногти впились в его спину, — я хочу, чтобы это было жестко. Сейчас я хочу чувствовать каждую частицу тебя. Я хочу почувствовать, как ты кончишь в меня.

Такое ощущение, что мои слова освободили его, сломали какой-то внутренний барьер, который он выстроил, потому что Джордан сделал именно то, что я просила. Его бёдра поднимались и быстро опускались, пока он двигался во мне, двигая всё выше и выше по подстилке. Он приподнялся, перенося свой вес на локти, и смена угла просто свела меня с ума, а его лобковая кость сильно била по моему и так уже чувствительному клитору.

Это было так жестко, что я увидела звёзды. А потом вспомнила, что мы были на улице, и был уже вечер. Я всё ещё могла видеть звёзды, когда открыла глаза.

Джордан выкрикнул моё имя, когда кончил. Это была самая сексуальная вещь, которую я когда-либо слышала.

Я слышала много вещей, которые парни выкрикивают, когда кончают, в большинстве случаев имена девушек, но один парень однажды закричал «мама», что вызвало во мне серьёзную тревогу, но Джордан был идеальным.

Его бицепсы задрожали, и я потянула его вниз, так, что моя грудь оказалась придавлена весом его тела, которое врезалось в меня.

Его дыхание ревело у меня в ушах, когда он пытался отдышаться.

После долгой паузы, я почувствовала, как его рука движется вниз к тому месту, где мы были всё ещё соединены, и он осторожно вышел. Он снял использованный презерватив и завязал узел на конце. Это напомнило мне о том, как завязывают узелки на шариках во время вечеринок, и эта мысль заставила меня захихикать.

— Что? — спросил он, поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня. Подозрение омрачило его добрые карие глаза.

— Ох, да ничего. Просто чувствую себя хорошо.

— Над чем ты смеялась? — настаивал он.

— Не переводи всё на меня. Просто презервативы напомнили мне шарики на вечеринках, и всё.

— Правда? — спросил он. На его лице возрастало беспокойство. — Потому что я не буду винить тебя. Я знаю, что это было чертовски жалким зрелищем. Я знаю, что могу лучше и…

Я облокотилась на локоть, пытаясь сделать так, чтобы он посмотрел мне в глаза и понял, что я имела в виду то, что сказала.

— Перестань волноваться! Это было великолепно. И, если тебе интересно, все те крики и метания означали, что я получила чертовски охрененный оргазм.

Он до сих пор выглядел обеспокоенным.

— Ты ведь говоришь это не просто так?

— Господи, Джордан! Нет! Я когда-нибудь сказала что-нибудь просто так, чтобы ты почувствовал себя лучше?

Он кусал губу, думая об этом.

— Думаю, нет.

— Ну, верно мыслишь. Я не хожу вокруг да около, говоря неправду, даже совсем невинную ложь, чтобы заставить человека почувствовать себя лучше. И если парень —скорострел, я говорю это как есть. Тебе не о чем беспокоиться. С одной стороны…

— С одной стороны? — спросил он неуверенно.

— Я с нетерпением жду того момента, когда получу всё то тяжкое бремя и смогу практиковаться с тобой в этом. У тебя было восемь лет, чтобы компенсировать это сейчас. Что скажешь на это?

Его улыбка могла бы осветить Вегас.

— Скажу, что ты очень умная девушка, а я чёртов счастливчик, потому что повстречал тебя.

— Теперь ты понимаешь, — сказала я с улыбкой.

— Я думал, что был единственным, кто понимал это?

—Не веди себя как типичный парень, — сказала я, толкая его в плечо, — меня хорошо уложили, и теперь я счастливый турист.

Мы легли вместе, и он притянул меня к себе, его тёплое и твёрдое тело рядом со мной.

Я положила руку на его живот, лениво дёргая несколько волосков, которые росли у него на животе.

— Откуда у тебя все эти татуировки? — спросила я. — Мне было бы интересно о них узнать. Если ты не сделал их, когда тебе было шестнадцать, то, должно быть, сделал их в тюрьме.

Его пальцы, которые скользили вверх-вниз по моей руке, замерли.

— Ты единственная, кто вообще говорит об этом.

— Говорит о чём?

— О тюрьме. Остальные просто теряются и не знают, что сказать. Ну, те, кто кое-как разговаривают со мной. Но ты... ты просто говоришь об этом.

— Ты против?

— Боже, нет. В некотором смысле это даже облегчение. В смысле, это случилось, и я не могу изменить этого. Но притворяться, что я ничего не сделал и что я такой же, как и все остальные. Это так чертовски утомительно.

Я сделала глубокий вдох.

— Джордан, думаешь, ты уже можешь рассказать мне? Что случилось с Майки? Что случилось с тобой?

Он бросил на меня испуганный взгляд.

— Торри, я…

— Ты знаешь, что можешь доверять мне. Я не буду осуждать тебя.

— Ты будешь, — сказал он с трудом, — конечно же, ты будешь. И я не буду винить тебя за это.

Его глаза умоляли меня.

Я вдохнула и отвернулась. Мы лежали несколько минут, не говоря друг другу ни слова, воздух становился холоднее.

В конце концов, я села и стала вытаскивать одежду. Не говоря ничего, я отдала Джордану его футболку и джинсы. Думаю, я была хороша для секса, но не подходила ему для того, чтобы делиться со мной чем-нибудь важным.

Я одевалась в тишине и начала уже подниматься, когда внезапно почувствовала его руку на своей.

— Мне было шестнадцать, — сказал он, его голос был едва слышнее шепота.

Я развернулась и посмотрела на него, но его взгляд был прикован к песку на краю подстилки.

— Мы отпраздновали с родителями восемнадцатилетние Майки за неделю до этого. Это было…неплохо, но немного скучно.

Боже мой! Он действительно говорит со мной. Он собирается рассказать мне…

— Райан, наш приятель, хотел устроить огромную вечеринку, пока его родителей не было дома. И…я сказал, что поведу, чтобы Майки мог выпить. Потом мы приехали к Райану. Дом стоял на ушах, машины были везде, люди пили и танцевали, дети целовались повсюду. Ну, знаешь, обычное дело.

Майки уединился с одной девушкой, Соней, с которой он виделся иногда. Я пошёл искать Эллисон. Когда я нашёл её, она была уже довольно пьяной. Так как родителей Райана не было дома, мы решили остаться там на ночь. Я начал пить, и Эллисон начала вести себя как стерва, потому что одна из её подруг начала клеиться ко мне.

Он вздохнул.

— Думаю, я не особо препятствовал этому. В итоге мы начали ругаться, и Эллисон стала кричать на меня. Я разозлился и пошел искать Майки. Он был обкуренным, курил травку и прочее дерьмо. Я сказал, что уезжаю, и он пытался уговорить меня остаться. Некоторое время мы спорили, а потом он сказал, что поведёт. Боже, он был таким обкуренным, он даже не мог ясно видеть. И…я взял ключи.

Джордан судорожно вздохнул.

— Майки сел в машину вместе со мной, говоря: «Братья важнее девушек», — и я повёз нас домой.

Его тело начало напрягаться возле меня, но я не посмела протянуть руку и дотронуться до него. Он выглядел таким отстранённым, потерянным в своих воспоминаниях.

Джордан

Я помнил всё.

Я помнил, как включил радио очень громко, чтобы оставаться в сознании и проехать это небольшое расстояние до дома, но, думаю, я уснул за рулём, потому что следующее, что я помню, как машина съезжает с дороги, переворачивается и врезается в дерево. Не думаю, что был в отключке слишком долго, потому что помню, как выбрался из машины и увидел, что колеса все ещё вращаются, снова и снова. Я не понимал, почему Майки не было со мной в машине. Я искал повсюду. Звал его.

— Боже... Что случилось потом?

Какого чёрта?

Сбитый с толку, я поднял глаза, пробуждаясь от болезненного прошлого, и увидел, что красивые голубые глаза Торри смотрят на меня. Я разговаривал? Я что, только сказал это всё вслух?

— Ты не обязан рассказывать мне, если это слишком больно, Джордан.

Мы всё ещё были у залива, все ещё лежали на этой неприятной подстилке, её руки вокруг меня.

Я закрыл глаза, снова возвращаясь к той ночи, вытаскивая мрачные воспоминания.

— Наверное, кто-то увидел, что машина съехала с дороги, потому что люди собрались там достаточно быстро. Я помню, что подумал, что ослеп на один глаз, но всё это было просто из-за всей той крови. Я пробил голову, и кусок кожи свисал оттуда. Я не осознавал этого. А потом моя нога зацепилась за что-то, и я споткнулся. Я буквально споткнулся об тело своего брата. Я не узнал его сначала.

Было так больно рассказывать эту часть истории. Я не мог дышать, у меня болело в груди. Как будто это произошло только что.

− Он не пристегнулся и вылетел через лобовое стекло. У него…не было лица. Но я узнал его футболку и понял, что это был он. Я кричал. Я так думаю. Я помню это. Позже они сказали мне, что это был я. Когда я вспоминаю это… как будто кто-то другой рассказывает мне об этом, понимаешь? Как будто это был фильм, за исключением того, что я чувствовал это. Всё это.

Торри держала мою руку настолько крепко, что мои пальцы начало покалывать. Но мне было всё равно, потому что я не хотел, чтобы она отпускала. Я хотел, чтобы она никогда не отпускала меня.

— Кто-то оттолкнул меня, какой-то парень. Я не знал его. Просто невезучий прохожий. Я помню, что он бросил пиджак на лицо Майки, а я кричал, что он не сможет дышать из-за этого, что он задохнётся. А этот парень продолжал повторять: «Он умер, сынок, он умер». Снова и снова. Приехала скорая помощь, а потом полиция. Сначала они отвезли меня в больницу и наложили швы. Думаю, у меня был шок, потому что я продолжал спрашивать их, почему было так холодно, я не мог перестать дрожать. Полиция хотела допросить меня, и кому-то пришлось позвонить моим родителям. Я помню, как мама плакала и кричала, упала на пол, а отец держал её и тоже плакал. А я просто сидел там, и все смотрели на меня так, как будто я был каким-то монстром. Я продолжал спрашивать их о Майки: «Где мой брат? Я должен увидеть своего брата». Думаю, я знал, что он был мёртв, но я не хотел верить в это.

Торри дотронулась до моей щеки и нежно поцеловала меня.

— Боже, Джордан. Мне так жаль.

Я встретился с ней глазами и был поражен, увидев, что они блестят от слёз.

— Боже, — продолжала она, её голос опустился до шепота, — это просто…ужасно, и отвратительно, и дерьмово, но это был несчастный случай.

Она обернула руки вокруг меня, и это было так хорошо — ощущать её

— Я даже представить не могу, каково это было для тебя, — сказала она мягко, — в смысле, ты был ещё ребёнком. И справлялся с этим в одиночку.

Я чувствовал нежное прикосновение её пальцев к моей коже и хотел, чтобы это продолжалось вечно.

— Ты больше не одинок, — сказала она.

И я чувствовал это. Я чувствовал это в её словах, в её голосе, в её теле. Я закрыл глаза. Я не был больше одинок.

Я перекатился на свою сторону, чтобы посмотреть на неё.

— Ты всё ещё здесь, — сказал я тихо. — Я был уверен, что ты убежишь сломя голову к этому времени.

Она печально улыбнулась.

— Жизнь обошлась жестоко с тобой, и я не могу представить, каково это было для тебя. Потерять своего брата таким образом…

— Я не терял его! — отрезал я. — Я убил его.

— Это был несчастный случай.

— Нет никакой разницы!

— А я думаю, есть.

— Но он всё ещё мёртв!

— Да, мёртв. А ты жив, так что перестань вести себя так, как будто тебя должны были закопать вместе с ним.

— Что?

— Я серьёзно, Джордан. Ты должен перестать мучить себя, это был несчастный случай!

— Все люди здесь думают, что я убийца.

— Джордан, нет!

— Мои собственные родители думают так, Торри. Чёрт, даже я думал так…думаю так.

— Но…

— Это то, кем я являюсь. Я почти убил человека в тюрьме. Я хотел этого.

Она закрыла глаза на мгновенье.

— Расскажи мне, — сказала она с решительным выражением лица.

Я повернул голову и посмотрел на неё.

— Ты хочешь сказать, что сплетники в городе не рассказали тебе и это тоже?

— Нет, но даже если бы и рассказали, я хотела бы услышать твою версию.

Я вздохнул и посмотрел вниз.

— Ну, то, что они говорят, это почти правда, в большинстве случаев. Я попал в драку, парня ранили ножом. На меня повесили обвинения. Правда состоит в том, что я просто оказался не в том месте и не в то время.

Я покосился на неё, наблюдая за выражениями лица, которые сменяли друг друга.

— Они обвинили меня в покушении на убийство. Я имею в виду, чёрт, перо, то есть нож был даже не моим. Меня должны были судить за нападение при отягощающих обстоятельствах или максимум за нападение с применением смертоносного оружия, но…я не знаю…в смысле, я не уверен, как это, в конечном итоге, повесили на меня. Но так или иначе, я получил семь лет, — я ухмыльнулся, и уголки губ Торри опустились вниз.

— Меня освободили на девять месяцев раньше за хорошее поведение и…из-за переполненной тюрьмы. А сейчас я отбываю последние шесть месяцев своего условно-досрочного освобождения…

Мой голос затих.

— Из-за чего началась драка?

Я пожал плечами.

— Такое происходило всё время. Тяжело не быть вовлечённым во всякие дела, ну, знаешь, сохранять нейтралитет. Там было две главные банды, которые управляли в колонии для несовершеннолетних: ABT — Арийское братство, и EPT — El Paso Tangos. Будучи белым, я должен был присоединиться к ABT, — продолжил я, — но я просто хотел, чтобы меня оставили в покое. Но хотеть и получить — это разные вещи. Двое из них поджидали меня, и я получил это, — я поднял футболку и показал на белый шрам у основания рёбер, — я вывернул нож в сторону одного из бандитов, почти убив ублюдка.

Я посмотрел прямо на неё.

—Я хотел убить его. И убил бы, если бы они не оттянули меня от него.

Я удерживал её взгляд и продолжил дальше, мои слова и воспоминания беспощадны.

— Я заработал пробитое лёгкое, но так как к тому времени мне было почти восемнадцать, моё дело в колонии закрыли, — я невесело рассмеялся.

— Они не посчитали нужным выпустить меня к добропорядочным людям, поэтому перевезли из колонии для несовершеннолетних сразу в тюрьму. Бандиты там не были такими плохими. Это было почти облегчением.

Я снова посмотрел на неё, но она смотрела на городские огни, отражающиеся в воде.

— Думаю, всё остальное ты знаешь, — сказал я.

Я пытался прочитать то, о чём она думает по её лицу, но я не видел её глаз, поэтому не был уверен насчёт её мыслей и чувств.

— Спасибо, что рассказал мне, — сказала она тихо.

Торри больше не выглядела испуганной, и я не знал, как чувствовать себя по этому поводу. Вместо этого я хотел умолять её не оставлять меня. Я боялся того, что она может сказать, когда у неё будет время, чтобы всё это обдумать. Но, Господи, я был так рад, что она всё ещё была здесь, со мной.

Мне просто было интересно, как долго это продлится.

Мы не много разговаривали после этого. И Торри была тихой по пути домой. Каждый раз, когда я рисковал посмотреть на неё, она смотрела в окно.

Я молча умолял её заговорить, сказать хоть что-нибудь, даже если это будут крики в мою сторону. Просто скажи что-нибудь!

Шли минуты, а она всё ещё молчала. Я чувствовал, как будто уже потерял её, и это было чертовски больно. Я не думал, что могу потерять ещё кого-то, кто небезразличен мне, кого-то, кого я люблю.

Я всегда знал, что в какой-то момент должен буду рассказать ей правду. Я просто надеялся, что этот момент не наступит так быстро. Но знал, что это был просто вопрос времени, прежде чем ей кто-то расскажет, возможно, даже её мама, поэтому, когда она снова спросила, мне пришлось ответить.

Мне было тошно переживать всё это заново, и я понял, что Торри была первым человеком, которому я рассказал о том, как умер Майки, так как было бесполезно тратить чернила чёртовой ручки на это. Было что-то другое, когда я рассказывал об этом Торри, и старое чувство вины и боли затопили меня. Почему я был настолько глупым в ту ночь? Почему я сел в чёртову машину? Почему я был тем, кто выжил? Почему Майки оказался тем, кто расплатился за всё это? И мои родители тоже. И мы расплачивались, расплачивались, расплачивались. Но долг никогда не будет оплачен. Никогда не будет достаточно расплаты. Никогда.

Когда я смотрел на своё будущее, я видел только пятьдесят пустых лет, проживая один долгий, одинокий, серый день за другим. Это казалось невыносимым. И если Торри не хотела быть со мной, я не был уверен, что хочу встретиться с таким путешествием в будущее.

Я думал, что рассказать ей всё — правильный поступок. Но сейчас мне было интересно, это только выглядело так, что она отреагировала нормально, или нет? Может быть, она была в шоке. Может быть, сейчас боялась меня. Возможно, ей было противно, что она переспала со мной. Возможно, Торри просто хочет уйти от меня…

Когда я подъехал к дому Преподобной, она всё ещё ничего не говорила. Я уже боялся, что моя кожа треснет от того напряжения, которое обжигало меня изнутри.

— Торри, я…

Но я не знал, что сказать ей, чтобы она осталась.

Она тяжело вздохнула, и моё сердце защемило.

— Джордан, сегодняшний вечер…спасибо, что рассказал мне.

Я кивнул и проглотил свой страх.

— Изменило ли…изменит ли это…что-нибудь?

Конечно же, изменит.

Она не ответила сразу, и печаль в её глазах убила меня. Хотел бы я, чтобы она убила меня. Я хотел, чтобы она взяла пистолет и выстрелила мне в чёртову голову вместо того, чтобы медленно выворачивать меня наизнанку.

— Думаю, я поняла…некоторые вещи…немного лучше. Мне просто нужно…усвоить это всё.

Боже…

Она наклонилась вперёд и дотронулась до моей щеки кончиками пальцев, а затем отвернулась и устало вылезла из грузовика.

Было такое впечатление, что это было прощанием.

Я пытался заставить хотя бы выдавить слово, но они превратились в пыль, добравшись до губ.

— Увидимся, Джордан, — сказала она, её голос был отстранённый и грустный.

А потом она ушла.

Я сидел, глядя на её дом, желая, чтобы она изменила своё мнение, желая, чтобы она вышла и поговорила со мной, заметила меня. Но один за другим, светильники выключались, пока дом не погрузился в темноту и тишину.

Чувствуя тошноту, я медленно поехал домой.

Дотащив себя по лестнице в свою комнату, я упал на кровать. Я все ещё мог чувствовать её запах на себе, хоть он и исчезал.

Потер глаза рукой, заставляя их закрыться. Но я боялся засыпать, потому что всё это будет казаться сном, и когда проснусь, то буду снова один в своём кошмаре.

Я поднялся, глядя в темноту.

Одна ошибка.

Это всё, что потребовалось.

Одна тупая, детская, глупая ошибка. Это разрушило мою семью. Мой брат мёртв. Убит. Мною. Я видел каждый день то, что натворил. Горе, которое я принёс. В тюрьме я был изолирован, защищён от последствий моих действий. Пока я был единственным, кто страдал, единственным, который думал, что страдал, — это было честно, это было справедливо.

Господи, каким же эгоистом я был даже тогда? Но, это? Как это могло быть справедливым? Почему я жив?

Я прижал кончики пальцев к глазам, пытаясь оттеснить картинки, которые разрушают мои сны каждый день.

Я не мог этого больше терпеть. Видеть печаль и боль в глазах Торри, когда она смотрела на меня. Я разрушал и её жизнь тоже. Я нёс разруху и знал это. Мои обломанные края ранили каждого, кто подходил близко.

Я обнаружил, что стою на кухне. Дотягиваюсь до ящика, где мы храним разделочные ножи.

Моя рука вытаскивает небольшой, с длинным лезвием, нож. Тонкий. Острый. И я держу его у своего запястья, наблюдая, как лунный свет переливается по лезвию. Длинный, направляющийся вверх разрез, это всё, что мне нужно.

Не поперёк запястья, а следуя по голубым линиям, которые проложили свой путь на моей руке. Я стоял там. Готовый. В ожидании. В ожидании чего-то. Причины, чтобы жить. Причины, чтобы умереть.

Я стоял там.

А потом я вспомнил о том, как Торри держала меня.

Я сел на пол, всё ещё держа нож, всё ещё желая закончить всё это. Но не мог этого сделать. Я вспомнил о том, как жил Майки. Как он смеялся и любил. Я просто не мог этого сделать.

Нож выскользнул из моих рук, стуча по полу.

Я сидел там, наедине со своими мыслями. У меня были долгие ночи в моей жизни. Но эта была одной из самых тёмных и одной из самых долгих. Одной из самых одиноких.

За час до рассвета я поднялся и положил нож обратно в ящик. Он будет там, когда понадобится мне, будет ждать меня. Но не сегодня ночью.

Я направился в гараж и качался до тех пор, пока мои мышцы не начали кипеть так же, как и мой мозг. Мне было всё равно, что у меня был полный рабочий день впереди. Мне нужно было чувствовать что-то другое вместо этих ужасов.

Небо превратилось из чёрного в бархатно-багровое и серое.

Я смогу скоро ее увидеть. Возможно.

А если не увижу? Если она откажется даже смотреть на меня?

Джордан

Я даже не пытался позавтракать. Быстро принял душ и надел рабочую одежду. Всё это время мои руки не прекращали дрожать.

Мои родители игнорировали моё присутствие. Я привык к этому, и даже начал предпочитать такое поведение.

Приехал к дому Проповедницы слишком рано. Её машины уже не было на месте, но Принцесса была припаркована на подъездной дорожке. Я посмотрел на окна Торри. Шторы всё ещё были закрыты, окно казалось тёмным в свете утреннего солнца.

Я надел рабочие перчатки и начал рубить кусты ежевики, мои мысли хаотичны, но я держал их в узде. Прошёл почти час прежде, чем я услышал, как открылась задняя дверь и сонная Торри шлёпнулась на ступеньку на крыльце.

Она принесла две чашки кофе.

— Почему ты приехал в такую долбанную рань? — проворчала она, махая мне рукой

Я был так чертовски благодарен, что она всё ещё разговаривала со мной, что просто пялился на Торри, а моё сердце болезненно билось в груди.

Она моргнула, выглядя сбитой с толку.

— Слишком нетерпелив? — засмеялась она

— Господи, да! — признался я, не в состоянии даже притвориться, что её вид не влияет на меня так сильно. Освободившись из тюрьмы своего собственного отчаянья, я приблизился к ней, как лунатик. Когда я присел рядом, она стала изучать моё лицо, проведя указательным пальцем по моей щеке со щетиной.

— Выглядишь дерьмово, Джордан. Что случилось?

Я не мог посмотреть на неё.

— Скажи мне, — настаивала она, её голос внезапно стал нежным.

— Я…я не мог уснуть. Я не мог отключить свои мысли. Я…я не был уверен…после того, что рассказал тебе…я не думал, что ты захочешь…

— Ох, — произнесла она мягко, — ты переживал всю ночь о том, что…о чём? Что я не буду разговаривать сегодня с тобой?

Я молча кивнул, и она раздраженно вздохнула.

— Ты идиот, Джордан Кейн. Я же сказала тебе, что мы увидимся сегодня. Иди сюда.

И преодолев то маленькое расстояние между нами, она положила свою голову мне на плечо.

— Думаю, мне нужно было сказать тебе что-то ещё прошлой ночью, — пробормотала она, — прости. Я была в шоке… и я просто думала обо всём, что ты рассказал мне, обо всём через что ты прошёл. Но я никогда не хотела, чтобы ты думал, что я…, — она колебалась, — я действительно рада, что ты рассказал мне. Но было слишком много всего, чтобы осознать, для любого было бы слишком. Возможно, именно поэтому люди так дерьмово с тобой поступают. Они не совсем понимают, что делать, поэтому и набрасываются на тебя.

Я не был в этом уверен, но пока Торри разговаривала со мной, этого было достаточно. Я выдохнул в полном облегчении, она разрушила моё отчаяние своими словами.

— Ты должен рассказать мне, о чём ты думаешь, — сказала она, оставляя поцелуй на моей руке.

Я кивнул, но не заговорил.

— Нам придётся что-нибудь сделать с твоими коммуникативными способностями, — её тихий смешок послал лёгкую вибрацию по её телу и по моему.

— Я думаю, — сказал я медленно, — что встреча с тобой была самой лучшей вещью, которая когда-либо случалась со мной.

Ты не знаешь этого, но ты спасла меня, Торри Делани.

Она улыбнулась.

— Я тоже рада, что встретила тебя.

Торри

Он выглядел испуганным сегодня утром, когда увидел меня, будто бы увидел привидение. Я чувствовала себя ужасно из-за того, что оставила его с впечатлением, что не смогу справиться с тем, что он рассказал мне. Я прижалась к нему ещё больше, наслаждаясь необычным ощущением, когда прижимаешься к парню, с которым у тебя был секс. Я больше привыкла к быстрому перепиху, и просыпаться в одиночестве на утро. Хотя, если честно, до этого момента, мне вполне было достаточно этого в парнях, особенно в последнее время. Занялся сексом и свалил. Никаких привязанностей.

Эмоциональная связь стала для меня проклятьем со времён Джереми-Джема, когда мне было восемнадцать. Я думала, что была влюблена, но это не было даже и четвертью того, что я испытывала к этому сломленному парню, который молча сидел возле меня. Эта мысль напугала меня, но не настолько, чтобы не увидеть, куда это может привести.

Это было по-настоящему. Он был настоящим. И, возможно, я бы могла перестать убегать. Возможно.

Но в то же время должна признать, что он напугал меня прошлым вечером. Не своими откровениями о том, что случилось с Майки, а своей холодной уверенностью, что он хотел убить человека, когда был в колонии для несовершеннолетних.

Дрожь страха прошла сквозь меня. Я знала, что Джордан пытался мне сказать: он верит в то, что он убийца.

Но нет ли этого внутри у каждого из нас? Убить или быть убитым? Вот какой вопрос мы задаём самим себе в тёмные времена: за что я буду готов умереть? За что я буду готов убить?

Я не могла ответить на это.

Я осознала, что, не смотря на всё то, что он рассказал мне, я перешла черту с Джорданом, и к своему удивлению мне было хорошо.

Я похлопала его по бедру и встала.

— Мне нужно сделать некоторые дела, прежде чем выйду на новую работу через пару дней, не хочешь заняться чем-нибудь после того, как закончишь работу?

Его улыбка была похожа на восход солнца.

— Может быть, мы могли бы съездить к заливу снова, — намекнула я, поднимая брови, — поплавать в этот раз? Не пугайся, это не свидание, просто двое друзей собираются поплавать.

— Да, мэм, — сказал он, усмехаясь.

— Хорошо, встретимся здесь, поедем на твоей машине. Я не рискну поехать на Принцессе по тем дюнам.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒